Последний шёпот

Последний шёпот

Лес стоял давящей тишиной, густые еловые стены закрывали небо, оставляя лишь редкие, острые полосы лунного света. Воздух был тяжёлым, пропитанным смолой и холодной металлической горечью, а глухие кроны шептали тревожной тишиной. Чаща внезапно разрывалась маленькой поляной с мягкой травой. Среди неё росли стеклянные цветы, внутри которых дрожал синий холодный огонь, будто сжатый во льду. Светлячки парили, дыхание леса казалось живым.

На краю поляны появились две фигуры. Они двигались осторожно и бесшумно, как хищники. Первой в лунный свет вышла высокая женщина. Её сдержанная, плавная походка делала движения точными — она ловко избегала ветвей, цепляющих волосы и плечи. Шрам на орочьих чертах тянулся через глаз, словно разметка для удара. Босые ноги ступали по влажной траве, обходя цветы.

Мужчина вышел следом, рукоять меча была крепко сжата, мышцы напряжены. Лёгкий взгляд через плечо — привычный ритуал выжившего. Лунный свет коснулся лица, ожерелье из трёх когтей тихо звякнуло.

— Место слишком тихое, Варгнар, — после долгих битв он звучал устало.

— Расслабься, — голос сорвался на низкое, хищное вибрирование. Она попыталась скрыть смех, но всё равно выдала себя. — Ульрих, мой упрямец… Ты везде ищешь угрозу. Но здесь этого нет. Здесь лишь Матерь.

— Я думал, ты забыла о богах после того, как война выжгла всё, что от них осталось, — мужчина повернулся к ней боком. Ему пришлось поднять голову, чтобы увидеть лицо. Он скривился, заметив тёплое, редкое для этого времени сияние в её глазах, и дотронулся ее пальцев.

— Никогда, — ответила она резко. Его пальцы скользнули по костяшкам, поглаживая. Целый мир недосказанностей.

Она подошла, решаясь на невозможное. Ладони легли ему на широкие плечи, лоб едва коснулся его — так много смысла в безмолвии. Воин притянул её к себе, чувствуя напряжение в руках Варгнар.

— Расскажешь? — он чуть повернул её лицо к себе, большим пальцем очертив мощную челюсть. — Ты специально позвала сюда, верно?

Воительница замерла и медленно подняла расширенные глаза на него. Грудь поднималась чаще обычного. Увидя это, Ульрих усмехнулся.

— Понимаю. Тоже хотел провести с тобой этот вечер перед битвой.

— Да… — сначала неуверенно, потом ровно: — Да. Завтра важный день, переживаю за тебя, — женщина немного наклонилась, закрывая собой луну. От этой неожиданной близости мужчина вздрогнул.

— Никогда не думал, что орки умеют бояться, — попытка пошутить угасла в тишине.

— Я не боюсь смерти… Боюсь пустоты после неё.

Её шершавая, грубая ладонь легла ему на щёку. Этот жест — нежный, такой непривычный — выбил Ульриха из равновесия. Он увидел слезу, скатившуюся по лицу Варгнар.

— Ульрих, прости меня…

Холодная сталь обожгла ладонь женщины, вонзаясь в тело так, как воин когда-то учил её: мгновенный разрез, минимальная дрожь. Боль вырвалась из его груди, густая, как расплавленное железо, и воздух вокруг заполнился глухим, звериным рыком. Светлячки в ужасе рассеялись, а синий свет от цветков вспыхнул и погас, как дыхание, прерванное ударом.

— Варг… — хрипел он, хватаясь за лезвие.

Женщина отпустила его, отходя на пару шагов назад. Кровь, стекающая по лезвию, обожгла пальцы, — её глаза наполнились одновременно горечью и решимостью. Лицо Ульриха побледнело, дыхание замедлялось, но он не закричал, лишь поднял взгляд к ней, пытаясь понять, зачем.

— Смирись, — произнесла она без тени эмоций.

Ульрих осел на колени, каждый вдох превращался в судорожный хрип. Уперевшись ногой в его плечо, Варгнар коротким движением опрокинула его на спину. Она подняла руки к небу, колени утонули в холодной траве. Слова, шёпот молитвы к Матери, рвались из горла, напряжение дрожало в каждом мускуле. В этот миг Варгнар была одновременно жрицей и убийцей, и весь мир вокруг — лишь фон к её поступку. Губы шевелились сначала беззвучно, но напряжённые мышцы шеи выдавали, что каждое слово даётся с усилием.

— Матерь… — хрипло сорвалось с губ. — Дело сделано. Спасение нашему народу…

Едва держась за жизнь, Ульрих попытался подняться. Тело не слушалось, но инстинкт был сильнее — нужно было остановить её. Руки дрожали, пальцы скользили по мокрой траве, когда вдруг что-то холодное и тяжёлое сомкнулось вокруг запястий и груди. Металлический звон, хруст — из-под почвы поднялись тёмные цепи.

Они потянули его вниз. Голова ударилась о землю, перед глазами появились искры, а затылок отозвался тупой болью. Возле Варгнар клубились тени, из которых проступали гигантские руки, поддерживая её. Одна из теневых ладоней потянулась к мужчине и легла на лоб. Боль охватила всё тело и разум, и мир поплыл перед глазами. Всё стало расплываться, а голос орка превратился в неясное эхо.

Варгнар шептала, имя Матери звенело то мольбой, то приказом. Лицо побледнело, дыхание прерывистое, но молитва не останавливалась. Наконец руки поднялись к небу, пальцы расправились, глаза лихорадочно метались между звёздами, отражая безумный блеск. Силы покинули её — она рухнула.

Цепи продолжали удерживать Ульриха, но боль немного отошла на второй план. Он приоткрыл глаза. Тени рассеялись, и наступила мёртвая тишина. Жизнь держалась в нём из последних сил. Варгнар медленно повернула голову, осматривая поляну. шумел в ветвях, холод пробирал до костей. Женщина зажмурилась, затем пронзительно закричала.