После развода. Верну любовь

Глава 1

– Нам нужно развестись, Мадина, – говорит мне муж однажды за обедом. – Нет смысла тянуть этот брак.

Я прекращаю бессмысленно черпать ложкой бульон, поднимаю на него взгляд.

Смысл? А в нашем браке был смысл? Да один был, – себе отвечаю. Наш сын, самый прекрасный и важный смысл моей жизни.

Сама бы я ни за что не решилась требовать развод, а он… Мужчинам позволено больше.

Время пришло, да?

Тихо, молча переваривю его заявление. Я привыкла быть незаметной и послушной женой в его доме.

Беспокойство режет сердце, рождая тревогу за будущее. В горле встает ком, отбивая аппетит. Я срослась с нынешней своей реальностью, мне даже в какой то мере комфортно в ней. Хочу трусливо остаться “за мужем”, за надежной крепкой спиной. Но он прав, нам нужно развестись. Уже несколько лет мы в давящем нас браке, ненужном ни ему ни мне. Вот только сын, его из жизни не выкинуть.

– А как же Ясин?

– А что с ним? – будто не понимая переспрашивает, продолжая есть как ни в чем не бывало.

– Как же он? С кем он будет жить?

– Сын останется со мной. Здесь нечего обсуждать. – коротко режет Алан, всегда сдержан и скуп на выражение эмоций. Совсем как мой отец.

Он совсем не умеет их проявлять. Это я в нашей семье источник постоянных ”проблем” и истерик. Первый год совместной жизни провела постоянно на нервах, это все влияние гормонов . Что-то такое муж мне однажды объяснял, после очередного моего срыва со швырянием вещей в стену и битьем посуды. Он же будущий врач и разбирается в теме больше. Все в прошлом, давно уже. Я научилась принимать такую свою реальность, сроднилась с этим домом, приняла. А теперь, вновь привыкать к другой? Мне бы выдохнуть с облегчением, но не выдыхается, грудь стягивает в болезненном спазме. Я люблю сына и расстаться с ним все равно что вскрыть и вывернуть наружу грудную клетку. Больно, убийственно, нереально. Но и эти переживания прячу в себе за семью печатями. Я так давно привыкла прятать свои эмоции глубоко внутри, став похожей на пустую тень своего мужа и сохраняя “мир” в опостылевшей семье.

Да, по негласной традиции дети всегда остаются с отцом, если жена вдруг решится уйти. А если муж выгоняет фактически, хочет развод? Разве я виновата? Я была хорошей женой и матерью. Делала все как положено. Почему я не имею выбора в этом вопросе?

– Он маленький совсем, нельзя его отлучать от матери, – сдержанно шепчу в одном шаге до истерики, глаза увлажняются. Я это совсем не контролирую, в груди ноет и выводит всю боль в слезные железы.

Алан поворачивается ко мне, видит неконтролируемую мою реакцию, залпом выбрасывающую наружу все, что у меня внутри.

– Не нужно плакать, Мадина! – голос Алана повышается.

– Никто у тебя сына не отбирает!

Глаза сверкают на меня, он злится. Мне все же удается выбить его из себя, увидеть эмоции. Закрываю лицо руками, мне слишком много их, справится бы со своими. Мы чужие друг другу, не прикасаемся даже, и он успокаивает меня только словами, терпеливо объясняя, что сын, пока нуждается, будет со мной. Мало меня утешает, потому что знаю, мальчик рано или поздно оторвется от моей юбки и скорее это будет раньше, а я не могу, не могу жить без него! Материнское сердце изнывает. Муж может в любой момент забрать его и никто слова против не скажет. Нет ни у кого такого права. Дети должны оставаться с отцом. Потому что мой сын тоже Вахабов.

Уходит, бросив полную тарелку, не в состоянии выдержать мои слезы, опять. Всегда так делает. Остаюсь одна на один со своими переживаниями. В волю рыдаю, спрятав в ладони лицо. Сколько проходит времени не знаю. Опустошение накрывает своей безмятежностью. Тихо встаю и умываюсь холодной водой.

Хочу побыть с сыном. Погреться в счастливых эмоциях маленького человечка. Поймать его улыбку и порадоваться вместе с ним.

Тихо прокрадываюсь в его комнату. Из кроватки не слышно ни звука. Безмятежно спит моя звезда, раскинув ручки в стороны и сверкая ямочками на щечках. Красивый мой мальчик. Зависаю у кроватки, впитывая спокойствие момента.

Я всегда думала, что выйду за любимого человека, нарожаю ему детишек, но судьба распорядилась иначе. Мой отец жесткий и непримиримый человек, даже страдания дочери не способны смягчить его сердце. Он не дал мне отказаться от этого брака, не дал права на счастье.

Мое заполошное сердце, трепетной ланью в груди колотится, желая пробить, сдерживающую его клетку. Надо же было Медни сказать, что Вахабов вернулся, сбросить на меня эту “бомбу” и выжидающе ловить мою реакцию. Сестра мужа всегда с каким то садистским удовольствием наблюдает за моими страданиями, словно дементор, поглощает всю радость. Не “кормлю” ее своей реакцией, проходя мимо. Она имеет в виду не того Вахабова, что мужем мне еще является, а другого, что к сердцу привязан тяжелым камнем, ни нести его нет сил, ни оставить невозможно. Руслан вернулся.

Мужа я не люблю, и никогда не смогу. Мое сердце навсегда приковано к другому, тому кто даже не посмотрит на меня теперь. В его глазах я запретная женщина.

А после развода в глазах общества я буду падшей женщиной – разведенкой. Мало кто позарится взять замуж. Молодых девчонок красивых и незамужних предостаточно. Такие как я никому не нужны. И даже Руслану – моей первой любви.

Нужно идти готовить ужин. Вечером праздник, в честь его возвращения. Гости приедут и я снова увижу Руслана. Сердце стучит, разгоняясь. Конец моему спокойствию.

____________________________

Дорогие читатели! Очень буду рада поддержке этой бесплатной в процессе книги! И напоминаю, автор всегда рад комментариям и обсуждению книги. Желаю всем приятного прочтения!

Мадина

Мадина

Глава 2

– Руслан вернулся, слышала? – толкает в локоть Милана, – Вахабов, говорю, вернулся.

– Знаю, – отвечаю спокойно, но в груди поднимается вьюга.

Ну и что? Я тоже Вахабова, уже несколько лет как, но скоро снова менять паспорт на девичью фамилию, муж решил со мной развестись, а я не сопротивляюсь. Буду разведенкой с ребенком на руках, никому не нужная. Но так намного легче, чем в ненавистном браке с нелюбимым.

Я знаю про кого она говорит, со вчерашнего дня все только о нем и говорят. Миланка единственная меня поддерживает постоянно, в курсе всего нашего “остроугольника”. Да и трудно быть не в курсе, когда живешь в одном селе и происходит событие о котором только ленивый не обмусолил. Руслан брат моего мужа, которому я любовь свою обещала, а вышла не за того Вахабова. Не из мести или вредности, по глупой, нелепой случайности. Это тоже предмет общих сплетен, спустя несколько лет никак не утихающих.

– Он наверняка тоже придет, – подзуживает громким шепотом.

Конечно Рус будет – он виновник торжества и часть семьи, к которой я сейчас принадлежу. Почти сестренка. Почти любимая.

Сглатываю горький комок в горле. Все ждут моей реакции, а я не видела его четыре года. Он как подписал контракт, так и не появлялся дома.

Бросаю овощечистку в воду. Все устала! Мы картошку чистим с ней будто на целую роту. Но это для гостей, к вечеру созванных.

Свекровь недовольно на меня посматривает, да и Медни оглядывается.

Все в дом свекра приедут, как к главе семейства и отчий дом, это выбивает меня из колеи. Не могу ровно дышать, спокойно ходить, мне кажется в окружающем пространстве кислорода не хватает.

Выскакиваю из летней кухни под навес, вдыхаю теплый, апрельский воздух. Снова весна, в жизни природы все оживает, растет и расцветает, а в моей душе бесконечная стужа, я морожу ее, мне так проще.

Я два очень важных человека потеряла в своей жизни: сестру и любимого, по своей дурной глупости, из-за неправильного ответа сватам. Сколько лет во мне живет эта вина и съедает заживо. Много лет я не видела ее, все связи потеряла, когда она из села нашего уехала в столицу учится.

На несколько шагов отхожу, желая спрятаться в тени плюща от всех глаз разом и натыкаюсь на мужской взгляд. Родной и до боли узнаваемый. Жадно впитываю образ, ищу изменения, как на картинке, где надо найти десять отличий.

Все изменилось, все! Черты лица стали жестче и будто обтесаны временем, испытаниями. И взгляд очень резкий. Он меня отрезвляет.

Ой, не красиво как залипать на мужчине, поспешно глаза опускаю, он в руках что-то вертит блестящее.

Все холодеет внутри, когда понимаю что это.

Мое зеркальце на кнопочке, с бликующей на солнце крышечкой.

Руслан

И мы посмотрим, на кого так "не красиво" залипать)

Руслан

Фирменный взгляд Руслана

Глава 3. Рус

Рузанка ко мне подбегает.

Дочка сестры, красивая, мелкая шкода, вместе с Ясином они гроза местных кур и гусей. Палками их гоняют по всем улицам, только гоготание возмущенных гусаков слышно, да детский задорный смех. Из окна пару дней успел засечь эту двоицу “разбойников”.

Я только на ступеньку перед домом присел, а тут она вырастает с хитрым лисьим взглядом.

– Дядя Вуслан, а ты гавзеток мне не привнез? – смешно выговаривает, заставляя улыбаться.

Видит меня в первый раз, а уже как к своему самому близкому. Наверно, это сверхспособность такая детская – находить друзей везде в окружении. Я только в армию ушел, когда она родилась.

– Рузанка, ничего не принес, – на пустые карманы показываю.

Подбегает ко мне и лезет в карманы, разрешения ей не требуется, сама проверит и обыщет. Всю “запрещенку” вынесет.

– Рузанна! Ты что делаешь?! – сестра подбегает дочку оттягивая.

– Рус, зачем ей разрешаешь? Привыкнет ведь, потом по карманам будет шарится!

– Не будет, подрастет и все поймет, правда ведь, Рузана? – подмигиваю ей.

– Пвавда, пвавда! – вырывается. – Я пойду у деда поищу! – выскальзывает как рыбка из рук.

– Вот видишь! Ну что ты будешь с ней делать? Ну кем она у меня вырастет? – причитает сестра. – Я уже боюсь ее наедине с кем то оставлять.

– Нормальной девочкой вырастет, как и все, зря переживаешь.

Вздыхает шумно.

– Насколько ты к нам, смотрит с печалью и грустью.

– На недельку другую, пока ранение затянется.

Задело по касательной, а все равно списали на больничку, даже домой съездить позволили.

Цокает языком.

– Женится тебе надо, Рус, зачем тебе эта служба?

Гравий под ногами пинаю. Всем есть дело до моего статуса холостяка.

А на ком женится? Душа не лежит ни к одной девушке. Есть одна, с юности любимая, но она занята и для меня под запретом.

А служба эта от меня теперь никуда не денется, она моя жена и любовь, а казарма – мой дом родной. Я – контрактник пожизненный, сколько отмерено, все в горячих точках и по приказу проведу.

Прищуриваюсь на солнце, мелькающее в кроне абрикоса, задумчиво разглядывая эту размеренную, мирную жизнь.

– Дочку хочу, как у тебя, красавицу и умницу.

Отфыркивается скептически.

– А сына не хочешь, как Ясин?

Будто прицельно бьет, спецом по разведанным, самым уязвимым точкам противника, понимает все и провокацию устраивает. Родственнички, блин!

Моргаю, что за согласие принять можно. Да ответа ей не требуется, может тарахтеть без умолку, говорливая, сколько себя знаю, всегда.

– Ну для этого ты знаешь что делать – женись. Если определиться не можешь, так могу подсобить. У меня подружки есть незамужние, авось приглянется кто?

– Не приглянется.

– Ну зачем ты сразу в отказ, может раз пообщаетесь, понравитесь.

– Нет, – обрубаю, – хватит об этом, сам разберусь.

– Ну как знаешь, – отворачивается недовольно. – А подруги у меня красивые все, зря отказываешься.

– Все, ушел! – подскакиваю на ноги, удаляясь, стало с меня еще подруг сестры обсуждать и оценивать, знаю же всех, в одном селе выросли,

в одну школу ходили.

Не любо мне, не любо.

Куда пойти? Все такое знакомое, но изменившееся.

Весна, тепло, солнце ярко светит, приятно пригревая, хочется вдыхать полной грудью, заполнять легкие чистейшим родным воздухом.

Воля, никакого режима и распорядка. Жизнь без устава расхолаживает. Чувствую это, мышцы тянет, тело требует привычной нагрузки. Но врачи говорят, пока рана нормально не затянется никаких нагрузок на больной бок.

Бреду по улице неспешно, рассматривая дома и заборы. Здесь соседи в другой цвет ворота покрасили, непривычно. А здесь окна поменяли на пластиковые, раньше красивые резные ставни были. Нда, все течет все меняется.

Ноги приводят к дому дядьки. Папин старший брат. Ясин из ворот выскакивает, не увидев меня врезается.

– Эй, чего один бегаешь?

Хватаю за шкиряк.

Разворачиваю мордахой к себе. Глазища большие на меня вытаращены, на материнские похожи, с такими же пушистыми черными ресничками.

– Ясин, с тобой разговариваю.

– Рузанне показать, – невнятно булькает.

Здесь недалеко конечно, до соратницы его сестренки троюродной, но мелкий еще шастать.

Как сопля на шкирке болтается.

– Где мамка твоя?

– Ммм, – мычит невнятно на меня смотря, задрав голову.

Глазами лупает.

Какая то у него задержка в развитии речи. Брат мне рассказывал. Односложными предложениями говорит до сих пор. Иногда молчит рыбой. Вздыхаю. Партизан мелкий.

В кулаке зажато что-то, мне не показывает. Ла-адно, не настаиваю. Может у них свои “конфетные” секреты с Рузанной, почему то в этом не сомневаюсь. Осматриваю его, к уголку рта кусочек глазури прилип, а из кулака “хвостик” блестящей обертки.

– Ясно, толкового из тебя ничего не выжмешь, – опускаю на дорогу, за шиворот придерживая, чтобы не улетел как ветер, едва его отпущу.

– Па! – настолько четко произносит, что сердце в груди екает.

Рукой вытянутой мне за спину показывает.

Алан у ворот стоит, за нами втихомолку наблюдая.

Отпускаю пацана, несется к братишке, в ноги влетая.

– Мир тебе, брат.

– И тебе мир, брат.

Руку мне протягивает, пожимаю крепко, реакцию проверяя. Не морщится. Сноровку не растерял, сжимает крепко в ответ.

– Наконец к нам дорогу нашел, – подстебывает незлобно.

– Да, есть такое, – усмехаюсь. – Ты зачем его одного отпускаешь? – киваю на мелкого пацана.

– Вот шмыг, опять молча убежал, как дарогу выучил начал в одиночку рассекать.

– Классный пацан у тебя получился.

Странно так на меня смотрит, с недоверием, будто умом тронулся.

– Не, ну правда же, что бегает это нормально. Помнишь же какими сами были. Сколько ему сейчас?

– На днях четыре исполнилось.

– Четыре?

Смотрю на мелкого не веря. Что и вправду уже четыре?

– Я думал меньше, – задумчиво говорю, пацана рассматривая.

Глава 4. Мадина

Я слишком долго смотрю на Руслана, неприлично становится, но взгляд трудно отвести. Мы так давно не виделись, ни фоточки, ни селфика, скупые весточки от мужа и его сестры, которая, кажется, всем сердцем меня ненавидит.

Блики распадаются на мириады солнечных зайчиков, слепят глаза, зажмуриваюсь на мгновение, а глаза открываю – они исчезают. Он в кулаке зеркальце зажимает. Спрятать от меня хочет, но поздно, я уже узнала свою вещь. И сейчас во что бы то ни было заберу.

Дурочка, зачем ему дарила? Вспоминаю как это происходило и щеки обжигает огнем стыда. Какой же глупой и наивной я была, верила в счастливое будущее, и сказочку для принцессы. За четыре года я больно ударилась, слетев с тех розовых облаков, в которых витала. Жизнь она намного сложнее, чем мне казалось.

Он настойчиво колечко мое выпрашивал, а я назло ему зеркальце сунула. Разозлилась очень, что до этого он колечко моей сестры выпрашивал. Мама помню тогда мне все уши прожужжала, что пока школу не закончу не смела замуж выскакивать. Все это таким давним и нереальным ощущается. Зачем он принес его в дом дяди, да еще в руках держит? Опорочить меня хочет, так сильнее уже некуда. Я вся как грязный секрет семьи, что хотят спрятать.

Дышу возмущенно. Злость позабытая на него возрождается. Да что он себе возомнил?

– Ты зачем его сюда принес? – шипение изо рта выскальзывает сама не ожидаю. – А ну верни быстро зеркальце!

Его разлитые брови вместе срастаются. Рука с зеркальцем в карман прячется. Я слежу за этим движением возмущенно.

Это что за выкрутасы?!!

– Верни немедленно! – повышаю шепот. Кричать нельзя иначе сейчас свекровь с золовкой мигом примчатся и мне не удастся забрать зеркало.

– Тише, тише, – ладони вперед выставляет, жест успокаивающий, будто ребенка маленького, нашкодившего поймать хочет.

– Отдай немедленно! – рычу в полголоса, и ногой топаю от злости.

В шоке на его каман смотрю, куда вещь мою захапал. Вот наглости то! И еще успокаивает меня.

– Тихо! – палец к губам подносит. – Иначе придется “обезвредить”.

Это меня “обезвредить”? Угрожает мне?! Да как он смеет вообще!

– Отдай, тогда обезвреживать не нужно будет! – в его сторону поддаюсь, настаивая и пытаясь свои слова весомее сделать.

– Если не замолчишь, рот тебе закрою. Домочадцы на твой крик сейчас сбегутся, – он кивком на вход в летнюю кухню указывает.

Да он разговаривает громче меня! Его басовитый голос даже шепотом на округу разносится!

– Если кто и сдаст нас так это ты!

На всякий случай притихаю, оглядываясь. Сдвигаясь в сторону стены плюща, чтобы меня при выходе из кухни не видно было.

– В смысле сдам?

– Я про твой голос говорю! – пеняю ему шепотом.

– Что с ним? – он тоже начинает говорить тише.

– Вот, – обвиняюще тычу, указывая на него, – ты очень громкий!

Смотрим друг на друга. Божечки, как же он хорош, в своем камуфляже, словно забыл переодеться в гражданское как приехал, так и ходит в форме. Плечи стали еще шире, а сам он массивнее. За его широкой спиной, наверно, ничего не страшно. Молчание затягивается, негласно сохраняем тишину. А я забылась, снова рассматривая его.

– Что здесь происходит? – тихий, но настойчивый голос за моей спиной.

Все внутри холодеет. А сердце сжимается. Округлившимися глазами смотрю на Руслана. Нас все же застукали!

А ему хоть бы хны, ни единый мускул на лице не дрогнул!

На мгновенье зажмурившись, спешно оборачиваюсь на голос, встречаясь с незаметно подкравшимся со спины мужчиной.

– Алан, сделай что-нибудь! – выдаю задыхаясь от облегчения, настороженно глядя. Как объяснить, что мне нужно зеркальце забрать? А если он не поймет и решит, что я недавно его подарила, например сегодня! От ужаса сердце совсем забывает биться. Стыда не оберешься.

Муж выгибает бровь в удивлении, переводит вопросительный взгляд на брата:

– Ты ее обидел? – грозно поднимается его тембр.

– Шутишь что ли? – слегка насмешливо, но наткнувшись на ничуть не веселый взгляд, замечает серьезнее. – Нет конечно.

Меряются взглядами, неотрывно давя каждый своим. Мысли читают друг друга? Сколько раз я замечала безмолвную перепалку братьев, выраженную только мимикой и тяжелыми взорами.

– Мадин, зайди на кухню, – Алан придерживает за предплечья со спины, отодвигая в сторону и подталкивая.

– У него…! – осекаюсь, признаться нельзя, что вещи Руслану свои собственные дарила. Стыдно же. Тогда это наше с ним дело было, а сейчас уже права не имею так Алана подставлять. Хотя больше чем уверена, это между нами троими останется. Но чувство стыда никуда не девается.

– Что? – Алан ждет ответа, меня прямым взглядом прижигая.

– Ничего, – не могу сказать это вслух, язвк не поворачивается на признание. А Руслан тем более молчит.

– Тогда иди, – настоятельно требует.

Нехотя делаю пару шагов, оглядываясь.

Под молчание мужчин залетаю на кухню. Каждый своим делом занят. Асият с Медни у стола стоят, мясо крутят, гул стоит от мясорубки, не обращают на меня внимание. Ясин на диване сидит кубики лего собирает. Милана картошку резать заканчивает, одним взглядом спрашивает, что случилось?

Судя по всему никто ничего не замечает. Прохожу к столу, за нож берусь, помогаю ей клубни делить на четыре части, да из окна выглядываю, пытаясь угол тот рассмотреть, в котором плющ растет, только он отсюда не просматривается.

И что мне делать? Как зеркальце обратно забрать? Ухожу в свои мысли ничего не замечая вокруг. Не бегать же по пятам за Русланом, как собачонка, выпрашивая.

Не могу успокоится, руки подрагивают, неровные куски картошки получаются. Он отдать мне должен был!

– Мадин, может тебе отдохнуть? – останавливает мои метания Милана, придерживая мои дрожащие руки. – Иди с сыном лучше посиди. – нож из моих рук забирает, но не расспрашивает больше.

Фото виновницы спора