Последнее предсказание Волека

ГЛАВА 1

7 июня 1996 год, Россия, Новосибирск

Так сложилось, что в кругах правоохранительной системы Новосибирска к началу 1996 года, наше сыскное бюро «Варан», получившее свое хищное название в результате объединения в одно слово двух слогов фамилий его основателей Варнакова и Ангелова, завоевало репутацию самой лучшей частной организации, занимающейся сыском. Раскрытие последнего дела о зверском убийстве танцовщицы кордебалета Оперного театра в Бердске добавило в копилку нашего пытливого ящера еще одну монетку уважения и популярности. Что касается меня, Ивана Васильевича Ангелова, одного из основателей бюро, оперативника и друга нашего директора Владимира Варнакова, то неофициально я прослыл специалистом по делам, связанным с явлениями, выходящими за рамки научного понимания. Моя помощь в ряде дел, в которых логическая цепь расследования безнадежно упиралась в стену аномальных событий и фактов, не поддающихся восприятию, оказалась для правоохранителей неоценимой услугой. Теперь, если случалась какая-нибудь заковыка, относящаяся к разряду загадочных, мистических, труднообъяснимых событий в расследуемых делах, менты обращались к нам в бюро для оказания им содействия.

Успех нашей «фирмы» на ниве борьбы с преступностью не мог не сказаться на ее финансовом положении. После Нового Года мы обзавелись собственной экспертно-криминалистической лабораторией с прекрасной материальной и технико-инструментальной базой, которая расположилась в Новосибирском Академгородке. Варнаку удалось перетащить в наше бюро с кафедры судмедэкспертизы Новосибирского медицинского института доктора медицинских наук профессора Олега Ефремовича Буцкого. В короткий срок он получил лицензионное программное обеспечение для проведения фототехнической, почерковедческой, технико-криминалистической и других видов экспертиз, а также организовал и провел государственную поверку всевозможных приборов. Теперь мы могли проводить полноценные, достоверные и качественные криминалистические экспертизы не только для своих нужд, но и по судебным запросам любых заявителей, граждан и организаций.

7 июня, в пятницу, когда я в своем кабинете от безделья, без всякого удовольствия играл с компьютером в шахматы, Елена Федоровна, наша секретарша, бухгалтер и делопроизводитель по внутренней связи пропищала голосом дефективного робота:

- Иван Васильевич, вас вызывает шеф…

Глядя на ее ладно скроенное тело и бездушное красивое лицо, у меня невольно возникала мысль об опасности того, что все люди в скором времени превратятся в таких же бездушных киборгов. Елены Федоровны было невыносимо много. Она была везде. Она знала всё. Очевидно, что так ее запрограммировал Варнак, чтобы офис мог работать и в его отсутствие.

Пересекая приемную, наши кабинеты с шефом дверь в дверь, я мимоходом заметил, взглянув на серьезную секретаршу:

- Елена Фёдоровна, вы чего такая озабоченная? Свою метлу потеряли?

- Глупость, Иван Васильевич, это черта животного, - мне показалось, что сейчас ее взгляд меня испепелит.

И я поспешил скрыться за дверью кабинета директора бюро.

- Иван, - с места в карьер начал Варнак, - транспортники Железнодорожного района обнаружили в автоматической камере хранения вокзала Новосибирск-Главный невостребованный чемодан. Багаж отлежал положенный месяц на складе. Собранная комиссия на предмет оценки возможности определения хозяина багажа установила, что детективами линейного отдела не было приложено достаточных усилий для того, чтобы найти владельца. Управление по транспорту просит нас оказать содействие в поиске хозяина вещей. Ты все равно сейчас без дела – смотайся на Шамшурина, оформи все, как надо и, если потребуется, отвези шмотки в Академ. А то впереди выходные…

- Я все время думаю, - сказал я ворчливо, - в чем разница между слугой и другом? Ведь ты, Варнак, не платишь ни тем, ни другим…

Толик по обыкновению дремал в «Тайоте», запрокинув голову на подголовник. Я слышал, что людям необходимо одинаковое количество сна, примерно 7-8 часов, но Сарапул, наш водитель, очевидно, был прямым родственником австралийских сумчатых – коал, которые проводят во сне 22 часа в сутки.

Когда я открыл дверь и сел рядом, бывший гаишник проснулся.

- Толик, что ты будешь делать, когда, наконец, выспишься? – спросил я его совершенно серьезно.

- Здоровый сон продлевает жизнь и сокращает рабочее время, - засмеялся Сарапул, протирая глаза тыльной стороной ладоней.

- Мозг, Толя — прекрасный орган. Он начинает работать в тот момент, когда ты просыпаешься утром, и не останавливается, пока ты снова не заснешь. А поскольку ты все время спишь, то он у тебя и не работает.

Сонливец обиженно засопел и спросил, включая стартер:

- Куда?

Линейный отдел милиции располагался на втором этаже вокзала Новосибирск - Главный. Выполнив все формальности по составлению акта передачи невостребованных вещей, я получил их опись и чемодан с наложенной печатью. После его вскрытия, в присутствии комиссии я сверил опись с находящимися в чемодане вещами. В американском чемодане American Tourister с выдвижной ручкой оказался старый женский чемоданчик коричневого цвета с клеймом на металлической табличке: «La Moneliale ». В свободном от него месте находились вещи: мужской халат в коричневую клетку, мягкие тапочки 42 размера, 3 пары трусов, электробритва Бердск-2 в мягком гофре, пачка сигарет Magna, неполная коробка спичек, джинсы синего цвета…

В старинном фибровом чемодане находилась стопка грампластинок в картонных конвертах из 7 штук,листок настольного календаря за 18 января 1961 года с записью на нем чернилами синего цвета и 5 иголок для патефона в футлярчике с крышкой из черного бархата.

Подхватив диковинный импортный багаж, выполненный проклятыми американцами из легкого алюминия и снабженного для удобства колесами, я с облегчением вышел на улицу.

Погрузив импортный чемодан в багажник импортного же автомобиля, я подумал, что, по крайней мере, мы хотя бы не нуждаемся в импорте гордости и величия. Это добро мы и сами можем экспортировать…

ГЛАВА 2

8 июня 1996 года, Россия, Новосибирск

Из нашего офиса мы с Володей Варнаковым отправились в Управление МВД на Кошурникова, где в течение 4 часов слушали нудный инструктаж московского резидента в чине полковника о задачах охраны завтрашних высоких гостей на стадионе «Спартак».

За нашим бюро закреплялась проверка прилегающей территории, помощь в организации пропускного режима, обеспечении общественного порядка, устранение конфликтов на территории объекта, проведение организованной эвакуации посетителей в случае возникновения чрезвычайной ситуации, тесное сотрудничество с правоохранительными органами, задержание и передача правонарушителей правоохранительным органам.

Обедать Варнак потащил меня на проспект Дмитрова, 4. Именно здесь, в бывшей столовой НИИ, по его словам, только что открылся первый настоящий американский фастфуд New York Pizza американца Эрика Шогрена. Об этом бизнесмене он мне оживленно рассказывал, пока мы ехали в заведение.

- В 1992 году Эрик Шогрен приехал в Новосибирск к своему брату Брэду, который обучался здесь по обмену в Академгородке, в университете. Представляешь, Иван, - говорил Варнак, - ему пришла идея о продаже хоккейных шайб советского производства в США! За один доллар здесь можно было купить несколько десятков шайб, и чувак стал думать, как отправить в США целый корабль с русскими шайбами, чтобы сделать себе состояние, торгуя ими уже по доллару за штуку!

- Хваткий мужик, - заметил я, - и что же, осуществил этот пендос свою идею?

Володя засмеялся.

- Об этом мне ничего не известно. Пересказываю тебе его историю со слов моего товарища, имеющего в среде бизнеса серьезные знакомства. В общем, Брэд представил своего брата одному новосибирскому бизнесмену, совместно с которым Эрик создал бизнес по продаже американских автомобилей в России. В 1993 году, заработав деньги, Эрик открыл первый в нашем городе супермаркет, вложив в проект полмиллиона долларов. Новый магазин торговал продуктами американской компании SuperValu и пользовался большой популярностью. Впрочем, скоро супермаркет прекратил работу по причине большого спроса на продукцию и медленной транспортировки товаров из-за рубежа. После закрытия магазина Эрик Шогрен вернулся в США, где познакомился с будущей женой Ольгой, которая на тот момент училась в Америке. Через некоторое время они женились и в 1995 году приехали в Новосибирск, где в этом году и основали компанию New York Pizza.

У входа в пиццерию была огромная толпа. Под козырьком мрачного девятиэтажного здания томились десятки новосибирцев, жаждущих отведать забугорного чуда. Варнак увлек меня к боковой двери за двумя витринными окнами. Я оценил его хитрый план, позволяющий проникнуть за стол заведения, минуя процедуру священного стояния на жаре.

Пройдя через кухню в зал, мы, наконец, отведали знаменитой заморской пиццы, от которой я не был в восторге. Обыкновенный кусок теста неправильной формы, беспорядочно засыпанный смесью самых разных съестных ингредиентов, случайно попавшихся под руку, начиная с лука и кончая сыром. В общем, нечто вроде запеченного бутерброда, покрытого всякой всячиной. И вот за это, оказывается, мои земляки готовы стоять в многочасовой очереди, притащившись с другого конца города…Моя теща Нина Алексеевна совершенно бесплатно стряпала такой «бабушкин пирог», что дорогущий «американец с сыром» и рядом не валялся. Когда нам принесли апельсиновый сок в высоких бокалах с трубочками для напитков, Варнаков спросил:

- Иван, что там с забытым багажом?

Я выбросил из бокала на стол пластмассовый катетер – элемент буржуазного форса, выпил залпом напиток и сказал:

- Ничего определенного. Старый чемодан, довоенного года выпуска с коллекцией патефонных пластинок да листок перекидного календаря с единственной записью. Мужская одежда. Предметы туалета. Никаких бирок, ярлыков, надписей. Ничего, чтобы указывало на владельца. Я все отвез в лабораторию – может быть, Олег Ефремович что-то вытянет…

- Но у тебя есть какие-то первичные соображения?

- Ну, какие соображения? Вот что известно: вещи были оставлены в автоматической камере хранения 6 мая в период с 16 до 21 часа. Хозяин багажа – мужчина. Судя по длине и размеру халата – высокого роста, около 180 см, плотного телосложения, возможно, курящий, если судить по пачке американских сигарет Magna, найденных в чемодане. Возможно коллекционер, антиквар…Детективы линейного отдела бились, чтобы найти владельца целый месяц – и все впустую!

- Значит, мало бились. Мне кажется, что уместен вопрос в этой истории: «Почему хозяин вещей не вернулся за ними?». Можно рассматривать несколько версий.

Володя расслаблено откинулся на спинку стула и, глядя в потолок, сказал:

- Первая, он в результате непредвиденных обстоятельств срочно уехал из города и попросту не успел забрать чемодан. Вторая, эти вещи были украдены и сброшены в момент опасности разоблачения. Третья, он не смог вернуться за багажом по причине собственной кончины.

- Да, Варнак, - сказал я иронично, - горазд ты на сочинение версий. А правду все равно придется искать мне. Самостоятельно. Так что, засунь их, знаешь куда?

- Знаю. Знаю. Но я все-таки сделаю запрос о неопознанных трупах за интересующий нас период.

- Что тебе дают эти версии? Первые две вообще бессмысленны, потому что не имеют перспектив без показаний самого разыскиваемого. А третья подразумевает наличие на руках трупа владельца, которого опять-таки у нас нет.

- Я просто хотел очертить направление розыска. Может быть, начать с убийств и несчастных случаев в мае? Ведь примерный портрет хозяина этого чертового чемодана мы уже знаем.

- Дождемся результатов экспертизы…

- Согласен, она добавит нам шансов.

Домой я попал только к четырем часам вечера. Тесть с тещей уже уехали к себе на Гусинку и я, отказавшись от ужина, целый вечер играл с Антоном в настольную «Монополию». Тамара очень довольная, сидя в уголке дивана, занималась вязанием.

ГЛАВА 3

10 июня 1996 года, Новосибирск, Россия

Наша секретарша Елена Фёдоровна Бурч с внешностью Памелы Андерсон, печатающая на компе со скоростью 500 знаков в минуту, говорящая на трех иностранных языках и обладающая всеми признаками автоматического устройства, голосом, похожим на кошачье мурлыкание, сказала, глядя мимо меня:

- Иван Васильевич, звонили с Ильича. Результаты экспертиз готовы.

Я хотел по обыкновению сказать что-нибудь остроумное в ответ, но ничего как на грех не приходило в голову. Когда я уже направился к выходу, меня осенило. Я в задумчивости остановился и сказал:

- Елена Федоровна, вы напрасно не были вчера на предвыборном концерте на «Спартаке». Там вручали медали лучшим секретаршам города. Ваше имя было первым в номинации Дятел клавиатуры!

Едва увернувшись от стремительно летящего дырокола, я выскочил на улицу.

Толик, как всегда, спал за рулем «Тайоты» глубоким сном неправедного человека.

Похлопав его по плечу, я спросил:

- Толик, почему храпящие во сне не слышат себя?

Трудно себе представить, как можно моргать, не закрывая глаз, однако именно так моргал Сарапул. Омовение глазного яблока бывшего регулировщика дорожного движения происходило без закрывания век! Интересно, обладает ли еще кто-нибудь из жителей нашей планеты такой способностью?

Всю дорогу Толик пересказывал мне последний сон. Сны его, надо сказать, были совершенно идиотские. Но в каждом из них он видел какое-то предзнаменование.

- Снится мне, Иван Васильевич, что я угнал автобус вместе с пассажирами и еду по маршруту тридцатки от Ботанического сада и на всех остановках останавливаюсь, чтобы их высаживать. Одни пассажиры выходят, а новые заходят. Так доехал я до Волочаевской. Смотрю в зеркало: через заднюю дверь входит в автобус человек. В военном френче, в черных блестящих сапогах. Нахальные бледно‑голубые глаза, со зрачками с булавочную головку, коротко подстриженные усы. И вдруг, я с ужасом узнал Адольфа Гитлера! И, представьте, фюрер мне улыбался!

Он прошел через весь салон к водительскому месту и погладил меня по голове…

Я посмотрел сонник и узнал, что значение сна, в котором присутствует Гитлер, может означать неожиданную награду за моё терпение.

- Конечно, Толян, твои подвиги достойны награды, - я понизил голос до шёпота, - не имел права тебе говорить, но шеф написал представление к награждению тебя ведомственной медалью.

«Тайота» вильнула, едва не задев машину из соседнего ряда.

- Серьезно? – лицо Толика пошло красными пятнами.

- Сам видел, как Варнак заполнял специальный бланк.

- Бли-и-н! – протянул восторженно Сарапул, - интересно к медали прилагается денежное пособие?

Да, воистину, жадность заключается в желании иметь более, чем необходимо и заставляет преследовать одновременно несколько целей обогащения или славы.

- А какая медаль, Иван Васильевич?

- Хорошая медаль. Из чистого серебра. «За спасение погибавших». Посмертно.

Автомобиль опять вильнул. До самого Академгородка несостоявшийся кавалер правительственной награды обиженно хмурился и молчал.

Буцкий провел меня в кабинет, усадил на стул, а сам устроился в кресле за своим рабочим столом. Разложив перед собой бумаги, он неспешно стал рассказывать:

- Чемодан из алюминия American Tourister компании Samsonite , США. Снаружи и внутри багажа отпечатки одного лица. В картотеке МВД не числятся. Мужской халат 50-52 размера, мягкие тапочки 42 размера и трусы с джинсами могли быть куплены в любом городе России, так как являются вещами обычного спроса. В ножевом блоке электробритвы обнаружены остатки волос рыжего цвета. Такие же частицы обнаружены и в мягком гофре. По результатам химической экспертизы волосков, мы определили примерный возраст их обладателя – 40-50 лет, а также то, что человек принимает лекарства с содержанием йода.

Ручной женский чемоданчик французской фирмы «La Moneliale »1937 года выпуска из фибры, дерматина, металла и хлопчатобумажной ткани в качестве подкладки. 7 односторонних граммофонных пластинок немецкой фирмы «Одеон-рекорд». Судя по этикеткам с записями Венгерской рапсодии №2 на двух пластинках и немецких народных песен на четырех дисках. И одна пластинка с цыганским романсом Михайлова в исполнении артиста Садовникова. Все в сопровождении оркестра «Одеон». Все записи датированы 1912 годом.К ним даже приложены 5 патефонных иголок в специальном футляре. К сожалению, Иван Васильевич, лаборатория не обжилась собственным граммофоном, чтобы суметь насладиться этими старинными записями. Надеюсь, позже вы сами сможете оценить качество старых шлягеров!

- Да, Олег Ефремович, старые шлягеры лучше новых, потому что их слышишь реже, - со вздохом сказал я.

- Листок с перекидного настольного календаря за 18 января 1974 года со сделанной на ней записью чернилами синего цвета: «Ханс Шверте. Проф. Аахен. Университет».

Он замолчал, в задумчивости поглаживая одной рукой лоб.

- Олег Ефремович, - сказал я, - мне кажется, вы что-то приготовили напоследок?

- Есть кое-что, - улыбнулся Буцкий, - за съемной перегородкой американского чемодана обнаружен железнодорожный билет в 8 купейный вагон поезда Новосибирск-Омск за 6 мая 1996 года на 23.27.

- Вот это да! Еще что-нибудь?

Олег Ефремович развел руки.

- Увы. Чем богаты.

- Скажите, пластинки и французский чемоданчик имеют какую-то ценность?

- Подобный чемодан у коллекционеров стоит 30000- 40000 рублей, одна пластинка от силы 10000-15000 рублей. Так что особой ценности у данных вещей нет.

- Но возможно, ценность вещей состоит не в их стоимости, а в том, кому они принадлежали, - задумчиво произнес я.

- Вы заберете багаж?

- Да, конечно. Он взят на шесть дней и согласно правилам должен быть возвращен на склад вокзала.

- Тогда, возьмите официальные акты экспертиз, - он протянул мне через стол мягкую папку красного цвета, - а я сейчас распоряжусь на счет багажа.

ГЛАВА 4

11 июня 1996 года, вторник, Россия, Новосибирск

Прежде всего, я встретился с доктором Сувориным. Патологоанатом в приватной беседе поведал мне о некоторых личных выводах, которые не были внесены в официальный акт вскрытия. Доктор отметил, что обувь мужчины была поразительно чистой и смотрелась как совсем недавно начищенная, и не выглядела обувью бродившего по весеннему пляжу поддатого человека. Он также добавил, что эти данные согласуются с версией о том, что тело могло быть доставлено на пляж уже после смерти.

Эта версия казалась ему правдоподобной еще и потому, что исследовавшие место следователи не обнаружили следов рвоты и судорог погибшего, что является непременным условием отравления ядом. Суворин предположил, что поскольку ни один из свидетелей не может точно подтвердить, что погибший есть тот человек, которого они видели накануне, возможно, тело действительно было доставлено на берег Оби уже после смерти.

- Вы уверены, что яд попал в организм не случайно? – спросил я его в конце беседы.

- Я уверен, что причиной смерти стало отравление ядовитым веществом. Данное вещество вряд ли попало в организм погибшего случайно, но я не могу сейчас точно утверждать, отравился ли погибший сам или был отравлен кем-то.

Сегодня я путешествовал по городу, не прибегая к услугам нашего водителя. Я дал Толику возможность пополнить архив его снов новыми идиотскими шедеврами.

Сверившись со шпаргалкой, переданной мне Варнаковым, я отправился на улицу Обскую, 62, где проживал гражданин Горин Вячеслав Юрьевич, который по его же утверждению выпивал с погибшим в день смерти в ресторане гостиницы «Обь». Старая ободранная двухэтажка с двухскатной шиферной крышей располагалась в частном секторе Октябрьского района. Рядом среди молодой кленовой зелени в беспорядке примостились металлические гаражи. Горин жил в однокомнатной квартирке на втором этаже. Несмотря на раннее время, Вячеслав Юрьевич находился, очевидно, в привычном для себя состоянии – был изрядно подшофе. С прилизанными редкими волосами на плешивом черепе, синюшным круглым лицом, влажными толстыми губами он вызывал брезгливость. На нем была жилетка на голое тело, треники с пузырями на коленях и шлепанцы. В тесной прихожей пахло плесенью и старой закуской.

Оглядев меня с ног до головы налитыми кровью глазами, он спросил:

- Чем обязан?

Я показал ему удостоверение.

- А-а, - протянул он, – мент. Проходи.

В комнате царил хаос. Такое количество бутылок, окурков и мусора в одной квартире я за свою жизнь еще не встречал. У меня сложилось впечатление, что все мусоропроводы Октябрьского района ведут в квартиру Горина.

- Уютненько тут у тебя. По-домашнему, - сказал я.

- Мусор - лишь материя, лежащая не на своем месте, - философски заметил хозяин помойки, разгребая для меня место на диване.

Сесть я поостерегся, а прислонился к косяку двери, сложив руки на груди.

- Я ненадолго. Расскажи про жмура, который с тобой бухал в «Оби», - обстановка квартиры располагала к просторечию.

- Я уже все рассказал тому офицеру, который обещал мне 20000 рублей за полезную информацию.

- И ты их получил?

- Он сказал, что она не представляет ценности.

- Все люди иногда врут. Всегда быть правдивым — скучно.

Горин сел на диван перед журнальным столиком, заставленный черте чем: бутылками, тарелками с остатками пищи, предметами одежды, пустыми пакетами. Среди этого бардака он нашел грязный стакан и слил в него из двух бутылок остатки водки. Выпил, сморщив лицо, занюхал куском зачерствевшего хлеба и сказал:

- Ты мне нравишься. Я расскажу.

Вячеслав порылся в хламе на столе и выудил початую пачку «Примы». Неторопливо прикурил от нещадно чадившей бензиновой зажигалки.

- Короче, выиграл я в тот день в карты лимон и забухал. Вечером, часов в 6 пошел в кабак освежиться. Там познакомился с этим «перцем».

- Как познакомились? – спросил я, - вот так, ни с того ни с чего?

- Он оказался моим однофамильцем. Лидка - официантка меня по фамилии называла. А он возьми и вытащи военный билет…А у него фамилия тоже Горин. А имя – Владимир. Так и познакомились. Он проставился по такому случаю. Деньги у него были. Он с севера, с заработков приехал.

- Откуда, с севера?

- Кажется, из Норильска…Бурильщиком или взрывником работал. Не помню.

- А сам-то он откуда?

- Ну, из Норильска вроде. А в Новосиб погулять приехал…

- А проживал где он в Новосибирске?

- Да не знаю я. Вроде в «Оби» хотел устроиться.

Горин глубоко затянулся дымом сигареты.

- Мы говорили с ним от силы полчаса.

- А потом?

- А потом я ушел. Домой спать.

- И больше его не видел?

Горин на секунду замешкался с ответом и бросил тоскливый взгляд на пустые бутылки на столе.

- Нет.

- На нет и суда нет, - сказал я и пошел к выходу.

- Постой, человек, - торопливо туша бычок в грязной пепельнице, сказал Вячеслав, - дай чуток… здоровье поправить – скажу что-то, о чем никто не знает…

Я демонстративно достал из кармана бумажник.

- Говори, кореш.

Горин для вида помялся и сказал:

- Уехал этот бедолага на машине с девушкой.

- Какой девушкой?

- Ну, которые за деньги услуги оказывают…Я, когда уже домой шел, то видел, как он садился в автомобиль.

- Что за автомобиль помнишь?

- Хонда –аккорд. Стального цвета. Приметная машина.

- Номер, конечно, не запомнил?

- Я в ГАИ не работаю…

- Кто был в машине кроме твоего знакомца?

- Водила был, но я его лица не видел и баба эта…молодая… блондинка с длинными волосами.

- Можешь ее описать подробней?

- Да выпивши я был. Не помню.

- Да-а, - протянул я, - твой доклад, Горин, не изобилует информацией и не гарантирует ее достоверности.

Я вынул из бумажника пятисоттысячную купюру и небрежно бросил на стол. Страдалец подхватил её с ловкостью голодной кошки.