Последняя из Драконов.

Последняя из Драконов.

 -А вот теперь меня послушайте, соседи! – произнес зрелый мужик в наряде торговца, - Ездил я на той неделе в Подгорье на ярмарку. Расторговались там и возвращались домой, известное дело, вечером большим обозом. Встали на ночевку на мельнице у Вана Мучника.
-Еще бы! – вставил его сосед, дедок с клокастой седой бородой, - Ван знатно первач делает, углем его чистит, мятки иной раз добавляет! И дочки у него белые, румяные да приветливые…
-То и без тебя, дед, вся округа знает! – одернул его здоровенный детина, взяв в руку, обожженную в кузне, кружку с элем. – Не мешай. Твой черед языком чесать после будет.
-Ну так вот, -продолжил рассказчик, одновременно луща лесные орешки и бросая их в глиняную миску с солью, -Коней распрягли, чем Бог дал закусили. Про первач, конечно, дедушка, верно. Ван в энтом деле умелец знатный. Только не знаю, соседушки, с первача вановского или еще с чего, но видел я чудо-чудное… Полная луна уж над грядой каменной висела, под которой мельница на речке стоит, когда вышел я, значит, из амбара, в котором меня Неська, дочь Ванина, на ночь устроила «до ветру», и к воде двинул…
-Употел видать с нею, - вставил неугомонный дед,- с мельниковой-то дочкой.
-Да уймись, тарахтелка, - кузнец ткнул его в плечо.
-Употел - не употел. Да сказ не об этом, други. Только я к реке спустился да зачерпнул воды горсть, вижу по правую руку, на берегу у кустов, дева стоит. Да какая дева, скажу вам! И притом голая! Сразу видно не наша, не из деревенских. Потому как телом очень смуглая, лицом красивая, глазами светлая, а уж волосы цвета ягоды рябины!
-Русалка, поди, - буркнул кто-то от соседнего стола в полутемной комнате трактира.
-Русалку я как-то раз видел, - обернулся на голос торговец, - но это совсем другая. Стоит и смотрит на меня, будто товар оценивает. Уж я-то этот взгляд хорошо знаю – десять лет торгую.
-И не испужался? – спросил кузнец.
-Как не испужался! Ещё и как испужался! Кому охота на мясо, как бычку, пойти? Иль что б у тебя, к примеру, кровь всю высосали! В общем, не смейтесь, но обделался я, как дитё малое. Тогда она скривилась лицом, фыркнула на меня и в кустах исчезла…
-Э, - за столами загомонили, - вот тебе, и герой! Бабу испугался, да еще и уделался всем на смех! Молчал бы лучше, Федьят!
-А я ещё не закончил, соседи! Вы меня дослушайте!
-Тихо, вы! – заступился за него кузнец, - пусть человек дальше расскажет, а потом и посмеёмся, если будет над чем!
-Так вот, - продолжил Федьят, когда все затихли, - Ушла она, а я еще долго стоял столб столбом, пока меня не отпустило. Ну, думаю, негоже так-то в амбар возвращаться, решил в речке обмыться да постираться. Но, скажу, боязно мне было. Час-то самый глухой наступил. Да и мысль как язва – вдруг опять она заявится? Однако, обошлось тем разом! Сделал, что надобно, да пошел обратно. А уж у самого амбара, как кто под локоть меня толкнул, обернулся и вижу! На каменную гряду, что над лесом высится, аккурат в полной луне, поднимается дракон с расправленными крылами и тянет шею к небу…
-Вот это да! – дед восхищенно смотрел в рот говорившего.
-Нет, дедушка, «вот это да» случилось, когда дракон с кручи сиганул! И даже не взмахнув ни единого разу крылами, над лесом полетел! Да что полетел! Так пронесся, что большие сосны согнулись, будто пшеничные колосья в чистом поле под ветром…
-Ну, а дальше чего? – спросил кузнец.
-Да ничего. Улетело чудище. Может и девку ту съело даже. И хорошо, что не меня…
-Про драконов мне ещё моя прабабка рассказывала, когда я совсем пацанчиком был! – объявил тут дедок, - Жили в нашей стороне такие чудища когда-то да повывелись все давным-давно. Потому как прокорму им у нас не стало…
-А что ж они жрали-то? – спросил кто-то из дальнего угла.
-Да что-что… коров да телят, зверя лесного что покрупнее, людей бывало тоже схарчат…
-Сказки прабабка твоя рассказывала, дед! – подал голос старый монах, от  пылающего камина.
Сидевшие за столами люди повернулись к нему. Всегда интересно послушать мнение ученого человека, а такие в Южном пределе только в монастырях живут.
-Ну, - замялся дед, - Вашему преподобию боле нашего известно. А я знаю только, что люди бают.
-Люди многое видят, но не всегда правду рассказывают! А кто-то и приврать горазд для своей славы. Вы же тут все и сами это знаете, миряне. Однако, Федьят, не слукавил. Он и взаправду все это видел.
-Как так?! У нас теперь дракон живой объявился? – народ в трактире забеспокоился. –Это же теперь, чё? Ни в поле коров, ни детей в лес по грибы? Так что ль, выходит?
-Как выйдет, я не знаю, люди! Но…пока она себе пару не найдет, следует поостеречься.
-Какую пару, монах! Кто это ОНА? – кузнец стукнул кружкой об стол.
-Та дева, что рассказчик видел. Потому что никакая это не баба, а дракон!
Народ еще пуще загомонил и встревожился:
-Так давайте Наместнику весть отправим! Пусть солдат да лучников шлет в наше захолустье! Как-никак налоги исправно отдаем и имеем право…
-Подождите вы с Наместником и войском. Лишней крови вам, хоть и наемной, захотелось? Даст Бог найдет она себе пару и лет на сто всё успокоится.
-Расскажите, отче, - попросил кузнец, - вы же больше нашего знаете, да присоветуйте нам чего-нибудь. А то мы в этих сказках, как котята слепые! Собираемся вечерами тут за кружечкой для отдыха да баек пустых.
Монах поднялся с места и, пройдя через зал, посмотрел за окно в темную ночь.
-Что ж сказать вам, люди. Байки вы уже слышали, а у меня лишь сухие факты.
-А это чего? – спросил всем надоевший дед.
-Это то, что записано в свитках монастыря. История этой Истории. Записано давно, но со слов уважаемого нашего брата. Поэтому нет причины для сомнения в его словах или иного недоверия. Расскажу по памяти, не судите строго, просто смысл и суть.
-Эй, трактирный! – позвал кузнец, - налей нам и Его преподобию. В горле от предчувствия пересохло.
-Так вот, - произнес монах, принимая налитую элем кружку, - как правильно и напомнили, драконы жили тут всегда. Раньше большим числом, потом все меньшим. Почему? Нет, дело не в еде, дело в нас, людях. Нас становилось больше, а их все меньше. Сами знаете эти предания, что один рыцарь победил двух, а то и трех драконов! Вранье, конечно, что он смог одолеть двух, но… рыцарей было много, хоть пруд пруди, а драконов гораздо меньше, так как рождаются они раз в сто-двести лет…
-Числом задавили! – кивнул дедок.
-И числом и оружием, но поубавили племя драконов именно люди, а не какая-то там…мм… бескормица, дед.
-А я ниче… я согласен. Но людей жрали!
-А ты бы не жрал, если бы к тебе в дом забрались да нашкодили?
-Неее… я ж человеческого роду!
-Да и зубы выпали давно, - добавил кузнец, - заткнись, дед! Сил уж моих нет тебя тут слушать.
-Однако, - отхлебнув из кружки, продолжал монах, - Драконы не вымерли вовсе, а просто затаились. Не думаю, что им нужна власть над этим миром. Зачем она им теперь, когда их осталось совсем мало?  Они просто хотят сохранить свой малый род, а не сгинуть во тьме, как когда-то гномы.
-Позволь перебить, уважаемый! – Кузнец явно обрадовался возможности что-то добавить, - Гномы и сейчас живут! Сам свидетель. Застукал одного у себя в кузне, когда он мои железяки воровал. Кинулся ловить, да куда там…юркнул крысой в дырку под  нижним венцом и был таков. Ругнулся я тогда и Святой водой это место окропил.
-Правильно.
-Так-то оно так! Да этот паршивец следующим днем мне на наковальне и нагадил! В прямом смысле!
-Так это кошка была, Евсей! – рассмеялся рябой крестьянин напротив.
-Сам ты кошка! Кошки красные колпики не носят! И на двух ногах не бегают…
-Может это домовой? – спросил кто-то.
-Может и домовой!- снова привлек внимание  к себе монах, - Завтра посмотрим с учеником моим. Домовые гномам родня, но с человеком бок о бок и не первое столетие проживают. Безобидные они, хоть и нелюдь. Однако про драконов. Так вот! Племя их очень поредело. И у нас в Южном пределе и на Севере и на Западе. На Востоке, говорят, они еще правят бал. Сумели подмять под себя ихнего владыку. Тот им даже храмы ставит, да жертвы шлет. У нас-то тут по-другому. Но раз в полтораста лет или двести женщина – дракон должна родить.
-Яйцо?
-Яйца куры несут, дед. Родить в прямом смысле, что баба твоя. Да не мальчика, а девочку для продолжения рода. Это смысл их жизни теперь.
Если рождается мальчик, она его не убивает, но пытается родить снова. Ей нужна девочка. Вижу, вы негодуете? Нет толку в вашем мнении и отношении к сему процессу. Это их правила и их жизнь, поэтому не судите по себе. Вам ведь парень нужен для подспорья в хозяйстве и наследия. Им же ребенок необходим для того что бы их кровь не пропала и не остыла. Только сосуд, который может принять в себя силу жизни и дать новую жизнь, ценен для них.
-А пацана куда?
-Как только он подрастет и окрепнет, впитав в себя знания и силу предков, то отправится убивать других драконов... Старые распри меж их семьями. На Севере жили Синие драконы, на Востоке – Желтые, на Западе Черные с белыми метками на голове. На нашем Юге – Красные или Медные.  Вот почему у нее волосы яркие да красные. Молодая, видать, потом же потемнеют как медь. Так что и без Наместника и его ландскнехтов все само собою разрешится когда-нибудь.
-А от кого она понесет-то? Пару-то где ей найти? – спросили из тьмы трактира.
-Вот и суть вещей, наконец! За долгие столетия они сумели-таки приспособить себя к своему одиночеству.  У них в венах теперь течет и наша человеческая кровь. Поэтому они легко могут перевоплощаться в людское обличие… правда с особенностями, как Федьят видел. Но все же она - почти человек!
-А чего же она от него хотела? – спросил дедок, таская орешки из миски с солью.
-Известно что, - монах опять хлебнул, - семя его в себя! Да видать, как он облажался, так пропала к нему ее охота. Теперь будет дальше искать… Одного. Сильного, смелого и умом не убогого. Тебе, дед, бояться нечего – будешь стоять рядом, она даже взгляд не бросит на тебя. Живи спокойно.
-Ах, ты ж… мать ее! – в сердцах воскликнул торговец, - Знать бы мне все это раньше, уж я бы ее прям там бы ублажил…
-Ага! – засмеялись вокруг, - я бы, я бы… Ублажальщик!!!
Монах встал и поблагодарил трактирного за эль, а честное собрание за внимание.
-Кьёро, проснись, ученик мой! Умаялся за долгий путь, - как бы извиняясь, сказал он, - хозяин, покажи нам, где преклонить колени в молитве перед сном, да и на покой пора уже.
-Сюда, Ваше преподобие! В эту дверку, но не стукнитесь о притолоку, низко тут.
Взяв свечу, он шагнул в темный проем, освещая путь монаху и его ученику. Последний, прежде чем переступить через порог скинул монашеский капюшон и оглядел собрание трактира светлыми, почти прозрачными глазами. Волосы человека были глубоко черными, как вода в зимней реке, зато ранняя седина пробивалась в них тут и там белыми островками льдин…
-Мне показалось?- спросил торговец у Евсея-кузнеца.
-Может, показалось, может, нет! Ты же слышал монаха – не наше это дело, человече. Эй, кто там! Еще по кружечке нам и айда по домам, соседи!

Год спустя.

   -А вот ещё дело было как-то! – сказал с крайнего стола дородный мужик, когда все отсмеялись от предыдущего рассказа, - Полгода назад, а может и раньше. Уж точно и не припомню, соседи… Повадился, значит, один гном у меня молоко с Маруськи сдаивать!
-Жена твоя? – спросил, хитро щурясь, неугомонный дедок.
-Кабы жена, я слова б вам не сказал, - в тон ему ответил крестьянин, - а энто ж корова! Одна она у нас – кормилица. И детям и нам, да на продажу, если остается.
Дед прикусил язык, понимая, что пошутил не очень хорошо.
-Поберегся б ты, дедуля, - сказал кузнец, отхлебывая из кружки, - не ровен час, соберем сход и тебя доить станем… А что твой гном-то, Артром?
Крестьянин неспешно достал трубочку и принялся набивать ее самосадом.
-Да что ж гном? Пакостник, он пакостник и есть. Придет, бывалочи,  корова со стадом домой, а вымя у ней пустое, как птичьи гнезда осенью. Паслась, паслась…и толку? У соседей, знам дело, тоже иногда случалось, но наша как кем отмеченная! Жена моя, Ана, в слезах вся была! Младшие детки только воду с капустой и видели….
-Так это, небось, пастух и сдоил твоё молоко! – Трактирный, протирая посуду, усмехнулся. – На что оно гному-то? Эти пиво любят!
-Ты наливал, им что ли? – Спросил Евсей-кузнец, оборачиваясь.
-Ну что ж сразу – наливал? Знаю.
-Ага, - дед снова подал голос, - Привечаешь их, небось, своим пивом, что б они тебе не гадили! А у нас беда за бедой от такого соседства…
-Балабол ты, дед! – Евсей нахмурился, - лишь бы что сказать! Ране говорят, мы с ними в дружбе были. Торговали да умение перенимали. Вот моего дедулю взять – кузнечному делу у них учился, да потом батю учил, а тот уж меня…
-Учил–учил… да толком не выучил, – буркнул дед и замолчал.
-Так вот, - продолжал рассказчик, - почему я вам так уверенно говорю про эти дела гномьи? Потому как сам видел его за делом подлым.  Затаился однажды на поле меж кустов и уж Маруську из виду не упускал. Сначала вроде все спокойно было. Коровы сами по себе на траве, пастух сам по себе - под деревом прилег… Вдруг вижу в траве красный колпик мелькнул. И давай метаться от коровы к корове, пока до Маруськи моей не добрался…
-Видать, хороша коровка у тебя? – спросил кто-то.
-Я ее в самом Табадоне покупал! В столице на ярмарке! Теленочком сюда привез и вырастил! Поэтому и обида у меня была большая…
-Это понятно, - народ в трактире сочувственно покивал.
-Извел на нее половину приданого Аны, конечно по согласию с женой.
-Ну, правильно! – народ вздохнул, - жена-то она первая при хозяйстве и в доме! Наше дело обустроить, да держать всё в на плечах своих… Без бабы хорошей дом не дом, а тюрьма окаянная.
-Бабники вы, да подкаблучники все, - съязвил дед и хлебнул из кружки. – Баба свое место знать должна! Последнее ее место!
-Вот поэтому, дед, соседи женатые чистые да ухоженные ходят, - сказал Трактирный, усмехнувшись, - а от тебя, как свою ведьму схоронил, не то, что гномы, тараканы и те прячутся! Нет, что не говорите, а нельзя человеку без жены! Нельзя!
Народ согласно закивал:
-Это так. Нельзя.
-А что гном-то? – спросил Евсей.
Артром пыхнул своей трубочкой и продолжил:
-Корова моя его спокойно подпустила. Ну сразу видать, что не первый раз ворует! Она его своим считать стала. А я ближе пополз…и вижу! Этот значит, доит моё молочко в маленькое ведерко серебряное, а за ним мал мала меньше стоят! Передают ему пустые. Видать, что семейство его….
-А ты?
-А что я? – крестьянин задумался, припоминая, - Подумал, если сейчас шугану их, Маруська и все стадо этих малюток перетопчет в траве! Кому прок в этом? Да и гномы может мстить будут потом… отполз назад тихо. Жене рассказал, конечно, как и что… она погоревала и говорит – обойдемся мы, муж мой, как-нибудь! У него, гнома, ведь тоже дети малые…
-Вот вам и баба! – Дед был непоколебим.
-Мне, дедка, на твоё слово наплевать, - Артром нахмурился, - и мне, и семье моей чужие смерти не нужны! Хоть от копыт коровьих, хоть от голодухи. Да и закончилось это все через месяц. Больше никто молоко не воровал…
Народ в трактире молчал и каждый задумался о сказанном. За окошками совсем потемнело и только полная луна пыталась бросала свой свет на дощатый пол.
-А знаете, - крестьянин немого помялся, - откроюсь вам ещё.
-Поймал ворюгу?
-Нет, дедушка. Но однажды, Маруська пришла с поля, а на рогах у нее висело два маленьких серебряных ведерка…
-Серебряных?! – Трактирный аж подпрыгнул.
-Не радуйся! Нет их у меня… Жена сказала, отвези-ка муженек это в город, да отложи у ростовщика на проценты. Детей будет, на что поднять и обучить…
Собравшиеся загомонили – вот так история!
-А я все их из кузни гоняю, - сокрушенно сказал Евсей, - тырят, сволочи, моё железо… а другим за молоко серебром платят. Может затушить горн, да корову иль две прикупить?
-Уже смысла нет в том! – у камина сидел старый монах. Никто и не заметил, когда он тихо вошел и расположился у огня.
-Вашество… - выдохнули присутствовавшие.
-Давно мы вас не видели, Ваше преподобие, - сказал Евсей, узнавая собеседника, - год, наверное?
-Нет, кузнец! Всего-то десять месяцев… Да неудивительно это. Вы же знаете наши заботы – хотим по Южному пределу, помогаем людям. Где Божьим словом, где знаниями. То дитя окрестить, то мертвого отпеть…
-Эй, Трактирный, элю подай Его преподобию! Да и нам пополни в кружках…
-Какие новости в мире, осмелюсь спросить? – седой дедок осклабился из-за кружки кузнеца, - Ученик-то ваш…как? Жив ли? Здоров?
Монах пристально посмотрел на него и отозвался:
-Все тихо. По-доброму.
-А вот тем разом…, - начал дед, но кузнец его прервал, - Я расскажу! После как вы ушли, значит, с учеником своим, аккурат через два дня тут такое началось!!! Ночью всполохи за горами, да земля ещё сильно тряслась. Кое-где даже на избах крыши порушились! У нас-то в Заводье ещё туда-сюда, а в Горянке, в верхнем селе, почитай половину домов расшибло камнепадом с гор!  Два дня все у нас тут ходуном ходило.… И говорят ещё, приполз на третий день в Горянку молодой парень! Весь в ранах, телом черный и без одной руки! Пытались они его там выходить, да кровь остановить, но…
-Ага! – встрял дед, - Но перед смертью, говорят, этот пацан всех попросил уйди, а ихнего кузнеца остаться…
-Ну, уж и попросил! – Евсей прервал деда, - Не попросил, а приказал! Как ихний господин будто! Мне Кузмоля из Горянки сам и рассказал, в чем дело было! Правда, это тайна его, а не моя. Поэтому уж... извиняйте, не расскажу, что дальше было. Однако в его горне огонь теперь не гаснет никогда, хоть водой на него лей беспрестанно. И вещи он кует такие на нем, что сносу нет им! Да что там – его топор мой надвое разрубит и не затупится…
-Значит, умер Кьёро…- пробормотал монах и добавил, - А потом что?
-Да ниче такого…Тихо. Так мелочи разные, но знакомые и не страшные оттого.
Монах взял предложенную хозяином кружки и хлебнул эля.
-Никак новый рецепт? Интересный вкус.
-Спасибо, Ваше преподобие! Я тоже не без дела. Ищу, пробую! Хочу зимой в Табадон на ярмарку со своим пивом… А там, глядишь, и еще дальше…
-Дай тебе Бог, сын мой!
-А может и мне с молоком Маруськиным тоже? – спросил собравшихся курящий Артром, - если гномы его полюбили, то и людям будет по вкусу!
-Ну, ты загнул! – захохотали вокруг и лишь монах, покачав головой тихо сказал:
-Выросла, видимо, почитательница твоего молочка, крестьянин!
-Вы про что, Ваше преподобие? – кузнец, чутко ловивший каждое слово, вопросительно посмотрел на монаха.
-Гномы молоко не употребляют! Больше скажу – оно их может убить, как яд. Детей своих они вскармливают соком деревьев. Береза, липа, давленная ягода всякая…
-Так я же видел! – Артром даже обиделся.
-Как они его пили? Нет! Умывались им? Нет! Они просто его добывали.… И ясно уже для кого.
Глубокая тишина наступила под низким потолком в зале трактира села Заводье. Только слышно было, как трещали поленья в камине, да за окном завывал холодный осенний ветер, бросавший изредка на стекло окошек мелкие капли дождя.
-Для кого же,… – нарушил тишину Евсей, - добывали?
-Для ребенка, который родился, наконец, у неё…
-Это вы сейчас про драконью дочь? – спросил дед.
-Про неё.
-Таак….ну вот! Тють тебя через тють! – в зале зашумели, - не было печали…мы уж и забыли о ней! Нет, соседи, надо к Наместнику гонца…
-Что вы как стадо в кучу-то при волчьем вое?! – гаркнул кузнец. – Сами ничего не видели, не знаете…а блеять начинаете! Вашество, вы, очень прошу, люд – то не пугайте… Зачем вам это?
-А он самый главный дракон и есть! – брякнул дед.
Опять гробовое молчание повисло в зале.
-Что? - спросил монах, оглядывая залу, - сильно похож?
-Да нет… Дед, что ты воду-то мутишь?... Евсей, дай ему по соплям, ты там поближе нашего…
Монах встал с места, что бы его все видели.
-Не надо бояться того, что вам не доведется уже встретить никогда на своем веку! Тут кузнечный мастер прав! Верить или не верить мне – дело каждого из вас. Однако, думаю, все закончилось к вашему тут спокойствию. Конечно, тот гном и его выводок это лишь слуги Дракона.
Ей нужно было молоко, и они его воровали для малого ребенка. Радуйтесь – она родила дочь! – тут он перекрестился, - а значит…
-А от кого она?... – спросил кто-то.
-Если отвечу, что я не знаю, это будет ложью. Если начну говорить, то напугаю вас до смерти.
-Не рассказывай! – встрепенулся дедок.
-Да! Не надо нам ничего говорить! – загомонили по углам, - если все закончилось-то…
Евсей встретился с монахом глазами и спросил:
-Это твой "ученик"?
Тот потупил глаза в пол и кивнул.
-Федьят говорил, что угадал в нем дракона…
-Прав твой товарищ.
-Это он умер в Горянке?
-Больше некому.
-Как же так?
-Такова была его судьба.
-Прости, Вашество… Но ты же не специально его вел сюда? Еще одного дракона!
-Многое я не вправе кому-то открывать, связанный Клятвой.
-И все же?
-Зная о том, что она проснулась и ищет себе пару, нашими магистрами было найдено быстрое решение! Этого Кьёро сюда привели с Запада тамошние адепты Ордена, и магистры поручили мне позаботиться о нем, пока не случились жертвы среди вас…
-Но…
-Поверьте мне. Просто поверьте. О вас думают и заботятся.
-Как о стаде! – дед возмущенно стукнул кулаком по столу, и народ вскочил на ноги с мест.
-Как о людях, что являют собой кровь и соль Южного предела, дед! Этот парень должен был ее успокоить! Тем или иным способом…
Артром, тоже поднявшийся было с места, вновь сел, а вслед за ним на лавки опустились и остальные.
-Значит, умер парнишка-то?
-Парнишка, тебя бы просто лапой раздавил, коли ты ему без меня бы повстречался. Никогда не называй так драконов, друг. Негоже это.
-Но он же ее обрюхатил?
-А то кто же! Правда потом, как только она поняла, что в ней есть новая жизнь, они сошлись насмерть по старой памяти…
Дед заёрзал на скамье:
-Вот бы это дело посмотреть?
-Какое дело?- Кузнец щелкнул его по лысине, - как обрюхатил?
Все засмеялись, и это несколько сняло напряжение в собрании.
-Как билися…
-Ну, судя по вашим рассказам, - монах опять сел к огню и благодарно принял трубочку с табаком от Артрома, - она его одолела. А вот, кстати, Кьёро перед смертью завещал своё огненное сердце тому, кого он посчитал самым достойным… тамошнему кузнецу. Да еще и для того, что бы Дух его не угас, а оставался на этом свете, даря живущим тут существам пользу.
-Да уж, - сказал Евсей, - Пользу. Теперь все туда ездят, а меня стороной обходят. Вот бы мне драконье сердце в горн!
-Даже не думай! – монах пристально посмотрел на него.
-Эх! И пёс с ним! Вот у меня задумка есть – хочу сделать штуку, что бы ты шел по полю да толкал ее перед собой, а она пшеницу сама, как руками загребала, косила, да ровненько так укладывала! И бабам легче в стог складывать, да потом и пацанятам упавшие зерна собирать. А?
-Дельно думаешь! Правильно! – зашумели вокруг, - Вот нос и утрем всем в Южном пределе! Молодец Евсей!
-Умен ваш кузнец! – кивнул монах, - умен!
-Ага, - дед допил остатки эля в кружке, - токася гномы ему пакостят…
-Так у клана гномов в Южном пределе Царь есть, - выпустив колечко дыма, усмехнулся тот, - Коли имя его знаешь, то всегда договориться можно…
-А ты знаешь? – скривился дед.
-А ты мне разве его не назовешь?
Дедок помолчал и щелкнул лесной орешек белыми, совсем молодыми зубками.
-Всегда готов, но в обмен на имя твоей маленькой дочери, рыцарь…
Кузнец удивленно прислушивался к их разговору в отличие от остальных, которые уже были заняты совсем другими беседами.
-Шутишь? – усмехнулся монах.
-Как и вы, уважаемый…
-Не нужно тут… Евсей, может ещё эля?
Кузнец посмотрел на обоих и, смекнув, что сейчас не лучшее время для бесед крикнул:
-Трактирный, налей нам! Да и по домам уже давно пора…

Про коня и кошку.

  Жарким летним днем по дороге, что вела с равнины к Южному хребту, неспешно ехал всадник в монашеском плаще. Наверное, ни что бы его не выделяло среди служителей Господа, если бы он шел, подобно им пешком, опираясь на свой посох. Однако под этим монахом, мерно трамбуя своими тяжелыми копытами дорожную грязь, ступал огромный серый конь, что использует стража Севера. Такие животные от начала времен ценились во всем обозримом Мире на вес золота. Рождались они, вскармливались и воспитывались только в единственном месте и поэтому всегда принимались людьми как редкое диво. Но простой монах и на таком коне являл собой ещё большее чудо!
 -Вашество! Доброго дня вам! – с огорода, что тянулся вдоль дороги до самой мельницы Вана Мучника, его окликнул молодой голос, - Зайдёте к нам в усадьбу? Прошу очень, не побрезгуйте угощением!
-Спаси Господь тебя, дочь моя! Как можно брезговать трудом людей? Отец-то дома?
-Дома, Вашество. Только-только из Горянки вернулся! Кузмоля ему на заказ инструменту наделал. Папаня ездил, расплачивался…  А как приехал, да узнал, что я огород вчера бросила да загулялась, заставил вот… - Ярика, младшая дочь мельника бросила свою мотыжку и подошла ближе к дороге, - Ой, Ваше преподобие! А конь-то какой у вас…Конь-то! Первый раз таких больших вижу! А можно его погладить или морковку дать? Он не укусит меня?
-Не укусит, - улыбнулся монах, - И морковке твоей рад будет.
Конопатая девчушка выдернула из грядки несколько сочных корнеплодов и, обтерев их рабочим передником, приблизилась к коню.
-Хороший…хороший…,- она едва дотягивалась до шеи теплой и живой горы, скармливая ему морковь, - Большой! Какой же он большой… У рыцарей да господ всяких лошадки поменьше-то будут.
-Да где ж ты, дочь моя, рыцарей видела в наших краях?
-Как где, Вашество? Вот тут… на этой самой дороге. Почитай раз или два в день теперь проезжают в сторону Хребта и Заводья.
-Зачем?
-Да как же, отче!? На Красную охоту, ведь. С драконом нашим биться!
-Как с драконом!?
-Ну да! – Ярика скормила последнюю морковь и оторвавшись от серого красавца, посмотрела снизу на монаха, - Вы ровно не знаете?!
-Не знаю, – задумчиво ответил путешественник. - Давно меня тут не было.… А Ван-то дома, значит?
-Да. Вы как раз к обеду и подъехали, - Ярика вздохнула и посмотрела на не прополотые грядки, что ожидали ее внимания, -Тятя будет вам рад и новостям вашим тоже…  Ах, какой же коник у вас, Вашество!
Но монах, не ответив ей, разом пришпорил своего серого и тот рванулся по дороге к мельницкой усадьбе, чья крыша уже виднелась за деревьями.
 
  -Ох, Ваше преподобие!!! Добро пожаловать вам! – Ван поднялся из-за стола навстречу гостю, едва тот переступил порог его светлого дома, - Жена-любушка моя, быстро чистую скатерть на стол! Неся, доченька, помоги гостю нашему пыль и пот с дороги смыть водицей ключевой да холодной. Как же я вам рад, Вашество! Как же я вам рад! Вы пешком или на пони? А вижу, что верхами, полы плаща забрызганы, не в укор вам сказать. Марся, детка, позаботься о божьем животном – расседлай да оботри и пусти на выпас у речки. Клевер там в этом году, просто на диво. Пусть побалуется! Я чаю, что Его Преподобие заночует у нас…
-Здравствуйте, Ван, хозяйка и всё семейство ваше! – наконец смог вставить слово монах, - Мира и света Божьего над вашим домом!
-Спасибо, Вашество! – Сказал Ван, помогая жене накрыть стол расшитой цветами скатертью. – Неся, чистое полотенце гостю надо подавать всегда! Эх, горе моё! Вот так! Да! Ну, вот и славно. Садитесь в передний угол, дорогой наш гость…. И ни-ни-ни! Даже не думайте. Хозяин не хозяин, а гость такой нам важнее. Садитесь на почетное место. Сейчас моя любушка горячего подаст, а пока вот… отведайте, что Бог послал. Да чарочку позвольте вам преподнести! За встречу нашу и для аппетита вашего.
  Он наполнил два стеклянных стаканчика своей знаменитой на весь Южный предел хлебной водкой и посмотрел на монаха.
-Дай Бог вам всем здоровья! – провозгласил тот и выпил огненную жидкость.
-И вам дай Бог сил и здоровья в вашем служении ему! – отозвался Ван, следуя его примеру. – Вот этим, закусите, Вашество…
-Папаня! – в дом вбежала Марся, которая, помогавшая до того матери у стола, вышла было расседлать пони, - Папаня! Там…
-Господи, прости меня! – Ван в сердцах стукнул ладонью по столу, - Что, дочка, случилось ещё? Сваты ко двору нашему приехали? Али, может, Красный дракон прилетел?
-Там…конь!
-Прилетел? Извиняйте, Ваше преподобие, дурочку любимую мою! Кони не летают, Марся! Вот и отче тебе также скажет - человек образованный, не то, что мы с вами.
-Простите, – девушка потупилась.
-Не жури ее, Ван, - сказал монах тихим голосом, призывая его быть потише, - взгляни в окно, коли ей не веришь.
Мельник развернулся на скамье и надолго прильнул к стеклу.
-Суп остынет, Ван, - сказала его жена, подавшая на стол свой борщ, - что ты как дите малое! Али чудо увидал?
Мельник оторвался от окна и, не отвечая жене, спросил у гостя:
-Откуда ж он такой?
-С Севера. Из Предгорыволка.
-Да-а-а… а потрогать можно его?
-Ну отчего ж не потрогать? Вот Ярика, младшая ваша, даже морковкой кормила.
-Ах, что б меня! – Ван вернулся тут же к жизни и хозяйству, - Марся, беги, детка, на огород да Ярику-малышку домой веди обедать! Скажи, грядки потом мы с ней вместе закончим полоть. Да к коню-то близко не подходите обе! Животина большая да неизвестная, не в укор вам, конечно, Вашество. Ведь там, в Предгорыволке, говорят последний Северный дракон жил…
Монах взял ложку и перекрестился, прежде чем приступить к трапезе. Ван и его жена, присевшая рядом, последовали его примеру.
-Может и жил, - монах подул на горячее в ложке, - а может и сейчас живет…
-Как наша, чтоль, Ваше преподобие, - спросила хозяйка стола.
Ван поерзал на скамье и налил всем по стаканчику.
-Уж наша-то да! – сказал он, подавая водку жене и гостю, - Я думаю, такой диковины как у нас во всем свете нет!
-Расскажите, друзья, - попросил монах, с удовольствием кушая первое блюдо. - Кажется, что целую вечность я тут не был. Поэтому и не знаю теперь, как вы живете и чем дышите в Южном пределе! Однако, скажу откровенно, такого супа как у вас, хозяйка, в моих странствиях ни разу не едал! И твоё гостеприимство Ван нигде мне на свете не встречалось.
-Ну, так мы люди простые, Вашество. На родительских традициях сами воспитаны и детей своих так же учим – уважению да старанию.
-Что есть, то есть, уважаемый Ван. Хорошую семью и крепкое хозяйство сразу видно. А что ты про вашего дракона хотел рассказать?
Хозяйка усадьбы приняла у монаха пустую тарелку и остановила мужа:
-Подожди-ка, муженек мой! Дай, я его преподобию положу картошечки молодой да каплуна кусок побольше. Он, Вашество, вас сейчас заболтает, а мне как хозяйке конфуз выйдет, если всё на столе остынет или вы голодным останетесь!
-Не заболтаю, женушка! Но она права! Отведайте других блюд, отче. Да и ещё по стаканчику не грех, ради такого гостя.
-Так вот, - Ван дождался, когда жена присела рядом, - Всё как ране было, вы и так знаете, поскольку свой у нас человек были всегда. А что за последнее время у нас творилось, то с охотой большой вам и расскажу.
-Я поправлю, коли ты ошибешься!
-Ну, это уж как водится… Поначалу, Вашество, все опять стало тихо и спокойно в наших краях. Если что и случалось, так все обычное: люди ссорились-мирились, гномы тихо шкодили, лесовик к себе в лес без подарочка малого не допускал. В Заводье один рыбак, говорят, русалку как-то раз по осени в сетях вытащил да отпустил с миром!
-Другие ж болтают, что он отлюбился с ней, а потом только выпустил!
-Если это так, то пусть с этим теперь и живет до самой своей смерти греховодник, а речки и пруды стороной обходит. Ещё в Горянке, это мне сам Кузмоля рассказывал, чуть оборотня не изловили! Откуда взялся никто не знает. Объявился вдруг злыдень и стал ночами по главной улице в деревне шастать да собак по дворам душить. Псов убиенных этот вражина на крыльце дома старосты складывал. Горе горькое там у них было! Оружились они там кто чем может. У Кузмоли всё до костыля простого скупили, потому как пылает в его горне Драконий огонь! Это тот, что в сердце горел у того парня помершего! Вещи на этом огне деланные сильнее и прочнее других будут, а если над ними слова заветные прошептать, так вообще сносу нет! Ох, и заработал на этом оборотне Кузмоля! Драл с соседей втрое против обычного! А если кому нашептывал на металл – в пятеро!!!
-Только оборотень, как чуял! Только они промеж себя решат в ночь засаду устроить, так нет его. День-другой тихо. А потом опять. Две собаки на всю деревню тогда у них осталось – волкодав у старосты, да подпёсок у Кузмоли!
-Ага. Жена верно говорит. Вызывали они еще на последние гроши священника из столицы, из Табадона, значит. Его преподобие честно отработал! Три дня и три ночи молитвы, да святая вода по всей деревне. Не скажу уж от чего! От молитвы ли, воды ли или просто собаки закончились, но ушел оборотень из Горянки. Однако, все это пустое, по сравнению с тем, что прошлой осенью было. Началось с того, что у Трактирного из Заречья пропала как-то кошка. Ну, пропала и пропала, чай не корова же. В общем, никто етого особо и не заметил, кроме его хозяйки. Но через две недели всеж-таки кошка объявилась у них утром в трактире. Вышел Трактирный в зал-то, а она лежит себе такая на любимом месте…
-И разодета, как гном в Праздник Духов!
-Прости, хозяйка? – удивился монах, - Как это разодета?
-Да так! Платьишко махонькое на ней золотом расшитое, да камешки драгоценные на тонкой цепочке вокруг шейки! У Трактирного с женой радости-то было, Вашество! В кои-то веки им богатство в руки само упало!
-Да, женушка моя права! Радости у него было много поначалу. Только думаю, отче, что вещи на кошке совсем не кошкины же были. Чужие это вещи! А чужое добро, я и детей своих так учу, счастья никому не приносит…
-Безусловно, Ван. Тут ты прав!
-Так вот опосля… уж хозяева-то сами и заявились к ним и за кошкой, и за своими вещичками. Точнее если сказать, сначала дня через два зашла в трактир днем белым девочка – ребенок малый лет пяти, дескать, кошку свою ищу. А кошка-то как на грех лежит себе, как ни в чем не бывало на подоконнике, и щурится. Дитё-то, когда ее увидало, так прям к ней и кинулось, но Трактирный хвать ее за волосенки рыжие! Мол, куда лезешь, сопля! В общем, выставили они беднягу, да еще и веником ей приложили.
-Негоже им так-то было, Вашество, с ребенком!... Ой, простите, оставлю вас с мужем моим. Девочки наши с огорода вернулись – пойду уж в кухню кормить.
Ван кивнул ей, мол, делай жена как нужно, а сам наполнил стаканчики.
-Дай Бог нам всем и близким нашим!
-Аминь.
-Огурчик-то, огурчик, Ваше преподобие! Похрустите.
-Спасибо, Ван. Так что дальше там?
-А дальше!… На следующее утро кошка опять там пропала! Да не только кошка, а и ее одежки драгоценные тоже, хотя их Трактирный сам в свой тайный ящик запрятал на замки да на засовы от дурных людей. Как? Дык, Вашество, гномы! Больше и не кому. В дне ящика они дыру проделали, в полу через доски дубовые тоже, а дальше уж ход в стене погреба за ящиками….
-Да, это гномы… Но ведь они сами туда не полезли бы никогда! Не интересны им ни кошки, ни цацки всякие. У них своих каменьев самоцветных полно! И лишний раз с людьми связываться…
-Точно, Вашество! Значит… - Ван оглянулся по сторонам и даже заглянул под стол, - им кто-то приказал.
-Так кто? У тебя есть догадки?
-Она, - одними губами шепнул мельник, - Катрина - Красный дракон.
-Ты знаешь ее имя? – удивился монах.
-Так ее мы тут промеж себя называем для удобства, Вашество. Некоторые и детей своих этим именем пугать стали – не будешь слушать отца или мать, так Катрина тебя заберет к себе под гору Огненную. И это ещё не всё…
-Да уж! Ну и рассказом ты меня попотчевал! Угостил, так угостил. Но не сказки ли это….
-Ага, - Ван немного обиделся, - может и сказки для кого. Только я ее сам однажды видел над лесом, да охота теперь на неё идет по всему Южному хребту! Сказки…
-Как же это так? - Недоуменно спросил, было, гость, но тут в комнату вбежали дочери мельника.
-Вашество! Вашество! Позвольте конягу вашего погладить да напоить!
-Простите, Ваше преподобие! – жена Вана поклонилась, - не удержишь их. Чудо-конь, говорят во дворе на привязи, а не дотянешься. Вашество уедет, а нам и вспоминать нечего будет.
Ван виновато посмотрел на монаха, но тот махнул рукой и рассмеялся:
-Потом договорим, друг. Пошли на улицу народ потешим!
Все гурьбой вышли на широкий двор, где спокойно стоял огромный серый конь с Севера. Ярика и Марся, одна с ведром воды, другая с большой краюхой хлеба сразу пошли к нему.
-Не бойся, сестрица, - подбадривала Ярика, - он хороший… не укусит.
Ван, его жена и монах смотрели с крыльца на ласкающих животное девочек.
-А ты что же, Неся? – спросила мать свою старшую, стоящую поодаль.
-Боязно мне, матушка, так сразу-то…
-С парнями не боязно, а тут боязно, - шепнул Ван монаху, - я – то не против ухажеров ее. Давно бы девке замуж пора…
-Как кому на роду написано, - с печалью в голосе отозвалась его жена.
-Это-то да… А конь-то смирный, Вашество? Все ж громада такая! Стопчет и не почувствует.
-Ученый под седло и в строю плотном ходить. Не бойтесь его, – ответил гость, но тут конь всхрапнул и стукнул копытом о землю. Мельниковы дочурки с визгом бросились к дому под защиту родителей.
-Чего это он, Вашество? Аль они его оцарапали? Или может слепень его хапанул?
-Ума не приложу, хозяин!
Конь уже не просто волновался, он бешено плясал на месте, храпел и стал взбрыкивать, стараясь сорваться с узды, при этом кося налитым кровью глазом на дорогу.
-Ярика!!! – раздался детский крик из-за пригорка.
-Аннетка!!! – младшая дочь Вана крикнула в ответ, - иди к нам!!!
-Кто это там? – спросил мельник у девочки.
-Подружка моя новая.
На пригорке у дороги, как раз меж двух старых дубов появилась худенькая девчушка в одежде причудливого кроя. Она чуть задержалась, оглядевшись по сторонам, но потом улыбнулась и смело зашагала к усадьбе. Летний ветерок путал полы ее платья и играл копною темно-рыжих кудряшек. На руках девочка бережно несла рыжую кошку…

Красная Охота.

-Тихо, Леший, тихо! – Монах повис на удилах громадного коня, пытаясь того успокоить, - Что ты учуял, друг? Ребенка с кошкой? Дракона?
-Вашество, давайте помогу!? – Ван был рядом, но не подходил ближе к буйному животному.
-Сам! – коротко воскликнул его гость и тут конь сорвался, опрокинув своего хозяина.
-Мужики! – закричала с крыльца жена мельника, - Смотрите - оборотни!
Монах и Ван посмотрели на пригорок, с которого спускалась маленькая девочка, и в груди у обоих захолодело. Между деревьев замелькали серые скрюченные тени видом похожие на волков, но передвигавшиеся прыжками на двух ногах.
-В дом! - Закричал Ван, выдергивая из палисада дрын. - Прячьтесь в дом!
-Ты тоже уходи! – воскликнул монах, вскакивая на ноги и сбрасывая на землю плащ.
-Я с вами, Вашество!!!
-Ты только будешь мешать! Я заберу ребенка и вернусь! – он побежал навстречу неизвестности.
-Вашество!!! – Ван растерянно оглянулся, не зная, что делать, но нарушив запрет, устремился за монахом. «Только бы успеть», подумал он, задыхаясь от бега.
  Жена Вана и девочки, все еще стоя на крыльце и замерев от ужаса, увидели как бешенный конь с Севера мотая головой и взбрыкивая, вдруг резво взял в галоп от середины двора. Серой молнией он ринулся к пригорку, чуть не стоптав по дороге мельника и монаха. Две тени спешащие за ребенком замедлили движение и над лесом раздался унылый протяжный вой. В ответ ему тут же прозвучало злобное вызывающие ржание, и через несколько мгновений все трое скрылись из виду.
  Монах добежал до девочки схватил ее на руки и поспешил обратно к дому. Ван опершись на кол и пытаясь отдышаться, только махнул ему рукой, мол, я прикрою.
-А коник как же, Вашество? – спросила Ярика, когда он опустил спасенного ребенка на землю у ступеней крыльца.
-Справится сам, дочь моя! Вот твоя подружка. Цела и невредима.
-И котя! – сказал ребенок.
-Аннетка! Мы так напужались!
-Женушка, - попросил подошедший Ван, - веди детей в дом, да осмотри эту девчушку! Не ранена ли часом… А мы тут с Его преподобием на крылечке да на воздухе побудем. Покараулим пока. Марся, детка, принеси нам по стаканчику.
-А раньше такого я тут не припомню, - сказал монах, после того как дочь Вана ушла в дом, подав что велел отец.
-Да уж… Вашество, - вздохнул Ван, подавая ему стаканчик, - это все Красная Охота. До того пакостное дело они там удумали…
-Расскажи, что хотел.
-Ну, слушайте.

…-И чем же дело закончилось, когда ты ее над лесом увидел? – спросил Евсей продолжая обрабатывать копыто лошади.  Мельник сидел рядом на бревнах, что
хозяин заготовил для нового сарая, курил трубочку и наблюдал за его работой.
-Да все хорошо там закончилось, кузнец. – Он покивал седой головой, - все хорошо.
-Так ты же седой весь стал, - усмехнулся Евсей, примеряя на место новую подкову, -а говоришь «хорошо закончилось»!
-Для меня закончилось, а у вас тут только начинается…
-Это ты об чем сейчас? – кузнец посмотрел на мельника и нахмурился.
-Дело вы затеяли нехорошее в Заводье! Кумпанство ваше боком может всем нам выйти.
Кузнец махнул в его сторону спильником и продолжил работу.
-Кумпанства законом не запрещены и нам всем от этого только прибыль да польза, а Наместнику налоги. Так что не завидуй, Ван…
Мельник покивал седой как снег головой:
-Для доброго дела любое кумпанство гоже, а ваше «добрым» не назовешь.
-Я и говорю – не завидуй! Эй, Макрошка иди сюда лошадь подкуешь!
Евсей передал подбежавшему работнику молоток и гвозди:
-Все хозяин за вас делать должен, лодыри?
-Тык…
-Работай, сын русачий! – Евсей присел рядом с Ваном на бревнах и достал из-под кузнечного фартука медную сигаретницу.
-Видал, как мы тут теперь? И не самосад, а привозной. А почему? Кумпанство наше! Вон, смотри, Трактирный себе уж не трактир, а целую гостиницу поставил на старом пепелище! Откуда денег взял? Дык, кумпанство, брат! Вот и дед Перетопча теперь не в последних стручках ходит, а тоже барыш свой имеет да переписку с самой Столицей ведет! А ты говоришь…. Вот, глянь-ка, работники у меня на подхвате, а раньше сам да сам! Бывало пуп так надорвешь, что прям у горна спать и оставался. Нет, хорошо, что Перетопча тогда брякнул сдуру,  Трактирный продолжил, а мне и Федьяту-купцу, считай дельная мысль одним разом пришла…
-А что брякнул-то дедок?
Евсей затянулся табачком в бумажке и закашлялся.
-Кхе-кхе… Крепкий, зараза! Дык, тем разом, когда с кошкой трактирной история вышла и гномы обчистили весь трактир…
-Ну, прямо и весь трактир!
-То, что в доме лежит, то значит и добро будет уже хозяйское, верно? Тык вот… На следующий день, этак к полудню, когда все по работам да заботам своим расходятся уже, заявилась к Трактирному женщина молодая да ладная. Волос медный, сама вся в черное да лазурное наряжена. Ты, спрашивает, здешний хозяин? Ну, тот – что изволите, мол? Покажи, говорит, какой рукой ты вчера мою дочь за волосы таскал! Он сразу смекнул, кто она такая и зачем она пришла! Шасть к задней двери, а дверь-то и заперта с другой стороны на засов!... Гномы, видать, и тут подсуетились. Повалился он тогда ей в ноги и давай прощенья просить. А она стоит и смотрит на него глазами светлыми да пустыми. Зрачки, Трактирный рассказывал, у неё как у кошки или ящерки, но красным поблескивают…
-Катрина.
-Она, что б её! Да, - Евсей закурил другую палочку. – Ах, растяпа ты, Макрош! Дай сюда молоток! Вот как надо, да не сразу бей-то, а примерься да наживи чутка гвоздь! Видал, Ван…работничка?! Не, без мово глазу тут пока нельзя.
-Простила она его?
-Ага, простила! Ща! Мне, говорит, твои слова не нужны – пустые они и не от сердца идут! Оставь их себе на память, а что бы ты лучше помнил… вот тебе метка на всю жизь! Трактирный говорит, хлопнуло тут в воздухе пылью да дымом, а когда разошлось, то увидел он Дракона, точнее только голова в трактире поместилась, а все тело за окошками чешуей блестело да мускулом бугрилось. Онемел он и остолбенел, а Катрина его пастью клац за руку! Да так приласкала, что в двух местах переломилась кость как соломка…
-Страсти какие!
-Да не то слово! Как он нам стал рассказывать да руку ещё изувеченную представил, нас затрясло всех как от горячки болотной!… А потом уж там полыхнуло! Трактирный сказал, что она огнем в него плюнула. Тока врет он всё...
-Почему?
-Да потому! Я всю жизнь с огнем. Искры из него летят, уголь, бывает тоже, стрельнет да прямо за шиворот, горячую железяку в запале работы невзначай схватишь, но всегда ожоги остаются! А у него не было ничего, даже волос, и тот не опалился. Так не бывает. Да и полыхнул трактир от камина, а это дальний угол, а не у стойки, где она его покалечила. Может он сам как-то? Положим, лампу масляную уронил, или баклагу с самогоном возле огня разбил. Вот и занялось… Да дело теперь прошлое. Сгорел его трактир, хотя и тушили всем миром.
-Готово, хозяин, - подмастерье Макрош кивнул Вану.
-Спасибо, друг! Возьми монетку на пиво себе.
-Подожди-ка хвастать, - Евсей остановил руку Вана, - ну-ка проведи лошадь по кругу, а мы посмотрим, хромает ли животинка!
Работник взял лошадь под уздцы и пошел с нею по двору кузни.
-Ну, что скажешь? Вроде нет. Идет спокойно.
-Ты, вот что, Ван, - тихо сказал Евсей, - если хочешь благодарить, то мне заплати, а ему ничего не давай. Он у меня жрёт больше, лодырь, чем нарабатывает!
-Да-а, - вздохнул Ван, - изменился ты, кузнец, в вашем кумпанстве… Изменился.
-А, дык, про кумпанство! Эй, Макрошка, лошадь напои да привяжи под навесом! Так вот, как-то собрались мы вечером у меня в кузне, коли стало негде больше, и балакаем. Про что не начнут, а сводится все к пожару да Катрине. Решили, уже было, слать к Наместнику гонца с прошением о защите. Да дед Перетопча сказал, что на таких заступничков надежды мало. Приедут, мол, сюда оравой брагу пить да девок лапать. Корми их, коней ихних, да еще и счет выставят потом за оборону! Вот бы рыцаря одного иль двух с ней расправиться, а тогда и награду победителю по сусекам наскрести. Брякнул и забыли все вроде… Это уж потом как-то Трактирный сказал мечтательно, мол, хорошо с неё денег взять бы и за трактир и за руку мою на всю жизнь убогую. Как бы сдоить её? Вот была бы она коровой али зверем красным для охоты!...
-И вы, значит, придумали Красную охоту!
-Придумали! А что такого-то? Богатеям скучно по замкам да по городам сидеть, али  по балам да приемам шляться… а тут вот те, пожалуйста! Хошь играй со смертью, хошь просто смотри как другие дохнут, только денежки плати нашему Кумпанству! Трактирный уж и гостиницу открыл для этих любителей на их же золотые, и про руку теперь редко вспоминает. Дедок наш больше голубиной почтой занят – рассылает по городам и весям приглашения заманчивые, да встречает гостей дорогих с полными кошельками. У меня самого работы прибавилось – то латы подгони да поправь, то меч у одного тупой, то лошадь у другого хромает. Федьят-то тоже расторговался – везет теперь сюда и вина, и шелка, и бумагу для подтирания господам, инструмент музыкальный разный. Караванами теперь ходит, а не с тачкой ручной. Слышь, Ван, а Кузмоля-то из Горянки, у которого Драконий огонь в горне полыхает, как прознал про наши дела, так сюда заявился – кузню свою ставить! А я ему по соплям, по соплям! На меня теперь работает! Что скажу, то и кует. А не сделает, так без заказу военного оставляю, что б знал! Вот так и живем теперь тут, да Катрину благодарим…
Евсей усмехнулся своим мыслям.
-К энтому делу Трактирный подошёл с умом и нас всех научил! Приезжает, скажем, благородный гость, ему сразу - извольте в гостиницу! Обустройтесь, с дорожки передохните! Конягу в кузне вашего осмотрят да потом в конюшню приведут! Вины какие предпочитаете? Что вам на ужин подавать? Как пансион оплатите? Золотом или серебром? Некоторые сразу на Охоту рвутся, мол, давай мне, мужик-лапотник своего Дракона, я его на колбасу разделаю! Дед Перетопча тут же его охолодит – извольте обождать, Ваша милость, своей очереди. Только ушел перед вами рыцарь с проводником. Негоже нам в его битву встревать! Ну, тот побурчит да покричит, бывает. Трактирный ему кубок вина – извольте, ваша милость, отведать! Вы к Дракону и завтра успеете, если его ваш предшественник не сдюжит. А коль сдюжит, то тогда и вообще нет смысла шуметь – издержки ваши Кумпанство вернет! Вооот… И некоторые, бывает, так загуляют на неделю, что не до Дракона уже им. Так и уезжают или увозят их от нас слуги. Но уже без денежки!
-А как же Охота? С драконом-то, кто бьётся?
-Кто-то бывает и бьётся. Точнее же… увидят ее и деру дают, а тут потом байки травят... как он и что она! Даже раны показывают свои фальшивые и портрет геройский у приезжего «мазилки» заказывают за счет Кумпанства. Раны? А проводники наши, дедом Перетопчей наученные, на обратной дороге ему предлагают сделать, что б значит позору не было ему, что бы значит остался он в веках героем… Подумает-подумает этот трус и согласится за плату малую, а тут уж его встретят… и музыкой и вином, с шумом да песней! И, знаешь, некоторые сами верить начинают, что мол, герои они…и несут потом свои сказки по всему свету, что Кумпанству только на пользу. Но и убитые были…
-Катриной?
-А то кем же ещё? – Евсей пожал плечами. –Как Трактирный говорит, в поле или в лесу она пугнет и пощадить может человека. Но уж если к ней в дом лезут… к детке ее… тут пощады не жди.
-Вот и меня она тогда только напугала. Может дочь ее где рядом была, когда я краем леса шел. Опустилась передо мною, шею выгнула да зашипела… Так близко была, что я мог камень добросить. Да не до камней мне, конечно, было! Развернулся и ходу. Не помню, как до дома добрался. Дай, говорю, женушка, мне выпить и посидеть где-нибудь одному. А она как заохает – Ван, милый мой, ты весь седой же…

-Так вот как у вас теперь...
-Да, Вашество. Не знаю где и когда, но обернется эта затея во вред всему Южному пределу. Вот взять этих оборотней… Про них же только от стариков слышали! Что было такое, но давным-давно. Гномы, это ладно, лесовики там, русалки… А эти откудава взялись, Вашество? Слышал от Кузмоли про них, да не поверил на слово… а оно вона и объявилось прямо у порога.
Монах вздохнул и произнес:
-Если свежую кровь пролить на старую могилу оборотня, то жди беды. И тот кол осиновый, который ему вогнали, сам выскакивает из него. Ну, а дальше, знаешь… укус за укусом… и пошло-поехало.
-Значит, Катрина убила кого-то и кровь пролилась?
-Выходит, что так….
-И как же теперь быть-то? Дети и жены у многих! Тревогу надо бить, Вашество! Защиту просить у Наместника или у Вас… у Ордена.
Монах ссутулился и опустил голову.
-Я вас не брошу Ван. Чем смогу, тем и помогу… И не обращайся ко мне "вашество". После сегодняшнего я для тебя брат Серж.
-Глядите-ка,... брат Серж! Серый возвернулся!
И правда на пригорке приплясывал и крутился на месте огромный конь. Монах тут же встал, вглядываясь в животное, и вдруг так резко свистнул, что у Вана заложило ухо. Из дома выскочили все, кто там был, а конь фыркая и кивая окровавленной головой не спеша направился к хозяину.
-Он ранен! – закричала Ярика, показывая пальцем.
-Ему сильно больно! – поддержала ее Аннетка, неразлучная со своей кошкой.
Брат Серж и Ван посмотрели на рыженькую девчушку и переглянулись.
-Как бы мать не заявилась за своей дочкой… - шепнул мельник.
-Верно. Увозить её надо, – так же тихо ответил монах и пошел к коню.