Последняя фея: Охота на бескрылую

Пролог

Все знали, что в Сумрачном лесу что-то нечисто. Знали, но никто лишний раз и на трезвую голову не рисковал об этом заикаться, ибо, как известно, даже у стен есть уши. Но больше всего опасались не пресловутых ушей, а самых ни на есть реальных отшельников, что жили в том лесу с незапамятных времен.

Жертвенных девственниц они, конечно, не требовали, однако эти хмурые мужчины в мешковатых балахонах периодически встречались жителям поселка в самой чаще, куда те крайне неосмотрительно умудрялись забредать. Чаще всего после подобных встреч желание гулять по Сумрачному лесу беспечным грибникам и ягодникам отбивало напрочь. Никто толком не знал, что эти странные люди там делают и на что существуют, да особо и не интересовались. Лишь догадки одна интересней другой периодически звучали в узких кругах поселковых собутыльников, на иное никто не отваживался, уж слишком жутким всем казалось это сборище хмурых плечистых лесников.

Но сегодня, в традиционную ночь Тёмной Луны, здесь оказалось на диво пустынно… Ни отшельников, ни зверей, ни ветра. Даже птицы торжественно умолкли, завороженно наблюдая таинство ежегодного затмения. Эту самую ночь, когда он впервые их увидел, он запомнил навсегда, ведь она разделила жизнь на до и после. Такая тихая, такая особенная и такая опасная…

 Было ли это сном или неким мистическим наваждением, вызванным алкогольными парами, он не знал. Однако эти сказочные лесные создания казались вполне реальными настолько, что всё последующее время просто невозможно было заставить себя думать ни о чем другом, исключительная картина той памятной ночи так и стояла перед глазами, незамутненная никакими иными событиями его жизни.

Здесь, на каменистом берегу мелкой лесной речки под тенью вековых сосен друзья устроили для него празднование по случаю дня рождения. Само мероприятие он почти не запомнил по вполне определенным причинам, как то: море самодельного алкоголя, качество и силу влияния которого не смягчили ни жареное на костре мясо, ни запеченная в углях свежевыловленная рыба, ни развлечения, организованные для него в тот памятный день перед... Всё это странным образом смазалось и ушло на второй план. В память врезалось другое.

Глубокой и до странного тихой ночью он вдруг проснулся, как если бы кто-то невидимый с силой толкнул его в бок. Парень раздраженно выбрался из теплого спального мешка в зябкую ночную прохладу, поднялся на ноги и непонятливо огляделся. Голова гудела со страшной силой, наручные часы показывали три часа ночи, и он не сразу понял, что голова страдает не от количества выпитого или недосыпа, но от странного света, рассеянно блуждающего между деревьями совсем рядом. В этом непроглядном сумраке тот казался настолько ярким, что напоминал заблудившийся прожектор.

Тогда парень, неловко пошатываясь и ругаясь про себя, сам не зная с какой целью, двинулся на свет. И кого еще могло занести в эту глушь? Неужели отшельники передумали прятаться, и решили-таки вытолкать незваных гостей из своего заветного леса? Вряд ли те стали бы обозначать свои намерения таким странным образом. Тогда кто?

Об этом удобном, удалённом от чужих глаз месте на берегу тенистой реки знали только он с друзьями, ведь здесь было так приятно отдыхать и рыбачить в хорошей компании вдали от чужих глаз. Да и чтобы его найти, приходилось долго ехать на мотоцикле, а после еще полчаса спускаться к воде секретной лесной тропой, следуя по особым заметкам на больших сосновых деревьях и крупных валунах, спящих тут с начала времен… Так что они по праву первооткрывателей давно считали это место своим. И потому захотелось прогнать этих нарушителей ночного спокойствия, и засунуть этот чертов фонарь им в … чтобы неповадно было. Но прежде следовало их найти. В своих силах сомневаться он и не думал, как-никак три года качалки за спиной. Так что сто килограмм мышц и под два метра роста делали его более чем уверенным в себе.

Ругаясь сквозь зубы, злясь, и разминая на ходу затекшие после сна конечности, он продрался сквозь густые кусты шиповника, и уткнулся в скальный массив, плотной гранитной стеной поднимающийся параллельно реке, загородив облюбованную ими площадку от любых поползновений кого бы то ни было. И откуда тут быть какому-то свету? Но тот всё же был, призывно переливаясь в трещинах между камней, особенно густо концентрируясь в одном единственном месте за завесой густо оплетшего мшистые камни хмеля, казавшись уже чуть менее интенсивным и приобретя легкий голубоватый оттенок.

Парень сонно заморгал, пытаясь понять, чему тут светиться, посреди леса, среди сплошной скалы? На ум не приходило ничего правдоподобного. Тогда он подошел ближе, отвел с пути крупные плети растений, из-за которых сочились голубоватые лучи, и уже за ними увидел крупную расщелину в камне, напоминавшую потайной вход в тоннель. Откуда-то сквозь него и проникало это инфернальное свечение…. Оставалось лишь найти его источник.

Протиснувшись кое-как сквозь расщелину, он обнаружил в ней куда более тесный проход, чем ожидалось, но, тем не менее, упрямо двинулся вглубь горы.

По мере продвижения становилось все светлее, и, пока он оскальзывался на мху да запинался об острые каменные осколки, опасно торчащие то тут, то там, его мысли чуть прояснились, и парнем овладел нездоровый азарт первооткрывателя. Он уже представлял, как утром в красках расскажет о своих ночных приключениях друзьям.

Путь оказался довольно длинным и труднопроходимым, явно образованный природным образом от сейсмических сдвигов пород, а не специально кем-то пробитый в горе. Сверху, совсем близко гроздьями свисали спящие летучие мыши, и ему приходилось осторожно нагибаться, чтобы не врезаться о них головой. Возможно, иных людей подобные приключения и отпугнули бы, но парень был не из робких, и совсем незаметно для себя он был с головой захвачен увлекательной целью, совершенно позабыв о похмелье.

Туннель резко закончился теми же плетями дикого хмеля, из-за которых слышался плеск воды, переливчатое пение и тихий хрустальный смех, от звуков которого волосы на его голове встали дыбом, щекотные мурашки забегали по спине, а сердце взволнованно заколотилось, как после долгого скоростного спринта.

1. День, полный странностей

Хлюпая промокшими от бесконечных луж ботинками, Элль проклинала перемежавшийся со снегом дождь, второй день щедро сыпавшийся на головы обалдевшим от такого счастья горожанам. Девушка беспокойно оглядывалась, втягивая взъерошенную ветром голову в плечи, и ускоряла шаг. До метро от остановки было идти всего ничего, но туманно-дождливо-ветреное утро делало этот до мелочей привычный путь бесконечно длинным. Да еще странный тип, увязавшийся за ней от самого подъезда... Она наблюдала этого человека не в первый раз, но никогда он не разглядывал ее столь назойливо, и это ощутимо напрягало.

Сначала она его не заметила вовсе, привычно раскрывая зонт и торопясь поскорее скрыться в теплом вагоне подземки. Но неприятно знакомое мужское лицо, то и дело возникающее в пределах видимости, заставило обратить на себя внимание и даже потянуться во внешний карман сумочки за газовым баллончиком.

Очень смуглый мужчина без возраста с густыми черными бровями, лысой головой и белой черточкой шрама на переносице, ссутулившись под воротником-стойкой без какого-либо зонта, вот уже третий раз обгонял девушку на тротуаре, после чего слегка замедлял шаг, чтобы в полуоборота внимательно разглядеть ее лицо.

Элль не считала, что обладала настолько особенной внешностью, что отдельные индивиды могут беззастенчиво позволять себе вот так вот прилюдно ее разглядывать. Обычная миловидная, на ее собственный предвзятый взгляд, внешность: чуть волнистые русые волосы до плеч, серо-голубые с синевой глаза, светлая кожа, средний рост, худощавая фигура. Самый распространенный славянский типаж. Но незнакомец либо так не считал, либо принял за кого-то другого, настырно продолжая рассматривать её как будто диковинную зверушку. Девушка одергивала себя, стараясь не пялиться в ответ, и каждый раз игнорируя досадливого типа, мчалась мимо, плотнее кутаясь в твидовое пальто.

Возможно, ее на самом деле всего лишь с кем-то перепутали, либо же узнали по полицейской ориентировке. Хе-хе.

Следовало спешить. Пары сами себя не отсидят, да еще эта проклятая репетиция…

В забитом вагоне метро плотным человеческим потоком ее прижало к противоположным от входа дверям, и там она вполне благополучно доехала до нужной станции. Странность случилась позднее. Она снова заметила своего преследователя уже на эскалаторе.

Длинная металлическая лестница шумно тянулась вверх, неспешно вынося растянувшихся по ней пассажиров на поверхность, а этот тип стоял на десяток ступенек выше, и беззастенчиво снимал её на телефон! Девушка изумилась подобной наглости, и, мрачно продемонстрировав средний палец, повернулась к нему спиной, а через пару минут на выходе с эскалатора его уже не оказалось.

Она оглядывалась всю оставшуюся дорогу, высматривая преследователя, но того в зоне видимости не наблюдалось, и Элль наконец то немного расслабилась.

К зданию института девушка подошла без четверти девять, как обычно. Дорога до учебного заведения за все два года обучения была изучена наизусть так, что, если бы не толпа, то можно вполне сносно дойти с закрытыми глазами. И оттого она смело шагала по тротуарной брусчатке, опустив зонт, как единственный хлипкий щит против щедро летящего в лицо мокрого снега, в который ни с того ни с сего превратился резко усилившийся за последние пять минут пути дождь. Это просто вызов какой-то. Погодная аномалия! Учеба или смерть от переохлаждения! Институт или сугроб на обочине! Высшее образование через природные диверсии! Эта учеба и так стоила ей слишком многого: денег, времени и нервов. Оставалось надеяться, что результат – заветная гербовая бумажка, с лихвой окупит все ее старания в денежном эквиваленте.

Но вот наконец и нужная дверь Градсбургского университета. Массивная двустворчатая деревянная конструкция, обитая железом, покрытая потемневшим от старости и непогоды лаком, но всё еще сохранившая величественный и гордый вид. Со вполовину стертой от времени медной изогнутой ручкой, чтобы обхватить которую, нужно было использовать обе руки. Причем мужские. Маленькие женские тут были практически бесполезны. Ох уж это наследие патриархата…

Обычно Элль чуть замедляла шаг, дожидаясь, пока кто-то куда более сильный успеет открыть монструозную дверь, после чего проскальзывала следом. Но сегодня из-за погоды лишние секунды ожидания были сродни катастрофе в виде промокшего насквозь пальто. Так что, смело засунув зонт подмышку, она схватилась за холодный продолговатый металл, и что есть силы дернула. Безуспешно. Короче, даже чтобы войти в здание, нужно было здорово потрудиться, что заставляло сомневаться в доступности местного высшего образования в общем. И тут случилось нечто. Не дав ей шанса на вторую попытку, девушку практически смели от двери, едва не свалив на заваленный снегом холодный каменный тротуар.

– Что происходит!?

Это что, чья-то глупая шутка?

Кто-то до безумия сильный крепко схватил ее поперек туловища и тащил теперь не знамо куда. Девушка хватала ртом воздух, пытаясь сморгнуть со слипшихся ресниц снежинки и влагу, мешающие обзору. Но вскоре шутка кончилась. Звякнул знакомый колокольчик, её затащили куда-то под крышу, в сладко пахнущее ванилью и кофе тепло, где осадки уже не докучали глазам, и поставили на твердую землю. Однако синяки на рёбрах ей были обеспечены наверняка.

Она проморгалась, и, оглядевшись, узнала кафе напротив входа в свой универ. Но что за невидаль? Откуда здесь столько народу в такой час? Рядом с ней стоял большой черный человек в спецназовской униформе, его губы изогнуты в усмешке в узкой прорези черной маски. Девушку передёрнуло. Это вот оно и несло её от двери?

– Не за что, – Отозвалось оно приятным мужским баритоном на ее напуганное молчание, и отвернулось в сторону стеклянного входа, сложив руки в массивных перчатках на приклад болтающегося на боку автомата.

Элль огляделась. У крайнего столика сидели её одногруппницы и глупо хихикая над ее оторопелым выражением, махали руками, приглашая присоединиться.

2. День... Триумфа?

Неделя пролетела стремительно и почти ровно, за исключением одного досадного события.

О самом главном, то бишь о костюмах эти светлые головы, занятые помимо всякой ерунды, еще и подготовкой к грядущей сессии, совершенно забыли. И, уже ближе к вечеру пятницы, ломанувшись в костюмерную, обнаружили там одну повесившуюся мышь, одно соломенное перекати-поле и одну скучающую костюмершу. Хоть сколько-нибудь приличные наряды, платья и даже местную аляповатую бижутерию, разумеется, давно и успешно разобрали, остался лишь одинокий потрёпанный костюм Деда Мороза и один не менее потрепанный, мушкетёра. Пока подруги с ужасом осознавали собственное бедственное положение, некоторые не упустили возможности позлорадствовать.

К ним с Марой, в компании своей традиционной группы поддержки подплыла Ликия Шапская, местная «звезда», дочь небезызвестной преподавательницы. Вот уж кому точно не требовалось заслуживать себе зачет путем прилюдной демонстрации отсутствия таланта, но ей это не помешало тоже подать заявку на участие, не иначе как по причине жажды внимания к своей исключительной особе.

Как в любой большой семье не без урода, так и в любом творческом коллективе не без подобных «звезд». И конкретно эта выбрала мишенью для самоутверждения Элль и её компанию, задирая их то и дело по поводу и без. И сейчас, как назло, повод был.

— Берите, что дают, неудачницы! Не всем же побеждать с помощью таланта. Можно брать и эпатажем.

Элль проигнорировала чужие слова, вместо этого чуть громче обычного обратившись к Маре:

— Как думаешь, стоит сказать ей, что она уже совершеннолетняя и можно не вести себя как закомплексованная школьница?

Та сокрушенно покачала головой.

— Боюсь, в этом возрасте это уже не лечится.

И обе покатились со смеху, на что Шапская только фыркнула, вскидывая острый подбородок.

— Это я буду смеяться над вашими жалкими потугами в детских карнавальных костюмах!

Вот в этом можно было не сомневаться. Даже если в зале будет стоять благоговейная тишина, то из-за кулис обязательно раздадутся неприличные звуки, издаваемые той самой Шапской младшей. Благо, подруг это ничуть не задевало. Смысл жизни подобных людей гадить окружающим, и с этим ничего не поделать.

— Идем, Мар, тут чем-то воняет.

Они с Элль синхронно развернулись и покинули поле несостоявшейся битвы.

Однако проблема никуда не делась. У них было меньше суток, чтобы добыть что-то мало-мальски приличное, причем просто купить не было в списке вариантов. Элль никак не могла позволить себе подобную трату. На ее банковской карте сиротливо пылились жалкие копейки, оставшиеся с последней зарплаты, и она планировала растянуть их до следующей, а это, как минимум, еще неделя. Поэтому, недолго думая, она тоскливо выдала:

— А может фиг с ними, с платьями? Можно ведь надеть что-то нейтральное, необязательно наряжаться в блестки и мишуру…

Но обе они прекрасно знали, что, надень они обычные, не сценические наряды, их номер потеряет необходимую яркость, а, следовательно, проиграет в визуальном ряде более удачливым участникам. На сцене все должно быть максимально ярким, и обычные платья, какими бы милыми они не были, просто потеряются в свете софитов. А это минус баллы, чего никак нельзя было допустить. Но какой был выход?

— Я подумаю, что можно сделать. — Отозвалась подруга, задумавшись на пару секунд, после чего достала телефон, и начала яростно строчить в нем со скоростью света.

Элль наблюдала за этим нездоровым энтузиазмом с легким удивлением. А что тут вообще можно придумать? Платьев нет, денег на них нет… Хотя… Мара никогда особо не распространялась о своей семье, но, судя по всему, средствами те обделены не были. Возможно, подруга решила попросить помощи у состоятельных родственников? Даже если так, успеют ли они? Ведь концерт уже завтра…

Вдвоем они дошагали до метро, и все это время Мара вела с кем-то ожесточенную переписку. Наконец она удовлетворенно улыбнулась, и повернулась к подруге.

— Ничего не планируй на завтрашнее утро, мы идем за платьями.

— Э-э-э…— Ничего более вразумительного выдавить из себя не вышло.

 Мара, приняв как должное, махнула рукой на прощание, подмигнула, и потопала в нужном ей направлении. Девушки жили на разных концах города, так что садились на разные поезда.

Элль недоуменно посмотрела вслед подруге, философски пожала плечами, и двинулась на свой.

Вся в раздумьях о том, как бы помягче намекнуть Маре об отсутствии у меня возможности для подобных трат, я добралась до нужной станции, чтоб потом долго и задумчиво брести до самого дома. Отчего-то я была уверена, что подруга общалась с родителями на тему отстегнуть круглую сумму для предконцертного шоппинга, убедительно доказывая неотложность подобной покупки… У меня подобных спонсоров не было и в помине, и потому я решила написать ей, как только вернусь в квартиру.

По пути чисто по инерции завернула в свой любимый магазинчик.

Посещение этого заведения было особым видом удовольствия, и я, шагнув внутрь, удовлетворенно вдохнула привычный сладко-пряный такой уютный и знакомый аромат смеси десятков разных видов чаёв. Опрятная хозяйка добродушно улыбнулась мне от прилавка, но, только подойдя и поздоровавшись, я с досадой осознала, что если позволю себе хоть что-то, то всю следующую неделю придется питаться сухарями и списанным с рабочей кухни чёрствым печеньем. Поэтому, я с извиняющейся улыбкой произнесла:

— Пришла еще раз поблагодарить вас за мёд, он просто потрясающий! Никогда такого не пробовала.

И это была чистая правда. В позапрошлом месяце, когда я позволяла себе свой предпоследний мёд, он был далеко не таким насыщенным и ароматным.

— О, вы правы, — отозвалась та приятным низковатым голосом. — Я поменяла поставщика, и теперь мед привозят с далекой пасеки в Сумрачном лесу, а там особенные травы, совсем не такие, как в других лесах. Может, слышали от таком?

3. Вечер перемен

— Очень приятно!

Ответила Лесс за всех и лучезарно улыбнулась во все тридцать два, слегка приосаниваясь на стуле, незаметно втягивая живот и выпячивая при этом бюст. Тия насмешливо на нее покосилась, и следом перевела взгляд на меня с Марой. А та выглядела так, будто уже в следующую секунду была готова провалиться сквозь землю.

Мужчина лишь мельком глянул на сияющую, как медный таз, Лесс, и переключил внимание на нашу сторону столика.

— У меня не было возможности находиться на сцене в момент объявления победителей, поэтому хотел поздравить вас всех лично. Тем более, это был дебют сестренки, и, на мой взгляд, лучший номер за сегодня. Остальные члены жюри, кстати, были со мной солидарны, кроме одного. Только, боюсь, если бы мы отобрали первое место у тех детишек, этот самый один отгрыз бы нам головы. Видели ту жуткую женщину в красном?

Лесс с готовностью захихикала.

Норт махнул кому-то у двери, снова звякнул колокольчик, и двое охранников втащили внутрь большую золотистую коробку, водрузив ее перед нами на стол, после чего удалились, и я отметила, что те встали конвоем у входа снаружи. Интересненько…

Мужчина жестом фокусника поднял перед нами картонную крышку, явив на свет прекрасный пятикилограммовый муссовый торт с декором из шоколадных бусин и лент, причем бОльшую часть коробки занимал именно декор. Было видно, что торт не просто куплен в ближайшей кондитерской, а сделан на заказ. Еще более интересненько… Девчонки непроизвольно ахнули от восторга, да и я не удержалась от восхищённого кивка. Впечатляюще!

— Спасибо за старания, Норт. — Озвучила Мара без особого энтузиазма, не переставая бросать в мою сторону виноватые взгляды.

Я сжалилась и погладила ее руку под столом.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — Завизжала Лесс, пританцовывая на месте, и едва не бросаясь на грудь дарителю, — это так ми-и-ило! А Мара никогда не упоминала, что у нее есть такой брат! — Причем особое ударение было сделано на слове «такой».

Мара тут же удостоилась ее укоризненного взгляда.

— Да, она у нас скромница. — Засмеялся магнат, явно довольный реакцией как на свой презент, так и на него самого, пускай и не от всех поголовно.

Я уловила божественный аромат фруктов и чудесного белого шоколада, исходящий из коробки, но благодарить вслух не спешила. Уж слишком нервничала Мара.

— Присоединяйтесь к нам! — Щедро пригласила Лесс, старательно хлопая ресницами. Так, кажется, эту на сегодня мы уже потеряли.

Лично я ее энтузиазма не разделяла. Ну и как теперь расслабиться в компании подруг при этом неожиданном и неудобном визитере? Очевидно никак. Весь вечер магнату под хвост…

— Принесу приборы. — Вызвалась я, пока Лесс воодушевленно снимала декор и примерялась, откуда бы начать кромсать кондитерский шедевр пластиковым ножом.

Мара поднялась следом.

— Я помогу.

Норт проводил нас взглядом, пока отодвигал себе стул от соседнего столика. Странно, когда он считал, что никто на него не смотрит, этот мужчина совсем не улыбался.

Мы неспешно подошли к стойке и начали складывать на поднос тарелки и ложки.

— Ты меня когда-нибудь за это простишь?

Я повернулась к подруге.

— Боже, Мар, если б я знала, как ты будешь нервничать… Но ведь могла ты просто меня спросить?

— Прости. — Выдохнула та, пряча глаза.

Я покачала головой. — Всё хорошо. Просто в следующий раз, если захочешь с кем-то поделиться моим номером, дай мне знать, договорились?

Она несмело улыбнулась, подняв свой ни с того ни с сего хитро заблестевший взгляд от подноса.

— Но ведь оно того стоило?

— М-м-м? Что стоило? — Не поняла я.

— Платье.

Я продолжала непонятливо хлопать глазами, когда Лесс окликнула нас от столика:

— Эй, вы там скоро?

Пришлось поторопиться.

Хм… Вот значит, как… Эта интриганка продала мой телефон брату в обмен на наши концертные костюмы… Ха! Я не смогла сдержать довольной усмешки. Нельзя было не отметить, что это было чертовски умно.

— Ты невероятная! — Поделилась я шепотом ей на ухо, когда мы уже почти подошли обратно к столу.

Та бросила на меня быстрый взгляд, в котором была тень от моего собственного восхищения.

Торт выглядел потрясающе, хотя уже не так потрясающе после того, как над ним поиздевалась Лесс своим пластиковым ножом. А какой у него был заманчивый аромат… Лесс, конечно же, первой взялась за ложку, демонстративно закатывая от удовольствия глаза. А вот я не могла заставить себя проглотить ни крошки, стараясь даже не глядеть на свою тарелку. Поэтому, как только магнат отлучился себе за кофе, и нам за чем-нибудь покрепче, я незаметно под прикрытием коробки отсыпала свою порцию в тарелку к Маре, под ее возмущённым взглядом. Пускай считает это платой за доставленные мне неудобства, хе-хе.

Честно говоря, сама себе удивлялась. Еще не было в моей жизни момента, когда бы отказалась от сладкого, но вот сейчас…. Создавалось ощущение, что, прими я подобное угощение от этого человека, то окажусь неким образом ему обязанной, а обязанной кому бы то ни было быть ни коим образом не хотелось. Да, глупо и более чем странно, но я доверилась собственной интуиции, и стойко терпела, стараясь не дышать через нос.

Алевтия очевидно тоже чувствовала себя не в своей тарелке, то краснея, то бледнея, очень тщательно пережевывая торт, чтобы ненароком не подавиться от волнения. Только лишь Лесс ощущала себя как рыба в воде, едва не выпрыгивая из платья, и тряся своими рыжими локонами так интенсивно, что вот-вот и они осыплются ей в декольте.

— Офигенно! Он офигенный! — Заговорщически прошептала она Маре, перегнувшись через стол. — И ты молчала!

— Кажется, я лишняя на этом празднике жизни, — процедила я мрачно, наблюдая, как Норт возвращается с бутылкой мятного ликера и бокалами в руках.

— Не ты одна. — Отозвалась Мара не менее мрачно. — Потерпи, пожалуйста хотя бы полчаса, потом свалим, хорошо?

4. День одной встречи

Я оторопело застыла, растворяясь в необычных ощущениях, и совершенно не зная, как реагировать. Эти ощущения… Это вообще нормально? Так оно и должно быть в первый раз, волнительно и внезапно? Хм… Ну да, наверное, странно было бы с его стороны спрашивать у меня разрешения. Я бы, разумеется, отказала… Но зачем ему вообще меня целовать?

Он признался, что я произвела впечатление, и что я особенная… Но разве это не обычные мужские уловки для наивных девичьих ушей? С другой стороны, он далеко не обычный среднестатистический мужчина, и при желании может заполучить любую, даже безо всяких уловок… Вспомнить хотябы Лесс. А что особенного могу дать ему я? Неужели настолько понравилась? Да разве я вообще его уровень? Хм... И о чем это я вообще?

Сотня дурацких вопросов одновременно хаотично закружились в голове, как стая испуганных мотыльков. Меня застали врасплох, и как отвечать на подобное вторжение я просто не знала, и оттого совсем растерялась от неожиданности, застыв изваянием в чужих объятиях.

А тем временем теплые мужские руки мягко сжимали мою талию, а чужие губы осторожно, с величайшей нежностью пробовали на вкус мои собственные, поселяя неиспытанное доселе смятение в моей душе. Я и не думала, что мужские губы могут быть сладкими. Сладкими, как тот особенный сумеречный мед. Кстати, насчет меда… Мой желудок, внезапно вспомнив, что с обеда я ничего толком не ела, решил порадовать нас собственной песней, спасая меня из неловкой ситуации еще большей неловкостью. Если Норт и ожидал от меня какой-либо реакции на свои действия, то явно не такой. Мужчина улыбнулся мне в губы, и, слегка отстранившись, как ни в чем не бывало, предложил:

— Поедем поедим?

Мы стояли в столбе света с кружащимися вокруг золотистыми пылинками, и музыка давно стихла, хотя, кажется, это было всего секунду назад. Я глядела в его прозрачные светлые глаза, с темным ободком по краю радужки и теплыми золотистыми крапинками вокруг зрачка. Они были так близко… И аромат мужских духов обволакивал меня всю, заключив в своё плотное облако, словно в клетку. Чужие руки все еще были у меня на талии, не торопясь её отпускать.

Ответь я сейчас согласием на этот, с одной стороны такой простой вопрос, то это, скорее всего, будет началом чего-то большего… А хочу ли я этого? Пока не решила. Сегодня я и без того позволила ему больше, чем стоило бы. Позволила привезти сюда, провести в здание, где согласилась снова продемонстрировать свой талант, и почти согласилась на новую работу, а до этого уже приняла этот треклятый торт… Слишком много "да" для одного вечера. Так что я слегка мотнула головой, выразительно косясь на циферблат его часов.

— Уже поздно. Думаю, мне пора.

— Уверена? — Он легонько провел кончиками теплых пальцев по моей щеке, гипнотизируя своим серебристым взглядом, но я снова кивнула, мягко отстраняясь от его руки, и тогда мужчина со вздохом уступил, нехотя освобождая меня из своих объятий. Этот раунд был за мной. Уф.

Но покидать это великолепное здание совершенно не хотелось. Здесь мне понравилось настолько, что я бы запросто могла остаться тут жить, свив себе гнёздышко где-нибудь будь на чердаке. Я уже заранее решила, что наверняка соглашусь на его предложение, так как других вариантов пока не было, а добывать где-то деньги следовало срочным порядком, да и это чудесное воплощение античности в современной трактовке не оставило меня равнодушной... Но с Нортом следовало быть настороже. Служебные романы ни к чему хорошему не приводят. Да и не нравился он мне настолько, чтобы соглашаться на отношения. Пусть лучше обратит внимание на Лесс...Так что помимо зарабатывания денег в непосредственной близости от этого мужчины, мне стоило найти тонкую грань баланса, как бы не допустить его ближе желаемого и при этом не обидеть, пока не подвернется очередной достойный вариант подработки… Мда.

Мы ехали в полной тишине. За бортом царила ночная тьма, разбавленная оранжевыми пятнами фонарей и неоновыми всполохами реклам. Норт то и дело бросал на меня внимательные испытующие взгляды словно в ожидании, что я передумаю и позволю увезти меня куда-нибудь на всю оставшуюся ночь… Но для первого дня официального знакомства, каким бы приятным оно не было, это было слегка уж чересчур.

Мы остановились на перекрёстке и на рекламном билборде прямо перед нашими глазами я увидела мрачного лысого мужика рядом с люксовой машиной, и это кое о чем мне напомнило, явившись отличным поводом разбавить неловкое молчание.

— Норт? — Спросила я, нащупывая в кармане пальто забытый там пакетик с медом.

— М-м-м?

— Ты, возможно, по мере бывшей деятельности сталкивался с подобным… Как думаешь, для чего кому-то может понадобиться меня преследовать?

Тот мгновенно напрягся, его лицо приобрело профессиональное серьезно-внимательное выражение.

— Кто именно тебя преследовал? Когда, как выглядел?

Я чуть пожала плечами, выуживая драгоценный пакетик.

— Лысый, темноватый, со шрамом на переносице, замечала его несколько раз. Откровенно пялился, снимал на телефон. Встречала его раза три, и постоянно вел себя подобным образом.

Отстраненно наблюдая, как его пальцы крепко сжались на руле, а на щеках резко обозначились желваки, я принялась за свой сладкий перекус. Мы оба знали, что в полицию с подобной ерундой обращаться было бесполезно.

— Я разберусь, не беспокойся. — Пообещал он крайне серьёзно, так, что я мигом осознала главное преимущество подобного поклонника. Безопасность. Повезет же кому-то.

Он покосился на то, как я слизываю последние капли с упаковки, и напряженное выражение его сурового лица расслабилось, а губы снова растянулись в улыбке.

Мужчина потянулся, и открыл бардачок. Пластиковая крышка опустилась мне на колени, и из темных недр просыпался поток новеньких разноцветных пакетиков, подобных тому, что я уже держала в руках.

— Я тоже сладкоежка, — подмигнул он, глядя на мои изумленные глаза. — Угощайся, а то, думаю, я слегка переоценил свои возможности, и срок годности закончится быстрей, чем я с ними расправлюсь.

5. День, когда всё пошло не так

Я продолжала бежать даже во сне, стремительно несясь по тёмной лесной чаще, едва разбирая дорогу и еле успевая уворачиваться от низко висящих веток. Иногда не успевала, оставляя в их длинных цепких когтях клок волос, или унося на себе глубокие царапины, да несколько осыпавшихся листьев.

Грудь раздирало от быстрого бега, бок нестерпимо кололо, как и израненные камнями да ветками босые ноги. Кажется, я стоптала их в кровь… Но останавливаться было никак нельзя. Казалось, еще чуть-чуть и меня догонят. За спиной никак не стихал леденящий душу топот ног преследователей. Отчаянно обернувшись, чтобы оценить расстояние между собой и ими, больно ударившись ногой о камень, я споткнулась, и с замирающим сердцем прицельно полетела прямо в чьи-то услужливо подставленные руки… Нет-нет-нет, только не это! Я не должна, никак не должна попасться, иначе меня ждет та же неприглядная участь, что и моих сестёр… Но ослепительная вспышка света не позволила моему сну кончиться вот так бесславно, потому как всё тягуче неумолимо перетекло в новую реальность, и вот вокруг уже совсем другой ночной лес: печальные ивы, окружившие сказочное светящееся озеро, гладкие камни, рассыпанные на белом прибрежном песке, а ещё… Я вижу вокруг себя десятки обнажённых тел, что сплелись в тесных объятьях под длинными, колышущимися на ветру ветвями деревьев. И мне больше некуда ступить на этом маленьком светлом пляже. Я совершенно одна среди людей, которым, слава богам, до меня дела нет. В отличие, правда, от одного.

Прямо из-за деревьев мне навстречу шагнула тёмная мужская фигура в мешковатом балахоне. Чужое лицо полускрыто капюшоном, что усиливает мой страх до неимоверных размеров. Сердце беспомощно замерло в груди, в теле и в голове ступор, присущий, наверное, только зайцам при виде охотников. Куда мне бежать? Как спастись? Позади озеро, а единственный путь к бегству загородил он, этот страшный человек. Что ему нужно?!… И тут торжественную лесную тишину разбил звук донесшегося из-под капюшона мрачного голоса:

— Ты следующая, феечка, идем!

Я вижу его руку с на удивление красивыми длинными пальцами, которую тот протянул в надежде, что я за нее ухвачусь.

Но мне вовсе не хочется ни куда-то с ним идти, ни, тем более, быть следующей. Поэтому я, совершенно не глядя, делаю быстрый шаг назад, ожидаемо оступаюсь и, взмахнув руками, нелепо падаю. Удар, выбивший весь воздух из моих легких, делает невозможным сделать следующий вдох, и следом спину разрывает резкая боль, а потом… Потом я открываю глаза и вижу перед собой светлый потолок своей квартиры…

Еще несколько минут я находилась под властью странного кошмара, всё еще видя перед собой тень того мужчины, его протянутую ладонь, и чувствуя отголосок резкой боли между лопатками… Потом вздрогнула, услышав мелодию будильника, и привычно откинула одеяло.

Неужели вчера этот Лекс одной только фразой настолько разбудил все мои глубоко спящие воспоминания и страхи, что теперь меня и еще и кошмары будут мучать? Этот такой знакомый Сумрачный лес, эта погоня. Эти тела… Бр-р-р! Глухо застонав, я яростно потянулась, затем поскребла подозрительно ноющую спину, и потопала на кухню варить кофе в надежде что бодрящий напиток прогонит остатки тревоги, засевшей глубоко в душе после странных ночных видений.

Однако кофе не справился, и я в смешанных чувствах пила его с тем же тортом, совершенно не ощущая вкуса, слепо пялясь в окно, где видела не предрассветный городской сумрак, а отражение бликующей озерной воды, длинные ветви ив и ненадёжно укрывшихся под ними обнажённых любовников… Удивительно, на какие фантазии может быть способен человеческий мозг вместо полноценного сна. Вот его то как раз этой ночью мне и не хватило.

*

Если в моей новой работе и были минусы, то наиболее заметным был только один: дома я оказалась около трёх ночи, а с самого утра нужно было вставать на учебу… Понедельник день тяжёлый, и мне предстояло ощутить это на себе. Поэтому, одним волевым усилием стряхнув с себя тревожное наваждение, я поторопилась со сборами.

Сегодня, сама не знаю отчего, мне захотелось быть красивой. Поэтому я вытащила из шкафа прелестное трикотажное бежевое платье в облипку, и даже накрасила ресницы, хотя обычно не пользуюсь косметикой в будние дни.

С самого раннего часа на мой телефон стали сыпаться звонки и сообщения с неизвестных номеров. Если звонки я и могла игнорировать, то вот сообщения никак не получалось. Незнакомые люди поздравляли меня с дебютом и приглашали кто куда: кто на свидание, кто на работу, а кто выступить уже в другом, более приватном месте… Были даже ссылки на видео моих выступлений и многочисленные фото из ресторана. Неужели это и значило проснуться звездой? Простите, не надо! Я в ужасе смотрела на список из нескольких десятков входящих, после чего просто в панике выключила телефон. Только лишней шумихи вокруг моей персоны мне не хватало!

Тем не менее, вопреки моим опасениям, всё только начиналось. Небезызвестный магнат решил стать моим кислородом, насытив своим незаменимым присутствием каждый день. Поэтому, выйдя из подъезда, я обнаружила мужчину прямо у входа, рядом со знакомой темной машиной. И это, вопреки его ожиданиям, меня особо не обрадовало. Как бы там помягче ему объяснить, чтобы не сильно обидеть? Мужчина явно хотел произвести впечатление. Однако в моем лице он обрел крайне неблагодарного зрителя.

— Доброе утро, прекрасная госпожа… Ваш экипаж прибыл.

И он эффектно распахнул передо мной переднюю дверь авто, приглашая в салон.

— Доброе утро, Норт. Спасибо, — я послушно втиснулась на сиденье, и дождалась пока тот займет водительское место.

— И не лень тебе было подниматься в такую рань?

— Почему бы и нет. Мне всё равно нужно было в офис, так что решил между делом сделать тебе приятное.

Ну да, ну да, между делом. Насколько я знала, это приятное обошлось ему в пару часов пробок и порядочный крюк длиной в пол города.

— То есть репутация тебя совсем не волнует? — решила подшутить я. — Что скажут люди? Самый завидный Градсбургский холостяк увивается за малолетками!