Попаданка за пять монет

Глава 1

— Попаданка за пять монет! Продается попаданка… — лениво повторял мой хозяин.

Я с тоской обводила глазами рынок, подергивая цепь на ноге, как привыкла делать за прошедшие три дня. Болтается тут на ноге, как не потеребить… Это, знаете, как ковырять болячку.

Никого, хоть отдаленно похожего на достойного нового хозяина для меня, и в помине не было. Какие-то все оборванцы, явно неспособные добыть себя женщину другим способом, кроме как здесь. А солнце уже вошло в зенит, нестерпимо припекало темечко. Я подумала, что третий день на рынке в качестве экспоната на продажу я просто не выдержу!

Что же… будет тогда торговец Симон продавать мой холодный… нет — горячий — труп. Стало почти до слез жалко себя.

И тут рядом с нами остановился толстяк в белой накидке. С сомнением заглянул в кошелек:

— Скидку дашь? — обратился он к хозяину.

Нет, только не это, подумала я! Ну не могу же я достаться такому жирному скупердяю! Я и так продаюсь по самой низкой цене, а он еще и скидку требует. Да и внешность его сразу отталкивает.

 Но он подошел первый, теперь я обречена… На этом варварском рынке другого мира, видите ли, такие правила. Кто первый подошел — тому и достанется девушка. Если он не откажется в последний момент. Об этом Симон сообщил чуть ли не в первую очередь.

А этот вряд ли откажется, с чувством глубокой безнадежности подумала я. Взгляды, которые он бросал на меня, выдавали откровенную похоть. Наверно, толстяку нравятся девицы по типу «кожа да кости». Необычно для этих мест. Ведь именно моя излишняя худоба была причиной, по которой торговец уже третий день не мог меня продать.

Начал с восьми монет… А теперь я шла за пять, как давно залежавшийся товар. Прежде, чем похотливый толстяк обратил на нас внимание, к нам и вовсе никто не подходил.

Обидно даже! Ведь в нашем мире я считалась красавицей почти модельной внешности! Рост только подкачал, так что на подиум меня бы не взяли.

— Даю десять монет — и девушка моя! — раздался вдруг резкий и властный голос.

Я оглянулась.

Мужчина был хорош. Совершенно не вязался с этим затрапезным провинциальным рынком. Высокий и статный брюнет с пылающими огнем глазами. Жесткий и стремительный, как смерч. Ах…

В богатой одежде — черный пиджак местного покроя. Камзол называется, что ли. С серебряными вензелями. Красиво, однако.

Не будь мое тело измучено палящим зноем, девичье сердечко забилось бы чаще от его мужской харизмы. Сейчас же я подумала лишь о том, что достаться этому красавчику лучше, чем толстому скупердяю.

— Конечно, ваша милость… — залебезил хозяин. А жирдяй опасливо поглядел на мужчину и тихонько ретировался.

— Вот деньги! — незнакомец небрежно бросил на прилавок кошелек. — Подготовь ее, и жду вас возле Дома Правосудия!

Развернулся и пошел сквозь толпу. Я изумленно глядела ему вслед. Вот так просто? Пришел, разогнал всех. Купил по двойной цене. Я что, так ему понравилась?

А мой торговец с каким-то странным сожалением поглядел на меня:

— Не повезло тебе, милая. Прости.

— А чего не повезло-то, Симон? — удивленно спросила я и в очередной раз подергала цепь на ноге, от которой, дай Бог, скоро избавлюсь. И бросила еще один взгляд вслед удаляющейся высокой фигуре.

Ну да, движения у мужчины резковаты. Деспот, должно быть. Тиран и деспот.

Симон же и верно достал из-за пазухи ключ и склонился, чтобы расстегнуть обруч, стягивавший мою щиколотку. Потом, видимо, передумал, поднялся и хитро поглядел на меня. — Нет, пойдешь так. Сниму перед самым Домом Правосудия — туда нельзя в кандалах. А то при твоем норове сбежишь еще по дороге…

Эх, подумала я, представив, как снова придется позорно идти на цепи. Ладно, потерпим.

— Так чего это мне не повезло-то? — повторила я, а сердце сжалось от какого-то нехорошего предчувствия.

Может, этот красавец с мужской харизмой маньяк какой, и дядя Сима знает об этом?! Только этого не хватало! С того момента, как я попала в этот мир, знала, что попала по полной. Но не настолько же!

Нет, на маньяков мы не договаривались, прошептала я про себя, не зная к кому обращаюсь. К своей судьбе, должно быть. Тиран и деспот — еще ладно. Потерплю до возвращения, и только он меня и видел. А может, мои повадки девушки из другого мира понравятся ему, и он станет со мной милым и послушным. Как это бывает в книгах фэнтези.

А вот маньяков — не надо. Я их боюсь!

— Так, а ты знаешь, кто это? — удивленно спросил Симон. Потом, видимо, сообразил, что не знаю. — Ах да, ты не знаешь… Это, понимаешь ли, Гадор, ректор-дракон магической Академии. Очень могущественная личность. Стать его женой, конечно, почетно…

— Дракон?! — обрадовалась я. — Настоящий, что ли? Превращается и дышит огнем? И меня на шее повезет под небом?

— Настоящий, — устало кивнул мне Симон. — И обращается, и огнем может… И много что еще может. Только вот начиналась ты, милая, дурной литературы. Я всегда говорил: все книги других миров — сплошное забивание мозга для юных девушек. Не будет он тебя на шее катать… А что делать будет, и зачем ты ему понадобилась — непонятно.

Глава 2

— Ну чего ты так переживаешь? — с сочувствием поглядела на меня Машка из третьей группы.

Мы с ней уже целых десять минут стояли в главном коридоре Университета, и я живописала, как второй раз не смогла сдать квантовую физику. Заодно я красочно проклинала тот день, когда решила сесть… тьфу, поступить на физфак. В те времена мне казалось, что я могу горы перевернуть, и мой острый ум легко освоит любые законы физики и другие точные науки.

Да, до четвертого курса я доучилась. Но скольких нервов мне это стоило! Скольких интеллектуальных усилий! Ах, не для того меня мама нежную растила! А еще она говорила, что в физике женщине не место… Хотя как раз, чтобы доказать, что я не хуже брата, я и пошла сюда.

Доказала. Ну, почти доказала…

И, наверно, доказала бы полностью, если бы не один очень вредный преподаватель.

Звали его Борис Семенович. А прозвище — Эйнштейн. Лет ему было около ста. Он носил противную бороду, торчавшую клочками, и с первой лекции буравил нас подозревающим взглядом. Словно уже сейчас вычислял того, кто будет списывать на экзамене.

Списывать я умела мастерски! Вот вы знаете, где можно спрятать шпору? Правильно — в туфельке. А потом ловко наклониться и вытащить, как будто изящно поправляешь свою обувь…

А можно проще. Распустить волосы, так, чтобы было не видно ухо. Вставить беспроводной наушник, и незаметно включить на телефоне аудио с ответом на экзаменационный вопрос. Что, конечно, больше соответствует новому слову техники…

Я умела это все и многое другое. Порой обходилась и без подобных ухищрений, потому что многое понимала и знала не хуже Васьки из седьмой группы, слывшего гением (у Васьки прозвище, кстати, было Ньютон).

Но на экзамене у Эйнштейна мне не помогло ничто. Ходили слухи, что он не любит немногочисленных девушек-физиков. А может, мне просто не повезло… А, может, это проклятый гороскоп и убывающая луна… Но Борис, искоса глядя на меня, завалил меня и на первом экзамене, и на пересдаче…

— Чего переживаю? Так если еще раз не сдам — вылечу с четвертого — ты понимаешь — четвертого! — курса! — ответила я Машке.

Машке повезло больше. Ее Эйнштейн погонял в хвост и в гриву, но три поставил, добавив при этом: «Дурочка, но ладно уж… учись дальше… Все одно потом секретаршей будешь работать!».

— Брось! Не вылетишь! В крайнем случае — напишешь апелляцию… Сейчас с этим легко, — сообщила Машка. — А вообще, знаешь, что? Анька, я придумала! Выход есть! В прошлом году Кирюха и Сеня тоже никак ему не могли сдать. А потом… сходили к нему в лабораторию. Как будто бы поинтересоваться его экспериментами. Проявить искренний такой интерес к большой науке, знаешь ли… Уважить старичка. И что ты думаешь? Он предложил им поучаствовать в каких-то квантовых экспериментах… Уж не знаю для чего ему люди на этих экспериментах, но Кирюха и Сенька были страшно довольны! Ведь за участие получили по пятерке!

— Коррупционер старый! — криво улыбнулась я. — Ишь какой! За участие в экспериментах он пятерки ставит! Это его гнать поганой метлой нужно… На пенсию гнать.

— Тихо-тихо ты! Там вон декан идет! — засмеялась Машка, оглядываясь. И оттащила меня в сторону. — Пойди к нему вечером в лабу. Мол, такие у вас были интересные лекции… Вот очень интересно, чем вы занимаетесь… И, говорят, вас на Нобель номинировать хотели… Наведи мосты.

— Машка, ты гений! — я чмокнула подругу в щечку. — Все же мы, девчонки — это сила! Ведь только что видела и Кирюху, и Сеню — а ни один из них мне этого не посоветовал!

Тем же вечером я действительно отправилась наводить мосты к Эйнштейну. «Лаба» представляла собой небольшое помещение, в котором царил волшебный рабочий беспорядок. Новейшее оборудование — дорогущие приборы — чередовались с валяющимися на полу проводками и упавшими старыми дискетами (ума не приложу, зачем они Эйнштейну).

Было открыто, и я тихонько прошла сквозь одну заваленную комнату во вторую.

Эйнштейн и верно был на рабочем мест. Двигалась я очень тихо, но старый лис услышал.

Поднял лицо от бумажки, на которой что-то строчил и искоса поглядел на меня.

— О, пришла! — с легкой ехидцей сказал он. — Экзамен хочешь, да? Сильно хочешь? Отвечай честно!

Тут-то я и поняла, что все мои планы по ловкому «наведению мостов» летят в тартарары. Потому что Эйнштейн разгадал меня. Вернее — он просто поджидал меня. Знал, что приду, поганец квантовый!

Под острым взглядом старого Эйнштейна я поняла, что нужно говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

— Очень хочу, — честно сказала я, чувствуя себя какой-то идиоткой-первокурсницей. Давненько я не попадала в такие дурацкие ситуации с преподавателями! — Очень обидно вылететь из Университета за год до защиты. Я старалась хорошо учиться все четыре курса.

— Похвально, похвально… — пробубнил Эйнштейн.

Встал и подвинул мне стул, на котором валялись очередные проводочки. Небрежно стряхнул их на пол.

— Ты садись… Как тебя зовут… Аня, да?

— Да, Борис Семенович.

— Садись, Анечка, поговорим…

Будет снова пытать на предмет «теории мембран», которую я не понимаю (потому что ее вообще никто не понимает!), подумала я. Или что? Все же предложит участвовать в экспериментах в обмен на экзамен?

Глава 3

Еще пару мгновений я думала, что это фокус.

Что Эйнштейн позволяет себе какие-то «спецэффекты» для пущей убедительности.

Все же я будущий ученый? Или кто? Мне положено объяснять происходящее рационально и логично!

Но думала так только пару мгновений, потому что болталась в лазурном море, невесомая, почти бесплотная. А потом меня как будет засосало в трубу, и я понеслась в этой трубе, как в аквапарке. И как в аквапарке, меня резко выплюнуло куда-то…

Бац! Я упала не в воду, но на пятую точку. Больно ударилась копчиком.

Моргнула, а когда веки открылись — передо мной стоял высокий мужчина в старинной одежде и недовольно глядел на меня. Темноволосый, со строгими чертами лица, которые словно бы отпечатались в моем изумленном разуме. Одежда же представляла собой какой-то длинный темный пиджак, из-под которого выглядывала пышная белая манишка.

— Пары мандро бай? — обратился он к кому-то у себя за спиной.

Почему-то именно это неприличное словосочетание заставило меня понять.

Осознать. Что все по-настоящему.

Что я… попала.

И сейчас передо мной представитель иного мира.

Эйнштейн не был сумасшедшим. Он по-настоящему отправил меня в другой мир. Ой, мамочки! Что будет-то? И как вообще такое может быть?!

 Сердце гулко забилось. Так и не вставая с пятой точки, с широко расставленными ногами, я прижала к себе сумочку, словно боялась — сейчас у меня отнимут все атрибуты моего родного мира.

— Дяденька, простите, я не нарочно! — ляпнула я. — Меня Эйнштейн отправил! Не виноватая я…

Мужчина строго поглядел на меня и ничего не ответил.

Не понял, наверно, подумала я. Откуда ему знать русский язык, если это вообще другой мир!

— Мары кура тиофей! — раздалось из-за его спины, и появился еще один мужчина — чуть постарше — в похожей одежде.

«Что ж они тут все матом разговаривают!» — пронеслось у меня в голове. Может, мне тоже попробовать — на родном русском матерном, тогда они меня поймут?!

Но воплотить эту мысль в реальности я не успела. Мужчина постарше оглядел меня внимательным взглядом с ног до головы и…

— Where are you from[1]? — спросил он на очень плохом, ломанном английском языке.

На мгновение я зависла. Выходит, они хоть английский знают?

— I’m from Moscow, planet Earth[2], — ответила я, с опаской глядя на него.

— Прусо таро магнато русска, — обернулся он к молодому и вдруг протянул мне руку.

О, так они тут любят русских, что ли, подумала я. И я не первая к ним провалилась?! Было немного боязно, но руку я приняла, и мужчина одним движением вздернул меня на ноги.

Аккуратно придерживая за локоток, он повел меня в дальний конец комнаты, открыл какую-то дверь и кивнул, мол, заходи.

Ой, сейчас запрут меня, и что будет-то, метались в голове панические мысли. Я все также прижимала к груди сумочку, а глаза мои, вероятно, стали похожи на плошки от всего происходящего.

И тут в голове прозвучала фраза Эйнштейна: «Наш мир — худший из миров. Думаю, там тебя встретят с распростертыми объятиями…». Вот это и есть, наверно, объятия?

Мужики, кажется, не очень удивились моему появлению, не попытались тут же убить или изнасиловать. Наверное, можно не очень бояться? Вполне похоже на «распростертые объятия», ведь в литературе герои обязательно попадают сразу в очень сложную, безвыходную ситуацию.

А меня даже ограбить пока никто не пытается, не говоря уж про изнасилование или убийство.

Я вздохнула и сделала шаг за дверь. Передо мной открылась большая комната, обставленная… хм… как какой-нибудь зал в гареме султана. Ковры, подушки, даже маленький фонтанчик бил из подноса посреди комнаты.

А на коврах сидели девушки, я насчитала четырех. Самой разнообразной наружности. В совершенно невероятных нарядах. Одна из них — блондинка вроде меня — была одета эльфом из «Властелина Колец», а рядом с ней лежал настоящий лук.

Все эти барышни склонились над какими-то шариками и увлеченно глядели в них.

— Ты взять это, — на своем плохом английском сказал мужчина и протянул мне такой же шар. — Смотреть в него. Выучить язык. Я плохо говорить по-вашему, редко попадать от вас. Твоя нужен инструктаж — учи язык.

Я схватила из его руки шар, язык мне точно понадобится… Хотя бы, чтоб понять, что происходит.

Мужчина кивнул мне, чтобы присоединилась к другим девицам, и явно хотел закрыть за мной дверь, но я вцепилась в его руку.

— А сейчас я где? Куда я попала? — почти крикнула я ему.

Мужчина брезгливо поглядел на мою руку. Потом вздохнул:

— Ты в распределитель. Попадать в мир Грайанос. Твоя — попаданка.

Образованные какие, однако. Современные, подумала я. Потому что слово «попаданка» прозвучало по-русски. Английского аналога ведь не существует…

Глава 4

Второй раз за этот странный день (в нашем мире, правда, должно быть, давно была ночь) моя челюсть отвалилась. И испуганно замерла где-то под столом.

— Продать в жены? Это как? — пролепетала я. — Как в жены можно продать?

— А как еще, по-твоему, становятся чьей-то женой? — очень устало вздохнул Морин. Видимо, ему приходилось объяснять эту очевидность уже не первый раз за сегодня, ведь вряд ли все другие девочки прямо-таки привыкли к подобному безобразию. — Жену покупают — у родителей — по большой цене. А кто желает иметь семью и потомство, но не имеет достаточно средств — тот идет на рынок невест и приобретает себе жену там.

— Что? На рынок? По дешевке, то есть? — совсем растерялась я. Ну, выкуп у родителей еще понять можно. Калым называется, кое-где и в нашем мире распространен. Но на рынке?!

Это же все равно что продавать невольниц!

— Ну почему по дешевке, — криво улыбнулся Морин. — На рынке, знаешь ли, разный товар бывает. Иногда и такие экземпляры попадаются, что уходят по цене больше, чем у родителей. Или по аукциону. Кстати, некоторые родители пользуются услугами торговцев невестами, ведь не всякую девушку удается легко пристроить самим. Ладно, — он бросил взгляд на второго. — Сначала тогда инструктаж, потом решим по распределению. Эта последняя ведь. Уфф… Ну и денек выдался. И ведь каждая возмущается, словно мы не замуж их выдаем, а в публичный дом на растерзание запольным камбезикам!

«Хм…» — подумала я. Значит, и публичные дома здесь бывают! И какие-то камбезики…

Дикий мир. Дикие нравы. А мне обещали «распростертые объятия» …

Стало очень обидно и захотелось оторвать Эйнштейну его большой нос. Интересно, он врал что ли про то, что все миры лучше нашего? Как может быть лучше мир, где женами торгуют… А любовь? А ухаживания и цветочки? А секс по любви, в конце-то концов?

Я сердито опустила глаза.

— Ну давайте инструктаж. Рассказывайте, как у вас тут все устроено.

— Итак, — голос Морина изменился, стал каким-то более торжественным. — Мы рады приветствовать тебя в мире Грайанос, попаданка Анна Вячеслава…

— Вячеславовна! Это отчество такое!

— Не важно! Да будет тебе известно, что наш мир расположен в самом центре системы миров. Поэтому надмагические процессы… — я усмехнулась про себя. Совсем недавно эти «процессы» Эйнштейн называл «квантовыми». — …приводят к тому, что из нашего мира никто не выходит. Но почти все, кто попадает в разрывы структур мироустройства… сваливаются к нам.

Разрывы структур мироустройства — это видимо какие-то спонтанные «порталы», подумалось мне. Ладно, с местной физикой я буду разбираться позже, пока послушаем, что дальше абориген расскажет.

— В былые времена попаданцы и попаданки бесхозно бродили по улицам городов. Нередко гибли, не зная языка и не имея возможности найти место в жизни. К тому же с ними часто были связаны волнения и проблемы общества. Поэтому Совет Магов в своем милосердии собрался, чтобы решить эту проблемы. Ценой невероятных усилий были построены распределители. Теперь все, кто попадает в наш мир, оказываются в одном из двух мест. Мужчины — на севере Крабола. Женщины — здесь, на юге Менарета. И каждому даровано место под солнцем. Мужчины получают работу, согласно своим навыкам. Женщинам же мы даруем лучшее — отдаем их в жены. Кгм… — он кашлянул в руку. — Бывает, конечно, иногда попадают старые и некрасивые, кого замуж и за одну монету не продашь, их распределяем в служанки.

— Ой, а можно мне тоже в служанки? Ну хоть месяца на два?! А то я замуж не хочу… Ну пожалуйста! — обрадовалась я, что альтернатива, оказывается, есть.

— Нельзя, — строго ответил Морин. — Согласно последнему распоряжению Совета Магов, которому я подчиняюсь, все попаданки младше ста лет (по нашему счету) должны быть выданы замуж тем или иным способом. Иначе мне выговор напишут, а я как раз должен получить звезду от Совета.

Кошмар какой-то!

Захотелось то ли рыдать, то ли смеяться. Рыдать от безвыходности. Смеяться — от сюрреалистичности всего происходящего. Нервно так хихикать. Как припадочная.

«Доктор сказал замуж — значит, замуж!» — подумала я, перефразировав известный анекдот.

— Все, Анна Вя… Как тебя мама называла? — вдруг спросил второй мужчина, чьего имени и должности я так и не узнала. Видимо, какой-то помощник Морина. Он с явным сочувствием поглядел на совсем уставшего начальника.

— Анечка… — не стала скрывать я.

— Все, Анечка. Успокойся. Сейчас я тебя покушать отведу. Потом подберем тебе платье. А потом Симон тебя заберет. Вместе с предыдущей… Как ее?

— Мираниэль дочь Киронда, — подсказал Морин.

— Да, с подружкой пойдешь… Она воительница, тоже не проста в продаже. Будьте послушны и привлекательны, и все у вас будет хорошо.

Да уж. Радовало одно. То, что распределили к какому-то Симону меня не одну, а вместе с Миркой. Вот, глядишь, и придумаем, как от него убежать.

Только что-то мне подсказывало, что далеко убежать в магическом мире не получится.

— А вы вообще слышали, что замуж выходят по любви? — невольно хлюпнув носом, спросила я у мужиков, вставая. Вот просто от безысходности. Ведь очевидно, что они либо не слышали об этом, либо здесь это большая редкость.

Глава 5

Так мы и познакомились с дядей Симой. То есть с почтенным Симоном, имеющим звезду на плечо за успехи в торговле попаданками и сиротами. Иными словами — за успехи в пристраивании попаданок и сирот, которым порой ничего другого не оставалось, кроме как сдаваться такому вот дяде Симе, чтоб продал их замуж.

Сама-то себя замуж не продашь.

Конечно, это был он.

Оглядел нас, немного поморщился, увидев гордую осанку Мирки и мою худобу. Еще ему, по-моему, сильно не понравились мои джинсы.

— А это у нас — Анечка, — сказал про меня самый старший и самый заботливый из «распределителей», тот, чьего имени я так и не знала.

— Да-а! — вздохнул Симон. — Непросто будет с вами, мои хорошие. И имейте в виду, что приоритет я должен буду отдать первому покупателю. Но не бойтесь… Постараюсь пристроить вас хорошо. У Симона звезда на плечо и большой опыт.

— Я не нуждаюсь в твоих услугах, низший! — гордо заявила Мирка и отвернулась всем видом выражая крайнее презрение к дяде Симе и его профессии.

В общем… конечно, дядя Сима в итоге нас увел.

Сопротивлявшуюся Мирку скрутили магией, навесили на нее какие-то магические кандалы.

Я, знаете ли, решила проявить солидарность с подругой и тоже упиралась, даже прошлась по нашим «распределителям» и дяде Симе отборным русским матом. Говорят, им и медведя напугать можно, а местным — хоть бы что. Ничего не поняли ведь.

В результате нашего буйства дядя Сима достал эту самую цепь с обручем и при помощи безымянного распределителя нацепил мне на ногу. Мирка при этом рвалась мне на помощь, пыталась сбросить магические цепи и сыпала ругательствами на своем родном языке. То есть — тоже безрезультатно.

Иными словами, еще часа два мы провели в центре распределения. Сперва воевали. Потом подбирали платья.

Мирка утверждала, что она воин и в жизни не наденет эти тряпки с декольте и прорезями на ногах. Но, конечно, в итоге мы обе оказались одеты с «иголочки».

Я — в темно-синий наряд, состоявший из длинной юбки с прорезями и что-то вроде топа, расшитого серебряными нитями. Мирка — в облегающее темно-зеленое платье. Только его она согласилась надеть без скандала, потому что оно не показывало никакой части ее прелестей.

— Глупенькая, — с сожалением глядя на нее, сказал Симон. — Как же покупатель увидит, что у тебя все на нужном месте! Хотя… Так тоже неплохо, хи-хи… будоражит воображение.

Фигура у Мирки была что надо. Не такая худая, как у меня. Скорее спортивная, налитая. И все у нее действительно было «на месте». А облегающее платье подчеркнуло красивые изгибы.

— Сумку заберу! — насуплено сообщила я, поглядев на мужчин исподлобья и потянулась рукой к сумке, лежавшей на креслице.

— Зачем? — удивился распределитель. — Тебе не понадобятся вещи другого мира. Муж даст тебе все, что нужно.

— У меня там мамина фотография и амулет, подаренный бабушкой. Без него я потеряю удачу, — соврала я (на всякий случай, вдруг иначе не отдадут).

— Пусть берет! — махнул рукой Симон. —Супруг решит, оставить ей амулет или забрать.

Вот так. Все решит супруг. И все даст (или не даст) он. Кошмар.

Средневековье паршивое! Чтоб им камбезики что-нибудь отгрызли! Желательно что-нибудь особенно ценное.

Но хорошо, что сумку разрешили взять. На нее вся надежда.

…Ведь именно в сумочке у меня лежит самое важное в сложившейся ситуации. То, что может оказаться мне крайне необходимым.

И нет, это не мобильный телефон!

Противозачаточные таблетки. Почти на месяц. И еще — одна упаковка экстренной контрацепции. Вещи для меня крайне важные, ведь судя по всему «замуж» неизбежно! Не факт, что мой супруг захочет нормально предохраняться. Может, ему дети срочно понадобятся…

А дальше — представим. Допустим, портал обратно откроется, и я унесу с собой ребенка, зачатого в другом мире… Ох! Я судорожно прижала сумочку к себе.

Конечно, таблеток хватит только на месяц. Допустим, еще одну «ночь любви» я смогу побороть при помощи экстренной контрацепции… Потом — все. Но, будем надеяться, к тому моменту я либо вернусь домой, либо разузнаю, как здесь предохраняются.

Наверняка ведь есть магические способы, и можно пойти к какой-нибудь ведьме, попросить зелье какое…

Если муж отпустит, с горькой усмешкой подумала я.

Но так или иначе, у меня была некоторая надежда. Я надеялась на то, что портал откроется. Конечно, Мерин сказал, что в этот мир все сваливаются, и никто из него не вываливается. Но по идее это касается каких-то спонтанных порталов, в которые провалились другие девчонки. То есть такие порталы ведут в одну сторону. А меня-то Эйнштейн отправил при помощи устройства.

Так что буду верить в портал домой до последнего! Иначе свихнуться можно.

И надеяться буду, что не успею забеременеть к моменту возвращения.

Вы не подумайте, я не чайлд-фри. Конечно, в перспективе я хочу детей! Но не приносить же ребенка от неизвестного насильника из другого мира? Так не пойдет.

Глава 6

Когда ректор вынес меня на площадь перед Домом Правосудия, овации продолжились. Хорошо, хоть шапки в воздух не летали! Правда, в точности я не знаю. Может, и летали. Все эти хлопанья в ладоши и крики я только слышала, почти не видела. Потому что ревела в три ручья, уткнувшись лицом в каменное плечо своего мужа.

Мужа, будь ты, дракон, неладен! Мужа, вы понимаете?!

Еще утром сегодня я только и думала об экзамене по квантовой. А сейчас меня тащит куда-то незнакомый опасный муж!

Гадор спустился по ступеням и понес меня куда-то…

Я все же оторвала личико, и краем глаза заметила, что идем мы за угол. Здесь, чуть в стороне от Дома, был разбит сад. А перед ним — что-то вроде пустыря, засеянного травкой.

И тут было на редкость немноголюдно. Малочисленные гуляющие под палящим солнцем, завидев нас, спешили ретироваться в сад, словно хотели освободить Гадору место для обращения в огромного дракона. А может, так и было.

Ректор вдруг опустил меня на ноги и… крепко взял за плечи, развернув к себе.

В первый момент я пошатнулась, отвыкла, видите ли, ходить своими ножками, да и голова кружилась от слез. Поэтому инстинктивно схватилась за его руки, как за поручни.

Смачно хлюпнула носом.

— Причина? — то ли просто сказал, то ли спросил Гадор.

— Какая? — я так удивилась вопросу, что слезы прекратились. Не до конца, конечно, зависли на границе — остановиться или хлынуть новым потоком.

— Почему ты плачешь? — пожал плечами Гадор. — Причина.

Вот тут-то меня и переключило! Я еще раз хлюпнула носом, смахнула со щек обильные слезы и уставилась на него грозно и зло.

Видимо, роль моськи, лающей на слона, удается мне лучше, чем роль отважной воительница, подумалось мне…

— А вы не понимаете?! Я попала в другой мир! Здесь все по-другому! Не ясно, смогу ли вернуться! Все здесь не так! А вы, ваша милость, меня замуж забрали! Не спросив разрешения, между прочим!

— А это плохо? — удивленно поднял брови дракон, а краешек губ пополз в направлении этой его колоритной кривой улыбки. Я уже видела — очень такая интересная улыбочка-то.

— Очень! Потому что не по моему желанию! Насильно! Как дикие люди… первобытные! — рявкнула я, вырвалась из его крепкого захвата — как-то удалось вывернуться, правда, скорее это он отпустил «припадочную». — Еще и отвечали за меня, держали насильно на церемонии! За руку! Кости чуть не сломали… — я показала ему кисть, на которой по бокам медленно наливался синяк.

И… отвернула лицо. Ведь реветь больше не собиралась, а упрямые слезы сами по себе потекли снова. Так жалко стало себя, что большой сильный дракон чуть не поломал мои хрупкие пальчики… Бедненькая я, несчастная!

— Держи, — со свой кривой усмешкой сказал ректор и протянул мне неизвестно откуда извлеченный белый кружевной платок. Такой все из себя… умильный, бабушинский, обвязанный узором по краям. Прелесть какая! Ректор-дракон увлекается вязанием, мелькнула в голове сюрреалистичная мысль…

Платок я взяла (решив, что вряд ли отравлен) и принялась усердно тереть щеки и под глазами, внутренне заставляя себя перестать реветь. Теперь ведь еще и стыдно за истерику стало. Не хотелось показывать этому твердолобому драконищу свою слабость! Хотелось победить или уж, на худой конец, вести себя с ним, как холодная гордая королева. Такая, знаете, которая внешне попала в безвыходную ситуацию, а внутри сохраняет достоинство. И не показывает супостатам никаких эмоций.

— Про кости понятно, — криво усмехнулся дракон. — Буду знать, что они у тебя птичьи. Дома подлечим. А еще? Чем плохо за меня замуж? — кажется, в темно-янтарных глазах, насмешливо смотрящих на меня, появилось любопытство.

— Да потому что замуж без любви, за незнакомца — всегда плохо! У нас другой мир, там все по-другому. И еще я вас боюсь! — почти крикнула я в ответ.

Он что, совсем деревянный, раз не понимает? Ах, нет, не деревянный — каменный. Это еще хуже.

И кстати! На поверку, оказывается, у него есть время. Не так уж он и спешит, раз нашел возможность на разборку с только что приобретенной супругой.

— Сказки про любовь мне не нужно рассказывать. А боишься — это нормально. Многие боятся. Почти все, — непринужденно пожал плечами он. — Почему, кстати, боишься? — в голосе прозвучал откровенный интерес.

Я вздохнула… Ну не дурак ли? Он действительно не понимает? Или издевается? Очень похоже, что здесь имеет место сочетание этих двух моментов. Немного «троллит» меня, но и понимает действительно не до конца.

— Потому что не знаю, зачем я вам понадобилась. Может, вы меня мучить будете. Вот скажите мне, для чего я вам. Скажите, успокойте меня. Тогда перестану — и реветь, и паясничать, и все остальное. — подобно ему пожала плечами я.

— Захотел жениться, зашел на рынок, понравилась — купил, — непринужденно ответил дракон со странным блеском в глазах.

А губы снова сложились в кривой улыбке… Паразит.

— Не верю! — бросила я в ответ. — Так говорил Станиславский!

И я назидательно подняла палец вверх.

И тут ректор сложил руки на груди, запрокинул голову и расхохотался. Так же, как совсем недавно на ступенях Дома Правосудия.

Глава 7

Летели мы достаточно долго. Часа полтора, наверно… Точнее я сказать не могла, потому что давным-давно не носила наручных часов. Смотрела время на мобильном. А мобильный — известно где, мы это давно знаем.

Сначала я разве что песни не пела от восторга. И пела бы, и орала бы — если бы не был дракон таким строгим. Еще решит, что я опять «паясничаю».

Потом… постепенно я начала ощущать, как затекают ноги, как попа принимает форму драконьих чешуй. И магия, которой Гадор защищал меня от сдувания с шеи, от затекания членов не помогала. Вот совершенно!

Чтобы отвлечься от ощущений в теле, я решила попробовать поговорить с ним. Навести мосты, как говорила Машка. Вдруг «мой господин» окажется столь любезен и поддержит беседу. Заодно узнаю, что полезное.

— Почтенный Гадор… — обратилась я к нему.

Дракон мысленно поморщился, видимо, это обращение ему совсем не понравилось.

Да, дракон. «Мой господин» — это будет наше лакомство. Сладость, которую я буду тебе выдавать за особые заслуги перед отечеством (то есть передо мной).

…Лишь бы ты мои мысли не услышал… Очень прошу тебя, не слушай, что я тут думаю!

Дракон и верно не услышал. Или не обратил внимания. Или его не интересовал мой «комариный писк». Или я хорошо его попросила не слышать…

Он даже не поправил меня.

И я продолжила…

— А ты в который раз женат, если не секрет?

Это, кстати, интересный вопрос.

Может, он женится в шестой или седьмой раз. Или в какой еще незаконный… Сто двадцать первый, например. И решил потихоньку прикупить на рынке попаданочку, дабы не привлекать внимания к своим незаконным действиям. Или по «взятке» жену только на рынке берут.

Дракон помолчал. Потом не слишком охотно ответил.

— В первый.

И замолчал, как «рыба об лед» (так говорил мой отец, рыбак со стажем).

Ого, подумала я. Но как так? Если здесь модно жениться, дорогая жена — показатель твой состоятельности (наверняка ведь так) — то совершенно непонятно, почему долгоживущий дракон женился лишь в первый раз!

И заставляет еще больше подозревать его в опасных скрытых целях на мой счет! Ведь это насколько ему приспичило, раз он решил даже жениться — впервые в жизни!

Ах… Было бы здорово поверить, что умудренный жизнью дракон увидел меня, влюбился впервые в жизни… и потащил под венец, пусть насильно, но со всей своей мрачно-прекрасной драконьей страстью… Впервые отважился связать себя узами брака ради большой любви…

Но поверить в это я не могла.

Тогда что же такое ему от меня понадобилось!

Дракон, явно прочитавший мои мысли, хмыкнул. При этом я начала краснеть, осознавая, что он лицезрел все картинки, сопровождавшие мои романтичные мысли.

Дракон хмыкнул еще раз.

— Не скажешь, да? — спросила я, чтобы поддержать беседу и выкинуть из головы романтический бред.

— Не скажу. Пригнись немного, сейчас будет крутой вираж. А я слишком спешу, чтобы вылавливать тебя в полете.

Я, конечно, послушалась. В том, что касалось вопросов аэродинамики и техники полета он и верно стал «моим господином».

Но беседу продолжила. Мысленная ведь — можно вести такую беседу в любой позе.

— А жаль. Я была бы спокойна и довольна, если бы знала всю правду. А так мне только и остается, что гадать на кофейной гуще…

— Гадать на чем? — с неожиданным интересом спросил дракон.

— На кофейной гуще… Это напиток такой… — вздохнула я и вкратце обрисовала ему, как пьют кофе, как потом смотрят «образы» в гуще. Сопроводила рассказ визуальными образами. И «обонятельными тоже» — попыталась максимально четко представить аромат свежезаваренного кофе. Дракону, кажется, понравилось. — Не знаю, есть ли у вас кофе. Но, подозреваю, может подойти другой рассыпчатый напиток… — закончила я.

Все это время дракон никак не прерывал меня, не глумился, не ставил на место. В общем — слушал с большим интересом.

— И ты хорошо гадаешь на кофейной гуще, раз решила выяснить мои цели именно этим способом? — с еще большим интересом спросил он.

— Да нет! Это я образно выразилась. У нас просто есть такое выражение — а я перевела его на ваш язык.

— Хм… И, тем не менее, сегодня вечером покажешь мне, как это делается. Это может оказаться важным, — сообщил мне он.

— Почему? Чем важным?

— Посмотрим… — уклонился от ответа он. — Замолчи. Дай подумать. А то спать уложу.

А я в очередной раз поразилась несправедливости жизни. Вот ведь! Он легко читает мои мысли. А я не могу проникнуть в голову этому ящеру и выковырять из нее нужные мне сведения. Он еще и «спать меня уложить может» — загипнотизировать, видимо!

— Драконы — не ящеры! — бросил Гадор. Конечно, он все мои мысли прочитал. И именно это возмутило его больше всего! — Не имеют никакого отношения к пресмыкающимся. Мы — живородящие. Не несем никаких яиц. Запомни это навсегда! И держись. Мы прилетели.

Глава 8

Книжка называлась: «Семейный кодекс и брачный традиции мира Грайанос. Пособие для попаданок».

Под аннотацией шла приписка: «Рекомендуется также попаданцам, пожелавшим вступить в брак на территории нашего мира, и всем, кто интересуется этим вопросом». В общем, пособие о том, как здесь все эти дела устроены.

 Я жадно схватила вторую книжку. Почему-то была уверена, что там нечто столь же полезное для меня.

И верно… Издание звалось: «Особенности драконьей расы, или как не попасть впросак, если вы встретили дракона! Научно-популярное пособие для всех, кто желает раскрыть тайну самой могущественной расы».

Ну Гадор, ну хитрец! Решил, значит, просветить меня по самым животрепещущим вопросам.

Ладно, на самом деле мне следует поблагодарить его. Это то, что нужно!

И я жадно погрузилась в изучение «брачных традиций».

Начиналась книга с введения: «Издревле известно, что законный брак — величайшее благо как для женщин, так и для мужчин…».

И для мужчин тоже, удивилась я. Странно, если учесть, как тут это все устроено. Но странность объяснялась дальше.

«Но давно было замечено, что мужчины испытывают потребность менять женщину, сопровождающую его по жизни, чаще, чем желают дамы…Поэтому в веках сложились следующие традиции и законы, позволяющие учесть интересы всех сторон…».

Вот что мне удалось почерпнуть из книжицы:

Так что многие девушки именно к этому и стремятся — сбегать замуж, получить «отступные», а потом спокойненько жить своей жизнью…

Правда, есть нюанс. После развода женщина все же формально вновь поступает в распоряжение отца или опекуна, который иной раз может возжелать еще разок выгодно продать свою подопечную…

Утешало в этом то, что разговор с «разведенкой», которая получила солидные отступные от предыдущего мужа, уже другой. Ей уже дается и некоторое право выбора, и возможность доказать, что свободной она будет полезнее своим родным.

В общем, местные законы давали возможность семьям хорошо наживаться на продаже невест. Да и самим женщинам тоже — если у них хватало сообразительности. А у местных дам ее явно хватало. Эту «сообразительность» в них воспитывали веками…

Поэтому в случае развода попаданку обычно прибирает к рукам какой-нибудь «дядя Сима» и продает повторно…

Так что попаданкам рекомендовалось правдами и неправдами удерживать при себе первого мужа, стараться быть хорошей с ним, всячески избегать развода. Чтобы не оказаться одной посреди жестокого незнакомого мира.

Тьфу! На мой взгляд, по справедливости, как раз попаданкам должны были платить самые большие выходные пособия!

Все это безобразие было щедро сдобрено примерами о том, как следует вести себя хорошей попаданке.

Как-то одна дама из магического мира была куплена деспотом и тираном. Он польстился на дешевизну и приобрел жену, с которой, в сущности, можно делать, что угодно. Потом планировал развестись. Но девушка вела себя с ним так ласково, кормила его такими вкусными супчиками (сдобренными магией!), что в итоге муж искренне полюбил ее, и они жили долго и… вот уж не знаю, как.

Потому что позавидовать этой даме я никак не могла. Муж-то, может, жил вполне долго и весьма счастливо.

В общем, плевалась я на этом месте очень сильно. Просто такая злость взяла на несправедливость этого мира! А ведь обещал мне Эйнштейн «лучший мир», заботу и распростертые объятия!

Вот его бы закинуть куда-нибудь, где старичков-физиков покупают на рынке, держат в рабстве. И не дают выходное пособие! Да-да, Бориска, не дают!

Было в книге еще несколько любопытных пунктов. Некоторые из них даже немного «утешительные».

Глава 9

Когда Махрынька назвала свое имя, я, наконец, поняла, кого она напоминает больше, чем Голлума или Йоду. Имя ее хорошо подошло бы какому-нибудь… домовому. И верно — больше всего она была похожа на Добби, домового из «Гарри Поттера». Если вы, конечно, смотрели Гарри Поттера. Наверняка смотрели! Ведь что еще пересматривать в новогодние каникулы, если не «Властелина Колец» и «Гарри Поттера»!

«Вот точно в сказку попала!» — подумала я. Добби по улицам разгуливают… В смысле — по террасам лазают.

— Да, жена. Уже несколько часов. Зовут меня Аня, — ответила я. —  Как получилось, что ты в доме ректора, и тебе нечего есть? И кто ты ректору? — добавила я, чтобы «домовая» не ускользнула от ответа — она очень уж сильно увлеклась котлетами и салатом.

— А ты т-точно не скажешь ему, что я тут была и все тебе рашшказала? — плохо прожевав кусок мяса, сказала Махрыня и с подозрением уставилась на меня своими плошками.

— Да не скажу, не скажу… Мы, попаданки, должны поддерживать друг друга!

— В общ-ше-м, когда я попала, в Распределителе сказали, что шансов у меня мало, некрасивая, странная. Что у них впервые такая попала, — Махрыня грустно вздохнула и развела руки. — Хоть у себя я считалась красавицей… Эх…

— Просто другой мир, другие вкусы, — успокоила ее я.

— И торговец Мирон продал меня на рынке за бесценок — пол монеты — одному странствующему артисту… Тот женился на мне, чтобы я у нее вместо дрессированной собачки людей веселила…

— Кошмар какой! — возмутилась я. — И что, он сделала тебя клоунессой, что ли?

— Ну да… За «посмотреть на меня» давали много денег, — пожала плечами Махрыня. Она вся была такая… несчастная, но эти факты, судя по всему, не вызывали у нее излишнего отторжения. И я тут же получила подтверждение, что ее гордость не столь уж ущемлена. — Я делала весело, ему давали деньги — мне было приятно. Потому что он был мой муж, мой собственный. Дома-то… нас пятнадцать было!

— Кого? Жен?! — ужаснулась я.

До гарема султана далеко, но все же шокирует!

— Ага-ш! Ошень вкушную еду тебе дали… У наш очень много женщин, мало мужчин… Я была в стаде одной из пятнадцати. Крас-ши-вая, муж меня любил. Но у него было еще четырнадцать жен, все хотели внимания… А Ганс-бродяга был мой муж, собственный! — Махрыня колоритно стукнула кулачком по столику. — Он все ночи со мной проводил, когда понял, что я… тоже женщина.

Нда… Надо же, какой бродяга Ганс! Вот уж кто точно не страдает ксенофобией в постели, подумала я.

— Так, а как ты к ректору попала? — решила ускорить события я — чтобы отвлечься от своеобразных картинок ночного общения Ганса с Махрыней.

Такие навязчивые оказались, однако! Вот ведь подсознание!

— У Ганса стало много денег. Я была больше не нужна ему для выступлений, — вот тут Махрыня расстроилась и опустила глаза, чуть не плача. — Он решил отпустить меня. Но пособие нам не полагается. Поэтому он привез меня на рынок и хотел отдать кому-нибудь в жены, наложницы или служанки, если возьмут. Просто отдать, чтоб у меня крыша над головой была. Но никто не брал… А потом… у Ганса было несколько магических артефактов из дальних земель, он хотел их продать. Ему повезло — подошел наш господин Гадор и заинтересовался. Купил артефакты. А еще… спросил, кто я такая. Узнал, что попаданка и… взял меня к себе. Сказал — буду жить у него и делать, что скажет. Я думала, что в наложницы взял… Обрадовалась! Но он… — Махрыня не выдержала и заплакала. Видимо, очень уж ей хотелось быть наложницей Гадора…

Нет, представлять интимное общение Гадора с Махрыней я не буду! И не просите! Я сжала зубы, чтобы дурацкие образы не стучались в голову.

Протянула руку и, преодолевая все невольное отвращение, что она у меня вызывала, погладила Махрыньку по плечу.

— …Но он ко мне не прикасался! Вообще почти внимания не обращал! — размазывая слезы по щекам, закончила Махрыня.

— Так, а что ты у него в доме делала? — спросила я.

— Да по большей части — ничего! — пожала плечами Махрыня. — По кухне и уборке помогала, если Сэм разрешал. Но редко. Сэм говорил, у меня руки-крюки… А наш господин Гадор сказал занимать себя самой, если скучно. Только есть я должна была много и… каждый день обязательно пить один напиток… Когда я один раз не выпила — он очень ругался. Угрожал, что выгонит.

«Напиток!» — изумилась я и принялась оглядывать опустошенные нами стаканы.

— Его тут нет, он мне это перед сном давал, — сообщила Махрыня.

Напиток, значит. Вот как. Все же, похоже, опыты над попаданками… Путем подтравливания нас какой-то магической жижей!

Кошмар. Ну я и попала. А этот змеюка ведь говорил, что «его цели никак меня не коснутся»! Не коснутся, как же, если он собирается каждый день давать мне какую-то отраву.

— А дальше что? — спросила я. — Сколько он держал тебя у себя? Выгнал, что ли, потом?

Нужно было вызнать у Махрыни все детали, прежде, чем делать выводы.

— Два месяца держал где-то так… — Махрыня принялась что-то считать, загибая свои длинные пальцы. — …Да, два месяца. Потом сказал, что со мной ничего не получается… — у нее на глазах опять набухли слезы. — И что он будет жениться. А я…… а-а… бедная я… мне он купил мне комнатку на окраине городка, дал много денег… Сказал, чтоб жила, как хочу, на эти деньги.