Последний корруниец: Да здравствует король! - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора ForGloryOfIsis (самиздат)

Глава 1

Зимний вечер, в маленькой уютной комнате на небольшом мягком диванчике сидел мужчина. Пальцы правой руки нервно барабанили по полупустому стакану со спиртным. Вторая рука постоянно тянулась к угольно — черным взъерошенным волосам. Имя мужчины — Рон. Любой прохожий дал бы ему на вид лет двадцать — двадцать пять. Если бы не знал, что его внучке сегодня стукнет восемнадцать. Да и просто присмотревшись, можно разглядеть в его взгляде огромную усталость от жизни. Сейчас его задумчивый и слегка пьяный взор был устремлен на догорающий камин, в котором Рон словно пытался найти ответ, поддержку. Сегодня необычный день, и не только потому что у внучки важная дата. Им предстоял очень серьезный разговор, которого Рон панически боялся и с нетерпением ждал.

С кухни донеслись веселые женские голоса. Не узнать их просто невозможно, как и невозможно перепутать звонкий тоненький голосок внучки Рачоллы и зрелый, иногда переходящий на командный, голос дочери, Дианы. Отхлебнув из стакана, Рон одернул коричневый махровый халат, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Левой ногой запинал под столик две пустые бутылки, которые были приговорены за несколько часов до этого. Затем вновь принял ту же позу, в которой пребывал перед этим,и налил себе еще стакан.

Рон не шел встречать семью, так как знал, что Рачолла непременно зайдет сама. К тому же, хотелось отсрочить, хоть на минутку, встречу с дочерью. Она непременно засыплет обвинениями. Обвинит в небрежности и пьянстве, что, по ее мнению, недопустимо в столь важный день.

Через несколько минут дверь комнаты открылась, и в нее с широкой улыбкой и полным радости криком "дедуля-а-а-а!" зашла, раскинув руки для объятий, внучка. Ее длинные рыжие волосы, болтались из стороны в сторону, словно хвост лисицы. Рону неспроста пришла в голову такая аналогия. У внучке много общего с пушистым зверьком: ее хитрость тому подтверждение.

Рон даже не потрудился встать, но улыбку от радости встречи сдержать не смог. Он произнес:

— Привет, дорогая. С днем рождения…

Рачолла кинулась обнимать Рона. Их близость с самого детства девушки была сродни близости дочери и отца, сейчас же со стороны было похоже, что они и вовсе брат и сестра. Рачолла очень доверяла деду и делилась всем… Рон до сих пор с умилением вспоминал, как маленькая пузатая девочка взяла его своей маленькой ручонкой за палец и сказала свое первое слово «дида». Сейчас это была уже не та малютка, а взрослая девушка с характером и собственными взглядами на жизнь. Несмотря на это их близость нисколько не стерлась, как это бывает у представителей разных поколений.

— Уже наотмечался, — сказала Рачолла и покачала головой, поглядывая на валяющиеся под столом бутылки. В ее взгляде не было осуждения, лишь небольшое, еле заметное недовольство. — Подождал бы хоть нас.

Рон отвел глаза. Ему не было стыдно: он делал что и когда хотел, но в этот раз замечание внучки заставило чувствовать неловкость. Ведь сегодня ее праздник, и она явно была не очень довольна таким поведением дедушки. Рон попытался оправдаться:

— Так что же вас ждать? Ты не пьешь, мама твоя тоже не любитель. А отец твой где, как всегда на работе? — в последней фразе была нотка злорадства, он получал удовольствие от постоянного отсутствия зятя.

Рачолла села рядом с Роном, закинув ногу на ногу, и с некоторой строгостью сказала:

— Он старается ради нас. Маму уволили, ты же в курсе ее проблемы. Вот папе и приходится вкалывать на работе, чтобы нас содержать. Мы же не один раз это обсуждали, дедуль!

— У него вечно какие-то причины, все восемнадцать лет он не находит времени на тебя. Всё пытается золотые горы заработать. — Рон недовольно взмахнул руками, разбрызгивая в стороны содержимое стакана.

Девушка нахмурилась: она очень любила чистоту, а дедушка всегда ведет себя “так по-свински”. Но Рон продолжал говорить, не обращая внимания на недовольный взгляд внучки.

— А что в итоге? Ржавый "крузак" да двушка на окраине. А время потеряно очень много. Даже в твой день рождения, в свой выходной, он не соизволил хотя бы приехать вовремя. А чтоб отдохнуть — это для него вообще высший пилотаж.

Рачолла закатила глаза и положила худенькую ручку на плечо Рона, как бы успокаивая.

— Он делает то, что должен, заботится о нас. Одними словами не наешься, да и за квартиру ими не заплатишь. Пойдем лучше к маме, будем на стол накрывать.

Этот разговор у них повторялся уже не первый раз. И всегда заканчивался одним и тем же. Но Рон не мог не говорить об этом, его бесило отношение зятя к Рачолле.

Он нехотя встал, поставил стакан на стол, прижал к себе внучку, потрепал ее за рыжеватые волосы и сказал:

— Ну веди, именинница.

Вдвоем они зашли на кухню, где разбирала пакеты довольно высокая девушка. Схожесть Дианы и Рачоллы была феноменальна. Те же рыжие волосы, те же зеленые глаза, та же необычная форма губ, создающая иллюзию, что она чем-то недовольна. Тем удивительнее было, что от Рона у Дианы не было практически ничего, за исключением узких вытянутых скул.

— Привет… Хоть бы оделся нормально и побрился! У внучки важная дата, а ты выглядишь как портовый грузчик, — первым, что Рон получил от дочери, ожидаемо, стали упреки.

Да, он не так часто позволял себе выглядеть как бомж с вокзала. Правда, сейчас все его мысли занимал не внешний вид, а предстоящий разговор с внучкой. Рон плюхнулся за пустующий обеденный стол, на котором вскоре появится множество блюд для празднества в честь Рачоллы.

— Как моя внешность влияет на магию прекрасной даты и атмосферу праздника? Или "портовому грузчику" не место этом торжестве?.. — и улыбнулся, пристально наблюдая за реакцией девушек. Диана развернулась лицом к Рону, облокотилась на кухонный уголок, смотря в глаза отцу, и прищурившись. Она, похоже, сразу поняла, что он просто в «дрова».

— Уууу, так ты уже и накидался, как "портовый грузчик”, — с негодованием констатировала Диана, снова принимаясь разбирать пакеты.

Глава 2.

Рон вышел на крыльцо и плюхнулся прямо на заснеженные ступени. Подняв голову, он задумчиво оглядывал затянутое облаками зимнее небо, пытаясь разглядеть звезды, ведь где-то там то, за что он бился всю жизнь… терял близких: жен, детей, друзей…

В вечерней тишине, под крупными хлопьями ледяного снега пьяная дымка начинала отступать. Нахлынуло осознание того, как неправильно себя вел. Он считал ,что Джереми не достоин быть частью его семьи. Но даже перед собой не мог с полной уверенностью ответить, почему. Наверное, потому что беспечность, в каком-то смысле безответственность Рона однажды перевернула жизнь Дианы с ног на голову. За что до сих пор вина пожирала его. И теперь Рон хотел лучшего дочери, а Джереми совсем не казался мужчиной мечты. Слишком своенравный, с неправильным отношением к жизни. Материальные блага ставит выше душевного комфорта.

За спиной послышался щелчок замка. Из дома, закутавшись в плед, вышла Рачолла, села рядом, молча накинула на деда плед. Выглядела умиротворенной. Видимо, не держала зла на него. Тем не менее, он решил извиниться.

— Ты не сердишься? — Рон прижал к себе внучку и потрепал ее за плечо. — Я предал твое доверие.

— Да нет, дедуль, зря, конечно, ты папу так накидываешься, это ему стоит на тебя злиться. Мама говорила, что вы с самого начала не ладите, — голос Рачоллы звучал мягко. Несмотря на это, в глазах можно было уловить обиду, что Рон не замечал еще минуту назад.

— Тем более, в тебе столько алкоголя, что к твоим словам в принципе серьезно относиться нельзя… а насчет Майка… — Рачолла взмахнула волосами, стряхивая снег. — Давно пора было рассказать все папе. Зря я от него скрывала…

— Какая ж мама у тебя молодец, такую мудрую не по годам дочь воспитала, — и они продолжили болтать ни о чем, словно не было никакой ссоры с Джереми, оскорблений в его адрес. Рон знал, что Рачолла снисходительно относится к выпадам Рона, редко замечает их. Не потому что она винит в чем-то отца или согласна с дедушкой, а потому что оба они ей дороги и принимать чью-то сторону она не хотела, так как примирить их — это невыполнимая задача, над которой даже Диана давно перестала биться.

Тем временем на кухне кипел спор. Джереми очень эмоционально высказывал свое недовольство отношением Рона к нему, но еще больше его возмущало то, что Рон высказывал это недовольство при Рачолле. Диана с холодным равнодушным взглядом молча выслушивала претензии. Уже в который раз. Это давно рутиной.

— Вот что он за человек такой? — почти крича сказал Джереми. — Неужели ему спокойно не живется, в любом разговоре он пытается меня подковырнуть, оскорбить! Я даже не совсем понимаю, чем вызвано такое отношение, чем я его заслужил? Жену ему найти надо, достал уже!

Диана пыталась не обращать внимание на слова мужа, лишь, игриво изогнув брови, смотрела на него, пытаясь сексуальным взглядом отвлечь от неприятной темы. Но, Джереми не успокаивался.

— Может быть, ты с ним уже поговоришь?

— Думаешь, я не пыталась? — Равнодушно ответила она. Затем, маняще вертя бедрами, подошла и села к нему на колени, обняв за шею. Диана давно для себя решила: пусть ругаются, пока это не переходит в драку и пока они не впутывают Рачоллу. Сегодня же случилось одно и почти случилось второе. Лишь поэтому пришлось гаркнуть на отца, за что она чувствовала себя немного неловко, ведь он ей не просто отец.

— Просто игнорируй его, — Диана, пожал плечами. Банальным ответом она пыталась как можно быстрее свести разговор на нет.

— Игнорировать? — взбрыкнул Джереми — тебя не оскорбило то, что он сказал про нашу дочь и тебя?

— Давай забудем уже об этом, — томно сказала Диана и с наигранной застенчивостью посмотрела в карие глаза возлюбленного.

Ее рука чувственно скользнула на внутреннюю часть бедра Джереми, а губы нежно прикоснулись к его шее. Пришлось применить весь свой шарм, чтобы закончить, наконец, разговор. Она понимала недовольство мужа. Рон фактически назвал его рогоносцем. Все, включая Рона, знали, что Диана верна своему избраннику. Ведь Джереми стал первым мужчиной, которого она подпустила к себе, за много лет

Джереми с удовольствием поддался порыву страсти. Прильнул к шее любимой. Возбужденное дыхание мужа пустило по телу мурашки. Коротко поцеловывая шею, губы Джереми двигались вниз, по направлению к блузке, а его грубая здоровенная рука проникла под коротенькую ”клерковскую” юбку, где с силой сжала бедро, едва не разорвав колготки. Мощным резким движением Джереми встал, подняв Диану и усадил на стол, где их губы соединились в влажном поцелуе. Продолжая игру она обхватила его за талию ногами. Несмотря на длительность отношений, страсть между ними пылала, будто первый месяц вместе. Что не удивительно. Диана оставалась все той же молодой стройной девушкой, что и двадцать лет назад, а Джереми был хорош… во всем, и с возрастом становился только лучше. Но сейчас было не время предаваться похоти. Короткий всплеск страсти был лишь инструментом отвлечения Джереми, чтобы он, наконец, забыл про Рона.

— Вижу, ты успокоился, — хихикнула Диана .— Тогда давай звать остальных и сядем уже отмечать. — девушка подмигнула мужу, прикусывая нижнюю губу и намекая, что позже, когда они останутся вдвоем, она непременно исправится. — Только обещай, что хотя бы сегодня вечером будешь смотреть сквозь Рона, не порти доче праздник. С Роном и так-то спорить бесполезно, а уж с пьяным — подавно.

Джереми раздосадовано вздохнул, кивнул и прокричал в сторону двери:

— Доча, за стол!

Несмотря на неприятные обстоятельства, праздник прошел отлично, мужчины пытались не вступать в перепалку и просто игнорировали друг друга. Рону это давалось непросто. Не так часто ненавистный зять посещал его жилище, чтобы упустить возможность поругаться. Но он старался ради Рачоллы. Через некоторое время, когда все захмелели, и на сон начал нависать над помутненными сознаниями, Рон запел. И Джереми, и Рачолла смотрели на него с подозрением, с неловкостью. Текста никто из них не понимал. Лишь Диана иногда подпевала, рассыпаясь в заливистом смехе.

Глава 3.

Глава 3

Едва зайдя с улицы Рон вздрогнул. Разница тепло кузницы, контрастировавшее с морозом улицы, пустило телу легкую дрожь.

Рейчел неспеша растягивала верхние пуговицы бежевого пальтишка, оглядывая разбросанные тут и там инструменты и заготовки. Рон подошел к ней сзади, помогая избавиться от лишней одежды.

— Интересная у тебя работа.Тяжелая,наверно?

— Привык уже. — Рон пожал плечами.

Настала пора переходить к главному. Предложить поужинать. Эта часть не оговаривалась, а, значит, будет сюрпризом.Насколькоприятным оставалось загадкой. Все же, казалось,что она оценит такой жест, судя по тому,как тщательно готовилась к этой встрече.

— Я позволил себе приготовить ужин, не хочешь перекусить? Ты с учебы, мне показалось, что будешь голодна — повесив пальто на вешалку он указал на дверь соседней комнаты.

— Ты даже не представляешь на сколько — ответ прозвучал одухотворенно, но, в голосе не ощущалось удивления. Будто ждала чего-то подобного. Закралась мысль: все ли идет по плану? Или план Рона это план Рейчел?

В соседней комнате ждал ужин, приготовленный Рачоллой. Несколько, простеньких салатов, холодная закуска, да пару бутылок шампанского. Украшал столик букетик из лилий, что явно намекал на направленность ужина.

Рейчел остановилась, так и не подойдя к столу. Щеки залились румянцем. То ли от стеснения, то ли из-за жары, нагнетенной еще не остывшей печью.

— Да я смотрю ты со всей серьезностью подошел к делу — руки, будто забыв где их место, дернулись за спину, но, не продержавшись там долго, вернулись на живот, невинно складываясь в замочек.

Рон молчаливо кивнул и отправился перееодеться. В комнате, что сооружена тут для плотских утех, была чистая одежда. Садиться ужинать в грязном кузнечном фартуке стало бы перебором.

Вернувшись, Рон обнаружил подругу сидящей ща столом. Она бегала взглядом по комнате, изучая верстаки.

С эпичным бабахом Рон открыл бутылку шампанского и налил в хрустальные фужеры на тоненькой ножке. Только после этого девушка принялась за еду. Совсем не по - дамски: набивала щеки так, будто боялась, что еду могут отнять. Похоже, очень голодна. Видимо не успела поесть. Или не стала намеренно?

— Как день прошел? - Рон же не спешил приниматься за еду. Лишь маленькими глоточками попивал приторное шампанское, ловя себя на мысли, что куда приятней было было заменить его виски.

Рейчел, быстренько дожевав, отложила вилку и хитро улыбнулась.

— Да как всегда. А необычное ты место для ужина выбрал…кузница. Аслог говорила, что ты тут живёшь практически, и гостей, обычно тут принимаешь.

— Так ты же кузницу посмотреть хотела? Вот, подумал, ужин тут порадует тебя. Атмосферно так…

Говорить про Аслог не хотелось. Даже вспоминать. Их короткие отношение задели чувства Рона. Своим окончанием. И не потому, что он к ней что-то испытывал. Поэтому Рон аккуратно перевел тему на более приятную. Интересовался планами на завтрашний день, учебой. Рейчел вела себя спокойно, в прочем, как и всегда при их встречах. Правда, румянец с щек так и не сходил. Похоже, эта встреча волнует ее сильнее прочих. Как и самого Рона. Впервые они остались один на один.

Выпитое давало о себе знать, и чем больше алкоголя употредлялось - тем смелее становились взгляды. Стеснение растворилось в выпитом. И теперь брови Рейчел каждый раз, с намеком приподнимались. В бесстыдных гляделках удалось уловить множество деталей, которые раньше не замечались: например проколотые в два ряда уши. Раньше Рон этого не замечал, из - за густых распущенных темных волос. Правый край правой брови несколько отличался. Даже через слой косметики удалось разглядеть небольшой шрам.

После подробного изучения мельчайших деталей в голову закралась мысль о том, насколько же она хороша собой. Да и в общении весьма приятна. Скромная, недоступная, знающая себе цену. Та, с кем в кровати будет хорошо не просто из-за сексуального тела, но и потому, что заслужить интерес такой дамы весьма и весьма сложно. Она серьезно относиться к отношениям с мужчинами. Все усложнялось тем, что совсем недавно она пережила тяжелое расставание, из-за измены ее парня…с Аслог. Но, по большому счету, это не сильно волновало Рона. Сегодня он намеревался взять ее.

Допивалась вторая бутылка шампанского, как Рейчел заметила на стене щит с двумя скрещенными мечами. Щит Рона, из его мира. С семейным гербом в виде вьющейся вокруг розы кобры, с оскаленными зубами.

– А это что? Какой удивительный рисунок. Можно посмотреть? – Рейчел отложила вилку и подошла к верстаку, над которым и висел щит.

– Да это мое хобби, кую всякие фэнтезийные штучки – Пришла пора действовать.

Рон подошел сзади, положил руки ей на бедра, прижался всем телом и положил подбородок на укрытое белой блузкой плечо девушки. Ноздри схватили аромат распущенных волос. Интуиция не подвела. Волосы действительны совсем чистые, Помыты недавно. Рейчел слегка вздрогнула, но не сказала ни слова, не шевельнулась, продолжая смотреть на щит. Крепость сдалась почти без боя. Дыхание девушки участилось, даже старательные попытки скрыть это не могли сдержать разгорающуюся страсть: Рейчел тихонько терлась затылком о лицо Рона. Так случился их первый, настолько близкий контакт. Ограничиваться этим Рон не собирался. Сегодня они покорятся страсти. Без стыда и сомнения его рука медленно, нежно, но настойчиво проникла под блузку, где остановилась на несколько секунд, даря ласки животу, чуть ниже пупка.Ее живот резко втянулся,а с губ сорвался чуть приглушенный вздох. Тело оказалось полностью во власти его рук. Ни один мускул на ее теле не решался даже пошевелиться, боясь прервать разгорающийся любовный пожар. И Рон продолжал исследовать разгоряченное тело. Рука достигла груди, преодолев сопротивление плотно сидящего бюстгальтера. Лишь тогда последовали действия от покорной любовницы: ладонь схватила руку Рона, не давая отпустить затвердевшую грудь.

Глава 4

Рон начал рассказ с происхождения своей расы. Коррунийцы самая развитая раса во всех сферах, и невероятно воинственная. Они подмяли под себя остальные расы остальных, сделав рабами. Даже Ама — Тае, которые могли рожать им детей, были, фактически, на неофициальных правах рабов. Практически в каждой семье жестоко избивались и использовались как прислуга. Не поддались разве что орки, которые жили многочисленными маленькими племенами в горах, кочевали и постоянно воевали между собой. В дела других рас орки вмешивались крайне редко, а коррунийцы считали, что гоняться за ними, все равно, что гоняться за ветром в горах. И просто игнорировали, хотя при возможности, не отказывали себе в удовольствии вырезать племя — другое. Кроме орков самостоятельно жили гномы, чьи города располагались слишком далеко от границ Коррунила. Так же сыграла роль торговля. У коррунийцев хорошие кузнецы были редкостью. А гномы умели производить так нужное коррунийцам проводящее ярость оружие, которое они использовали для коррунийской казни, в войне с богами. Дело в том, что правильно выкованное оружие, из правильного металла. Если пронзить им любое существо, и в этот момент прокричать ярость, оно вырывало душу из существа, вне зависимости от расы, в том числе божественные души. Любая душа, после обычной смерти, отправлялась к своему богу, и продолжала служить ему на небесах. Если существо при жизни не поклонялось ни какому богу то просто блуждала в муках по миру. При смерти от коррунийской казни — душа вырывалась из тела со страшными муками, и не отправлялась к богу, а отправлялась в коррунийский ад. Корунийский ад — это особый астральный план, в котором жили павшие коррунийцы. Убитые с помощью коррунийской казни служили там рабами. Этот план был отвоеван у богов при первой войне. Тогда коррунийцы вторглись с огромной армией на план богов, и уничтожили практически всех. В этом им помогла полная неуязвимость к божественной магии и проклятиям. Любая другая раса пала бы за считанные минуты. Боги признали поражение, и пообещали больше не лезть в их жизнь. Долгое время жизнь текла относительно мирно. Коррунийцы упивались муками остальных рас. Им нравилось приносить боль. Звуки их ярости обращали в бегство любую армию, а те со смехом догоняли их и вырезали. Коррунийы непревзойденны в боевом искусстве, ведь ребенок раньше учится держать меч, чем читать. Но скоро это надоело, и вновь разразилась кровавая война, дабы в этот раз вырезать всех, и самим стать богами. В это время и родился Рон. В семье весьма уважаемого гвардейца и обычной Ама — Тае. Отношения в семье были теплее, чем в других семьях, если можно так сказать. Отец не издевался над матерью. Использовал как кухарку и любовницу. За что Белла боготворила мужа. Когда у них, наконец, родился Рон — радость сблизила их еще больше. Тогда отец даже позволил матери поужинать вместе и купил ей кольцо. Но это длилось не долго. Когда Рону исполнилось три, отец погиб в жуткой резне. Твари, посланные богами, и верные богам люди, устроили засаду небольшому отряду коррунийцев, которые возвращались с очередной карательной операции. Разразилась кровавая расправа. Не так часто богопоклонники одерживали победу. И при каждом таком случае вдоволь отрывались на своих врагах. После боя уже было невозможно отличить, где чьи останки. Так что у отца не было даже могилы. Отец был уважаемым воином, имел знакомых в верхах, которые после его смерти выделили матери, Белле, и Рону земельный участок с рабами. Где можно спокойно жить, ни в чем себе не отказывая.

Рон прожигал свою молодость. Днем, как любой порядочный корруниец, проводил на тренировках по ближнему бою, а вечерами кутил в таверне. В бою имел довольно впечатляеющие успехи. Таких как он называли: "двуправорукий". Рон одинаково хоро владел обеими руками. Меч было его любимое оружие. В любой из техник: два меча , меч и щит, или просто один меч. Рон одинаково хорошо владел ими всеми. Но, пожалуй, главный талант заключался во владении щитом. За умение не только защищаться, но и сражать им Рон ни раз удостаивался похвалы наставников.

Со сверстниками не особо складывались отношения, Рону не нравилось издеваться над рабами и резать им головы, чем занималось большинство молодежи. Зато с молодыми Ама — Тае отношения шли на ура, просто потому, что он общался с ними как с девушками, а не как с инкубаторами. Из — за чего ни раз ввязывался в драки. Бил — получал, в общем обычная молодость. По закону Коррунила, любой корруниец, как только его тело достигало пределов роста, должен был пройти проверку на умение вызывать в себе ярость и быть приписанным к полку, для войны с богами. Белла ждала этого дня с нетерпением, хотела, чтобы он стал таким же великим воином, как его отец. Рон не разделял ее желаний. Не видел смысла в этой войне, да и вообще, ему было противно устройство этого мира. Слишком уж неоправданно жесток он.

Вчера, полдня, Рон провел над помойной ямой, а еще полдня лежа в кровати с жуткой ломотой в теле. Это верный признак того, что тело достигло пределов роста. Сегодня он чувствовал себя отлично, и предстояло явиться на приписку. Белла с раннего утра суетилась над праздничным завтраком. Ее радости не было предела. Сыночек вырос, и наконец пойдет на Великую Войну.

Их дом находился в часе пути от центральной площади. Небольшой, одноэтажный, каменный домик коричневого цвета, стоявший посреди плантации зерновых и кормовых культур. Внутри три комнаты. Прихожая приводила прямо в небольшую кухню, с широким, с пол стены, окном посередине, из которого постоянно заносило запах свежих посевов. Через него видно, как на полях крутятся рабы разных рас. В раннем детстве Рон проводил тут много времени, наблюдая за рабочими и придаваясь сладким мечтам о другом, справедливом мире.

В дальнем конце кухни располагалась дверь, ведущая в комнату Рона, а ближе к входной двери вход в мамину комнату. Жизнь была тихой и спокойной. Что устраивало и мать Рона, и его самого.

Глава 5

Разбудил настойчивый стук. Слух содрогнулся от голоса матери:

– Сынок? Спишь? К тебе пришли.

Взгляд тут же устремился в окно. Легкий, вечерний солнечный свет не щипал глаза. Сон продлился достаточно долго, но лишь каплю умалил утренние переживания.

– Иду! – Недовольно прокричал в ответ Рон, потирая сонные глаза. Желание вставать отсутствовало напрочь. Хотелось продолжать обнимать подушку, погрузившись в сонное небытие.

Шаркая ногами по полу он открыл дверь и вздрогнул.

– Я нарядилась, значит. Сижу,ё жду его, как дурочка. А он тут спит. – Теплым, лелеющим голосом произнесла Кайлесса.

Серое, подчеркивающее каждый изгиб талии платье, едва доходило до серых туфель, на высокой шпильке. Из - за спины величественно вздымались крылья. А глаза…теперь получилось разглядеть их в полной мере, за отсутствием очков. Слегка прикрывала лишь свисающая, кажущаяся единым полотном, челка. Сердце на несколько мигов замерло, чтобы вновь заколотиться, теперь уже в неудержимом ритме. Кайлесса пришла сама. Признаться, он сам уже и думать о ней перестал. Неужели не отпугнул статус Рона?

– Кайлесса, я... – запинаясь произнес он, но тут же был перебит.

– И слышать ничего не хочу! Ты же джентльмен, как мне показалось. Тогда почему заставляешь девушку ждать? – она надула щеки и слишком уж картинно топнула ногой.

Даже несмотря на всю ту наигранность, Рон не нашел в себе силы противостоять такой настойчивости. Быть может действительно надо развеяться. Прогуляться. За это же говорил и воодушевленный взгляд матери. Она едва заметно кивала в сторону его комнаты, как бы намекая, чтобы шел переодеваться.

Во время переодевания его вновь поглотили мысли, но теперь уже не про свой печальный статус. А про Кайлессу. Почему она пришла? Зачем дочери генерала связываться с птенчиком? Время непременно даст ответы на вопросы.

Даже самый красивый наряд Рона блекнул на фоне шикарной, царственной Кайлессы. Она гордо вышагивала по улицам, собирая на себе взгляды. Несколько коррунийцев даже было бросали пошлые фразочки, но не позволяли себе большего. Повязка на руке девушки давала ясно понять что их может ждать.

Куда отправиться выбрала Кайлесса. Невероятно дорогое заведение, для сливок общества. Туда вход только стоит столько, сколько Рон с друзьями просаживали за неделю в простой таверне. И он не знал как сказать об этом. Что он не просто птенчик, а, к тому же, и нищий, в сравнении с ней, птенчик. Всю дорогу он мягко пытался повлиять на это решение, пойти в другую таверну. Уже подходя, Кайлесса бросила на него кокетливый взгляд и улыбнулась, закусив краешек губы.

– Не бойся, герой. Сегодня я плачу.

И она расплатилась, отсыпав вышибалам у входа приличную горсть монет. Рона пожирал стыд. Не только заставил ее саму прийти за ним, но и платит теперь еще. Блестящее первое свидание…

Они вошли, и увиденное заставило остановиться, раскрыв рот. Не таверна, а дворец. Стены богато обиты бархатом, как и резные, позолоченные стулья. Запах свежести щекотал нос. Удивительно, но напрочь отсутствовали посторонние запахи. Ни запаха еды, ни запаха дорогих духов немногочисленных посетителей. Ничего, что могло бы отвлекать влюбленных друг от друга. Даже музыка звучала тихо, приглушая разговоры отдыхающих. А одежда рабов - официантов…Рона бы и официантом сюда не взяли, в его костюмчике. И все это мешало ему продолжить путь.

– Эй! – наклонившись прошептала Кайлесса. И рука ощутила холодное прикосновение. Она ненавязчиво потянула застывшего Рона за собой. – Пойдем!

– Может в другую пойдем? Я не из такой богатой семьи, как ты.

Несколько запоздало, но силы нашлись, чтобы сказать это. Лучше опозориться сейчас, чем после ужина, когда за него будет расплачиваться девушка.

– Да плачу я! Расслабься, завтра ты за меня заплатишь…И вообще, слушай, у нас свидание? Так не порти впечатление о себе своей душностью. – Кайлесса потянула за руку еще настойчивей.

Слова девушки снова пристыдили Рона. В самом деле, мало того, что без денег, так еще и ведет себя так. Проглотив сомнения и стыд он пошел за Кайлессой. У столика обогнал ее и выдвинул стул, приглашая сесть. Учтивый жест заставил девушку улыбнуться и исполнить реверанс, перед тем, как занять свое место.

К ним тут же подбежал эльф - официант и почтительно поклонившись протянул книжечки. Рон не знал, что это. Впервые видел. Даже не раскрыв решил спросить прямо, чтобы вновь не попасть в неловкую ситуацию.

– А это что?

Кайлесса мелодично, но скромно засмеялась, врезавшись в Рона снисходительным взглядом.

– Это меню. Там написано, что ты можешь заказать.

Рон раскрыл меню и уткнулся в него, даже не начав читать, просто скрываясь от чужих глаз.

– Странная штука. Ни в одной таверне такого не видел.

– Это не таверна, это ресторан! Заказывай давай. – глупость Рона снова вызвала у Кайлессы издевательский смешок.

Нужно как то сглаживать эту неловкость. Щеки горели, и, наверняка, сейчас покраснели. Нужно быть джентльменом, нужно быть мужчиной.

– Заказывай ты. Это право дамы. – он попытался принять уверенный вид. Выпрямился и расправил плечи.

Кайлесса в ответ подленько захихикала, спрятав нижнюю половину лица за меню, и выглядывая оттуда.

– Опять мимо. Первым заказывает тот, кого пригласили. Так что заказывай, герой. Я научу тебя манерам. – Она фривольно подмигнула.

Не в силах смотреть в преисполненные озорством глаза Рон снова спрятался за меню. Теперь уже целиком. Наконец, удалось разглядеть и его. В миг накрыла новая волна ступора. Цены заоблачные. Из всего обилия представленного у Рона хватало лишь на чашку кофе…на чашку из под кофе…выпитого другим посетителем. Еле слышно хмыкнув, он принялся рассматривать блюда. Названия не говорили совершенно ни о чем. Ни одно из блюд не приходилось видеть раньше.

Глава 6

Вскоре показалась и таверна. Куда скромнее того шикарного ресторана. Простое деревянное здание, довольно старое, но содержащиеся в относительном порядке. Место отдыха среднего класса. Сегодня, к счастью, не многолюдно. Будний день, а значит есть вероятность, что Кайлессу, явно не вписывающуюся по внешнему виду в сие заведение, не будут задирать другие коррунийцы. Да здешние постояльцы, по большей степени, знали Рона. С некоторыми приходилось даже драться. И тут уж точно получится постоять за свою девушку. До сих пор он не мог свыкнуться с этой мыслью..у него появилась девушка…

Едва они зашли, как Кайлесса остановилась, смотря в пол, приподняв брови.

– Что такое? – Рон остановился следом.

– Ты видел пол? Судя по запаху и виду…на нем кто-то сдох…а потом разложился…прям тут, похоже… – Она скривила лицо, полное отвращения.

Пол действительно отталкивал своим видом. Почерневшие доски, местами прогнившие. В дыры получалось увидеть голую землю, на которой валялись огрызки уже заплесневелой, полусгнившей еды. Запах полностью соответствовал увиденному. Заставлял девушку с неприязнью морщиться, шевеля носом. Но, есть тут местечко, как раз свободное сейчас, где сквозь раскрытое окно задувал ветерок, изгоняющий смрад.

– Я понимаю, как это выглядит. И тебе не место в таких местах, но, поверь, тут есть кое - что, что сведет тебя с ума. В этой таверне готовят сногсшибательные свиные стейки. Хозяин свиней на заднем дворе держит. – недовольное лицо Кайлессы вынуждало все больше и больше сомневаться в правильности выбора таверны для свидания.

– Прям тут и выращивает, похоже… – Кайлеса носочком туфельки ковыряла трухлявый пол, то и дело поднимая взгляд на Рона. Хоть выражение лица и говорило о отвращении, глаза заставляли сомневаться. В них ясно читалась кокетливость.

– Ладно, пойдем в другое место. – он устало вздохнул и направился к выходу, в голове перебирая знакомые таверны, с более благополучной обстановкой. На самом деле, любая таверна выглядила приличней этой. Но, такого мяса как тут, нет ни в одной.

Девушка преградила путь, положив ладони на плечи. Облизывая блестящие розовое губы она сыграла бровками.

– Да что ты начинаешь? Неси свое хрючево. И поила свиного не забудь.

Рон вспылил. Сделав шаг назад раздраженно развел руками.

– Да почему свиного - то? Откуда такая предвзятость? Не нравится тут - пойдем отсюда.

Кайлесса засмеялась, подогнув ножки, и спрятав улыбку за ладонью.

– Ты еще милее, когда злишься. Расслабься ты. Я ни какая-нибудь белошвейка. И поила свиного попить не прочь.

Она обогнула Рона и подойдя к столику у окна плюхнулась, развалившись на стуле, будто завсегдатай подобных заведений, с слегка бандитским выражением лица. Лишь теперь до Рона дошло. Она просто заигрывает. А его поведение вновь как у зануды. Раскричался еще, руками махал…

Желая исправить очередную ошибку, Рон отправился к барной стойке, на которой засыпал грязный, пьяный трактирщик. Они знали друг друга достаточно давно. И Рон знал, что Нимел в любом состоянии приготовит такой стейк, который не способен сделать ни один признанный повар самого дорогого ресторана. Нашептав ему вкратце историю, что пришел с девушкой и хочет ее удивить, Рон попросил два самых лучших стейка. Тавернщик, похоже, и половины рассказа не слышал, а другую половину просто не понял. Но, суть уловил: принести два стейка. Вернулся через несколько минут, с ароматными, жирненькими кусками мяса, что еще шкварчали в тарелках. Схватив их в одну руку, и две кружки самого дорогого эля в другую, Рон пошел за столик, к уже заскучавшей Кайлессе. Она угрюмо смотрела в окно, накручивая прядь волос на палец.

– Вот! Попробуй. Наешься хоть. Ни то, что те тараканьи порции в ресторане. – он толкнул тарелку к девушке, и поставил рядом кружку. – Забудь все, что ты пробовала до этого. Этот кусок мяса разделит твою жизнь на “до” и “после”.

Кайлесса потерла ладони и взяла столовые приборы, придирчиво разглядывая стейк, выбирая с какой стороны лучше начать.

За спиной раздался скрип двери и знакомый голос:

– Рон, скотина! Опять без нас пьешь?

Рон на мгновение закрыл глаза, осознавая как же он влип.

– Извини, посиди минутку, пойду прогоню этого придурка.

Он встал и направился к двери, давя взглядом единственного друга, коррунийца Хелларда. С ним пришли и его жена, молчаливая, зажатая Ама -Тае, по имени Нелли. И племянница. Алум - Азет, с которой Рон крутил непонятный никому роман.

– Не ори ты! Я там с девушкой сижу, давайте я к вам позже присоединюсь. – Рон как мог избегал взгляда белокурой Алум - Азет.

– Вот как? Друга на девку променял? Моя племяшка не дает, да? Расскажи хоть куда попал? – Хеллард, как и всегда говорил слишком громко. Его речи слышали, наверно, все присутствующие. Включая Кайлессу.

– Потом расскажу, а сейчас я с девушкой посижу, хорошо? – больше всего пугало то, что Хеллард сейчас напросится к нему, и свидание окончательно пойдет коту под хвост.

– Дело твое. Но, потом давай к нам? Алум-Азет мне второй день про тебя балаболит. Понравился ты ей. – он произнес это так, будто сама Алум - Азет не стояла сейчас рядом. И этим высказыванием вызвал на щеках племянницы румянец. Однако, слова Рона о том, что Кайлесса его девушка, никак не повлияли на Алум-Азет.

Рон пытался даже не думать о ней. Все мысли заняты спасением почти мертвого свидания.

– Вы чего там стоите? Идите за стол! – раздался радостный голос Кайлессы.

Вот как раз этого бы и не надо, но, теперь Хелларда уже не остановить.

– Вот! Хоть кто-то додумался. Пошлите, девчонки! – он довольно потер руки и двинулся к Кайлессе.

Глава 7

В безвременный сон без сновидений ворвался грубый мужской голос, от которого сотрясались барабанные перепонки.

– Кайлесса, ты тут?

Девушка вскочила с кровати, скинув одеяло на пол и испуганно завертела головой. Затем окинула взором полуобнаженное тело.

– Вот же черт! Где платье?

Рон рывками задышал, спросонья осознавая произошедшее. Похоже, там, внизу, сам генерал Реликант. И вряд ли он будет радушен к тому, кто украл его дочь на всю ночь Да еще и довел до такого скотского состояния. Грязные волосы Кайлессы слежались, превратившись в безобразную копну. Тело, как и нижнее белье, покрыто сладкими, темными разводами. Пахло в комнате так, будто тут ночевала не дочь генерала, а какой - нибудь раб-забулдыга.

Рон вытащил из-за спины платье и протянул, избегая взглядом обнаженное тело. В голове строилась картина, как Реликант увидит ее такую. Наверняка заподозрит, что над любимой дочуркой надругались, и перережет всех, кому не повезло оказаться в таверне.

– Я провожу! – Уверенно произнес Рон. Остальным, особенно Алум-Азет, страдать не нужно. Рон это заварил - ему и расхлебывать.

– Нет-нет! С обоих шкуру спустит, сиди тут и не высовывайся. – Как-то отстраненно произнесла девушка. За спиной послышался стук каблуков по полу. Похоже с платьем она справилась и теперь обувалась.

Лишь сейчас Рон позволил себе обернуться и посмотреть на нее. Ее лицо переполняла тревога, соседствующая с задумчивостью. Быть может, она и права. Отца знает лучше и сможет его успокоить От смерти Рона вряд ли кому-то станет легче.

– Но, он же не поверит, что ты тут одна была.

Тут дверь распахнулась, заставив и Рона и Кайлессу испуганно подпрыгнуть. К счастью, это был не Реликант. А взъерошенная, в наспех, наперекосяк надетом платье, Алум-Азет. Она круглыми, как медный пятак глазами, смотрела на Кайлессу.

– Она знает, кто ты. - поспешил успокоить Кайлессу Рон. И тут же получил заинтересованный взгляд.

– Может…она меня проводит? Папа не тронет девушку.

Прижавшаяся к двери Алум-Азет бросила короткий взгляд на Рона, затем быстро закивала.

– Хорошо.

– Я знаю, что ты тут! Спускайся, иначе я поднимусь и перебью всех, кого встречу! – Голос отца звучал все яростней, давая понять, что медлить больше нельзя.

Алум-Азет схватила Кайлессу за руку, пытаясь изобразить давнюю подругу. Та, в свою очередь, предприняла безуспешную попытку хоть как-то привести в порядок мятое, грязное платье, водя по нему ладонью.

Вместе девушки открыли дверь. Кайлесса больше не обронила ни слова, чем подтверждала самые страшные догадки Рона, не позволяя ему молчать.

– Я зайду вечером? – Прошипел Рон в уже закрывающуюся дверь. Надежда теплилась в его сердце, не позволяя отпускать ту, кто так сильно запала в душу. Сейчас страх потерять ее навсегда, заглушал страх встречи с ее отцом.

– Не надо. Я сама зайду. – Второпях ответила она и скрылась за дверью, оставляя Рона в размышлениях.

Он опустился на стул и обхватив руками голову впился ногтями в затылок. Неужели это все? Не обняла на прощание. Да, быть может не самый подходящий момент для подобного. Улыбнуться-то хотя-бы могла? Влюбленное сердце не могло думать о хорошем, и строило внутри самые отвратительные картины.

Кайлесса торопливо спускалась по лестнице, таща за собой Алум-Азет, попутно пытаясь расправить волосы и придать платью хоть сколько-то приличный вид. Лицо неприятно тянуло. То ли от расплывшейся и снова высохшей косметики, то ли от сладкого вина. Внешний вид в норму привести не удастся, к нему в любом случае возникнут вопросы. А, значит, придется брать отца другим, пытаясь отвлечь внимание от случившемся с ней. Иначе достанется всем. Она обещана магистру, и такие загулы удар не только по ее семье, но и по семье магистра. А если отец узнает, что она еще и с простолюдином шашни крутит, с птенчиком, хорошим это не кончится.

– Ты совсем охренела? – прогремел голос отца, едва она спустилась с лестницы. – Я со стражей тебя всю ночь ищу!

Кулак сжимал рукоять топора, висящего на поясе. Одно неверное слово, и это волнистое лезвие прольет чью-то кровь. Кого-то из тех несчастных, кому не повезло оказаться в таверне в такой момент.

– Я просто гуляла, не кричи… - Попыталась изобразить равнодушие Кайлесса, и завела себе за спину Алум-Азет, пряча от вероятного отцовского всплеска ярости.

– Гуляла? В этой забегаловке? Да ты посмотри на себя! – в порыве ярости Реликант швырнул в сторону стул, так некстати оказавшийся под рукой, едва не попав в одного из прижавшихся к столу посетителя.

Она развела руки в стороны, пожала плечами и закусила нижнюю губу, разглядывая некогда прекрасное, серое платье. В том, во что оно превратилось сейчас даже бедняк из дому не выйдет.

– А это что за чернь? О, Великий Император, как низко пала моя дочь… – теперь в сторону полетел еще и стол. Реликант схватился за голову, болезненно промычав, он развернулся и медленно зашагал в противоположную от дочери сторону, сыпя еле слышным, но гневным матом.

– Это Алум-Азет. Моя подруга. Имей к ней хоть каплю уважения. – Она чувствовала спиной пропитанное ужасом дыхание Алум-Азет, и снова завела руку за спину, пытаясь успокоить малознакомую девушку. Ее безопасность сейчас полностью в руках Кайлессы.

– Уважение? Да я ее своим грифонам отдам! Пусть покажут ей, где ее место! – голос звучал настолько громко, что Кайлесса зажмурилась, а в ушах зазвенело.

– Ты не посмеешь! – Властно, уверенно прокричала она, топнув ногой. Сей уверенный, агрессивный жест дался весьма не просто, учитывая, что тело буквально валилось с ног от, начавшего свое мучительное шествие, похмелья.

Глава 8

Шли недели, а за ними месяцы. Внезапно ворвавшиеся в жизнь Рона отношения так же внезапно затормозились. Серьезно окрепли, но не развивались. Всего, чего удалось добиться Рону, это нескольких поцелуев в щечку. Он предпринимал попытки получить большее, хотя бы нормальный поцелуй, но в ответ получал молчаливый взгляд. Такой, каким мама смотрит на маленького ребенка, что нарисовал ей очередной нелепый, непонятный рисунок. Рон не знал чем это объяснить, но терпеливо ждал. Хотя, порой было невероятно сложно. Оголодавшее без любви тело требовало насытиться женщиной.

Кайлесса надоедала отцу постоянными рассказами про некого Рона, говорила какой он замечательный, в надежде затмить его главный недостаток. Тот, что Рон птенчик. Встречались влюбленные регулярно, каждый вечер. Таверн теперь пытались избегать, да и гуляли, в основном, в малолюдных местах. Один из выходных непременно проводили за городом, в лесах неподалеку, где могли насладиться друг другом сполна, не стесняясь объятий. Такие пикники могли забирать почти целый день. Уж очень обоим нравилось проводить время вместе, вдали от чужих глаз. Обсуждать книгу великой Ла-Аэры. Хоть Рон и знал ее почти наизусть, Кайлесса постоянно находила, казалось бы, очевидным вещам новую интерпретацию. Вообще, она оказалась намного умнее Рона. Из-за чего частенько чувствовалась неловкость.

Главной же целью ее жизни было то, что она собиралась добиться равноправия между коррунийцами и Ама-Тае, и Рон как мог помогал в этом. Вечерами, в небольшом спрятанном от чужих глаз подземелье, встречались десятки, а иногда и сотни Ама-Тае, челенов организации “крыла и пера”. Рон выглядел среди них белой вороной. И, вполне заслуженно, по началу не получал доверия. Несмотря на это Рон весьма активно участвовал в обсуждении проблем и подготовке петиций для верховного судьи.

Сегодня Рон взял отгул, дабы отнести одно из законченных прошений. Кайлесса попросила его побыть рядом, подставить мужское плечо, и Рон не мог отказать. После чего они планировали вновь отправиться за город, и провести несколько часов вместе. Погода как раз способствовала этому. Безоблачное небо и и обжигающая кожу жара, от которой спасал лишь прохладный ветерок.

Кайлесса уже ждала Рона. Она стояла около двухэтажного белокаменного здания, с контрастно-черной крышей. Девушка увлеченно разглядывала синее, словно океан, небо. И не замечала ничего вокруг. Рон попытался подкрасться, что получилось без особого труда, затерявшись среди снующих вокруг коррунийцев и Ама-Тае. Подобравшись достаточно близко он побежал, и с разгону влетел в Кайлессу сбоку, прижав ее к себе. Испуганно вскрикнув, она развернулась лицом и заулыбалась, одарив поцелуем в щеку.

– Прекрасно выглядишь. Судья не сможет нам отказать. – Рон вскользь оглядел белоснежное, подчеркивающее талию, платье. Его рука как бы невзначай спустилась ниже спины, остановившись на попе.

Кайлесса сжала губы, сдерживая улыбку и скользнула взглядом по руке Рона, что так неожиданно позволила себе больше, чем обычно.

– Да если бы все зависело от моего внешнего вида… – она поправила указательным пальцем растрепанную челку Рона.

Внутри вспыхнула страсть. Впервые Кайлесса позволила держать себя за задницу. Да, быть может, приняла это за случайность, или вовсе не обратила внимание. Тогда он нарочито опустил руку еще ниже, ближе к бедрам и слегка сжал пальцы.

Засмеявшись и дернув локтем, Кайлесса скинула с себя обнаглевшую ручонку.

– Пойдем уже…

Вдвоем они шагнули в здание. Стража у входа даже не повернула в их сторону головы. Узнали дочь Реликанта. Внутри оказалась куда прохладнее. Наверно, из-за каменных стен и стоящих повсюду фонтанов с ледяной водой. Тут тело наконец смогло отдохнуть от изматывающей жары, а грудь наполнил свежий, влажный воздух. Атмосфера внутри казалось немного зловещей. Черные, мраморные стены и бедное освещение заставляли чувствовать себя неуютно. Да и предстоящий разговор с верховным судьей вносил свой вклад. Чем Рон сможет помочь Кайлессе? Если разбитое лицо магистра ему как-то простили, то за верховного судью придется ответить. А зная коррунийскую похотливость, судья не будет подбирать слов в общении с столь прекрасной Ама-Тае.

В большом зеркальном зале, на почти королевском троне, гордо закинув ногу на ногу, восседал судья. Статный надменный корруниец, явно скучающий от безделья. Он крутил в руках статуэтку Изумрудного Владыки, символ его власти. Корруниец заметно ожил и заулыбался, увидев приближающуюся Кайлессу.

– Кайлесса! Вот это неожиданность. Как поживает твой дражайший папочка? – Он развел руки в стороны, будто обнимая, но подняться так и не соизволил.

– Господин Иенирен, с папой все прекрасно. Нет причин для беспокойства. – Она исполнила реверанс, на секунду выпустив руку любимого.

Рон на мгновение растерялся. Присутствие верховного судьи словно окунуло его в небытие. Придя в себя он стукнул себя в грудь предплечьем, в знак воинского приветствия. Но судья даже не дернул глазами в его сторону, пожирая вожделеющим взглядом Кайлессу.

– Я рад. Снова пришла радеть за права бестолковых баб? – он перекинулся с одной ручки трона на другую, продолжая тискать пальцами фигурку, будто представляя на ее месте Кайлессу.

– Так и есть, господин…– Она сделала шаг в сторону от. С трудом, цепляясь за крылья, сняла со спины рюкзачок и достала из него папку. Над этими документами работали несколько десятков человек, включая Рона и Кайлессу. – Тут наша просьба на запрет домашнего насилия.

Судья даже не посмотрел на бумаги, лишь скривил недовольное лицо.

– Вот скажи, что тебе это даст? С тобой итак хорошо обращаются. Или нет? Покажи мне этого невежду, и я его вздерну.

– Дело не только во мне. Посмотрите вокруг. Сколько нерожденных детей погибает в утробе от рук своих же отцов? Вы думаете, что мы, дающие вам жизнь, не достойны лучшего? Без нас не будет вас. Мы не просим любить нас, мы просим всего лишь не бить без причины. –Голос излучал уверенность, хоть иногда и прорывалась нотка жалостливости. Сейчас Кайлесса говорит за всех Ама-Тае. Рон понимал какая на ней ответственность, что за наигранная уверенность с трудом скрывает истинные переживания. И решил поддержать.

Глава 9

Вместе с сознанием пришла и боль. Еще не открыв глаз, Рон водил челюстью в стороны, пытаясь осознать степень повреждения. Как минимум, не сломана. Но, болит страшно. Удар Реликанта полностью соответствует его статусу боевого генерала. Рон не раз получал в лицо, правда впервые его вот так вот, с одного удара, лишили сознания. Хорошо, что обошлось лишь ударом. Ведь на месте кулака мог быть и топор.

Картина случившегося, фрагментами, восстанавливалась в памяти. Страх, паника заполоняли сознание. Кайлессу забрали, запретили Рону даже приближаться к ней. И...что дальше? Любви конец? Не хотелось в это верить, до сих пор туманный разум пытался убедить сам себя: а, может, это был сон? Ведь даже очнулся Рон у себя дома. Но, и без того слабую надежду перечеркивала ноющая челюсть. Произошедшее не сон, а жестокая реальность. А ведь одна мелочь могла бы изменить многое. Выйди Рон из повозки не квартал раньше все бы сложилось иначе. Одна мелочь, глупая неосмотрительность...

Разум понимал: это конец. Что может птенчик против слова отца, генерала, близкого друга Изумрудного Владыки? Пойдет против Реликанта - накличет на себя смерть. Но, душа и сердце отказывались принимать истину, не желали отпускать свою первую, настоящую любовь. В голове строились образы, как Кайлесса достигнет пределов роста и этот жизнерадостный ангелок пойдет по рукам. С каждым новом мужчиной огонек радости к жизни, огонек борьбы за лучшее будущее будет гаснуть, забирая с собой улыбку и ту яркость, в которую влюблен Рон. Позже выжгутся и остальные чувства, оставляя лишь слепую покорность своему мужу. Она превратится в полумертвую, серую душой курицу, что будет жить лишь ради служения своему истязателю, и ровно до тех пор, пока приносит ему удовольствие.

Этого нельзя допустить, но как? Что можно сделать? Встав с кровати, не находя себе места, Рон ходил по комнате кругами, пытаясь придумать хоть что-то. Останавливался, прижимался к стене, колотил ее, замещая болью физической душевные страдания.

Спустя время мозг начинал понимать, что нужно действовать. Никто кроме него не спасет Кайлессу. Никто не защитит ее от зверств коррунийцев.

Вернулась толика рассудительности. Нужно смотреть в корень проблемы. Почему Реликант запретил им видеться? Потому, что Рон птенчик. Значит нужно перестать им быть, пробудить в себе ярость!

Вылетев из комнаты, подобно буйволу, едва не снеся дверь, Рон отправился в поле, подальше от чужих глаз.

Убежав настолько, что его больше не могли слышать, он упал на землю и кричал, просто кричал, пытаясь пробудить в себе коррунийца. Но, не выходило. Пальцы вырывали из земли куски почвы, будто разгневанный бык готовился к атаке. С губ срывался лишь отчаянный, полный боли крик разорванной надвое души. Попытка за попыткой, час за часом он сотрясал пространство вокруг своим воплем, но так и не смог пробудить зверя. Уже стемнело, а он продолжал. Не мог сдаться, не мог принять, что Кайлесса достанется кому-то другому.

Крик стих лишь заполночь. Когда больше не осталось сил, и горло резало, а каждый выдох отдавался хрипом. Рон стоял на четвереньках и плакал…не представляя что делать.

Вновь перед глазами стояла она, сегодняшний пикничок, как Рон обещал, что станет ее первым и единственным мужчиной. Она не поверила…в отличии от Рона. Он верил в то, что говорил. Тогда казалось, что нет и не может быть силы, способной разлучить их.

Наконец он сел на колени и вскинул голову к небу.

– Я верну тебя, Кайлесса. Верну или умру…– сквозь затухающие слезы прошептал он, в надежде, что какая-то неведомая сила донесет эти слова до любимой.

Поднявшись с земли и смахнув грязным рукавом последнюю слезинку, он вновь прошептал:

– Верну или умру…

В голове складывался план. Сейчас Рон пойдет к ней. Поговорить, посмотреть на нее вновь. Сердце требовало этого. Пусть даже это будет последним поступком в жизни. Дрожь в руках стихла, а слезы больше не щипали глаза. Пришла трезвость и осознание.

Рон хорошо знал расположение окон и башен, маршруты патрулей. Он ни раз наблюдал за стражей, в ожидании Кайлессы. Проблемой являлся лишь огромный забор, который вот так просто не перелезешь. Не только из-за его высоты, но и из-за того, что со сторожевых вышек он просматривался почти весь. Почти. У восточной стены проходила небольшая речушка, что насытила почву влагой, и построить там сторожевую вышку не представлялось возможным. Единственная дыра в совершенной обороне дома славного генерала. Да, там чаще ходили патрули, да и забор чуть повыше, но, под покровом ночи, можно проскользнуть. Окно Кайлессы располагалось как раз напротив этой части забора. И Рон пойдет туда, проберется и вновь увидит пленительное лицо своей возлюбленной, признается ей в неземной любви, пусть даже в последний раз.

Нерешенным оставался последний вопрос: как перелезть через забор? С лестницей туда не попрешься, непременно заметят. Веревку зацепить особо не за что. Нужно что-то большое. Но, что большое не вызовет подозрений у городских стражей? С чем большим можно шататься посреди ночи? Пытливый ум нашел лишь одно решение: карета. Ни один стражник не обратит внимание на карету, коих по улицам передвигается десятки, в любое время суток. Если найти подходящую по высоте, то вполне вероятно, что с ее крыши получится забраться. Незначительный нюанс заключался лишь в том, что у Рона просто не было кареты. Зато их полно на улицах, и управляются они, как правило, рабами. Завладеть одной из них для Рона не будет большой проблемой. Разбитое сердце не останавливало даже осознание того, что за подобную кражу отправляют в бессрочное рабство. А в сумме с проникновением в генеральские владения, можно и вовсе заработать на петлю. Сейчас все казалось неважным. В любом случае Рон не сможет жить, зная, что Кайлессой обладает кто-то другой. Время размышлений прошло. Пришло время действий.

Глава 10

Переодевшись в новенькую, блестящую броню Рон отправился на свидание. Хоть и понимал, что обретенная должность не вызовет в Кайлессе восторга. Она не раз открыто заявляла, что ей противны каратели, противны их занятия и вообще она презирает “красных грифонов”, даже являясь членом подразделения. Все же, Рону хотелось похвастаться, пройти гордой походкой по улицам, собирая на себе завистливые взгляды. И у него получилось. Простые коррунийцы смотрели на него с почтением, никто и представить не мог, что гордо вышагивающий “красный грифон” это всего лишь птенчик, получивший столь почетную должность по воле судьбы.

Как Рон и ожидал, Кайлесса встретила угрюмой физиономией. И сказала, что если он еще раз придет в таком виде - то она прыгнет в объятья первого же попавшегося мужчины. Кончено, она этого не сделает, понимал и Рон, но и намек понял. В броне на свидания больше ни ногой.

Свидание прошло в песнях и плясках, относительно дорогого заведения. Приходилось проявить фантазию чтобы придумывать отговорки и не вставать из-за столика. Получалось не всегда, и к концу свидания на спине чувствовалась сырость от вновь кровоточащих ран. От боли дрожали руки, лоб горел и покрылся испариной, но Рон терпел, не желая портить свидание. На постоянные расспросы по поводу его странного состояния отвечал, что просто устал. Да и вообще пытался не говорить без острой необходимости. Зато Кайлесса болтала без умолку. Рассказывала, что готовит очередное обращение к судье, правда в этот раз решила не привлекать к этому Рона. Отец уж точно будет не в восторге от того, что его подчиненный участвует в таких сомнительных инициативах. На этом дороги союза “крыла и пера” и Рона расходятся. Больше нельзя участвовать даже в тайных встречах. И Кайлесса к этому отнеслась с пониманием.

Пришли к выводу, что пора расходиться влюбленные ближе к полуночи. И впервые Рон пошел провожать любимую без страха быть замеченным. Чудесный вечер произвел на Кайлессу неизгладимое впечатление и ей хотелось как можно сильнее затянуть момент расставания. Для этого она даже пригласила Рона на чай. Понятно, что это всего лишь предлог. Ибо оба и наелись и напились вдоволь. В иной ситуации Рон бы пренепременнейше воспринял такое приглашение как приглашение в кровать…но, не в этот раз. В гостинной их встретил Реликант.

– Мой генерал! – Рон выпрямился и стукнул себя в грудь предплечьем, не забывая о субординации даже перед бредущим генералом в домашних тапочках и трусах.

Но, Реликант даже не посмотрел на него, полностью отдав внимание дочери.

– Я же просил тебя не гулять так долго…

– Да мы на танцы ходили. Рон не даст меня в обиду, да и браслет я ношу…и кинжал… – Кайлесса затрясла запястьем, демонстрируя серебряный браслетик, на котором даже с нескольких шагов читалась надпись: “Обещана Рону Коррунийскому”.

– А вообще, вы что приперлись - то?

Кайлесса схватила Рона за запястье и силком потащила к диванчику, где так же, силком, навалившись на плечи, усадила. Рону казалось неприличным сидеть при стоящем генерале, но противостоять напору любимой, или сказать что-то против, просто не мог.

– Мы чаю попьем и все. Похолодало сильно, а Рону идти далеко.

– Иди наливай свой чай. Дай нам поговорить. – Выпятив рельефные грудные мышцы Реликант опустился на диван рядом с Роном, а Кайлесса тут же, вприпрыжку направилась на кухню.

Рон нервно сглотнул. Почти голый Реликант выглядел куда более устрашающе, нежели в броне. На мускулистом теле то и дело подергивались мышцы, будто он нарочно ими играл, хвастался. Но, пугало даже не это, а огромное количество шрамов, покрывающих весь торс и руки.

– Я тебе сейчас кое-что скажу. Перебьешь - башку снесу.

Рон кивнул. Хотя, тема предстоящей речи казалось очевидной: целомудрие дочери.

– В общем, я записываю тебя в школу сержантов. Не спрашивай почему я это делаю - передумаю. Говорят ты неплохой боец и то, как ты обошел мою стражу, пробравшись к дому, говорит о находчивости. И непокорность твоя на руку. Сейчас нам нужны люди как ты. Скоро наступление. В общем, с завтрашнего дня после тренировок будешь ходить на занятия. Я все оплатил.

А Реликант смог удивить. Не про дочку даже заговорил. Стоило бы радоваться такому фантастическому росту. Из птенчика в сержанты “красных грифонов”...любой бы с ума сошел. Но, Рон ощутил лишь печаль. Учеба заберет много не только сил, но и времени. Встречи с Кайлессой станут практически невозможными. Чтобы провести хоть сколько-нибудь долгое время с ней, придется жертвовать сном. А не высыпаясь он не сможет ни нормально тренироваться, ни нормально учиться.

– Кровать готова, милый… – Раздался сдавленный, покорный, женский голос за спиной.

Рон обернулся. В дверном проеме стояла низенькая, но невероятно прекрасная Ама-Тае, поразительно похожая на Кайлессу. Разница лишь в том, что эта женщина смотрится ничтожно, подавленно. Неописуемой красоты лицо изуродовано несколькими шрамами и совсем свежими синяками. Глаза будто потухли, потеряли смысл существования. За бескрайней обреченностью читалось желание скорейшей смерти. Некогда шикарные, черные крылья бессильно болтались за спиной. Левое, похоже, было сломано и неправильно срослось, и теперь волочилось по полу. Опустив голову, женщина нервно перебирала кривые, ни один раз поломанные пальцы. Что же пришлось пережить этому прекрасному созданию? И почему Кайлесса никогда не рассказывала о своей матери?

– Добрый вечер, госпожа. – Он рефлекторно встал и поклонился.

– Добрый, господин… – Едва слышно ответила она, покашиваясь на мужа, боясь получить за то, что разговаривает без разрешения.

Реликант яростно прорычал, оскалив зубы, и сняв с себя тапок швырнул в нее.

– Уйди отсюда, шмара! Тебя не звали! Его обслуживать не надо!