После развода. Ты счастлив с ней?

Глава 1.

— Мамочка, ты должна поехать в этот санаторий, — снова уговаривает меня дочь. — Там круто! Я же тебе рассказывала, воздух такой, горы, деревья, зима настоящая, не то что у нас в городе.

— Дочь, я не хочу никуда ехать, — вздыхаю я.

— Мам, ну я же тебе говорила, что путёвка пропадает. И меня будет совесть мучить, что ты там дома одна будешь Новый год встречать. Я тогда тоже никуда не поеду! — заявляет она категорично. — Скажу Женьке, пусть отказывается от островов, шлет нафиг своего шефа, а мы здесь останемся.

— Хорошо, дочь, я поеду, — вздыхаю тяжело.

Мне проще согласиться с Элей, чем объяснять ей, почему нет. Она такая с детства — если чего-то захочет, мертвого поднимет. А я не хочу рассказывать, что Новый год я действительно собиралась отмечать одна.

На самом деле я могла бы пойти на праздник, например, к лучшей подруге Танюшке, или к своей двоюродной сестре Ангелине.

Но я не хочу. Все эти семейные торжества с некоторых пор вызывают у меня только дикую звериную тоску. Все же будут сидеть за столом парами, со своими мужьями, жёнами, детьми, а я... А на меня будут поглядывать с плохо скрываемым сочувствием.

Так уж случилось, что в свои сорок пять я осталась одна на обочине жизни. И не сказать, что я какая-нибудь неудачница. Напротив, до определённого времени я считала себя самой счастливой женщиной в мире. Любящей и любимой.

А потом, вот так... Жизнь в одну секунду перевернулась. Я узнала о молоденькой любовнице мужа, о том, что Ростислав давно охладел ко мне, что живёт со мной по привычке из жалости. Оказывается, он долго терпел, Но однажды терпелка его закончилась, и он решил признаться... И в тот самый миг моя жизнь разбилась, разделилась на «до» и «после».

Теперь уже два года я одинокая разведенка. Дети выросли и построили свои семьи. Я там лишняя. Муж, собственно, тоже построил свою новую счастливую семью с молодой Агатой.

А я не смогла. Потому что отчаянно привыкла к одному мужчине. К его достоинствам и недостаткам.

Говорят, что после развода у женщины есть шанс начать все сначала? Наверное, это так, если прошлый супруг был каким-то никчёмным пьяницей, лентяем или просто безразличным ублюдком. Видимо, мне так не повезло — у меня был идеальный супруг, и я выходила замуж по огромной чистой любви. Он горел, и я горела. Мы жили душа в душу, строили дом, рожали и растили детей, налаживали быт. А когда этот пожар потух между нами, я до сих пор не понимаю. Ищу ответ, и не могу его найти.

Годы идут, мелькая событиями. Мы меняемся, жизнь вокруг нас меняется. Но кажется, будто есть в ней какие-то константы, которые с годами становятся только крепче.

Так я думала еще недавно. Такими константами я считала наш брак и нашу любовь. Я думала, что они незыблемы. Как же горько я ошибалась.

И вот теперь, в свои сорок пять, я на обочине жизни. Мне не с кем встречать Новый год.

Да я и не хочу никого рядом. Если бы не дочкин упрямый характер, я бы с радостью заперлась в своей одинокой квартире, обняла любимого кота, разделила с ним праздничное оливье, порыдала в подушку, вспоминая наши шумные семейные встречи Нового года.

— Мам, ты там уснула? — слышу голос дочери, и меня вырывает из тяжёлых размышлений. — Ты точно согласна?

— Да. Присылай свою путевку, я поеду.

— Супер, мамочка, супер! — радостно восклицает дочь. — Я за тебя очень рада! Я уверена, тебе понравится. Я тебе пришлю фотки санатория, а лучше сама зайди на их сайт и посмотри, какая там красота! А ещё, — понижает дочка голос до таинственного шепота, — быть может, ты встретишь там какого-нибудь симпатичного лыжника? М?

— О да, тогда точно надо ехать, — смеюсь я.

Да, дочь всё ещё не теряет надежды познакомить меня с кем-нибудь. Ей не нравится, что я одна.

— О, придумала! Я тебе привезу свой горнолыжный костюм! На островах он мне не понадобится, а вот на тебе после того, как ты похудела, он точно будет улетно смотреться! Все лыжники будут твои, отвечаю!

Не могу удержаться от смеха. Эля вечно, как отмочит что-нибудь, на голову не натянешь!

— Как скажешь, дочка, — покорно соглашаюсь. – Пусть будет костюм. Какого он у тебя там цвета, дай угадаю? Малиновый, кислотно-зелёный, канареечно-желтый? — предполагаю, отлично зная экстравагантные вкусы дочери.

— Небесно-голубой, — с гордостью сообщает она. — Под твои ярко рыжие волосы будет просто огонь, отвечаю!

— Ну что ж, буду голубым огоньком.

Прощаюсь с дочерью, выдыхаю. От напускного веселья не остается и следа. Останавливаюсь у большого окна и смотрю на ночной город.

Нет, конечно, Эля права. Встречать праздник с красивым пейзажем за окном, куда лучше, чем в своей пропитанной одиночеством квартире.

На самом деле, это именно то, чем я занимаюсь последние два года. Я раскрашиваю свою жизнь снаружи, чтобы скрыть руины внутри. Строю из себя уверенную женщину, которая пережила развод и больше не вспоминает о прошлом. Она успешна, красива, знает себе цену.

И только здесь, в своей маленькой квартире, я могу не притворяться: чувствовать себя несчастной, одинокой и всеми брошенной, захлебываться одиночеством, тихонько выть на луну от выкручивающей боли в душе. Но это только до утра.

С первыми лучами солнца прозвенит будильник, я встану перед зеркалом, достану косметику, замажу морщины и круги под глазами, нарисую яркие глаза, подведу губы, тщательно закрашу следы очередных слез, пролитых ночью, достану яркое платье, приклею к лицу улыбку. И пойду в мир с этой маской уверенной в себе женщины.

Какая же на самом деле это ложь.

Правда в том, что мне до сих пор отчаянно больно от того, как жестоко меня предал самый дорогой человек — тот, кто обещал любить и беречь, навсегда быть со мной в горе и в радости.

Он просто полюбил другую… Юную, ветренную козочку, которая смотрит на него, как на бога, заглядывает в рот, у нее никогда не болит голова, она всегда готова к приключениям. А еще рядом с ней он чувствует себя молодым героем, полным сил.

Глава 2.

Дочь не обманула — санаторий и правда шикарный. Горы, лес, заснеженные склоны, воздух просто нереальный. Единственный минус для кого-то – удалённость санатория от шумного города. Но для меня это скорее плюс. Тишина, покой и практически полное единение с природой.

Три дня назад, когда я только заселилась, было вообще шикарно, так как отдыхающих было мало. Но чем меньше времени остаётся до Нового года, чем больше прибывает шумных гостей.

Но на это я стараюсь не обращать внимания. Я уже успела освоиться, поплавать в горячем бассейне под открытым небом, погулять по живописным тропинкам среди заснеженного леса. До лыжного склона я пока не добралась. На самом деле из меня тот ещё лыжник. Когда-то давно, ещё с мужем, мы были на горнолыжном курорте, я довольно сильно упала, ударилась головой и подвернула ногу. С тех пор я панически боюсь лыж, сноубордов и всего, что с этим связано.

Мой максимум – это весёлая ватрушка и детский лягушатник с плавными горками. Но для такого отдыха нужен драйв, нужна энергия, а у меня с этим проблемы.

И всё же я не жалею, что поехала — природа и правда отвлекает, и ты начинаешь чувствовать себя почти живой, почти счастливой. Насчёт лыжников дочь, конечно, погорячилась. Не знаю, как дальше, но пока в этом санатории я всё больше встречала семейные пары. Одиноких мужчин здесь практически нет, а если и есть, то они годятся мне в отцы. Я этому даже рада, потому что точно приехала сюда не за тем, чтобы искать приключений.

После ужина прогуливаюсь по освещённым дорожкам прилегающего парка. Погода волшебная. Тихо, в небе кружатся снежинки, лёгкий морозец. Стою в свете фонаря у большой, раскидистой сосны, поднимаю голову вверх, подставляя лицо снежинкам. Ловлю одну на пуховую рукавицу.

— Вы уж не снегурочкой ли подрабатываете? — слышу за спиной неожиданный глубокий мужской голос.

— А? — разворачиваюсь резко.

— Простите, не хотел напугать, — улыбается симпатичный молодой парень.

— Да ничего. Всё нормально, — медленно иду в сторону главного корпуса, поправляя меховой капюшон на своей белоснежной куртке.

— Просто вы смотрелись на фоне зимы завораживающе, — стреляет в меня озорными глазами красавчик. — Меня Олег зовут, — протягивает руку в перчатке для рукопожатия.

— Ирина, — слегка пожимаю его пальцы.

— Вы надолго здесь?

— На две недели. А вы?

— А я здесь до весны, — усмехается беззаботно. — Работаю, — поясняет тут же.

— Понятно. Приятно было познакомиться. Спокойной ночи, — ухожу внутрь корпуса, а Олег остаётся на улице, с интересом глядя мне в спину.

Вот и первый кандидат на то, чтобы скрасить пребывание на отдыхе, но он слишком молодой для меня. Нет, я так не могу, а потому и не стала я продолжать разговор.

Возвращаюсь в номер.После душа забираюсь в кровать, укутываюсь тёплым пледом, включаю какой-то бестолковый сериал на телевизоре и уже почти погружаюсь в сюжет, когда до меня доносится возмущённый женский крик. Ему вторит невнятный мужской бас.

Похоже, за стенкой кто-то выясняет отношения. Эх, похоже, тихий отдых закончился, и рядом со мной поселилась какая-то крайне эмоциональная молодая пара.

Вспоминаю, как в начале супружеской жизни мы тоже частенько горячо выясняли отношения со Славой. Что-то доказывали друг другу, злились. Но муж мой не любил это до безумия, и чаще всего любые подобные концерты с моей стороны быстро прекращал жарким поцелуем, который непременно заканчивался бурным сексом. А после него продолжать скандал у меня уже не было ни желания, ни сил. Вот так я чаще всего соглашалась с мужем.

Но тут явно этот номер не прокатывает. Дама расходится на полную катушку, и вот до меня уже долетают отдельные её возмущённые фразы:

— Я не останусь в этом доме престарелых! – буквально визжит она.

— Ты обещал мне отдых мечты! А в итоге привёз в какой-то богом забытый колхоз!

— Я этот отпуск ждала, а ты…

— Ты не любишь меня больше…

— Я тебе верила! А ты…

Что-то там про разбитые мечты, про разочарование, про то, что она больше не может так.

Не знаю почему, но крики её вызывают во мне смех. Судя по голосу, девица молодая. Да, конечно, молодёжь сейчас пошла другая. Им нужен сервис, уровень, лакшери. А вот нам когда-то было за великое счастье получить любую путёвку. Да можно и без путёвки, только бы остаться вместе, рядом, и чтобы весь мир подождал.

Я помню свой самый счастливый Новый год, когда Игореше было пять, а Эльке три, и мы детей оставили моей маме на целую неделю, а сами уехали в лес, в заснеженный домик у реки.

И всю эту неделю мы были только вдвоём… Это было такое концентрированное счастье, что словами не передать! И если бы мне выпал шанс это повторить, я бы полжизни отдала за него…

Женская истерика за стенкой, похоже, доходит до своего апогея. Рыдания, грохот. А потом громкие хлопки дверями.

Господи, надеюсь, они там не поубивали друг друга?

По коридору гулкие шаги. Не могу удержаться от любопытства. Подхожу к двери своего номера, приоткрываю её и впадаю в основательный ступор…

Потому что вижу, как по коридору к лифту катит чемодан… злой как чёрт мой бывший муж. А за ним следом бежит зарёванная его молодая жена…

Дорогие мои! Очень надеюсь на вашу поддержку! Добавляйте книгу в библиотеку, а за звездочки и комментарии буду боагодарна особенно!

Глава 3.

Стоит ли говорить, в каком я пребываю шоке…

Парочка скрывается в лифте, а я всё ещё какое-то время стою, поражённо глядя им вслед.

В какой-то момент даже кажется, что всё это мне просто привиделось. Ну действительно, как может случиться, чтобы мы с бывшим мужем попали в один и тот же санаторий, да ещё и в соседние номера? Если это проделки судьбы, то слишком жестокие!

А может у меня уже реально крыша едет?

Возможно, я бы остановилась на этой мысли, если бы не учуяла омерзительный, приторно сладкий шлейф духов, доносящийся из коридора.

Этот запашок я не перепутаю ни с чем другим. Он стойко ассоциируется у меня с изменой мужа и моей разрушенной жизнью.

Однажды, еще до того, как Светов признался в измене, я учуяла этот аромат на его пиджаке. Конечно, устроила скандал, но Слава тогда умело выкрутился. А вот потом, уже после его признания, муж уже не скрывался, и когда собирал вещи, от его пиджака просто разило этими духами.

На этот же пиджак меня тогда и стошнило. Сейчас тошнота снова подкатывает к горлу, а потому я захлопываю дверь и ещё какое-то время тяжело дышу, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Да уж, Светов, сказать, что я в шоке, это ничего не сказать…

И вот ради этого ты разрушил нашу семью?

Вспоминаю, как после очередного скандала перед разводом я пыталась выговорить ему всё, что думаю, и Ростислав тогда сказал мне: "Вот потому я от тебя и ухожу. Ты перестала меня слышать, ты только кричишь и требуешь. Агата совсем другая, и как бы ты её ни проклинала, на самом деле она скромная, нежная, чистая девочка. И нет, она со мной не из-за денег. Она со мной по любви!"

И вот сейчас мне хочется рассмеяться вслед Светову, догнать его и спросить: "Вот эта скромная, тихая девочка? Вот так она тебя бескорыстно любит?"

Конечно, я не знаю всех обстоятельств, почему муж привез свою “девочку” именно в этот санаторий, почему Светов не выполнил её просьбу полететь куда-нибудь на острова? Даже если они выбирали горнолыжный курорт, почему это не стала какая-нибудь Швейцария? Денег-то у Светова достаточно.

Всё это очень странно, но обидно другое. Мой личный отдых теперь испорчен! Вся моя расслабленность и покой улетучиваются без следа, вместе с благодатным настроением на встречу Нового года в красивом месте.

Я снова как натянутая струна, и снова из-за бывшего мужа! Прислушиваюсь к каждому шороху, пытаясь понять: уехали ли они совсем отсюда или вскоре вернутся в свой номер, чтобы продолжить выяснять отношения. Конечно, значительно хуже будет, если они помирятся, и я здесь, через стенку, буду слышать их бурное примирение. Вот этого, пожалуй, я точно не выдержу, тогда уже утром сбегу я.

Время идёт, а в коридоре и за стенкой тишина. Видимо, всё же они уехали. Ну а почему нет? До Нового года ещё есть время, поменяют билеты, купят новую путёвку и отправятся туда, куда милая девочка так хотела.

Уговариваю себя лечь спать. Конечно же заснуть долго не получается. В голове роятся болючие воспоминания, поднятые со дна души появлением бывшего мужа и его пассии.

И вот, когда мне наконец-таки удается задремать, я вдруг отчетливо слышу хлопок двери в соседнем номере!

Подскакиваю, как от удара! Черт! И что это значит? Они вернулись? Значит, можно уже собирать чемодан…

Глава 4.

Довольно долго я лежу в напряжении и отчаянно прислушиваюсь к любому шороху, доносящемуся из соседнего номера. Идиотизм, конечно, но ничего с собой поделать я не могу.

За стенкой абсолютная тишина. И что это значит? Они помирились где-то вне стен санатория и теперь вернулись, и тихо-мирно спят? Вполне возможно.

А если так, значит, завтра мы запросто можем где-то здесь пересечься в этих коридорах? Это будет ужасно. Я не хочу видеть их вместе, лицезреть семейную идиллию и счастье на лицах. Это же для меня как пытка калёным железом! Да, каждая встреча с бывшим мужем и его молодухой будет вызывать во мне желание умереть!

Так, Ира, хватит! Сколько можно!

Закрываю глаза, усталость всё же берёт своё. Пусть делают что хотят. Я хочу как минимум выспаться, а утром уже принимать решения. Постепенно проваливаюсь в тревожный сон.

Утром, естественно, просыпаю на завтрак. Прихожу в столовую уже почти под конец.

В санатории доступен шведский стол и довольно большое изобилие различных блюд. Глаза всегда разбегаются, но сейчас выбор уже ограничен. Но мне везёт, на завтрак я предпочитаю кофе и овсяную кашу с фруктами. Всё это ещё не успели съесть наплывшие бурным потоком туристы.

В обеденном зале людей уже не слишком много, основной поток прошёл. И это хорошо, меньше вероятности встретиться с теми, кого я совершенно не хочу видеть.

Сажусь за дальний стол и с удовольствием поглощаю свой нехитрый завтрак. Настроение улучшается.

Нет, пока я точно никуда не собираюсь уезжать. Если кому-то что-то не нравится, пусть это они теряются от меня.

Прожёвываю последний кусочек яблока. Кофе ещё полкружки, и мне отчаянно хочется сладкого. Конечно, я стараюсь ограничивать сахар, но сегодня он мне точно необходим. На одном из столов замечаю свежую выпечку. Эх, была не была.

Выбираю на тарелочку круассан и потрясающе-пахнущее пирожное. Разворачиваюсь, чтобы пойти к своему столу, но… замираю. Потому что мы буквально нос к носу сталкиваемся с Ростиславом!

От неожиданности я роняю тарелку. Грохот, осколки, мой вожделенный круассан летит под ноги бывшему мужу, а кремовое пирожное смачно плюхается на его идеально начищенный ботинок.

Похоже, Ростислав поражён не меньше меня.

— Ира? — спрашивает ошарашенно.

Я только пожимаю плечами, потому что способность говорить ко мне пока не вернулась.

— Откуда ты здесь? – летит в меня следующий вопрос.

— А ты? — выдыхаю хрипло.

— Я отдыхаю.

— Я тоже.

— А где же любовь всей твоей жизни? — не могу удержаться я.

Ответ на этот вопрос получить я не успеваю, потому что к нам подскакивают официанты, чтобы убрать осколки.

А когда они, наконец, уходят, Ростислав смотрит на меня задумчиво.

— Поразительное совпадение, — потирает он подбородок.

— И не говори, — хмыкаю я. — Но я очень надеюсь, что пересекаться мы будем как можно реже. Потому что если я увижу твою “идеальную во всём девочку”, — из меня так и сочится яд, — боюсь, меня стошнит от её идеальности.

— Ну да, ты любишь выражать своё мнение то на мой пиджак, то на мои туфли, — усмехается Слава, кивая на остатки пирожного на его ботинке.

Я в ответ только выше вздёргиваю подбородок.

— Кстати, что-то выглядишь ты неважно. Седины прибавилось. Тяжёлая семейная жизнь довела?

— С моей жизнью всё в порядке, — одаривает меня ледяной улыбкой. — А ты наоборот, я смотрю, причёску сменила, похудела. Прямо цветёшь и пахнешь.

— Спасибо за комплимент, — улыбаюсь, — Да, я решила заняться собой. Перестала заботиться о неблагодарном муже, и сразу время появилось.

— Вот видишь, как хорошо, что мы развелись. Согласись, все от этого только выиграли.

— Соглашусь. И всё же видеть тебя больше не хочу.

Ухожу гордо, не оглядываясь. Хотя в душе всё горит. Все только выиграли от нашего развода! Сволочь! Это ты выиграл! Я же превратилась в айсберг, который каждую ночь продолжает таять слезами…

Глава 5.

Дохожу до своего номера, захлопываю дверь и стекаю бессильно вниз. Конечно же, вся моя гордость тут же рассыпается. Слёзы душат, но я не позволяю себе их пролить.

Нет, хватит, я их достаточно выплакала из-за этого козла, больше не доставлю ему такого удовольствия!

Усилием воли глотаю слёзы, дышу медленно, считая про себя до десяти.

Открываю глаза и сосредотачиваюсь на виде из окна. О-о-о, какие там красивые сосны!

Снег. Он идёт всё сильней и сильней крупными хлопьями. Медленно подхожу к окну. Да здесь настоящая метель!

Интересно, где же милая девочка этого предателя? Всё ещё спит? Или она не завтракает по утрам? Хотя нет. Скорее всего, барыне просто не по вкусу местная еда.

Что он там, интересно, омаров ей в постель заказал, устриц или ещё какую-нибудь пошлятину?

Чёрт, Ира, какая тебе разница? — впиваюсь ногтями в ладонь до боли, чтобы прогнать навязчивые мысли.

Забудь ты о них, чтоб они провалились вместе с устрицами. Пусть делают что хотят. Ты здесь для того, чтобы отдыхать — вот и отдыхай.

Смешно. Да, приехала я отдохнуть от болезненного прошлого и настроиться на позитивное будущее. Видно, не судьба.

Но ничего, я справлюсь, в очередной раз справлюсь. Деваться мне всё равно некуда.

Телефон в номере издаёт короткий сигнал, потом ещё один. Странно, в номер мне ещё ни разу не звонили.

Отвечаю. Называют моё имя, уточняют, приду ли я на лечебные процедуры. Ах, я совсем забыла, просто напрочь вылетело из головы, что я записалась на расслабляющие массажи и лечебные ванны.

— Да, да, конечно! Спасибо, что напомнили. Я буквально через пять минут буду.

Кладу трубку и тороплюсь собрать всё необходимое. Вот расслабляющая ванна и массаж — это как раз то, что мне сейчас нужно.

В следующий час я позволяю своему телу кайфовать. Расслабляющая аромаванна, грязетерапия, обёртывание. И только потом меня направляют в массажный кабинет.

Приятная молоденькая девушка начинает с массажа лица. Это на самом деле очень приятно. Отдаюсь её умелым рукам.

Минут через двадцать она спрашивает:

— Скажите, на сегодня достаточно, или вы бы хотели ещё сеанс классического или какого-то другого массажа?

— Давайте, пожалуй, классику, – соглашаюсь я.

— Да, конечно. Но классику я не делаю. Сейчас подойдёт другой специалист, он как раз освободился. Я вас оставлю, хорошо?

— Да, конечно.

Лежу расслабленно, прикрыв глаза. Слышу шаги.

— Здравствуйте, — звучит надо мной мужской голос, от которого я резко открываю глаза.

Смотрю ошарашенно на человека, который зашёл в кабинет — Олег. На нём форма массажиста, а вот очаровательная улыбка всё та же.

— Здравствуйте, Ирина. Очень рад вас видеть.

— Честно сказать, не ожидала, — натягиваю повыше простыню, которая укрывает меня. — Вы работаете здесь массажистом?

— Да. Что вас удивляет?

— Да нет, ничего, но...

— Вас смущает, что я мужчина? – тут же понимает он причину моего замешательства. — Ирина, поверьте, массаж вам точно понравится. Давайте попробуем хотя бы один раз. А дальше решите, придёте ли вы ко мне ещё.

— Хорошо, — покорно выдыхаю я.

— Отлично. Переворачивайтесь на живот, я займусь вашей спиной.

Сердце тревожно колотится. Нет, я не могу сказать, что я настолько стеснительна. К массажу я отношусь как к медицинской процедуре, а к массажисту, как к врачу. И, скорее всего, массажист-мужчина меня бы не смутил, если бы до этого мы не встретились с этим парнем в неформальной обстановке. Но всё же сбегать от него я не собираюсь.

Переворачиваюсь на живот. Он ослабляет мою простыню и стягивает её так, что прикрытыми остаются только ягодицы.

Господи, Ира, ты лежишь почти голая перед парнем, который ещё вчера пожирал тебя глазами.

Так! — тут же мысленно одёргиваю себя. — Успокойся, глупая. Ведёшь себя как неразумная девчонка. Ты до конца жизни собираешься хранить верность своему мужу-предателю? Давно пора выбираться из этого панциря. А сейчас у тебя есть прекрасная возможность привыкнуть к прикосновениям другого мужчины. Пусть и массажиста.

Договорившись со своей совестью, прикрываю глаза и отдаюсь в руки этого парня. А руки у него, надо сказать, божественные. На мою спину льётся тёплое масло, а дальше он ведёт сильными пальцами вдоль позвоночника, находя какие-то невероятно острые точки, которые тут же снимают во мне напряжение.

Это божественно, на самом деле. Иногда хочется откровенно постанывать от удовольствия.

Надо отдать должное Олегу, делает он всё очень профессионально, без какого-либо намёка на пошлость.

К концу массажа мне удаётся полностью расслабиться, и я понимаю, что завтра обязательно приду в этот кабинет снова и отдамся его умелым рукам.

— Я буду с нетерпением ждать вас, Ирина, — улыбается Олег. — У вас очень перенапряжена линия плеч. Массажи вам просто необходимы. Скорее всего, у вас в жизни был какой-то длительный стресс?

— О да, — смеюсь я, — стрессов у меня в жизни хватает.

— Я заметил. Вот с ними мы и будем бороться. После курса массажей уйдут зажимы, и поверьте, вы будете чувствовать себя намного лучше, увереннее и легче.

— Спасибо, тогда я точно приду к вам снова.

Глава 6.

Выхожу из массажного кабинета, совершенно расслабленная. Как будто моё тело состоит не из костей, а из пуха. Лёгкость и правда необыкновенная не только в теле, но и в голове. Боже мой, кажется, этот парень настоящий волшебник.

Поднимаюсь на свой этаж. И только когда захожу в свой номер, понимаю, что я даже не глянула на дверь соседнего номера и не вспомнила о бывшем муже.

Это, конечно, здорово, Ирина, но зачем ты о нём вспомнила сейчас?

Так, что я собиралась делать дальше?

Я планировала пойти погулять. Но мне так хорошо и тепло…

Нет, решаю продолжить релакс. Иду в душ, смываю с себя остатки массажного масла, заворачиваюсь в полотенце и ложусь на кровать буквально на минутку. Сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон. Кажется, я решила компенсировать бессонную ночь.

Не знаю, как долго я сплю, но из счастливого забвения меня вырывает стук в дверь. Подскакиваю.

В голове судорожные мысли: кто это может быть?

Господи, я ещё и абсолютно голая, в кровати, в одном полотенце. Нащупываю халат, надеваю его, затягивая потуже пояс, приглаживаю растрепанные волосы, иду к двери.

И когда я её распахиваю, челюсть моя медленно ползёт вниз, потому что там я вижу очаровательно улыбающегося Олега. Пытаюсь сформулировать вопрос о причине его визита, но видимо, я ещё до конца не проснулась.

Он опережает меня.

— Вы кое-что забыли, — улыбка его становится хитрой. — Это ваше? — крутит в руках мой телефон.

— Да, — узнаю свой аппарат. — Господи, как я могла забыть! — хватаюсь за голову растерянно.

И самое странное, что даже не заметила... Совсем голову потеряла.

Тяну руку за телефоном, но парень с коварной улыбкой отводит её назад.

— Готов вернуться пропажу только за вознаграждение.

— Да, конечно, — киваю удивлённо, потому что не ожидала, что Олег попросит денег, но если так, что ж…

Шагаю в номер, чтобы взять сумочку с кошельком.

— Сейчас, минуточку…

И удивляюсь ещё больше, когда понимаю, что парень смело шагает за мной следом, плотно прикрывая за собой дверь.

— Что вы делаете?

— Не бойтесь, и, кстати, деньги мне не нужны, я о другом…

Делает шаг вперед, и я совсем теряюсь.

— О чем же? — нервно сглатываю.

— Сегодня вечером в лобби-баре будет выступать классная группа. Вы любите живую музыку?

— Смотря какую.

— Мне кажется, она вам понравится. Составите мне компанию?

— Вы приглашаете меня…, — пытаюсь подобрать правильное определение.

— На концерт, — договаривает за меня Олег. — А станет ли это свиданием, решать только вам.

— Олег, мне кажется... Мы...

— Вам кажется, — выдает уверенно. — И, кстати, я предлагаю перейти на «ты». Как ты на это смотришь?

Ох, как дерзко и решительно…

— Пока не определилась.

— Что ж, до вечера у тебя есть время определиться. В любом случае, я тебя жду. Форма одежды — парадная, — кладёт на тумбочку мой телефон. — Проводишь? — кивает на дверь.

— Да, конечно, — киваю, все еще пребывая в шоке.

Олег открывает дверь, выходит, дарит мне ещё одну очаровательную улыбку и подмигивает на прощание.

— Жду тебя в восемь в лобби-баре, — выговаривает и идёт к лифту.

А я вдруг оборачиваюсь, чувствуя еще чье-то присутствие… И встречаюсь с потемневшим взглядом бывшего мужа…

Светов стоит как раз у дверей своего номера, держит приоткрытую дверь и поедает нас глазами.

Олег уже вошёл в лифт, а меня вдруг озаряет улыбка. Представляю, что Светов сейчас подумал.

Парень ведь вышел из моего номера, а я стою в одном халате с видом, как будто только что мы часа два с ним кувыркались в кровати.

— Что, Ира, на молодых потянуло? — недобро усмехается бывший муж.

— А мне есть с кого пример брать, — ничуть не пасую я. — И ты прав, в этом что-то есть.

— Вижу, ты быстро вошла во вкус, раз соблазняешь уже молоденьких массажистов.

— А чем они хуже ветренных козочек?

— Это ты мне скажи.

— Не могу, пока ни одного изъяна не заметила, — беспечно пожимаю плечами.

Лицо же Светова искажается так, как будто он только что лимон сожрал! Так тебе и надо, козлина!

— Да уж, вид у тебя такой, как будто он тебя только что отлично отжарил.

— Боже, ты такой проницательный. Не “как будто”. Отжарил.

— Ты ему за это ещё и платишь?

— Ну что ты. Между все очень искренне и по-настоящему. Но в любом случае, пусть тебя это не волнует. Разберись сначала со своей женой-истеричкой, которая прошлой ночью не дала мне спать. Знаешь, я отлично наслушалась ваших высоких бескорыстных отношений.

Вижу, Светова аж подбрасывает от ярости, а мне становится необъяснимо хорошо. Похоже, я просто в ударе.

— Я был о тебе лучшего мнения, Ирина.

— Не поверишь, я тебе тоже была когда-то лучшего мнения. Но после нашего развода все встало на свои места.

— И давно ты с ним?

— А я не пойму, за что ты переживаешь? — продолжаю отжигать. — Ты бы порадовался, что твоя бывшая жена хотя бы узнала, что такое настоящий жаркий секс, а то, знаешь, за годы брака как-то не удалось. Спасибо тебе, что отпустил меня в мир этих ощущений.

— Пожалуйста, — цедит он ледяным тоном. — А ты стала язва, Ира, — качает головой.

— Ещё какая! Учителя были хорошие. А как у вас с молоденькой козочкой? Справляешься с ее аппетитами, или уже здоровье подводит?

— Не переживай, отлично справляюсь. А тебя твой жеребец не заездил? — продолжаем мы жечь ядом друг друга.

— Ты знаешь, здесь мне вспомнился пошлый старый анекдот. Муж с женой, которым по пятьдесят, развелись из-за молодой восемнадцатилетней любовницы мужа. Через полгода муж встретил бывшую жену с молодым любовником такого же возраста. И вот на такой же его вопрос... Ты знаешь, что ему ответила жена?

— И что же? — ядовито усмехается он.

— Что восемнадцать в пятьдесят входит намного лучше, чаще и качественней, чем пятьдесят в восемнадцать.

Глава 7.

Ух, как у меня всё горит внутри после нашей перепалки с бывшим мужем. Прохожу в ванную, смотрю на себя в зеркало. Щёки горят, и глаза почти как у ведьмы. Да уж, вот так и становятся стервами. Что правда, то правда. Конечно, это всё из-за неверных мужиков.

Но это всё мелочи. Сейчас у меня есть другая проблема. Меня пригласил на свидание Олег — молодой, очаровательный парень. Я могу строить из себя уверенную и довольную жизнью женщину для бывшего мужа, но на самом деле это и близко не так.

Я не считаю себя неотразимой, роковой красоткой. Я вообще не понимаю, как себя вести с другими мужчинами. Внутри у меня всё неуверенно дрожит.

Для таких, как я, новые отношения – это катастрофа. Мы настолько проросли в одного мужчину, настолько привыкли к нему за годы жизни, что его из нас уже дустом не вытравить. Вот я два года всё страдаю и никак не могу смириться, что теперь ему не нужна, а мне не нужны другие.

Я с ними даже не знаю как. Флиртовать, кокетничать? Что делать? Я ведь даже целовалась только с мужем, не говоря уже про что-то большее. Для меня до сих пор дико уложить в голове, что я подпущу к себе чужого мужика. Да, разумной своей частью я понимаю, что это ненормально, и нужно выбираться из этого панциря, но… неразумная пугливая девчонка во мне побеждает.

Сегодня придётся засунуть её подальше. Я не могу отказать Олегу хотя бы потому, что теперь должна соответствовать той легенде, которую сама же и разыграла для Светова.

Да и вообще, что я теряю? На самом деле Олег – идеальный вариант для необременительного курортного романа. Да, мне было бы комфортней, если бы он был постарше, но… Выбирать не приходится. Ты сама, Ирина, признала, что далеко не роковая красотка, и женихи к тебе в очередь, к сожалению, не выстраиваются. А потому бери что дают.

Бальзамом на душу ложится воспоминание перекошенного лица бывшего мужа… О, это почти как оргазм. Хотя бы ради этого стоит дать зелёный свет Олегу.

Распахиваю шкаф, придирчиво осматривая его содержимое. К сожалению, я не планировала, что буду здесь справляться с такими страстями, иначе привезла бы с собой более достойные варианты вечерних нарядов. Но положить пару платьев у меня всё же ума хватило. Пожалуй, остановлю свой выбор на этом…

Оно новое, куда-то надеть его я так и не решилась. Купила я его не так давно, когда мы с дочкой гуляли по магазинам. Элька просто вцепилась в это платье и не отстала от меня, пока я не согласилась его примерить. И потом таким же клещом пила кровь, пока я не оплатила его на кассе.

— Мамуля, ты в нём просто бомба! — уверяла она. — Посмотри, мы с тобой как будто сестрички. Не веришь? Я себе куплю такое-же, и мы устроим с тобой фотосессию. Сейчас это модно. Выставлять рядом фото так, чтобы народ терялся в догадках где мама, а где дочка.

— Ну, если каждую отправить к одному и тому же косметологу, а потом еще наложить тонну макияжа, то любых двух девушек можно принять за близняшек, — отмахиваюсь я.

— Это да, — вздыхает дочь. — Но я помню, что ты категорически против всяких кардинальных вмешательств. Я, кстати, тоже. Так что нам такое не грозит.

— Это понятно, но платье слишком короткое, — пытаюсь я одернуть подскакивающий до неприличия край.

— Мама, у тебя отпадные ножки. Прятать такие в брюки — преступление против человечества.

Эх-х-х, поверю дочери.

Кстати, надо позвонить ей и спросить, не в курсе ли она, каким образом нас столкнуло здесь с её отцом? Что-то мне подсказывает, всё это неспроста…

Кручусь перед зеркалом. Вроде бы неплохо…

С каблуками ещё лучше. Только бы на них не убиться…

Завиваю утюжком локоны так, как учила меня дочь. В макияже тоже следую её авторитетным советам. Дымчатые тени, ресницы, матовая помада.

Ну вот… По капельке духов на чувствительные точки, и я готова к выходу.

На часах половина восьмого…

За стеной что-то с грохотом падает. Чёрт! За всеми этими волнениями я совершенно забыла, что там мой бывший муж со своей шалашовкой. Кстати, после той ночи она себя подозрительно тихо ведёт. Чёрт, а если на том же вечере они появятся вместе?

От этой мысли настроение заметно портится. Я помню его белокурую нимфу. С ней мне точно не тягаться.

И всё же, я не собираюсь позволять им испортить мне настроение! Пусть подавятся!

Сегодня я сама себе обещаю, что буду излучать уверенность и счастье. Мне ведь не привыкать скрывать боль за ярким образом. А вообще, хватит боли!

Сегодня я вступаю в новую жизнь…

Глава 8.

Ну что же, пора. Делаю ещё пару решительных вздохов и выхожу за дверь. В коридоре никого. Иду к лифту. Спускаюсь в тот самый лобби-бар. Приглушённый свет, приятная музыка, зал украшен к Новому году, кругом композиции из еловых веток в огоньках. Красиво и отлично создаёт атмосферу праздника.

Олега не вижу, а потому немного теряюсь. Раздумываю, где бы мне его лучше дождаться? Иду к бару. Сажусь на высокий стул.

Прошу бармена:

— Безалкогольный мохито, пожалуйста.

— Точно безалкогольный? — смотрит он на меня с лёгкой улыбкой тоже молодой симпатичный парень-бармен. Они здесь все как на подбор.

— Хорошо, слабоалкогольный, — киваю я.

Понимаю, что на самом деле мне совсем не помешает расслабиться. Играет приятная музыка, но это не то, что обещал Олег.

Скорее всего, выступление группы начнётся позже. Люди пока только собираются, многие столики уже заняты. И да, здесь очень много молодых и не очень пар.

Звонит мой телефон. Смотрю на экран — дочка вызывает меня по видеосвязи. Принимаю вызов, демонстрирую ей улыбку и бокал мохито.

— Ооо, мамуля! Я вижу, всё хорошо? — улыбается она.

— Неплохо, — сдержанно киваю.

— А что за прекрасный повод заставил тебя надеть наше с тобой бомбическое платье?

— Хорошее настроение и…, — делаю загадочную паузу.

— Новый ухажёр? — загораются глаза дочки.

— Ну, типа того.

— Мама, я должна его увидеть.

— Какая ты любопытная, — усмехаюсь. — Ты лучше скажи мне, дочь, как так получилось, что ты меня отправила в санаторий вместе со своим отцом?

— Что? — довольно искренне удивляется она. — Папа тоже там?

— А ты не знала?

— Нет, клянусь. И что, он там со своей этой…, — кривится.

— Да. И мы живём в соседних номерах.

— Да ладно! — выпучивает она глаза. — Чёрт, жаль меня там нет, я бы ей яду подсыпала в тарелку. А ты не такая, я знаю, ты будешь гордо делать вид, что тебе всё равно.

— На самом деле эту… — глотаю ругательство, — особь женского пола, я пока не видела, зато слышала, какой она скандал закатила твоему папочке.

— Пф-ф-ф! И он её не убил?

— Не знаю, может и убил, а потому я её и не слышу больше.

— Ладно, бог с ними, — переводит дочка тему. — Не вздумай на них обращать внимания! Расскажи мне лучше, мамуля, почему я не вижу фотографий на вершине заснеженных гор в моём отпадном голубом комбинезоне?

— Спасибо, дочь, что ты в меня веришь, но до вершины гор я так и не добралась. Мама, у тебя очень приземлённая женщина. Мне приятнее иметь твёрдую почву под ногами, а потому лыжи — это для меня нечто ужасное.

— Мамочка, — смотрит хитро на меня, эта лиса. — А может, уже хватит держаться за ту самую почву? Быть может, пора немножечко полетать? — закатывает глаза и машет руками, изображая крылья.

— Дочь, не забывай, что мне уже не восемнадцать. Прошло то время, когда мне хотелось парить, сейчас мне хочется чего-то более постоянного.

— Нет, нет, мама, не надо всё списывать на свой возраст! Он здесь совершенно ни при чём. Просто тебе нужно попробовать совершить какое-нибудь безумство. Твой ухажёр для этого подходит?

Я смеюсь. Ох и хитрюгу я воспитала. Знает, что прямо я не отвечу, а потому ходит кругами.

— Как хорошо ты меня знаешь. О да, мой ухажёр для безумств отлично подходит. А вот я — нет.

— Ты не права. Так уж случилось, мама, что дочь у тебя начиталась умных книжек по психологии. А там говорят, что зона комфорта — это хорошо, но чтобы для тебя открылись новые двери из зоны комфорта придётся выйти. Это именно о том, мам. О безумствах.

Задумываюсь на секунду. В чём-то дочь, конечно, права, и пока я не тороплюсь сообщать, что сегодня как раз таки охренеть, как вылетела из зоны комфорта, когда согласилась на свидание с парнем, намного моложе меня.

— О, а вот как раз и он, — замечаю Олега на входе.

На нём тёмные джинсы и белоснежная рубашка, расстёгнутая на груди на пару пуговиц. На крепком запястье несколько стильных браслетов. Выглядит он молодёжно и горячо…

Парень замечает меня, идёт в мою сторону, и меня начинает одолевать волнение.

— Мама, я должна его увидеть, — выводит из ступора дочь.

— Нет. Не сегодня. Всё, дочь, мне пора!

— Удачного полёта, мамуля!

Я отключаюсь ровно за секунду до того, как Олег берёт меня за руку.

— Ирина, вы сегодня потрясающе выглядите.

— Спасибо за комплимент, — улыбаюсь я. — Быть может, вы считаете, что я лукавлю, но это не так. Просто я ещё раз убедился, что глаза меня не подвели. Я сразу рассмотрел то, что вы старательно прятали.

— И что же я прятала?

— Очень красивую женщину.

— Спасибо, — повторяю снова. — Но мы вроде бы собирались перейти на ты?

— Отличная идея. Я её поддерживаю. И прямо сейчас предлагаю пройти за наш столик, он вон у того окна.

Олег подаёт мне руку. Я соскакиваю с высокого стула, и мы через весь зал идём за наш столик. Внутри меня бушуют эндорфины. Если честно, сейчас я себя чувствую как раз на восемнадцать — наивной молоденькой девчонкой, у которой всё ещё впереди…

Глава 9.

За наш столик приносят ещё по одному коктейлю.

— Ты голодна? — спрашивает Олег, лениво рассматривая меню.

— Нет, я точно не голодна.

— Что ж, тогда обойдёмся лёгкими салатами?

Есть я не хочу. Но салат очень подошёл бы для того, чтобы занять руки.

— Да. Пожалуй, закажу себе “Цезарь”.

Официант принимает наш заказ и тут же удаляется.

Я себя чувствую очень напряжённой и не знаю, как реагировать на горячий взгляд мужчины напротив. Внутри волнение, как будто это действительно первое свидание в моей жизни. Когда-то вот так в кафе я сидела и волновалась перед молодым Световым. Но тогда это было простительно. Мне было восемнадцать, в животе порхали бабочки, а в голове — розовый туман. Это было так давно, что сейчас уже и вспоминать незачем. Всё в прошлом, которое мой муж легко перечеркнул своей изменой.

Так всё, Ира, — одёргиваю себя. — Не смей думать об этом предателе! Не дай бог, накаркаешь, он здесь появится.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — просит Олег, выдёргивая меня из сумбурных мыслей.

Я теряюсь ещё больше.

— Даже не знаю, с чего начать, — нервно усмехаюсь. — Быть может, ты первый?

— Если тебе так будет удобней, могу и я. Мне тридцать, я из Ярославля. Не женат и никогда не был. Отучился на финансиста. Работал какое-то время в офисе, в фирме отца. Ну, как-то вот с цифрами у меня не сложилось, — кривится он. — И с отцом тоже. Мне нравилась медицина, но родители меня туда не пустили. И вот после очередного скандала с предками я назло всем уволился с работы и поступил в медицинский. Но не доучился, хватило меня всего на два курса, зато я увлёкся массажем, мануальной терапией, и всем, что с этим связано. И сейчас мне нравится то, чем я занимаюсь. А ещё, что я не привязан к одному месту. Мне нравится путешествовать и совмещать приятное с полезным, когда есть возможность и отдохнуть, и одновременно поработать. Если кратко, то так.

— Я правильно поняла, что ты легко порхаешь по жизни, не привязываясь ни к какому конкретному месту?

— Да, — кивает он.

— К людям, я так понимаю, ты тоже не привязываешься? — рассматриваю его внимательно.

— Совершенно верно, — отвечает он прямо и честно.

Что ж, приятно, что он этого хотя бы не скрывает.

— Ещё хочешь что-то спросить?

— Нет.

— Тогда твоя очередь рассказывать. Я слушаю.

— Что ж, — улыбаюсь я, — мне сорок пять…, — делаю паузу, следя за реакцией парня.

— Сорок пять? — искренне удивляется он. — Я бы дал максимум тридцать восемь.

— Лукавишь! — усмехаюсь я.

— Нет. Я честно не думал, что тебе больше сорока.

— Разочарован?

— Нисколько. Продолжай.

Ладно, пусть так.

— Я в разводе, двое детей. Сыну двадцать пять, дочери двадцать три. И работаю я, кстати, в финансовом отделе. Аналитиком, и с цифрами у меня всё в порядке.

Понимаю, что больше не хочу ничего рассказывать.

— Что ж, кратко и по существу, — улыбается Олег. — Я вижу, ты не хочешь открываться. Думаю, для нашего мимолётного знакомства этого достаточно.

На губах Олега обворожительная улыбка. А мне вдруг становится некомфортно от того, с какой лёгкостью он называет нашу связь мимолётной.

Нет, мозгами я прекрасно понимаю, что это идеальный вариант, чего-то большего мне не надо. Но внутри всё восстаёт, потому что я не привыкла так. Я привыкла чувствовать, доверять человеку. Просто секс — это не из моей реальности. Это как-то гадко…

Да наверное, мне нужно отформатировать мозги, но в сорок пять сделать это уже сложновато. Внешне Олег мне очень даже нравится, но я не уверена, что смогу позволить ему что-то большее.

Приносят наши коктейли.

— Давай выпьем, — предлагает Олег.

— Давай.

О да, алкоголь мне может очень даже помочь: напьюсь, расслаблюсь, отдамся парню, и всё получится. Лишь бы потом не пожалеть.

— За самую красивую женщину на этом курорте! — поднимает бокал Олег.

Я отвечаю ему лишь лёгкой улыбкой, стараясь скрыть за ней мои внутренние метания. Ударяемся бокалами, я отпиваю глоток.

В это время как раз выходят музыканты, настраивают аппаратуру, и уже через несколько минут к микрофону подходит довольно неформатного вида девушка. В кожаной куртке и длинной фатиновой юбке, виски у неё выбриты, макияж вызывающий.

Начинает играть музыка. Девушка подходит к микрофону, начинает петь. Голос у неё сильный, красивый. Невольно заслушиваюсь. Группа исполняет известные хиты, переделанные под рок. Звучит очень необычно, но безусловно, драйвово и захватывающе.

Несколько быстрых песен сменяются нежной медленной мелодией.

— Пойдём потанцуем, — приглашает Олег.

Подаю руку, мужчина выводит меня на середину танцпола, где уже кружится довольно много пар. Свет приглушённый и атмосфера волшебная. Надеюсь, что на нас не будут слишком обращать внимание. И всё же мне кажется, что ближние к нам столики перешёптываются, посматривая на нас. Я представляю, что они там говорят: "Молодой парень подцепил тётку не первой свежести".

Это неприятно, но я не буду об этом думать. Я просто хочу отдаться моменту: меня здесь никто не знает, и я никого не знаю тоже. А потому мне плевать на их мнение.

Олег отлично ведёт в танце. С ним легко.

— Ты здорово двигаешься, — отмечаю я.

— Десять лет школы танцев, — улыбается он.

— Да ты талант со всех сторон.

— Ну, не со всех.

И всё же я задаю вопрос:

— Почему ты обратил внимание на меня? Давай будем откровенны. Здесь есть на кого посмотреть и помоложе.

Олег усмехается.

— При чём здесь возраст? У тех, кто помоложе, много требований, но мало огня.

— Откуда ты знаешь, что у меня нет требований? И насчёт огня тоже сомнительно.

— Уверен, требования у тебя есть. Но мне кажется, что лежат они не в материальной плоскости.

— О да, материальной плоскостью я наелась, — усмехаюсь горько.

— А насчёт огня… Я уверен, что ты сама не понимаешь, что таишь внутри. Тебе просто нужно расслабиться и выпустить на волю себя настоящую.

Глава 10.

Ростислава больше не видно в зале, и это как будто отпускает во мне пружину, а ещё подогревает злость.

Бывший муж так смотрел на меня, как будто имел право что-то предъявить! И очень хотелось сказать ему:

— Выкуси, урод! Козе своей предъявляй!

И пусть это глупо, но во мне зреет желание сделать ему назло. Доказать, что я тоже могу с другими. Не на словах, а на деле причинить ему такую же боль, как он мне когда-то.

Да, я прекрасно понимаю, что больно Светову не будет. Максимум чуть-чуть досадно, что бывшая жена все же кому-то нужна, кроме него. Все же желание это велико, и я не собираюсь с ним бороться. Я хочу сделать этот шаг, а что будет катализатором, не так уж важно.

Нам приносят ещё по коктейлю. Мы с Олегом поддерживаем непринуждённый разговор. Он оказывается довольно интересным собеседником. Парень разносторонний, много где побывал, много чего видел. И нам есть чем поделиться.

Снова играет медленная музыка, и Олег опять вытаскивает меня на танцпол. От выпитого алкоголя у меня уже шумит в голове. В теле появляется легкость, раскованность. На этот раз наш танец всё-таки заканчивается поцелуем.

Это давно забытое ощущение тёплого мужского языка, его рук, свободно гуляющих по моей спине и чуть ниже… Вот только запах Олега для меня чужой, но это даже добавляет некой остроты.

В первый момент мне хочется оттолкнуть парня, но я не позволяю себе этого, потому что я хочу забыть, окончательно стереть бывшего мужа из своей памяти. И пусть мне некомфортно, но я помню слова дочери.

К чёрту комфорт! Я хочу шагнуть в новую жизнь. А потому отдаюсь ощущениям с головой.

Позже Олег угощает меня каким-то другим коктейлем, который явно крепче предыдущих, но тормоза во мне, похоже, уже отказали.

А потом мы снова идём на танцпол, и музыка здесь уже совсем не медленная. Олег учит меня танцевать, двигается он классно, а я вспоминаю, что когда-то в молодости я тоже занималась танцами, и кое-что я ещё помню. Похоже, во мне просыпается шальная императрица, которая была в коме долгие годы. Действительно, я ведь была примерной женой и матерью, и в подобные отрывы уходить мне было не положено по статусу, да и не хотелось. А вот сейчас я вдруг резко набрала обороты, и сбавлять их не собираюсь.

Огни кружатся в глазах. О, Господи, кажется, я совсем напилась, но мне очень хорошо, весело и классно. Я наконец-таки чувствую себя свободной, лёгкой, молодой. Боже, пусть этот вечер не заканчивается.

Я всё чаще смеюсь, наверное, это глупо, но мне весело. Что я могу поделать? Наверное, решила отсмеяться за предыдущие два года слёз.

Вот только музыка стихает. Олег куда-то ведёт меня.

— Ирочка, милая, — шепчет он на ухо, — к тебе или ко мне?

О, Боже! Он предлагает мне секс…

Ну, собственно, Ира, ты же взрослая женщина, должна была понимать, что именно этим закончится ваш вечер.

Страшно! А вдруг ему не понравится? Или мне?

Ой, куда же мы все-таки идем?..

Ноги мои слушаются с трудом, я помню, как мы поднимаемся в лифте. Заходим в какой-то номер. Кровать. Поцелуи, тяжёлое дыхание мужчины. А потом провал…

Глава 11.

Просыпаюсь от дикой головной боли, во рту сухо и противно.

Открываю глаза, пытаюсь повернуть голову, и тут же накатывает приступ тошноты. В висках боль такая, как будто в мою бедную черепушку кто-то запустил дятла, и теперь он пытается выдолбить дыру изнутри.

Да уж, Ира. Вышла ты из зоны комфорта что надо! Такой выход достоин аплодисментов!

Сейчас мне некомфортно настолько, что хочется просто сдохнуть.

А главное, я даже не могу толком понять, где я. Не дома, это понятно. Ах да, санаторий. И…

О чёрт, Олег! Олег! О господи, мы вчера пили, танцевали и… целовались.

А потом он повёл меня… Куда?

Осматриваюсь. Это, кажется, его номер, а не мой. В моём постельное белье на кровати было белое, а здесь темное. О, и на стуле я вижу его рубашку. Так, а где он сам?

Ну, спрятаться здесь негде, а значит, в номере его нет, и теперь мне даже спросить не у кого, что вчера было.

Черт, последний раз со мной такое случалось ещё в студенчестве. С тех пор с алкоголем я всегда была очень осторожна. Надо было дожить почти до полтинника, чтобы снова проверить себя на прочность? Ужас, Ира, ужас!

Откидываю одеяло. И сердце начинает тревожно биться. Я в халате. А под халатом – ничего.

Огонь, Ира! Ты будешь просто лохушкой года, если окажется, что у тебя всё-таки был секс с молодым парнем, а ты его благополучно забыла.

Ну что я могу сделать, если моя память вышла из чата? И теперь я даже не понимаю, понравилось мне или нет, и что тут вообще происходило с моим телом?

Господи, какой позор! Позор! Позор! Позор!

А где мои вещи? Где мой телефон, сумка? Где, чёрт возьми, хотя бы мои трусы?

Думаешь, с ними тебе было бы спокойнее? — продолжает троллить меня внутренний голос.

Через дикую головную боль и приступы тошноты я всё же встаю, доползаю до ванной.

О, мои чёрные кружевные трусы гордо висят на полотенцесушителе. Почти как флаг, ей-богу! Радуйся, Ира!

Только, интересно, кто их постирал и повесил сушиться? А главное — зачем?

Только давай не будем думать о том, что ты опозорилась в таких масштабах. Этого я точно не переживу.

Кстати, остальные мои вещи висят тут же. Да уж, Ира, позориться так по полной, да?

Смотрю на себя в зеркало: ну, собственно, вид соответствует состоянию. Тушь потекла, волосы растрёпаны – Баба-яга в деле.

Умываюсь, вытираю лицо полотенцем и вдруг слышу стук в дверь.

Сердце тут же разгоняется в тревожном стуке. Кто это может быть? Точно не Олег, он бы не стал стучать в свой номер, правильно?

Глубоко вздохнув, открываю дверь. Удивлённо смотрю на девушку, пытаясь вспомнить, где я её могла видеть.

— Я Даша, — улыбается она. — Я вам массаж лица делала.

— Точно, — вспоминаю я.

— А меня Олег прислал. Он просил передать вам это, — вручает мне стакан кофе и блистер таблеток.

— О, спасибо, — краснею я с головы до пят. Даже не хочу представлять, что думает обо мне Даша.

А она продолжает щебетать, ничуть не смущаясь.

— Олег уже на работе, — сообщает Дарья. — У него с утра две клиентки, а у меня как раз перерыв, поэтому мне несложно было принести. А ещё Олег просил передать, что через двадцать минут у него будет свободный час. И он ждёт вас на массаж. Придёте?

О, массаж? Не знаю, переживу ли я массаж, но мне точно нужно увидеть Олега, чтобы задать ему все неудобные вопросы, от которых просто взрывается моя голова.

— Приду, — киваю я.

Девушка уходит, а меня продолжает испепелять жгучий стыд. Но сгореть до пепла от этого мне всё равно не светит, а значит, нужно хотя бы сходить в свой номер и переодеться. Сухие трусы надеть, в конце концов! От этого мне точно станет легче.

Запиваю таблетки водой из графина. Кофе сейчас в меня не полезет, его оставляю на попозже. Собираю свои вещи, закутываюсь поплотнее в халат.

Выглядываю из номера, пытаясь определить, в какой стороне санатория вообще я нахожусь. Судя по нумерации на двери, я на этаж ниже своего номера, где-то на этом же уровне.

А потому бегу к лестнице. На лифте ехать не хочу, чтобы не встретиться с кем-то из постояльцев. По лестнице ведь меньше ходят. Поднимаюсь быстренько по ступенькам, иду к своему номеру.

Радуюсь, что в коридоре никого. Но как только я приближаюсь к своей двери и прикладываю карточку, тут же открывается дверь соседнего номера, и оттуда выходит Ростислав. Брови его ползут вверх.

— Явилась? — окидывая он меня гневным взглядом.

Глава 12.

Я немало офигеваю от претензии, которая явно слышится в голосе бывшего мужа.

— А в чём дело, Слав? — усмехаюсь поражённо. — Не пойму, ты ждал моего возвращения?

— Представь себе, да, — складывает он на груди руки.

— Подожди, подожди, — смотрю на него ещё более поражённо. — Дай-ка уточнить. То есть ты всю ночь ждал, когда твоя бывшая старая ненужная жена вернётся в свой номер? Ты ничего не перепутал, дорогой? Ты мне кто вообще, чтобы смотреть на меня сейчас с таким осуждением во взгляде?

— Ты права, Ира, — вздыхает Ростислав, — я твой бывший муж. Но я всё равно за тебя переживаю. Мы с тобой, чёрт возьми, прожили полжизни вместе. Ты для меня не чужой человек.

Задыхаюсь от возмущения! Мне хочется крикнуть в его холеную рожу: то есть когда я загибалась от тоски, тебе было плевать? Когда я чуть руки на себя не наложила, потому что ты у меня всю мою жизнь отобрал — ты со своей козой кувыркался и не парился, а сейчас ты запереживал?

Хорошо, что мне хватает ума придержать весь этот поток, и скрыть своё возмущение за циничной улыбкой.

— Да ладно, — усмехаюсь я. — Я-то, может, и не чужой человек, но, насколько помню, я тот самый человек, который портил тебе жизнь годами, трепал нервы, от которого ты сбежал, теряя тапки, к лёгкой молоденькой девочке. Прекрасной, восторженной фее. И теперь я повторяю вопрос: какое тебе дело до бабы, которая испортила тебе жизнь? Наслаждайся своей феечкой! Я вообще не пойму, какого хрена ты делаешь здесь, почему не побежал за ней, не вернул обиженную малютку?

— Ира, это не твоё дело, — поджимает бывший муж губы недовольно.

— Золотые слова! — щёлкаю пальцами перед его лицом. — Так вот, моя личная жизнь теперь тоже не твоё дело. Я могу гулять с кем хочу, спать с кем хочу и вообще делать что хочу, — выдаю это всё с огромным удовольствием. — И на твоё мнение мне насрать.

Лицо Ростислава мрачнеет окончательно.

— Что ж, я тебя понял. Ну а мне, представь себе, на тебя не насрать, потому что, как бы там ни было, ты мать моих детей. Повторяю: ты мне небезразлична.

— Да ладно? Хотя подожди, давай уточним, небезразлична — это как? Ах да, постой, сейчас припомню. Я за годы брака стала для тебя как сестра, подружка, на которую давно не встаёт. И что ты хочешь от меня сейчас? Чтобы я тебе сопли повытирала, потому что твоя молодуха тебя кинула? Нет, милый, мне есть чем заняться.

Ростислав поджимает губы. Ему явно не нравится всё, что я говорю.

— Мне просто больно смотреть на то, как ты гробишь свою жизнь. Ты же понимаешь, что ты не нужна этому мальчишке.

— А ты меня решил просветить? — усмехаюсь ядовито. — Спасибо, милый, только ты неверно задал вопрос. Ты меня спроси: а мне нужен этот мальчишка? И я тебе отвечу, он мне охренеть, как нужен. Он красив, интересен, умён, в постели – Бог, а главное, мы оба с ним знаем, что наш роман закончится через две недели. Ты же не думал, что я за него замуж собралась?

— То есть ты на старости лет решила по рукам пойти?

— Спасибо, что напомнил про старость. Слав, давай откровенно. Я понимаю, нам с тобой уже не по восемнадцать, и да, мы из того века, когда замуж выходили по любви, верность хранили мужу. Ну, видишь ли, так вышло, что пару лет назад я выяснила: всё это, оказывается, не ценится. Не нужно это мужикам, и вся эта утопия про любовь и верность до гроба — это всего лишь утопия. И да, ты прав, стареть не хочется, а рядом с молодёжью и ты заряжаешься их энергией, и это такой кайф, который старый верный муж никогда тебе не даст. Спасибо, что открыл глаза мне на эту истину.

— Молодец, Ира, — усмехается Светов, — ты научилась метко и больно бить моими же словами. Но открою тебе секрет, что эта дорога не привела меня к счастью, — разводит руками. — Ошибочная это истина оказалась.

— Да ладно, — смотрю на него просто офигевшими глазами. — Ты признаёшь свою ошибку? Ты! Ростислав Светов, который всегда прав!

— Да, Ира, признаю.

— Что, твоя фея оказалась не такой уж безобидной? Оказывается, она прятала свои миленькие острые зубки до тех пор, пока не заграбастала тебя окончательно?

— Да, Ира, я вижу, яда в тебе накопилось достаточно.

— Ты меня за это осуждаешь?

— Нет, за это не осуждаю.

— А за что осуждаешь? За то, что я себе молодого любовника нашла. И как?

— Это выглядит слегка нелепо. Просто ты этого со стороны не видишь.

— А ты думаешь, ты выглядишь круто рядом с девкой чуть старше твоей дочери?

— Ладно, Ира, это бесполезный разговор. На самом деле, я бы хотел заключить с тобой перемирие.

— Перемирие — это как?

— У нас с тобой есть общие дети и общие воспоминания. И я вдруг понял, что мне не хватает тебя, — выдаёт бывший муж.

Глава 13.

— Чего? — выпадаю я в осадок окончательно. — Не хватает меня? Постой. Повтори ещё раз, а то я вчера выпила лишнего, вот боюсь, может, мне всё это мерещится?

Ростислав тяжело вздыхает.

— Да, Ира. Я признаюсь, мне не хватает тебя. Я бы хотел общаться с тобой нормально. Мы же можем это сделать?

Стою пару секунд в натуральном шоке. Рассматриваю бывшего мужа, пытаясь найти на его лице ответ на свой вопрос.

— Ты сейчас серьёзно или прикалываешься, не пойму?

— Я серьёзен, как никогда, Ир.

— Слав, я не знаю, что тебе на это сказать. Между нами столько всего произошло, столько обид. Я не понимаю, как мы теперь можем нормально общаться.

— Ты права, Ира. У нас много обоюдных обид. Я согласен, я говорил и делал много плохого. Но и ты ведь давала сдачу.

— А надо было молча глотать?

— Нет. Я просто пытаюсь сказать, что хватит войны. Два года прошло, может пора забыть уже об обидах?

— Может и так, да только опять же, ты для чего мне в друзья набиваешься? Чтобы раздавать советы, как жить и с кем общаться?

— Ладно, я признаю, мне не стоило вмешиваться, — поднимает он руки. — Просто… мне не нравится видеть тебя с другим мужчиной, признаю. Да ещё… таким.

— Чёрт возьми, Слав, да ты сегодня решил устроить день шокирующих откровений. А разве тебе не должно быть плевать, м?

— Должно быть, но мне не плевать. Я просто думаю, что ты достойна лучшего.

— М-м-м, свахой решил заделаться? Нет, Слава, я сама решу, что для меня лучше. Сейчас меня устраивает Олег. И да, он ждёт меня, так что извини.

Захожу в свой номер. И пока Ростислав не сказал что-то ещё, захлопываю перед ним дверь, прислоняюсь к ней спиной.

Зажмуриваюсь. Что это сейчас было? Я так и не поняла, ничего не поняла. Не складывается у меня в голове пазл. Что нужно от меня бывшему мужу?

Почему Ростислав всё ещё здесь, а не побежал за своей любовной любовью? Почему он пытается со мной завязать общение, зачем это ему нужно? Бред какой-то.

И сердце стучит, как подорванное! Заткнись, а! Вот чего ты стучишь, дурное? К Олегу сейчас придём, и там барабань, пожалуйста! А на этого предателя даже не смей реагировать!

Сжимаю кулаки до боли. Злость берёт!

Всё! Всё! Не смей думать о нём!

Пошёл он, благодетель хренов! Неприятно ему!

И хочется рявкнуть ему через стенку: А меня ты спросил, что я чувствовала, когда тебя с твоей шмарой видела? Да ты мне душу сто раз наизнанку вывернул, а теперь тебе нужно перемирие?

Р-р-р-р!

Дура ты Ира, дура! Нужно быть холодной и безразличной! — так сказала бы моя подруга Таня. Она меня вечно ругает за излишнюю эмоциональность. Но это сказать легко — будь! Как? Я не умею! Пятый десяток разменяла, а так и не научилась.

Так, всё! Хватит о нём думать!

Сейчас мне нужно привести себя в порядок и разобраться с Олегом, несмотря на дикий раздрай внутри. Да уж, в постели Олег - бог, а я та ещё богиня. Знал бы Светов, что я даже не помню, был ли у нас секс, помер бы со смеху.

Ну да ладно, чёрт с ним.

Иду в душ, долго откисаю под тёплыми струями. Хорошо, что таблетка начинает действовать и головная боль проходит.

Переодеваюсь, иду к Олегу. Я опаздываю, поэтому не уверена, что он меня вообще ждёт.

Вхожу в массажный кабинет. Олег там за столом с той самой Дашей, пьют чай, смеются.

Становится неприятно. Даша — девочка молодая, симпатичная, намного больше подходит Олегу, чем я.

— Привет, — замечает меня Олег. — Проходи, я сейчас подойду, — запускает меня в свободную комнату с кушеткой. Ведёт себя как ни в чём не бывало.

А я дико нервничаю. Через минуту он и правда заходит за мной следом, приобнимает со спины.

— Привет, — шепчет на ухо. — Ты как себя чувствуешь?

— Привет, — выговариваю кое-как. — Спасибо за таблетки.

— Пожалуйста. Ложись, я сейчас быстро верну тебя к жизни, — подталкивает к кушетке.

— Олег, я…, — господи, как это спросить? Позорно зажмуриваюсь…

— Что?

— Я вчера…

— Выпила лишнего, — усмехается парень.

— Да, и…

— И ничего не помнишь?

— Угу, — киваю сокрушённо.

— Хочу тебя расстроить, — смотрит на меня с улыбкой. — Ничего и не было.

— Да? — поднимаю на него взгляд.

— Да. Когда мы вернулись в номер, ты закрылась в душе, что-то там долго шуршала, бормотала, ну и там же заснула.

— В душе?

— Ага. На коврике. Я потом тебя на кровать перенёс.

— Господи, какой кошмар. Всё, я больше вообще не пью.

— Да не переживай, всё нормально. У нас ещё будет возможность всё повторить. Кстати, послезавтра Новый год. Мы же вместе пойдём на вечеринку?

— Да. Наверное.

— Я тебя приглашаю.

— Спасибо.

— А сейчас у нас массаж, ложись. Ах да, забыл сказать, вечером увидеться не получится. Сегодня после работы мне нужно уехать по делам в большой мир. Вернусь завтра к вечеру.

— А, да, конечно, хорошо.

— Кстати, если тебе будет скучно, у меня тут есть билет на обзорную экскурсию на горячие источники и на зимние водопады. Не хочешь поехать? — отдаёт мне брошюру.

Кручу её в руках, рассматривая красивые зимние виды.

— Даже не знаю…

— А ты раньше бывала на такой?

— Нет.

— Тогда обязательно поезжай. Тебе понравится. Особенно замёрзшие водопады, это очень красиво.

— Спасибо тебе, — смотрю на него благодарно. — Откуда ты взялся такой идеальный, а?

— С небес, — усмехается он. — Считай, я твой ангел-спаситель. И сейчас я хочу заняться твоей шеей и плечами. Слишком уж они напряжены. Ложись, будем снимать твой стресс.

— О, Олег, крыльев тебе только и не хватает. Ангел мой во плоти, — вздыхаю и отдаюсь его умелым рукам.

Глава 14.

До самого вечера я валяюсь в кровати, никуда не двигаясь из своего номера. После божественного массажа от Олега я вернулась к себе, забралась под одеяло, и теперь просто смотрю сериал, отчаянно стараясь переживать о вымышленных героях, а не о своей тусклой жизни. Самочувствие после вчерашнего всё ещё оставляет желать лучшего, голова гудит, подташнивает.

Из номера выползаю только к ужину. Съедаю суп и запечённые овощи, и тут же снова возвращаюсь в свой номер. Как я ни стараюсь отвлечься, получается слабо. А бывший муж как будто специально напоминает о себе постоянно какими-то звуками за стеной.

Может, мне мерещится? Но я как будто слышу его тяжёлые вздохи сожаления. Да уж, Ира, бред полный, и даже если это действительно так, то сожалеет он явно не о тебе, а о своей драгоценной феечке.

Интересно, почему он всё ещё здесь? Этот вопрос просто гложет меня! Хоть иди и спрашивай, какого чёрта он засел в своём номере, а не побежал за молодой козой? Но, конечно же, я этого не сделаю. Мне же, типа, всё равно!

Вечером звонит дочь. Пытает меня насчёт Олега. Мне дико неприятно обсуждать с дочерью такие темы, а потому я отделываюсь общими фразами. Заверяю её, что мы просто приятно проводим время. Но она слишком хорошо меня знает, и я вижу по её хитрой улыбке, что не очень-то она мне верит.

Почти сразу после звонка Эльки объявляется и сын. Игорь звонит редко, такой уж он у меня мальчик — замкнутый, серьёзный. Звонит в основном по делу, а чаще я сама его набираю. А потому я весьма удивлена его звонку.

— Мама, привет, как дела?

— Всё хорошо, сынок, как у тебя? Когда возвращаешься?

Игорь работает за границей, домой приезжает только в отпуск.

— Всё хорошо, мам. Работы много.

— Эх ты, всё работа-работа. Девушка у тебя хоть есть?

— Смотря для чего, — усмехается сын.

— Ой, ладно. Понятно всё с тобой, котяра ты мой золотой, — смеюсь я. — И когда ты только женишься, — причитаю я.

— Пока меня туда не тянет, мам, но если соберусь, я тебе обязательно сообщу.

— Ладно, ладно, не пристаю. Гуляй, пока гуляется.

— Как тебе отдыхается, мам? Элька сказала, что ты в санатории.

— Странно, мне отдыхается, Игореш. Тут так случилось, что в соседнем номере оказался твой отец. Какие-то странные насмешки судьбы.

— Действительно, — соглашается он. — И что, вы там ещё не поубивали друг друга? — спрашивает с усмешкой.

— Нет, но такое вполне возможно.

— Что ж, не хотел тебе говорить, мам, — вдруг выдаёт сын, — но, раз уж речь зашла об этом, я разговаривал с отцом. У них с Агатой всё сложно. Я так понимаю, на грани развала.

— И зачем ты мне это говоришь, сынок? — перехватывает дыхание от волнения.

— Не знаю, — вздыхает. — Просто чтобы ты знала.

— Скажи честно, ты думаешь, что мы можем помириться с твоим отцом, если он поссорился со своей молодухой? — завожусь тут же.

— Нет, мам, это ваши дела, я в них не лезу. Я просто сказал тебе. Это как факт. Ну и могу ещё добавить, что, когда разговаривал с папой, он был очень расстроен, и, мне кажется, он уже жалеет о своём решении расстаться с тобой.

— Тебе кажется, Игорюш, тебе кажется. А даже если это так, что ж, пусть жалеет. Теперь это уже ничего не изменит, — заявляю уверенно.

— Мам, это ваше дело, повторяю, но я тебе скажу, что я по-прежнему люблю вас обоих. И мне жаль, что вы оба страдаете.

Я задыхаюсь буквально от слов сына. На самом деле мне хочется сказать ему, что я не страдаю, но, во-первых, это будет откровенная ложь, а во-вторых, я просто в шоке оттого, что слышу от Игоря такие слова.

Он крайне редко проявляет чувства. О том, что меня любит, говорил в последний раз, наверное, в детстве. А потому я просто замолкаю, не находя ответа.

— Мам, ты со мной?

— Да, сынок, — отвечаю хриплым голосом, — я с тобой, я тебя тоже очень люблю.

— С наступающим, мам.

— С наступающим, сынок.

Прощаемся, и я опять в раздрае. Они как будто сговорились все, чтобы разбередить мои и так расшатанные чувства. Когда мы решили разводиться со Световым, Игорь очень сухо принял этот факт, заявив, что это наше личное дело. Тогда это очень обидело меня. А сейчас… я даже не знаю.

И вот я опять всю ночь кручу в голове всё, что происходило тогда. Наши скандалы с Ростиславом. Мои слёзы. На самом деле, бывший муж прав. Я ему действительно говорила миллион обидных вещей.

Он бил меня безразличием, я его словами, а потом, когда вскрылась его измена, тут я и вовсе не сдерживалась. Проклинала его от души. Говорила отвратительные вещи, и сама себя чувствовала отвратительно.

Ну чего уж теперь? Ничего не вернуть. И даже если Ростислав действительно жалеет о том, что всё разрушил, пусть теперь пожинает эти плоды. Простить я его всё равно никогда не смогу.

С горем пополам засыпаю. И просыпаюсь, когда только начинает светать. На тумбочке лежит брошюра, которую мне вручил Олег — поездка сегодня в десять утра. Рассматриваю её и понимаю, что я хочу поехать. Мне нужно отвлечься. Экскурсия подходит для этого лучше всего.

Привожу себя в порядок, одеваюсь, выхожу на завтрак. В столовой уже очень много людей. Иду мимо выставленных блюд на шведском столе. Замечаю поднос с аппетитными кусочками запечённой красной рыбы в сливочном соусе. Вот только впереди меня стоят ещё несколько человек, и когда подходит моя очередь, прямо из-под носа последний кусочек рыбы уводит у меня румяная девчушка.

Немного обидно. Я уже представила, как этот кусочек рыбы тает во рту. Что ж, не самое большое разочарование в моей жизни, и тем не менее берёт досада. Накладываю с другого подноса запечённых овощей, немного сыра, ветчину. Беру в кофемашине моё любимое капучино без сахара.

Иду к свободному столику и уже принимаюсь за еду, когда передо мной вдруг опускается тарелка. На ней невероятно сочный стейк красной рыбы, щедро политый сливочным соусом.

Поднимаю глаза — это Ростислав.

Глава 15.

А стейк и правда оказался вкусным. В первый момент, конечно, было желание запустить тарелку в спину удаляющегося бывшего мужа, но… Я же уже взрослая, да? И могу себе позволить достойно принять… Что? Что это? Забота? Внимание? Желание загладить вину?

Так его вину и китом не загладишь!

И всё же рыбка не виновата. Жую и злюсь, чувствуя на себе взгляды бывшего мужа из-за соседнего столика.

Украл он для меня, ты посмотри!

Да ты мои лучшие годы жизни украл, сволочь такая! — хочется гаркнуть ему в лицо.

Но я откусываю ещё кусочек, запиваю кофе.

Вкусно, чёрт возьми, мне вкусно, но так обидно. Ведь я помню, что раньше мне с ним тоже было вкусно. И радостно, и трепетно. А сейчас... Сейчас пусто.

Оставляю недоеденную рыбу. Больше в меня не лезет.

Можно я больше не буду любить рыбу? А полюблю, например, курицу, а?

Но правда в том, что мы можем убедить себя, что больше не любим рыбу. Что она нам вредна, опасна для здоровья. Но от этого не перестанем её хотеть. Да, будем выбирать ненавистную курицу, жевать её и делать вид, что нам вкусно. Но всё же поглядывать с сожалением на любимую рыбу.

Допиваю кофе, ухожу.

Всё, Ира. Хватит крутить в голове эти бесполезные, бестолковые, философские, никому не нужные мысли. Курица, рыба — какая разница? Жизнь она вот такая. И давай, мы попробуем раскрасить её хотя бы теми цветами, которые есть в наличии.

Сейчас меня ждёт приятная поездка, новые интересные места. Иду в номер, собираюсь. Надеваю тот самый яркий Элькин комбинезон. Вот такие краски мне доступны, а значит, буду яркой хотя бы снаружи, чтобы окружающие не заметили, как на самом деле у меня тускло внутри.

Прихожу в место сбора туристов. Людей здесь довольно много, не меньше пятидесяти человек. Нас ждёт большой двухэтажный автобус. Занимаем свои места. В автобус входит экскурсовод, подключает микрофон, приветствует нас.

И вот мы едем по горным дорогам, любуемся живописными заснеженными склонами. Экскурсовод рассказывает нам историю этих мест, проживавших здесь ранее народов, их сказки, легенды, былины.

Особенно меня трогает рассказ о любви между статным, воинственным черкесом и милой его сердцу черкешенкой. Между ними зародилось нежное, трепетное чувство, но вместе им быть оказалось не суждено. Пришла война, и гордому черкесу пришлось покинуть свою любимую и отправиться на смертный бой. На прощание черкешенка подарила парню розовый платок, чтобы он вспоминал о ней.

Долго и храбро сражался черкес за родную землю, но был смертельно ранен в бою. Мучительно ловя последний вздох, вспомнил он о заветном платочке и прижал его к своей груди. Как только кровь пропитала платочек, на горизонте вдруг появилась орлица. Долго кружила она над землёй, издавая печальный крик, пока наконец опустилась к юноше на плечо, наклонила голову к его уху и услышал он голос своей любимой:

– Теперь мы всегда будем вместе. Вставай, лети со мной!

Парень обратился в орла и поднялся в поднебесье вслед за любимой его черкешенкой, которая стала орлицей и прилетела к нему в трудный час. И обрели они вместе свободу и покой.

Говорят, что и до сегодняшних дней парят они вдвоём у самых вершин седого Кавказа, будучи символом преданности и вечной любви.

Это очень красиво, жаль, что в жизни всё намного прозаичнее. Вечная любовь, похоже, осталась только в сказках и легендах.

И тем не менее, когда нас привозят в ущелье к замёрзшим водопадам, я с удовольствием смотрю в хмурое небо, наблюдая за парой гордых птиц…

И вдруг слышу за спиной знакомый голос:

— Ты думаешь сейчас о гордом черкесе и его черкешенке?

— Ростислав? — резко оборачиваюсь я. — Ты что здесь делаешь?

Глава 16.

— Что я здесь делаю? — отвечает бывший муж с усмешкой. — Любуюсь горными пейзажами, как и все туристы.

— Любуешься горными пейзажами, значит, — захлёстывает меня злость. — А почему именно здесь и сейчас? Ты за мной следишь, не пойму?

— Ир, эту экскурсию предлагали всем постояльцам отеля, — невозмутимо отвечает он. — И время очень удобное.

— Слушай, Светов, ты меня за идиотку держишь? — сверлю его гневным взглядом. — Скажи, что тебе надо? Чего ты добиваешься?

— Ира, я просто отдыхаю и, да, любуюсь видами, — правда, смотрит он почему-то при этом не на горы, а на меня, и это злит ещё больше.

— А мне кажется, ты целенаправленно решил испортить мне отдых. Я вообще не понимаю, что ты здесь до сих пор делаешь? Твоя любовная любовь умотала, испортила твои планы, теперь ты портишь их мне? Разве не логично броситься за ней и вернуть свою нежную прекрасную козочку?

— Ир, — кривится его лицо. — Если бы я хотел её вернуть, безусловно, я сделал бы так, как ты сказала, но я, почему-то, здесь... — разводит он руками. — На данный момент горы привлекают меня намного больше, чем то, что осталось за пределами этого санатория.

— Мне Игорь вчера звонил, — сообщаю я. — Он рассказал, что не всё гладко в вашем королевстве…, — сканирую взглядом бывшего мужа.

— Это так, — вздыхает Ростислав.

— Ты знаешь, хотела бы искренне посочувствовать, да, боюсь, не получится.

— Можешь искренне позлорадствовать, — усмехается он. — Искренность — это одно из тех достоинств, за которые я тебя очень ценю.

— Ценишь, значит? — в душе поднимаются отвратительные воспоминания о наших скандалах. — Помнится мне, раньше ты говорил другое. Что-то о том, что я несдержанная, не умею помолчать, когда нужно, не думаю, прежде чем сказать…

— Я был дурак, Ир, и сейчас о многом жалею, в том числе и о своих словах, — выдает бывший муж.

— Жалеешь? — горько усмехаюсь я. — И что ты хочешь теперь от меня? Почему ты от меня не отлипаешь?

— Честно, Ир.

— Да, честно.

— Мне не хватает нашей семьи, я очень жалею, что я её разрушил.

Меня начинает буквально колотить от смеха и одновременно от дикой злости.

— И что теперь? Ещё скажи, что ты хочешь метнуться назад от своей молодой прекрасной феечки к старой потасканной жене?

— Ладно. Просто прости меня за всё, что было, — хмурится он. — И да, решение любоваться пейзажами вместе с тобой, пожалуй, было опрометчиво, — вздыхает он и отходит от меня на другой конец смотровой площадки.

А я теперь не вижу ничего: ни гор, ни неба, ни снега. Во мне плещется чёрная злость. Жалеет он, что разрушил… Сволочь!

Если бы ты знал, как я жалела все это время, как загибалась от тоски по нашей семье. Но тебе этого не понять. У тебя под боком была милая фея.

Разочаровала она тебя? Прошла любовь, завяли помидоры? Ну а чего ты хотел?

А теперь эти неуклюжие попытки злят безмерно. Неужели Светов думает, что я после всего, что было, брошу́сь к нему в объятия опять? Видимо, он меня считает совсем никчёмной бесхребетной дурой.

Нахожу взглядом бывшего мужа. Он стоит на краю обрыва, смотрит грустно в горную даль. Эх, подойти бы да как толкнуть его, пусть катится кубарем с горы! Взлететь, как горному орлу, ему всё равно не светит.

Я подхожу, останавливаюсь за его спиной. Он резко оборачивается.

— Что такое, Ир? — окидывает меня беспокойным взглядом.

— Я хочу сказать один раз, — выговариваю громко и четко, — чтобы ты услышал и отвалил от меня. Я к тебе не вернусь! Никогда! И что бы ты ни сделал, не прощу! Поэтому больше не ходи за мной. И вообще, у меня к тебе просьба и совет: завтра же уезжай назад. Мирись со своей феей и люби ее дальше! А про меня забудь!

— Никогда не говори никогда, — смотрит на меня с загадочной улыбкой Светов. — Жизнь, она очень удивительная и переменчивая, Ир.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Но твой посыл я услышал.

Глава 17.

В дальнейшей поездке бывший муж вроде бы следует моей просьбе. Не подходит ко мне, а когда мы выходим на следующую локацию, чтобы полюбоваться горными пейзажами, я его вообще не вижу.

И всё же, быть может, это паранойя, но мне кажется, что я кожей ощущаю на себе его взгляд. И меня не отпускает. Я всё ещё чувствую тревогу и какое-то отвратительное, иррациональное желание снова поругаться с Ростиславом. Да, я понимаю, что это глупо. Понимаю, что мне вообще не стоит заводиться по поводу бывшего мужа. Всё уже давно пережито, пережёвано, ничего не изменить и не вернуть.

Но всё-таки это дурное чувство клокочет внутри и ищет выход. Я его отчаянно стараюсь затолкать подальше и настроиться на экскурсию. Усилием воли заставляю себя слушать, о чём рассказывает экскурсовод, и не думать о своём болезненном прошлом. Получается через раз. Тем более нет-нет, да где-то на заднем фоне всё же мелькает Ростислав, разбивая вдребезги моё и так хрупкое самообладание.

Впереди очередная остановка. Нас везут к замёрзшим Чегемским водопадам. Мы едем по узкой горной дороге, прямо над нами низко нависают каменные выступы, а справа шумит наполовину замёрзшая горная река. Честно говоря, всё это жутковато.

Но автобус благополучно добирается до специально отведённой площадки для остановки транспорта, и мы снова высыпаемся всё на улицу, идём за экскурсоводом вдоль дороги, припорошенной снегом. Подходим к подножию большого водопада.

Это действительно завораживающее зрелище. Настоящая сказка, замершая во времени. Бурные потоки воды, скованные морозом, теперь превратились в причудливые ледяные формы. С высоченных горных выступов свисают гигантские белоснежные сосульки. Это чем-то похоже на царство снежной королевы, на вход в её ледяной дворец.

Все фотографируются, а я просто любуюсь. Не хочу никого просить фотографировать меня, а сама себя я не умею.

Опять чувствую на себе его взгляд! Оборачиваюсь и вижу Светова с телефоном в руке, направленным на меня. Щёлкает вспышка. Он с довольной улыбкой отводит телефон.

— Что ты делаешь? — шиплю на него.

— Ничего! — невинно улыбается. — Красоту фотографирую.

— Отойди дальше и фотографируй на здоровье!

— А там для меня не слишком красиво. Истинная женская красота на фоне природы, вот то, чем стоит любоваться, — выдаёт он и отходит тут же на несколько метров.

А мне хочется кричать чаечкой в синее небо! Да так, чтобы пара гигантских сосулек от моего крика обрушились прямо на голову этого мерзавца!

Но нет! Я не позволю ему больше вывести меня на эмоции! Видимо, он именно этого и добивается.

Вдоль дороги стоят местные торговцы, они продают различные вязанные из натуральной шерсти вещи, шали, национальную обувь, ножи, вино.

И вот ко мне вдруг обращается один из торговцев с колоритным кавказским акцентом:

— Вах, какая красивый дэвушка, а такая грустная. Иди, я тебе шаль дарить, бусы дарить, конфет угощать.

— Нет, спасибо, — невольно улыбаюсь я.

— Давай, сфотографирую тебя, самая красивый женщин!

— А давайте, — протягиваю ему свой телефон, заражаясь его позитивом.

— Улыбнись, красавица. Вай, какая! Вай-вай-вай! — приговаривает он, щёлкая камерой, а я невольно улыбаюсь от такого очаровательного посыла.

Возвращает мне телефон, и тут же снова ведёт к своему прилавку.

Я, конечно, понимаю, что это такой маркетинговый ход, и теперь я просто обязана что-то купить у предприимчивого торговца. Но это отличный способ отвлечься, а потому я с удовольствием примеряю вязаные шали, кавказские папахи из овечьей шерсти. Особенно мне западает в душу белоснежная мягкая шаль и такого же цвета папаха.

— Ой, красавица, вах-вах! — продолжает приговаривать торговец. — Как белый прекрасный цветок!

И тут же за шаль и за папаху называет такую баснословную цену, что аж умудряюсь поперхнуться.

— Ой, они у вас что, из золотых ниток? — вылупляю на него глаза.

— Ладно, только для тебя, красавица, скидка, забирай за полцены.

— Нет, спасибо. Всё равно дорого!

Снимаю с себя шаль и папаху, уже собираюсь вернуть назад, когда вдруг слышу сзади уверенное:

— Мы берём.

Оборачиваюсь. Ну конечно, Ростислав. Меня тут же захлёстывает злость. Ах так, да? Ну держись, козлина! Поворачиваюсь к торговцу и выдаю с ядовитой улыбкой:

— Тогда мы берём ещё и это! — беру с прилавка большой рог для вина, а потом, подумав, прихватываю ещё один. — Это для тебя, — протягиваю бывшему мужу. — Будешь носить вместо папахи, чтобы лучше было видно твою козлиную сущность!

Глава 18.

Ростислав абсолютно молча глотает мою колкость, расплачивается с торговцем, тот складывает наши покупки в объёмный пакет. И вот мы снова идём к автобусу.

Следующая остановка — в небольшом горном ресторанчике. Здесь всё хорошо и красиво, проблема только в том, что он явно не рассчитан на одновременный наплыв такого количества гостей.

А поскольку я не торопилась выйти из автобуса, то к моменту, когда я захожу внутрь, оказывается, что свободных мест там уже нет. Такие же как и я туристы, которым не досталось места внутри, занимают небольшие высокие столики на улице. Подхожу к одному из них. Здесь мне нравится даже больше, потому что можно продолжать любоваться шикарными видами заснеженных гор.

Правда, к моменту, когда официант принимает мой заказ, я уже успеваю замёрзнуть. Ну и в завершение всего я прекрасно понимаю, что ждать готового заказа придётся довольно долго.

Вдруг передо мной опускается кружка горячего, ароматного, уютно парящего чая. Устало поднимаю глаза, уже прекрасно понимая, кого вижу перед собой.

— Просто пей, — хмуро отвечает Ростислав. — Ты замёрзла. Я не хочу, чтобы ты заболела. У тебя слабое горло.

— Слав, у меня слабые нервы, — отвечаю с обречённым вздохом.

— И горло тоже, — добавляет настойчиво. — А ещё, возьми вот это, — достаёт из кармана белые пушистые варежки, купленные явно на том же рынке, что и шаль. — Я же знаю, что ты всегда забываешь перчатки, — добавляет с тёплой улыбкой.

Оставляет варежки на столе, а сам отходит за ограду на несколько метров, глядя задумчиво в горную даль.

А у меня слёзы наворачиваются на глаза. Вот это я в нём раньше безумно любила. Ненавязчивую заботу и тёплый взгляд. Он редко говорил про любовь даже в молодости, но вот такие жесты всегда давали мне чувствовать себя ценной, хранимой. И от этого потом я с воем отвыкала.

Сглатываю тяжело и вдруг слышу тихую трель телефона вдалеке. Вижу, как Ростислав подносит аппарат к уху. Лицо у него хмурое, как будто ему очень не хочется отвечать на этот звонок.

— Слушаю тебя, Агата, — выдаёт он ледяным тоном.

Я невольно обращаюсь вся в слух, понимая, с кем разговаривает бывший муж. Ну вот, отличное напоминание, что все его тепло и забота теперь мимо меня. Помирится он со своей козочкой и будет снова скакать вокруг неё.

Правда, по тону и лицу бывшего мужа я вижу, что мириться он не настроен. Хмуро выслушивает всё, что на том конце провода выдаёт ему Агата. И только потом отвечает:

— Что ты хочешь от меня? Да, я хорошо подумал. Я тебе всё сказал в последний раз. Моё решение не поменялось. Дальше с тобой свяжется мой адвокат.

Снова выслушивает поток её речи. В какой-то момент недовольно отставляет телефон от уха, как будто оттуда раздаются слишком громкие, неприятные визги. И да, я злорадствую, мне хочется подойти и вернуть ему его же слова о том, что это я любитель истерик, а Агата — рассудительная, милая девочка.

Но, я молчу, грея руки о кружку чая.

В итоге Ростислав снова возвращает телефон к уху и отвечает очень зло:

— Повторяю последний раз: все вопросы через моего адвоката. Счастливо оставаться, Агата.

Вот так! И ради этого он разрушил нашу семью. Но отчего-то сейчас злость во мне не рождается. Наоборот. Чувствую некое опустошение.

Я так устала думать, анализировать, я просто замёрзла и хочу горячего чая. А ещё я с удовольствием натягиваю на замёрзшие пальцы мягкие рукавички…

Глава 19.

Я медленно допиваю чай, периодически поглядывая на напряжённую спину бывшего мужа. Он стоит, засунув руки в карманы пальто. Я чувствую, как от него разит злостью, и мне вдруг становится интересно.

Я медленно подхожу к нему сзади.

— Что, Ир? — спрашивает он не оглядываясь.

Откуда узнал, что это я подошла, непонятно. И всё же я задаю свой вопрос:

— На кого злишься, Светов?

— На себя, — горько усмехается он. — Только на себя, Ир.

Стоим рядом, смотрим в горную даль, конечно, не видим там ничего, варясь в своих эмоциях.

— Честно сказать, я удивлена, — выдаю с усмешкой. — Я была уверена, что ты теперь злишься на весь женский род, и скажешь что-то типа: "Все бабы одинаковые — истерички, которые сами не знают, чего хотят".

— Нет. Теперь я ещё больше убеждён, что женщины совсем не одинаковые. Только самых лучших из них мы начинаем по-настоящему ценить только тогда, когда теряем, — он скашивает на меня взгляд, полный сожаления. — Всё познаётся в сравнении, — грустно усмехается он.

— Какой ценный урок жизни, — качаю я головой. — Ты знаешь, Слав, я сегодня и так уже услышала столько неожиданного, в том числе твоих неумелых комплиментов. Я всё ещё в шоке. А ведь я помню, что ты мне говорил до этого. Напомнить?

— Не надо, Ир, — вздыхает зло. — Я готов признать, что истеричкой в тот момент была не ты, а я. Это была моя своеобразная истерика. Мы, мужики, когда истерим, тоже ведём себя глупо, просто кричим об этом не так громко. Я уже понял, что ты не готова меня простить. Я тебя понимаю, Ир. Я бы тоже не простил. Я не прошу у тебя ничего. Но видишь, как судьба нас свела? Я просто хочу быть рядом с тобой, вспоминать не наши ссоры, а наши лучшие времена. Ведь теперь я понимаю, что они были самыми счастливыми в жизни. Я знаю, что я сам всё испортил. Это на моей совести.

— Да уж, Слава…, — смотрю на него с упрёком. — Если бы ты знал, как больно и бесполезно всё это мне слышать.

— Я знаю, что осознал всё слишком поздно, — разводит он руками.

— Что ж, хорошо тебя припечатала юная девочка, — поражённо качаю головой.

— Да, Ира, ты права, припечатала, как бронепоезд. Какое-то затмение я словил, может, это был кризис среднего возраста, может ещё что, но я угодил в этот капкан и теперь рад бы всё исправить, да не могу.

— Не можешь, это верно. И я не понимаю, зачем ты всё это говоришь? Тебе стало легче?

— Я не знаю пока. Но я рад, что сказал тебе это. Я рад, что мы встретились здесь с тобой.

— А я не рада. А ещё я понимаю, знаешь что?

— Что?

— Пойми главную вещь: между нами с тобой точно всё кончено, и назад дороги у тебя нет. А значит, сохраняй хотя бы то, что есть у тебя сейчас. Мирись со своей девочкой, ты ведь за что-то её полюбил и утверждал, что она тоже любит тебя, а значит, помиритесь. Мы ведь тоже с тобой частенько ругались, и даже в пылу самых жарких скандалов несколько раз собирались разводиться. Ничего, потом жарко мирились, и снова всё было хорошо.

Ростислав медленно втягивает воздух и шумно его выпускает. А потом уверенно отвечает:

— Нам было для чего мириться, Ир, потому что у нас с тобой любовь была настоящая. А тут она оказалась полностью фальшивая. И бороться там не за что.

— Ох, как ты глубоко ошибаешься, Слав. Если бы у нас с тобой любовь была, не свалил бы тебя ни кризис, ни коза молоденькая. А так… Значит, и у нас всё было фальшивым. Так какая разница? Найди себе тогда ещё одну Агату. Не всё ли равно?

— Нет, Ира. Теперь я понял, что хочу только одну женщину… Тебя…

— Ничем не могу помочь. Но, спасибо за варежки и чай. На этом всё!

Глава 20.

Отвлекает меня официант, который приносит заказ прямо на улицу. Возвращаюсь за свой столик. Желудок сводит от голода при виде горячего ароматного шашлыка из баранины. На нервах я всегда теряю аппетит, и сейчас лихорадочная дрожь внутри после разговора с бывшим мужем не даёт в полной мере насладиться трапезой. И всё же я съедаю большую часть принесённого мяса, заедая всё это хрустящим хлебом с острым соусом. Мне вкусно, и даже очень!

Вот только не понимаю, почему Ростислав не идёт есть? Он всё также стоит на краю обрыва, лишь изредка бросая на меня косые взгляды. Интересно, себе он ничего не стал заказывать из вредности или аппетит пропал?

Не знаю, но понимаю, что оставшиеся на тарелке два куска шашлыка в меня не влезут точно, и выбрасывать жалко.

Беру тарелку, иду в сторону бывшего мужа. Отдаю ему еду в руки.

Он смотрит удивлённо, но с лёгкой улыбкой.

— Это тебе за варежки и чай, будем считать, что теперь мы квиты, — стараюсь придать беспечность голосу.

— Спасибо, Ир. Ты решила не дать умереть мне от голода? — внимательно меня рассматривает.

— Не обольщайся, Слав, я просто наелась. Выбрасывать жалко. Была бы здесь голодная собака, возможно, я бы её накормила.

— Правильно, Ир, — криво усмехается. — Лучше отдай бывшему мужу, он себя сейчас чувствует почти как та бездомная собака.

— О-о-о, Светов, только не надо давить на жалость, тебе не идёт.

— Что ты, Ир? Дело не в жалости. Просто я реально себя так чувствую.

— Неужели святая чистая девочка выставила тебя на улицу?

— Конечно, нет, Ира, у неё нет такого права. На самом деле я себя так ощущаю уже примерно года два.

— Ты опять за своё? — вздыхаю раздражённо. — Ты сам ушёл.

— Я знаю. Я тебе уже говорил, что виню только себя. Как оказалось, дом — это не просто место. Если он не наполнен родными людьми, то он превращается в пустой холодный склеп.

Грудь мгновенно прошивает стрелой боли от воспоминаний о нашем уютном доме, в котором всё было сделано с моим участием, с теплом и любовью. И да, я до сих пор тоже чувствую себя в новой квартире, как в гостинице. Нет, как в берлоге. Там можно спрятаться, но быть счастливой уже не получится.

— Ты прав, Светов. Ты прав, — горько усмехаюсь. — Только что же твоя милая девочка не наполнила ваш дом новым светом?

— Наверное, потому что в ней этого света нет, — разводит руками Ростислав.

— Что, подсунули тебе пустышку, да?

— Да, — и не думает отпираться он. — Блестящая оболочка и хитрое нутро.

— Ну что ж, теперь живи с этим. А наш дом мне тоже жаль. Я за ним скучаю. Но спасибо хотя бы за то, что ты его продал, а не пустил туда эту сучку.

— Я его не продал, Ир, — выдаёт вдруг Ростислав.

— В смысле, — смотрю на него обалдело. — Эля говорила…

— Да, я знаю. Дочке я сказал, что сделка состоялась. На самом же деле, в последний момент я отказался от продажи. И с тех пор дом стоит закрытым. В нём осталось всё так же, как было.

Это очередной шок. Пару секунд я хватаю ртом воздух, а потом выдаю:

— Зачем? Я не понимаю?

— Ты правда хочешь знать? — смотрит на меня искоса.

— Не уверена, — сглатываю. — Знаешь, я бы предпочла думать, что наш дом продан. И сейчас в нём живёт новая счастливая семья, и стены, которые когда-то мы строили с тобой, снова слышат детский смех. Там снова шумные застолья, праздники и радость.

Разводит руками.

— Нет, Ира. Я решил оставить эти воспоминания себе. И если когда-нибудь ты тоже захочешь их воскресить, можешь позвонить мне, я дам тебе ключи. Сходишь, проверишь, как там поживают твои розы.

— Я думаю, что за два года там уже одни сорняки.

— Нет, я нанял садовника, который следит за розами и всеми твоими другими кустиками, травками, цветочками. Там всё так же, как и было два года назад.

— Что ж, — кривлюсь я, — мой тебе совет, Светов: уволь садовника. Тем розам давно пора завянуть.

Отхожу от бывшего мужа опять в растрёпанных чувствах. Двигаюсь на автомате. Нас зовут назад в автобус, мы рассаживаемся по своим местам.

Уже темнеет, начинает идти снег.

Уставшие едем назад. Через несколько сидений от меня я замечаю Ростислава. Пересел. Раньше я его рядом не видела.

Зачем он так? Чего хочет добиться? Неужели и правда думает, что можно ещё что-то вернуть?

Нет. Этого не будет! Пусть теперь ходит бездомным псом! Кинула его Агата, пусть найдёт себе другую фею! Между нами волшебство точно закончилось!

Дорога укачивает, проваливаюсь в тревожную дрему. Мне снится, что я вхожу в свой дом. Светлая гостиная, на столе свежесрезанные розы. Смотрю в большое панорамное окно на свой сад. Вдруг небо резко темнеет, налетает порыв сильного ветра.

А в следующий момент стекло бьётся, обдавая меня волной острых осколков.

Я резко просыпаюсь, но понимаю, это не сон! Наш автобус виляет по дороге так, как будто он никем не управляем. Свист тормозов, визги перепуганных людей, я вцепляюсь в ручки кресла, а в следующий момент нас кидает куда-то в темноту. Скрежет, всё смешивается, нас переворачивает, удар, ещё удар, меня швыряет куда-то в сторону.

Боль, страх, паника, ещё удар и ледяная темнота…

Глава 21.

В голове шум и звон. Я плохо понимаю, что происходит. Распахиваю резко глаза. Пытаюсь пошевелиться. Жуткая боль сковывает тело, с губ срывается протяжный стон.

Боже, что со мной? Где я? Как это всё могло произойти?

Мне холодно, мне дико холодно, а ещё... Мои ноги как будто опустили в ледяную лаву. Темно. Но сверху я вижу свет, это фары автобуса. Только картинка совсем неправильная. Как будто пазл кто-то собрал как попало. Почему автобус летит в небе? Как такое возможно?

Присматриваюсь внимательнее и понимаю, что автобус наполовину свисает с моста… Какой ужас?

Господи, а как так? Я же ехала на этом автобусе… Почему тогда он там, а я здесь, внизу?

Начинаю различать звуки. Шум, крики, стоны… Вспоминаю аварию…

Паника просыпается, выбрасывая в кровь адреналин. Я уже не обращаю внимания на боль, поднимаю голову, взмахиваю руками.

— Помогите! — хриплю я из последних сил. — Помогите!

Почему мне так холодно? Особенно ногам. И их как будто куда-то тянет…

Оглядываюсь, хочу перевернуться.

Вдруг слышу своё имя:

— Ира! Ира! Где ты?

Пытаюсь закричать в ответ, но выходит только хрип-стон. А ещё меня продолжает утягивать, и я вдруг понимаю, что я наполовину в воде, лежу на краю льдины, а ноги мои тянет течением прямо в горную реку.

Это запускает новый виток паники, я начинаю барахтаться, невзирая на боль во всём теле. Голос прорезается, я кричу, но делаю только хуже: меня стягивает в воду почти до пояса, я пытаюсь зацепиться за хрупкий лёд, но край проламывается подо мной всё сильнее. Я замираю, отчаянно пытаясь вцепиться онемевшими пальцами в рыхлый лёд.

— Помогите! — кричу изо всех сил.

И вдруг в темноте замечаю знакомую фигуру. Слава!

— Ира, Ира! — кричит он.

— Слава, помоги мне! Я здесь! — цепляюсь за какой-то тоненький кустик, торчащий из-подо льда, пытаясь удержаться.

Бывший муж замирает на секунду, наконец заметив меня.

— Ира! — в его голосе слышен страх и паника. — Ира, держись! — кричит он.

Слава хромает, с трудом, но движется ко мне, его лицо в крови.

— Ира, не шевелись! Я сейчас!

Он наступает на лёд, но тот начинает опасно хрустеть под его ногами. Слава аккуратно опускается на колени, протягивает мне руку. Но он слишком далеко, я не могу дотянуться. Слава оглядывается в поисках чего-то, чем можно до меня дотянуться, но рядом всё засыпано снегом, ничего не видно. А меня продолжает утягивать. Руки скользят по льду, я кричу.

— Держись! — рявкает Слава, бросаясь ко мне.

В последний момент я хватаюсь за его руку онемевшими пальцами. Наши взгляды встречаются.

— Ира, девочка моя, всё будет хорошо! — отчаянно шепчет он. — Я тебя держу.

Хватаю широко открытым ртом воздух, мокрые ледяные щупальца забирают в плен всё бо́льшую часть моего тела. Но сейчас я вижу только глаза бывшего мужа. Мне хочется ему верить, ведь сейчас он — моя последняя надежда.

Слава подтягивает меня к себе, но лёд под нами опасно трещит. Я понимаю, что мы оба в ловушке! Ледяная корка очень хрупкая, и она только на берегу, выступая примерно на полтора метра в воду. И если лёд треснет, то провалимся мы оба!

— Слава! — всхлипываю в панике.

— Тише. Тише, — уговаривает бывший муж. — Слушай меня, и всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

Я отчаянно киваю, потому что в данный момент мне больше некому верить.

— Давай, медленно, подтягивайся ко мне.

Делаю, как он говорит. Слава обнимает меня за плечи и помогает выбраться наполовину из воды.

— Умница, всё хорошо, молодец, — подбадривает он.

Мне почти удаётся выбраться, но вдруг лёд начинает опасно хрустеть, расползаясь трещинами под нами. Замираем оба, но я понимаю — для меня это конец. А вот для Славы…

— Брось меня, — всхлипываю в отчаянии. — Брось! Спасайся сам. Ты ещё можешь!

— Нет, Ира! — шепчет мне на ухо. — Больше я тебя никогда не брошу! — обнимает ещё крепче, а уже в следующее мгновение лёд под нами рушится. Мы оба оказываемся в реке, и нас утягивает бурный ледяной поток…