После развода. Не поверю больше

Глава 1. Зоя

– Я сегодня буду тут спать, – заезжаю в нашу с мужем спальню.

Инвалидное кресло шуршит по ковровому покрытию

Да, у меня теперь колеса вместо ног. Надеюсь – временно. И держусь за это "надеюсь" зубами.

– А что случилось? – Максим отрывает взгляд от телефона и лениво переводит на меня так, будто я сказала, что в нашей постели теперь будет жить еж.

До чего я докатилась…

Неловко надеть новое белье и новую ночную сорочку.

Неловко сказать мужу, что сегодня ночую в нашей спальне.

Неловко, что мы спим отдельно уже несколько месяцев.

Просто так проще и удобней, но сегодня есть повод.

– Ничего не случилось. Просто хочу побыть с тобой, – спокойно отвечаю. – Ты же мой муж.

– Ну, ложись, – пожимает плечами, морщит лоб и возвращается к телефону.

Подкатываю к краю кровати, ставлю тормоза. Сдвигаю подушку ближе. Расстилаю свою сторону.

Макс скроллит и не обращает на меня внимания.

А так хотелось бы чуть-чуть от него внимания, чтобы не чувствовать его чужим.

Да, я сама ему говорила, что не хочу, чтобы ко мне относились как к инвалиду. Чтобы помогали.

Но я хочу, чтобы ко мне относились как к женщине. Чтобы смотрел и глаза горели. Чтобы, прости Господи, какое-то желание было.

Упираюсь руками в подлокотники, корпусом подаюсь вперед. И на счет "три" переношу вес тела на кровать. Помогаю себе и кладу ноги. Накрываюсь одеялом, чтобы его не смущал этот вид.

– Можешь подать вторую подушку? – оборачиваюсь к нему.

Тянется, подает, кладет не туда, куда надо. Я поправляю сама.

Ловлю его быстрый взгляд. Но не тот, что ждала. Там нет ни огня, ни пожара. Есть скорее жалость и недовольство, что побеспокоила.

Снова утыкается в телефон, только успеваю заметить, как скрывает чат с кем-то и переключается на видеоролики.

Поворачиваюсь на бок к нему.

– Я хотела поговорить.

– Я устал, Зой, давай в другой раз. Спокойной ночи, – кивает, выключает свет и отворачивается.

Вот так своими руками когда-то поставила на паузу, а теперь и снимать мне. Правильно, ему откуда знать, что я уже все поменяла у себя в голове.

Я протягиваю руку, касаюсь его спины между лопаток.

– Обнимешь меня? – прошу шепотом.

– Зой, давай спать. Я устал.

Тогда сама подвигаюсь к нему.

Он выдыхает и нехотя разворачивается полоборота. Я подтягиваюсь на локте и прижимаюсь щекой к его груди.

Приподнимаю голову и губами касаюсь линии подбородка. Нежно целую.

– Зой… ты чего?

– Просто хочу обнять тебя.

Опять вздыхает недовольно и уворачивается.

– Макс, – начинаю, подбирая слова. – Я сегодня была у врача. Мы долго разговаривали… И… он сказал, что я могу. Что можно попробовать, – я делаю вдох.

– Еще один очередной экспериментальный проект по реабилитации?

– Нет, нам можно попробовать… завести ребенка.

Он будто не понимает.

– Что… Куда завести?

– Макс… Мы хотели же. Помнишь? Если мальчик – Лев, потому что сильное. Если девочка – Соня, потому что будет спать. Врач сказал, что я могу выносить ребенка.

Вожу рукой по по его ключицам.

– Макс, – улыбаюсь уголком губ. – Беременеют не ногами. Мне объяснили риски, сроки, что можно и так. Реабилитация идет, я хожу в брусьях, ты знаешь. Родить мне не мешает. Я хочу ребенка, – пальцами спускаюсь ниже, к груди.

Ноготками веду по животу.

– Зоя, очнись! – Берет мою руку, убирает и отстраняется. – Все поменялось. Ты в кресле! Если забыла. Поднимается, включает свет и садится на край кровати.

Тишина раздвигается между нами, как шторка в зале.

– Ничего не изменится, Макс, не волнуйся. Я… это не станет для тебя какой-то дополнительной нагрузкой, все понятно… ребенок маленький, но я целый день дома, мне хочется этим заниматься. И я все также могу делать.

– Хах… все также? Зоя! – щелкает пальцами перед лицом. – Как ты будешь в нашем лифте на одно место коляску возить? Как в поликлинику ездить? Да миллион вещей, которые надо делать, ты не можешь делать!

– Из любого положения можно найти выход. Было бы желание.

– Было бы! – вскакивает и отходит к окну. – А у меня нет желания! Понимаешь?

– Я все придумаю.

– У меня нет желания, ты меня слышишь? – повышает голос. – Я не хочу тебя. Я не хочу это бесформенное заплывшее тело, – кивает на меня. – Я не хочу спать с бревном в постели, – кивает на ноги. – Я не хочу никаких буратин от тебя.

Хлещет словами как пощечинами так, что от неожиданности перехватывает дыхание. Мы же…

Сейчас моя сорочка и белье, выглядят и вправду как тряпки, которые я кинула, чтобы спасти наш брак, а их никто даже не взял в руки.

Бревно… Больно. Обидно. До чертовых слез. Но я бревно. И в моем случае это никакой не переносный смысл.

– Никакого ребенка не будет, Зоя, – глухо, будто камни на дно бросает. А я сглатываю. – Я не хочу тебя. Я не хочу тебя касаться. Я не хочу тебя целовать. Тем более… тр***ть бревно. И у меня будет…

– А чего ты тогда живешь со мной?

– Потому что жалко тебя выгнать. У меня другая есть, Зоя. Давно уже. Не говорил, потому что ждал, что сама поймешь. Но ты в своем мире живешь и ничего не видишь вокруг.

– Другая…?

– А что ты думала? Я мужчина. И у меня есть потребности, но на жену-бревно, извини, не встает. Ты не виновата, что так получилось. Но и я не готов свою жизнь оставаться евнухом.

– Почему сразу не сказал?

– Ой… И не делай вид, что ты не знала.

Глава 2.1

Я не знала…

Так зарылась в свою болезнь, реабилитацию, думала о ребенке, о сестре, что просто не замечала ничего.

– Ты так спокойно об этом говоришь, будто это норма, когда жена болеет, изменять! – поднимаюсь, снимаю с кровати ноги.

– Не драматизируй. Тебе удобно со мной. У тебя все есть, не надо работать и думать, где деньги взять. Лечение тебе я оплачивал.

Дура. Какая дура. Вырядилась тут.

Поджимаю губы, чтобы не расплакаться. Упираюсь на кресло и пересаживаюсь.

– А я тебе зачем? Зачем терпеть? – переставляя ноги.

– Представляешь, у меня совесть есть. Жалко тебя выгонять. Не мешаешь вроде. И дома за всем присматриваешь.

– Домохозяйку нашел, да?

– Не нашел. Ты ей стала, – кивает на мои ноги.

Ненавижу!

– Раз уж ты все узнала, то нет смысла больше скрывать. Сам подам на развод. Мне от тебя ничего не надо, надеюсь, тебе от меня тоже.

– Больно надо твое хозяйство… – накидываю халат и застегиваюсь.

Это же надо быть такой слепой дурой! Я-то все думала, как он… а он… нашел такой простой выход. Другую женщину.

– Вещи помочь собрать?

– Не надо, – выплевываю слова, разворачиваюсь и кручу колеса, чтобы поскорее отсюда уехать.

– Ну и отлично. Я как раз в твоей комнате сделаю детскую.

Слова бьют наотмашь по сердцу. А потом двумя руками сжимают и давят.

Я торможу на пороге и разворачиваюсь. С надеждой…?

А вдруг шутка все? Вдруг передумал? Вдруг что-то можно вернуть?

– Какую детскую?

– Оксана беременна. И раз уж мы с тобой разводимся. То я официально могу жениться на другой и она родит мне ребенка. Нормальная здоровая женщина родит мне нормального, здорового ребенка.

Я не двигаюсь. Не моргаю. Где-то далеко, за стеной, тихо гудит лифт, как море в раковине. А пальцы вжатые в подлокотники как крюки, немеют от его слов.

Беременна… Оксана…

Не кто-то там неизвестный, а Оксана.

– Ты про какую Оксану?

Внутри все сначала пустеет, как будто выдернули вилку из розетки. Потом приходит звук: кровь стучит в висках, как дождь по отливу. Воздух становится тяжелым. Я поворачиваю голову к потолку, потому что если смотреть на него – будет легче. Ничуть.

Я только одну Оксану знаю, моего реабилитолога, которая недавно призналась, что беременна. Милая, скромная девушка, внимательная, чуткая Змея.

– Так получилось… общались по поводу твоего лечения и вспыхнули чувствами.

Экран его телефона вспыхивает и снова гаснет.

Как маяк. Только не для спасения, а для крушения.

– Знаешь, что я о тебе думаю?

– Мне все равно.

– А я скажу. Ты трус. Тебе даже стыдно было сказать мне, что у тебя другая. Когда со мной было легко – любил. Как стало тяжело – перелез на соседнюю койку, где мягче. И прикрылся "своими потребностями".

Он усмехается. Смотрит на меня сверху вниз, как на пятно на скатерти.

– Удобно тебе вывернуться в терапию, да? – хмыкает. – Психолог мне нашлась. Не надо во мне копаться и диагнозы ставить. Собой лучше займись. Ты за пару месяцев десять килограмм набрала. Дальше что будет? – взглядом быстро скользит по моим бедрам, животу, колесам. – Ты другая стала. Нет той Зои, в которую я влюбился. Я с работы хочу приходить и отдыхать дома, а не быть грузчиком, санитаром, психологическим мешком для твоих "давай поговорим". Я хочу легкости, смеха.

Гадко становится от его слов.

– Нам бы местами поменяться, посмотрела бы я, как ты заговорил.

– Это ты мне так здоровья желаешь? Нормально…

– А по твоему нормально изменять жене, пока она в реабилитации?

– А нормально сидеть в кресле и считать, что все вокруг обязано подстроиться? Ты правда думала, что после всего, что случилось, ты такая же? Что я… Ну, правда? Мужики таких не хотят. Они не хотят таскать, поднимать, выслушивать. Им нужна женщина, а не проект. А ты – проект. "Цели, брусья, дыхание, ребенок". Ты даже секс превратишь в файл с рекомендациями.