Попробуй укуси

Возвращение

Добро пожаловать, во вторую часть истории о морфах. Первая книга называется «Укуси меня», ее можно найти в моем профиле.

Предупреждаю, что вторая часть - это очень темное фэнтези, с подробным описанием смертей, кровью и откровенными эротическими сценами. А главная героиня — зло. Далее советую читать с осторожностью.

Три года спустя

Где-то в столице. В бункере под землей.

—Вот они — ваши страшные морфы! — воодушевленно информирует мужчина. В помещении перемешались десятки голосов, но этот — самый громкий, задорный и ребяческий, притом многократно усиленный микрофоном.

Сложно быстро оценить обстановку, учитывая что из органов чувств мне доступны лишь осязание и обоняние, зрения полностью лишена, а слуха — частично. Причины временного неудобства — темный мешок на голове и энергетические наручники, которые полностью блокируют способности перевертышей, запирая их внутри тела.

И хоть я не умею видеть сквозь вещи, однако дружу с логикой и поэтому могу сделать кое-какие выводы о месте и о происходящем вокруг.

Грохочет многочисленное эхо. Бетон, высокие потолки. Возможно огромный зал? Арена, как в цирке? Здесь много перевертышей. Которые громко кричат, вопят буквально во все глотки, пытаясь донести свои эмоции до соседа или до «ведущего».

К слову, инициатор торжества, громко вещающий в микрофон, мне знаком.

Додж Маркус — чокнутый гений, миллиардер, богатейший перевертыш во всем мире. Мужчина имеет поразительно красивую внешность, потрясающие буйные каштановые кудри — мечта любой женской особи. Носит преимущественно элегантные шляпки и экстравагантные костюмы. Для большего эпатажа спилил себе зубы, которые теперь напоминают — акульи. И притом всегда и везде Додж держит сигарету в зубах. Точно ребенок — соску сосет, а этот — монотонно без устали обсасывает сигареты.

И при всех своих физических прекрасных данных в душе (если она у него имеется) он — редкостная мразь. Настолько же отвратителен, насколько и я.

Также на его имя записана разработка сыворотки истинности (хотя этим занимались мои родители и были убиты). Безжалостный живодер известен в социальных сетях своими видео, смакующими сцены жестокости и издевательств.

Его воодушевленная речь наводит на мысль, что Додж собрал зрителей сейчас как раз для записи очередного шокирующего видео с морфами в главных ролях. Хайпануть решил, ублюдок, за мой счет.

И как бы в подтверждение моего вывода кто-то грубо дергает меня за наручники, в которые я закована, и заставляет упасть на колени на каменный пол.

—А вот, наша знаменитость! —с азартом, будто бы с восхищением выкрикивает Маркус. — Вот, ваша ожившая чудовищная легенда! Первый морф, о котором узнал весь мир! Вот, с кого начался новый этап развития нашего общества! На ее счету огромное количество смертей, никто из ныне живущих перевертышей не приблизился к этой черте даже близко. Никакие убийцы, серийные маньяки или психи не сравнятся с ней!

"Точно, — мысленно усмехаюсь. — А на его счету почти столько же «официально» убитых перевертышей, блохастых, морфов и людей. Якобы по закону, по справедливому приказу".

Тем временем Додж еще пуще расходится:

— Морф! Монстр! Чудовище! МОРА ГЕРЦ собственной персоной! Аплодисменты! — с сарказмом заканчивает он мысль.

Едва произносит это, как помещение утопает в разнородном, но синхронном крике. В нем сосредоточено огромное количество эмоций. Ненависть тесно переплетается со злорадством, там же чувствуется страх. Всех чувств понемногу. И лишь равнодушия ко мне ни у кого нет.

— Убей тварь!

— Убей!

— Сука!

Подсказывают ему сознательные граждане, как следует немедленно поступить со мной.
И пока зал захлебывается в потоке брани, с моей головы резко снимают мешок. В лицо ударяет мощный световой прожектор, на некоторое время полностью ослепляя. Жгучие слезы обжигают глаза. И чем больше я моргаю, стараясь привыкнуть к внезапному свету, тем их становится все больше и больше.

Нас держали в подвале, в клетках. В кромешной тьме. Поэтому безудержно жжет глаза. Мне «посчастливилось» около двух суток пребывать в абсолютной темноте и подвергаться постоянным пыткам или экспериментам, как их называли. Моему брату и сестре по несчастью не так повезло.

Чуть привыкнув к слепящему свету и беспрестанно скатывающимся слезам, я оглядываю сцену и с сожалением вижу Джудит. Сестру по несчастью. Еще одного существующего в мире морфа. Джудит находится в плену около месяца, она подверглась многочисленным пыткам и на данный момент больше напоминает скелет, обтянутый рваной кожей, ее черные некогда роскошные волосы смешались с кровью, спутались и превратились в грязные патлы. Лежит девчонка на боку, даже не реагируя на окружающую обстановку и прикованное к нам внимание. Причина ее состояния — сегодня с утра девчонке отрезали язык... и это окончательно ее сломало.

По левую сторону от меня находится Берти. Он во всяком случае сидит и каким никаким грустным взглядом, но смотрит на зрителей. Его физическое состояние чуть лучше, чем у Джудит, хотя и все его тело тоже представляет собой одну сплошную рану. В отличие от меня, у друзей нет бешеной регенерации. И они физически едва живы, а морально уже почти подохли.

Как я и предполагала, здесь ведется съемка. На нас направлены многочисленные камеры.

Когда зал немного затихает, прекратив выкрикивать пожелания нам смерти, Маркус снова пускается в пространные размышления о жизни.

— Вспомните, дорогие зрители, с чего все началось? Она устроила кровавый пир на вечере наших глубокоуважаемых Ситхов! Следом устроила чудовищный теракт в клубе! И еще десятки, десятки массовых убийств ради развлечения! Только вдумайтесь в это... Убийства ради развлечения... это же ужасно! Из-за нее наш привычный мир подвергся хаосу! Мы — перевертыши должны объединиться в борьбе со злом! Все блохастые и люди должны быть изолированы от нормального общества. Каждый из них должен пройти проверку на морфизм. Каждый, у кого с детства не проявилась способность зверя, может оказаться морфом. И мы должны найти их всех и убить! Или эти монстры убьют нас! Вы согласны?!

Потерянные воспоминания

POV Шакс

Снова и снова в попытке привести себя в норму загребаю ладонями воду из-под крана и брызгаю в лицо. Открываю глаза, ловлю отражение в зеркале. Убожество оттуда смотрит. Выгляжу, откровенно говоря, как побитая псина, у которой отваливается хвост.

Умывшись, еще раз рефлекторно поправляю воротник поло, да только все равно преследует ощущение, будто бы кто-то невидимый душит. В кабинете уже и кондиционер включил на максимум, и ледяной водой обливаюсь каждые пять минут. Несмотря на все старания тело по-прежнему - покрыто липким потом и мне приходится бегать в туалет, чтобы ополоснуть лицо ледяной водой.

Необъяснимая какая-то дикость творится со мной.

Благодаря регенерации змея я всю жизнь здоров и силен как бык. И даже от простуд не страдаю.

А сейчас, что за мистический жар, как яд, отравляет изнутри?

Что за ломка?

Что, вообще, за срань происходит?!

В последнее время под кожей постоянно проступают мышцы и перекатывается, что безумно пугает коллег, уверенных в том, что это мой Волк подхватил бешенство и таким образом стремится одержать верх над хозяином.

Эти ужасные ощущения ломают мой всегда идеальный контроль. Делая больше похожим на психа. Вот и сейчас, не выдержав ужасной ломки, нервно бью ладонями по раковине и громко во весь голос утробно рычу Волком, так что дребезжат зеркало и дверь в туалет. Понимаю, что перевертыши теперь окончательно уверятся в моем безумстве.

После рева волка выхожу из туалета уже более расслабленным, затем направляюсь по коридору в свой рабочий кабинет, а по пути, конечно же, ловлю на себе с десяток настороженных взглядов коллег.

А, впрочем, срать на всех. Пусть боятся. А меня волнует исключительно мое отвратительное физическое состояние, а не мнение окружающих.

Сколько ни анализирую, прихожу к одному и тому же выводу: всему виной чертовы сны. В последнее время мне снится одно и тоже. Во сне все выглядит достаточно размыто, темно, ничего не понятно. Но я неизменно куда-то бегу, тороплюсь, возможно, ищу кого-то. И вскоре нахожу. Меня силком затягивает к неизвестной тени. Женской тени, насколько видно по силуэту. Я как будто бы хочу добраться до нее. Да только это бред. В жизни не был влюблен и не испытывал тяги к Самкам. Мне не дано знать, что подразумевает под собой привязанность к кому-либо, я напрочь лишен способности: прикипать к кому-либо. Это словно врожденное равнодушие к окружающим. Черта характера такая.

И влюблен я лишь в силу, власть и богатство.

И все-таки интересно, кто же эта Сучка, которая каждый раз во сне ускользает?

А еще, у меня странное ощущение, что я что-то забыл, какой-то пазл был вытащен и теперь не складывается общая картина прошлого. К примеру, я больше не являюсь одним из наследников Ситхов, лишен всяческих привилегий и получил звание «позора семьи». Как это произошло? События, словно в тумане. Конечно, мне не дано помнить каждый день жизни в мельчайших подробностях, отдельные фрагменты постепенно стираются из памяти, но не такие важные события!

Тогда, после позорного изгнания из семьи, я пошел работать в охрану. Организация — частная, принадлежит одному пронырливому старику, которому уже перевалило за сто пятьдесят лет. Подумать только, я — один из Ситхов — служу пушечным мясом, выполняю чужие приказы, подставляя спину... Смешно до усрачки.

Опуститься на такое дно? Шаксу Ситхе?

Кто бы несколько лет назад мне рассказал, в жизни не поверил в эту чушь. Я намеревался главенствовать в нашем роду, руководить после отца столицей, а отсюда практически всем миром. А стал кем? Мелким агентом, шавкой на поводке у какого-то старого хрыча?!

Жизнь, оказывается, умеет нагибать раком.

Под жужжащие непрестанные мысли о чертовщине, происходящей вокруг, в своем личном кабинете занимаю место за рабочим столом. Притом таким образом, чтобы кондиционер дул прямо в лицо и хоть немного охлаждал. Или еще немного, и сдохну от жары.

На этом день не прекращает радовать неприятными моментами: на рабочем телефоне высвечивается номер начальника.

Старикашка, оказывается, в офисе. Удивляюсь до сих пор: как же он еще не подох. А он мало того, что не помер, так еще и на работу частенько заглядывает и в мировых процессах разбирается.

— Зайди, — без приветствий командует старческий, хриплый голос, когда отвечаю на вызов.

Послушно иду к нему.

В кабинете начальника находятся привычно: он и его секретарь — худой блохастый с невероятной физической мощью в руках.

Без светских занимательных бесед занимаю положенное место и молча поднимаю взгляд на Фреда. А он не спеша начинает рассказывать:

— Нам необходимо устранить одну цель, которая в будущем способна спутать карты. За ней стоит очень могущественный перевертыш из Ситхов. Без нее — он не представляет угрозы, а с ней — убийственный тандем. Поэтому лучше ее убрать в самом начале… — таинственно замолкает начальник.

— Я весь во внимании, неистово жажду подробностей, — со скучающим выражением на роже хватаю ближайший файл с документами и начинаю обмахиваться, чтобы хоть немного охладиться.

Вот, что меня больше всего заботит. Таинственный жар, а не занудное новое задание.

— Возможно, ты слышал, что вчера было совершено покушение на Маркуса Доджа? Думаю, он — не последняя жертва. Наш враг пойдет по всей верхушке.

— Безусловно, это все очень печально. Я буду рыдать от горя, если убьют глав наших самых известных родов и, как следствие, сменится власть в мире, — с сарказмом отвечаю.

Старик всегда пропускает мимо ушей не подобающие изречения в адрес наших неприкосновенных руководителей мира. Поскольку в курсе, как сильно «обожаю» нынешнюю власть в мире. Особенно Ситхов, которые вышвырнули из дома, как щенка. И из-за которых лишился законного наследства.

— Что такого сложного в миссии, если решил вызвать именно меня? Знаешь же, что занимаюсь деликатными и тайными расследования. А вы, как погляжу, уже все расследовали. Вам необходимо всего лишь устранить цель. Я — не штурмовик и такой грязной работой обычно не занимаюсь, — задумчиво развожу руками в стороны.

Семья

POV Мора

После пафосной прогулки голышом по ночным улицам столицы, далее действую с осторожностью. Ловко заметаю следы, меняю облик, одеваюсь, в условленном месте забираю по-прежнему ошеломленного, еще находящегося в состоянии шока — Берти. Затем вместе еще некоторое время запутываем следы и, в конце концов, садимся в ржавую древнюю машину, которая чудом нас довозит до места назначения, а не дохнет посередине трассы, как я опасалась.

Приблизительно месяц назад, чтобы быть поближе к эпицентру событий, мы вернулись сюда. В центральный округ. Поселились за городом, буквально в современном дворце, разделенном на две равные части бетонной стеной.

С одной стороны — живет, да кайфует Моран со своими десятью (если не ошибаюсь) шлюхами.

Мы с ним сильно отдалились друг от друга с тех самых пор, как он держал меня в плену тела больше полугода. Впервые он меня выпустил на волю в тот ужасный момент, когда только-только убил целую семью перевертышей. Из-за него я оказалась возле горы трупов с руками, испачканными кровью, а на меня бежала куча охранников. Поставив в тупик, Моран вынудил убивать ради собственного спасения. И тогда моя душа начала чернеть. Постепенно ушли муки совести, убийства стали обыденны, смерть потеряла значение.

Подобные насильственные действия со стороны Морана, разумеется, образовали в наших некогда доверительных отношениях — огромную трещину, из-за чего мы перестали чувствовать друг друга. Между нами, словно выросла стена, через которую не видна жизнь другого. Теперь знать не знаем, что творит второй. Исключение составляет: что-то слишком эмоциональное. Тогда можем взглянуть друг на друга.

Я живу днем, а по ночам — главенствует Моран.

На второй половине дворца проживаю я со своими соратниками: двумя братьями, Самкой-морфом и теперь с Берти — морфом. Все мы объединены общей целью, к которой медленными шагами подбираемся.

Урюм Ситхе прекрасно постарался ради нас. Снабдил наш дворец самой последней техникой безопасности и самыми различными удобствами. Во время отдыха от миссий можно позагорать на солнце возле открытого бассейна, или понежиться в джакузи, поиграть в бильярд или побывать в кинотеатре. Здесь уютный мир, где можно на время забыть о тревогах и смерти...

Хотя, сегодня не удастся уйти от смерти... она пришла со мной… запекшаяся кровь еще виднеется под ногтями, по дороге негде было хорошо помыться.

Я первой захожу во дворец. Берти, озираясь по сторонам на шикарную обстановку, недоверчиво продвигается вслед за мной. В центральной гостиной мы видим братьев и Джули, наслаждающихся утренним кофе.

Согласно плану сегодня я должна была вернуться с двумя морфами...

Вскоре соратники нас замечают.

— Ой, Морочка вернулась! — Джули первая радостно улыбается и бросается к нам. Меня ласково обнимает и целует в щеку. Следом хватает Берти за плечи.

— Новенького привела? Не пугайся. Дай-ка я на тебя погляжу. А ты ничего такой, смазливый. Тебя только привести в порядок. Как здорово. Нас теперь двое красавчиков, а то было стремно жить в обществе одних уродов! — ехидничает морф, а также дружелюбно целует Берти в щеку.

Джули действительно очень привлекательна для Самцов. Черные жгучие очи, шикарные длинные черные волосы и фигура миниатюрная — любого сразят наповал. Вся такая милая для глазу, НО есть одно большое «но». Ее правая рука — полностью звериная, с короткой серой шерстью и острыми когтями, содержащими яд. Самка, словно застыла в стадии трансформации от перевертыша к зверю. Это генетическое отклонение, к сожалению, у нее с рождения. Ее сестру-близнеца этот недуг миловал, но не ее.

— А сестренка? А где Джудит? — признаться, от ее вопроса что-то снова колет в груди. Я чувствую печаль и вину. — Она в машине? Только не говори, что она ранена?! Чего же мы стоим? Скорее к ней!

В порыве эмоций она бросается через всю гостиную к двери, однако останавливается от моего оклика.

— Джули!

Она резко оборачивается, почувствовав некое напряжение в моем голосе. Ее взгляд уже не такой, как прежде. Наполняется тревогой. Эмоции берут над ней вверх. С некой нервозностью бежит обратно.

— Не говори... молчи!

Вместо ответа я вынимаю цепочку, снятую с шеи умершей Джудит, и протягиваю ее сестре.

— Нет...нет...нет, — она дрожащей рукой принимает украшение, обхватывает его ладонями, с любовью прижимая к своей груди.

Сначала морф роняет несколько слезинок и истошно воет. От ее плача сердце с сочувствием сжимается. Ее грусть длится совсем недолго, уже вскоре ее глаза приобретают звериный отблеск.

— Ты ведь обещала спасти ее! ТЫ МНЕ ОБЕЩАЛА! СУКА!

Не надо обманываться, морфы не бывают милыми. По характеру — мы звери. Джули взмахом правой руки рассекает мне когтями лицо, плечо и шею, оставляя кровавые борозды, отравленные ядом, который не позволяет начаться регенерации. Чтобы она подействовала, необходимо сначала устранить яд, а мне пока некогда.

Крупные капли крови с открытых ран падают на пол, заливают одежду. Я бы могла избежать этого, но, наверное, не захотела, посчитав справедливым наказанием за мою неудачу. Чтобы прекратить кровавое столкновение, тут же вмешиваются братья. Закканд — встает между нами, а Юриой обхватывает Джули сзади и пытается ее остановить от новой агрессивной атаки. А она все дергается, стараясь добраться до меня, и выкрикивает многочисленные обвинения:

— Ты во всем виновата! В том, что умирают наши любимые! В том, что нас подвергли гонениям! В том, что нас ненавидят — тоже ты виновата! Мы страдаем из-за тебя! Какое право ты имела рассказывать миру о нас?! Какое?! Нам много веков удавалось спокойно жить среди людей, а ты что натворила?! Я не хотела всего этого! Я хотела жить мирно вместе с сестрой!

— Ха-Ха! — губы непроизвольно раздвигаются, вырывается ехидный смешок. — Сама наивность. Мечтала о мире? Может быть мечтала о доме и большой семье? Не смеши, ты сейчас мне напоминаешь точную копию меня — малолетки, которая мечтала о том, чтобы Шакс Ситхе полюбил ее. Но, ладно, я хотя бы была наивной дурой, любовь ослепила глаза, а ты-то чего?

Собрание

POV Мора

Любопытная мне встреча наших «глубокоуважаемых» политиков состоится в резиденции рода Бенье, вдали от душного смрада города. Среди густых деревьев чистокровные перевертыши, которые правят миром, не первый раз встречаются, чтобы в тихой обстановке обсудить дальнейшие планы развития общества.

И сегодня я намерена появиться в их обители, чтобы разведать обстановку, узнать нечто важное, что проскользнет в их разговорах. Только такими рискованными шагами приходится всегда действовать, иными безопасными способами информация добывается слишком долго.

У папочки среди глав родов имеется один хороший друг, который изредка подбрасывает нам подсказки к «тайнику» с полезной информацией (важную встречу, место, охрану какого-то мероприятия, пароль на чей-то компьютер). Но делает это он максимально аккуратно, чтобы даже самый опытный ищейка в случае проблем не проследил нашу с ним связь. Иначе все планы рухнут к чертовой матери!

И в этот раз он нам помогает.

Итак, для того, чтобы проникнуть на территорию резиденции, мы с Юриойем занимаем место двух девушек из обслуживающего персонала. Ничего критичного с ними не делаем. Всего лишь навсего похищаем, запираем в подвале, заимствуем их вещи, которые хранят их запах, пускаем им кровь и обмазываем ею закрытые участки своего тела.

Гадость редкостная, но что поделать?

Далее принимаем их облик.

На входе в резиденцию стоит датчик запахов. Мой собственный — хорошо блокируется кулоном от матери, а у Юриойя — его в принципе нет, особенность такая, благодаря чему он также является удобным членом отряда. В связи с отсутствием собственного запаха мы должны отчетливо вонять только девушками.

Закканд тем временем будет скрываться близ резиденции и в случае серьезных проблем обеспечит побег. Не факт, что моя вылазка и на этот раз сработает идеально, все может окончиться очень плохо. Поэтому брат на подстраховке.

Легкий страх, безусловно, присутствует перед тем, как мы останавливаемся рядом с охраной и перед датчиком запахов, ведь всегда может случиться накладка. Но сегодня, к счастью, все срабатывает, сквозь арку с детектором проходим без происшествий. Кровь девушек еще свежа и хорошо распространяет на нас их аромат.

Обязанности обслуживающего персонала начинаются с самого утра, несколько часов мы бегаем, убираемся, готовим резиденцию к приходу глав. И Юриой при этом возмущенно мне периодически шепчет на ухо:

— Это унизительно. Туалеты тут намываю, ты мне за это ответишь!

За это время удается составить план резиденции, просчитать возможные пути отступления и подобные мелочи. Также узнаю, что собрание состоится на третьем этаже огромной гостиной, за большим круглым столом с четырьмя выходами из помещения. Один из которых ведет на большой балкон. В целом, довольно хорошее место выбрали для совещания. Относительно безопасное для меня.

Именно мы с Юриойем являемся теми официантками, которые будут обслуживать этот зал, нас там давно знают и принимают. Поэтому жертвами мы выбрали этих Сучек.

После двух часов начинают прибывать гости. В числе первых я замечаю хозяйку резиденции Шерри Бенье ( утонченная, элегантная женщина в строгом костюме и с волосами, убранными в пучок), рядом с ней семенит восемнадцатилетняя испуганная дочурка с яркими глазами, как у невинного олененка.

Один за другим в дверях появляются гости, и вдруг замечаю то, что не должна видеть.

Глазам сложно поверить. Возможно, я спятила? Галлюцинация? Иллюзия?

Что за нахрен творится?!

Своим прекрасным зрением я замечаю, как в раскрытые двери с акульей мерзкой улыбкой входит само воплощения дружелюбия и общительности…

Додж Маркус, которого я недавно грохнула!

— Мда, — вместо приветствия он скептически оглядывает приехавших уже гостей. — Едва захожу к вам, то ощущаю запах тухлятины и старости. Предлагаю, для начала испить по бокалу шампанского, следом посетить бассейн с аппетитными Сучками, а уже потом приступить к вашим скучным делам. Согласитесь, месяц выдался тяжелым…

Никто не вдохновляется предложением Маркуса, поэтому он отправляет меня, стоящую ближе всего, за бокалом шампанского. Пока я выполняю приказ, еще раз принюхиваюсь и определяю, что это — точно настоящий, а не копия.

А я, оказывается, выпустила с дюжину пуль в кого-то другого. В двойника Доджа? Очень неприятно ощущать себя идиоткой, которую обвели вокруг пальца. Получается Маркус понял, что я позволила взять себя в плен и приготовился к своему «убийству». Переиграл!

Настроение в миг портится, будучи в гневе стискиваю челюсти, обещая себе, что все равно рано или поздно поквитаюсь с ним.

— Ты тоже это видишь? — тихо шепчет Юриой, ненароком проходя мимо меня.

— Сама в шоке, эта мразь еще и умна. Думала, он — самая легкая добыча из шестерки пенсионеров.

Примерно за десять минут до начала собрания мы поднимаемся наверх первыми, чтобы принести закуски и напитки на стол. Затем открываем двери, унизительно опускаем головы и ожидаем прихода гостей.

Мы здесь должны быть незаметны, тихи, не видимы.

Гости шумно заходят в помещение и вдруг я, испортив свою роль послушной официантки, смею поднять лицо в поисках источника раздражения.

Чувствую такой манящий аромат, которому не в силах сопротивляться. Когда он проникает в ноздри, все внутренности сжимаются в узел, горло жестко сжимает спазм. Непроизвольно я вдыхаю пьянящий аромат еще больше и это за секунду доводит меня до предела. Я забываю, что надо покорно опустить глаза перед важными шишками. Мое состояние можно назвать только так: абсолютная деградация личности. Взгляд с остервенением блуждает по гостям в поисках источника непередаваемого аромата. И на все плевать! На все задачи!

Дышу глубоко и рвано, словно не достает воздуха. Кулон-изумруд, скрывающий запах, мгновенно накаляется, обжигая кожу на груди.

И только на этом моменте своим шальным разумом я понимаю, что в помещение находится Шакс. Всего на секунду мой взгляд ловит его фигуру, но обжегшись, я тут же опускаю голову, словно в поклоне перед важными чистокровными.

Истинные

— Как тебе Мора? Нравится?

Не видя угрозы, временно, так и быть, опускаю оружие.

При этом чувствую, как внимательно разглядывает. Будто в реальности прикасается к коже. Безумно остро, каждой мурашкой на теле ощущаю это. Всему виной звериные инстинкты и только они.

Однако свой вердикт по поводу внешности Ситхе так и не озвучивает. Он и раньше был немногословен, а сегодня по степени холодности явно выходит на новый уровень. Как человеческая личность он полностью закрыт, собран, каждое его слово, словно на вес золота, произносит — абсолютный минимум.

Самой приходится поддерживать некую иллюзию диалога:

— Можешь не отрицать. Знаю, что нравлюсь физически. Так уж природой заведено. Мы — идеальны друг для друга.

Ему хорошо — может смотреть прямо, а я — по-прежнему не поднимаю взгляд выше его шеи, иначе проиграю бой, даже не начав.

Истинный не отрицает очевидный факт, но вскоре отвечает предельно равнодушно и холодно. Ни единой эмоции при этом не демонстрирует.

— Убери эту внешность. Ты больше не Мора. А полноценный морф, уничтоживший личность прежней Моры.

Я удивленно хмыкаю. Уж точно не ожидала такого глупого ответа.

— Я — новая, усовершенствованная Мора! Лучше той нюни! - раскинув руки, гордо демонстрирую свою вполне красивую внешность, подтянутую фигуру и, разумеется, уверенность в себе и своих целях.

Он не опровергает, ни соглашается с тем выводом, одним словом, не мешает, поэтому я продолжаю размышлять вслух:

— Да. Я немного изменилась. Но, понимаешь, в прошлом моих родителей убили плохие дяди и тети, которым, между прочим, я до сих пор не отомстила, — опускаю руки и показательно перевожу взгляд на стеклянную дверь балкона, где с любопытством подглядывают неприятные личности из шестерки родов. — Еще в детстве мое лицо настолько сильно изуродовали, что было страшно смотреться в зеркало… Ах, да, чуть не забыла, и самое главное, возлюбленный дважды предал и жестоко разбил мне сердце. Неужели после такой жести я не имею права сойти с ума и устроить «зачистку» среди неугодных перевертышей?

— Нет, — хладнокровно припечатывает своим мнением змей.

— Хотя бы чуть-чуть? Такую «зачисточку» не могу устроить? — указательным и большим пальцами показываю примерный масштаб планируемой трагедии.

Шакс, игнорируя шутки, и на этот раз отрицательно машет головой.

А я продолжаю стебаться:

— Баллада о несчастном детстве не идет в качестве оправдания моим нынешним поступкам?

— Увы, нет.

— Что за несправедливость! — преувеличенно наигранно цокаю. — Тогда я устала от того, что меня все нагибают и решила стать той, кто будет нагибать!

Некоторое время мы молчим, обдумываем не очень продуктивный разговор, познаем новых себя. Это не то спокойное доверительное молчание между друзьями, когда это уместно и приятно, это нечто тяжелое, пауза, которая нависает многоточиями, кучей не высказанных слов, которые не стоит произносить вслух.

Говорить тут просто нет смысла. Оба хорошо понимаем это. Спустя три года мы не друзья, не бывшие одноклассники, не возлюбленные, мы — ВРАГИ! Я — преступница, убийца, а он — каким-то образом переквалифицировался в блюстителя закона.

— Тогда, кажется, у нас есть лишь один выход… — обрывает мои мысли Шакс.

С этими словами он непринужденно вынимает табельное оружие, которое я прекрасно видела и которым он пока не пользовался, после чего направляет его в мою сторону. Я не мешаю этому процессу.

Дико любопытно, куда направит пистолет. В голову? Или в сердце? Странно, но ощущаю жжение всего лишь на плече. Это невероятно глупо и нерационально.

Лично я поднимаю свое оружие и направляю в ледяное сердце истинного.

— Да, если не собираемся трахаться, то только такой выход, — насмешливо подтверждаю. — Мы ведь не собираемся трахаться? А, точно, забыла. Ты не прикасаешься, к таким как я.

Спокойно сосуществовать в одном мире мы не сможем, истинность не позволит. Она ежесекундно отчаянно звенит, требуя нам быть вместе, но из-за невозможности этого награждает страданиями, с которой жить невозможно.

Чтобы боль ушла, ей нужен выход. И он есть, да только такой!

Я первая выпускаю пулю прямо в ледяное сердце своего истинного. Всего на пару секунд цель замирает, но бешеная регенерация быстро перезагружает организм, и тогда в ответ он тоже производит выстрел. Еще и еще раз. С яростью и остервенением. Так же как и я. Не медлю более ни секунды. Намереваюсь стрелять до тех пор, пока не закончатся пули. В каждую из них вкладываю душу, все свои эмоции и чувства к «дорогому» Шаксу.

«Ненавижу проклятую истинность! Ненавижу! НЕНАВИЖУ Шакса Ситхе! За то, что не любил и уничтожил! Презираю!»

Уверена, враг мысленно произносит похожие проклятия. Ведь злой рок связал его с поганым морфом!

Все звуки глохнут на фоне выстрелов. Все перестает иметь значение. Существует лишь цель, которую хочу устранить. Совсем не чувствую боли от собственных ран, нанесенным Шаксом в ответ. Уж слишком сосредоточена на стрельбе и в том, чтобы превратить его тело в одну сплошную дыру!

Когда пули заканчиваются, раздраженно выбрасываю пистолет в сторону. Ибо это детский сад! Мы играем в игрушки! Оба залиты кровью, но более чем здоровы… Так никогда не убьем друг друга!

Поэтому, чувствуя слепящую ненависть, я яростно бросаюсь в физическую атаку на соперника. Первым делом подхватываю стоящий неподалеку стул и отправляю его в цель. Жаль, Шакс с легкостью откидывает его в сторону.

Не могу себя сдерживать, не в силах перебороть ненависть, душа горит от Шакса и проклятой истинности. С маниакальной жаждой убивать нападаю на него. Папочка в свое время научил элементарным навыкам обороны и нападения. Эти приемы и использую.

Двое одержимых ненавистью, с жаждой порвать на куски, бросаются друг на друга. Почти каждую мою атаку, Шакс блокирует и в отместку с силой швыряет меня куда-нибудь. В стену, в стол, один раз — в дверь балкона, которая от удара дождем стекла осыпается на меня.

Паразит

POV Шакс

— ...А ты, мудила, только через мой труп, поцелуешь ее.

Тяжело признаться самому себе, но я испытываю исключительно облегчение от появления паразита, уничтожившего когда-то личность Моры. Его раздражающая недовольная харя успокаивает кровь, тормозит все ненужные процессы в организме. Такие, например, как жажда спаривания с идеальной Сучкой.

Ее эти противные темно-серые, как пыль, чертовы глаза, наконец, исчезают из поля видимости, прекращают заманивать в сети, ее отвратительно белая нежная кожа перестает раздражать пальцы. О, как же бесят эти ощущения! Как ненавижу эту зависимость. Кто дал ей такую власть надо мной?! Надо мной! Над Шаксом Ситхе! Что за глупые шутки мироздания?

К сожалению, существуют лишь два выхода из ловушки: либо трахаться, либо драться. И Мора выбрала идеальный вариант для нас, да только все равно я едва удержался от того, чтобы…

Фу, блядь. Как я мог? Это ведь все та же облезлая маленькая крыска с бледной кожей, угловатыми коленками, с красным вздернутым носом, вечно в растянутом безразмерном свитере, который, по всей видимости, носила еще ее прабабка. В детстве она была маленькой, забавной, миленькой и слабой. Обычной, скучной до безобразия, бледной молью, считающей, что жизнь начинается и заканчивается на хороших оценках и на признании преподов. И как из той нелепицы получилось ЭТО?! От этой Сучки за версту несет угрозой, злобой, тьмой и жестокостью. И это выглядит, как по мне, безумно привлекательно и дико сексуально!

Некоторое время после близости с кожей Моры и ее губами, испачканными кровью, меня штормит, как заядлого алкаша, во рту — засуха, слабость нереальная. Где-то на фоне Моран продолжает что-то разъяренно вещать, а я не слушаю бред психопата, весь погряз в дерьмовых ощущениях, перевариваю свое моральное недавнее унижение.

Моя уверенность в самоконтроле знатно ломается. Это ведь был всего лишь первый раунд в схватке с морфом, а я уже ощущаю себя каким-то ничтожеством, не способным контролировать собственные животные инстинкты и член. Отчаянно жажду себе нож под ребра загнать, чтобы новой болью вытравить поскорее истинность из организма.

За эти три года я каждый уголок Ситории перерыл в поисках информации о том, как разорвать истинность. Обнюхал самые старые библиотеки и засекреченные документы. Каждую свободную секунду посвящал этому процессу и в результате — ноль, абсолютный ноль. Истинность невозможно остановить или разорвать, мне — конец, гольцыд — не выход, теряю слишком много важных событий из прошлого. Поэтому рано или поздно вспоминаю все.

Под конец своего монолога Моран кривит рожу и выдает последнее:

— Прям бесишь! Как вижу тебя, охота ебальник вскрыть! Жаль, тебя грохнуть нельзя, а то бы с удовольствием!

— Да? — провокационно спокойно заявляю. — А у меня к тебе — равнодушие. Или скорее жалость, потому что ты похож на псину, которая даже не может облизать свою хозяйку. Ведь ты никогда не почувствуешь ее запах, никогда не почувствуешь ее губы и никогда даже не посмотришь в ее глаза. Да, ты конченный неудачник!

По сути я равнодушен к паразиту. Он слишком жалок, но… иногда (в жуткие моменты очередного прилива истинности) я задумываюсь над тем, как Моран видит Мору? Представляю, как он разговаривает с ней, как подглядывает за ее жизнью или за ней обнаженной в зеркале, в душе. Эти мысли очень часто бомбят голову, аж зверею от них и потом покрываюсь. И это так унизительно понимать. Хоть волком вой.

Нет, конечно, я не ревную к этому ничтожеству, и никогда не опущусь до такого унизительного чувства. Это просто проклятая истинность действует!

Недоносок — Моран психует. Слетает с катушек. Делает рывок. Жаждет ударить, да в последний момент сдерживается. Останавливается почти вплотную. Смотрит в глаза. Упорно, долго. Внезапно кровожадно ухмыляется:

— Как и ты никогда не коснешься ее. Уж я тебе это обещаю!

Затем делает то, что мне совершенно не нравится, бесит до зуда в конечностях. Хватает меня своими грязными лапами за ворот футболки и еще пристальнее начинает глазеть.

В уме тут же начинаю анализировать информацию о его украденных силах, которые мне известны. Оборот внешности, звук — через крик, кислота — при прямом контакте. Что сейчас происходит? Кислота? Вполне могу не знать обо всех украденных способностях.

— Руки убрал! — пихаю его в грудь.

Он послушно отодвигается, но еще более раздражающе хмыкает:

— Я столько раз представлял, как расчленяю тебя, а ты визжишь.

— Случится все с точностью до наоборот. Это ты будешь визжать, когда начнешь подыхать! — клятвенно обещаю. На что он издевательски щерится, но пальцы в кулаки сжимает. Бесится, паразит, бесится. Взаимно. Тоже раздражает его рожа, однако вынужден пока сдерживаться. — Одно мне любопытно: твоя женская половина, как открытая книга. Ее эмоции и мотивацию легко просчитать, а вот ты... Зачем тебе эта клоунская революция и защита недоразвитых? Зачем смерть старикашек?

Пожимает плечами и снисходит до ответа:

— Мне на все насрать. На весь мир. Для меня существует лишь Мора. Она — и есть мой мир. Хочет устраивать мясорубку среди чистокровных — пусть устраивает. А у меня — иная цель!

— Это ты пытаешься меня убить? Или Мора? Или кто? — задаю следующий важный вопрос.

На Мору не очень похоже, не ее стиль, она предпочитает сама выполнять грязную работу. И сегодня при встрече сложилось стойкое впечатление, что она впервые решилась на мое убийство и то вынуждено.

За прошедшие три года на меня было совершено несколько нападений. Каждый раз спасался, но найти заказчика — не удавалось, хотя сильно пытался.

По его самодовольной харе сразу понимаю, что он что-то знает.

— Кто сказал, что тебя хотят убить? Ты довольно важная и полезная личность. Правда, только из-за того, что являешься истинным Моры, а так ты — мелочь, ничтожество, ничего из себя не представляющее…

— И это мне говорит паразит-каблук, у которого единственная цель в жизни — лизать ручки хозяйке?

Половины

POV Мора

Не зря я продумала план отступления, как будто заранее учуяла беду.

Закканд нам помогает сбежать, устроив невероятный «бум» близ резиденции Бенье. Чудовищный грохот отвлекает охрану от поимки морфа. Начинается беготня, эвакуация глубокоуважаемых персон. Воспользовавшись хаосом, с трудом, через десяток трупов охранников, мы покидаем тусовку пупов земли.

Моран возвращает мне власть над телом, уже когда оказываемся в безопасном месте, вдали от преследователей.

Сегодня моя мужская половина отлично напомнила, кто — настоящий хозяин, а кто — рабыня. В чьих руках сосредоточена власть, а кто всего лишь жалкая пешка, которая существует только благодаря великодушию господина, отдавшего ей двенадцать часов в сутки жизни. Но следует помнить, что одно неправильное действие и рабыня будет снова заперта в клетке. Такова чудовищная истина. Я — не всесильный морф...

Чувствую себя жалкой, выпотрошенной, прибитой жестокой правдой. С трудом передвигаю ногами, ничего не вижу перед собой, пока иду по лесной тропе.

В таком молчаливом состоянии появляюсь в назначенной точке встречи с братьями. Парни сразу видят мой подавленный вид, задают наводящие вопросы, а я лишь отмахиваюсь. Ибо никому не позволено читать мою душу.

В машине по дороге домой еще сильнее погружаюсь в негативные эмоции, воскрешая недавние события в памяти. Воспроизвожу детали, анализирую свое поведение и с каждой секундой все сильнее хочется вмазать по сидению машину. Будет великолепно таким образом выместить злость из-за разочарования в себе.

Во-первых, я попалась в ловушку. Мне не нравится снова чувствовать себя глупой и беспомощной.

Во-вторых, внезапно объявился ужасный истинный и моя невероятная тяга к нему.

Это тоже не прибавляет радости. Одолевает куча загадок:

Что делала гадкая змея? Почему не убил? Почему дрался в половину силы? Почему жалел? Словно с девочкой играл. Вот, что мне напоминает его поведение. О, какой чувствую горький вкус мерзкого поражения! Встреча с Шаксом показала меня отнюдь не сильным морфом — грозой чистокровных, а глупой маленькой девочкой, влюбленной в самого популярного Самца школы и вообразившей, что раз поцеловал, то непременно влюблен!

Но и это еще не все. Пункт третий. И самый страшный... Против волю я ощущаю, как скребут чертовы когти в груди, рождая яркие вспышки боли. Вина это называется. Чувство вины перед Альбертом и беспокойство за него.

Ведь он был единственным, кто всячески поддерживал.

— Проклятье! Как же я слаба!

Не выдерживаю и со злостью бью ладонью по переднему сидению, которое занимает Юриой.

— Ей! Осторожнее! — брат оборачивается с укором во взгляде. — Нервы подлечи! Валерьянки попей или вискаря хряпни!

Морф и убийца не должен испытывать угрызения совести. У него не должно быть слабостей!
Отчетливо помню это и поэтому отчаянно сражаюсь со своей жалкой душой.

Да только в доме первым делом без приветствий и обсуждений случившегося, из-за чего мои напарники смотрят с подозрением, направляюсь в личную ванную комнату, закрываюсь и встаю напротив огромного зеркала.

Глядя на отражение, приказываю:

— Моран, покажись!

Уже через секунду он появляется. Радостный, с медовой улыбкой на устах приветливо раскрывает руки с приглашением утонуть в его крепких объятиях.

— Сердце мое! Наконец-то! Давненько ты меня не звала!

Милую беседу на корню вырубаю. Какие нежности с похитителем моей жизни? Мы — главные конкуренты, между нами война, а он — в друзей играет? Что-то слабо верится в искренность.

При следующей фразе голос делаю максимально холодным и отрешенным:

— Что стало с Альбертом?

— А, ты об этом недоразумении… — услышав мой вопрос, Моран опускает руки и улыбку на пару секунд теряет, но затем кровожадно ухмыляется, едко проговаривая. — Насколько я знаю, твой бывший дружок, роняющий по тебе слюнки, лежит овощем в коме. Пуля отравила его организм, нарушила какие-то функции в мозгу, пояснили, что неудачное попадание, поэтому он того...

Он так мерзко это расписывает. С радостью, кровожадно, злорадно. А я чувствую, как снова сердце начинают драть невидимые когти. Ничего не могу поделать. Пожалуй, Альберт — единственное существо, которое за три года воскресило мои настоящие чувства. Очень плохой знак, но в данную минуту не хочу анализировать себя.

— Моя кровь поможет? Моя регенерация способна...

— Все, прекрати! — Моран в миг теряет контроль. Вот, улыбался, а сейчас зверствует. Перебивает резко, убрав все ухмылки. Хмурится. — Ты не должна о нем думать. Меня бесит, когда думаешь о других Самцах! С Ситхе кое-как свыкся, поскольку навязанная истинность не является твоей виной, но упоминание других мужских особей — не позволю! Не смей! Обо мне думай, лишь обо мне!

— Чего?! О тебе, как о Самце? — фыркаю. Мне бы разозлиться, да только смех рвется из груди. — Пьян что ли?

Его заявление выглядит настолько глупым, неадекватным, что на некоторое время я перестаю злиться. А лишь наигранно смеюсь.

На что паразит вдруг решительно и грозно заявляет:

— Ты станешь моей Самкой!

— Моран, ты себя слышишь? Ау! Очнись! Это же бред! У нас одно сердце на двоих, мы его никогда не сможем поделить! Или предлагаешь порезать на две части?

— Мы будем вместе! — упрямо произносит. — Когда я завладел нашим телом, быстро понял, что эта жизнь мне не нужна без тебя. Никакие Сучки, никакие деньги, никакая сила или власть — все это уже через полгода наскучило. Мой мир — это ты. Только ты имеешь для меня смысл.

После его речей я начинаю постепенно понимать, что же с ним случилось. Все ему слишком легко досталось, что скучно. Моран любит сложные задачи, а я — самая тяжелая из них. Ее невозможно решить, поэтому он хочет меня.

— Вот, в чем дело. Просто ты зациклен на том, что недосягаемо. Прекрасно знаешь, что как Самец и Самка мы никогда не сможем быть вместе и тебя это заводит. Я — вызов. Всего остального ты можешь добиться. Но только не меня.

Бывшие друзья

Ох, это изматывающее чувство вины, оно живет во мне, более того разрастаясь, пожирает, пьет кровь, выворачивает внутренности. костях зажигает свой смертельный танец. Это невыносимо раздражающе. До искусанных губ, то ломоты в сжатых челюстях. Под ее гнетом я вскоре ломаюсь, как хрупкая тростинка, и становлюсь далеко не злобным морфом, а скулящей Сучкой, которая переживает за жизнь дорогого ей Самца.

В той прошлой жизни Альберт был мне очень дорог, да, возможно, я не любила его трепетной любовью, как Шакса, но он стал мне другом, товарищем, разделил со мной горе и отомстил обидчикам. То, что мы пережили вместе — важнее, крепче и сильнее, чем какая-то любовь. В последнее время я старалась не думать о нем, на корню зверски забивала любое проявление человеческих чувств, но Ситхе мастерски сорвал запекшуюся рану и оттуда хлынула кровь с гноем.

И вот результат.

Вместо дел я как ищейка вынюхиваю информацию об Альберте. Диагноз, лечебницу. Насколько знаю, моя кровь обладает той же самой регенерацией, что и я сама - чисто теоретически, если судить по тому факту, что я вылечила Закканда от генетического заболевания. Поэтому должна хотя бы попытаться его спасти, даже если ничего не получится, даже если попадусь и никогда не завершу свои задачи. Невозможно оставаться в стороне в подобной ситуации. Не могу и все. Хоть убейте. Какой бы тварью ни была, но обязана отплатить ему за доброе отношение.

Путем хитрых манипуляций и подкупа сиделки и медсестры, осуществляю переливание. На следующий день жду результата, а его все нет, потому что мои подкупленные работники вдруг странным образом увольняются. Тонкая нить, связующая с Альбертом, с треском разрывается. А мне же необходимо узнать подробности? На третий день окончательно теряю терпение и посему иду самостоятельно узнавать результат.

Направляюсь в лечебницу в обществе двух проверенных морфов. Одна из них: Джули. После психоза она становится точно такой же, какой была до смерти сестры-близнеца. Снова щерится, щебечет без конца и беззаботно радуется жизни. И из моего отряда, естественно, никуда не девается, надо быть совсем пустоголовой дурой, чтобы уйти.

На первом этаже больницы прекрасная Джули устраивает маленькое представление: исполняет откровенный танец порхающей бабочки, приковывая внимание посетителей и медицинских работников.

Воспользовавшись ажиотажем, я и Берти — наш новичок беспрепятственно поднимаемся по лестнице лечебницы. Когда похудевшего и осунувшегося в плену морфа отмыли и привели в порядок, я, честно говоря, очень удивилась перевоплощению. Небо и земля. Огонь и вода. И все в подобном духе. Его будто бы подменили новой личностью. Что по характеру, что по внешности. Новый участник нашего отряда имеет очень необычные лиловые глаза, мягкие волосы и выразительные черты лица, мощную харизму, колкий язык и хитрую улыбку, способную обворожить любую Сучку. Все это вместе смотрится безумно очаровательно. Мощно и ярко. Так же в его списке способностей есть одна — очень полезная. Умение считывать чужие чувства, легко можно понять кто друг, а кто завидует или желает зла.

Я не планирую разводить милые беседы, в идеале будет открыть дверь, удостовериться, что Альберт вышел из комы, и благополучно уйти. Согласитесь, невероятно глупо сказать:

«Мне жаль, что не смогла остановить Морана и он выстрелил в тебя! Мне жаль, что из-за меня ты потерял три последних года своей жизни».

Смех да и только.

Поэтому я только собираюсь приоткрыть дверь, одним глазком глянуть на бывшего друга, а затем навсегда исчезнуть из его жизни.

Увы, я оказываюсь не готова к увиденному. И дело не в том, что Альберту, похоже, помогла моя кровь, бледный, словно обескровленный, он лежит в больничной кровати и ест яблоко, а в том, что очередную крупную дольку сочного фрукта улыбчивая Зара проталкивает меж губ Шакса, сидящего в кресле подле больничной кровати. Столь интимный момент между парочкой старых знакомых меня вышибает из реальности. Жестко выкручивает, вырубает дубиной по башке. Я потрясена их близостью, оглушена. Эмоции многократно усиливаются до размеров мирового апокалипсиса. Их столько, что кажется, будто сейчас разорвет от их изобилия. Глаза хочу себе выколоть, но вместо этого как завороженная приоткрываю дверь пошире и захожу внутрь. Берти — шмыгает следом.

Во все глаза смотрю на лучшую подругу из детства. В памяти тут же появляются красочные милые картины из детства, когда еще все было хорошо. Никто не умер и никто не был изуродован. Милая, стеснительная, вечно слабая, несмотря на свою уважаемую фамилию Зара. Когда ей нужна была помощь, я — всегда рядом. Сколько смеха, улыбок, радости поделили между собой! И какое разочарование, что ее симпатия в итоге обернулась фальшивкой. Все она делала лишь для того, чтобы стать ближе к Шаксу Ситхе!

И такая лютая ненависть просыпается, что выть охота, скулить, драться, терзать!
С горьким жжением в груди понимаю, подруга все-таки добилась желаемого, заняла мое место, дождалась пока исчезну, чтобы иметь возможность прикасаться пальцами к его ГУБАМ!

Насколько вижу все у нее более чем получилось. А Шакс? Что же он? Разве хоть кому-то позволяет подобные вольности? Хоть кому-то? Что за нежность? Что за забота от Зары? Все настолько изменилось?

При виде нежной влюбленной улыбки подруги появляются кровожадные мысли: хочется взять нож и отрезать ей губы.

— Что вам надо? — первым спрашивает Альберт. Ведь к нему вломились двое неизвестных в костюмах медсестры и медбрата.

Зара неохотно отрывается от пожирания Ситхе взглядом и на меня взирает. Вскользь, быстро и без особого интереса, ведь есть нечто более заслуживающее ее внимания. А Шакс немедля меня сдает:

— Как и ожидалось. Прибежала как преданная шавка…

Кстати, о шавках...маленькая рыженькая в эту секунду, судорожно трясясь, поднимается с больничной койки и смотрит на меня глазами, блестящими от слез.

— Мммора? Эттто праввввда тыыыы?!

Союз

Путь до нашего убежища кажется бесконечным, потому что, когда чувство опасности затихает, на смену приходят запоздалые чувства и впечатления от новой встречи с истинным. Сегодня наши запахи снова смешались и привязка заработала в полную мощь. Не слабее, чем Шакса, меня резко накрывает ударной волной: виски начинают колоть невидимые иголки, кислород в легких резко застревает. В итоге, мир внезапно совершает кувырок, и я вместе с ним, рухнув на пыльную проселочную дорогу. Благо Берти — рядом, успевает подхватить, не дав мне в очередной раз разбить лицо в кровь.

Прихожу в сознание от резкого жжения на щеках, друг-морф щедро раздает пощечины, приговаривая:

— Очнись! Очнись! — а увидев, что открыла глаза, прекращает избиение. — Наконец-то! Я уж пересрал! Что случилось? Неужели обморок?

Ужасно глупо звучит, согласитесь? Всесильный морф страдает потерей сознания, осталось эпилепсией меня одарить для полного счастья.

— Сама не знаю, — задумчиво отвечаю, неуверенно занимая положение сидя. Притом Берти все равно поддерживает за спину, чтобы не грохнулась обратно.

Мир продолжает крутиться то влево, то вправо. В глазах рябит-стреляет. Звезды искрят перед взором. Кажется, что от давления сейчас взорвутся глазные яблоки. Серьезно, среди сотни видов пережитых ранений такого накала физической боли прежде не ощущала. Чувство, будто сейчас реально сдохну. Меня аж в пот бросает от этой мысли и ужаса.

Тем не менее предпринимаю попытку подняться ( некогда особенно рассиживаться, за нами возможна погоня) но тут же сразу падаю. Берти опять ловит и, перекинув мою руку себе на шею, помогает пойти вперед. Ноги слабо подчиняются воле, жуткая усталость сковывает тело, мышцы сводят судорогой. А по лицу почему-то текут розовые слезы.

Сегодня истинность совсем жестко терзает и ни капли не отпускает. Накал постоянно сильный, всегда самый пик. Нет даже возможности хоть немного передохнуть. К концу пути жутко трясет, я — в настоящей агонии, сердце барабаном бьет в грудь, отдаваясь звоном в ушах.

Только благодаря верному помощнику я доползаю до убежища, в противном случае развалилась бы на дороге и не сдвинулась с места.

Дома перед братьями делаю вид, что со мной все в порядке, насколько это возможно. В личной комнате, оставшись наедине с собой, опускаю внутренние барьеры, без сил падаю на пол и на четвереньках ползу в ванну.

Громко притом дышу и каждую секунду кажется, что следующий вздох будет точно последним.

Я ненавижу! Ненавижу! Шакса! И нашу истинность! Невыносимо ее терпеть! Ради меня Ситхе обязан сдохнуть!

Сейчас желание убить истинного достигает абсолютных масштабов. Понимаю, что это единственная возможность не только, чтобы выжить, но и спасти расы морфов, блохастых и людей. Шакс должен стать жертвой на пути к моей цели. И этого не изменить.

Как только доползаю до туалета и наклоняюсь над ним, меня рвет. Отравлена истинностью до предела, нет шанса на выживание. После обильной рвоты становится чуть лучше. Изможденная я опускаюсь на прохладную плитку рядом с туалетом, от этого ощущения — гораздо легче.

Итак лежу долгое время, стараясь не сдохнуть.

Еще несколько раз меня рвет, поэтому никуда не уползаю от туалета.

И лишь спустя несколько часов чувствую, как по телу проходит знакомая вибрация. Моран просыпается и, ощутив мое состояние, немедленно берет контроль над нами.

«Мора, дорогая, почему ты меня не позвала?» — заботливо с испугом в голосе спрашивает.

— Пошел нах*й, алкаш! — награждаю крепким словцом.

Простите, нет настроения подбирать выражения, а это идеально интерпретирует мое к нему отношение. В самом деле из-за него я едва не загнулась от истинности, а он прикидывается невинной овечкой.

Замученная я тут же отрубаюсь для того, чтобы морально восстановиться.

Беспробудно сплю практически сутки, в это время Моран, владея нашим телом, что-то творит, строит свои хитрые козни. К сожалению, в отличие от него, я не могу видеть, что именно делает.

К моменту моего пробуждения возвращается после взрыва в больнице невредимая Джули, а также приезжает наш папочка. Урюм Ситхе. Чтобы раздать многочисленные указания своим верным подчиненным.

В убежище его встречают все, склонив голову. Прислуга осведомлена, что хозяин требует уважения и беспрекословного подчинения на грани раболепия. Бессердечный ублюдок за малейшую провинность может наказать ударами плетей. Конечно, я пресекала подобные взрывы, но я же не всегда была свидетельницей подобной жестокости. Пожалуй, я — единственное существо, к которому Урюм Ситхе немного прислушивается, поскольку представляю для него особую ценность и злить побаивается.

— Урюм. Доброе утро! Как дорога? — первым же делом после пробуждения присоединяюсь к папе за завтраком в гостиной.

— Садись, дочка, посмотри со мной срочные новости, — хлопает ладонью по дивану, приглашая присесть. — Крутят уже второй день через каждый час. Юриой, чего расселся? Принеси Море кофе с моими любимыми пирожными.

Братец недовольно стреляет в отца взглядом, но слушается приказа. Его мать давно погибла, а жестокий Урюм вряд ли хоть когда-то проявлял к нему любовь. Сейчас демонстрирует лишь вот такой командный тон.

Некоторое время мы обмениваемся пустыми вежливыми вопросами о физическом состоянии друг друга, об общих делах, затем принимаемся за завтрак. Немного позднее включаются мировые новости.

Тишина. Внимание на экран. Крупным планом показывают разрушенную больницу и перед ней замершего ведущего экстренных новостей. И с первых же пылких, наполненный горечью речей я от удивления приподнимаю брови и на протяжении всего репортажа, так их и не опускаю. Сказать, что я в шоке — это ничего не сказать. В полном нокауте.

— Как многие помнят, Мора Герц пыталась убить наследника одного из главных родов Волков: Альберта Вана. После встречи с ней он несколько лет пребывал в состоянии комы. Несколько дней назад он чудесным образом пришел в себя и это жестокое чудовище под названием морф решило добить его. Для этого она взорвала целиком больницу, в которой он проходил курс восстановления. В результате, пострадало свыше двадцати созданий, шестеро - скончались. Почтим же вместе память погибших...

Деревня недоразвитых

POV Шакс

Недавно вышел указ, согласно которому все недоразвитые в течение полугода обязаны пройти тест на морфизм, в противном случае их могут ликвидировать. Волки Ван, озлобившиеся на Мору за причинение вреда их наследнику, вместе с Доджем построили деревню Недоразвитых для этих целей. Грандиозное открытие этого места происходит только сегодня, хотя функционирует оно уже довольно давно. Несколько месяцев. Собственно, на этом открытии я и нахожусь, сюда приглашены члены самых влиятельных родов, в том числе старый хрыч — мой начальник, чью безопасность я блюду.

На территории есть несколько двухэтажных серых домов, где располагаются жилые помещения для блохастых и людей, которым проводят тест на морфизм. Центральное управленческое здание для персонала, столовая, а также огромная больница для тестирования подопытных. Ко всему прочему, деревня окружена гигантским неприступным забором, что очень сильно напоминает место тюремного заключения или психиатрическую клинику, где лечат «бешеных» перевертышей.

Антураж прямо-таки готический: камень, холод, простор. Максимально серо и уныло. Травы и деревьев нет, сплошной асфальт. Абсолютный минимализм во всем. Видно, ни одной лишней копейки не потратили на удобство недоразвитых, лишь на необходимое.

Заприметив Зару и Альберта, сидящего в инвалидной коляске, подхожу к ним. Собираюсь перекинуться парой слов, от них — единственных — в этом днищенском месте блевать не тянет и отсюда, к слову, сохраняется хороший вид и малое расстояние до начальника.

Но не выходит.

В это время, когда члены родов успевают почесать языками и обсудить политику, в ворота въезжает большой закрытый грузовик с пленными (называем вещи своими именами). Чистокровные приглашены, чтобы увидеть, как работает проверка населения на скрытый морфизм. Сейчас в деревню привезли новый поток блохастых и людей. Из грузовика выпускают сук, кобелей, детей, кто-то доставлен в нормальной одежде, кто-то в одних трусах. Чаще всего забирают без согласия, в принудительном порядке приезжают домой, выламывают двери, сковывают в энергетические наручники и сажают в грузовик.

И привозят сюда.

— Мда, уж насколько я не фанат недоразвитых, но то, что творится — это лютейшая дичь, полнейший тупизм! — вслух делюсь своими мыслями с Альбертом и Зарой.

Киваю на суку, которая предприняла глупую попытку вырваться. В результате, сейчас на глазах у мужа и плачущего ребенка, валяясь на дороге, она получает ногами по морде и спине.

Напуганная проявленной агрессией к живому существу наша сострадательная Зара нервно вскрикивает и бросается ко мне, в поисках защиты прижимается грудью, ногами, руками обхватывает за торс.

— Если тебе страшно, то лучше уйти, — комментирую трусливое поведение.

Хотя, прекрасно знаю, что она здесь присутствует исключительно из-за родителей, которые приобщают ее к столичному бомонду и так просто не позволят ей уйти.

Мне не сложно так постоять некоторое время, но не люблю, когда без разрешения трогают. Что за объятия? Осторожно беру лисицу за плечи и отодвигаю подальше.

— Ох, прости, — залившись румянцем, она стыдливо отворачивается.

Неловкая пауза.

Потом украдкой зачем-то пялит на меня. Бесят такие взгляды.

— А я считаю, что все это правильно! — вдруг жестко заявляет Альберт. — Иногда приходится жертвовать кем-то для общего блага. Пусть это будут недоразвитые. А не все мы.

— Ух ты! — восклицаю. И хоть не согласен с его мнением, поскольку считаю, что жестокость — это признак слабости, признак того, что мы испугались Мору Герц, однако не могу не признать личностного роста Волка. — Я крайне удивлен — инвалидное кресло взрастило в тебе кобеля. Поздравляю, у тебя появились яйца. Больше не ноешь, ведешь себя жестко, решительно. Хвалю!

Даже хлопаю его ладонью по плечу, из-за чего Ван скалится и нервно сбрасывает мою руку.

— Пошел ты!

Глумливо скалюсь на его буйную реакцию.

Но тут вмешивается стесняшка — Зара:

— Я не верю своим ушам! Это же живые создания, а над ними издеваются: бьют; лишают свободы; опыты ставят! Это несправедливо и жестоко! А еще, я считаю: мы снова должны попытаться спасти нашу подругу! Спать не могу, когда вспоминаю ее глаза, они же молят о помощи! Она скучает по нам, поэтому пришла в больницу. Мы — единственные близкие ей перевертыши. И не можем ее бросить на растерзание Морану! Как же не понимаете этого?!

— Ты такая наивная дура… — со вздохом грубо подвожу итог ее слезливой слюнявой речи. — Печальное зрелище. Это из разряда: ударили по одной щеке, подставь вторую? Поверни время вспять, я бы ее тогда убил… еще три года назад. Не то, что сейчас.

Ван поддакивает:

— Впервые в жизни полностью солидарен с мнением Змея. И дело не в том, что она пыталась меня убить, далеко не в этом, а в том, что она — бездушное зло, которое будет косить всех подряд и дальше. Если бы мы ее убили еще три года, не было бы всего этого. Вот этой жестокости с недоразвитыми, которая тебе сейчас так не нравится. Не было бы массовых убийств.

— В точку, — подтверждаю и пальцем обвожу происходящий вокруг бред.

Не было бы комы у Вана и временной инвалидности, меня не выгнали бы из дома как ссанного щенка, а мир не скатился бы в ад!

— Альберт, ну, хоть ты-то прояви сочуствие? Ты же был готов связать свою жизнь с Элис! Ее еще можно спасти, я уверена в этом!

При упоминании этого факта, волк на глазах меняется. Будто леденеет, с силой сжимает подлокотники инвалидного кресла, а его взгляд темнеет от эмоций. Сквозь зубы он тихо цедит:

— И я слишком дорого заплатил за свою влюбленность. Благодарю, больше не хочу.

Шах и мат. Заре нечем крыть. Она с сочувствием к Альберту замолкает.

На этом Волк раздраженно укатывает на своем инвалидном кресле, а я возвращаюсь к работе.

Насколько это возможно, ведь разговор о Герц пробуждает новый прилив истинности.

Снова принюхиваюсь.

Ох уж этот аромат Моры…После нашей встречи везде его чувствую, иду, стою, работаю, разговариваю — что бы ни делал он везде! Абсолютно везде! В голове, в крови, внутри, вместе с моим одуревшим сердцем бьют в грудак, разламывает ребра, наполняя мистическим приятным жаром, покалывающим каждый миллиметр плоти. Последние дни я обрел наиглупейшую привычку: бесконечно тереть нос, а также постоянно принюхиваться, в надежде еще раз, еще хоть один гребаный раз уловить ее аромат... Мне нужно еще почувствовать, еще и еще.

Свидание

POV Мора

На свидание заявляюсь гораздо раньше назначенного времени. Погода — прекрасная, настроение — соответствующее яркому солнцу, ярко-зеленой листве и певчим птичкам. Можно насладиться красотами природы, ведь ресторан располагается как раз рядом с роскошным парком.

Не спешу заходить в помещение, наслаждаюсь свежим воздухом. Бреду по дорожкам парка. Представляю, что пришла на настоящее свидание. Кто бы мог предположить, что моя детская мечта когда-нибудь осуществится.

Занимаю свободную лавочку, с которой открывается хороший обзор на парковку и вход в «Плазу».

Подставляя лицо под лучи жаркого солнца, блаженно улыбаюсь и иногда ловлю взгляды кобелей. Еще бы. Сегодня я — знойная, яркая красотка. Бордовые длинные волосы до поясницы, в тон им помада и яркий макияж, подчеркивающий разрез и цвет глаз. Ноги обтянуты брюками, а грудь «троечка» скрыта полоской белого топа без бретелек и жакетом.

Партнер приезжает за несколько минут до назначенной встречи. Паркуется. Едва выходит из машины и направляется ко входу в ресторан, как на меня обрушивается его ошеломляющий запах. Сложно его описать парой слов, в нем присутствует смесь ароматов. Морской бриз и ледяной зимний воздух, узнаю нотки ментола. И все это вместе пробирает до самого нутра. До озноба, до жаркого пламени в груди.

Вижу, что Шакс не спешит внутрь, останавливается возле урны, чтобы закурить.

Слегка прикрыв в блаженстве веки, тихонечко наблюдаю за истинным. Четко фиксирую каждое его движение. Взгляд, взмах кисти, поворот шеи.

Одна затяжка, две, лениво разглядывает парковку и вход в парк. А затем резко, будто учуял, устремляет взор сюда. Строго на мне концентрируется.

Еще несколько затяжек. Все время наблюдает. Изучает. Догадался или нет? Похоже, да. Закончив смолить сигарету, направляется отнюдь не в ресторан, а в парк. Стало быть, сюда идет. Замирает аккурат перед лавочкой, своим телом создав большую тень на мне.

Прикидываюсь дурочкой. Играюсь.

— Что надо, Кобель? Хочешь получить по морде от моего ревнивого жениха?

— Жених уже здесь.

Что ж, сойдет. Зачет. Снова идентифицировал мою личность. Причем без особых усилий. Довольная ответом, дерзко улыбаюсь.

— И все-таки, как удивительно, что настолько легко узнаешь меня с любой внешностью? — задаюсь интересным вопросом.

Чуть подумав, Ситхе снисходит до ответа:

— Если обращаю внимание на Суку, то это обязательно оказываешься ты… Мора… Элис и так далее.

— Кхм, — поднимаю на него прямой взгляд и с долей плохо скрытого злорадства размышляю вслух. — Хочешь сказать, что кроме меня тебя больше не привлекали Суки? Ни одна не нравилась? Только секс без чувств? Какая скука... Выходит, ты абсолютный девственник в эмоциональном плане?

Конечно, Шакс не отвечает на наглое вторжение в личную жизнь, но я и не ждала подтверждения или опровержения вывода. Его молчание — лучше любых слов…

Медленно поднимаюсь с лавочки, правой рукой обхватываю — его левую и переплетаю наши пальцы. Чувствую, как вздрагивает от моего прикосновения, будто боль причиняю. Дергается, возможно, в секундном порыве хочет вырвать ее, но затем все-таки сдается и наоборот сильнее сжимает мою руку в ответ.

— Мора! — вздрагиваю от слишком внезапного грозного рева ревнивого Морана внутри себя. — Не прикасайся к нему!

— А то, что? — спрашиваю позднее, когда эффект неожиданности проходит, и я понимаю, что ничего страшного не произошло. Всего лишь Моран, как обычно, пытается мною командовать. — Убьешь его? Было бы великолепно. А если не хочешь убивать — то замолчи. Не мешайся мне сегодня, иначе я больше с тобой не заговорю.

Тут же ставлю мысленные барьеры, чтобы в течение свидания не отвлекаться на вопли Морана. Конечно, паразит может завладеть нашим телом, но тогда осведомлен, что последует с моей стороны.

В ресторане мы с Шаксом занимаем предварительно заказанный мною столик возле окна. Присаживаемся на диван в форме буквы «Г», притом настолько близко располагаемся, что наши ноги соприкасаются. И обоих это полностью устраивает.

Делаем заказ. Прохладительные напитки приносят уже через несколько секунд. Только, когда остаемся наедине без официанта, наконец, приступаем к беседе.

— Я готова, — подталкиваю к объяснениям. — Вся во внимании, каким образом будешь заслуживать мое доверие? Ты прекрасно понимаешь, что просто так я тебе не доверю какое-либо задание.

После чего снимаю жакет и позволяю груди продемонстрировать свои прекрасные объемы. Без лифчика под белым топом отлично видны ее очертания.

Коварно улыбнувшись, расправляю плечи и замечаю, что не только внимание Шакса привлекла, но и двух молодых Кобелей за столиком на против. Уже в следующую секунду Ситхе наклоняется ко мне, будто бы для интимного разговора, небольшого флирта, но на деле — закрывает своей спиной обзор на меня.

Собственник чертов.

Более того, наглец имеет смелость пальцами очень осторожно прикоснуться к верху моей груди, провести по ней костяшками на той грани, где начинается ткань топа.

Если скажу, что ничего не чувствую, то совру себе же. Трепещу каждой клеткой, эмоции взрываются, превращаются в хаос. Его близость — дурманит голову и отвлекает от всего на свете. От целей, от мира, от всех перевертышей вокруг нас.

У Шакса — прекрасные руки, волшебные, сильные, ухоженные, с крупными выпирающими венами. Подушечки пальцев жестковаты, но само прикосновение...ммм… слишком ласковое. От груди по всему телу проносится лавина мурашек, соски немедленно каменеют, проступая под топом, а низ живота наполняет раскаленный свинец.

Истинный отрывает любопытный взгляд от моей груди, но только для того, чтобы пронзить меня им насквозь. И там я вижу, какой силы бушует пожар! Скоро сгорю.

Моя рука живет своей жизнью, опускается на его бедро, чуть ниже мужского достоинства. Дразня, бросая вызов.

— Не боишься, что применю гипноз? — продолжая пожирать взглядом, удивляется Ситхе.

Сотрудничество

POV Мора

Дома с разбегу прыгаю в прохладный бассейн и нервно плаваю целый час. Когда тело наливается тяжестью, тяжело дыша, выбираюсь из него, после чего располагаюсь на шезлонге.

Гнев постепенно стихает, и я уже спокойнее анализирую произошедшее.

Это была всего лишь первая неудача, и я прекрасно знала, что будет нелегко. Для этого приготовила много вариантов убийства почти бессмертного Змея. Какой-либо должен сработать. Главное, не заострять внимания на провалах.

Выдыхаю. Кажется, окончательно прихожу в себя.

Беру еще один телефон. Включаю. Сюда мгновенно приходят сообщения со старого номера.

Оказывается, Шакс в дальнейшем написал мне еще несколько посланий.

20:35

«Несмотря на парочку хороших антидотов, принятых до встречи с тобой, я в ахуе. У тебя получилась зачетная смесь. Поделись потом рецептом. Буду пытать всяких уродов».

20:50

«Предлагаю, на время объявить перемирие и прекратить этот детский сад с попытками убить друг друга. У нас — общие цели и вдвоем будет проще их достичь. А в финале решим, кто из нас сдохнет».

20:52

«Похоже, ты еще не поняла, как нас можно убить. Урюма спроси, он знает, каким способом это можно легко сделать. Делай вывод».

20:53

«Надеюсь, ты не настолько тупа и понимаешь, что он использует тебя?»

Прекрасно понимаю, только бесконечно задаюсь вопросом: для чего. В качестве грубой силы, исполняющей грязную работу? Сомнительно. Ведь Урюм с меня пылинки сдувает, доченькой называет. Лучше относится, чем к родному сыну — Юриойю. По загадочной причине я для него имею особую ценность. И ее следует узнать.

Немного поразмыслив, кратко отвечаю на предложение Шакса о союзе:

«Я подумаю над твоим предложением».

Ответ приходит быстро.

«Для более быстрого согласия - вот точка. Это тайна, которую, как нарыв, надо вскрыть».

Шакс скидывает координаты и, изучив их, я ощущаю безостановочное падение в пропасть. Сердце замирает, горло сжимается, а в ушах — гудит кровь. Боль разливается по телу, разъедая ее подобно яду.

Слезы подступают к глазам.

Это место…

Это прекрасное место… хранит теплые воспоминания из детства.

Там мы проводили каникулы с лучшей подругой, отдыхали двумя семьями, когда были живы родители. И там я скрывалась после смерти Моры Герц и до рождения Элис Мак.

Но несмотря на чувство глубокой ностальгии, я хладнокровно уточняю:

« С кем именно мне надо там встретиться?»

« Старшие. А можешь со всеми».

«Ты же понимаешь, что, если я узнаю что-то, что мне не понравится, то полетят головы?»

«Не боишься, что пострадает Зара?»

«Вы ведь стали так неразлучны...»

Сама чувствую насколько последнее сообщение пропитано ядом ревности, да ничего поделать с собой не могу, не удается скрыть ее. В ту секунду все мое существо насквозь пропитано черными эмоциями. Крайне унизительное и мерзкое чувство. Ибо, мне кажется, сейчас я ненавижу Зару больше, чем кого бы то ни было, сильнее, чем скользкого Доджа и всех угнетателей морфов вместе взятых. Мечтаю причинить ей жуткую боль, что-нибудь сломать, как-то изувечить.

Может быть, в этом случае ревность хоть немного отпустит…

Более того, мою голову терзают голодные звери — мысли о том, насколько они близки? Трахаются ли?

Ну, конечно, трахаются. Отвечаю себе. И принудительно блокирую эту ересь! Потому что Шакс и его любовницы — вообще не должны меня каким-либо образом трогать.

«Она — мне никто, что бы я заботился о ней. Что хочешь, то и делай с ней,» — позднее отвечает собеседник.

О, как. Губы сами раздвигаются в довольной ухмылке. Испытываю облегчение. Сразу верю в правдивость слов. Хладнокровие Змея — бесконечно. Такое поведение вполне свойственно ему.

На этом милую беседу завершаю, телефон откладываю на столик, затем долгое время валяюсь в мокром купальнике, ощущая легкое дуновение ветерка и разглядывая звездное небо. Последний час до того, как Моран обычно забирает власть над телом, обдумываю свои следующие действия: поверить или не поверить?

Что, если Ситхе заманивает в ловушку? Да только он уже несколько раз ловил меня, но всегда отпускал. Значит, ему нужно что-то другое. Логика отдельных личностей иногда настолько убийственна, что мозги дымятся при попытке ее разгадать. При расшифровке Шакса Ситхе у меня происходит тоже самое...

Раньше все казалось простым: есть плохие перевертыши; а есть хорошие. Одних нужно наказать, а других — пожалеть. Но с возрастом все вдруг смешалось. В каждом из нас, оказывается, столько разных оттенков, которые вместе дают невообразимую цветовую гамму. И в ней порой очень сложно разобраться.

POV Шакс

Просыпаюсь полудохлый после ночи, проведенной в обнимку с туалетом, с воспаленными веками и болезненной бледно-желтой рожей. Желание грохнуть Мору каждый день все увеличивается в геометрической прогрессии.

Ночью я заметил кое что странное. Сначала был уверен, что причиной тому является отравление, однако остальные неприятные последствия пропали с утра, а это — нет.

Снова поднимаю левую руку ладонью вверх и, приглядевшись, точно вижу, что она вся в красных пятнах, зудит так, словно десятки ос покусали. Только под ледяной водой жжение слегка притупляется.

Это какое-то проклятие! Зуд неимоверный. Расчесал уже до кровавых отметин. И спустя время до моего одуревшего разума вдруг снисходит чертово озарение. Что это та рука, которая соприкасалась с ладонью Моры.

После этого понимания из меня рвется отборный пятиминутный мат, потому что вот это явление — уже за гранью реальности. Извращение какое-то. Ведь моя руки жаждет еще раз к ней прикоснуться. Идиотизм! Я — в западне, в огромной заднице, в дерьме и отсюда, естественно, хочется немедленно вылезти. Но не получается! И по этой причине злость многократно усиливается.

Вторая семья

Огромный величественный замок устремляется шпилями высоко к облакам. Выглядит как целая неприступная крепость, она, находясь на отвесной скале, будто бы парит в воздухе над бурными водами океана. История замка богата на события. Сооружение пережило несколько войн и восстаний, множество раз проходило реставрацию.

И снова, когда вижу его, охватывает безумное чувство эйфории и полета. Приятные воспоминания обрушиваются лавиной и вышибают пару слезинок от ностальгии. Как я любила это место, как по-доброму завидовала подруге, проживающей в потрясающем, сказочном замке, будто бы сошедшим со страниц фэнтези-истории.

Пришлось потратить достаточно много времени на разработку плана, как попасть на аудиенцию к хозяевам, ведь просто так первый попавшийся с улицы не зайдет в родовой замок рода лисов. Огромные неприступные стены лишь встретят его.

Снова мастерски играю, как актриса, развлекаюсь, воображение развиваю. Связываюсь с мамой Зары - Матильдой Дробс и плету ей о том, что пишу статью об их семье. Сегодня, якобы, берем у них интервью, делаем фотосессию. Для такого события подругу родители выдергивают из университета и возвращают домой. Глава рода также снизошел до того, чтобы объявиться в замке. А матушка итак — частый обитатель его стен.

На дело идем втроем. Я, Джули и Закканд. Старшему братишке знатно маскируем лицо, закрасив безобразные шрамы тонной штукатурки (тональным кремом). Но по теории Закканд — оператор, передвигается с камерой, мало разговаривает и никуда не влезает. Поэтому его уродливая внешность и молчаливость останутся скорее всего без особого внимания. А Джули носит специальный нарукавник, чтобы скрывать правую звериную руку.

Почему я выбрала такой состав группы?

Нас объединяет одно: мы — боевые морфы, имеем активные способности, большой опыт ведения боя. В отличие от тех же Юриойя и Берти, имеющих пассивные силы.

А я чувствую, что сегодня будет очень жарко! Огонь!

Ведь Шакс дал понять, что здесь притаилось змеиное логово гадов!

Либо вторая причина странного поведения Ситхе: наивные глупцы, по-прежнему, мечтают меня остановить, пробудив ту старую всепрощающую жалостливую Мору? И для этого направили сюда: в эпицентр милых драгоценных сердцу воспоминаний.

Если это так, то будет очень смешно и ужасно раздражающе.

Неужели столько сил потратила на какую-то хрень? Мне делами надо заниматься. Мудаки сами себя не убьют.

В положенное время мы заходим в огромные ворота замка, экономка проводит нас сквозь внутренний двор в дом. В гостиной ожидают хозяева замка. Тетя Матильда — в красивом платье и с дорогими украшениями (во всеоружии), отец семейства — в синем деловом костюме, скромная Зара, как обычно в простых вещах без лишнего пафоса, в джинсах и футболке.

Моя некогда вторая семья, лучшие верные друзья мамы. Если бы не жесткие события и изменения в мире, в нас, я бы, пожалуй, с удовольствием обняла их и расцеловала. Но такой роскоши у меня более — нет.

— Доброе утро! Еще раз благодарим за ваше согласие. Мы невероятно признательны за возможность узнать ваш достопочтенный род получше.

Жмем руки, обмениваемся банальными вежливостями.

Стараюсь по началу не смотреть в глаза Заре, чтобы слишком быстро не быть рассекреченной.

— Что вы, это мы признательны! Как это мило! — улыбается Матильда.

И глядя на нее, я вдруг задумываюсь, неужели эта улыбка — наигранная и за ней всегда скрывалось зло?

Вскоре наступает долгожданный момент, когда экономка покидает гостиную, а Закканд под предлогом того, что готовит помещение для видео и фотосъемки, закрывает массивные входные двери на замок. Можно действовать.

Теперь чувствую лишь желание поскорее распотрошить змеиное гнездо. И дальнейшие слова дяди Джиана совсем не пугают:

— Что ж, приступим? Куда нам присесть? Что делать?

Суровый мужчин ценит свое время, конечно же, поторапливает нас.

— На диван, пожалуйста, — указываю. — Расслабьтесь, будьте естественны, нам важно, чтобы вы чувствовали себя комфортно при допросе.

— При допросе? — тут же с улыбкой переспрашивает Мальтида. — А, понимаю, вы так это в своих кругах называете? Рабочие фишки?

Ха-Ха!

— Нет, вы неправильно поняли… — поправляю. — Здесь будет ДОПРОС с пристрастием! И никто отсюда не уйдет, пока я не получу ответы на свои вопросы!

Под конец объяснения я успеваю полностью поменять облик. На свой. Родной.

— Ммора? — запинаясь, восклицает Матильда.

Зара, будучи в шоковом состоянии, подскакивает с дивана. Тоже что-то лепечет с удивлением, граничащим с ужасом.

Как и положено хладнокровному перевертышу, мистер Дробс без ненужных восклицаний, истинный самец — защитник семейства при виде преступницы оборачивается огромным лисом и совершает прыжок в мою сторону. Но Закканд всегда настороже, бросается наперерез, и клыки, когти лиса вонзаются в старшего братика, а не в меня. После моей крови Закканд ничего не чувствует, его кожа рвется, но под ней появился непробиваемый слой защиты, благодаря чему его невозможно стало ранить.

— Вы не рады меня видеть? Моя вторая семья? Друзья моей матери, — наигранно расстроено вздыхаю. — Какая печаль, меня никто не любит…

Папа-лис с моим братишкой где-то позади барахтаются, рычат друг на друга, ломают мебель, падают, снова грызутся. Определяю это по звукам. Шум стоит невероятный. Но я абсолютно уверена в непобедимости Закканда, поэтому не придаю особого значения их сражению. Без меня справится.

Двери в гостиной — плотно закрыты. Следовательно, нам никто не помешает. Все внимание концентрирую на двух Сучках, замерших на диване.

— Мора! Прекрати это, молю тебя! Ради себя, ради нашего общего прошлого! Остановись! — Зара испуганно восклицает. — Ты ведь была такой чудесной, самоотверженной, стойкой, верной! Самой лучшей во всем этом прогнившем мире!!!

— Да?! Ты была чудесной? — ехидничает Джули, громко хохочет, а следом обращается к Заре. — Скажу тебе по секрету: у нее кукуха поехала. Она давно уже не чудесная. Тварь еще та.

Отряд

POV Шакс

— Она правда умерла! Это уже не она! Ее не спасти! Все кончено! — эмоционально кричит девичий голос на ухо.

И чтобы не оглохнуть, убираю телефон подальше от лица. Жду, когда истерика на том конце связи завершится.

Выныривать из розового мира и разбиваться о наш реальный — всегда больно, и до Зары вчера, наконец, дошло, что ее подруга давно умерла. И ее уже не вернуть, ведь личность Моры теперь смешана с паразитом.

Конечно, есть один гипотетический способ (не подтвержденный, рискованный, глупый, может быть бесполезный) как освободить ее от морфа, но это надо быть еще более конченным, чем я есть, чтобы пойти на него. И вообще, мне это нахрен не упало. Рисковать ради нее...

Так вот Зара звонит прямиком из больницы после страшной трагедии, случившейся накануне в их родовом замке. Сама она отделалась легким испугом, мать получила — незначительные ожоги, отец — в реанимации. А их знаменитый дом сгорел до фундамента, тут никакая реставрация не поможет, восстанавливать все с нуля. Как раз смотрю репортаж с места событий. Корреспондент, как и обычно, старается своей речью выдавить слезу у народа и настроить в очередной раз против Моры. Пропаганда — во всей красе. Додж хорошо старается.

Возгорание удалось устранить только к утру, в небо до сих пор поднимается столб черного густого дыма. Смотрится чудовищно мощно.

Когда у меня терпение лопается слушать истерику в трубке, я завершаю разговор несколькими фразами:

— Поэтому я тебе говорил, что ее нужно убить. Другого выхода нет. Все, отбой. Выздоравливай, а мне надо работать.

Дредд искренне удивляется:

— Ты не поедешь к ней в больницу? Ну, там поддержать чисто по-человечески. Вы же общаетесь?

— Неа, — скупо отвечаю, своим бокалом виски не сильно бью по его, призывая сделать новый глоток крепкого расслабляющего алкоголя, а не трындеть мне на ухо.

— Знай: что я в очередной раз в ахуе с тебя!

О, а как бы он наверное, ахуел, узнав, что я являюсь косвенной причиной того трындеца, который творится сейчас на экране. И что мотивом моих действий послужило всего лишь намерение втереться в доверие Моры.

Честно говоря, я тоже смутно понимаю логику Дредда. Почти всех перевертышей читаю, а его — нет. По какой причине он поддерживает со мной связь? Я ведь лишился денег и власти, от меня нет выгоды, я повернут на своей истинной, донимаю его вечным упоминанием о ней, отпиздил его кием, а он сидит со мной в свой выходной день и смотрит новости.

Видимо, его этот вопрос тоже сильно волнует, поэтому он вслух размышляет:

— Ты — мудак, но почему, зная это, я не могу тебя послать? Почему в тебя влюблена твоя Мора? Почему эта Зара за тобой ходит на цыпочках?

На это у меня есть лишь один самый очевидный ответ:

— Вы — идиоты?

Дредд во всю глотку надрывается, ржет аки конь, аж захлебывается в смехе. Успокаивается далеко не сразу. Через минуту, наверное.

— Точно, и как я не догадался! — стебет в ответ. — Просто у нас, в отличие от тебя, есть чувства. Но почему? Почему у тебя их нет? Не понимаю. А не, понял. У тебя: генетическое отклонение…Ты болен! Точно. А я — гений!

— Да, ты — гений! — смиренно подтверждаю вывод.

Истину говорит. Меня действительно сложно пробить на эмоции или чувства. Вот, лишение семейного статуса, власти и то, что меня выкинули как ссанного щенка за порог дома Ситхе — вот это дааа! Это вызывает эмоции! Да еще какие... И все благодаря этой...этой Суке Море. Моей истинной, от которой я теряю эмоциональный контроль и схожу с ума вместе со своими зверями.

И все вышеизложенное мне пиздец, как не нравится.

Сейчас возникает странное ощущение, будто бы мы синхронно начинаем думать друг о друге. Если я вспоминаю о ней, то она в ответ. После моих не совсем лестных мыслей о ней, внезапно приходят два коротких сообщения, и я сразу понимаю от кого, хотя номер неизвестен.

«Ты принят»

«Будь завтра на площади «Гэль-Марко». Мои люди тебя встретят».

Не уж-то все-таки купилась? Наивная, как и в прошлом. Впрочем, мне это лишь на руку. События складываются идеально. Согласно выбранной стратегии. Далее следует действовать с еще большей осторожностью. Все тщательно обдумать и заманить в ловушку, из которой не выбраться. Теперь начальство жаждет не просто ее убить, а отправить на опыты в дом недоразвитых. Следовательно, необходимо проложить Море путь в это уникальное место.

Перво-наперво надо найти ее убежище. Точные координаты. Затем изучу каждого члена группировки и его слабые места. Для этого и вхожу в их состав.

На следующий день меня забирают с указанной площади два неопределенного вида Кобеля и сажают в машину. Предусмотрительно завязывают глаза лентой, а запястья сковывают наручниками.

Всю дорогу прислушиваюсь прежде всего к звукам: рев мотора, завывания ветра за окном. Принюхиваюсь, чувствую насыщенные пары бензина и свежесть леса. На этом все. Никаких иных ориентиров. Мы едем, бесконечно петляя в городе, на трассе передвигаемся тоже витиеватым путем, множество поворотов, затем долго идем, под ногами хорошо слышится треск веток. Куда-то спускаемся, словно в подземный тоннель, довольно холодно и раздается эхо шагов, немного петляем здесь и в конце концов выходим наверх.

Вполне ожидаемо, что путь максимально запутан. Мора все равно не доверяет, перестраховывается. Понимаю одно: убежище располагается в зеленой зоне. Но это настолько тупо и бессмысленно утверждать, поскольку годами будешь искать место по данному критерию. Все наши округа разделены огромными лесными зонами. Их десятки. Даже сотни. Больших и малых.

Только в конечной точке: перед особняком с воротами меня полностью освобождают. Захожу на территорию.

Уже за закрытыми воротами охранники останавливаются на посту и подсказывают дальнейший путь:

— Вас ждут за домом. Обойдите его с этой стороны.

Веду себя максимально стойко и спокойно, требование неукоснительно выполняю.

Обмен душ

POV Шакс

— Блядь, что за нахер?! — нервно сквозь сон ору, как истеричка. Адски больно и я — в шоке.
Нормально просыпаться от того, что в ногах и руках чувствуешь лезвии ножей?! Нихера!
Перед глазам — темно, но по силуэту, замершему надо мной, определяю ублюдка.

— Ты ебанутый?—задаю риторический вопрос.

Злюсь, ругаюсь отборным матом. Невозможно сдержаться, паразит Моран — совсем отбитый.

Я ведь спокойно спал, сука, никого не трогал, смотрел очередной эротический сон с Морой в этом ее тоненьком почти прозрачном купальнике и на тебе — сюрприз.

Приперся, хрен сотрешь.

Оглядываю себя, и понимаю, что Моран меня снова распял, пригвоздив к матрасу и деревянным доскам кровати кухонными острыми ножами. И эта, тварь, теперь возвышается надо мной и радостно (маленько с ебанцой) улыбается.

— Я очень рад, что ты облегчил мне задачу и сам пришел ко мне в руки! - воодушевленно говорит он, в очередной раз, вызывая у меня многочисленные вопросы.

Что все-таки этот урод задумал?! Молчаливо спрашиваю у него. Прям загадка: для чего ему нужен.
Много времени анализировал это, но ответа так и не нашел. Все, что Моран делал эти три года — бухал, кололся и трахался. Собирал, похоже, способности у наивных сучек. Только для чего? Просто так?

— Слышь, недоумок, мы уже с Морой в контакте, — отвечаю ему. —Лучше не беси меня. Попытка моего убийства — выйдет тебе боком. Не тупи, идиот!

Для начала он, продолжая ехидно улыбаться, молчит, а затем снисходительно все-таки выплевывает:

— Все в порядке. Мне не нужна твоя смерть. Мне необходим — ты…

Несколько секунд мой мозг пытается переварить полученные данные: сложить, вычесть. И вскоре меня прошивает отгадкой. Сам не знаю, как понял и снизошел до этого вывода. Его слова: «мне необходим ты...» — заставили мозг заработать с удвоенной силой. И сложить это знание с тем фактом, что Моран жаждет свою хозяйку.

Неужто я разгадал трехлетний ребус?

— Серьезно?! Уржаться!

Слов нет. Пожалуй, это второй раз в жизни, когда я удивлен развитиям событий. Первый раз — когда узнал, что Мора — моя истинная. Второй раз — сейчас. Когда узнаю, что Моран настолько поехал крышей, что намеревается вселиться в меня, дабы стать мной?! Истинным Моры! Ее любовником!

Но как собирается это сделать?!

Но как он собирается это сделать? Знаю лишь один вариант...

Последние годы я, как проклятый безумец, не спал, не жрал, а искал любую информацию о морфах, об истинных, обо всем все, что хоть как-то касалось Моры. Суки, которая из безобидной невзрачной одноклассницы превратилась в моего первого и единственного врага. В красную тряпку, в раздражитель всех моих нервных клеток!

Она — причина моего унижения, к тому же, являющаяся истинной парой, от вида которой я становлюсь не собой, а тупоголовым недоумком с одной прямой извилиной в голове и неконтролируемым членом в штанах.

Так вот, чтобы устранить своего врага, я изучил ее жизнь, окружавших ее перевертышей. И теперь осведомлен о ней, пожалуй, лучше чем она сама. Знаю, когда у нее была самая первая течка и когда настанет следующая.

Так же в курсе, что она была влюблена в меня, правда, я об этом раннее даже не задумывался. Далее, якобы, из-за меня ревнивые суки порезали ей лицо. И виноватым в уродстве она подсчитала именно меня. Но я уверен, причина злости кроется не в травме лица, а в том, что не ответил на ее нежные чувства.

Какая к черту любовь?! Когда все мои мысли были сосредоточены на власти и попытках завоевать себе имя! Завоевал, блядь, имя…завоевал. С недавних пор весь мир меня знает, как Кобеля, у которого не хватило яиц нагнуть свою суку раком.

Но не жизнь Моры — самое любопытное, а то, что, сопоставив некоторые данные, я пораскинул мозговыми извилинами. Не зря ведь говорят: морфы — живучие паразиты. Нет хозяев — не существует и их. Но, если представить такую картину: хозяин висит на волосок от смерти. Как далее будет действовать паразит? Неужели героически умрет вместе с хозяином?

В старых записях даются жирные намеки на то, что в такие моменты паразит автоматически внедряется в ближайшее живое тело. Но эта точка баланса между жизнью и смертью, эта тонкая грань перехода в другое тело... как ее найти? Скорее всего, подобное невозможно осуществить. Такое нельзя просчитать никаким доступным методом. И морф всего навсего умрет вместе с паразитом.

Но неужели этот ИНДИВИД сейчас собирается провести такой эксперимент с Морой?! Ввести ее в эту тонкую грань между жизнью и смертью?

От этой жуткой догадки внутри что-то начинает неприятно скрести, противно зудеть. Гадкое пронзительное чувство поселяется в груди. Мысленно я тут же нахожу причину подобной реакции: бесит, что кто-то хочет опередить. Не могу позволить этому случиться, именно Я обязан убить морфа и никто иной.

Делаю рывок, все сильнее напрягая мышцы, пытаюсь освободиться, чтобы вмешаться. Еще больше разрезаю руки ножами, которые держат меня в плену. Но освобождение дается с трудом, мизерными шагами. А времени как раз нет. Кретин может уже в эту самую минуту, что-то делать с Морой. В комнате — темно. Плохо видно, где он ходит-бродит. Лишь силуэт заметен. И к чему вскоре готовиться?

Намереваюсь отвлечь его и успеть освободиться, для этого тяну время, как могу.

Завожу разговор.

— И как же хочешь это сделать?

— Что сделать? — прикинувшись дурачком, ехидно уточняет.

— Ты жаждешь стать мной. Мне дико любопытно каким образом?

Щелчок выключателя. Болезненный свет бьет по глазам, ослепляя на несколько секунд.

— А вот так! — возбужденно орет мне в лицо.

Сам в это время я усиленно моргаю, устраняя жжение и слепоту, поэтому его утверждение пока остается непонятным. Едва боль затихает, раскрываю веки и что же вижу? Прямо напротив, на расстоянии десяти примерно сантиметров, находятся серые радужки глаз нависшего надо мной Морана. Он замирает в таком положении и долго и нудно пялит на меня. Практически не моргая и ни на что не отвлекаясь. В висках в это мгновение я чувствую легкий, но настойчивый стук, самонадеянный засранец намеревается войти в мою голову...