После развода. Любовь без срока давности

Глава 1

– Я тебя разлюбил. – неожиданно произнёс Игнат.

Покрутил в руках бокал и одним глотком допил вино. Словно тост произнёс и за него же выпил.

– Что? – я медленно моргнула, глядя на мужа. Встретила его мрачный, полный решимости взгляд. Нет, Игнат не шутил.

– Мы разводимся, Лида. – с каким-то облегчением тихо проговорил, отведя взгляд куда-то мне за спину. – Я больше не люблю тебя.

Я оглохла. Тихий гул голосов в зале, ненавязчивая мелодия, звон посуды, всё разом исчезло. Остался только беззвучно шевелящиеся губы мужа. И тихий, на уровне тонкого, комариного писка, звон в голове.

– Мы слишком много лет в браке, Лида. Чувства притупились, давно остыли. – сквозь высокие ноты звона медленно стал пробиваться голос мужа. Ровный, безэмоциональный, как у зачитывающего приговор судьи.

– Говори за себя. – со всхлипом прижала пальцы к губам.

Я любила. Даже через двадцать пять лет нашего брака, я по-прежнему любила своего мужа. Сильного, умного, решительного. Дьявольски красивого в свои сорок восемь.

– Я и говорю. – вздохнул Игнат, обвёл взглядом зал ресторана и вернулся ко мне. Невозмутимо, бескомпромиссно, с полной уверенностью в том, что говорит и делает. – От былых чувств не осталось и следа, Лида. Дети выросли, а мы устали друг от друга. Нам пора расстаться. И начать новую жизнь. Пора пожить для себя.

– Я не умею для себя. – прошептала, ловя губами воздух.

Я и не умела. Я всю жизнь жила для кого-то. Сначала для родителей, для отца, прикованного к постели после инсульта, для мамы, ждущей от меня помощи и поддержки, потом для Игната и наших детей. У нас их трое. Старшему Никите двадцать шесть, Маше двадцать четыре, а самому младшему Максиму пятнадцать.

– Научишься. – уверенно кивнул Игнат. – Ты красивая, женщина, Лида. Прекрасно выглядишь. Ты сможешь найти себе другого мужчину.

– Другого? – распахнула глаза на мужа. Какого другого? Я двадцать пять лет знала только одного мужчину – мужа. Одного-единственного, который сейчас заявил мне, что мы разводимся. Что он уходит от меня. Разлюбил.

– Обязательно найдёшь, Лида. А я ухожу. Я всё решил. Так будет лучше и честнее по отношению ко всем нам.

– Почему? – единственное, что смогла выдавить из себя. Хотя первый вопрос, возникший в голове, был "кому нам?" Кто эти "все мы?"

Игнат тяжело вздохнул.

– Ты прекрасная женщина, Лида. Замечательная хозяйка, мать, жена. Просто перегорело, понимаешь? Так бывает. Время безжалостно к чувствам. Они остывают и…

Игнат хвалил меня, а я чувствовала каждую похвалу, как пощёчину – хлёстко, обжигающе. До перехватывающего дыхания.

– Кому будет лучше, Игнат? – перебила я мужа, зажимая пальцами свербящую переносицу. Замечательная хозяйка, мать, жена. Двадцать пять лет я была для него замечательной во всём. Почему уходит? – Для меня будет лучше? Кто все эти мы?

– Ты, я и Даша. Наши дети, в конце концов. – невозмутимо подсчитал круг заинтересованных лиц Игнат. – Так будет честнее, Лида. Не будет лжи. Разведёмся тихо, без скандала. Он никому не нужен. Мы же взрослые, цивилизованные люди. Я не оставлю тебя без денег и без имущества. Твой образ жизни никак не изменится. У тебя будет дом, хорошее содержание. Тебе не нужно будет работать. Само собой, что и Максима я не оставлю.

– Даша? – вычленила я незнакомое имя, остальное прозвучало как белый шум. – Кто она? Твоя любовница?

– Любимая женщина. Лида, не нужно оскорблять её. – глядя мне в глаза, с лёгким упрёком улыбнулся Игнат. – Ты совсем не знаешь Дарью.

Столько любви, нежности проскользнуло в глазах мужа, когда он произнёс её имя, что я отвернулась, не в силах видеть это. Судорожно вдохнула теплый, пахнущий смесью еды, алкоголя и дорогих духов воздух.

А ресторан жил своей жизнью. За соседним столиком негромко переговаривались и смеялись, звучащим за столом шуткам. Дружеский ужин двух семейных пар.

Чуть дальше, у окна, девушка гладила под столом ножкой, обутой в туфельку на высоком каблуке, ногу своего молодого человека и маняще смотрела на него поверх поднесённого к губам бокала с вином. А парень не сводил с неё горящего, обещающего взгляда.

Ходили по залу официанты, звенели бокалы, тихо, фоном звучала музыка, говорили, смеялись люди. Ресторан жил, сверкал тысячами огней, мерцал в гранях бокалов, а я чувствовала, как из меня медленно уходила жизнь.

– Но она любовница, Игнат. Другого определения для таких, как она, не придумали. – прошептала, сминая в пальцах салфетку. – Мне её и знать для этого не нужно.

Игнат недовольно поджал губы.

– И всё же я вас познакомлю. – муж попытался сказать мягко, но прозвучало, как команда. Непререкаемым, убийственным тоном, каким может говорить только он. – Вам придётся общаться на общих праздниках, Лида. Встречаться в гостях у детей. Вам нужно познакомиться. Даша здесь.

Игнат снова посмотрел мне за моё плечо. Ободряюще и ласково улыбнулся кому-то за моей спиной и кивнул, давая знак подойти к нашему столу.

– Ты с ума сошёл? – в ужасе прошептала я и дёрнулась, чтобы встать.

Глава 2

– Давай только без истерики, Лида. – муж пригвоздил меня к месту суровым взглядом. – Мы же взрослые люди. Обойдёмся без скандала. Не позорь ни себя, ни меня.

Смотрела на мужа во все глаза и не могла поверить в происходящее. Как он мог? Мы столько лет вместе. В горе и в радости. В бедах и в счастье. Я знала все его привычки, все трещинки, все пристрастия, он знал все мои.

Без скандала. Взрослые люди. Игнат прекрасно знал, что я не способна на скандал. Тем более прилюдный. Поэтому он и пригласил меня в ресторан на ужин. Обезопасить себя и свою любовницу. А я-то глупая, обрадовалась. Муж наконец-то заметил, что мы давно никуда не выбирались вместе, что совсем забросил меня – свою жену!

Игнат встал из-за стола, встречая свою зазнобу. А я закрыла глаза и тяжело задышала. Это жестоко! За что он так со мной?

Все эти годы мы были одним целым. Мы жили душа в душу. Мы любили своих детей, друг друга любили. Почему? За что он так со мной?

– Добрый вечер. – мягко и нерешительно прозвучал надо мной нежный девичий голос.

Игнат отодвинул стул, усаживая девицу, а я медленно, невероятным усилием напрягая мышцы, повернула голову в её сторону.

Хорошенькая. Этакая трепетная лань с огромными карими глазами и дрожащими пухлыми губами. Практически без косметики, прозрачный блеск на губах и немного туши на ресницах. Молодая, может как наша Мари или чуть старше. Легкое платье в горох, волнистые каштановые волосы. Ничего вульгарного или вызывающего. Милая, даже скромная.

– Это Даша. – представил её муж.

Я вцепилась пальцами в тонкую хрустальную ножку бокала и поднесла его к губам. Любимое Шабли разлилось по горлу разъедающей кислотой.

– Игнат настоял на нашем знакомстве. – дрогнувшим голоском, смущённо пролепетала девица, глядя на меня глазами испуганного оленёнка. – Я очень боялась нашей встречи, Лидия, но Игнат сказал, что вы очень спокойная и воспитанная женщина. И отнесётесь с пониманием.

Я перевела взгляд на мужа.

– С пониманием. – повторила тихим эхом, боясь моргнуть, чтобы не хлынули слёзы. – Конечно. Скандала не будет, не переживайте.

Ни слёз, ни скандала, потому что не хотела показать этим двоим, как мне больно. Как страшно остаться брошенной любимым мужем. Не хотела выглядеть в глазах этой девчонки слабой и раздавленной, а в глазах Игната сломленной.

– Как давно? – спросила Дарью. Она-то врать и изворачиваться не будет. Она с удовольствием похвастается своей победой надо мной.

– Через две недели будет год. – с неловкой, виноватой улыбкой ответила Дарья. – Но я полюбила Игната ещё раньше. Два года назад.

Два года любит, год вместе.

Я тяжело сглотнула, глядя на смущённое, виноватое лицо Дарьи, на каменное, суровое лицо Игната. Ни капли раскаяния или сожаления в глазах. Год, целый год он предавал меня.

Год назад у нас с ним случилась сильная размолвка. Муж предложил переехать в другой город, на юг, за две тысячи километров от нашего. Он открывал там новый филиал своего бизнеса. Я наотрез отказалась. Здесь жили наши дети, я не представляла, как можно уехать от них так далеко. Здесь был наш дом, наше семейное гнездо. Здесь были друзья и знакомые. Я не видела смысла всё резко менять.

– Я не хотела причинять вам боль. – виновато опустив глаза, оправдывалась Дарья, а я смотрела в глаза мужа.

Сердце в груди разбухало, росло неумолимо и безжалостно, вытесняя лёгкие, давило изнутри на рёбра. Дыхание стало поверхностным, и от этого кружилась голова, и картинка сидящих рядом Игната и его любовницы с каждой безуспешной попыткой сделать полноценный вдох становилась всё мутнее и плыла.

– Я очень боялась нашего знакомства. – нервно заламывала пальцы Дарья. – И знакомства с вашими детьми боюсь. Надеюсь, они тоже отнесутся с пониманием к вашему с Игнатом решению развестись.

Игнат накрыл ладонью её пальцы. Жест поддержки и защиты. Дарья нежно и благодарно улыбнулась моему мужу. Они смотрели друг на друга так, словно остального мира вокруг не существовало.

Лицо мужа смягчилось, губы тронула ласковая улыбка. Та, что годами согревала меня. Та, что должна была принадлежать только мне одной.

По венам растекалась обжигающая кислота. Растворяла их, и горячая кровь заливала внутренности, перемолотые в фарш. Но я не отводила взгляда от переплетённых пальцев Дарьи и Игната. От их счастливых глаз, ведущих безмолвный разговор. Я смотрела и запоминала, чтобы потом этими картинками выжечь в себе все чувства к мужу.

– Знакомство состоялось. – с трудом выдавила из себя, поднялась и медленно вышла из-за стола, сжимая онемевшими пальцами клатч. Серебряные нити нежнейшей вышивки впивались в подушечки пальцев, как колючая проволока.

– Лида. – вскинул голову сидящий Игнат. – Разговор не закончен.

– Я достаточно услышала и увидела, милый. Дальше продолжайте ужин без меня. – мои губы дрогнули, и я сжала их покрепче. Развернулась и на неверных ногах пошла к выходу из ресторана.

Подальше отсюда. От оленьих глаз и виноватой улыбки. От мрачного и недовольного взгляда мужа. От света и музыки. От гула ресторанного зала. Подальше от предателей.

Шла, сфокусировав плывущий взгляд на стеклянной двери выхода и маячившей у неё фигуры девушки-хостес. Буквально вывалилась на улицу и ахнула, вдохнув обжигающий воздух, насыщенный жаром и запахом раскалённого за день асфальта.

Июльский вечер с головой накрыл душным покрывалом, и на коже моментально выступила испарина. Или, может, она была от слабости, которая навалилась, стоило переступить порог ресторана.

Я зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться, и тяжело задышала носом. Вдох-выдох, вдох-выдох. Но не успела сделать и несколько шагов, как мужская рука крепко схватила меня за предплечье. Я отчаянно дёрнулась в сторону.

Глава 3

– Куда ты собралась, Лида? – тихо процедил над ухом Игнат.

– Домой. – честно призналась я, смаргивая мутную пелену перед глазами.

Мне некуда было больше идти. Родителей давно уже нет. К свёкру, чёрту старому? Пожаловаться на его сыночка? Изменил, обидел, бросил? Заплюёт ядом. Я для него Лидка. "Лидка, ты чего сиськи не сделаешь, как все нынешние бабы?", "Лидка, мясца бы нарастила, мужики не собаки, на кости не бросаются".

А дом… Он всегда был моей крепостью. Местом силы.

– Пойдём в машину. – устало скомандовал Игнат.

– Отпусти. – я потянула руку, чтобы вырваться из крепкой хватки мужа. – Не трогай меня. Я вызову такси.

– Лида, я просто отвезу тебя домой. – терпеливо, как малому ребёнку объяснял Игнат, ведя меня к машине.

– Не надо, Игнат, прошу. – дыша через раз, умоляла я. – Мне нужно побыть одной. Оставь меня.

Это было невыносимо. Его голос, его прикосновение, его присутствие в моём личном пространстве. Слишком близко, слишком больно.

– Не нужно тебе сейчас быть одной, Лида. – поджал губы Игнат. – У тебя шок. Ты расстроена. Лучше, если я побуду рядом.

– А как же твой оленёнок Бемби? – предприняла последнюю попытку уже у открытой дверцы машины.

– Я вызвал Даше такси. – слишком привычно, словно делал это уже тысячу раз – вызывал для любовницы такси, произнёс Игнат.

Физически мне было не справиться с мужем. Игнат был высоким, сильным мужчиной, я рядом с ним выглядела синичкой против орла. Мне ничего не оставалось, кроме как подчинится и сесть в машину.

Игнат молча мотнул головой водителю, отпуская его, и сам сел за руль. Не захотел свидетелей нашей семейной драмы.

– Пристегнись, Лида. – кинул на меня мимолётный взгляд.

– Ты выпил, Игнат. Пускай меня водитель отвезёт. – беспомощно напомнила я в надежде избавиться сейчас от мужа.

– Один бокал сухого. – выруливая с парковки, безразлично бросил Игнат и задержал взгляд в зеркале заднего вида.

Я тоже обернулась. Повернулась всем телом и посмотрела в заднее окно машины.

Она стояла у дверей ресторана и смотрела нам вслед. Взявшийся из ниоткуда резкий порыв ветра взметнул каштановые волосы, бросив их её в лицо. Подол лёгкого платья облепил стройные ноги и трепетал на ветру. Прямо-таки трепетная Ассоль, стоящая на берегу в ожидании своего капитана Грея. Хрупкая, ранимая, юная дева, прижав руки к груди, смотрела вслед нашей машины.

Вернувшись в нормальное положение, резко откинулась на спинку сиденья и стукнулась затылком об кожаный подголовник. Господи, что происходит? В ужасе прижала ладонь к губам. Пальцы были ледяные, несмотря на удушающую предгрозовую жару.

– Понимаю, немного жестоко. – бросил на меня мимолётный взгляд Игнат и снова уставился на дорогу. – Зато у тебя не останется никаких сомнений и ненужных иллюзий на мой счёт, Лида.

Очная ставка – отличный вариант разом поставить все точки над i. Убить во мне надежду, выжечь на корню все сомнения, вопросы, недоумение. Умно. Но очень жестоко.

– Год, Игнат. Обманывал меня. Изменял. Втихаря бегал на сторону. Почему тянул? – глядя прямо перед собой на рассыпающийся на пиксели мир за лобовым стеклом, убито спросила я.

– По началу это был просто лёгкий флирт. Я не собирался заходить так далеко. Не собирался изменять тебе. – со спокойствием палача, делающим своё дело по умерщвлению приговорённого к смерти, произнёс муж, тормозя и останавливаясь на красный свет светофора. – Ты же помнишь наши ссоры год назад? Я был зол. Я не понимал твоего упрямства, того, что ты отказалась переезжать в другой город. Мотался, как проклятый, между городами, разрывался и адски уставал. А Даша, она просто постоянно была рядом. Я и не заметил, как всё стало серьёзно. Как она стала занимать все мои мысли. Все эти командировки... В какой-то момент я понял, что каждую поездку я бегу не из дома, я бегу к ней.

– Ты любишь её. – обречённо констатировала я, корчась и распадаясь на молекулы, на атомы.

– Люблю. – легко подтвердил Игнат.

– А дети? Ты подумал, как они воспримут эту новость?

– Никита с Машей уже достаточно взрослые, чтобы не впадать в истерики. Уверен, что их реакция будет адекватной. – Игнат резко перестроился в крайнюю правую полосу и включил поворотники для съезда на дорогу, ведущую к нашему элитному посёлку. – А Максим… Думаю, вместе мы с тобой сможем развернуть ситуацию нашего развода так, чтобы не травмировать его сильно.

– Это как? – горько усмехнулась я. – У него сейчас такой сложный возраст. Он бунтует по любому поводу. Огрызается, иногда открыто хамит. Начнётся ад, Игнат. Когда он узнает, то устроит армагеддон. Мне так точно.

– Справимся. Вместе мы справимся, Лида. – с уверенностью в собственных силах и в моём благоразумии произнёс Игнат. – Тебе придётся сделать вид, что мы оба согласны и готовы к разводу. Без драмы, Лида. Спокойно и доброжелательно. Завтра всей семьёй собираемся на ужин.

– Завтра?

Нет, я не смогу! Мне нужно время, чтобы побыть одной, прийти в себя, осмыслить. Пережить первую волну боли.

– Нет смысла тянуть, Лида. Завтра всё расскажем детям. – непререкаемым тоном поставил меня перед фактом Игнат.

– Я не хочу в этом участвовать, Игнат. – замотала я головой. – Зачем этот фарс? Зачем семейный ужин? Я не могу. Не хочу.

– Сможешь, потому что надо, Лида. Достанешь свои любимые скатерти и салфетки, которые мы купили в Вогезе в прошлом году. Надеюсь. эта коллекция ещё не вышла из моды? – со злым сарказмом в голосе поинтересовался муж. – Сервиз для торжеств и семейных ужинов, который мы пёрли из Лиможа, достанешь, и накроешь стол. И не будешь делать глупостей.

Дорогие мои читатели, рада приветствовать вас на страницах моего нового романа.

Если начало вас заинтересовало - не забудте добавить книгу в свою библиотеку и поставить звездочку.

Нас ждёт непростая история Лиды и Игната. Будет интересно, будет больно, и конечно в конце всё будет хорошо у тех, кто заслужит).

Глава 4

– Что за повод? – усаживаясь за накрытый стол, полюбопытствовал Никита. – Вообще-то, у меня сегодня вечер был занят.

– Свидание? – не удержалась от шпильки Маша, и со смешком подмигнула старшему брату.

– Не твоё дело, малявка. – парировал с хитрой улыбкой Никита.

Они с детства устраивали вот такие шутливые перепалки, поддразнивали друг друга. Мои старшие дети прекрасно дружили и никогда всерьёз не ссорились.

– У нас с мамой есть для вас важная новость. – постучал ручкой вилки по столу Игнат. – Максим! Сядь нормально и прекращай корчить недовольные рожи.

Младший сын раздражённо фыркнул, но развернулся лицом к столу и взял в руки вилку с ножом.

– Мам, а ты чего такая? – накладывая мужу Андрею салат в тарелку, поинтересовалась Маша.

– Какая? – просипела я.

– Подавленная. – поставив салатницу на место, повернулась ко мне дочь. Озабоченно свела соболиные брови. – Что-то случилось? Что-то плохое?

Маша в защитном жесте положила руку на свой выпирающий животик. Заранее, словно чувствовала какую-то угрозу ребёнку, пыталась защитить его от всех бед мира.

– Так что за новости? – нетерпеливо спросил Никита, стремясь поскорее закончить с семейным ужином.

– Мы с мамой приняли решение развестись. – не стал тянуть Игнат.

Я опустила голову и попыталась наколоть на вилку маринованный грибочек, но он скользнул по тарелке и остановился у самого края. У золотой линии, плавно огибающей изящную волнистую кромку тончайшего фарфора.

Хотелось крикнуть: "Это ты решил! Ты! Не мы!" Но я только закусила изнутри нижнюю губу. Больно, до крови, пытаясь сдержать рвущийся из сердца крик. Я обещала, что истерик не будет. Я не буду рыдать и жаловаться детям. Что со всем соглашусь и поддержу Игната на последнем семейном ужине. Мы вместе поставим финальную точку в нашем браке. Оказалось, что молчать было гораздо больнее, чем кричать и плакать.

Игнат ночевал дома. Я думала, что, объявив мне о решении развестись со мной, муж соберёт вещи и уйдёт к своей новой любви, но Игнат остался. Заварил мне чай с мелиссой и заботливо принёс в спальню, где я, свернувшись калачиком, лежала на кровати прямо поверх покрывала и бессмысленно смотрела в одну точку на стене.

Я не умела скандалить, не умела кричать и выяснять отношения с битьём посуды и пощёчинами. Я вообще по жизни была молчунья, боявшаяся громких звуков, драк и больших сборищ людей.

Не дождавшись от меня никакой реакции, Игнат ушёл спать в другую комнату. А я так и не сомкнула глаз. Лежала в темноте и слушала, как муж ходил по дому, как тихо разговаривал с кем-то по телефону. Наверное, Ассоль свою успокаивал.

У меня не только сердце болело, у меня всё тело ломало, суставы выкручивало, каждую косточку дробило и перемалывало. У меня душу, сердце, всё в ошмётки, в кровавый фарш провернуло.

А утром я приняла холодный душ, наложила охлаждающую маску на лицо, сделала аккуратную укладку и из спальни вышла, готовая к новой встрече с мужем, к новому разговору. Но Игната в доме не оказалось. Только в телефоне смс от него: "Ужин, Лида! Я уже написал детям. Они придут. Максима встречу и привезу сам".

Наш младший сын две недели провёл в летнем языковом лагере, подтягивая свой английский, и сегодня возвращался. Как раз к апогею, к самой кульминации нашей семейной драмы.

Я отпустила на выходной нашу помощницу Катю, и сама готовила этот проклятый ужин. Поминальный, потому что сегодня я хоронила наш с Игнатом внезапно скончавшийся брак. Хоронила без слёз, как вдова, узнавшая на похоронах, что её муж оказался не тем, кем она его всю жизнь считала.

К семейному ужину я надела строгое тёмно-синее платье, а из украшений – только доставшийся в наследство от бабушки старинный перстень с огромным александритом. Самое время для него.

– Вы с ума сошли? – обескураженно замер с поднесённым к губам стаканом Никита.

Маша выронила из пальцев вилку, и она звонко ударилась о край тарелки.

Зять оторвал взгляд от еды и выпрямился.

– Я так и знал! – зло гоготнул и стукнул ладонями по столу Максим. – Прям жопой чуял, что меня ждёт дома какой-то треш.

– Максим. – ахнула я, а Игнат недовольно посмотрел на младшего сына.

– Мам? – беспомощно прошептала дочь, с немым вопросом глядя на меня.

– Вы слышали, что сказал ваш отец. – я, поймав наконец масляный гриб, наколола его на зубчики вилки.

– Это шутка сейчас такая была? – наконец отмер Никита и поставил стакан с соком на стол.

– Это не шутка. – Игнат уверенно и спокойно обвёл взглядом семью. – У меня есть другая женщина. Мы с вашей мамой больше не можем быть вместе. Но мы останемся по-прежнему близкими людьми. Друзьями. Вашими родителями. Для вас ничего не изменится.

У меня губы дрогнули в горькой усмешке. Я посмотрела на мужа. Для детей ничего не изменится, для меня ничего не изменится. Неужели Игнат всерьёз считает, что это возможно? Всё уже изменилось.

– Завёл себе другую бабу? – скривился Максим и зло зыркнуть на меня.

– Да какие ещё близкие друзья? – возмутился Никита и кивнул на сестру. – У вас вон скоро внуки будут. Какой к чёрту развод?

– Никита. – перебила я сына. – У твоего отца другая женщина. Он любит её и хочет начать новую жизнь. С ней.

– Зашибись. – отшвырнул от себя вилку Максим и недовольно уставился на отца. – Ну, погулял бы втихаря на стороне как все. А мне, что теперь делать прикажешь? Твою новую тёлку мамой называть?

– Ну-у-у. – протянул Игнат и пожал плечами.

Глава 5

– Во-первых, не тёлку. – Игнат предупреждающе посмотрел на нашего младшего сына. – Её зовут Даша. И тебе не придётся называть её мамой. Это лишнее. У тебя есть мама, Максим.

Мне показалось, что судорога повела моё лицо набок. Я с трудом моргнула, испытывая лютый шок.

Последний год Максим был резким, Максим был в состоянии постоянного бунта и противостояния нашим с Игнатом решениям и попыткам воспитывать его. Я списывала всё на его возраст, на подростковый период, старалась не давить, а мягко, с любовью убеждать сына. Но я никак не ожидала от Максима такой циничной беспринципности.

– Я знаю, что новость для всех вас шокирующая и сложная. Вам всем нужно время, чтобы осознать, успокоится и принять её. – обведя детей взглядом, муж остановил его на Максиме и сурово нахмурился. – И это не просто гулянка на стороне. Я люблю Дарью и хочу быть с ней. С вашей мамой мы прожили двадцать пять прекрасных лет. Я очень благодарен Лиде за каждый из этих прожитых годов. – Игнат дотянулся до моей руки, и накрыл её своей ладонью. Словно кипятком обварил. – Но пришло время идти дальше. Наши чувства угасли, но мы ещё достаточно молоды, и можем начать новые отношения.

Я медленно вытянула руку и спрятала её под стол.

Мне хотелось, чтобы этот ужин, эта пытка скорее закончилась. Сил держать лицо оставалось всё меньше.

– Мам. – потянулась ко мне сидящая рядом Маша. – Что это, мам? Что за бред?

В глазах дочери плескались непонимание, боль и сочувствие. Моя девочка. Мамина дочка. В отличие от сыновей Маша была совершенно моя.

Я вздрогнула и тяжело посмотрела на Игната.

– Вот так бывает, Маша. Ты живёшь с человеком двадцать пять лет. Рожаешь ему детей. Держишь его надёжный тыл, а он однажды меняет тебя на молодую. Когда ты уже в таком возрасте, что твои лучшие годы прошли. – сдерживая злую истерику, тихо проговорила я.

Маша испуганно отпрянула, и обхватив руками животик, растерянно посмотрела на мужа.

Зять осуждающе глянул на меня и взял Машу за руку, сжал успокаивая.

– Лидия! – полным именем Игнат называл меня редко, только когда был в крайне зол.

Я пожала плечами. Нет, не могу я делать вид, что всё нормально, что меня не задела эта ситуация с разводом. Что мне не больно. Мне сейчас каждое слово причиняло боль, каждая реплика.

– Я нашёл тебе хорошего психолога. – взяв себя в руки, невозмутимо сообщил Игнат. – Дети, конечно, не оставят тебя одну в этот сложный период, но тебе потребуется помощь и поддержка хорошего специалиста.

– Как гуманно. – зло хмыкнул Никита. – Ты и о психологе заранее позаботился. Может, и о том как мама дальшей жить будет позаботился?

– Для вашей мамы ничего не изменится. – подтвердил Игнат. – Материально она никак не пострадает. Ни для кого из вас ничего не изменится.

Последнюю фразу Игнат произнёс особым тоном. Давящим. Намекающим.

Как бы там ни было, но жизнь и материальное благополучие наших старших детей напрямую зависели от Игната. Никита после академии работал у отца. Должность у него была не самая высокая, но с прекрасной возможностью изучать бизнес изнутри, расти в профессиональном плане. Ну и не беспокоиться о своём будущем. В Никите муж видел своего преемника.

Бизнес зятя Андрея тоже был тесно связан с бизнесом Игната. Разрушать и крушить из-за меня строго отлаженный механизм выгодного взаимодействия, зятю было не с руки.

– И чтобы ваша мама не заскучала в одиночестве… – Игнат повернулся ко мне. – Помнится, ты в своё время мечтала открыть свою картинную галерею, Лида? Я помогу в этом. Тебе уже давно пора выбираться из твоего пыльного магазинчика и проявить все свои профессиональные таланты и навыки. Хватит отсиживаться среди антикварных диванов и комодов.

– О да! – снова зло и обидно хохотнул Максим. – Она будет сидеть среди своего старья и хлама и дуться как серая мышь на крупу.

В моём небольшом антикварном магазине не было хлама. Я принимала и продавала только вещи, имеющие настоящую ценность.

– Ты вообще оборзел, мелкий? Ты как с матерью разговариваешь? – Никита дёрнулся в сторону младшего брата, протянул руку, чтобы схватить за шиворот.

Максим вывернулся в последнюю секунду и вскочил со стула, с грохотом уронив его.

Вздрогнула Маша, вздрогнула я. Сжала под столом пальцы в кулачки и провела языком по внутренней стороне нижней губы, слизывая кровь.

– А что, я не прав? Не прав? – отскочив к двери, зло прокричал младший сын. – Она же молчать будет! Она всегда молчит и сейчас затихариться, вместо того, чтобы что-то сделать. Что, мать, отрежешь каре с чёлкой, как все брошенные старые дуры?

– Максим! – бахнул кулаком по столу Игнат.

Жалобно звякнул подпрыгнувший фарфор. Громко всхлипнула Маша. Я тяжело задышала.

– Вот гадёныш! – рванул за младшим братом Никита, но Максим в два прыжка преодолел лестницу и, залетев в свою комнату, со всего маха хлопнул дверью, закрывая её.

– Пожалуй, мы с Машей поедем домой. – Андрей поднялся из-за стола и протянул руку плачущей Маше.

– Тоже сбегаете? – зло усмехнулся Никита.

– Моей беременной жене достаточно на сегодня впечатлений. – жёстко ответил моему старшему сыну зять.

– Ну, ну. – оскалился Никита, запустил пятерню в волосы и нервно растрепал уложенную чёлку. – Машка, не плачь. Ужин, конечно, вышел криповый, но не конец света. Справимся.

– Лидия, мне очень жаль. Если вам важно моё мнение, то я не одобряю поступок Игната. – сдержанно поделился своим мнением о происходящем Андрей.

– Мам... – жалобно пропищала дочь, глядя на меня сквозь слёзы.

– Всё хорошо, Маш. – кивнула я и через силу улыбнулась. – Поезжайте домой. Завтра созвонимся.

Как только дочь с зятем вышли, Никита, смотрящий им вслед, обернулся к Игнату.

– Ну что, отец, доволен? Говоришь, ничего не изменится?

Игнат отодвинул от себя тарелку с нетронутым ужином и откинулся на спинку стула. Забарабанил пальцами по столу.

Глава 6

Когда все разошлись и разъехались, я несколько часов прорыдала в ванной на холодном кафельном полу.

А на следующий день позвонил Игнат и предупредил, что вечером приедет за своими вещами. Просил помочь собрать чемоданы.

Я уехала на Филевскую набережную и, бросив машину, до позднего вечера гуляла вдоль реки.

Неспешное течение, тихие всплески воды, лёгкий ветерок – всё навевало умиротворение и покой. Но я знала, что это самообман. Что на мой выключенный телефон в этот момент сыпались звонки и сообщения. И любой из них мог сдетонировать взрыв. И тогда наступит ужас. Ужас, который окончательно раздавит меня, разорвёт на части. Выпрыгнет из телефонной трубки кошмаром, беспощадной правдой о предательстве Игната. О моём одиночестве. О том, что муж разлюбил меня. Поэтому телефон был отключён.

Я вернулась за полночь. Знала, что Максим сбежал с ночёвкой к деду. Наверняка жаловаться. Мой младший сын был, пожалуй, единственным из внуков, с кем свёкор охотно общался и кого привечал в своём доме.

Некоторое время сидела в машине перед домом, боясь войти в него и обнаружить разворошённые шкафы, опустевшие полки и ящики, в которых раньше лежали вещи мужа. Разорённое семейное гнездо.

Я даже свет не включила, когда, наконец, прошмыгнула в дом. Трусливо, в темноте, добралась до спальни и с головой укрывшись одеялом, провела так остаток ночи, прячась от реальности.

Прошла уже неделя после того ужасно ужина, на котором муж объявил детям о нашем разводе.

Я тихим привидением ходила по дому, то тут, то там натыкаясь взглядом на предметы и вещи, которые напоминали мне о счастливой семье, о нашем общем прошлом, об Игнате.

Фотографии на стенах, на которых мы счастливо улыбались и обнимали детей. Мягкий персидский ковёр в нашей спальне, нежный шёлк которого холодил босые ступни. Мы купили его с Игнатом в Тебризе, когда пять лет назад путешествовали по Ирану. Пледы крупной вязки на креслах, стоящих на веранде. Мы укутывались в них, сидя прохладными вечерами на свежем воздухе.

По всему дому я ежедневно натыкалась на осколки разбитой семейной жизни. Черепки, которые резали не только глаза, кромсали душу на кровавые лоскуты.

Приезжала Маша. Тихо гладила меня по руке и жалостливо заглядывала в глаза.

– Может, он ещё одумается, мам? Может, папа вернётся?

– Нет. – качала я головой. – Ты же знаешь папу. Если он сказал – значит, так решил и от своих слов и решений не отступит.

– Не могу поверить, мам. Папа так любил тебя. Он же боготворил тебя, мам. – Маша гладила свой животик и тревожно хмурилась. – Куда ушла любовь? Куда всё делось, мам? А если мой Андрей меня разлюбит?

– Не разлюбит. – успокаивала я беременную дочь, не особо веря в собственные слова. – Тебе не о чем волноваться, Машунь. Андрей у тебя совсем другой.

Андрей был старше моей дочери на целых десять лет. Серьёзный, амбициозный молодой мужчина, крепко стоящий на ногах. У меня оставалась надежда, что он уже нагулялся до того момента, когда женился на Маше. Я должна была оставить для себя и дочери хотя бы кусочек надежды и веры в любовь и мужскую верность.

Заезжал Никита. Мрачно метался по дому.

– Я решил уйти от отца. – одним вечером озвучил свои планы старший сын.

– Не делай этого, Никит. Не пори горячку. – успокаивающе гладила старшего сына по напряжённым плечам. – Зачем? У тебя всё прекрасно получается на этой должности. Просто работай, набирайся опыта. Тебе же не приходится напрямую с отцом общаться на работе? Ты же не в прямом его подчинении?

Сын мотал головой и бесился. Я понимала, что уйдёт. Как только подыщет подходящее место – бросит работу у Игната. Возможно, муж от его ухода ничего не потеряет, а вот Никите будет сложнее. Одно дело – семейный бизнес, другое – работать на чужого дядю.

– Начну свой бизнес. Есть у меня планы, мам, есть. – успокаивал меня старший сын. – Нужно только инвесторов найти, кого-то, кто готов будет в это дело вложиться. Очень перспективное направление, мам. Всё получится, я уверен. Давно планировал начать что-то своё, теперь самое время.

Никита был упёртым. Был человеком дела. Пробивным, с долей здорового авантюризма. Я была уверена в сыне, но кроха беспокойства меня всё же глодала. Одно дело, когда под отцовским крылом, с поддержкой, другое, когда решил разорвать отношения и идти одному. В неизвестность.

Максим молчал. На мои вопросы не отвечал и раздражённо морщился, столкнувшись со мной в доме. Зло фыркая, обходил меня стороной, если я, попадалась на его дороге. Игнорировал само моё присутствие. До позднего вечера из его комнаты на весь дом демонстративно гремела музыка.

В конце концов, я устала думать, переживать об этом. Мы все имели сейчас право молчать, злиться, обижаться. Я тоже. Особенно вспоминая всё, что мой младший сын наговорил мне в тот вечер.

А Максим словно назло доводил ситуацию до срыва.

Внутри меня нервы дрожали как струны, натянутые до предела. Я перестала есть, потому что кусок застревал в горле, я словно разом забыла, как жевать, как глотать. Осталось только забыть, как дышать. Но этого я себе позволить не могла. У меня был бунтующий Максим. У меня Машка ходила беременная моей внучкой. У меня Никита был, который, если уйдёт от Игната, то, кроме меня, никакой поддержки у него не останется.

Игнат забрал свои вещи и как в воду канул. Ни встреч, ни звонков. Я кусала губы до крови и стонала в подушку, сгорая от ревности и обиды. Представляла его с этой Дашей и у меня, душа медленно и мучительно умирала, отравленная этими картинками и мыслями.

Утром я выпотрошенная и уставшая от ночных слёз и дум, на автомате готовила завтрак для Максима, когда раздался звонок от мужа.

Дрожащими руками взяла телефон, лежащий на столе. Потряхивало так, что зубы стучали. Сделала глубокий вдох и нажала на значок “ответить”.

– Здравствуй, Лида. – равнодушно поздоровался муж. – Я понимаю, что ты не хочешь наших личных встреч, что тебе тяжело, поэтому с бумагами о разводе к тебе приедет мой адвокат.

Глава 7

– Ознакомьтесь. – адвокат протянул мне через стол кожаную папку.

В домашнем кабинете мужа привычно пахло натуральным деревом, кожей и ещё немного туалетной водой Игната. Я давилась этим запахом, с трудом дышала. Зачем я привела именно сюда адвоката мужа? Почему нельзя было поговорить с ним в гостиной?

Я ждала этого визита с утра. Сменила шёлковый домашний костюм на сдержанное, строгое платье, собрал волосы в низкий узел, нанесла лёгкий макияж. Создала образ деловой, уверенной в себе женщины. И всё же жутко растерялась, увидев в дверях серьёзного, немолодого мужчину в строгом, дорогом костюме, держащего в руках портфель из натуральной кожи. На автомате привела его в кабинет Игната. Другие комнаты с этим солидным и официальным мужчиной с ледяными глазами у меня не ассоциировались. И вот теперь задыхалась в кабинете, воздух которого пропах мужем.

Не выдержав, вскочила с места и кинулась к окну. Распахнула его и часто задышала.

Наверное, мужчина принял меня за истеричку, но вида не показал. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Если посчитаете нужным показать документы своему юристу, то дайте ему мои контакты, чтобы мы смогли встретиться и обсудить все правки и пожелания, которые вы решите внести. – деловито положил на стол свою визитку адвокат дьявола.

Я знала Игната. Если муж сказал, что я ни в чём не потеряю материально, то так и будет. Я не хотела смотреть эти документы, я даже в руки их брать не хотела, потому что в папке лежали белые листы, заполненные по юридически сухими и чёткими фразами, подводящими итог двадцати пяти годам нашей семейной жизни.

В густых лапах старых туй громко и тревожно скандалила стая воробьёв. Что они там не поделили было непонятно и не видно. Птицы возились в глубине зелени, заставляя лапы туи подрагивать, и орали на разные голоса.

– Озвучьте сами. – качнула я головой и перевела взгляд на строгую чёрную папку с моим приговором.

– Хорошо. – с ледяным спокойствием кивнул адвокат и не торопясь перебрал холеными пальцами листы. – Вам остаётся этот дом. Машина. Мой клиент просит не претендовать на бизнес, не делить его. Вместо этого вам предлагается единовременная выплата в размере двадцати пяти миллионов и покупка помещения под вашу будущую картинную галерею. Ежемесячные выплаты в виде алиментов вам лично в размере трёхсот тысяч, до конца жизни или до момента, когда вы снова выйдете замуж. Также алименты на несовершеннолетнего сына Максима. Содержание дома и зарплату обслуживающему персоналу, мой клиент тоже берёт на себя.

Не "если" я выйду снова замуж, а "когда". Игнат так уверен, что я с лёгкостью забуду его и кинусь искать нового мужа? Что по мановению палочки разлюблю его? Что также легко, как он, допущу чужие прикосновения?

– Это очень хорошие условия, Лидия Валерьевна. – по-своему понял моё молчание адвокат мужа. – Советую, согласиться с ними.

– Щедро, но обидно. – горько усмехнулась я.

Игнат оценил каждый год нашей семейной жизни в миллион. Компенсировал, так сказать. Мою признательность, мою любовь и верность ему. А картинная галерея и пожизненные алименты – это компенсация его неверности? Финансово я остаюсь хорошо обеспеченной. Но сердце... Вместо него – сгусток боли в оболочке из жирного пепла.

– Оставьте. – кивнула я на документы в его руках. – Я посмотрю.

– Позвоните, как будете готовы подписать. – мужчина положил на стол бумаги и встал. Одёрнул полы дорого пиджака. – Не затягивайте, Лидия Валерьевна. Буду ждать вашего звонка.

Не глядя на него, молча кивнула и, обойдя стол, подошла к двери.

– Я провожу вас. – открыла дверь, давая понять, что разговор окончен.

Я слышала дыхание идущего за мной мужчины, тяжёлый запах его туалетной воды с нотами гвоздики, корицы и мускуса. Давящий, вызывающий головную боль.

– Всего доброго, Лидия Валерьевна. – перехватил из руки в руку портфель из кожи оппонентов мужчина.

– До свидания. – с трудом удержала рвотный позыв и, игнорируя горечь во рту, сглотнула вязкую слюну.

Закрыв за адвокатом дверь, в изнеможении прислонилась к ней спиной. И встретилась взглядом с Максимом, стоящим в дверях кухни.

– Кто это был? – впервые за много дней заговорил со мной сын.

– Адвокат отца. – я оттолкнулась лопатками от двери и шагнула навстречу сыну.

– Папа подал на развод. – озвучил очевидное сын.

– Да. Его адвокат принёс документы. – обречённо подтвердила я.

– И что теперь? – со злым ехидством поинтересовался Максим, скрещивая руки на груди. – Будете сраться за дом и бабки?

В голове с новой силой запульсировала боль. Я закрыла глаза и потёрла пальцами виски.

– Начнёте пинать меня, как пинг-понг друг другу? Месяц у мамы, месяц у папы? Для тебя ничего не изменится, сынок, мы тебя любим, бла-бла-бла. – имитируя мой голос, передразнил Максим.

На рукаве его чёрного худи с принтом окровавленных цепей и колючей проволоки, светлое пятно от майонеза или какого-то светлого соуса. Кажется, я даже уловила кислый запах от него. Затошнило с новой силой. Перед глазами заплясали чёрные мушки.

– Ты достаточно взрослый, чтобы самому выбрать удобный и самый приемлемый для тебя формат общения с нами обоими. – выдавила из себя и вцепилась пальцами в дверной косяк. – И смени, пожалуйста одежду, ты испачкался.

Плохо. Сейчас мне было плохо не только морально, но и физически. Зрение плыло. Пол под ногами качался. Я опустила голову и сильно сжала пальцами переносицу. Кажется, у меня подскочило давление.

– А знаешь, я познакомился с этой папиной Дашей. – зло хмыкнул Максим. – Она ничего так. Клёвая тёлка.

Я вскинула голову и с ужасом посмотрела на сына. Когда? Как? Игнат уже познакомил с ней детей? Устроил им встречу? Почему ни Маша, ни Никита мне об этом не сказали? Пожалели?

– Она тоже готовила семейный ужин, или обошлись рестораном? – усмехнулась я и потрясла головой, разгоняя мушки в глазах.

Глава 8

– Лидия Валерьевна, извините, мы можем поговорить? – наша помощница по дому появилась за моей спиной так неожиданно, что я вздрогнул и резко обернулась.

Наверное, на моём лице ещё отражался весь ужас, который я испытала, поняв что ударила сына, потому что Катя отвела глаза, опустила взгляд на салфетку, которую держала в руках.

Катя работала у нас уже шесть лет. Спокойная, приветливая и очень добросовестная женщина чуть за пятьдесят, умела быть незаметной и ненавязчивой. Словно добрый дух дома, умудрялась содержать его в чистоте и порядке, не напрягая нас своим присутствием. И, конечно, как и полагается домработнице, была в курсе всех событий, происходящих в нашей семье.

– Что вы хотели, Катя? – я быстро стёрла ладонями слёзы с щёк и натянула на лицо вежливую улыбку.

– Я знаю, что вы с Игнатом Андреевичем разводитесь. – нервно скручивая салфетку в тугой жгут и не поднимая на меня глаз, проговорила Катя. – Что будет с домом и со мной? Мне стоит начать искать новое место?

– Для вас ничего не изменится. – эхом повторила я не раз звучавшие в этой гостиной слова. Даже интонации Игната воспроизвела до последнего тона и темпа.

– Но... Кто останется жить в этом доме? На кого я буду работать? – с заминкой спросила Катя, и посмотрела на меня с сочувствием и сожалением.

– Дом останется мне. И работать вы будете на меня.

Я понимала опасения Катерины. Зарплату ей платила я, но деньги на всё зарабатывал Игнат. Он обеспечивал безбедное существование меня и семьи, содержание дома. Из его доходов оплачивались услуги и Кати, и садовника Егора Матвеевича. И приходящей два раза в неделю на помощь Кате, уборщице.

– Не волнуйтесь, Катя. Всё остаётся по-старому. – вздохнула я. – Работайте спокойно.

– Давайте я вам чай с мятой заварю? – воспрянула духом Катерина. – И, вы меня простите, но вы правильно врезали Максиму. Я бы его вообще выпорола за такие слова матери.

– Идите, Катя. – махнула я рукой и вышла через стеклянную дверь в гостиной на заднюю веранду.

Всё летело в тартарары. Вся жизнь. И привычный уклад в доме в том числе. Даже корректная и ненавязчивая помощница, вдруг решила высказать своё мнение по поводу методов воспитания моего сына.

Ясное с утра небо затянуло тучами и в воздухе запахло осенней прохладой и сыростью. Лето подходило к концу. Скоро начнутся затяжные дожди, серость и холода. И некому будет согревать меня промозглыми осенними вечерами.

Я села в любимое кресло Игната, укуталась в его плед и ткнулась носом в мягкий вязанный узор. Плед пах Игнатом и немного табаком. Муж изредка позволял себе выкурить сигару, сидя на веранде. Мне всегда нравился лёгкий запах хорошего табака от него.

Максим не вернулся ни через час, ни через два. Мой звонок сыну ушёл в никуда. Мне было страшно. Страшно потерять ещё и Максима.

Младшенький – так, по-доброму посмеиваясь, называл его Игнат. Шутливо трепал по волосам и с интересом выслушивал все детские новости, которые по вечерам с азартом рассказывал за столом Максимка.

Ласковый, как котёнок, дружелюбный, открытый мальчишка. Куда всё это подевалось? В какой момент сын замкнулся, стал агрессивным? Всё началось в тот самый момент, когда Игнат стал часто и надолго уезжать в свои командировки. Стал реже бывать дома, а когда возвращался, был раздражённым и уставшим. На младшего сынка у него почти не оставалось времени, и Максим замкнулся, начал дерзить по любому поводу. Я сама виновата, что была слишком мягкой. Сыну не хватало твёрдой руки, а я умела воспитывать только лаской и любовью.

К десяти часам я осторожно обзвонила родителей друзей Максима. Его никто не видел, к друзьям сын не заходил. На мои звонки Максим не отвечал.

В половине одиннадцатого я скрепя сердце набрала свёкора.

– Да. – недовольно проскрипел в трубку вредный старик. – Ты на часы смотрела, бестолочь? Я уже сплю. У меня режим.

На старости лет отец Игната решил взяться за своё здоровье и вести правильный образ жизни. Диеты, режим, лечебная гимнастика с приходящим тренером. Не иначе как старик надумал дожить до ста лет.

– Максим у вас? – пропустила мимо ушей хамский тон и оскорбления.

– Что, бестолковая, и сына потеряла? – засочился довольным ядом голос свёкора. – Ни на что не способная. Ни мужа удержать, ни сына. Я всегда говорил, что ты непутёвая.

– Так у вас или нет? – сцепив зубы, переспросила я.

– Нет. – отрезал свёкор. – Игнату звони.

Сбросив звонок, уставилась пустым взглядом в темноту за окном. Я была уверена, что если не к друзьям, то Максим поехал бы к деду. В последнее время они очень сошлись. Свёкор под любым предлогом заманивал нашего младшего сына к себе. Дарил то дорогой телефон, то плейстейшн последней модели. И, как оказалось, настраивал моего сына против меня.

Ближе к одиннадцати, так и не дождавшись от Максима ответов на мои звонки, решила набрать Игната.

– Что-то случилось, Лида? – голос мужа звучал устало и обречённо.

– Игнат. – я слепо таращилась в ночное окно и потирала ладонью грудь, пытаясь разогнать скопившиеся в ней боль и страх. – Максим не у тебя?

– Нет. – обострился голос мужа. – Что случилось?

– Он ушёл ещё в обед и до сих пор не вернулся. – я устало присела на стул и закрыла глаза. Не у Игната. А вдруг с сыном случилось что-то плохое? – Он на звонки не отвечает. Я переживаю, Игнат.

– Вы поссорились?

– Я ударила его. – призналась, чувствуя, как печёт лицо от стыда и раскаяния.

– Я понял тебя, Лида. – сухо произнёс Игнат. – Оставайся дома, я сам найду его и верну.

Минуты казались бесконечными, я потеряла счёт времени, и не в силах больше бродить по дому, накинула тёплый кардиган и вышла во двор. Как часовой ходила по тропинке от дома до калитки и потом вдоль забора, оплетённого цветущей бугенвиллией и клематисом. Туда и обратно, отмеряя шагами расстояние.

Устав до головокружения ходить по заданной траектории, присела на ступеньку крыльца. Прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы, куталась в тёплый кардиган и кусала губы.

Глава 9

Игнат уверенно и не торопясь, будто вернулся домой после долгого и трудного дня, шёл по дорожке к крыльцу. Вмонтированная с обеих сторон в бордюры ночная подсветка, которую муж шутливо называл взлётно-посадочной полосой, не давала достаточно света, чтобы разглядеть лицо мужа. Но было заметно, что широкие плечи слегка опущены, и все движения усталые, чуть замедленные.

– Где он был? – спросила поравнявшегося со мной Игната.

– В компьютерном клубе. Резался в Доту со своей командой. – глухо проговорил муж. – Напоишь кофе? Мне ещё обратно ехать. Не высыпаюсь дьявольски.

Молодая жена спать не даёт? И снова ревность и обида комом подступили к горлу. Я не двинулась с места, только поплотнее запахнула кардиган и обняла себя руками. Кофе он мог выпить и на автозаправке, которая стояла на выезде из нашего посёлка на трассу.

– Нам нужно поговорить, Лида. – тихо, но уверенно произнёс Игнат, привычным движением обнял меня за плечи, разворачивая к дому и увлекая за собой.

Я резко дёрнулась, освобождаясь от тяжёлой руки на своих плечах. Это невыносимо. Это как подсохшую корочку со свежей раны содрать. Жжёт до невольной дрожи.

– Не надо. – просипела осевшим голосом.

– Прости. Привычка. – кажется, не меньше моего удивился своим действиям Игнат и уже не оглядываясь на меня, вошёл в дом.

Всё это выглядело так обыденно, так привычно взгляду, что я растёрла лицо ладонями, пытаясь согнать морок. Игнат на нашей кухне. Чуть взъерошенные, как после сна волосы. Знакомые до мельчайших нюансов действия. Муж подслеповато щурился, стоя возле запущенной кофемашины, и тряс головой, пытаясь разогнать сон. Заученными до автоматизма движениями открыл дверцы шкафчиков, достал кофейные чашки, сахар для меня, ложки.

– Тебе с молоком? – не задумываясь, по накатанной задал вопрос, и я не выдержала.

– Игнат. – позвала, пытаясь выдернуть и его, и себя из иллюзии прежней жизни.

Муж медленно повернулся и посмотрел на меня. Озадаченно свёл густые брови.

– Поговори с сыном. – я нервно хрустнула пальцами. Дурацкая привычка, выдающая меня с головой. – Ему сейчас очень нужна опора, крепкое мужское плечо. Он к деду бегает за поддержкой, а тот настраивает его против меня. Максим даже гадости говорит мне прямо словами и интонациями твоего отца.

– Я поговорю с отцом, Лида. – беря чашку с приготовленным кофе, кивнул Игнат. – Этого больше не повторится.

– И с Максимом. – тихо настояла я.

– У нас сегодня состоялся очень серьёзный разговор с сыном. Думаю, Максим понял всё, что я старался до него донести. – Игнат поставил вторую чашку в кофемашину и замер на секунду, бросил на меня быстрый взгляд. – Так тебе с молоком сделать или покрепче?

– Я не буду кофе. – отказалась я. После него вообще не усну, и так всю неделю нормально не спала, организм уже начал давать сбои. Давление скакало, голова была словно свинцом залитая, сердце сбоило, зрение плыло. Вместе с разрушенной жизнью рассыпалась и я.

– Он попросился переехать жить ко мне. – Игнат поджал губы и сосредоточенно нахмурился.

Моё сердце пропустило удар. Я судорожно вздохнула и замерла.

– Я не против, но считаю, что в такой момент Максим должен быть рядом с тобой, поддержать тебя как мать, как самое уязвимое и пострадавшее звено в этой ситуации. Я постарался объяснить ему это. Кажется, он понял. А ты поговори с Никитой. Он написал заявление на увольнение. Что этот балбес удумал? – осуждающе хмыкнул Игнат.

– Я поговорю. – прошептала я, уже зная, что это бесполезно. Все эти разговоры с сыновьями бесполезны. Парни были на сто процентов Градовы. Упрямые и несгибаемые. Если приняли решение, будут действовать по-своему, без оглядок на мнение других.

Телефон Игната зазвонил неожиданно громко, разогнав хрупкую доверительную атмосферу, возникшую между нами. Муж быстро посмотрел на экран и сбросил звонок. Но через секунду настойчивый вызов прошёл снова.

Я прикусила изнутри губу и усмехнулась. Какая неугомонная. Было понятно, кто мог звонить мужу в такой поздний час и так требовательно.

Игнат покосился на меня, принял звонок и отвернулся к окну, прижав трубку к уху.

– Да, нашёл. – выслушав первые фразы Дарьи, тихо ответил муж. – Домой привёз. Да я у Лиды. Всё хорошо, родная, не волнуйся. Я скоро буду.

"Родная" полоснуло по сердцу острым лезвием, рассекая ещё живые частички. Я хватанула воздух открытым ртом и моргнула. Раз, другой. Пытаясь сдержать стон, часто задышала ртом.

Игнат обернулся, засовывая телефон в карман брюк, и замер, глядя на меня.

– Прости. – кажется, впервые за наши последние разговоры в его глазах промелькнула вина и даже сочувствие.

– Почему? – глядя в глаза мужа, прошептала одними губами вопрос, который мучил меня бессонными ночами.

Чем я хуже? Что я сделала не так? Почему мой Игнат так жестоко поступил со мной?

История нашей семьи никогда не была гладкой, она изначально началась не с того.

Но это именно Игнат бахнул по столу кулаком и рявкнул своим родителям: “Я люблю Лиду и женюсь на ней! “.

Глава 10

Именно Игнат встал несокрушимой каменной стеной между своей семьёй, недовольной его выбором, и мной с Никитой.

С самого начала Игнат любил меня больше, чем я его. Я и замуж за него вышла скорее под давлением обстоятельств, от желания всем облегчить жизнь. Маме, отцу, себе, Никите, в конце концов. А Игнат любил. Он защищал меня от всех невзгод, от бед и от трудностей. И Никиту принял, как своего сына. Никогда не делал разницы между ним и Машей с Максимом.

Никита был сыном двоюродного брата Игната – Кости Градова. Старая как мир, банальная история тихони-заучки и красивого мажора. Нет, Костя даже не соблазнил меня, он просто воспользовался моментом и ситуацией.

Одногруппница пригласила всех нас на вечеринку в честь окончания первого курса. "Будут Градовы!" – с гордостью оповестила всех. Девчонки восторженно завизжали. Те самые Градовы – Константин и Игнат! Красавцы мажоры. Мечта всех девчонок университета, от первого курса до последнего. Градовы, которые подъезжали к университету на своих шикарных тачках. Недосягаемые, шикарные, красивые, как божества римской мифологии. Небожители.

Два коктейля с алкоголем хватило, чтобы глупая, непривычная к спиртному девчонка полностью потеряла контроль и допустила, то, что потом с ней случилось.

На следующий день Костя сделал вид, что вообще не знаком со мной, а ещё через месяц уехал вместе с родителями в Канаду. Эмиграция. А я поняла, что беременна.

Через две недели после той вечеринки папа попал в аварию. Его, человека, который половину жизни провёл за рулём, сбил на полном ходу вылетевший на тротуар нетрезвый водитель. Не справился с управлением и снёс столб с дорожным знаком, тяжёлую уличную урну и моего, идущего за хлебом, отца. Папа оказался в инвалидной коляске, и для нашей семьи наступили тяжёлые времена. Поэтому новость о моей беременности была для родителей ударом.

У меня была самая обычная семья – мама технолог на швейной фабрике. В сложные девяностые, когда производство развалилось, как и многие другие предприятия, мама шила дома на заказ. Отец всю жизнь до самой аварии, работал водителем на скорой. А я росла спокойной, домашней девочкой. Любимой, но не избалованной. С отличием окончила самую обычную школу, поступила в университет и радостно, с надеждой смотрела в будущее. И вдруг беременность. У матери на руках оказался не только отец, ставший инвалидом, но и я с ребёнком на руках.

С Игнатом мы столкнулись случайно. Я с новорождённым Никитой на руках, потому что не было денег даже на коляску, возвращалась домой из детской поликлиники, куда носила сына на плановый осмотр и взвешивание. Переходила по пешеходному переходу, а Игнат в своей машине стоял на светофоре. Он узнал меня и выскочил из машины, догнал.

Это не было так, что я сразу поверила ему. Я боялась даже самой фамилии Градов. Я помнила, как на следующий день Костя прошёл мимо меня, даже не удостоив взглядом. Будто я пустое место. Я помнила свою обиду, жуткий стыд перед однокурсниками, которые были на той вечеринке и знали, что произошло в дальней спальне. Помнила свой страх и растерянность, когда поняла, что беременна.

– Это Костин? – спросил меня Игнат, заглядывая в лицо спящего Никиты.

Я сбежала тогда от Игната, как от чумного. Но уже на следующий день посыльные привезли навороченную детскую коляску, большого плюшевого слона и букет роз. Неожиданно для меня самой, Игнат начал полномасштабную осаду. Я не понимала зачем это ему. Я боялась его. Я боялась за Никиту, что семейство Градовых решит зачем-то отобрать у меня сына. На улицу выйти лишний раз боялась и, гуляя с сыном, оглядывалась по сторонам.

Игнат не давил, не запугивал, и вопреки моим страхам, осторожно, исподволь окружал меня и Никиту заботой. Даже умудрился как-то познакомиться с моей мамой. После этого дома стали появляться недоступные нам продукты, дорогие лекарства для отца, которые приносил суровый, бритый мужик с перебитым носом и в потёртой кожанке. Его я тоже адски боялась, на мой взгляд, такой запросто мог прибить человека. И только мама ему благодарно улыбалась и называла его Владиком. А Владик смущённо чесал бритый затылок и о чём-то тихо басил в прихожей.

– Ну что ты, дочка. – в тишине ночной квартиры шептала мне мама. – Ну любит тебя парень. Хороший, заботливый, внимательный. Да и не бедный.

Мама даже не представляла, насколько не бедным был Игнат. Что его отец – тот самый владелец заводов, газет, пароходов. Что ему стоит щёлкнуть пальцами и меня с Никитой, как неугодных, сотрут в порошок.

– Я люблю тебя, глупая. – однажды признался Игнат в парке, где мы с сыном гуляли. – И Никитку, как сына приму. Ты мне понравилась ещё когда первый раз тебя увидел. В университете, на посвящении первокурсников. Ты такая милая была, испуганная. Губы кусала, а мне хотелось тебя поцеловать.

– Твоим родителям не понравится. – тихо прошептала я, покачивая коляску со спящим сыном.

– Никто не узнает, что Никитка не мой сын. Посмотри, как он похож на меня. Вылитый Градов, даже вихор на макушке двойной, как у меня.

И мама снова шептала.

– Выходи, дочка. Если позовёт – выходи, не думая. И сама обеспеченная будешь, и нам с отцом полегче станет.

Игнат позвал. Через пять месяцев сватать пришёл по всем правилам. Я согласилась. Потому что уже привыкла к нему. Потому что уже ждала вечерами. И поцелуи Игната не пугали. Были нежными, но за этой нежностью чувствовался нетерпеливо томящийся жар.

За двадцать пять лет я ни дня не пожалела о своём решении. О том, что рискнула поверить, что не все Градовы беспринципные подлецы. Я любила Игната. Я ему сердце своё хрупкое, раненое подарила. Доверилась, и не сомневалась в своём выборе. И вот сейчас смотрела на своего мужа, усталого, немного рассеянного, смотрящего на меня с сожалением и виной.

– Почему? – глядя на мужа, прошептала одними губами вопрос, который мучил меня бессонными ночами. – Ты говорил, что я нравилась тебе уже тогда. Ты же был на той вечеринке. Почему ты не остановил Костю? Почему позволил ему увести меня в ту комнату?

Глава 11

– К чему этот разговор? – недоумённо нахмурился Игнат. – Какое отношение это имеет к происходящему сейчас?

– Просто ответь. – настойчиво попросила я, шагнув к мужу. – Если я тебе нравилась, почему не остановил? Не подошёл?

– Глупость какая-то. – устало потёр лоб Игнат. – Столько лет прошло. Чего ты вдруг вспомнила?

Я подошла к мужу вплотную, встала перед ним, не давая возможности обойти меня. Смотрела прямо в глаза, требуя ответа.

– Меня всегда терзал этот вопрос. И я всегда боялась его задать. Боялась, что не понравится ответ. Боялась, что ты разозлишься. Боялась, что наши отношения как-то испортятся, если я лишний раз напомню, что Никита не твой сын. Теперь мне нечего бояться.

– Дурь какая-то. – недовольно отмахнулся муж. – Я просто подумал, что Костя тебе понравился. Ты же не против была. Танцевала с ним, улыбалась. Не дёрнулась, когда он тебя поцеловал.

Усмехнулась горько, глядя на мужа.

– Уступил, значит, брату понравившуюся девчонку.

Я просто не контролировала себя тогда. Впервые выпитое спиртное сыграло со мной злую шутку. Сейчас объяснять это уже не имело смысла. Но получалось, что Игнат тогда отказался от меня. Так же легко, как и сейчас. Не задумываясь, не рефлексируя.

– У нас был договор, что один отходит в сторону, если девчонка выбрала второго.

Недовольный поднятой темой Игнат взял в руки чашку с кофе и, морщась, сделал глоток.

– Тебе пора, Игнат. Спасибо, что нашёл и привёз Максима домой. – я опустила голову и тяжело осела на стул. Силы закончились. Бесконечный, безумный день. Хотелось только одного – упасть на кровать, закрыть глаза и хотя бы на несколько часов избавится от пекущей боли в груди, от непрерывной вереницы мыслей и вопросов в голове.

– Ты права, пора. – муж поставил пустую чашку в раковину. – Проводишь?

Сколько раз я вот так провожала его на работу, а, возможно, и на свидания к Дарье, запирала за мужем калитку и не подозревала об этом. Но сейчас я точно знала, куда и к кому муж уезжает. И это знание отравляло, горечью расползлось по гортани, сковывало язык. Сколько лет мне понадобится, чтобы перестать ревновать и корчится от обиды и боли?

В молчании, не поднимая головы, только кутаясь в кардиган и обнимая себя руками, первой дошла до калитки. Игнат шёл за мной и что-то на ходу печатал в телефоне.

– Лида. – засунув погасший телефон в карман, остановился на границе нашего двора и улицы. – Если что-то понадобится, ты звони, не стесняйся. И подпиши, пожалуйста, бумаги на развод. Не затягивай.

– Так спешишь от меня избавиться? – горько хмыкнула я.

– Не в этом дело. – насупился Игнат. Помялся секунду и припечатал. – Даша беременна. Я хочу, чтобы ребёнок родился в законном браке.

Я думала, что больнее уже быть не может. Ошибалась.

– Поздравляю. – выдавила вместе с улыбкой, больше похожей на мышечную судорогу.

– Спасибо. – спокойно ответил Игнат, не замечая, какой эффект произвело на меня его признание. – Постарайся побыстрее ознакомиться с документами и всё решить с моим адвокатом.

Я молча кивнула и закрыла за ним калитку. Провернула на все обороты в замке ключ.

Тяжёлые, налитые свинцом ноги слушались с трудом. На две невысокие ступени крыльца я просто взбиралась, держась за перила, как на Эверест. Как на Голгофу. Тяжело и часто дыша. Не раздеваясь, добрела до кабинета и на ощупь включила свет.

Упав в рабочее кресло мужа, пододвинула к себе бумаги.

Ручки в письменном приборе из красного дерева – подарке мужу на сорокалетие, не оказалось. Я методично выдвигала один за другим ящики стола, шаря в них невидящим взглядом. И только с третьего захода обнаружила яркую оранжевую авторучку в самом первом верхнем ящике.

Не давая себе времени на рефлексию и попытку осмыслить новую реальность, быстро подписала каждый лист.

Поставив последний росчерк, осторожно положила ручку на стопку бумаг и вышла из кабинета, выключив в нём свет и тихо прикрыв за собой дверь.

Это была точка. Наш брак больше не существовал. Ничего нельзя уже было вернуть. Мне нужно просто как-то выжить, не сломаться. Ради детей, ради себя самой.

Утром спустившись к завтраку Максим, угрюмо сопел, ковыряясь в тарелке с шакшукой, и поглядывал на меня из-под насупленных бровей.

– Что? – наконец не выдержала я.

– Извини за вчерашнее. – пробурчал Максим и уткнулся взглядом в тарелку.

– Мама. Ты должен добавить “мама”. – настояла я, упрямо глядя на сына.

– Мама. – зыркнув на меня, повторил Максим. – И давай уже заканчивай по нему страдать. Бесит. Отец не вернётся.

– Я знаю. – отломив кусочек хлеба, макнула его в кроваво-красный соус с кусочками тушёных овощей. – У него скоро будет ребёнок.

– Я в курсе. – Максим резко отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола. – Младшенький.

Через две недели состоялся развод, на котором младший сын заявил, что будет жить с отцом.

А ещё через месяц они все вместе уехали жить в тот самый город, в который отказалась ехать я.

Глава 12

Пять лет спустя. Настоящее время.

– Мам, ты едешь? – голос Маши в телефонной трубке был запыхавшийся и немного нервный.

– Всё, Машуль, уже выезжаю. – прижимая плечом телефон к уху, я укладывала на сиденье коробки и пакеты с подарками для детворы.

Именинником сегодня был Марк, Маркуша, младший сын Маши и Андрея. Мой двухлетний внучок. Но была ещё Аглая, Гланя, Аглашечка, как ласково звали в семье пятилетнюю дочку Маши, был трёхлетний сын Никиты – Тёмка. И ещё один мальчик, которого я ещё никогда не видела. Сын Игната и Дарьи – Матвей. Каждому по подарку, чтобы было не обидно, но имениннику самый большой.

– Папа со своими уже приехал. – осторожно сообщила Маша.

Дочь так и не приняла новую жену Игната. С отцом общалась, но Дарью старалась по максимуму игнорировать. И никогда не рассказывала мне о жизни Игната. Не поддерживала моё болезненное любопытство и всячески ограждала от боли.

– Значит, скоро увидимся. – ровно ответила я, садясь за руль и заводя машину.

Неделю назад Игнат с семьёй вернулись в город. Новость мне сообщила Маша. И то, что бывший муж будет на дне рождения внука, я узнала тогда же.

Все эти годы я не видела Игната. Изредка общались по телефону, если дело касалось Максима. Сын окончил школу и сейчас учился в Праге. Ко мне приезжал редко, на каникулы и не больше чем на неделю. Наши отношения немного наладились, мы время от времени созванивались, говорили больше о его делах и планах. Тему отца Максим предпочитал обходить стороной, и я ему была благодарна за это. Несмотря на пройденные годы, по-прежнему тянуло в груди застарелой болью.

Но я старалась, старалась жить. И мне было ради кого. Наша семья росла, родились внуки, появилась невестка Аля. Никита женился на боевой, смешливой девушке, которая родила ему сына Артёма.

Я была очень вовлечена в жизнь внуков, часто оставалась с ними, когда родителям было нужно уйти на какие-то мероприятия или просто побыть вдвоём. Конечно, в обеих семьях были няни, но чаще дети предпочитали подключать меня. Я была рада. Чувствовала себя нужной.

И моя жизнь не ограничивалась только детьми и внучатами. Я работала. У меня по-прежнему был магазинчик антиквариата. И ещё картинная галерея, которую я всё-таки открыла. Это был довольно успешный проект, который приносил прибыль. В роскоши я не купалась, но и не особо горевала по этому поводу, мне хватало на всё. На безбедную жизнь, на путешествия, на маленькие и большие радости.

– Как Марк? Доволен? – я поставила телефон на держатель и включила громкую связь.

– Доволен. Носится с мальчишками по двору. – вздохнула Маша. – Спать, я так поняла, его днём не уложить будет и к вечеру задаст нам всем жару.

– Ничего. – улыбнулась я, скользя взглядом по зеркалам заднего и бокового вида и осторожно вливаясь в поток машин. – Разведём малышню по разным комнатам и дружно уложим отдыхать.

– А лучше даже по разным этажам. А то они не отходят друг от друга, и Матвей как будто здесь и был. Без проблем с мальчишками сошёлся. Они теперь носятся за ним по всей территории, как привязанные.

Сын Игната был чуть младше Аглаи. Я видела только его фотографию и ничуть не удивилась ярко выраженной Градовской породе. Матвей был очень похож на моих сыновей в детстве. Градовские прямые брови, непокорные, торчащие вихры на макушке, подбородок, упрямый изгиб губ. И глаза. Глаза Игната. Карие, почти чёрные.

– Ладно, мам. – быстро свернула разговор Маша, отвлёкшись на что-то. – Ждём тебя. И осторожнее на трассе, не гони.

Я только улыбнулась. Машино "не гони" развеселило. Я была очень осторожным водителем и никогда не превышала скорость. А с тех пор как стала возить внучат в своей машине, то моя гиперответственность только возросла в разы. Да я триста раз посмотрю по зеркалам, прежде чем совершу какой-нибудь манёвр на дороге.

Обычно дорога до коттеджного посёлка, в котором жила семья дочери, занимала у меня ровно час. Но это если без пробок. Сегодня я рисковала немного опоздать к началу праздника, потому что с утра пораньше ездила в галерею.

Вчера было открытие выставки картин молодого, но очень талантливого художника. Всё прошло отлично, но парень так переволновался, что пришлось отпаивать его успокоительным. И сегодня я решила с утра приехать, чтобы немного приободрить подающего большие надежды молодого и до невозможности нервного творца, заодно дать распоряжения администратору Любе и просто проконтролировать ситуацию.

Посёлок, в котором жили Маша с Андреем, находился в очень живописном месте на берегу красивого озера, окружённого лесом. После съезда с трассы дорога, то плавно петляла между березовыми рощами и зелёными лугами, то снова уходила в лес, и по обочинам плотной стеной вставали ели и сосны. Я не уставала любоваться этой красотой.

Миновав пропускной пункт в посёлок, сразу свернула направо, доехала до самой последней улицы, в конце которой стоял дом дочкиной семьи. Современный, с огромным панорамными окнами, смотрящими на озеро. Очень тёплый и уютный, благодаря Машиным стараниям.

Места для моей машины во дворе уже не было, всё заняли автомобили съехавшихся на праздник гостей. Припарковавшись у высокого кирпичного забора, забрала с заднего сиденья коробки и пакеты с подарками и зашла в открытую калитку.

Выложенная пластушкой дорожка к дому, грамотно и со вкусом оформленная декоративными растениями территория. Маша сама придумывала и оформляла ландшафт, ей очень нравилось заниматься этим. Я знала, что каждый кустик, каждый цветок здесь она сажала своими ручками.

Идя на весёлые детские голоса и громкую музыку, обогнула дом и остановилась. Гирлянды разноцветных флажков и лампочек, растянутые между деревьями, шарики, бумажные фонари и фонарики всевозможных цветов и размеров.

Нанятые официанты делали последние приготовления, накрывая и украшая большой стол, стоящий на зелёном газоне. Вокруг него со смехом носились дети, а за ними молоденькая девушка-аниматор в костюме фиксика Симки. В общем, полное безобразие и суета, которые по обыкновению устраивали мои внуки, стоило им только собраться всем вместе.

Глава 13

Ему до нас оставалось шагов пять, когда Аглая, наконец, выпустила меня из своих цепких ручек и позволила отстраниться.

– Беги, играй. – тихо сказала внучке, поправив на её голове корону сказочной принцессы.

Аглая развернулась так резко, что пушистая юбка из фатина взметнулась невесомым облаком. Внучка помчалась к остальным детям, а я поднялась навстречу бывшему мужу.

Встретилась с ним глазами, и мир словно замер, встал на паузу. Исчезли звуки, люди. Остались только мы с Игнатом.

– Здравствуй, Лида.

Он почти не изменился, только пробилось серебро на висках, и в уголках глаз прибавилось морщинок. Неизменно подтянутый, сильный, красивый.

Смотрел и улыбался ласково, но на дне глаз тлело беспокойство.

– Здравствуй, Игнат. – я пригладила ладонью растрёпанные внучкой волосы.

– Рад тебя видеть. – Игнат протянул руку, пытаясь по старой привычке положить её мне на плечо, но остановил движение на полпути, увидев мою недоумённо приподнятую на его порыв, бровь.

Я не могла сказать о себе того же. Я была не рада. Всё, что я давила в себе, всё, что вытравливала работой, заботой об оставшейся семье, о чём запрещала себе думать долгими ночами, – всё поднималось сейчас из самых дальних уголков моей души и пугало. Я не хотела снова возвращаться в то время, в то состояние. Поэтому только коротко кивнула Игнату и отвела взгляд, рассматривая празднично украшенный двор.

– Прекрасно выглядишь, Лида.

– Спасибо.

Короткий диалог, продолжать который я намеренно не стала. Это раньше я бы прижалась к мужу, наговорила бы ему кучу комплиментов о его прекрасной форме, о том, какой он сильный и красивый. Сейчас я сухо улыбнулась.

– Как ты? – не отступал Игнат.

– Хорошо. – беспечно дёрнула плечом.

– Я рад за тебя, Лида. Рад, что ты справилась.

Что он мог знать об отчаянии, с которым я с таким трудом справилась? О тоске, которая живьём пожирала меня первый год. Как залечивала рану, которую он нанёс мне. Откуда ему было это знать? Жил себе счастливо с молодой женой, растил сына, которого она ему родила.

Сколько раз я представляла себе картину, как Игнат держит на руках своего маленького сына, ласково улыбается ему, смотрит с любовью, как смотрел когда-то на наших детей. Я несколько ночей прорыдала, когда узнала, что у него родился Матвей.

Откуда ему было всё это знать? Да и задумывался ли Игнат об этом когда-нибудь?

– А были сомнения? – холодно и отстранённо спросила я. – Разве у меня был выбор?

Игнат нахмурился, несколько секунд удивлённо смотрел на меня, а я подняла с земли пакеты с подарками и снова обвела взглядом двор, выискивая глазами дочь и зятя. Нужно было уточнить, куда пока сложить всё это и в какой момент начнутся поздравления именинника.

Не найдя Машу, пошла к нарядно украшенной беседке. Там на столе заметила сложенные пирамидкой яркие коробки.

– Так вы насовсем вернулись? – между делом спросила идущего рядом Игната.

– Да. – задумчиво протянул Игнат. – Мои дела там закончились, производство поставлено на рельсы и чётко работает, можно возвращаться домой.

Домой.

Сердце кольнуло, будто тупой спицей насквозь прошило.

Я продала наш дом, как только бывший муж с Дарьей уехали. Слишком много в нём было воспоминаний. Каждый метр в нём, каждая вещь напоминали о прошлой, счастливой жизни. В доме невозможно было оставаться. Наше уютное семейное гнездо превратилось для меня в склеп, в котором умерла жизнь и медленно умирала я.

На эти деньги купила большую, просторную квартиру в современном жилом комплексе, остальные вложила в открытие галереи, помещение для которой мне, как и обещал, купил Игнат.

– А ты, Лида? Как твои дела? Как бизнес? Галерея процветает? – в голосе Игната слышался искренний интерес.

– Всё хорошо. – я, наконец, дошла до беседки и поставила на стол с праздничными коробками свои подарки. – У меня всё отлично, Игнат.

– Папа! – в беседку влетел мальчишка и разбега врезался в ноги Игната, обхватил их руками, вцепился пальчиками в штанины. – Пап, они мне не верят! Не верят, что я им дядя.

Игнат подхватил сына на руки и развернулся, вместе с ним ко мне. Я медленно моргнула, запечатлевая в памяти эту картину. Настороженно, с недоверием и тревогой смотрящего на меня маленького сына бывшего мужа, и самого Игната, чей взгляд светился любовью и отцовской гордостью.

Тяжело стукнуло сердце, и я сделала глубокий вдох.

– Матвей, сначала поздоровайся Лидой. – строго сказал бывший муж. – Это мама Максима и Маши с Никитой.

Матвей обхватил руками Игната за шею, и, прижавшись губами к отцовскому уху, горячо и испуганно прошептал.

– Это она? Та самая ведьма?

Игнат чуть отстранился и удивлённо посмотрел на сына.

– Какая ведьма?

Глава 14

– Вот вы где! Привет, мамуль. – Маша налетела на меня завихреньем-вихрем, чмокнула в щёку и моментально развернулась к Игнату, держащему на руках Матвея. – Пап, там дед приехал с каким-то мужчиной. Сказал, что родственник ваш. Иди встреть их, пожалуйста, займи вашими серьёзными разговорами, а то у меня очередной форс-мажор. Официант уронил поднос с пирожными. Мне срочно нужно заказать доставку новых. И Андрей ещё не вернулся из офиса, у него тоже какие-то безотлагательные дела с утра образовались. Я просто зашиваюсь

Маша тараторила, одновременно поправляя пирамиду коробок с подарками и инспектируя озабоченным взглядом двор и всё, что происходило вокруг.

– Хорошо, милая, не волнуйся. – безропотно согласился Игнат, с улыбкой глядя на Машку. – И встречу, и провожу, и разговорами займу.

– Сейчас только Андрея дождёмся и можно начинать. – уже на ходу закончила дочь и понеслась разнимать вцепившихся в один воздушный шарик мальчишек.

– Пойдём встречать деда? – опуская на землю сына, предложил ему Игнат.

– О! Деда! Деда! – воодушевился ребёнок и запрыгал на месте от нетерпения и радости, совершенно забыв обо мне, ведьме. Потянул Игната за руку. – Пойдём, папа!

– Встретимся, Лида. – мельком посмотрел на меня бывший муж и пошёл к дому

Я смотрела на широкую спину бывшего мужа, на то, как осторожно, но крепко он держал за руку маленького сына, на весело и нетерпеливо подпрыгивающего на ходу малыша, в внутри набирал силу торнадо из ревности, боли и тоски.

Резко отвернулась и сморгнула картинку Игната, держащего за руку скачущего рядом с ним вприпрыжку его сына. И наткнулась взглядом на Никиту, спешащего ко мне.

– Привет, мам. – сын проводил напряжённым взглядом отца. – Как ты?

– Всё хорошо. – натянуто улыбнулась я.

Никита поджал губы. Не поверил.

У него были натянутые отношения с отцом. После нашего развода сын ушёл из бизнеса Игната и открыл своё дело. Я немного помогла ему деньгами, которые бывший муж мне оставил в виде откупных. Я верила в сына и не ошиблась. Дела у Никиты шли в гору. Его проект быстро окупился и теперь приносил неплохую прибыль. Я гордилась своим первенцем.

– Я был против. – решил уведомить меня сын. – Так и сказал Машке. Но это не мой дом и не мой праздник. Не мне решать.

– Не волнуйся за меня. – погладила Никиту по плечу. – Я в порядке.

Я не была в порядке. Я давилась горечью и ревностью. Была уверена, что выдержу и даже вида не подам, что до сих пор больно, но как же это было трудно.

– Ты ещё Дарью отцовскую не видела? – загадочно ухмыльнулся Никита и повертел головой, ища кого-то среди гостей.

– Нет ещё. – я изо всех сил пыталась дышать ровно.

– Удивишься. – хохотнул Никита.

– Чему? – не поняла я.

– Будет сюрпризом. – уходя, хитро подмигнул мне сын. – Если что, мы с Алей рядом. Поддержим.

Я так и не поняла, что имел в виду старший сын, оставалось только неопределённо пожать плечами.

Бессмысленно топтаться в беседке было глупо, но здесь я чувствовала себя в какой обманчивой безопасности. Первый удар я выдержала и, кажется, вышла из него достойно, не потеряв лица. Предстояло ещё встреча с Дарьей, и я не знала, что эта встреча мне готовит. Предполагала, что ничего приятного.

Оглядела внимательно двор, в поисках жены Игната. Играли дети, Маша обнимала вернувшегося наконец Андрея и что-то со смехом говорила ему, вокруг стола сновали официанты. Дарьи видно не было. Где она вообще? Из-за какого угла она на меня выскочит? И что Никита имел в виду, когда говорил о новой жене Игната – удивишься?

– К столу, к столу! – призывая всех, захлопала в ладоши Маша и я, натянув на лицо улыбку, вышла из беседки.

Как я и представляла себе, Дарья выскочила на меня прямо из-за угла. Мы обе резко остановились, едва не столкнувшись, и мои брови непроизвольно поползли вверх. Никита был прав, я удивилась.

Глава 15

В первую секунду я даже не узнала её. Волнистые каштановые волосы безжалостно выпрямлены до состояния жёсткой вытянутой проволоки и выкрашены в цвет воронова крыла. Наращённые ресницы настолько неестественно густые и длинные, что под ними не видно глаз, а насколько я помнила, глаза у Дарьи были большими, оленьими. Пухлые, трепетные губы теперь напоминали разваренные пельмени и казалась, что тонкая кожа на них вот-вот лопнет от натяжения. Даже фигура изменилась – грудь стала больше, талия тоньше и сама Дарья будто выросла на несколько сантиметров. Или это из-за головокружительных шпилек, которыми она цокала по тротуарной плитке?

– Здравствуй, Лидия. – первой опомнилась Дарья. Улыбнулась приветливо, но только слепой не разглядел бы в этой улыбке фальшь. А я слепой не была. – Рада тебя видеть.

– Разве мы переходили на "ты"? – с трудом совладав с изумлением от таких кардинальных перемен в трепетной Ассоль, холодно спросила я.

– Ох, простите, простите. – с деланным испугом замахала ладонями Дарья. – Всё время забываю о нашей разнице в возрасте. Конечно, "вы", Лидия. Вы же намного старше, в матери мне годитесь.

– Боже упаси от таких детей. – тихо буркнула я, глядя за её спину, на подходящего к нам чем-то недовольного Игната.

– Даша, возьми Матвея и идите к столу. – жёстко приказал Игнат, передавая ей ручку идущего рядом с ним маленького сына.

– А ты, милый? – тут же защебетала птичкой Дарья, пытаясь скрыть, проскользнувшую тревогу и ревность в голосе. – Мы с Матюшкой хотим с тобой.

Я мысленно усмехнулась. Куда только подевался стервозный, язвительный тон, с которым она разговаривала со мной секунду назад?

– Я к вам сейчас подойду, Даша. – с трудом сдерживая раздражение, успокоил бывший муж. – Мне нужно сказать Лиде несколько слов наедине.

– Но, Игнат... – обиженно залепетала Дарья.

– Идите. – непреклонно скомандовал Игнат и обернулся ко мне. – Лида, отойдём на минуту.

Я знала этот тон. Бывший муж был сильно недоволен и обеспокоен.

Игнат крепко схватил меня за предплечье и потянул в сторону.

– Ты делаешь мне больно. – дёрнулась я, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки бывшего мужа.

– Прости. – отпустил меня Игнат и потёр пальцами лоб. Знакомый жест. Бывший муж был чем-то явно озадачен и зол. – Давай отойдём, Лида.

Мы завернули за угол дома, туда, где росли кусты сирени и черёмухи и узкая дорожка вела к хозпостройкам. Здесь не было ни души, даже голоса собирающихся во дворе людей звучали тише и пахло нагретой на солнце хвоей сосен, растущих за забором.

Снова идти рядом с Игнатом по узкой дорожке, соприкасаться рукавами, слышать родное дыхание, было странно и тяжело. Я дышала через раз, чтобы только не чувствовать знакомый запах его туалетной воды.

– Что ты хотел? – остановилась я и скрестила руки на груди.

– Костя здесь. – Игнат недовольно поморщился. – Приехал вчера. Отец притащил его сюда, к Маше. Знакомится с новыми родственниками.

Новость тяжёлым булыжником рухнула куда-то в район желудка. Моментально пересохло во рту, и я облизала губы.

– Костя? – я опустила лицо и уставилась на носки своих туфель.

Иногда до нас доносились новости из Канады. Свёкор приносил и всегда заинтересованно изучал мою реакцию на его рассказы. Смотрел на меня, как паук на муху, попавшую в паутину. И пауком, естественно, был он сам.

Насколько я знала, Костя с самого отъезда ни разу не был в России. И я уже много лет не думала о нём, даже не вспоминала. История появления на свет моего старшего сына потихоньку стиралась из памяти.

Игнат никогда не делил наших детей на своих и чужих. Никита всегда был его сыном.

Именно Игнат радовался его первым шагам, носил на плечах, учил ездить на велосипеде и мазал ему зелёнкой разбитые коленки. Объяснял и разбирал с ним сложные задачи по математике и учил кататься на коньках. И когда сын подрос, именно Игнат шутливо подучивал Никиту, как знакомиться с девушками и ухаживать за ними. Совершенно серьёзно рассказывал ему о правилах безопасного секса и методах предохранения. Игнат был отличным отцом, и Никита уважал его. До определённого момента.

– И что тебя беспокоит? – подняла я глаза на Игната.

– Намёки отца. – Игнат нервно потёр пальцами жёсткую щетину на подбородке.

– Какие намёки? – нахмурилась я.

Глава 16

– Что у Кости осталось здесь нечто интересное, о чём он даже не догадывался все эти годы. – хмуро процедил Игнат и вдруг отмахнулся. – Ладно. Неважно. Я просто хотел предупредить тебя.

– И что? – осторожно спросила я. С сухим треском отломила кусочек засохшей ветки сирени, стала крошить хрупкую древесину пальцами. – Он ничего не знает. Никто не знает, кроме нас с тобой. Знали только мои родители, но их нет в живых.

– Отец всегда подозревал и не один раз говорил мне об этом. – Игнат обернулся назад, озабочено сканируя взглядом пространство за нашими спинами. – Он мог что-то ляпнуть Косте.

– И что? – снова спросила я и пожала плечами. Мне непонятна была природа беспокойства Игната. – Думаешь, Костя поверит? Столько лет прошло. Он и не помнит меня. Сколько на его счету таких дурочек вроде меня было?

Братья Градовы в университете были очень популярны среди женской половины студентов. И без зазрения совести пользовались этим. Сколько разбитых сердец они оставили за своей спиной? Разве всех упомнишь? Я была уверена, что Костя никогда даже не вспоминал очередную дурочку, которая отдалась ему на студенческой вечеринке.

– Никита с Костей только что познакомились в доме. Мне не понравилась их реакция друг на друга. – Игнат прикрыл глаза, пряча взгляд, и стиснул челюсти до хруста, до скрипа. Такого громкого и неприятного, что я поморщилась. – У меня сложилось впечатление, что они оба знают, кем друг другу приходятся.

Да нет. Этого не могло быть. Никита не мог об этом знать!

Я задрала голову и посмотрела в небо. Сегодня оно было безоблачным и высоким, удивительной прозрачности и глубины. Отличный летний день, и мне не хотелось омрачать его ещё больше. Достаточно было встречи с бывшим мужем и его новой семьёй.

И всё-таки скреблась в голове мысль, старое подозрение, которому не было подтверждения. Я помнила слова Никиты, сказанные на последнем семейном ужине, на котором Игнат объявил о нашем разводе. О предательстве Градовых.

Я отряхнула руки от остатков сухой коры.

– Даже если твой неугомонный отец и заронил зерно сомнений – ничего страшного. Как-то проверить это, будет сложно. Да и зачем это Косте?

– Хм-м-м... – усмехнулся Игнат. – Может, и незачем. Только как лишний повод доказать, что я лох.

Я сделала резкий, громкий вздох и уставилась на бывшего мужа. Мысль острая и обидная пробила насквозь.

– Лох? – я сжала кулаки так сильно, как только могла. Чтобы ногти впились в ладони, чтобы причинили боль, которая отрезвит. – То есть ты боишься, что Костя посмеётся над тобой? Посмеётся над тем, что ты, лошок, подобрал после него испорченную им девчонку, да ещё и ребёнка его воспитывал? Тебя это беспокоит?

– Сдурела? – Игнат распахнул глаза и удивлённо посмотрел на меня. – Тебе вообще как такая мысль пришла в голову? Ты за кого меня держишь?

Игнат схватил меня за плечи и несильно тряхнул. Озабоченно и немного растерянно заглянул в лицо.

– Лида, как ты могла такое подумать?

Я резко дёрнулась, освобождаясь от рук Игната. Отступила на шаг и, задрав подбородок, посмотрела прямо в глаза бывшего мужа.

– А как я должна была понять твои слова? И не трогай меня. Никогда не смей ко мне прикасаться. Ты мне неприятен. Вы все мне неприятны. Меня тошнит от вашей семейки. Вот вы у меня уже где. – я провела ребром ладони по горлу. – И ты, Игнат, и папаша твой – старый чёрт, и жена твоя, новая. Вот всё уже, мы с тобой развелись, разбежались, у каждого своя жизнь и что вы всё никак не оставите меня в покое? Что я, вам всем бельмом на глазу? И Костика не поленились сюда притащить.

– Я не знал, что он здесь будет. – развёл руками Игнат. – Я вообще не знал, что он в Россию приехал.

– Не лезь ко мне! – рыкнула я. – И угомони наконец своего отца! Хоть разок заставь его заткнуться.

Я резко развернулась на каблуках и пошла обратно, оставив Игната стоять за кустами сирени. Туда, где за праздничным столом уже собралась вся моя семья. И не семья тоже. Демонстративно проигнорировав свёкра, вежливо кивнула в знак приветствия сидящему рядом с ним и внимательно смотрящему на меня Косте.

Села рядом с Никитой и Алей. Игнат со своим семейством оказался сидящим на другом краю стола, и мне не было его видно за широкими плечами сына, зато свёкор и Костя сидели на противоположной стороне, благо, что не прямо напротив, а чуть дальше. Но это не мешало им подглядывать на меня. Свёкру ехидно, а Косте с задумчивым видом.

Меня совершенно не трогал его интерес. Костя ушёл, исчез из моей жизни, и мне было проще его забыть, ту боль, что он мне причинил. Я и не вспоминала его все эти годы. Но с Игнатом всё было по-другому. Я бы и рада была, чтобы он окончательно пропал из моей жизни. Мне так легче бы было, проще забыть его, но между нами остался Максим.

Сын уехал с отцом, но не перестал был моим ребёнком, не перестал был сыном, которого я родила, которого я грудью кормила, который болел всегда с высокой температурой, а я в те ночи не спала, сидела рядом с ним, обтирала маленькое горячее тело влажным полотенцем и поила лекарствами. Сыном, который лепил и клеил в садике нелепые поделки и с гордостью потом дарил их мне. Сыном, которого я вела за руку в первый класс. Такого серьёзного, с алеющими от волнения ушами и до хруста сжимающего пальцами букет для первой учительницы.

Нам с Игнатом волей неволей приходилось взаимодействовать из-за Максима. Игнат часто присылал мне фотографии и видео с Максимом. Были разговоры по телефону, обсуждение планов на каникулы сына. У меня просто не было возможности забыть бывшего мужа, окончательно вычеркнуть из своей жизни. И каждое вынужденное общение полосовало моё сердце ледяными скальпелями.

– За именинника и его родителей! – прозвучал чей-то тост.

Я, как сквозь вату, слышала голос произносящего его. Будто плотный туман приглушил вокруг меня все звуки и краски. Вцепилась ледяными пальцами в стакан с соком и сделала глоток, не чувствуя вкуса.

Глава 17

Официальная часть и застолье закончились, и все разбились на компании по интересам.

Аниматоры в костюмах Фиксиков устроили на открытой поляне шуточные соревнования для ребятни. Оттуда доносился весёлый визг и смех детей.

Мужчины собрались в узкий кружок под старым дубом и, устроившись в плетёных креслах, пили коньяк и вели свои мужские разговоры.

Дарья, с бокалом вина в руках, акулой нарезала круги вокруг них, но не подходила, просто демонстрировала себя и свою скуку.

Маша бегала от дома к банкетному столу и обратно, и что-то командовала официантам. Аля помогала ей, раздавая распоряжения. Я тихонько сидела в беседке и переписывалась с администратором галереи, время от времени поглядывая в сторону резвящихся детей. И невольно прислушивалась к разговорам сидящих невдалеке мужчин.

– Ну что, слетелись, стервятники? – смех свёкра напоминал воронье карканье. – Все только и ждёте, когда я, наконец, сдохну. Приехали посмотреть в каком я состоянии, стою ли ещё на ногах или уже слюни пускаю в инвалидной коляске. Не дождётесь.

Я мысленно закатила глаза. Очень в духе старого чёрта перетягивать всё внимание на себя.

– Но не рассчитывайте больно на наследство. – скрипел голос старика. – Вы все очень удивитесь, когда завещание моё огласят. Я вон всё Лидии отпишу.

Удивлённо вскинула голову и посмотрела в сторону мужчин, разом обернувшихся ко мне. Их лица как-то смазались, расплылись как акварель по мокрой бумаге, и только пристальный взгляд свёкра удержал фокус моего зрения. Старик не отрываясь смотрел на меня, пытаясь считать мою реакцию.

Я усмехнулась и удручённо покачала головой. Неужели он думает, что мне это интересно? Что мне от него что-то нужно? Даже если он и оставил бы мне хоть что-то – это сразу ушло бы на благотворительность. Я от старого чёрта ничего не приняла бы. Уверена, что он знал об этом. Я за эти пять лет ни разу не позвонила ему, ни о чём не попросила. После ухода Игната, я вычеркнула его отца из своей жизни. Непонятно зачем сейчас был этот его перфоманс.

– Мам. – подошла ко мне Маша. – Поможешь малышню уложить спать хоть на часок?

– Конечно, солнышко. – я поднялась с места.

– Я – Марка, Аля – Темку, уложим, а ты попробуй Аглаю. – махнула дочь в сторону стоящих посредине поляны и о чём-то ведущих спор Аглаи и Матвея.

– А мальчика? – спросила я, имея в виду сына Игната.

– У него своя мать есть. – недовольно буркнула моя дочь и покосилась на Дарью, держащую в руках бокал вина и бесцельно блуждающую по участку. – Комнату я им выделила.

– Я старше, значит, я командую. – уперев руки в бока и выставив одну ножку вперёд, сердито доказывала своё Аглая.

– А я мужчина. Значит, я командир. – упрямо выдвинув подбородок, чем очень напоминал своего отца, упирался Матвей.

– Сейчас командовать буду я. – посмеиваясь, встала между двумя упрямцами. – Все идём отдыхать. Мы с Аглаей в её комнату, а Матвей со своей мамой в свою. Встретимся здесь же через два часа.

Мальчишка настороженно посмотрел на меня и резко развернувшись, молча припустился бежать в сторону стоящей у остатков банкетного стола Дарьи.

– Лидочка, я не хочу спать. – тихо призналась мне внучка.

– А мы и не будем. – успокоила я её. – Просто полежим вместе на твоей кровати и откроем, наконец, мой подарок. Я его у тебя в комнате на комоде оставила, чтобы мальчишки случайно не сломали.

– Да? – воодушевилась внучка и сама потянула меня за руку. – Тогда пойдём скорее.

В комнате Аглая нетерпеливо развернула подарочную бумагу, в которую был упакован мой сюрприз – старинная музыкальная шкатулка, и замерла в восхищении.

– Лидочка, что это? – широко распахнув глаза, прошептала внучка. – Это шкатулка настоящей принцессы?

– Открой крышку. – тоже шёпотом посоветовала я, боясь нарушить волшебный момент.

Аглая двумя пальчиками взялась за край резной крышки и медленно потянула её вверх. Открыла и замерла.

Под нежный вальс Шопена, на небольшой, круглой сцене закружилась под мягкие звуки мелодии крошечная изящная балерина.

Я совершенно случайно увидела эту винтажную шкатулку на блошином рынке в Париже, куда часто летала в поисках редкого антиквариата. Увидела, влюбилась и, конечно, купила. Для Аглаи. У маленькой принцессы обязательно должны быть такие волшебные вещицы.

– Вауу... – Аглая округлила ротик и ещё шире распахнула глаза.

– Нравится?

– Очень. – закивала внучка и, держа двумя руками шкатулку, поднесла её ближе к лицу, чтобы хорошенько рассмотреть фигурку танцующей балерины. – Она такая красивая. Я такую только в мультфильме видела.

Открыв и закрыв шкатулку, наверное, раз десять и налюбовавшись танцующей фигуркой балерины, внучка положила голову мне на плечо и задремала под мягкую, повторяющуюся мелодию. Осторожно переложив Аглаю на кровать, я на цыпочках вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.

В полной тишине спустилась по лестнице на первый этаж. Музыка во дворе больше не звучала. Праздник, не праздник, а тихий час для детей в доме дочери было святое. Всё здесь подчинялось строгому распорядку дня малышей. Хозяйка и мать из Маши получилась отличная. Я всё чаще видела в дочери себя молодую. И молилась, чтобы она не повторила мою судьбу. И если такое случится, если Андрей обманет мою дочь, я его придушу. Вот лично своими руками придушу!

– Лида. – тихо окликнул меня мужской голос, когда я проходила мимо гостиной.

Я остановилась и медленно обернулась.

****************************************

Дорогие мои, у меня новинка! Приглашаю вас в свой новый роман https://litnet.com/shrt/FQ93

Глава 18

Есть мужчины, которых возраст не портит, а делает только интереснее. Из смазливого парня-сердцееда Костя превратился в шикарного мужчину. Брутального, по-прежнему высокого, широкоплечего, подтянутого, но как на мой вкус – слишком холёного и надменного.

– Константин. – кивнула, давая понять, что слушаю его.

– Самое время познакомится поближе, Лида. Никто не мешает, не суетится вокруг. – Костя развёл руками, показывая пустую гостиную.

Я поджала губы. Куда ещё ближе. Я родила от тебя ребёнка, гад.

– Твоё лицо всегда казалось мне знакомым, Лида. – шагнул ко мне Костя, и я скрестила руки на груди, закрываясь и давая понять, что близкий контакт мне неприятен.

– Я жена твоего брата, Константин. Пускай и бывшая. Но мы были женаты с Игнатом больше двадцати лет. – пристально глядя на Костю, произнесла я. – Ты наверняка много раз видел меня на семейных фотографиях.

Он действительно не помнил меня, или играл какую-то свою игру? Это был завуалированный намёк на наше прошлое? Да какое, к чёрту, прошлое? Так, мимолётная интрижка зажравшегося мажора.

– Видел. – улыбался в тридцать два белоснежных винира Костя. – И всегда думал, что твоё лицо мне знакомо. Но не мог вспомнить, откуда я тебя знаю.

Равнодушно пожала плечами и усмехнулась. Ну ещё бы. Разве всех упомнишь?

– У вас с Игнатом прекрасные дети.

Снова намёк? Или мне только послышалась ирония в голосе Кости? Я выпрямила спину и уставилась на него.

– Спасибо. – сухо поблагодарила, вглядываясь в красивое мужское лицо.

Он что-то знает? Неужели и правда свёкор наплёл Косте про Никиту и отцовство? К чему этот разговор?

– У меня только дочь. – с деланным сожалением вздохнул Костя. – Сыновей не случилось. А Игнат молодец, богатый на наследников. Целых три сына.

– Надеюсь, на старости лет он не впадёт в маразм, как его отец, и не будет нести разную чушь. – хмыкнула я.

– Какую, например? – хитро прищурился Костя, не сводя с меня взгляда.

– Например, что его дети и родственники слетелись как стервятники, чтобы сплясать на его гробу и разодрать на куски его наследство.

Костя задрал голову и громко расхохотался.

Я не поддержала его веселья. Мне не нравился наш разговор. Мерещились намёки на ситуацию с Никитой. В каждом слове Кости, в каждом его вопросе. И когда он отсмеялся, спросила в лоб:

– Костя, у тебя есть какие-то вопросы ко мне?

– Да. Какие у тебя вопросы к Лиде? – раздался за спиной злой голос Игната.

Не стала оборачиваться. Только повела плечами, чувствуя затылком недовольство бывшего мужа, его ярый взгляд.

– Хотел пригласить твою бывшую жену на ужин, брат. – оскалил виниры Костя. – Ты же не против? Она теперь свободная женщина. Я тоже свободен с недавних пор.

– Уверен, брат? – последнее слово Игнат выделил особой интонацией. Полной сарказма.

– Почему нет, братишка? – издевательски улыбаясь Игнату, не остался в долгу Костя. – Может, я решил подобраться к дядюшкиным капиталам со стороны будущей наследницы?

Я демонстративно закатила глаза, развернулась и, обойдя взбешённого и сжимающего кулаки, Игната, вышла из комнаты. Пускай буйволы бьются без меня. А то не заметят, как затопчут.

Через кухню вышла на широкую веранду и, спустившись по ступенькам, пошла в любимую беседку в глубине участка. Осталось немного. Проснётся детвора, разрежем большой праздничный торт и можно будет ехать домой. И, надеюсь, ещё столько же лет не увидеть Игната и его брата.

Летний день разыгрался, не на шутку. Солнышко припекало, и всё вокруг выглядело разморённым и сонным.

Оглядела участок в поисках народа. Кажется, все ушли в дом, спрятались от послеполуденного зноя. И только в самом дальнем углу, где за кустами смородины спряталась незаметная калитка с выходом на берег озера, мелькнула светло-бирюзовая футболка и темноволосая детская макушка. Матвей!

Я заторопилась в его сторону, мысленно ругая Игната и его новую жену. Почему ребёнок один, без присмотра? Почему бросили во дворе, оставили одного слоняться по незнакомому, чужому участку? Где его мать?

За кустами малыша не нашла, зато увидела, что калитка приоткрыта. Пошёл к озеру? Один?

Рванула на себя скрипучую, резную дверцу и выбежала на берег.

Матвей сидел на корточках у самого края низкого пирса и тянулся рукой к плавающему в воде цветку кувшинки.

Я тихо ахнула и побежала по узенькой тропинке вниз, к пирсу. Боясь хоть на секунду отвести глаза от ребёнка, рискующего вот-вот свалится в воду, мысленно радовалась, что сменила туфли на каблуках на лёгкие, плетёные босоножки, на низкой, прямой танкетке.

– Матвей! – взвизгнула я, в момент, когда малыш, тянущийся за цветком, всё же не удержался и головой вниз свалился с пирса в воду. – Матвей!

Не сводя глаз с места, на котором мальчишка пошёл ко дну, долетела до пирса и не раздумывая прыгнула в воду. И сразу ушла в неё с головой.