Последние доводы королей.

Принц, который не любил жестокость.

--- Встать! --- резкий окрик вырвал дона Матео из тьмы беспамятства. Голова гудела и напрочь отказывалась соображать. Крепкие руки с двух сторон подхватили его под локти и подняли на трясущиеся ноги. При первой же попытке стоять самостоятельно благородный дон чуть не рухнул на мокрые от мочи плиты каземата. Его грубо прижали к стене и плеснули в лицо воды.
--- Посмотрите на меня, дон Матео! --- пробился к сознанию вкрадчивый голос,--- посмотрите мне в глаза, предатель!
--- Кто здесь? --- шепнул разбитыми в кровь губами дон Матео, силясь приоткрыть распухшие веки. Однако темнота и боль в переносице не давали разглядеть говорившего.
--- Твой хозяин, скотина,--- так же негромко произнес голос, --- тот, кого ты предал и покрыл позором с этой шлюхой – моей женой. Дьявол вас обоих забери, Матео! Вот как ты отплатил мне за милости и дружбу – заговором и банальной похотью…. Впредь будет мне наука не верить ни в дружбу, ни в преданность!
Дон Матео все еще силясь увидеть невидящими глазами говорившего, наконец понял смысл сказанных ему слов и задергался в сильных руках, что держали его точно нашкодившего щенка.
--- Принц… Принц! --- слова сыпались с его губ с хрипом и бульканьем,--- Я не виновен, меня оклеветали! Я всегда был верен…
--- Не оправдывай себя, Матео! Скажи лишь кто надоумил тебя?
--- Клянусь небом, я не виноват…--- поперхнулся кровью дон Матео.
--- Сильно же вы его отделали,--- сказал принц, обращаясь к кому-то.
--- Дык ведь опаскудился он, Ваше высочество! Такая Ваджека злость взяла, ну и не рассчитал маленько…
--- Не рассчитал! --- фыркнул принц, --- вечно у вас… перегибы.
--- Принц…,--- прохрипел дон Матео вдруг обмякнув телом.
--- Ваше высочество, кончается он!
--- Так сделайте так, что бы заговорил! --- резко крикнул принц,--- мне нужно имя того, кто стоит за ним!
Невидимые палачи завозились, и длинная зазубренная игла пронзила тело дона Матео вдоль спины от ключицы до пояса.
--- А-а! --- зашелся в крике человек.
--- Имя! Назови имя! --- крикнули пытаемому дону в самое ухо.
--- Что вы хотите? --- забился человек,--- Какое имя я должен назвать? Больно!!!!!
--- А мне не больно? --- яростно спросил принц, хватая пленника за грязные слипшиеся кудри, --- Не больно мне, падаль? Ты еще узнаешь, что такое боль! Ах, Матео, что такое телесные муки по сравнению с муками душевными? О, как больно терять друзей, любимую, веру и надежду. Ты и представить себе не можешь насколько это больно. Сейчас мне не до твоих страданий. Назови только имя и клянусь, все тотчас закончится!
--- Ваше высочество, он протянет несколько минут…
--- Господи, за что? --- стенал, извиваясь, дон Матео.
--- Говори, мразь! Изменник! --- закричал принц, ударив голову несчастного о стену, --- Ты думаешь, я не знаю твоего наперсника? Думаешь, у меня нет его имени? Думаешь, не знаю, почему ты скрываешь его? Я все знаю!
--- Кого я должен назвать? --- с усилием произнося слова, хрипнул пленник.
--- Это дон Алафо, мой брат! --- уверенный тон принца и имя заставили дернуться дона Матео.
--- Не молчи, собака, когда ехнее высочество спрашивает,--- рявкнули справа и посоветовали,--- а ну-ка Ваджек, крутани-ка ему спицу!
Боль снова пронзила дона Матео вдоль всей спины и уткнулась в копчик. Кровавый пот выступил на его теле и ему стало очень тяжело дышать.
--- Да! Да! Дон Алафо! --- он снова обмочился под себя.
--- Отошли б вы вашебродь, а то сейчас он как рыгнет кровью и камзол испачкает вам!--- прогнусавил еще один.
--- Брат Тобато? Вы записали, что он сказал? --- спросил принц в темноту.
--- В протокол допроса занесено, что испытуемый под пыткой указал на его высочество принца Алафо, как на злоумышлятеля и наперсника… --- доложил писец, примостившийся с потайным масленым фонарем на ступенях ведущих в каземат.
--- Злоумышлятеля!? Грамотей! --- фыркнув, перебил его принц,--- Пожалуй “под пыткой” вычеркните и напишите “в частной беседе”,--- добавил он после минутного раздумья,--- и добавьте имена свидетелей. Дон Депа, дон Ваго и шевалье Эстен.
--- А с энтим что? --- поинтересовался из-за спины Ваджек, --- причинное место вырвать и в реку?
--- Не знаю, --- устало сказал принц, --- только что бы он долго не мучился. Я не люблю жестокость!
--- Как скажите вашебродь, сделаем быстро и не больно.
--- Прощай Матео, но не смотря на..., ты мне нравился, бывший друг,--- пробормотал принц вновь впавшему в беспамятство дону и вышел. Дверь каземата скрипнула за ним.
--- Клещи давай! --- рявкнул Ваджек кому-то и дона Матео бросили на пол.
--- Горячие или холодные? 
--- Зазубренные, дурачина! Для причиндалов!!!! Учишь тебя, учишь... а толку ну никакого!!!

  И тем временем, пока неведомый Ваджек и его подручные старались отправить на тот свет дона Матео наиболее милостивым способом в застенках замка Этворт, принц, который так не любил жестокость, спешно вернулся в усадьбу Гам, свою резиденцию. Сегодняшним днем у короля должен был состояться так называемый Большой прием и, ему надлежало быть там, надушенным и завитым. Звали этого молодого человека принц-хранитель Асадаро бон Гуго Тем. Он был младший сыном Хьюго Правдивого, короля Аара и милостью Святого Антония, управителя Земли северных варваров, Владетеля Западной равнины и Сопредельных областей.
Надо сказать, что замок Этворт, который так стремительно покинул принц, был страшным местом. Всецело принадлежащее теперь королевской Тайной канцелярии мрачное громадное здание, выстроенное в эпоху Лотара Первого для защиты столицы от набегов варваров, надежно хранило секреты Королевского Дома. Серые стены замка вздымались на непомерную высоту касаясь шпилями башен низких осенних облаков, узкие окна-бойницы прорубленные в стенах, зловеще щурились на столицу с высоты холма, а зубцы украшавшие собой кромку стен, напоминали сточившиеся клыки старого вампира. Вечерами тут редко зажигали огни, но в тиши и мраке казематов велась нешуточная работа – там пытали подозреваемых, душили упрямых и истязали заговорщиков, стараясь узнать правду ради спокойствия царственного дома. Будь лоялен, послушен и тебя минует карающая рука тайной канцелярии, вбивали в головы Аарского народа королевские проповедники, обличенные к тому же полномочиями самим Великим Искупителем Ордена Святого Антония братом Кьяссом. Но недовольные всегда найдутся, и поэтому работы у заплечных дел мастеров хватало. Мужик, дворянин или купец, всех были рады видеть в казематах замка. Борьба с крамолой была и есть для любой власти первым и наиважнейшим делом, говорил брат Кьясс, ибо как скажет в последствии отец демократии Абенадол Ликсольн: “Опасность для страны не придет извне, она родится тут, среди нас!”
Если бы принцу Тему дано было знать эти слова, то он бы их счел весьма разумными, поскольку страну на протяжении многих лет лихорадило. Светская и духовная власть Аара ни как не могли договориться между собой, коронное дворянство плело заговоры и интриги, опираясь то на попов, то на короля, варвары на севере недовольно ворчали и пытались бунтовать в своих снегах, ища поддержки среди наиболее видных политиков. Поэтому среди приверженцев Ордена и Королевского Дома проистекали всевозможные распри и недоразумения, оканчивающиеся порой стычками.
  Однако, Принц Тем, слыл блестящим молодым человеком, умным, ловким и твердо идущим к намеченной цели, при этом аккуратно обходившим в бурном потоке политики наиболее трудные препятствия. Он регулярно ходил к обедне, хорошо держался в светском обществе, танцевал, владел шпагой, умел ценить тонкие шутки и слыл покровителем искусств. Он вел долгие богословские споры с самим Великим Искупителем и радел о славе Ордена, подкрепляя это щедрыми дарами. Принц изнурял себя постами согласно канонам, ходил в очень скромной, черного бархата, одежде и держал небольшой выезд из пары саррабских жеребцов, помня о гордыне и воздержании. И все же почти каждый вечер в его большом городском доме возле Восточных ворот накрывались богатые столы, ставилась серебряная посуда и собирались для светской беседы поэты, художники, музыканты и актеры. Под вино и сладости темы обсуждались самые различные и дух там царил вполне свободный. Ну, например, долго не утихали споры о том насколько приемлем для общества так называемый “свободный стиль” повествования, представления или живописи воспевающий интимные отношения между мужчинами и женщинами, мужчинами и мужчинами, и так далее. Будет ли в последствии оценен вклад в искусство сегодняшних “свободников” или их книги и картины будут жечь на площадях, как во время мрачной эпохи Семицарствования? Почему Святой Антоний не изображался ни разу в обнаженном виде вместе с ученицей своей Саоши, даже не смотря на то, что каждому известно, чем они занимались во время скитаний по Северным землям, дабы согреться. И почем, наконец, нынче гусиные перья, краска и телячья кожа в славном Ааре. Что касается оценки будущих поколений, то про это принцу, прохаживающемуся среди возбужденных вином служители муз, было неизвестно, но относительно того, как к этим поискам и попыткам просветить простой народ относится Великий Искупитель Кьясс, принц знал совершенно точно. Не раз и не два, ему приходилось пускать в ход угрозы, раздавать серебро сошкам помельче и даже, вступать в спор с братом-ревнителем Ордена Святого Антония отцом Жэдора, что бы вырвать некоторых особо “одаренных” друзей из рук скорых на расправу орденских послушников. И по этому принц Тем слыл правдолюбом и заступником муз, его любили и славили в кабаках и на рынках. В театрах, больших и малых, представления начинали со слов благодарности этому просвещенному человеку, забывая иногда помянуть даже святого Антония. Однако младший сын короля не так уж и любил искусство, как казалось наивному большинству. Предвидя будущую борьбу за власть, он щедро раздавал золото и окружал себя теми, кого слушает и кому рукоплещет толпа, теми, кто впоследствии будет громче всех кричать в балаганах и на площадях: “Долой тиранов!”, теми, кто сейчас делает из него любимца черни и покуда не запахнет кровью, будет с удовольствием есть и пить за его счет. Это нужно было Тему и он терпел, улыбался и скорбел вместе со всеми ими, познавая великую науку перевоплощения. Его старшего брата принца Алафо, могучего красавца и недалекого человека, поддерживает Орден и Гвардейская элита, с которыми шутить было нельзя и Тем знал об этом.
--- Не обижайтесь на старика, Тем,--- сказал ему как-то Великий Искупитель, --- но после смерти старого короля Ордену гораздо выгоднее, что бы на троне сидел ваш брат дон Алафо. А вы слишком опасный соперник, молодой человек. Вы умны и предприимчивы.
  Ну что ж, пусть так. Пусть не Орден, а народ поддержит Тема. Есть ещё армия, разбросанная по дальним гарнизонам, флот и…Тайная канцелярия короля, руководитель которой давно уже был предан ему. В любом случае проигрывать он не собирается.
Об этом и думал принц, переодеваясь к Большому приему в одной из комнат своих апартаментов в Гаме. Двое слуг под присмотром старого дворецкого не спеша одевали Тема, когда дверь в комнату распахнулась настежь и в неё быстро вошла очаровательная дона Лока, жена принца.

Шлюха благородной крови.

   Дона Лока быстро вошла в комнату и остановилась перед принцем Темом, которого искусные слуги наряжали к приему. Тем удостоил супругу мимолетным взглядом и сказал дворецкому, застывшему с расшитым золотом черным плащом в руках:
--- Подите из комнаты, милейший дон Бода, дона Лока желает мне что-то сказать.
Вышколенные слуги, повинуясь недвусмысленному жесту начальства и даже не надев принцу второй сапог, поспешили удалиться. Последним чинно вышел дон Бода и плотно прикрыл за собой дверь. Принц вновь взглянул на дону Локу, но внимательней и строже. Пожалуй, она выглядела несколько старше своего возраста, особенно в темно-коричневом бархатном платье с высоким кружевным воротником отороченного золотым шитьем. Её белокурые волосы, свитые в высокую пышную прическу, были перетянуты нитями жемчуга и серебра, но одна непослушная прядь, выскользнувшая из под бриллиантовой заколки на затылке, кокетливо лежала на грациозной шее. Большие голубые глаза, прямой маленький нос над влажными яркими губами и совсем детская ямочка на правой щеке, не вызвали у принца совершенно никаких эмоций. Более того, он с неудовольствием посмотрел на её грудь украшенную мушкой и обнаженную слишком уж смело. В ложбинке груди уютно улегся кулон – бриллиант величиной с лесной орех, обрамленный золотом. Не найдя ничего нового в этой картине и повернувшись спиной к женщине, Тем взял со стола бутылку аарского и посмотрел её на свет.
--- Вина может быть, дона Лока? --- поинтересовался он у зеркала, висящего над столом. Там стоя прямо за ним и сверля его взглядом, отражалась его жена. Встретившись с ним глазами, она отрицательно покачала головой. Принц пожал плечами и плеснул вина в один из серебряных кубков.
--- В чем дело, дорогая? --- спросил он, повернувшись и усаживаясь на край стола.
--- Асадаро, --- дона Лока приподняла выше свою очаровательную головку и спросила ледяным тоном, --- где дон Матео - ваш друг?
--- Откуда же мне знать, где шляется Матео? --- вполне натурально удивился принц Тем, делая глоток красного аарского, --- вам прекрасно известна его репутация дамского угодника. Возможно, он зашел в бордель…
--- Не лгите мне, Асадаро! Вчера вечером вы вместе вышли из театра и отправились пешком по городу! Вас видели!
--- Кто видел? --- быстро спросил принц.
--- Люди видели. И вот вы здесь, а его нет второй день! --- дона Лока подошла к Тему и посмотрела в стальные глаза принца. Однако тот спокойно выдержал этот взгляд и даже позволил себе усмехнуться.
--- Люди? Скорее уж шпионы. Только вот чьи? Ваши или моего братца?
--- Нет, просто люди. Надежные и преданные. --- Дона Лока вперила свой взгляд в лицо принца.
--- Вы, верно, хотите просить меня, что бы я сопровождал ваших любовников до вашей постели? --- сухо поинтересовался он, отвечая ей не менее пристальным взглядом.
Щеки доны Локи покрылись слабым румянцем, но это была не краска стыда, а скорее наоборот, предвестник надвигающейся бури.
--- Смею напомнить вам, Ваше высочество, о некой договоренности, которая имела место меж нами! --- яростно прошипела она.
--- Договоренности? --- принц кивнул, --- да, договоренность существует. Помнится, мы пришли к обоюдному согласию, что наш союз, это союз формальный. Я не препятствую вам, а вы не суете нос в мои дела. Но это касается только ваших любовных приключений, а не политических заговоров!
--- Где же тут политика? --- возмутилась дона Лока.
--- Да, действительно, а где же тут политика? --- изумился с усмешкой принц и произнес,--- По-моему, вы излишне часто прислушиваетесь к словам моего брата, дона Алафо, и более того именно он посоветовал вам привлечь бедного Матео в ваши порочные объятья, и тем лишить меня ещё одного друга и поверенного.
--- Ложь! Ваш брат…,---тут она сделала паузу, --- будущий король, тут ни причём.
--- Неужто? --- принц задумчиво провел пальцем по краю кубка.
--- Ложь и наветы! Но вы так и не ответили, куда пошли после представления.
--- Неужто будущий король? Вы уверены в этом?
--- Более чем! И придет время, когда кое-кому придется ответить за содеянное им зло!
--- О ком вы милая? Обо мне? --- принц неспешно допил вино, --- Вы хотите сказать, что ваш нынешний дружок дон Матео, решив изменить вам со шлюхами, не явился в назначенное время облизать вас и виновен в этом я? Вы в чем-то меня обвиняете? Тогда поконкретней, пожалуйста, мне сейчас недосуг!
--- Я не обвиняю,--- взмахнула длинными ресницами дона Лока, гася огонь в своих глазах. Она поняла, что действительно ни в чем не может обвинить принца-хранителя и ещё, что он слишком близко подобрался к одной из причин её внезапной страсти к Матео, ближайшему из друзей Тема. Но в ней сейчас как заноза сидела боль может быть отвергнутой женщины и то, что она пролежала всю ночь одна, так и не сомкнув глаз, раздражало её и злило.
--- Тогда потрудитесь мне объяснить, какого дьявола вы тут устроили! --- Тем, почувствовав, что его догадки относительно Матео верны, отшвырнул пустой кубок в сторону. Тот громко загремел, ударившись о стену.
--- Принц…
--- Заткнитесь, мелкая шлюха! --- Тем поднялся со стола и дал волю своему гневу. Все то, что он не мог выплеснуть на посторонних и держал в себе, сейчас полилось на дону Локу.
--- Два года я терплю ваши выходки! Матео, Ваго, дон Пета и сопляк Эсташ! Кто ещё из моих друзей задирал вашу юбку? Кто ещё меня предал, и что вы у них вызнали? Половина гвардейцев смеются мне в глаза и я, скрипя зубами, молча глотаю их смешки! Но вам этого мало! Вы приходите ко мне и произносите несусветные вещи! Ну да! ДА! Я прирезал вашего Матео в темном углу на площади Милосердия, как бешеную собаку, которую вы грели в своей постели, пусть он когда-то и был мне другом! Я убил друга! Ха-ха-ха! --- засмеялся он искренним смехом, --- Вы это желали мне сказать? Что я его убил? Нет, серьезно?! Скажите ещё, что я пил его кровь!--- и принц кивнул в угол, где валялся искореженный ударом кубок.
--- Клянусь, я не знаю где сейчас Матео, --- внезапно остывая, спокойно сказал он, --- Мне наплевать на вашу жизнь, но не надо слишком переходить дозволенные границы, --- добавил Тем, садясь в кресло и беря в руки неодетый сапог, --- тем более в отношении моих ближайших друзей.
Молодая женщина слушала его молча, с совершенно сухими глазами и на губах, которые воспел в стихах юный Эсташ, играла презрительная улыбка. Но едва он умолк, дона Лока воскликнула:
--- Вы все этого хотели и вы это получили! Вы сильные и гордые мужчины, сломали мою жизнь, лишили меня надежды и веры! Одни прикрылись мной, другие взяли меня в заложники! Ты и только ты виноват в том, что происходит! Вспомни, ты даже не лег со мной ни разу, не сделал даже вида, что я приятна тебе! Для тебя я досадная помеха! Уж лучше бы мне родиться в грязной канаве, но быть свободной…
--- А это верно! Про канаву! --- натягивая сапог, сказал принц, --- и если вы, дона Лока, не будете впредь осторожнее, то клянусь, вы умрете именно в такой канаве!
--- Верх утонченной воспитанности и дворянского благородства достойное гордого Аара! --- выпалила в лицо принцу дочь графа Пэпа.
--- Да? --- спросил Тем вставая, --- вот и поучитесь воспитанности и благородству, коли в вашей деревне вас этому не учили.
--- Как же я вас ненавижу! --- сжав кулаки, дона Лока бросилась на него.
Принц Тем грубо оттолкнул её от себя и глядя как она упала, с усмешкой пробормотал:
--- Ну-ну, моя дикая кошка, не шипите на своего хозяина, иначе мне придется обрезать вам когти.
--- Клянусь, ваш лоб украсят еще одни рога, ветвистые и большие! --- сидя на полу дона Лока, наконец, дала волю слезам.
--- Надеюсь что это слезы раскаяния? --- с издевкой спросил принц, затягивая на себе пояс и цепляя к нему шпагу.
--- Не ваше дело!
--- А? Не моё? --- он взял с вешалки черную фетровую шляпу с белым пером и оглядел ее на предмет пылинок, --- вы правы, совершенно не моё! Но помните, будьте осторожнее в выборе друзей. Дон Бода! --- крикнул принц Тем громко, --- коня мой друг, коня!
Дон Бода тотчас распахнул дверь и принц-хранитель вышел из комнаты, оставив дону Локу рыдать и строить планы мщения. Он быстро прошел по длинному коридору и сбежал вниз по мраморным ступеням парадного подъезда, где двое конюших держали за узду горячего коня. Черный жеребец обрадовано фыркнул узнавая Тема и едва он сел в седло, резво взял в карьер, вынося хозяина за ворота усадьбы.
“Что ж, --- подумал принц, направляя коня в сторону королевского дворца, --- я опять один. Писаки и фигляры не в счет. Лицемерные друзья – любовники моей жены и предатели. Отец тоже не горит ко мне пылкой любовью. Правда есть Теда, но этого мало. Мне нужен надежный человек, желательно благородный, но бедный. Смелый, но осторожный. Умный, но не слишком заметный в серой толпе. Мне нужен друг, настоящий и преданный, который пойдет со мною до конца!”

Большой приём.

   Вдни Больших приемов королевский дворец напоминал растревоженный улей: суетились слуги и конюшие, то и дело подъезжали и отъезжали кареты приглашенных, толпы придворных прогуливались в парке и в залах дворца Пэдью, родового гнезда Королевского Дома. Сорок королевских гвардейцев в новых мундирах неподвижно замерли на ступенях длинной лестницы парадного входа, и лишь ветерок шевелил огненные перья на их шлемах. Простой народ, не допущенный во дворец, толпился у высокой кованой ограды и восхищенно ахал и охал, когда из очередной кареты, в сопровождении отца, мужа или брата, выходила следующая красавица. Порой, узрев чересчур смелое декольте или длинный разрез платья какой-нибудь красотки, толпа из подогретых винцом горожан, взрывалась криками восхищения и в воздух радостно взлетали шляпы и береты. В такие моменты мушкетеры, дежурившие подле ограды, окидывали внимательными взглядами зевак и грозно топорщили усы. Но толпу это ещё больше заводило и, крики с воплями сопровождали даже дону Себо, весьма почтенную матрону, которую вели под руки двое слуг.
  Некоторое замешательство и скорбное молчание толпы вызвал экипаж Главного Искупителя ордена Святого Антония. Брат Кьясс выбрался из сиреневой кареты, повернулся к народу, отделенному железными прутьями, и долго стоял, рассматривая потухшие лица с веселой улыбкой. За его спиной молчаливо возникли три брата-исповедника высшего ранга в белых рясах и застыли, почтительно ожидая, когда старик проследует во дворец. Главный Искупитель постоял ещё минуту, затем воздел правую руку и негромко сказал:
— Во имя Святого Антония…,— окружающие замерли, кто в испуге, кто в ожидании приказа, — …благословляю!
Толпа облегченно вздохнула и даже откликнулась нестройными криками “отец родимый” и “ да исполнится воля его”. Брат Кьясс, снова улыбнулся, но не добро, а каким-то хищным оскалом и в сопровождении монахов удалился.

   Не менее оживленно было и на королевской кухне. Целый выводок поварят носился из кухни к расставленным повсюду столам, поднося все новые вина и яства, которые тут же сметались со столов приглашенными. Главный повар короля дон Эгар, только вздыхал и сокрушенно качал головой, глядя, как быстро исчезают под ножами помощников горы копченостей, овощей и зелени. Он с тоской провожал взглядом целые роты каплунов, флотилии жареной рыбы и ящики с гранатами, персиками и грушами, что уходили на передовую. Делая пометки в своей, одетой в серебряный чехол, книжице, дон Эгар ворчал:
— Нет, похоже, этот бой мы проиграем…
— О чем вы, милейший дон Эгар? — спросил его проходивший мимо гвардеец, в расшитом позументом форменном плаще и надвинутой на лоб шляпе.
Главный повар оторвался от записей и хмуро посмотрел на него.
— А, это вы дорогой Дю Барта?
— Он самый! — Дю Барта придержал бегущего мимо с тарелкой цукатов поваренка и, выбрав самый красивый, отпустил мальчишку. — Сегодня я дежурю во внутренних покоях дон Эгар, а сейчас инспектирую кухню. Так что случилось?
— Я не сквалыга, Дю Барта, вы знаете. Но эти…такое впечатление, что их год не кормили!
— Ах, дон Эгар! — рассмеялся гвардеец,— всем известно, что ваша кухня одна из самых вкусных и питательных! Так что за сегодняшний разор, — он откусил кусочек от цуката, — винить надо только вас.
— Бросьте, благородный дон, меня успокаивать! — махнул своей книжицей Эгар, —Я понимаю вашу шутку, но если я ударю в грязь лицом…. Ах, как же я скучаю по тем временам, когда был простым кашеваром в походе на варваров. Тогда молодой король сидел в кругу простых солдат, грязных и мокрых, и последними словами ругал мою стряпню. И все было ясно и просто. Я пересаливал, и после завтрака, король злой, как черт, громил орду северных бродяг. За этот поход я был жалован дворянством, ибо…опять же, как сказал его величество – никто не мог меня так настроить на бой, как ты, кухарь хренов!
— Да, — вздохнул Дю Барта, — я вас понимаю, дон Эгар! Куда как проще, когда все ясно!
— А теперь? — продолжал Главный повар, одновременно делая пометки в книжке, — теперь, какая-нибудь, я прошу за выражение, сука, почувствовав пересол, спешит в Казначейство и пишет умную бумагу, причем так все поставит с ног на голову, что тамошние крысы хватаются за голову: Святой Антоний, нас обокрали!
— Но надеюсь, вы это не всерьез? — полюбопытствовал Дю Барта, поедая цукат.
— Пишут! Пишут, мать их! — возмущенно рявкнул дон Эгар, и движение на кухне на миг приостановилось, — Да и пусть пишут! — чуть тише сказал он, — Скажу вам по секрету, как другу, король приказал все доносы и кляузы на мою кухню отправлять в нужник. Он мудр, наш старина Хью! Эгги, тебя не должно тревожить мнение завистников и дилетантов! Смею уверить тебя, что так сварить простую кашу не сможет никто из них, сказал он мне. И он прав, Дю Барта, он прав! Кашу к завтраку я варю для него лично и так, как ни одна собака больше не сможет!… — тут дон Эгар прервал себя, — Простите меня, дорогой друг, но кажется, требуется моё вмешательство!
Крепкий толстячок, круглый как шарик, стремительно ринулся в другой конец огромной кухни, где два повара боролись с тушей целого оленя, пытаясь отрезать ему заднюю ногу.
— Чего возитесь, раззявы? — загремел его голос, — А ну-ка в сторону, пехота!
Короткий меч, видом больше напоминавший мясницкий тесак, оказавшийся в его руке, молниеносно взлетел и упал на несчастного оленя, отделяя обе его ноги. Дю Барта увидел, как дон Эгар метнулся к большим котлам, взял пробу, влепил кому-то затрещину и, размахивая руками, исчез среди кухонной прислуги.
Гвардеец поправил длинную шпагу и неспешно вышел в огромный зал, где и происходил собственно Большой прием.

  Принц Тем бешенным галопом преодолел недолгий путь от Гама до Педью. Подъехав к главной лестнице дворца, он соскользнул с коня и бросил поводья ближайшему слуге. Народ у ограды радостно загомонил, узнавая принца-хранителя, и он, повернувшись назад и сдергивая с головы шляпу, отвесил придворный поклон. Толпа взревела и восторженно зааплодировала своему любимцу. Мушкетеры у ограды взяли на караул, а гвардия на ступенях лишь косила в его сторону глазами, ловя взгляд блестящего принца. Тем быстро поднялся по ступеням. По пути, узнавая некоторых караульных, он кивал или негромко произносил “рад видеть”, хотя, конечно, кое-кого с удовольствием бы и придушил собственными руками.
  Оказавшись в парадном зале, где сейчас собрались почти все гости и король Хьюго Правдивый намеревался произнести приветственную речь, принц Тем с неудовольствием увидел, что его брат, дон Алафо стоит на месте справа от трона, а он безнадежно опоздал. Толпа была такой плотной, что пройти к трону и встать на свое, положенное этикетом место было затруднительно, да и, пожалуй, просто невозможно. Сделав все же попытку пробиться к королевскому помосту, он остановился где-то с края, потому что в этот момент его отец, кивнув брату Кьяссу сидевшему в кресле рядом, встал и сделал шаг вперед. Шум голосов, до сих пор разносившийся по залу мгновенно стих и в наступившей тишине король произнес:
— Дамы и господа! Я искренне рад видеть здесь сегодня почти всех своих друзей и верных подданных…
  Тут надо сказать, что Большие приемы устраивались, не так уж и часто. Примерно раз в полгода в столицу наезжали гости. Главным образом приглашались наиболее видные дворяне и государственные чиновники из ближних и дальних местечек Аара, Земли северных варваров, Западной равнины и Сопредельных областей. Приглашенные привозили подарки, дань и…доносы на своих врагов. Здесь, в шуме праздника, который обычно длился три дня, совершались выгодные сделки, смещались и назначались чиновники, выслушивались просьбы и награждались рьяные. Наконец, именно тут заключались самые завидные браки. Большинство гостей и везло своих недорослей в столицу, дабы устроить их судьбу, а заодно развеяться самим в таком нечасто посещаемом месте, как Королевский Дом. Поэтому когда принц протискивался сквозь толпу, многие провинциалы его не узнавали и грубо толкались, видя в нем, прежде всего, соперника перед троном. Тема это не раздражало, он прекрасно понимал, с кем имеет дело, и не считал необходимым затевать спор со своими будущими подданными.