Последний бог

Глава 1

Сознание вернулось ко мне не постепенно, а резко, будто кто-то щёлкнул выключателем в темной комнате. Только комната эта была бесконечной, жаркой и безмолвной. Я открыл глаза и увидел над собой небо, которого не должно было существовать.

Оно было фиолетово-багровым и мерцающим. И в центре этого неба, огромная, зияющая, немыслимая — черная дыра. Вокруг нее вращался аккреционный диск — сплющенное кольцо раскаленного газа и пыли, излучающее призрачный, холодноватый свет. Этот диск и был единственным источником освещения в этом мире, отбрасывающим длинные, искаженные тени. Свет был не таким, как солнечный — он казался безжизненным, театральным, лишенным тепла.

Я лежал на спине на чем-то твердом и шершавом. Песок? Я повернул голову. Ни деревьев. Ни холмов. Ни признаков воды. Только камни, небо и эта... дыра.

"Где я?"

Мысль была простой и оглушительной. Паника еще не пришла, ее опередил полный, абсолютный когнитивный сбой. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Это должен был быть сон. Слишком яркий, слишком детализированный, сплошной физический кошмар. Я попытался пошевелиться, и по спине пробежала волна боли — тупой и глубокой, будто меня перемололи в гигантской бетономешалке.

И тогда память ударила вспышками — ослепительными, болезненными, бессвязными.

Вспышка. Полоски галактик, как растянутая пряжа; звезды, рождающиеся и умирающие в мгновение ока; туманности, расцветающие и гаснущие. Сквозь все это — ощущение движения. Сквозь ткань самого пространства. Сквозь слои времени, которые цепляются за сознание, как липкие паутины.

Вспышка. Тишина, давящая, плотная тишина гравитационной колодца. Край черной дыры, не той, что в небе, а другой. Искривленный свет, образуя безумное кольцо вокруг абсолютной пустоты. Чувство, будто меня разбирают на атомы, растягивают в бесконечно тонкую нить — спагеттификация. Мысль: "Так вот как это". И кромешный ужас, чистый и первобытный.

Вспышка. Проход сквозь что-то вроде космической струны — невообразимо плотный и тонкий шнур энергии, от которого дрожит вся реальность вокруг. Или через облако странной темной материи, которая холодит душу.

Каждая вспышка оставляла после себя отголосок — физическое воспоминание о невыносимом давлении, о температуре, не имеющей названия, о чувстве полной утраты собственного "я".

И последнее, самое ясное, самое человеческое воспоминание, прибившееся к этим космическим обломкам:

Земля. Вечер. Моя квартира. Я не был астронавтом. Не был ученым. Я был самым обычным человеком. Сидел на диване, пил остывший чай, смотрел в окно на зажигающиеся огни города. Думал о работе, о невыполненных делах, о том, что завтра нужно зайти в магазин. Я даже не болел. Я не умирал. Не было аварии, катастрофы, взрыва. Был просто... момент. Мгновение между вдохом и выдохом. Между мыслью о чае и мыслью о сне.

А потом был щелчок. И это.

Я застонал, пытаясь встроить последние секунды нормальной жизни в этот адский пазл. Не получалось. Между "там" и "здесь" лежала пропасть, заполненная кошмаром перемещения, о котором у меня были лишь обрывки памяти. Как будто кто-то вырвал из книги моей жизни сотню страниц, склеил обложки и сунул мне в руки.

Шок начал отступать, уступая место ужасу. Холодный, липкий, подползающий от краев сознания. Он заполнял живот, сжимал горло.

Это не сон.

Я поднес руку к лицу, увидел мелкие царапины, почувствовал сухую пыль на губах. Тишина была настолько абсолютной, что в ушах начинал звучать собственный кровоток, и далекий, едва уловимый гул, исходящий от самого неба, от того гигантского водоворота.

Я закричал.

Сначала просто звук, вырвавшийся из пересохшего горла. Потом слово: "Эй!" Оно пропало в пустоте, не дав даже эха. "Люди! Кто-нибудь!" Я поднялся на колени, потом, качаясь, как пьяный, на ноги. Тело протестовало, каждая мышца горела. Я повернулся на месте, крича в разные стороны, в это багровое, больное небо, к той черной дыре, которая смотрела на меня, как слепое божество-циклоп.

Ничего. Только мой собственный, срывающийся голос, который тут же поглощался пространством.

Паника попыталась взять верх, затопить разум. Я сжал голову руками, пытаясь выдавить из нее логику, план, воспоминание о том, как сюда попал. Но там были только обрывки путешествия. Ни начала. Ни цели.

Вода.

Мысль прорезала панический туман. Примитивная, базовая. Если здесь нет людей, значит, нужно искать то, что позволит выжить. Воду. Хотя бы признак воды. Укрытие. Что-нибудь.

Я посмотрел на свои руки, на простую хлопковую рубашку, джинсы, кроссовки. Ни скафандра. Ни приборов. Ни запасов. Как я вообще дышал? Температура была высокой, но не смертельной. Атмосфера, видимо, пригодна для дыхания. Чудо. Или часть кошмара...

Я выбрал направление наугад — прочь от самого длинного участка тени, отбрасываемого странной скальной формацией. Просто чтобы идти. Чтобы делать что-то. Шаг. Еще шаг. Камни хрустели под ногами. Время потеряло смысл. Минуты сливались в часы, а может, и нет. Часы могли быть минутами. Небесное тело не двигалось, лишь диск медленно, неумолимо вращался вокруг своей вечной пустоты.

Я шел, спотыкаясь, мозг работал вхолостую, прокручивая обрывки прошлой жизни: лицо друга, вкус кофе, шум дождя по крыше. Каждая деталь казалась сейчас бесконечно далекой, драгоценной и потерянной навсегда. Я готов был отдать все, чтобы услышать этот шум дождя. Чтобы увидеть простое, синее, пустое небо.

И тогда, когда отчаяние уже начало кристаллизоваться в апатию, на горизонте что-то изменилось.

Сперва я решил, что это мираж. Галлюцинация от жажды и шока. Но нет. Контуры были слишком четкими. На фоне плоской равнины поднялась темная, зубчатая гряда невысоких холмов. А у их подножия — пятно. Пятно, отличающееся по текстуре. Более темное. И над ним легкая, едва заметная дымка.

Зелень.

Сердце заколотилось с новой, болезненной силой. Я почти побежал, забыв про усталость, спотыкаясь и падая, снова поднимаясь. Это могло быть все что угодно. Ядовитый грибной лес. Поле инопланетных кактусов. Но это было не песок и не камень!