Попробуй поверить

Глава 1 Аня

" Всё равно найду вас, тварь! Лучше сама вернись! " – сообщение на моей новенькой, обезличенной страничке в ВК заставило сердце болезненно сжаться от страха. Инстинктивно обернулась к дивану, на котором спал Ваня. Сынок безмятежно посапывал, обняв гуся-обнимуся.

Всё хорошо! У нас всё хорошо, мы в безопасности! Прижала руку к груди, успокаивая паникующую птицу-сердце.

Муж не найдёт нас в этом огромном городе! Мы хорошо спрятались. Уже целый год мы с Ваней живём в Питере тихо как мышки. А на новую страничку Влад, наверняка, вышел через кого-то из моих друзей. Не нужно было добавлять знакомых. Расслабилась я, полгода тишины и решила, что он оставил нас в покое. Забыл в своём наркотическом угаре. Зря. Наверное, мне никогда не избавиться от него. Так и будем скитаться с сыном по чужим углам, потому что к мужу я ни за что не вернусь.

– Ма-ам... – сынок сонно потёр глазки. – Уже утро? Пора в садик?

Пересела из-за стола на диван, ласково погладила непокорные рыжие вихры сына.

– Поспи ещё немного, Ванечка. Сегодня можно. – наклонилась и поцеловала гладкий лобик. Мой любимый сынок!

Ваня сонно улыбнулся и перевернулся на другой бок. Маленький совёнок. Ранние подъёмы ему всегда в тягость.

Придётся взять его с собой на работу. Частный детский садик, в который сынок ходил, сегодня закрыт по техническим причинам. Что-то у них там случилось с водопроводом. И соседка по квартире, как назло, уехала к дочери на дачу. Придётся сыну поскучать в нашей подсобке для персонала.

На работе это, конечно, не приветствовалось, но Ваня у меня спокойный и усидчивый парень. Может часами тихо рисовать или собирать конструктор Лего. Ещё нужно взять с собой вкусняшек для него. Смена у меня сегодня короткая, всего пять пациентов. Вытерпит, зато потом мы сможем подольше погулять. Сходим в парк аттракционов, покатаю его на карусели и, конечно, на его любимых машинках на автодроме.

Августовское солнце, с утра светившее в окно на кухне, разогрело и раскрасило её до оранжевого, южного цвета, словно мы не в Питере, а в Новороссийске, в светлой, залитой летним приморским теплом квартире моей бабушки. Как жаль, что её пришлось продать, чтобы выплатить долги мужа.

Невольно вздохнула и повела плечами, прогоняя воспоминания. Страшный был год. Жуткие мужчины в кожаных куртках и чёрных, вязанных шапках не давали прохода, угрожали расправиться то с мужем, то со мной и с нашим крошечным сыном. Влад уговорил продать квартиру в Новороссийске, клялся, что больше никогда не возьмёт в долг ни копейки. Тогда я ещё верила ему.

– Мам, хочу макарошки с сыром и булку.

Застигнутая за своими мыслями врасплох, резко развернулась к кухонной двери.

Сын притопал из комнаты, в своей смешной пижаме с зайцами, босой и лохматый после сна. Привстав на носочки, попытался заглянуть в кастрюльку, в которой я помешивала готовящуюся кашу.

– А в садике, наверное, сосиска на завтрак. – жалостливо наморщил нос Ванька. – А ты опять кашу варишь. Давай хоть макароны, а?

– Может, макароны на ужин, а сейчас кашу поедим, Вань? Я её уже сварила.

С деньгами у нас было негусто. Мне часто приходилось брать дополнительные смены и пациентов, чтобы свести концы с концами, оплатить комнату, которую мы снимали, частный детский сад для Вани, потому что без прописки в муниципальный мы попасть не смогли. На еду и прочие радости жизни оставались крохи.

– Хорошо. – согласился сынок, но так, что мне стало грустно и невыносимо стыдно перед ним.

– Зато я покатаю тебя сегодня на машинке. – пообещала, пытаясь смягчить ситуацию. Как бы ни приходилось нам сложно, это не повод лишать ребёнка маленьких детских радостей.

Сын обожал машины и всевозможную технику. При виде мусоровоза или автокрана его глаза загорались восхищением. Наверное, эта любовь к технике у него от моего папы. Он всю жизнь проработал водителем, мог разобрать машину до винтика, а потом снова собрать её.

– Завтракай, Вань, и поедем на работу. – поставила на стол тарелку с кашей, чашку с какао и булочку на блюдце.

– Мама, ты что, расстроилась? Хочешь плакать? – Ванька сел к столу, и сейчас внимательно рассматривал моё лицо.

– С чего ты взял, сынок?

– У тебя глаза зелёные, как крыжовник. Когда ты расстраиваешься и плачешь, они всегда такие. – нахмурил рыжие бровки. – Мам, не плачь, когда я вырасту, буду умным и сильным, куплю большой кран и заработаю много денег.

– Ты и сейчас умный, Вань. А чтобы вырасти сильным, нужно есть кашу. – чмокнула моего маленького мужчину в рыжую макушку. – Завтракай и будем собираться.

Плакать действительно хотелось. От нежности к сыну. Зацеловать, помять его, как плюшевого гуся-обнимуся, но Ванька этого не любил. Слишком рано повзрослел мой пятилетний, серьёзный, неулыбчивый сын. В чём-то ещё совсем ребёнок, но где-то взрослый, рассудительный как старичок.

Старательно подкрасила ресницы и со вздохом разочарования рассмотрела своё лицо. Веснушек у меня, конечно, не так много, как у сына, но даже эти редкие, рыжие лопухи на носу и щеках страшно раздражали. Как бы я не старалась их вывести с кожи, они неизменно вылезали, стоило только появиться первому весеннему солнцу. Ни осветляющие крема, ни тональники не могли справиться с этой напастью.

Разве может кому-то понравиться такая рыжая неудачница? И ЕМУ я тоже понравиться не могу. Юрий Чижов, Юра, Юрочка. Его имя звучало как переливчатая птичья песенка.

Сегодня у него сеанс массажа. Он никогда не был для меня просто пациентом. С первого дня, с нашей первой встречи этот сильный и мужественный парень занимал все мои мысли. Красивый, широкоплечий, с самой обаятельной улыбкой, которую я видела в жизни. И кажется, я влюбилась. Безнадёжно и глупо, потому что у него была девушка, красивая, светлая и прекрасная как эльфийская принцесса. Может она даже его жена. Правда, я никогда не видела обручального кольца на его руке, но вот на её тонком пальчике оно сверкало.

Глава 2. Юра

– Это твоя? – с восхищённым придыханием пропищал детский голосок рядом.

Я застегнул последнюю липучку на кроссовках и распрямился. Мальчишка, рыжий, щедро расцелованный солнцем, восторженно рассматривал инвалидную коляску, в которой я сидел.

Совсем малыш, лет четырёх-пяти. Смешной. С непослушными рыжими вихрами, похожий на Антошку из мультика. Всё лицо усыпано веснушками так, что казалось, что даже глаза у него огненно-рыжие.

– Моя. – улыбнулся малышу. Как он попал в кабинет лечебного массажа?

– Покатаешь? – рыжик смотрел с такой мольбой и надеждой, что у меня защемило сердце. Вспомнил себя мелкого. Как часто смотрел с таким же вожделением и завистью на мальчишек, гоняющих на велосипедах по тротуару за забором детского дома. Как я мечтал о железном коне!

– Как тебя зовут? – прежде чем катать, я должен выяснить откуда он здесь и где его родители.

– Ваня! Ты зачем вышел! – Анна, волшебница с золотыми ручками, которыми только что делала мне массаж, выскочила из-за ширмы и испуганно кинулась к мальчишке. – Мы же договаривались!

Рыжик поджал губы и виновато захлопал золотыми ресницами.

– Ма-ам, мне скучно.

– Вы простите его, пожалуйста. – Анна потянула мальчишку за руку к боковой двери, за которой, видимо, находилось подсобное помещение для персонала. – Я сейчас уведу его.

– Ма-ам... – упёрся пятками малыш. – Я все раскраски разрисовал, и машинку собрал. Мне там скучно одному.

– Он мне совсем не помешал. – я подмигнул Рыжику и протянул руку. – Давай знакомится, парень. Я Юра.

– Иван. – серьёзно нахмурил бровки и вложил ладошку в мою лапу. – Так покатаешь?

– Ваня-я... – обречённо простонала Анна.

Да какая она Анна – Анечка. Такая милая, мягкая, нежная, что у меня каждый раз сводило скулы от желания прижать её к груди и поцеловать розовые, пухлые губы. От неё всегда так приятно пахло, ландышами, первой едва распустившейся зеленью и весенней свежестью.

Девушка с золотыми руками, несущими облегчение от боли. Моя спасительница и, чего уж скрывать, вдохновительница на быстрейшее излечение и восстановление. Сколько раз я мечтал, что приглашу её на свидание, когда встану на ноги? Каждый чёртов день!

Только пока я ещё на коляске. А на фига ей нужен инвалид? Через её кабинет проходят десятки парней и поздоровее меня. Не с такими ранениями и травмами. Наверняка подкатывают с комплиментами и предложениями встретиться.

Я же не пытался даже заговорить лишний раз. Боялся, что отошьёт. Только благодарил после каждого сеанса и улыбался, как дурак. И запретно мечтал, сидя в одиночестве в квартире.

Оказалось, у неё даже сын есть, и муж, наверное. Эх, мечта моя несбывшаяся – Аня!

– Ну что, Иван, поехали кататься? – подхватил мальчонку за подмышки и усадил себе на колени. – Только держись крепче, быстро полетим. Аня, открывайте дверь!

– Да вы что? Зачем? – растерялась Анечка, но дверь распахнула, и мы лихо выкатились в длинный, просторный коридор центра.

Если бы я попал на гонки колясочников, точно завоевал бы приз. За месяцы, проведённые в инвалидном кресле, я освоил все возможности этого средства передвижения.

– Держись, Ванька! – залихватски присвистнув, раскрутил колёса до предельной скорости, и мы помчались по безлюдному, в этот час, коридору. Мальчонка вцепился пальчиками в подлокотники и счастливо хохотал, откинув голову на мою грудь.

– Ещё! Ещё! – звенел в тишине коридоров радостный детский голосок.

Сделав два круга по периметру здания центра, уже спокойно подъехали к стоящей, с округлившимися от испуга глазами, Анечке.

– Мама, ты видела? Видела? – захлёбывался от восторга и смеха Ваня.

Девушка ласково потрепала рыжую макушку сына.

– Да вы настоящие асы!

Опустил мальчишку на пол.

– Понравилось? – смеясь протянул сжатый кулак для приветственного жеста.

– Круто! – в ответ ткнул крошечным кулачком Ваня. – Когда я вырасту, куплю себе гончую машину...

– Гоночную, Вань. – поправила мальчишку Аня, но тот только отмахнулся, спеша поделиться со мной своими планами.

– Феррари! А на капоте нарисую во-от такую морду тигра. И все будут знать, что я тигр! Он же сильнее волка?

– Сильнее. – слушал, нацепив самую серьёзную мину. – А почему тигр? Гепард, например, гораздо быстрее.

– Зато у тигра тигрята, а не волчата. Значит, я тигрёнок.

– Фамилия у нас Волковы. – Аня взъерошила рыжие вихры сынишки. – А Ване не нравится, когда его волчонком называют.

– Почему, Вань? Волк тоже сильный зверь.

– Так меня папка называл за то, что я его кусал, когда он бил маму.

Ванька обиженно надулся, шмыгнул носом и уткнулся матери в живот, пряча слёзы. Аня крепко прижала его голову к себе.

Осознавая, что я только что услышал, медленно поднял взгляд на, ставшую пунцовой до кончиков ушей, Анечку.

Что млядь?

– Аня?

– Что? – кажется покраснеть ещё больше, чем девушка зарделась минуту назад, невозможно, но оказалось это не предел. Сейчас её кожа буквально алела, расплавив в своей краске милые веснушки на лице.

– Ваш муж... Он…? – от мысли, что какой-то козёл поднимает руку на эту нежную и мягкую волшебницу, внутри поднималась чёрная волна ярости. Резина колёс жалобно заскрипела под пальцами.

– Я разведена. После того случая... – в голосе зазвенели слёзы, но Анечка справилась с собой. Тонкая, светлая кожа шеи не смогла спрятать отчаянный глоток, которым девушка протолкнула ком в горле, но глаза остались сухими.

Первым делом мозг отметил приятную информацию, что разведена, а потом… Тот случай? Было что-то ужасное? Скрипнул зубами, пытаясь сдержать себя и не напугать девочку своей перекошенной от гнева мордой.

Прострелил бы гаду обе руки, да так, чтобы поднять их больше никогда не смог! Мужиков, бьющих женщин, я за людей не считал. Мразь и подонки, недостойные даже называться людьми.

– Мне наложили пять швов! – малец горделиво выступил вперёд и ткнул пальцем куда-то в свои рыжие вихры. – Вот здесь!