После развода. Верну семью снова

Глава 1

Ольга

− Вот что им от нас понадобилось? – задаю вопрос уже в пятый раз, меряя шагами пустынный коридор учреждения органов опеки. – Юлька выросла уже, совершеннолетняя.

Нас вызвали к директору, позвонив утром. Пока нашли время, здесь все на обед ушли.

− Это из−за меня, наверное, − сидит с поникшей головой муж. Он будто виноват в чем−то, но боится признаться. На него это непохоже. – После того, что ты сейчас услышишь, придется подать на развод.

Я ошарашенно смотрю на Стаса. Развод? С какой стати? У нас нормальная семья. Ну ссоримся иногда, с кем не бывает? Разлюбил?

Только открываю рот, чтобы вытрясти из мужа правду, как в конце коридора появляется пухляшка в огромных очках. Она идет прямо к нам, или к кабинету, возле которого мы сидим.

− Здравствуйте, вы Исаевы? – встряхивает русыми кудряшками и приглашает пройти за ней. – Я Наталья Юрьевна. А дело вот какое…

Женщина садится за полированный стол, открывает папку с документами и протягивает нам фото маленького мальчика. Я смотрю на мужа, ничего не понимая. Что за ребенок на снимке и почему он похож на Стаса?

− Егор Исаев, ваш сын. Его мать, Зоя Горошкина скончалась от неизлечимой болезни, оставив завещание. Ее последняя воля – отец должен заняться воспитанием ее сына. Вот свидетельство о рождении, тест на отцовство… все как положено.

Что за бред? Дар речи пропал. Смотрю то на женщину, то на мужа. Потом беру свидетельство о рождении. Все верно, Зоя Горошкина мать, а в графе отец вписан мой муж, Станислав Исаев.

Зойка… она уехала из города года три назад. Мы с ней дружили со школы, она крестная нашей дочки, сама была бездетная и незамужняя. Она мне как сестра была… И вот…

− Стас? Может быть ты объяснишь? – требую, задыхаясь от негодования. – Что все это значит? Ты изменял мне с… моей Зойкой?!

Подскакиваю к мужу и треплю его за пиджак, требуя объяснений. Так больно в груди, сердце замирает от горя. Мой любимый муж. Моя любимая подруга. У них ребенок.

− Угомонись! – рявкает муж, поправляя одежду. – Дома разберемся… не при людях.

− Да, потом выясните отношения, − встревает дамочка, улыбаясь. Привыкла семейные драмы наблюдать, наверное. – Вопрос в том, забираете ребенка или отказываетесь от родительских прав, и мы передаем Егора в дом малютки?

− Я заберу сына, − уверенно говорит Стас, а у меня чувство, что я его теряю. Он будто читает мои мысли, поворачивается ко мне. – А с тобой мы разводимся. Я не стану заставлять тебя воспитывать чужого ребенка.

− Так, хорошо, − лопочет тетка, − тогда вот список, что необходимо собрать. Мальчик пока в доме малютки, временно, но вы же понимаете, нужны вещи и жилье, документы необходимые. На все дела вам дается две недели, потом сообщите адрес, по которому будет проживать малыш, мы приедем, посмотрим. И вынесем решение по вашему делу.

Это не со мной. Это цирк какой−то. Как в тумане выхожу из кабинета директора органов опеки. Предательство любимых людей давит на плечи, заставляя упасть на пол и завыть. Но я почти бегу на улицу.

Наша иномарка припаркована у крыльца, но я бегу мимо. Прочь! Прочь от предателя. Так больно дышать. Не вижу ничего от выступивших слез.

− Садись в машину! – ловит меня Стас и тащит к авто. Я не могу вырваться, он сильный. – Садись, кому сказал! Поговорить нужно. Не позорься, люди смотрят.

В голове стучит – развод… развод…развод…

Я даже не думала, что эта сторона быта коснется нашей семьи. Не представляла… Перед глазами личико ребенка, глаза его… глаза Стаса. Я всегда любила смотреть в глаза мужа, они не однотонные голубые, а будто с нарисованными в них васильками.

− Не трогай меня! – взвилась, когда муж протянул руку.

− Я только пристегнуть.

− Сама справлюсь! Предатели… − всхлипываю, тыча застежкой ремня куда попало. – Почему она?

Я не выдерживаю, у меня все это в голове не умещается.

− Все не так было, как ты думаешь… − начинает Стас, но я перебиваю.

− А, ну да, все так говорят! Это не то, что я думаю. Ясно. Скажи еще, что ребенок не твой.

− Сын мой, − уверенно и спокойно говорит муж, чем еще больше злит меня.

− Сын! Ну да, ты всегда сына хотел, − цежу сквозь зубы, упрямо глядя на дорогу. – Я тебе не родила сына же, ты сам справился – Зойку в койку уложил! А она молодец, она тебе как по заказу, хоп и сынишка готов! Тварь!

− Оля! Зои нет, она умерла. И да, все не так как ты думаешь. И да, ты права – я всегда мечтал о сыне! Ты же как бульдозер, вся в бизнесе, никого не видишь, никого не слышишь! Юльку мать твоя и я воспитывали. Ты где была в это время, м?

Стас останавливает машину и буравит меня взглядом. Я оскорблена. Где я была? Бизнес и бизнес? Да если бы не я и не мой бизнес, то мы из долгов бы не выбрались и не жили бы так, как сейчас. Сейчас у нас есть все!

Ничего не говорю вслух. Муж никогда не ценил моего рвения зарабатывать и обеспечивать семью. Кидаю взгляд в окно, он нас к Загсу привез. Разводиться.

− Что же, значит, так и надо. У тебя теперь есть сын, а я останусь со своим бизнесом. Встретимся в суде!

− Оль… подумай. Не руби сгоряча, как всегда. Егорка малыш совсем. Ему мама нужна…

Смотрю на мужа, теперь бывшего. Он чокнутый? Затащил в койку мою единственную подругу, сделал ей ребенка, а я теперь ему матерью стать должна?

Хлопаю дверцей иномарки и поднимаюсь по ступенькам Загса. Стас не идет со мной. Ну и к лучшему.

Я сама подаю заявление на развод.

Глава 2

Вышла на крыльцо Загса, а Исаева и след простыл. Стою некоторое время, собираясь с мыслями. Ситуация выбила из колеи. У меня же всегда все четко, все разложено по полочкам, а тут сбой в системе получился.

Юля! Наша дочь уехала в Англию, поступать в Кембридж. Как я ей все расскажу? Малышка всегда гордилась нашей семьей, а теперь от семьи клочки остались. Будто бомба взорвалась и ошметки в разные стороны разлетелись.

Еще час назад ничего не предвещало беды. И тут, привет из прошлого.

− Женщина, вам плохо? – спрашивает меня какой−то мужчина, останавливаясь возле меня.

Оказывается, я схватилась за голову и застонала, пытаясь уложить мысли в нужном порядке. Не укладываются.

− Все отлично, идите, куда шли, − рявкаю на ни в чем не повинного человека. Тот пожимает плечами и скрывается за дверью, из которой я только что вышла.

Такси не хочу вызывать, иду пешком. Недалеко мое кафе, как раз проветрюсь. В городе ничего не изменилось, все спешат по своим делам, машины гудят. У всех все нормально. И только у меня сегодня катастрофа.

Еще утром ничего не предвещало таких кардинальных перемен. Утро… оно было нежным. Стас нежничал. Притащил кофе в постель, не слушая моих воплей, что потом не отстирать пятна. Пока я пила кофе, раздавая ранние распоряжения по телефону, муж целовал мои колени, щекотал губами чувствительные места.

Он постоянно так делал, раздражал. Тут торопишься, а ему ласкаться захотелось. С вечера же все получил, будь доволен. Нет же, еще и утром нужно.

Вдруг пришло осознание, что больше не будет ласк. И кофе придется самой варить. Я резко остановилась среди толпы. Люди натыкаются на меня, ворчат, обзывают. Отхожу в сторону, присаживаюсь на скамью и застываю.

Я должна переварить все, иначе дела дальше не пойдут. Итак, с этой самой минуты жизнь моя меняет русло. В ней теперь не будет предателя, который улыбался в глаза.

«Лёличка моя» − шептал мимоходом, целуя за ушком. – «Удачного дня, моя девочка…»

− О, боже, − стону, стискивая голову. – Теперь не будет ничего этого… и юриста искать нового, и водить самой машину придется…

− На, − слышу вдруг, открываю глаза и вижу обшарпанные дешевые кроссовки, джинсы драные. Поднимаю голову, рядом бомж стоит, протягивая мне сложенную странным образом газету. – Держи, нахлобучь на башку, так печь не будет.

− Что? – не понимаю, что хочет от меня этот индивидуум.

− Эх… все вам разъяснять надо! – нетрезвый бродяга расправляет газетку, она теперь походит на панамку. Цокая, напяливает мне ее на голову. – Вот. Жарища же, вот тебе головку−то и напекло. Не ходи без головного убора! Солнечный удар, знаешь?

Криво грозит мне грязным пальцем и шатаясь идет прочь. Я сижу как истукан, с газетной панамкой на голове и смотрю ему вслед. А может правда, напекло? И не писала я заявление на развод. И нет у моего мужа ребенка от моей подруги.

И подруги нет. Ее кончина потерялась на фоне стресса от шокирующей новости. Надо глюкозу пополнить и дойти уже до кафе. Стаскиваю газету с головы, разворачиваю. На глаза попадается объявление:

«В адвокатскую контору «Исаев и партнеры» требуются квалифицированные юристы»

И фотка Стаса, который пожимает руку своему другу Димке Дугину. Они вместе учились, и он давно предлагал открыть свой бизнес. Только я Стаса держала в кулачке, никуда не отпускала. У нас семейный бизнес, и муж семейный юрист.

Теперь уже был, наверное.

− А−а−а−а, − выдыхаю, поднимая глаза к небу, − что творится−то?!

Получается, Стас давно уже работает на два фронта – на семейный бизнес и на свою контору. Это же дело не одного дня. Контору нужно создать, зарегистрировать, клиентуру набрать. Чувствую, что закипаю от злости.

Неподалеку передвижной ларек с напитками и мороженым, быстрым шагом иду к нему.

− Мне что−нибудь, и похолоднее. Желательно, со льдом!

− Чиво? С каким льдом? Чай не ресторан тут тебе. Самое холодное скоро закипит на такой жарище.

Запарившаяся продавщица даже со стула не поднялась, сидит под огромным зонтом и обмахивает замызганной шляпой красное лицо. Такое чувство, что она решила просто отсидеть здесь положенное время и все, на выручку плевать.

− Мороженое тогда дайте. Но чтобы не такое сладкое.

− Ну ты дурная чтоль? Мороженое – это же сладость! Вот дает, дамочка…

Я уже не слушаю, иду прочь, доставая смартфон и набирая Исаева.

− Да, Лёлечка, − слышу обычное свое прозвище и морщусь, − написала заявление?

− Конечно.

− Ладно… − тяжко вздыхает муж, который скоро станет бывшим. – Я, конечно надеялся…

− Тебя поздравить можно? Видела в газете объявление про твою адвокатскую контору. Не юридическую фирму основал, не бюро или консультацию для начала, а сразу контору! Молодец!

− Ну ты же знаешь, юридические фирмы не имеют права заниматься уголовными делами, только адвокатские конторы.

− Даже так! Ты у нас теперь орел! Уголовников защищать собрался. А мне рассказать, когда собирался?! – ору уже от злости, люди оглядываются, но мне на них наплевать. Мы с этими прохожими никогда не встретимся больше, поэтому не задевают их косые взгляды. – Или ты со мной вообще такой замечательной новостью делиться не хотел?

− Оль, ну чего ты начинаешь? Не по телефону такие дела решаются. Вот приеду вечером за вещами, и поговорим, − вдруг огрызается Стас, я даже останавливаюсь. Он так умеет? А, ну да, он же теперь адвокат по уголовным делам, рычать входит в его обязанности.

Глядишь, прокурором города станет. Мужик еще не старый, видный.

Эх, Олюшка, не стать теперь тебе женой будущего прокурора.

− Ладно, приезжай за вещами. Только собирать их сам будешь. Под балконом! – так же рявкаю в ответ. – И потрудись Юльке объяснить причину нашего развода. Заодно расскажи о двухлетнем братике от ее крестной.

− Дочка все знает, я ей рассказал, когда узнал о сыне. Это она сказала, что развод будет. Ты же не согласишься взять малыша в семью.

Глава 3

− Даша, принеси минералку из холодильника, − кричу официантке, плюхаясь за свободный столик.

− Ольга Владимировна, вас в кабинете сестра ждет, − рапортует Даша, и я со стоном поднимаюсь, прихватывая с собой холодную бутылку.

Чего вдруг принеслась?

− Олечка, привет! – вскакивает с дивана Катюшка, отбрасывая журнал про будущее материнство.

Еще одна, зацикленная на детишках, которых родить не может.

− Привет−привет… чего ты здесь? – не до сестринских встреч мне сейчас.

− Да я в клинике была, на приеме… здесь, недалеко. Оль, случилось чего? У тебя вид, расстроенный…

Ангелок мой, вечно все преуменьшает, если негативное. А позитивное до небес раздувает. Всех жалеет и оправдывает. Кто бы ее пожалел.

− Я не расстроенная. Я в ярости! – падаю в свое любимое кресло.

Снимаю туфли и отшвыриваю их ногой, нащупываю тапочки, мягкие и уютные. Старею, видимо, не могу уже гарцать на каблуках весь день.

− Ох… кайф, − блаженно закрываю глаза, прихлебывая ледяную воду прямо из бутылки. – С лимончиком, как я люблю.

− Да что случилось? – не выдерживает сестренка, волнуясь, сидит на краю стула и смотрит на меня неотрывно.

− Я подала на развод.

− Как?! Что случилось?

− С утра звонок из органов опеки, что мы с мужем должны прийти на прием. Мы пришли. И что же я узнаю? – в горле пересохло, делаю несколько глотков минералки.

− Ну, что? – елозит в нетерпении Катя, а мне интересно, как она будет оправдывать моего мужа.

− Что у моего мужа имеется двухлетний сын. А его мать, моя дражайшая подруженька. А что, мы далеко не ходим, берем тех, кто ближе к семье! Зойка мне как сестра была! Черт!

Снова завожусь, хочется разбить что−нибудь, но каждая вещь в этом кабинете дорога мне, сама все покупала. Вымещаю ярость на бумаге, мну листки старых договоров, лежавших в нижнем ящике стола.

− Не может быть… Стас не такой, он любит тебя, − начинает тараторить наша святоша, которая не верит, что люди могут изменять, или предавать. – Олечка, не надо разводиться, надо поговорить с мужем…

− Конечно, поговорим. Когда он будет под балконом свои вещи ловить, − усмехаюсь, представляя картину.

− Нет, нельзя, ведь соседи увидят… зачем сор из избы… поговорите спокойно, выясните все между собой.

− Да я мечтаю, чтобы не только соседи, а весь район услышал наши разборки, − смеюсь, но увидев растерянное лицо сестры, тут же замолкаю. – Шучу я, расслабься. Ну, может с лестницы спущу. Без шума и пыли.

Сестра срывается со стула и обнимает меня. Думает, что так успокоит. Жаль мне ее, верит всем. А совсем недавно я и ее муженька видела с женщиной. Была на переговорах в ресторане, и он там обедал с брюнеткой. Рученьки ей напоследок целовал, а потом меня увидел и сбежал. А потом позвонил, сбивчиво объяснил, что это был партнер и его жене знать об ужине необязательно.

Я не рассказала сестре о неожиданной встрече только по одной причине – она все надеется зачать, ходит на дорогостоящие процедуры. Боюсь, что если узнает об измене мужа, то бросит все, и не стать ей тогда матерью. Все ее лечение прахом пойдет, пока выберется из депрессии.

А я не хочу быть в этом виноватой. Я от всей души желаю, чтобы сестренка стала счастливой матерью. Но мужа ее уже не уважаю. А теперь и мой Стас пополнил ряды предателей. И это ужасно больно.

Но мне некогда раскисать. Хочу открыть еще одно заведение, на сей раз это будет не кафе, а кофейня. Здание уже присмотрела, аренду завтра оплачу, остались юридические заморочки.

− Черт! – вспоминаю, что я теперь без юриста осталась. – Кать, не знаешь, случайно хорошего юриста? Исаев теперь владелец собственной адвокатской конторы, видимо давно решил, что наш семейный бизнес ему поперек горла… засранец!

− Я у Степы спрошу, может посоветует кого… ты не руби так сразу, может Стас не собирался бросать ваш бизнес, он же может совмещать его со своей карьерой, − рассуждает сестра, забыв об одном.

− Катя, мы разводимся! Я заявление сегодня подала. Думаешь, Исаев не перестанет мне помогать, став бывшим мужем?

− Да, не перестанет, он добрый и порядочный…

− Предатель он! У него ребенок от другой женщины.

− И он уходит к ней, все−таки? Он бросает тебя?

− Ну… к ней он уйти не может. Зойка скончалась недавно.

− Ох… горе какое… и малыш теперь без мамы… Стой! Вы же можете его забрать к себе и воспитывать, − находит выход из положения моя добрая сестра.

Только мне он не подходит. Я не стану воспитывать ребенка от предателей. А вот Катя так и сделала бы, даже не сомневаюсь.

− Ты обедала? – перевожу тему, и когда сестра качает головой, беру смартфон и делаю заказ своей официантке.

После обеда сестра уходит, а я занимаюсь своими делами. Но мысли все время перескакивают на развод и предательство мужа. Кручу все по кругу. Не верится, что спустя столько лет мы разводимся.

Когда осознаю, что сижу за столом уже час, кручу в пальцах ручку, решаю поехать домой, чтобы собрать вещи Стаса. Я знаю, что жить ему негде, и денег на покупку жилья тоже нет. Вряд ли ему ребенка отдадут. Но мне ничуть не жаль.

Раз мысли собрать не могу и все валится из рук, вызываю такси и еду домой. Жили мы с мужем в элитном районе, в доме с подземным гаражом и хорошей охраной. Подхожу к окну гостиной, любуюсь морем. Нравится мне вид из окна.

И что ему не хватало?

Ах, да, сына. Теперь у него есть сын, но нет всего этого. Это я заработала. Дома не бывала, забывала поесть и поспать иногда. Дочь не видела, приходила с работы, она уже спала. Уходила, она еще спала.

− Оля, − слышу за спиной голос Стаса.

Даже не заметила, как он вошел, погрузилась в воспоминания. Смахиваю одинокую слезу и надеваю маску безразличия. Только тогда поворачиваюсь

− Ключи на столик положи. Ты здесь больше не живешь, и они тебе не понадобятся.

Исаев тяжко вздыхает и делает, как я сказала. Надо же, послушный какой. Хотя, он всегда был послушным.

Глава 4

Стас

Смотрю на свой балкон. Видимо в последний раз. Потом сажусь в машину и уезжаю. Зря повелся на советы дочери, думал, она уже выросла и обладает женской интуицией, понимает в психологии. В итоге потерял жену, а с ней и смысл своей жизни.

Доехал до дома друга, припарковал иномарку на свободное место, на которое указал охранник. Но остался сидеть в салоне. Желания нет идти к Дмитрию, жить в его квартире. В чужой.

У меня нарастает желание вернуться и заявить свои права на жилплощадь. Места хватит, в нашей квартире четыре спальни. Мы с женой и видеться не будем. Раньше для меня было выделено утро, всего с полчаса, по выходным час. Я старался, баловал любимую в эти несчастные полчаса, как мог.

Квартира куплена в браке и я имею право на часть жилплощади. Я тоже работал на все эти кафе, только мой кабинет был дома. Ольга же всегда пропадала в своих заведениях. Как капитан корабля, она всегда у руля.

Чем больше сижу, тем больше хочу вернуться. Я ни в чем не виноват. Я не предавал любимую женщину. Скорее, меня предали. Вот только ключи у меня Оленька отобрала, без ее разрешения в дом не войти.

И сынишку предать не могу, он мается сейчас в доме малютки, меня совесть грызет. Пацан ни в чем не виноват тоже, так получилось. Но Ольга с ребенком меня даже за версту не подпустит.

И как быть?

Из раздумий меня вырывает звонок. Дочка.

− Да, привет Юлек, − стараюсь говорить, как можно радостнее.

− Привет, папуль, − слышу звонкий голосок дочки и немного теплее на душе.

Когда узнал о сыне, с ней поделился, а вот с женой не стал. Знал, что такая новость станет концом нашего брака, вот и тянул до последнего момента. У меня теперь даже выбора нет. Ребенок в приоритете, я не смогу его бросить.

− Ну что, мама узнала о Егорке?

− Узнала. И выгнала меня. А еще подала на развод сразу же… твоя уловка не удалась. Видимо, твоя мама меня больше не любит.

Уловка состояла в том, чтобы привезти Ольгу к Загсу и предложить подать на развод. Дочь считала, что увидев этот дворец бракосочетания и расторжения браков, она начнет колебаться и страх потерять меня пересилит другой, воспитывать сына ее подруги.

Я был в шоке, с какой скоростью жена бросилась писать заявление. Пошел следом, но в кабинет не вошел, видел через приоткрытую дверь, как лихо Ольга подмахнула треклятое заявление. Ушел, и сразу уехал, не стал ее ждать.

Внутри горело от огорчения и обиды. Но я все равно Ольгу оправдывал, ведь она не знает, как все было, а выслушать не хочет.

− Ну, па… ты не расстраивайся. Поживет без тебя и почувствует, как ей плохо, − успокаивает дочь. – И возвращайся домой! Нечего по съемным квартирам бегать. Тем более, тебе Егорку не отдадут, если не будет жилья.

− Так и неженатому вряд ли отдадут.

− Ну… если мама так и не смирится, то женишься на какой−нибудь женщине. Просто так, фиктивно.

− Юля, мне не нужна другая женщина, − откидываюсь на спинку сиденья.

− Ну тогда борись! Мама не крепость, когда−нибудь сдастся, − смеется дочь и отключается.

Она не права. Ольга – настоящая крепость. Ее измором не взять. Но надо показать, что я мужик. Без меня она не раскрутилась бы, не имела бы сейчас все то, что имеет. И я не пес бродячий.

− Дим, я не буду жить у тебя, − звоню другу, − домой поеду. Завтра встречаемся в конторе.

Пока ехал обратно до дома, уверенность все больше возрастала. Жму на звонок, не переставая.

− Да что тебе еще надо? – резко открывается дверь, и я не жду разрешения войти, просто иду на таран, вталкивая жену в прихожую. Я сильнее, физически ей со мной не справиться. – Ты чего себе позволяешь?

− Значит так, − притаскиваю Ольгу в гостиную, падаю на диван и крепко ее держу. По−другому не услышит. – У меня ничего не было с твоей подругой. Ни разу. Уясни это хорошо. Даже в мыслях не было.

− Да−да, а сына вам аист принес, − истерично смеется, пытаясь вырваться. – Чего тебе надо, Исаев? Ты хотел развода, даже сам в Загс привез, так я заявление написала. Воспитывай своего… отпрыска. Только меня не трогай. Я ничего не хочу слышать о тебе и этой…

Ольга не слышит. В ее воображении сейчас постельные сцены, которых не было никогда. Но фантазия у моей жены настолько бурная, что она уверена в своих мнимых видениях. Отпускаю ее. Ольга отскакивает, пыхтит от злости.

− Значит, ты не уйдешь?

− Нет. Это и моя квартира. И развод тебе не дам.

− А я спрашивать не буду. Ладно, пусть квартира остается тебе. Справедливо. Кафе все мои, не отдам. Я сама уйду. Из твоей квартиры. Завтра найду юриста, чтобы оформил жилплощадь на тебя.

− Я сам все сделаю, тебе только подписать останется, − смотрю в любимые бирюзовые глаза, все еще жду, что понимание промелькнет в них.

Жена направляется к выходу, и я понимаю, если сейчас не заставить ее слушать, то этого никогда не случится.

− Три года назад у меня обнаружили опухоль, − говорю громко, надеясь, что эта старая новость привлечет ее внимание. Да, жена останавливается на пороге и вцепляется в косяк и даже будто бледнеет. – Помнишь, я в командировку по левому заказу ездил на десять дней? Я в клинике был, на операции.

− Почему мне не рассказал? – возвращается и садится в кресло, а у меня вырывается вздох от облегчения. Не совсем равнодушна ко мне. – Или сказки рассказываешь?

− Нет, не сказки, − усмехаюсь, − могу карту показать, и с врачом познакомить. А не сказал, потому что не хотел тебя беспокоить. Опухоль оказалась доброкачественной. Но доктор посоветовал сдать свой биоматериал в криохранилище, на всякий случай. Потому что после оперативного вмешательства я мог стать стерильным. А я еще хотел детей. Мне было только тридцать шесть, думал, что уговорю тебя родить еще ребенка. Твоя подруга была в курсе, чего хочу я, но не хочешь ты. Вы с ней разговаривали об этом, я знаю. А где работала Зоя, ты в курсе.

− В курсе. В том самом криохранилище. Хочешь сказать, что она взяла твои эти… без разрешения? Она не могла так поступить! Родить ребенка, чтобы сломать мою семью? Не верю!

Глава 5

Ольга

Он вернулся! Каков наглец! Я знаю, он думает, что я перебешусь и останусь с ним. Но раз у нас такие недомолвки и даже тайны, то брак уже распался. Я так считаю. Стоит ли пытаться оправдать Стаса, или сохранять семью, которой нет давно.

Полчаса по утрам мы были мужем и женой. Я жертвовала сном ради этих тридцати минут. Чтобы не забыть, что у меня все же есть муж. Мужчина.

Мужиков полно вокруг. Захочу и найду себе другого. На полчаса. Даже претенденты есть. Вот захочу, и…

− Да уж, захочу ли? – плюхаюсь на кровать и закрываю глаза.

Я брезгливая. До ужаса. А Стас родной мужчина. Родной. Свой. Своя рубашка, та, что ближе к телу. Чужого мужика к себе не захочу подпускать, даже на пушечный выстрел. Я же себя знаю. Значит, быть мне одинокой до конца дней.

Но и жить с предателем не могу. Зная, что у него ребенок от Зойки…

Интересно, правду ли он мне рассказал? Была ли опухоль и совет врача сдать семя в криохранилище? Стас мечтал об еще одном ребенке, раньше постоянно заводил разговор о том, что нам нужно родить, пока молоды.

Но я не могла терять столько времени. У меня же бизнес. В моей жизни нет времени на беременность и роды, на декретный отпуск. Муж уговаривал, просил и пару раз даже умолял меня. Мы ссорились только из−за этого, и я уезжала на Алтай, чтобы остыть. Там у меня есть еще одно кафе, «Снежный пик», доставшееся в наследство от любимого дядюшки.

Да и кафе это, пожалуй, самое любимое из всех.

Надо собрать чемодан и уехать к маме. Наш папа умер недавно, она там совсем одна в огромном доме. Я часто ночую у нее, все равно.

День сегодня был трудный, я вымотана до предела. Последняя мысль была о том, что чемодан нужно достать с верхней полки в гардеробной, а для этого нужно выкатить стремянку, которая сломалась и норовит сложиться пополам от нагрузки. Только Стас с ней может справиться. А мне все это делать сейчас так лень.

Проснулась утром в своей постели, заботливо прикрытая пледом. Не поможет тебе это, Исаев!

После душа оделась, наметив себе приехать днем за вещами, вышла в коридор. Из кухни тянуло ароматом омлета с грибами, хотелось есть, но я уверенно двинулась в сторону входной двери.

− Лёличка, позавтракай хотя бы, − высунулся в коридор муж в фартуке. Сделала вид, что не услышала. – Оль, я твой любимый омлет приготовил…

− Не делай вид, что ничего не произошло, − наставляю на Исаева одну туфлю, с раздражением надевая другую. – Нашей семьи больше нет. Ты ее разрушил.

− Я? А мне кажется, наша семья сама уже давно рухнула, − вздыхает Исаев, приближаясь еще на пару шагов. – Да и я тебе давно не нужен. Бизнес твой все тебе заместил. Не уходи, я сам съеду. Вещи все равно в машине лежат. Просто я не могу предать маленького мальчика, он совсем один остался.

− Ну да, лучше предать меня и дочь.

− Я не предавал вас. Просто утаил существование сына. Я сам о нем узнал недавно. И у меня нет выбора, раз ты против приютить малыша.

− Приютить? Как щенка? Это ребенок, Исаев! Маленький. Ты понятия не имеешь, что с ним делать даже. И вообще… мне от этой лживой сучки ребенок не нужен.

Хлопаю дверью и бегу вниз по лестнице. Только выскочив из подъезда, понимаю, что забыла ключи от своей машины. Стоит, красненькая, на своем месте сиротливо. Я привыкла, что Стас отвозит меня на работу.

Отвозил.

Поднимаю голову, отыскиваю глазами свой балкон. Нет, подниматься за ключами не буду. Вызываю такси.

Сижу на скамейке у подъезда, на душе так гадко. Будто едким табачным дымом все внутри пропиталось, покрылось чернотой. Семья давно рухнула…

Да, давно. Мы перестали бывать вместе, отдыхать. Перестали выезжать по выходным на пикники, или ходить в кино и театр. Перестали отмечать дни рождения. Деньги вытеснили семейное счастье.

Вспомнилось вдруг, как мы ходили в детское кафе с пятилетней Юлькой. Стас работал юристом в госслужбе, я трудилась бухгалтером на фабрике мороженого. В тот день у нас был праздник. Просто потому что выходной. Просто мы получили недавно мизерную зарплату.

Но за те копейки, что истратили на мороженое и воздушные шары, мы, все трое, получили массу удовольствия. Дочь до самого вечера делилась восторгами и радостью, вспоминая прогулку и доедая мороженое. А потом она заснула, и у нас с мужем была страстная ночь любви.

Мы долго не могли оторваться друг от друга. Муж мой умеет доставить удовольствие ласками. А через месяц все изменилось. Случилось сразу несколько событий, которые перевернули нашу жизнь и заставили меня стать черствой и рассудительной.

И у меня есть от мужа давняя тайна. Скелет в нашем семейном шкафу, замаскированный так тщательно, что я уже перестала бояться, что Стас его раскопает. Так и живем, каждый со своими тайнами. А тайны разрушают доверие.

Звук клаксона заставил вздрогнуть. Такси подъехало, а я все копаюсь в себе и не замечаю ничего вокруг. Быстро юркаю на заднее сидение желтой машины с шашечками и тараторю адрес. Вдруг приходит мысль поехать в другое место.

− А можно поехать в клинику на Зеленоградской? – подскакиваю на сиденье.

− Как скажете.

Я должна проверить, правду ли рассказал Стас про свое здоровье. Зачем мне это? Сама не знаю. Просто хочу знать, солгал, или все так и было.

В эту клинику мы несколько лет ходим. Здоровье не подводило, но все равно нужно за ним следить. Думаю, Стас пошел к своему врачу, когда заболел.

− Девушка, мне только спросить, то есть, получить ответ на один свой вопрос, − доказываю блондинке на ресепшене, которая верещит, что все только по предварительной записи. – Да я так пройду и спрошу.

Злость берет на таких вот кукол, которые мнят из себя пуп земли. Бегу на второй этаж к знакомому кабинету. Возле него пусто, я стукаю разок в дверь и приоткрываю ее, доктор вроде свободен.

− Павел Дмитрич, можно? – спрашиваю и вхожу, когда получаю разрешение. – Здравствуйте.

− Оленька, здравствуйте, − старенький доктор кивает на стул и поправляет очки. Добродушная улыбка освещает морщинистое лицо. – Станислав заболел?

Глава 6

Стас

Ольга ушла, даже завтракать не стала. После вчерашних событий, я у нее не работаю, наверное. Не захочет видеть меня. Чувство, что не верну ее. И раньше у нас семьи считай не было, а теперь и подавно.

Мы были семьей до того, как жена в бизнес ударилась. Да, жили скромно, но я мог сделать карьеру, со временем. Ольга ждать не захотела. Взяла все в свои руки. Когда мне предложили должность в юстиции, она посмеялась.

− Иди−иди, будешь мальчиком на побегушках, лет эдак двадцать. А когда седые усы вылезут, солидность проявится, вот тогда да, тогда заживе−е−ем, как нормальные люди, − распекала она меня.

И была права, в те времена частных бюро еще не было, а на государственной службе карьерная лестница очень высокая, до вершины добраться тяжело. И я отклонил предложение, стал с женой начинать бизнес. Открыли первое кафе, преодолевая всяческие сложности.

Временами бросить хотелось, Ольга рыдала по ночам в подушку, от бессилья, но упорно не бросала свое дело. Влезли в долги, потом пришли те, которые пытались отжать кафе. Даже с битами раз пришли, побили все окна, внутри устроили разгром.

Помогли мои друзья, с которыми учился на юридическом. Мишка Арефьев к тому времени открыл свой банк, дал кредит под мизерный процент, Димка Самойлов помог юридически. Сделали удачную рекламу кафе. И пошло дело.

Сейчас стою у окна, смотрю на свою жену, которая ждет такси, сидя на скамейке, и думаю, как сложилась бы наша жизнь, не подключи я тогда своих друзей? И сам впахивал, сидел по ночам, разбирался в тонкостях бизнеса.

Может, жили бы нормально, еще детишек родили. Как живут миллионы людей. Но между нами встал бизнес. Он развалил нашу семью. Ольге стало не до нас, я забил на свою карьеру.

Была у моей жены подруга близкая, но три года назад и ее потеряла. На юбилее Ольги услышал, как Зоя распекала подругу. Я искал жену, и случайно услышал их разговор. Женщины проверяли, все ли готово к приему гостей в шатре.

− Ты совсем ничего не видишь, кроме своего бизнеса! Тебе тридцать пять уже, ты еще можешь родить ребенка, − голос Зои был звонким, истеричным немного, − а ты… у тебя муж замечательный, дочка уже выросла… ты время зря теряешь.

− Зато моя семья живет в достатке, − возражала Ольга, − а вот ты, что имеешь? Ни мужа, ни детей, ни денег. А еще меня учишь. Зоя, ты в своей жизни сначала разберись, а потом уже в мою нос свой суй.

− Эх, любишь ты по больному бить… да, не встретила достойного мужчину. А от кого попало рожать не хочу. А вот ты сама говорила, что Стас ребенка хочет…

− Вот и роди ему, если тебе его так жалко. И вообще, ты где работаешь? В криобанке. Там кандидатов на отца тысячи, какого хочешь выбирай! Зойка, не умеешь ты случаем пользоваться.

Женщины еще долго разговаривали, я больше не стал подслушивать. И перестал с тех пор настаивать на ребенке, смирился. Жена мне никогда не родит сына, я понял.

И Зоя поняла, что ей делать. После того разговора она перестала приходить в наш дом. Я увидел ее только когда пришел сдавать свой биоматериал. Мы просто поздоровались, потом она провела меня в нужный кабинет. И все.

Следующая встреча состоялась два месяца назад. Зоя позвонила и пригласила на разговор, в какое−то детское кафе на окраине. Странный выбор заведения удивил, но неожиданная встреча удивила еще больше. Я подумал, что после долгой разлуки Зоя вернулась, чтобы помириться с Ольгой, но не знала, как это сделать и решила попросить меня помочь.

Но я ошибся. Зоя сразу выложила на столик фотографию ребенка и заявила, что это мой сын Егор.

− Это шутка такая? – рассмеялся я тогда, но рассмотрев снимок, понял, что вижу свою маленькую копию. – Каким образом? Как вообще?

У меня слов не находилось. Я смотрел на женщину, которая очень изменилась за три года. Похудела очень сильно, до мослов на лице, на голове странная шапка, совсем не по погоде. Глаза серые совсем потухли, безжизненные какие−то, тусклые.

− Я украла твое семя и сделала ЭКО. Прощения просить не буду, кто−то свыше меня и так покарал. Мне полгода осталось, как врачи говорят. Организм не справился с гормональной нагрузкой. У малыша кроме тебя никого не останется, когда я уйду. Я приехала просить тебя, не бросай сына в детском доме.

Я тогда подумал, что сплю. Молчал минут десять, переваривая признание.

− Зоя, какого черта, м? – взбесился, поняв, что неожиданное появление сына в моей жизни поставит точку на всем, что мне дорого. – Ты зачем? Ты почему взяла именно мое семя? Почему?! Там тысячи доноров, выбирай любого. Почему именно я?

− Ну так. Месть бывшей подружке, − горько усмехнулась Зоя. – Ольга всегда унижала меня. С самой школы. И не красавица я, и не успешная. Мужчины на меня внимания не обращают, работа обычная, без возможности сделать карьеру. А она, вся такая успешная, такая счастливая… Ненавижу твою жену! И вот я решила – рожу ребенка от тебя. Знаю, что женушка твоя не потерпит чужого ребенка. Егорка бы вырос, и я бы ему рассказала, кто его отец, познакомила бы вас. Твоя мечта исполнилась бы. Но… нет времени ждать, пока сын вырастет.

− Ты мне отомстила. Не знаю, в чем я перед тобой провинился, − укорил ее. – Ты, считай, мою семью сломала. Если приму сына, то Ольга со мной разведется. И ей будет неважно, было у нас с тобой что−то, или ты сама все провернула. Она никогда не примет твоего ребенка.

− Да, знаю. Но должна тебя огорчить – твоя семья давно развалилась. Ты стараешься, поддерживаешь иллюзию. Теперь у тебя новая жизнь начнется, с долгожданным сыном.

Зоя делает знак кому−то и к нам подносят малыша. Сердце екнуло в тот момент. Не я его создатель, но в его венах течет моя кровь. Он смотрел на меня моими глазами, улыбался и тянул ручонки. Взял его на руки, и тут понял, что предать его не смогу.

− Чтобы проблем не возникло, ты должен сделать тест на отцовство. Потом в суде тебя признают отцом и выдадут свидетельство о рождении с твоей фамилией. Тогда, когда меня не станет, ты сможешь без проблем воспитывать сына.

Глава 7

Ольга

«Я ушел из квартиры, больше мешать тебе не стану, живи спокойно» − читаю смс и не пойму сначала, от кого.

Ах, ну да, без пяти минут бывший муж. Сроду сообщения не писал, всегда звонил. И ведь знает, что не люблю эти письмена, нарочно дразнит. Ну и ладно, поживет у своего дружка закадычного и обратно проситься начнет.

А я не пущу обратно. Предатель. Переманил Зойку на свою сторону, чтобы она ему сына родила. Я же заартачилась, мне одной дочки хватило. Конечно, не он же тогда девять месяцев практически от токсикоза сдыхал, не он рожал, едва концы не отдала.

Мне лично одного раза хватило, чтобы насладиться всеми «прелестями» материнства. Про бессонные ночи даже вспоминать не хочу, дочурка была той еще горлопанкой, я покоя не знала полтора года.

А все эти ветрянки−орви? Жуть!

Юлька больше дома сидела, чем детский сад посещала. Я те годы с содроганием вспоминаю.

Все это вспоминаю, пока еду в такси. Дел по горло, сейчас еду в новую кофейню, посмотреть, как идут дела с ремонтом. Надо рабочих контролировать самой, иначе этот ремонт никогда не закончится, и кофейня никогда не откроется.

И я не знаю, что мне делать с той информацией, которую получила от врача. Пожалеть Стаса? Предложить хорошее обследование? Лечение, если потребуется.

Только все это теперь неактуально. Мы больше не вместе. Между нами пробежала моя подруга Зойка. Я ее в последний раз видела на своем юбилее. Мне тогда тридцать пять стукнуло, и мы сильно поссорились. А нечего нос в мою жизнь совать и командовать!

Я даже скучала по подруге, хотела помириться. А она вон что устроила мне.

Расплачиваюсь с таксистом, вхожу в здание кофейни. Так и знала, рабочие собрались вокруг стола, на котором стоят пластиковые ведра с краской и чайник с закусками, чай гоняют и анекдоты травят.

− Вот как вы работаете! – рявкнула на четырех мужиков и двух женщин в испачканных комбинезонах. – Так и зарплату получите. Анекдот вам расскажу и будьте довольны.

Оглядываю помещение. С позавчерашнего дня не особо продвинулись. Отчитываю таких нерадивых трудяг, не жалея грубых слов.

− Подводим итог – если через три дня покраска и шпаклевка не закончится, ты вы летите к чертям, сейчас нетрудно найти бригаду маляров. Как поняли?

− Да, мы все поняли… мы вас не подведем, Ольга Владимировна, не надо других, − слышится нестройный хор.

− И че стоим? За дело! – командую и кучка рабочих кидается врассыпную, хватая кисти и ведра. – Дизайнер приезжал?

− Я здесь, − слышу робкий голосок из−за угла.

Да уж, Исаев даже нормального дизайнера нанять не мог. Девчонку притащил какую−то, только из универа. Иду на голос.

− Пока маляры и штукатуры не закончили свою работу в общем зале, я решила заняться оформлением вашего кабинета, − девочка-замарашка, в джинсовом комбинезоне и с огромными очками на носу, ведет меня по длинному захламленному коридору. Потом толкает новую дверь, с которой еще не сняли защитную пленку.

Я будто в другой мир попала. Кабинет уже отделан полностью, даже мебель стоит. Так уютно, что стою, открыв рот. Пожалуй, буду здесь жить, зачем мне квартира. Одной.

Слово больно режет сердце. Реально, я теперь одна.

− Кто тебе помогал? – спрашиваю, любуясь пальмами в кадках и стильным угловым диваном, с полочками. Люблю бежевый цвет. И кусты живые люблю, огромные, раскидистые.

− Никто… я сама. Вам не нравится? – испуганно отступает к двери дизайнер.

− Нравится. Очень, − улыбаюсь, понимая, что хмурю брови по привычке. – Ты молодец. Когда успела?

− Ну… я отсюда не ухожу, здесь ночую. Времени много, так что… А, вот я приготовила эскизы для общего зала. Посмотрите?

− Конечно.

Девушка суетится, раскладывает на столе бумажки с набросками, а потом показывает презентацию на ноутбуке. Я в шоке. Так стильно и модно будет выглядеть моя кофейня, что приходит мысль нанять девчушку для обновления моих кафе. Устарела там обстановочка.

− Как тебя зовут?

− Алина… Нечаева.

− А почему живешь здесь? Не страшно?

− Нет, здесь охрана есть. Я из дома ушла, с мамой у меня отношения испортились, она против, чтобы я дизайнером была. Вот и… я квартиру сниму скоро, вы не переживайте.

− Да я не переживаю, − усаживаюсь за шикарный стол, пахнувший деревом, открываю ящики, представляя, как буду складывать в них всякую мелочь и бумаги. – Живи, если нравится, я не против. Когда кофейню закончишь оформлять, то я могу тебе еще работу дать. У меня сеть кафе, которые нужно обновить.

Девчонка повеселела, кивает. И я рада, что договорились. Иду на выход, у меня еще встреча с поставщиками намечена, и два собеседования.

Вечером, уставшая до чертиков открываю дверь своей квартиры. Пусто. И безжизненно. Прохожу в кухню, утром из нее струился аромат любимого омлета, но сейчас стерильно чисто. Исаев прибрался перед уходом, даже мусор выбросил.

Принимаю душ, потом брожу по комнатам, в махровом халате и тюрбане из полотенца. Тишина сводит с ума. Даже поговорить не с кем. Выговорить некому. Стас всегда выслушивал мои претензии, когда я не в духе была. Успокаивал.

Набираю дочке, хоть ее голос услышать.

− Юленька, я так соскучилась…

− Серьезно? Мам, ты заболела? Тебе некогда было скучать по мне, − перебивает дочь и сыплет упреками. – Без папы плохо, да?

− Да нормально. Он сам виноват. Он меня предал! Да еще пацаненка хочет на шею мне повесить, − оправдываюсь зачем−то, даже руками размахиваю.

− Не предавал он тебя. Его подставила твоя же подружка. Два месяца поставила перед фактом, что умирает, и что у папы есть сын. Твоя Зоя украла папин биоматериал, и ничего не сказала. И Егорка ни в чем не виноват! Он не просил его рожать, а потом в детский дом отвозить. А ты эгоистка, вместо того, чтобы помочь папе с малышом, быстрее на развод побежала…

− Откуда ты все так точно знаешь? А, ну да, с папочкой заодно. Может ты ему поможешь братишку воспитывать, раз такая умная? – мне уже не нравится разговор, хочется телефон запулить в стену.

Глава 8

Стас

− Может, твоя жена передумает? – Дмитрий наливает нам чай, а я бы хотел чего покрепче.

Так погано мне сейчас, хочется сорваться и бежать домой, к ней. Но я обещал, даже впервые смс отправил, не смог сказать напрямик.

− Не передумает. Будто ты мою Ольгу не знаешь. Она раз только говорит.

− Вы двадцать лет прожили, а это, знаешь ли, много, чтобы просто взять и порвать. Вот увидишь, через пару недель сама прибежит, соскучится.

− Не прибежит, у меня ребенок. Она не примет пацана.

− Ладно, хавай, там видно будет. Ты надолго ко мне?

− Уже надоел? – усмехаюсь, угощаясь бутербродом с ветчиной и сыром. – Ненадолго, завтра дом покупать поеду, договорился уже. Мне сына нужно быстрее забрать. А для этого нужно жилье, обставить все и детскую сделать. Потом доки собрать, комиссию встретить. Ладно хоть успели подтвердить отцовство и свидетельство о рождении оформить, пока Зоя была жива.

− Да уж, хотел ты сына – получай, − усмехается друг, шумно допивая чай из огромной посудины.

− Да, только я от жены его хотел. Ладно, пойду спать, дел полно завтра.

− Погодь… я тут спросить хотел, ты теперь у Ольги не работаешь же? Может Славку моего к ней пристроить? Он хороший юрист, знаешь же.

Знаю, сын у Димки нормальным вырос, уже окончил институт и года три работает в фирме юридической. Пожимаю плечами.

− Попробуй. Меня она теперь на пушечный выстрел не подпустит.

Утром еду дом смотреть. Хотел жене предложить купить дом. Квартира хорошо, но дом лучше. Приглядел район спокойный, с охраной. Недавно увидел, что там продается двухэтажный коттедж, очень уютный, современный. Внес задаток, только вот Ольге не успел показать.

− Ну все, теперь вы владелец этого шикарного особняка, − вручает мне ключи риелтор.

Девушка преувеличила, до шикарного особняка дом не дотягивает. Но для меня он огромен. Для меня одного. Я взял выходные в своей конторе, чтобы нормально обустроиться и собрать нужные справки.

Беру из машины ноутбук и иду в свой новый дом. Нахожу кабинет, и располагаюсь в нем, на подоконнике. Решил заказать мебель по интернету, в хорошем мебельном салоне. После обеда оттуда приезжает дизайнер и мы полдня составляем список того, что мне нужно.

Отдельным списком идет самое необходимое – кухонные принадлежности, кровать и стол в кабинет. Выходные я взял, но делами обязан заниматься из дома, скоро предстоит защищать клиента в суде.

На обустройство дома полностью ушло почти две недели. Но когда явилась комиссия из органов опеки, то вопросов не возникло. Было все, что нужно для воспитания ребенка. Присутствовали две няни, которые будут работать по двенадцать часов, днем и ночью.

Про развод я не сказал. Мне повезло, развод будет через две недели только, я пока еще женат. Штамп в паспорте был плюсом в решении комиссии.

− Завтра можете забирать своего сына, − сказала одна из женщин, подписывая разрешение. – Мы видим, что все в порядке. Имеются предметы быта, игрушки и одежда. Няни со стажем, вы даже детского повара наняли.

А как же, я подстраховался во всем, чтобы быстрее забрать сына. Навещал малыша каждый день, он привык ко мне, а я к нему. Но вот Зою не воспринимал его матерью. У нас с ней не было ничего, даже поцелуя невинного, и в голове не хочет укладываться тот факт, что она мать моего ребенка.

Приехал за сыном с утра, как посоветовали. И на крыльце неожиданно встретил жену. Ольга так задумалась, спускаясь по ступеням дома малютки, что в упор меня не видела.

− Оля, ты что здесь делаешь? – я удивлен, нечего сказать.

− Да вот, приехала посмотреть на вашего с Зойкой ребенка. Предатели… − прошипела она и пошла прочь.

Я смотрел вслед любимой женщине и улыбался. Не совсем она равнодушна, раз пришла сюда. Может быть и развод отменит. Вдруг в голову приходит мысль, что Ольга может вместе со мной забрать малыша сейчас. Я бы привез ее в свой дом, который обставлял с мыслью о ней, о нашей семье.

− Оля, − догоняю ее в воротах. – Подожди.

Хватаю за руку, но она отдергивает ее, смотрит, как чужая. Да, похоже, плохая мысль была, попросить помощи. Вернее, идея показать ей свою жизнь.

− Чего тебе, Исаев? – губы поджаты, окидывает презрительным взглядом.

− Хочешь, вместе Егорку заберем? Я за ним приехал, − решаюсь предложить, хуже уже не будет. – Я покажу тебе, как теперь живу. Я дом купил.

Ольга вскидывает голову и удивленно смотрит на меня. Не ожидала, что могу справиться без нее, без ее указаний.

− Мне неинтересно. Ни твой дом, ни твой ребенок. Ни ты!

Она пытается обойти меня, но я преграждаю путь, усмехаюсь. Неинтересно ей!

− А чего приехала тогда, раз неинтересно? Оленька, это ребенок, а не враг твой. Он совсем беззащитный малыш, который умеет уже любить. Он так обнимает крепко своими маленькими ручонками, и так целует, без лести и лжи.

− Да он, по сути, ни при чем. Твое вранье – вот корень зла. Ты жил со мной, и никогда не делился со мной своими горестями и победами. Я не дура, понимаю, что контора твоя не из воздуха взялась. Ты жил со мной, а я и не знала, что ты уже в суде защищаешь клиентов своих. И деньги у тебя есть, раз дом купил. И вот думаю, о чем я еще не знаю? Ты прямо джокер. Улыбаешься в лицо, а за душой тайн полно.

− А у тебя нет тайн? – вдруг вырывается у меня, и Ольга бледнеет. – По твоей реакции вижу, что есть, и может пострашнее моих. Мы можем сесть и все свои тайны рассказать друг другу. И жизнь свою можем изменить, кардинально. Я могу сам обеспечить и тебя, и детей. Тебе не нужно тянуть твой этот бизнес.

− А может, мне нравится тянуть свой бизнес! – толкает меня женушка, а в глазах вдруг вижу тоску и обиду. – И без тебя прекрасно справляюсь. Дай пройти, а то врежу сейчас.

Врежет, я ее знаю. Долго не разбирается, может и в глаз зарядить запросто.

− Оль, тебе же плохо без меня. Приласкать даже некому.

− Хах! Исаев, ты не один мужик на свете, − передергивает плечами и идет к своей машине, припаркованной в конце ряда. – Не переживай за меня. Надо будет, найду себе, кто приласкает.

Глава 9

Ольга

Дернул меня черт наведаться в дом малютки. Да еще Исаева принесло в то же время. Столкновение выбило меня из колеи. Я с гордой осанкой прошла до своей машины, ощущая на себе горячий взгляд мужа. Села, завела мотор и отъехала от тротуара.

Меня хватило лишь на то, чтобы завернуть за угол и встать там, откуда мою красную машину нельзя было увидеть. Если, конечно, не заехать в тот закуток с мусорными баками и пожарными лестницами.

Заглушила мотор и уронила голову на руль. Исаев ничего не знает… не знает, но поддел, тронул за живое.

«А у тебя нет тайн?»

Эти слова повторяются на репите, выжигая мозг. Виски заныли, растираю их пальцами.

Есть тайны. Есть… Моя совесть неспокойна, гложет меня. Я такое натворила, что Стас никогда не простит. То есть, не простил бы. Потому что он никогда не узнает.

Я убила его сына много лет назад. Этот мальчик снился мне все эти годы. И у него были красивые, ярко−голубые глаза, васильковые, как у его отца. Как у этого мальчика, Егора.

Я и в дом малютки приехала, чтобы убедиться, что он не похож на Стаса. Что у него не васильковые глаза, а серые, как у Зойки. Потому что у моего не рожденного сына были бы васильковые!

Она и тут постаралась будто. Будто нарочно украла глаза моего сына, приходившего во снах.

В тот год Юле исполнилось четыре года, и мы решили родить второго ребенка. полгода ничего не получалось. А потом вдруг получилось. Я не успела рассказать Стасу, что беременна, он уехал в командировку на два месяца.

В три месяца я пошла на УЗИ и врач сразу меня огорошил:

− У плода аномалия головного мозга.

− Что это значит? – вздрогнула от страха за малыша. Я уже представляла, как расскажу мужу новость, как он обрадуется.

− Много, что значит. Нужно провести дополнительное обследование, и если все подтвердится, то вам предложат прерывание беременности.

− Нет! – сразу крикнула. Даже мысли такой не допускала.

− Поймите, ребенок родится неполноценным. Это может быть тяжелый случай ДЦП, и разные другие неврологические заболевания.

− Почему так… − прошептала, не надеясь на ответ.

− Это происходит по многим причинам. Резус−конфликт матери и ребенка, скрытые болезни, прочие неприятности гинекологического характера. Даже низкий гемоглобин у беременной способен спровоцировать аномалии. Или тяжелый токсикоз.

Да, гемоглобин у меня низкий. И токсикоз мучил так, казалось, я умираю. Дочь отправила к бабушке, чтобы ребенок не видел моих мучений.

Обследование провели быстро. Передо мной поставили выбор – или прерывание беременности, или рожать и воспитывать больного ребенка. Сразу я выбрала второе. Может врачи ошибаются. Да и без мужа я не могла решиться на искусственные роды, потому что срок уже перевалил за двенадцать недель.

И тут ко мне приходит человек, который предлагает работу, за которую хорошо заплатит. Бывший одноклассник, которому понадобилась тайная аудиторская проверка. Я ему помогла, провозилась несколько дней. Он предложил мне начать бизнес.

− С твоей хваткой, Оленька, тут и думать не о чем. Я помогу на началах, потом сама, − уговаривал Сергей, и я чувствовала, что он прав, хватка есть. Денег нет. – Деньги дам на раскрутку, потом вдвойне отдашь, через год. Но ты и раньше сможешь, я ж тебя со школы знаю.

Я всю ночь не спала. Все думала, взвешивала. Ребенок с тяжелым неврологическим заболеванием не вписывался в мои планы. Утром приплелась в больницу. Живот сводило судорогой, видимо нервное напряжение сказалось.

− Оля, у тебя угроза выкидыша, − «радует» меня мой лечащий врач. – Срочно в стационар.

− Я хотела прервать… не уверена, что справимся с больным ребенком… − едва слышно лепечу. – Но… может спасти…

Слезы ручьем, я в сомнениях, впервые в жизни стою перед тяжелым выбором. Перед тяжелейшим. Чувствую себя палачом, приговорившим своего ребенка к смерти. Передо мной врач со шприцом, который приготовился спасать мою беременность.

− Делаем укол, или ждем, когда все само собой произойдет? Тебе решать, Оленька.

− А вы как посоветуете? – шепчу сведенными от боли губами. У меня реально роды происходят, схватка за схваткой накрывает.

− Как врач, советую все на самотек пустить. Ты преждевременно родишь через час буквально. Ты не представляешь, каким может родиться ребенок, если его донашивать. Он может умереть сразу после рождения. Или не будет дышать самостоятельно даже. Постоянное лечение, дорогостоящие лекарства, чтобы поддерживать его жизнь. Больницы, из которых вы вылезать не будете. Тебе оно надо?

Все это мраком меня накрывает, я качаю головой. Мне жутко. Это даже не страшно, это просто черная бездна.

Меня увезли на каталке в гинекологическое отделение. Через час раздумий и метаний, я молю докторов спасти малыша. Я его люблю и не хочу потерять. Мы его хотели.

− Ну куда уже? Потуги идут, − строго смотрит врач.

Через несколько минут все кончено. Я ненавижу себя. Но мне интересно, кто бы у нас родился.

− Мальчик… не жалей, у плода страшная аномалия мозга, скорее всего он бы не выжил.

Но меня мало успокаивают слова доктора. А вдруг, все изменилось бы? А может он бы выздоровел. Но назад не вернуть.

Меня выписали через два дня. Стас приехал через неделю. Я скрыла от него трагедию, которую пережила. Я не уберегла его сына. Он так его хотел и ждал. Я не захотела расстраивать любимого мужчину. Припрятала скелет в шкаф, так сказать.

И вот я будто увидела своего мальчика. Имя даже Зойка ему дала, как я хотела. Егорка…

Судорожно выдыхаю, давлю лбом на клаксон. Резкий звук заставляет вздрогнуть. Оглядываюсь, не потревожила ли кого, но вокруг нет ни души. Только кот за мусорный бак спрятался.

Продолжила рыться в воспоминаниях. Я тогда пришла в себя и пошла к Сергею. Он помог арендовать помещение под первое кафе, денег дал, навел, куда податься. Стас тоже старался, как мог. Я стала работать, как сумасшедшая, пытаясь забыть о Егорке, который так и не родился.

Глава 10

− Вам нужно соглашение подписать с мужем, − советует мой новый юрист, которого я взяла на место Стаса. Специально вызвала к себе в кабинет. Месяц уже к концу, который дали на раздумье. – Если ваш муж добровольно согласится разделить имущество, то у нотариуса составим соглашение и вы оба подпишите. Делить вам есть чего. Обычно противная сторона сует палки в колеса при разводе, каждую тряпку пытается отсудить.

− Не думаю, что Стас будет драться со мной за каждую тряпку, − я не верю, что Исаев такой мелочный.

− Ну, когда дело доходит до развода, то тут и ревность, и обида действуют. А порой и ненависть, желание мстить. Мой вам совет – лучше всего встретиться на нейтральной территории и поговорить спокойно. Что−то вы согласитесь отдать, например, одно кафе, что−то муж уступит. Только без ссоры.

Хочется возмутиться. Как это, отдать одно кафе? Я же все это взращивала, холила и лелеяла. А потом понимаю, что все имущество считается совместно нажитым, да и брачного контракта не составляли, когда женились. Придется поделить все пополам.

Парень ушел, а я задумалась. Мне не жалко отдать Стасу половину имущества. Сама не знаю, почему, но я так чувствую. Мама, у которой я теперь живу, потому что в пустой квартире стало невыносимо находиться, она вчера сказала – «и поделись! Куда тебе столько бизнеса, пупок скоро надорвешь».

Когда муж ушел, пришло понимание, что не для кого стараться. Дочь выросла, ее может теперь и папочка обеспечить. Тем более, Юлька заявила, что не нравится ей в Англии. Значит скоро вернется на родину.

Пусть как хотят.

Немного подумав, набираю Исаеву.

− Нам бы поговорить… на нейтральной территории, − говорю, не приветствуя. Грубо, но язык не поворачивается.

− Можем прямо сейчас. Я в нашем парке, рядом с кафе.

− Что ты здесь делаешь?

− Просто… обеденный перерыв, прогуляться понадобилось. Приходи.

Он отключается, даже не дает передумать. Беру сумочку и иду, куда деваться. Я знаю, где его искать. Он раньше с Юлей здесь гулял, у пруда. Сидел на лавке, наблюдал за дочкой, пока та гоняла голубей или кормила уток на пруду. А потом мы вместе ехали домой.

Иногда…

Вижу Стаса издалека, так же сидит, в руке смартфон. Фотографирует будто. Только подойдя ближе, вижу, что он не один.

Теперь Исаев гуляет с сыном. Его и снимает. Улыбается.

− Сказал бы, что ты не один, я бы не пришла, − хмуро выговариваю.

− Почему? Егорка не кусается. Можем поговорить, пока он играет. Прости, просто няня отпросилась к врачу, скоро прийти должна, − он смотрит на запястье, на часы, которые я ему подарила. Думала, выбросил, другие купил, дорогие. – Так о чем поговорить хотела?

− О соглашении… про раздел имущества. Скоро развод, и…

− Ты сама составь, как тебе нужно, я все подпишу. На почту тебе скину то, что я имею сейчас, поделим счет пополам. Дом вот только… да, ладно, другой куплю.

Он все так просто говорит, только брови хмурит. Наблюдает за сыном. Егорка бегает, пугает голубей. Птицы вспархивают и мальчуган смеется заливисто. Я тоже смотрю на ребенка, не могу глаз оторвать.

Он такой хорошенький, светловолосый, в голубом летнем костюмчике. Так на отца похож, даже в движениях угадывается Стас. Будто тот мой малыш вернулся через время. Сердце щемит. Хочу встать и уйти.

− Не надо делить твой дом и счет. Давай, каждый останется при своем. Кафе на меня записаны, квартиру мы на дочь переписали недавно.

− Как хочешь, − равнодушно говорит Исаев. – Как ты скажешь, так и будет, я судиться не буду с тобой. Да и кафе твои мне не нужны.

Малыш подбегает к отцу, требует что-то – дай. Стас вытаскивает из детской сумки бутылочку с соком. Мальчик так смешно чмокает, поглядывая на меня.

− Дай! – снова требует, отдав полупустую бутылочку.

− Что дать? Печеньку?

Мальчик получает печенье и смотрит на меня, улыбается. Откусывает кусочек и протягивает остальное лакомство мне.

− На.

У меня почти паника. Я не хочу ненавидеть этого мальчугана. Что бы не натворила его мать, ребенок не виноват. Беру угощение, а Егорка убегает дальше играть.

− Раньше Юльчонок так бегала… − с ностальгией говорит Исаев. – Вернуть бы все назад, я бы многое по−другому сделал. Но теперь все позади, не исправить уже, к сожалению. Ну вот и няня.

К нам приближается женщина моих лет, ловит Егорку на руки и кружит его, тот верещит, вырывается. Я отдаю печенье Стасу и поднимаюсь со скамейки.

− Я рада, что мы поняли друг друга. Составим с юристом соглашение, потом вызовем тебя к нотариусу на подпись.

− Хорошо.

Ухожу, но хочется оглянуться, еще раз посмотреть на отца и сына. Слышу, как Стас ласково разговаривает с ребенком, как уговаривает не капризничать. Почему−то жду, что меня окликнет.

Но нет. И меня это задевает. Будто чужие люди совсем. Хотя, я сама этого добилась, отдаваясь без остатка бизнесу. Наверное, Исаев теперь счастлив. Свободен от меня и обрел долгожданного сына. Он с такой любовью смотрит на мальчика, и совсем не смотрел на меня. Как раньше…

День насмарку, просто сижу за столом в кабинете, и смотрю на фото моей бывшей семьи. Вдруг пропал запал, смысл добывать деньги. И обида гложет, не понимаю себя.

Как я ему тогда сказала? Не один он мужчина на свете. Сходить в ночной клуб, развеяться? Но одна туда не пойдешь же, а подруг у меня нет больше. Вдруг как−то все пропали из виду. Даже на встречу выпускников в этом году не позвали, хотя знаю, что собирались, праздновали двадцатилетие.

Сестру позвать с собой?

Уже беру смартфон, чтобы позвонить Катюшке, но тут же отметаю эту идею. Не пойдет она. Сестренка моя наседка, из дома только с мужем и только днем. Все вечера проводит с любимым Степой, обслуживая его. Наготовит вкусняшек, накормит его, спать уложит. Идеальная жена.

А может, взять путевку и рвануть на острова? Ездили пару раз семьей, в Египет и в Доминикану. Но это так давно было. Да и развод скоро, пока уехать не могу. Если только слетать на недельку на Алтай.

Глава 11

Стас

Я так соскучился по Ольге. Была мысль навестить ее в кафе, знаю, что нужно написать соглашение на раздел имущества. Но она опередила меня. Немного.

Няня попросила погулять с Егоркой, когда я как раз собирался поехать к жене. Пока еще моей жене. Но это ненадолго.

Смирился ли я? Нет. Ольга снится мне по ночам, мерещится в каждой блондинке старше тридцати лет. Даже в няне.

Вот утром Надежда подошла, чтобы отпроситься на часок к стоматологу, а я смотрю на нее и вижу Ольгу. Крыша едет. Понадобилась минута, чтобы понять, передо мной совсем чужая женщина.

− Станислав Игоревич, можно я оставлю Егорку с Натальей? Просто запись к стоматологу…

− На какое время? – спрашиваю, прикидывая план на рабочий день.

− На половину второго. Я сама Егорку накормлю, и потом Наташа просто погуляет с ним часок. А потом он заснет, в два часа, в коляске. Всегда так засыпает.

− Я сам погуляю с сыном и уложу его спать в коляске, − вдруг выдаю. Но мне хочется погулять с сыном, отвлечься. – А Наталья с ночи только сменилась, пусть отдыхает. Не будем ее тревожить.

Ладно, съезжу к Ольге завтра. Мы договорились с няней встретиться в парке, где мы обычно гуляли с дочкой. Женщине оттуда быстрее добираться до доктора, а я просто люблю это место. Забираю няню с сыном, везу Надежду к врачу сам, попутно объясняя, где нас потом искать.

Без четверти два звонит Ольга и я соглашаюсь на встречу. Сынишка еще не набегался, я пытался усадить его в коляску, но он только визжать начинает, да так громко, что прохожие оглядываются.

Не замечаю, как подходит Ольга, занят тем, что снимаю шустрика на смартфон. Юля просила прислать фото и видео Егорки, ее все интересует, что касается младшего брата.

У меня чувство, что и Ольга просто уехала на время. Что это наш с ней сын, приходится постоянно напоминать себе, что я потерял жену. В груди так противно скулит почти постоянно. Наверное, это тоска по любимой женщине, не знаю. Димка заметил, что тру грудь кулаком и посоветовал хорошего кардиолога.

Я отмахнулся от друга, свел все в шутку, но зря наверное. Вот сейчас увидел свою Лёлечку и вдруг сковало все внутри, а потом сердце стало тарабанить по ребрам, что не вздохнуть. Стало страшно, что отключусь. Делаю медленный вдох через нос, и тихо выдыхаю через рот. Вроде легче.

Она даже не здоровается, выговаривает, я же не сказал, что с сынишкой гуляю. Говорит тихо, запинается. На нее это совсем непохоже. Тайком наблюдаю за ней, а она на Егорку смотрит. И вид, будто сейчас заплачет, губу кусает и часто моргает.

Странно, будто неравнодушна к ребенку. Она совсем другая стала. Будто с сожалением говорит о соглашении.

Какое, к черту, соглашение?! Я готов ей все отдать, даже то, о чем не знает. Только бы осталась. Вернее, вернулась ко мне.

Но тут же прикусываю язык, чтобы не взмолиться, не схватить за тонкие руки, чтобы не отпустить. Зацеловал бы каждый пальчик, каждый миллиметр атласной кожи, у которой аромат любимой женщины.

Но сижу, как истукан. Ребра сковало болью. Моя тоска по ней сгенерировалась в боль физическую. Сухо попрощался, когда она пошла прочь. Губы перестали слушаться вдруг, стали как деревянные.

Она не оглядывается, идет не спеша. А я переключаюсь на сына, что−то говорю ему, когда чуть отпускает.

− Станислав Игоревич, вам плохо? – шепчет няня и роется в своей сумочке, потом сует в рот какую−то маленькую таблетку, велит поместить ее под язык. – Давайте я вас к своей сестре отвезу? Она врач−терапевт, и знает, что делать. Я вот давно выздоровела, а таблеточки ношу на всякий случай.

− Да отпустило уже… − наблюдаю, как женщина ловко управляется с ребенком, дает ему молоко в бутылочке, укладывая в коляску. – А не пора Егорку от бутылок отучать? Два года ему уже.

− Вы тему не переводите. Надо к врачу, у вас что−то с сердцем.

− Оно разбито, − пытаюсь шутить, но натыкаюсь на серьезный зеленый взгляд. – Будь по−вашему, завтра же схожу к своему доктору.

− Ладно. Идти можете?

− Конечно, − уже резво поднимаюсь на ноги, − отвезти вас домой?

− Ну теперь придется часа полтора в этом парке побыть. Егорка засыпает, не будешь же его перекладывать в детское кресло. Иначе до вечера не заснет и будет капризничать. Вы езжайте, а я потом такси возьму.

− Я сам домой отвезу. Погуляем еще, если нужно. Пойдемте в кафе, − показываю на летнее кафе, со столиками на тротуаре под огромными разноцветными зонтами. – Или вам нельзя даже кофе? Вы же от стоматолога только что.

− Можно, я не лечила зубы, просто на проверке была, − почему−то смущается Надежда.

Мы идем рядом, я толкаю коляску со спящим сыном. Хороший у меня пацанчик, добрый. К Ольге запросто подошел, печенькой угостил. Юлька в его возрасте жадиной была, не выпросишь лакомство, сразу визг поднимала.

− Рано от бутылочки отучать, − вдруг говорит няня, я не сразу понимаю, что с опозданием отвечает на мой вопрос, − у ребенка и так стресс был недавно. Я потом, месяца через два начну потихоньку отучать. Знаю несколько способов.

− Я никогда не спрашивал, у вас есть дети? – вдруг стало интересно.

− Да, у меня сын и дочь, взрослые уже, − улыбается, присаживаясь за столик и устанавливая коляску так, чтобы была в тени зонта. – Дочь скоро меня бабушкой сделает, на пятом месяце. А сын учится в институте, будет дипломатом. А это ваша жена была? Простите за вопрос… не хотите – не отвечайте.

− Да тут тайны нет. Жена. Скоро у нас развод. Егорка не родной Ольге, так получилось, она его не признает. А я бросить не могу.

− Ясно. Не каждая женщина способна принять ребенка от другой женщины. Связь мужа на стороне больно ранит, особенно, если рождается ребенок… Я вас не осуждаю, ни в коем случае… просто…

Я усмехаюсь. Пара слов и мне уже ярлык навесили, где большими буквами написано – изменник, предатель. И мне не хочется ходить с таким ярлыком. Я хочу, чтобы прислуга не шушукалась по углам, обсуждая меня. Раз уж разговор зашел, ставлю точки