После измены. Верни мне сына!

Пролог

– Второй женой я не буду, Клим, – слышу я голос ассистентки своего мужа, когда захожу ее проведать в предродовой палате. – Когда ты подашь на развод?

Ева, как и я, на девятом месяце беременности. Не замужем, без парня, и я не раз задавалась вопросом, кто отец ее ребенка. А теперь замираю на пороге палаты и с отчаянием подмечаю, что больше гадать мне не придется.

– Прекрати на меня наседать. Ангелине со дня на день тоже рожать, – с раздражением отвечает ей Клим. – Как родишь, мы сначала сделаем тест ДНК, а потом у меня будет с твоим дядей отдельный разговор.

Ева – племянница главврача, и я сглатываю, чувствуя, как на меня накатывает волнами истерика.

Они оба меня не замечают, а я застываю, не в силах двинуться с места. Обхватываю руками свой внушительный живот и с болью наблюдаю, как мой муж, мой любимый Клим, приподнимает кофту Евы и целует ее в живот.

Меня как молнией прошивает, ведь мне казалось, что так он общается только с нашим ребенком. Что он особенный для него. Первенец.

– Клим? – выдыхаю я и вижу, как он цепенеет. Резко поворачивает ко мне голову и подскакивает, загораживая мне обзор на Еву. Вот только поздно. Я уже всё видела.

– Геля… – выдыхает он, скалится в каком-то отчаянии. – Ты же должна быть в деревне у родителей…

Я едва не смеюсь нервно, но почти сразу замолкаю, опуская голову вниз. На полу прямо подо мной расплывается алое пятно.

Добро пожаловать в мою новую историю про врачебную измену и служебный роман мужа-предателя. Добавляйте книгу в библиотеку и ставьте лайки. Погнали!

Глава 1

– Почему он отправил тебя наблюдаться в районную поликлинику, Геля? – вздергивает бровь тетя, которая сопровождает меня на все плановые УЗИ и осмотры. – Я уж не говорю о том, что как муж, он мог бы и с тобой ходить. Хоть бы на одно УЗИ пришел.

Она постоянно ворчит, недовольная моим мужем Климом, а я каждый раз ведусь и кидаюсь на его защиту.

Только спустя пару месяцев, как она приехала, чтобы помогать мне, до меня доходит, что мнения своего она не изменит. И что все мои слова проходят мимо ее ушей.

Но я всё равно не могу слышать, как она незаслуженно ругает моего мужа. Он ведь у меня кардиолог, проводит серьезные операции на сердце, поэтому часто пропадает на работе, задерживается допоздна.

Тетя, человек старой закалки, чей муж всю жизнь проработал заводчанином и дома появлялся, как штык, аккурат сразу после окончания рабочего дня, не понимает, что если муж не приходит вовремя, это не значит, что ему не важна семья.

– Тетя Аглая, зачем вы так? Клим меня любит, не представляете, как сильно ждет рождения нашего малыша.

Я с любовью поглаживаю свой тугой животик и чувствую ответный толчок пяточки своего сыночка.

Мы с мужем женаты уже пять лет, но забеременеть у меня получилось только девять месяцев назад. Так что наш малыш для нас обоих желанный первенец, и я, в отличие от тети, совсем не сомневаюсь в том, что Клим воодушевлен моей беременностью так же, как и я.

– Если бы заботился, как ты говоришь, то в своей больнице тебя пристроил. Договорился бы с акушер-гинекологом, палатой, анестезиологом, платную палату тебе обеспечил, – фыркает тетя. – А так мы вынуждены ездить в районную поликлинику, в то время, как твой муж работает в областной больнице.

После отповеди тети я прикусываю губу и отвожу взгляд. Неприятно, ведь в чем-то она права, но я стараюсь не думать об этом лишний раз, чтобы не расстраиваться. Эта тема обмусолена не раз.

– В его больнице у него конфликт с руководством, теть Глаш, – вздыхаю я, повторяя слова мужа. – Да и акушер-гинеколог, которого он подобрал мне, уволился, а другим он не доверяет, сказал.

– А здесь, где его никто не знает, всем доверяет, получается? – фыркает тетя, находя контраргумент на любой мой аргумент.

– Здесь его бывшая однокурсница работает заведующей акушерско-гинекологическим отделением, теть, так что муж обо мне заботится, – чуть с нажимом говорю я, хочу закончить этот бессмысленный спор.

Она поджимает в недовольстве губы, отчего выглядит старше своих лет, но молчит. И я выдыхаю с облегчением, что в очередь на УЗИ мы становимся в полном молчании. Мне неловко, когда она говорит подобные вещи при посторонних.

Я в такие моменты ловлю на себе любопытные взгляды других рожениц и вижу в них жалость, от которой мне физически плохо. Испытываю стыд и опускаю голову, а вот тете хоть бы хны. Она совершенно никого не стесняется.

– Всё плохо? – спрашиваю я спустя время своего лечащего врача, пока она смотрит на снимки.

У малыша было тазовое предлежание, и возник риск, что мне назначат кесарево, так что всё это время я нахожусь в подвешенном состоянии. Переживаю и за себя, и за ребенка.

Клим, как назло, в последнее время постоянно пропадает в своей больнице, и мне не хватает его поддержки.

– Всё хорошо, – улыбается мне моя акушер-гинеколог. – Предлежание головное, так что готовимся к естественному родоразрешению.

Я вздыхаю с облегчением, ведь срок родов у меня стоит на ближайшую неделю, и я сильно переживала насчет того, что мне будут делать кесарево. Это вызывает страх. И не только из-за того, что будет рубец, но и потому, что каждые последующие роды для меня будут высоким риском. А я всегда мечтала о трех или четырех детях.

– Теть Глаш, ты иди домой, мне кое-куда съездить еще надо, – говорю я тете, когда мы выходим из больницы.

– Куда собралась, глупая? – вздыхает она, и я вижу, что она всё еще думает о моем муже. Ну вот не нравится он ей, и я ничего не могу с этим поделать.

Тетя Аглая – родная младшая сестра моей мамы. Родительница, как и муж тети, умерли, когда мне было десять лет, и с тех пор меня воспитывает тетя.

Она заменила мне мать, своих детей у нее нет, так что мы сейчас во всем мире единственные, кто есть друг у друга. Так что я стараюсь ее не обижать и не грубить.

– В больницу к мужу, – признаюсь я. – Хочу навестить Еву, ассистентку Клима. Ей тоже рожать вот-вот, но Клим говорит, что у нее какие-то проблемы с тазом. Проведаю ее, не первый день ведь знакомы.

– То есть свою ассистенточку он положил к себе в больницу, а тебя отправил подальше? Тебе не кажется, что он странно себя ведет? У него ничего с этой Евой нет?

Тетя прищуривается, скривив губы, а вот я чувствую, как внутри всё дрожит. Хочется плакать, но я прикусываю щеку изнутри и сдерживаюсь.

– Теть. Ева – племянница главврача больницы, – говорю я то, что ответил мне Клим, когда я задала ему тот же вопрос. – И нет. Клим с ней не спит, почему ты всегда подозреваешь его в плохом?

В чем, в чем, а вот в верности мужа я уверена. Он никогда и повода мне даже подозревать его не дает. Телефон его всегда на виду, пароля там нет, в душ его он с собой не берет. Задерживается только на работе, по барам с друзьями не ходит.

– Ну-ну, – протягивает недовольно тетя. – Незамужняя ассистентка твоего мужа беременна, а ты даже не задаешься вопросом, от кого.

Я отворачиваюсь, чтобы тетя не заметила, что ее предположение задевает меня куда сильнее, чем что бы то ни было еще, сказанное ею ранее.

Тетя неправа.

Я не раз задавалась вопросом, от кого же беременна Ева.

Но всякий раз гоню дурные мысли от себя куда подальше.

Визуалы

1.1

– Что на ужин приготовить? – вздыхает тетя Глаша, когда видит, что я настроена решительно и отговорить меня ехать она не сможет.

– Что-нибудь легкое, – пожимаю я плечами и улыбаюсь ей благодарно.

Ее помощь неоценима, и я не представляю, что бы делала без нее. С моим большим животом мне всё сложнее управляться с домом. Ни пропылесосить нормально, ни еду приготовить. А муж привык к чистоте и порядку. И если в больнице ее обеспечивают санитарки, его подчиненные, то дома этим занимаюсь я. А теперь мне по большей части помогает тетя, которая ворчит постоянно, что мой муж палец о палец ударить не может, даже мусор выкинуть.

– Дядь Ваня тоже себе чай не заваривал, – парирую я каждый раз, напоминая, что и у тети муж ее покойный был не хозяйственный.

– Зато он со скотиной управлялся, сам гараж и сарай нам построил, огород поливал, тяжелые ведра таскал, – парирует она постоянно, а мне приходится защищать мужа.

Она вообще всех городских мужей считает рафинированными созданиями, которые ничего тяжелее телефона или в нашем случае скальпеля не держали.

– Скудеет род мужской, скудеет, – качает она порой головой и смотрит на моего мужа, поджав губы.

Я же радуюсь тому, что Клим не вспыльчивый и уважает возраст, да и помощь тети мне неоценима, так что он, сцепив зубы, молча терпит ее нападки. Вот только я боюсь, что рано или поздно его терпение лопнет, и тогда всем худо будет.

– На чем поедешь до больницы? – спрашивает меня тетя, когда мы выходим из больницы и идем пешком к дороге.

– На автобусе.

– Клим сам на иномарке разъезжает, деньги такие заколачивает, а ты до сих пор, как сирота казанская, на автобусе ездишь, – ворчит она, злится сильно.

– Клим – всего лишь заведующий отделением кардиологии, а не бизнесмен. Мы пока не хотим тратить деньги на что-то не особо нужное. Зачем нам в семью второй автомобиль, у нас скоро ребеночек родится, деньги нам на него понадобятся.

Я с любовью поглаживаю свой животик и предвкушающе улыбаюсь. Не терпится уже увидеть свою крошку. Аж зажмуриваюсь от удовольствия. Хоть и наслаждаюсь своей первой беременностью, а немного уже устала ходить как утка, переваливаясь с ноги на ногу. Хочется уже и на животе полежать, не переживая, что там с малышом моим. Да и к груди сыночка прижать, чего уж там.

Интересно, какой он будет. На Клима похож, такой же серьезный и насупленный, с хмурыми бровками? Или на меня, с детским наивным взглядом?

– Смотри, осторожнее. Назад пусть Клим тебя сам отвезет, – говорит в это время напутствие тетя. – Ты со дня на день родишь, неровен час воды отойдут. Благо, если в больнице, где кругом врачи, а если на улице, где вокруг никого, кто мог бы скорую вызвать?

Тетя хмурится и качает головой.

– Может, все-таки я с тобой поеду? Подстрахую.

– Теть, езжай домой, я сама. Всё будет хорошо, со мной же Клим будет. Да и от остановки до больницы рукой подать, там места людные.

Я стараюсь уговорить ее поехать самой прямиком домой. Хочу после того, как навещу Еву, побыть наедине с Климом. А если тетя будет рядом, то снова начнет ворчать. А я с мужем вдвоем давно не была. Хоть поговорим спокойно, может, имя согласуем для сыночка, мы ведь так до сих пор его и не придумали, а срок родов приближается.

– Номер мой наизусть ты знаешь, Ангелина, – кивает она, нехотя соглашаясь меня отпустить. – Сразу же звони, я примчусь с первым же автобусом.

Тетя провожает меня скептическим взглядом до самой остановки, и я чувствую, как от ее прищура жаром горит спина. Пытаюсь сбросить с себя плохое предчувствие, которое она мне внушила, но получается плохо.

Пока еду в больницу, вся нервничаю и не могу найти себе места. То хрущу пальцами, то разглаживаю ткань платья на коленях, то тереблю крестик на шее.

Ладони потеют, пока я кручу в голове слова тети, которые будто выжжены теперь у меня в мозгу, и я чуть не пропускаю остановку у больницы, так сильно ухожу в себя.

– Ангелина? – удивляется при виде меня старшая медсестра кардиологического отделения, когда я с трудом прохожу квест с охранником. Он новенький, на лицо меня не знает, как и я его, так что мне пришлось сымитировать, что у меня воды отошли. Только тогда он пропустил меня, и то потому, что молодой и растерялся.

– Здравствуйте, Тамара Павловна, – улыбаюсь я старшей медсестре. Волосы у нее снова под каре, но цвет на этот раз блонд, что ей очень идет. Ей лет пятьдесят, так что она даже старше Клима, и по-моему, она единственная, кто может позволить себе общаться с ним свысока, как старшая. Остальные его боятся, характер ведь у него жесткий.

– Здравствуй, Ангелина.

Смотрит она меня как-то напряженно, мне даже кажется, что в ее взгляде на меня и мой живот мелькает жалость, но вскоре я моргаю и видение пропадает. Показалось? Наверное, слова тети меня настропалили и теперь я вижу того, чего и в помине нет. А всё плохое предчувствие, которое навязала мне родственница.

– Скажите, а у Клима сейчас нет операции?

– Н-нет, – отвечает она с заминкой и даже как будто заикается, чего раньше за ней отродясь не водилось.

– Он у себя?

– Н-нет.

– А где?

– Н-не знаю, – повторяет она рвано, а затем быстро приходит в себя. – Ты не предупреждала мужа о своем приходе? Может, позвонишь ему?

– Не стоит. Я сначала хотела навестить Еву, она ведь в одиночной палате лежит? Вот, гостинцев ей привезла, ей ведь, как и мне, рожать на днях. Переживаю за нее, такая хорошая девочка.

Сама себе усмехаюсь в этот момент. Ева ведь всего на два года младше меня, но просто порой ведет себя, как неразумное дитя, вот я и воспринимаю себя гораздо старше.

– Может, не стоит? – переглянувшись с подошедшей второй медсестрой, пытается отговорить меня Тамара Пална.

– Ей совсем плохо? – нахмурившись, интересуюсь я.

– Ей-то? Пф, ей-то хорошо, – хмыкает себе тихо под нос вторая медсестра, чья имя я не помню, а Тамара Пална пихает ее в бок и шикает, чтобы та заткнулась.