Портниха Эйриния

Пролог

Закрываю за собой дверь и, вместо того чтобы воспользоваться лифтом, спускаюсь по лестнице. Хочется перемен даже в этой мелочи.

На этот раз всё. Точка. Больше я к нему не вернусь.

В прошлый раз, когда мы расстались, вернее, когда Он сказал, что нам нужно взять перерыв в отношениях, я проревела несколько дней. Теперь же чувствую облегчение.

В прошлый раз мне казалось, что жизнь без него бессмысленна и пуста. Теперь же рада, что могу начать всё с чистого листа.

Я побывала на самом дне, а сейчас пора восставать из пепла и строить свою жизнь заново.

А ведь как всё красиво начиналось...

Мне льстило, что за мной ухаживает такой красивый мужчина. Он мог бы выбрать любую, а выбрал меня. Дарил шикарные букеты роз, забирал с работы, водил в рестораны. Постоянно интересовался, где я, что я делаю, о чём думаю. Ворвался в мою жизнь и заполнил собой.

Никогда раньше никто из моих бывших парней не окружал меня настолько пристальным вниманием. Я совершенно потеряла голову, это казалось именно той любовью, о которой снимают фильмы и пишут книги. Мы могли часами говорить по телефону и никто не хотел завершать разговор первым. Чем дальше, тем сильнее я влюблялась.

Потом Он начал пропадать: игнорировал мои звонки, оставлял на пару дней мои сообщения непрочитанными. Я переживала, мне было больно. Но затем Он возвращался, объяснял, что был очень занят из-за работы, и снова окружал меня заботой и вниманием.

Уже тогда мне бы следовало прислушаться к подругам, пытавшимся меня убедить, что это не нормально. Следовало, но я не стала. Может, сыграли свою роль его постоянные убеждения в том, что подруги мне завидуют, что мной пользуются, что я слишком им доверяю, что никто не позаботится обо мне так хорошо, как он? Уверена, так и было.

Сейчас-то я понимаю, что очень часто мне приходилось отменять встречи с подругами, так как Он «как раз купил билеты в кино» или Ему просто хотелось провести со мной вечер.

Он, по его словам, много работал, и казалось неправильным отказываться от наших совместных вечеров. Ведь подруги поймут, а Он обидится. Подруги понимали. Проблема была во мне самой – именно я начала от них отдаляться.

А потом мы с ним съехались, вернее, он переехал в мою однушку. И все остальное стало неважно. Наши чувства расцвели с новой силой, и я была какое-то время совершенно счастлива.

Он менял меня постепенно. Шаг за шагом. Хвалил новое платье: «Очень красивое, но оно тебя полнит». Делал комплимент моей новой причёске: «Тебе очень идёт! Даже твои пухлые щёчки кажутся меньше». Одобрял, когда я ухаживала за своей кожей: «Твоё лицо от этой маски сияет! Фигура у тебя не очень, а вот кожа великолепна». Яд его слов медленно проникал в моё сердце. Когда-то я считала себя красивой и уверенной в себе женщиной, теперь же была благодарна, что Он со мной, несмотря на мои недостатки.

Мы часто ссорились. Из-за длины моих юбок, цвета помады, того что я вернулась на полчаса позже с работы. Он почти перестал заниматься со мной любовью, пресекая любую мою инициативу – сам решал, когда и как у нас будет.

Я никогда не знала, что меня ждёт дома, потому что всё зависело от Его настроения. Я подстраивала всю свою жизнь под его желания и рассказывала ему абсолютно всё, Он же никогда не сообщал мне о своих планах. Он даже о наших совместных планах сообщал в последний момент.

Впервые мы расстались после того, как вернувшись домой пораньше, я столкнулась в дверях с эффектной блондинкой. Он заверял, что это просто его подруга и между ними ничего не было, но разворошенная постель и запах секса в спальне не позволяли мне в это поверить. Он обозвал меня слишком мнительной, закатил скандал, из-за того что я ему не доверяю, собрал свои вещи и ушёл.

Через пару дней я уже и сама начала сомневаться в том, правильно ли всё поняла. Мне не хватало Его. Сердце разрывалось от боли. И когда Он всё-таки позвонил, взяла трубку и согласилась на встречу.

Он опоздал на полчаса, но потом вёл себя так, словно ничего не случилось. Страстная ночь любви окончательно заткнула голос разума. Он заверял, что любит только меня. И не бросит. И будет рядом.

Мне так хотелось Его вернуть, что я поверила.

Две недели Он вёл себя идеально, а потом пропал на несколько дней – ни звонков, ни сообщений. Вернувшись, объяснил, что у него была деловая поездка, и начал вести себя так, как будто ничего не случилось.

Потом я в очередной раз поймала его на измене. Только на этот раз пришла домой достаточно рано, для того чтобы увидеть их в процессе. Я была зла. Устроила безобразную сцену. Он же обвинил меня в том, что я не предупредила о своём раннем возвращении. Что если бы я лучше старалась, ему бы хватало меня одной. Что она для него ничего не значит. Что любит он меня, но я его достала. Собрал вещи и ушёл.

Я пыталась начать новую жизнь. Даже зарегистрировалась на сайте знакомств. Даже сходила на пару свиданий… Но всё было не то. Мне не хватало накала эмоций, жизнь казалась слишком скучной. Старалась разлюбить, но Он продолжал мне сниться.

Глава 1

В голове мечутся мысли: «Где я?», «Меня сбила машина?», «Я должна быть на той улице или в больнице, а не здесь».

Последние события помнятся отчётливо, но так, словно прошло лет двадцать: эмоции приглушены и кажутся чем-то давно прожитым, неважным. И никак не объясняют того, что сейчас происходит.

Тишину этого места нарушает радостный крик:

– Эйриния! Эйриния! Ты жива! Ты жива!

Ко мне подбегает малышка лет пяти, опускается на колени и прижимается всем своим хрупким тельцем. Сотрясается от рыданий. Поднимаю руку, чтобы погладить светлую макушку и успокоить девочку, но взгляд цепляется за кисть. Она не моя. У меня были короткие пальцы, не было мозолей. Да и сама кисть была шире. Мои ногти были выкрашены светло-розовым лаком, а на этих лака нет. Чем больше рассматриваю ладонь, тем больше она кажется чужой.

Решаю заниматься проблемами по порядку. Плачущий ребёнок сейчас важнее, поэтому всё-таки глажу малышку по голове и успокаивающе произношу:

– Успокойся. Всё хорошо. Я жива.

Голос тоже не мой. Мелодичный, молодой, низкий… Что происходит?

Малышка отстраняется, и я использую эту возможность, чтобы принять вертикальное положение. Оглядываю своё тело, и оно совсем не похоже на то, что было у меня раньше. Грудь выше и пышнее, кожа гладкая и принадлежит явно молоденькой девушке. Талия тонкая – такой мне не удавалось добиться ни одной диетой. Ноги длинные и ровные, таким позавидовала бы любая модель. Я попала в рай? Но почему тогда тонула и почему эта малышка плачет? Что-то не сходится.

– Эйриния! Я так испугалась! Ты ведь совсем не умеешь плавать! Как тебе удалось спастись?

Но меня зовут Ирина! Почему Эйриния? Чувствую, что мне нужно больше информации. Хмурюсь:

– Что это за место?

На лице девочки проступает удивление:

– Так Малые Зелёнки! Ты что? Мы ведь всю жизнь тут живём!

– А что случилось?

Девочка мрачнеет:

– Мою бабушку сегодня похоронили. Ты попросила прийти на мост, чтобы поговорить, – она показывает взглядом налево, и я действительно вижу возвышающийся над речкой каменный мост.

– А не знаешь, о чём я собиралась с тобой поговорить? – уточняю я.

– Нет.

– Понятно…

Я попала в другой мир? Такое возможно? Я, конечно, читала фэнтези с подобными сюжетами, но всегда относилась к этим историям, как к художественным допущениям. Но вода здесь чистая, воздух очень свежий, мост выглядит древним и никого мусора вроде фантиков и окурков… Может быть, это какой-то розыгрыш? Но почему тогда это тело совсем не похоже на моё? Очень странно. И что мне делать? Очень не хватает информации, но хорошо, что есть под рукой её источник. Для начала подыграю, а там видно будет.

– С тобой точно всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает девочка, вырывая меня из размышлений.

– Точно!.. – киваю я. – Знаешь, я совершенно ничего не помню. Наверное, падение в воду стало для меня слишком сильным шоком.

– Совсем-совсем ничего? – глаза малышки испуганно округляются.

– Совсем-совсем ничего. Поэтому буду благодарна, если ты расскажешь мне всё, что знаешь. Для начала хочу узнать, как я оказалась в воде.

– Ты очень любишь стоять на этом мосту и смотреть на воду. Не знаю, почему тебе это так нравится, но ты бегаешь сюда каждую свободную минутку. После похорон бабушки все остались на поминки, а ты отвела меня в сторону и попросила прийти сюда. Я подходила к этому месту, но была далеко и не всё рассмотрела, только увидела, что мимо тебя пронёсся всадник на коне, а потом ты полетела в воду. Я очень испугалась, ведь ты не умеешь плавать.

– А почему не побежала за помощью?

– Как-то не сообразила, – она виновато вздыхает.

– Понятно, – в принципе странно ждать от такой малышки взрослого поведения. Не удивительно, что она не сообразила, что нужно делать. – А деревня далеко?

– Не!

Ответ меня не удовлетворяет, поэтому уточняю:

– Сколько до неё идти?

– Минут двадцать.

– Тогда действительно не было смысла бежать за помощью… А что ты можешь рассказать обо мне?

– Ты родом из нашего села. Батька твой давно помер от лихоманки, а за ним и мать. Но твоя тётка взяла тебя к себе.

– А твои родители?

– У меня всегда была только бабушка.

– Понятно… Получается, ты теперь сирота? С кем ты будешь жить?

– Они обсуждали это, пока гроб несли. Никто не хочет меня брать. Говорят, что я уже взрослая и сама справлюсь. Дом есть, за курами я ухаживать смогу. А если отдам козу и свинью, твоя тётка обещала мне каждое утро по кубышке молока приносить.

– И ты согласилась?

– Не больно-то меня и спрашивали. Кур оставили, и на том спасибо, – голос девочки звучит не по годам взросло.

– А сколько тебе лет? – может быть, она только кажется малышкой?

– Летом пять стукнет.

Глава 2

Бегство – это, конечно, хорошо. Только далеко ли я убегу без денег и еды? Да ладно еда, мне же пить нужно будет. Фляжку бы какую. Стоит ли рисковать и обыскивать дом сейчас? А вдруг тётка вернётся?

Перед глазами появляется новое видение. Я в темноте пробираюсь в незнакомую комнату. Иду осторожно, проверяя каждую половицу, прежде чем перенести на неё весь свой вес. Затем подхожу к огромной кровати, где храпят мои тётка и дядька. Засовываю руку под подушку и достаю ключ. Так же тихонько ухожу, миную коридор и прохожу на кухню. В дальнем правом углу откидываю люк и спускаюсь по лесенке в подпол. Подхожу к большому сундуку, отпираю его и что-то беру. Затем запираю сундук, прячу добычу под своей лежанкой за печкой, прокрадываюсь обратно в комнату и возвращаю ключ. После этого отправляюсь опять за печку и вроде как засыпаю.

Видение пропадает. Механически продолжаю перебирать вишню, а сама поражаюсь тому, что только что произошло. Это что такое было? У меня всё-таки есть фея-крёстная? Это какая-то магическая способность? Я теперь могу видеть будущее? Что происходит? Может быть, я таким образом смогу получать ответы на все свои вопросы и это местный аналог интернета?

Пытаюсь думать на разные темы. Например, как достать обувь; что сейчас делает Амилена; как быстро вернётся тётка; чем мне заниматься в городе. Но новых видений не возникает. Это разочаровывает, но я всё равно благодарна даже за то, что уже увидела. На всякий случай проверяю люк, лежанку и открываю дверь вглубь дома. Всё соответствует тому, что было в видении. Плана получше у меня всё равно нет, так что дождусь ночи и совершу первое в своей жизни преступление . Никогда меня не привлекала воровская романтика, но похоже, сейчас у меня не осталось другого выбора.

Закончив с вишней, выхожу во двор и морщусь от неприятного запаха, исходящего от таза свиных кишок. Рядом с ним стоит таз с водой и скребок. Намёк более чем прозрачный, так что принимаюсь за дело. В происходящем радует только то, что желудок у моего тела крепкий и меня не выворачивает от того, что я вынуждена делать.

Тётка с дядькой возвращаются в середине процесса, нагруженные свиной тушей: дядька тащит её за голову, а тётка за ноги. Они заносят добычу в дом, не удостаивая меня даже взглядом. Закончив работу, мою руки и иду на кухню. Сообщаю:

– Я закончила.

– Руки помыла? – брезгливо морщится тётка.

– Да.

– Ладно. Тогда иди сюда. Поможешь мне.

Дядька ставит пустую чашку на стол и выходит из дома, мы же занимаемся разделкой туши. Вернее, её разделывает тётка, отделяя мясо от костей, мне же приказывает разрезать шматы на тонкие полоски. Через какое-то время приходит дядька с пучком тонких прутиков и распоряжается, чтобы я нанизала на них мясные полоски, а сам уходит. Затем возвращается, забирает нанизанное и уносит. Так повторяется несколько раз. Со двора в дом затягивает ароматный мясной запах, и мой желудок сообщает, что он не против перекусить, а в идеале – серьёзно так подкрепиться. Никак на это не реагирую. Судя по моему небольшому опыту, тётка не из тех, кто разрешит покушать до того, как доделаешь всё.

Заканчиваем, когда начинает темнеть. Тётка достаёт большую сковороду, подкидывает поленья в плиту и приступает к жарке. Мне же поручает пересыпать куски мяса с салом солью и укладывать их в небольшие, литра на три, кадки. Голову, уши и часть костей она ставит вариться на небольшом огне в огромную кастрюлю, а остальное уносит в подпол.

Когда завершаю порученную мне работу, тётка ставит на стол тарелки, а затем водружает в центр стола скороду со скворчащим на ней мясом и чугунок с кашей из печи. Дополняет натюрморт перьями лука и помидорками.

Сама она за стол садиться не спешит. Следую её примеру, помня, что в земных деревнях раньше полагалось, чтобы первым за стол сел хозяин, а потом уже все остальные. Именно так и оказывается.

Дядька первым накладывает себе кашу и самые аппетитные куски, затем это же проделывает тётка, а уже после тянусь я. Когда пытаюсь взять кусочек мяса, тётка замахивается на меня ложкой:

– Куда?!

– Пусть ест, – останавливает её дядька. – Ты поглядь, какая бледная. Мясцо для румянцу не помешает, – а у самого во взгляде намёк. Наверное, на то, что от совсем заморенной меня похититель может и отказаться.

– Ладно, – кривится тётка. – Помни нашу доброту.

Впиваюсь зубами в мясо и делаю непроницаемое выражение лица. Доброту! Как же!

– Может, этого того? – дядька с намёком кивает на бутыль на полке.

– Но только по чуть-чуть! – грозно хмурится тётка, а потом встаёт и наливает себе и мужу по половине кружки мутноватой жидкости.

Родственнички продолжают ужинать, прикладываясь к кружке, и чем дальше, тем всё добрее становятся. Даже начинают улыбаться. Я же, пользуясь случаем, налегаю на мясо.

В середине ужина дядька подхватывается, выходит и через несколько минут возвращается с исходящим ароматами мясом, нанизанном на прутики. Складывает в большую миску и кивает мне:

– Занеси в подпол.

Подрываюсь с места и выполняю распоряжение, благо, где находится этот самый подпол, я уже знаю. А затем возвращаюсь к еде.

Глава 3

Утро начинается с визгливого крика тётки:

– Ринка, лежебока! А ну-ка, быстро поднимайся! Ишь, разоспалась!

Сперва встаю, а уже потом просыпаюсь. Вид недовольно скривившейся родственницы этому очень помогает. Лепечу:

– Да я уже…

– Шуруй на огород и притащи корзину свекольной ботвы. Бегом!

– Хорошо.

Прошмыгиваю мимо массивной фигуры, хватаю корзинку и бегу выполнять распоряжение. Собираю подолом прохладную росу, и он облепляет ноги.

Солнце только показалось из-за горизонта. Очень неудобно определять время без часов, но по ощущениям я проспала хорошо если часов пять. Зато это на целых пять часов больше, чем было бы, соберись я бежать ночью, так что не жалуюсь.

Сколько именно рвать ботвы, непонятно. Но на всякий случай заполняю корзину полностью, затем возвращаюсь в дом. Тётка пересыпает ботву в чугунок, а меня отсылает в хлев подоить коз, сообщая, что ведро на столе.

Подхватываю ведро и отправляюсь на поиски. В сарае обнаруживается козёл в годах, две козочки и козлёнок. Они меня не боятся, напасть не пытаются, так что отыскиваю у стенки небольшую скамейку, вытираю соски козы тряпицей, обнаруженной в ведре, и приступаю к работе. Сперва получается не очень, но чем дальше, тем ловчее идёт процесс. Всё-таки опыт не пропьёшь.

Стоит лишь принести молоко, как тётка отсылает меня в огород за луком и в курятник за яйцами. Как только выполняю и это поручение, она вручает мне небольшой кувшинчик молока и кривится:

– Отнеси быстренько Ами. И не задерживайся! Если снова лентяйничать начнёшь, всыплю по первое число!

Это именно то, что мне нужно! Я не про обещание всыпать, а про возможность переговорить с Амиленой. Так что киваю и отправляюсь к малышке.

Она встречает меня во дворе. Глаза у неё красные и слегка припухшие. Сердце сжимается от жалости. Выдавливаю из себя улыбку:

– Доброе утро, Амилена! Давай зайдём в дом.

– Доброе утро, давай, – в её глазах недоумение.

Зайдя внутрь, прикрываю за собой дверь и ставлю кувшинчик с молоком на стол. Веранда в этом доме просторная, под потолком висят травы. Комната всего одна, небольшая, и треть пространства в ней занимает печь. Пол выглядит чистеньким, паутина по углам не висит. Но нет ни скатерти, ни занавесок. Из мебели только стеллаж с полупустыми полками, рукомойник в углу, небольшой стол и кровать. Даже половик всего один и выглядит очень потрёпанным.

Тихим голосом произношу:

– Сегодня я собираюсь сбежать, и если хочешь, могу взять тебя с собой.

– Меня?

– Тебя. Так как? Согласна?

– А зачем тебе это нужно? – её голос снова звучит не по годам взрослым.

– Ну не бросать же мне тебя здесь!

– Остальные ведь бросили… – и, прежде чем нахожусь с ответом, она спрашивает: – Ты хочешь стать моей мамой?

Прикусываю губу. Когда-то я действительно очень хотела стать мамой, но мой бывший постоянно говорил, что мы не готовы, что мы пока слишком молоды. Каждый такой разговор заканчивался скандалом, после которого он несколько дней меня игнорировал. Постепенно я перестала поднимать эту тему, но каждый раз, когда видела женщину с малышом, испытывала грусть и завидовала.

А ещё, если так задуматься, в моих мечтах и снах у меня всегда была дочка. Почему-то светловолосая (хотя и у меня, и у бывшего тёмные волосы) и голубоглазая (у меня глаза были карие, а у бывшего серые). И мечтала я назвать свою дочку Леночкой… Леной… А эту малышку зовут Амилена. Она светловолосая и голубоглазая. Именно такая, как я мечтала в прошлой жизни. Совпадение? Или судьба?

Улыбаюсь:

– Да. Я хочу стать твоей мамой.

– Правда?

– Правда.

– И я могу называть тебя мамой?

– Можешь. Но только после того, как покинем деревню… А я могу называть тебя дочерью?

– Да, – с серьёзным видом соглашается Амилена.

– Так ты согласна со мной убежать из этой деревни?

– Да, – малышка энергично кивает. – Конечно! Но как мы это сделаем? Нас же быстро догонят.

– Твоё исчезновение не скоро заметят, а вот со мной сложнее. Скажи, сейчас в лесу уже созрели грибы или ягоды?

– Да.

– Как думаешь, если я попрошусь их пособирать, тётка меня отпустит?

Малышка сперва пожимает плечами, а затем нерешительно кивает:

– Может и отпустить.

– С пустыми руками бежать глупо, но и набрать с собой много мы не сможем. К тому же нам нужно уйти так, чтобы это не вызвало подозрений. Подумай, что нам может пригодиться, и выложи на кровать. А потом жди меня и никуда не ходи. Поняла?

– Ладно. Я буду тебя ждать.

Киваю и возвращаюсь в дом тётки. Инструкции я дала девочке самые размытые, но если бы задержалась у неё дольше, это могло бы вызвать подозрения.

Глава 4

Когда солнце уже вовсю сияет над нашими макушками, предлагаю остановиться и перекусить. Амилена соглашается. Идём мы уже долго, и я всё это время с беспокойством ждала усталости от собственного тела, а ещё настороженно приглядывалась к малышке – не устала ли она.

Мы сходим с дороги на полянку, я помогаю ей снять со спины корзину, а потом снимаю свою. Усаживаемся на ствол поваленного дерева, и я делаю два бутерброда, один из которых вручаю Амилене:

– Держи! Ты не устала?

– Я привычная. Бабушка почти всегда брала меня с собой, когда шла собирать травы… Мне кажется, что ты всё та же, но твоя память изменилась… Ты словно забыла то, что все знают.

– То, что все знают?

– Да… Я снова говорю странное?

Качаю головой:

– Нет… Ты права… Дело в том, что я не совсем та Эйриния, которую ты знала, – неожиданно для себя выпаливаю я.

– Что ты имеешь в виду?

– До этого я жила в другом мире. Думаю, я там умерла. А потом очнулась здесь, в воде, – сама не понимаю, почему признаюсь. Осознаю ведь, что не стоит, но слова вылетают изо рта быстрее, чем я успеваю их обдумать.

– А! Так вот в чём дело! – оживляется девочка. – Просто ты помнишь прошлую жизнь, в которой всё было иначе! Это всё объясняет… Ты хотела это от меня скрыть?

Киваю:

– Сама не понимаю, почему сейчас тебе об этом рассказала…

– Это как раз просто. И это одна из причин, почему меня считали странной. Иногда взрослые отвечали на мои вопросы, сами того не желая. Бабушка называла это моей магией, хотя я не маг. Она специально отводила меня в город, чтобы это проверить.

– И как ты относишься к тому, что обо мне узнала?

Амилена пожимает плечами:

– Ты всё та же. Пусть память у тебя теперь другая, но ты всё такая же.

– Всё такая же?

– Да. Ты всё такая же добрая, всё так же беспокоишься обо мне. Думаю, раньше тебе не хватало смелости на что-то решиться. Но может, я и не права. Ты ведь всё-таки захотела со мной поговорить в тот день.

– Я совсем ничего не помню из жизни девушки, в чьё тело попала, – признаюсь я.

– Ты не попала. Ты вернулась. Я же вижу.

– Что значит вернулась?

– Ты всё та же внутри.

– Ты видишь ауры или что-то подобное?

– Что такое аура?

– Что-то помимо обычного тела?

– Нет. Ничего такого я не вижу. Я просто чувствую. Не могу объяснить.

– А ещё после того я попала в этот мир, у меня были видения. Я увидела, как добыть ключ от сундука в подвале, чтобы взять вещи. А ещё видела карту и путь, что нам нужно пройти. Как думаешь, я маг?

Девочка хмурится:

– Я не слышала, чтобы маги обладали даром предвидения.

– Но у кого-то он есть?

Девочка пожимает плечами:

– Бабушка иногда жалела, что у неё нет этого дара. Но, насколько я поняла, она не верила, что такое может быть на самом деле. Это была присказка.

– Понятно… Ты же никому не проговоришься обо мне?

– Нет. Хорошо, что я спросила. Теперь буду знать, что тебе нужна помощь… Ты спрашивала меня, действительно ли у нас есть магия. Получается, в мире, где ты жила раньше, магии не было?

– Нет. Он вообще другой, поэтому я могу не знать то, что у вас знает каждый.

– Расскажешь мне как-нибудь?

– Да. Только не сейчас – нужно доесть и идти дальше. Переживаю, что за нами организуют погоню.

– Почему?

Пересказываю ей подслушанный разговор.

Девочка кивает:

– Тогда нам действительно лучше поторопиться.

Чувствую, что после нашего разговора мне полегчало. Теперь не нужно беспокоиться, что как-то выдам себя. Не нужно переживать о том, что будет, если Амилена узнает правду. Похоже, мне очень повезло с дочкой.

Через полчаса девочка останавливается, на мгновение замирает, а потом хватает меня за руку и тащит с дороги:

– Быстрее! Я чувствую, что кто-то едет. Нам нужно спрятаться.

Мы укрываемся за пышными кустами и замираем. Примерно минуту ничего не происходит, и я уже начинаю сомневаться в словах малышки, но потом слышу конское ржание.

Становится тревожно.

Звук идёт с той стороны, куда мы направлялись, так что это точно не погоня, но сталкиваться всё равно ни с кем не хочется. Если нас увидит тот, кто едет в деревню, он может рассказать, в какую сторону мы двигаемся.

Сперва слышу мужские голоса, затем топот. Шум приближается, а потом через прорехи в кустах вижу, как мимо проезжают три гружённые сеном телеги. Первой правит габаритная селянка. На козлах второй сидят мужчина и вихрастый парень и именно они разговаривают. Последней телегой правит старик.

Глава 5

К дому травницы подходим в сумерках и утыкаемся в частокол высотой в два человеческих роста. Калитка выглядит прочной и обита металлом. К ней приколочен железный круг, а возле него на верёвке болтается маленький молоточек.

Амилена стучит три раза. Минут десять мы ждём, ничего не происходит.

– Она точно дома? – не выдерживаю я.

Девочка кивает:

– Видишь гвоздик слева? Если Старая Берта уходит, то всегда вешает на него табличку с надписью: «Меня нет».

– Может быть, ещё раз ударим?

– Не нужно. Она этого не любит.

Ещё через несколько минут раздаются шаркающие шаги, а затем и старческий голос:

– Кого это принесло на ночь глядя?

– Это я, бабушка, – выкрикивает Амилена.

– Ох!

Калитка тут же приоткрывается, и мы видим подслеповато щурящуюся хрупкую старушку:

– Деточка! – Берта оглядывается по сторонам, а потом восклицает: – А где?.. – но, увидев, как помрачнело лицо девочки, решает не продолжать расспросы. Вместо этого интересуется: – А кто это с тобой?

– Это Эйриния. Моя новая мама.

– Проходите, – она открывает калитку пошире, давая нам возможность пройти, а затем сразу же запирает её на засов. – Что вы делаете вдали от дома? Но что это я! Вы, наверное, голодны. Пойдёмте.

Тропинка, по которой мы идём, вымощена дощатым настилом. Дом старушки окружён огородиком с аккуратными грядками. Вдали виднеются огороженные сараи. Сам домик сделан из деревянных неокрашенных брёвен и выглядит небольшим. Окно под крышей намекает на наличие мансарды. Но окна чистые, да и когда проходим внутрь, не видим ни грязи, ни паутины.

Попадаем в большую комнату с печью в центре, совмещающую в себе функции гостиной и кухни. Слева небольшой деревянный диванчик и кресло-качалка. Справа стол, буфет, рукомойник и сундук. В комнате две закрытых двери, ведущие вглубь дома.

Старушка приглашает нас за стол, а сама растапливает печь и достаёт корзину с яйцами.

Поднимаюсь с места:

– Давайте я вам помогу.

– А давай! Сейчас овощи тебе выдам, салат настругаешь… Ты же справишься?

– Конечно.

Пока крошу овощи, Берта сооружает большую яичницу и отрезает два ломтя хлеба. Добавляет к ним сыр и напластанное копчёное мясо. Затем заправляет салат сметаной, выдаёт нам тарелки, столовые приборы и командует:

– Налетайте!

– А как же вы? – спрашивает Амилена.

– А что я? Я уже поужинала.

– Спасибо за угощение, – благодарю я и принимаюсь за еду.

На аппетит после целого дня, проведённого в пути, мы с Амиленой не жалуемся, так что в следующие минуты поглощение пищи целиком захватывает наше внимание. И если сначала казалось, что её слишком много и нам столько не съесть, к концу трапезы обнаруживаю, что я нас очень недооценила.

Старушка всё это время наблюдает за нами с улыбкой и умилением, поэтому моя настороженность чем дальше, тем больше утихает.

Вместе с Амиленой убираем со стола и моем посуду, после чего Берта приглашает нас присесть на диван и вздыхает:

– Рассказывайте.

Вопросительно смотрю на Амилену, не зная, насколько можно доверять травнице. Дочка опускает взгляд:

– Моя бабушка чуть больше недели назад умерла. Она не смогла найти никого, кто захотел бы меня взять. А потом Эйриния предложила стать моей мамой и вместе сбежать из деревни.

– Почему вы решили бежать? – травница переводит свой цепкий взгляд на меня.

– Я подслушала, что тётка и дядька собираются опоить меня сонным зельем и продать какому-то заезжему мужику.

– Вот оно что! – на лице Берты появляется задумчиво выражение. – Раз вас до сих пор не поймали, ваша затея может и получиться… Амилена, ты ей веришь?

– Да, – уверенно кивает девочка.

– Это многого стоит. Эйриния, тебе хоть восемнадцать исполнилось?

– Исполнилось, – вместо меня отвечает Амилена.

– И то хлеб! И что вы хотите от меня?

– Я взяла бабушкины травы и зелья. Мы подумали, что ты можешь их купить. А ещё нам бы пополнить запасы еды.

– А что вы собираетесь делать потом? Сбежать-то вы сбежали, но что дальше?

– Я умею шить, – произношу я. – Попробую найти работу.

– Полезное умение… Вы кого-нибудь наткнулись, пока шли сюда от деревни?

– Нет.

– Это хорошо. Я помогу вам. Амилена раньше у меня уже гостила, так что знает, где можно помыться. Чистое постельное бельё выдам. Едой тоже обеспечу. Насчёт зелий и трав – нужно смотреть. Но уже завтра.

– Спасибо, – благодарно киваю я.

Берём с собой сменную одежду, затем Амилена отводит меня за дом к небольшому сарайчику, рядом с которым стоят три бочки с водой. За день она успела нагреться, так что мы перетаскиваем немного в бочку, что стоит внутри сарая, а затем используем тазики и ковшики. Не душ и не ванна, но даже такая возможность помыться очень радует. Затем отправляю Амилену в дом, а сама при свете звёзд стираю наши вещи и развешиваю на верёвках. Надеюсь, что за ночь они успеют высохнуть.

Глава 6

Наша легенда нам не пригождается: нас никто ни о чём не спрашивает. Оплачиваем проход стоимостью в медную монету (детям бесплатно, поэтому плачу только за себя) и заходим в город.

Признаться, я опасалась попасть в средневековье со всеми вытекающими. В частности, с отсутствием канализации и антисанитарией. Но город приятно удивил: никаких помоев и мусорных завалов на улицах. Без запаха лошадиного навоза не обошлось, конечно, но на въезде в город каждой лошадке привязывают мешок под хвост, поэтому вонючих куч нам не встретилось.

Улицы узенькие, дома двух– и трёхэтажные. Окна большие, со ставнями, а вот решёток нет. Тут не принято воровать, или на зданиях стоит какая-нибудь магическая защита? Непонятно. Но народ на улицах улыбающийся, спокойный. Нет ощущения, что я нахожусь в опасном месте.

Поскольку Амилена с бабушкой здесь не бывали, с местом, где можно остановиться, девочка помочь не может. Но любая проблема решаема, если есть язык. Подхожу к пышнотелой торговке, продающей пирожки, и вежливо здороваюсь:

– Приветствую, уважаемая.

– И тебе привет! С какой начинкой тебе пирожок?

– А с какой есть?

– С мясом, творогом, яблоками и капустой.

– Два с творогом, – в выборе не сомневаюсь, поскольку дочка оказалась такой же любительницей молочных продуктов, как и я.

– Две медяшки.

Обмениваю монетки на выпечку, а затем интересуюсь:

– Может быть, вы окажете нам любезность и подскажете, где можно недорого остановиться на ночь?

– А как не подсказать! А вы вдвоём или с вами ещё кто-то есть? – на её лице проступает озабоченное выражение.

– Только мы с дочкой.

– Ох! Негоже ребёнку на постоялом дворе спать… А вы надолго?

Пожимаю плечами:

– Будет зависеть от того, найду ли я здесь работу.

– Ох!.. Ладно. У меня как раз комната свободная есть: дочка учиться уехала и в ближайшее время не вернётся. Поживёте пока у меня. А за это время что-то приличное найдёте. Да и я сама по знакомым поспрашиваю. Комнату выделю небольшую, но бесплатно. Через полчаса меня муж сменит, тогда и покажу вам. А на постоялый двор девке, да ещё с ребёнком, идти не стоит.

– Огромное спасибо! Мы с радостью воспользуемся вашим предложением.

– Меня Орита зовут. А вас?

– Меня Эйриния, а дочку мою – Амилена. Приятно познакомиться.

Конечно, доверять человеку, которого я первый раз вижу, странно. Но почему-то чувствую, что она предлагает помощь искренне. Да и если что-то вдруг покажется странным, всегда могу отказаться от предложения и уйти. Я пока слишком мало знаю об этом мире, чтобы делать выводы, так почему бы не понадеяться на удачу?

Пирожки оказываются свежайшими, а начинки много и она в меру сладкая. Съедаем с удовольствием.

Через полчаса, как и говорила женщина, приходит её муж – высокий мужчина с добродушной улыбкой. Узнав, что его жена собирается пустить пожить нас с Амиленой, он кивает, но никак это не комментирует.

Дом торговки находится через три квартала и представляет собой крошечный каменный особнячок с высаженной у крыльца сиренью. На первом этаже располагается небольшая кухонька, ванная комната и спальня, в которой женщина предлагает расположиться нам с дочкой. Комнатка действительно небольшая: в неё вместились только кровать, однодверный шкаф и письменный стол.

Зайдя внутрь, убеждаюсь, что окно выходит на улицу, а дверь можно закрывать изнутри на задвижку. Мне это нравится.

Орита предлагает располагаться и обещает скоро позвать на обед.

Оставляем вещи в комнате, моем руки и отправляемся на кухню.

Хозяйка шинкует овощи и забрасывает их в большую кастрюлю. Предложение помочь принимает и поручает мне нарезать хлеб и ветчину.

Похлёбка оказывается наваристой и сытной. Благодарю за обед и настаиваю на том, чтобы помыть посуду, а потом произношу:

– Как-то неловко пользоваться вашей добротой. Может быть, вам нужно что-то зашить? Я умею.

– Как не быть! Сейчас принесу.

Спохватываюсь, что не попросила у неё набор для шитья, но женщина приносит свой вместе с серым платьем. Вздыхает:

– Оборка оторвалась, и по шву сбоку разошлось – неудачно упала намедни. А выбросить рука не поднимается – муж на десятую годовщину подарил. Да и цвет платья очень уж хорошо сочетается с цветом моих глаз.

Вглядываюсь в её глаза – действительно, такого же цвета, что и платье. Киваю:

– Я починю.

– Не торопись. Вы только с дороги, вам отдых нужен. Когда получится, тогда и починишь.

Решившись, всё-таки спрашиваю:

– Почему вы к нам так добры? Вы же совсем нас не знаете?

Женщина улыбается, отчего морщинки на её лице прорисовываются отчётливее:

– Я долго не могла забеременеть и дала обет Богам, что если они всё-таки пошлют мне ребёнка, буду помогать всем, кто обратится ко мне за помощью. От души помогать. Боги меня услышали, и я им за это бесконечно благодарна.

Глава 7

Ближе к вечеру мы вместе с Оритой и её молчаливым мужем отправляемся в цирк. На входе в шатёр нас добродушно приветствует мужчина с мускулатурой, присущей качкам: его бицепс размером с моё бедро, шея широкая, на руках выпирают вены. Из-за того, что на мужчине рубашка, пресс не видно, но и пузик не выпирает тоже. На его фоне чувствую себя маленькой и хрупкой, потому что едва достаю ему макушкой до плеча.

Он продаёт нам по красивому жёлтому билету, на котором схематически изображён жонглёр и нарисована цифра «1», откидывает полог шатра и приглашает пройти внутрь.

Видим типичную для цирка арену и ряды лавок и стульев, расставленных по её периметру в три ряда. Занавес на противоположной от входа стороне, поэтому не возражаю, когда мои благодетели занимают ближайшие свободные места – как раз напротив занавеса, хорошо будет видно появление артистов.

Удивляет меня, что стоит только билетёру опустить за нашими спинами полог шатра, как уличные звуки будто отрезаются и получается расслышать задорную мелодию дудки, смешанную с негромким гулом голосов. Звук этого музыкального инструмента я помню только по каким-то историческим фильмам, и происходящее мне очень нравится.

Кроме нас ещё человек двадцать зрителей, и почти все они предпочли выбрать места там же, где и мы.

Теперь, когда выдалась минутка без суеты, с интересом рассматриваю наряды окружающих.

Мужчины предпочитают носить рубашки изо льна и хлопка. Волосы у них чаще всего длинные, собранные в хвост или косу, бороды и усы где-то у одного из трёх.

Детей одевают так же, как и взрослых. Девочки в платьях, а мальчики в штанах и рубашках.

Платья женщин очень похожи на наши с Амиленой: цветной лён, хлопок или шерсть; совсем нет вытачек, поэтому талия и грудь обозначаются лишь с помощью пояска или ленты. Заметно, что почти у всех дам под платьем подъюбники. У нескольких талии затянуты в корсеты, по качеству ткани одежды и наличию украшений отношу их к более зажиточным. Не замечаю ни одного глубокого выреза или юбки выше середины голени. Самые короткие рукава всё равно закрывают плечи. Похоже, здесь в моде скромность.

Волосы у горожанок либо собраны в косу, либо в хвост, либо распущены. Если здесь и пользуются косметикой, то делают это незаметно. Но при этом практически у всех женщин идеальная кожа, яркие губы, здоровый румянец. Если подумать, то Орита тоже выглядит очень хорошо и при этом не похоже, что она пользуется косметикой. По крайней мере, за время нашего общения я ничего такого не заметила. Может быть, дело в том, что в этом мире воздух не изгажен технологической цивилизацией и все едят натуральные продукты? Похоже на правду.

Горожане продолжают прибывать. Через двадцать минут, когда свободных мест почти не остаётся, музыка замолкает и из-за красного занавеса выходит дама, знакомая мне по видению: в чёрном вечернем платье, с пышным пучком иссиня-чёрных волос на макушке, внушительного роста и корпулентных достоинств. Не удивлюсь, если окажется, что именно она является матерью мужчины, продающего билеты на входе в шатёр.

Дама (назвать её иначе из-за идеальной осанки и умения нести себя не получается) дожидается полной тишины, а потом звучным голосом произносит:

– Приветствую вас, жители этого славного города! Меня зовут госпожа Дориана. Рада видеть вас в своём цирке. Спасибо за ваше гостеприимство! Сегодня мы покажем вам небывалое представление с лучшими цирковыми артистами, собранными со всего мира, чтобы продемонстрировать вам удивительное зрелище. И первым на арену я приглашаю жонглёра со знойного востока, неповторимого Жеронимо!

Звучат фанфары, все начинают аплодировать, госпожа Дориана отходит к занавесу. А вместо неё центр арены занимает смуглый темноглазый красавец с большим ящиком в руках, который он ставит на опилки, и затем начинает доставать оттуда белые тарелки сантиметров двадцати в диаметре и подбрасывать их в воздух. Запустив шесть штук, принимается ловко ими жонглировать. Выглядит это у него очень просто и легко; кажется, будто подобное может повторить каждый.

Затем госпожа Дориана подходит к Жеронимо, вынимает из ящика два факела, поджигает, и жонглёр добавляет их к тарелкам. Смотрится очень эффектно. Страшновато за артиста, потому что огонь выглядит настоящим, но моё беспокойство оказывается напрасным.

Оглядываюсь по сторонам. Все зрители сосредоточены на представлении. Амилена так завороженно смотрит, словно никогда раньше подобного не видела. Скорее всего, действительно не видела – всё-таки мы жили в глухой деревеньке. Но и мои благодетели (хоть Орита и говорила, что они уже были в цирке) тоже выглядят не менее восторженными.

Наконец номер заканчивается, и под громкие аплодисменты Жеронимо уходит с арены.

Его место занимает импозантный невысокий пузатый мужчина. Волосы на его макушке отсутствуют, зато те, что остались, забавно топорщатся в разные стороны. На мужчине ярко-красная просторная рубашка, ярко-синие штаны и огромные ботинки. На лице грим: кожа выбелена, брови прорисованы чем-то чёрным, причём одна ровная, а вторая изгибается волной. Не ошибусь, если предположу, что передо мной клоун.

Он вытягивает из-за пазухи тарелку, внимательно её разглядывает, подбрасывает в воздух, ловит, а потом важно надувает щёки и звучно произносит:

– Проще простого!

Затем достаёт ещё одну, подбрасывает в воздух уже две тарелки и начинает жонглировать. Зрители хохочут, и у меня тоже не получается удержаться от улыбки, ведь в отличие от тарелок жонглёра, эти летят в разные стороны, и клоуну приходится метаться по арене, чтобы их поймать. При этом он прыгает, скачет, падает, комично бежит, но в конце номера всё-таки одну из тарелок роняет. Огорчённо всхлипывает, вызывая новый приступ хохота, и пытается припрятать осколки под ковёр арены. Услышав грозный окрик Дорианы: «Пако!» – он театрально вздыхает, всхлипывает и уносит осколки с собой.

Глава 8

Во время ужина рассказываю хозяевам о том, что нашла работу. Орита уточняет, где именно, а потом охает:

– У циркачей! Нелёгкую долю ты выбрала, деточка. Они постоянно переезжают с места на место. Для ребёнка это может быть тяжело.

Амилена улыбается:

– Зато мы сможем много где побывать и много чего увидеть.

– Тоже верно. Но, Эйриния, ты точно уверена, что тебе нужно именно это?

Киваю:

– Да. А если надоест, я всегда могу остаться в очередном городе.

– Тоже верно. Пусть Боги будут к вам милосердны!

– Спасибо!

Вернувшись в комнату, достаю наши с Амиленой бумаги. Помимо свидетельства о том, что я родилась у Аены Санэйр, нахожу документ о продаже дома, полученного мной в наследство, подписанный тётей. Если до этого меня немного грызла совесть за то, что я забрала у родственничков деньги, то теперь сожалею, что забрала не все монеты – судя по этой бумаге, за дом они выручили двадцать золотых. Единственный документ Амилены – это свидетельство о том, что она была удочерена травницей Естинией. Когда спрашиваю об этом девочку, она грустно вздыхает:

– Бабушка запретила мне говорить правду.

– Правду?

– Да. На самом деле она нашла меня в лесу три года назад. Неподалёку от тракта. Она пыталась искать моих родителей, но в близлежащих деревнях никто меня раньше не видел. И дети у них не терялись.

– Ого! Сочувствую… А ты что-то помнишь до того времени, как тебя нашла бабушка?

– Нет.

– Понятно. Жаль, что с тобой произошло подобное.

– С этим ничего не поделаешь… Зато несколько лет у меня была самая лучшая бабушка на свете.

Бедная малышка! Такая маленькая, а уже столько натерпелась.

После обеда отправляемся на постоялый двор «Весёлый гусь». Он находится на той же площади, что и шатёр, поэтому нахожу его без каких-либо проблем.

Госпожа Дориана поджидает нас в общем зале первого этажа вместе с великим магом Ойримианом. Они приглашают нас присесть, а затем госпожа Дориана просит наши документы. Внимательно их читает и хмурится:

– Получается, вы не родственницы?

– Верно, – киваю я.

– Если тебе не нужны проблемы, лучше удочери эту девочку.

– Проблемы?

– Всякое может случиться… Ты не хочешь её удочерять? Или у неё есть родители?

– Родителей у неё нет, – качаю головой я. – Она жила с бабушкой, которая недавно умерла. И я хочу её удочерить.

– Ты ведь знаешь, что тебя будут проверять на кристалле правды? Если обманываешь, это вскроется. У нас жестоко наказывают за кражу детей.

– Мама меня не воровала! – восклицает Амилена. – Она говорит правду.

– Ладно, – кивает госпожа Дориана. – В таком случае пойдёмте.

До места назначения добираемся минут за десять, поскольку здание городской ратуши оказывается буквально в двух кварталах от постоялого двора.

Возле дверей нас встречает служащий, выслушивает проблемы, с которыми мы пришли, и называет номера кабинетов, куда нужно обратиться. Начать он советует с процедуры удочерения.

Немного нервничаю: а вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг здесь каким-то образом узнают, что я попаданка? Вдруг найдут причины, чтобы отказать?

В кабинете чиновника по усыновлению и удочерению нас встречает широкоплечий мужчина с огненно-рыжими волосами. Он доброжелательно улыбается и интересуется целью нашего визита. Узнав, что я хочу удочерить Амилену, подробно расспрашивает, кто мы и откуда, почему я приняла такое решение, а потом просит наши документы. Внимательно читает, из-за чего моя нервозность усиливается, затем извлекает из ящика стола прозрачную сферу и произносит:

– Амилена, тебе нужно положить ладошку на сферу и произнести, что у тебя нет опекуна и ты хочешь, чтобы Эйриния тебя удочерила. Не бойся, проверка совершенно безболезненная.

Дочка растопыривает ладошку на сфере и послушно произносит:

– У меня нет опекуна. Я хочу, чтобы Эйриния меня удочерила.

Сфера начинает слегка светиться, но затем этот свет угасает. Что это значит, совершенно непонятно.

Чиновник дружелюбно улыбается:

– Хорошо. Можешь убрать руку. Теперь ваша очередь, Эйриния. Вам нужно подтвердить, что других опекунов у Амилены нет, а ещё, что вы готовы её удочерить.

Укладываю ладонь на сферу и повторяю слова чиновника. Немного переживаю, но всё проходит отлично: сфера начинает слегка светиться, затем гаснет.

– Можете убрать руку, – кивает чиновник. – Сейчас я выдам вам бумагу.

Оформление документа об удочерении занимает меньше минуты: он просто вписывает наши с Амиленой имена в заранее подготовленную форму, уточняет, согласна ли Амилена на мою фамилию и, получив положительный ответ, добавляет эту информацию в бланк. Затем ставит подпись, печать и протягивает документ нам:

– Поздравляю! Теперь вы официально мать и дочь. Живите счастливо, и пусть Боги будут к вам милостивы.