Последняя глава

Первая глава/ паб

Генри Карлайль был человеком, чьи произведения не просто читались — они захватывали воображение. Его книги, наполненные темной фантастикой и кошмарными изображениями, разгорались в умах людей как пожар. Лондон знал его имя, и не только за его литературный талант, но и за странную репутацию, которая его окружала. С каждым новым романом, с каждым новым сюжетом, где он погружал читателей в мир ужасов, мистики и странных событий, его имя становилось всё более известным. Но за этим успехом скрывалась и тревога, ибо его произведения были настолько живыми и реалистичными, что порой казалось, что сам он имеет доступ к неизведанным углам потустороннего мира.

Слухи о связи Карлайля с дьяволом не покидали Лондон. Люди шептались, что обычный человек не может придумать таких подробных историй без нечистой силы на стороне. Но, несмотря на эти сплетни, его работы пользовались невиданным успехом среди знати и простого народа. Он был загадочен, как и его персонажи. Мужчина, который редко показывал свои чувства, но при этом всегда оказывался в центре внимания. Его черты лица были идеальны, но в его глазах, серых и глубоких, скрывалась какая-то зловещая тайна. Волосы, вьющиеся, как тёмные вихри, подчеркивали его странную, почти неземную красоту. Женщины сходили с ума по нему, но сам Генри оставался равнодушным.

Когда его последний роман о таинственном убийце, который ходил по туманным улицам Лондона, вошел в новый виток популярности, жизнь Генри приобрела новое измерение. Ужасы, созданные его пером, стали реальностью для многих. Одни женщины восхищались им, другие же были настолько очарованы, что готовы были на всё, чтобы хоть немного быть ближе к нему. Несколько фанаток пробрались даже в его особняк, не смущаясь охраны, умоляя его о встрече, просили автографы, а некоторые даже пытались заявить о своём желании стать его невестой.

Но Генри привык к таким вторжениям в личное пространство. Его жизнь давно стала публичной. Он был известен не только за свои книги, но и за хладнокровие, которое демонстрировал в самых необычных ситуациях. Сдержанно он попросил слуг выставить женщин за пределы дома. "Мой дом — моя крепость", — говорил он. — "Пусть ищут свою судьбу в книгах, но не здесь." Когда фанатки не отступали, охрана увеличилась, и ее внимательность стала ещё жестче.

С каждым днём Генри всё больше ощущал, как ему тесно в этой роли. Он создал мир, в который люди верили, а сам оказался его пленником. Но у него был один ответ — продолжать писать, продолжать оставаться загадкой. Возможно, единственным способом сохранить свою свободу было погружаться в те миры, которые он создает в своих книгах. Но даже он сам не знал, где заканчивается вымысел и начинается реальность. И, может быть, именно в этом и заключалась его истинная тайна.

♪♪♪

В один из вечеров Генри решил прогуляться по Лондону в поисках вдохновения. Он одел одежду, которая, по сути, была ему чужда, но сделал это специально, чтобы его не узнали. Бродил по улицам, часто останавливаясь возле лавочек и просто сидел, смотря вдаль. Он изучал местность в деталях, наслаждаясь одиночеством, пока не пошёл дождь. Генри был пессимистом, и, живя в Лондоне, знал, что, насколько бы не был солнечным день, зонт всё равно пригодится.

Он направился в ближайший паб и сел за самый дальний столик. К нему подошла девушка, чтобы поинтересоваться, что он хочет. Тот сказал, что ему хочется выпить "Эль". Спустя пару минут девушка принесла ему стакан вкусного алкоголя. Но он сказал, что этого будет мало, и попросил принести бутылку, а также закуски в виде копченостей.

Девушке показалось, что она знает мужчину, но она не придала этому значения, так как гость только голосом смахивал на известного писателя.

Когда Генри остался один, он неторопливо пил эль и закусывал копчёным сыром и колбасками. Он часто бывал в этом пабе, и место ему было хорошо знакомо. Тут работал его старый знакомый Оливер — владелец, но он предпочитал сам стоять за стойкой, слушая истории гостей, сидящих за баром. Оливер и Генри были полными противоположностями, но между ними всегда было понимание.

Как только Оливер увидел, как Генри вошёл в паб, он сразу узнал его, но, чтобы не привлекать внимания окружающих, сделал вид, что не заметил. Он продолжал обслуживать других гостей, но его взгляд периодически возвращался к другу, сидящему в дальнем углу.

Когда паб закрылся, Оливер прошёл по всем столикам и, наконец, присоединился к Генри. Он села напротив, откинулся на спинку стула и, усмехнувшись, спросил:

— Опять "Эль"?

— Я люблю его пить, ты же знаешь, — ответил Генри, не поднимая головы.

— Это да. Не думал открыть своё производство? Финансы ведь позволяют.

— А ты мои деньги не считай, — с усмешкой ответил Генри, — ты таких цифр не знаешь.

Оливер усмехнулся, чуть покачав головой:

— Узнаю старину Генри, такой же суровый, как всегда.

Но Генри молчал, просто достал из кармана сложенные листы бумаги, развернул их и протянул Оливеру.

— Взгляни, — сказал он, не глядя в глаза.

Оливер взял листы, внимательно начал читать, а Генри, в свою очередь, пристально наблюдал за каждой его реакцией. Когда парень закончил, он отложил бумаги в сторону и посмотрел на друга.

— Как всегда хорошо, но... — начал Оливер.

— Но? — спросил Генри, слегка приподняв бровь.

— Тебе не кажется, что слишком жутко?

— Это ты ещё не знаешь продолжения, — ответил Генри с лёгкой ухмылкой.

Оливер задумался, а затем сказал:

— Я тебе говорил и скажу ещё раз: твоим романам нужно больше жизни.

Генри, не меняя выражения лица, ответил:

— То есть, по твоему, они мёртвые?

— Ты пишешь про духов, смерти и маньяков. Твои произведения — это шедевры, но представь, какой был бы взрыв, если ты написал бы про любовь и страсть.

Генри тихо фыркнул, откинув голову назад:

— Глупость. Любви не существует, а вот маньяки и убийства — это суровая реальность.