Порочная осень

Сентябрь. Неделя 1. Яблоневый сад

Сентябрь всегда пахнет яблоками. Настя знала это с детства, когда бабушка будила её ранним утром и отправляла в сад собирать наливные плоды. Теперь, спустя годы, бабушки уже не было, но дом уцелел, и сад стоял таким же, каким Настя его помнила. Огромные ветви тянулись к земле, усыпанные красными, тяжёлыми яблоками.

Настя приехала сюда одна. Ей недавно исполнилось тридцать, развод остался позади, но внутри всё ещё было чувство, что жизнь словно застыла, ждёт нового поворота. И вот — старый дом, тишина деревни, утренний туман, яблоки, падающие на траву.

Она наклонилась, подняла одно — красное, блестящее, с каплей росы. Откусила, и сладкий сок потёк по губам. Настя усмехнулась: «Как в детстве…»

— Ничего не изменилось, — вдруг раздался мужской голос у нее за спиной.

Она резко обернулась. У забора стоял мужчина с корзиной. Высокий, в тёмной футболке, с лёгкой щетиной и знакомой улыбкой. Настя сразу узнала его, сердце предательски дрогнуло.

— Саша… — прошептала она.

Он был её одноклассником. Когда-то, в девятом классе, она ночами переписывалась с ним в тетрадке, прятала записки в учебниках и тайком передавала их по рядам. Ей казалось, что он — единственный, кто понимает её. Но потом они разошлись: она уехала учиться в город, он остался в деревне. Встречались мелком, когда Настя навещала бабушку, но построить длительные отношения всегда что-то мешало.

И вот — спустя столько лет — они снова стоят в яблоневом саду.

— Ты всё та же, — сказал Саша, подходя ближе. — Только взгляд другой. Взрослый.

Настя улыбнулась, но внутри её уже захлестнуло волнение. Она вспомнила, как когда-то мечтала о его поцелуе. До сих пор мечтает. Но сказать ему об этом она не решалась.

Они вместе стали собирать яблоки. Разговоры текли легко — о жизни, о том, кто где был, что потерял и что нашёл. Но порой между словами возникала пауза, наполненная чем-то другим — ожиданием, напряжением.

В какой-то момент Саша отложил корзину, протянул руку и снял с волос Насти листок, принесенный туда ветром. Его пальцы задержались у её виска, скользнули по щеке. Настя не выдержала — выдохнула дрожащим голосом:

— Я скучала…

И тогда он поцеловал её.

Поцелуй был долгим, глубоким, как недосказанные слова, которые тлели в сердцах много лет. Настя прижалась к нему всем телом, словно боялась, что он снова исчезнет. Его руки обняли её крепко, жадно, и в этот момент весь сад словно растворился.

Они упали в траву между яблонями. Саша торопливо расстёгивал её платье, целуя шею, грудь, живот. Настя выгибалась под его руками, чувствуя, как каждый его поцелуй отзывается горячим током внутри. Его ладони скользили всё ниже, заставляя её дрожать и извиваться.

Она тонула в наслаждении с запахом яблок, влажной травы и его кожи. Его движения были уверенными и жадными, будто он хотел наверстать все потерянные годы. Настя стонала, впиваясь ногтями в его плечи, чувствуя, как внутри разгорается пожар, смешивающий боль и удовольствие.

Когда он резко приподнял её бёдра и посадил на себя, Настя вскрикнула, но тут же прижалась крепче, двигаясь в ответ и находя новый ритм. Она обхватила его ногами, позволила ему перевернуть её на спину, потом — на живот. Трава щекотала кожу, но это лишь усиливало ощущения.

Он вновь подхватил её и усадил верхом на себя, позволив ей самой задавать темп. Настя двигалась, то ускоряя ритм, то замедляя, ощущая, как он глубже входит в неё. Он резко наклонил её вперёд, прижав грудью к земле, и вошёл снова, сильнее и грубее. Она закрыла глаза и застонала. Мир вокруг исчезал, оставалась только мокрая трава, сладкий привкус яблок на губах и тепло его тела.

В какой-то момент Настю пронзила мысль: странно — заниматься любовью прямо здесь, в саду, на мокрой траве. Но в этой странности было что-то дикое, необузданное, естественное. Она ощутила, как много лет ей не хватало именно этого — свободы, слияния с природой, настоящей искренности. В городе её жизнь казалась однообразной: серые джунгли сковывали движения, душили желания. А здесь, в деревне, под яблонями, она наконец могла быть собой, могла позволить себе не таить страсть, не прятать её, а дарить её всю, без остатка.

Саша поднял её на колени, держа за талию, и заставил откидывать голову, открыв шею для жадных поцелуев. У Насти кружилась голова от сладости этих прикосновений, от тепла его дыхания и от ощущения, что её тело откликается каждой клеточкой. Саша снова перевернул её, положив на живот, раздвинул её бёдра и вонзился так глубоко, что Настя закричала, захлёбываясь от удовольствия. Её пальцы скользили по сырой траве и вонзались в землю. Саша продолжал двигаться внутри нее, выбивая воздух из ее легких. Каждое движение открывало в ней новые глубины, каждый его толчок отзывался вибрацией в груди и голове.

Когда он вошёл в неё в последний раз, она закричала — громко, свободно, так, как никогда прежде. Их тела двигались в ритме, задаваемом самим садом — ветви шумели, яблоки падали, трава путалась в волосах. Это было не просто слияние тел — это было возвращение к самой себе, к юности, к тем несбывшимся мечтам.

Они лежали на траве, пока не потемнело и в сад не пришел промозглый холод осени, которая постепенно начинала диктовать природе свои правила. Они держались за руки и молча глядели на небо сквозь ветви яблонь. Настя впервые за долгое время чувствовала себя живой.

Саша тихо сказал:

— Я ждал этого дня. Всё это время.

Она повернулась к нему и улыбнулась. В её глазах уже не было ни грусти, ни сомнений. Только осень, яблоки и долгожданная страсть.

Эксклюзивные истории в Телеграм-канале Алина LOVEрова (authoralinaloverova)

Сентябрь. Неделя 2. Старая школа

Денис не любил сентябрь. Каждый год он приносил не только запах прелых листьев и холодные туманы, но и чувство пустоты, возвращавшее его к школьным воспоминаниям. Теперь он уже взрослый, работает в городе, но всякий раз, приезжая в деревню к родителям, он неизменно проходил мимо своей старой школы.

Денис всегда любил лазить по заброшенным зданиям — это было его хобби, маленькое приключение в мире тишины и разрухи. С тех пор, как школу закрыли и оставили её стены на растерзание времени, он туда ни разу не заходил. Зачем, если каждый угол он знал как свои пять пальцев? Но в этот раз что-то невидимое, словно тихий зов прошлых лет, потянуло его в сторону скрипучей калитки, и он отворил её.

Здание пугало своей пустотой и серостью. Краска облупилась, окна пустыми глазницами смотрели в небо, где-то на крыше перекосились ржавые трубы. Но в сознании Дениса стояла другая картина: звонкие голоса одноклассников, беготня по коридорам, запах мела и влажной тряпки в классе.

Всё, что казалось вечным, исчезло.

Он подошёл ближе. Ступени, когда-то отполированные сотнями ног, теперь заросли мхом. Денис положил ладонь на холодную дверь, и в груди кольнуло — будто он снова мальчишка, боящийся контрольной. Он толкнул дверь, и та поддалась со скрипом.

Внутри пахло сыростью и пылью. Стены, потрескавшиеся и облезлые, ещё хранили следы прошлого: торчали обрывки детских рисунков, в спортзале валялся порванный мяч, а на доске учительской остались выцветшие слова: «С новым 2004 годом!».

Денис прошёл по коридору, и память оживила лица. Вот здесь он впервые дернул за косу Лену, свою первую любовь. Здесь получил пощёчину от строгой учительницы. Здесь признался в любви девочке из параллельного класса, и она рассмеялась. Всё это накатывало одновременно, сжимая грудь странным коктейлем боли и тепла.

Он зашёл в класс, где когда-то сидел у окна. На подоконнике валялся оборванный листок тетради. Денис поднял его. На полях ещё можно было разобрать чужой почерк: «Не забудь: после уроков встречаемся у калитки». Улыбка тронула его губы. Это была записка от Лены.

Он вспомнил, как тогда всё казалось важным — признания, обиды, обещания. Теперь многое растворилось во времени, но эти слова — «не забудь» — вдруг пронзили сердце стрелой. Он и правда забыл. Иру унесла жизнь в другой город, они не виделись много лет.

И вдруг, словно тень из прошлого, Лена появилась в классе. Денис вздрогнул. Она выглядела почти так же, как в 11 классе — юная, сияющая, с лёгкой улыбкой на губах. Но взгляд её был взрослым, пронзительным, словно она знала больше, чем он мог понять.

— Денис? — мягко произнесла она, делая шаг к нему.

— Лена?.. — его голос сорвался, удивление смешалось с ностальгией. — Ты... не изменилась.

Лена слегка улыбнулась и забрала листок, который он держал в руках.

— А на обратную сторону ты не посмотрел? — спросила Лена с улыбкой.

— А что там? — нахмурился Денис.

— Ну, слушай, — начала Лена, садясь рядом, — это то, о чём я мечтала тогда... и всё ещё представляю. Представляю нас вместе, как мы смеёмся, как я шепчу тебе на ухо свои самые сокровенные фантазии, как мы касаемся друг друга там, где никто не видит. Ты ощущаешь это? — она наклонилась ближе, её голос дрожал от волнения.

— Лена, погоди, — нервно сглотнул Денис. — Все это как-то странно. Мы столько лет не виделись. И теперь тут, в старой школе, ты... Думал, ты живешь в Москве. С мужем.

— Нет у меня никого, Денис, — прошептала Лена. — Я только о тебе все эти годы и думала. Думала, как найду тебя, обниму, поцелую... Я приехала на выходные в деревню, шла мимо школы и тут смотрю — силуэт в окне. Присмотрелась и тебя узнала. С ума сойти, какое стечение обстоятельств! Решилась зайти, проверить, не показалось ли. А это и вправду ты! — ее глаза сверкали пламенем надежды. — Денис, я так ждала этого дня! Ждала, когда смогу прикоснуться... — она опустила руку на ширинку, — к твоему твердому члену и почувствовать его внутри.

— Лена, стоп... — Денис отшатнулся, смущённо, — это слишком...

Но слова Лены, её близость, теплый взгляд, манящий и знакомый, растопили его сопротивление. Его дыхание стало учащённым, сердце стучало громко, непроизвольно ускоряясь от возбуждения.

— Не убегай от меня... И от себя. Ты ведь хочешь этого, — улыбнулась Лена, и Денис понял, что давно желал именно этого.

Лена медленно расстегнула ширинку и скользнула рукой под ткань джинсов, начиная ласкать его с невероятной лёгкостью и грацией. Денис ощущал, как каждое её мягкое, умелое движение словно раскатывает волну тепла по его телу. Возбуждение постепенно заполняло его, как бурлящая река. Каждое её прикосновение пробуждало искры наслаждения, которые взмывали к голове и разливались по всему телу.

Поначалу Денису казалось это странным. Они одни в старой школе — сидят на потертой скамье в классе, где когда-то писали контрольные. Но взгляд Лены, ее касания и тихие вздохи заставили его раствориться в ощущениях, постепенно входя во вкус и забывая обо всём вокруг.

Лена посмотрела на него. Её взгляд был проницательным, почти провокационным.

— Тебе нравится? — спросила она тихо, словно проверяя его готовность вернуться к воспоминаниям, к тому, что было когда-то важным.

Ее голос пробуждал в нем все давно забытое. Он растерялся, но не мог отрицать — ему нравилось происходящее, нравилось до дрожи.

Денис кивнул.

— Тогда позволь мне доставить еще большее удовольствие, — проворковала Лена.

Она опустила его джинсы еще ниже, боксеры вместе с ними, а затем села сверху на эрегированный член. Она брала его в себя медленно, неотрывно следя за Денисом. Тот еле сдерживался, чтобы не обхватить ее за талию и не насадить на свой стержень до самого его основания.

Наконец Денис целиком ощутил ее на себе. Её тепло и мягкость обволакивали его, каждое движение вызывало трепет в груди и дрожь по спине, словно волны музыки, играющей на струнах его тела. Головка плавно скользила по нежному лону. Каждый новой толчок срывал стон с полных губ Лены. Не сдержавшись, он схватил ее за шею, притянул к себе и поцеловал. Лена взвыла от наслаждения, и этот звук взлетел к полотку пустого класса.