Последний мост к истине - Начало

Глава 1

Осенние листья медленно опадали на усеянный грязными лужами двор Дома. Гуппер уныло скреб землю веткой, собирая этих мерзких негодников в кучи, которые после нужно было уносить на компост. Работа, конечно, не трудная, но и удовольствия парнишке она не доставляла. Он бы с большей радостью повозился с другими детьми на выпасе свиней, но нарушить приказ тётушки паренёк не осмеливался. 

Уборка листьев была его наказанием, что, само по себе, было чем-то из ряда вон — его почти никогда не наказывали. Бывало, конечно, что Гуппер с другими парнями умудрялся устроить большой переполох в Селении, или, скажем, поджечь дерево на праздник весеннего равноденствия. Но тогда наказывали всех скопом, не выделяя никого лично. 

За свои неполных четырнадцать лет Гуппер так и не сумел ничем выделиться. У него даже прозвища не было, у единственного пацана во всем Селении. Все вокруг умудрялись вляпаться во что-то значительное, отметиться чем-то особенным и получить неповторимые клички. Прилипчивая маленькая соседская девчонка, что везде и всюду таскалась за ним, успела покрасить свои волосы в режущий глаз фиолетовый свет, за что и получила звонкое прозвище Фиалка. По всему Селению бегали Плевалы, Косые, Хмурые и Чёрные. Был даже один Три дуба. И только Гуппер был просто Гуппером. Он старательно ввязывался во все неприятности, которые затевали его друзья, всегда кричал, когда кричали остальные, но так и остался просто Гуппером. 

Так что его персональное наказание неким образом льстило ему и служило поводом для гордости. По началу. Но нескончаемый листопад превращал пятиминутное дело в бесконечное размазывание луж по двору.

За высоким забором, окружавшим и двор, и Дом, послышались задорные голоса и шлепанье множества ног. Парень вытянул шею, вглядываясь в щели между старыми досками. Замелькали серые мешковатые курточки, которые в Селении носили все, от мала до велика. Толпа весело пробежала мимо Дома, куда-то в сторону площади Зала Старших, так и не дав повода Гупперу оставить надоевшее дело и умчаться прочь. 

Парень уныло вздохнул, нарисовал круг на грязи и принялся добавлять черты, пытаясь изобразить то ли тётушку, то ли корову. 

— Ты чего здесь торчишь? — раздался звонкий голосок. Гуппер вздрогнул и размазал художества матерчатым лаптем. 

— Я наказан, — пробурчал он и обернулся.

В створках больших ворот стояла Энни Фиалка, нетерпеливо теребя подол серого платья в руках. 

— Там какой-то странник на площади речь толкает. — В её больших серых глазах плясали маленькие чертенята. — Пойдем посмотрим! Все там. Тётя Марта не будет ругаться. 

Парень сделал вид, что оставляет недочищенный двор с неохотой и сомнением, и радостно побежал вслед за девочкой с фиолетовыми волосами.

Площадь перед Залом Старших была единственным во всём Селении местом, вымощенным камнем. В центре площади раскинуло свои могучие ветви древо Высшей Благодати, что оставили верховные как благословение для жителей. Древо цвело круглый год, украшая площадь лепестками всевозможных цветов и распространяя на всё Селение сладковатый аромат ванили.

Здесь было многолюдно и шумно. Жители толпились у порога Зала Старших, мешая разглядеть, что же, собственно, происходит. 

— На любой вопрос! На любой! — громко вещал высокий мужской голос. — Всё, что происходит вокруг нас, всё, что происходит в мире, можно объяснить, не обращаясь к магии. Почему подул ветер, когда будет дождь. Можно предсказывать и приумножать урожаи. Можно даже сделать ночь светлее дня! 

Толпа весело зашумела. Кто-то закричал “Завали пасть!”, и этот крик был подхвачен десятком голосов. 

— Оглянитесь вокруг, — не унимался оратор, — разве все окружающие чудеса можно списывать только на деяния верховных? Может есть что-то большее, чем течение эфира. Что-то доступное и для нас, людей!

Толпа зашумела еще громче. Раздались призывы заткнуть рот этому сучьему сыну и гнать долой из Селения, дурачка беспокойного. 

Фиалка попыталась протиснуться вперед, чтобы увидеть виновника шумихи, но плотные спины зевак не поддавались. Девушка досадливо хмыкнула и уступила место Гупперу. Впрочем, его попытка так же не увенчалась особым успехом.

— Задумайтесь, — продолжал свою речь говорящий, — вдруг когда-то давно человечество не ухаживало за садами и не пасло скот, а управляло погодой, строило небесные замки и не зависело от воли верховных!

Над толпой повисло тягостное молчание, которое быстро перешло в поток угроз и призывов заткнуться. Мужчины постарше двинулись вперед, намереваясь скрутить баламута. Всё это только сильнее подогревало интерес ребят, и они отчаянно толкались, протискиваясь между кричащими селянами. 

Их потуги пробраться в передние ряды зрителей были прерваны скрипом открывающихся дверей Зала. Массивные резные врата медленно распахнулись. Из Зала вышли двое. Высокий, статный мужчина в свободных одеждах небесно-белого цвета, с длинными черными, как смоль, волосами, и короткой ухоженной бородкой, и прекрасная женщина, с золотыми волосами, в узких кожаных штанах и свободной зеленой кофте. 

При их появлении все голоса на площади смолкли. Жители почтительно склонили головы перед Старшими и отступили на несколько шагов назад. Гуппер и Энни, неожиданно для себя оказались впереди всех и увидели, наконец, нарушителя спокойствия. Им оказался высокий, тощий юноша, в пыльном сером плаще, с грязными, свалявшимися в ком волосами и странной, маленькой полумаской, похожей на разноцветные прутики, свернутые в знак бесконечности и совершенно не скрывающие его осунувшегося лица. 

— Этот пришелец нарушает покой Селения, — обратился к Старшим один из зевак, в котором Гуппер узнал кожевника, Рябого Питера, очень уважаемого в Селении человека. 

Черноволосый Старший смерил взглядом нарушителя и спросил:

— Так почему он еще здесь? Вы все знаете правила.

Тётка Мири, повариха, что готовила как селянам, так и Старшим, подняла голову и робко возразила:

— Но он просил укрытия. Не отказывать же бедному страннику в малой помощи?

Золотоволосая Старшая нахмурилась и подошла к говорившей.

— Ты хочешь, чтобы на наши головы пала кара Верховных?

Кухарка потупилась и отрицательно затрясла головой. Старшая кивнула и направилась к растерявшемуся оратору.

— Покинь это место и никогда не возвращайся, — её глубокий, пробирающий до костей, голос заставлял зевак всё ниже наклонять головы.

Юноша выпрямился, оказавшись на голову выше, чем пугающая женщина, и гордо вскинул подбородок.

— Я лишь делюсь своими знаниями. 

Женщина закатила глаза, а черноволосый мужчина рассмеялся.

— Исчезни! Иначе я прикажу скрутить тебя и отправлю к Верховным!

Юноша возмущенно фыркнул, подобрал старый походный мешок и поплелся в сторону больших ворот, ведущих на торговый тракт. Хмурые взгляды селян сверлили его спину, отчего странник ссутулился и ускорил шаг.

Гуппер пялился на шагающую фигуру в пыльном плаще, задумчиво грызя ноготь большего пальца правой руки. Эта дурная, неискоренимая никакими тумаками и наказаниями привычка означала глубочайшую степень задумчивости. 

— Вот же дурак, — весело пробормотала Фиалка, дергая Гуппера за рукав. — Пойдем, а то тётя Марта ругаться будет.

Паренек неопределенно хмыкнул и побежал обратно к Дому, оставив Энни удивленно хлопать серыми глазищами.

Дом пустовал — все были либо на полях, либо в садах. Гуппер быстро скидал свои скудные пожитки в заплечный мешок отца, утащил с кухни краюху свежеиспеченного хлеба и бутыль с водой. Затем натянул походные сапоги кого-то из многочисленных дальних родственников и поспешил в сторону тракта, стараясь не попадаться селянам на глаза.

Странника он нагнал в яблоневой роще, что раскинула свою благодатную тень в полумиле от ворот Селения. Путник неловко подпрыгивал, пытаясь сорвать несколько яблок, до которых еще не добрались руки сельских детей. 

Гуппер остановился в отдалении, набираясь духу, чтобы подойти и начать разговор. Странник продолжал скакать вокруг яблони, отчего парнишке было очень сложно удержаться от смеха. 

Прошло несколько долгих минут, прежде чем странник заметил мнущегося на краю дороги парня. 

— Чего надо? — хмуро спросил он, отряхивая плащ и старательно делая вид, что не имеет никакого интереса к яблокам.

— Ну, это… — Гуппер неловко топтался на месте, поправляя неудобный заплечный мешок. — Ты на площади говорил, что знаешь ответы на все вопросы. Это правда?

Хмурое лицо странника разгладилось, словно и не было недоверчивости и настороженности. Он широко улыбнулся, уселся под яблоней и, достав из своей походной сумки какой-то сверток, поманил парня подойти поближе. 

— Я не знаю ответы на все вопросы, — сказал он, медленно разворачивая пёструю тряпицу и доставая из свертка разноцветную бумажку. — Но я знаю, где их можно найти!

Гуппер осторожно подошел, заинтересовавшийся ярким клочком. Он никогда не видел подобной бумаги: она блестела, радостно отражая солнечные лучи, и радовала глаз яркими красками. 

Однажды, когда Гуппер был еще совсем сосунком, ему и другим малышам показывали большую иллюстрированную книгу сказаний о Верховных с цветными картинками. Но краски там были такие же бледные, как и воспоминания Гуппера о тех далеких днях. С этого же клочка блестящей бумажки на него глядели яркие, невероятно насыщенные цвета. 

— Это место называется Кервард, — продолжал вещать странник, размахивая бумажкой перед носом Гуппера. — Оно находится в самом сердце земель Верховных и хранит все тайны нашего рода. 

Гуппер как зачарованный смотрел на пёструю картинку, на которой были нарисованы дома. Но не глиняные и деревянные хижины Селения, а каменные, яркие, разноцветные, невероятно красивые. Таких домов он еще не видел.

— И ты идешь туда? — Гуппер ткнул пальцем в изображение.

Странник кивнул и убрал картинку обратно в свёрток.

— Я хочу узнать о прошлом людей, о мире вокруг. — Он откинулся назад, опираясь на ствол яблони и мечтательно прикрыл глаза. — Обо всем. 

Гуппер снова вцепился зубами в ноготь большего пальца правой руки. Он отчаянно хмурил брови и морщил лоб, искоса поглядывая на погруженного в свои мечты странника.

— Возьми меня с собой? 

Странник дернулся, вырванный из цепких лап сладостных грез, и удивленно воззрился на паренька.

— Зачем тебе это? — недавняя подозрительность вновь вернулась к нему.

— У меня есть свои причины, — уклончиво ответил Гуппер, теребя в руках ремень от своего мешка.

Странник внимательно осмотрел собеседника и неопределенно хмыкнул.

- Ну, хоть имя то скажешь? 

Гуппер спохватился и быстро протянул руку в приветственном жесте.

— Меня зовут Гуппер.

— А я — Мартин.

— Просто Мартин? — радостно удивился Гуппер, надеясь на положительный ответ.

Странник скорчил недовольную гримасу и неохотно сказал, глядя куда-то в сторону:

— Ну, меня Странным прозвали. Мартин Странный. Но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты называл меня просто Мартин.

Гуппер кивнул, разочарованно прощаясь с мелькнувшей надеждой на встречу с кем-то, таким же как он — не имеющим прозвища.

Мартин поднялся и задумчиво посмотрел на яблоки, висящие на высоких ветвях.

— Поможешь сорвать парочку?

Паренёк кивнул и, скинув сапоги, ловко взобрался по гладкому стволу яблони. 

— Сколько надо? — спросил он, плавно раскачиваясь на ветке.

Мартин воровато оглянулся и, удостоверившись, что других свидетелей нет, сказал:

— Давай все, что сможешь. 

Гуппер пожал плечами. Ему не было жалко кислых диких яблок, которыми в жаркую пору лакомились все сельские. Сладкие яблоки, которые шли в пищу и на заготовки росли в садах, а туда так просто не пробраться.

Стряхнув с ветки десяток спелых яблок, парень спустился и вновь натянул сапоги. Ему не терпелось убраться подальше от Селения как можно быстрее. 

— Ну, пойдем?

Странник кивнул и взвалил свою сумку на плечо.

— И куда это ты намылился, Гуппер? — парень вновь вздрогнул от звонкого голоса.

Энни стояла на дороге, уперев руки в бедра, и обиженно глядела на Гуппера.

— Я ухожу, — пробурчал парень, стараясь выглядеть как можно более уверенным и серьезным.

— Тогда я пойду с тобой!

Гуппер замотал головой, пытаясь придумать наиболее вескую причину для отказа, но Фиалка уже всё решила. А если решила, то уже ни что не сможет её переубедить. Так что несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, парень обреченно вздохнул и махнул рукой. 

— Вот и отлично, — Энни удовлетворённо кивнула и обратила взор на странника. — Вы, надеюсь, не против нашей компании?

Странник, заинтересованно наблюдавший за разыгравшейся сценкой, улыбнулся и ответил:

— Чем больше умов тянется к знанию, тем лучше.

— Она даже не знает, куда мы идем, — пробурчал хмурый Гуппер, топчась на месте и разглядывая землю.

— В место, где есть все ответы, — Энни улыбнулась и показала парню язык. — Я почти весь ваш разговор подслушала. 

Гуппер обиженно надулся, а странник рассмеялся и скомандовал:

— В путь, новые друзья. Меня, кстати, Мартином зовут.

Фиалка представилась, вежливо пожав протянутую руку и спросила, не скрывая удивления:

— Просто Мартин?

Странник чертыхнулся и ускорил шаг, оставив Гупперу объяснять девушке его отношение к прозвищу. 

Глава 2

Дорога, а точнее широкая вытоптанная тропа, вела через обширные поля дикой пшеницы. Мартин молча шагал впереди, иногда оглядываясь на плетущихся позади ребят. Гуппер неловко перекидывал походный мешок с одного плеча на другое, ругая себя за поспешные сборы. Он уже начал сожалеть о принятом решении и с каждым шагом становился всё мрачнее и несчастнее. 

Зато Энни сияла довольной улыбкой и бодро подскакивая рядом с Гуппером. Её легкие тряпичные тапочки, которые в Селении носили все, кто не работал на полях или в садах, поднимали целые фонтаны брызг, когда девушка неосторожно наступала в одну из многочисленных луж.

— Тебе нужна другая обувка, — пробурчал паренёк, глядя как быстро буреет, намокая, её обувь. 

— Я себе лапти сплету, когда привал будет, — отмахнулась Энни, продолжая весело скакать вперед.

Гуппер фыркнул и ускорил шаг, догоняя странника.

— А где находится Кервард? — спросил он, поравнявшись с Мартином.

Странник улыбнулся, неопределенно махнул рукой вперед, поплотнее запахнув измятый плащ, и что-то неразборчиво пробормотал. Такой ответ погрузил Гуппера в еще большее уныние и нерешительность. Он оглянулся назад, где за мельтешением фиолетовой копны еще виднелась яблочная роща и большие деревянные ворота. Грязный двор Дома, где остались его рабочая ветка и куча неубранных листьев, показался ему родным и манящим, а грозное лицо тётушки Марты — милым и любимым.

— Там что-то скачет! — удивленно воскликнула Фиалка и ткнула пальчиков в сторону Селения.

Печальные думы отпустили Гуппера, и он присмотрелся и разглядел несколько невысоких фигур, быстро несущихся по дороге. Они были еще очень далеко, чтобы можно было разглядеть детали, но огненно рыжие головные уборы видно было и на таком расстоянии. 

— Вот дерьмо! — выругался Мартин, всмотревшись в указанном направлении. — Бежим!

Гуппер хотел было спросить, почему нужно бежать, но когда он обернулся, то увидел странника, скачущего огромными прыжками со всей возможной скоростью.

— Не тупи! — крикнула Энни, огибая замершего паренька и бросаясь вдогонку за Мартином.

Гупперу ничего другого не осталось, кроме как бежать что есть сил следом. Бегать ему было не впервой — в Селении не так много развлечений, в основном беготня с друзьями да мелкие пакости, после которых приходилось быстро уносить ноги. Так что странника ребята нагнали быстро.

Прыти Мартина хватило не надолго. Он побагровел и стал задыхаться, а длинные ноги неловко спотыкались и не хотели больше бежать вперед. 

— Может… может, они отстали? — Мартин с трудом выплевывал слова, пытаясь обернуться на ходу и не потерять ускользающее равновесие.

Энни, бодро перебиравшая ногами рядом, ловко обернулась и развеяла его надежды:

— Нагоняют. Шустрые какие!

Гуппер, которому порядком мешали чужие сапоги и неудобный мешок, немного отстал от легконогой девушки. Желание плюнуть на эту непонятную беготню и остановиться росло с каждой секундой. Но он не мог проиграть какой то девчонке, не мог сдаться раньше, чем это сделает Фиалка. Иначе какой же он мужчина! Прозовут бабой, и будет он всю жизнь Гуппером Бабой ходить! 

Эти мысли подгоняли Гуппера пуще, чем палки тётушки Марты, заставляли искать способ выгодно выделиться. Впереди замаячили зеленые пики елей и паренек, ткнув в них свободной рукой, крикнул:

— Давайте в лес! На дороге негде спрятаться!

Предостерегающий крик Энни был подавлен радостным возгласом странника:

— Да! В лес! Быстро в лес!

Мартин бросился в сторону появившегося подлеска, неуклюже перепрыгивая через ямы и кочки. Гуппер побежал за ним, оставив Энни что-то кричать им вдогонку. 

До подлеска пришлось добираться по бездорожью. Бежать через высокие заросли пшеницы в неудобных сапогах было трудно, но азарт гонки уже захватил Гуппера, а Фиалка вновь догоняла оторвавшихся парней. 

За подлеском начинался настоящий бурелом. Толстые стволы деревьев переплетались в причудливых танцах, делая передвижение через лес проблематичным делом. 

Странник с разбегу перемахнул через поваленную ель и, зацепившись сапогом за торчащий сук, распластался по земле. Гуппер остановился рядом, пытаясь перевести дыхание. Через мгновение их нагнала Энни. 

— Что теперь? — спросил паренек, когда странник наконец смог отлепить лицо от ковра из опавших иголок.

— Нет сил… — только и смог выдавить из себя Мартин.

Энни выглянула из-за ели и задумчиво хмыкнула.

— Что там? Они нагоняют?

— Неа, — Фиалка отрицательно тряхнула головой. — Остановились. 

Гуппер подошел к ней и выглянул из-за дерева. Преследователей было семеро — семеро невысоких, плотных мужчин в зеленых одеждах. То, что ранее паренек принял за шапки, оказались необычайно яркими рыжими волосами. Преследователи неуверенно топтались у самого подлеска, зло поглядя в сторону спутников, и громко переругивались между собой. 

— Ну, что там? — вяло поинтересовался странник, безуспешно пытаясь подняться на ноги. 

— Какие-то карлики, — ответил Гуппер, продолжая разглядывать преследователей. — Стоят на краю леса и почему-то не решаются зайти. 

Энни фыркнула.

— Потому что бояться. И нам следует! Это же Мертвая чаща!

Гуппер ощутил, как пробежал холодок по спине и все волоски на теле встали дыбом. Один запрет из невероятного множества правил, вдалбливаемых Старшими в головы селян, гласил: никогда, ни за что на свете не заходить в Мертвую чащу. Почему это было запрещено, никто не объяснял, но из всех, ходивших вокруг этого места, слухов следовало одно - кто зашел в этот лес, тот уже не выйдет на свет. 

Мартин, наконец поднявшийся с земли, выглянул, чтобы увидеть преследователей.

— Что, ублюдки, съели? — радостно закричал он, увидев их хмурые лица. — Проваливайте!

Странник демонстративно выкинул вперед руку с оттопыренным средним пальцем. От этого жеста, которого раньше Гуппер никогда не видел, преследователи пришли в бешенство. Они подпрыгивали, размахивая увесистыми кулаками и пискляво орали ругательства, но ни один из них не переступил невидимой черты, отделяющей лес от остального мира.

— Не зли их, — сказала Фиалка, с укором смотря на Мартина. — И нечему тут радоваться!

Гуппер стоял, парализованный страхом, прислушиваясь к шорохам и скрипу ветвей, что доносились из тёмных глубин леса. Ему казалось, что из тени на него смотрят злые, холодные глаза, оценивая и уже примеряя его бренное тело на роль главного блюда. 

— Ну и что будем делать? — не унималась Фиалка.

Она утянула странника обратно за дерево и принялась нетерпеливо мять подол своего серенького платья.

— Нужно выбираться отсюда! Тут нельзя находиться.

Мартин провел рукой про всклокоченным волосам и оглядел непролазный бурелом, раскинувшийся вокруг.

— Назад, на дорогу, нам точно нельзя, — сказал он, невольно ёжась. — Эти ублюдки не отступят.

Гуппер продолжал стоять статуей, не в силах побороть свой страх. Он не замечал ничего, что происходило вокруг, и смотрел только в глубь леса, выискивая в переплетениях веток мерзких чудовищ.

— Гупп! — окликнула его Фиалка. — Нет времени отсиживаться! Надо найти выход.

Её звонкий голос подействовал лучше, чем ушат холодной воды, которым тётушка Марта будила тех, кто любил проспать побудку на жатву. Парнишка вздрогнул, стряхивая с себя цепкие путы страха, и обернулся к остальным. 

— Может, пройти вдоль леса, пока не сможем опять выйти на дорогу, — предложил странник, разглядывая завал из деревьев. — Если будем двигаться тихо — сможем одурачить этих рыжих козлов.

— Кто это вообще такие? — Гуппер старался не смотреть в сторону леса. — Почему нам надо убегать от них?

Мартин скорчил кислую рожу и театрально вскинул голову.

— Знание всегда преследуется теми, кто его боится. 

Энни фыркнула, стараясь не расхохотаться. Гуппер же непонимающе переводил взгляд то на неё, то на странника. Его вытянувшееся от недоумения лицо вызвало у Фиалки новый приступ хохота, который таки прорвался наружу.

В ответ на её заливистый смех со стороны дороги послышались разъяренные крики и звук ломающихся ветвей. Мартин резко подскочил к краю их укрытия и так же резко отпрянул назад.

— Они прутся через подлесок! — в его голосе звучали панические нотки. — Бежим!

И он бросился проламываться через цепкие кусты в глубь леса.

Энни попыталась выкрикнуть что-то предостерегающее, но треск ломаемых ветвей и злобные крики, раздававшиеся за спиной, оставляли мало времени для раздумий. Гуппер схватил ее за руку и побежал следом за странником. 

Глава 3

Пробираться через бурелом было гораздо сложнее, чем бежать по полю. Мешок постоянно цеплялся за крючковатые коряги, ветки больно хлестали по лицу. Фиалка быстро высвободила свою руку из пальцев Гуппера и ловко ускакала вперед, оставив парня бороться с сопротивляющимся лесом. 

Гуппер почти ничего не слышал, кроме треска сухой древесины и собственного дыхания. Перед глазами постоянно мелькали листья, ветки и стволы деревьев, так что он не заметил, как остальные путники остановились, и налетел на Фиалку, затормозившую у края оврага. Не удержавшись на ногах, они покатились по склону, зацепив и потащив за собой Мартина, и с шумным плеском упали в мутную воду. 

Обжигающие прикосновения ледяной воды заставили путников быстро вскочить на ноги. Гуппер хватал ртом затхлый воздух и крутил головой, глядя вокруг выпученными от шока глазами.

— Ты! — Энни больно ткнула Гуппера кулаком в плечо. — Смотри под ноги, увалень неуклюжий!

— Сама такая! — огрызнулся он, шаря в воде руками в попытках найти свой мешок.

Мартин, стеная и охая, потирал ушибленные в падении бока и осматривал противоположный склон оврага. Фиалка продолжала колотить и ругать Гуппера, от чего тот вновь упал в воду.

— А этих что-то не слышно, — произнесла Энни, оставив барахтающегося парня в покое. — Отстали, что-ли?

Странник прислушался и согласился, не скрывая своего удивления. Гуппер нашел, наконец, свои вещи и выпрямился, тоже впиваясь взглядом в склон, по которому они только что катились. 

— У этих маленьких лепреконов теперь есть дела поважнее, чем игра в догонялки, — раздался за их спинами глухой, похожий на тихое шипение, голос.

Энни взвизгнула от неожиданности, Гуппер подпрыгнул и резко обернулся, но сзади никого не оказалось. 

— Впрочем, они скоро будут здесь, — продолжил загадочный голос. — Вам лучше спрятаться на болоте. Оно тут, недалеко. Если пойдете вдоль ручья, найдете.

— Кто здесь? — спросил Мартин, испуганно озираясь, но ответа не последовало.

Фиалка поёжилась и вопросительно посмотрела сначала на Гуппера, а потом на странника.

— И что будем делать? — спросил Гуппер, нервно покусывая ноготь на большем пальце правой руки.

— Выбор не велик, — ответил странник, приглаживая свои непокорные пряди, — но следовать совету из неоткуда как-то не хочется. Пока карликов не слышно, попробуем выбраться из оврага.

Он указал на склон, противоположный тому, по которому путники так неудачно спустились. Гуппер кивнул и стал взбираться, цепляясь за торчащие из земли корни и редкую траву. 

Мокрый мешок камнем тянул вниз, земля осыпалась под ногами, но Мартин полз следом и подталкивал паренька вперед, когда опора вновь ускользала из-под его сапог. 

Когда они уже почти выбрались на край оврага, раздался сухой треск и что-то холодное ударило Гуппера по голове, сталкивая обратно. Падая, он вновь зацепил странника, сбил карабкающуюся Фиалку, и они, как и несколько минут назад, кубарем скатились обратно в холодный ручей. 

— Плохие гости, — вновь раздался шипящий голос, — не слушают хозяина!

Вновь раздался хруст ломающихся веток и к путникам по склону, поднимая целый фонтан брызг, скользнула огромная змея. Её длинное тело моментально заполнило весь овраг, отрезав барахтающимся людям все пути к бегству. Тварь молниеносно обвилась вокруг незадачливой троицы, и поволокла их по дну оврага в глубь леса. 

Её жесткая, холодная чешуя больно впивалась в кожу Гуппера, сдавливая его, и не давая пареньку ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он видел как беззвучно открывается и закрывается рот Энни, и как испуганно таращит глаза Мартин. 

Мимо проносились сломанные деревья, камни и кусты. Змея скользила по ручью извиваясь, на сколько это ей позволяли стенки оврага. Ручей становился глубже, вода в нем мутнела.

Гуппер уже стал задыхаться в железных объятьях чешуйчатого тела, когда кольцо, сжимающее его, вдруг ослабило хватку, и он упал на бурую болотную траву, отчаянно хватая воздух ртом. Рядом с ним упали Мартин и Энни, а змея заложила крутой поворот и замерла, окружив путников широким кругом. Её плоская голова, размером с целую телегу, мерно покачивалась, приковывая к себе взгляд. Холодные плоские глаза неотрывно следили за корчащимися путниками. 

— Вы плохие гости, — слова с глухим шипением зарождались на высунутом кончике её раздвоенного языка. — А плохих гостей надо наказывать!

Странник медленно поднялся на ноги и помог встать Фиалке. Гуппер, запутавшийся в ремне своей сумки, неуклюже барахтался на земле.

— Мы не знали, что заходим в чужие владения, — подал голос Мартин, стараясь не смотреть на плавные движения плоской головы. — И мы не хотели никого обижать. Но если деяния наши оскорбили вас, то мы нижайше просим прощения, о Великий. 

Голова змеи, плавно раскачиваясь, приблизилась к перепуганной троице. Её огромные золотистые глаза не мигая смотрели на странника.

— Слишком поздно проявлять учтивость, — прошипела она, почти касаясь кончиком раздвоенного языка лица Мартина, — если переломали все стены в доме.

Ноги Гуппера, который наконец поднялся с земли, предательски подкосились. Но он остался стоять, ибо спрятавшаяся за его спину Энни каким-то образом придавала ему сил. 

— Но я сегодня добрый, — продолжала вещать змея, переводя взгляд со странника на паренька и обратно, — да и гости редки в наши тихие времена. Давайте сыграем с вами в игру.

Мартин бросил взгляд на перепуганных ребят и спросил:

— В какую игру?

— Каждый из вас расскажет мне одну историю, — шипение змеи, каким-то неуловимым образом, прозвучало обрадованно, — и если хоть одна из них окажется мне незнакома, то я вас отпущу.

— А если все они окажутся вам известны? — спросил Мартин, пытаясь унять дрожь в руках.

Пасть змеи искривилась, складываясь в некоторое подобие улыбки.

— Тогда я вас съем, шумные вы мои гости.

— Не очень честная игра.

— Ты ставишь под сомнение мою честность? — шипение теперь напоминала рокот камнепада. — Ты потерял рассудок от страха, мерзкий насекомышь?

Мартин сглотнул, невольно отступив назад и упершись спиной в застывших ребят. 

— Видимо, у нас нет выбора. Давай сыграем, о Великий.

Змея радостно закачалась из стороны в сторону. Мартин сделал шаг вперед и собрался начать рассказ, но тварь шикнула на него, заставив отшатнуться.

— Начнет тот яркий цветочек, что прячется дальше всех, — приказала змея, пристально глядя на копну фиолетовых волос Энни.

Странник отступил в сторону, позволяя Фиалке и Гупперу выступить вперед, но выйти из-за спины паренька, девушка не решилась.

— Не бойся, малышка, — ласково прошипела змея, — я тебя не съем.

Девушка несмело выглянула из-за перепуганного Гуппера и робко подняла глаза на змеиную голову.

— Расскажи мне историю, моя маленькая птичка, — подбодрила её змея, щуря свои плоские глаза.

Фиалка помялась, морща свой лоб, а затем начала рассказывать:

— У нас за Cелением растет большой куст, — её голос подрагивал, — что цветет яркими розовыми цветами. Тётя Марта называет его Олеандр, или погибелью блудных мужей. Он очень ядовит. Когда-то, давным-давно, на разных берегах реки жило двое влюбленных: девушка жила на правом берегу, а юноша — на левом.

Энни прервалась, чтобы прочистить горло, а затем, уже более уверенно и смело, продолжила:

— Река была бурной и широкой, но юноша каждую ночь переплывал её, чтобы увидеться с возлюбленной. И чтобы он не заблудился в темноте, девушка зажигала огонь на высокой скале. Юноша видел пламя и плыл на него, счастливо добираясь до берега. 

Девушка вновь замолкла, собираясь с мыслями.

— Однажды дул сильный ветер, и когда девушка запалила огонь, задул его. Всю ночь ждала девушка своего возлюбленного, но он так и не явился. На следующий день она вышла на берег и звала его по имени, но парень не отозвался ей. И подумала она, что парень забыл о ней, разлюбил и бросил. Её сердце было разбито, и, не в силах вынести боль, она взбежала на ту гору, где разжигала каждую ночь костер, и сбросилась на острые камни, торчащие из воды. И волны реки расступились, вынеся на берег мертвое тела парня, что потерялся в волнах без путеводного огня. На тех камнях рос куст с прекрасными белыми цветами. Он впитал кровь девушки, окрасив свои лепестки в розовый, впитал всю боль и обиду, что наполняли её разбитое сердце, и стал ядовитым. Люди назвали его Олеандр, в честь погибших, ибо девушку звали Оле, а парня - Андр. 

Девушка замолкла, переводя дух.

Змея улыбнулась, приблизив свою морду к юной рассказчице.

— Какая красивая и грустная история, — прошипело чудовище, — но она стара как мир, и пересказывалась мириадами способов. И, конечно, я слышал её.

Энни вздрогнула и спряталась обратно за Гуппера. Перенек, вновь почувствовал, как дрожат и подгибаются его колени, но вновь совладал с собой и устоял на ногах.

— Теперь твой черед, маленький напуганный зайчик, — обратилась к нему змея, продолжая плавно покачиваться.

Гуппер сглотнул и попытался что-то сказать, но из его рта донесся лишь тоненький хрип. В его голове звонко гудела пустота. Он старательно пытался припомнить те истории и страшилки, которыми пичкали друг-друга мальчишки в Cелении, но ничего не приходило на ум. И поэтому он начал рассказывать то, что вертелось у него в голове с самого утра, да и несколько последних лет его жизни.

— В Cелении, оно как — ты вляпался в какую-нибудь неприятность, и тебе дали прозвище, — он испуганно писклявил и ничего не мог с этим поделать. — Споткнулся о камень — прозвали неуклюжим. Сломал нос — стал Кривым. Кто-то умудряется получать звучные прозвища, типа Бычий зоб или Два дуба, кого-то прозывают Красивым не за что. У всех в селении были прозвища, кроме одного парня. 

Гуппер, поперхнулся, вымучивая в своём воображении какое-то подобие сюжета.

— Он был среднего роста, не толстый, не худой. Он, как и все, воровал яблоки из сада, катался на свиньях, закидывал яйцами Симона Дурного, но так и не получил своего прозвища. Они просто не приставали к нему, — парень грустно вздохнул, погружаясь в свои мысли. — Ну, так вот. Он захотел получить самое лучшее прозвище во всём Cелении. Собрал свой походный мешок, взял старый меч и отправился к логову дракона! Да… Дракона. Дракон был большой, огромный! Как гора! Он сидел в страшной пещере и все его боялись. Но парень не испугался. Он взобрался на гору, зашел в пещеру и сразился с драконом. Да… Дракон. Он это.. огнем дышал, рычал страшно, руками бил. Но парень уворачивался и бил его своим мечем. И победил дракона! Да.. Он отрубил дракону голову, забрал её и принес в деревню. И получил прозвище Победитель Дракона! Да! Гуппер Победитель Дракона!

Чем дольше паренек рассказывал, тем больше он увлекался своими фантазиями, и тем сильнее вытягивалось лицо у Мартина. Змея пристально смотрела на рассказчика, продолжая свой плавный танец. Когда Гуппер завершил своё повествование, наступила тишина, в которой стало отчетливо слышно, как за спиной тихо пофыркивает Энни, пытаясь сдержать смех. 

Гуппер хотел было возмутиться такому неуважению со стороны подруги детства, но тут расхохоталась змея, сотрясая почву под ногами у путешественников. Тварь, судорожно подергивалась, широко раскрыла огромную пасть, в которой яростно трепетал красный раздвоенный язык. 

Вслед за змеёй Фиалка перестала сдерживать смех и заливисто расхохоталась, схватившись за мешок паренька, чтобы не потерять равновесие. Гуппер растерянно переводил взгляд с танцующей змеи на девушку и обратно, не понимая, стоит ли ему плакать от обиды или радоваться удаче. 

Мартин хмуро смотрел на огромную извивающуюся тварь и что-то бормотал себе под нос.

— Забавный рассказ, — прошипела, наконец отсмеявшись, змея. — Только и его я слышал не раз.

Парень удивленно вскинул голову и возмутился:

— Неправда! Ты не могла её слышать!

Его детское возмущение вновь вызвало приступ хохота у змеи. Она тряслась, с шипением заглатывая воздух зубастой пастью.

— То, что ты придумал её, не делает историю новой, — прошипела она, отдышавшись. — А уж историй о герое, вышедшем из серых масс, превеликое множество. Но в мечтах нет толку, мой маленький зайчик, не бывают простые люди героями. Побеждают выдающиеся личности.

Гуппер потупился и принялся разглядывать серую болотную траву под ногами.

— Ну что же, болтливый олень, — обратилась змея к Мартину, — настал твой черед рассказывать историю. Постарайся, ибо это ваш последний шанс. 

Странник глубоко вдохнул и выступил вперед, заслоняя ребят от змеи.

— Я расскажу о том, что было, — он замялся, прочищая горло. — Я верю, что было. Давным давно мир был другим. Люди жили далеко за пределами своих Cелений, строили прекрасные замки, плавали через великие моря и летали по небу на железных птицах. Они покоряли запретные вершины и даже обладали властью над солнечным пламенем! 

Змея остановила свой танец и неотрывно следила за странником.

— Человечество достигало небес, обладая тайными знаниями о мироздании. Люди растили леса и управляли погодой, соединяли земли мостами из жидких камней и могли общаться на расстоянии!

Змея угрожающе зашипела, прерывая вдохновленно вещающего Мартина.

— Ты смеешь говорить о запретном, — она почти рычала, приблизив свою пасть к лицу странника. — Ты нарушаешь слово, данное презренными всем нам! Тебя ждет смерть! Всех вас!

Она резко вскинула свою плоскую голову и широко разинула пасть, демонстрируя острые, как бритва, клыки. Кольца её тела, окружавшие путников, стали быстро сжиматься.

— Ты обещал, что отпустишь нас, если мы расскажем тебе новую историю! — крикнул Мартин, упираясь руками в скользкую чешую в попытке остановить удушающие объятья.

— Вы не способны рассказать мне ничего нового! — прошипела змея, сдавливая троицу в железных тисках колец своего тела, - Я живу с начала времен! 

— Значит, ты жульничал! — прохрипел Мартин, отчаянно вырываясь. — Ты обманул нас!

Змея захлопнула пасть и очень по человечески усмехнулась:

— А ты питал какие-то надежды, войдя в мой лес? 

Пасть твари стала медленно раскрываться, грозясь заглотить всех троих разом. Гуппер мысленно проклял себя за идиотскую идею отправиться в этот поход, Мартина и его запутанные речи, Энни и её несдержанный смех, и эту змею, за размер и острые клыки. 

Как бы хотелось вновь проснуться у себя в кровати, от холодной воды, вылитой из половника тётушки Марты на его сонную голову. Он зажмурился, пытаясь представить, что находится дома, в милом безопасном Cелении, но жесткая чешуя, впивающаяся в тело, быстро вернула его к суровой реальности.

Глава 4

Раздался оглушительный хлопок, затем второй. Змея резко откинула голову назад, орошая свою перепуганную добычу алым дождем крови, и громко взревела от боли. Кольца, сжимающие путников, ослабили хватку, позволяя вновь набрать воздух в легкие. Раздался еще один хлопок. Тварь вновь вскрикнула, её холодное чешуйчатое тело содрогнулось от боли, и путники оказались на земле, освобожденные от смертельных объятий. Подняв целый фонтан брызг, валя на своём пути коряги и деревья, змея стремительно уползла в темную чащу, окружавшую болото плотной стеной. 

Гуппер, упавший лицом в землю после того, медленно барахтался, глотая невольные слезы. Энни, вставшая на ноги быстрее остальных, вертела головой, оглядывая окружающее их болото.

Мартин уже поднялся с земли и помог пареньку, когда из-за деревьев вышел высокий мужчина и направился в их сторону. Он был необычайно строен и легок. Серые походные одежды, перетянутые множеством ремней, плотно облегали его тонкую фигуру, движения – плавные и наполненные грацией, которой Гуппер еще никогда не видел. 

– Вы, и вправду, крайне глупые существа, – незваный спаситель легко скользил по поверхности болотной воды. – Зашли в запретный лес, пытались заговорить зубы великому змею.

Его мягкий мелодичный голос звонко разносился над безмолвным болотом, и пареньку показалось, что листва деревьев вторила словам незнакомца. 

Мартин тихо выругался, глядя на пришельца, а у Гуппера вновь подкосились ноги, когда он увидел заостренные уши и юное лицо говорившего. 

– О, Высший! – странник пал ниц перед пришельцем, утягивая Гуппера следом. – Что заставило Вас обратить свой светлый взор на ничтожных смертных?

Мужчина раздраженно махнул рукой.

– Ой, брось все эти примитивные жесты, человек. Я не из тех стариков, что тешат свою душу в унижении недостойных. Вставайте. Нам нужно убраться до возвращения хозяина болот или до прихода этих мерзких алкоголиков в коротких штанишках…

Энни, весь разговор стоявшая с открытым ртом, ткнула в пришельца пальцем и прошептала:

– Ба! Да это же эльф! Самый настоящий! 

Мартин отчаянно зашикал на неё, все еще не решаясь встать с колен, но эльф лишь улыбнулся и погладил удивленную девочку по фиолетовым волосам. 

– Самый настоящий, – ответил он, поправляя странную железную палку, висящую на длинном ремне за плечом. – Но надо уходить и очень быстро. 

Энни продолжала пялиться на тонкую фигуру эльфа, забыв закрыть рот. 

– Идите за мной, – поманил их пришелец и ловко побежал, перепрыгивая с кочки на кочку.

Странник оглянулся на ребят и прошептал:

– Будьте осторожней! Неизвестно, что он задумал.

Гуппер кивнул, перехватывая тяжелый от намокших вещей мешок. Фиалка все так же восторженно пучила глаза на эльфа, так что страннику пришлось тащить её за руку.

Догнать эльфа было непросто, но страх перед чудовищной змеёй, которая только что ими чуть не пообедала, подстегивал Гуппера быстрее перебирать ногами. Вскоре вся компания добралась до леса, окружающего болото, и стала пробираться через завалы сгнивших бревен и хитросплетения ветвей. 

Шли молча. Гупперу, занятому борьбой с ремнем мешка, было не до разговоров. Мартин хмуро сверлил взглядом тонкую спину их незваного проводника, а Энни просто пялилась на острые уши эльфа. Пришелец же уверенно шагал вперед, легко перескакивая через поваленные деревья и проскальзывая через самые колючие кустарники, через которые остальным приходилось продираться с боем.

Из лесу они выбрались уже затемно. Молодой месяц блекло освещал раскинувшиеся перед путниками бескрайние зеленые холмы. Эльф замер, щурясь на линию горизонта, и вся компания столпилась за его спиной. Мартин, выйдя вперед и отстранив любопытную Фиалку, легонько кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Мы благодарим вас за спасение, о Высший, – вкрадчиво проговорил он, скрючившись в поклоне, когда эльф повернул голову в его сторону.

– Перестань уже называть меня высшим, смертный, – его тонкие брови слегка изогнулись, словно от недоумения или легкого недовольства. – Я такой же высший, как те пьяницы, что гнались за вами. Зови меня Полдон.

Мартин снова склонился и пробормотал:

– Как пожелаете, господин Полдон. Что привело вас в эти негостеприимные края?

У эльфа слегка дернулось веко, когда Мартин отвесил очередной реверанс. Он закатил глаза и издал страдальческий стон.

– Хватит! – в его мягком голосе прозвучала то ли мольба, то ли угроза. – Прекрати равнять меня с этими снобами! 

Эльф вытянул руку вперед, указывая на холм, с виду ничем не отличавшийся от всех прочих.

– Нужно уйти как можно дальше, прежде чем Пресветлый начнет новый день. – Он поправил ремни, удерживающие его заплечный мешок и чудо-палку. – Привал сделаем в старой барсучьей норе. Идем.

Эльф сорвался с места, упруго шагая сквозь травяное море. Мартин чертыхнулся и махнул притихшим ребятам, чтобы те следовали за ним. 

Теперь настала очередь Гуппера издавать страдальческие стоны, взваливая уже неподъемный мешок обратно на плечо. Ноги ужасно болели от чужих сапог, и каждый шаг давался парнишке с огромным трудом, но Энни бодро семенила вслед за странником, и у Гуппера не было иного выхода, кроме как превозмогая все страдания, плестись вперед.

Когда он поравнялся с Фиалкой, девушка, не отрывая глаз от длинной фигуры эльфа, прошептала Гупперу:

– Он такой красивый…

Парень презрительно фыркнул, как это делали его сверстники, но не смог удержаться и присмотрелся к их незваному спасителю. 

Сказать, что эльф был красив – ничего не сказать. До этого момента Гуппер считал Старшую Эрику самым прекрасным существом в его жизни, но рядом с Полдоном величественная белая красавица выглядела несуразным теленком. Лунный свет ярко очерчивал его стройное тело, тонкие, правильные черты лица. Легкие, густые волосы, цвета вороного крыла, отсвечивали синим. Даже грязная походная одежда серых тонов, обилие ремней объемного вещевого мешка не портили общего впечатления. 

Паренек забыл о тяжести мешка, о неудобной обуви. Он шагал вперед и пялился на эльфа с не меньшим энтузиазмом, чем это делала Энни.

Лунный серп медленно плыл по небосклону, освещая путникам зеленые просторы впереди. Они шли вперед, следуя за легконогим эльфом, и море травы расступалась перед ними и смыкалось за их спинами, надежно пряча следы. Холодный осенний ветер трепал походный плащ Мартина и заставлял ребят шагать быстрее, чтобы согреться. Полдона, казалось, ночной холод и дальняя дорога не волновала совсем. 

Когда эльф, наконец, остановился, за спинами путников уже забрезжил рассвет. 

– Отдохнем тут, – Полдон указал рукой на нору, шириной в два локтя, что притаилась в высокой траве очередного холма.

Странник подошел к норе и, сев на корточки скептически хмыкнул.

– Тут мало места даже для одного из нас, господин Полдон.

Эльф фыркнул и нырнул в нору, оставив замечание Мартина без ответа.

Юноша некоторое время недоуменно всматривался в темноту, в которой растворился Полдон, а затем вопросительно глянул на ребят. 

Гуппер, будучи не в силах ни стоять, ни идти, ни думать, уже растянулся на земле, не сняв даже походный мешок. Энни же, присев на корточки, клевала носом.

– Да лезьте уже! – раздался из норы раздраженный голос. – Она больше внутри, чем снаружи!

Мартин вновь чертыхнулся и принялся тормошить ребят.

- Давайте в нору, замерзнете же.

Фиалка встряхнула головой, и медленно уползла в земляной лаз. Гуппера же Мартину пришлось поднимать силой, и силой заталкивать в нору. 

Лаз был длинным. Он делал несколько поворотов, из-за чего Мартин матерился в голос, толкая перед собой вялого Гуппера и таща все походные сумки. Вытолкав его за очередной поворот и завернув сам, странник был ослеплен ярким светом пламени. 

– Ну что, недоверчивый смертный, достаточно ли тебе тут места? – с усмешкой проговорил эльф.

Мартин, прекративший тереть глаза, огляделся и открыл рот от удивления. За маленькой, извилистой земляной норой скрывался обширный зал, в котором и Мартин, и эльф могли стоять в полный рост. Пол был застелен причудливым ковром, на стенах висели натюрморты и полочки с различной глиняной утварью. В середине зала располагался широкий открытый камин, в котором весело гудело пламя. Полдон сидел в массивном кресле-качалке и с ехидной ухмылкой наблюдал за ошалевшим странником. Энни спала около камина, свернувшись калачиком на толстой плетенной циновке. 

Увидев огонь и мягкие ковры, Гуппер издал нечленораздельное мычание, пополз вперед к теплу, и повалился на другую циновку, почти моментально уснув.

Глава 5

Гупперу снилась похлебка тетушки Марты. Целое море похлебки, в котором он плавал в глубокой миске, и хлебал это мясистое варево с помощью огромной деревянной ложки. Где-то далеко, почти на самом горизонте, среди фрикадельковых рифов мелькала фиолетовая шевелюра, но Гупперу было не до этих странностей. Похлебка была наваристой и такой вкусной, что парень поглощал её ложка за ложкой и никак не мог насытиться. Даже наоборот, чем больше он поглощал варева, тем больше ширилась бездна, разверзнувшаяся в его желудке. 

Гуппер всё ел и ел, глядя, как из-за горизонта выплывает широкое, строгое лицо доброй тётушки. Он хотел было закричать, чтобы тетушка принесла еще чего-нибудь, но его рот был наполнен картошкой и голубцами, так что ни единый возглас не смог прорваться наружу. А бездна ширилась, выбравшись за пределы раздувшего живота парнишки, и принималась резать аппетитное море пополам. Бурные потоки хлынули в неё, увлекая Гуппера за собой в черную пустоту. 

Он летел, продолжая выхватывать из воздуха галушки и запихивать их в рот. Ему хотелось кричать от страха, но остановить свои челюсти он уже не мог. 

Впереди забрезжил просвет. Гуппер прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, и заметил движение. В светлом пятне, целую бесконечность ниже, ворочался гигантский змей и пожирал всё, что падало в бездну. Он поглощал целые блинные острова, мясные рифы и потоки бульона за один взмах огромной пасти.

— Пафшкуда! — прошамкал Гуппер и, ухватив рукой огромный окорок, обрушился на паразита со всей своей голодной яростью.

Он колошматил змея свиной ляхой, оставляя на его серебряной лоснящейся шкуре жирные выбоины. Он рвал его чешую пальцами и вгрызался зубами в нежное сочное зеленоватое мясо. 

Змей верещал, крутился и завязывался в причудливые узлы, но от ужасного Гуппера-Поглотителя не было спасения. Фут за футом, фунт за фунтом, пожирал парень проклятую тварь, пока не пожрал всего. Проглотив последний кусочек длинного змеиного языка, Гуппер выпрямился во весь рост, подставляя лицо каплям падающего сверху дождя. Завтра надо будет вновь расчищать двор, получать тумаки от тетки Марты, но сегодня это не важно.

Парень ткнул вверх сжатым кулаком и крикнул так, что бездна затряслась:

— Я Гуппер, Великий Победитель Великого Дракона!

Взрыв звонкого хохота Энни развеял его грезы. Парень принялся испуганно озираться, пытаясь понять, что происходит и из-за чего так звонко смеётся Фиалка. Первым он увидел эльфа, который смотрел на него, даже не пытаясь скрыть улыбку. 

— С пробуждением, о Великий Победитель Великого Дракона, — раздался голос Мартина. — Иди есть.

Фиалка вновь зашлась в приступе заразительного хохота. Гуппер открыл было рот, чтобы спросить, что тут произошло, но потом увидел вытянутый вперед кулак, и осознал произошедшее. 

Кровь прилила к лицу парнишки, и он стыдливо опустил руку. Мартин стоял у камина и мешал что-то в большом котле. Это что-то пахло так вкусно, что на секунду Гупперу почудилось, что он еще спит. Желудок парнишки призывно заурчал, и позор минувших мгновений был благополучно забыт.

В котле оказалась пригрезившаяся Гупперу похлебка, и он набросился на неё, словно изголодавшийся медведь. Только умяв три глубокие плошки варева, он смог наконец оторваться от ложки и толком оглядеться. 

Энни сидела на шкурах у камина и весело улыбалась, гладя какой-то пушистый комок, и периодически посмеивалась, когда её взгляд падал на Гуппера. Эльф сидел в кресле и беседовал с невероятно большим барсуком в цветастом переднике. Ростом барсук не уступал Фиалке, а в в ширину — превосходил Мартина вдвое. Он стоял на задних лапах, сложив передние на объемном животе, и покачивал вытянутой мордой, искоса поглядывая на людей. 

Мартин возился у камина, подкидывая дрова и разливая похлебку в берестяные фляги.

— Так куда вы идете? — пропищал неожиданно тоненьким голоском барсук, обращаясь то ли к Полдону, то ли к остальным. 

В воцарившейся тишине раздалось шипение пролитой в камин похлебки. Мартин чертыхнулся и принялся дуть на обожженную руку.

Полдон смерил странника изучающим взглядом и ответил:

— Мы идем через горы, на Родные острова, на слет представителей Семей. 

Барсук кивнул и торопливо просеменил к одной из полок, что была обильно заставлена разнообразными склянками и бутылочками.

— Была у меня где-то дорога к горам, — весело пищал он на ходу, — раньше была даже дорога на острова, да только разбилась при всей этой суматохе с переделами.

Он зазвенел бутылками, пытаясь найти что-то конкретное. 

Гуппер наблюдал за всем происходящим с открытым ртом. Он спокойно воспринял огромную говорящую змею, ибо был слишком напуган, чтобы удивляться. Он не был поражен эльфом, потому что сначала дрожал от страха, потом боролся с мешком, а после был слишком уставшим и голодным для эмоций.

Но теперь, после крепкого сна и вкусной похлебки, паренек был вновь открыт для удивления. 

Пока Гуппер пытался захлопнуть отвисшую челюсть, барсук нашел то, что искал, и принес эльфу. 

— Вот, до самых предгорий доведет, — он приплясывал на месте, забавно перебирая короткими толстыми лапками. — Дальше, увы, ничего нет. Что потратили, что побили…

Полдон осторожно взял протянутую склянку с голубоватой мутной жижей внутри из пушистых когтистых лап и провел рукой по шерсти за ушами удивительного зверя.

— Я и не смел на это рассчитывать, друг мой, — с улыбкой сказал эльф, почесывая шерсть барсука.

Хозяин норы замурчал от удовольствия, словно кот. Полутораметровый. Толстый. В цветастом переднике.

Мартин спрятал фляги в свой походный мешок и толкнул Гуппера в плече.

— Собирайся, Великий. Надо уходить. 

Энни оторвалась от пушистого комка в своих руках и посмотрела на мрачного странника.

— Может быть, побудем здесь еще немного? Ну пожалуйста!

Комок в её руках запищал и развернулся в маленького пушистого зверька, похожего на уменьшенную копию хозяина норы. Зверек весело верещал и хватал Фиалку за пальцы.

Мартин отрицательно покачал головой, продолжая запихивать свои вещи в мешок.

Девушка грустно вздохнула, но больше спорить не стала. Осторожно опустив визгливый комок на мягкие шкуры около камина, она принялась обуваться.

Гуппер с грустью посмотрел на свои ботинки и на треклятый мешок, который он успел возненавидеть всей душой. 

Эльф между тем прекратил гладить барсука и поднялся с кресла. Осторожно положил бутылёк в один из множества кошелей на своём поясе и подошел к копошащимся людям. 

— Собираетесь? — спросил он, увидев их возню с походными сумками. — Хорошо, нам уже пора двигаться дальше. Дорога теперь есть.

Мартин выпрямился, оставив свой мешок в покое, и, прочистив горло кашлем, учтиво сказал:

— Мы бесконечно благодарны вам за спасение, господин Полдон, и за радушный прием, господин Уховорот, но наше путешествие должно продолжаться.

Эльф усмехнулся, глядя своими янтарными глазищами в напряженное лицо странника.

— Я понимаю вашу настороженность, смертные, и могу представить, какие страхи её породили, — он поглаживал кошель на ремне, где спряталась склянка, — но в которой уже раз повторюсь: я не имею ничего общего с древними заносчивыми чистоплюями, с которыми вам приходится иметь дело.

На лице Мартина отразилось недоверие к словам Полдона. Эльф удрученно вздохнул и сменил тактику.

— Тогда я скажу так: я знаю, куда вы направляетесь и что ищете. Еще я знаю, что вы понятия не имеете, куда идти. — Он вновь потянулся к ременной сумке, но отдернул руку. — Вы можете пойти на поводу своих страхов и бродить вслепую, но, боюсь, далеко вы не уйдете. 

Полдон на секунду умолк, вглядываясь в лицо странника, а затем продолжил, смягчив и без того приятный и мелодичный тон.

— Или же вы можете переступить через опасения и принять мою помощь. 

Гуппер замер за спиной у странника, настороженно прислушиваясь к разговору. Он не видел лицо Мартина, но отчетливо расслышал, как тот громко сглотнул и закашлялся.

— Я не понимаю, о чем вы, господин Полдон, — прохрипел странник, так толком и не откашлявшись. — Мы простые путешественники, ходим от селения к селению, приторговываем всякой безделицей…

Эльф закатил свои янтарные глаза и, по своему обыкновению, страдальчески вздохнул.

— Я ценю ваше упрямство и осторожность, но их надо было проявлять раньше, — эльф перешел на громкий шепот, — а не кричать на всё болото о своей цели, пытаясь заговорить вечного змея. Я слышал ваш разговор, и я не так глуп, как вы надеетесь.

Мартин снова закашлялся, выпуская походную сумку из рук, и растерянно посмотрел на Гуппера. Паренёк переводил взгляд с эльфа на странника и обратно, не особо понимая что происходит, и не был способен помочь. Так что Мартину ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и смириться.

— Зачем тебе помогать нам? — спросил он, отбросив церемониальную вежливость. — Эльфы не поощряют стремление к знаниям…

— Мне наплевать, что там эти заносчивые старики не поощряют, — губы Полдона растянулись в зловещей ухмылке. — Я хочу насолить им, а ничего не нанесет больший удар по их самомнению, чем человек в хранилище знаний!

Янтарные глаза смотрели куда-то сквозь Мартина, придавая эльфу, при всей его утонченности, зловещий вид. 

На секунду в зале воцарилась тишина, нарушаемая только треском огня в очаге да верещанием маленького барсучонка, который пытался вскарабкаться по подолу платья Фиалки ей на руки. 

— Ну так что? — спросил эльф, оторвавшись от своих размышлений и взглянув на копошащегося в углу хозяина норы. — Вы согласны принять мою помощь?

Мартин вновь бросил взгляд на замершего Гуппера, а затем, не получив никакой подсказки, посмотрел на Энни. Девушка торопливо закивала, стараясь придать себе наиболее серьезный вид.

Странник вздохнул и кивнул.

— Да, мы будем благодарны тебе, если ты поможешь нам найти дорогу.

Полдон улыбнулся и хлопнул ладонями.

— Замечательно. Собирайтесь быстрее, нам нужно выдвигаться.

Он развернулся и поспешил присоединиться к господину Уховороту, который суетливо скреб одну из стен зала.

Мартин вновь вздохнул и вернулся к сбору своих вещей. Энни бросилась помогать ему с небывалым усердием, так что они справились очень быстро и принялись собирать мешок растерянно хлопающего глазами Гуппера.

Когда всё было собрано и упаковано, эльф с барсуком уже заканчивали чертить на стене сложный геометрический рисунок, состоящий из нескольких десятков кругов и треугольников.

— Подойдите сюда, — пропищал хозяин норы, указывая на свободное место перед стеной, — и встаньте друг за другом. 

Он суетливо дочерчивал очередной круг, иногда отстраняясь от своего шедевра и что-то считая на пальцах.

Странник и дети подошли к указанному месту и замерли, с удивлением наблюдая за тем, как разрастается сложная паутина тонких линий.

Энни подалась вперед, раскрыв глаза так широко, что они, казалось, собрались выскочить из орбит, и затаила дыхание, следя за каждым движением двух мистических существ.

Гуппер, поначалу с интересом наблюдавший за происходящим, вскоре отвлекся на неудобный ремень своей походной сумки. Да и сапоги вновь напомнили, что принадлежат не ему.

Когда Полдон и Уховорот прекратили разрисовывать нору и, удовлетворенные результатом, отошли на несколько шагов назад, Гуппер уже впал в уныние и вновь погрузился в мысли о теплой постели в его комнатке, что осталась в Доме, о блинах тетки Марты и грядущем осеннем солнцестоянии. 

— Когда я открою дорогу, — наставлял путников барсук, — вы должны пробежать в проход так быстро, как только сможете. И не забудь про склянку, старый друг.

Полдон благодарно улыбнулся и вновь погладил кошель с бутыльком. 

Хозяин норы задрал лапы над головой и неожиданно зычно прорычал:

— Приготовьтесь!

От его рыка нора вздрогнула и отозвалась глухим эхом. Барсук медленно переступал с одной лапы на другую, с каждым шагом громко прорыкивая незнакомые Гупперу слова. С каждым словом нора вздрагивала, а круги на стене начинали светиться. 

Полдон опустился на одно колено и напрягся, как натянутая тетива. Мартин тоже подался вперед, готовый к рывку. Его примеру последовала и Энни. Даже Гуппер забыл о неудобствах, доставляемых ему мешком и ботинками, и напряженно всматривался в рисунок, мерцающий множеством оттенков зеленого. 

Уховорот пронзительно заверещал и резко опустил поднятые лапы. В тот же миг воцарилась оглушительная тишина и стена перед замершими путниками растворилась в зеленом свечении. 

— Вперед! — прокричал эльф и бросился в свечение подобно стреле. Вслед за ним прыгнула Фиалка, что-то тоненько пискнув. Гуппер, отпрянувший от таинственного света, выронил свою сумку и, споткнувшись о её ремень, с грохотом рухнул на пол. 

От удара головой у паренька потемнело перед глазами. Он услышал, как громко выругался Мартин, и почувствовал, как чьи-то руки резко поднимают его и тащат вперед. Весь мир залило зеленым светом, уши заложило от пронзительного свиста. Почва ушла из под ног, и Гуппер понял, что стремительно падает сквозь зеленую пустоту.

Глава 6

Полет длился несколько бесконечных мгновений, а затем раздался оглушительный хлопок, и парень больно ударился о что-то жесткое.

Вновь кто-то поднял его на ноги и сунул под нос резко пахнущую ромашкой склянку.

— Пей! Быстро! — голос Полдона был неожиданно груб и напряжен. — Ну же!

Гуппер осторожно коснулся склянки губами, но сильные руки впихнули бутылёк ему в рот и запрокинули голову. Терпкая, сладковатая жижа потекла по горлу, обжигая нутро.

— Глотай, — прокричал в ухо эльф, отнимая бутылку и зажимая парнишке рот. — Глотай быстрее!

Гупперу ничего боле не оставалось, кроме как проглотить жижу. Его тут же выпустили, оставив откашливаться и приходить в себя. 

Пойло имело странный травяной привкус. Оно обожгло Гупперу горло и забурлило в желудке, норовя вырваться обратно. Перед глазами плавали яркие точки, мешая сфокусировать взгляд. Голова отчаянно кружилась, словно Гуппер скатился по склону Ромашкового холма, что обрамляло Селение и было постоянным местом для игр. 

Рядом закашлялся Мартин, хватаясь за живот и падая на колени. 

— Какая гадость! — раздался звонкий голос Энни. — Воротит прямо.

Гуппер попытался выпрямиться и оглядеться, но тошнотворная волна вновь подкатила под самый кадык, заставляя согнуться пополам.

— У смертных очень странные вкусы, — несколько удивленно произнес Полдон. — Я не нахожу в якорной настойке ничего отвратительного.

— Вот и пей ее сам, — пробормотал Гуппер, борясь с очередными желудочными спазмами. — Нас-то зачем травить?

Паренек услышал, как скрипят камушки под легкими шагами эльфа и ощутил его тонкие пальцы на своём плече.

— Вас я травлю этим не без причины, маленький смертный, — мелодия его слов приобрела угрожающий оттенок. — Вы же не хотите, чтобы вас затянуло отдачей обратно и размазало вдоль всего меридиана? 

Гуппер замотал головой, отчетливо ощущая нечеловеческую силу в таких тонких, на первый взгляд, ладонях.

— Вот и хорошо, — голос смягчился, и эльф выпустил плечо парнишки. — Приходите в себя и выдвигаемся. Путь предстоит неблизкий.

Странник издал странный булькающий звук и опустошил желудок на серые камни, обдав веером брызг и Гуппера, и не успевшего отойти эльфа.

Полдон тонко взревел, словно раненый теленок, отскакивая от страдающего Мартина на добрый десяток метров, и принялся судорожно отряхивать свою одежду, шипя что-то на непонятном языке.

Гупперу показалось, что среди незнакомых, витиеватых слов эльфа проскальзывали вполне понятные “грязные смертные” и “дикие свиньи”, но паренек подумал, что ему послышалось.

Когда Полдон прекратил трястись и тереть свои штаны, Гуппер уже вполне пришел в себя, Мартин перестал булькать на скалы и наконец распрямился, вытирая рот краем замызганного плаща. Фиалка же прыгала с камня на камень, разглядывая открывающиеся вокруг вид, словно мерзкое зелье не возымело над ней никакого действия. 

— Ладно, — эльф осторожно подошел к парням, опасливо косясь на лужу, образовавшуюся около странника. — Сделаем небольшой крюк. Готовы идти?

Мартин вяло кивнул и взвалил свой походный мешок на плечо. Гуппер нехотя последовал его примеру, и вся группа медленно зашагала по извилистой каменной тропе, ведущей куда-то в заоблачную высь.

Вокруг, на сколько хватало глаз, простирались бурые горные склоны, увенчанные снежными шапками. Редкие рощицы обрамляли их, словно меховые воротники. Сквозь коричневую траву пробивались серые камни и влажная земля. Яркое солнце щедро дарило свои жаркие лучи, но даже его тепло не могло одолеть зубастый холодный ветер, что зло кусал путников сквозь одежду. 

Фиалка, по началу бежавшая впереди всех, теперь медленно брела рядом с Гуппером, обхватив себя руками и шмыгая носом. Глядя на её мучения, странник стянул с себя свой дырявый плащ и накинул девочке на плечи. 

— Нужно найти укрытие и придумать что-нибудь, против этого холодного ветра, — сказал он, нагнав легко шагавшего впереди Полдона.

Эльф удивленно вскинул брови и остановился, внимательно изучая мелко дрожащих людей. 

— Я и не думал, что смертные — такие хрупкие существа. — Он задумчиво оглядел окружающие их горные вершины. — Нам осталось пройти совсем немного, и можно будет развести костер. Там что-нибудь придумаем. 

Мартин кивнул и поторопил ребят, принуждая шагать быстрее. 

Гуппер уже не хотел никуда идти. Он хотел сесть на ближайший камень, стянуть с себя сапоги и зашвырнуть с ближайшего обрыва, и тяжелый мешок, оттягивающий плечо — вслед за ними. Даже угроза навсегда остаться просто Гуппером больше не пугала его, но Фиалка упорно шагала рядом, кутаясь в грязный серый плащ, и ему ничего боле не оставалось, как проклинать себя за глупость и дурацкий авантюризм и идти дальше. 

Тропа вела их вдоль склона, иногда начиная забирать вверх, иногда спускаясь обратно к подножию. Она тянулась сквозь редкие рощицы низкорослых деревьев, через каменистые россыпи и травяные поляны, постепенно подводя путников всё ближе к серым стенам скалистых разломов. 

Солнце, дававшее хоть какое-то спасение от пробирающего до самых внутренностей холода, стало клониться к закату. Его золотистый диск постепенно скрывался за белой вершиной горы, и на тропу опускалась тень.

Гудящие ноги и мозоли уже не беспокоили Гуппера — было слишком холодно, чтобы думать о таких мелочах. Он клацал зубами и семенил за идущим впереди Мартином. Энни шмыгала носом всё интенсивней и постепенно отставала от группы. Странник постоянно тер свои плечи руками, пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Только Полдона, казалось, не волновала низкая температура и кусачий ветер. Он продолжал легко и грациозно вышагивать, не удосужившись даже запахнуть свой плащ. 

— Долго еще? — простучал зубами Гуппер, догнав Мартина.

— Почти пришли, — ответил эльф, указав на россыпь огромных камней, что уже некоторое время маячила впереди. — За тем подъемом разобьем лагерь и отмоемся.

Последние слова были произнесены с придыханием. Глаза Полдона мечтательно заблестели, и он ускорил шаг. 

Гуппер страдальчески застонал и остановился, пытаясь перехватить походную сумку поудобнее.

— Давай сюда. — Мартин протянул руку и забрал ненавистный мешок у паренька. — Держитесь, осталось совсем немного. Энни, ты можешь идти? 

Подошедшая к ним девушка утерла сопли и утвердительно кивнула.

— Надо догнать нашего спасителя, — с усмешкой произнес странник. — Давайте, кто быстрее до него добежит, тот получит вкуснейшее яблоко.

Энни что-то пробормотала и побежала вперед, заставив Гуппера догонять. 

Когда они, тяжело дыша и глотая обжигающе холодный воздух ртом, добежали до Полдона, он уже ловко карабкался по камням вверх. 

— Я победил! — хрипло прокашлял Гуппер, первым добежав до отвесного подъема.

Фиалка фыркнула, затянула завязки на плаще и принялась взбираться, уверенно цепляясь тонкими пальчиками за едва заметные уступы.

— Мы еще его не догнали! — бросила она через плечо пытавшемуся отдышаться парню. — Победит тот, кто первый коснется его плаща!

— Так нечестно! — обиженно взревел Гуппер и бросился следом за девчонкой, позабыв про усталость, одышку, мозоли и груз мрачных мыслей. 

Вокруг Селения не было скал, по которым можно было лазить, но все дети прекрасно умели карабкаться по стенам деревянных хижин и прыгать с крыши на мягкую траву. Каждый год ребятня устраивала соревнование “Кто быстрее оседлает медного петуха” — флюгер на крыше Большого Дома тётушки Марты, а в нем было целых четыре этажа!

Гуппер цеплялся за маленькие трещинки, вбивал сапоги в узкие щели между камней и уверено карабкался вслед за серым плащом Фиалки. Он уже почти нагнал несносную девчонку, как вдруг она резко взмыла вверх и исчезла из виду. 

От неожиданности паренек оступился и повис на одной руке, отчаянно молотя ногами по отвесному камню, в попытке найти опору. Он бросил вниз беглый взгляд, чтобы увидеть, куда можно встать, и оцепенел. Далеко внизу, шагах в сорока или даже пятидесяти, стоял Мартин и что-то кричал, указывая на Гуппера рукой. 

Головокружительная высота сковала сердце паренька железной хваткой, не позволяя ни шевельнуться, ни закричать. Пальцы медленно скользили, упуская последнюю опору, и через мгновение Гуппер почувствовал, что падает. 

Он начал было кричать, но чья-то сильная рука схватила его за шкирку и потащила вверх. В считанные секунды Гуппер оказался выброшен на широкую площадку.

— Ты в порядке? — испуганно прощебетала Энни, склонившись над таращившим глаза пареньком.

— Я… — Гуппер тяжело дышал и часто моргал, смахивая подступившие слёзы. — Я… Нормально.

— Я так испугалась, — продолжала причитать Фиалка, — когда ты полетел вниз. Хорошо что господин Полдон тебя поймал!

Гуппер перевел взгляд на эльфа, который смотрел куда-то за край площадки, потирая правое плечо. Снизу доносились приглушенные крики Мартина, но слов паренек разобрать не мог.

— Да в порядке он! — раздраженно бросил Полдон. — Сидит, глазами хлопает. Залезай давай! 

Крики странника стихли, сменившись сухим скрежетом камней. Эльф опустился у края на одно колено и стал внимательно вглядываться в происходящее внизу. Гуппер поднялся на ватные ноги и, легонько отстранив обеспокоенную Энни, подошел к нему.

— Спасибо, — голос паренька стал внезапно очень сиплым и тихим. — Спасибо, что спас меня…

Полдон раздраженно махнул на него рукой, не отрываясь от своего занятия. Гуппер замолк и тоже заглянул за край площадки. Внизу, яростно пыхтя и ругаясь, карабкался Мартин, увешанный походными мешками. 

Он уже добрался до края, когда эльф, свесившись и ухватив странника за ворот, одним мощным движением втащил беднягу на площадку.

— Я бы и сам залез, — пробурчал Мартин, развалившись на холодных камнях и вытирая пот, выступивший на его раскрасневшемся лбу.

Эльф не стал отвечать. Он выпрямился и бодро зашагал в сторону широкой расщелины, разделявшей склон надвое.

— Там есть пещера с замечательным теплым источником, — сказал он, указывая куда-то левее расщелины. — В ней мы разобьем лагерь и переночуем. Хватайте свои пожитки и быстрее за мной. Гроза идет. 

Гуппер удивленно оглядел чистое, без единого облачка, небо и пожал плечами. 

— Ну, идем, — пробормотал странник, нехотя поднимаясь с земли. — Надо огонь развести и согреться.

Он протянул пареньку его походный мешок и медленно побрел вслед за удаляющимся эльфом. Энни, нетерпеливо притоптывая на месте, молча поманила Гуппера рукой, и они побежали догонять Мартина и Полдона.

Пещера, про которую говорил эльф, оказалась даже больше, чем нора господина Уховорота. Её своды терялись в хитросплетении теней, отбрасываемых величественными сталактитами. Гладкий, словно выточенный и отполированный водой, каменный пол плавно переходил в такие же ровные каменные ступени, расположенные у стен. 

— Ух ты, — восхищенно выдохнула Энни, разглядывая величественные каменные колонны сталагмитов, прекрасную игру линий в глубинах каменных плит. Даже у Гуппера захватило дыхание, хотя обычно он не разделял восторженность Фиалки. 

Эльф возился с костром, набрав дров из аккуратно сложенной стопки в одном из темных углов их временного убежища.

— Это чья-то ночлежка? — спросил Мартин, оглядывая неестественно прямые линии каменных ступеней. — Или жилище очередного Зверя? 

— Это старый схрон, которым пользуются странники и охотники, идущие через перевал, — ответил Полдон, раскалывая одно из поленьев на щепу. — Но в это время мало кто ходит этой дорогой, так что мы можем здесь спокойно отдохнуть.

Гуппер скинул свой мешок на одну из ближайших ступеней и устало опустился рядом. Фиалка бегала из одного угла в другой, засовывая свой любопытный нос за каждую колонну и в каждый тёмный провал. Казалось, она совсем не устала и была полна сил. 

Раздался щелчок огнива, яркие искры упали на стружку. Полдон принялся раздувать пламя, и вскоре посреди пещеры весело трещал жаркий костер. Его тепло остановило бессмысленные метания Энни по пещере и все стянулись поближе к огню, усевшись полукругом. Мартин, покопавшись в походном мешке Гуппера, вновь принялся что-то готовить в маленьком походном котелке Полдона. 

— Там, дальше, — эльф указал рукой на темнеющий за одной из колонн провал, — есть источник с горячей водой. Мы можем смыть с себя грязь. Я пойду первым. Не заходите туда, пока я не вернусь.

Он строго посмотрел на людей и скрылся в указанном направлении. 

— Больно уж нам надо мыться, — пробормотал Гуппер, протягивая руки к пламени и радуясь растекающемуся по телу теплу.

— Помыться не помешает, — покачал головой Мартин, пробуя похлебку. — Да и намерзлись мы сегодня. Недомогание может сильно усложнить наше путешествие.

Гуппер хмуро посмотрел на странника, но спорить не стал.

— Вроде готово, — продолжал говорить Мартин, - Гупп, Энни, хватайте черпаки.

Гуппер с готовностью ухватился за длинную деревянную ложку, тоже из запасов эльфа, и набросился на варево.

— Энни! — вновь позвал странник, но девушка не отозвалась. — Энни! Только же тут была!

Гуппер оторвался от котелка и огляделся. Фиолетовой головы нигде не было видно, хотя паренек был готов поклясться, что Энни всё время сидела рядом с ним. 

— Может, она вышла наружу? — прошамкал Гуппер с набитым ртом. — Или спряталась за одну из этих штук, — он ткнул черпаком в сторону ближайшего из сталагмитов.

Мартин выглядел растерянным и обеспокоенным.

— Надо её найти, — он подскочил на ноги и побежал к выходу из пещеры, — мало ли какая нечисть обитает в этих краях. Или этот эльф…

Гуппер нехотя отстранился от котелка и принялся рыскать среди каменных колонн. Но не успел он отойти от костра, как из провала, в котором скрылся эльф, раздался грохот, плеск, тонкий визг и певучая эльфийская брань. 

Странник изменился в лице и, подхватив полено, бросился в провал, столкнувшись с эльфом нос к носу.

Полдон, красный от злости, практически голый, с обернутым походным плащом вокруг узких бедер, нес Энни, ухватив её за шкирняк, словно котёнка. Лицо девушки пылало еще сильнее, чем у эльфа. Она беспомощно сжалась в комочек, безвольно покачиваясь при каждом шаге Полдона.

— Отпусти её! — странник грозно выпятил челюсть и поднял палено над головой. — Убери от неё свои руки!

Алое лицо эльфа скорчилось в гримасу отвращения, и он разжал пальцы. Фиалка упала на пол и быстро ретировалась за ближайшую колонну.

— Опусти это, смертный, — зло прошипел Полдон, указав на полено в руке Мартина. — И не смей мне угрожать! 

Он смерил людей ненавидящим взглядом и вновь скрылся в провале, бросив через плечо:

— Если еще кто-нибудь из вас зайдет сюда, пока я не выйду — убью!

Мартин, тяжело дыша, медленно опустил полено и вернулся к костру. Он некоторое время молча смотрел в огонь, а потом вздохнул и заговорил.

—Гупп, Энни, я надеюсь, вы знаете, что эльфы опасны? — он старался говорить как можно тише. — Им нельзя доверять.

Фиалка, все еще красная от смущения, медленно подошла к костру и села рядом.

— Для них мы — животные. Нет… Насекомые, — продолжал вещать странник, постепенно распаляясь. — Они презирают нас и ради нас не пошевелят даже пальцем!

Гуппер угрюмо булькнул похлебкой.

— Но он спас нас! — возмутилась Энни, — Гуппа, вон, даже дважды!

— Никто меня не спасал! — фыркнул паренек, — Я бы и сам залез.

Мартин покачал головой.

— Он спас нас потому, что ему что-то от нас нужно. — Он подбросил дров в костер. — И мы с ним в такой же опасности, как и без него. Будьте на стороже.

Он замолк на мгновение и одарил Фиалку угрюмым взглядом:

— И не надо его злить. 

Энни покраснела еще сильнее и отвернулась. 

Гуппер оторвался наконец от котелка и сыто откинулся на спину. Жар от костра и тепло от похлебки в желудке сковали паренька цепями сонливости, отогнав страхи и переживания прошлых дней.

— Ну и на что похож голый эльф? — спросил он у девушки.

— На самое прекрасное, что ты можешь представить, маленький смертный, — раздался мягкий певучий голос у паренька за спиной.

От неожиданности Гуппер подпрыгнул почти до самого свода пещеры, Энни тихонько взвизгнула и уползла за колонну, а странник грязно ругнулся.

Эльф, стоящий за их спинами, довольно улыбался, наблюдая за их реакцией. Его бледная кожа в отблесках костра казалась совершенно белоснежной. Пламя отражалось в его янтарных глазах, увеличивая сходство с привидением. На этот раз он был полностью одет. Походная куртка и плащ были тщательно вычищены и отливали изумрудом свежей зелени. 

— Идите, отмывайтесь, смертные, — сказал Полдон, присаживаясь у костра. — Больше такого удовольствия не будет до самого острова.

— Острова? — спросил Мартин, пришедший в себя первым.

— То место, что ты ищешь, хранилище знаний смертных, находится на большом острове, в самом центре священных лесов. 

Мартин непонимающе смотрел на него, широко распахнув глаза. 

— Это наши земли, — пояснил эльф. — Земли рода Каменного круга. Там придется непросто.

Странник кивнул и протянул эльфу котелок с похлебкой, но тот отрицательно покачал головой и достал упругий сверток листьев из поясного кошеля. 

— Энни, иди первой, — сказал Мартин, запустив черпак в похлебку, — потом пойдем мы.

— Я могу и не мыться, — пробурчал Гуппер, вновь укладываясь возле костра. — Я же не девчонка…

— Тебе нужно отмыться в первую очередь, — резко оборвал его эльф, сверкнув своими глазами в темноте.

Гуппер что-то мрачно пробубнил себе под нос и повернулся к Полдону спиной.

Энни поднялась и убежала в провал, пригрозив Гупперу и Мартину жуткой расправой за вторжение. 

На некоторое время в пещере воцарилась тишина. Мирно трещали дрова в костре, тихо сопел задремавший паренек. Эльф осторожно хрустел своими листьями, задумчиво глядя на пламя. Странник помешивал остатки похлебки в котелке, погруженный мысли.

Внезапно Полдон повернул голову в сторону выхода из пещеры и прислушался.

— Сейчас ударит, — сказал он возвращаясь к своему ужину.

Мартин вопросительно посмотрел на него и открыл было рот для вопроса, но задать его не успел. Раздался гром, ударив с такой силой, что на путешественников посыпалась каменная крошка с потолка пещеры. 

Гуппер вновь подпрыгнул от неожиданности, даже выше, чем прежде. Странник вдруг сжался и задрожал, выпустив котелок из рук.

— Сильная буря, — вновь подал голос эльф. — Надеюсь вы не боитесь грозы, смертные.

Вновь раздался удар грома, еще громче, чем в прошлый раз. Из провала выскочила Энни, закутанная в плащ странника, глядя на мужчин широко открытыми от испуга глазами.

— Что это? — спросила она, подбежав к Мартину.

— Гроза, — процедил странник сквозь зубы, медленно вставая на ноги. — Мерзкая, оглушающая, грёбаная гроза.

С каждым словом его голос звучал всё громче, гулко отражаясь от сводчатых стен убежища. Юноша выпрямился во весь рост и побежал к выходу из пещеры, рыча ругательства.

Фиалка ошарашенно проводила его взглядом. Полдон отложил свои листья и стал с интересом наблюдать за происходящим.

Странник выбежал из пещеры под проливной дождь, ткнул кулаком в черное небо и закричал:

— Я не боюсь тебя! Ты лишь статический разряд! Ты меня не достанешь!

Он принялся скакать по площадке перед пещерой, размахивая руками. Белая изломанная линия разрезала небо пополам и ударила куда-то за горным хребтом, на мгновения осветив всё вокруг.

Эльф, а за ним и Гуппер, подошли к выходу из пещеры и наблюдали за безумной пляской Мартина. Энни беспокойно мялась за их спинами, кутаясь в плащ.

— Может, ему нужна помощь? — крикнула она, пытаясь перекричать шум дождя.

— Может быть, — спокойно ответил Полдон, и не подумав пошевелиться.

Между тем странник подбежал к краю площадки и принялся возиться со своими штанами.

— Я не боюсь тебя! — продолжал выкрикивать он, размотав завязки и спустив портки. — Ты ничтожное явление природы! Я тоже могу громыхать и мочиться с высоты!

Одинокая струйка слилась с мощными потоками ливня. Эльф фыркнул, не в силах сдержать улыбку, Гуппер смотрел на своего старшего товарища с отвисшей челюстью. Фиалка ойкнула и убежала обратно в пещеру, чтобы не видеть этого срама.

Внезапно дождь прекратился и наступила абсолютная тишина, нарушаемая только звонким журчанием мочи. Полдон переменился в лице и бросился через площадку к замершему на краю страннику. 

Гуппер поднял голову и увидел, как тяжелые черные тучи сформировали ровный круг и раскручивались с каждым мгновением всё быстрее. 

Эльф подскочил к Мартину и, ухватив его поперек туловища, рывком отбросил назад, к пещере. В тот же миг из центра образовавшегося вихря ударила ослепительная молния, обрушившись на то самое место, где мгновение назад стоял юноша.