После развода. Зеркало судьбы

Первая глава

Не хочешь увидеть лишнее – не устраивай сюрпризов! Если бы я помнила такую простую истину, то последующие события, вероятно, сложились бы по-другому.

Сегодняшний день практически ничем не отличался от череды таких же в моей жизни за последние несколько лет. Приготовить завтрак пораньше утром, чтобы успеть до того, как Игорь проснется. Накрыть на стол, разбудить десятилетнего сынишку и проследить, чтобы он встал и потопал умываться, поднять и растормошить дочь - первоклашку. Затем, убедившись, что ванные свободны и конфликтов не предвидится, разбудить мужа. Подать ему завтрак, обязательно сервировав еду красиво. После сварить кофе и вручив Игорю его любимую чашку, обязательно с улыбкой поцеловать, ловя самый первый его глоток бодрости. Вдыхая любимый запах.

Затем проводить мужа на работу, обязательно завязывая ему галстук своими руками перед выходом. Маленький ежедневный ритуал, напоминающий, что мы вместе, мы – вместе, и мы семья!

Накормить детей и, стараясь не забыть ничего упаковать их в машину, чтобы развести по школам.

А после уже по полноценным пробкам добираться на работу вслед за мужем.

Вот уже скоро четыре года, как Игорь со своим партнером организовали общее предприятие. Сначала было очень сложно. Денег не хватало ни на что, и я согласилась поработать с ними бухгалтером. На тот момент практически бесплатно - за малую часть акций компании. Совмещая эту нагрузку с основной своей деятельностью и еще с несколькими халтурками чисто для заработка, для того чтобы выжить.

Но за год-полтора фирма развернулась, окрепла, и я смогла уйти отовсюду, оставляя предприятие мужа единственной своей работой и получая уже вполне достойную оплату.

Сегодня, на удивление, дорога передо мной стелилась, и я, попав в волну светофоров, прибыла на работу почти на полчаса раньше срока. Прошла по пустынному зданию в свой кабинет, оставила сумку, сняла верхнюю одежду и направилась знакомым маршрутом к кофемашине.

В приемной, в закутке для небольшой кухоньки, было тихо и безлюдно. Но директорская помощница-секретарь Анечка уже вскипятила воду и я, делая кофе, решила порадовать и мужа тоже.

Захватив поднос с напитками и вазочку крошечных печенюшек из пекарни напротив офиса я с улыбкой, предвкушая как обрадуется моему появлению Игорь, без стука вошла в приоткрытую дверь.

Поёжилась от прохладного ветерка из открытого на проветривание окна и, счастливо улыбаясь, предвкушая, как обрадуется муж нашей встрече, прошла через пустой кабинет к незаметной двери за шкафами.

Там спрятана небольшая коморка: место для отдыха, возможность переодеться, да и просто привести себя в порядок при необходимости.

Толкнув двери бедром, вошла. Застыла, вначале не понимая, что происходит. Стояла, словно примороженная к полу и, хлопая ресницами, наблюдала, как мой муж, зажмурившись от удовольствия, энергично двигал руками, вцепившись в блондинистые волосы девицы.

Игорь сидел в низком кресле, широко расставив ноги. Меня пригвоздило к полу выражение его лица: гримаса наслаждения и муки, приоткрытый рот и зажмуренные с силой глаза. А то, как двигалась и мычала девка, как задорно, практически у моих ног, торчала ее вихляющаяся, плотно обтянутая тканью юбки, задница, лишило меня дара речи.

Знакомая до визга и ужаса задница молодой и перспективной Анечки. Помощницы.

Чашки зазвенели на подносе в моих задрожавших руках. Осознание увиденной картины медленно накрывало, перехватывая горло удавкой. Лишая воздуха и погружая меня в ужас реальности, как в пучину. Махом!

Игорь, вероятно, услышав этот звон, распахнул невидящие, шальные глаза и зарычал, содрогаясь:

- Пошла вон!

Вторая глава

Вздрогнула всем телом от его голоса и словно очнулась. Как током прошило насквозь, разрывая мне сердце, понимание увиденного непотребства. Сердце заколотилось, разгоняя ясность и выводя из ступора.

Горячей яростью захлестнуло, укрыло с головой, утопив здравый смысл в кипящей крови. Захлестывая рассудок желанием разнести здесь все на молекулы! Затоптать, уничтожить этот гадюшник!

Не отводя взгляда от лица своего мужа, я подняла поднос выше и с силой грохнула его об пол.

Звон железа, хруст разбиваемого фарфора и мой отчаянный крик слились в одной какофонии, жирной точкой похоронив мой брак.

Девка на полу дернулась, подпрыгивая от испуга, и Игорь заорал, как раненный лось. С перекошенным от боли лицом, он размахивал кулаками, пытаясь оттолкнуть ее от себя. А я…

Я не ожидала такого эффекта. Просто стояла и смотрела на все широко открытыми глазами. Запоминала.

Но мне, как это ни странно, стало чуточку легче, и я смогла вдохнуть. Колючий воздух, разрывая легкие отвратным запахом, ворвался в мое горло, въедаясь надолго. В тоже мгновение ком из желудка подпрыгнул вверх, вылетая желчью наружу. Согнулась, не сдерживаясь. Изрыгая из себя мерзость увиденного.

Медленно выпрямилась и, резко развернувшись, под хруст останков фарфора на полу, я вылетела в приемную, под оглушительный визг.

Время приближалось к девяти и отдельные, особо исполнительные сотрудники попадались мне навстречу, пока я неслась по коридору. Они шарахались от меня в сторону, глядя с недоумением вслед. Плевать!

Добралась до своего кабинета, схватила сумку, подцепила одежду и, не оглядываясь, выскочила обратно в коридор. Добежав, запрыгнула в удачно оказавшийся на нашем этаже лифт. На ходу подмечая, идущего мне навстречу размеренным артритным шагом партнера мужа. Дмитрий Иванович с удивлением проводил меня взглядом, приподнимая кустистую бровь, но ничего не сказал, или просто не успел. Потому, как я поспешно нажала кнопку парковки на панели, судорожно торопя лифтовые двери.

Машина тупила и не желала открываться как бы я не давила на кнопку брелока. Стукнула ее кулаком по крыше и закричала чайкой, пугая голубей на стоянке. Затем, стараясь не истерить, сосредоточенно и методично повторила все свои действия и все-таки оказалась на водительском сидении.

Выруливая из парковки, слышала краем сознания приближающуюся сирену скорой помощи, но не связала это с происшествием в кабинете мужа. Мало ли кому плохо?

Мне, например!

Не помню, как выехала на шоссе, как оказалась на третьем транспортном. Только сосредоточено неслась вперед, ныряя в образовавшиеся промежутки между машинами и пользуясь любой возможностью ехать быстрее. Не думая, не понимая, куда я еду и не анализируя свое поведение.

Только движение вперед и острое желание оставить все позади! Убежать от увиденного.

Рывок влево в высвободившийся проем, добавить газа, рывок вправо, притормаживаю, пропуская уходящую вправо машину и почти сразу ускоряюсь, сокращая дистанцию с идущим впереди меня автомобилем. И так до тех пор, пока не замигала на приборной панели лампочка. Бензин заканчивается и мне нужно найти, куда свернуть!

Встряхнув головой, ушла правее, замедляясь, и полезла одной рукой за телефоном.

Где я нахожусь, и где ближайшая заправка?

На экране высвечивались двухзначными цифрами не отвеченные звонки. Оглянулась, пытаясь сориентироваться и, заметив впереди характерный поворот на рижскую эстакаду, вырулила направо к Сокольникам. Мне нужно остановиться и попытаться подумать.

Хотя бы просто свести в своей голове концы с концами.

Понять, как жить дальше в связи с произошедшим кошмаром.

Да и просто выдохнуть, чтобы не разбиться на дороге.

Я остановилась при первой же возможности у администрации парка, совсем не уверенная, что это разрешено для всех. Вывалилась из автомобиля и на дрожащих ногах, шатаясь, пройдя десяток шагов, опустилась на скамейку перед входом в здание. Судорожно сжимая в руках аппарат телефона и прижимая его к груди, как сокровище, куталась в свой широкий утепленный плащ, пыталась остановить эту мерзкую дрожь во всем теле.

Я задыхалась. Не могла толком выдохнуть из себя вонючий воздух из кабинета мужа. Меня преследовал мерзкий запах. Вызывал судороги пустого желудка и я, глотая желчь, пыталась продышаться. Отвлечься от выжженной на сетчатке моих глаз картины совокупляющегося животного с лицом моего мужа.

Невозможной, не вписывающейся ни в какие рамки и установки сцены, нарушающей мое понимание дозволенного. Разрушающей мой привычный миропорядок.

Просто мой брезгливый муж, который в постель не ляжет, если простыни не проутюжены и если им больше трех дней, который не может есть без сервировки и никогда, просто никогда не сядет за стол в пижаме… Да он три раза за день отмывает себя в душе и постоянно требует свежий воздух в квартире! И вдруг такое скотство практически на рабочем месте.

Мелькнула воспоминание открытого на проветривание окна в его кабинете, и я понимающе хмыкнула.

Ком желчи вновь подступил к горлу. Близко-близко…

- Женщина, прекратите так выть под моим окном! – вдруг услышала я над своей головой.

Распахнула зажмуренные глаза и с удивлением уставилась на пожилую даму, что стояла рядом со мной со стаканом воды. Который она рывком протянула мне и продолжила выговаривать, поджимая тонкие губы:

- Выпейте воды и возьмите себя в руки! Стыдно так распускаться, милочка! Я думала, раненая собака пришла и просит помощи, а тут вы сидите!

Визуал

Начинаю новую историю и с волнением представляю вам своих героев:

Наша Варвара-краса и ее муж Игорь.

Мои хорошие, любимые читатели.

В этой книге мы пройдем с героями путь после развода. И я постараюсь бережно и с любовью расказать вам эту историю...

Варя столкнулась с изменой, повторяя судьбу своей мамы. Но, возможно, наша героиня сможет поменять сценарий? Проложить свой путь и сумеет стать счастливой?

И что покажет это зеркало Игорю? Как отразится это решение на его жизни? Сможет ли он избежать поврорения пути своего отца?

Приглашаю вас вместе со мной заглянуть за осколки разбитых иллюзий.

Буду рада коментариям. Счастлива вашим звездам и добавлением в библиотеку!

С любовью, ваша Лана.

Третья глава

Дрожащей рукой взяла стакан и, сделав первый глоток, чуть не застонала от наслаждения. Вкусно!

- Пей маленькими глоточками, не торопись, — приговаривала женщина, косясь на меня с подозрением и переступая с ноги на ногу.

Вероятно, зрелище я собой представляла шокирующее, раз меня люди воспринимают с опаской.

Вода реально вернула на землю. Смыла вкус предательства и, если не успокоила, то привела в какое-то чувство. Я хотя бы перестала выть. Стыд-то, какой!

- Простите, — пролепетала хриплым, обожжённым желчью горлом.

Я сделала ещё один, последний глоток и протянула стакан. Рука не дрожала. Она ходила ходуном!

- Что такого жуткого случилось с тобой, милая? Может быть, вызвать полицию? – поинтересовалась моя случайная знакомая.

Я, дёрнув щекой в попытке улыбнуться, подняла на неё взгляд и, столкнувшись с внимательными прозрачными глазами, прохрипела:

- Муж.

- Погиб, что ли? – Ахнула моя собеседница.

И сложила ладони на груди в защитном жесте, прижимая их друг к другу.

Я замотала отчаянно головой, отрицая её дикое предположение, и вздрогнула, представив. А что, если Игорь серьёзно травмирован? Ведь там воняло и кровью тоже! Меня посадят в тюрьму, как… и тут я зависла. А, собственно, как кого? Разве это я виновата?

Сознание постепенно прояснялось, и остальные чувства, кроме боли от дыры в груди понемногу возвращались ко мне.

- Нет! – произнесла уже почти нормальным голосом.

- Он… с другой, — я попыталась сказать, выговорить, озвучить увиденную картину. Но, только представив, воссоздав перед глазами, недавнее прошлое, осеклась.

Горло вновь сжало спазмом, и я задышала глубже, гася приступ. Вновь обожгло сердце огнём и слезы сами подступили к глазам.

- И из-за того, что еще один мужик оказался кобелём, ты так убиваешься? – Как-то даже немного брезгливо проговорила женщина, забирая у меня из рук пустой стакан, продолжила, - у тебя дети-то есть, горемычная?

Согласно махнула головой, подтверждая наличие детей, и показала два пальца, всё ещё борясь со своим организмом. Пыталась погасить этот разоряющийся пожар в том месте, где раньше жила моя любовь и вера.

- Тебе некуда пойти с детьми? Или нет работы и не на что их кормить? Что за горе-то в том, если муж вильнул хвостом? – Хмыкнула на мою пантомиму сотрудница управления парком и припечатала, — не майся дурью! Будешь так рвать себе сердце – разобьёт инсульт. И кому ты будешь нужна больная? А твои дети? Нужны они будут своему гулящему муженьку? Кто их будет растить и кормить? Новая мама, которую приведёт твой кобель в твой дом?

Не будь эгоисткой!

Сядь спокойно с листом бумаги и распиши всё. Сможешь жить и мирится с изменой? Что тебе и детям выгоднее – наличие такого мужчины в доме или его отсутствие? Продумай свою выгоду и выстраивай линию поведения. А не сопли распускай. Придумала тоже – выть по нему, как по покойнику! Пусть работает, живёт и детей содержит.

Дама немного помолчала и, уже собираясь уходить, повернулась ко мне и сказала сварливо:

- Последнее дело для женщины — зависеть от мужчины и цепляться за его штаны.

Моя случайная собеседница ушла, хлопнула со скрипом за ней входная дверь на пружине. И на меня навалилась ватная и какая-то нереальная тишина в центре мегаполиса, словно непроницаемым куполом укутав голову.

Сделав ровно десять глубоких вдохов, я посидела ещё немного и, кряхтя, как столетняя старушенция, встала со скамейки. Всё тело затекло и заледенело. Ноги не слушались и норовили подвернуться на влажной дорожке. Доковыляла до своей машины и села отогреваться.

Житейская, простая и прямая правда в словах этой пожилой, но ухоженной и работающей дамы не то, что поразили меня. Ничего нового я не услышала. Но прагматичный и ясный подход к, казалось бы, очень эмоциональной проблеме немного остудил мой голову.

Я никогда не была излишне чувствительной. Всегда гордилась своим прагматичным складом ума и думала, что в моей жизни всё уже решено и предопределено.

Крепкий брак с серьезным и целеустремлённым мужчиной, старше меня на шесть долгих лет, сын – пятиклассник и доченька, первоклашка. Стабильная работа. Обустроенный и отлаженный, как часы, быт. Почти тринадцать лет размеренной семейной жизни сделали из меня уверенную в своей безопасности и стабильности нашей семьи глубоко замужнюю матрону.

Я верила в наше будущее. Видела, как много работает Игорь и, помогая ему, знала, что трудное время уже позади. Думала об обустройстве дачи, о том, что маме становится сложно забирать детей из школы и придётся, по-видимому, нанимать специального человека. Страшно оставлять школьников без присмотра.

В последнее время я, грешным делом, мечтала о еще одном ребёнке. Полагая себя ещё достаточно молодой для третьего малыша, я с тоской вспоминала, как сладко пахнет младенец, если уткнутся носом в его макушку…

Моя голова была занята миллионом бытовых мелочей. Я отвыкла решать глобальные проблемы. Верила, что от внешнего мира меня и моих детей защищает стена по имени Игорь.

Стена. Да уж…

Датчик топлива мигал на критической отметке, и, если я не хочу проблем, нужно не жечь бензин сейчас на холостых оборотах, а аккуратно двигаться в сторону ближайшей заправки.

Выезжала из закутка при управлении я уже почти нормальная. Осознавая себя. Самый страшный, первый шок от увиденного, кажется, я смогла пережить.

Впереди – время признать реальность такой, как она есть на данный момент.

Четвертая глава

Мне казалось, что я просидела на той скамейке целый день, но, на удивление, времени прошло в реальности не так и много. Всего за два часа моя жизнь изменилась. Сломалась навсегда.

На заправке я зашла в туалет привести себя в порядок. Появляться на глаза детей и пожилой мамы с растёкшейся косметикой и перемазанной физиономией я не собиралась. А влажными салфетками такие следы на лице не ликвидировались.

Из зеркала на меня смотрела повидавшая многое женщина со сложной судьбой и с потухшими неживыми глазами. Значит, в глаза маме не стоит смотреть. А еще лучше спрятаться за очками. Я несколько раз умылась ледяной водой, причесалась и уложила волосы, достала очки. В общем, как могла, привела себя в более или менее подобающий вид и поехала домой. К маме.

Мама живёт недалеко от нас. Так, что ей удобно после обеда забирать детей из школы и кормить их. Я специально настаивала на покупке жилья именно в этом районе, апеллируя к удобству. Да и место моего счастливого детства для меня имело значение. Я люблю Сокол. По мне – это моя маленькая Москва в большом мегаполисе. Между улицей Алабяна и храмом Всех Святых, в глубине двора дом, окруженный тенистыми деревьями, чуть кривоватая берёза напротив нашего подъезда, скамейки вдоль тропинок: самый милый и родной уголок. Место моей силы.

Перед тем как подняться на этаж, немного посидела под деревьями, проверяя телефон.

Несколько звонков от мужа я проигнорировала. Не время сейчас не то, что разговаривать, но даже слышать его голос. Да просто брезгливо и думать о нем!

А на звонок от партнёра мужа я, пожалуй, перезвоню.

- Добрый день ещё раз. Примите от меня заявление на увольнение с сегодняшнего дня, – обозначила я сразу своё желание.

- Варварушка, может быть, сходишь в отпуск, подумаешь, да и останешься? – пророкотал в ответ своим баритоном Дмитрий Иванович, как мне показалось, с сочувствием в голосе.

- Нет. Извините, но это никак не возможно. Ищите мне замену. Я готова передать дела хоть сегодня, – возразила и добавила, смягчая тон, — я не смогу работать в этом офисе, поймите!

Дмитрий Иванович тяжко вздохнул и ответил:

- Я понимаю. Но люди поговорят и забудут, а работа останется…

Он помолчал ещё немного и всё-таки согласился со мной. Причём, прощаясь, спросил:

- Тебе нужна какая-нибудь помощь, Варенька? Финансовая, юридическая, моральная, обращайся всегда без стеснения. Мы с супругой будем рады оказать тебе содействие.

- Спасибо вам за понимание, — ответила я и положила трубку.

С партнёром мужа мы всегда ладили. Дмитрий Иванович почти вдвое старше меня, и проблем между нами не было никогда. И с супругой его были в хороших отношениях. Но всё-таки не настолько, чтобы обратиться за помощью. Хотя… Что меня ждёт теперь, я не представляла. И отказываться, поэтому не спешила.

Посмотрела на пропущенные звонки от приятельницы с работы и хотела уже убрать аппарат, как он ожил, высвечивая её номер.

Брать – не брать?

- Привет! – я решилась и ответила на вызов.

- Ты почему не отвечала на звонки! Я вся извелась. Видела, как ты летела с перевёрнутым лицом к лифтам, а после словно пропала! С тобой всё нормально? Ты где? Мне подъехать к тебе? Помощь нужна? – зачастила Светочка.

Я смиренно выдержала весь горох её вопросов, зная по опыту, что перебивать её бессмысленно и только хуже будет, ответила:

- Со мной всё нормально. Нужно срочно было вернуться домой, а после я поехала забирать детей.

- Ой, что здесь было! – восторженно заговорила приятельница сдавленным шёпотом, продолжая, — погоди, я укромное местечко найду, чтобы поговорить. Ага! Всё, я в курилке!

- Варь! Через минут десять, как ты убежала, к нам скорая приезжала, прикинь! И твой с врачами вышел. Словно раненый командир шел с поля боя, прихрамывая и придерживая низ живота! Через весь офис! Мы все выскочили посмотреть, а он злой, как чёрт был. Как рявкнет на любопытствующих: «Всех уволю, бездельники! Вам делать нечего?» А Анька его с бланшем на всю морду и заплаканная вся, следом посеменила. Прикрылась бумажками, но там такой синячище, что только противогаз поможет!

Светочка сделала вдох и с восторгом попросила, аж захлёбываясь:

- Варь, умоляю, скажи, что случилось-то? Мы все извелись. Столько версий напридумывали, что впору кино снимать! Правда, что это ты Аньке фингал поставила, а мужа своего ножом порезала?

- Что за чушь? – я поперхнулась воздухом.

- Вот и я говорю! Быть такого не может! – тут же подхватила Светочка, задыхаясь от захлестывающих эмоций, — Наша Варвара Александровна не такая, и точно кулаками драться не полезет! Это Анька хотела Игоря Петровича зарезать, и он ей приложил. Только зачем ей это? Хотя, от идиотки и не такого можно ожидать. Может быть, её наконец-то уволят? Возомнила из себя невесть что! Думает, если рядом с начальством, то ей всё можно. Тоже мне – звезда!

- Варь, ты меня слушаешь? – спохватилась приятельница, продолжая, — Так я не поняла, ты, что такая всклокоченная с утра-то была?

- Свет, не беспокойся. У меня всё нормально, – ответила я и добавила, — скажи, а как давно ты знаешь, что Игорь с Анютой вместе?

И прикусила губу. Оно само вылетело, это признание! И, главное, кому! Вот… гадство!

- Кто? Твой Игорь и Анютка – любовники? Да ты что! – с восторгом в голосе отозвалась приятельница.

Светочка на том конце связи, кажется, лопнет сейчас от такой новости!

А ведь я не собиралась вытаскивать эту историю на белый свет!

Пятая глава

Сегодняшнее утро настолько выбило меня из колеи, что я, похоже, делаю ошибку на ошибке. Словно безмозглая курица, действую на инстинктах.

Да и… пусть всё идёт, как идёт!

Быстренько простилась со Светочкой, обещая не пропадать, и уже готова была разъединить вызов, как приятельница удивила меня:

- Варь, если тебе что-то нужно, если некуда идти или нужен укромный угол, вспомни обо мне! И о моём доме в Бутово. Там ты точно будешь в безопасности и недосягаема ни для кого чужого. Слышишь меня?

- Слышу. Спасибо, но…

- Не зарекайся, Варь. Мало ли как повернётся. Просто имей в виду, – перебила меня, кажется, всё-таки подруга, и добавила уже совсем иным тоном, — Не думай, я умею хранить секреты!

Она засмеялась, рассыпая колокольчики в гулкой пустоте курилки, и положила трубку.

А я ещё минуту, наверное, стояла и пялилась на погасший экран телефона в недоумении. Иногда ошибаешься в людях совсем в иную сторону…

После встряхнулась и направилась домой. К маме. Ведь скоро нужно идти за нашей первоклашкой.

Мама, конечно, удивилась моему визиту, но я отговорилась тем, что моталась в налоговую инспекцию и сумела освободиться пораньше. У меня язык не повернулся пересказать маме всё то, что я увидела и пережила с утра.

Но не успела я вымыть руки после улицы, как раздался входной звонок, и мама открыла дверь.

- Варвара у вас? – услышала я голос своего мужа, и моё сердце заколотилось, бахая в ушах, как забивающий сваи пресс.

Всё моё, с трудом обретённое спокойствие смело разогнавшейся кровью в мгновение. И из ванной я вышла, готовая сражаться.

Но муж, заметив меня, начал первый:

- Ты что наделала, болезная? Тебе, что мозги переклинило? – начал он орать, стоило мне сделать шаг в коридор.

В ярком свете верхнего светильника он выглядел бледным и не здоровым. Волосы прилипли к потному лбу, и бисеринки пота на висках вот-вот соберутся в настоящие ручьи.

Мама ошиблась и купила в коридор лампочку не того оттенка. И теперь в голубоватом свете мы все, прямо скажем, не красавцы, но Игорь… похоже, не зря вызывал скорую.

- К чёрту скорую! – осёкся муж и посмотрел на меня дикими глазами.

Я сказала вслух хвост своей мысли? Однако.

Прикусила губу, чтобы не начать отвечать. У меня было время решить, что ни слова упрека он от меня не услышит! Какой смысл вопрошать «Как ты мог?» или «Что ты наделал?». Мог он, как я видела своими глазами, с удовольствием, а делал то, что считал возможным для себя. Так какой смысл мне сотрясать перед ним воздух своими несвоевременными вопросами?

Много чести для него слушать мои упрёки! Обойдётся!

Но всё внутри меня переворачивалось. Невысказанные слова резали острыми краями, впивались иглами мне в горло. Горели на кончике языка.

- Ты понимаешь, что моей репутации после твоей выходки пришёл полярный лис? – прошипел Игорь, откидываясь спиной на стену и прикрывая глаза.

Его пальто распахнулось, и смятая сорочка топорщилась из-под расстёгнутого пиджака. Галстук отсутствовал. Похоже, не выдержал напряжения сегодняшнего утра. И вообще, муж мой вид имел крайне помятый и несвежий.

Надо же. Всего несколько часов, как я перестала считать себя его женой, а он уже превращается в бомжонка… Вылезла не вовремя лишняя сейчас мысль, но мне стало от неё немного легче дышать.

- Ты дар речи потеряла? Наслаждаешься моим унижением? – не унимался Игорь.

Он зажмурился и шипел эти слова сквозь зубы. Затем дёрнулся в мою сторону, но остановил сам себя. И, сжимая ладони в кулачищи, сунул их в карманы брюк.

Радуйся, что я молчу. Не опускаюсь до семейной склоки. Держусь изо всех сил, помня о маме, что стоит неподалёку и с изумлением смотрит на зятя. Я жалею её больное сердце, а ты, здоровый взрослый мужик, ты помнишь, понимаешь ли, что ты наделал?

Или реально для тебя сегодняшнее – норма жизни. Не разовый эпизод, а система? И только то, что я не вовремя зашла, только это тебя волнует? Что весь офис теперь в курсе, чем ты занимаешься по утрам?

Но грозится словами, я перед тобой тоже не собираюсь. Смысл? Между нами теперь только дела и семейный кодекс, милый. Потерпи, и всё узнаешь…

Меня потряхивало, и чёрные круги плыли перед глазами. Сердце бахало, заглушая остальные звуки. Мир схлопнулся до размеров этого коридора и перестал существовать за пределами видимого. Ни звуков, на запахов, ни прошлого. Да и будущее под вопросом. Только наше противостояние. Он и я.

Игорь открыл свои бесстыжие глаза и уставился мне в лицо. Так хотелось кинуться и расцарапать, стереть это самодовольное и презрительное выражение. Сделать больно!

- Стерва… — видимо, что-то уловив, прошипел муж и застонал, продолжая, — столько усилий, столько времени и ресурсов и всё псу под хвост из-за бабской дури!

Он обхватил голову руками, путаясь пальцами в волосах. Затем сжал кулаки, захватывая свои непослушные пряди. И, внезапно, заорал во всю свою лужёную глотку:

- И кому ты сделала хуже, дура! Что молчишь, блаженная?

Игорь качнулся ближе. Наклонился, всматриваясь мне в глаза и продолжая вопить:

- На что жить собираешься теперь?

Я медленно и сознательно усмехнулась, Растягивая резиновые губы в гримасу, и подняла голову, не отводя взгляда от его побелевших от ярости глаз. Взгляда, полного презрения и ярости.

- Прекрати орать в моём доме! Немедленно замолчи и приведи себя в порядок! Стыдно, должно быть! – мама сделала шаг к нам ближе, и Игорь прервал наши гляделки, моргнув и поворачиваясь в её сторону.

Разрывая наше несостоявшееся противостояние.

- Я через полчаса приведу Ульянку. И если ребёнок услышит хоть слово, ты пожалеешь, что открыл свой рот! – продолжила мама, наступая на зятя.

Игорь, тряхнув головой, вытащил ладони из карманов и поднял их вверх, однозначным жестом:

- Алевтина Егоровна, принял, понял! Молчу!

- Уходи, – разомкнула я сведённые судорогой челюсти, продолжая, — или уйдём мы с детьми.

Шестая глава

Теперь мы с мамой пили чай на кухне, и я решилась поговорить. Скандал уже всплыл наружу, и лучше я сама попробую предупредить волну. Попрошу помощи.

- Мам, я, наверное, к тебе перееду с детьми на некоторое время.

- Расскажи внятно, что случилась, Варвара? Отчего так злится твой муж? Что у вас произошло? – строго спросила она, и я поняла, разговор предстоит сложный.

- Я развожусь с Игорем. – Проговорила, будто в прорубь прыгнула с разбега. И задержала дыхание, как в детстве, приготовившись к неминуемому наставлению и выговору.

- Прямо сразу – развод? Что же ты у меня нетерпеливая такая? Думаешь сладко жить без мужчины? Или поднимать двоих детей одной – это удовольствие и игрушки?

Мама замолчала, поджимая сухие узкие губы и недовольно посматривая на меня своим фирменным «рентгеновским» взглядом сквозь очки.

Она до недавнего времени работала в школе. Учительница математики и завуч, моя мамочка терпеть не могла отсутствие порядка и несогласованные изменения.

-Что случилось-то? – видя, как я не спешу рассказывать, строго спросила мама.

- Он изменил мне. Грязно, откровенно и публично. Я не смогу это забыть и простить, — сформулировала кратко, не вдаваясь в подробности, и замолчала.

Мама недовольно засопела, отставила в сторону свою чашку и перевела взгляд за окно. Показалось, что её глаза увлажнились, и моя совесть зашептала упрёки невидимым укором. Всё-таки и возраст уже, и здоровье у мамы не девичье. А здесь я, с проблемами вывалилась на её голову…

- Твой Игорь слишком смазливый для мужчины, я всегда тебе говорила и, честно говоря, боялась именно такого поворота, – вздохнув, проговорила мама.

Помолчала немного и продолжила зло и с нажимом. Как о больном. До сих пор больном:

- Они все – кобели. Все бросают своих детей. От меня твой отец ушёл, рассказывая, что я плохо готовлю и он, поэтому вечно голодный. Нашёл к чему придраться. Ты выросла у меня очень хозяйственной. И разносолы своему готовила и подавала, словно в ресторане. А закончилось у нас с тобой всё одинаково. И этот тоже задрал свой хвост и побежал за первой встречной течной сучкой.

- От природы не уйдёшь, – проговорила она, разворачивая ко мне своё лицо, и боль в её глазах припечатала меня не хуже удара под дых.

Я задохнулась, чувствуя болезненный укол в сердце, ощущая всей кожей мамино отчаяние. Как я не замечала раньше в своём счастье — это море боли у родного сердечка? Мама всегда казалась такой сильной, несгибаемой. Самодостаточной…

- Если все равно все гуляют, так какой смысл жить одной? – продолжала горько говорить мама, буквально выплёвывая слова, — Игорь при всех его недостатках хорошо зарабатывает. Как ты одна будешь с детьми?

- Алименты будет платить, – тихо возразила, не понимая, как она не может меня понять?

- Не смеши меня! На те алименты вы ноги протянете, – фыркнула мама и добавила, — ты с ним прошла долгий путь становления. Помогла, поддержала, работала на него. А сейчас, когда он поднялся на ноги, ты готова всё бросить? Отдать другой? Ради чего?

- Я неплохо зарабатываю, мам. Не пропадём, – начиная злится, проговорила я, гася в себе раздражение.

На что моя воспитанная и всегда правильная мама закатила глаза усмехнувшись:

- Твоё «неплохо» рядом с его доходами – пшик. А дети привыкли уже к определённому образу жизни. Что ты будешь делать, если они начнут требовать то, что ты не можешь позволить? А сейчас в школах – уровень барахла — это основной критерий. Твои дети должны соответствовать, иначе их заклюют.

- Не нагнетай, мам! Как-нибудь проживём, – я встала из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

- Вот именно как-нибудь, – следом за мной поднялась мама, продолжая, — Или ты думаешь, что за тобой, разведёнкой с двумя прицепами очередь из мужиков выстроится? Так, я тебе точно скажу: всех нормальных давно по семьям растащили. А всякая некондиция так и болтается по поверхности. Никому не нужная. И тебе в первую очередь.

-Я не смогу с ним жить, мама! Пойми! Я сегодня видела всё своими глазами! И как после этого? Ты что? Как ни в чём не бывало встретить вечером с ужином?

Не понимала, почему меня не слышат? Разве так сложно, просто посочувствовать и пожалеть меня сейчас? Зачем читать морали в такой момент?

- Будь мудрее, Варвара! – почти плакала мама, глядя на меня, — А ты и не прощай прямо на следующий день. Но и не гони. Пусть раскается и вернётся сам. Поверь мне, нигде ему так хорошо, как рядом с тобой не будет. Ты же ему только что в рот не заглядывала. Не зря же он прибежал за тобой следом!

Я закрыла лицо руками и простонала:

- Это отвратительно.

- А когда после двойной нагрузки, дома нет сил просто обнять своего ребёнка – это не отвратительно? – взвилась мама в ответ, — Когда приходишь домой настолько уставшая, что ребёнок лишь раздражает, потому что нет сил больше просто слышать что-либо, это нормально?

Её голос сорвался, и фраза, закончившись на высокой ноте, так и повисла в воздухе.

- Знаешь, как я жалела, и до сих пор жалею, что не приняла обратно твоего отца? – тихо заговорила мама, подходя к окну и упираясь лбом в стекло.

- А он приходил?

От её горячего дыхание оконное стекло потело, и влага, собравшись в каплю, медленно поползла вниз.

- Приходил. Просился. Но я гордая, вернее, мне казалось, что нужно быть гордой. Выгнала. А после выла в подушку ещё полгода точно. И жалела каждую минуту.

Ты, наверное, не помнишь, как мне было тяжело без мужа? — так и не поворачиваясь, прошептала мама.

Седьмая глава

- Твой отец упрекал меня в бесхозяйственности, обижался, что когда он возвращается с работы, у него нет горячего ужина на столе, – негромко заговорила моя мама, и я затихла, боясь спугнуть её откровения.

Затаив дыхание, слушала продолжение её истории, думая, как несправедлива и сложна жизнь и как много я упустила, лелея детские обиды.

- А я при этом работала тогда на две ставки и ещё занималась репетиторством, – продолжала мама, — Мне физически было некогда иногда не то, что готовить разносолы, но и просто перекусить. Тебя покормила – и славно. Надеялась, что муж поймёт. Мы ведь жили без бабушек-дедушек и только на свои заработанные крохи. Мои родители оставили нам эту квартиру и уехали в Питер. На родину моего отца. А родители Александра жили далеко. В Краснодарском крае. Да и не было у меня со свекровью понимания.

Саша работал в институте тогда. Здесь недалеко, на Аэропорту. Он готовил кандидатскую диссертацию и должен был защищаться через месяц. И, соответственно, все это время получал копейки.

В тот вечер он пришёл злой и выпивший. Кидался в меня упрёками, скандалил и проговорился, что та, другая, и моложе, и лучше. Она заботится, она его понимает и выслушивает. Она вся в его проблемах, не то, что я – вечно с тетрадками и дурацкими учениками и разговорами о нехватке денег.

Мама замолчала. Так и не поворачиваясь ко мне и скрывая свои слёзы. А я не дышала.

Острое чувство сопереживания и жалости пригвоздило меня к месту и перехватило моё горло невидимой удавкой. Мама никогда не рассказывала мне, почему и как они разошлись с моим отцом. А я не расспрашивала. В детстве это было невозможно, а после неуместно, видя, что эта память до сих пор гложет её. Болит и не даёт свободно дышать.

Я, преодолевая себя, усилием воли качнулась вперёд, и, обняв свою мамочку за плечи, заговорила срывающимся голосом:

- Я многое помню, мам. Как ты плакала, как скрывала свои слёзы и как срывалась на меня, помню. Мои вечные одинокие вечера, потому что ты занята и проверяешь эти нескончаемые тетради. Наше безденежье тоже помню. И как я готовила обеды из ничего. Капустные котлеты с капустой на гарнир и немного соуса для запаха. Как я ждала тебя, глядя в окно на вон ту дорожку и высматривая твой силуэт вдали.

Я сглотнула горький ком и продолжила уже более окрепшим и уверенным голосом:

- А ещё я помню, как мы были счастливы с тобой, мам. Как ты гордилась моей успеваемостью и как ты была ошеломлена моим поступлением на бюджет. Помнишь, как мы плакали с тобой вместе здесь, на этой самой кухне?

Мама закивала, соглашаясь, и, вытерев щёки тыльной стороной ладони, несмело улыбнулась мне.

А я с изумлением спросила то, что мучило меня долгие годы и не давало покоя:

- Я только не понимаю, мама, ведь отец тогда начал свой бизнес с машинами, и, наверняка, у него были деньги. Почему он так холоден был ко мне? Ни одного тёплого слова! Почему он не помогал нам? Я же помню, как соседи давали нам поношенную одежду после своих детей. Как я перешивала и переделывала чужие платья, чтобы их невозможно было узнать!

Мама грустно улыбнулась и проговорила печально:

- Он ушёл и не появлялся в нашей жизни три долгих года. Алименты присылал. Копеечные. А потом объявился. Приехал лично в первый раз после развода. На новой блестящей машине, весь такой упакованный, красивый. И мы сильно поругались. Он швырнул в меня пачку денег и сказал, что теперь я наконец-то, смирю свою гордыню. Кричал, что вот тебе твои проклятые деньги. Спрашивал: довольна ли я теперь. Можно наконец-то ему вернуться к любимой жене и дочери.

Тогда-то я и выгнала его окончательно, сгоряча запретив ему общаться с тобой. И с головой погрузилась в работу, стараясь, чтобы у тебя было всё.

Мама замолчала, и на кухне повисла тяжёлая, вязкая тишина.

- Ты до сих пор… – начала я и осеклась.

Как-то неловко спрашивать у своей мамы. Да и что мне не понятно? Ясно как день: мама и не забыла и не простила.

- Я до сих пор сожалею. У меня не хватило мудрости просто спокойно поговорить. Вовремя и без лишних эмоций.

- Но у нас с Игорем всё не так. Всё по-другому! И мы другие с ним. Ведь это была твоя жизнь и иное время, мам, – тихо возразила я, добавляя, — И не переживай, не собираюсь всё оставлять Игорю. Мы ещё поборемся с ним и не останемся без денег.

Затем обняла маму за плечи и проговорила:

- У меня свой путь. И я прошу у тебя помощи и поддержки. Скажи, ты со мной?

- Люди не меняются со временем, Варь. Думаешь, три десятка лет они были другими? – мама горько улыбнулась и добавила более решительным тоном, — И, конечно, мы вместе. Просто без мужчины так плохо жить, Варь. Без мужа ты живешь в половину возможностей, а тратить приходится в десять раз больше сил. Мне так жаль тебя, доченька!

Мы стояли на кухне, обнявшись. Две женщины с похожей судьбой и меня не оставляло чувство, что я продолжаю мамину долю. Её путь. Не зря ведь я унаследовала её характер.

Мама пошевелилась, разрывая наш контакт и вздохнув, проговорила, собирая себя. Возвращаясь и вновь становясь несгибаемой и принципиальной, строгим завучем моей родной школы.

- Ладно. Как бы то ни было, а за детьми идти нужно! – проговорила она, направляясь в коридор.

Хлопнула входная дверь, залязгал и загудел наш монструозный лифт – раритет прошлого века, и в квартире повисла гулкая тишина. Только холодильник угрюмо ворчал в углу.

Я на деревянных ногах протопала в комнату, что сто лет назад служила мне убежищем, и, не раздеваясь, залезла на диван. Угнездилась под пледом, обнимая подушку и, прижимая ее к груди, достала телефон.

Ну, что ж! Послушаю я, пожалуй, пока нет ни детей, ни мамы, что мне наговорил мой раненый муженёк в голосовых сообщениях.

Сначала всё было вполне ожидаемо:

«Возьми трубку»

Затем, продравшись сквозь его ругань и сквернословие, прочла ещё одно информативное:

«Ты пожалеешь о том, что наделала. Я обещаю!»

Восьмая глава

Пригревшись в окружении знакомых вещей, чувствуя неуязвимость и покой в родной комнате, где столько раз находила убежище, я незаметно для себя уснула. Утомлённая и обессиленная событиями сегодняшнего дня просто выключилась, провалившись в благословенную пустоту.

Краем сознания слышала какое-то шевеление рядом, но, поскольку здесь мне ничего не угрожает, а дети точно будут и присмотрены, и накормлены, не стала выныривать из дремы. А только провалилась ещё глубже.

Проснулась посреди ночи. В жёлтом свете уличного фонаря мартовские голые ветки деревьев казались чёрными. Они тянули ко мне в окно свои сучковатые и шершавые руки-ветки, покачиваясь на ветру, словно живые неведомые энты-великаны. Что-то недоброе и враждебное, казалось, притаилось за тонким стеклом: голодное, отчаянно злое и чуждое.

Мне было не по себе. Выползать из нагретого кокона постели, привлекать внимание не хотелось. Но я уже проснулась, и неприятное чувство дискомфорта и стеснённости уже расползалось по телу, напоминая: спать в одежде неудобно и противно.

Осторожно пробралась в туалет, стараясь не разбудить детей и маму. Тихонечко на цыпочках зашла на кухню за глотком воды и в недоумении уставилась на притулившийся к стене маленький диванчик.

Кондовый неубиваемый диван-трансформер, раскладывающийся вперёд тяжеленный артефакт времён развитого социализма, любимец моей мамы.

На этом неразобранном монстре, без белья, укрывшись пледом, положив под голову ладони и сгрузив свои ноги на придвинутый стул, спокойно спал Игорь.

Мне в ночном сумраке не было видно деталей, да и не хотелось их рассматривать. Поэтому, стараясь не дышать, я отступала назад в коридор, пятясь.

Затем быстро прошмыгнула к себе в комнату и плотно прикрыла дверь.

Заметив белеющее в отсветах уличного фонаря бельё, заботливо сложенное мамой на стуле рядом с моим диваном, я постелила, сняла с себя свалявшуюся и мятую одежду и забралась в постель.

Для верности ещё и зажмурилась.

Скорее всего, мама не смогла при детях выгнать Игоря, когда он явился в её квартиру к вечеру, требуя разговора. Моя мама никогда не будет делать то, что может как-то навредить её внукам. Но и привечать зятя она тоже не стала.

И мне завтра с утра нужно быть готовой к встрече. И не устраивать разборок. Отложить наш с ним неизбежный разговор.

Не спалось. И я залезла почитать, как происходит процедура развода. Куда мне нужно обратиться в первую очередь. Какие документы предоставить.

Затем увлеклась составлением искового заявления и провозилась с ним пару часов. Вроде простое занятие и не требует особо глубоких знаний, но… Это только на первый взгляд.

Затем потратила некоторое время, выбирая себе адвоката по разводам, решив, что лучше доверюсь профессионалу.

Так провозилась до рассвета.

Меня отвлекли вездесущие воробушки. Первыми предупреждая мир о приближающемся восходе, они задорно переговаривались прямо у приоткрытого окна. Иногда пристраиваясь на железный подоконник и скребя крошечными лапками, птахи привлекли моё внимание. И некоторое время я наблюдала за воробьиной суетой. А затем, сладостно зевая и укутываясь плотнее в одеяло, с чувством выполненного дела я незаметно для себя вновь уснула.

- Не подходи, ты топаешь как ёжик!

- Сам ты слонопотам!

- От слонихи слышу!

- А ты бегемот!

- Мартышка!

- Грызля!

- Если медведь, то гризли, малявка!

Так, похоже, пора выходить. А то милая перепалка грозит перерасти в утренний скандальчик.

Я распахнула двери и присела, обнимая под радостный писк своих детей.

Ульянка, щекоча косичками, жарко шептала мне в ухо, как она ужасно соскучилась за целую ночь, а Слава, как настоящий взрослый сын, после объятий быстро вывернулся из-под руки. И прокашлявшись, спросил:

- Мам, проводишь нас в школу?

Оглянулась, оценивая обстановку. Мама гремела недовольно кастрюлями на кухне. Игоря не было видно. Но было слышно, как в ванной текла вода.

Я улыбнулась и, попросив у детей минутку, кинулась одеваться.

- Мам, я сама отведу детей сегодня. Мне не нужно на работу и есть время пройтись, – предложила, заходя на кухню.

- Ты видела? – спросила мама и скосила взгляд на расхристанный диван.

- Видела. Так понимаю, ты не стала скандалить при детях. А нормального языка Игорь не понимает. Не переживай. Ты всё сделала правильно.

Я чмокнула маму в щеку и, повернувшись к выходу, столкнулась с Игорем. Он вышел из ванной в одном полотенце и, совершенно не смущаясь, стоял посередине коридора, перегораживая мне проход.

- Дети! – позвала я.

И дождавшись радостного отзыва, продолжила:

- Готовы? Выходим через минуту!

Игорь смотрел на меня исподлобья тяжёлым и давящим взглядом. И не собирался сдвигаться с места.

- Папа! Отойди! Ты что, не видишь? Мама не может к нам пройти! – Ульяшка делово протопала мимо стоявшего столбом папашки и, взяв меня за руку, проговорила, просительно заглядывая в глаза:

- Можно я пойду с вот этими заколочками?

- А почему ты спрашиваешь? – засомневалась я

- Славка говорит, что они стрёмные! А мне нравятся! Они красные и как раз по цвету, как мой новый пенал! – торопливо объясняла дочь, таща меня за собой в коридор как маленький буксир.

Игорь был вынужден нас пропустить.

Он хотел мне что-то сказать, но, глянув на детей, воздержался.

И уже, когда мы выходили одетые, прохрипел с угрозой в голосе:

- Вернёшься, и мы поговорим!

- Нет! Мы с тобой поговорим не дома, а в общественном месте. Около двенадцати в кафе напротив метро. К тому моменту появится предмет обсуждения, – спокойно ответила, пропуская детей в распахнутую дверь.

-Варвар-р-ра! Я тебя пальцем в жизни не тронул! К чему этот цирк? – прорычал в ответ Игорь.

- Это тебе нужен разговор. Не хочешь – не надо, не приходи. Просто жди на госуслугах сообщение. Мне и так всё ясно, – с удовольствием усмехнувшись, пропела в его разъярённые глаза и захлопнула двери.

Девятая глава

Отвела детей и, простившись с ними у ворот школы, повернула назад. К своей машине.

На сегодня у меня уйма дел!

Тем не менее я шла не торопясь. Стараясь насытится редкой для меня возможностью спокойно прогуляться по родному району. Вдыхая горьковатый городской воздух, вновь пройти маршрутом детства: от школы до дома.

Конечно, мне хотелось понять, как мы с Игорем дошли до такой жизни. Почему. Найти тот перекрёсток, где повернули не на ту дорожку. Проанализировать и понять, когда всё пошло не так.

И для этого нужно вернуться к истокам. Пересмотреть нынешними взрослыми глазами своё прошлое. Нашу семейную жизнь. Но не сейчас. Слишком больно вспоминать, и горит огнём дыра в груди от предательства. Захлёстывает злость и красной пеленой перед глазами высушивает мои слёзы. Не даёт ни вспоминать, ни дышать. Но странным образом прочищает мозг, как ни странно. Выстраивая мои цели с ясностью компьютера.

Подходя к родному двору, я, было, испугалась, что Игорь сторожит меня у машины. И уже непроизвольно притормаживала перед поворотом на парковку. Но мужа рядом не наблюдалось, и я невольно усмехнулась. Размечталась, глупая. Меня смутило и сбило с толку то, что он остался сторожить нас у мамы. Я не понимала зачем?

Совсем недалеко от нас на станции «Динамо», сразу после развязки на Беговой меня сегодня ждали к половине десятого. Фирма позиционировала себя как одна из лучших в Москве по семейному праву, и я надеялась обзавестись специалистом и подать исковое заявление. Не откладывая в долгий ящик.

Собранная и сконцентрированная, словно перед боем, поднялась на восьмой этаж офисного здания, напоминающего одновременно имперские московские высотки и манхэттенскую башню начала прошлого века. Симпатичная девочка на ресепшене, сверившись с моими документами, проводила в отдельный кабинет, где меня встретили двое мужчин.

Один, хорошо старше меня, с серыми глазами прокурора, представился, вставая. А другой, моложавый и юркий подхватился и помог мне снять плащ, придвинул стул, заморочил россыпью слов и вообще производил суетливое впечатление. Решила для себя больше общаться с сероглазым. Он как-то мне показался более надёжным. Алексей Алексеевич.

Моё дело мне не представлялось сложным.

Но при детальном разговоре выплыла масса моментов, которые я бы упустила наверняка при самостоятельном заполнении даже элементарного заявления на развод. И с алиментами всё не так просто. Оказывается, родитель массу всего должен оплачивать в равных долях, если это отражено в судебном решении.

А вот имущественный раздел я хотела обговорить с мужем сама, и юрист мне нужен был, чтобы закрепить наше соглашение с Игорем. Я собиралась торговаться. Для начала.

В целом, общением с юристами я осталась очень довольна, и договор с конторой подписала с удовольствием. И, что классно, нотариус для оформления доверенности нашёлся в этом же здании. Удобно!

Освободилась раньше, чем рассчитывала.

Поэтому, добравшись до назначенного кафе, я устроилась основательно за угловым столом. Сняла плащ, определив его на рогатую вешалку за своей спиной, и села так, чтобы видеть входящих в кафе посетителей. Заказала себе чизкейк и кофе, и с удовольствием жмурясь, крошечными кусочками, отправляла десерт ложечкой в рот.

Имею право себя побаловать сегодня сладким!

Съела самый вкусный последний кусочек и, прикрыв глаза, облизывала ложку, чуть улыбаясь от удовольствия, когда надо мной раздалось возмущённое рычание:

- Что ты здесь устроила за представление? Для кого? Вон, тот молоденький пацан за стойкой чуть ли слюну пускает на тебя! Постыдись! Ты мать моих детей!

Игорь плюхнулся на стул напротив так, чтобы закрыть меня от чужих взглядов, и пророкотал:

- Ты хоть понимаешь, что ты натворила, Вар-р-рвара!

Я открыла глаза. Медленно отложила в сторону ложечку. Отодвинула от себя на середину стола чашку с недопитым капучино. Всё-таки столовые приборы и фарфор лучше держать от меня подальше. И подняла взгляд на мужа.

- Ты разрушила мою репутацию, одним движением по… уничтожив всё, чего я добился за последние годы! – заводился сам от себя Игорь, продолжая упрекать меня.

С интересом молча наблюдала, как его лицо становится багровым. Как вздуваются на висках вены и бисеринки пота проступают надо лбом. Смотрела на обозначившиеся желваки на скулах и не говорила ни слова. Ждала.

Столько пафоса и уверенности в своей правоте. Такое самолюбование и снобизм. Интересно, это было всегда или появилось недавно? Нахватался по шалавам мерзости, пока я пахала?

- Я не понимаю, к чему весь этот цирк? Зачем ты меня позвала? Чтобы молчать и пялится? Не насмотрелась ещё? – его голос уже почти гремел на все кафе. Он реально не понимал, что происходит, и полагал мои действия блажью?

У меня пискнул телефон ожидаемым сообщением от адвоката. И я, улыбнувшись, убрала аппарат в сторону.

А после медленно, с расстановкой, не отводя своего взгляда от бешеных глаз почти бывшего мужа и немного подавшись вперёд, проговорила, акцентируя каждое предложение паузой:

- Ты оставляешь нам с детьми всё. Полностью нашу квартиру, дачу, наши с тобой совместные сбережения и две свои заначки в банках. Всё. До копейки. А я переписываю на тебя свои десять процентов акций фирмы. И мы расстаемся навсегда!

Десятая глава

- Рехнулась, жёнушка? – нехорошо усмехнулся Игорь и откинулся на спинку стула.

Ажурная конструкция из какого-то современного лёгкого сплава угрожающе заскрипела под ним, и муж, скривившись, сел ровнее. Он усмехнулся, дёрнув презрительно губой, и проговорил, явно издеваясь:

- Не жирно ли ты хочешь за свои несчастные десять процентов не самой известной и раскрученной фирмы?

Меня корёжило и выворачивало от его слов. От всего его вида! Яростью кипела кровь в венах от его снисходительно-презрительного тона. Обида жгла сердце. Никто и никогда так со мной не разговаривал! Никогда в жизни я не сталкивалась с таким откровенным пренебрежением с хамством от близкого мне человека. Это – больно!

Но, тем не менее, я, изо всех сил держа лицо, не торопясь, подвинула к себе ближе телефон и, подняв старательно-безмятежный взгляд на Игоря, практически пропела:

- Нормально прошу. Даже маловато будет.

Муж, криво и глумливо усмехнувшись, резко подался ко мне и прошипел, не отводя от меня внимательного взгляда:

- Ты, похоже, с горя, просто увидев, как нужно ублажать мужа, головой поехала? Давай я оплачу тебе психотерапевта, и он вправит тебе мозг. Много берёшь на себя, Варвара.

Вот же тварь! Видит, что делает мне больно, знает, как я ненавижу публичные разборки и скабрёзности. И специально давит, провоцирует меня на скандал? Наслаждается моим унижением.

Не тогда, с девкой между ног, а именно сейчас давит сознательно и жестоко грязным ботинком моё израненное сердце в кровавое крошево. Мстит мне?

- Думаю, что за твоё хамское отношение я накину ещё десять процентов на стоимость моих акций, – холодно ответила, вцепившись под столом ногтями себе в ногу.

Перебивая физической болью душевную муку. Отвлекая себя.

Игорь откинулся на спинку стула и громко засмеялся. Заржал. В гулком помещении кафе среди немногих посетителей это прозвучало очень вызывающе и привлекло всеобщее внимание. Картинно отсмеявшись, мой муж снова резко подался ко мне и проникновенно произнёс громким шёпотом:

- Да хоть сто десять! Давай, сразу – пятьсот!

Не верит мне? Думает, что у меня нет на него рычагов воздействия? Ах, ты ж мой наивный козлик!

А меня немного попустило после его смеха. Стало чуть легче дышать. Будто этим он дал мне разрешение, словно подтвердил лишний раз, что я всё делаю верно.

- Значит, отказываешься? Это твоё крайнее слово? Уверен? – я приподняла правую бровь, спрашивая.

Парадируя Игоря. И внешне: в его любимой манере играть бровями, и внутренне. Напоминая ему наши с ним договорённости много лет назад и отсылая к давнему разговору о неприемлемости методов ведения переговоров в такой лексике. Игорь тогда доказывал мне, как это вульгарно и пошло. Так, пусть почувствует, куда он скатился в результате.

За что боролся, на то и напоролся!

А сама в это время аккуратно разжала руку, освобождая своё бедро от захвата. Хватит себя калечить. Не стоит он этого!

- Крайнее! – всхрюкнул от смеха муж, забавляясь.

Смешно ему.

- Тогда я звоню Дмитрию Ивановичу со своим предложением. Думаю, он не откажется от двадцати двух процентов за такие смешные деньги. – И я, мило улыбаясь, потянулась к телефонному аппарату.

Игорь поменялся в лице моментально. Словно невидимая рука смыла глумливо-снисходительное выражение из его глаз. Муж стал серьёзен, и желваки ясно прорезались на его скулах.

Я, демонстративно глядя в это лицо, пальцем одной руки открыла контакты и проскролила, выбирая нужный. Остановилась. Улыбнулась и…

Игорь вскочил и резко выкинул вперёд руку, выбивая аппарат из моей ладони. Стул под ним не выдержал. С противным скрежетом проехав по каменному полу, грохнулся, задевая соседний столик. И опрокидывая на нём чашку кофе прямо на девочку, с интересом прислушивающуюся к нашему скандальчику.

Девочка взвизгнула, возмущаясь, а Игорь придвинулся ко мне ближе через весь стол и хотел что-то сказать, но я опередила его. Дёрнулась к нему навстречу и громко клацнула зубами у его лица.

С удовлетворением замечая, как муж вздрогнул всем телом и побледнел. Испугался?

Игорь смерил меня своим тяжелым фирменным взглядом, затем встряхнулся, оглядываясь.

Подошёл к возмущающейся девчонке, открыл бумажник и, скинув на столик рядом с ней красноватую купюру, произнёс:

- Извини!

Затем поднял мой телефон, аккуратно положил его рядом с моей рукой и, подхватив несчастный стул, уселся снова напротив меня.

- Откуда двадцать два? – спросил он светским тоном, приподнимая бровь.

- Что, отупел? Или альковные забавы разжидили мозг? Волшебный укус впрыснул вирус дебилизма? – не сдержалась я, веселясь.

- Варвар-р-ра!

- Что, Варвара? – я закатила глаза и, мило улыбнувшись, расписала словно ребёнку, — Мои десять плюс половина твоих акций, которые я железно отсужу при разделе имущества. Что непонятного?

- Ты не посмеешь! – прошипел Игорь, глядя на меня с непониманием.

- А ты проверь!

Уже откровенно улыбаясь, я встала на чуть подрагивающие ноги и сделала шаг в сторону выхода.

-Сядь! Варвара! Мы недоговорили! – перегородил мне путь муж.

Я обошла его по дуге, обращая внимание, как к персоналу кафе присоединился корпулентного вида мужчина. Охранник? Игорь тоже заметил этого человека и словно нехотя отступил в сторону.

-Лови на госуслугах повестку, или как это называется? Извещение? В общем, приглашение на суд. Аривидерчи! – говорила я, прощаясь и, снимая с вешалки свой плащ, и добавила, протягивая Игорю визитку, — Вот контакты моего адвоката. Договаривайся с ним о сроках и формате нашего соглашения. У тебя три дня на принятие решения. И да, я буду повышать сумму на пять процентов каждый день.

Игорь повертел задумчиво твёрдый прямоугольничек в руках и сказал:

- Фирма столько не стоит!

- Неважно. Главное — насколько она дорога тебе. Думай, милый.

На нетвёрдых ногах и с колотящимся истерично сердцем я, не помню как, забралась к себе в машину и дала по газам, не прогревая.

Одиннадцатая глава

Что за жизнь началась у меня? Американские горки и рядом не стояли по уровню вырабатываемого мной адреналина за последние дни!

Сердце бешено колотилось, и перед глазами плавали чёрные точки. Хорошо, что я знаю родной район, как свою квартиру и могу по нему передвигаться, наверное, даже на автомате. Без включения сознания.

Влетела в мамину квартиру, и, пробежав по комнатам, убедилась, что я оказалась одна. Это прекрасно! Мне жизненно необходимо побыть в одиночестве и привести нервы в порядок.

Но прежде нужно позвонить адвокату и предупредить, что я, похоже, сторговалась на ту сумму, которую обозначила изначально.

Я молодец!

При разговоре выяснилось, что Игорь успел уже связаться с моими представителями. Он попросил отсрочку в решении. Адвокаты озвучили мои условия и обозначили крайний срок действия предложения. Мой муженёк, обещав подумать, грозился перезвонить. Так что дело, можно сказать, завертелось и мне можно выдохнуть! Лёд тронулся!

Я по жизни книжный червь, а не боец. В ситуациях, требующих немедленного и чёткого решения, я обычно теряюсь. Начинаю излишне рефлексировать, оглядываться на других и бояться навредить резкими действиями. Сто раз отмерь – это про меня. Но не в сегодня.

Победа в этом нелёгком бою меня опьянила, с одной стороны, и дала надежду, а с другой, это противостояние выпило из меня, наверное, несколько лет жизни.

Когда я сбросила вызов после разговора с адвокатами, то не сразу сообразила, отчего никак не могу убрать аппарат на место. И только через несколько минут поняла, что так и не сняла свой плащ, и сижу в уличных ботинках в бывшей своей комнате, за закрытой дверью.

Видно, рефлекторно я нашла самое безопасное для себя место и затаилась в нём. Угу. Бойцовая белка.

Тяжело вздыхая, и, поминутно останавливаясь от слабости, я выбралась в коридор и направилась в ванную. Мне нужна вода – смыть с себя сегодняшний день!

Мне и раньше приходилось отстаивать своё мнение. Доказывать свою правоту. Всё-таки работа у меня непростая, и требует наличия характера. Но сегодня. Сегодня я превзошла себя.

Ведь никогда в жизни никто не позволял со мной говорить так, как это делал совсем недавно мой муж. В таком тоне и такими словами! Это было ужасно!

И, как бы ни хотелось мне осыпать упрёками мужа, как бы не мечталось расцарапать его самодовольную морду, я смогла удержаться от глупого скандала и ударила его по больному.

Для Игоря его фирма – пожалуй, сравнима по значимости с ребёнком. Он мечтал о ней, придумал её с азов, выпестовал. Он выгрыз зубами место себе среди конкурентов. Для него потерять её – удар посильнее, чем потерять жену.

В первое время Игорь дневал и практически ночевал на работе. Он горел своим делом. Мечтал о нём всегда. Для моего мужа потеря его дела – катастрофа, разбитая мечта, конец всему.

И того, что я посмела шантажировать его, Игорь мне не забудет никогда и не простит. Я это знаю наверняка. Не такой он человек, чтобы позволить так с собой обращаться безнаказанно. И всепрощение – явно не его способ сосуществовать в этом мире.

Я стояла под душем, пока кожа на пальцах рук не стала сморщиваться от излишней влаги. Закрыв глаза, с удовольствием чувствовала, как вода, падая на мои плечи, брызгаясь и весело журча, уносит напряжение с собой. А мои сведённые мышцы расслабляются. Старалась ни о чём не думать. Не вспоминать ярость в глазах, ещё вчера утром любимого мужа…

Выползала, укутанная в огромный банный халат, в полной уверенности, что мама с детьми на кухне уже пообедала. И что я могу с ней переговорить спокойно, без детских ушей.

Но в квартире было подозрительно тихо.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

Быстрым шагом пробежалась по комнатам и метнулась к телефону.

Восемь пропущенных вызовов от мамы и один от Игоря.

Что случилось? И какого я полезла в душ – потеряла уйму времени!

Трясущейся рукой набрала маме. Третий звонок, пятый… да что с ними?

Мама ответила только на девятый звонок. Спокойная. Собранная. Деловая.

- Что случилось? – постаралась я спросить нейтральным тоном.

Может быть, ничего и ужасного не произошло, а я накрутила себя понапрасну? Но холодный ком в животе разрастался, формировался ёжиком и выстреливал ледяными иглами по всему организму.

- Не волнуйся. Яне могла тебе дозвониться, поэтому приняла решение ехать вместе с детьми, – чуть звенящим от напряжения голосом проговорила мама, и я чуть не вскрикнула от пронзившей меня боли за грудиной.

Дети!

- Мам! – прохрипела я, сглатывая горечь во рту.

- Твой муж приехал к школе, когда мы выходили с Ульяшкой. Естественно, она кинулась к нему. Игорь усадил дочь в машину, и я тоже, несмотря на его недовольство, залезла следом на заднее сидение. Мы ожидали, пока закончатся занятия у Славочки. Я в это время пыталась до тебя безуспешно дозвониться, кстати, — размерено заговорила мама, и я, наконец-то, вздохнула сквозь сжавшееся горло плотный воздух.

- Я была в душе, мам. – Повинилась, усаживаясь на диван и подгребая под себя похолодевшие ноги, попросила, — а дальше, мам?

- Слава вышел, увидел отца, и мы все вместе приехали к вам в квартиру. Игорь ушёл к себе в кабинет, а я накормила детей, сварив супчик из того, что нашла у тебя в холодильнике, — продолжила мама и добавила совсем иным тоном, — он хочет поговорить, Варь. И он очень сожалеет о случившемся.

Двенадцая глава

- Моя жена и мои дети должны жить в моей квартире, а не таскаться по чужим углам! – первое, что заявил мне Игорь, стоило появиться на пороге кабинета в нашей квартире.

Я так торопилась, что толком не высушила волосы. Только промокнула их полотенцем и собрала под шапку. И сейчас, наспех одетая, с мокрой головой я чувствовала себя уязвимо перед Игорем, который вальяжно развалился за столом в своём кресле.

Но это, как ни парадоксально, только подстегнуло и укрепило меня.

- Правда? – Я приподняла бровь и, сложив руки на груди, продолжила, — прекрасно. Только есть маленький нюанс. Не твоя квартира, не твоя жена, и, прежде чем тащить к себе детей, представь мне справку из вендиспансера, что ты не нахватался на просторах нерезиновой какой-нибудь заразной гадости. Ты, как оказалось, весьма неразборчив в связях и нечистоплотен. Это раз. И квартира моей мамы – совсем не чужой угол и гораздо предпочтительнее для нас с детьми, пока ты не освободишь вот эти помещения.

И я обвела картинно рукой вокруг. Вдруг он не понял, о чём это я.

- Варвар-р-ра! – поморщился Игорь, словно я сказала какую-то немыслимую глупость.

- Что не так? – деланно удивилась, поднимая и вторую бровь тоже.

- Всё!

Он растёр лицо ладонями, стирая с него расслабленное выражение, и заговорил, выпрямившись на кресле. Даже немного подавшись вперёд:

- Давай серьёзно. Я не верю, что ты готова разрушить нашу семью! Только не ты. Варь, для тебя ведь очень важно, чтобы у детей были и мама, и папа. Так что ты творишь?

- Ты собираешься самоубиться от стыда? – перебила я его, не в состоянии спокойно слышать голос мужа.

Всё во мне протестовало, возмущалось и кипело только оттого, что он сидит здесь, такой привычный и домашний, как будто ничего не произошло. Сидит так, как привык за многие годы нашего брака. Такой самодовольный. Настолько уверенный в себе, что я невольно подумала: а ведь он давно мне изменяет! И не считает это чем-то зазорным уже давно. Он настолько привык к такому положению вещей, что ему уже и не стыдно вовсе!

Отбросив лишние сейчас мысли, вдохнула и продолжила:

- Или ты улетаешь на Марс? Или собираешься после развода забыть своих детей и не общаться с ними? В чём проблема? Думаю, выделив в своём напряжённом графике встреч один день для детей, ты в результате будешь проявлять к ним больше внимания, чем прежде. Когда ты утомлённый возвращался и не перекидывался с ними и парой слов.

- Ты не права. Я люблю наших детей, – спокойно возразил мне Игорь.

Причём, чем больше я заводилась, тем спокойнее он мне отвечал! Ну, ничего. Это игра на двоих, милый! Любит он!

- Как зовут учительницу Ульки? Сколько четвёрок было у Славы по окончании прошлой четверти? О чём мечтает твой сын? Куда он хотел сходить с тобой на прошлой неделе, но тебе нужно было срочно поработать всю субботу в офисе с помощницей? Не придумывай себе, Игорь. Ты давно по, большому счёту, не занимаешься с детьми. Так-то… — с иронией в голосе проговаривала я, но Игорь перебил:

- Разве важно, какие именно оценки у моего сына? Я точно знаю, что он любознательный и смышлёный пацан. А Уля – умница. И я люблю их.

Игорь сказал это веско и спокойно. Штож…

- Твоя любовь весьма обтекаема, она существует как бы отдельно от нас. Сама по себе. В космосе, – я пожала плечами, усмехаясь, — И она, что, выключится, когда в паспорте проштампуют развод?

Чем-то я смогла задеть его сейчас. Потому как Игорь сорвался:

- Я обеспечиваю вас всех! И, согласись, жить без отца в доме плохо.

Ну, конечно! Деньги – во главе угла… Как последний аргумент!

- С отцом – предателем ещё хуже, – быстро перебила мужа, не желая говорить о деньгах сейчас.

Смысл? Пусть подписывает соглашение – там и будем обсуждать финансы.

- Да какое предательство? О чём ты вообще? – Игорь вскочил, метнулся из-за стола и остановился у прикрытого тяжёлыми шторами окна.

- Я о том, что ты бесстыдно сношался со своей секретаршей на глазах всего офиса, – любезно напомнила события вчерашнего утра.

Спокойно напомнила. Чем выбесила мужа.

- Это ничего не значит! – почти закричал Игорь, поворачиваясь ко мне и делая шаг, — Это же… вообще ни о чём! Как справить нужду! Мало ли… я вон, и на массаж хожу, и что? Тоже будешь говорить, что это предательство? Или мне начать ревновать тебя к парикмахеру?

Он подошёл почти вплотную, но остановился, видя, как скривило меня от отвращения.

- К косметологу, вероятно, не стоит, – задумчиво проговорила, оглядывая мужа с головы до ног и продолжая мечтательно, — А представь, вот если бы я регулярно ходила к… налоговому инспектору и заодно справляла с ним нужду? Как оно?

Меня потряхивало. Так хотелось просто ударить эту самодовольную рожу напротив! Сделать ему больно! Расцарапать до мяса! Унизить. Раздавить…

Игорь медленно выдохнул, сделал шаг назад и, откровенно усмехаясь, произнёс:

- Ты всё неправильно понимаешь! И, кстати, разве для тебя это новость, что помощница нужна, в том числе, и для этого? Неужели ты не догадывалась?

Будто кипятком меня окатил! Кровь хлынула огненным потоком мне в лицо, закипела в моих венах. Я ахнула от острой боли в сердце и прохрипела мгновенно пересохшим горлом:

- Такое скотство существует только в твоём искривлённом мире, к которому я, к счастью, больше не принадлежу.

Развод. Свободное падение

https://litnet.com/shrt/o2ME

ZqGfsVz8

Тринадцатая глава

- Варь, Варвара! – доносилось до меня будто издалека – да пошутил я! Это, блин, сарказм! Совсем уже кукухой отъехала?

Кровь бахала в горле, сдавливая мне шею и не давая вдохнуть. Она отдавалась в ушах барабанным боем, стучала молотом по грудине и билась в висках. Осознание того, каким монстром был мой, казалось бы, родной муж, лишило меня опоры. И мне казалось, что я упала навзничь, на спину, выбив дыхание и не имея возможности вдохнуть.

Как в далёком в детстве, когда упала с яблони, и не могла ни встать, ни вздохнуть, воздух застрял в лёгких.

И, как и тогда, сейчас я удивлялась: как глупо будет, если так идиотски закончится жить.

Испуганное лицо мужа мелькнуло передо мной, расплываясь, а я зло и отчаянно выдохнула из себя последний воздух. И с хрипом втянула его вновь.

Не дождётся, сволочь! Какое же это счастье – просто дышать!

Голова кружилась, горло болело, и дыхание вырывалось из меня со свистом.

Игорь протянул ко мне руки, намереваясь то ли обнять, то ли схватить, но я отшатнулась, не скрывая своего отвращения, и прохрипела:

- Очень смешно получилось. Я оценила!

- Варь, — скривился муж, и, так и не решаясь тронуть меня руками, предложил, — присядь. Куда-то не туда повернули наши выяснения. Меня тоже заносит. Давай просто спокойно, как взрослые люди, поговорим. Найдём компромисс и решим, как нам быть дальше.

Так, понимаю, — Игорь надумал непременно высказать мне своё видение мира. Занесло его… ага. А если мой муж что-то решил для себя, то его, словно носорога, с пути свернуть почти невозможно.

Хорошо. Я выслушаю. Преломлю себя в очередной раз. Но результат тебя, мой милый, мягко говоря, удивит. Ты же веришь, что можешь заключить любую сделку, договорится с кем угодно, купить всякого на его пути.

Я прошла вглубь кабинета и села в кресло напротив окна. Сложила руки и приготовилась выслушать, что надумал повесить мне на уши мой муженёк.

Игорь, глянул на меня, сверкнув глазами, устроился сбоку на диване и улыбнулся. Думает, что добился хоть маленького, но движения вперёд? Наивный…

-Я реально не понимаю, из-за чего ты устроила вселенскую трагедию? Что такого непоправимого произошло, отчего ты готова разрушить семью? – начал он вкрадчивым голосом, вроде как успокаивая меня.

Как норовистую лошадь, тоном и интонацией приручая к спокойствию.

- Я не ухожу. Я выбрал один раз тебя и не намерен менять жену. – продолжил говорить Игорь, поглядывая на меня и сверяясь с моей реакцией, — Детей я хочу именно с тобой и не с кем больше. Состариться я хочу рядом с тобой, что тебе не хватает? Я мало и плохо вас обеспечиваю? Или плохо забочусь о вас?

Я не желала вступать с ним в дискуссию, но, видно, Игорь что-то понял в моей реакции на его слова, отчего поднял руки ладонями вверх и попросил:

- Варь, не перебивай, пожалуйста, дослушай до конца!

Он помолчал, настраиваясь. И заговорил мягким убаюкивающим баритоном, обволакивая удушающим бархатом своего голоса:

- Все твои желания исполняются моментально. Все твои хотелки я обеспечиваю почти мгновенно. Ни разу не упрекнул тебя ни в чём. Ты живёшь, словно королева. Я оградил тебя от всех забот. Оглянись вокруг! Когда ты в последний раз занималась машиной? А квартиру мы покупали, ты разве задумывалась, сколько нам не хватало на тот момент денег? Или прошлым летом ты захотела вывести детей на море, и я вывернулся наизнанку, но обеспечил эту поездку. Мальдивы – шмальдивы, а не какая-нибудь Турция. Продукты – доставка, одежда – всё, что захочешь. Я дарю тебе регулярно подарки, и я внимательный муж и отец.

Я слушала и молчала. Что здесь скажешь? Во-первых, сценарий спектакля, что разыгрывал передо мной Игорь, не предусматривал диалога, и моё участие в нём предполагалось только в пассивном виде. А, во-вторых, у меня не было никакого желания вступать с мужем в диалог. Для себя я всё решила, когда подала заявление на развод. А его слова… Его представление о реальности… Меня это больше не касается. Думать о том, когда мой муж стал таким, или предпосылки этого скотства были в нём всегда, я буду после. Может быть…

- Согласись, если бы ты не заявилась в неурочный час, то мы бы жили, как прежде. Тебя ведь устраивала жизнь за моей спиной. Так зачем всё ломать, Варь! – тем временем заливался соловьём Игорь.

Я смотрела на него и запоминала. Каждое слово. Чтобы помнить. Чтобы этой памятью выдавливать потом в себе сожаления, если они возникнут после развода.

Муж, видно, прочувствовал, что его слова отскакивают от меня и, потеряв свой завораживающий тон, проговорил, чуть раздражённо:

- Все так живут, не будь наивной максималисткой. Повзрослей уже, девочка. И давай сделаем вид, будто этого дня не было в нашей жизни.

Я очень громко и выразительно молчала, и он сказал, уже явно нервничая:

- Давай жить по-хорошему. Как прежде, и даже лучше.

Это прозвучала даже немного смешно, честное слово, а уж когда он и вовсе выдал:

- Хочешь, я куплю тебе…

Не выдержала и всё-таки перебила его:

- Давай расстанемся по-хорошему и не будем изводить друг друга. Ты… не смогу я больше жить с тобой, Игорь. Просто не сумею.

Удержалась и не стала говорить, как омерзителен он мне теперь. Как мне противно даже дышать с ним одним воздухом. Для меня смердит рядом с ним так, что находится неподалеку – целое испытание!

Четырнадцатая глава

Игорь сверкнул в мою сторону раздражённым взглядом и замолчал. Но ненадолго.

- Варь, послушай, да, я признаю, что это было некрасиво, и по отношению к тебе неправильно, – заговорил он вкрадчиво.

Его голос, который раньше так нравился мне, теперь казался отвратительным. Вкрадчивые интонации душили, а вот эта манера говорить со мной, будто я маленькая неразумная девочка, и вовсе раздражала до зубовной боли.

Голова всё ещё кружилась. А запах духов Игоря, его тела, его дезодоранта вызывал жёлчные спазмы. Мне омерзительно находится с ним в одной комнате.

А Игорь всё продолжал говорить:

- Родная моя, раз так сложилось, и между нами назрел кризис, то давай как цивилизованные люди, пойдём вместе к семейному психологу и проработаем наши обиды. Зачем словно дикари из племени мумба-юмба сразу разбегаться по разным углам? Существует проблема – её нужно просто решить, а не рубить сплеча.

Мы хорошо жили всё наше время! Жаль терять настроенные отношения, Варь! Стоит купировать болезнь в зародыше и просто вырезать возникшую опухоль напряжения между нами. И всё! Не капризничай.

Я смотрела в окно. Там за тяжёлыми портьерами, за лёгкой занавеской брезжил тусклый, серый день. Короткий момент, когда низкое солнце выглянуло из-под беременных бесконечной влагой туч, пролетел мгновением. И теперь непонятная хмарь висела в воздухе. Ни ветерочка. И ни капли дождя. Серая неопределённость и сырая взвесь ещё не ушедшей зимы нависла над городом.

Муторно.

Как нудеж Игоря под ухом:

- Варь, поверь мне, все так живут. Разве наличие рядом со мной этой девицы сопоставимо для нас с разрывом семьи? Ты, словно маленькая девочка, хочешь, чтобы было только белое и чёрное. Но так не бывает. Пойми! Жизнь сложнее и многообразнее, чем нам казалось в юности…

- Хватит! – оборвала я его откровения.

И заговорила, стараясь не переходить на эмоции. Недостоин он моих эмоций.

- Знаешь, Игорь, взрослая жизнь, ответственная жизнь, она намного проще, чем ты здесь нарисовал. Да-да, а нет – это нет. И третьего не дано. Или ты верен семье и заботишься о своей женщине и детях, или ты прыгаешь по койкам залётных девок. И нет никаких сложностей.

- Я дам тебе слово, что такого больше не повториться, – перебил меня Игорь.

- Грош цена твоему слову. Ты уже давал мне обещание, когда надел на палец кольцо. И клялся позднее не изменять никогда. Но соблазн жить, как прожил твой отец, для тебя оказался сильнее. Но я – не твоя мама. И терпеть скотское отношение не собираюсь и не буду.

Игорь потемнел лицом и хотел возразить, но я перебила:

- Сильно помогли психотерапевты Анне Сергеевне? Смогла она смириться? Принять такой образ жизни? Ты ведь сам мне, помню, говорил, что измены отца свели в могилу твою маму. И теперь ты смеешь предлагать мне то же самое?

- Всё не так, Вар-р-рвара!

-А как? Другие девки и другой антураж? Не пыли передо мной, и не крути. Ты знал, что я не буду мириться с изменой. Ты всегда понимал это. Но понадеялся, что пронесёт? Теперь, как взрослый и ответственный человек, как мужчина и хозяин своего слова – прими результаты своих трудов и отпусти нас по-хорошему. По-плохому тебе точно не понравится.

Игорь, поморщившись, откинулся на спинку дивана и смотрел на меня с прищуром. На скулах гуляли желваки, губы сжаты в одну линию, а под глазами залегли тени. Он смотрел на меня своими светлыми глазами, словно в прицел. Будто выбирал цель пожирнее, чтобы сделать ещё больнее.

Затем усмехнулся криво и проговорил:

- Ты мне угрожаешь? Воистину только самые близкие люди могут сделать по-настоящему больно.

Затем отвернулся, пряча мелькнувшую боль в глазах.

Его мама, Анна Сергеевна ушла из жизни практически сказу после нашей свадьбы. Мы с ней и не успели толком познакомиться, подружиться. Но я навсегда запомнила потухшие и какие-то обречённо-пустые её глаза, когда отец Игоря в очередной раз вернулся с откровенных гулянок.

И умерла она нехорошо. Анне Сергеевне стало плохо, когда она была одна в огромном доме. Позвонить нам она не смогла. Телефона при себе не было, а упала Анна Сергеевна в коридоре. Где её и нашёл отец Игоря, когда вернулся из бани. После празднования что-то очень важного со своими мужиками и непременно с девицами нетяжелого поведения. Мы тогда быстро рванули в больницу и застали его там, рядом с реанимацией. Всего в чужой помаде.

Мне Игорь в тот день клялся, что никогда, никогда он не простит отца. И он не повторит его путь.

Прошло больше десяти лет, и все клятвы забыты.

Тяжёлая тишина, что повисла в кабинете, давила на меня и, не желая больше заниматься самомучением, я встала, чтобы выйти из комнаты.

- Деньги закончатся, и что ты будешь делать? Как ты будешь жить, Варвара, без моей помощи? – хмыкнул, болезненно поморщившись и расставив шире ноги, Игорь мне вслед.

Да что же из всех зациклило-то на деньгах?

Вчера в интернете я прочла совет для тех, кто переживает развод: «Не подавляйте грусть, злость, обиду или страх. Позвольте себе чувствовать и выражать эмоции здоровым способом: через разговоры, творчество или обращение к специалисту».

Специалиста – отметаем. Буду сама себе психотерапевт. А эмоции, пожалуй, я выплесну. На кого ещё, как не на виновника торжества?

- Знаешь, Игорёк, — резко развернулась к почти бывшему мужу и прошипела яростно, — ты, похоже, забыл, кто в нашей семье зарабатывал деньги. Забыл, как я не спала ночами и сводила бесчисленные балансы, запамятовал, как тянула десяток фирм, чтобы мы сводили концы с концами. Да и как у меня оказались твои вожделенные акции, ты тоже забыл. Не стоит пугать меня безденежьем! Или ты собираешься зажилить алименты? Закрысить помощь своим детям? Так не мечтай!

Я говорила так яростно и зло, что Игорь опешил. И смотрел на меня с искренним недоумением. Мне даже показалось, что тень понимания проскользнула в его глазах.

Да и неважно!

- Дети! – зацепился Игорь за новую тему, — Дети останутся в безотцовщине, и разве ты такой ты хочешь для них судьбы?

Пятнадцатая глава

Сын, известие о том, что мы некоторое время поживём у бабушки, воспринял спокойно. Ему и особенно собирать ничего не нужно было. Всё для его занятий в бассейне у нас в двойном, и даже в тройном комплекте. И, конечно же, у мамы тоже есть. Славке осталось собрать учебники и прочие школьные принадлежности, а вещи я упакую самостоятельно. На месяц не так и много нужно, на самом деле.

Только с нашей первоклашкой возникли трудности.

Мы выделили для неё в этом году отдельную комнату. Сделали там небольшой ремонт, поменяли мебель, и Ульяшка ещё не наигралась в апартаменты принцессы. Ей очень жалко было оставлять и своё розовое одеялко, и свой собственный стол со стулом, где делать домашние задания так красиво и интересно. И отдельное страдание – её новая любимая кроватка. Дочь не хотела понять, зачем нам нужно переезжать, а я не стала второпях объясняться с детьми.

Выручила мама, отвлекая Ульку разговорами и переключив её на выбор платьев и игрушек, которые можно взять с собой. Моя принцесса отвлеклась на более важное сейчас: в чём завтра мы поедем после школы на танцы, и проблема переселения отступила на второй план.

Но разговор с детьми неизбежен. Нужно хорошо его продумать и их подготовить. Время ещё есть.

Мы с мамой не обсуждали при детях ничего и не говорили ни о чём серьёзном. Только когда я зашла на кухню после кабинета, она посмотрела на меня и выразительно вздохнула, опустив голову.

Игорю несложно было сказать моей маме те слова, которые она мечтала бы услышать. Он в этом большой специалист и смог заморочить ей голову. Я понимаю. Когда очень хочешь поверить, то иногда достаточно и намёка. Не то, что прямого желания погасить разлад.

Но я не мама. И на меня манипуляции мужа больше не действуют. Получила прививку от его заверений. И вакцина эта была так сильна, что сдвинула моё мировоззрение. А под новым углом понимания Игорь выглядит, прямо скажем, не очень…

Пока я собирала вещи по квартире, муж не мешал мне. Но стоило зайти в спальню, как Игорь возник в проеме двери, опираясь на косяк плечом. И стоял там, немым укором, создавая напряжение.

Муж угрюмо наблюдал за мной, смотрел исподлобья, как я складываю своё бельё, пакую вещи. Как застёгиваю чемодан.

- Варь, если для тебя это так важно, я могу обещать, что не потревожу тебя. Живите спокойно здесь. Зачем ты выставляешь меня каким-то монстром, выгоняющим детей из дома? – заговорил Игорь, когда я уже спустила чемодан с кровати.

- Освободи проход, пожалуйста!

Я вывезла чемодан в коридор к остальным вещам и направилась в кабинет.

- Варвара! Ты услышала меня? – муж ходил за мной попятам. Дышал в затылок, и это нервировало. Хотелось передёрнуть плечами и дистанцироваться от него любым способом.

А когда я в кабинете открыла наш сейф и стала складывать свои украшения в сумку, Игорь шагнул ко мне вплотную и прошипел в ухо:

- Что ты творишь?

Это шипение наждачной бумагой прошлось по моим, и так натянутым нервам

Я развернулась, отступая в сторону и глядя в его злые глаза, отчеканила:

- Игорь. Я сказала тебе всё, что хотела. Ты не хочешь это слышать. И не готов принять сейчас мои условия. Жить в постоянном напряжении рядом с тобой я не буду. Это очевидно. Если хочешь сделать всё как цивилизованный человек, то просто выполни мои требования. Оставь квартиру и освободи её от своих вещей.

Отошла от него ещё на шаг и, заметив тень самодовольной усмешки в ставших почти прозрачными голубых глазах, остановилась, взяв себя в руки.

- И на днях мы с тобой должны объявить детям о нашем решении. Если ты, не дай семейный кодекс, скажешь нашим детям что-нибудь такое, что они воспримут, как свою вину… условия сделки по имуществу сильно изменятся. И тебе это совсем не понравится! – Предупредила мужа, стараясь говорить спокойно

Затем шагнула обратно к сейфу и просто смахнула из него всё, что там было. Меня так потряхивало, что я не видела ничего перед собой и, тем более, не могла разбираться сейчас, что там и где.

Игорь дёрнулся рядом, будто я захватила впопыхах что-то лишнее.

- Ты выставляешь меня совсем уже негодяем, Варь. Если я так плох, то, что же ты, святая Варвара, жила со мной так долго? Неужели не замечала, или тебе было удобно делать вид, что ты не замечаешь? – заговорил он с упрёком в голосе и продолжил, — Думаешь, что я кинулся на девок от хорошей жизни? От пагубной натуры и отцовской наследственности? А где ты была в это время? Что делала? И куда, скажи, испарилась твоя любовь? Почему я не чувствую её уже давно, Варя-Варвара?

И при этих словах меня попустило. Стало легче дышать. Это я, оказывается, виновата! О любви он заговорил? Вспомнил?

- Игорь, тебе не стоит перекладывать на мои плечи свою вину. Какой бы я ни была, это не меня ты застал в нашем офисе в непотребном виде с любовником. И твои обвинения – жалкое и смешное оправдание. Воздержись. Просто будь мужиком и достойно отпусти женщину, которую давно разлюбил. И не крысятничай денег на своих детей. – Я почти пропела в его ошеломлённое лицо, продолжая с улыбкой, — Ты заработал за последние годы на эту квартиру практически один. Я дарю тебе контрольный пакет акций, и с ним ты заработаешь больше и быстрее. Без меня и без необходимости обеспечивать мои, такие огромные и неподъёмные запросы.

В чём проблема?

Шестнадцатая глава

Я сидела в кафе и смотрела в окно. Сегодня с утра в город вернулась зима, и тяжёлые, мокрые хлопья летели с неба, укрывая асфальт и новенькую плитку тротуара, целуя редких прохожих и шаловливо забираясь за воротники.

Огромная чашка капучино грела мне ладони. Тихая музыка фоном ненавязчиво звучала рядом, создавая немного лирическое настроение.

Я встречалась утром с Дмитрием Ивановичем и с его знакомой, которая исполняла на данный момент обязанности главного бухгалтера.

Два часа я рассказывала тонкости, предупреждала о возникающих сложностях и практически передавала дела. Счастье, что вся документация у меня была в полном порядке, и годовой баланс я уже сдала.

Женщина мне понравилась. Спокойная и вдумчивая, такой не страшно доверить свою многолетнюю работу. Не испохабит, во всяком случае.

Я некрасиво бросила все дела, и в душе у меня тянуло. Переживала, как там справляются без меня. Но сейчас, познакомившись, убедилась, что всё будет в порядке, и упрекать меня за скоропостижный побег нет повода.

Дмитрий Иванович тепло простился со мной. Похвалил за переуступку акций, заметив, что сложности в управлении были бы неизбежны. Посетовал, что давно хотел на покой, и я сделала ему шикарный подарок: повод отойти от дел. Улыбаясь печально, признался, что Игорь - настоящий хозяин фирмы, её сердце и её двигатель. И сейчас, получив все бразды правления в руки, у Игоря есть неплохой шанс взлететь.

Посмотрим. Я была бы только рада. Занятой работой бывший муж – это прекрасно! Практически – мечта…

Прошла неделя, как я с детьми поселилась у мамы.

Мы с Игорем подписали соглашение и оформили у нотариуса бумаги только на третий день. Причём мой муж торговался отчаянно и зло до последнего. Но, в результате я получила даже немного больше того, на что рассчитывала. Вернее, должна получить после вступления в силу судебного решения. Но это технические детали.

Теперь хочу дождаться официального развода и только потом собираюсь вернуться с детьми в квартиру.

Я когда слышала раньше о разводе, то даже не представляла, сколько сложностей и подводных камней он скрывает, и как тяжело расстаться без злости и обид с мужчиной, который предал. Мне казалось, что ничего запредельного в том, чтобы разъехаться и разойтись, нет. Что всегда можно нормально договориться с человеком, если прожил с ним много лет вместе.

Сейчас, даже смешно и неловко вспоминать, как я упрекала институтскую приятельницу в нерешительности и неумении расставаться цивилизованно. Осуждала её за скандалы и постоянные упрёки бывшего мужа. Я совершенно не понимала, как так можно винить только его в разрыве отношений? Ведь все умные книжки говорили мне: виноваты всегда обе конфликтующие стороны…

Эти книжки писали люди, которых никогда не обижали незаслуженно.

За неделю моя обида и злость не то что не утихли. Они разгорались все сильнее, и мне требуется уже что-то с этим делать. Потому как носить в себе всю эту муть – невыносимо, во-первых, и, во-вторых, она, так или иначе, прорывается из меня. В общении с детьми, в разговорах с мамой.

Мама прямо не говорит ничего. Только очень многозначительно вздыхает. Она стала ближе и нежнее с моими детьми, больше ходит с ними по всяким мероприятиям. Зачастила в планетарий, где в Познавариуме интересно и Славе, и маленькой Ульянке.

А Игорь… Игорь чуть ли не каждый день попадается мне на пути. Как будто специально. И это злит неимоверно.

Сейчас среди обычных людей, занятых каждый своей жизнью, я понимала, насколько сильно загнала себя. И, если немедленно не придумаю, куда выплёскивать накопившуюся ярость и обиду, то вскоре мне реально придётся обратиться к специалисту.

А не хотелось бы, если честно.

Я, естественно, встретила в нашем бывшем офисе Светочку. Она очень просила о встрече, и я ей обещала дождаться обеденного перерыва в кафе, чуть в стороне от обычного места, где мы раньше ходили перекусить. Чтобы не напороться на бывших сотрудников.

Смотрела на падающие хлопья за окном и чувствовала себя одинокой и брошенной. За чертой активной и насыщенной жизни.

Нужно начинать искать работу, — лениво подумала, провожая глазами очередную скрючившуюся фигуру за окном. Сил на трудоустройство сейчас не было совсем. А при мысли о собеседованиях к горлу подступал ком. Я чувствовала себя очень не уверено и ранимо.

Подожду ещё неделю, и потом… Не сейчас… После…

Светочка появилась неожиданно. Вся в налипшем мокром снегу, румяная и улыбчивая, она, словно Снегурочка из сказки, появилась в дверном проёме и, шумно отряхиваясь, весело смеясь, громко потребовала себе самого горячего чая и немедленно.

- Варя! – заявила она, усевшись рядом со мной за стол и с шумом отхлебнув свой чай.

Пар поднимался от её чашки, и сквозь него зелёные глаза приятельницы казались нереальными. Ведьмовскими.

- Мы все страшно гордимся тобой! Ты просто монстр и невероятная молодец! Мы, конечно, почти ничего не знаем в подробностях, но одно то, что Игорь ходит весь серый и злющий, а Анька больше не появляется, говорит само за себя! – затараторила Светочка в своей манере, рассыпая слова ворохом и чуть заглатывая окончания.

- Ты должна знать, — продолжила она, что незримая наша поддержка – с тобой! Ты – не одна!

- Я не буду ничего рассказывать, Свет. Просто не могу сейчас, – произнесла я, сразу обозначив, что откровенности от меня не будет.

Светочка замахала на меня руками и, улыбаясь, отрицательно качнув головой, сказала:

- Мне, конечно же, очень интересно, но я и не надеялась узнать всё сейчас! И дело совсем не в этом. Варь, послушай, мы с девчонками посовещались и решили сделать тебе подарок. Не отказывайся!

Заметив недоумение в моих глазах, не дала мне ничего сказать приятельница. Подруга?

- Варь, многие из нас прошли сквозь развод. Не одна ты. И знаешь, никто не пропал по жизни и не умер. Поэтому не грусти и выше нос! А чтобы тебе легче было пережить самые сложные первые дни – вот тебе сертификат на СПА-процедуры, это для внешней красоты. И ещё один сертификат на занятия по самообороне с классным тренером! Это для внутренней уверенности в себе и душевного покоя. Поверь, нет ничего более успокаивающего, чем попытаться безнаказанно набить кому-нибудь морду!

Семнадцатая глава

Мне не очень повезло в жизни с подругами. Как-то не сложилось. Была в старших классах девочка, вроде как подружка, но мы с ней поступили в разные университеты, и наша дружба закончилась, так толком и не разгоревшись.

Когда я поступила, то прошла на бюджет по нижней кромке. И мне приходилось на первых курсах плотно заниматься, чтобы быть вровень с остальными студентами и даже лучше многих. К тому же домашние обязанности, которые я добровольно взвалила на себя, не давали возможности развернуться весёлой студенческой жизни.

А на третьем курсе, после замужества, и вовсе стало не до подруг!

Всё моё внимание, все силы и помыслы в тот момент я отдавала нашей юной семье, обустраивая жильё и стараясь угодить мужу.

Сразу после свадьбы мы сняли однокомнатную квартиру рядом с Кусково. Навсегда всё самое первое, ещё трепетное и нежное, связано у меня в воспоминаниях с той старой пятиэтажкой и квартиркой, напоминающей размерами кукольный домик.

А после смерти Анны Сергеевны отец Игоря предложил нам своё городское жильё. Это было щедро с его стороны. Потому что денег у нас катастрофически не хватало.

И потому что Николай Иванович, отец Игоря был не в восторге от того, на ком женился его сын, не считаясь с мнением и желанием старших. Отец хотел породниться через детей с одним из своих мужиков, а здесь я. С мамой – учительницей в средней школе.

Прямо на свадьбе Николай Иванович заявил, что раз сын вырос и готов принимать самостоятельные решения, то должен теперь жить своим умом и своими деньгами. И при этом так выразительно смотрел на меня, будто я рассчитывала на его миллионы.

Игорь старался. Он хватался за любую работу и принципиально отказывался от денег отца. Дистанцировался от него. Мечтал подняться сам.

Подрабатывать я начала ещё до замужества. Вначале курсовые для студентов, и по мелочи: всякие задачи-доклады. А после четвёртого курса впервые устроилась бухгалтером. Меня взяли для работы с программой зарплата и кадры в небольшую фирму на пятьдесят постоянных сотрудников. Там я позднее стала бегать с отчётами в различные фонды, потом и в налоговую инспекцию. Честно сказать, работа в той организации дала мне больше, для понимания специальности, чем учёба, пожалуй. Я получила настоящие практические знания. Бесценный опыт.

Я всегда была занята выше крыши. И, соответственно, на подруг у меня просто не оставалось времени. Особенно после рождения сына.

Так что подарок девчонок с работы и Светочкино участие застало меня врасплох. Я не понимала, как мне реагировать. И отказываться неловко, и принять сложно.

Растерялась и не могла ничего сказать в первый момент. Замялась, выбирая нейтральные выражения.

Но Света, видя мои метания, так искренне и тепло со мной заговорила, так легко и непринуждённо, искрясь уверенностью и внутренним покоем, что я, вымучено, улыбнувшись, взяла оба конверта.

Действительно, неловко – ведь девочки старались.

Допив свой чай, Светочка подтвердила ещё раз:

- Имей в виду мой дом, как убежище, если что.

И посмотрев на меня внимательно и остро, добавила:

- Я в своё время пряталась от своего бывшего муженька в деревне у бабушки подруги. Прикинь? Я – и деревня! Он и представить не мог, ни то, что догадаться!

- Спасибо, Светочка. Я надеюсь справиться сама, – ответила, не углубляясь в её историю.

Мне сейчас сложно воспринимать чужие откровения. Слишком сквозит в груди от своего горя, чтобы оставалась возможность сочувствовать чужому.

Постаралась улыбнуться, смягчая свои слова, но судя по тому, как отреагировала на мои потуги подруга, получилось у меня не очень хорошо.

- Кстати, у мужа моей сестры есть аудиторское агентство. Не хочешь, пока суд да дело, поработать там на удалёнке некоторое время? Поковыряешься там, пока придёшь в себя и определишься, что и как будет дальше, – предложила она и добавила, — я дам твои контакты и тебе сброшу сейчас номер телефона, лови!

Светочка завозилась со своим игрушечным аппаратиком, ловко перебирая контакты ухоженными пальчиками, и когда у меня мякнуло сообщение, широко улыбнувшись, произнесла,

- Звони! Не стесняйся, я договорилась. Он приличный человек, и с ним легко можно найти общий язык. С твоим опытом ты можешь диктовать любые условия!

- Свет, спасибо. Это очень вовремя и именно то, что мне нужно сейчас, – ответила, растрогано, добавляя, — я не знаю, как мне благодарить тебя. Я не умею дружить…

- Не стоит благодарности! Девочки должны помогать друг другу, — она перебила меня улыбаясь.

Затем посмотрела на часы, сделала страшные глаза и всполошилась, причитая, что ей пора возвращаться в обитель зла, чтобы не попасться на глаза хромающему начальству.

- Когда сможешь, ты обязана мне рассказать, между прочим, кто и что ему повредил в то утро? И отчего Игорь Николаевич вдруг стал хромать? Причём мы никак не можем отследить с девчонками, на какую ногу! – попрощалась со мной Светочка и упорхнула, словно видение.

А я поймала себя на том, что улыбаюсь, глядя ей вслед.

Не знаю, как насчёт дружбы, но сегодня Светочка мне помогла, подняла настроение и решила мою важную проблему одним движением чуть полноватой ладошки.

Восемнадцатая глава

Сертификат на СПА-процедуры я отложила, а вот на самооборону решила сходить.

Дело в том, что тем же вечером, Игорь вновь встретился нам, когда я с детьми после занятий подъехала к дому.

Так случилось, что мама, посвятив этот день походу в МФЦ, попросила меня вместо неё забрать Ульянку с танцев. И уже вместе с нашей плясуньей заскочила за Славой в бассейн. Крюк небольшой, а мне спокойнее, когда сын лишний раз не катается один.

По дороге ребята мне хором с восторгом пересказывали, наверное, уже в третий раз, как они ходили вчера с бабушкой в зоопарк. А я, посмеиваясь, с удовольствием переспрашивала особенно памятные моменты, купаясь в чистых эмоциях своих детей. Оттаивая душой.

И, паркуясь, абсолютно не заметила машины Игоря.

А когда он вышел нам навстречу, сияя голливудской улыбкой, вся моя радость вытекла из меня, как вода из разбитой чашки. Оставляя после себя раздражение и такую яркую злость, что я не знаю, как мне удалось сдержаться и не начать орать на него, прямо на улице и при детях.

Слава более сдержанный и спокойный у нас мальчик. Он не так привязан к отцу, как Улька. И внезапные проявления внимания со стороны Игоря он воспринимает немного с опаской. Как что-то непонятное. А вот дочь… Ульянка…она совсем другая.

Возможно, она ещё маленькая и балованная, но я всё-таки подозреваю, что это проявляется стальной характер нашей принцессы. У нас в семье растёт маленький тиран! Дочь чётко уверена, что мир крутится исключительно вокруг её несравненной персоны. И совершенно не терпит прямого давления. Высочество можно только отвлечь, но не переупрямить.

Игорь прекрасно знает наших детей и специально ещё больше балует дочь при встречах. Вероятно, стараясь задеть мои материнские чувства.

И, честно сказать, у него это прекрасно получается. Я злюсь, просто бешусь, но ничего против не могу сделать, когда Улька с радостным визгом летит к нему навстречу и залазит на руки, требуя выслушать очень важные новости.

И сейчас я поймала себя на том, что мне хочется Ульянку оттащить, наказать, вразумить. Или просто наорать на неё. Уже не говоря о той агрессии, что вызывает у меня Игорь.

До чёрных точек перед глазами.

Ещё немного и начну срываться на детей…

Поэтому буквально на следующий день я направилась знакомиться с тренером.

Припарковавшись рядом с Боткинской больницей, я, оглядываясь, вошла в торговый центр и, приглядываясь, по указателям добралась до клуба. Бокс?

Светочка с ума сошла? Где я и где этот странный и совсем непонятный для меня спорт?

Но не в моих привычках отступать, тем более я уже добралась до места!

Встретили меня вполне доброжелательно. А стоило показать сертификат, как и вопросы ко мне отпали сами собой, и я и не заметила, как рядом возник мужчина.

Невысокий, с коротко стриженной головой, весь обманчиво плавный и мягкий, он, улыбаясь, представился Кириллом и спросил меня, что я хочу получить от его курса.

- Я только-только инициировала развод. Невыносимо хочется кого-нибудь очень сильно ударить. Чтобы не начать срываться на детях, – на секунду задумавшись, сформулировала, нервно дернув уголком губ.

- Понял. Сделаем! – благожелательно ответил мне мой тренер, интересуясь, — форма с собой? Начнём прямо сейчас?

Я кивнула, и меня проводили в раздевалку. Обычная, со шкафчиками, почти такая же, как в фитнес-клубе, куда я как-то начинала ходить после вторых родов. Мне тогда хотелось поскорее войти в форму, чтобы по-прежнему нравиться своему мужу.

Мне в то время казалось, что Игорь охладел ко мне из-за неизбежных изменений в фигуре. Дура! Наверняка причина его холодности уже тогда была совсем в ином!

В зал я вышла словно ужаленная. Раздраконенная собственными воспоминаниями и готовая кого-нибудь просто убить.

- Занимались когда-нибудь спортом? – встретил тренер меня вопросом, и я, отрицательно махнув головой, постаралась погасить свою злость.

Тренер-то причём?

Но он, словно специально, так расспрашивал меня, с такими интонациями, что мои эмоции только разгорались сильнее и жарче.

Затем, проведя краткий инструктаж, Кирилл помог мне надеть перчатки и взял в руки такие штуки… толстые пластины, очень похожие на ловушки в руках хоккейного вратаря. Вывел меня на маты и, встав напротив, просто сказал:

- Бей, со всей силы, не бойся. Я поймаю тебя, если что!

Знаете, можно сколько угодно думать, что ты хочешь кого-нибудь ударить, но когда вот так стоишь напротив совершенно незнакомого тебе человека, то поднять на него руку сложно. С детства усвоенные максимы, что нельзя драться, что нельзя делать физически больно другому разумному существу, словно цепи держат нас в рамках цивилизованности. Если мы считаем себя разумными, вероятно.

Кирилл, скорее всего, чётко понимая мои метания, вдруг неожиданно подался ко мне и резко, но негромко сказал прямо в ухо:

- Бей!

И я ударила. С испуга и от неожиданности, взмахнув нелепо перчаткой, как полотенцем в руке.

Промахнулась!

По инерции сделала пару крошечных шажочках на цыпочках в сторону тренера. А он, зараза, так противненько мне улыбнулся, провоцируя, и подзывая к себе жестом. Как курицу!

И меня сорвало. Словно красная пелена упала на глаза, сметая всю тоненькую плёнку цивилизованности и воспитания! Я рычала, взвизгивала, кричала и била! Получая нереальные эмоции.

– Это не то, что ты думаешь! – прошипел мой муж мне в лицо.
А я подняла на него взгляд и с удивлением заметила отчаянный страх в глубине янтаря его глаз. Этот страх был важнее всего. Он ярче всех возможных слов показывал всю пропасть, что разверзлась между нами.
Можно не слушать, что мне говорит Илья. Слова – это пыль, бабочки на поверхности. Дунет холодный ветер осознания реальности, и слов не остаётся.
Остаётся чувство в глубине глаз любимого.
Предавшего меня.
– Отойди от двери, Илья! Я не собираюсь говорить с тобой второпях на парковке перед банком на потеху всех твоих сотрудников. Шаг назад и руки держи при себе, милый, – холодом моего голоса можно было остудить всю парковку вместо кондиционера. Выстудить жар из салона моего автомобиля.

Девятнадцатая глава

Мамочка моя дорогая, как же хорошо!

Стояла под упругими струями воды в клубной душевой и с удовольствием чувствовала, как поёт моё тело после нагрузки. Как с каждой минутой мне легче, и легче дышать! И как отступает, медленно сползает, уходит на дно муть в душе.

Ещё не оставляя обиды в прошлом, нет. До этого ой, как далеко! Но мне становится яснее и лучше. Каким же душным облаком накрыло меня от предательства Игоря, забирая радость жизни и замазывая красоту мира серым, бесцветным и безвкусным пеплом! Будто стирая краски из моей жизни.

Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и я бы привыкла, поверила бы, что мир на самом деле — это вот такое серое и безрадостное место для боли и страдания.

Но теперь я точно знаю, на собственном опыте: всё проходит! Нужно иметь терпение и настойчивое желание пережить, переварить всё случившееся, сделать выводы и двигаться дальше!

Отличное решение предложила мне Светочка. Я обязательно прямо сегодня ей позвоню, чтобы поблагодарить за прекрасный подгон. Супер!

Тренер ждал в холле, и стоило мне появиться, спросил, пытливо вглядываясь в моё лицо:

- Всё хорошо?

А после утвердительного кивка продолжил:

- Как насчёт занятий по самообороне? Придёте, Варвара?

- Обязательно! – улыбнулась и добавила, спохватившись, — а с детьми вы занимаетесь? Я бы могла приезжать не одна.

- И с детьми тоже занимаемся, – с мягкой улыбкой ответил Кирилл, добавляя, — У нас есть отдельные детские программы. Приходите.

Я вышла на улицу и, не удержавшись, запрокинула голову к небу. В светло-лиловой высоте, недосягаемые для людской суеты, нежным и невесомым покрывалом разметались перистые облака. Свет косыми лучами низкого солнца касался их, окрашивая чуть заметным жемчужным цветом. Этот свет, если приглядеться, отражался везде. На крышах домов, во встречных окнах, в мокром асфальте. Он подмигивал мне, отзеркаливаясь в глянце пролетающих автомобилей, и растворялся в огромном городе, даря не замечающим его людям тепло и надежду скорой весны.

Именно весной и пахнуло на меня неожиданно остро на пороге торгового центра. Перемены уже со мной, они рядом. Они есть и во мне.

Спокойная и лёгкая я подъехала к дому и совершенно не удивилась, наткнувшись на автомобиль Игоря.

- Привет, — вышел он мне навстречу.

- Привет, — ответила спокойно с нейтральной улыбкой.

Лёгкость оттого, что больше нет в груди невыносимого жжения рядом с ним, позволила мне говорить по-настоящему свободно, не принуждая и не сдерживая себя.

- Ты изменилась, — начал он, но я перебила:

- Игорь, объясни, зачем ты преследуешь меня? Что тебе нужно?

Смотрела на практически бывшего мужа с лёгким недоумением.

Казавшееся раньше красивым, его лицо нынче виделось, как выразилась моя мама, смазливым. А почти синие глаза, в которые я могла смотреть часами, отмечая малейшие движения эмоций, сейчас бездушными голубыми провалами ощупывали меня, словно хотели найти брешь к моему сердцу. Отросшая немного щетина скрывала чуть поплывший овал лица, очерчивая чёткую линию губ. Что-то невыразимо порочное было в них. Неуловимо.

Игорь хмурился, глядя на меня. И мне показалось, на мгновение, что из глубины его глаз на меня отчаянно выглянул тот, прежний мой муж.

- Варвара, Варя, — начал он, чуть кашлянув, — разве я не могу желать встретиться с тобой? Что в этом странного? Ты моя жена, и я скучаю по тебе! Мне не хватает твоего тепла. В квартире одиноко и пусто без твоего присутствия. Конечно, я ищу встреч! Что в этом странного?

Он вновь говорил со мной вкрадчиво своим бархатным голосом. Но это больше не злило, а лишь вызывало теперь только лёгкое раздражение. Неужели это раньше действовало на меня?

- Мы через пять дней разводимся, Игорь. По твоей вине. И не стоит меня преследовать. Сделанного не воротишь, и время вспять не повернёшь, – спокойно произнесла, переводя взгляд на видимые сквозь почерневшие стволы деревьев двери подъезда.

- Варь, прошло уже три недели, как ты ушла. Ещё не остыла? – хмыкнул Игорь.

Бархат сменился наждачкой, задевая во мне что-то ещё сильно болезненное, и я, подавив в себе порыв объяснить, где и как я остыла и куда ему пойти со своими желаниями, переведя взгляд на мужа глаза, отчеканила:

- Не надейся. Развод неизбежен.

Помолчала немного и добавила:

- Ты работу совсем забросил? Сталкеришь нас целыми днями напролёт, забывая про всё на свете. Не боишься потерять ещё больше? Я недавно встречалась с Дмитрием Ивановичем и с новым главбухом. Она мне понравилась. Дельная женщина. Но она говорит, что видела тебя всего пару раз. Ты, решил потерять и разорить своё предприятие?

- А тебя это волнует? – хмыкнул Игорь, сверкнув глазами.

- Конечно! Отец моих детей должен прекрасно зарабатывать и иметь вес в обществе. Чтобы была возможность помочь детям и поддержать их, если понадобится. Что в этом странного? – ответила спокойно и просто.

Среди бумаг, что я смахнула из сейфа в сумку, были и наработки Игоря по развитию бизнеса. Какие-то схемы, имена. Парочка расписок от неизвестных мне людей, распечатки котировок акций. Не смотрела внимательно, но судя по тому, что муж хранил всё это в надёжном месте, для него бумаги имели значение.

- Я хочу отдать тебе то, что впопыхах захватила с собой, – проговорила задумчиво, а после, отбросив такт, попросила, — подожди меня здесь. Не хочу, чтобы ты поднимался со мной в квартиру.

Меня не корёжило больше рядом с ним. Но это не означает, что я готова впускать его в свою жизнь обратно!

Двадцатая глава

Развод прошёл буднично и как-то… совсем невпечатляющее. В гулком зале, среди пыли и чужих людей, буквально за пять минут мы с Игорем стали бывшими супругами.

Не скажу чтобы я ждала какое-нибудь шоу или что-то оригинальное, но… вот эта обыденность и некая даже скука в действиях всех присутствующих лиц меня придавила. И обескуражила.

Для меня лично развод – настоящая трагедия. Но судя по реакции всех остальных, случилось рутинное мероприятие, которое происходит по нескольку раз в день и ежедневно. Люди только и занимаются в жизни тем, что регулярно разводятся. Подумаешь, ерунда-то какая!

И это понимание слегка принизило градус в моём личном восприятии происшедшего. Но всё равно мне было горько и печально.

Я понимаю, что жизнь не заканчивается после разрушения семьи. Даже если строила эту семью с любовью и собирала её крупинка к крупинке, но… Просто случился ещё один этап в процессе моего взросления. Немного запоздалый и от этого более болезненный. Стоит принять с благодарностью и такой опыт. Но… болит, зараза!

Игорь, судя по всему, к нашему разводу тоже отнёсся прохладно. Будто произошло что-то неважное и естественное, не очень-то и влияющее на его жизнь.

Он безропотно согласился на все предложенные адвокатами условия по алиментам, и мы одним днём решили все судебные вопросы.

- Давай сходим в ресторан и отметим наш развод! Шикарный повод, я считаю. Ведь это не конец, а начало нашей с тобой новой жизни, Варь! – с улыбкой предложил теперь уже официально бывший муж, стоило нам вместе выйти из здания суда.

Он был спокойным и вальяжным, уверенным в себе. Таким, как он ведь не отказывают ни в чём!

А я вспыхнула возмущением и, сдержав в себе всё, что мечтала сказать этому павлину, просто ответила:

- Нет. Спасибо, не хочу.

Если бы не занятия самообороной, вероятно, бы не выдержала сейчас. Полыхнула бы яростью и на радость Игорю фонтанировала бы эмоциями. Но понимание и ожидание того, что вечером я пойду на тренировку, пригасило вспышку гнева.

Игорь мягко и понимающе улыбнулся моему отказу и, не споря, уехал по своим делам. А я смотрела вслед его автомобилю и злилась.

Он по-прежнему навязчиво появлялся мне на пути по несколько раз в день. По утрам взял привычку провожать детей. Его автомобиль стоял у ворот школы словно приклеенный, стоило только подойти поближе. Каждое утро он с неизменной улыбкой выпрыгивал навстречу и что-нибудь говорил детям. Напутственное. Не мне. Со мной просто здоровался кивком головы. А когда ребята скрывались за дверями школы, Игорь просто молча уезжал на работу.

Это злило неимоверно!

Каждый вечер, словно по расписанию, Игорь ждал нас на парковке около дома.

И тоже демонстративно заинтересованно общался только с детьми. Расспрашивал их о том, где были, что делали и как успехи. Если Слава поначалу закатывал глаза и отвечал формально, то Ульяшке только дай повод поговорить. И мне приходилось терпеливо ожидать, когда они наговорятся на улице, чтобы не приглашать бывшего в квартиру мамы.

И так каждый день! Причём иногда он выкраивал время в обеденный перерыв, чтобы встретить нас с Ульянкой после школы.

Убиться, какое внезапное повышенное внимание к детям, которых раньше почти не замечал!

Я понимала, что и зачем Игорь творит, и сделать ничего не могла.

И, самое печальное, что я видела насколько натянутый и искусственный его интерес. Как он демонстративно громко разговаривает с дочерью, как невнимательно слушает сына. Иначе бы заметил, что Славка отвечает иногда невпопад и лишь бы сказать хоть какую ерунду.

Вся эта демонстрация была только ради меня. Чтобы вывести на эмоции. Потому что привык за много лет нашего брака получать от меня отклик. Подпитываться моим теплом. И теперь ему не хватает этого.

Или я слишком зациклена на себе, и Игорь просто внезапно осознал, что он отец? И старается, как умеет? Да, нет! Не может такого быть!

Слишком уж много его стало в моей жизни. Душит!

И сегодня тоже, несмотря на то, что пятница и конец рабочей недели, теперь уже официально мой бывший муж припёрся к нам.

Его машина, как было заведено в последнее время, стояла на парковке, когда мы вернулись домой. Сегодня у дочки были танцы, а Славу я подхватила у бассейна. После мы вместе ездили на бокс. И теперь утомлённые и расслабленные, возвращались поужинать и спать.

Игорь, как обычно, вывалился из своего автомобиля, стоило мне только ступить ногой на асфальт парковки.

- Завтра после завтрака я жду тебя к нам. Нам вместе нужно проинформировать детей об изменениях в нашей жизни. А сейчас мы устали и очень торопимся. Поэтому не задерживай нас долго. Пожалуйста! – с нажимом, почти официальным и нейтральным тоном проговорила я, пока мой бывший муж не приступил к своему ежедневному ритуалу.

Я освободила Ульянку из кресла, помогла ей выползти из машины, затем достала из багажника пакеты с продуктами, закрыла машину и развернулась к Игорю, ожидая, когда наша принцесса закончит свой доклад о проведённом дне.

Слава подошёл и, перехватив у меня из рук один пакет, громко сказал:

- Мам, я пойду домой. Устал!

- Вместе идём, — ответила сыну и, повернувшись, спросила с нажимом:

- Игорь?

Принцесса недовольно засопела, прерванная на полуслове, но послушно потопала следом за нами к подъезду.

Двадцать первая глава

Разговор с детьми вышел сложный. Впрочем, иным он и не мог быть.

Игорь заявился уже ближе к обеду, из-за чего все планы на сегодня пришлось менять на ходу. Я впустила его в квартиру и махнула в сторону кухни, чтобы проходил. А сама направилась звать детей на чай. Ульянка куксилась. Она очень хотела с утра в зоопарк, а пришлось задержаться и переложить поход на другой день. Просто к обеду нет смысла туда идти – толпа. Слава, пользуясь моментом, пока его никто не трогает, что-то смотрел в телефоне.

Разброд и шатания!

- Мы развелись, — веско сказал Игорь, как только все уселись за стол.

Мама слишком резко поставила чашку на блюдце, и этот звук, словно клацнувшие зубы, щёлкнул в тишине выстрелом.

- Мы с мамой больше не муж и жена, — продолжил Игорь, не обращая внимания на мамино предупреждение.

Помолчал мгновение и добавил:

- Но мы по-прежнему ваши родители.

И замолчал. Молодец, блин!

- Мы не можем больше жить вместе, – вступила я, не имея сил больше молчать и пытаясь как-то смягчить известие, — Теперь у каждого из нас будет свой дом. Но мы по-прежнему любим вас.

Я смотрела больше на Славу, полагая, что для него это известие будет большим ударом. И говорила:

- Папа будет забирать вас с занятий два раза в неделю, и проводить вместе полный выходной. Целый день! Это даже больше времени вместе, чем до нашего развода.

Славка сидел, нахмурившись и, поджимая губы, молчал. Сопел.

- А как же мы? – всхлипнула моя принцесса рядом, и я зыркнула в сторону Игоря.

Он невозмутимо подносил ко рту чашку с чаем и сделал аккуратный, выверенный глоток.

- Нас вы тоже поделите? Я не хочу жить с папой! – заявила Ульяна, и Игорь поперхнулся чаем.

Он уставился на дочь с таким искренним недоумением, что у меня заболело в груди.

- Янка, ты что? – толкнул её в бок Слава, — не поняла, что ли? Мы живём с мамой у бабушки, а папа остался один в нашей квартире.

- И в моей комнатке? – зарыдала сильнее дочь.

- Твоя комната останется с тобой, — откашлявшись, проговорил Игорь.

- Я не хочу с тобой! Как я буду без мамы? – дочь уже было не остановить, и её возмущение только набирало обороты.

- Ульян, прекрати! Ты будешь с мамой, — ответил Игорь, но наша девочка уже рыдала в три ручья и не слышала никаких слов.

- Я не хочу без тебя! – выкрикнула дочь и выбежала из кухни.

В повисшей ватной тишине, было отчётливо слышно сопение сына. Мама резко встала из-за стола, и её стул заскрипел ножками по кафелю пола так, что заломило зубы. Игорь скривился, собираясь что-то сказать, но мама перебила его:

- Смотрю, ты знатный дипломат, — проговорила она и направилась вслед за внучкой.

- Я не понимаю, что страшного в детских слезах? Поплачет и успокоится, — пожал плечами мой бывший муж, и Славка на это зло сверкнул в его сторону глазами.

- Всё с вами, родители, понятно! – заявил он звенящим голосом и добавил, — Среди моих приятелей почти все родители разведены. Это нормально!

И тоже вышел из кухни, хлопнув дверью.

Нормально…

Я смотрела на кобальтовую сетку своего блюдца и считала, постоянно сбиваясь, её золочёные переплетения у кромки. Поднять взгляд на Игоря не было ни желания, ни сил.

Пусть и дальше живёт, как умеет – это не моя теперь забота! С детьми поговорит мама, а я немного позднее. Сейчас бежать и успокаивать, это только мешать маме и создавать панику.

Игорь звякнул ложечкой, и я подняла на него взгляд.

- Мы с тобой не останемся друзьями, Игорь, – начала давно назревший разговор, — и не будем по старой памяти помогать друг другу. Если только через много лет. Нас с тобой больше не связывает ничего, кроме детей.

Я пойду дальше своим путём, а ты — своим. Не нужно пытаться лезть в мою жизнь, пожалуйста.

Я буду рада, если ты продолжишь общение с детьми, но без меня. Не стоит делать вид, что штамп в паспорте ничего не значит! Давай, чётко определим границы и обязанности. Если ты вдруг проникся отцовскими чувствами, то я готова отдавать тебе детей и на субботу, и на воскресенье. Развлекай их, общайся с ними, но без меня.

Игорь повернул чашку на блюдце ручкой в другую сторону и ответил:

- Ты слишком зациклилась на своей независимости, Варвара. Жизнь намного сложнее. И печать в паспорте реально значит немного, если мы говорим о реальности. Нет чётких правил. Ты захотела развод сама – я тебе его дал. Ты захотела всё моё имущество – и это я дал тебе. Может, уже хватит дурить? Или ещё не наигралась в самодостаточную и свободную женщину?

Он со стуком опустил несчастную чашку и вставая проговорил:

- А детям нужны одновременно и мама, и папа. Подумай над этим!

Вышел в коридор, и одеваясь, как бы между прочим, делая мне одолжение, заметил:

-Впрочем, если тебе ещё не надоело играться, я готов и сейчас пойти тебе навстречу. Я забираю детей на субботу с утра и до вечера, и вторник — четверг по вечерам.

И ушёл, хлопнув дверью.

А дальше начался какой-то неконтролируемый кошмар и если бы не тренировки, я бы сорвалась, это однозначно!

Мы переехали от мамы обратно в квартиру, и я пожалела о сделанном шаге буквально на следующий день.

Игорь словно прописался у нас.

Сначала он пришёл, якобы за забытыми вещами. Крутился весь вечер, и мне стоило труда выставить его на ночь. На следующий день я сменила замки. Но это не спасло. Буквально через день Игорь уже открывал квартиру своими ключами. Ульяшка позволила ему сделать копию со своей связки.

Он по-прежнему встречал нас вечерами, он попадался на нашем пути везде, где только можно! И так почти два месяца!

Я повторила ему ещё раз, что мы не друзья и неприятели с ним, но всё бесполезно.

Опять и опять Игорь был в поле моего зрения, контролируя чуть ли не каждый мой шаг!

Я поехала устраиваться на работу по Светочкиной рекомендации и после разговора, в хорошем настроении возвращалась к своей машине и наткнулась на Игоря, что стоял, ухмыляясь, рядом.