Портал в безвременье

Кино и немцы...

Глава 1

Виталина появилась в посёлке Меловое году эдак в 72. Она появилась словно бы ниоткуда и сразу же поселилась в заброшенном маленьком домике с приусадебным участком в 30 соток. Потихоньку свыклась, стала обихаживать свой домик, сажать огород.

На тот момент было ей от силы лет 25. Была она молодая и красивая, но одинокая. К ней приходили свататься местные холостые и разведённые мужчины и заезжие холостяки. Но она всем отказывала, ни с кем близко не сходилась и личную жизнь не налаживала.

Устроилась приезжая девушка медсестрой в местную поселковую больницу. Со временем к ней привыкли и стала она своей для местных жителей, которым старалась оказывать всяческую поддержку и помощь.

Если бы кто-нибудь проследил за странной приезжей, то заметил бы, как каждую ночь она выходит в свой огород и исследует его вдоль и поперёк, словно ищет там что-то или кого-то ждёт.

На улице стемнело и Виталина вышла из двери своей хаты и пошла крадучись вдоль огорода. Этот маршрут она знала наизусть, поскольку ежедневно пользовалась им вот уже много лет.

Она дошла до самого края деревянной ограды и, нырнув куда-то вниз, тут же исчезла с поверхности земли, как будто провалившись в тартарары. И это было недалеко от истины.

В огороде была скрыта землянка о которой никто в этой деревне, кроме Виталины, больше не знал. Она нашла эту землянку в 1942 году и с тех пор регулярно спускалась в неё по ночам. В сущности в 1972 году женщина появилась в этом доме и в этом посёлке благодаря этой самой землянке.

Виталина Приходько, медсестра военного госпиталя, расположенного в посёлке Меловое, пробиралась задами, неся медикаменты раненым, которых им удалось спрятать от фашистов, что неделю назад захватили посёлок.

В группу советских медиков, спасавших раненых от скорой расправы, входили врач, 4 медсестры, одна санитарка и повар Меловской поселковой больницы, на время войны переоборудованного в госпиталь. Раненых в этот госпиталь привозили прямо с передовой.

Молодую Виталину Приходько командировали в Меловое, как опытную медсестру в самом начале войны. Сама она была родом из этих мест, но в детстве родители увезли её в Вышний Волочек. Когда немцы разбомбили санитарный эшелон, их больница была переполнена ранеными солдатами.

А потом фашисты оккупировали сам посёлок, поэтому эвакуировать госпиталь не успели. Буквально на своих плечах женщины выносили раненых бойцов и прятали с помощью местных жителей в соседних сёлах, а кто не мог идти, тех пришлось прятать прямо здесь в Меловом.

Именно им несла медикаменты Виталина. Она кожей чувствовала чьи-то глаза на спине, за ней кто-то следил и ей сейчас нельзя было напрямую идти в тот дом, где её ждали.

Виталина свернула в другую сторону и стала пробираться задами и огородами, пока не провалилась куда-то вниз, где на какое-то время потеряла сознание.

Сколько она так пролежала Виталина не помнила. Когда очнулась, она обнаружила, что провалилась в землянку, которую кто-то выкопал в огороде. Ей давно пора было идти и она выбралась наружу, зажав подмышкой узелок с медикаментами.

В огороде светило яркое солнце, словно прошло уже более 12 часов с момента её падения. Она вылезла и пошла огородами, которые ещё вчера были заброшены, а сегодня уже цвели пышным цветом, да это и немудрено, в июле в Ворошиловградской области всё цвело пышным цветом, особенно до войны.

Но даже воздух был сейчас совсем другой, не чувствовался запах гари и ежедневных изнуряющих бомбёжек. На улице мирно катались дети на велосипедах, бегали и играли между собой, а на лавочках сидели люди.

Виталина протёрла глаза, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Она осторожно вышла из калитки огорода, стараясь остаться незамеченной.

Но на неё всё равно обращали внимание из-за её одежды. Женщины вокруг были одеты в яркие ситцевые платья, тогда как на Виталине мешком сидела кургузая юбка и застиранная кофта.

Она подошла к мальчишке, который засел в кустах с игрушечным ружьём, словно в засаде, и обратилась к нему с вопросом, схватив его за руку:

- Мальчик, а фашисты уже ушли? В посёлке что, наши?

Мальчишка посмотрел на неё непонимающе и ответил:

- Может и ваши, я не местный, я с Ворошиловграда. Пустите, тётенька, меня мамка ждёт на обед, - он вырвал свою руку и припустил бежать от малахольной тётки, одетой в лохмотья.

Потом на глаза Виталине попался мужик, который шёл по дороге и пьяно горланил какую-то песню. Она поинтересовалась и у горлопана, задав ему тот же самый вопрос, что и мальчишке.

- Кино и немцы, ты чего так вырядилась, кукла? Или у нас в Меловом в натуре снимается кино? - обрадованный пьяница задал ей встречный вопрос.

Виталина ничего не ответила и пошла по дороге вглубь посёлка. Девушка оглядывалась по сторонам и всё больше убеждалась, что вчера она находилась совсем в другом посёлке. А это какое-то другое Меловое.

Она вышла к местному Дому культуры, которое было совсем недавно отстроено и он являлся гордостью поселковой администрации. На афише был напечатан анонс нового нашумевшего фильма по повести Бориса Васильева "А зори здесь тихие".

Виталина подошла ближе и прочитала внизу афиши год создания фильма - 1972. Так до неё постепенно стало доходить, что она попала в будущее, на 30 лет вперёд.

Попала она в тот же самый посёлок Меловое, который постепенно стал забывать все ужасы войны, что коснулись его самым непосредственным образом. Повсюду царил мир и раздавался беспечный смех молодёжи, спешащей к кассе, чтобы купить билеты на нашумевшую картину о войне.

В этом странном переходе во времени Виталине помогла та самая землянка в огороде заброшенного дома, пустующего вот уже второй год, с тех пор как померла его хозяйка Авдотья Загорулько.

Так в этом доме поселилась Виталина Приходько, появившись в посёлке Меловое словно ниоткуда и став его полноправной жительницей. Местные заметили одну только странность - её полное одиночество и нежелание менять что-то в своей жизни.

За кордон за прошлым

Глава 2

Каждую ночь Виталина снова и снова возвращалась в своё время, чтобы там в нём проживать свою настоящую жизнь. Но вернуться она могла только в тот страшный 1942 год, вплоть до того самого дня, когда нашла эту заброшенную землянку.

Неизвестно по какой причине, но дальше её портал попросту не пускал. Девушка подозревала, что возможно дальше там для неё просто ничего нет, одна только пустота и смерть. Но это было её время, а ещё в этом времени жил он, тот, кого она любила всей душой, больше жизни - старший лейтенант Геннадий Ямпольский.

Именно к нему она возвращалась снова и снова, крадучись по своему огороду, чтобы раз за разом проживать заново бомбёжки, кровь, смерть раненых, госпиталь, изнурительную работу, но при этом снова молодой и прекрасной быть рядом с ним.

Остаться навсегда в своём времени и заглянуть в свой завтрашний день ей мешал страх неизведанного. Виталина не хотела рисковать и своими глазами увидеть, что же будет с ней на следующий день. Но ещё больше её страшило что станет с ним, с её единственной любовью на все времена.

Геннадия Ямпольского сняли с разбомблённого санитарного поезда и привезли к ним в госпиталь. На момент бомбёжки он был уже и без того ранен, поэтому привезли его в очень тяжёлом состоянии.

После экстренной операции, проведенной хирургом госпиталя, Виталина выхаживала его и всё-таки смогла добиться его возвращения к жизни, а потом и интереса к этой самой жизни. Чувства не выбирают когда им родиться и любовь Виталины и Геннадия для своего рождения выбрала военное время.

После прихода немцев, она спрятала его в Меловом. Уйти в соседнее село он не мог, потому что ещё недостаточно по словам медиков окреп и выздоровел. Он всё время рвался на фронт, хотел до конца принять участие в боевых действиях и раздавить вместе со всеми фашистскую гадину.

Виталина не теряла надежды когда-нибудь привести его в эту самую землянку и выбраться с ним на поверхность, чтобы жить мирной жизнью в будущем. Но всякий раз ей что-то мешало и она одна возвращалась в это будущее, в котором время шло, как ему и положено было идти.

Жизнь в послевоенном 72 была безопасна, а через два месяца после того, как Виталина появилась в Меловом и заняла пустующий дом Агафьи, она забеременела и в июне 1973 года родила сына.

Для многих в посёлке так и осталось загадкой кто был отцом её ребёнка. Не иначе, как ветром надуло - к такому умозаключению пришли местные сплетницы. Они уже имена всех мужиков перебрали, которые могли бы нагрешить с пришлой бабёнкой - и женатых, и свободных.

Виталина теперь не была одинока, потому что стала матерью и коршуном оберегала жизнь и здоровье своего малыша. Она души не чаяла в своём чаде, но так и продолжала ходить ночами в свою землянку.

Бывало заснёт малыш в своей колыбельке и она бежит, будто на свидание. Крадётся по своему участку, словно вор. Распустит свои длинные тёмные волосы, накинет на плечи шаль и, затаив дыхание, шасть в конец огорода, тревожно оглядываясь по сторонам, будто кому-то взбредёт в голову следить за ней в такую тёмную пору.

Когда возвращалась Виталина под утро, то сердце её тревожно колотилось. Как там её маленький, не проснулся ли, не испугался ли отсутствия матери рядом? Но малыш всякий раз безмятежно спал в своей кроватке, тогда она ложилась рядышком и засыпала ненадолго, чтобы потом снова заниматься своими делами по дому.

Годы шли и неумолимо меняли женщину, она с каждым днём становилась старше. Но это Виталину совсем не пугало, ведь стоило ей нырнуть в свою землянку и она снова становилась 25 летней девушкой, молодой и красивой, любящей, любимой и желанной.

Виталина держала небольшое хозяйство - кур, да бодливую козу Зинку. Жили они с сыном тем, что уродится на их огороде. Картошку у женщины покупали вёдрами и мешками, потому как только у неё она была рассыпчатой и особенно вкусной. А как исполнился сынишке годик, так снова пошла Виталина работать в больницу.

Сын её рос, как придорожная трава, пока мать была то на работе, то занималась хозяйством, да и ночами ей по-прежнему не сиделось дома. Где-то она упустила своего Данилку и рос он хулиганом и неслухом.

Нравилось ему мучить животных и не было у него к ним сострадания. Мать на замечания соседей всё отмахивалась, мол мал он ещё, вырастет и перестанет баловаться. Ему бы мужское воспитание и берёзовой каши, может, что и изменилось бы.

- Что с него взять, одним словом безотцовщина, - с презрением твердили поселковые кумушки.

А Данилка, услышав обидные речи, мог запросто подпалить той или иной сплетнице сараюшку или того хуже курятник с коровником. После последней такой его выходки, у Захаровны, язык которой был как помело, весь коровник буквально выгорел дотла.

Хорошо ещё, что она смогла вывести свою Зорьку, не то осталась бы без кормилицы. Больше Захаровна ни о ком не судачила. Не пойман - не вор, поджигателя так и не смогли обличить, хоть и догадывались чьих это рук дело.

Данилу Приходько стали побаиваться, тем самым возвышая его в собственных глазах и в глазах сверстников, у которых он всегда был заводилой.

Прошло время, отгремели стабильные 70-е, потом шумные 80-е и наступили страшные 90-е. Менялись главы государств, на карте мира исчезла страна под названием Советский Союз, разделив мир на ДО и ПОСЛЕ.

Развал страны застал Данилу Приходько в армии. Ему в июне 1991 года исполнилось 18 лет и, так как он поступать в институт даже не собирался, то его призвали в ряды Вооруженных сил СССР. Служить он попал в город Харьков.

Домой Данила с тех пор так и не вернулся. Он остался служить в Харькове по контракту и женился на местной девушке. Мать его все глаза проглядела, всматриваясь вдаль на дорогу, не видать ли сына её непутёвого, но сын так и не приезжал и весточку о себе не посылал.

Он словно сгинул непонятно где и как, оставив Виталину в одиночестве и полном неведении. Поэтому она всё чаще и чаще спешила вглубь своего огорода, чтобы снова зажить полной жизнью и задышать полной грудью.

Злостная нарушительница

Глава 3

Всё бы ничего, да только грянул майдан 2014 года. Виталина уже сильно сдала - мыслимое ли дело, было ей уж под 70 годочков. И именно тогда в 2014 году два братских народа окончательно разделила пропасть, которая в одночасье пролегла меж ними по вине политиков.

Все с пеной у рта на интернет форумах и сходках ринулись доказывать друг другу кто виноват и что теперь делать. Диванные войска попеременно перехватывали друг у друга победное знамя. Так началась информационная война.

Хотя война началась не только информационная, а самая настоящая, на Донбассе. Как её не назови, хоть зоной АТО, хоть зоной отчуждения, но это самая настоящая война, на которой и ныне продолжают гибнуть люди.

Дом Виталины проходил аккурат по границе. То есть сам дом, улица на которой он стоит - это Россия, а большая часть прилегающего к дому огорода находится на украинской земле.

Она-то и являлась самой злостной нарушительницей границы, когда сновала туда сюда, вскапывая по весне свой огород, потом сажала, окучивала, собирала урожай и снова копала. И плевать Виталина хотела с высокой колокольни на всех власть предержащих.

Однажды приехали какие-то люди, то ли с украинской, то ли с российской стороны и отделили колючей проволокой по границе дом и огород Виталины друг от друга. Поставили неподалёку столб и две вышки с пограничниками с той и другой стороны.

Женщина перекусила кусачками проволоку и продолжала злостно нарушать законы двух государств. Пограничники обеих сторон ей не препятствовали, а только веселились глядя на непокорную бабку, регулярно показывающую им средний палец, когда обходила она днём и ночью по периметру свои владения.

И снова Виталина проживала в который уж раз тот самый день, находясь в объятиях своего любимого. Тот, другой, что её снасильничал, больше так и не возвращался. Она проткнула его вилами, вспоров ему брюхо, когда он слез с неё, сделав своё непотребство. Он стоял, не ожидая удара и надевая штаны.

Пашка-полицай - так звали этого нелюдя. Именно он следил за ней в ту самую ночь, когда она провалилась в заброшенную землянку. Стоило ей вновь вылезти на поверхность, как он тут же зажал ей рот своей потной ладонью и затащил на сеновал, который стоял неподалёку.

Это было последнее чёрное дело в его жизни и последняя в его жизни порченая девка. Виталина стояла тогда над мёртвым телом и от души плюнула на него сверху.

Когда Виталина забеременела своим сыночком, то она была уверена в отцовстве Геннадия. Даже отчество в свидетельстве у ребёнка было Геннадьевич. Была бы её воля, то и фамилию сыну она бы дала Ямпольский, но не было у неё на это никакого права.

Бывало шептала она, наклоняясь над колыбелью сына и с любовью его поглаживая по несмышлёной голове:

- Данила Геннадьевич Ямпольский, прошу любить и жаловать.

"И где только теперь носит этого беспутного Данилу Геннадьевича?" - подумала женщина и невольно смахнула с глаз непрошеную слезу. Она снова встала за полчаса до полуночи, чтобы вернуться к себе домой ворчливой старухой.

Виталина, прощаясь, наклонилась над Геннадием и, любуясь на своего спящего возлюбленного, подумала в который уж раз:

"Сокол ты мой ясноглазый, золотенький ты мой. Как же мне теперь исполнить желанье моё? Ведь будешь ты в том времени таким же молодым и прекрасным, как и сейчас, тогда как я самая настоящая развалина и не буду тебе там больше нужна."

Она постояла над своим суженым ещё какое-то время и побрела задами и огородами, спеша вернуться до того, как наступит полночь, страшась нового дня 1942 года, как огня.

Дома бабка Виталина включила свой старенький телевизор и стала вникать во внутреннюю и внешнюю политику. Если послушать дикторов, на все лады вещающих о страстях между людьми, то у нас в стране всё спокойно, как в том Багдаде, а у соседей зато полный разброд и шатания, только и остаётся, что лечь, да помереть.

Виталина с усмешкой подошла к телевизору, намереваясь его выключить. Такой роскоши, как пульт, отродясь в её хате не водилось. И тут она застыла, как вкопанная. Телевизор на весь экран показывал лицо её нерадивого сыночка, что сгинул в одночасье и не подавал вестей.

Стоял он в расшитой вышиванке и гутарил на украинской мове, как заправский украинский хлопец, хотя отродясь не знал мову и разговаривал только на русском языке. Лопотал сынок её неразумный, глядя с экрана, о москалях проклятых, что пришли с войной на его земелюшку многострадальную.

Виталина обомлела, слушая эти речи. Даниле было уже слегка за 40, с экрана телевизора он грозил яростно кулаком всевозможными карами оккупанту русскому и призывал к братоубийственной войне.

Ведущие различных ток-шоу российского телевидения наперебой называли его бандеровцем и рассказывали о его партии "Кулак и ярость", об его участии в факельных шествиях и драках в парламенте. Чувствовал он себя при этом, как рыба в воде, красуясь и ликуя.

А последнее, что окончательно доконало пожилую женщину, так это то, что на вопрос гордятся ли им его родители, Данила Геннадьевич Приходько, ничтоже сумняшеся ответил, перейдя с мовы на русский язык и при этом прямо глядя с экрана телевизора:

- Тятьку своего мне узнать не пришлось, потому что его репрессировали, как сына карателя, погибшего во Второй мировой войне от рук красноармейцев, с которыми воевал на стороне Великой Германии, а мать моя умерла почитай вот уже как годков 25 назад. Но я думаю, что они непременно гордились бы мной.

Мать так и села, схватившись за сердце. Как теперь ей в глаза смотреть своим односельчанам, ведь наверняка они видели это всё по телевизору? И закралось тогда в сердце матери сомнение: уж не Пашка ли полицай настоящий отец её сына?

Потому что не могло от её Геннадия народиться такое чудовище, что живую мать взял и похоронил без сомнения. Села Виталина на крыльце своего дома и зарыдала, утирая лицо фартуком.