Попутчица

Глава 1.

(Все права на данное произведение принадлежат Элине Виноградовой. Авторский псевдоним Элина Градова. В соответствии с Законом Российской Федерации об авторском праве, любые действия в отношении текста (копирование, скачивание, печать произведения или его отрывков, размещение произведения или его отрывков на сторонних сайтах и иных платформах) запрещены, если данное право не оформлено соответствующим договором с моей подписью. Несанкционированные действия в отношении данного текста влекут за собой юридическую ответственность лиц, их совершивших.)

Шесть часов вечера. Железнодорожный вокзал. Через двадцать минут поезд на Санкт-Петербург даст последний третий гудок и тронется в путь. А в пятом купе пока ещё только один пассажир. Молодой человек лет двадцати восьми – тридцати трёх, точнее возраст определить трудно. Вошедшие в нынешнюю моду бороды, это сильно затрудняют, обычно придавая солидности и накручивая лет пять, а то и больше, своим хозяевам. Парень сидит, хмуро уставившись в окно и, не обращает внимания, как мимо распахнутой двери мелькают шумные пассажиры, торопливо расселяясь по своим купе. Его нисколько не трогает будоражащая суета вокруг, смех молодых людей, визг детей и окрики родителей, напутственные слова провожающих. Его не провожает никто…

Минут через семь в его купе наконец-то появляется ещё один пассажир, вернее пассажирка, элегантная дама лет пятидесяти – пятидесяти пяти, принеся с собой свежий аромат дорого парфюма. Она здоровается с угрюмым соседом, просто соблюдая нормы приличия, конечно же они не знакомы. Пассажир неохотно отвлекается от какой-то ему одному известной точки за окном и недоумённо здоровается в ответ, чтобы в следующую минуту снова продолжить созерцание, чего-то важного за окном вагона…

Машинист состава даёт неожиданно нервный громкий предупредительный гудок нерадивым пассажирам, чтобы бежали скорее занимать свои места. По коридору быстрым шагом проходит проводница, элегантная дама останавливает её на полпути вопросом, нет ли свободного места на нижней полке, потому что у неё верхняя. Проводница отмахивается, на ходу ответив, что вагон под завязку, нет ни нижних, ни верхних пустых мест, срывается дальше, но вдруг, её осеняет идея, и она говорит:

- Вот, молодой человек едет на нижней полке, может, он Вам уступит. Или подождите, когда в купе подсядут ещё двое, у кого-то из них второе нижнее место. Других вариантов не будет, в основном все семьями едут, так что решайте проблему в своём купе, - и убегает дальше к выходу, встречать опаздывающих.

- Спасибо, - бросает ей вслед элегантная дама. Угрюмый сосед, не поворачивая головы от окна, ровным голосом отвечает то ли убежавшей проводнице, то ли соседке, что уступать ничего не собирается, это его законное место. В его голосе кажущаяся холодная скука, однако, чувствуется, что в любой момент она может взорваться шквалом отрицательных эмоций, да и спина мужчины заметно напрягается, а шея пониже затылка приобретает багровый оттенок. Дама, вздохнув, начинает убирать в нижний ящик свой модный дорогой чемодан, потом усаживается напротив молодого человека к окну, и так они и сидят молча…

Поток пассажиров заходящих, вернее уже вбегающих в вагон заметно убывает, машинист даёт второй гудок, такой же неожиданный, как и первый.

Проводница начинает настойчиво выпроваживать из вагона последних провожающих, а в купе номер пять по-прежнему двое пассажиров…

Наконец, раздаётся последний гудок, и состав трогается…

Поезд набирает ход. Проводница продвигается от купе к купе, возвращая билеты, отобранные при посадке и проверяя всё ли в порядке. Наконец, она заходит в пятое купе и застаёт ту же картину: молодой мужчина угрюмо смотрит в окно, за которым с нарастающей скоростью мелькают дома и деревья, а напротив него сидит уже знакомая дама, что-то изучая в своём телефоне. Между женщинами опять возобновляется разговор про нижнюю полку. Проводница не удивлена, что двух пассажиров не хватает:

- Это, нормально, скоро пригородная станция, на которой всегда подсаживается достаточно много народу, не все садятся в поезд на главном вокзале. А, что молодой человек так и не захотел Вам уступить своё место? – спрашивает она у дамы, а сама косится на мужчину, забравшего свой билет и опять уткнувшегося в окно. Дама отрицательно мотает головой, делая знак рукой, не поднимать больше этот вопрос, но проводница продолжает с напором свою речь:

- Ну, что за мужики нынче пошли, я не понимаю?! Ладно бы старик какой-нибудь был или инвалид! Так нет же! Будь на его месте шестидесятилетний дядька и то бы по-джентльменски поступил!.. – кидает она напоследок и выходит, громко задвигая двери купе.

Парень оборачивается и обрушивает всю бурю гнева, которую вызвала проводница, на ни в чём неповинную соседку:

- Что Вы ко мне пристали? Когда билет свой покупали, не видели, что ли, что место наверху берёте? Не можете наверх забраться, а кто-то виноват! Дожили до преклонных лет, дома сидите или билеты покупайте внимательнее! Ничего я уступать не собираюсь, поищите благородного дурочка в другом месте!..

Наконец, он удивлённо замолкает, не услышав в ответ никакого отпора, дама молча достаёт из сумки красивую плоскую бутылку дорого коньяка и нарезку копчёной колбасы. В следующем порядке на столе оказывается коробка с треугольничками благородного сыра, цыплёнок – гриль, видно, что ещё не остывший, апельсин и две пластиковые стопки. Парень ошеломлён, поскольку вокруг никого не наблюдается, он понимает, что вторая стопка явно предназначается ему. Дама же, как ни в чём не бывало, приглашает его присоединиться к трапезе:

- У меня сегодня тоже плохой день, как снег на голову упала срочная командировка, билет, вообще, последний достался, толком даже собраться не успела, уж про обед и не говорю, так что давайте к столу!

- Спасибо, я не голоден, - бурчит молодой человек, остро почувствовав вдруг, неловкость от своей недавней реакции.

- Да, бросьте стесняться, всякое бывает в жизни, я ж понимаю. А есть одна не смогу, да и набрала столько всего, одной точно не осилить. Ну, же, хватит грустить, вы до Питера едете?

Глава 2.

В это время, поезд тормозит на пригородной станции, в вагоне творится какое-то движение, но в купе номер пять до самого отхода так никто и не заходит. Состав снова набирает скорость, стуча колёсами на стыках всё быстрее и быстрее, но кроме проводницы, это купе никого не интересует:

- Ну, вот, видите, как вышло, похоже, с вами сегодня больше некому ехать, пассажиры так и не подсели на станции, а билеты выкуплены, так, что выбирайте теперь любую полку, никого не спрашивая... Ого! – наконец, она обращает внимание на самобранку на столе, - похоже, вы уж, тут сами договорились обо всём. Чай приносить?

- Спасибо, конечно! – за двоих отвечает дама, - только попозже немного.

- Ну, само собой, - хмыкнув, глядя на бутылку с коньяком, отвечает проводница и исчезает за дверью. В этот раз задвигает её спокойно, резко уже не грохает.

- Вот, и славно, проблема решилась сама собой! Хватит дуться, давайте знакомиться! И цыплёнок остывает! Да и коньяк открыть некому, не идти же по вагону с бутылкой! Будьте мужчиной, поухаживайте немного за дамой преклонных лет, - возвращает она ему злые слова, брошенные в сердцах, но легко и без обиды.

- Простите меня, - трудно извиняется парень, - Я – Максим.

- А, я - Мария Васильевна. Ну, что сможете открыть?

Максим берётся за бутылку, набухшая пробка действительно сидит очень плотно, только мужчине и под силу выкрутить. Потом разливает янтарную жидкость по стопкам. Его мучает вопрос: почему у неё оказалось две стопки, он не удерживается и задаёт его.

- Почему же две? – удивляется Мария Васильевна, - Бог троицу любит, а я четыре захватила… Логично, Вы не находите? Купе же четырёхместное…

Она ловко разламывает курицу прямо в пакете из фольги, и раскладывает на пластиковые тарелки. Максиму достаётся половина тушки, смачно истекающая соком. Мужчина только сейчас понимает, как он голоден и буквально захлёбывается слюной.

- За знакомство, - протягивает свою стопку дама. Они беззвучно, скорее символически чокаются приборами и выпивают, дама едва ли треть, а Максим всю стопку до дна.

   Горячительная жидкость по его сосудам мчится живительным потоком. В следующий момент он вгрызается в сочную мякоть цыплёнка, и от былого уныния и хмурости не остаётся и следа. Скорбная складка между красивых чёрных бровей расправляется, и дама видит, что мужчине, а скорее ещё парню, едва ли чуть больше двадцати семи, двадцати восьми лет. По мере поглощения пищи, он окончательно расслабляется, они выпивают ещё пару тостов, причём, Мария Васильевна цедит всё ту же стопку, слегка обновлённую, а Максим опрокидывает всерьёз. Но закуска хорошая, для такого здоровяка, это вообще, не страшно, зато парень открыт к общению.

- Макс, можно мне так Вас называть?

- Без проблем, - соглашается он.

- Так вот, Макс, я хотела спросить, Вы в Питер по работе? Или отдохнуть?

- Я к другу, когда-то учились вместе, решил проведать на недельку.

- А, почему же тогда, вы пребываете в унынии? Встреча со старым другом, должна вселять в Вас радость и хорошее настроение.

- Мария Васильевна, перестаньте мне выкать, обращайтесь на ты, пожалуйста.

- Опять решил напомнить, что в сыновья мне годишься? – шутливо подначивает она.

- И в мыслях не было! – горячо оправдывается он, - просто, мне так легче. Уныние моё Вы правильно заметили, я еду его поддержать, от Павла ушла жена, любимая. Вот так, на ровном месте нож в спину воткнула и подалась к другому, и ребёнка забрала.

- Ну, может, не совсем уж на ровном месте? Доподлинно только муж с женой это могут знать.

- Не скажите! Я понимаю, Вашу женскую солидарность, но, положа руку на сердце, хочу сказать, что все бабы стервы, водите нас мужиков, как баранов за рога, верёвки вьёте. Лапшу красивую по ушам развешиваете, а сами только и норовите при любом удобном случае, обвести мужика вокруг пальца, ободрать, как липку и, выжав всё, выбросить за ненадобностью. Вам же всё равно, что чувствует мужчина, когда вы отталкиваете его, если он под ваши мерки не подошёл! Всем олигархов подавай и, чтобы желания исполняли по первому щелчку, а если нет, то пошёл вон!

- Прямо уж, все женщины таковы?

- По крайней мере, мне другие не попадались, и романтические сериалы не в счёт!

- А, мама? Твоя мама, такая же?

- Ну, нет! Мама у меня замечательная, одна такая на свет уродилась, и отцу моему повезло. Да и отец у меня, что надо, вообще, родители – прекрасные люди, всю жизнь вместе, как неразлучники.

- Что, ж, поздравляю с такими золотыми родителями. Вижу, что и сына они прекрасного воспитали, только, что-то ему не везёт с девушками.

- Мария Васильевна, давайте оставим эту тему, не хочу ссориться с Вами.

- И я не хочу. Может, тогда расскажешь, чем занимаешься. У тебя есть какое-нибудь увлечение? Что тебе нравится делать в жизни больше всего?

- Вы не находите странным, что я Вам – незнакомой женщине буду рассказывать, о том, что мне нравится делать больше всего?

- А, что есть какие-то незаконные увлечения? – подшутила дама, - я считаю, наоборот, человеку, которого никогда больше не встретишь, можно рассказать то, что не откроешь самым близким друзьям. Вагонные разговоры покруче любой исповеди бывают, тем более, никто не подсядет в купе. Впрочем, - она сделала равнодушное лицо, - я не настаиваю. У меня целая папка документов, которые я не успела просмотреть перед поездкой...

Глава 3.

   Она что-то увлечённо стала искать в своей необъятной сумке, когда Максим заговорил:

- Вообще-то, я – инженер, но это не увлечение, а работа, так уж, вышло. А моим хобби в свободное время является рисование, а ещё я немного пишу стихи и прозу. Но, это всё на любителя, нигде не издаюсь и, вообще, мало кому показываю.

- А, можешь мне что-нибудь прочесть сейчас? – спросила дама, застыв над сумкой.

- Ну, вот, например:

  За видом белого фасада

  Зияет чёрная дыра.

  Не скрасит яркая помада

  Души зловонного нутра…

- Кошмар! Надеюсь, не все стихи такие?

- Практически все. А, Вам, вижу не понравилось, - без сожаления произносит парень.

- Да, уж, на любителя стишок. А проза тоже такая мрачно-депрессивная?

- Ну, не любовные романы, конечно. Скорее, историческая фантастика.

- Современно, сейчас это направление в моде. А там, хотя бы, есть положительные герои? Или тоже все со зловонным нутром?

- Есть, главный герой нормальный, но он в конце погибает, - гордо произносит Максим.

-  Герой погибает, но дело его живёт? – выражает последнюю надежду попутчица.

-  Ну, как сказать… - скептически произносит автор.

- Короче, добро в конце произведения не побеждает зло? – уточняет Мария Васильевна.

- Так добро никогда не побеждает в жизни, а я не сказочник.

- Даже не знаю, что и сказать-то… Картины тоже страшные пишешь?

- Почему страшные, нормальные. Пейзажи люблю осенние, иллюстрации к своему роману сам рисую.

- Осенние-то хотя бы в красках золотой осени? – цепляется за последнюю соломинку дама.

- Моя тема – дождь, всё сквозь пелену дождя.

- Бедный мальчик, сплошные слёзы! - вздыхает попутчица и залпом выпивает стопку коньяка.

- Почему Вы считаете меня бедным. Жалости только не надо. У меня всё нормально в жизни, я себе цену знаю: поумнее многих и поталантливее, - чувствуется, что реплика Марии Васильевны его зацепила.

- Максим, а когда ты последний раз от души веселился? Так, чтобы с отрывом. Вообще, когда-нибудь совершал авантюрные поступки, очертя голову?

- Что Вы имеете в виду? – подозрительно спрашивает парень.

- В окна к девушкам забирался? Или цветы с клумбы рвал? Яблоки воровал в чужом саду?

- Ну, Вы даёте, Мария Васильевна! С виду приличная дама, а о таких вещах говорите! – поразился Максим.

- Так ты же, молодой! А удивляешься и ворчишь, будто старичок! Значит, хулиганить разучился уже давно. А, когда на санках с горы катался? Играл в снежки?

- Не помню, лет десять назад, наверное, когда в школе ещё учился. А Вы, когда?

- На санках лет пять не сидела, а снежную бабу прошлой зимой лепила и петарду с балкона запускала.

- Никому в окно не залимонили, случайно? – усмехнулся парень.

- Да, нет, всё обошлось…

- Да, Вы авантюристка, как я погляжу…

- Я – нормальная, просто жизнь люблю, а вот ты, почему-то, не очень, когда разлюбить-то успел?

- Да я, вроде, тоже люблю, это она меня не очень. Я не думал об этом никогда. Вообще, считаю, что всё нормально, так и должно быть.

- Может, хотя бы карьера инженера в гору идёт? – не отставала Мария Васильевна.

- Что Вы всё точки болевые во мне прощупываете? Нет никакой карьеры, инженеры нынче не в моде. Вот, если бы я был каким-нибудь компьютерщиком или рекламщиком – это да!

- Хорошо! Ничего не буду прощупывать, сам скажи, в чём тебе прёт? Или, когда последний раз фортуна поворачивалась к тебе не задом, а лицом?

- Не знаю, даже, - задумался на минуту Максим, - потом обрадованно сообщил, - вспомнил: на третьем курсе билет попался на экзамене по сопромату счастливый, вернее, один из тех пяти, что я выучил!

- Давненько, однако, - протянула дама…

Глава 4.

- Мария Васильевна, Вы хирург или сразу патологоанатом? Так профессионально ковыряетесь в ранах, не знаю, что и думать? Или психолог?

- Не то, не другое и не третье. Я – попутчица, от которой не может быть секретов...

- Вот, ещё! Вы не батюшка, а я не на исповеди! – огрызнулся Максим.

- Дело твоё, только, когда у тебя выпадет новая возможность поговорить с посторонним непредвзятым человеком, которому не нужно хвалить или ругать? Боишься услышать правду?

- Ничего я не боюсь! Только почему, я? Вы, что, всегда так ездите в поездах? С коньяком, закуской, сначала кормите, поите, а потом душу заставляете наизнанку вывернуть?

- Нет, я вообще, поездом езжу редко, только, если отдохнуть куда-нибудь или с близкими повидаться, теперь полно возможностей решать все вопросы дистанционно. Просто, на этот раз необходимо личное общение, слишком серьёзный проект висит на волоске, вместо себя даже никого послать не решилась. А, почему ты? – Мария Васильевна, помолчала минутку, разглядывая Максима, будто увидела его впервые, - наверное, ты напомнил мне сына, которого у меня нет. Я вижу, ты не глуп, возможно, в тебе есть искра таланта, но не в ладах с самим собой, зол и обижен на весь мир, вот и подумала, что смогу помочь. Извини, если ошиблась, насильно никого осчастливить невозможно…  

 - И не пытайтесь, меня всё устраивает в жизни! Да и, чем Вы можете мне помочь? Вы же не знаете, чего я хочу!

- Элементарно, того же, что и все: славы, признания, денег, любви! Что, не угадала? – пытливо глянула странная соседка.

- Ну, да, всего этого и хочу, Вы правы! Но, Вы то, тут причём?

- Да, в общем-то, ни при чём, всего этого ты достигнешь сам, потому что сможешь, если захочешь, конечно. Если перестанешь отпугивать удачу, она уныния не терпит…

- Эти ободряющие фразочки я слышу регулярно от друзей, от родителей, если в этом заключается помощь, то спасибо, конечно, только толку от этого маловато.

- Какой же толк от подбадриваний? Тебя сначала в комнату смеха сводить не мешало бы…

- Всё настаиваете на том, что я в детство давно не впадал? – ощетинился Макс.

- Хочу, чтобы ты своё отражение увидел в нормальном зеркале.

- Не понимаю, там все зеркала кривые.

- Это, как сказать… Возможно, именно там надо искать честное отражение.

- Я устал от Ваших непонятностей и загадок, объясните всё толком.

- Макс, ты слышал что-нибудь про шкалу эмоциональных тонов Рона Хаббарда? Того самого, что основал секту сайентологов.

- Я понял, Вы хотите заманить меня в секту. Только начали нетипично. Обычно эти товарищи работают топорнее: звонят в дверь и предлагают поговорить о Боге. Ну, что ж, оригинально, новаторский подход! Удивили, сто очков Гриффиндору! - Максим картинно захлопал в ладоши.

- Вообще-то, к сектам я не имею никакого отношения. Хотя, надо будет продать эту идею сектантам, думаю, рекрутинг у них попрёт. Дело не в секте и не в сайентологии, вообще. Хаббард на заре карьеры всерьёз занимался психологией, это его потом повело. Что поделаешь, с кем поведёшься от того и наберёшься. Но до того, как сойти с истинно научного пути, он внёс в дело практической психологии огромный вклад, занимаясь измерением человеческих эмоций. Всего спектра: от самых низких, до самых высоких. Он обследовал большое количество людей в различных эмоциональных состояниях, применяя для этого все возможные на то время приборы, а его шкале более шестидесяти лет. С моей точки зрения – это огромное открытие в психологии, ну, не как таблица Менделеева в химии, конечно же, но поскольку я не химик, то для меня даже круче!..

   Соседка сдвинула к окну остатки трапезы, достала из своей бездонной сумки блокнот и ручку, вырвала листок и, проведя на нём вертикальную линию, набросала на ней несколько поперечных рисок. Потом возле каждой риски снизу-вверх, дала каждой ступени своё название. В самом низу в нулевой точке значилось самое страшное Смерть, чуть выше Апатия, потом Горе, далее Страх, за ним Скрытая агрессия, ещё выше Гнев, над ним Антагонизм, где-то по центру Скука, верхними в возрастающем порядке значились Консерватизм, Сильный интерес, Веселье и на вершине Оптимизм.

- Вот, смотри, всё что выше Скуки – хорошие эмоциональные тона, высокие. Люди в этих тонах способны на творчество и открытия. Они очень работоспособны и уверены в себе. Принимают верные решения, поэтому часто побеждают, что можно расценивать, как удачу. Скука – граница между положительными и отрицательными тонами. Все, что ниже Скуки – низкие тона, человек в них не способен на продуктивную деятельность. А, главное, что он не может воспринимать действительность адекватно, всё происходящее он видит сквозь искажённую призму своего эмоционального тона. Наверняка, ты слышал выражение про некоторых людей: «он воспринимает всё в чёрном цвете…» Так вот, эта призма восприятия всё окружающее и окрашивает чёрным. Отсюда, ошибки в поступках людей. Например, у меня был такой случай, одна сотрудница воспринимала мою помощь, как давление и прессинг, и вместо того, чтобы за год научиться тому, чему было положено, копила страх и злобу на меня. И, в конце концов, вместо того, чтобы стать профессионалом, на которого можно положиться, уволилась в никуда.

- Откуда мне знать, что Вы говорите правду, может, Вы её поедом ели.

- Логично, что из всего сказанного, ты выбрал именно это, и вывод твой меня не удивляет. Постарайся определить сам для себя, где ты находишься. Имей в виду, что все люди могут перемещаться по этой шкале сверху донизу, в зависимости от жизненных обстоятельств, не задерживаясь надолго в одном тоне, но у каждого человека имеется свой хронический тон, в котором он живёт постоянно. К старости тональности свойственно снижаться, но в молодом возрасте, она должна быть высокой…

Глава 5.

   Дав небольшую характеристику каждому тону, Мария Васильевна пододвинула листок Максиму и спросила:

- Где ты, Макс?

- Не знаю, - задумчиво протянул парень.

- И я не знаю, но сегодня я видела тебя здесь, здесь и здесь! – и она по очереди ткнула кончиком ручки в Скуку, Антагонизм и Гнев. Долго ли ты в этом живёшь, не знаю, может, один из этих тонов - твой хронический, или кто-то тебя опустил до такого низа, и ты пребываешь на теперешнем уровне довольно долго, так, что забыл уже, как жил раньше. Это - ты должен понять сам. А, когда поймёшь, взяться за себя и расти вверх, тогда и добро будет побеждать в твоей жизни, и фортуна повернётся лицом. И призма твоего восприятия действительности окрасится в светлые тона, а в идеале, станет прозрачной, как чистое стекло. Но бывают в природе и рыцари Печального образа, этакие непонятые гении, им помощь не нужна, потому что Горе - их хронический тон. Заметь, людей с низким тоном, бесят те, у кого тон намного выше, так же, как я тебя сегодня…

   Максиму очень хотелось послать назойливую тётку со всей этой шкалой и Роном Хаббардом куда подальше. Кто ей позволил вот так бесцеремонно ковыряться в его душе?! Он хотел бы сбежать от всего этого бреда, забиться в угол и сидеть там в тепле и темноте, чтобы она оставила его в покое. Вся гамма чувств и невысказанных слов была написана на лице Макса крупными буквами. Мария Васильевна достала из чемодана дорогую клетчатую пижаму, тапочки под цвет, зубную щётку, полотенце и пошла в туалет, оставив молодого человека наедине со всей этой информацией. Он открутил пробку с бутылки и плеснул себе в стопку ещё коньяка…

   Спустя некоторое время, в купе зашла проводница с двумя стаканами горячего чая, и поставив их на стол, уже на выходе бросила:

- Чувствую, ночь у вас будет бурной! Ловко она тебя окрутила, парниша…

Максиму в первое мгновение захотелось выплеснуть горячий чай в лицо мерзкой бабе, но проводница быстро ретировалась, на выходе она наткнулась на вернувшуюся Марию Васильевну. Соседка, безусловно всё слышала:

- А, Вы, Лариса, - прочитала она на бэйдже, болтавшемся на груди проводницы, - заходите на огонёк. У нас в ближайшие пару часов запланирован диспут на тему «Традиции соцреализма в современной литературе», думаю, будет интересно…

- Да ну, вас! – фыркнула проводница и выскочила из купе.

- Восхищаюсь Вашему спокойствию! Моим первым желанием было её убить! – выпалил Максим, вена не правом виске у парня вздулась, шея побагровела, кисти рук сжаты в кулаки.

- Макс! Шкала Хаббарда тебе в помощь! Вот, смотри: эта женщина находится здесь, - Мария Васильевна указала в Скрытую агрессию, - в этом тоне она, похоже, пребывает постоянно. Ты находился в Скуке, и тогда, когда она принесла билеты в первый раз, и сейчас, когда зашла с чаем. Оба раза она опустила тебя сюда, - и соседка показала на две ступени ниже Скуки, но на одну ступеньку выше Скрытой агрессии - Гнев. – Она приблизила тебя к себе, получила от этого удовольствие, а ты очень легко повёлся…

- Повёлся, - недоумённо развёл руками Максим, - а, Вы, не повелись, почему-то?

- Потому, что я помню про шкалу, да и уронить меня тяжелее, я где-то здесь, - Мария Васильевна показала на Сильный интерес, - и иногда бываю вот здесь, - опустилась на следующую риску в Консерватизм, - а было время, когда я упала вот сюда, - она ткнула в Апатию, - и стремилась сюда, - и её авторучка сдвинулась на самую нижнюю точку в Смерть. Но выбралась наверх. Многие специалисты считают неблагодарным делом вытягивать людей из низких тонов. И бессмысленным…

-  Почему?

-  Это – риск, свалиться вслед за вытягиваемым, вместо того, чтобы поднять его до себя. Падать всегда легче, чем подниматься…

- Ааа, - протянул Макс. Не сильно доверяя всем этим непонятным россказням.

- Всё, я спать, день и так затянулся, а мне надо хорошенько выспаться…

- А, как же чай?

- Выпью ночью холодным, если захочу, конечно. Спокойной ночи… - и, взбив подушку, насколько это возможно, накрылась одеялом до самого подбородка и отвернулась к стенке…

   Максим рассчитывал на продолжение разговора, он только разогнался, приготовил целую кучу доводов и аргументов против всей этой теории с эмоциональными тонами, а она всё оборвала, и, как ему казалось, уснула легко и непринуждённо, введя его в смуту и бросив наедине со всеми аргументами!

   Растерянному парню ничего не оставалось, как тоже ложиться спать. Некоторое время он ещё гонял свои всклокоченные мысли, но усталость, коньяк и мерный стук колёс сделали своё дело, Максим вскоре басовито и разливисто храпел на своей законной нижней полке…

Глава 6.

   Утром, когда парень проснулся, не сразу сообразив, где находится, первым, кого он увидел, конечно же была соседка, уже при полном макияже и причёске, и при параде.

-  Макс, доброе утро! – бодро встретила она его пробуждение, - просыпайся, через пару часов будем на месте!

-  А, сколько сейчас?

-  Десять уже, ну, ты и соня! Впрочем, как и все вы, молодые! Я тоже такой была, не понимала, почему родители встают рано, когда можно ещё поспать, а теперь сама жаворонком стала и не заметила…

   Макс сел, пытаясь пятернёй пригладить слежавшуюся за ночь набок шевелюру. Как ни странно, голова после вчерашнего не гудела, видимо, коньяк и вправду был хорош.

-  Кофе будешь? – спросила Мария Васильевна.

-  А, что, эта ведьма проводница ещё и кофе угощает? – удивился Максим.

-  Неет, - рассмеялась соседка, - она угощает кипятком, а кофе угощаю я, - и протянула Максиму пакетик заварного кофе, - но за кипятком иди сам.

-  Сначала умоюсь…

-  Это верно! – одобрительно кивнула дама.

   Удивительно, сегодня с утра, Макса она уже не раздражала, то ли он стал привыкать к её ненавязчивой манере руководства над ним, то ли поверил, что она ему не враг, то ли после бурного вечернего диалога, у него не осталось сил сопротивляться. А, может, всего вероятнее, что он ещё окончательно не проснулся…

   Выпив кофе, Макс заметно приободрился и был уже готов снова встать в боевую стойку, но Мария Васильевна усердно занималась какими-то своими документами до самого Питера, так что разговора больше не получилось. Лишь на прощание, она протянула ему свою визитку, сказав:

-  Нужна будет помощь, звони. И, ещё, имей в виду: алкоголь, наркотики и проститутки дают лишь иллюзию счастья на короткий срок, зато потом, когда наступает отрезвление, роняют ещё ниже, чем был до них. Удачи!..

-  До свидания, - ошеломлённо вымолвил Максим вслед удаляющейся даме.

Потом, посидев ещё немного, пропустил всех пассажиров, спешащих к выходу и, только после этого, разжал кулак с визиткой. Зелёная с золотыми уголками по краям картонка уже помялась в его вспотевшей ладони, но Макс её расправил и прочёл: Издательский дом «Первая книга», главный редактор Колобкова Мария Васильевна…

   Кровь отхлынула от его лица и в следующее мгновение прилила обратно! «Первая книга» - это то самое издание, куда он пытался пробиться несколько раз, посылая свои рукописи, но ответа так ни разу и не получил! Своё главное творение, сагу о герое, он отослал ещё год назад, а в ответ – тишина, только уведомление, что рукопись доставлена. И, вот она - удача! Была прямо в руках! Макс с опозданием осознал, что весь вечер, а может быть и ночь, мог втирать этой хитрой тётке – главному редактору, свои работы: декламировать стихи, не то безобразное четверостишие, а что-нибудь доброе и светлое, когда-то сочинялось и такое. Мог вкратце рассказать о своём детище - исторической саге, да много, чего мог! Но всё бездарно профукал, грубо говоря, а хотелось выразиться и ещё грубее!..

Глава 7.

    Неделя в Питере пролетела быстро и бестолково. Планов было много, Максим думал, что они с товарищем прогуляются по знакомым местам, навестят общих друзей молодости и студенчества, одним словом, развеются и отвлекутся от проблем, каждый от своих. Однако, планам этим сбыться оказалось не суждено, Павел находился уже в недельном запое, из которого его пора было вытаскивать, но вместо этой благой цели получилось, что Максим наоборот втянулся в пьянство за компанию. Между похмельем и очередным возлиянием, из слов горевавшего приятеля, удалось выяснить, что не такой уж он и ангел с крыльями:

-  Ну, подумаешь, - воздевал он руки к потолку, - не работаю! Нет желания, вот и всё! Как вдохновение придёт, так сразу и найду работу! Да меня с руками оторвут в любой фирме!

-  А, давно не работаешь-то? – интересовался Максим.

-  С, позапрошлого Рождества! Загулял на каникулах, что я не человек, что ли?! Ну и решил отдохнуть ещё немного, потом как-то привык…

-  А Катя? – поинтересовался Макс о жене друга.

-  Да, я не понимаю, чего она взъелась? У неё зарплата большая, должность в банке! Куда ей эти бабки, солить, что ли?!

-  Два года, - протянул Макс мечтательно. Кто бы ему подарил два года безделья на всём готовом! Уж, он бы точно распорядился этим временем по уму: отправился путешествовать, мир посмотреть! Новый роман написал бы, наверное, а может и ещё чего-нибудь, - А, что ты делал два года?

-  Жил, - просто, не задумываясь, ответствовал Павел.

-  Дом строил? Деревья сажал? Хозяйством занимался? Книги писал? – до Макса никак не доходило, что значит, жил?..

-  Какие книги! С ума сошёл! У компа сидел, сам знаешь, как около него время пролетает, только подсядешь, «Cyberpunk 2077» откроешь, пивка баночки три приговоришь, уже и вечер. А эта пантера явится с работы и орать начинает!

-  Знаешь, Паш, я бы тоже от тебя ушёл! – не выдержал Максим.

-  Ну и уходи, - друг в горячке на хмельную голову готов был выгнать кого угодно из своей жизни, явно нацелившись на дальнейшее грехопадение…

   И так уж вышло, что Макс сначала выпил с ним за встречу, потом за мужскую солидарность, потом ещё за что-то, и понеслось. Всю неделю его не покидало щемящее ощущение потери чего-то важного, он не вдумывался в причину этого чувства, тем более, под алкогольным наркозом становилось не до самоанализа. В один из вечеров, друзьям захотелось разнообразия, и для поднятия мужского тонуса, они кликнули девочек по вызову. Однако, умудрились с ними разругаться на пьяные головы, и дамы лёгкого поведения послали их куда подальше, громко хлопнув дверью. Это было полное фиаско…

    Затянувшуюся вакханалию прекратила мама Павла, приехавшая проведать непутёвое дитя, и застав картину маслом, быстро прикрыла клуб одиноких сердец, оставшись хозяйничать, пока сын не придёт в себя. Это оказалось даже к лучшему, Максу пора было возвращаться домой, приводить себя в порядок и выходить на работу из недельного отпуска или, лучше сказать, запоя…

    Колёса поезда ритмично стучали на стыках, а Максиму казалось, что они выстукивают ему по мозгам одно и то же слово: «дурак – дурак, дурак – дурак…», и так до бесконечности…

Глава 8.

   Потом в его жизни наступили серые будни. Скучная нелюбимая работа, однообразные вечера, тоска и неудовлетворённость занимали всё его свободное время. Он часто вспоминал дорогу в Питер, странную попутчицу и упущенную возможность. Максим даже нашёл в интернете шкалу Рона Хаббарда, о которой говорила Мария Васильевна, и изучил её вдоль и поперёк. Он мысленно спорил с этой странной женщиной, пытаясь доказать ей, а на самом деле, себе самому, что всё это чепуха, а её выводы не стоят ломаного гроша, она не права, и с ним всё нормально! Просто мир жесток и грязен, поэтому лучший способ не замараться, это отстраниться от всех. В конце концов, все гении получали признание после смерти, поэтому, суета не имеет смысла. Однако, в его сознании тут же просыпался второй голос и предательски оппонировал таким красивым выводам, шепча, что всё это - оправдания слабака, и Колобкова права: он действительно видит реальность через искажённую призму восприятия!..

    После довольно продолжительной борьбы с самим собой, победила Колобкова! Одержать верх над Максом ей удалось ещё и потому, что на ежегодной встрече одноклассников, его друзья и недруги школьных лет хвастались друг перед дружкой успехами в карьерах и личной жизни. Многие уже были какими-нибудь ценными специалистами или достойными отцами семейств, растили сыновей и дочерей, строили дома и сажали деревья! Максим явно отставал… После этой ежегодной сходки, которую он посещал через раз, он совсем сник, а редакторша в его мятущейся душе одержала победу!..

    Покопавшись в бумажнике, Максим наконец, нашёл смятую зелёную визитку и набрался-таки храбрости, позвонить в приёмную главного редактора «Первой книги», чтобы записаться на приём. На визитке был указан и номер мобильного Марии Васильевны, но Максим счёл бестактностью звонить напрямую, и пошёл длинным путём…

   Дозвонился сразу:

-  Алло! Издательство «Первая книга» приёмная главного редактора, - бодро отозвался на том конце женский голос.

-  Здравствуйте, - растерялся молодой человек быстрому ответу, но собравшись, выпалил заготовленную фразу, - мне надо записаться на приём по личному вопросу к главному редактору.

-  Представьтесь, пожалуйста!

-  Максим Антонов!

-  Какая организация?

-  Никакая… Я – частное лицо! Представляю сам себя…

-  Извините, такая форма работы с частными лицами не предусмотрена. Если Вы - начинающий автор, присылайте рукопись на электронную почту редакции.

-  Я не автор, то есть автор, - запутался Максим, - мне необходимо встретиться с Марией Васильевной, мы договаривались…

-  Вам назначено? – в голосе секретарши показались раздражённые нотки.

-  Время не оговорено, но главный редактор дала мне визитку и сказала позвонить, - начал объясняться парень, волнуясь, что секретарша бросит трубку.

-  Представьтесь ещё раз, я уточню у Марии Васильевны!

-  Максим…

-  И всё? А какие-нибудь отличительные признаки у Вас есть: должность, общие знакомые, может быть, ещё что-нибудь? – допытывалась секретарша, - у нас тут Максимов пруд пруди, как Вас отличить?

-  Скажите, попутчик!

-  Попутчик? – переспросила девушка.

-  Да-да, попутчик в Санкт-Петербург!

-  Ну, хорошо, - протянула она с сомнением в голосе, - подождите, попробую узнать, - и переключилась на внутреннюю связь. Через пару минут прослушивания приятной мелодии, в трубке раздалось, - Максим, Мария Васильевна примет Вас в четверг в 13.00.

-  Спасибо! – обрадовался Макс, правда, это рабочее время, но не важно, он отпросится и вырвется любой ценой! Встреча с попутчицей, вдруг оказалась так важна, что если бы его не отпустили, он готов был уволиться.

-  Договорились, в четверг в 13.00 на рецепшене Вас будет ждать пропуск, только напомните свою фамилию.

-  Антонов! Максим Сергеевич Антонов! – обрадованно выпалил парень.

  Записала, всего доброго, Максим! – пропела напоследок секретарша и отключилась…

   Сегодня понедельник, до четверга ещё целых три дня, надо подготовиться к встрече, скорей бы!..