Порочные цепи плена

Глава 1 Зови меня Сизый Ястреб

Керан

— На колени! — по моей спине прошелся самый хвостик кнута, опалив израненную кожу болью. Кому-то из моих соратников досталось сильнее, чем мне, но я, как и все, рухнул на колени перед вошедшей в сумрачный зал подземелья женщиной.

Неверный свет факелов плясал по полу, выхватывая из темноты высокие узкие сапоги, плотно обтягивающие ее стройные ноги с тонкими лодыжками, и отбрасывая густые тени на лица склонившихся перед ней мужчин.

О жестокости ханны Дэйи по отношению к пленникам ходили легенды. И я готовился к худшему, понимая, что не имею права выдать военные тайны своего суверена даже под пытками.

Ханна, не проронив ни слова, прошлась вдоль нашего ряда, периодически хватая облаченной в кожаную перчатку рукой за волосы кого-то моих соратников, чтобы запрокинуть голову и посмотреть в лицо. Ее собственного лица было не рассмотреть под глубоким черным капюшоном.

— Отряд «Сизый ястреб», — почтительно доложил ей следующий за ней по пятам высокий худой советник в длинной черной хламиде.

— Кто-то ушел? — обронила она, заглядывая в лицо Хэнгу, стоящему справа от меня. От резкого движения его вздернутой за волосы головы звякнули цепи, идущие от железного ошейника к его скованным запястьям и дальше, проходя между ног, заканчивающиеся на ножных кандалах.

— Нет, ханна Дэйя, — отчеканил, выступив на шаг вперед, один из наших конвоиров. — Пятьдесят убитыми, двадцать пленными. Отряд «Сизый ястреб» уничтожен полным составом.

От этих слов в моей груди разлилась жгучая всепоглощающая боль. Уничтожен полным составом... Мой отряд, мое детище. Слава «Сизого Ястреба» гремела по всей Ватаргии и за ее границами. Нас боялись. Нас боготворили. И моя ошибка погубила все…

Я вздернул голову, не дожидаясь, пока ханна дотронется до моих волос, и прямо взглянул ей в лицо. Она посмотрела на меня, и язычки пламени от факела за моей спиной заплясали, отражаясь в ее глазах.

— Имя? — произнесла она, убирая занесенную было над моей головой руку за спину и с интересом склоняя голову набок. Голос ее был низкий для женщины, чуть хрипловатый и пробирающий своими вибрациями до самого нутра.

— Зови меня «Сизый Ястреб», ханна Дэйя, — надменно, насколько позволяло мне мое состояние, отозвался я. — Мое имя не для таких, как ты.

— Дерзишь? — ледяным тоном проговорила ханна, хватая меня за цепь под горлом, как хватают под уздцы лошадь, и притягивая мое лицо к своему. Я успел только поразиться ее неженской силе — одной рукой ей удалось преодолеть сопротивление моего тела и заставить меня запрокинуть голову. — Посмотрим, как ты заговоришь при нашей следующей встрече на допросе, Сизый Ястреб.

— С нетерпением буду ждать новой встречи, ханна Дэйя, — придушенно прохрипел я, буравя ее взглядом.

— Этого оставьте мне, — обратилась ханна к своему советнику, брезгливо отпихивая меня. Не удержав равновесия в сковывающих движения цепях, я неуклюже повалился на пол к ее ногам. — Остальных в камеры.

***
Уважаемые читатели! Рада приветствовать вас в своей новой книге, насыщенной самыми острыми эмоциями и самой горячей страстью!
Подписывайтесь на автора!
Добавляйте книгу в библиотеку и ставьте звездочку!

С любовью, ваша Юна!

Глава 2 Пока дышу

Дэйя

Крик рвет горло. Земля уходит из-под ног. Перед глазами кровавая пелена.

Безнадежно цепляюсь руками за воздух и кричу-кричу-кричу. Собственный крик звенит в ушах, но даже он не может заглушить похотливый хохот мучителей. Боль настигает меня, поглощая с головой. Жесткие руки держат мое бьющееся в агонии тело в железной хватке. А боль поднимается снизу, завладевая всем телом. Бьет, дробит, разрывает на куски тело, выворачивает наизнанку душу. Смазанными пятнами плывут перед глазами, сменяясь, лица палачей. Во рту вкус крови. Кровь течет обжигающими струйками по лицу. Воздух пропитан запахом крови. Каждый вдох причиняет боль, которая все растет и растет, выводя меня с каждым ударом сердца на новую ступень страдания, которому нет конца…

Я рывком села в постели, прижав кулаки к грудине, за которой разрывалось сердце. Глупому куску мяса в груди не объяснить, что это всего-лишь сон. Один и тот же сон. Приходящий каждую ночь с регулярностью одержимого любовника.

Глубоко вздохнув, я провела руками по обнаженному телу, покрытому испариной, напоминая себе о том, что боль, которую я испытываю — лишь отголоски далекого прошлого. Раны на теле давно затянулись, оставив лишь тонкие белесые шрамы. Но глубоко внутри боль не утихала, напоминая о себе каждый раз, когда я засыпала.

С глухим рычанием я поднялась с мокрой от моего пота постели и тряхнула головой, прогоняя полуночные видения, преследующие меня с того страшного дня. Внизу живота полыхал пожар ненависти густо замешанной на боли. Пламя это расходилось по моему телу, вливая силы в сведенные судорогой мышцы и знаменуя начало нового дня.

Для меня был только один способ ненадолго приостановить эту нескончаемую пытку — причинить такую же нестерпимую боль одному из выродков, именующих себя ватаргцами. Заставить ублюдка кричать не своим голосом и жалко умолять о пощаде. Обонять запах его боли, ощущать под ладонями скользкую от крови и сведенную судорогами страдания плоть, заставить его пожалеть о том, что родился на свет.

Только жестокая кровавая месть помогала мне примириться с теми зверствами, что сотворили однажды со мной выблядки этой поганой страны. И я поклялась мстить, пока мои руки могут держать лук и меч. Каждый мерзкий урод из Ватаргии поплатится за эту боль, что не утихает с течением времени. Я утоплю в крови Ватаргию и каждого ее вонючего выродка, попавшего мне в руки.

В памяти всплыло лицо заносчивого ублюдка, отказавшегося назвать мне свое имя, и ненависть вперемешку с болезненным возбуждением огнем побежала по жилам, обостряя все чувства. Предвкушая сладость предстоящей игры, я принялась не спеша одеваться и приводить себя в порядок.

Этому Сизому Ястребу сегодня предстоит познать все грани боли, прежде чем я отпущу его душу к праотцам. Он повторит каждый крик девочки из моего сна, испытает на своей шкуре жгучие объятия страдания. Я растерзаю его тело, растопчу его гордость, разорву в клочки его душу, как делала с сотнями ублюдков до него. Как буду делать с каждым выродком Ватаргии до тех пор, пока дышу.
***
Поддержи любимого автора!
Подпишись на Литнет, поставь новой книге лайк, и наслаждайся новой историей от Юны.

Глава 3 Рад меня видеть, Сизый Ястреб?

Дэйя

Три часа пополуночи — самое глухое и темное время суток. По спящим темным коридорам форта я беззвучной тенью скользила в сторону лестницы, ведущей в подземелья. Мне не нужно было освещение, я наизусть знала эту дорогу. Ходила ею каждую ночь, чтобы расправиться с очередным подонком и ненадолго заглушить терзающую меня боль.

Тусклый свет дежурных факелов, укрепленных в стенах, почти не разгонял тьму, царившую в тюремных камерах. Пленники, сбившись в жалкие вонючие кучки, спали в своих клетках, но я равнодушно прошла мимо, не замедлив шага. Пусть спят, пока очередь не дойдет до них. Сегодня у меня на десерт Сизый Ястреб. Сегодня он будет, срывая глотку, кричать для меня.

Хорошо смазанные петли на дверях моей личной камеры пыток поддались без скрипа, но распятый на стене пленник все равно поднял голову, прожигая меня взглядом полным ненависти. Я кровожадно усмехнулась ему — посмотрим сколько ты продержишься, прежде чем начнешь униженно просить пощады.

— Ты долго, ханна Дэйя, — хрипло подал голос пленник, движением головы откидывая с лица пламенеющие в свете факела рыжие волосы.

— Рад меня видеть, Сизый Ястреб? — оскалилась я, подходя к нему ближе и разглядывая его лицо в свете укрепленных справа и слева от него светильников. Ублюдок по жестокой насмешке природы был очень хорош собой. По телу искорками разбежалось волнующее предвкушение, концентрируясь внизу живота и горячей волной спускаясь ниже. Тем лучше… Тем приятнее мне будет наблюдать, как его мужественное лицо исказится гримасой боли, как из-под длинных темных ресниц побегут кровавые слезы, как идеально очерченные губы будут умолять о снисхождении.

— Не мог дождаться нашего свидания, ханна Дэйя, — он усмехнулся покрытыми запекшейся кровью губами, тоже беззастенчиво разглядывая меня, как будто это не он висел передо мной в жалкой беспомощной позе. И я на миг ощутила острое желание спрятаться от его пронзительного взгляда, пожалев, что, поторопившись, не накинула свой плащ с капюшоном. Но тут же задавила в себе червячок застарелого страха, заставив себя прямо взглянуть в ярко-голубые глаза своего обездвиженного собеседника.

— Значит, ты уже готов порадовать меня своими воплями, жалкое ничтожество, — нежно улыбнулась я ему, обходя его по дуге и разглядывая следы на его теле, которые оставили мои дознаватели. Зная мои пристрастия, Лингрэн приказывал допросить выбранного мною пленника в первую очередь, до того, как моя рука коснется его. Потому, что после меня допрашивать уже будет некого. — Допрашивали?

Я провела кончиками пальцев по его рельефной груди, ощущая мягкость кожи резко контрастирующую с твердостью подлежащих мышц, и с силой надавила пальцем на след от ожога на его груди, с наслаждением отмечая, как сползает с лица ублюдка высокомерная ухмылочка. Пламя влечения разгоралось внутри со скоростью лесного пожара. Отметив, как участилось его дыхание, я невольно подстроилась по его ритм.

— Немного, — выдавил он, возвращая себе самообладание. — Но особо не старались. Видимо боялись затмить славу самого кровожадного палача орды — ханны Дэйи.

— И что интересного рассказал им прославленный Сизый Ястреб? — пропустив мимо ушей сомнительный комплимент, поинтересовалась я, отходя от пленника к столу, на котором были разложены мои любимые инструменты пыток. Лингрэн, хоть сам на дух не переносил пытки, был в этом очень щепетилен и заботился о том, чтобы у меня всегда все было под рукой.

А я не собиралась упускать такую великолепную возможность. Эта ночь должна стать незабываемой для нас обоих. Я намеревалась сначала стереть с этого красивого лица самодовольную ухмылку, а потом уж вволю насладиться его прекрасным телом, от одного взгляда на которое меня бросало в сладкую дрожь.

Глава 4 Щедрость палача

Керан

— Увы, — севшим голосом отозвался я. Пересохшее горло подводило меня, не давая вести переговоры в той тональности, которая была необходима. — К стыду твоих псов, им ничего не удалось узнать.

Она не спешила начинать экзекуцию, растягивая удовольствие. Каждому палачу была известна одна очевидная истина — ожидание боли в тысячу раз страшнее самой боли. Но пока выбранная мною тактика помогала мне оставаться в ясном сознании, не поддаваясь панике, даже тогда, когда она с характерным позвякиванием принялась перебирать разложенные на столе щипцы, иглы, ножи и прочие инструменты причинения боли.

— Хочешь попить, прежде чем мы приступим? — поинтересовалась Дэйя, наливая в кружку воды из стоящего тут же кувшина. Я впервые с момента ее появления не совладал с эмоциями и вздрогнул. Горло сжалось в предвкушении глотка воды. За последние сутки неутоленная жажда стала мучительной.

— Не откажусь, — собрав в кулак все свое достоинство, не дрогнувшим голосом ответил я, настороженно наблюдая за ее действиями. Дэйя взяла в обе руки кружку с водой и подошла ко мне.

Ханна была на целую голову ниже меня и ей пришлось поднять вверх руки, чтобы поднести кружку к моему лицу. На краткий миг, потянувшись всем телом к подставленному сосуду, я испытал к Дэйе симпатию, задаваясь вопросом, как эта хрупкая, по-своему красивая, женщина оказалась в такой чудовищной роли.

Но в следующее мгновение она сделала резкий выпад правой рукой, ударяя по дну кружки. Драгоценная влага выплеснулась мне на лицо и потекла каплями по лбу, векам, щекам. Разочарование было настолько болезненным, что я едва сдержал стон. Судорожно дыша, я слизнул с пересохших губ попавшие на них капли.

А дьяволица, внимательно наблюдавшая за выражением моего лица, злорадно расхохоталась. Ее смех покатился по каменным коридорам, эхом отдаваясь от глухих стен.

Физическое страдание усиливалось пережитым унижением. Как я мог поверить ей и поддаться на провокацию? Неужели забыл, с кем имею дело? Нет, она не дождется от меня жалоб, как бы тяжко мне не приходилось! Приходилось задействовать все доступные мне ресурсы, чтобы оставаться невозмутимым.

Я был обязан продержаться, и продержаться, как можно дольше! Ведь после моей смерти придет черед кого-то из моего отряда. Развлечений предводительницы орды не пережил ни один пленный. По моей вине мои побратимы обречены. И все, что я могу сделать для них — попытаться выторговать у судьбы достойную смерть для каждого из них.

— Напился? — издевательски пропела Дэйя, наслаждаясь своей маленькой победой. Но я не намерен был сдаваться так быстро. Мы еще посмотрим, кто кого.

— Благодарю тебя, щедрая ханна Дэйя, — прохрипел я, подхватывая ее тон. — Не ожидал от тебя такой милости.

Но она, не переставая ухмыляться, подошла поближе и, коротко размахнувшись, с силой ударила меня кулаком поддых. От неожиданности, я не успел напрячь живот, выставляя блок, и впитал ее удар сполна, захлебнувшись своим дыханием.

— Игры закончились, ублюдок, — прошипела она мне в лицо, когда я скорчился от боли, насколько мне позволяли сковывающие меня цепи. — Начинай кричать, пока в твоих легких еще есть воздух.
***
Нравится, как пишет Юна?
Пока эта невероятная книга создается прямо на ваших глазах, зайдите на мою страницу.
https://litnet.com/shrt/tuou
И выберите себе историю по душе.
Рекомендую обратить внимание на цикл Варрэн-Лин, который начинается с бесплатной книги "Сердце Стаи" https://litnet.com/shrt/tugu
Вы не пожалеете!

Глава 5. Игры закончились

Дэйя

С каждой минутой я хотела заполучить его все сильнее, но он мешал мне исполнить желаемое своим ослиным упрямством. От того ненависть к ублюдку, который меня совсем не боялся, бесновалась в груди диким зверем, требуя немедленно утолить жажду крови и причинить ему боль. Но я до поры сохраняла внешнее спокойствие. Хуже нет, когда палач теряет самоконтроль — тогда смерть казнимого может наступить слишком быстро, не принеся желанного удовлетворения.

Но когда он, вместо того, чтобы выть от досады, принялся насмехаться надо мной, глаза застила кровавая пелена. Удар получился великолепным. И будь пленник чуть по тщедушнее, он бы уже блевал кровью. Этот же лишь поперхнулся.

Жажда причинить боль, затмевая нарастающее влечение, становилась невыносимой, и я, схватив с держателя на стене первый попавшийся под руку хлыст, размахнулась и со всей силы полоснула по распятому передо мной телу. Ястреб вздрогнул, но не издал ни звука, хотя я отчетливо видела вспухшую кровавую борозду на гладкой загорелой коже его груди. Я размахнулась и ударила еще и еще… но не добилась от него ни единого звука! Ни стона, ни хрипа, ничего! Он молчал, прикрыв глаза и лишь подрагивающие ресницы сообщали мне, что он все еще в сознании.

— Почему ты не кричишь? — прорычала я, отбрасывая хлыст и хватая его за подбородок, покрытый колючей щетиной. Длинные темные ресницы приоткрылись, являя мне спокойный взгляд небесно-голубых глаз.

— Пока не хочется, ханна Дэйя, — произнес он так непринужденно, будто я предлагала ему бокал вина перед обедом. — Но ты продолжай. Я весь в твоей власти.

Чувствуя, что меня уже трясет от неконтролируемой ярости, я, размахнувшись, ударила его по лицу. В последний миг ублюдок вскинул голову и оскалился. Костяшки кулака вместо того, чтобы размозжить ему хрящи носа налетели на зубы, и руку прострелило болью до самого локтя. Я отпрянула, оторопело глядя на ссадины от зубов на тыльной стороне своей кисти. А когда подняла взгляд, у меня перехватило дыхание и внутри груди все взорвалось непереносимой ненавистью. Мерзавец улыбался мне, растянув разбитые губы и демонстрируя испачканные в крови ровные белоснежные зубы.

— Что ж ты растерялась, ханна Дэйя, — насмешливо ободрил он меня. — Давай, покажи мне все, на что ты способна.

Я попятилась и ухватилась за скрытый в стене рычаг. Обычно, это развлечение я припасала на самый конец. Но сейчас я была так взбешена, что готова была на все, чтобы он, наконец, закричал.

Система удерживающих его цепей пришла в движение, и растерянность, на миг промелькнувшая на его лице, была мне наградой. А затем заработал скрытый под полом механизм и лебедка с глухим гулом потянула цепи через кольца.

Пленника сбило с ног и протащило за ноги по полу, вытягивая в полный рост. Ручные цепи удлинялись, оставляя его прикованным к стене и, одновременно, следуя за тягой его тела. Но только до определенного момента. В нижней точке стены ручные цепи блокировались, а ножные продолжали тащить, вытягивая тело с силой, которой не мог сопротивляться ни один человек.

Это был механизм моего собственного изобретения для казни путем четвертования. Я налегла на рычаг, внимательно наблюдая за лицом наглой твари и пытаясь уловить на нем выражение страха и боли.

Глава 6 Если ты не боишься смерти

Керан

Когда цепи потянули мое тело в разные стороны, я понял, что это конец. Что ж… Осталось потерпеть совсем немного. Страшная нечеловеческая боль разрывала каждую мышцу, но я, стиснув зубы, представлял вечные луга, на которые мне скоро предстояло отправиться. Воображал Бурана — своего боевого коня — уже заждавшегося меня в тех краях. Но звонкая пощечина выдернула меня из спасительных фантазий. Я с трудом заставил себя открыть глаза и увидел перед собой настолько же ненавистное, насколько прекрасное лицо Дэйи. От переживаемой боли зрение мутилось и лицо ханны плыло, двоилось. Я попытался сфокусировать взгляд, всеми доступными мне способами отделяя сознание от боли, испытываемой телом.

— Знаешь, что это такое? — поинтересовалась она, цепко удерживая мой взгляд своими темными глазами. Я знал, чего она пытается добиться, и не собирался давать ей желаемое. Пусть хоть в малом, но я хотел сохранить за собой право выбора.

— Твоя... любимая... игрушка? — выдавил я едва слышно. Каждый вдох и выдох давались с трудом.

— Это приспособление для вырывания рук и ног с мясом! — рявкнула она, и я почувствовал на своем лице ее горячее дыхание. — Сейчас я надавлю на рычаг и буду смотреть, как корчится в агонии жалкий обрубок, оставшийся от твоего тела!

— Очень… любопытно, — выдохнул я. — Можно... вопрос?

Мне удалось ее удивить. Я видел, как широко распахнулись ее глаза.

— Валяй! — велела она озадаченно.

— Почему… ты ничего… не спрашиваешь? — ребра с каждым словом ломило все сильнее, легкие жгло огнем, но я не мог ни спросить.

— А что? — ухмыльнулась она дьявольской усмешкой. — Уже готов отвечать на мои вопросы?

Сил отвечать больше не было, и, чтобы не заорать самым позорным образом, я сжал до скрипа зубы и отрицательно качнул головой.

— Тогда готовься! — безумно расхохоталась она и, встав с пола, попятилась к своему проклятому рычагу, не спуская с меня жадного взгляда. — Сейчас ты узнаешь, что такое настоящая боль.

Я прикрыл глаза, молясь только об одном — пусть боль лишит меня сознания. Я был не уверен, что дальнейшее я смогу выдержать также мужественно. Хорошо хоть меня не поили все это время и мочевой пузырь был пуст, уберегая меня от связанного с физиологией позора.

В полу подо мной загудела лебедка, приводя в движение звякнувшие цепи. Я резко выдохнул, чтобы в груди не было воздуха для крика, но натяжение внезапно ослабло и я рухнул на твердый холодный каменный пол.

Боль не ушла до конца, но стала вполне переносимой. Несколько секунд я лежал с закрытыми глазами, жадно глотая затхлый воздух подземелья и приходя в себя. Все надежды на скорое прекращение страданий обрушились, но я, несмотря на это, чувствовал дикое извращенное облегчение. Все-таки я хотел жить, пусть и страдая. Не испытывая страха перед смертью, я желал жить всей душой, и это внезапная смена планов моей мучительницы неожиданно вдохнула в меня надежду.

Когда я открыл глаза, то не смог сдержаться от того, чтобы не вздрогнуть. Ханна Дэйя стояла прямо надо мной, поставив широко расставленные ноги по обе стороны от моих бедер.

— Что ж… — протянула она. — Если ты не боишься даже смерти, я придумала для тебя другое развлечение, — доверительно сообщила она мне. — У мужчин есть один страх, который зачастую сильнее страха смерти. Не так ли?

И она многозначительно опустила глаза на мой пах.

Признаюсь, в этот раз меня на самом деле прошиб холодный пот. И мне не удалось скрыть от дьяволицы свое смятение.

Глава 7 По прямому назначению

Дэйя

Удар попал в цель, и я уже ликовала в душе, празднуя свою победу. Несмотря на его упрямство и чрезвычайную стойкость, сегодня мне еще доведется услышать его вопли ужаса и боли.

Опустившись на колени между его ног, я нарочито медленно взрезала штанину его кожаных брюк острым кинжалом, проводя кончиком по коже ноги и оставляя длинную кровавую царапину от щиколотки до самого паха, чтобы ублюдок в полной мере прочувствовал, что с ним происходит. Раскроив одну половину брюк до самого пояса, я взялась за вторую. И тут он он выдержал.

— Позволь спросить, что ты собралась делать с моим гениталиями, — изменившимся голосом спросил он, когда кончик моего ножа задержался напротив его паха.

— С какой целью интересуешься? — поддела его я, одним движением срывая остатки брюк с его тела. Увиденное заставило меня в волнении сглотнуть. Такого великолепного экземпляра мне давно уже не попадалось. Интересно, какой он в стоячем состоянии?

После того, как я заметила проявления его слабости, ненависть и жажда крови чуть отступили, и теперь я с совершенно искренним восхищением рассматривала открывшиеся мне возможности. Ублюдок оказался красив не только на рожу. Хорошо, что я не поддалась минутной слабости и не прикончила его.

— Не хотелось бы тебя разочаровать, чего бы ты не задумала, — парировал он, задерживая дыхание, когда я провела кончиками пальцев по стволу от основания до спрятанной в коже головки. — Зная твои планы, я смогу лучше соответствовать им.

От ощущения нежной бархатистой кожи под пальцами меня бросило в жар, а между ног зародилось приятное волнующее предвкушение. Да, этот ублюдок слишком хорош, чтобы убивать его так быстро. До рассвета я еще успею насладиться им в полной мере, возьму его несколько раз, чтобы этот сукин сын в полной мере почувствовал себя использованным. А потом буду медленно рассекать его плоть на лоскуты, слушая его истошные вопли, пока он не сдохнет от боли или потери крови.

— Пожалуй, для начала я использую их по прямому назначению, — не задумываясь над своими словами, поделилась я. Чем хороша близость с пленниками — с ними можно не бояться своих желаний. После того, что произойдет между мной и мужчиной в этой самой комнате, он уже никому и ничего не расскажет.

Фантазии захватили меня настолько, что я впала подобие эротического транса, сжимая между ног мужское бедро, на котором я сидела верхом, и поглаживая тупой стороной кинжала большой красивый член, непроизвольно вздрагивающий в моей руке.

— Может… я все-таки что-нибудь тебе расскажу, — дрогнувшим голосом предложил Ястреб. — Вряд ли мой дружок способен удовлетворить твой взыскательный вкус.

Я искренне рассмеялась промелькнувшему в его словах волнению. Даже в такой ситуации эти чванливые свиньи боятся упасть в грязь лицом. Что ж, пришло время расплаты за все злодеяния, творимые мужчинами на этой земле.

— Это мы сейчас поправим, — ухмыльнулась я и добавила, добавив в интонацию зловещего предвкушения: — Вот только боюсь, тебе это совсем не понравится.

И я встала с пола, направляясь к своему столику с инструментами.
***
Дорогие читатели!
Среди моих книг есть несколько бесплатных горячих эротических историй.
Приглашаю вас ознакомиться с эротикой Юны совершенно бесплатно в книгах:
Одиннадцать цифр ( очень чувственный рассказ) https://litnet.com/shrt/tgDI
Пароль Алая Роза (откровенный рассказ с элементами принуждения) https://litnet.com/shrt/tg9I
Исполняющий чужие желания (роман с большим количеством нежных романтичных и очень откровенных сцен) https://litnet.com/shrt/tgrI

— Ты сегодня очаровательна, — вдруг сказал он, сбрасывая рубашку на пол и делая шаг к ней. — Посмотри на меня, — он положил ладонь ей на голову и, погладив по щеке, приподнял ее лицо за подбородок.

И когда она подняла глаза и встретилась с его взглядом, он наклонился к ее лицу и поцеловал. Его губы были мягкие и сладкие на вкус, они нежно скользили по ее губам, рождая своими прикосновениями восхитительно-сладкую дрожь во всем теле. Даша таяла в его руках, растворяясь в безумной нежности этого поцелуя. Она не отвечала ему, чувствуя, что сейчас так нужно. Лишь покорно позволяла его языку раскрывать ее губы, проникая в ее рот все глубже, и льнула всем телом к его обнаженной груди.
Исполняющий чужие желания https://litnet.com/shrt/tgrI

Приятного чтения!

Глава 8 Что это такое?

Керан

Ханна что-то искала на столе с пыточными инструментами и от каждого металлического звука, доносящегося оттуда, сердце болезненно сжималось. До недавнего времени я не сильно задумывался о ценности, которую представляет для меня средоточие мужественности. Но прямо сейчас я вновь готов был вновь подвергнуться четвертованию, лишь бы она оставила свою затею. Лучше уж умереть в муках, но оставаясь при этом мужчиной.

Однако ханна всерьез увлеклась своей новой жестокой игрой. Возвращалась она ко мне с торжествующей улыбкой, держа в руках инструмент, от вида которого у меня внутри все заледенело от ужаса. С каждой минутой удерживать невозмутимость на лице становилось все сложнее, но я знал, что как только я опущусь до демонстрации страха, до жалкой мольбы о пощаде, я развяжу ей руки. Она только этого и ждала, чтобы наброситься на меня со всей доступной ей жестокостью.

Поэтому я молчал, насторожено наблюдая за ее действиями.

Она снова уселась верхом на мое бедро и продемонстрировала инструмент так, чтобы я смог разглядеть его всех сторон. Это было похоже на полый металлический цилиндр с острым наконечником и более тонкой ручкой с противоположной стороны. Мой страх усиливался от того, что я никогда не видел ничего подобного, и понятия не имел о его предназначении.

Все чувства обострились до предела, навалившись на меня неподъемным грузом: тяжесть ее тела на бедре, прикосновение к обнаженной коже бархатной ткани ее мягких брюк, холодное прикосновение железа кандалов к запястьям и щиколоткам, тихое позвякивание цепей, вызванное непроизвольной дрожью моих сжатых в кулаки рук.

— Не знаешь, что это такое? — хрипло осведомилась ханна, одаряя меня поистине демонической улыбкой.

— Надеюсь, скоро ты просветишь меня относительно свойств этого предмета, — выдавил я, растягивая немеющие губы в ответную ухмылку. Получалось плохо. Каждое слово давалось с трудом, и при каждом вдохе внутри словно рвалась невидимая нить моего самообладания.

— Несомненно! — расхохоталась она, в запале хлопнув меня ладонью по бедру в непосредственной близости от паха. Легкий хлопок подействовал, как искра в стогу сена, мгновенно воспламенив все чувства. Неконтролируемый ужас вырвался из оков моего самообладания, пожаром распространяясь по всему телу и сжигая все своем пути. В этой панике горело все, что было мне дорого, все, что составляло самую суть моей личности: гордость, уверенность в своих силах, хладнокровие и рассудительность. Разум отказывался принимать то, что происходит со мной прямо сейчас.

Перед глазами плыли мушки, и я почти потерял зрение и ориентацию в пространстве. Охваченное пожаром страха тело онемело настолько, что я перестал чувствовать даже опору, на которой лежал. Зато сердце колотилось так, что казалось еще чуть и проломит ребра. Натянутые до предела нервы ловили каждое движение воздуха вокруг.

Со стороны ханны послышался металлический щелчок, и я резко выдохнул, сжав зубы и зажмурив глаза, понимая, что как только она коснется меня, я самым жалким образом заору независимо от того, что именно почувствую.

Глава 9 Я с ним еще не закончила

Дэйя

Я смотрела на его окаменевшее лицо, на вздымающуюся грудь, на бьющуюся на его шее жилку, и чувствовала, как восторг переполняет все мое существо. Голова кружилась от ощущения своей власти над этим мужчиной, а в груди разрастался обжигающий жар.

Я видела, что мои действия не оставили его равнодушным, и уже чувствовала на губах сладость победы. В ушах уже мерещился его хриплый вопль, преисполненный ужаса и боли. Болезненное возбуждение пробежалось по коже колючими мурашками, заставляя тонкие волоски на коже вставать дыбом. Соски, ставшие слишком чувствительными, натянули тунику на груди, и я дернула завязки у горла, ослабляя давление одежды.

Желание обладать им достигло своего пика, и я торопливо вскинула инъектор, чтобы скорее ввести в организм пленника яд, который приведет его в состояние готовности удовлетворять мою страсть.

Но тут дверь камеры бесцеремонно распахнулась, выдергивая меня из моих интимных мечтаний.

— Ханна Дэйя? — показавшийся на пороге Лингрэн казался в первое мгновение обескураженным, но, как и всегда, быстро взял себя в руки и почтительно склонил голову.

— Чего тебе? — отозвалась я грубее, чем следовало. Досада и разочарование от того, что меня оторвали от восхитительного времяпровождения в самый ответственный момент бурлящим потоком заполняли сознание, грозя перерасти в ярость. Если этот ублюдок побеспокоил меня без причины, я… Я…

— Простите что побеспокоил, ханна Дэйя, — проговорил он почтительно, кидая косые взгляды на распростертого подо мной пленника. — Но совет уже собрался. Ждут только вас.

— Совет? — переспросила я растеряно, откладывая в сторону инъектор и вытирая о свои штаны взмокшие ладони. — Сколько времени?

— Уже половина девятого, ханна Дэйя, — вежливо отозвался Лингрэн. — Вчера вы приказали собрать воевод к восьми утра, и они уже полчаса ожидают вас в зале совещаний.

Половина девятого? Серьезно?

Я медленно поднялась на ноги и обвела непонимающим взглядом обстановку камеры. Пережитое возбуждение все еще не отпускало. Руки мелко подрагивали, а сердце быстро-быстро колотилось в груди. Я так увлеклась, что потеряла счет времени.

— Я искал вас везде, ханна Дэйя, — продолжал Лингрэн. — Весь форт на ушах, а вы, оказывается, все еще здесь.

Д-да, я все еще здесь. Обычно я успевала закончить с пленником до семи утра, чтобы успеть сполоснуться, причесаться и переодеться. К восьми я уже была готова приступить к своим повседневным делам. Но не сегодня.

— Да-да, — невпопад произнесла я. — Передайте воеводам, что я сейчас буду.

— Слушаюсь, ханна Дэйя, — кивнул Лингрэн. — Что делать с этим?

Он не скрывал сквозившего в голосе отвращения, глядя на моего узника.

— С этим? — я перевела озадаченный взгляд на Ястреба. После пережитого шестеренки в голове будто заржавели, мысли ворочались с трудом, переваливаясь с боку на бок. Надо бы его прикончить, как привыкла. Но внутри все яростно воспротивилось этой мысли. Ведь я так и не получила от него то, чего хотела. Я с ним еще не закончила!

— Я с ним еще не закончила, — ухватила я за хвост последнюю мысль. — Отвяжите его, дайте ему воду и еды. Сегодня вечером я с ним продолжу.

— А-а… куда его прикажете поместить? В общую камеру к пленникам или в яму? — уточнил Лингрэн услужливо. Но его тон дернул за мои взвинченные нервы. Меня затрясло от переполнявшей меня ярости настолько, что в глазах помутилось и пересохло во рту.

— Ублюдок! — заорала я, впечатывая кулак в дверь рядом с лицом Лингрэна. Советник отшатнулся, и в глазах его промелькнул страх. — Какой же ты ублюдок, Лингрэн! Не видишь, я не в состоянии сейчас думать? Чего ты от меня хочешь, задавая эти бессмысленные вопросы?

— Дэйя! — Лингрэн стянул, наконец, маску лживого подобострастия, и, перехватив мою сжатую в кулак руку, осторожно погладил большим пальцем по дважды разбитым за сегодня костяшкам. — Я лишь хочу, чтобы ты ни о чем не волновалась. Я сделаю так, как ты велишь.

— Тогда… тогда… — я лихорадочно соображала, как поступить с упрямым пленником, отступив от Лингрэна и выдернув из его ладоней свою руку.

— Ханна Дэйя, — мои размышления вдруг были прерваны хриплым голосом, от которого внизу живота вновь натянулась и завибрировала тугая струна. — Позволь дать тебе совет по этому вопросу. Вели поместить меня в одиночную яму.

— Ах ты мразь! — рявкнула я, рывком разворачиваясь к наглому мерзавцу, из-за которого я опоздала на совет и сейчас никак не могла взять себя в руки. — Я разве давала тебе слово? — я наступила ему на горло, с ненавистью наблюдая, как наливается краской его красивое лицо.

— Я… объясню… почему… так лучше,— прохрипел он из-под моего каблука, прожигая меня взглядом ясных голубых глаз.

Глава 10 Я услышала тебя

Керан

Ее нога в жестком кожаном сапоге на горле ощущалась очень тяжелой. Я с трудом проталкивал воздух сквозь пережатое горло, чтобы сделать очередной вдох. Но в ее темных миндалевидных глазах я увидел промелькнувшее любопытство, и глубоко в моей душе зародилась робкая надежда.

Было ве́рхом безрассудности обратиться к ней после того, что она чуть не сделала со мной. Но, как и всегда, я не мог покорно ждать своей участи не попытавшись хоть как-то повлиять на происходящее.

— Говори, — обронила она, изучая меня недоверчивым взглядом. И убрала ногу с моей шеи. Желание потереть ладонью то место, на которое только что давила нога ханны, было едва переносимо. Но за неимением такой возможности, я сосредоточился на главном. Наживка заглочена, осталось грамотно подсечь мою зубастую рыбку.

— Узники уже сутки ожидают своей участи и прямо сейчас воют от ужаса перед тем, что им предстоит, — проговорил я, превозмогая боль в передавленном горле. — Если ты поместишь меня к ним, это пагубно скажется на мне. Ведь ты, как никто другой, знаешь, что в толпе человек теряет свою индивидуальность и заражается эмоциями других. Если ты не хочешь, чтобы твоя игрушка сломалась без твоего участия, вели посадить меня в одиночную яму.

Длинная тирада далась мне нелегко, и теперь я, затаив дыхание, наблюдал за выражением ее лица. Я не сомневался в том, что ханна Дэйя умная женщина, иначе не добилась бы она таких успехов. Однако до изворотливости мужского ума, зажатого в угол безвыходных обстоятельств, ей все-таки было далеко.

Внимательно выслушав меня, Дэйя рассмеялась. Звонко и задорно, тряхнув длинными блестящими в свете факелов волосами.

— Я услышала тебя, Ястреб, — сверкнула она глазами, и обернулась к Лингрэну. — Вели посадить его вместе с тем жалким отребьем, что воет от ужаса и молит о пощаде.

Мне едва удалось удержать хмурое выражение на лице, и я прикрыл глаза, чтобы не выдать случайно взглядом затопившее меня горячей волной облегчение. Получилось! У меня получилось!

Советник Дэйи, даже если и разгадал мою маленькую хитрость, вида не подал и лишь согласно кивнул ей. А может быть, он и не пытался понять. Какое ему дело до обреченного пленника?

Мне, однако, эта маленькая победа далась напряжением всех оставшихся сил. Поэтому, когда Дэйя быстрым шагом покинула камеру, я обессиленно распластался на полу.

Приход охранников, снятие сковывающих меня цепей и соединение между собой рук и ног прошло для меня, как в тумане. Если бы мне прямо сейчас открыли двери и сказали: «Ты свободен», я бы не нашел в себе сил сдвинуться с места.

Подгоняя меня пинками и тычками, охранники довели меня до общей камеры, где ютились мои парни — жалкие остатки «Сизого Ястреба», и впихнули внутрь, посмеиваясь между собой. Наверное, они слышали мой разговор с ханной и теперь насмехались над тем, что она отказала в моей просьбе, не догадываясь об истинных моих намерениях. Но мне до их смешков не было никакого дела, я даже не слышал их, обращенные ко мне, оскорбления.

Главное — теперь я смогу поддержать своих ребят, поднять их боевой дух и подарить им надежду.

Глава 11 Это не изменится

Дэйя

Я сидела во главе стола, вполуха слушая доклады воевод. И чувствовала себя отвратительно. Голова гудела, как чугунный колокол. По телу ощущалась мерзкая слабость, выражаясь мелким подрагиванием пальцев. Слегка подташнивало от вони, исходящей от двух десятков мужчин, собравшихся в небольшом зале.

Я ненавидела собирать советы. Это мероприятие, вынуждавшее меня терпеть этих вонючих мужланов, которые были мне противны, всегда отнимало много сил. Однако, без единой тактики, которая вырабатывалась на таких советах, я рисковала потерять свои позиции в этой войне. Поэтому я, прикрыв лицо ладонью поставленной на локоть руки, мучительно пыталась вникнуть в то, что мне пытались донести.

— Пусть тогда «синяя» когорта займет позиции на правом фланге, а «красные» чуть потеснятся, — подвела я итог спору, длившемуся последние полчаса.

— Если вопросов больше нет, то я объявляю собрание закрытым, — закончила я, не обращая внимания на возмущенные шепотки, пронесшиеся над столом. Что бы им не ответила — всегда найдутся недовольные. Я уже привыкла к этому, поэтому не переживала на этот счет. — Третьего дня жду от вас полной боевой готовности. Будем брать Синторский курган, а сразу за ним у нас прямая дорожка до Галтии.

Я встала из-за стола, давая понять, что собрание закрыто, и отошла к приоткрытому окну в ожидании, когда командующие моими войсками покинут комнату.

— Ты сегодня была рассеяна, — негромко сказал подошедший сзади и вставший у моего правого плеча Лингрэн. — Тебя что-то беспокоит?

— Ничего особенного, — отмахнулась я. — Просто через пару дней должны прийти женские дни. Вот меня и потряхивает. Скоро пройдет.

С Лингрэном я могла поделиться чем угодно. Можно было сказать, что он был единственным близким мне человеком. Вот только… Рассказывать ему о том, что ничтожный пленник, оставшийся в темнице, никак не выходит у меня из головы, почему-то не хотелось.

— Сегодня ночью я слышал, что ты опять кричала, — заметил Лингрэн. — У тебя закончился снотворный эликсир? Мне велеть, чтобы приготовили новый?

Натянув вымученную улыбку, я повернулась к Лингрэну. До всего-то ему есть дело!

— Ты же знаешь, эти эликсиры мне не помогают, — проговорила я, разглядывая его некрасивое вытянутое лицо. — Я каждую ночь кричу. И буду кричать. Если тебе это мешает, то выбери себе покои подальше от моей спальни.

Лингрэн укоризненно покачал головой, глядя на меня с отеческой заботой.

— Дэйя, — произнес он со вздохом. — Я давно говорю — тебе не следует спать одной. Человеческое тепло рядом могло бы избавить тебя от кошмаров прошлого.

Комната опустела, и мы с ним остались наедине.

Лингрэн поднял руку и осторожно коснулся кончиками пальцев моей щеки. Я же от его прикосновения отшатнулась, как от удара. Это вышло непроизвольно. Просто я до сих пор не могла никому позволить касаться меня. Даже Лингрэну.

— Посмотри на себя, — произнес он, нисколько не смутившись от моей реакции. — У тебя же взгляд совершенно дикий. Тебе надо больше спать. Если бы ты только позволила, я бы…

— Нет! — резко перебила я его, отступая и увеличивая расстояние между нами. Такие разговоры он заводил с завидной регулярностью, но я не хотела видеть в своей постели никого. Даже Лингрэна, ближе которого у меня никого в этом мире не было.

Даже Лингрэн, знавший меня, как облупленную, не должен был видеть то жалкое зрелище, которое я представляла из себя в тот момент, когда пробуждалась от очередного кошмара. Ханна Дэйя обязана была держать лицо перед своими подчиненными. Иначе империя, построенная с таким трудом, рассыплется карточным домиком.

— На этом закончим, — отрезала я, видя, что он намеревается сказать мне еще что-то. — Я уже объясняла тебе, что ни один мужчина не ляжет в мою постель. Это не изменится!

Не дожидаясь встречных возражений, я быстрым шагом покинула комнату.

Глава 12 Среди своих

Керан

— Керан! Живой! — товарищи окружили меня, хлопая по плечам и разглядывая так, словно я вернулся с того света. В кругу своей «семьи» я сразу воспрянул духом.

— Вода у вас есть? — прохрипел я пересохшим ртом. Мне тут же поднесли ковшик с тухлой вонючей жидкостью, которую и водой-то назвать стыдно. Но я с жадностью припал к нему и мне показалось, что ничего вкуснее я не пил за всю свою жизнь.

— Ну? Докладывайте, — выдохнул я, отодвигая от себя опустевший сосуд.

Соратники растерянно переглянулись и вперед выдвинулся Хэнг, которого я назначил своим заместителем.

— Никого на допрос не забирали. Требований не выдвигали. Трижды покормили перловкой. Больных нет. Легко раненых трое. Тяжело раненых нет, — отчеканил он на одном дыхании, как положено во время доклада.

Я выдохнул с облегчением и устало опустился на пол, привалившись спиной к стене. Мучающее меня чувство вины, ненадолго отодвинутое моими собственными страданиями, вновь вонзило в душу острые когти. Как? Как я мог настолько просчитаться? Ведь операция была спланирована с точностью до мгновения. В каком месте мой идеальный план дал сбой, ставший для моего отряда роковым?

— Керан?

Я открыл глаза и оглядел окружавшие меня встревоженные лица товарищей.

— Что она с тобой делала?

Я видел в их глазах суеверный ужас перед этой женщиной. И понимал их. Но страх в нашей ситуации мог лишь помешать выживанию. А я должен был выжить. Не только выжить, но и, по-возможности, облегчить участь моих побратимов. И сейчас все, что я мог сделать — ободрить их, вселить надежду в их сердца, поднять боевой дух.

— Ничего такого, что обычно не делают в пыточных камерах, — ухмыльнулся я, пытаясь пошутить. Но моя попытка высмеять ситуацию не возымела действия. На лицах товарищей читалось сочувствие и страх.

— Нам ли с вами не знать, как проходят допросы такого рода, — легким непринужденным тоном продолжил я, переводя взгляд с одного близкого лица на другое. — Но разве солдат «Сизого Ястреба» можно напугать болью? Ведь боль — это всего-лишь боль.

Я смотрел в направленные на меня глаза и с удовлетворением отмечал, как страх сменяется сначала растерянностью, а затем восхищением.

— Мы не слышали, чтобы ты кричал, — застенчиво произнес Дирт — самый молодой парнишка нашего отряда, чудом оказавшийся среди выживших. — Она пытала тебя где-то в другом месте?

— Мой юный друг, — усмехнулся я, кладя обе руки ему на плечи и притягивая его лицо к своему лицу. — Не всегда страдания тела достойны того, чтобы плакать и кричать. Будь стойким и прибереги слезы для более важного момента. Например, до того дня, когда теплые руки матери вновь обнимут тебя.

— Верно, командир! — восторженно выдохнул юнец, и я увидел, как блеснули в полутьме его глаза.

— Керан, мы слышали, что после допроса у ханны никто не выходил живым. Как тебе удалось вернуться к нам? — задал свой животрепещущий вопрос еще один мой товарищ, привлекая к себе внимание прикосновением к моему плечу.

— Ристрикс, — повернулся я к нему и обхватил его рукой за шею, притягивая его ухо к своим губам. — Ханна Дэйя, как бы ужасна она не была, такой же человек, как и мы с вами. Мало того, она всего-лишь женщина. И, как и у любой женщины, у нее есть мягкие места.

Мои слова вызвали долгожданный мною взрыв хохота. И пусть смех вышел натянутым, нервным, я все же чувствовал, что парни взбодрились. Они больше не смотрели затравленно, в ожидании страшной участи. И в глазах забрезжила надежда на лучшее. Большего мне и не надо было. Увы, я не мог их хоть в чем-то обнадежить. Мне доступно было облегчить их переживания только лишь своим примером.

— А сейчас, парни, мне надо вздремнуть, — произнес я, убедившись, что вопросов больше не возникает. — Чувствую, что сегодня мне предстоит жаркая ночка, — улыбнулся я, подмигнув Хэнгу, у которого от последних моих слов вытянулось лицо.

Глава 13 Второе свидание

Дэйя

В этот день мне так и не удалось собраться. На тренировке стрелы летели мимо цели, а меч сам валился из рук. При работе с бухгалтерией на страницу упала клякса, уничтожив мои труды по сведению баланса средств армии за последние две недели. А объезд сторожевых постов закончился повреждением копыта моей кобылы.

Лингрэн больше ничего не говорил мне, но я видела озабоченные взгляды, которые он кидал на меня, когда после очередной неудачи я разражалась потоком нецензурной брани.

Всеми силами я гнала из своей головы образ оставленного в темницах пленника, но он упорно преследовал меня, не давая сосредоточиться, выбивая почву из-под ног. Воспоминания о проведенных с ним часах злили, возбуждали, будоражили, не давая мне думать ни о чем другом. К вечеру я настолько измучилась от мыслей о нем, что была готова прикончить его сразу, как только увижу. Чтобы навсегда уничтожить саму память о нем, навеки изгнать его из своих мыслей.

И едва солнце коснулось краем горизонта, заливая косыми золотыми лучами мрачную комнату, которая служила мне кабинетом, я бросила недочитанный отчет одного из командиров на стол и поспешила вниз, забыв закрыть дверь за собой.

Без слов миновав пост охраны и не обращая внимания на направленные на меня удивленные взгляды, я застучала каблуками по каменным ступеням, уходящим в подземелье. В конце концов, здесь я хозяйка. И не обязана отчитываться перед ничтожными солдатами, которым выпала честь охранять мои темницы. Ну и что такого, что обычно в это время я не бываю в подземельях. Когда хочу, тогда и буду допрашивать своих пленников. Это мое личное дело.

Возбужденные перешептывания последовавших за мной охранников не прошли мимо меня, и я отметила себе сказать Лингрэну, чтобы наказал эту смену в полном составе за неуважение к своей ханне.

— Сизого Ястреба мне, — отрывисто приказала я, не задерживаясь у общей камеры, в которой содержали всех плененных. Мелькнула мысль о том, чтобы посмотреть внутрь и увидеть его в окружении соратников. Действительно ли их паника завладела и его умом? Но я решительно задавила в себе неуместное любопытство. Вот сейчас оставят нас наедине, и он мне все сам расскажет. И военные тайны, и свои страхи и еще много чего, что обычно рассказывают мне узники перед своей смертью.

Войдя в свою личную камеру пыток, я подошла к столу и, задумчиво перебирая инструменты, принялась ждать, когда приведут его. Я слышала тяжелые неритмичные шаги его скованных ног, позвякивание цепей и негромкую ругань охранников, подгоняющих нерасторопного пленника, и вдруг ощутила, что грудь моя часто вздымается от непонятного мне волнения, а сердце в смятении трепещет в груди. Проанализировать свое состояние я не успела.

Дверь отворилась и на пороге просторной полутемной комнаты появился Сизый Ястреб. Я жадно впилась взглядом в его лицо, которое за прошлую ночь успела изучить до мельчайших деталей. Что я искала в нем? Признаки надлома или невозмутимость той ночи?

Но Ястребу вновь удалось удивить меня. На лице его сияла открытая и располагающая улыбка, как если бы он был искренне рад меня видеть.

— Вот мы и снова встретились, Сизый Ястреб, — произнесла я, как только он поравнялся со мной, старательно пряча охватившее меня смятение за угрожающим тоном.

— Я рад, что наше второе свидание iCOA1F1g с тобой, ханна Дэйя, случилось так скоро, — низким глубоким голосом, от которого меня бросило в дрожь, ответил он мне, делая акцент на слове «свидание», словно мы и впрямь были возлюбленными, встретившимися на закате под цветущей яблоней.

Глава 14 Яд

Керан

По хмурой складке, пересекшей ее аккуратный лоб, сузившимся при моем появлении глазам и поджатым губам, я сразу понял, что дела мои плохи. Ханна пришла в допросную в дурном настроении, и именно мне теперь придется принять на себя всю тяжесть ее гнева.

Однако, как и ночью, я старался не выдавать лицом и голосом своих опасений.

— Я рад, что наше второе свидание с тобой, ханна Дэйя, случилось так скоро, — произнес я с тщательно выверенной улыбкой.

За день раны мои закрылись плотными корками запекшейся крови, а еда, питье и сон вернули моему телу жажду к жизни, свойственную молодому здоровому организму. И я готов был вновь побороться за продление своего существования теми скудными методами, что были мне доступны.

— Радость при виде меня в твоем положении неуместна, — произнесла она с ядовитой усмешкой, приближаясь ко мне вплотную и заглядывая в мое лицо снизу вверх. Ее совсем не смущала разница в росте, было видно, что она привыкла приказывать тем, кто выше и сильнее ее. — Как бы не пришлось вскоре пожалеть о своих словах, Сизый Ястреб.

Пока я подыскивал достойный ответ, глядя в ее темные глаза, она внезапно ударила меня по правому плечу. Плечо взорвалось жгучей болью. Будь я свободен, я бы успел уклониться, но проклятые цепи настолько сковывали движения, что смог отшатнуться только после того, как все было кончено. В левой руке она сжимала тот самый инструмент, так напугавший меня этим утром. Острым концом цилиндра она одним ударом рассекла кожу на моем плече, а затем движением рукоятки, которая оказалась поршнем, впрыснула мне в руку нечто жгучее.

— Что это? — выдавил я, переводя дыхание. Жжение в плече постепенно утихало, но расслабляться было рано.

— Яд, — с ласковой улыбкой сообщила она мне. И я заметил, что настроение ее заметно улучшилось за последние минуты. Глаза заблестели нездоровым предвкушением, а на высоких скулах выступил едва заметный румянец.

— Благодарю тебя, ханна Дэйя, за приближение моей смерти, которую я жду всем сердцем, — сохраняя невозмутимость на лице, произнес я, тщательно следя за тем, чтобы голос не подвел в самый ответственный момент. Яд, значит… Вот только, зная ханну Дэйю, на быструю смерть мне рассчитывать не приходилось.

— Ошибаешься, Сизый Ястреб, — оскалила она ровные белоснежные зубы, довольная произведенным эффектом. — Умрешь ты не скоро. До того момента я сполна успею насладиться твоими мучениями.

И, потеряв интерес к беседе со мной, ханна обратилась к застывшим в ожидании охранникам.

— Снять кандалы. Привязать к полу веревками, — холодно скомандовала она, а когда они принялись нерасторопно копошиться в поисках подходящих веревок вновь вышла из себя.

— Быстрее! — рявкнула она так, что ее крик вспугнутой птицей забился под потолком. — И выметайтесь отсюда немедленно! Любому, кто побеспокоит меня, я отрежу причиндалы и заставлю сожрать их.

Вдохновленные ее угрозой охранники очень быстро распяли меня на холодном полу между четырьмя вбитыми между камнями скобами, сняв кандалы и связав мои запястья и щиколотки крепкими пеньковыми веревками.

Не успел я приспособиться к своему новому положению, как хлопнула входная дверь, оставляя меня наедине с моим жестоким палачом. Только сейчас я осознал, что вновь лежу перед ней совершенно обнаженный и беззащитный. Что она уготовила мне в этот раз?

Глава 15 Кричи

Керан

Она находилась где-то за моей головой, и я, как ни старался, не мог увидеть то, что она делала. Поэтому я прекратил попытки вывернуть голову и обратился в слух. Легкий шорох, донесшийся до меня, не дал мне никакой ценной информации о действиях ханны. И мне оставалось только лежать, теряясь в догадках, одна из которых была страшнее другой.

Устав прислушиваться к тихому шелестению, я сосредоточился на внутренних ощущениях, пытаясь уловить первые признаки действия яда. Но и здесь ничего определенного не ощущалось. Нигде не болело, не тошнило, ничего не беспокоило. Неизвестность и ожидание выматывали сильнее, чем активные пытки, но я старался сохранять холодный разум.

Наконец, в поле моего зрения показалась ханна, и я едва удержался, чтобы не приоткрыть рот от удивления. Она избавилась от сапогов, брюк, корсета и длинного плаща с капюшоном, представ передо мной босая в одной только короткой тунике, едва прикрывающей бедра, с высокими, до талии, боковыми разрезами. Обнаженная кожа на ее длинных стройных ногах мерцала в свете факелов.

Вопреки всем разумным причинам, по которым я не мог испытывать влечение по отношению к этой женщине, я вмиг почувствовал, как кровь горячей волной устремилась в низ живота, и в районе паха разлилась сладкой истомой.

Я с усилием оторвал взгляд от обнаженных женских ног, бесстыдно выставленных напоказ, и посмотрел Дэйе в лицо. Что бы не происходило с моим телом, я не имел права терять бдительность. Эта женщина была моим врагом, им и оставалась.

— Налюбовался? — насмешливо спросила она, закусив нижнюю губу, чтобы спрятать самодовольную улыбку, и тряхнула длинными распущенными волосами, заставляя их струиться вниз по ее телу. — Теперь скажи, что хочешь меня.

— Это все твой яд? — спросил я в тон ей, ощущая, как возбужденный до предела член задевает кожу живота. — Даже в эротическом сне не мог бы я захотеть такую, как ты.

— Все никак не уймешься, — вздохнула она, опускаясь мне на бедра верхом, но при этом не сводя глаз с моего лица. — Посмотрим, что у нас тут есть?

С этими словами она занесла над моим животом сжатые до этого кулаки и разомкнула пальцы. На мой живот посыпались холодные металлические прищепки с острыми зубцами на концах и колючие пеньковые веревки толщиной с ее мизинец и длиной не больше локтя.

— Ну сейчас-то кричать будешь? — вновь спросила она, беря в руку одну прищепку и приоткрывая ее «пасть», чтобы показать мне два ряда острых зубцов.

— Давай попробуем, — не дрогнув, предложил я ей. А что еще мне оставалось? От ощущения ее обнаженного тела, касающегося кожи моих бедер — а под туникой она определенно была обнажена — по всему телу растекалось приятное покалывание, делающее кожу гораздо чувствительнее. Мышцы бедер и ягодиц непроизвольно подрагивали, пока еще поддаваясь разумному контролю. А по члену разливалась приятная ноющая тяжесть.

Но она отложила прищепку и взяла в руки одну из веревок. Я почувствовал прикосновение колючей пеньки к основанию своего возбужденного члена и вздрогнул, не выдержав наплыва ошеломивших меня ощущений.

В следующее мгновение я ощутил, как вокруг основания члена легли тугие петли веревки, чья колючая суть безжалостно впилась в нежную кожу гениталий. Пах обдало жаром, распространявшимся во все стороны и вызывающим неконтролируемую дрожь удовольствия в мышцах всего тела.

— Что ты делаешь? — не выдержал я. И своего положения, я не мог увидеть ее действий, из-за загораживающей поле зрения налитой головки, выглянувшей из крайней плоти и порхающих вокруг рук Дэйи. От тревожного ожидания, густо замешанного на нездоровом болезненном вожделении, сердце все ускорялось, отдаваясь пульсацией в промежности.

— Хочу посмотреть, как далеко зайдет твоя выдержка, — туманно ответила она, продолжая оборачивать вокруг моего члена новые и новые витки веревки. Больно, впрочем, пока не было, если не считать покалывание, вызываемое веревкой. Только все сильнее становилась пульсация в члене и критически возрастала его чувствительность к прикосновениями. Кажется, я начал понимать, к чему она все это делает.

— Ну вот! — возвестила она, удовлетворенно оглядывая результат. По моим ощущениям, оплетенным колючей веревкой оказался не только член, но и яички. Их грубо отделили от ствола несколькими рядами веревки, натянув кожу мошонки и препятствуя возможности спрятаться вглубь тела.

Взяв в руку прищепку с зубцами, она оттянула кожу на нижней поверхности моего возбужденного члена.

— А теперь кричи!

Глава 16 Страдание

Керан

Непереносимая боль прострелила от паха вверх, огнем пробежав по всем нервам. Тело непроизвольно выгнулось, а из горла вырвался сдавленный хрип. Эта боль была несравнима ни с чем, что мне доводилось испытывать ранее. Ни раны, ни ожоги, ни переломы даже близко не могли сравниться с этими ощущениями.

«Держись, Керан! Держись!» — уговаривал я себя, короткими толчками втягивая сквозь сжатые зубы воздух.

Сознание плыло, окружающая действительность ускользала от понимания, и я проваливался все глубже в разверзшуюся передо мной бездну.

— Почему ты не кричишь? — как сквозь вату до меня донесся смутно знакомый женский голос. Кажется, где-то я его уже слышал.

— Пока… не… хочется… — вытолкнул я из себя на коротких выдохах.

— Я буду продолжать до тех пор, пока ты не закричишь! — с угрозой произнес тот же голос. Но мне уже было все равно. Хуже быть уже просто не могло.

— Продолжай… — безразлично выдохнул я, пытаясь сохранить дыхание.

Новая обжигающая волна боли пронзила мое тело так остро, что я понял — к предыдущей мне удалось притерпеться. На ресницах выступили слезы, а рот наполнился кровью из прокушенной губы. Но все это не имело уже никакого значения. Мир подернулся дымкой, лишь боль покачивала меня на своих волнах, то усиливаясь, то чуть ослабевая.

— Я прекращу, как только ты закричишь, — снова заговорила она. — Давай же!

— Не… дождешься, — процедил я сквозь сжатые челюсти, сведенные судорогой. И тут же почувствовал, что меня корчит от новой порции боли. В этот раз прищепка вонзилась у самой головки члена, выводя меня на новый уровень агонии. Не выдержав напряжения мышцы принялись беспорядочно сокращаться, безжалостно сотрясая все тело. Даже если бы я вдруг захотел прямо сейчас закричать, я бы уже не смог сделать этого — горло сжалось и теперь даже вдох сделать не получалось.

— Кричи же! Ты должен кричать! — ее голос сорвался в пронзительный крик, иглой ввинчивающийся в воспаленное сознание.

Но в этот раз я не мог ответить ей. В легких не было ни грамма воздуха, и вдохнуть я не мог. Стука сердца тоже не ощущалось. Все чувства поглотились трясиной нечеловеческой боли, охватившей, казалось каждую клеточку моего тела. Вот, кажется, и все…

«Молодец, Керан!» — похвалил я сам себя. Мне удалось умереть, не издав ни звука. Как настоящему мужчине…

Холодная вода, водопадом обрушившаяся на мое лицо выдернула меня из болезненного транса, в котором я уже прощался с жизнью. И тут же судороги прекратились, а грудь расправилась, жадно втягивая воздух. Я открыл глаза и осознал, что боль, хоть и не изменилась, но ощущалась уже не так остро.

— Не смей подыхать! — надо мной склонилась ханна Дэйя. Ее красивое лицо выражало крайнюю степень ярости: темные глаза пылали дьявольским огнем, ноздри тонкого носа раздувались, пухлые алые губы кривились в гримасе отвращения. — Я с тобой еще не закончила!

— Я все еще в твоей власти, ханна Дэйя, — прохрипел я, пытаясь через ее глаза заглянуть в ее душу и увидеть там хоть каплю сострадания. Не может же женщина быть настолько бесчеловечной? Или может?

— Готов продолжить? — ее губы растянулись в довольной ухмылке. Она действительно получала наслаждение от моих страданий.

— Готов, — эхом отозвался я. — Можешь продолжать.

Она поднялась с пола и отошла от меня, но в этот раз ненадолго. Не прошло и нескольких секунд, как она снова оказалась рядом. В ее руках была похожая на мухобойку подвижная гибкая розга с жестким кожаным лоскутом на конце. Не сводя взгляда с моего лица, она попятилась от моей головы к моим ногам, прочерчивая краем кожаной пластинки по моей шее, груди, животу.

На фоне все еще пульсирующей в паху боли, невинное прикосновение к коже опаляло ощущениями. Я, как никогда отчетливо, чувствовал шершавость лоскута грубой свиной кожи, укрепленной на конце розги, ее прохладу в сравнении с моим пылающим телом, траекторию ее движения.

— Помнишь, да? — она помахала своей игрушкой вокруг моего болезненно пульсирующего члена, который, несмотря на все перенесенные пытки оставался напряженным. Проклятый яд, все еще гуляющий в моей крови, и пеньковые веревки, безжалостно впивавшиеся в мои гениталии, не давали ему уменьшиться.

Поток прохладного воздуха от движения ее нового инструмента причинения страданий ненадолго облегчил боль.

— Я закончу только после того, как ты закричишь и запросишь пощады, — продолжала она.

— Мне незачем это помнить, — прошептал я, прикрывая глаза, чтобы не видеть ее. — Я умру молча. Что бы ты не сделала.

— Ах ты упрямый ублюдок! — прорычала она, и на мои связанные веревками и стиснутые острыми прищепками гениталии обрушился удар «мухобойки». От боли перед глазами заискрило, и по всему телу одномоментно выступил холодный пот. Капли влаги побежали по шее, плечам, животу.

«Дыши, Керан! Только дыши...» — разум из последних сил сопротивлялся агонии тела. А удары сыпались один за другим, не давая мне перевести дух. По стиснутому стальными зубцами члену, по безжалостно оттянутой беззащитной мошонке, по лобку и бедрам…

Я корчился в своих путах, уже не чувствуя ни рук ни ног, но страданиям не было конца.

Глава 17 Его голос

Дэйя

Выдохнувшись окончательно, я с досадой отбросила хлыст. Меня трясло от вожделения и бессилия. Эту мразь ничего не брало! Он молчал даже тогда, когда любой другой давно уже рвал бы глотку. Но это еще больше меня возбуждало. Пока он корчился от боли, я едва дышала от желания обладать им. Ощутить его внутри себя. Двигаться вместе с ним.

Я, содрогаясь от нестерпимой потребности овладеть им, смотрела и смотрела на его страдания. Я так хотела услышать его голос но, несмотря ни на что, он не проронил ни звука. Этот скорее сдохнет, чем сдастся. В конце концов не выдержала и сдалась именно я.

Я опустилась верхом на его бедра и дрожащими от нетерпения руками принялась сдергивать прищепки с его члена. Несмотря на острые зубцы, причиняющие пытаемому неимоверную боль, прищепки не ранили кожу. Его член был нужен мне целый, а не покрытый окровавленными ранами. Он был мне нужен!

Я взяла его в свои руки и нетерпеливо помассировала, расправляя по всей длине стянутую после прищепок кожу и чувствуя, как жаркое предвкушение грядущих удовольствий пульсирует в промежности. Со стороны Ястреба раздался шумный вздох, и этот звук словно прорвал внутри меня невидимую плотину. Я ощутила, как по внутренней поверхности ягодиц и бедер побежали капельки соков моего желания.

Я хотела его! Так сильно, как не хотела еще никого в своей жизни. И я сейчас возьму его себе! Присвою его! Использую его для своего удовольствия, а потом прикончу и выкину на помойку. Как поступили однажды со мной.

Опираясь рукой о его окаменевший от моего прикосновения живот, я приподнялась над его членом и, направляя его другой рукой, с наслаждением впустила его внутрь себя, чувствуя, как его твердая плоть растягивает мои нежные складки.

И тут он закричал... Его низкий глубокий крик забился под каменными сводами темницы, вознося охватившее меня возбуждение на невиданную высоту. Задыхаясь от восторга, я ответила ему стоном своего наслаждения и начала плавно двигаться. Вверх и вниз. Вверх и вниз.

— О-о-о! — он стонал так сладко, что в груди все блаженно сжималось от этого звука, и искры наслаждения разгорались в настоящий пожар.

Огромный твердый горячий член входил в меня глубоко, растягивая податливую плоть, доставая до самых чувствительных точек, и я, содрогаясь от накатывающего волнами наслаждения, все ускоряла свои толчки. Я брала его, владела им безгранично. И он отдавался в мою власть, подтверждая свою капитуляцию жаркими хриплыми стонами.

Все вдруг стало неважным, несущественным, призрачным. Был лишь он, я, наши тела, слившиеся в страстном единении, и наши голоса, сплетающиеся в воздухе в причудливый танец.

— Еще! Еще! — хрипела я пересохшим от криков горлом, двигаясь в слиянии с ним все быстрее. — Я хочу, чтобы ты кричал! Я хочу, чтобы просил пощады, Сизый Ястреб!

Влажная кожа его груди под ладонями скользила, его бедра сокращались, подталкивая его член глубже в мое лоно при каждом моем стремлении к нему. А я, стиснув своими бедрами его талию и склонившись к самой его груди балансировала на грани, которую мне еще ни разу не удавалось переступить.

— О-о-о! Оу-у-у! — он выл, как дикий зверь, мечась в своих путах, а я сходила с ума от ощущения под собой его восхитительного тела, от одуряющего запаха его пота, пропитавшего мою тунику.

Почти перестав дышать, я с каждым толчком скользила по грани, мечтая провалиться, потеряться в этих ощущениях, познать то божественное, недоступное простым смертным, но опять внутри словно вспыхнула красная линия, подводя черту.

Возбуждение вместе с сопровождавшим его наслаждением схлынуло так быстро, как и не бывало.

Вот и все… И сразу, как всегда, стало мучительно грустно, больно, одиноко. На глаза навернулись непрошеные слезы.

А пленник так и не почувствовал перемены моего состояния, продолжая рваться из пут и толкаться внутрь меня все еще возбужденным членом. Как и все мужчины, он ощущал только себя.

Я соскользнула с члена, вызвав у него полный досады вопль, и дернула за скользящий узел на веревке, стягивающей его гениталии. Веревка беспрепятственно соскользнула на пол. И в тот же миг с животным рычанием он начал кончать. Сперма выплескивалась из его орудия, попадая мне на лицо, тунику, пачкая белыми потеками его бедра, живот и даже грудь.

А я смотрела на это с закипающей внутри меня злостью и обидой. Почему? Почему лишь мужчинам позволено получить такой экстаз, но не мне? Чем эти низкие твари лучше?

Я потянулась за коротким кинжалом, укрепленным на бедре, с которым не расставалась даже ночью, и, вытащив его из ножен, пересела на грудь пленника, склонившись над его лицом.

После пережитого экстаза взгляд его был все еще мутный, блуждающий, и я ждала, пока он придет в себя. Чтобы сказать ему несколько слов прежде, чем перережу ему глотку.
***
Дорогие читатели! Благодарю вас за чтение ознакомительного фрагмента и приглашаю к покупке этой невероятно страстной и эмоциональной истории!
Жду вас в следующей главе!
С любовью, ваша Юна.