Последняя церковь

Холод проникал сквозь толщу стен, словно ледяные щупальца, сжимая внутренности. Запах гнили и разложения, витавший в воздухе, резал ноздри, заставляя меня с трудом дышать. Я, детектив Вилльям Сенс, стоял в полумраке старой часовни, когда-то, возможно, и посвященной святому Михаилу, но давно превратившейся в проклятую обитель, где, казалось, время утратило свой смысл. За окнами, пробитыми осколками стекла, неистовствовала буря, ветер выл, как голодный зверь, а дождь хлестал по каменным стенам, словно кто-то барабанил по гробнице.

Я не верил в мистику. Считал все это выдумками для впечатлительных старушек. Но в этом месте моя уверенность пошатнулась. Расследование, начавшееся с простого самоубийства, оказалось зловещим спектаклем, где куклами были мы, а кукловода – нечто из мрака, которое никак не вписывалось в рациональное объяснение. Тело нашли в подвале. Не тело, а скорее, фарш. Язык был вырван с корнем, глаза выколоты, а на груди выжжен странный символ, похожий на перевернутую пентаграмму. Самоубийство? Нет, в эту чушь не поверит даже ребенок. Это было жертвоприношение.

Здесь, среди развалин алтаря, я нашел книгу. Не просто книгу, а некрономикон. Но он отличался от тех, что я видел раньше. Эта книга была переплетена человеческой кожей, грубой и холодной, словно у мертвеца. Страницы были исписаны на латыни, а чернила казались кровью. В ней были описания ритуалов, настолько чудовищных, что от одного прочтения мои волосы вставали дыбом. Вызывание мертвых, призыв демонов, жертвоприношения — все это было описано с такой жестокостью, что я едва сдерживал тошноту. Это была не просто книга, это был портал.

Я не был один. В тишине я чувствовал чье-то присутствие. Шорохи, царапанье, приглушенный шепот — все это создавало ощущение, что я окружен невидимыми сущностями. Я слышал их голоса, звучащие как треск костей, шепот мертвых, свист ветра в могиле. Эти голоса, казалось, проникали в мой разум, наполняя его ужасом и беспокойством.

Из-за колонны выплыла тень. Длинная и костлявая, словно скелет, обтянутый высохшей кожей. Глаз не было, лишь черные дыры, в которых тлели угольки нечестивого пламени. Тень не двигалась, просто стояла и смотрела на меня. Ее взгляд проникал в меня, вытягивая из меня все живое. Это была не просто тень, это был кошмар, материализовавшийся наяву. Я понял, что стою перед тем, чему нет названия, тому, что нельзя описать.

Я вытащил револьвер, единственный инструмент, который помогал мне в мире, где законы логики не работали. Холод металла успокаивал. Я выстрелил. Пули, казалось, прошли сквозь тень, словно ее не было. Тень не пошевелилась. Я выпустил всю обойму, но безрезультатно. Мое оружие было бесполезно. Я был один, безоружен против этого существа.

Тень начала двигаться. Медленно, но неотвратимо, она приближалась ко мне. Воздух вокруг нее стал густым, вязким, словно кисель. Запах гнили усилился, вызывая рвотные позывы. Я увидел, как на кончиках ее пальцев появляются длинные когти, словно кости, острые, как бритвы. Это было нечто, чьё существование отрицало законы мироздания, и, что ещё ужаснее, это нечто намеревалось меня убить.

Я пятился, пока не уперся в стену. Бежать было некуда. Тень нависла надо мной, и я увидел в ее черных провалах адскую бездну. Раздался хруст костей, и что-то острое вонзилось в мою грудь, но это было не снаружи. Это было что-то изнутри, разрывающее меня на части. Боль была настолько невыносимой, что я не мог кричать. Мой крик был похож на хрип. Я почувствовал, как моя душа покидает тело, уносимая в тьму.

Я увидел свою кровь, растекающуюся по полу. И я понял: эта книга была дверью, и что-то просочилось в наш мир. И сейчас оно свободно, оно гуляет среди нас, собирая души. Я был лишь первой жертвой. Я был не концом, а началом. Началом чего-то ужасного, что невозможно было остановить. Я был обречен на смерть, и весь мир тоже.

Я проиграл. Но это была их победа, победа сил зла. И эта победа, я это чувствовал, была гораздо ужаснее, чем моя смерть. Она была началом конца.

В последние секунды моего сознания, я услышал шепот. Шепот, который звучал не из вне, а внутри меня. Он говорил, что моя душа теперь принадлежит им, и что я буду служить им вечно. Это была победа, которую невозможно осознать.

Затем была лишь тьма.