После развода. Преданная любовь

Глава 1

Пять лет назад.

– Мужа своего ищешь?

Я обернулась на голос за спиной. Молодая женщина, сидящая на шезлонге, с брезгливо-ленивым выражением лица потягивала через трубочку коктейль и смотрела в сторону бассейна, по краю которого дефилировала девица на огромных шпильках и в ярко бирюзовом сарафане. Чья-то жена или любовница? Все они здесь были на одно инстаграмное лицо.

– Второй этаж, первая дверь направо. Он там. – не глядя на меня, тихо произнесла молодая женщина. Если мне не изменяла память, звали эту томную, длинноногую красотку Светлана Ланина. Жена Марка Ланина, одного из инвесторов.

– Спасибо. – пробормотала я и растерянно посмотрела на помпезный, в стиле барокко, с эркерами, балконами, пилястрами, лепными розетками и гирляндами, украшающими фасад, особняк Бергов. Не будет ли наглостью бродить по чужому дому без сопровождения хозяев?

В гостях у нашего нового партнера Адама Берга мы с мужем сегодня были впервые. Получили приглашение отметить слияние наших бизнесов и заодно познакомится семьями. Его жена Инга встретила меня очень приветливо. Провела своеобразную экскурсию по их впечатляющему особняку, перезнакомила со всеми присутствующими дамами, расцеловала в обе щёки, предложив дружить теперь семьями. Я мило и вежливо улыбалась в ответ. В дружбу людей с такими неискренними улыбками не очень верилось.

Гостей у Бергов сегодня было много. Какие-то соучредители, инвесторы, просто нужные люди. И все с жёнами. Этакий семейный слёт акул бизнеса, похвастушки своими вторыми половинками, ну и чтобы время даром не терять – деловые разговоры. А вторые половинки были как гренадеры – все как на подбор. Длинноногие, длинноволосые, грудастые дивы в сногсшибательных нарядах. Одна я со стрижкой под мальчика и со скромным вторым размером груди. Одним словом – как обычно, белая, ворона.

Женю я потеряла примерно полчаса назад. Вот он был в компании мужчин, сидящих немного поодаль в беседке, разговаривающих и пьющих коньяк, и вдруг пропал.

В зоне барбекю его тоже не было. И у бассейна я его не нашла. Оказывается, он ушёл в дом.

– У него не было шансов. – снова прозвучал за спиной женский голос. – Слишком во вкусе этой суки Гризли.

Я недоумённо обернулась к Светлане. О чём она? Но та уже не обращала на меня внимания, приветствуя поднятым бокалом с коктейлем и притворной улыбкой очередную куклу-жену кого-то из присутствующих олигархов.

Вздохнув, пошла к дому. Мне очень нужен был Женя. У него в машине осталась лежать моя сумочка, а в ней обезболивающие таблетки. От обилия информации, лиц, имён, фамилий, регалий, обрушившихся на меня сегодня, нещадно разболелась голова.

Второй этаж, первая дверь направо. Я неуверенно потопталась перед широкой лестницей, ведущей на второй этаж. Идти или подождать Женю здесь? Что он вообще там делает? Насколько я запомнила из экскурсии хозяйки дома, там был её личный кабинет.

Беспомощно оглянулась вокруг, но никого не увидела. Все гости были на улице, а прислуга была настолько вышколенная, что напоминала мне привидения – безмолвная и невидимая глазу. Попросить позвать мужа было некого, и я стала медленно подниматься по сверкающим, широким ступеням.

К головной боли присоединилось давящее в груди беспокойство. Брошенные вроде в никуда слова Светланы, что у него не было шанса и о вкусе какой-то суки почему-то отпечатались в моём мозгу и не давали покоя. Что она имела в виду? Кого? Моего мужа?

Дверь в кабинет Инги была закрыта, и первым порывом было постучать. Я даже руку подняла, но шорох за ней и тихий женский смех, заставили на секунду замереть и прислушаться.

– Я знала, что ты не разочаруешь. Такой экземпляр шикарный. – с сексуальной хрипотцой хохотнула женщина за дверью. – Это преступление, что пользуется этим только твоя жена.

Мужской голос что-то тихо прорычал ей в ответ, и меня обдало жаром. Этот тембр я очень хорошо знала. Я не спутала бы его ни с кем другим. Так рычал в порыве страсти мой муж.

– Да... мой тигр... – простонала женщина. – Ты просто зверь, Женя... Ещё...

Не давая себе времени на раздумья и сомнения, я нажала на ручку двери и открыла её.

Мой муж, мой Женя, яростно вбивался бёдрами между женских ног, обхвативших его талию.

Пошлые, хлюпающие шлепки тел друг о друга, густой, пряный запах секса, женские стоны наслаждения, рваное дыхание мужа.

Глаза мои видели, но мозг отказывался верить в то, что это правда.

С трудом переставляя отказывающие мне ноги, я перешагнула через порог и закрыла за собой дверь, обозначив себя её громким хлопком.

Если я думала, что Женя сейчас испуганно обернётся и, увидев меня, будет воровато прятать глаза, то ошибалась. Не замедляя движений, муж повернул голову на звук хлопнувшей двери и посмотрел на меня стеклянными глазами.

– Выйди вон! – рявкнул зло и безжалостно.

Я открыла рот, пытаясь хлебнуть хоть глоток холодного, кондиционированного воздуха.

– Вон! – взвыл муж, запрокидывая голову и содрогаясь.

Он кончил! Прямо на моих глазах мой муж кончил с другой женщиной! Зная, что я здесь, я смотрю на них!

Я зажмурилась, не в силах видеть этого.

– Ты… Ты… – я задыхалась, я раздирала себе горло ногтями, в попытке вдохнуть воздух и выжить.

– Я сказал тебе выйти! – зло прорычал Женя.

– Никогда не прощу. – просипела я.

Оглушительно громко звякнула железная пряжка. Я, наконец, распахнула глаза и, уставилась на руки мужа, застёгивающие ремень на брюках. Просунув большие пальцы под пояс, Женя совершенно обыденным, привычным движением согнал складки рубашки на спину.

– Разве я просил у тебя прощения? – ледяным тоном спросил муж.

Дорогие мои! Рада приветствовать вас в моём новом романе!

История будет болючая и переживательная. Надеюсь вам понравится). А сейчас, на самом её старте просто поддержите её, добавляя в свою библиотечку и поставив звёздочку. Очень надеюсь на ваш отклик! Без ваших комментариев пишется медленно и печально).

* * *

– Это всё? – лицо мужа было похоже на ледяную маску, а в глазах дрожала едва сдерживаемая ярость. – Тогда выйди отсюда.

Я мотала головой, отрицая увиденное и услышанное. От страха, что всё это правда и с этим теперь придётся как-то жить, тело разом отяжелело, и ноги налились свинцом. Но глупая, по-детски инфантильная надежда на то, что я сейчас снова закрою глаза, и всё изменится: не будет сидящей на столе с задранным подолом платья Инги, а взгляд мужа станет привычно тёплым и чуть насмешливым, на секунду мелькнула, и пропала после грозного Жениного:

– Я сказал, выйди отсюда!

Он злится на меня? За что? За то, что помешала им здесь совокупляться, как кроликам? Он даже по имени меня не назвал. Словно с пустым местом говорил, с надоедливым недоразумением.

Все мои чувства внезапно атрофировались. Не было боли, но я знала, что позже она вернётся. Настигнет меня, чтобы окончательно искалечить, сломать. А пока осталось только непонимание. Почему? Зачем? Женя сам осознавал, что это всё? Это крах. Конец нашей семьи. Это начало смерти моей любви. Она ещё бьётся в агонии. Но её только что словно мошку походя прихлопнули. В мясо, в кровавую кляксу, безвозвратно.

– Ты услышала меня?

Муж шагнул на меня, а я отступила в сторону, чтобы посмотреть в глаза той, которая вместе с моим мужем вдребезги разбили мою жизнь.

Чуть сдвинувшись вперёд, к краю столешницы, Инга не спеша вытянула ногу, пытаясь ступнёй нащупать пол. Мерзко скрипнула о паркет тонкая, хищная шпилька. Звук, похожий на скрежет металла по стеклу, распорол зловеще загустевший в комнате воздух.

Мы встретились взглядами. Её высокомерный, насмешливый, с толикой жалости, от которой меня замутило. И мой... Не знаю, что она прочитала в нём, но резко соскочила с письменного стола и расправила подол своего платья. Надменно улыбаясь, разгладила ладонями замятые складки на нём.

У меня губы дрожали, у меня завибрировало всё внутри, словно я в резонанс с какой-то разрушительной силой в этой комнате совпала.

"Учись держать удар, Надька. Лицо не теряй. – прозвучал в голове голос моего деда, крепкого, сурового мужика, к которому я зарёванная прибегала жаловаться на буллящих меня одноклассниц. – И никогда не давай спуску обидчикам".

– Интересно, как отреагирует ваш рогатый муж, когда расскажу ему, что я увидела здесь. – угрожающе прищурилась я. – Навряд ли ему понравится такая тесная “дружба” семьями.

Инга смерила меня, вмиг ставшим серьёзным взглядом.

– Женя? – шагнула к моему мужу, поравнялась с ним и положила узкую ладонь с кроваво-красным маникюром на его спину.

– Всё будет хорошо. – не сводя с меня взгляда, в котором сквозило явное предупреждение, заверил её он.

– Я бы на вашем месте не была так уверена в этом. – прошипела я, шагнув в их направлении, и наткнулась на мгновенно выброшенную в мою сторону руку мужа.

Женя сгреб пальцами платье на моей груди, вытянутой рукой удерживая меня на месте. Смотрел с такой яростью, словно ненавидел меня всей душой.

– Милый? – Инга вопросительно посмотрела на него.

– Я всё улажу. Не волнуйся. – по-прежнему удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, Женя поддался к любовниц, отклонился к ней всем телом и оставил поцелуй на припухлых, зацелованных губах. – Всё под контролем, Инга.

Я цеплялась пальцами за широкое, сильное запястье мужа, отчаянно вырывалась, скомканная на груди ткань платья угрожающе затрещала, но муж крепко держал меня. Не в силах преодолеть это препятствие, беспомощно смотрела, как на моих глазах Женя целует другую.

Большего ужаса и унижения я не испытывала никогда. В детстве мне казалось, что самым страшным унижением, самым ужасным был случай, когда у меня прямо на уроке в школе пришли первые месячные, и я протекла так, что кровь промочила насквозь трусики и юбку, оставив алые пятна на сиденье стула. И, конечно, мои заклятые одноклассницы воспользовались случаем, чтобы поднять меня на смех, во всеуслышание объявив об этом. Такого стыда и унижения я больше никогда не испытывала. Сейчас собственный муж, которому я доверяла, как никому и никогда в своей жизни, унизил меня ещё страшнее.

А Женя знал, что в этот момент убивал меня. Не мог не понимать этого. Он непростительно хорошо знал меня. Муж был единственным человеком, с которым я была открытой, была самой собой. Ему одному распахнула свою ранимую душу. Доверилась. Сердце своё хрустальное доверчиво обнажила. Я была слишком уязвимой рядом с ним.

Пока я задыхалась, умирая от осознания всего ужаса происходящего, они обменялись многозначительными взглядами. И видя этот безмолвный диалог, я понимала, что между моим мужем и женой его нового партнёра сейчас был не случайный, не спонтанный секс. Они любовники, они настолько близки, что понимают друг друга без слов.

– Разберись с этим. – говорил её требовательный взгляд.

– Проблем не будет. – ответил ей уверенной улыбкой мой муж.

Скользнув по мне взглядом, в котором промелькнула озабоченность, хозяйка дома быстро вышла из комнаты. С тихим щелчком за ней закрылась дверь, и муж, наконец, обернулся в мою сторону.

Глядя на меня лютым волком, медленно разжал пальцы на моём платье.

– Ты чего здесь устроила? – зло прошипел мне в лицо.

– Жень... – я положила ладонь на скованное спазмом горло. – Женя... Как ты мог?

Глупый вопрос, ответ на который прямо сейчас был написан на лице мужа. Мог. Хотел и мог.

– Как все. – подтвердил мою мысль муж. – И не нужно делать из этого трагедию.

* * *

Это и была трагедия. Но, кажется, только моя личная. Потому что я совершенно чётко понимала, что уже никогда не будет как прежде.

Не будет поздних ужинов и горячих ночей. Не будет страстных “люблю тебя” и жарких поцелуев. Дом по моему проекту не будет для нас построен, потому что семьи уже не будет. Так и останется только в виде нашей мечты. Не загорать Даньке летом перед бассейном, а мне не высаживать розы рядом с верандой.

Ничего этого не будет, потому что после увиденного, после Жениного предательства и измены, мы не сможем оставаться прежними. Наши отношения навсегда изменятся. Я никогда больше не смогу смотреть на мужа влюблённым взглядом, полным доверия и восторга.

Я только что потеряла моего Женю. Моего красавца мужа, которого любила беззаветно. Мужа, которому доверяла, как себе. Которому родила чудесного сына. Я потеряла мою опору и надёжную цитадель безопасности. Потеряла моего сильного и смелого Женечку, парня, который шёл напролом, чтобы завоевать меня. С которым мы прошли через все трудности и вместе поднимались на вершину успеха. Который на моих глазах вырос в крепкого, умного делового мужчину. Я потеряла своего любимого.

Он ещё стоял рядом, я чувствовала жар, исходящий от его тела. Я пальцы его на своей коже ещё ощущала, железную хватку. Но он уже не был моим. Теперь это был чужой для меня человек. Женя, которого я любила, умер, предав меня.

– Предатель! – выдохнула я, отступая от мужа, пахнущего сексом с другой женщиной.

На глазах закипали слёзы, но я тут же загнала их обратно. Горько улыбнулась, чувствуя, как быстро, слой за слоем, нарастает Броня, за которой я ещё в детстве научилась прятать свои настоящие чувства, и которую я когда-то сняла рядом с мужем. Думала, что она мне уже никогда не понадобится.

– Давай без драмы, Надя. – раздражённо поморщился муж.

– Четырнадцать лет, Жень. Тебя хватило только на четырнадцать лет, чтобы держать свою клятву быть верным, любить и оберегать меня. – я горько усмехнулась и неверяще покачала головой.

– Это много. Я продержался дольше других. – хмыкнул муж, отступая от меня и подхватывая пиджак, небрежно брошенный на спинку стула, стоящего у стола. – Приведи себя в порядок, Надя, и пошли вниз. Хозяева нас, наверное, уже потеряли.

– Серьёзно? – я ошалело смотрела на то, как Женя невозмутимо поправляет воротничок своей рубашки.

Муж уже успокоился, взял себя в руки. Передо мной снова был собранный и серьёзный делец, дающий распоряжения и приказы в полной уверенности, что подчинённые их беспрекословно выполнят.

Только вот я не подчинённая, я жена, с которой он прожил четырнадцать прекрасных и счастливых лет и которой он только что в душу плюнул. Растоптал и даже не посчитал нужным извинится.

Я во все глаза смотрела на мужа, впитывая в себя, запоминая новую картинку. Выжигая её на роговице глаз, чтобы никогда не забыть.

На первый взгляд, передо мной стоял всё тот же Женя, высокий, красивый, голубоглазый. Но теперь голубизна в его глазах сверкала льдом, губы, умеющие так сладко и горячо целовать, были отравлены поцелуями с другой и плотно сжаты, на виске пульсировала вздутая венка, выдавая сильнейшее раздражение и злость.

– Поторопись. Ты задерживаешь нас.

Моё обескровленное сердце лопалось и разлеталось на ошмётки, но я задрала повыше дрожащий подбородок.

– Это развод, Жень. – я прикоснулась к ободку обручального кольца. Провела пальцами по холодному металлу. – Сейчас я вызову такси и уеду домой. А завтра мы с Данькой вернёмся в Рязань.

Муж подскочил ко мне, так резко, что я не успела среагировать, только испуганно вздрогнула. Вцепился пальцами в плечо и тряхнул так, что у меня зубы клацнули, так, что я язык чуть не прикусила.

– Кончай, Надя. Вот давай не здесь и не сейчас. Я понимаю, что ты сейчас в шоке, что не ожидала увидеть меня с другой. Но ты сама виновата. Нахрена ты сюда припёрлась? Я же говорил тебе выйти. – непреклонно отчитывал меня Женя. – Давай ты успокоишься для начала, а потом мы спустимся к другим. Не смей устраивать здесь скандалы и разборки. Это не то место, не те люди. Это важный день для нашего бизнеса, для семьи нашей. Не смей всё испортить.

– У тебя больше нет семьи. – морщась от боли, которую причиняли его пальцы на моих плечах. – Мы с Данькой возвращаемся в Рязань. А ты можешь строить и укреплять свой бизнес и дальше. Хоть на столе, хоть на кровати, хоть под кроватью.

– Какой нахрен развод? Какая Рязань? – Женя так крепко сжимал моё плечо, что казалось, он сейчас кожу на нём проткнёт и из косточки ключицы сломает пальцами. – Чего ты мелешь? Не будет развода, угомонись! Никуда вы с сыном не поедете. Я не отпускаю!

С трудом сглотнула горькую слюну. Передо мной стоял чужой, незнакомый мне человек, жестокий, смотрящий на меня с ненавистью и желанием сломать, уничтожить. Уже уничтожил.

– Мы уедем. – прошипела, корчась от причиняемой его пальцами боли.

– Я не отдам тебе сына. Данил останется со мной.

– Отдашь. – я чувствовала, как во мне неумолимо возрождается прежняя Надя. Хладнокровная, продуманная, способная дать отпор в любой ситуации, бьющая точно в цель, в самое уязвимое место. – Если не хочешь, чтобы твой бесценный новый партнёр Берг узнал о ваших шалостях с его женой – отдашь и слова против не скажешь.

– Ну, попробуй рассказать ему. Я с удовольствием посмотрю на это. – хохотнул муж. – Думаешь, этот старый импотент не в курсе, кто трахает его жену? Хочешь выглядеть жалкой истеричкой? Тогда вперёд.

Глава 2

Настоящее время.

– Спасибо за сына, Надь. Даню можно смело назвать нашей гордостью. – Женя, положил руку мне на плечи, притянул к себе и поцеловал в висок.

От неожиданности я даже среагировать сразу не успела. Пару раз ошалело хлопнула глазами и только потом упёрлась локтем в бок бывшего мужа, незаметно для окружающих, отпихивая Женю.

Впервые за пять прошедших лет мы с бывшим мужем сидели рядом за одним столом. И даже общались лицом к лицу, не через сына, не по телефону, тоже впервые за эти годы.

Если Женя приезжал в Рязань навестить свою мать и встретиться с Данькой, то я в такие моменты делала всё, чтобы только не встречаться с бывшим мужем, не столкнуться даже случайно.

Новость о том, что отец приедет на его школьный выпускной, Данька радостно преподнёс мне буквально неделю назад. И до этого момента, до поцелуя, мне удавалось удерживать себя в состоянии холодно-вежливой, отчуждённой бывшей жены. В конце-концов Женя тоже был родителем и имел право присутствовать и на вручении аттестата, и на банкете.

Они с Данькой прекрасно общались. Сын ездил к отцу на каникулы, они ходили на футбольные матчи, были страстными фанатами московского "Спартака" и английского рока. У них было много общих тем и интересов. Я в их общение не вмешивалась. Хоть мужем мой бывший оказался дерьмовым, но отцом оставался прекрасным и очень активно участвовал в жизни сына.

– Золотая медаль, это вам не шутки. Высший балл на экзаменах. – с гордостью, будто в этом его заслуга, а я так просто рядом постояла, перечислял Женя, глядя на танцующего с одноклассницей сына. – Победа во всероссийской олимпиаде. Кстати, что за девчонка, с которой он обжимается?

– Леночка Воронова. – я взяла в руки вилку, бездумно покрутила её в пальцах и снова положила на тарелку, чтобы ненароком не поддаться соблазну и не засадить её в ногу бывшего мужа. – Они дружат с Данькой с восьмого класса.

– Семья у неё нормальная? – рассматривая с ног до головы девчонку, озабоченно нахмурился Женя. – Надеюсь, она не решит взять на пузо нашего сына? Ему ещё учиться. Его МГИМО уже ждёт. Рязань останется в Рязани.

– Лена хорошая девочка. И семья у неё прекрасная. С каких это пор тебя перестали устраивать рязанские девушки? – руки чесались от желания сделать Жене какую-нибудь гадость, сбить с него столичную спесь. Пытаясь сохранить невозмутимое лицо, я взяла стакан с холодной минералкой и сделала большой глоток.

– Вполне устраивали и устраивают. – усмехнулся Женя и перевёл насмешливый взгляд на меня. – Ты тоже была хорошей рязанской девочкой из приличной семьи, но женились мы по залёту.

Я едва не поперхнулась минералкой. Пузырьки газа ударили в нос, и я закашлялась. Я-то, дура, всегда считала, что мы с ним поженились по любви. Да, я успела забеременеть до свадьбы, но срок был очень маленьким. Мы и о беременности-то узнали уже после того, как заявление в ЗАГС подали.

– Ты тоже был рязанским парнем. И тебя никто не заставлял на мне жениться. – фыркнула недовольно. – Вообще, не знаю, зачем я согласилась. Могла бы уже тогда догадаться, чем этот брак закончится. Просто дурочкой была. Нужно было сразу послать тебя подальше.

– Не послала бы. – на секунду помрачневшее лицо бывшего, тут же озарилось ядовитой улыбкой. – Ты была влюблена в меня, как кошка.

Была. Мы всю жизнь прожили в одном дворе. Женька был старше меня на целых четыре года. Я в него с детства, лет с одиннадцати, была отчаянно и безответно влюблена.

Пока я рассматривала в зеркале свои тощие ноги с острыми коленками, плоскую грудь и прыщи на носу, Женька тайком, пока родители были на работе, приводил девиц домой. Меня, соплячку с косичками, он за человека не считал, проходил во дворе мимо не замечая.

Лет в четырнадцать я красила губы маминой помадой, распускала волосы и смотрела на него задумчивым, манящим взглядом, отрепетированным перед зеркалом. А он проходил с очередной девицей мимо. Я была бесплотной тенью, белым привидением – Каспером,

Мне было семнадцать, когда он впервые остановил на мне свой взгляд. Двадцать первое августа. Я помнила даже число. Вечер пятницы. Я возвращалась домой из магазина. Короткий сарафан и босоножки на каблучке. В пакете лежал батон и пачка сахара.

Женька стоял с каким-то парнем у припаркованной во дворе машины. Курили и о чём-то тихо переговаривались.

– Какие блондиночки у вас здесь водятся. – пошло присвистнул парень, глядя на меня, идущую по тротуару. Женя обернулся и смерил меня взглядом. Обжёг.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Томилась от фантазий, в которых он меня целовал, и плакала от отчаяния, что этого никогда не случится. Такой красивый, взрослый парень ни за что не заинтересуется такой тощей и безликой молью, как я.

Заинтересовался. Но узнав, что мне нет восемнадцати, ограничивался только приветствиями и улыбками. И снова водил домой девок.

В день своего восемнадцатилетия я сама подошла к Жене. Просто упрямо сидела во дворе и ждала, когда он появится. А когда Женька вышел из своего подъезда, подошла и объявила, что теперь я совершеннолетняя.

Нет, он не потащил меня тотчас к себе домой. Он начал ухаживать. И поцеловал меня, осторожно, бережно, только через две недели наших свиданий. Он во всём у меня был первым. Даже в поцелуях.

Да, я любила его, как кошка. Всегда. Даже сейчас. Любила и ненавидела.

– Влюблённая кошка Надюшка. – глумливо улыбался Женя. – В огонь и в воду за мной хвостиком.

– Вот только ты не оценил. – хмыкнула я.

– Зато у нас родился отличный парень. – никак не отреагировал на мой упрёк Женя, или сделал вид, что не услышал. – Посмотри, какой умный и красивый получился. Весь в меня.

– Надеюсь, что нет. – качнула я головой, наблюдая, как Данька что-то ласково шептал на ушко своей девушке. – Я старалась воспитать его порядочным человеком.

– Старалась. – подтвердил бывший и победно, мстительно ухмыльнулся. – Но твоё время вышло, Надь. Теперь моя очередь.

Глава 3

Развелись мы быстро, без скандалов и дележа имущества, которого у нас в тот момент и не было. Даже московская квартира, небольшая двушка в Топарёво, которую мы купили, продав всё имеющееся в нашем с мужем распоряжении жильё в Рязани, была в залоге в банке.

Женя вгрызался зубами в московский бизнес, как бобёр в морёный дуб. Тогда мы больше вкладывались, чем имели доход.

Претендовать в тот момент я могла только на долги в банках. Поэтому просто забрала сына и вернулась в Рязань к маме.

Чтобы не говорил мне Женя в доме Бергов, но зависимость от лояльности партнёра у него в то время была колоссальная. Поэтому мужу пришлось отпустить Даньку со мной. Не смог ничего сделать. Бесился, но отступил. Побоялся скандала с Бергом.

Но договариваться всё же пришлось. Порешили на том, что после окончания школы Даня приедет учиться в Москву. Я, скрепив сердце, согласилась. Московские вузы были престижнее. Перспектив у сына потом было бы больше.

– Завтра устроим тихий семейный ужин в "Есенине". Нужно обсудить переезд сына. – не поворачивая ко мне головы, озвучил Женя свои планы.

Я покосилась на бывшего и снова повертела вилку в пальцах. Семейный ужин – это как? С кем? Притащит в ресторан свою маман?

Со свекровью отношения у нас не сложились с самого начала. Не для дочери зэка она своего красавца сыночка растила! Судимость моего отца была для неё, как красная тряпка для быка. И плевать, что папа сидел за превышение самообороны. Сидел же! Когда я ушла от Жени, она вообще общаться со мной отказалась. Я посмела бросить её сына!

– До переезда ещё есть время. Данька аттестат только сегодня получил. Документы пока никуда не подавали. – запротестовала из чистого упрямства.

Я знала, что всё уже решено. Данил всё равно поедет в Москву. И жить, скорее всего, будет у отца. Моё время, действительно вышло. Пора отпускать птенца из гнезда. Но у нас с сыном ещё было целое лето впереди, чтобы побыть вдвоём. У нас планы были.

– Вот и обговорим. – пожал плечами Женя. – И у меня подарок для Данила. Там и вручу. Заслужил парень исполнение давней мечты.

Подарок? Женя никогда и ни в чём не ущемлял сына. Даже в первый год, когда мы только уехали с Данькой в Рязань, Женя каждый месяц переводил на мой счёт приличную по тем временам и для его тогдашнего положения, сумму. Где он брал эти деньги, откуда отрывал, я не знала. Но нам с сыном реально хватало на всё. С годами суммы становились всё больше. Эти деньги я тратила только на Даньку. Репетиторы, одежда, еда. Хватало с лихвой. Оставшиеся я клала на специальный счёт в банке. Дане пригодятся в будущем.

– Какой подарок? – сердце тоскливо сжалось в предчувствии грядущего песца. Уж больно довольный и загадочный вид был у Жени, когда он говорил о подарке .

– Сюрприз. Даньке очень понравится. – усмехнулся бывший муж и снисходительно, словно неразумного дитя, похлопал меня по плечу.

Так было всегда. Несмотря на прожитые годы, я всегда оставалась для Жени малявкой, таскающейся за ним и предано заглядывающей ему в глаза. Весь наш брак муж относился ко мне покровительственно, чуть свысока. Как идол, кумир, снизошедший до своей преданной малолетней поклонницы.

А мне, к слову, было уже не восемнадцать, а тридцать восемь. Я пережила личную драму, предательство его пережила и выжила. Чего мне это стоило знала только я одна.

Я дёрнула плечом. Прикосновения бывшего, как удар кнута обжигали. И судя по довольному виду Жени, мне его сюрприз не должен понравиться.

– Мам, пап, вы чего сидите? – сзади между нами неожиданно возник Даня. Наклонившись, обнял нас за плечи. – Идите, потанцуйте. Хочу посмотреть на вас вместе. Вы очень красивая пара.

"Были парой." – усмехнулась я, но Женя, уже поднялся из-за стола, перехватил мою руку и потянул за собой.

– И правда, Надь. Сто лет не танцевали с тобой. Пойдём. Я приглашаю.

"Пять." – мысленно поправила я бывшего мужа, нехотя поднимаясь со стула и уже предчувствуя, что ничего хорошего мне этот танец не принесёт. Я годами избавлялась от ощущения потери этих сильных рук на своём теле. От запаха мужа, который чудился мне постоянно. От боли утраты тепла сильного тела. Я не хотела в это возвращаться. Но крепкая, горячая ладонь уже прожигала кожу на моей обнажённой спине.

Нужно было надевать водолазный скафандр, а не платье с открытой спиной. Выпендрилась, называется, перед бывшим мужем. Показала себя, несломленную и уверенную в себе.

– Отлично выглядишь, Надюш. – Женя буквально вдавил меня в свою жёсткую грудь. Незаметно, словно лёгким пёрышком, пальцами пробежался по позвонкам, как по оголённым нервам. – Ты у нас, говорят, звезда местных экранов? Знаменитость?

– Я ведущая новостного блока на нашем телевидении. И да, иногда меня узнают на улице. – в попытке скрыть пробежавшую по телу дрожь, дёрнулась в крепких руках, но, как всегда бывало с Женей – безуспешно.

Приглушённый свет в танцевальной зоне ресторанного зала создавал атмосферу интима, уединения. И я снова проваливалась в прошлое, где Женя вот также прижимал меня к себе и тихо шептал на ушко вроде и комплименты, но с долей насмешки. Не явной, но она чувствовалась. Тогда я пропускала её мимо ушей, мне было достаточно просто того, что он рядом, он со мной, жарко дышит мне в висок, соблазняюще нашёптывает ласковые словечки, гладит горячими ладонями моё тело, затуманивая разум желанием.

– Ну что, круто. – насмешливо изогнул бровь Женя и снова тесно прижал меня к широкой, твёрдой груди. – Завтра познакомлю вас с Данькой со своей невестой.

Глава 4

– Раевский здесь? – удивлённо отстранилась от меня Полинка и взмахнула руками. В одной кисть для пудры, в другой, собственно сама пудра в баночке. – На выпускной к Даньке припёрся? Вот сволочь. Хватило же наглости.

– Он отец, Поль. – вздохнула я и скосила глаза на часы на стене. – Давай заканчивай. Эфир через семь минут.

– Эфир, эфир... – забубнила подружка детства и живой свидетель всех моих любовных страданий по Жене. Сколько часов она провела со мной в нашем дворе, сколько моих вздохов переслушала – не сосчитать. – После эфира всё мне обстоятельно расскажешь! Это же надо!

– После эфира я еду в ресторан. – я прикрыла глаза, потому что кисточка агрессивно замелькала рядом с ними. Полинка разбушевалась не на шутку. – Поль, осторожнее. Ты мне в глаз попадёшь и прощай весь грим.

– Не боись. Твоя неземная красота в руках профессионала. – буркнула подружка. – А в ресторан-то с кем? Опять твой военный-красивый-здоровенный поклонник объявился?

Поклонника, которого имела в виду Полина, звали Борис. И он действительно объявлялся всегда неожиданно и обычно без предупреждения. И всё потому, что и правда был военным. Гвардии майор Борис Воронов, десантник и просто красивый мужик. Только был один нюанс. В силу своей профессиональной деятельности, он редко бывал в городе, чаще в командировках, о которых не любил рассказывать.

Наши отношения были... странными.

Я никогда не знала, где он и когда объявится. Да собственно, и не очень интересовалась. Борис исчезал, и я забывала о нём до того момента, пока он снова не встречал меня у телестудии с букетом цветов.

Смотрел на меня жадно, с немым обожанием и затаённой болью в глазах. Обычно мы ужинали в каком-нибудь ресторанчике, а потом ехали к нему на Циолковского. В дом, построенный в стиле сталинского ампира. В просторную, полупустую квартиру, с высокими потолками и минимумом мебели.

Он никогда не говорил мне о любви, только жёг взглядом, в котором попеременно горело жаркое обещание, бешеное желание, иногда нежность.

Я не понимала его и не старалась вникнуть. И зачем я всякий раз шла с ним, не анализировала. Никакой рефлексии. Просто классный секс

Борис не был разговорчивым, предпочитал действовать. Стоило нам переступить порог его квартиры, как он подхватывал меня на руки и нёс в кровать. Трахал до изнеможения, до трясущихся коленок, до сорванного голоса.

"Кричи. – говорил он. – Здесь стены, как в сталинском бункере. Ты никому не помешаешь".

Потом кормил холостяцкой жареной картошкой, поил, пахнущими солнцем и виноградом, южными винами.

И снова исчезал. Иногда на несколько месяцев. Ни звонков, ни писем. Я и не ждала. И вспоминала о нём по случаю. Вот как сейчас.

– Если бы, Полин. – вздохнула я, и, наклонившись вперёд, ближе к зеркалу, внимательно рассмотрела своё лицо. Отлично всё, можно в кадр. – Семейный ужин с Раевским, его маман и невестой.

– Чегооо? – круглое лицо подруги вытянулось, рыжие кудряшки-пружинки на голове подпрыгнули сами собой. – Невестой?

– Всё! Я иду на выход. – поднялась я со стула. – Пожелай удачи.

– Чистого эфира! – Полинка традиционно постучала кулачком мне по плечу.

Сделав три глубоких вдоха и выдоха, пересекла студию и села на место ведущей.

– Надежда? – прозвучал в крошечном наушнике голос режиссёра. – Готовность пять минут.

Я кивнула, чуть поёрзала на стуле, устраиваясь поудобнее, улыбнулась нашему звукооператору Мише, показавшему мне международный жест "всё окей", и, на секунду закрыв глаза, постаралась сосредоточиться, отключить все посторонние мысли и чувства.

– Минута до выхода. – прозвучала в наушнике команда режиссёра.

– Иду в кадр. – я выпрямила спину, натянула на лицо мягкую улыбку и устремила взгляд на экран с телетекстом.

– Прямой эфир. Поехали. – скомандовал режиссёр, и внешний мир для меня исчез.

Я любила свою работу. И, как ни странно, попала сюда, на телевидение, случайно. Полинка однажды позвала посмотреть, как здесь всё работает. Провела экскурсию по павильонам и монтажным, по костюмерным и гримёйрным, даже в бухгалтерию к девочкам заглянули, чтобы попить с ними кофе. А потом столкнулись в коридоре с главредом. И он вцепился в меня клещом. У них запись эфира горела, а ведущего не было на месте. А я, по его мнению, имела хоть и совсем отдалённое, но отношение к телевидению. Работала редактором текстов в частной телевизионной компании в Москве. Образование у меня было филологическое.

Уж не знаю, что он во мне увидел, у меня не было никакой подготовки, только смутные представления о работе телеведущего. И тем более я не знала тысячи больших и мелких нюансов присутствующих в рабочем процессе в эфире.

– Ничего не надо. Просто прочитаешь текст с монитора. Просто не забывай глаза время от времени поднимать на камеру. – не давая мне опомнится, тараторил главреж, пока Полинка припудривала мне нос. – У тебя всё получится. Там ничего сложного. Просто читай текст и иногда моргай. Там мало совсем. На пару минут.

Меня усадили за студийный стол. Дали прочитать текст, распечатанный на листах. Быстро объяснили значение команд. Показали, в какие камеры смотреть и... как ни странно, я справилась с первого раза. Просто отрешилась от всего, подняла взгляд на камеру и чётко произнесла весь текст, считывая его с экрана телесуфлёра.

Это был незабываемый опыт. И хотя я отнеслась к этой ситуации, как к приключению, но сердце моё, кажется, навсегда осталось на телестудии.

Главреду страшно понравилось моё лицо на экране. С его слов, камера любила меня, а это было редкостью и большой удачей. Он предложил работу, я согласилась и уже три года работала диктором на нашем телевидении.

– Я жду рассказа. – тихо предупредила Полинка, быстро обмахавая моё лицо кистью, пока в эфире крутили видеорепортаж об открытии выставки картин Павла Никонова в нашем областном художественном музее. – Только попробуй сбежать после съёмок.

Глава 5

– Твой Раевский совсем сбрендил? Зачем знакомить тебя с его очередной девкой? – возмущённо трясла кудряшками Полинка. – Недостаточно поиздевался над тобой?

– Не знаю. – я придирчиво разглядывала себя в зеркале. – Наверное, недостаточно.

Бледновата. И синяки под глазами. На нижней губе трещинка, небольшая, но заметная, если присмотреться. Может, нужно было оставить грим?

– А я знаю. – надулась хомячком Полинка. – Простить не может, что ты шантажировала его, непревзойдённого. Что Даньку забрала угрозами.

– Может быть. – кончиками пальцев, легонько похлопала себя по скулам, вбивая в кожу крем. – Поль, можешь синяки под глазами аккуратненько убрать?

– Плохо спала? – ворчливо посочувствовала подружка. – Я бы после таких новостей, наверное, совсем сон потеряла. Может, не стоит тебе идти на этот ужин, Надь? Нервы только мотать. Оно тебе надо?

Спала я этой ночью и правда плохо. Слишком много воспоминаний и чувств всколыхнула эта встреча. Вернула во времена, которые я старательно вычёркивала из памяти. Я пять лет склеивала разбитое сердце, по кусочкам, по осколкам его собирала. Латала работой, заботами о сыне. Коротенькими стежками сшивала, жадными поцелуями Воронова, как бальзамом заживляющим смазывала.

– Надо, Поль. – вздохнула я. – Надо обсудить Данькин переезд. И хоть посмотреть на эту невесту. Понять, что за жар-птица, и что от неё ожидать. Возможно, сыну придётся жить с ней в одном доме.

– А он точно поедет? – с тревожной грустинкой поджала нижнюю губу Полинка. Положила ладонь мне на лоб, заставляя откинуть назад голову и подставить под её волшебные ручки лицо.

– Поедет, Поль. Даня заслуживает учиться в самом престижном вузе страны. Он трудом своим заслужил это право. Глупо и эгоистично было бы пытаться удержать его рядом собой. – я запрокинула голову и закрыла глаза, отдаваясь на милость подруги. Настоящего профессионала своего дела.

Я недоговаривала главного – так надо! Чем раньше отец с сыном притрутся друг к другу, тем лучше. Мне будет спокойнее в тяжёлые времена. А невеста... Ну не эта, так какая-нибудь другая обязательно появилась бы. Я вообще была удивлена, что Женя до сих пор не женился. Вернулся к своей разгульной жизни, которой жил до женитьбы на мне?

Нужно отдать бывшему мужу должное – за время нашего брака он никогда не давал мне поводов для ревности. Нет, ну я его ревновала, конечно. В юности Женя был просто харизматичным красавчиком, безбашенным и наглым, а с возрастом посуровел, возмужал, от него буквально фонило самцовостью и тестостероном. Где бы мы с ним ни появлялись, в какую компанию не приходили, бабы сходили с ума. Он просто ходил по комнате, а женщины поворачивали за ним головы, как подсолнухи за солнцем. И обязательно находилась баба, которая открыто вешалась на него. Женька только посмеивался над моей ревностью и прижимал меня к своему боку.

– Ты в чём в ресторан пойдёшь? – задумчиво поинтересовалась Полинка. – Давай сделаем тебе смоки-айс? Подчеркнём твои колдовские глаза.

– Колдовские? – усмехнулась я оценке моих слишком светлых глаз. – Ты хотела сказать бесцветные?

– Прозрачные. – недовольно поправила меня, подруга. – Они у тебя, как хрустальная вода в ручье. Сверкают и переливаются всеми оттенками: от ледяного серебра и зимней голубизны до нежной бирюзы. Всё зависит от освещения.

– Да ты поэт, Поль. – усмехнулась я.

– А ты дурочка, если до сих пор не поняла своей красоты. – сердито пробурчала Полинка, поворачивая моё лицо то вправо, то влево, примеряясь к фронту работ.

– "Седая”, “Лунь", ты же помнишь? – напомнила я подруге свои школьные прозвища.

Обидные прозвища, которые преследовали меня все школьные годы. А всё из-за моей девичьей фамилии Лунёва и белых с лёгким серебром волос. Не седых, просто неестественно белых, доставшихся мне от деда-блондина.

Сколько слёз я пролила в детстве из-за того, что меня дразнили из-за необычной внешности!

"Учись давать отпор. Не показывай своих слёз. Слёз – это слабость. Поймут, что достали до мякотки – заклюют, как вороны. – поучал меня дед. – Никому не спускай обид, Надька".

Я училась. Не плакать на глазах у обидчиков. Не показывать свою боль. Огрызаться так, чтобы в другой раз боялись задеть не то что делом, даже неосторожным словом. Я спрятала хрупкую и ранимую Наденьку за непробиваемую броню. Я только с Женей эту броню сняла. Доверилась. Опять стала уязвимой. И он ударил.

– Нашла что вспоминать. – недовольно пробухтела Полинка. – Посмотри на себя сейчас и на тех, кто тебя дразнил. Видишь разницу? Где эти школьные красотки сейчас? Обабились, постарели, растолстели. А ты настоящая красавица.

– Все наши травмы из детства, ты же знаешь. – вздохнула я.

Полинке в школе тоже крепко доставалось от одноклассников. Она была маленькой, кругленькой, немного нелепой девчонкой с рыжими кудряшками-спиральками и россыпью веснушек на курносом носу. Мы обе были изгоями в своих классах.

– Готово! – сделав последний взмах кисточкой для макияжа, подруга отступила и крутанула к зеркалу кресло, в котором я сидела. – Пусть сдохнут те, кто нас не захотел!

– Ого! – я с удивлением рассматривала своё лицо.

– Раевский твой слюной подавится. – довольно хмыкнула Полинка и бросила кисть на гримёрный столик. – А новая его перестанет спокойно спать, зная, какая красавица у него бывшая.

– Ты чудо, Поль. – я повертела головой и так и сяк, примеряясь к своему новому образу. Подчёркнутые тёмными тенями, мои прозрачные глаза выглядели нечеловеческими. Яркими и загадочными. Даже жутковатыми. Звериными, наверное. Хищными. Ведьмовскими. Оборотническими. Только не человеческими.

– Магия мейкапа. – гордо вздёрнула курносый нос Полинка. – Иди и порви их всех!

Глава 6

Меня вело архаичное женское желание встретить бывшего мужа во всеоружии, хоть на минуту заставить его пожалеть о том, кого он потерял. Именно это желание толкало меня на то, чтобы перед встречей заехать домой переодеться в чёрное платье-футляр и достать из шкафа коробку с туфлями на умопомрачительной шпильке.

На экране у меня был сдержанный и элегантный образ. В повседневной жизни я предпочитала джинсы и футболки. Но, как у всякой уважающей себя женщины, имелось и маленькое чёрное платье, и лодочки на достаточно хищной шпильке.

Капля любимых духов, клатч с необходимыми мелочами и холодный, безразличный взгляд. Я готова!

По залу ресторана шла, распрямив плечи и не сводя взгляда с компании, сидящей за столиком у окна. Женя, свекровь, Даня и девица, чьего лица я не видела, она сидела спиной.

Первым меня заметил Данька. Подскочил с места и кинулся отодвигать для меня стул.

– Мам, ты прям наповал. – шепнул, целуя в щёку.

Женя окинул меня с ног до головы взглядом, на секунду задержался на лице и холодно упрекнул:

– Ты опоздала.

– Прямой эфир. – пожала плечами, повернулась к свекрови и вежливо кивнула. – Добрый вечер, Евдокия Захаровна.

– Здравствуй, Надежда. – поджала губы свекровь.

– Представишь меня своей невесте? – я села за стол, ровно напротив камикадзе, смотрящей на меня с нескрываемым изумлением. Не ожидала? Думала, придёт старая сморщенная бывшая жена?

– Надя – моя бывшая жена и мать Данила. Ксения – моя невеста и будущая жена. – с олимпийским спокойствием представил нас Женя.

– Будущая жена? – я внимательно оглядела Ксению и усмехнулась. – Ты наконец-то нашёл мою полную копию?

Девица хлопнула ресницами, свекровь одобрительно фыркнула и в кои-то веки посмотрела на меня с интересом, а на лице бывшего мужа дёрнулся нерв. И только Данька открыто засмеялся.

– И правда, похожа, пап. Ну вылитая мама, только глаза другие.

– Только помоложе. – не остался в долгу Женя. – Ты опаздывала, и я взял на себя смелость заказать тебе горячее. Утку в брусничном соусе. Как ты любишь.

– Не забыл? – я неспешно развернула салфетку и улыбнулась бывшему мужу, пряча за улыбкой пробившую нутро боль. Держи лицо, Надя. Не показывай истинных чувств и эмоций. Он не заслуживает твоей боли и пролитых слёз.

Муж, бывший муж, недовольно посмотрел на меня.

– Нет.

– Как трогательно. – притворно вздохнула я, и на лице Жени заходили желваки.

Кажется, бывший муж был удивлён. Неприятно удивлён. Чего он ждал? Что я буду смотреть на него больным, влюблённым взглядом?

– Надя. – влезла в наш разговор Ксения. – Я очень хотела с вами познакомится. Я ещё вчера хотела, но Женя не взял меня на выпускной Дани.

Слава богу, ума на это у него хватило! Спасибо.

– Вы были бы на нём не к месту. – я одарила невесту мужа самой очаровательной улыбкой. – Вы никакого отношения к вчерашнему празднику не имели.

Глаза девицы зло блеснули, но она тотчас потупила взгляд и притворно вздохнула.

– Скоро мы все станем одной семьёй. Даня переедет к нам с Женей. Я хотела бы подружиться со всеми вами.

– Данил. – перебил её сын. Откинулся на спинку стула и недовольно скрестил руки на груди.

– Что? – не поняла его Ксения.

– Данил. – ещё раз чётко проговорил сын. – Даня я для самых близких.

– Надеюсь, мы станем самыми близкими друзьями, Данил. – защебетала Ксения, а я ещё раз, уже внимательнее рассмотрела её.

Похожа на меня пятнадцатилетней давности. Интересно, сколько ей? Двадцать четыре? Двадцать пять? Блонд явно ненатуральный, но смотрится почти как родной. Хороший колорист поработал. И грудь больше моей. А в остальном почти копия. Чего же тебе не хватало, Раевский? Почему изменил?

Хотя, я в её годы выглядела попроще. Не такая холёная была. У меня был Данька, любознательный не по годам, вечный почемучка и исследователь окружающего мира. Глаз да глаз за ним. У меня был Женя, который не давал мне спать ночи напролёт. У меня была мама, которая к тому времени уже прибаливала, но ещё отказывалась ходить по врачам. У меня была свекровь, которая мне всю душу вымотала своими претензиями и завуалированными оскорблениями. У меня институт был, пускай и заочный. И у меня не было денег ходить в спа и к косметологу. Я волосы коротко постригла, чтобы не мучиться и не тратить время ещё и на причёску.

– Ой, Надя! Я хотела вот прям отдельное спасибо вам за дом сказать!

– Дом? – я вынырнула из своих мыслей и недоумённо посмотрела на невесту бывшего мужа. – Какой дом?

– Женя сказал, что это вы проект дома сделали. Сами. – восторженно затараторила Ксения. – Он просто замечательный!

Я перевела взгляд на бывшего мужа.

– Ты достроил дом?

Что-то тренькнуло внутри, лопнуло, как скрипичная струна, и рассекло до крови.

Это был мой дом! Этот проект, я с помощью нанятого архитектора, придумывала и разрабатывала для нашей семьи. Когда мы разводились, строительство дома было только на этапе покупки присмотренного нами участка земли. Женя не имел права строить его для другой!

Где он вообще его нашёл? Он остался в моём ноутбуке, который я забрала. Неужели архитектор, которого я нанимала, отдал его бывшему мужу?

– Достроил. – невозмутимо смотрел на меня Женя. – Когда решил жениться.

– Это был дом для НАШЕЙ семьи. – судорожно, одними губами, прошептала я.

– А он и будет для нашей. – ухмыльнулся Женя. – Для Даньки, меня и Ксении.

Глава 7

– Он такой красивый и большой. – продолжала втыкать в моё сердце иглы, ничего не замечающая Ксения. – В нём всем места хватит. И Евдокии Захаровне, и вам. Вы же приедете к нам с Женей на свадьбу?

– На свадьбу? – переспросила я, вцепившись в вилку, чтобы не было заметно, как задрожали пальцы.

– В сентябре.– мило улыбнулась Ксения и накрыла ладошкой лежащую на столе руку Жени. В ответ он молча и подбадривающе сжал её пальчики. – Мы будем рады, если вы приедете.

Глядя на их переплетённые пальцы, я на секунду будто провалилась в тот самый день пятилетней давности. В голове звенело, в груди продолжали лопаться и рассекать внутренности перетянутые струны.

Я любила Женю всем сердцем. Он пророс в меня, в каждую мою клетку. Он был частью меня. Я вырывала эту часть себя наживую, с невыносимой болью. Вырывала, чтобы выжить. И выжила. Вычеркнула бывшего мужа из своей жизни раз и навсегда.

Я отвела глаза. Он больше не твой муж, Надя! Это больше не твой Женя-Женечка. Тебе должно быть всё равно. Ты знала, что когда-нибудь это случится. Что рано или поздно он всё-таки женится.

Тогда почему так больно?

Я боялась посмотреть на Женю. Боялась, что он всё прочтёт в моих глазах. Я всегда была для него открытой книгой.

Держи лицо, Надя!

Я скупо улыбнулась, но ответить не успела – влезла свекровь.

– Зачем бывшей жене приходить на вашу с сыном свадьбу? – фыркнула Евдокия Захаровна. – Это было бы, как минимум странно.

– В этом нет ничего странного. – заливалась соловьём Ксения, а я посмотрела на сына.

Данька хмуро свёл брови и переводил взгляд с отца на свекровь, с неё на невесту отца и обратно. Молча слушал и мрачнел.

– Мы же взрослые, цивилизованные люди. В наше время это считается нормой, Евдокия Захаровна. – улыбалась свекрови, как неразумному дитю, Ксения. – Это нормально – дружить семьями. Во всём мире так делают.

Я поймала взгляд сына и подмигнула ему. А потом закатила глаза, демонстрируя своё отношение к бреду, который несла невеста его отца.

Я не собиралась с ней дружить. Зачем? Мне её дружба не нужна. У меня есть подруга, проверенная годами, а Ксения кто?

И бывший муж никогда не станет мне другом. Для меня он навсегда останется предателем и подлецом, которого я застала за изменой. Грязная сцена выжжена у меня на сетчатке глаз. Такое не забудешь, даже если захочешь.

Хотя общий язык, ради сына, который будет жить с ними в одном доме, поискать придётся.

"Всё нормально. – сказала сыну глазами. – Я в порядке".

Данька немного расслабился и улыбнулся мне.

– Всё равно не понимаю эти ваши современные нравы. – недовольно поджимала губы бывшая свекровь. – Что Надежде делать на вашей свадьбе? Мне кажется, это жестоко и полная дурь. Я этой вашей дружбы не понимаю.

Господи боже! Нужно выглянуть в окно, не разразилась ли там в середине лета снежная буря? Где это видано, чтобы мать Жени выразила хоть какое-то сочувствие ко мне?

– Мы обязательно подружимся. Надежда – мама Дани. Мы всегда будем рады ей в нашем доме, да, Жень? – Ксения повернулась в Жене за поддержкой.

Я поднесла бокал с вином к губам и покосилась на бывшего. Хорош сволочь! И годы ему только на пользу. Заматерел. Прям альфа-самец. Взрослый, мужественный, властный.

Женя смотрел в этот момент на свою невесту с мягкой, снисходительной улыбкой. Как на меня когда-то. Гнев и обида вылечили меня от таяния под его ласковыми взглядами, а Ксения мягкой кошечкой растеклась, прильнула к Жене. Глупая Такая же глупая и влюблённая в Женю, как я когда-то.

Если быть до конца честной, то Ксения ничего плохого мне ещё не сделала, поэтому стоит её, наверное, просто пожалеть? Потому что Женя её тоже растопчет. Ей, как и мне когда-то, этот самец не по зубам.

– Давайте о свадьбе потом. – бывший муж поднял бокал, призывая всех к вниманию. – Сегодня у нас другой повод для празднования. Мой сын окончил школу. Прекрасно окончил. С золотой медалью. Предлагаю выпить за него!

Вот так. Его сын. И ни слова обо мне. Будто я просто в сторонке постояла. Оставалось только неверяще покачать головой.

– Ты уже определился с университетом, Данил? – строго спросила Евдокия Захаровна. Будто все эти годы только и делала, что интересовалась делами внука.

– Давно. – кивнул мой немногословный мальчик. С бабушкой у него душевных отношений не сложилось.

– У меня для тебя подарок, сын. – явно гордясь собой, Женя вытащил из кармана висящего на спинке стула пиджака конверт. – Держи.

Я туго сглотнула, предчувствуя, что мне не понравится. Что это какая-то очередная неприятная новость, которые, с приездом Жени, сыпались на меня одна за одной. Словно бывший навёрстывал все годы моего игнорирования его персоны.

– Что это? – Данька заинтересованно разглядывал длинный, узкий конверт, вертя его во все стороны.

– Открой и увидишь. – довольно хохотнул Женя. – Тебе точно понравится.

Данька открыл конверт и вытащил из него три твёрдых, ярких прямоугольника.

– Биффи Клайро? – выдохнул сын. – Серьёзно, пап? Билеты на их единственный за сто лет концерт? На следующей неделе?

Данькины глаза вспыхнули, на лице отразилось такое восхищение вперемешку с радостью и неверием, а у меня сердце сжалось в комочек и ухнуло вниз. На следующей неделе? А как же наш сплав по реке? Мы с сыном полгода планировали этот туристический поход. Мы экипировку покупали, тщательно выбирали на маркетплейсах спальные мешки, рюкзаки, палатку.

– Послезавтра вылетаем. – довольно улыбнулся бывший муж.

*********…*********

Дорогие мои, завтра небольшой выходной. Я весь день буду в дороге. Следующая прода послезавтра.

Ваша Марта.

Глава 8

– Послезавтра? – переспросил Данька. – Пап. Ты просто… просто… Я в шоке!

Я смотрела на счастливого, довольного сына и понимала, что выбор сына предопределён. Попасть на живой концерт этих проклятых Биффи Клайро была его многолетняя мечта. Женя был прав – Данилу не просто понравился подарок, сын был по-настоящему счастлив. Разве я могла испортить его радость?

Ну неделя, или сколько они пробудут в Англии, пролетит, а всё остальное лето, до самого переезда сына, мы проведём с Данькой вместе.

– А потом турне устроим по Европе. Арендуем машину и рванём втроём. – продолжал разбивать мои планы Женя.

– Турне? Надолго? – чувствуя, как замедляется сердце, поинтересовалась я.

– На месяц, может, полтора. У меня встреча в Италии. Потом в Испанию рванём. Можно будет и на Мальорку мотануть позагорать.

– Ты обещал на Ибицу ещё. – капризно наморщила носик Ксения. – Потусоваться. Там клёво.

– Можно и на Ибицу на недельку. – ухмыльнулся Женя.

– О-бал-деть! – хохотнул довольный Данька. – Вот это я понимаю!

Я опустила глаза под изучающим, ехидным взглядом бывшей свекрови.

– Мам, ты же не против? – очнулся Данька и сделал брови домиком, изображая кота из Шрека. А у самого в глазах уже предвкушение через край плескалось.

– Конечно, нет. – улыбнувшись, расправила плечи. – Какой вопрос.

– А на сплав в следующем году съездим. – уже всё решив, попытался убедить и утешить меня сын. – Урал никуда за год не денется, и Белая не пересохнет.

У меня оставалось мало времени. Я каждым оставшимся днём дорожила. А Женя решил отобрать у меня и их? Он специально это турне придумал?

– Нет проблем, Дань. Поедем в другой раз. – кивнула я и уставилась в свою тарелку. На раздербаненные мной кусочки утки, залитые соусом насыщенного красного цвета.

– Еууу! – восторженно завопил Данька, так, что на нас обернулись все, кто был в ресторане. – Круто! Мам, пап, спасибо!

– Я знал, что тебе понравится. – самодовольно улыбнулся Женя, не сводя с меня глаз.

Ксения глупо улыбалась, глядя на радующегося как ребёнок, Даньку, бывшая, свекровь недовольно жевала губу и, кажется, откровенно завидовала моему, заодно и своему сыну. А я чувствовала, как отливает кровь от лица. Как дрожат руки. Как в носу разбухают сосуды и начинают ломить.

Нет, только не это! В отчаянии зажала переносицу пальцами. Только не сейчас, не при всех! Ни при этих людях!

И Женя тоже видел моё отчаяние, поэтому перегнулся через стол и победно ухмыльнувшись, тихо прошептал.

– Перед смертью не надышишься, Надь.

Я подняла на него внимательный взгляд. Женя не мог знать. Никто не мог знать. Я ни единой душе не рассказала, что происходит.

Первая капля сорвалась и, упав, бесследно растворилась в красном соусе.

Глава 9

– Мам, ну ты правда не обижаешься? – ласковым телёнком потёрся лбом о моё плечо Данька.

Мой большой, почти двухметровый, но для меня всё равно всегда маленький, сын чувствовал себя виноватым, за то, что ничего не мог поделать с соблазном. Я не винила его. Я была рада за Даньку. Считала, что мечты должны сбываться.

Женя знал, чем можно порадовать сына. Женя тоже был молодцом. Мне оставалось только порадоваться за них. У них с сыном будут прекрасные летние каникулы. Настоящее приключение. Надеюсь, Ксения им не помешает нормально общаться. Не будет ревновать Женю к сыну и как-то козлить.

– Всё хорошо, Дань. – потрепала я сына по волосам. – Отдохни там хорошенько. Погуляй, посмотри Англию, Испанию.

– А ты, мам? Ты же так хотела на этот сплав. – вздохнул Данька. – Я чувствую себя предателем. Давай, я с тобой останусь? Чёрт с ним, с концертом.

– Не выдумывай! Самое время вам с отцом навёрстывать упущенное. – я успокаивающе похлопала сына по плечу, а сердце сбоило и захлёбывалась отчаянием. – Если вы на машине будете, то и в Португалию, наверно, заедите. Лиссабон – моя несбывшаяся мечта. Погуляй там по нему за меня.

– Ты правда не обижаешься? – с надеждой спросил сын, заглядывая мне в лицо. – Что ты здесь одна делать будешь? У тебя же отпуск.

– Как что? – бодро, с самым беспечным видом, на который только была способна, улыбалась сыну. – На сплав поеду. Путёвку-то оплатила. И палатка куплена, и спальный мешок.

– Одна? – вытаращился на меня сын.

– Почему одна? Там же целая команда со всей страны собирается.

– Незнакомые все. – нахмурился сын.

– В небольших группах народ очень быстро знакомится и объединяется. – беспечно пожала плечами. – Как правило, в таких походах лишних не бывает, только единомышленники, люди, имеющие одно увлечение. Всё будет хорошо, Дань.

– Я понимаю. – сын виновато отвёл глаза. – Не сидеть же тебе весь отпуск дома. Ты хоть фотографии присылай. И видосики. Я тоже тебе буду присылать.

– Хорошо. – согласилась я, только бы побыстрее закончить этот разговор. – Буду присылать, когда связь будет.

Я обняла сына, прижала к себе и тотчас легонько оттолкнула. Женя прав – перед смертью не надышишься. Долгие проводы – лишние слёзы. А я устала с ними бороться. Я устала держать лицо. Сильной притворяться устала.

– Ну всё, Дань. Отец ждёт. – я легонько подтолкнула сына на выход. – Всё взял, ничего не забыл?

– Что забуду, там докупим. – махнул рукой Данька.

Отцовский жест. Данил всё больше становился похожим на Женю. И внешне, и жестами, и даже голос у сына стал похожим на Женин. Да так, что я иногда испуганно оглядывалась, пытаясь понять, как бывший муж мог оказаться в нашей квартире.

– Пойдём, провожу тебя. – похлопала сына по плечу, а хотелось обнять, прижать к себе и никуда не отпускать. – Передам, так сказать, из рук в руки. Надеюсь, что в надёжные.

– Это же отец. – удивился Данька. – Конечно, надёжные.

"Дорогущая машина". – отметила для себя, выйдя во двор и увидев чёрную, как арабская ночь, сверкающую иномарку, из-за руля которой вылез Женя.

Вспомнилась наша серебристая Део Нексия, на которой мы когда-то приехали всей семьёй в Москву. С минимумом вещей, распродав всё в Рязани. Классная была машинка, любименькая, пускай и скромная.

Сейчас бывший муж, увидев нас с сыном, вышел нам навстречу из шикарного Бентли.

Я была та самая жена, которая прошла рядом мужем все трудности, нищету, и ушла от него, в тот момент, когда он начал подниматься и хорошо зарабатывать.

Нервной рукой заправила за ухо прядь волос и, глядя на то, как сын укладывает в багажник чемодан, закусила губу. Держи лицо, Надя! Никаких слёз! Успеешь ещё поплакать. Без свидетелей.

– Всё нормально? – скользнул по мне безразличным взглядом бывший муж.

– Нормально. – также безразлично ответила я.

Но не было нормально. Было больно и тоскливо. Было ужасно. Было ощущение, что я вижу сына в последний раз.

– Не скучай, мам. – подошёл ко мне Данька и крепко обнял. – Скоро увидимся.

– Береги себя, сынок. – обняла за талию своего взрослого сына. Закусила изнутри губу до металлического привкуса во рту, пытаясь остановить накрывающую истерику. – Не забывай писать и звонить. Если сразу не отвечу – не пугайся. В некоторых местах на Белой нет связи и интернета.

– Данил, давай. Надо ехать. – подгонял сына Женя. – Садись на заднее. Можешь даже поспать там по дороге.

– До встречи, родной. – я встала на цыпочки, чтобы дотянуться и поцеловать сына в щеку. – Счастливого пути.

– Надежда! Надежда! – выпорхнула с переднего пассажирского Ксения. В узких брючках, маечке на тонких бретельках, с собранными в хвост светлыми волосами. Хорошенькая до невозможности. Я такой не была даже в её возрасте. – Вы всё-таки подумайте насчёт свадьбы. Мы с Женей будем рады.

– Я подумаю. – кивнула, только чтобы отвязаться.

– Садись в машину, Ксюш. Время поджимает. – приказал Женя и развернувшись, подошёл ко мне. Смерил внимательным взглядом. – Что это было вчера, Надя?

– Ты о чём? – я обняла себя руками и смотрела только на машину, в которую уселся мой сын.

– Кровь. – коротко пояснил свой вопрос бывший муж, изучая моё лицо.

– Бывает. – не вдаваясь в подробности и не глядя на Женю, ответила я. – Смотри там за Данькой. Береги его.

– Ну, ну. – Бывший муж хмыкнул и пошёл к машине. Обернулся на ходу. – Бывай, Надежда. Не скучать не желаю. Это теперь будет твоё постоянное состояние. И Ксюшка права – про свадьбу, всё-таки подумай.

Глава 10

– Пригласила на свадьбу? – уронила челюсть Полинка. – Вот стерва! А Раевский что?

– Подтвердил приглашение. – я взяла имбирный коржик с тарелки и, надкусив, кивнула. – Посчитал нужным, чтобы я поприсутствовала на столь значительном событии в его жизни.

– Вот козёл. – нахмурилась Полинка. – Он решил поиздеваться над тобой? Решил, что если Данька теперь с ним – можно тебя топтать? Ты же не пойдёшь, Надь?

– Что за вопрос, Поль? Я похожа на дуру? – коржик отчаянно горчил, и я вернула его на тарелку. – Выставлять себя на посмешище? Ловить недоумённые и жалеющие взгляды его друзей и их жён? Я не понимаю, на что он рассчитывал, Поль. Что ради сына позволю так с собой обращаться?

– Очешуеть! Вот козлище! – возмущённо зафыркала подруга, забыв о своём остывающем на столе кофе. – А главное, за что? Что ты ему сделала?

– Развелась. Уехала в Рязань. Забрала сына. – загибая пальцы, перечисляла я. – Не просто забрала – шантажировала. Можно сказать, обломала его. А Женька такого никогда никому не спускал.

– Так это он тебе изменил, а не ты ему! – Полинка, размешивая сахар, так громко стучала ложкой о края чашки, что на нас начали оборачиваться, сидящие за соседними столиками обедающие работники телестудии. – Он сам виноват!

– Не заметила, чтобы он чувствовал себя виноватым. Ни тогда, ни сейчас. – горечь на корне языка была такой сильной, что я невольно поморщилась и попыталась запить её сладким чаем. Не помогло.

"Придёт время, и ты пожалеешь. – угрожающе цедил сквозь зубы Женя. – Ты сильно пожалеешь, что разрушила семью. Умерь свой норов, Надя. Просто забудь то, что увидела, и всё у тебя будет. И муж, и дом, и всё, что пожелаешь. Не пытайся меня нагнуть, я не прощаю такого никому."

Женя даже не попытался тогда как-то смягчить ситуацию, не предпринял даже попытки извиниться. Просто давил на меня, пытаясь заставить проглотить его измену. Он бесился от того, что я уходила от него, что шантажировала. Уходила, забрав Даньку. Обещал отомстить. Пришло его время для мести?

Женя знал, как меня зацепить, как сделать больно. Слишком близки мы с ним были много лет. Он знал обо мне всё! Знал, как буллили меня в школе. Знал все мои слабые точки, как тяжело переживаю издевательства и унижения.

Это он когда-то шаг за шагом поднимал мою самооценку. Он сам заставил меня поверить в себя, в то, что я красивая, умная, что сама по себе очень интересная личность. Что мои бывшие одноклассницы дёргали меня только потому, что я отличалась от них. "Тупые, как пробки. – говорил мне Женя. – А ты умная, начитанная, мыслящая. И красивая, что писец. Они просто завидовали, поэтому цеплялись и унижали".

Теперь сам делал ровно то же, что и они.

– А Данька? – Полинка, наконец, бросила мешать сахар, под конец особенно громко звякнув ложкой о стенку чашки. – Как он отнёсся к этому приглашению?

– А что Данька? – я вздохнула и начала складывать грязные тарелки на поднос. – Мне кажется, он даже не услышал, так радовался подарку отца. Он уже всеми мыслями был на этом проклятом концерте.

– То есть, ты даже бороться не будешь? – разочарованно поджала губы Полинка.

– С кем? А главное, зачем, Поль? Сын всё равно теперь будет жить с отцом. – я встала и подхватила поднос с тарелками, чтобы отнести его к стеллажу для грязной посуды. – Пускай едет. Данька просто грезил попасть на этот концерт. Я не стану отнимать у него его мечту.

Не всегда наши планы и желания совпадают с планами Вселенной на нас. Там, наверху, знают о нас больше и лучше. Значит, так надо. Остаётся только принять и смириться.

Да, я рассчитывала, что это последнее лето перед университетом, Данька проведёт со мной. Мы планировали отпуск. Мечтали отправиться с ним в поход на Урал. Сплав по Белой планировали. Ночёвки в палатках, песни у вечернего костра и рассветы на реке.

Я хотела, чтобы сын запомнил именно это. Чтобы в его памяти я осталась молодой и здоровой. Потому что была огромная вероятность, что это лето может стать последним, когда я буду в состоянии провести его активно и с сыном. А потом... Я не знала, что будет потом. Никто не знал. Даже врачи не давали никаких точных прогнозов, как будет развиваться моя болезнь. Я могу прожить ещё много лет, а могу не протянуть и года.

– А сплав? Надь, вы даже билеты на самолёт купили. – жалостливо смотрела на меня подруга.

– Одна поеду. – отрезала я. Вот жалость – этот было ещё больнее, чем выпады Жени и его Ксении. Это было унизительно. – Путёвка оплачена. Билеты куплены. Сегодня был последний рабочий день. Я свободен!

Вечером я собрала свой рюкзак. Брала только то, что моё. Данькина экипировка оставалась дома. Сложила её, аккуратно сворачивая и разглаживая ладонями каждую вещь. Может быть, она когда-нибудь сыну ещё и пригодится. Пойдёт в поход. Но не в этот раз. Не со мной.

Утром поехала в клинику, сдала плановый анализ крови и после зашла к врачу.

– Результаты анализов будут готовы только завтра. – молоденькая врач-гематолог смешно морщила аккуратный носик, отчего его кончик заострялся и вздёргивался.

– Я сегодня вечером улетаю на две недели. – пояснила я. – Может, будут какие-нибудь рекомендации? Новые препараты.

– Пока нет результатов, мы с вами не станем менять лечение. – старалась выглядеть строго молоденькая врач. – Рекомендации всё те же. Вовремя принимать лекарства, побольше отдыхать, правильно питаться и больше гулять на свежем воздухе. Когда вернётесь из отпуска – сразу приходите на приём. Будем решать, что делать дальше.

Моё впечатление, что врач и сама не знала, что со мной делать, после этого посещения только усилилось. Слишком редкая болезнь. Малоизученная. Для вчерашней студентки она была слишком сложной задачей.

Выйдя из кабинета, я тяжело вздохнула и прислушалась к себе. Вроде всё нормально. Пока. Дальше будет видно.

Глава 11

С тоской посмотрела на багаж, лежащий у моих ног. Тяжёлый рюкзак, палатка, куча всего необходимого. Был бы со мной сын, не пришлось бы самой тащить это всё. Может, действительно не стоило ехать одной? Но без Даньки оставаться в квартире с каждым днём становилось всё тяжелее.

Одиночество наваливалось удушающим ватным одеялом. Окутывало и пыталось удавить собой. И пускай я всегда знала, что будущее сына в столице: учёба в лучшем университете, потом, возможно, и работа, но расставание оказалось совсем нелёгким. И как бы я к нему ни готовилась морально, уговорить себя не реветь по ночам и не тосковать было сложно.

Но я не планировала впадать в депрессию. Я не планировала думать, что жизнь закончилась, что я бедная, несчастная, никому не нужная. Поэтому сейчас у меня в планах был сплав. Новые знакомые, новые впечатления. Постараться выкинуть из головы отъезд сына и моё неясное будущее. Хотя бы на время.

Данька прислал видео со вчерашнего концерта. Счастливый, сияющий сын делился впечатлениями, прислав ещё сверху с десяток фотографий. Я кусала губы, радуясь за него и одновременно сгорая от глупой обиды и ревности.

Хотя ни на одной фотографии не было ни Жени, ни его невесты, моя бурная фантазия сама прекрасно справлялась и дорисовывала бывшего мужа рядом с Данькой. Улыбающегося, довольного и посмеивающегося надо мной. Хотя, вполне возможно, Женя и не вспомнил меня ни разу в эти дни. Он, наконец, получил то, чего желал все эти годы. Теперь со мной не то что не нужно считаться, теперь можно вообще забыть.

Уфимское небо хмурилось и грозилось пролиться дождём. Я ёжилась в лёгкой ветровке под порывами ветра и рассматривала нашу собравшуюся группу. Мы ждали трансфер до села со сложным и длинным названием, откуда начнём сплав.

Складывалось впечатление, что все, кроме меня, уже знакомы друг с другом. Так непринуждённо и весело народ общался между собой. И только мне было одиноко и неприкаянно до тошноты, до слёз.

Не так всё должно было быть, не так. Я должна была сейчас скармливать проголодавшемуся после перелёта Данилу бутерброды, захваченные из дома. Мой почти двухметровый сын всегда был готов слопать целого слона. Ещё три года назад Данька был тощим, долговязым подростком. Длинноногим, длинноруким, несуразным, но к восемнадцати обзавёлся крепкой мускулатурой, раздался в плечах и превратился в красивого, уверенного в себе парня. Парня, всегда готового что-нибудь сожрать.

– Восьмая группа, трансфер подошёл! Грузимся!– звонко скомандовала девушка-координатор нашего сплава. – Сейчас едем до Старосубхангулово. Там встречаемся с гидом, проходим инструктаж по технике безопасности, ужинаем у костра и знакомимся.

Народ зашевелился, весело загалдел, начал перетаскивать вещи к открытому багажнику микроавтобуса. Я нагнулась к своему рюкзаку, чтобы поднять его, и в этот момент перед моим лицом промелькнула мужская рука. Перехватив у меня лямки рюкзака, потянула на себя. Я удивлённо вскинула взгляд и медленно выпрямилась.

Первая мысль была – врач или силовик. Слишком уж внимательным, изучающим был встречный мужской взгляд. Но потёртые плетённые из кожи браслеты на жилистом мужском запястье и татуировка на шее, уходящая под воротник камуфлированной куртки, заставили засомневаться в первых выводах. Татуированных врачей я не встречала, а силовикам, кажется, запрещали их делать.

– Я помогу. – без улыбки, как-то устало, даже обречённо, пояснил свой поступок мужчина.

Я слишком внимательно его рассматривала? Он принял это за мой женский интерес к нему? Откуда такая реакция на меня? Я ни о чём его не просила.

– Спасибо. – недовольно хмыкнула я. Получилось не очень вежливо, ну и плевать. Пускай не берёт на себя слишком много.

Краем глаза проследила, как мой рюкзак закинули в багажное отделение, и отвернулась, отвлёкшись на сигнал сообщения в телефоне. В надежде, что это очередная фотография Даньки из Лондона.

Сообщение было с незнакомого номера. Первая реакция была, удалить, не читая, как я обычно поступала со спамом, но что-то заставило открыть текст.

“Надя, напишите мне, какой у вас размер одежды и обуви. Даня сказал, что не знает. В вашей Рязани наверняка не найти ни одного приличного магазина с вечерними нарядами. Я куплю вам в Милане платье и туфли на нашу свадьбу. Знаете, что наша свадьба будет тематической…”

Не дочитав, удалила сообщение, подавив в себе желание предложить этой глупой мартышке, спросить мой размер у Жени, он наверняка помнил. Но не стала вступать в диалог, слишком много чести – тратить на неё время и нервы. Просто отправила номер в чёрный список.

– Вы передумали ехать? – раздался над ухом мужской голос. – Все ждут только вас.

Опустив голову и кусая губы, чтобы не расплакаться у всех на виду, зашла в микроавтобус и заняла свободное место у прохода.

– Все готовы? – бодро, с энтузиазмом верещала сопровождающая. – Тогда вперёд! Навстречу приключениям!

Автобус тронулся, и я повернула голову, чтобы посмотреть в окно. И снова столкнулась с внимательным, изучающим мужским взглядом.

Глава 12

– Сегодня ночуем на базе отдыха Акбузат. – вещала в микрофон координатор. – Домики на два человека. Распределим всех на месте. Вещи сильно не разбирайте, рано утром завтракаем и стартуем. Есть среди нас те, кто впервые сплавляются? Поднимите руки.

Я подняла и оглянулась назад, обвела взглядом салон и поняла, что единственный чайник в этой компании – это я.

– Отлично! – воодушевлённо отреагировала девушка-координатор, и я не поняла её радости. Отлично, что есть хоть один новичок или отлично, что собралась команда бывалых?

– Ваше имя? – повернулась ко мне координатор.

– Надежда. – представилась я.

– Друзья! Среди нас есть человек, который впервые будет участвовать в сплаве. – радостно затараторила девушка. – Надежда – новичок и мы должны поддержать её. Надеюсь на ваше понимание и помощь. Не забываем, что мы одна команда и всегда готовы подставить дружеское плечо слабому.

Я слабое звено?

Нестройный согласный гул голосов утвердил меня в моей догадке. Сделалось немного неуютно, как любому чужаку, оказавшемуся в давно сплочённой компании и не знающему чего ждать от этих людей, и от ситуации в целом.

Я уставилась в окно, внимательно прислушиваясь, что говорила координатор. Галина, кажется? Она представилась в самом начале, но я была слишком увлечена мыслями о своём и не обратила должного внимания. Зря. Нужно внимательнее слушать инструкции и объявления, которые непрерывно сыпались из неё, как пшено из мешка.

Высадили нас прямо на обочине дороги, вдоль которой стояли небольшие деревянные домики. И началось расселение.

– Раевская, Шипулина, четвёртый домик. – махнула куда-то влево Галина, и я, подхватив свои вещи, потопала в том направлении. Меня быстро догнала молодая женщина с огромным рюкзаком за плечами.

– Четвёртый? – бодро, ничуть не запыхавшись спросила она. – Я Настя. Будем соседками.

– А я Надя. – покосилась я на соседку. Невысокая, крепенькая такая, жизнерадостная. Казалось, ей всё по плечу. И огромный рюкзак, и комары, которые тотчас облепили нас, стоило только выйти из автобуса, и Белая, по которой мы будем сплавляться, и даже горы, возвышающиеся на противоположном, высоком берегу.

– А чего одна? Разведёнка, что ли? Я тоже в прошлом году развелась. Бывший со своей новой тоже здесь. Смешно получилось, да. Трое под одной фамилией. Организаторы по привычке определили нас с бывшим в один домик. Пришлось объяснить, что я больше не жена. – Смеясь, тараторила без остановки Настя, пока мы шли к бревенчатому домику, пока открывали дверь, сгружали вещи на пол у окна. Я уже запыхалась, а у соседки даже дыхание ни разу не сорвалось.

Эпитет "разведёнка" больше не травмировал, не вызывал тянущую боль в груди, не заставлял отводить глаза, чтобы не видеть сочувствующие взгляды. Ну разведёнка и разведёнка, нас миллионы. И никто не пропал, не умер после развода. Все живут, и многие даже процветают, успешно самореализовываются.

Но я помнила первый год после развода. "Разведёнка" из уст знакомых и малознакомых людей звучала, как хлёсткая пощёчина. Было стыдно перед мамой, которая с самого начала была против моего замужества с Женей. "Наплачешься, ты Надюшка, с этим парнем. – удручённо качала головой мама. – Гулёный он. Несерьёзный. Девок, как перчатки меняет". Не послушала.

Никакие слова мамы не могли развеять флёр моей влюблённости. Не было, не существовало для меня парней кроме Жени. Как любая, неопытная, влюблённая по уши девчонка, я была уверена, что со мной Женя изменится. Нужно отдать ему должное – он изменился. За все годы нашей жизни, бывший муж не давал мне поводов всерьёз ревновать его. До того самого дня, когда я застала его с Ингой Берг в её кабинете.

"Я и так продержался дольше других". – круша мой мир и разбивая на сотни осколков моё сердце, с усмешкой заявил Женя в тот день.

"Горбатого и могила не исправит. – скорбно поджав губы, гладила меня мама по голове, когда я рыдала, уткнувшись ей в колени. – Правильно сделала, Надюш, что ушла. Какая жизнь тебя ждала бы дальше? Сгорела бы рядом с ним, каждый день думая об этом. Мучение это, а не жизнь – думать каждый раз где он, с кем он. Так и сгореть недолго".

– Хочешь мужика себе здесь найти? – ошарашила вопросом Настя, выдернув меня из воспоминаний. – Там вроде есть парочка интересных экземпляров.

Сразу вспомнился мужчина, помогавший мне с рюкзаком. Усталый, немного снисходительный взгляд болотно-зелёных глаз. Он, что ли, интересный экземпляр? Хотя нужно признать, мужчина и правда был интересный. Весь такой суровый, неулыбчивый, загадочный. Всё, как любят девочки в женских романах. Вот только на насмешливо-снисходительные взгляды у меня с некоторого времени образовалась стойкая аллергия.

– Пошли ужинать. Сейчас знакомится будем. – Настя достала из рюкзака баллончик с репеллентом. – В этот раз вообще сборная солянка из участников. Интересненько даже. Ты средство от комаров и клещей взяла? Если что, я поделюсь. Пошли!

– Пойдём. – вздохнула я и поправила валящийся набок рюкзак. Прислонила его к стене и с любопытством огляделась вокруг.

Бревенчатые стены, две узкие односпальные кровати вдоль стены, заправленные покрывалами с неожиданно африканскими мотивами, яркими, солнечными, сочных цветов. Из той же ткани шторы на окнах. Тумбочка между кроватями. В торце узкой длинной комнаты у окна стол и под ним самые настоящие деревянные табуретки. Самодельные. Такие были у бабушки. Покрытые бесчисленными слоями краски. Табуретки, сделанные лично дедом.

– Видела того мужика с татуировками? – ждущая меня на крыльце Настя, нетерпеливо переступала с ноги на ногу. – Чур мой! Мой бывший подавится, когда поймёт, что у меня роман с таким мужчиной.

Я безразлично пожала плечами и вытащила из заднего кармана брюк, вибрирующий вызовом телефон.

Глава 13

– Как долетела? – выпалила подруга, не заморачиваясь с приветствием. – Уже встретились? Что за компания собралась? Адекватная?

– Привет, Поль. – дождавшись паузы, втиснулась я в поток её вопросов. – Долетела нормально. Мы уже в точке старта. Вот сейчас идём на ужин и знакомство.

– Как там природа? Красиво? – сыпала стандартными вопросами Полинка, а чувствовалось, что её интересует что-то другое.

– Красиво. – я прищурилась, рассматривая противоположный скалистый берег. – Горы, река. Но уже темнеет, завтра сфотографирую и пришлю тебе красоту.

– Данька звонил? – задала больной вопрос подруга.

– Сообщение прислал и фотографии. – я притормозила, чуть отстав от соседки. Медленно побрела ей вслед в сторону большой беседки со столом и лавками, в которой уже собирался народ. – Такой довольный на них. Счастливый.

– Ну, ну... – пробурчала Полинка. – Мать кинул...

– Стоп! – оборвала я подругу. – Мы же договаривались, Поль. Я свою позицию объяснила. Принимать её или не принимать – дело твоё. Мусолить эту тему мы больше не будем.

– Ну и ладно. – смиренно согласилась подруга и тут же хитро хмыкнула в трубку. – Здесь сегодня твой военный-красивый-здоровенный объявился. Как всегда с цветами. Ждал у входа.

– Борис? – зачем-то переспросила я, хотя знала, о ком Полинка говорит.

– Ушёл ни с чем. Даже жалко его стало немного. – вздохнула в трубку подружка. – Такого мужика динамишь, Надь.

– Я не динамлю, Полин. – я остановилась и развернулась спиной к беседке, до которой так и не дошла. Прижав телефон к уху, подняла лицо к небу, разглядывая тёмные тучи над головой. – Если бы он позвонил заранее, то не попал бы в такую дурацкую ситуацию.

– Может, он сюрприз хотел сделать. – пробурчала Полинка.

– Будем считать, что сюрприз не удался. – я вздохнула, представив Бориса, одиноко стоящего у проходной с уже увядающими от бессмысленного, долгого ожидания цветами. – Предупредил бы, что приедет, и я, может, дома бы осталась. У меня сто лет секса не было.

Лёгкое, насмешливое покашливание за спиной заставило резко развернуться. Мой зеленоглазый, татуированный помощник и, по всей видимости, его сосед по домику шли по тропинке, с которой я сошла в сторону, и с интересом посматривали на меня. Услышали мою последнюю фразу?

Я фыркнула и демонстративно отвернулась.

– Такой мужик, Надь. – продолжала сокрушаться в трубке Полинка. – И чего ты ломаешься? Давно бы охомутала его, неприкаянного.

Борис был каким угодно, но только не неприкаянным. Молчаливым, страстным, решительным, сильным, скрытным, не ищущим стабильных, официальных отношений, но никак не неприкаянным.

И я не ломалась, я никогда не отказывалась от наших встреч. Меня вполне устраивали эти необременительные отношения. Я не искала постоянного мужчину. Я вообще его не искала. Не хотела ни к кому привязываться. Хватило Жени.

– Ну там-то хоть есть стоящие мужики? – не унималась подруга. Я заподозрила, что Полинка задалась целью сосватать мне хоть какого-нибудь мужчину.

– Поль, отстань. – недовольно поморщилась я.

– Сама сказала, что сто лет не трахалась. – лепила правду-матку неугомонная подружка. – А это вредно для женского здоровья. Вот начнёшь болеть, вспомнишь мои слова.

Я сдержала тяжёлый вздох. Уже болею. И причины появления этой редкой болезни не могут объяснить даже врачи. Вот появилась она, а что её спровоцировало – непонятно. Может и стресс, а может экология, а, может, вообще съела что-то. Науке это неизвестно.

– Давай, не теряйся там, найди себе нормального мужика и отымей его по полной. – поучала Полинка. – Всё равно тебя там никто не знает. Ты их, может, в первый и последний раз всех видишь. Отпускные романы они знаешь какие горячие бывают! На всю жизнь запоминаются.

– Ты-то откуда знаешь? – засмеялась я. – Ты хоть раз куда-нибудь, кроме своих Батурков, в отпуск ездила?,

– Тётка Дарья рассказывала. – хихикнула в трубку Полинка. – Она у нас до сих пор по санаториям ездит. Пенсионерка развесёлая.

– Надежда! – окликнула меня, стоящая на пороге беседки координатор Галина. – Ужин остынет. Все вас ждут.

– Всё, Полин, мне пора. – поспешила распрощаться с подружкой. – Меня уже ждут. Неудобно получается.

– Найди мужика! – выпалила напоследок Полинка и отключилась первой, а я, посмеиваясь, зашагала к беседке, в которой собралась вся наша группа.

Длинный стол уже был накрыт принимающей нас стороной, в тарелках дымилась уха, на блюдах лежала жареная рыба, овощи и хлеб.

Как опоздавшей, мне досталось место с самого края. Как раз напротив того самого зеленоглазого, которого застолбила за собой Настя, и который помог мне с рюкзаком.

От запаха еды желудок болезненно сжался, и я поняла, насколько я голодная. После отъезда Даньки аппетит совсем пропал, ела я мало и с неохотой, а сегодня, нервничая перед отлётом, и вовсе не смогла ничего протолкнуть в себя.

Придвинув к себе тарелку, удовольствием съела первую ложку душистой, наваристой ухи.

– Приятного аппетита, Надежда. – неожиданно пожелал сидящий напротив мужчина.

– И вам. – кивнула я, зачерпывая из тарелки очередную порцию ухи.

– Меня зовут Эмиль. – представился мужчина, рассматривая меня через стол с лукавой, чуть насмешливой улыбкой.

Глава 14

С красивой, чёрт бы его побрал, улыбкой. Смотрел и так гаденько, понимающе улыбался. Точно слышал мой разговор с Полинкой! Сидел, посмеиваясь, заинтересованный взгляд с меня не сводил. Пускай даже не старается.

– У меня на лбу рог вырос? – я отложила ложку и уставилась на Эмиля.

Имя-то какое красивое. Очень подходило ему. Была в этом мужчине порода. Чувствовалась белая кость, голубая кровь. Узкие ладони с длинными пальцами. Далеко не женственными, но и на руки рабочего не похожими. Сильные, но ухоженные, с аккуратным маникюром. Аристократичный прямой нос, красивая форма бровей, высокий гладкий лоб. Прямо князь, не меньше.

– Рог? – переспросил насмешливо Эмиль.

– Или, может, крест зелёнкой нарисован? – не сдавалась я, сатанея от назойливого взгляда. – Прекратите пялится на меня, мне кусок в горло не лезет.

– Извини. – ничуть не смутившись, так и не отвёл заинтересованный взгляд. – Ко мне можно на "ты".

– Приму к сведению. – буркнула и уставилась в свою тарелку. Нужно поесть, если хочу, чтобы завтра были силы.

– Если нужна будет помощь, обращайся. Я всегда готов.

В свете прослушанной им фразы из моего разговора с Полинкой, его предложение прозвучало настолько провокационно и двусмысленно, что я дёрнулась. Вспыхнула, почувствовала, как краска возмущения залила лицо и шею.

– Это навряд ли. – прищурившись, окинула Эмиля оскорбительно-оценивающим взглядом. – Надеюсь, до такого не дойдёт. Уверена, что справлюсь со всем сама.

Эмиль белозубо улыбнулся и пожал плечами, а я, возмущённо сопя, принялась за остывающую уху.

Каков Дон Жуан! Пускай Насте "помогает". Ей нужнее.

Дальнейший ужин прошёл спокойно. Компания за столом обсуждала завтрашнюю программу, делилась впечатлениями о предыдущих сплавах. Я слушала разговоры бывалых и смеялась над забавными историями из их прошлого опыта. Было весело, непринуждённо и неожиданно легко на душе.

В конце ужина, когда все наговорившись и насмеявшись, стали расходиться на ночлег по домикам, ко мне подошла наша координатор.

– Надя, вы завтра пойдёте с сопровождающими на тримаране.

– Почему? – удивилась я.

– Завтра самый длинный участок сплава. Пятнадцать километров. По неопытности вы руки в кровь сотрёте. Вы же никогда на байдарках не ходили, я правильно поняла? – озабоченно нахмурилась Галина.

– Я в первый раз. – поёжилась, неожиданно почувствовав фантомную боль в ладонях, словно они уже покрылись пузырями мозолей.

– Вот мы и побережём ваши силы. – успокаивающе похлопала меня по плечу Галина. – А то, послезавтра утром руки поднять не сможете, мышцы с непривычки болеть будут. Потом будут коротенькие участки по пять километров. На них и попробуете свои силы. Дадим вам в напарники самого опытного сплавщика. А пока отдыхайте, Надя. Полюбуйтесь нашими красотами в качестве пассажира.

– Спасибо. – искренне улыбнулась я. Было приятно, что даже такие мелочи организаторы предусмотрели. Позаботились о моём здоровье и комфорте.

– Вот и отлично. – бодро похвалила меня Галина. – На тримаране всё предусмотрено для пассивных пассажиров. Вам выделят самое удобное место, с отличным обзором. Единственный нюанс – тримаран выйдет чуть раньше остальных, чтобы прибыть на стоянку первым и подготовить всё для сплавщиков. Но вам ничего делать не придётся, ребята всё сами приготовят. Вы отдыхайте. Вам понравится.

Подвешенные по краям беседки фонари давали мало света, и я брела в сторону домиков в полутьме, внимательно смотря под ноги, чтобы не потерять в траве узкую, утоптанную тропинку. И не заметила, как оказалась перед домиком. Дверь из него неожиданно открылась, и я оказалась залита жёлтым светом, падающим из неё. Прикрыла рукой глаза от внезапно режущего света.

– Потерялась? – насмешливо спросил возникший в дверном проёме мужской силуэт. – Или за помощью пришла?

Я прищурилась в попытке разглядеть номер дома над дверью.

– Ошиблась. – буркнула отворачиваясь. Ну угораздило же меня прийти именно к этому домику! Хотя немудрено – они все на одно лицо. В темноте и не разобрать, где какой. Кажется, рядом с моим росло дерево, а здесь только телеграфный столб торчал.

– Твой следующий, Надя. – добавил сочувствия в голос Эмиль. – Проводить?

– Не стоит. – отрезала, чувствуя, как горят уши. – Сама разберусь.

– Самостоятельная, значит. – донеслось в спину насмешливое. – В другую сторону, Надя!

Мысленно плюнув, развернулась и пронеслась на всех парах мимо стоящего на ступенях крылечка Эмиля. Ну что за нафиг! Ну никогда не была растяпой, что началось-то? С чего так нелепо косячить начала рядом с этим князем доморощенным?

Тихий смешок за спиной подгонял хлеще кнута. Фырча рассерженной лисицей, в два прыжка преодолела крыльцо своего домика и громко хлопнула за собой дверью. Прислонилась к ней спиной и выдохнула. Даже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой дурой!

– Пришла? – высунулась из комнаты Настя. – Ты на какой кровати спать будешь, Надь?

– Мне всё равно. – разуваясь, ответила соседке. – Занимай любую.

– Тогда я на дальней. Не люблю близко к двери. – крикнула из комнаты Настя.

Я пожала плечами. Мне всё равно на какой кровати всю ночь в потолок смотреть. То, что не усну, я уже знала. У меня вообще со сном в последнее время начались проблемы.

Тихо звякнул в кармане брюк телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Разблокировала экран с надеждой, что это Данька, и улыбнулась – угадала! Но текст заставил напрячься каждую мышцу в теле.

Глава 15

– Кажется, Надя занесла меня в чёрный список. – обиженно поджала пухлые губы Ксения. – Я не понимаю, Жень. Что я ей плохого сделала? Я просто хотела подружиться.

– В чёрный список? – я приподнял солнцезащитные очки на лоб и удивлённо посмотрел на Ксюху. – Ты ей звонила, что ли? Зачем?

– Я просто предложила купить ей в Милане платье на нашу свадьбу. – плаксиво, как маленький обиженный ребёнок, скривилась Ксения. – В этой её Рязани наверняка нет ни одного бутика с достойными вечерними нарядами. Хочу, чтобы твоя бывшая жена выглядела не хуже всех остальных приглашённых. Чтобы потом не говорили, что мать Данила – деревенщина. Парню жить в этом обществе, вращаться среди этих людей. Зачем портить ему репутацию?

– Зачем она тебе вообще на нашей свадьбе? – чувствовал, как в груди тягучей волной поднимается что-то чёрное, обжигающее, как растопленный на огне гудрон. Пять лет ничего не изменили. Злость на бывшую жену по-прежнему начинала клокотать во мне, стоило только вспомнить то, как она посмела поступить. Злость и желание наказать. Наде лучше вообще не отсвечивать, не показываться мне на глаза лишний раз. Для её же блага и душевного спокойствия.

Какого чёрта Ксении вообще пришла в голову эта идея – пригласить Надежду на нашу свадьбу?

– Пускай все видят, что мы современная, цивилизованная семья. И вообще – держи друзей близко, а врагов ещё ближе. – глубокомысленно произнесла Ксения и подхватила со столика, стоящего между нашими лежаками, круглый запотевший бокал. Потянула из него через трубочку какую-то бабскую гадость кислотно-розового цвета.

– Какой она тебе враг? – хмыкнул я.

Всё шло, как я запланировал. Сын был со мной. Я ждал этого целых пять лет. Терпеливо, чёрт возьми, ждал. Но сейчас пришло моё время. Пускай теперь бывшая побегает, помотается из города в город, чтобы хоть на несколько часов увидеть сына, как это пять лет делал я.

– Она мать Дани. Неизвестно, что она придумает, чтобы удержать его рядом с собой. – недовольно фыркнула Ксения и с бульканьем всосала через трубочку остатки коктейля.

– Мой сын будет учиться в Москве и жить со мной. Вопрос решён. – глядя на выходящего из воды Данила, произнёс я.

– С нами, милый. – поправила меня Ксения.

Сын остановился рядом с какими-то девчонками и заговорил с ними. Девки заулыбались, начали кокетливо глазками стрелять, переминаться с ноги на ногу, тряся сиськами.

Я усмехнулся, глядя на это, и расслабленно прикрыл глаза. Что ж, сын пошёл в мою породу. Здоровый лось вырос, весь в меня. Не в хрупкую, тонкокостную Надежду. На тощего ботана-задрота непохож, даром что отличник и медалист.

Вот за это Надежде спасибо. Она в Данила много вложила. В учёбу его и в воспитание. Отличный парень у нас с ней получился. Умный, здоровый и сильный. И похожий на нас обоих. Напористость в нём моя, а вот упрямство Надино. Если она ставила цель, то шла к ней с упорством ослицы.

Даниил что-то сказал девчонкам, и они радостно засмеялись, согласно замотали своими выгоревшими на солнце гривами и, уходя, помахали сыну ручками. Молодёжь явно о чём-то договорилась. Скорее всего, вечером Данил опять умотает в какой-нибудь ночной клуб.

– Ты быстро находишь общий язык со всеми. – улыбнулась подошедшему к нам Данилу Ксения. – Хорошо знаешь английский?

Уровень знания английского у сына был выше школьного. Дополнительные занятия дали превосходный результат. Я сам оплачивал их.

– Умгу... – буркнул Данил и расслабленно рухнул на соседний со мной лежак. – В школе учил.

Общение с Ксенией у Данила не выходило за рамки коротких ответов и завуалированных издёвок. Острым языком сын пошёл в мать. Благо Ксении хватало ума не вестись на его колкости, и она была достаточно мягкой по натуре, поэтому старалась сгладить острые углы в их общении.

Где-то я его понимал – Данил ревновал. Ему не нравилось, что место его матери заняла другая женщина. Но такова жизнь. И сыну придётся смириться с этим.

– Данил, ты узнал у мамы то, что я тебя просила? – приподнявшись на локтях, Ксения посмотрела через меня на Даньку.

Я недовольно поморщился. Опять она за своё.

– Времени не было. – нехотя проворчал сын и прикрыл глаза. – Да и желания.

– Ну мне что, больше всех надо? – обиженно возмутилась Ксения. – Это что, так сложно? Жень, ты чего молчишь? Хоть ты ей позвони!

Я не ответил. Звонить бывшей жене я не собирался от слова совсем. Разговоры с Надей давались мне с трудом. Сложно было не сорваться и не начать припоминать прошлое.

Данил же, не открывая глаз, только громко хмыкнул.

– Сами всё решайте! – окончательно взбеленилась Ксения, и, подорвавшись с лежака, метнулась в сторону дорожки к отелю.

– Зачем ты её обижаешь? – глядя вслед возмущённой Ксении, на её покачивающиеся при быстрой ходьбе бедра и крепкую, аппетитную задницу, решил всё-таки поговорить с сыном о его отношении к моей будущей жене.

– Не сочти меня за неблагодарную свинью, пап. Я благодарен. – Данил резко сел, обвёл рукой море и пляж и посмотрел мне прямо в лицо. – За это всё благодарен. Но потакать вам в унижении матери я не стану. Не трогай её. Ты достаточно обидел её когда-то.

– Я не собираюсь её трогать. И о каком унижении речь? – подобрался я.

– О тряпках. – рыкнул сын. – И что ещё за дебильная идея пригласить маму на вашу свадьбу?

Глава 16

– Ну пригласили и пригласили. Никто твою мать силой не тащит и не заставляет. – успокоил я сына. – Захочет – придёт. Не захочет – не обидимся. А с Ксенией ты зря так. Она хочет подружиться с тобой.

– Я надеялся, что ты не будешь настаивать на том, чтобы я подружился с твоей женой. – мрачно произнёс Данил. – Я не планировал.

– Почему? – насторожился я. Неужели Ксения была права и бывшая жена настропалить сына против меня и моей невесты? – Мне казалось, у тебя вполне современные взгляды на жизнь, сын. Ксения будет моей женой и твоей мачехой.

Данил фыркнул и скептически поднял бровь.

– Может, прикажешь мне ещё её мамой называть? Она старше меня на семь лет, пап.

– Называть не надо. – я исподтишка наблюдал за реакциями сына, и мне как-то не заходило брезгливо-раздражённое выражение его лица. – Но Ксения мой выбор, моя женщина. Прояви хоть немного уважения.

– К тебе? – переспросил сын.

– К моей будущей жене, а значит, и ко мне. – легонько, чтобы не перегнуть палку, надавил, прощупывая, насколько Данил готов прогнуться под меня и мои требования. – К моему выбору.

Не собирался его перевоспитывать, не планировал ломать и перетягивать на свою сторону. Просто любопытно было, насколько глубоко Надежда вложила в его голову неприязнь ко мне.

– Если заслужит. – поджав губы, недовольно пробурчал сын. – Что-то пока особого уважения она не вызывает.

– И чем же Ксения тебе не угодила? Она старается. Мать она тебе не заменит, но может стать другом.

– Скажи ещё – старшей сестрой. – пренебрежительно, даже с отвращением поморщился сын.

– Откуда столько неприязни, сын? Чем моя женщина плоха?

– Ты серьёзно? Ты сам не видишь, пап? Твоя Ксения – суррогат. – голос сына сорвался, словно Данил пытался притормозить, задумался, стоит ли продолжать, но, кашлянув, выпалил на одном дыхании. – Какая-то искажённая, извращённая версия мамы. Мама, она как хрусталь. Сверкает миллионами граней, звонкая и мелодичная, если её задеть. И очень хрупкая. А твоя новая жена похожа на штамповку китайскую. Грубая подделка с претензией на эксклюзив. И звучит, как писклявая свистулька.

Я с трудом проглотил ставшую вязкой слюну и внимательно посмотрел на сына, с которого слетела отпускная расслабленность и восторг от отдыха. Данил был похож на взъерошенного, сердитого воронёнка, выпавшего из гнезда. Уже крупного и оперившегося, но ещё не вставшего на крыло и от этого немного потерянного, не знающего, что дальше делать. Но уже способного больно клевать.

– Не понимаю, как ты мог... – Данил всё-таки резко оборвал себя. Отвернулся к морю, вглядываясь вдаль.

– Мог, что? – процедил я.

Хотел откровенного разговора, Женя? Получи!

Раньше Данил никогда не заводил разговоров о нас с Надей. О нашем разводе. Я считал, что сын принимал это, как данность. Не истерил. Ну развелись родители и что? У многих его друзей родители были в разводе и даже завели после этого новые семьи. Мне казалось, что сын спокойно относится к нашей ситуации. Осуждения я никогда от него раньше не слышал и не чувствовал.

– Променять маму вот на это. – метнул на меня мимолётный взгляд и снова уставился на горизонт.

– Твоя мать сама ушла от меня пять лет назад. Ты не помнишь? Как вы уезжали, бросив всё. Она даже кольцо своё обручальное демонстративно на тумбочке в прихожей оставила, мне назло.

– А у неё не было причин так поступить? – со злой иронией посмотрел на меня сын.

Он знал. Значит, Надя рассказала ему правду.

Я не ждал от сына понимания и какой-то поддержки. Но на лояльность к себе рассчитывал. Я любил сына. Я был ему хорошим отцом. И пускай мы виделись реже, чем хотелось бы, но все наши встречи были наполнены какими-то событиями, общими увлечениями.

– Возможно, были. – я посмотрел на часы. Время приближалось к полудню, и солнце уже нещадно припекало. Можно было возвращаться в отель. – Но твоей матери не хватило женской мудрости промолчать. Хотя бы попытаться сохранить брак. В конце концов, сделать вид, что ничего страшного не произошло. Ради тебя, ради семьи.

– Это Ксюша твоя сделает вид, что ничего не видела и ничего не происходит. Даже если ты приведёшь любовницу в ваш дом. Потому что вцепилась в твои деньги и в то, что ты ей можешь дать. – презрительно скривил губы сын. – А мама не такая. Она унижение терпеть не будет. Но это твой выбор, папа. Я лезть в это не собираюсь. И не пытайся навязать мне её в мачехи или в друзья. От неё лицемерием разит за километр. Думаю, она ещё удивит тебя.

Неприятно было слышать такое от сына. Чтобы понимал, сопля. Нет, я не обманывался по поводу Ксении. Она любила меня. Но и деньги мои тоже любила. Вот только и я не юноша трепетный. В чистую, искреннюю любовь, бескорыстную, самоотверженную больше не верил.

Из всех баб, которые у меня были после развода, Ксения подошла мне больше всего. Она была ласковой, как кошка в и тигрицей в постели. А главное, смотрела на меня с обожанием и готова была уступать во всём.

Я спустил очки на нос и посмотрел поверх них на сына.

– Побольше уважения, Данил. Она станет матерью твоего брата или сестрёнки.

Глава 17

Фотография изумительной синевы моря и улыбающегося на его фоне, загорелого Даньки, сопровождалась коротеньким сообщением.

" Как дела, мам? Всё нормально на сплаве?"

Не знай я своего сына как облупленного, поверила бы его улыбке на фото. Но я видела напряжённую складку-галочку между его бровей.

"У меня всё хорошо." – Быстро напечатала ответ и , закусив губу, задумалась, как аккуратненько расспросить сына о том, что у него случилось. С Данькой мы всегда говорили друг с другом без всяких экивоков. Вот и сейчас я решила задать вопрос в лоб.

"Что у вас случилось, Дань?"

"Всё нормально, мам." – прилетело в ответ.

"Дань..." – я отправила сомневающийся смайлик.

"Правда, всё нормально. В Валенсии жара, море тёплое, коктейли холодные, а девчонки очень горячие". – сопроводил сообщение смеющимися смайликами сын.

"А как же Лена?" – возмутилась я.

Молодость молодостью, но верность и порядочность в отношениях – это главное. В любом возрасте. Так я учила сына, такие истины вкладывала в его голову изо дня в день. Не мог же Женя так быстро переманить Даньку в свой лагерь беспринципных предателей и изменщиков?

"Мам, Лена была, есть и будет единственной для меня". – не задумываясь, ответил сын, и я выдавила слабую улыбку.

Очень хотелось, чтобы сын не стал повторением своего отца. Внешне они были очень похожи, но я крепко надеялась, что Данька не пойдёт по пути Жени и не разобьёт сердце любящей его девушки.

Мы переписывались ещё немного, обменялись последними новостями. Данька так и не признался, что его беспокоило, отделался шутками. Я понимала, что сын не хочет, чтобы я переживала, но беспокойство после нашей переписки, у меня так и осталось.

Спала я очень чутко. Прислушивалась к незнакомым и непривычным звукам: скрипам бревенчатого домика, шорохам под полом, шумом ветра за окном, сопению крепко спящей на соседней кровати Насти.

Уснула только под утро и поэтому к завтраку вышла уже уставшая и с тяжёлой головой. И порадовалась, что не придётся грести по реке пятнадцать километров на байдарке. К такому трудовому подвигу я была не готова физически.

А наша разношёрстная компания весело и с задором обсуждала грядущий переход. Уминая овсяную кашу, бутерброды с сыром и колбасой и запивая всё горячим чаем, делились на пары и четвёрки. Как я поняла, самые опытные и тренированные шли на байдарках-двойках, а кто послабее – на катамаранах-четвёрках.

На качающийся на воде тримаран с деревянного настила я смотрела со скептическим недоверием. Конструкция мне казалась зыбкой, хотя более надёжной, чем вёрткие и неустойчивые байдарки. На середине палубы тримарана лежали, крепко закреплены верёвками и нарытые брезентом, вещи участников сплава.

– Я помогу. – протянул мне, нерешительно стоящей на краю деревянного причала, руку невысокий, дочерна загорелый и обветренный парень. – Давайте руку.

– Ой, мамочки! – вцепившись в ладонь посмеивающегося парня, пискнула я и шагнула на качающийся под ногами тримаран.

– Садитесь с правого борта, там будут лучшие виды. – посоветовал парень и белозубо улыбнулся. – Меня Наиль зовут.

– Надежда. – представилась я, и неуверенно, цепляясь за все, что попадалось под руку, прошла по палубе тримарана к правому борту.

Села в одно из удобных, мягких сидений, видимо, предназначенных для таких пассажиров-туристов, как я и поправила на себе неудобный спасательный жилет.

Тихо заурчал мотор, второй мужчина, постарше Наиля, оттолкнул тримаран от деревянного причала и, подмигнув мне, ловко прошагал по палубе к носу, на котором стояло складное кресло из полосатой парусины.

– Поехали! – махнул рукой Наилю, сидящему у руля, или правильнее было бы назвать эту штуку штурвалом?

Тримаран плавно тронулся, и я посмотрела на причал, на котором собиралась наша команда, готовая стартовать. На привязанные сбоку от деревянного помоста байдарки, бьющиеся на волнах друг об друга боками. На удаляющийся берег, с которого на меня смотрел, держащий в руках шлем для сплава, Эмиль.

Едва сдержалась, чтобы не помахать ему ехидно ручкой на прощание. Уж больно озадаченный вид был у доморощенного князя.

Но уже через несколько минут я забыла и об Эмиле, и об оставшейся на берегу команде, потому что с реки, по которой, тихо тарахтя мотором, плыл тримаран, открывался завораживающий вид на окрестные горы и леса.

Левый берег реки был пологий, заросший кустами, а вот правый… Правый был высоким. Причудливой формы скалы, словно великаны, стоящие по колено в воде. Такой чистой и прозрачной, что местами было видно речное дно, водоросли и стаи мелких рыбёшек.

И вспомнился небольшая протока в дельте Волги, куда мы с Женей и семилетним Данькой ездили в один из отпусков на базу отдыха. Скал и гор там не было, только поросшие белой ивой и шелковицей заливные острова и заросли камыша. И такая же прозрачная вода, в которой колыхались пушистые водоросли, создавая впечатление загадочного подводного мира, населённого стайками серебристых рыбок.

Я нагибалась над бортом моторной лодки и рассматривала царство рыб, а Женя склонялся надо мной и щекотно целовал в шею. Смеялся, что водяной утащит меня на дно. Или пугал огромными сомами, которые тоже не прочь полакомиться такой сладкой девочкой. Данька тоже посмеивался, но через борт не перегибался, крепко держался двумя руками за деревянную лавочку моторки.

Из камышей вылетали потревоженные нами птицы, заставляя нас от испуга и неожиданности, пригибаться. Было весело, было интересно, жарко, и вода пахла водорослями и рыбой. Летали огромные стрекозы со слюдяными крыльями, сладко пахли лотосы и солнце отражалось золотыми бликами на воде. Один из последних наших безмятежных и счастливых отпусков.

Тогда ещё Женя любил меня. Если вообще когда-нибудь любил.

Глава 18

– Это наши Семь Братьев! – выдернул меня из воспоминаний голос Наиля.

Я недоумённо обернулась и посмотрела на парня. Какие семь братьев? Где?

– Считайте. – махнул рукой Наиль в сторону берега. – Это первый, второй и третий. Сейчас за ними покажутся остальные.

Скалы или утёсы, я не знала, как правильно назвать эти могучие, кряжистые камни, рядком стоящие в воде вдоль берега. Похожие друг на друга, как родные братья.

– Ташъяр по-нашему. – белозубо улыбался Наиль. – Или Шыршыяр старики раньше называли.

– А что с ними случилось? – поинтересовалась я.

– С кем? – не понял меня парень.

– Ну не со стариками же. – засмеялась я. – С братьями. Ведь должна же быть какая-то легенда? Раз есть название, значит, имеется и история.

– Легенда есть. И не одна. – отозвался Наиль, убавляя обороты двигателя тримарана, чтобы я могла не спеша полюбоваться на скалы. – Мне нравится про Ермака. Что шёл он здесь со своей армией и встретил на этом месте семерых братьев. Они не хотели пускать его на свои земли. Так и полегли здесь рядком, все семеро, и превратились в камни.

– Почему у всех скал и гор всегда такие грустные легенды? – проговорила, любуясь на коренастых, серьёзных парней-братьев. – Обязательно кто-то умирает.

– Если бы вы пошли со всеми на байдарках, то поднялись бы на последнюю скалу. Там очень красивый вид на реку сверху. Здесь у группы привал будет. Но мы останавливаться не можем. Нам нужно раньше всех на место ночёвки прийти. – с сочувствием в голосе оповестил меня парень.

– Значит, в следующий раз. – с сожалением вздохнула я и закусила губу. Не знала, будет ли он вообще у меня – следующий раз.

И жаль, что Данька не видит этого всего. Валенсия и Средиземное море тоже очень красиво. И Англия. И вообще, Европа. Но наши родные красоты не хуже. Удивительное место эта река Белая и Урал. Не врали в туристическом агентстве, рекламируя эту поездку. Красота вокруг такая, что дух захватывало.

– Да вы не расстраивайтесь, Надежда. У вас ещё скала Трон по пути, и Миндигуловская пещера, и Обезьяньи камни. Мамонты. Горбоносая. – искренне утешал меня Наиль, перечисляя все объекты, которые наша группа должна посетить. – Каповая пещера! Вы же поедите в Шульган-таш? Мёд настоящий башкирский попробуете.

Я почти не слушала парня. Разглядывала скалы, поросшие кустарниками, и высокие, остроконечные сосны, стоящие за ними плотной стеной. Ловила краем уха пение птиц, шум сосен и журчание воды, тихий рокот двигателя. И крутила головой, пытаясь вобрать в себя всю полноту открывающейся картины. Сочной, полной запахов и звуков, восхитительной, непривычной моему городскому взгляду, красоте.

– Прибыли! – поднялся со своего места второй мужчина, весь путь сидевший на носу и не проронивший за это время ни слова.

Тримаран замедлил ход. Развернулся, описав дугу на воде, и не торопясь, заскользил к берегу. Ткнулся носом в пологий берег и, прошуршав по песку и траве, замер. Мужчина спрыгнул на землю, и, подхватив веревку, лежащую свернутой кольцами на носу, потянул её на себя, вытаскивая тримаран на сушу.

– Я помогу. – сиганувший в воду и Наиль подошел в моему борту. – Давайте руку.

Замешкалась, неуверенно глядя на него, стоящего по колено в воде, но Наиль обхватил меня за бедра, легко оторвал мою тушку от палубы. Я взвизгнула и оперлась ладонями о его плечи.

– Не бойтесь, не уроню. – смеясь, нес меня на сушу парень. Ступив на траву, поставил меня на землю, облапав при этом мою задницу.

– Я бы и сама. – буквально оттолкнув, недовольно отстранилась от парня. – Зачем сразу хватать.

– Вы легкая, как пушинка одуванчика. – довольно скалился парень. – Можете пока никого нет искупаться в реке. Вода теплая.

Я фыркнула недовольной кошкой и огляделась вокруг. На большой, пологой поляне между двух скал уже разбивался лагерь. В отдалении стояла машина-буханка. Двое мужчин выгружали из неё какие-то коробки и мешки. Ещё двое ставили под натянутым тентом раскладные столы и стулья. Наверное, это будет наша столовая. Работа кипела, и никто не обращал на нас внимание, но раздеваться в компании шестерых незнакомых мне мужиков, я бы ни за что не рискнула. Я бы даже при одном Наиле не рискнула, уж больно плотоядно он улыбался и щурил и без того узкие глаза.

– Повременю с купанием. – щёлкнула я застёжками спасательного жилета и стянула его с плеч. Тонкая рубашка под ним была мокрой от пота и прилипла к спине. Ничего, потерплю, до момента, когда приплывёт остальная группа.

– Зато у вас есть возможность выбрать лучшее место для своей палатки. – хитро подмигнул Наиль. – Я могу помочь поставить.

– Сурэгэй! Давай разгружать! – недовольно окликнул парня его напарник.

– Я подожду всех. – отказалась я от помощи парня.

На поляне кипела работа. Наиль с напарником сгружали с тримарана рюкзаки и сумки участников сплава. Мужчины из команды сопровождения устанавливали мангал и распорки для котла над оборудованным кострищем. Из большой брезентовой палатки, похожей на военную, сооружали полевую кухню. Одна я слонялась без дела. В тени большой раскидистой ивы, растущей прямо у воды, бросила на траву свой спасательный жилет и села на него, спрятавшись от солнца. Прислонилась спиной к прохладному стволу дерева и прикрыла глаза. Хорошо. И, кажется, задремала под негромкие мужские голоса, щебет птиц и стрекотание кузнечиков в траве.

– Скучаете?

Я приоткрыла один глаз и посмотрела на прилипчивого парня. Наиль держал в одной руке удочку и небольшой железный ящик, а во второй всё тот же складной стул из полосатой парусины.

– Хотите рыбу половить? Вечером все вместе запечём её на углях.

– Хочу. – выпрямилась я и поправила на голове, съехавшую набок бейсболку.

– Пойдёмте. – позвал меня парень и зашагал чуть в сторону от поляны по узкой, протоптанной в траве тропинке.

Я поднялась, и, натянув поглубже на нос бейсболку, пошла за Наилем.

Глава 19

Я не справилась с этой рыбой. Большая, сильная, она била хвостом и водила леску туда-сюда, пытаясь сорваться с крючка. Я чуть отпускала её, потом снова подтягивала, держа трясущимися от напряжения руками, разом ставшее скользким, удилище. По спине катился пот, волосы под бейсболкой взмокли. Я пыхтела и подводила рыбину всё ближе и ближе к берегу. Я уже спину её блестящую, тёмную видела, когда она сорвалась. Лопнула леска, не рассчитанная на такую большую и сильную добычу.

– Серая спина, говоришь? – подхватив ведро с уловом, Наиль зашагал по тропинке в лагерь. – Таймень, наверное. Они у нас огромные водятся.

– А его на червя ловят? – я, расстроенная, с ещё гуляющим после борьбы с речным монстром адреналином в крови, плелась за бодро идущим парнем.

– Нет, конечно. Он же хищник. – терпеливо пояснял Наиль. – На воблера или блесну. Скорее всего, твоего червяка успела схватить рыба помельче, а уж он проглотил её.

– Леску порвал. – пожаловалась я. – И крючок тю-тю.

– Запасные есть. – беспечно отозвался идущий впереди Наиль. – Не велика потеря. А вы молодец, столько рыбы наловили. Всем хватит.

На поляне было уже многолюдно и шумно. Приплывшие на байдарках и катамаранах сплавщики, споро разбирали свои рюкзаки и ставили палатки.

– Помочь с палаткой? – обернулся ко мне Наиль.

– Спасибо. Я сама. – отказалась я от предложения парня и нагнулась, чтобы поднять свой рюкзак из поредевшей кучи вещей.

– Рыбачила? – раздался за спиной голос Эмиля.

Не стала поворачиваться, только кивнула и подхватила с земли чехол с палаткой.

– Как улов?

Вроде и вопрос вежливый, и голос без насмешки, но я почему-то злилась. Внимание Эмиля ко мне напрягало.

– Отличный. – буркнула, не поворачиваясь, и пошла в сторону ивы, под которой дремала днём. Поставлю свою палатку там, поближе к воде.

– Не самое удачное место, Надя. – упрямо топал за мной Эмиль.

– Это почему? – резко развернулась я к мужчине и столкнулась с внимательным, чуть насмешливым взглядом тёмно-зелёных глаз.

– Муравейник рядом. – пояснил Эмиль, и проследила глазами за его взглядом в сторону.

Действительно, муравейник. И не один. Вот же напасть! Вспомнила, как стряхивала с шеи муравья, залезшего на меня, пока я сидела под ивой.

Растерянно оглянулась вокруг, ища другое место.

– Пойдём. Помогу тебе палатку поставить. – потянул на себя лямку моего рюкзака Эмиль, и я отпустила. Ну, пускай поможет. Я-то ещё тот специалист по туристическим палаткам.

Эмиль привёл меня на другой край поляны. Туда, где палатки стояли ровным рядочком, как солдатики.

– Здесь земля ровная, камней нет. – ловко распаковывая чехол с палаткой, пояснил Эмиль. – у тебя матрас и спальник есть?

– Есть. – почесала я лодыжку, за которую меня уже успел укусить комар. – И надувной матрас, и спальный мешок в рюкзаке.

– Доставай. – кивнул Эмиль, споро ставил распорки и натягивал палатку, вбивая колышки в землю. – Отличная палатка, Надь. Только большая для одного человека.

И снова мне послышался намёк в его словах. Но объяснять, что планировалось, что жить в ней мы будем вдвоём с сыном, не стала. Только губы недовольно поджала. Пускай думает что хочет. Его в моей палатке точно не будет.

– Готово! – разогнулся Эмиль и хлопнул ладонью по натянутому до звона полотну моего временного дома. – Можешь заселяться. Давай матрас помогу накачать.

– У меня есть автоматический насос. – угрюмо пробурчала я, разворачивая на траве сдутый матрас, но Эмиль словно не замечал моего недовольства.

– Двухместный? – усмехнулся, глядя на масштаб моего спального места. – Давай сразу в палатке надуем, а то потом не запихнём.

Я беспомощно пыхтела и топталась на месте, глядя, как чужой мужик умело и проворно готовит мне ночлег. Расстилает в палатке полотно надувного матраса, подключает к нему моторчик насоса и сноровисто управляется со всем тем, с чем бы я провозилась до темноты.

Закончив, закинул мой рюкзак в палатку и, довольно улыбаясь, сделал приглашающий жест.

– Можете заселяться, ваше Снежное Величество.

– Спасибо. – спокойно, с королевским достоинством поблагодарила помощника, заглядывая в палатку. – И за Снежное Величество тоже. Обычно меня называли по-другому.

– А как? Ледышка? Снежинка? – посмеиваясь, поинтересовался Эмиль. – Снегурочка?

Седая, Лунь, Каспер. Но рассказывать это чужому человеку не стала. Вообще, зря обмолвилась об этом. Нетерпеливо дёрнула плечом и нырнула внутрь палатки. Ледышку я этому несносному насмешнику при случае ещё припомню. Как и его дурацкие намёки. Я резко застегнула на молнию вход в палатку.

– Переодевайся, Надь. – постучал ладонью по крыше Эмиль. – Пойдём купаться. Вода в реке тёплая.

Я вся чесалась, кожу щипало от пота. Солнце жарило днём нещадно. Поплавать в воде и смыть с тела жар и пот очень хотелось. Но идти купаться с ним? Хотя… какая разница? Мы же не одни там будем. Заодно рассмотрю татуировки на его теле.

Ну вот имела я слабость к татуировкам на мужском теле. Главное, чтобы не кресты и купола, а что-то интересное, необычное, витиеватое. Могла часами их рассматривать в интернете.

Отправив сыну несколько самых красивых фотографий скал и реки, и с минуту посидев в задумчивости, я достала из рюкзака купальник и полотенце.

Глава 20

Переодевание в палатке оказалось ещё тем квестом. Страшно неудобно делать это, стоя на коленях или сидя на матрасе. А чтобы снять брюки, мне вообще пришлось лечь. И не было зеркала, чтобы посмотреть на себя и оценить результат переодевания. Поэтому, сокрушённо вздохнув, накинула на себя рубашку и выползла из палатки в надежде, что с купальником всё в порядке.

Вылезла и сразу наткнулась на стоящую у моей палатки Настю.

– Мы вроде договаривались, Надюх. – выдала бывшая соседка по домику, стоило мне встать на ноги и распрямиться весь рост.

– О чём? – не поняла я. Чуть поморщившись, решила пропустить мимо ушей её "Надюху". Меня так только дед когда-то называл. А больше никто не смел.

– Об Эмиле. – напомнила мне Настя и нервно взмахнула полотенцем в руке, как кнутом в воздухе щёлкнула.

– А что с ним? – никак не могла я взять в толк, о чём она говорит.

– Договорились же, что он будет мой. – решительно предъявила мне Настя.

– Так забирай, кто тебе не даёт. – удивлённо пожала я плечами. – Я не претендую.

– Поэтому попросила его поставить тебе палатку? В гости уже ночью пригласила?

– Ну, во-первых, я ни о чём его не просила. Во-вторых, не понимаю суть твоей претензии сейчас. – чувствуя, как поднимается в груди раздражение, осадила Настю. Мне сейчас только бабских разборок за самца не хватало. – В-третьих, тебе не кажется, что Эмиль – взрослый мужик. Ты что, как телёнка его на верёвке к себе приведёшь? Привяжешь к колышку твоей палатки, чтобы далеко не забрёл случайно?

– Ну мы же договорились. – разом растерялась Настя, губы, как дитё малое обиженно надула.

– Так забирай. – отрезала я. – Я его не звала, не ждала и не о чём не просила.

– Он меня о тебе расспрашивал. – обиженно сообщила Настя, и я запнулась на месте.

– Расспрашивал?

– Ну, да. – почувствовав вкус зарождающейся сплетни, Настя встрепенулась и с любопытством заглянула мне в лицо. – Кто ты, что ты, сколько тебе лет, замужем ли?

– Мы не подруги, откуда тебе знать? – удивилась я. – Мы даже не знакомы с тобой толком.

– Вот и я ему так сказала. Ничего не знаю и не ведаю. – заговорщически заулыбалась Настя и панибратски толкнула меня плечом. – Он точно запал на тебя, Надюх.

– Его проблемы. – фыркнула я и, развернувшись, пошла к реке, оставив недовольную моим нежеланием делиться впечатлениями об услышанном Настю, стоять у палатки.

– Расспрашивал, значит. – бурчала я, топая к берегу и невольно выискивая глазами Эмиля среди купающихся. – Ну-ну. Запал, значит.

А внутри тихонько звенела неуместная радость вперемешку с чисто женским удовлетворением. Чего уж тут – мужское внимание льстило моему самолюбию. Но увидев стоящего у кромки воды Эмиля, одёрнула себя. Он просто слышал мой разговор с Полинкой и посчитал меня лёгкой добычей. Женщиной, у которой сто лет секса не было. Оголодавшей по мужскому вниманию самкой. Вот только внимания мне хватало, а для секса у меня был Борис. Не так часто, как хотелось бы, но был.

Эмиль обернулся, заметив меня, помахал рукой, приглашая присоединиться к нему.

Всё-таки красивый мужик. Ровно такой, какие мне нравятся. Высокий, худощавый, но не тощий. Весь словно сотканный из жил и мускулов. Не накаченных и раздутых анаболиками, а естественных, присущих тем, кто следит за своим телом. Стальных и в меру рельефных.

Не обращая на Эмиля внимания, на ходу стянула с себя рубашку, бросила её вместе с полотенцем на прибрежную траву и с разбегу нырнула с головой в воду. И задохнулась. Холодная! Это только на поверхности она была тёплая, прогретая солнцем, а в глубине...

Плыла под водой, пока хватало дыхания и вынырнула на поверхность уже далеко от берега. Подальше, от неотрывно смотрящего на меня зеленоглазого красавца.

Я так думала, но всплеск воды за спиной, заставил оглянуться.

– Да ты не Снежная королева, ты русалка. – весело отфыркивался и мотал головой, стряхивая с волос и лица воду, вынырнувший рядом со мной Эмиль.

Плавала я хорошо. Дед настоял, чтобы меня отдали в секцию плавания, когда я малышкой чуть не утонула в пруду, забежав в воду за мячом. У меня, к слову, в юности был первый взрослый разряд по плаванию.

– А ты водяной? – не осталась я в долгу, имея в виду толстого, зелёного водяного из мультфильма, а не Аквамена в исполнении Джейсона Момоа.

Эмиль хохотнул и перевернулся на спину. По гладкой груди и плечам стекала струйками вода, облизывая красивую татуировку с какими-то замысловатыми рунами. Хотелось внимательно рассмотреть их и спросить, что эти руны значат, но это обозначило бы мой интерес к Эмилю, и я промолчала и отвернулась.

– Не претендую на эту должность. Но плавать люблю. И вообще, воду люблю. Вот на сплавы выбираюсь, когда выпадает свободное время. Но, к сожалению, оно у меня редко бывает.

Наверное, сейчас я должна была спросить, чем он занимается, кем работает. Но я развернулась и быстро поплыла к берегу.

– Ты отлично держишься на воде. – не отставал от меня Эмиль, уверенно держась рядом. – Плаванием занималась?

– Было такое. – я нащупала ногой дно и стала выходить из воды, физически ощущая спиной и всем, что ниже, заинтересованный мужской взгляд. И вся, покрылась мурашками.

Быстро завернулась в полотенце и, подхватив рубашку, не оглядываясь, пошла к своей палатке.

На ужин в импровизированную столовую нас позвали, весело и громко стуча половником по дну пустой кастрюли.

А уже на закате, развели большой костёр на берегу, вокруг которого собралась вся наша команда. Откуда-то взялась гитара, принесли горячий чай в большом котле и запечённую на углях рыбу, которую я поймала днём.

– Ай да Надежда! Сколько рыбы для нас наловила! – хвалили меня всей компанией, а я скромно улыбалась.

– Говорю же – русалка. – на плечи мне лёг лёгкий флисовый плед. – С реки уже тянет, простынешь.

Не стала ерепениться. Действительно становилось прохладно, а я сидела в одной тонкой рубашке, и плед Эмиля был в тему.

Глава 21

– Что делаешь? – я подошёл со спины к сыну, сидящему в кресле в прохладном лобби отеля. Заглянул Далилу через плечо и замер. В руках сына был телефон, с экрана которого улыбалась Надя.

Волосы шкодно растрёпаны, на лице, покрытом нежным загаром, счастливая улыбка, а в прозрачных глазах смешинки.

– Мама фотки прислала. – отозвался сын, не сводя взгляда с экрана телефона. – Отдыхает. Пишет, что ей нравится.

Данил мазнул пальцем по экрану, перелистывая фото. Яркое пламя костра в ночи и его отблески на речной глади. Следующая – селфи. Прищурившаяся на солнце Надя и на заднем фоне скалы с растущими на них кустарниками. Следующая – общая фотография группы в спасательных жилетах. За Надиной спиной стоит высокий мужик и смотрит моей бывшей жене в затылок. И как смотрит! У меня зубы свело от его плотоядного взгляда. Смотрит, будто готов сожрать мою бывшую жену.

– Кто это? – ткнул пальцем в морду наглого мужика на экране.

– Не знаю. – безразлично пожал плечами Данил и перелистнул на следующую фотографию.

А мне захотелось рявкнуть: – Верни обратно! Я должен изучить и запомнить эту наглую рожу! Какого дьявола этот смазливый хлыщ так смотрит на мою жену!

– Мама в восторге от этой поездки. – задумчиво произнёс Данил, листая фотографии на экране.

Сожалеет о том, что поехал отдыхать со мной, а не с матерью на эту дикую реку? Спать в палатках, кормить комаров и срать в импровизированных сортирах?

А Надя? С чего вдруг такое счастливое лицо? Я думал, что она тихо плачет в своей рязанской норе. Сына-то я у неё всё равно забрал. А она довольная и весёлая. Наслаждается отдыхом. Может только этого и ждала? Чтобы Данька уехал, а она пошла в загул? Может и мужик этот неслучайный? Любовник?

– Жалеешь, что не поехал с ней? – давя в себе раздражение, миролюбиво спросил я. – Не нравится в Испании?

– Здесь классно. – без былого энтузиазма ответил Данил и выключил телефон.

– Когда мать возвращается со своего Урала? – поинтересовался, с сожалением глядя на потухший экран Данькиного телефона. Прокашлялся, гася в себе порыв выхватить у сына его телефон и пересмотреть все фотографии, которые Надя прислала ему за эти дни.

– В пятницу. – Данил положил телефон перед собой на столик и вальяжно вытянул длинные ноги. – На улице такая жара, что не хочется выходить. И в номере сидеть скукота. Может, домой, пап? Ну её, эту Мадеру. Там одни старики.

– Можно яхту организовать. – предложил я. – Потом на Ибицу. Я Ксении обещал.

– Давайте вы на Ибицу вдвоём. – Данька лениво развалился в кресле, откинул голову на мягкую спинку и закрыл глаза. – Вы на Ибицу, а я домой.

Вот поросёнок! Мне эта их Ибица в хрен не упёрлась. Все эти ночные тусовки уже не про меня. Для них же с Ксюхой стараюсь!

Ни разу за все эти годы не позволял себе такого длинного отпуска. Я специально делегировал половину своих полномочий заму. Что возможно – решал удалённо. У меня планы и дела горели, брошенные ради этого отдыха, а сыну похрен.

– По мамкиной юбке соскучился? – усмехнулся ядовито, цепляя сына.

– Соскучился. – не поддался на мою провокацию сын. – По маме и по Ленке. Она ни на один мой звонок не ответила, ни на одно сообщение. Мать её тоже ни разу трубку не взяла.

– А что Ленка твоя. – хмыкнул я. – Завидует, что ты в столицу, которая ей не светит, перебираешься, вот и молчит. Наверное, уже себе другого претендента на роль лоха-мужа нашла, раз ты с крючка сорвался.

– Что-то случилось, пап. – не отреагировал на мой выпад Данил. – Нутром чую. Не тот человек Лена, чтобы завидовать.

– Да забудь ты уже школьное увлечение, сын. – раздражённо пробурчал я. – У тебя теперь новая жизнь. Новых девок будет, хоть жопой ешь.

Да как он не понимал, что прошлое стоит оставить в прошлом? Рязань оставить в Рязани. Москва – город перспектив, и все они перед ним теперь как на ладони – хватайся и не упускай. Нахрена тащить с собой в светлое будущее старые панталоны?

– Девки – это по твоей части, пап. – недовольно скривился Данил. – Бери мне билет домой. Душа болит. Чую, какая-то засада случилась. И маму зря я одну отпустил…

– А с матерью-то, что не так? – покосился на Данькин телефон, лежащий на столике экраном вниз.

– Привет. – сладко пропела мне в ухо подошедшая сзади Ксения. Положила ладони на плечи и поцеловала в шею за ухом. – Вот вы где. Что обсуждаете? Я вышла из душа, а тебя нет в номере.

– Возвращение домой. Данил просится к маме. – хмыкнул я, ловя ладонь Ксении и подтягивая её к себе на грудь.

– Уже? – недовольно вскинула бровь Ксения, обходя кресло, на котором я сидел, и усаживаясь на его широкий, мягкий подлокотник. – А Ибица? Ты же обещал, Жень.

– Данил не хочет. – усмехнулся я, предчувствуя, что сейчас начнётся.

– Дань, да ты что! Ибица – это так классно! Там обязательно нужно побывать хоть раз. – завела свою шарманку Ксюха. – Там весело. Тебе понравится! Лучшие ночные клубы, знаменитые диджеи, бары, коктейли, выпивка на любой вкус, танцы до утра. Оторвёмся на всю катушку!

– Вот и прекрасно. – Данил подхватил со столика свой телефон и встал. – Отрывайтесь без меня. Папе наверняка понравятся танцы до утра. А я домой. Встретимся в Москве.

Да блять!

Глава 22

– Надя, вы в пару к Эмилю. – распорядилась координатор Галина.

– Почему к нему? – в замешательстве переложила из руки в руку шлем для сплава.

– Эмиль очень опытный байдарочник. Ну и мужчина. Сильный. – терпеливо объясняла Галина. – А вы на сплаве в первый раз. Эмиль всю ситуацию на воде проконтролирует и вытянет, если что.

– А что значит "если что"? – нервно дёрнулась я. – Что может пойти не так? Сплав заявлялся, как безопасный, подходящий для начинающих и даже для детей от десяти лет. Впереди какие-то пороги? Перекаты?

– Впереди двадцать один километр по реке. – Галина посмотрела мне за спину и помахала кому-то рукой, подзывая к нам. – С тремя остановками на небольшие экскурсии в пещеры и подъёмы на скалы. Ну и обед тоже. Горячий чай и кофе тоже будут. С нами сегодня тримаран в сопровождении. Если что, после второго привала пересядете на него.

– Я справлюсь. – насупилась я.

Не очень приятно, когда тебя считают слабачкой. В нашей группе было двое подростков лет двенадцати вместе с родителями. Дети справлялись, а я что хуже?

– Я тоже так думаю. – кивнула Галина не глядя на меня, и расцвела улыбкой кому-то за моей спиной. – Эмиль, Надежда сегодня с тобой в паре.

– Отлично. – совершенно серьёзным, деловым тоном ответил Эмиль. – Надя, ты готова?

Я всё утро избегала разговоров с ним. Равнодушно поздоровалась на завтраке и села на противоположный конец стола. С матрасом и палаткой справилась сама, пока Эмиля носило где-то. Может, Насте помогал, я не присматривалась, своих забот хватало. Свёрнутая палатка почему-то никак не хотела помещаться в свой чехол. Пришлось заново её разложить, а потом свернуть другим способом.

– Я готова. – кивнула и посмотрела на Эмиля.

– Сегодня мы с тобой одна команда, моя Снежная королева. – без тени улыбки констатировал Эмиль.

Я отвела взгляд и сдержала раздражённый вздох. Не нравится ему навязанный напарник? Возиться со мной не хочет?

– Сразу предупреждаю – гребец из меня так себе. – зловредно уведомила я.

– Прокачу тебя с ветерком. – Эмиль внезапно хитро подмигнул мне. – Не дрейфь, Надя. Со мной не пропадёшь.

Я усмехнулась. Ни капли не сомневалась в этом. Наш пострел везде поспел.

В байдарку я садилась под чутким руководством Эмиля. Хотелось пищать от страха, что юркая лодочка просто перевернётся или зачерпнёт бортом, а я свалюсь в воду, или вообще сделаю что-то не так. Но Эмиль держал байдарку за бортик и совершенно спокойно объяснял, как я должна садиться. Чётко, без раздражения и недовольства.

– Всё будет хорошо, Надя. – медленно отталкиваясь веслом от берега, заверил меня Эмиль. – Ну что, поплыли?

Мне ничего не оставалось, как кивнуть и прислушаться к тому, как за тонкими бортами и под днищем, плюхалась вода, чуть раскачивая нас. На удивление, байдарка устойчиво держалась на воде, не шаталась, не пыталась накрениться и зачерпнуть бортом воду. Легко и быстро скользила, будто не чувствовала сопротивления воды.

– Разведи руки чуть пошире. – командовал сидящий за спиной Эмиль. – Не нужно погружать лопасть в воду полностью, мы не на соревнованиях. Достаточно на одну треть. Пойдём не спеша. Постарайся попадать в ритм со мной. Устанешь – просто положи весло перед собой поперёк байдарки. Да и вообще, можешь отдыхать, я сам буду грести.

Я мотнула головой. Ну уж нет! Буду грести, как умею. Но уже через некоторое время почувствовала, как заломило плечи и руки, а из-под шлема на лицо покатились капельки пота. И видимо Эмиль заметил, что мои движения стали более дёргаными, усталыми.

– Надя, передохни. – требовательно прозвучало в спину. – Я сам.

Держа одной рукой весло, опустила вторую в воду, зачерпнула пригоршню и брызнула себе в лицо.

До слёз было обидно за свою слабость. Ещё год назад, я бы и не почувствовала этой боли в мышцах, а сейчас... А что будет ещё через год? И будет ли?

Запрокинула вверх лицо и глубоко задышала, справляясь с подступившими слезами. Ты справишься, Надя! Ты не можешь умереть вот так – молодой и красивой. Ты состаришься лет через пятьдесят, вот тогда можно.

– Всё хорошо? – спросил за спиной Эмиль.

Мне стало стыдно перед ним.

Навязали ему слабачку, а мог бы уже наперегонки со всеми лететь по воде. А так нас обогнали уже все, кто стартовал после. Только тримаран, не спеша, плёлся позади.

– Всё нормально. – отозвалась я и взялась за весло. – Тяжеловато с непривычки, но я справлюсь.

– Тогда, может, попробуем поддать немного? Быстрее до привала долетим. – весело поинтересовался Эмиль. – На счёт "два"!

Я кивнула и, сцепив зубы, заработала веслом под ритмичные команды Эмиля. Раз-два, раз-два.

Байдарка набрала скорость и заскользила по воде, пущенной торпедой. И это было здорово. Меня вдруг обуял азарт и я несмотря на боль в мышцах, заработала веслом, вкладывая в гребки всю силу.

Раз-два! Раз-два!

Не осталось времени вертеть головой по сторонам и любоваться скалами. Я смотрела вперёд и шёпотом повторяла за Эмилем:

– Раз-два, раз-два.

У нас получалось слаженно и синхронно. Мы догнали и обошли почти всех. Восторг от каждой маленькой победы, заполнял грудь.

К первому привалу я добралась в состоянии лёгкой эйфории.

– Следующий переход – ты отдыхаешь. – сказал Эмиль, помогая мне выбраться из байдарки.

– Это почему? – взъерепенилась я.

– Такими темпами ты завтра руки поднять не сможешь, Надь. И послезавтра тоже. – со спокойной улыбкой объяснил Эмиль. – Лучше немного сбавь энтузиазм.

– Ты сам меня спровоцировал. – свела я брови.

– Я знал, что тебе понравиться. – хитро усмехнулся Эмиль. – Чувствуется в тебе огонь и азарт. Но на этом остановимся. Вечером сделаю тебе массаж, чтобы завтра полегче было.

Массаж? Мне?

Глава 23

Массаж?

– Насте сделай. – не сдержавшись, тихо буркнула в спину несущему вёсла Эмилю. Услышал. Обернулся и смерил меня смешливым взглядом.

– Насте не понадобится. У неё всё окей. Она привычная.

Угу.

Вздохнула и подняла глаза к безоблачному небу. Солнце жарило так, что в раскалённой голове будто молоточки стучали. Тук-тук, тук-тук.

– Девочки и мальчики, все пришли? – быстрым шагом спешила нам навстречу Галина. – Собираемся, собираемся побыстрее. У нас сорок минут на Миндигуловскую пещеру! Купаться будем на втором привале!

– А что будет на втором? – поморщилась я, зацепившись рукавом рубашки за колючий куст шиповника.

– Обед, отдых, купание. – пробегая мимо нас к реке, перечислила на ходу Галина и ещё интенсивнее замахала руками подплывающим байдаркам и катамаранам. – Ребята! Быстрее, быстрее.

Когда по протоптанной туристами тропе вместе с группой поднялись наверх и подошли к пещере, я поняла, что заходить внутрь не хочу. Из тёмного, зловещего прохода тянуло затхлой сыростью и какими-то нечистотами.

Получив налобный фонарик, потопталась на входе и осталась на месте.

– Здесь вас подожду. – объяснила оглянувшейся на меня Галине. – Не люблю закрытые пространства. Лучше на реку полюбуюсь.

– Только никуда не уходите. – недовольно предупредила Галина. – Чтобы мы вас потом не искали.

Я кивнула, и обогнув огромный валун, вышла на открытое пространство, с которого открывался шикарный вид на Белую.

От высоты немного кружилась голова, и картинка плыла перед глазами, поэтому я присела на камень в тени кривого чахлого дерева.

Задышала размеренно, пытаясь восстановить дыхание и ритм сердца. Приехали. Это всё жара. Радовало, что на завтрашний день запланирована днёвка и экскурсии. И баню обещали.

Где-то через полчаса начала возвращаться наша группа. Первым из пещеры вышел Эмиль и сразу нашёл меня, сидящую на камне и пьющую маленькими глотками воду из бутылки.

– Не пошла? – присев рядом, протянул мне пачку с галетами. – Зря.

Я пожала плечами и взяла из пачки тонкий, хрустящий прямоугольник.

– Устала? – Эмиль хрустнул галетой и задумчиво посмотрел вдаль. На изгибающуюся среди скал реку. На синее, безоблачное небо и бескрайние до самого горизонта леса.

– Красиво здесь. – предпочла я не отвечать на вопрос.

– Я в прошлом году был на плато Путорано. Вот где красота. Дикая, нетронутая. Чувствуешь себя гостем в стране мистических великанов. Такое великолепие вокруг. Первозданное, мощное. И ты среди всего этого чувствуешь себя мошкой.

Я посмотрела на Эмиля. Поэт, ёлки-палки.

– Хочешь, поедем в следующий раз вместе? Ты будешь в восторге от тамошней красоты.

– Я вообще ни разу не турист. – вздохнула я. – Это мой первый поход на природу.

И возможно, последний...

– А почему одна? Компании не нашлось? – сам того не зная, Эмиль ткнул в больное.

– Так получилось. – отвернулась, чтобы не видел моё лицо.

Я очень хотела провести это время с сыном, а сидела сейчас с чужим мужчиной, который строил на меня планы.

Следующий переход мы прошли в спокойном, созерцательном темпе. Я всё чаще отдыхала, положив весло поперёк байдарки, оставляя Эмилю право грести за нас двоих.

Смотрела на воду, на скалы по берегам и слушала неторопливый рассказ Эмиля про плато Путоран.

– Там верхушки гор будто ножом срезаны. Плоские, как столешницы. Тысячи озёр, рек и водопадов. Чистейшая вода. Не тронутый цивилизацией край цвета охры.

Эмиль рассказывал, а я думала, что обязательно посмотрю потом в интернете на это чудо. А если выживу, может и поеду. С Данькой.

На обед нас ждала приготовленная на костре каша с тушёнкой и горячий чай.

Пересесть на тримаран, с которого мне приветливо махал рукой Наиль, никто не предложил. Я и не хотела.

– Не жалеешь, что взял меня в пару? – спросила Эмиля, когда в очередной раз подняла своё весло, чтобы отдохнуть.

– Наоборот, рад. – бодро отозвался за спиной мой напарник. – Расскажи мне что-нибудь о себе, Надь.

Что рассказать?

– Работаю диктором на нашем городском телевидении. Есть сын. Данил. Он в этом году окончил в школу и поступает в вуз.

– А его отец? Вы в разводе? – сделал свои выводы Эмиль.

– Уже пять лет. – задумчиво произнесла я.

Пять лет! Можно сказать – первый маленький юбилей нашего развода. Нерадостный, потому что не отболела эта рана. Не выгорела боль до конца. Потому что не смогла я до сих пор вытравить Женю из своей крови. Женю-предателя. Подлеца. Женю, променявшего мою любовь на бизнес, на свои амбиции, на деньги.

Я уже не понимала, люблю я его или ненавижу. Женя пророс в меня так глубоко, что и корней, чтобы выдрать, не нащупать.

Я невольно шмыгнула носом, поняв, что по губам и подбородку течёт влага. Солёная, со вкусом металла.

Зачерпнула ладонью воду за бортом, чтобы смыть с лица кровь, и поняла, что она не просто идёт – она льётся ручьём и с каждой минутой всё сильнее. Заливает подбородок, капает с него на спасательный жилет и растекается по нему бурыми пятнами.

Чувствуя, как кровь течёт по гортани, чуть наклонилась вперёд, как учил меня врач, и сплюнула её в ладонь. Нельзя глотать!

Перекинула руку за борт, чтобы смыть с ладони сгусток крови и снова набрать в неё воды. При этом неловко махнула рукой и не удержала весло. Оно соскользнуло с борта байдарки и упало в воду. А от ладони по поверхности реки потянулся красный след.

– Надя, что случилось? – Эмиль как-то ловко подцепил своим веслом, уплывающее моё, и подтолкнул его к борту байдарки. Подхватил из воды рукой. – Надя?

Я качнула головой и снова смыла с ладони набежавшую в неё кровь. Много крови. Это было не несколько капель, не тонкий ручеёк, это был настоящий фонтан.

– Твою же мать! – рыкнул за спиной Эмиль, увидев тянущийся за моей рукой след. – У тебя что, кровь из носа пошла? Надя!