После развода с предателем

Глава 1

— У меня давно другая, — голос мужа звучит ровно, сухо, словно он рассказывает о прогнозе погоды, а не о женщине, которую привел к нам в дом с огромным животом.

Сначала я подумала, что это-то кто-то из его знакомых.

Потом, что Глеб сбил эту женщину и боится за ее здоровье.

Следом в голову пришла, как мне показалось — бредовая идея, что она его любовница, а в ее животе — его ребенок.

Оказывается, так и есть…

У него другая…

— Как давно?

— Больше года, — так же спокойно отвечает он. — Даша беременна и… я женюсь на ней.

Глеб поправляет воротник идеально сидящей на нем рубашки, которую я так тщательно выглаживала вчера вечером и смотрит на меня в упор. Наверное, чего-то ждет, а я не могу выдавить ни единую эмоцию, даже слов связать не могу.

Верить в сказанное — невозможно.

Любовница, беременность, он женится на ней.

А со мной, выходит, разведется?

— Почему? — все, на что у меня хватает сил.

Та, другая, сидит в нашей гостиной и, видимо ждет, пока ее мужчина распрощается со старой женой. Или… вообще выставит ее за дверь. Зачем-то ведь Глеб привел ее сюда. Без чемодана, но… словно на экскурсию.

Возможно, так и есть. По будущему дому проведет ей пеший тур. Расскажет, где они будут засыпать и просыпаться, готовить завтраки, растить детей. От одной этой мысли корежит.

— Почему? — Глеб пожимает плечами. — У нас как-то… не получалось. Ни с отношениями, ни с ребенком. Оль… — он делает паузу, смотрит на меня, как на собаку.

Старую, побитую, ненужную собаку, которую он давно не любит, потому что она уже не та, но и выбросить ему ее жалко. От этого взгляда к щекам резко приливает кровь. Хочется закрыться, чтобы Глеб не смотрел так…

— У нас все кончилось давно, Оль… С ребенком не вышло, отношения тоже… не те. Мы охладели друг к другу. Ты только о работе думаешь, о клинике своей, а я мужик живой, мне женщина нужна горячая, дикая, чтобы встречала дома в пеньюаре, а не…

“... а не как я, с борщом”...

Да и то иногда вчерашним, потому что так и не захотела бросить работу.

И пеньюара у меня никогда не было.

Глеб все равно всегда все вещи снимал. Быстро и лихорадочно отбрасывал в сторону, оставляя меня нагишом. А тут, оказывается… ему нужен был пеньюар.

Может, и на коленях надо было, у порога, как советовали блогеры в сети.

— … В общем, вот так. Я до последнего тянул, не знал, как тебе рассказать, как преподнести эту информацию помягче.

— Не смог придумать?

— Что?

— Как помягче преподнести.

Глеб смотрит на меня, замерев, а я, не в силах пошевелиться, думаю о том, что сидящая в гостиной любовница это ни черта не мягче.

Я вдруг вспоминаю, как она выглядит. Высокая, стройная даже несмотря на то, что беременная, с копной светлый густых волос. С макияжем, укладкой, сумочкой недешевой. У моей подруги точно такая же и стоит она целое состояние. А вот у меня такой нет. И не было никогда. Глеб не дарил, а моей зарплаты в больнице бы не хватило. Я работала для души, не для денег.

— Ты ее сюда привел зачем? Чтобы я посмотрела? Чтобы сравнила?

Неожиданно именно так и хочется сделать. Броситься в ванную, посмотреть на себя в зеркало, а затем пойти в гостиную и взглянуть на соперницу. Хотя… какая она теперь соперница. Она — законная будущая жена, а я так — ненужный отработанный материал без пеньюара.

— Нет, Даша… хотела увидеться с тобой.

— А я, Глеб? Я хотела? Почему ты не спросил меня, хочу ли я видеться с твоей любовницей? Хочу ли я о ней знать?

— Хватит! — резко обрубает Глеб. — Ты должна была о ней узнать. Она теперь — часть моей жизни.

Легко было нападать, пока он позволял. Теперь, глядя на поджатые недовольно губы мужа, на его сжатые челюсти, хмурый взгляд и жажду защищать, понимаю, что мое мнение и чувства его интересуют мало.

— Мне нужно было врать тебе? Притворяться, завести семью на стороне? Нет, — он будто отвечает сам себе. — Мать моего будущего ребенка такого не заслужила.

— А я? Я заслужила? Мы восемь лет… восемь лет, Глеб, были вместе. Ребенка пытались завести, быт строили. А теперь — она не заслуживает.

— Не заслуживает, — повторяет, ни капли не раскаиваясь.

Это больно ударяет по и так израненной душе. Он не раскаивается, ему ни капли не жаль, что он так поступил, не жаль меня, которая планировала с ним раз и навсегда.

На всю жизнь, вдвоем, с детьми возможно, я ведь… хотела тоже очень.

А он… перечеркнул все.

Одним махом восемь лет счастливой жизни.

Или… не восемь. Последний год у него была Даша. И одна я жила в неведении, не замечая ничего вокруг.

— И что… дальше? Мне нужно… съехать?

Глава 2

Сцен я устраивать не умела, но когда хлопает входная дверь, хватаю вазу, которую купили на совместном отдыха в Египте, и запускаю в стену.

Она разлетелась на осколки, ровно так же, как и моя жизнь. В одночасье, неожиданно. Вот только что стояла, а теперь ее больше нет.

Мой мобильный звенит входящим. Достаю из кармана, снимаю блокировку.

“Как остынешь — позвони. Ты должна подписать документы” — приходит сухое сообщение от Глеба.

Телефон летит к вазе. Дорогущий, купленный Глебом не так давно. Он отлетает от стены и приземляется на пол.

Мне кажется, что я сплю. Что все это происходит не со мной. Но беременную любовницу мужа никак не могу выбросить из головы.

А когда выхожу в коридор, резко сталкиваюсь с чужим запахом духов. Он не успел выветриться, ведь свою подстилку Глеб поспешно забрал подальше, чтобы не нервничала.

Ребенок… у моего мужа будет ребенок.

Не от меня, от другой женщины.
Я все еще не могу в это поверить. И, словно загипнотизированная, иду в ванную, встаю напротив дизайнерского зеркала, которое повесили здесь после ремонта, и рассматриваю себя.

Если не знать, что у мужа любовница — выгляжу я хорошо. Ни морщин в свои тридцать пять, ни темных кругов под глазами, ни уставшего и потухшего взгляда. Разве что совсем чуть-чуть, практически незаметно. И то это скорее потому что я после смены, не выспалась, не отдохнула толком, пришла домой, называется, с утра.

Выходит, что даже новость о любовнице мужа никак не повлияла на мою внешность.

Я все та еще Оля, которую в отделении больницы знают, как улыбчивую и веселую женщину-хирурга, способную сосредоточиться только со скальпелем в руках.

Я все та еще Оля, которую среди друзей и подруг знают, как веселую заводилу и яркую личность, счастливую и любимую жену.

Я все та еще Оля, которую носил на руках муж, которой почти каждое утро говорили комплименты и делали кофе, если удавалось проснуться вместе.

Только сейчас осознаю, что все это было давно. И комплименты, и кофе, и внимание. Даже секс я с трудом могу вспомнить, когда был. Давно. А я и не заметила. Потерялась в работе и пациентах, зачем-то брала дополнительные смены.

Может, я чувствовала? Знала, что что-то не так и подсознательно убегала от проблемы. Надеялась, что она как-нибудь решится сама.

Но девятый месяц беременности никак не решится. Разве что рождением новой жизни, которую моему мужу так и не смогла подарить я.

Я вздрагиваю от хлопка двери. Напрягаюсь и вытягиваюсь струной. На секунду кажется, что мне все действительно привиделось и муж вот вернулся домой с работы, но затем я слышу:

— Оля! — кричит моя соседка и хорошая подруга — Лена.
Она перехватывает меня на выходе из ванной, обхватывает руками за предплечья, обнимает. Я практически сразу понимаю — она все знает.

— Не вздумай реветь, Оль, вещи собирай, кое-куда поедем. У тебя… деньги взаймы есть?

Отстранившись, смотрю на Ленку удивленно. Что-что, а денег им с Громовым всегда хватало. Он успешно управлял компанией, а Лена — бытом.

— Есть, Оль? Я потом все расскажу, мне надо съехать отсюда, Гордей будет меня здесь искать.

Я киваю быстро-быстро и собираю кое-какие вещи. Бросаю в сумку то, что может понадобиться, заблаговременно пишу на работу, что я заболела и мне нужен отгул дня на три. Вот ведь как бывает. Пока была в “счастливом” браке и отгулы не нужны были, а теперь… понадобились.

— Лен, все в порядке? — спрашиваю, глядя на подругу, стоящую у окна и выглядывающую что-то внизу.

Несколько недель назад ее муж точно так же изменил ей, как и мне Глеб. Хотя нет, не точно так же… у Гордея хватило ума не рассказывать об этом Лене и не приводить в дом беременную любовницу.

— Гордей не приходил?

— Нет. Должен?

Она мотает головой.

— Я не знаю, Оль… он сделал из меня недееспособную, запер в доме. Я… едва сбежала.

У меня от шока сумка выпадает из рук. Я на некоторое время вообще забываю о том, что у меня тут, между прочим, тоже драма, и внимательно слушаю Лену. Она рассказывает о том, как после ресторана, где они “праздновали” годовщину Гордей усадил ее в машину и вывез в загородный дом, о котором она даже не подозревала. Там запер и удерживал, пока она не придумала, как сбежать.

— Я пока не знаю, действительны ли его документы о моей недееспособности. Оль… мне больше не к кому пойти. Давай… переживем предательство вместе.

Я киваю. Поднимаю свою сумку с пола и решительно иду к выходу, по пути вытирая слезы.

— Давай сделаем так… — оборачиваюсь к подруге. — Я позвоню Гордею, узнаю о тебе и заодно, где он.

Она кивает, и я набираю номер ее мужа. Он отвечает не сразу, спустя несколько гудков.

— Гордей, слушай… я тут к Лене не могу дозвониться. Все в порядке? Он как отменила годовщину, так и все…

— Она… у нее осложнения по здоровью, Оль. Ей срочно в клинику надо, но она сопротивляется. Если придет к тебе — позвони мне, хорошо?

Глава 3

Глеб проходит внутрь, оглядываясь так, словно прикидывает, какие изменения предстоит здесь сделать. А у меня внутри все сжимается от боли. Мой муж, тот, с которым мы прожили счастливые восемь лет, теперь планирует жить с другой. Я все еще не могу поверить.

Обернувшись и посмотрев на Лену, идет в кухню, останавливается рядом со столешницей, за которой мы иногда завтракали, когда удавалось уйти вместе на работу и ужинали, когда получалось вернуться домой вовремя. Глеб проводит по поверхности пальцами, затем поворачивается ко мне.

— Оль, слушай... — он вздыхает, проводит рукой по волосам, стараясь выглядеть искренне раскаивающимся, но это только сильнее раздражает. — Есть один момент, о котором я сразу не сказал. Но раз уж мы уже все выяснили...

Я напрягаюсь еще больше. Кажется, больнее, чем он уже сделал, быть не может, но муж продолжает:

— Даша... она хочет жить здесь. Ей понравилась квартира, район, да и поликлиника хорошая рядом — ну, для ребенка удобно, сама понимаешь. Мы же долго планировали, квартиру эту выбирали именно с расчетом на ребенка. Да и сад тут строится хороший, новый.

— Не понимаю, — резко отвечаю я, хотя все прекрасно понимаю.

Что тут может быть непонятного? Он подумал и решил, что проще сменить жену, чем квартиру и планы на жизнь.

Глеб спокойно кивает и снова сдержанно, ровно объясняет сказанное, словно речь идет о покупке новой мебели, а не о моей жизни:

— Я не прошу тебя просто съехать, я готов купить тебе другую квартиру, любую, какую захочешь, где угодно в городе. Но эта, наша... она нужна мне и Даше.

Слово «наша» режет слух. Что в ней осталось нашего, если там будет жить чужая женщина, его новая семья? Мне становится больно и мерзко одновременно. Я чувствую, как к глазам подступают слезы, но усилием воли загоняю их обратно, до боли сжав пальцы в кулаки.

— Почему ты не сказал сразу? Побоялся, что я не выдержу?

— Хотел постепенно, чтобы без истерик, Оль. Ты ведь всегда разумно подходишь ко всему. Подумай сама: зачем тебе жить здесь, среди воспоминаний, если я предлагаю выбрать что-то новое? Начать жизнь заново — лучше, чем вариться в прошлом.

Я замечаю обеспокоенный взгляд Лены, готовой вмешаться в любой момент и слегка мотаю головой, показывая, что справлюсь сама.

— Что еще? Квартиру, машину мою… она тоже ей пригляделась или ты решил, что проще заменить только меня?

— Зачем так утрировать? Машина с водителем Даше понадобится, чтобы ездить в консультацию. Я, как ты знаешь, не всегда могу быть рядом.

— Ну теперь-то наверняка сможешь. Разрываться на две семьи не придется. Хотя ты и так… не особо старался. Здесь, по крайней мере.

— В чем проблема договориться? Новая квартира, деньги… я дам столько, что ты сможешь купить себе машину и получить права. Давно пора было, Оль… личный водитель — огромная статья расходов. Твоя зарплата в клинике ее не покрывала.

— Я отдам дом, но хочу машину. Купишь своей подстилке новую.

— Оль…

— Иначе не договоримся. Я не съеду отсюда и буду жить здесь, пока суд не решит иначе. По документам квартира наполовину моя.

— Значит, по хорошему не хочешь?

— Почему же не хочу? Хочу. На, вот! — швыряю на стол ключи от квартиры.

Те, что от машины, держу в руках и отдавать не планирую. Гоша меня только домой привез и сегодня у него выходной, о чем Глеб, видимо, забыл.

— Квартира твоя, машину, как я и говорила, не отдам. Заберу. Мы на ней сейчас с Леной уезжаем.

— Куда это? — прищуривается.

— А это… тебя больше не касается. Куда захотим, туда и поедем.

— Документы нужно подписать, — тут же находится Глеб. — О разводе, об отсутствии претензий по имуществу. Мой адвокат все составит и тебе… нужно будет только подписи поставить.

— Поставлю. В электронном виде мне пришлешь.

Отступаю с кухни к выходу. Лена тем временем уже открывает дверь.

— Мы еще не все обсудили, — летит мне в спину.

— Некогда мне, с Дашей остальное обсудишь. Теперь она твоя жена.

С Леной выходим в подъезд и быстро спускаемся по лестнице. К счастью, ни по пути, ни на парковке, Гордея мы не встречаем. Лена садится за руль, заводит машину и смотрит на меня.

— Ты ее видела, Лен?

— Кого? — спрашивает настороженно.

— Любовницу. Она… сильно молодая?

— Так, подожди, — Лена разворачивается ко мне всем корпусом.

— Лен… она красивая, да? Молодая? Я… не рассмотрела ее.

Как не силюсь вспомнить — не могу. Кажется, что должна быть, иначе… иначе какой смысл?

— Оля!

Лена встряхивает меня за плечи.

— Ты слышишь, что говоришь?

— Он с ней, Лен… с ней, понимаешь? Спал, любил, ребенок у них будет, а я… я все, Лена.

— Ну и придурок! — уверенно заявляет она. — Ты красивая, сексуальная, умная, состоявшаяся.

Глава 4

Сначала я отказываюсь звонить, но затем вспоминаю про слова Глеба об адвокате и все же набираю номер. Слышу продолжительные длинные гудки и как раз собираюсь сбросить вызов, когда в трубке раздается голос:

— Слушаю.

— Я… э-э-э… мне…

Лена забирает у меня смартфон, прикладывает его к уху и говорит:

— Матвей? Это Лена Громова… Березина до свадьбы. Помнишь такую? Да-да, за одной партой… давно это было. Да… так получилось, что помощь твоя нужна. Подруге. Муж изменил, любовницу на стороне завел и подруге моей какие-то бабки предлагает под расписку, разумеется. Ее бы проконсультировать в таких вопросах.

Я сижу, собрав руки на коленях и зачем-то смотрю на парковку, будто высматривая там кого-то. Но, не найдя никого, понимаю, что таки высматривала. Новую любовь моего мужа. Неужели мне и правда нужно увидеть, какая она?

— А когда ты сможешь? — тем временем слышу голос Лены. — Да. Матвей… меня сможешь проконсультировать тоже? Отлично. До встречи.

Она отключается, крепит телефон на кронштейн и все-таки выруливает с парковки, ловко поворачивая руль. Я так не умею. Училась когда-то, пыталась, но у меня так и не получилось, как я не старалась. Панический страх автомобиля никуда не делся, и я забросила обучение.

— Нас ждут сегодня в пять. Сейчас… — она смотрит на часы. — Девять утра. У нас есть время привести себя в порядок к встрече.

— Но…

Я с собой ни одной приличной вещи не взяла. Только спортивные костюмы и пижаму. Как-то в моменте не подумалось, что нужно что-то представительное для встречи с адвокатом. Не пойду же я в велюровом костюме и с пучком на голове.

— У меня почти ничего нет с собой, — озвучиваю свою проблему.

— А у меня, ты думаешь, много вещей? — Лена невесело усмехается. — В чем была на годовщине, в том и приехала. Гордей не соизволил оставить мне даже одежды в доме. Видимо, надеялся, что помру раньше.

— Лен… мне так жаль.

— А мне вот нет, — резко отсекает. — Теперь единственное, чего я хочу — растоптать его.

Мы останавливаемся на светофоре.

— Я планировала оставить за ним роль директора. Потом, когда эмоции утихнут. Все-таки, я ничего не смыслю в этом бизнесе и им управлял Гордей. Я хотела его проучить, наказать, показать, что бывает и так, когда изменяешь жене, но теперь…

Она мотает головой, а я, сцепив пальцы, смотрю перед собой. Желание отомстить возникает словно ниоткуда. Только вот… как? Я никакого отношения к бизнесу мужа не имею. Компанию он создал до того, как мы поженились. Только квартиру и две машины купили, будучи в браке. Это единственное, на что я могу претендовать, а так хотелось бы, как говорит Лена “оставить его с голой жопой”.

— Вот здесь остановимся, — голос Лены доносится будто сквозь толщу воды.

Мы заезжаем на парковку отеля и выходим из машины. Буквально пять минут у стойки регистрации и вот мы уже поднимаемся на лифте и идем по холлу отеля. Я никогда прежде не была в таких отелях. Как-то не приходилось. Знаю, что Глеб часто был, потому что они встречались в ресторанах отелей, где останавливались партнеры, но жен туда обычно не брали. А я вот… поводов даже поужинать не было.

— Я все верну, Оль. Мне сейчас нужно узнать, как обстоят дела с моим опекунством. Гордей и правда его оформил или оно липовое.

— Он не мог его оформить без заключения государственных учреждений, без подписи врачей, без тебя, в конце концов. Я думаю, заключение липовое.

— У него много денег, ты знаешь… связей, опять-таки.

— Лен… ты как вообще? Держишься?

— Я-то? Я успела пройти все стадии принятия неизбежного. Сейчас нахожусь на последней — принятие. Его измену я поняла, приняла и выплюнула, а вот то, что он хотел сделать со мной, закрыв в доме — нет. Закажем что-то из одежды и белья? Идти по магазинам не хочется, да и… опасно.

Я киваю и протягиваю Ленке свой телефон, а сама усаживаюсь рядом. Буквально через полчаса поиском наша корзина забивается нижним бельем для Лены и парой комплектов одежды для нас обеих. А еще обувь, потому что я впопыхах надела самые удобные видавшие виды кроссовки, а Лена и вовсе не в своих туфлях. Когда сбегала от мужа, ей помогла доктор и дала свою обувь.

— Я заберу, — говорю, когда звонит курьер. — Тебе лучше не выходить.

Забираю ключ-карту, телефон, с которого буду оплачивать и выхожу встречать курьера. Мужчина с несколькими пакетами от дорогого бренда, стоит в холле. В костюме, туфлях. Это так выглядят курьеры, если заказываешь не из Пятерочки? По мере приближения к нему, у меня отчего-то потеют ладони. А уж когда он поворачивает голову и сталкивается со мной взглядом, так и вовсе хочется провалиться сквозь землю, потому что я начинаю думать, как выгляжу.

Господи, да хуже, хуже, чем он я выгляжу!

— Здравствуйте, — поравнявшись с ним, выдавливаю из себя милую улыбку. И даже не заикаться получается. — Спасибо!

Я протягиваю руку к пакетам, уже хватаю их за веревочки, как он неожиданно отводит руку в сторону и спрашивает:

— Не понял…

— М-м-м… вот, — протягиваю ему телефон с заказом. — Я — Ольга. На мое имя заказ.

Глава 5

— Почему так долго, Оль? — слышу, как только переступаю порог отельного номера.

Пока я молчу, не зная, как описать весь стыд произошедшего, Лена идет ко мне. Выглядывает, смотрит на меня растерянно.

— Ты чего, Оль? Что-то случилось?

— Случилось… Я… я чуть не забрала дорогущие пакеты у постояльца отеля.

— Что? — спрашивает Лена не без улыбки на лице и тут я начинаю вываливать все.

Рассказываю и рассказываю о том, как подошла к мужчине, как чуть, можно сказать, не украла его пакеты. И как до последнего думала, что вот еще немного и он одумается, а потом меня нашел реальный курьер.

— Откуда ж мне было знать, что там в этом твоем дорогущем магазине обычные курьеры.

— Оля, — Лена смеется, хватаясь за живот. — Ну такое могло произойти только с тобой.

Мы еще долго обсуждаем тему неожиданного незнакомца. Лена расспрашивает о том, какой он, а я лишь отмахиваюсь, делая вид, что не заметила.

Хотя… я заметила. Тщательно его рассмотрела. Дорогой костюм, туфли, часы… Почему-то все это приходит в голову только сейчас. Ну как курьер мог быть так одет? Хорошо — да, но не в брендовых вещах. Да и внешность… Мужчина слишком ухожен и хорош, чтобы работать в доставке. Слишком уж он мужественный, с благородной внешностью и… хамло!

Вот! Вот, что нужно вспоминать, когда перед глазами возникает его образ. Что он — хамло! Посмел обозвать меня эскортом! Да я… в жизни бы на такое не пошла.

Я даже не замечаю, как мы распаковываем доставку. Лена отдает мне мою одежду и тут я вспоминаю ее цену и пытаюсь отнекиваться. Как я буду за это платить? И даже когда Оля говорит, что отдаст, я не хочу. Соглашаюсь, потому что она непреклонно стоит на своем и убеждает меня, что для адвоката нужно выглядеть представительно.

— Да и вообще, Оль… твой муж столько зарабатывает, пора себя ценить. Брендовые сумки и шмотки быть должны. У этой подстилки его наверняка есть.

Мне на это ответить нечего, потому что я знаю — Лена права.

Сколько раз Глеб говорил мне купить себе что-то стоящее и представительно. Только вот… куда мне в нем ходить? В клинику? Засмеют же и не поймут! У нас все простые, врачи, они о муже-то моем долго не знали, точнее, не знали, чем занимается. А уж когда узнали — и так слушала насмешки, что работать мне незачем. Это в лицо все добрые, а за глаза. Выйдешь неудачно в курилку, столько о себе узнаешь — на всю жизнь хватит.

Мы как раз собираемся выходить, когда начинает трезвонить мой телефон. На экране — скрытый номер. Обычно я не отвечаю, но тут все-таки решаю поднять трубку. Если якобы из банка или мошенники — сброшу.

— Да.

— Алло, Ольга? Вы знаете, где ваша подруга Елена сейчас?

— М-м-м, — поднимаю взгляд на Лену. — Понятия не имею.

— И она с вами не связывалась? — подозрительный мужской голос немного раздражает.

— Угу… Кто ее спрашивает? Николай Викторович…

Я и договорить не успеваю, как Ленка забирает у меня телефон и прикладывает его к уху.

— Алло!

Я особо не вслушиваюсь в их разговор. До меня лишь долетают обрывки, по которым я понимаю, что Лена этого Николая Викторовича хорошо знает и, судя по всему, доверяет, раз сразу же все рассказывает.

И про опекунство и про то, что Гордей ее запер. Каждую мелочь выкладывает мужчине. А когда отключается, смотрит на меня как-то странно и спрашивает:

— Оль… пойдешь сама? Матвей будет тебя ждать. Набери его, номер у тебя есть. Встретитесь, поговорите, он поможет.

— Но как же… а ты?

— А у меня свои дела, за мной приедут.

Я поджимаю губы, но все-таки иду к двери. Сидеть в дорогущем отельном ресторане самостоятельно не входило в мои планы. Но выбора, судя по всему, нет. Лена идти не собирается, а мне, она права, и правда нужно понять, как получить положенное мне по закону.

— Как я выгляжу?

Мне тут же хочется забрать вопрос назад. Ну в самом деле, почему меня вдруг это так обеспокоило? Я в дорогущей одежде, с шикарной укладкой, которую мне соорудила Лена, с естественным макияжем, который подчеркивает все мои достоинства. Но мне… словно нужно убедиться еще. Правда, непонятно зачем?

— Сногсшибательно, Оль, не сомневайся. Твой муж дебил, как и мой. Так что вперед

Я спешу ретироваться, чтобы не чувствовать себя неловко. Быстро-быстро шагаю по коридору и вызываю лифт.

Определиться в ресторане отеля, кто и есть тот самый Матвей — невозможно, так что я набираю его номер и… узнаю, что он еще не подъехал, потому что застрял в пробке. Так что я пока что обращаюсь к администратору, сообщаю о брони на имя Ольга, и меня проводят к столику у окна с панорамным видом на парк.

— Что-нибудь закажете?

— Бокал белого вина, пожалуйста.

Выпить решаю неожиданно, чтобы не нервничать. И вино мне приносят достаточно быстро. Буквально пара минут, и я уже кручу пузатый бокал в руке, все размышляя пить или не пить.

И делаю я это ровно до тех пор, пока за столик напротив не присаживается мой утренний хам. Господи, ну почему? Столиков свободных еще много. Почему он выбрал именно этот? Прямо напротив меня.

Глава 6

— Руку мою отпустите, — командую холодно, когда мужчина сцепляет свои пальцы вокруг моей ладони.

Предыдущий герой-недолюбовник скрылся, будто его и не было. Еще и прощения попросил. Не передо мной, естественно, а перед утренним хамом. За то, что увел “его товар”.

От этого слова меня до сих пор колотит. Я что, настолько плохо выгляжу, чтобы меня принимать за эскортницу? Еще и в возрасте, раз больше, чем на тридцатку не оценили, а девки в клинике обсуждали, что вознаграждения у них высокие. Выше того, что мне предложили.

— Я ни с кем не собираюсь спать! — говорю четко и вырываю свою руку.

Движение получается слишком резкое, потому что как оказывается, не особо-то он меня держал.

— Рад, — отвечает с легкой улыбкой на лице. — Но не обязательно о своих планах мне рассказывать. Будете спать или нет — ваше дело.

— Да как вы… Слушайте! Если вы рассчитываете, что я буду спать с вами, то… вы ошибаетесь! Вы не в моем вкусе и вообще я не работаю здесь!

— А где работаете?

— В больнице, — отвечаю на автомате и только потом до меня доходит, что спрашивает он совсем не об этом. — Всего доброго. Надеюсь с вами больше не встретиться!

Меня от злости распирает, когда я возвращаюсь за свой столик. И в этот момент, к счастью, ко мне подсаживается тот самый адвокат, которого мне советовала Лена. Матвей выглядит презентабельно. С кожаным портфелем в руках, в дорогом костюме, с часами, стоимостью во много-много моих зарплат на запястье. Мне, конечно, приятно будет выслушать столь профессионального адвоката, но сомневаюсь, что у меня будут деньги на оплату его услуг. Хотя, судя по происходящему в отеле, еще не поздно найти кого-то, кто оплатит мой развод.

— Лена отошла? — почти что первое, о чем спрашивает Матвей, когда садится напротив.

— Нет, она… ей пришлось уехать, так что проконсультируете только меня.

Я дрожащей рукой беру свой бокал с вином и тщетно пытаюсь поймать спокойствие. Пока что оно умело от меня ускользает. Я то и дело оглядываюсь по сторонам в ресторане отеля, ожидая подвох со всех сторон. Вдруг еще кому-то вздумается ко мне пристать.

— Итак, хорошо. Что у вас случилось, можно подробнее?

— Развод с мужем.

Матвей смотрит на меня, видимо ожидая подробностей, но я не собираюсь ими делиться. Отворачиваюсь к окну, из которого виден город и снующие туда-сюда люди.

— Брачного контракта, я так понимаю, у вас нет?

— Нет.

Я выходила замуж за человека, которого безумно любила. Выходила раз и навсегда. В мои планы не входило составление брачного контракта на случай развода.

— Тогда перейдём к деталям. Какое у вас с супругом совместно нажитое имущество?

— Трехкомнатная квартира в центре. Оформлена на нас обоих. Мы купили ее в браке, брали ипотеку, но Глеб давно ее выплатил. У него резко дела пошли вгору и он закрыл ипотеку буквально за несколько месяцев.

— Документы оформлены на вас обоих?

— Да. Пятьдесят на пятьдесят. Но Глеб хочет оставить квартиру себе для…

Замолкаю, обхватывая пальцами бокал с вином. Медленно поднимаю его и встряхиваю — вино закручивается воронкой, как и моя жизнь, сбитая с привычного хода в последние дни.

Только вчера все было, как и всегда. Обычное утро, которое я провела одна, потому что Глеб ушел, так и не сев со мной завтракать. Обычный день и ночь на смене в больнице. А уже сегодня… я в дорогущих шмотках сижу в ресторане отеля с адвокатом, потому что у моего мужа любовница.

— … для жизни. Мне, сказал, другую купит. Любую, какую я захочу.

Когда Матвей что-то отмечает у себя в планшете и больше не задает вопросов, продолжаю:

— Дальше. Машина. У него — внедорожник, у меня — седан. Но обе оформлены на него, хотя вторую он купил для меня, я на ней езжу.

— Вы за рулем?

— Нет, — хмурюсь. — Я не вожу. У меня водитель. Но машина фактически у меня. Я… приехала сюда с Леной. Он сказал, что заберет авто, раз у меня нет прав. Но я… не хочу ее отдавать.

Матвей отрывает взгляд от блокнота и впервые за все время немного улыбается.

— Это не он решает. Все, что нажито в браке — делится пополам. Даже если на него оформлено, но куплено в период брака, это общее имущество.

— То есть я могу оставить себе машину?

— Теоретически — да. Или потребовать компенсацию за свою долю. Мы можем составить список имущества и подготовить встречный иск. Что еще есть? Банковские счета? Доля в бизнесе?

— Нет. Бизнес он начал еще до брака. Я к нему не имела отношения и не имею. Счета… были общие. Сейчас… не знаю.

В какой-то момент мне становится дико неловко, потому что я, оказывается, совершенно ничего не знаю. У меня была моя зарплатная карта, деньги на которой я контролировала. Остальное — оформлено на Глеба. Та карта, которой всегда пользовалась я, была его. И в последнее время не спрашивала, сколько там денег, потому что Глеб говорил, что я могу об этом не переживать.

Теперь все это кажется мне каким-то нереальным. Я словно спала долгое время, а теперь, наконец, проснулась. До меня неожиданно доходит, что я вообще ничего не знаю о бизнесе мужа. Только то, что теперь у него все хорошо.

Глава 7

— Боитесь меня?

Фыркаю, смерив его взглядом с головы до ног. Отворачиваюсь почти сразу, но все же тех жалких пары секунд, что я на него смотрела, хватило, чтобы рассмотреть стратегически важные для женского глаза места.

А именно, телосложение, лицо, руки…

На последние я падка со студенчества. Вены, красивым рельефом выступающие под кожей — моя слабость. И, как назло, у этого экземпляра идеальные руки. Это даже из-под манжета рукавов пиджака видно.

Жаль только, что с языком все не так хорошо, как с руками.

— Не хотите разговаривать?

— Не горю желанием.

— Обиделись, что не ответил на ваш утренний подкат?

Убивать взглядом я, к сожалению, не умею, а вот смотреть, как на пыль под ногами, к счастью, да. Научилась этому, пока работала в больнице. Там без этого женщине-хирургу нельзя — очень быстро затопчут.

— Никакого подката не было, — решаю нужным сказать. — Я перепутала вас с курьером, вот и все.

— Это я уже слышал. Ничего нового не придумали?

Какой же упрямый и твердолобый! Да и я тоже… хороша! Вот нет бы помалкивать, так нет же, лезу на рожон с каждым словом.

— Персонально для вас придумывать не буду.

— Зря. Вдруг ко мне индивидуальный подход нужен?

Бросаю на него взгляд и вижу, что ухмыляется, явно довольный нашим разговором.

— Вот и ищите подход к себе… индивидуально, — возвращаюсь ему ехидную улыбку.

— Не хотите поужинать? Я заметил, что вы ничего не ели за столом.

— Какой вы внимательный. Эскортницу от обычной женщины отличить не можете, а вот поела эта самая эскортница или нет, увидели.

Не знаю, сколько бы мы еще препирались, если бы лифт не остановился и на очередном этаже не зашла девушка из персонала отеля. Мы замолкаем. Я намеренно проталкиваюсь вперед, чтобы не разговаривать больше с утренним хамом и когда створки лифта разъезжаются, быстрым шагом направляюсь к ресторану.

До входа остается каких-то пару метров, когда я чувствую на своей талии настойчивое прикосновение чужой руки. Оборачиваюсь и вижу идущего почти вплотную ко мне утреннего хама.

— Я подумал, вы не согласились, — с улыбкой говорит он.

— Я и не согласилась. Послушайте… — хочу остановиться, чтобы, наконец, высказать ему вообще все, что о нем думаю, но он, как огромная махина, продолжает идти и тянуть меня следом за собой, подталкивая рукой в спину.

— Я должен извиниться, — неожиданно говорит он.

Я едва в ногах не заплетаюсь, когда он это произносит, потому что такие, как он — не извиняются. На работе я видела разных людей и таких вот… тоже встречала. Властные, думающие, что весь мир в их руках, они привыкли сорить деньгами и считать, что все можно купить. А когда понимают, что здоровье или даже жизнь близкого, купить невозможно, расстраиваются. И часто обещают стереть тебя в порошок, если кто-то из их близких не пойдет на поправку. А после… даже не извиняются за свои слова. Просто воспринимают проделанную тобой работу, как должное. Так что да, я удивляюсь, когда он извиняется. И еще больше удивляюсь, когда говорит:

— Я хочу загладить вину ужином. Готов поспорить, вы и правда голодны, а мне не хватает приятной компании.

Я собираюсь немедленно отказаться, но потом слышу вибрацию своего телефона и пока утренний хам разговаривает с менеджером ресторана, читаю пришедшее от мужа смс-сообщение:

“Адвокат, серьезно? Разве я не сказал тебе, что куплю тебе квартиру, какую захочешь? Или ты решила обобрать меня до нитки, потому что у меня скоро родится ребенок”

Я перечитываю сообщение несколько раз, в первые несколько секунд решив, что мне показалось, но нет. Он действительно написал это и отправил мне. Так что вместо того, чтобы сидеть в номере и одиноко есть свой ужин, раздумывая над тем, как я могла не заметить изменений в муже, я решаю остаться в ресторане и поужинать с утренним хамом. Может, он не такой уж и плохой человек? По крайней мере, никого, кто бы отличился сегодня хуже мужа, я еще не встретила.

— Ваше меню, — к нам подходит официант после того, как мы присаживаемся за столик.

Мне хватает пары страниц, чтобы понять, что цены здесь заоблачные. Впрочем, я поняла это еще тогда, когда заплатила за бокал вина чуть больше двух тысяч, но сейчас… от четырехзначных, а то и пятизначных цен на блюда у меня начинается аритмия. У меня достаточно сбережений на карте, все-таки, я собирала свою зарплату на протяжении не одного года, не пользовавшись картой вообще, но и тратить их вот так, направо и налево, не хочется. Хотя и выбора нет. Не уходить же из отеля, чтобы найти какую-нибудь забегаловку и поесть там?

Так что прекратив терзаться, выбираю самый дешевый из представленных салат и стакан воды. Она здесь тоже не бесплатна. Когда подходит официант, мой сегодняшний спутник позволяет мне заказать первой. Я быстро проговариваю замысловатое название салата, прошу воду и откладываю меню в сторону, натыкаясь на удивленный взгляд напротив. Он, в отличие от меня, не ограничивается салатом, заказывает мясо на гриле, приготовленное по особенному рецепту шеф-повара.

— Вы предпочитаете мясо или рыбу? — неожиданно спрашивает у меня, так и не отпустив официанта.

Глава 8

— Вы замужем? — незамедлительно спрашивает после рукопожатия.

— Была.

— Развелись?

— Развожусь.

Официант приносит вино. Не помню, когда он успел его заказать, но не отказываюсь. Я, оказывается, нервничаю. Прислушиваюсь к себе — и правда. Сердце барабанит внутри ускоренно, во рту пересыхает, а кончики пальцев подрагивают.

У меня всегда так, когда я нервничаю. Но почему сейчас — не понимаю.

Из-за него? Или из-за новой обстановки? Или из-за сообщений, которые не прекращает строчить муж. Обидные, между прочим. Я не все читала, но мне хватило тех, за которые зацепился взгляд.

— Вас кто-то настойчиво требует? — кивает на мой телефон.

Переворачиваю его экраном вниз, чтобы не нервировал. Перевожу взгляд на мужчину.

Замечаю то, чего не заметила при первой встрече. Точнее, этого не было. Его взгляда, оценивающего, заинтересованного, направленного на меня. В нашу первую встречу он принял меня за эскорт и отшил, сейчас… вижу, что смотрит по-другому.

И я на него… тоже. Пока не понимаю, как. Заинтересовано? Глупости, я все еще замужем и все еще чувствую, как внутри растекается боль от предательства.

— Кто-то неважный?

— Вы всегда задаете так много вопросов?

— Работа такая.

— Вы следователь?

Он усмехается. Понятно ведь, что нет. Следователи в таких роскошных отелях не живут. Как, собственно, и медики. Это я так… по дружбе. Мы сняли номер на сутки. Не знаю, что будет после. Куда потом? Лена ничего толком не объяснила, а я сама… даже не знаю. Мне нужна перезагрузка, чтобы подумать и принять ситуацию. Устроить это здесь непозволительно дорого.

— Я любопытный, но если хотите — поделюсь профессией.

— Не стоит.

— А чем стоит? Возрастом? Только имя друг другу сказали.

Наверное, ничем не стоит. И сидеть с ним за одним столом — тоже. Но я очень хочу узнать о нем что-то. Не знаю, зачем. Возможно, потому что богачи никогда не воспринимали меня, как эскорт. Они больше по части грязи на ботинках, а он — другой. И смотрит по-другому даже сейчас.

— Вы в больнице работаете? Кем?

— А Вы как думаете?

Хмурится. Сложно, наверное. Мало кто мою профессию угадывает.

— Хирург.

— Что?! — ошарашенно. — Как вы…

— Руки. У вас очень изящные руки и тонкие пальцы, моторика у вас развита очень хорошо и… на медсестру вы откровенно не тянете, на любого другого врача — тоже. Разве что на педиатра.

— На педиатра?

— Тут ребенок был с родителями, вы половину вечера на него смотрели.

— А вы, видимо, половину вечера следили за мной.

На самом деле — страшно представить, как я выглядела со стороны. Наверное, жалко. Своих детей нет, так муж завел любовницу и сделал ей ребенка, а я… только смотреть могу со стороны на чужих детей.

— Подловили. Может, перейдем на ты?

— Ради одного ужина? Не стоит.

— Тяжело с вами.

— Поэтому и разводимся.

Прищуривается, будто не верит, а я начинаю думать, что очень плохая лгунья. Мне всегда казалось, что только мужу врать я не могу, а теперь прокололась и перед ним.

Нам приносят ужин. Я, несмотря на то, что планировала съесть только салат, мясо пробую первым. С трудом вспоминаю, что передо мной незнакомый мужчина, потому что чертовски хочется закатить глаза от удовольствия. Это вкусно. Очень. И прожарка, как я люблю.

— Нравится?

— Да.

Пока едим — не разговариваем, потому что не о чем. Я поднимаю телефон со стола, снимаю блокировку. На экране — множество пропущенных и сообщений, которые я даже читать не хочу, не говоря уже о том, чтобы отвечать. Его предположения в корне неверны. Там и про желание обобрать и про “не можешь смириться, что у меня будет наследник?”

Читать неприятно. Ощущение, что Глеб выпил. Перебрал и теперь несет ахинею. Иначе как объяснить то, что он говорит? Я его жена. Была еще утром, а теперь он позволяет себе такое…

Может, этого и ждал? Признания, откровенности, чтобы все в лицо высказать. Правда, с лицом как-то не вышло, он по телефону изливает душу.

Снова ставлю на блокировку и переворачиваю экраном вниз. Не хочу портить себе настроение. Но дальше все равно тяжелее. Наслаждаться едой больше не получается, и я налегаю на вино. Допиваю — приносят еще.

Немного отпускает, я выдыхаю и замечаю, как Тимур смотрит. Внимательно и очень заинтересованно. И я, наверное, так же. Он мне нравится. Понимаю, что все это алкоголь и подальше отодвигаю стакан, хоть и в конечном итоге допиваю его.

Мне слегка кружит голову. Мы разговариваем о многом, о работе, о психологии, о жизни и о фильмах. Он начитанный и насмотренный, рассказывает много, рассуждает “слишком” по-взрослому. Мы долго обсуждаем одну книгу, потом соскальзываем на фильм, и я уже не замечаю, как мы оказываемся в лифте. Не знаю, когда он заплатил.

Глава 9

Мужские губы настойчиво целуют мои. Так, что невозможно увернуться или отстраниться. Тимур прижимает меня к стене, предусмотрительно подложив одну руку под затылок, которым я, клянусь, точно билась бы об стену, как в агонии, потому что мне сейчас… хорошо.

Он целует роскошно. Так, как целуют героинь в книгах и фильмах. Так, как очень давно не целовали меня.

Оказывается, я забыла, да… каково это, когда тебя с такой страстью целуют. И когда хотят вот так сильно, тоже забыла.

— Стоп, стоп, — с трудом отстраняюсь.

Его тяжелое дыхание скользит по щеке.

— Я с подругой живу.

— Ее здесь нет, — замечает.

— Да, но… вернется.

— Позвони ей.

— У нее нет телефона.

Непонимающе смотрю на него, хмурюсь. С чего такое отчаянное желание остаться в моем номере?

— Черт… ко мне нельзя.

В груди сдавливает.

— Жена?

Приподнимает одну бровь, глядя на меня с выражением “Серьезно? Это не у меня кольцо на пальце”.

— Дочка.

— Одна?

— С няней.

— Опусти-те, — быстро исправляюсь, выпутываясь из его объятий.

Ничего не будет уже, я перегорела. Дочка, няня. Ну, конечно! Наверняка запер в номере свою жену с ребенком, а сам вот, здесь со мной сейчас. И пусть я со стороны со своим обручальным кольцом на пальце выгляжу не лучше… его сейчас ненавижу, потому что моя рана слишком свежа.

— Я сниму еще один номер, — “находит” решение.

— Не стоит. Мы погорячились.

— Оля.

— Уходите. Подруга вот-вот вернется, лучше… ей не видеть вас здесь.

Сложив руки на груди и нацепив на лице максимально хмурое выражение. Смотрю на него надменно и жду, пока уйдет. Но он почему-то остается стоять, а затем хватает меня за руку и выводит из номера.

— Да что вы себе позволяете?! — дергаю руку изо всех сил.

— Покажу тебе няню. И дочку.

— Вот еще. Я сказала, все было ошибкой.

— Ладно. Но со мной все равно пойдешь.

Все-таки захожу с ним в лифт и, насупившись, поднимаюсь на несколько этажей выше.

— Вот зачем это вам? — спрашиваю, медленно переставляя ноги и слегка покачиваясь.

Все-таки, я давно не пила и вино все еще гуляет по венам.

— Не нравится место, в которое ты меня записала.

— Это какое?

— Плохое. Вижу же, что надумала лишнего. Имя свое от грязи хочу отмыть.

— Послушайте, я верю.

— Угу…

Все равно не отпускает. Не тянет, конечно, потому что я иду сама, но и уйти не разрешает.

Проводит картой по двери, тормозит на минуту, словно прислушиваясь, а затем толкает меня внутрь.

— Тимур Саввович, мы… — женщина, вышедшая напротив, заметив меня, замолкает и несколько мгновений таращится за спину мужчине. — Юля спит уже. Я… мне остаться?

— Да, остаться. Я документы взять хочу, у нас… переговоры.

Пока я стою, не зная, куда деть не только руки, но и себя, он невозмутимо достает из какой-то папки листок. Я в это время стою под пристальным взглядом женщины. Ей за сорок, взрослая, статная, с добрым взглядом, который сейчас меня пристально изучает. Не верит она его басне про документы. И я не верю. Неправдоподобно, можно заканчивать комедию, но Тимур играет ее до конца. Возвращается с листом, берет меня под руку, разворачивая к двери.

— Доброй ночи.

— Вы… вернетесь?

— Вернусь.

Бумагу, как только выходим, сжимает в кулаке и выбрасывает в ближайшую урну. К лифтам меня больше не ведет и за руку не берет, направляется к террасе. Не знаю, это означает, что мне можно уйти или…

Остаюсь. Не знаю зачем, но иду за ним. Выхожу, отодвигая тихо стеклянную створку в сторону. Закрываю за собой, останавливаюсь чуть позади, замечая тлеющую сигарету, зажатую губами.

— Извините за представление.

Мы снова на “вы”. Отчего-то сникаю.

— Вы… развелись с женой?

Морщится.

— Она отказалась от дочки.

— Как это… отказалась?

В моем представлении мира женщина не может отказаться от ребенка, которого носила под сердцем девять месяцев. Я знаю, что бывает и не такое. Что есть матери-кукушки, которым одним ребенком меньше, одним больше, не имеет значения. Что бывают отказницы.

Но у нас в больнице за ними часто возвращаются. Написала заявление, а потом… вернулась, забрала ребенка. Я это наблюдала. С одной девушкой лично разговаривала.

У всех — разные причины. Но почти всегда это отсутствие денег. Поэтому… в голове не укладывается.

Глава 10

— Стоять-ка, — тормозит Гордея Тимур. — Телефон дай.

— Разбежался.

— Я разрешения на съемку себя не давал, — басит.

— А кто тебя спросит? Ты с женами чужими спишь.

Ловлю на себе мимолетный взгляд. Маска холодной королевы куда-то девается. Теряю ее под его взглядом и в ситуации. Так хочется Гордею все высказать. Не верю, что он не в курсе, но, признаться, и такую мысль вполне допускаю.

— Телефон, — твердит свое.

Когда Гордей, видно, решает, что ему до лампочки, Тимур припечатывает его к стене. Я вскрикиваю, мужчина, что был с Гордеем, грозится позвать охрану.

— Зовите. И в полицию можете тоже. Я обрисую суть претензии.

Вижу, как мужчина меняется в лице. Гордей – тоже. Видимо, не очень-то они хотят связыватся с представителями закона.

Тимур забирает телефон. Ловкими движениями удаляет снятое видео, чистит корзину и возвращает телефон Гордею.

— Иди.

Пока Тимур стоит, глядя им вслед, я стараюсь спокойно дойти до своего номера и скрыться за его дверью, но он как-то быстро меня нагоняет. Останавливается за спиной.

— Простите за это, — машу рукой в сторону лифтов.

— Интересные у вас знакомые.

— Какие есть.

— Ничего не хотите мне сказать?

— Мне нечего.

— Уверены?

— Оправдываться не буду. Думать можете, что хотите.

Открываю дверь, планируя тут же ее закрыть, но он не позволяет.

— Меня только что с вами чуть не сфотографировали.

— И что? — пожимаю плечами, а у самой сердце колотится.

Это видео, если бы оно осталось у Гордея и всплыло потом в суде, сказалось бы на мне. Развод требую, вроде бы, я по причине измены, а сама тут… в отеле. С незнакомцем.

— У вас проблемы? Я могу помочь.

— Мне не нужна помощь, Тимур. Просто оставьте меня в покое.

Я в очередной раз дергаю дверь и с удивлением понимаю, что она поддается. Хлопаю, закрываю и приваливаюсь спиной к стене. Лены нет, и я вдруг думаю о том, что Гордей и тот мужчина вышли из номера, значит, у них есть доступ к нему, но как? Они забрали ключ у Лены? И ведь позвонить некуда.

Избавившись от непривычной для себя одежды, которая почему-то давит на меня тяжелым грузом, иду в душ. А по возвращению включаю телефон и читаю сообщения. Не все, но и тех, что читаю – хватает.

“Ты не собираешься разговаривать со мной?”

“Что, и правда войны хочешь?”

“Я тебе сказал – получишь квартиру. Зачем эти адвокаты?”

Дальше угрозы, недовольства и в конце.

“По отелям, значит, гуляешь”.

Доложил Гордей.

“А какое страдальческое лицо строила. Небось, ждала, когда от тебя уйду, чтобы развлекаться”.

Неожиданно обнаруживаю мокрые дорожки на щеках. Вытираю и собираюсь махом снести весь чат, но в последний момент останавливаюсь. Иди знай, что потребуется на суде в качестве доказательств.

Телефон звенит входящим. На экране имя мужа, но разговаривать я не буду. Оскорблений мне в смс-сообщениях хватило. Жду, пока перестанет звонит, но это происходит только с третьего раза. Следом – снова сообщение.

“Советую тебе подумать еще раз над адвокатом. Дом – шикарная возможность начать новую жизнь. Ты в своей больнице в жизни не заработаешь”.

Вместо страха и ответа ему пишу сообщение адвокату:

“Хочу начать процедуру раздела имущества как можно быстрее. Также прошу запросить все банковские счета и активы, зарегистрированные на имя Глеба. Квартира, вторая машина, бонусы, доли, недвижимость. Все, что было приобретено за восемь лет брака. Подключайте финансового аналитика, если нужно. Я готова.”

Несколько раз перечитываю и жму отправить. Я выходила замуж раз и навсегда, а теперь безжалостно хочу его уничтожить. Я знаю, что ничего не получится. Я получу то, что принадлежит мне и… все. У меня будут деньги на новую жизнь, а у него эта самая новая жизнь началась незамедлительно, стоило мне ступить за порог.

Взгляд цепляется за кольцо на пальце.

Снимаю его.

Сначала оно цепляется за кожу, как будто не хочет отпускать. Но я тяну сильнее и кольцо соскальзывает, отлетая по столу к стене. Кладу кольцо на край столешницы, поджимаю губы. Я не снимала его буквально никогда. Привыкла, срослась. И теперь сняла за ненадобностью.

Лена так и не возвращается. Я засыпаю, лежа на кровати в ожидании подруги, но когда утром просыпаюсь – ее все нет. Так что я пакую одежду в сумку, которую брала с собой и спускаюсь на ресепшн, чтобы отдать ключ-карту и поблагодарить за гостеприимство. Мне пора.

Пока не знаю, куда, но и оставаться здесь не намерена.

— Папа, папочка, — слышу звонкий девчачий голос, а потом вижу, как девочка, одетая в розовое с белым платье, подбегает к Тимуру и он поднимает ее на руки.

Глава 11

Вместо того, чтобы подойти к Тимуру и сказать ему, где ребенок, быстро бегу за девочкой. Она вышла вот только что. Минута буквально. Но стоит оказаться на улице, как я понимаю, что ее нет. Оглядываюсь по сторонам, но ярко-розовое платье нигде не мелькает. Я бы точно заметила. Куда она умудрилась так быстро убежать?

Возвращаюсь в холл, нахожу Тимура, стоящего у стойки регистрации, взглядом и решительно иду к нему.

— Девочка, — трогаю его за плечо. — Вышла из отеля.

Он хмурится, глядя на меня, как на идиотку, которая посмела его побеспокоить в такой важный момент.

— Дочка ваша. Ее розовое платье мелькнуло, я случайно заметила.

Бросив растерянную на ресепшене девушку и очередь, образовавшуюся за ним, бросается к двери. Я – зачем-то следом. Если бы мне кто-то сказал зачем, я бы ему не ответила. Просто перебрасываю большую сумку, с которой сюда приехала, через плечо, и шагаю на выход, замечая Тимура, растерянно осматривающегося по сторонам.

— Она ушла сама? — неожиданно оказывается рядом.

— Я… не знаю. Я только платье видела.

— Ее кто-то держал, вел за руку?

— Не знаю… нет, не думаю.

— Вспоминайте, — встряхивает меня за плечи.

— Я не знаю! Я только увидела, как она вышла. И почти сразу пошла за ней, но ее тут не было. Ни там, ни там, — киваю в обе стороны.

Отпускает.

Я недовольно растираю плечи.

— Проверьте кафешки. Может, какая-то особенно ей понравилась.

Бросив на меня убийственный взгляд, шагает по тропинке в одну из сторон. Я – иду в другую.

Справа от себя замечаю кафешку с мороженным и не могу пройти мимо. Толкаю дверь, захожу и почти сразу натыкаюсь на розовое платье. Девчушка сидит за высоким столиком и уплетает мороженое. Парень за стойкой странно посматривает на девочку, но завидев меня, расплывается в улыбке.

— Вы за ней?

— Нет, — вместо меня отвечает она.

— За мной папа придет.

Ну, конечно.

— Папа тебя ищет, — говорю малышке, останавливаясь у столика.

Она задирает голову, смотрит на меня своими ясными зелеными глазами и хмурится.

— Почему ищет? Мы вчера договорились поесть здесь мороженного. Он вот-вот придет, он обещал.

— Сколько с меня? — подхожу к стойке, спрашиваю у парня и рассчитываюсь, наблюдая за тем, как героически Юля держит в маленькой руке огромный рожок мороженного.

— Часто ты вот так… уходишь? — присаживаюсь рядом с ней.

— Как? — спрашивает, насупившись и откусывает вафельный рожок.

— Внезапно. Папу ведь не предупредила?

— Он догадается. Я говорила, что хочу мороженное.

Может, и догадается. Но когда? Опасливо посматриваю на дверь.

— Сегодня папа не работает. Мы шли в СПА, но папа так долго с кем-то говорил по телефону, что мне стало скучно. Я хотела мороженого, а папа говорил "позже". Вот я и подумала — а вдруг забудет?

Она говорит это с такой взрослой логикой, что внутри щемит от осознания, как часто дети переживают о том, что нам, взрослым, может показаться мелочью.

Наверное, страх быть забытой — универсальный для каждой женщины. Я понимаю Юлю, как никто.

— Расскажешь, как убедила продать тебе мороженное?

— Я сказала, что папа сейчас подойдет. Дядя… — она показывает на парнишку, — он не хотел давать, но я пообещала не убегать.

Непростая малышка, самостоятельная и смелая. Я таких еще не встречала.

— А ты? — задирает голову и с интересом на меня смотрит. — Няня? Папа сказал, она придет сегодня.

— Я… нет.

— А кто ты? — хмурится. — Больше папа ни о ком не рассказывала, — подозрительно.

В этот момент дверь кафе открывается, и на пороге появляется Тимур. Его взгляд быстро и напряженно скользит по помещению и останавливается на нас. За миг он оказывается рядом с дочкой, приседает, смотрит на нее и с поджатыми губами поднимается на ноги. Ничего не говорит, идет к бармену и пытается рассчитаться, но когда узнает, что я уже это сделала, снова злится.

— Вы ведь видели, что она сюда пошла, верно? Видели и не сказали?

— С ума сошли? — тихо шепчу, чтобы Юля не услышала.

— А как вы ее нашли?

— Так же, как нашли бы и вы, если бы хоть чуточку слушали дочь. Она выпрашивала у вас мороженное, а вы не разрешали ей, вот она и решила сделать это самостоятельно.

Мы препираемся какое-то время, пока Юля не соскакивает со стула и не подходит к нам, дергая отца за полы пиджака.

— Пошли, я наелась.

Подхватив дочку на руки, идет к выходу из кафешки. Я – следом, ощущая себя лишней.

— Спасибо, — неожиданно удостаиваюсь.

Не успеваю и пары шагов сделать, как он благодарит на выходе. А неплохо бы извиниться за то, что решил, будто я знала, где она и смолчала.

Глава 12

— Ты правда останешься? — Юля смотрит на меня так, как будто я волшебница, которая пообещала подарить пони.

— На пару часов, не больше. Но ты будешь послушной, — предупреждаю ее. — Обещала же не устраивать бедлам.

Она хихикает, запрыгивает на кресло в лаунж-зоне отеля и болтает ногами, с любопытством рассматривая меня. В номер она возвращаться не хочет, хотя ее папа настаивал на том, чтобы мы безвылазно сидели там. Никаких прогулок, бассейна и других развлекательных мероприятий вне зоны номера. Но как я должна отправить Юлю в номер остается для меня загадкой.

— Так и будем здесь сидеть? — спрашиваю у нее.

— А что?

— Скучновато тут.

— В номере тоже.

— В другое место папа не разрешил.

— Потому что я убежала?

Пожимаю плечами. Откуда же мне знать, почему Тимур так решил? Я знаю его несколько часов и не успела составить о нем мнение.

— Ладно, давай в номер.

Юля спрыгивает с кресла и несется впереди меня к лифтам. Я едва за ней поспеваю. Охранник, приставленный к нам, и подавно. Поднимаемся на этаж все вместе в одной кабине лифта. Заходим в номер, в котором я была вчера.

В этот раз удается рассмотреть все в мельчайших подробностях: аккуратно сложенные вещи, на столике стоят закуски и сок. Почти абсолютный порядок, если не считать игрушек, разбросанных на кровати в хаотичном порядке. Сразу же понимаю, что основной источник хаоса для Тимура — Юля.

— Можно включить мультики? — тут же спрашивает она, как только забирается на диван.

— Так сразу телевизор? А уроки? Дела?

Она смотрит на меня удивленно и хмурится.

— Уроки и дела? Это что?

— У тебя никаких занятий нет? — спрашиваю подозрительно.

— Не-а, — мотает головой, а во взгляде озорной блеск.

Врет же. Не знаю, как это понимаю, наверное, чуйка срабатывает.

— А если найду тетрадки?

— Ищи.

Действительно провожу обыск в номере. Кажется, что во все щели и тумбочки уже заглянула, но никаких тетрадок и даже ручек нет.

— Ты припрятала все, что ли?

— Мы тут отдыхаем. Папа взял меня с собой, но я поехала только при условии, что мы не будем заниматься.

— Телевизор весь день не дело.

— Согласна, — вздыхает. — Но в бассейн нам сказали нельзя.

— Хорошо, — соглашаюсь с ней. — Включай мультики, пока я придумаю, чем заняться.

Юля щелкает пультом, я иду к игрушкам, чтобы хотя бы примерно понять, с чем придется иметь дело.

— А у тебя есть дети? — прилетает неожиданный вопрос.

— Нет.

— Почему?

— Иногда у взрослых нет детей.

— Ты не хочешь?

— Хочу.

— Тогда почему нет?

Вздыхаю. Как объяснить ребенку, которого воспитывает отец, почему у тебя, как у женщины, нет детей?

— Не всегда получается так, как хочется, — отвечаю честно.

— У тебя глаза, как у папы, — неожиданно заявляет она. — Грустные, когда говоришь на серьезные темы.

От резкой смены темы теряюсь.

— Он часто грустный?

Она пожимает плечами.

— Когда один — да. Но со мной старается быть другим, но я иногда подсматриваю. Он… очень хороший. И я тоже. Но мама от нас ушла. Папа сказал, она выбрала другую жизнь.

Я чувствую, как в животе что-то болезненно сжимается.

— Это он так сказал?

— Угу… я спрашивала, когда поняла, что у других детей есть мамы, а у меня — нет.

Я подхожу ближе и сажусь на край дивана. Юля продолжает есть фрукты, таская их зубочисткой с подноса. Такая маленькая, такая умная и — такая обделенная тем, что должна была иметь с рождения — материнской любовью.

— А давай все-таки пойдем в бассейн, м?

— А как же папа?

— А мы на часик. Не скажем ему, ладно?

Юля радостно поднимается с дивана и начинает собираться. Никакого купальника у меня с собой нет, так что я решаю просто надеть халат на белье и отправиться так. Главное, что Юля умеет плавать, о чем она сказала мне заранее и у нее есть купальник. Я же просто посижу у бассейна и понаблюдаю за ней.

Мы спускаемся в бассейн, и по дороге я чувствую себя школьницей, совершающей преступление века.

Юля сияет. Не как ребенок, которому позволили сделать шалость, а как ребенок, кого наконец услышали.

Юля бежит вдоль бортика, как маленький ураган, затем резко останавливается и оглядывается:

— Ты точно не боишься реакции папы?

— Не-а, — мотаю головой.

Глава 13

— Вчера ночью с левым мужиком. Сегодня вот… — он смотрит на Юлю, скривившись. — С каким-то ребенком. Ты меня позоришь. Разведись сначала, потом уж.

Слава богу, ему хватает ума говорить все это тихо, чтобы слышала только я.

— Позорю тебя!? — восклицаю, не в силах поверить. — Ты любовницу на стороне завел и она вот-вот тебе ребенка родит.

— Она нигде не светится.

— Удобно.

— Заканчивай паясничать и пошли. Эту… — снова смотрит на Юлю, которая оборачивается полотенцем и на расстоянии прищуривается, глядя на Глеба. — Родителям верни.

— Я никуда с тобой не пойду.

— Пойдешь.

Ситуация безвыходная. Он стоит здесь и настаивает, а охранник, стоявший у двери бассейна, как назло куда-то делся.

— Вернуть девочку сейчас не могу. Ее отец на совещании.

— А мать?

Молчу. Говорить, что у нее нет матери, не хочется, потому что примерно представляю, что скажет Глеб.

— Поверить не могу, — смеется. — Ты что, мужика с ребенком нашла?

Выплевывает это так, что едва удерживаюсь, чтобы не влепить ему пощечину. За всю нашу семейную жизнь мы очень редко ссорились, но очень часто давили на болевые точки. У Глеба таковых почти не было, а вот у меня — достаточно. И он всегда, всегда на них давил, потому что так было проще, потому что так меня можно было осадить. Но сейчас… после его предательства эти слова чувствуются особенно обидно.

— Это жалко, Оля. Столько женщин живут без детей, а ты первого встречного нашла?

— Что здесь происходит? — голос Тимура звучит неожиданно.

Я вздрагиваю, заглядываю за спину Глеба и понимаю, что отец Юли уже здесь. А вот охранника по-прежнему нет. И нам, судя по взгляду Тимура, не поздоровится.

— Я все объясню, — тут же говорю ему, чтобы предотвратить катастрофу.

— Я о вас, — вдруг обращается к моему мужу. — Что вы здесь устроили при моей дочери?

— Я всего лишь разбираюсь со своей женой, — хмыкает Глеб, засунув руки в карманы. — Имею право.

— Не при моем ребенке.

— Вы сами оставили дочку не пойми с кем.

Мои брови ползут вверх, Тимура — тоже.

— Выйдем-ка. Ольга, присмотрите за Юлей, — обращается ко мне.

Мне же хочется разорваться. Между ними и его дочкой, потому что кажется, отпустить их одних сейчас — не лучшая идея.

Однако, выбора у меня нет. Остаюсь. Помогаю Юле вытереться и то и дело посматриваю на выход, ожидая возвращения Тимура. Вдруг понимаю, что Глеба здесь не жду. Пусть идет своей дорогой. Туда, где ему самое место. К своей новой женщине. Вот ей и указывать можно, а мне… мне нет. Я больше не в его зоне ответственности.

Тимур возвращается спустя минут десять. Один. Как бы я не смотрела за его спину, Глеб за ним не заходит, и я не знаю, благодарить его за это или лучше не стоит.

— Кажется, я не разрешал идти в бассейн, — замечает, нависая над нами с Юлькой грозной скалой.

— В номере не было чем заняться. Только телевизор. Я решила, что бассейн все-таки лучше для ребенка.

— Решили правильно, но где Андрей?

Тимр смотрит на дверь, и я решаю, что Андрей это охранник, который должен быть здесь вместе с нами.

— Стоял первое время, потом куда-то пропал.

Тимур кому-то звонит, я помогаю Юле встать и надеть шлепки, потому что она полностью укутана в полотенце, как в кокон.

— И что, Андрюша? У меня здесь чуть ребенку психологическую травму не сделали. Вы… — Тимур замолкает, явно пытаясь сдержаться. — Безответственные. Жду у себя через час. Постарайся уж решить возникшую проблему.

Мы с Юлькой в это время стоим притихшие, чтобы не нарываться лишний раз на проблемы.

— А вы… в номер давайте, живо.

Выходим из бассейна, шлепаем к лифтам. Я все осматриваюсь по сторонам, хотя уверена, что Глеба нет. Не сомневаюсь даже, что Тимур был очень убедительным.

В номере вздрагиваю, когда за нами с хлопком закрывается дверь.

— О любых перемещениях сообщать мне, — вдруг говорит Тимур. — Я доверил вам свою дочь не для того, чтобы вы меня ослушались. И она тоже. Она знает правила, — смотрит грозно на Юлю, но ей хоть бы что.

Она себе запрыгивает на диван и, весело свесив ноги, улыбается своему отцу. Абсолютно бесстрашный ребенок, в меру избалованный своим отцом. Я отчего-то уверена, что Тимур изо всех сил старается держать ее в ежовых рукавицах, но получается у него так себе.

— Еще раз извините. Решение было спонтанным.

— Мы собирались поплавать до твоего возвращения, — с невозмутимым видом говорит Юля, сдавая мой план с потрохами.

— Вот как… Значит, будь добра, Юлия Тимуровна, принять душ после бассейна. Мы позже с тобой поговорим.

Она фыркает, но все же с величественным видом поднимается на ноги и идет в душ, а я остаюсь с Тимуром наедине. В глаза ему смотреть неудобно. Он наверняка слышал последнее, что мне сказал муж. И от этого так, черт возьми, неприятно.

Глава 14

— Вы сами настояли на том, чтобы я осталась с Юлей. Я не профессиональная няня и понятия не имею, как обращаться с детьми. Юля хотела в бассейн, а в номере, кроме телевизора, нечем было заняться. Я решила, что бассейн под моим присмотром лучше, чем…

— Я должен извиниться, — неожиданно меня перебивает.

Я резко замолкаю. Он что сейчас, просит прощения? Смотрю на него, как на восьмое чудо света.

— Я составил о вас неправильное мнение.

— И какое же?

— Вы действительно разводитесь.

— А вы думали, я изменяю мужу с первым встречным? Тимур… — делаю паузу. — А ведь вы оставили со мной свою дочь.

Тяжело вздыхает. Вообще, выглядит уставшим. Вон, даже галстук послабляет, а затем достает из мини-бара виски и плещет его в стакан. Хорошо так плещет, с душой. И почти залпом выпивает.

— Я слышал ваш разговор с мужем.

— О, не начинайте.

— Я уже говорил, что могу помочь.

— И как же? Наймете нянькой и приставите охрану?

— Как вариант, — улыбается.

— Я уже говорила, что не няня. И опыта работы с детьми у меня нет.

— Вы хирург в больнице. С ответственностью у вас порядок.

— Я не буду работать няней, Тимур. У меня полная ставка рабочего дня, я не могу просто взять и уволиться, переквалифицировавшись.

Ему это, судя по поджатым губам, явно не нравится.

— У вас же есть няня, — замечаю.

— Есть. Но Юле она не нравится. Честно говоря, ей никто не нравился, а вы, кажется, неплохо поладили. Мне нужен человек, с которым я не буду бояться оставить своего ребенка.

— Я вам повторяю — я работаю.

— Ваш бывший муж на время развода, на сколько я понял, все равно не даст вам поработать. Да и на работе вашей, как только все узнают, будут смотреть косо, строить догадки. Я вам предлагаю это время проработать у меня. Сколько вы получаете? Сто тысяч? Двести? Я готов заплатить в два раза больше.

Мне кажется, можно поперхнуться даже слюной, потому что именно это я чуть и не делаю, когда он называет эти цифры. Я столько не заработаю, даже если буду сутками работать и без выходных. Могла бы, если бы строила карьеру и училась, но так как Глеб был против, то я длительное время проработала на одном месте и… в общем, не доросла до таких зарплат. Не пару десятков получаю, но и не сто.

— Вы не в курсе зарплат в клиниках.

— Больше зарабатываете? — прищуривается недоверчиво, будто пытается понять, в какой момент у нас так хорошо выросли зарплаты.

— Меньше, Тимур. Гораздо меньше.

— Тем более. Двести буду платить, вас устроит? На полный рабочий день с проживанием.

— В отеле?

— У меня дома. В отель я беру Юльку, потому что дома ее невозможно ни с кем оставить. Предыдущая няня сломала ногу, а та, что была перед ней — чуть не утопилась в бассейне.

— При чем здесь Юля?

— В первом случае она разлила оливковое масло на кухне, во втором — толкнула няню в бассейн, а она не умела плавать.

— Юля?

Я отказываюсь в это верить.

— Поэтому я и хочу вас нанять. Вы — первая, кто не говорит мне, что моя дочь чудовище, которое нужно запереть в специальном учреждении. Вру, не первая, текущая няня такого не говорила, но Юля на нее постоянно жалуется.

Юлька выходит из ванны, закутавшись в смешное розовое полотенце с ушками. Немного неуклюже ковыляет к нам и забирается на диван, глядя на отца исподлобья.

— Вы только посмотрите на… — начинает было Тимур, но я тут же его осекаю.

— Не стоит. Это не сработает.

— А что сработает?

— Ничего. Как я уже сказала…

— Понял. Поужинаете с нами, хотя бы?

Я бы отказалась, но тут в игру вступает Юля. Начинает меня упрашивать, и я сдаюсь, не придавая особенного значения улыбке Тимура.

Ужин приносят через полчаса. Мы за это время успеваем сложить единственные пазлы, которые есть в номере, да и то парочки не хватает. А Тимур… успевает принять душ и выйти в спортивных шортах и футболке, кажется, на пару размеров меньше. Иначе как объяснить то, что она слишком уж критично обтягивает все доступные кубики на прессе.

Садимся за стол, беремся за приборы. Тимур, не успев и куска в рот отправить, вынужден ответить на звонок и, видимо, чтобы не материться при дочери, выйти на террасу. Он максимально недоволен тем, что его отвлекли.

Вижу, как вздыхает Юля и каким взглядом смотрит в сторону отца. Нет. Нет, Оля. Соберись. Не твое это дело, что у него нет времени на дочь и он очень сильно занятой. Не твое.

Беру свою вилку, нож и ловлю себя на том, что ковыряюсь в тарелке. Просто перебираю еду и поджимаю губы. То, что я замечаю, мне не нравится. Но еще больше не нравится, что я на это реагирую. И эту маленькую грустную девочку очень хочется пожалеть. И попытаться помочь ей. И ее отцу, у которого нет времени на воспитание дочери.

Глава 15

Я молча смотрю на деньги на столе. Пара купюр, небрежно оставленных, словно я официантка, а это — счет за ужин. Глаза колет не сумма, а сам жест. И в этот момент я понимаю, что не могу вот так уйти.

— Тимур, — тихо зову, прежде чем он успевает пойти за дочерью и попытаться уговорить ее не уходить к волкам.

— Я возьму ее в зоопарк, но только при одном условии.

— И каком же?

— Вы не будете платить мне деньги. И никаких контрактов и приказов с вашей стороны.

— И кем же вы в таком случае будете для моей дочери? Подругой? Волонтером?

Я вздыхаю, а он продолжает.

— Нет, Ольга, так у нас с вами ничего не получится. Мне нужна няня для дочери. Оплачиваемая, потому что Юлька отбирает много времени и сил. А еще я предпочитаю заплатить деньги и понимать, что получу взамен хорошо выполненную работу. В вас я не сомневаюсь, но на каком основании вы будете оставаться Юлей? Насколько я понял, у вас не самое выгодное положение сейчас.

— Я как раз собиралась озвучить вам свою просьбу. Выслушаете?

Он возвращается за стол, садится напротив.

— Как вы уже поняли, я пытаюсь получить развод. Адвокат у меня уже есть, с этим проблем не будет, но… когда я уезжала, я забрала только самые основные документы и кое-что из одежды. Я бы хотела забрать остальное. Вы можете… отвезти меня? В смысле… вы посидите в машине, а я поднимусь, все заберу и спущусь. Я могла бы вызвать такси, но… в общем, вы нужны мне “на всякий случай”.

Я готовилась к тому, что он будет меня подкалывать. Особенно после того, что услышал в бассейне, а я уверена, что услышал он достаточно. Но вместо этого он говорит обычное:

— Хорошо. Можем завтра поехать. После зоопарка Юля охотнее останется с няней, чем сейчас.

— Да, хорошо, это… не срочно.

Между нами повисает пауза. Я смотрю на свою сумку, брошенную у входа и думаю о том, что мне сегодня негде ночевать. Я собиралась поехать домой и собрать вещи, а затем решить вопрос с жильем, теперь же… придется снимать номер в отеле еще на сутки. Надеюсь, у них не будет с этим проблем.

Как только Тимур уходит к Юле, я подхватываю сумку и выхожу в коридор. Минуя зеркальную стену лифта, автоматически поправляю волосы и натягиваю улыбку. Мы с Тимуром не договорились о встрече завтра, но я поднимусь к нему снова, как только сниму номер.

В лифт этажом ниже заходит несколько мужчин азиатской внешности. Они вежливо поклоняются и что-то говорят на своем, а я продолжаю только улыбаться.

На ресепшне привычно улыбающаяся девушка узнает меня и здоровается, а затем с сожалением сообщает, что номеров свободных нет.

— Как нет? — спрашиваю удивленно.

— У нас сегодня делегация из Китая, всех расселили. Мы предупреждали гостей о возможной ротации, но вы, насколько я вижу, бронирования не оформляли.

— Потому что не собиралась оставаться, — выдыхаю. — И у вас… ничего? Даже не номер для персонала?

Она виновато качает головой.

— Даже люксов нет. Все занято. На двое суток, минимум.

Я стою, глядя в экран ее монитора, который она повернула ко мне, будто надеюсь, что внезапно всплывет окно «номер освободился». Но чуда не случается.

— Проблемы? — я вздрагиваю от неожиданно знакомого голоса.

Оборачиваюсь. За спиной стоит Тимур. Он в той же одежде, что и был, пока мы сидели у него в номере.

— Девушка хочет снять номер, — сдает меня с потрохами ресепшионистка, — но…

— Номеров нет, — улыбается он. — Делегация из Китая.

Девушка кивает, а я спрашиваю:

— Откуда ты знаешь?

— Я их всех сюда и поселил.

— Вы?

— У моей компании с ними контракт. На логистику, экспорт. Гостиницу бронировали через наш отдел. Ну, в общем, мест нет.

— К сожалению, — пищит за спиной девушка.

— Не переживайте, — говорит ей Тимур. — Девушка переночует у меня. Так ведь можно? У меня номер, кажется, на четверых человек рассчитан.

— Да, да, так можно, — говорит она, что-то отмечая у себя в компьютере.

— Вот и решили.

Тимур забирает у меня сумку, которую я никак не собираюсь отдавать, но он все равно ее отбирает у меня и выдвигается к лифтам.

— Погодите, — иду за ним. — Это как-то неудобно. Я… не могу.

— Неудобно спать на улице под дождем, а в моем люкс-номере очень даже удобно.

Он спокойно вызывает лифт и, не обращая внимания на мои возражения, заводит меня внутрь. Уже у его двери я пытаюсь отказаться снова.

— Ольга, ну хватит. У меня большой номер, поместимся все. Не вижу смысла вам сейчас куда-то идти. На улице дождь, похолодало. А поехать с вами, как вы понимаете, я не могу.

— Да, но…

— Проходите, — он втаскивает меня в свой номер.

И вот потом оказывается, что в его большом и удобном номере только одна большая кровать и маленькая кроватка, на которой спит Юлька. Вернее, кроватка-то большая, но для ребенка, а я туда, как бы не пыталась вместиться, у меня не получится.

Глава 16

— Ты храпишь? — прилетает мне вопрос, как только я выхожу из ванной.

— Эм… нет, наверное.

— Наверное?

— Не знаю, не слышу себя во сне. А ты?

— Как спорткар.

Смотрю на него в ужасе, представляя, как не сплю всю ночь и это, видимо, отражается на лице, потому что Тимур начинает смеяться, запрокинув голову назад.

— Не храплю, — говорит, успокоившись. — Но Юля может разговаривать во сне. Так что не удивляйся, если услышишь, как она читает лекции волкам или просит чай из невидимого сервиза.

— Отлично, — вздыхаю, подходя к своей стороне кровати. — Прямо ночь чудес.

Пока решаю, как забраться в кровать к нему под одно одеяло, Тимур встает и направляется к мини-бару и достает два бокала.

— У меня тут есть белое сухое. Думаю, после такого дня мы оба заслужили хотя бы по половине бокала.

— Или по ведру, — тихо бормочу я, но все же принимаю бокал.

Отдав мне бокал, Тимур направляется к окну, а я прислоняюсь к изголовью и впервые за этот длинный день выдыхаю. Столько всего случилось. Не больше, чем вчера, но кажется, что мир вокруг сошел с ума.

— Удивительно, — нарушает тишину Тимур. — Ты не первая женщина, которая оказывается со мной в постели. Но первая, кому я даже не пытаюсь делать намеков.

— Это попытка все же сделать намек?

— Нет. Просто констатация факта. А что… ты хочешь?

Поворачивается, смотрит на меня в упор. Хочу сказать ему что-то колкое, но слова никак не лезут в голову, поэтому я прячусь за стаканом вина.

И стараюсь незаметно натянуть одеяло повыше. Я и так не раздевалась, лежу в футболке и пытаюсь не нервничать. Ничего такого не будет. Мы просто переночуем в одной кровати, а на утро пойдем с Юлькой в зоопарк.

А потом… потом я чувствую, как тело расслабляется. С удивлением смотрю на пустой стакан и думаю о том, как я могла так облажаться. За ужином я практически не ела, потому что мы много разговаривали, а теперь я чувствую, как быстро действует вино.

Кружит голову, разгоняет сердечный ритм и вынуждает нервничать, когда Тимур подходит и наклоняется, чтобы забрать стакан. Я вдыхаю запах его геля для душа и чистой кожи. И отворачиваюсь, потому что меня неожиданно ведет. Я прекрасно помню его руки на моем теле, а губы на моих, чтобы оставаться равнодушной.

Свет в комнате гаснет неожиданно. Я едва могу различить очертания Тимура, который подходит к кровати. И только чувствую движение с левой стороны. Мне не по себе от его присутствия. А уж когда он наклоняется ко мне и говорит:

— Может, попробуем снова? То, что так и не сделали в твоем номере?

Мне впервые так сильно хочется ответить согласием. И впервые вместе с тем отказать. Такие противоречивые чувства рядом с ним испытываю, не передать словами. И все же нахожу в себе силы сказать твердое:

— Нет.

Натянув одеяло повыше, укрываюсь с головой и пытаюсь убедить себя, что все правильно и что именно так все и должно быть.

***

— И что, и слона увидим? И льва? — не перестает задавать вопросы Юля.

— Всех увидим, — отвечаю ей.

— Жаль, папа не с нами.

— Он видел всех.

— Правда? Когда?

— В детстве. Мы все видели. Папа твой очень занят, Юль.

— Я знаю, — она вздыхает. — У него работа. Когда он говорил, что мы все пойдем, я ему не поверила. Он очень редко может вот так просто со мной куда-то пойти.

Она вроде бы грустит, но уже через пару минут, стоит нам только войти на территорию зоопарка, как улыбается. И с интересом начинает глазеть по сторонам. А потом подолгу останавливаться у каждой клетки и спрашивать меня о животных. Я наивно полагала, что придется только посмотреть, а по факту — читаю все, что о них написано и пересказываю Юле, чтобы ей было интересно.

В таком темпе проводим около четырех часов, после которых нас из зоопарка забирает личный водитель, чтобы отвезти поесть. Пообедать мы должны вместе с Тимуром. И так и происходит, мы заказываем еду, нам все приносят и потом Тимур присоединятся. Сначала расспрашивает дочку о зоопарке, потом говорит мне, что сразу после обеда готов поехать решить мой вопрос.

Кажется, что даже я не настолько готова, но все же не собираюсь пасовать.

Сначала мы отвозим Юлю домой. У Тимура, оказывается, огромный двухэтажный дом. Не знаю, как он убедил дочку побыть с прежней няней, но она согласилась. Так что мы спокойно выезжаем по моему адресу, где я прошу его побыть внизу и вмешаться минут через двадцать, если я не выйду. Этого мне будет достаточно, чтобы собраться.

Оставив Тимура, поднимаюсь на свой этаж, достаю ключи, но с удивлением отмечаю, что они никак не подходят к замку. Нахмурившись, пробую еще раз, пока дверь не поддается, только открываю ее не я, а с внутренней стороны. Я непонимающе хмурюсь, не осознавая, как он мог остаться дома, ведь он бы даже с температурой сорок пошел работать, но когда дверь полностью открывается, я вдруг осознаю, как же сильно ошибалась.

Глава 17

Масюнь…

От этого прозвища меня отчего-то коробит. Насколько я знаю, Глебу ничего из ласкательно-уменьшительных не нравится. Никакие зайчики, котики, солнышки в нашей жизни не использовались, потому что его буквально выбешивал зверинец. Видимо, нужно было пробовать масюня.

Не обращая на ее ковыляния за мной, иду в нашу с Глебом спальню и торможу сразу же, только открыв дверь.

Это больше не наша спальня. Здесь… все другое. Постельное слишком яркое, на полу валяется белый пушистый ковер, в углу стоит какое-то оборудование. Подозреваю, для съемки. В общем… моего здесь ничего нет.

— Как вы… — говорит, запыхавшись. — Глеб не сказал, что вы придете.

— Он не знал.

— Вы считаете это нормальным? — тут же переходит в наступление. — Просто прийти в чужой дом и…

— Это мой дом, — оборачиваюсь к ней. — Два дня назад это была моя спальня. И в ней были мои вещи. Где они, скажешь?

— Я их… вынесла. На балкон. Все лишнее там.

Лишнее. Хочется сказать, что это она здесь лишняя, но я сдерживаюсь. Молча закусываю губу, сжимаю зубы. Раздражаюсь, потому что запах ее приторных духов меня нервирует. А уж когда выхожу на балкон и вижу там просто гору сброшенных вещей, выхожу из себя.

У меня все было разложено по полочкам. Я всегда знала, где и что лежит, а сейчас… как среди всего этого хаоса найти то, что мне нужно?

— Вы… все заберете?

— Хотелось бы вообще все, но боюсь, что Тимур, ожидающий меня внизу, не оценит меня, таскающую в его недешевую машину, коробки.

— Я так понимаю, никто ничего не разбирал?

— В смысле? — таращится на меня глупым взглядом.

— В смысле спрашивать, где что лежит у тебя бесполезно?

Закатывает глаза.

— Глеб все убирал. Я ваши вещи не трогала.

Теперь мой через удивляться и таращиться, потому что в нашу с ним семейную жизнь он не убирал буквально ни-че-го. Даже когда с друзьями тут устраивал кутеж — я всегда убирала, а он… мужик же, ему непригоже заниматься женскими делами.

— Вам что нужно… я спрошу. Или подождите его, он уже едет.

Это то, чего я боялась больше всего, когда увидела на пороге ее, что дома я застану и Глеба тоже. Максимально ведь неловкая ситуация. Жена, любовница беременная.

Все еще надеюсь, что мы не пересечемся, и я уеду раньше, чем приедет он, но с каждой коробкой надежды на это все меньше. Их слишком много. Я перебираю одна за одной, отбираю то, что мне нужно в сторону, когда слышу хлопок двери и тяжелые шаги.

Я стараюсь не обращать внимание и, господи, не слушать, но до меня то и дело долетают фразы:

— Масюнь, я ничего не могла, да… представляешь?

Не знаю, что она там такого ему рассказывает, но звучит так, словно я пришла их грабить, а не забирать то, что принадлежит мне. Эти вещи никому не нужны, они стоят на балконе, как груда ненужного мусора!

Когда я сюда ехала, я и представить не могла, что застану дома другую женщину, а мои вещи найду выброшенными на балкон!
— Оля!

Голос Глеба вынуждает вздрогнуть. Я разгибаюсь над очередной коробкой и смотрю на появившегося в двери Глеба. Он смотрит на меня, нахмурившись, недовольно и подозрительно.

— Что ты здесь делаешь!?

— За вещами пришла.

— И куда же ты их увезешь? — с иронией. — Насколько я знаю, проживаешь ты в отеле.

— Куда увезу — тебя не касается, — отвечаю и приступаю к открытию следующей коробки.

Слышу, как он захлопывает дверь. Вижу ошарашенную Дашу, стоящую за дверью и глазеющую на то, как ее масюнь подходит ко мне ближе. Я ухмыляюсь, когда четко вижу на ее лице ревность. Серьезно, что ли? Он привел тебя в мой дом и поселил здесь, как принцессу. Время для ревностей закончилось.

— Ты специально устроила этот цирк? — спрашивает.

— Какой цирк?

— Этот. Пришла сюда и…

— И что? Глеб… — мотаю головой. — Два дня назад это была моя квартира, в которой мы с тобой жили, как семья. А уже сегодня мои вещи на балконе, а там другая женщина. Откуда мне было знать, что ты так быстро все сделаешь? Когда ты просил у меня квартиру, я решила, что ты просишь ее на будущее, но не то, что увижу здесь твою любовницу через день после моего ухода.

Высказавшись, перебираю вещи дальше. Внутри все кипит от недовольства, но не потому, что здесь любовница Глеба, хотя и в этом мало приятного, а потому что, черт, он ведь действительно ни во что меня не ставил, раз приволок ее сюда так быстро. И с этим человеком я прожила столько времени!

— Прекрати! — пытается меня остановить и забирает у меня из рук свитер. — Ты слышишь? Хватит этого, уходи сейчас же.

Выгибаю одну бровь, смотрю на него, не в силах поверить. Он серьезно?

— По документам эта квартира все еще моя, и я начинаю думать, что погорячилась, когда согласилась на нее не претендовать.

— Ты серьезно сейчас? Тут будешь жить? Втроем?