Последняя из рода Жар-Птиц. На перепутье миров

Глава 1. Волшебный костёр и Жар-Птица

Я моргнула. Снова и снова, пытаясь прогнать картинку, возникшую перед глазами. Буйство шелковистой изумрудной травы, достающей самых колен, густой тёмный лес, закрывающий острыми пиками линию горизонта, где всего мгновение назад скрылось солнце.

И молодой мужчина. Высокий русоволосый красавец в старорусской рубахе-вышиванке и странных штанах, названия которых я не знала.

— Не молчи, красна девица, когда честной молодец вопрошает. Как звать тебя да откудова пришла в наш край?

Я снова моргнула, но и лес, и “молодец честной” не пропадали. Вздохнула. Это ж как меня так угораздило? Ведь всего одно биение сердца назад я была в совсем другом лесу. В компании подруг, весело отмечающих Ивана Купалу у огромного костра. В ушах всё ещё стоял звонкий смех Машки, перепрыгнувший высокое пламя прямо передо мной. А после прыгнула я, зажмурившись и мысленно отругав себя за нарушение всех возможных техник безопасности и правил самосохранения. Огненные языки мазнули по ступням, обжигая острым перцем, а в следующий миг я оказалась здесь.

Из ночи в глубокий вечер, из тёмного леса — на опушку, из компании смеющихся девушек — в лапы неизвестного мужчины с говором селянина каких-нибудь прошлых веков.

Может, я неудачно приземлилась и стукнулась головой об одно из массивных брёвен, которые художественно выложили вокруг костра подруги? И всё, что я сейчас видела — было плодом моего воображения? Ох, чувствовала я, что не стоило идти на поводу у девчонок. Ну хотели прыгать — пускай, я могла просто понаблюдать со стороны, сделать парочку эффектных фотографий на телефон. Но нет же, поддалась на уговоры, сиганула. И что теперь?

Хорошо, если травма не серьёзная, и я скоро очнусь. А если…

— Красна девица, — с нажимом произнёс молодой мужчина, вырывая меня из тяжких дум, и многозначительно замолчал, ожидая ответа на многократно заданный ранее вопрос.

— Алёна, — буркнула я в ответ, решив не фантазировать и назвать своё настоящее имя. Если это мои глюки, то имя моё тут всем придуманным персонажам известно априори, а если… Нет, даже просто предполагать то, что я могла действительно каким-то чудом оказаться в другом мире, было подобно сумасшествию.

— Алёна, — повторил мужчина и улыбнулся, отчего суровая нахмуренность на его лице сменилась располагающим добродушием. — А я из во-о-он того села, Иваном кличуть.

Широко взмахнув рукой, он указал на видневшиеся у самого края леса силуэты хижин, подсвечиваемых огоньками в окнах. Ну конечно, какое ещё могло быть имя у красавчика, словно сошедшего со страниц старорусских сказок?

— А ты, стало быть, на праздник пришла? Наши-то уже почти все собрались у кострища. Заплутала, небось? Давай, провожу.

Я машинально кивнула, просто чтобы не вызвать возможную агрессию своим внезапным ступором. К кострищу идти с незнакомым Иваном вовсе не хотелось, но и сбежать от него я сейчас не могла. Оглядевшись по сторонам, вдруг поняла, что подруг и знакомого костра в зоне видимости не оказалось. А гулять самой по неизвестным дебрям было страшновато. Я, привыкшая к городским стенам, в лесу чувствовала себя словно потерявшийся котёнок. Без сопровождения в трёх соснах заблужусь.

— Так откуда ты говоришь притопала? — продолжая улыбаться, спросил Иван, а я мысленно хмыкнула. Ничего я не говорила и говорить не собиралась, пока не выясню хотя бы основную информацию. Где я, что со мной и как вернуться назад.

— Издалека, — неопределённо ответила я, оставляя себе зазор для придумывания легенды на случай, если всё же, вопреки доводам разума, оказалась в иной реальности. Сначала надо узнать, какие здесь вообще существовали города и сёла, а после уже выбирать самое удалённое. Чтобы никто не смог проверить истинность моих слов.

— Кто ж тебя одну пустил-то, — сокрушённо покачал головой Иван. — Издалека-то…

И почудилось мне, что мой спутник был вовсе не дурак, как некоторые его тёзки из сказок. Но, к счастью, пока он не настаивал на правдивой информации, а я решила играть дальше.

— Да кто ж говорит, что одна. Заблудилась я, — картинно вздохнула и опустила взгляд на свои руки. Машинально отметила, что мой наряд, который я воспринимала как часть маскарада, здесь смотрелся весьма к месту. Представив удивлённый взгляд Ивана, если бы тот увидел меня в джинсах и современной рубашке, я улыбнулась. Было бы сложнее объяснить своё нахождение в таком виде мужчине с мировоззрением века восемнадцатого.

— Тогда тебе повезло, что я тебя сразу нашёл, — приняв улыбку на свой счёт, отозвался Иван. — Что ж, потопали. Тут недалече, почти пришли уже.

Я вздрогнула. Одно дело обманывать Ивана, когда вокруг ни души, и совсем другое — облапошить толпу неизвестных селян, где каждый мог заподозрить неладное.

Но мы и вправду почти пришли. Сквозь редеющие стволы мощных деревьев виднелись отблески пламени огромного костра, а до ушей доносилось мелодичное пение и звонкий смех молодых людей.

— Представлю тебя своей гостьей, не волнуйся. После поищем твоих, не будем портить праздник лишними расспросами, — шепнул мне Иван, подтверждая моё впечатление о нём как о человеке весьма не глупом, прежде чем вывел на поляну, где на нас тут же уставилось море удивлённых глаз.

— Это Алёнка, прошу любить и жаловать! Кто обидит аль зло какое учинит, будет иметь дело с моими кулаками.

Повернувшись ко мне, Иван подмигнул и шепнул:

— Не бойся, девица, теперь никто тебя не тронет. Моих кулаков опасается даже староста.

Я нервно улыбнулась. Хотелось сбежать с многолюдной поляны, да кто ж теперь отпустит-то?

Первое время местные меня трогать опасались. То ли угроза Иванушки сработала, то ли присматривались, формируя своё собственное мнение на мой счёт.

А я… я просто сидела на большом бревне, служившем лавочкой, и смотрела на людей, даже лица которых были слишком несовременными. Невольно вспомнились самые первые снимки русских крестьян. Вот что-то такое читалось в глазах тех, кто сидел сейчас напротив меня и разглядывал, пытаясь выведать всю подноготную.

Глава 2. Неожиданный визит и разговор по душам.

— Пойдём, — из задумчивой прострации меня вывел голос Ивана. За своими переживаниями я не заметила, как мой богатырь смог ловко избавиться от толпы сочувствующих и даже приставучей Марьяны. Сестрички названой, угу.

— Куда? — удивлённо моргнув, спросила я, взглянув в ясные глаза Ивана. Он улыбнулся, показав очаровательные ямочки на щеках.

— Прыгать через костёр, куда ж ещё. Прыгнем вместе?

Я снова моргнула. Вместе? Я не сильна в традициях древних славян, но мне казалось, что за ручку перепрыгивали костёр только влюблённые или подружки. Мы же с Иваном ни первыми, ни вторыми не были.

— Если честно, не хочется, — ответила я, вспоминая, к чему меня привели первые прыжки через пламя.

— Нельзя, — сурово отрезал Иван и улыбка враз испарилась с его открытого лица. — Только злые колдуньи да нечестивые девки избегают Очищающего костра.

Я нахмурилась. Повисшее между нами молчание говорило красноречивее любых слов. Если я сейчас не прыгну через треклятый костёр, все местные посчитают меня если не злющей ведьмой, то девицей с поруганной честью. А оно мне надо? Пока не нашла возможность вернуться домой, нужно играть по их правилам. А то ведь действительно, сожгут как ведьму на костре. Или то было в Средневековье? Ай, один чёрт, жизни не дадут.

— Хорошо, раз надо, прыгну.

Я встала, отряхнула своё платье-сорочку и, делая вид, что не замечаю руки Ивана, обошла его.

Ну а что? Провоцировать местных барышень на ещё более сильную ревность? Я смертельно устала за эту ночь, столько событий в моей размеренной жизни не происходило… да, пожалуй, никогда. Поэтому добавлять себе проблем хотелось меньше всего.

Я уверенно подошла к небольшой очереди, выстроившейся перед костром в ожидании своего часа сигануть над высоким пламенем. На огромный костёр старалась не смотреть. Сбоку прыгну, где язычки огня поменьше и пониже. Геройствовать я точно не собиралась.

Мыслей в голове не осталось. Внезапно навалилась какая-то апатия. Хотелось поскорее закончить это представление и лечь спать. А там, как в старорусских сказках — “Утро вечера мудренее”.

Когда подошла моя очередь прыгать, и я уже приготовилась взлетать, мою руку перехватили в крепком захвате. Я успела лишь мазнуть быстрым взглядом по сосредоточенному профилю Ивана, когда он потянул меня вверх, намереваясь перепрыгнуть костёр в самой высшей его точке.

— А-а-а! — только и смогла закричать я, мысленно дав богатырю множество эпитетов восемнадцать плюс. Я не планировала превращаться в живой факел! Очень короткое время живой…

Ноги лизнуло обжигающим жаром. Кажется, ткань моего подола занялась огнём, по крайней мере, так ощущалось. Прыжок длился секунду и целую вечность, а когда мы приземлились с другой стороны костра, я не удержала равновесия и рухнула на Ивана. Думала, что он остановит моё падение — молодой богатырь уже не раз показывал свою силушку. Но в этот раз, движимый инерцией, Иван завалился на спину и я оказалась сверху, плотно прижатая к разгорячённому мужскому телу его же тяжёлой ладонью.

Сердце так неистово стучало, что я всерьёз испугалась приближения инфаркта.

— Ванька, вы горите! — крикнул кто-то из приятелей Ивана.

Я растерялась. Всё же ощущение жара в ногах не было фантомным воспоминанием, подол моего платья действительно загорелся!

Иван, не будь дураком, среагировал мгновенно. Ловко перевернув меня на спину, он очутился сверху. Ощупав взглядом лицо и грудь, удостоверился, что огонь их не коснулся. Вскочил, дёрнул меня на ноги и, пока я неловко балансировала, пытаясь удержать равновесие, пригоршнями щедро осыпал меня всю пыльной бурой землёй. Всего за мгновенье я из относительно чистенькой русской девушки в белоснежном с вышивкой наряде превратилась в грязную заморанную босоногую цыганку с подпаленным у щиколоток подолом.

Зато цела. И вроде даже без ожогов обошлось.

— Сп-пасибо, — тихо буркнула я. — Наверное…

И громко чихнула.

Тишина, воцарившаяся после предупреждения об огне, взорвалась нестройными смешками, которые вскоре подхватили все присутствующие на полянке.

Я же смотрела лишь на Ивана. Он, отряхнув ладони о штаны, смотрел на меня без тени веселья.

— Прости, — сказал он так тихо, что услышать его смогли лишь я. — Забылся. Думал, подхвачу тебя повыше, не зацепит пламя.

Я кивнула. Уж кто-то, а он точно мне зла не желал. Не после того спасения в лесу. Если кому и могла я доверять здесь, то только Ивану.

— Всё хорошо, не переживай, — успокоила я его. — Теперь можно отдохнуть? Или нужно ещё как-то доказать, что я девушка приличная?

Ну, совсем без сарказма не вышло, что поделать. Иван смутился от моих слов, чувствуя за собой вину.

— Только ежели сама пожелаешь… Скоро девки венки пускать по реке будут.

Венки! Точно. Была ж такая традиция.

— Ты же принесла с собой венок? — уточнил Иван, заглядывая мне в глаза.

Я невольно коснулась волос на макушке. Мы с подружками мало смыслили в обрядовых традициях. Давно ещё читала, что каждый цветок в венке на Ивана Купала что-то своё значил. Но кто ж всё упомнит? Поэтому сплели из того, что было под рукой, — в основном полевые да лесные цветы. Вот только пока я из одного мира в другой скакала, пока по лесу бегала от волка да за Жар-Птицей, украшение своё традиционное ожидаемо потеряла.

— Потерялся? — понимающе заметил Иван. Я лишь кивнула. — Не печалься, придумаем что-нибудь. Сейчас схожу к Марьянке…

— Только не к ней, — быстро проговорила я, и прикусила губу. Ну вот, опять язык вперёд разума убежал.

Иван несколько мгновений соображал. Смотрел на меня и прикидывал, отчего гостья иноземная так против его сестрицы названой настроена. И, видимо, так ничего и не придумал. Вздохнув, смирился с моей чудаковатостью и примирительно сказал:

— Хорошо, Алеську попрошу. Она девка добрая, жалостливая. Скора на подмогу.

Я улыбнулась. Алеська так Алеська. Я и без венка бы прожила, но раз тут так чтут традиции, лучше не выбиваться из общества. И без того довольно внимания к себе привлекла.

Глава 3. Начало пути.

Утро наступило внезапно, обрушившись на меня оглушительным “Ку-ка-ре-ку!” и лаем дворовых собак. Несколько мгновений я сопротивлялась неминуемому, наслаждаясь послевкусием приятного сна. Потянулась, вдохнула ароматы избы. Улыбнулась, почувствовав себя дома, у бабушки в деревне. И когда это я успела приехать только? Вроде с девочками собирались отметить Купала, а потом…

Воспоминания шумной волной обрушились на моё беззащитное в рассветном мареве сознание.

Жар-Птица!

Иван!

Боги!

Я же в другом мире!

И даже будто услышала хрустальный звон, с которым разбилась последняя надежда на то, что просто сплю или попала в кому и вижу чудные галлюцинации.

Снаружи послышался размеренный стук топора. Я вздохнула. Очевидно, Иван с утра пораньше решил заняться домашними делами. Это городские могут в выходные отлёживаться до обеда, а деревенские каждый божий день ни свет ни заря встают. Хозяйство обязывает. Скотине не объяснишь, что хозяин вчера хорошо гульнул и хочет отдохнуть.

Я снова зевнула, вытянула руки над головой в сладком потягивании и опустила ноги на пол. Холодный ночью, сейчас он приятно освежал прохладой, но не морозил до костей.

Расправила своё изрядно помятое после постели платье-сарафан. Хорошо, конечно, что оно такое свободное, что заменило мне ночнушку, но теперь как-то стыдно показаться на люди. А утюга привычного я здесь точно не найду.

С содроганием вспомнила изображения из старых энциклопедий огромных чугунных утюгов, “работающих” на раскалённых углях. Мамочки, как жить-то в таких условиях? Следом догнали мысли про стирку, уборку, готовку пищи…

Я даже застонала вслух. Как я справлюсь без привычных благ цивилизации? У нас даже в деревнях был и свет, и вода исправно текла по трубам, и прочие бонусы техногенного мира. А здесь…

Почти полностью поддавшись панике, я мотнула головой. Нет. Не думать. Иначе сойду с ума.

Оглянулась на кровать. Надо бы убрать за собой. Аккуратно сложив простыни, я положила их на край постели, не зная, куда правильнее девать использованное бельё. И направилась к выходу.

Стоило выйти из сеней во двор, как свежий ветерок нежно овеял лицо, заставляя улыбнуться. В нежных розовеющих лучах восходящего солнца посреди двора в одних штанах колол дрова Иван. Я невольно залюбовалась отточенными движениями сильных рук. Ладно работал, глазу услада.

Ох, уже и мысли пошли на старорусский манер. Хотя… Так даже лучше.

— Утра доброго, Алёнушка, — увидев меня, тут же поздоровался Иван. — Хорошо ль спалось тебе?

Врать, конечно, плохо, но расстраивать радушного хозяина не хотелось. Широко улыбнувшись Ивану, я кивнула.

— Хорошо, благодарствую, — а потом смущённо добавила: — Иванушка, мне помощь нужна твоя… опять…

— Что-то приключилось? — тут же отложив топор, мой благородный богатырь в один шаг очутился возле меня.

— Ничего такого, — поспешила успокоить его я. — Вот только… Одежды у меня сменной нет. А это платье… сам видишь…

Я развела руками, показывая изрядную помятость светлой ткани, к тому же довольно сильно перепачканную землёй и чёрной копотью костра. Это ночью думать об одежде некогда было, а в лучах солнца вид у меня был, прямо скажем, не ахти.

Судя по понимающему взгляду Ивана, он тоже пришёл к этому выводу.

— Не волнуйся, сейчас к нашим девкам схожу, помогут. Марь… Алеську попрошу, — сказал Иван, а я невольно прониклась ещё большей симпатией к высокому светловолосому красавцу. Хоть и не понимал природы моего неприятия его “названной сестрицы”, однако помнил и не хотел доставлять неудобств.

Иван накинул на плечи рубаху и отправился куда-то прочь со двора, а я так и осталась на пороге сеней, не зная, возвращаться в избу или ждать на лавочке, расположенной как раз под окошком избы.

Рассудив, что в ногах правды нет, я всё же устроилась под окном и, оперевшись спиной о полукружья бревенчатой стены, прикрыла глаза.

Сколько прошло времени, не знаю. Часов у меня с собой не было, а по солнцу ориентироваться я не умела. Не висит над головой — значит, не полдень. А уж конкретика — это не про меня.

— Алёнушка, я привёл Алеську!

Я вздрогнула и открыла глаза. В нежном контражуре солнечного света появились две фигуры — Ивана и Алеськи, которую я ещё со вчерашней ночи запомнила. Хорошая девушка, светлая. Пшеничные косы в кулак толщиной, открытое улыбающееся лицо с едва заметными веснушками, глубокие ясные глаза цвета молодой травы. Вообще здесь все были на удивление красивыми. Я не встречала ни одного рябого или кривого лица, даже старики и те несли печать мудрости и благородной привлекательности. Наверное, дело было в глазах. В них лучился божественный свет, умиротворение и спокойствие.

— Доброго здоровья, Алёнушка, — улыбнулась мне Алеська и приложила к груди руку, склонив голову. Ох, это как мне отвечать? Тоже поклониться?

— И тебе доброго, — смутившись, ответила я, неловко повторив жест девушки. Иван подозрительно усмехнулся. Я что-то сделала не так?

— Пойдём, помогу переодеться, — прервала неловкую паузу Алеська и зашагала в сени. Я бросила последний взгляд на Ивана и пошла за девушкой. Ох, неприятно это, когда не понимаешь, как вести себя надо в обществе. Обычаи, традиции, элементарные слова…

Я не была привычна к тому, чтобы меня кто-то одевал. Но тут пришлось подстроиться, ибо как правильно надевать все эти вышитые обережными знаками элементы, я не знала.

Нижняя рубаха, верхнее платье, юбка, поясок… Я просто чувствовала себя манекеном, пытаясь запомнить движения девушки, но чувствовала, что с первого раза всё равно не получится.

Затем Алеся усадила меня на табурет и принялась расчёсывать мои спутавшиеся волосы.

— Ох, краса, — приговаривала она, пока орудовала гребнем. — Чистая медь! Богатство-то какое, словно огонь первозданный! А нежные! Будто пух лебяжий!

Мне даже стало неловко. Тем более по сравнению с косами самой Алеськи, да и той же Марьянки, мои казались второсортной подделкой. Тоньше, короче и в целом как-то менее здоровые. Но моего мнения Алеся не разделяла, искренне восхищаясь и цветом, и мягкостью волос.

Глава 4. Опасная служба Иванушки

Чем больше я узнавала этот мир, тем сильнее росло моё удивление. Здешние люди, несмотря на казалось бы победу Зла и Тьмы, были до невозможного добры, учтивы, внимательны и щедры. На зов жены старосты пришло, наверное, больше половины деревни. В основном молодые девушки примерно моего возраста, но и несколько пожилых матрон тоже изъявили желание познакомиться и пришли помочь. А заодно и разжиться свежими сплетнями.

Пока мне показывали то или иное платье, юбку или ленты, разговоры не умолкали. Я успела понять, что моего Ивана считали завидным женихом не только в его родной деревне, но и здесь. А там, кто знает, может вся область с трепетом следила за тем, на ком остановит свой взор ясен сокол богатырушка Иван?

И, конечно, моя персона тут же всех заинтересовала. Мало того, что неведомо откуда пришла, так ещё и под протекцией самого Ванюши.

Признаюсь, вопросы о моём крае и деревне сыпались регулярно, но пока удавалось переводить тему и отвечать на более безобидные, — благо выбора было предостаточно. Галдёж девичьих голосов не смолкал несколько часов.

Когда солнце начало клониться к закату, я устало упала на лавку и прикрыла глаза. Голова нещадно болела. И Ивана что-то не было очень долго. Я уже начала переживать.

— Девоньки, всем большое спасибо, а теперь все по избам. Чай дел накопилось, да и Алёнку нашу совсем загоняли.

Не сказала бы, чтобы все хотели расходиться, — и я в чём-то понимала девушек. Вряд ли здесь каждый день происходили такие вот суетливые мероприятия. Развлечений у деревенских мало, поэтому каждое ценилось на вес золота. Но ослушаться жены старосты не посмел никто, и вскоре изба опустела.

— Что-то Ванюша задерживается, — глядя в окно, заметила Радмила. Я вздрогнула. Значит, не только мне показалось, что он уж как-то слишком долго ходит на разведку. Мои переживания не остались незамеченными мудрой женщиной. Покачав головой, она улыбнулась. — Ты не слушай старую, всё с нашим соколиком хорошо. Видать на след напал и решил сразу зверя извести, дабы в Добрицах не задерживаться. Он у нас богатырь всем деревням на зависть. Не бойся, Алёнушка. Чует моё сердце, с Ванюшей всё хорошо.

И будто в ответ на её слова со стороны леса раздалось ржание Белояра. Ну, я подумала, что это он. Конечно, различать коней по тональности ржания я за день не научилась.

Вскочив с места, я рванула было на крыльцо, но замерла на пороге.

— Беги, — улыбнулась мне Радмила. — А я стол накрою нашему славному воину.

Меня дважды просить не требовалось. Распахнув двери, помчалась в сторону, куда уехал Иван, и почти сразу увидела силуэт конного всадника.

Всего разок моргнула, а Ваня уже рядом. Спрыгнул с коня, чуть охнул, прижав руку к боку, и тут же распрямился. Широко улыбнулся, откинул пятернёй волосы назад и сказал:

— Ну что, Алёнушка, соскучилась?

— Боялась я за тебя, — честно ответила я, чувствуя смущение. — Не ранен ты? Что за зверь там был?

— Ванюша, не стойте у порога, заходите. Я ужо всё приготовила и за хозяином послала. Потерпи, Алёнушка, сразу всем расскажет, чтобы два раза не пересказывать.

Я словно факел вспыхнула. Вот привыкла по-простому: волнует чего, — сразу спросить. А тут вон, целые ритуалы. Дождаться старосту, расположиться за столом, богам воздать хвалу да откушать немного. И лишь когда щёки Ивана порозовели от горячего борща, дед Агний решил задать давно мучивший меня вопрос.

— Ну что, Ванюш, кажи. Кто скотину нам портить удумал?

— Не зверь то, дед Агний. Двоедушник. Не стал рисковать я, пришлось сразу охоту за ним учудить…

— Ох, батюшки! — всплеснула руками Радмила. А я крутила головой туда-сюда и не понимала, что же такого страшного в этом двоедушнике такого?

— Смог? — коротко и по существу уточнил староста. Ваня кивнул.

— Кострище в эту пору уж догорает. Всё сделал, как положено. И богам помолился, и охоронные руны начертал. Не вернётся боле. Вот только…

— Что? — тут же отозвался дед Агний.

— За Веданой послать всё же придётся. Скотина от двоедушника пострадала вся, что на выпасе была. Это сразу обычным взором не видать, но хворь заразой раскинулась. Устал я, дед Агний, сам бы мог, да силушки выпила зараза много. А ежели сразу не лечить, то третьего дня чума начнётся.

— Вовремя ты, соколик, появился. Слава богам, что стопы твои направили к нам в этот час. Радмила, за Веданой шли немедля. Что угодно пусть обещают ведьме, но чтоб помогла.

Жена старосты накинула на голову платок и резвой козочкой упорхнула на крыльцо. Я же так и сидела с открытым ртом, переваривая услышанное. Шуточки закончились. Началась та самая жуткая часть, про какую исконные сказки рассказывали. Не те, что дошли до нас сильно отредактированные в угоду современности, а настоящие. Тёмные, страшные, про то, от чего кровь в жилах стынет.

— Кушай, кушай, спаситель наш. А после баньку затоплю. Сегодня у нас останетесь, негоже на ночь глядя в путь-дорожку собираться.

— Благодарствую, дед Агний, — улыбнулся Иван и посмотрел на меня задумчиво. — И правда, лучше утром поедем. Сам-то я могу и в поле заночевать, а Алёнке сподручнее в избе будет.

— И тебе отдохнуть опосля бою, — заметил староста. — Ежели подлечить надо, только скажи. Всё одно Ведана скоро придёт, к тебе сразу направим.

— Спасибо, дед Агний, сам справлюсь. Чай не с пустыми сумками в дорогу отправился, травки целебные вожу с собой. Воды только вскипятит пусть хозяйка, после баньки мазь разведу.

— Сделаем в лучшем виде, — ответил староста и, кряхтя, встал с лавки. — Кушайте, молодые. А я пойду гляну, как там Радмила, и не пришла ли Ведана.

И вышел, оставив нас одних.

— Так что, Алёнушка, — отставив пустую тарелку в сторону, вдруг обратился ко мне Иван. — Скучала ль по красну молодцу своему?

Вот вроде не первый год с парнями общалась, а с Иваном будто в старшие классы школы вернулась. Так он умел одним голосом, одним взглядом смутить совершенно невинными фразами, что я просто терялась и постоянно краснела.

Глава 5. Пернатые страсти

Спросонья подобный будильник вызвал у меня приступ паники. Вскочив в кровати, я едва не столкнулась с клювом грозной птицы.

— Петух?! — не нашла ничего более оригинального, чем сообщить очевидное.

— Алёнушка, я же предупреждал, — встанем с петухами, — только теперь я увидела Ивана, который стоял возле моей кровати и выглядел как-то уж слишком довольным. Осознание пришло с задержкой, но всё же пришло. Петуха притащил ко мне на одеяло именно богатырь мой… славный!

У меня руки зачесались отправить в ухмыляющееся лицо Ивана подушку, но вовремя вспомнила, что я вообще-то не у себя дома, а в гостях. Как на подобное отношение к личному имуществу посмотрит староста и его жена? Нет, так не пойдёт.

Решив, что петуха я Ивану ещё припомню, сползла с кровати и спохватилась. Это у нас в двадцать первом цивилизованном веке подобная полотняная рубаха до пят с закрытыми рукавами сойдёт за верхнюю одежду, а здесь в таком показаться молодому парню было верхом неприличия. Ойкнув, прикрылась одеялом.

— Поди прочь, Иванушка, дай одеться!

Со смехом Иван подхватил возмущённого такой наглостью петуха и, обернувшись у порога, сказал:

— Собирайся скорее, Алёнушка, а то придётся мне вернуться и помочь.

И подмигнул, зараза такая!

Титанических усилий стоило мне не послать ему вдогонку подушку. А когда я, наконец, осталась одна, отбросила одеяло и судорожно начала одеваться. Без умелых рук помощниц облачаться в бесконечные сарафаны да рубахи было сложно, где-то я наверняка успела ошибиться, в чём-то схалтурить. Но кто там под юбки мне заглядывать будет?

Заплела косу, уже привычно закрепив её лентой. Делала всё наощупь, так как зеркала поблизости не нашла. Ну да не на подиум иду, сойдёт.

Когда я вышла к хозяевам, на столе уже ждал нас горячий завтрак.

Разговаривали мало. В противовес моему бурному пробуждению, за столом царила атмосфера собранности, серьёзности и словно даже напряжённости. Каждый думал о чём-то своём, а я старалась не глазеть на обитателей избы и не отставать от Ивана в неравной борьбе с кашей.

Прощание же и вовсе вышло каким-то скомканным. Деду Агнию и Радмиле надо было заниматься делами деревенскими, проверить скотину с ночи и что-то там ещё. Обняв нас по очереди, Радмила запечатлела на наших лбах родительский поцелуй. Дед Агний обнял Ивана, похлопал его по спине, кивнул на низкий поклон богатыря.

— Белояр уж осёдлан и готов, ждёт вас во дворе, — сказал он напоследок. — Радмилушка собрала вам в дорогу пирожков да водицы, всё уложили в сумки.

— Благодарствую, дед Агний, матушка, — Иван снова низко в пол поклонился. — Не серчайте, коли в чём был неправ али обидел, не со зла то было. Спасибо вам за Алёнушку, за то, что приютили да с остальным помогли. Буду возвращаться домой, непременно заеду к вам с гостинцами.

Я снова смогла лишь тихо пробормотать “спасибо”, повторить за Иваном поклоны и смылась за широкую спину Белояра.

Староста не стал провожать нас до края деревни, поэтому когда мы отошли от избы, Иван тут же предложил мне сесть на коня.

— Я ещё не устала, — улыбнулась я, но Иван возразил, что как только выйдем за ворота, всё равно поедем верхом.

И пока я думала, как отсрочить неминуемое, на дорогу перед нами выскочила маленькая девочка лет семи. Она широко улыбнулась Ивану и, увидев меня, сказала:

— Вы же Алёна, да? Матушка наказала передать вам это, — и протянула мне небольшую соломенную куколку, облачённую в красивый сарафан с вышивкой, похожей на паука с паутиной.

Я растерянно посмотрела на Ивана, прекрасно помня его слова о том, чтобы ничего не смела брать из рук деревенских. Но это же ребёнок…. хотя с другой стороны, куколка могла быть совсем не безобидной.

— Макошь, — внимательно посмотрев на дар девочки, произнёс Иван. И ловко перехватил детскую ручку. — Давай я передам Алёнушке. А ты беги домой, да непременно скажи матушке, что мы приняли подарок. Благодарствуем.

Девочка довольная собой весело умчалась назад, а Иван так и остался стоять, разглядывая куколку в своих руках.

— Всё в порядке? — пришлось мне нарушить тишину, потому как пояснять что-либо Иван явно не собирался.

— А что может быть не в порядке? — удивлённо воскликнул Белояр, напомнив, что нас тут было больше двоих. Разумных говорящих существ. — Макошь — заступница бабья. Хороший дар, особливо в дорогу.

Меня несколько покоробило определение Белояра, всё же богиню так обзывать в моём понимании было слишком. Пусть Макошь и была покровительницей и даже где-то заступницей женщин, в её обязанности входило значительно больше.

Однако что я знала о взаимоотношениях древних с богами?

А ещё Белояр не знал о том, что я Ведану и Марьяну опасалась, а с ними и даров их с сюрпризами, поэтому не видел скрытого умысла в даре девочки.

Иван, игнорируя наш диалог со скакуном, провёл ладонью над куколкой, прошептал слова странные и нитями своими золотистыми опутал фигурку.

— Зачем ты проверяешь её? — искренне удивился Белояр, а я лишь машинально шикнула на коня, чтобы не мешал Ивану. Конь богатырский так удивился моему вмешательству, что даже замолчал. Лишь глаза забавно округлил, всем видом словно говоря: “Это что вообще сейчас было?”.

— Чисто, — выдал свой вердикт Иван и отдал мне куколку. — Всё хорошо, можешь брать. А теперь садись на Белояра, так быстрее покинем эти земли.

— Да что здесь происходит? — возмутился конь богатырский, понимая, что владеет не всей информацией.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — улыбнулся Иван и, придержав скакуна за поводья, помог мне запрыгнуть в седло. С каждым разом это становилось делать всё легче. Но не сказала бы, что я испытывала особую радость от передвижения верхом.

— Я негодую! — фыркнул Белояр, но меня скидывать со спины не спешил. — Вот скрываете от меня важное, а опосля сами плакаться будете. Белоярушка, помоги. Выручи из беды, спаситель наш!

Я не сдержала тихого смешка. Всё же конь у Ивана был забавный.

Глава 6. Кирпичики доверия.

Долго ли мы так простояли, друг напротив друга, или не долго, я не знала. Время будто остановилось. Сузилось до пронзительных глаз богатыря моего, до нахмуренных бровей и молчаливо поджатых губ.

И не знаю, сколько ещё бы так простояли, если бы не Белояр, который явно быстрее нас всех пришёл в себя.

— Значит, Жар-Птица? И когда ты собиралась нам об этом рассказать, Алёнушка?

Уф!

— Я собиралась рассказать, как только выберемся из деревни, — тихо ответила я, глядя себе под ноги. Устала выдерживать лёд в глазах Ивана.

— Так почему не сказала? — снова спросил Белояр, взяв на себя роль главного по допросу. Иван же очень громко молчал. Так, что я чувствовала жар от его немого осуждения.

— Сначала лента эта, — вздохнула я. — Потом тучи, ураган… Соловей… Некогда было. А потом…

— А потом стало поздно, — подытожил Иван с сухой сталью в голосе. — Что ж, благодарствую, что хотя бы теперь ты открылась. Неведомо мне, сколь долго скрывала бы, не вынуди тебя разбойник показаться. Но благодарствую. Твоя помощь была к месту. Не скажу, что я не сдюжил бы сам, но силы ещё пригодятся.

Обиделся. Сильно обиделся. Я это и без чтения мыслей легко поняла. Но вот как заставить его оттаять? У самой на душе кошки скреблись. Но ведь правду сказала — собиралась же открыться. Только момент подходящий ждала. Дождалась…

— Вань, я…

— Не нужно, — обрубил Иван. — Я не брат тебе и не любимый, чтобы ты делилась тайнами со мною.

— Но я…

— Я сказал, не нужно.

Я вздохнула. По всему выходило, что сейчас он меня слушать не станет. Значит, придётся вернуться к разговору позже, когда остынет и свыкнется с новой информацией. А пока…

— Так а куда мы, собственно говоря, теперь поедем, Ванюша? — снова подал голос Белояр, с наслаждением перестукивая копытами. Конь явно получал удовольствие от свободы движения.

— Хороший вопрос, — почесав затылок, насупившийся красный молодец хмуро посмотрел на меня. — Что же, Жар-Птица ты наша, где твой народ? Куды путь держать?

— Нет никакого народа, — я обессиленно опустилась на огромный ствол дерева, поваленный недавним ураганом. Ноги плохо держали, да и мышцы начали мерцающе покалывать. Наверное, откат от превращения. Бонусом меня вдруг одолела такая апатия, что вот прямо наземь легла бы и всё. Пусть делают, что хотят. Устала.

— Как нет?

— А вот так. Нет никого. Умерли всё. Я — последняя.

Я подняла взгляд на Ивана и вздрогнула. На дне его ясных глаз бушевали сильные эмоции, которые я не могла прочесть. Было там и неверие, и отчание, и разочарование, и что-то ещё, чего я понять не могла.

Даже Белояр, вечно болтающий к месту и без, молчал.

Будто я своим признанием отняла у них главную мечту. Оба смотрели на меня неотрывно, словно под гипнозом.

Наверное поэтому именно я заметила первой небольшую тень, шмыгнувшую под ноги богатырскому коню. Только сказать ничего не успела.

Даже запоздалая реакция Ивана всё ещё оставалась реакцией воина. Он всё ещё смотрел на меня, а меч его, окрашенный засохшей кровью Соловья, упёрся в густую чёрную шерсть.

— Пр-р-р-отестую! — раздалось возмущённое рычание. — Это где такое видано, чтобы самого Баюна мечом в горло встречали?

— Не Баюн ты, знакомы мы с Хранителем Знаний, — покачал головой Иван.

— Ой, ну раскусил, воин славный. Уж и покрасоваться пред девой не дал. Мяун я, родственник Баюна.

Иван неверяще приподнял брови.

— Дальний, — нехотя добавил кот. А я впервые с момента, как попали в этот проклятый лес, улыбнулась.

Мяун обладал исключительно кошачьей способностью одновременно раздражать вопиющей наглостью и умилять неповторимым шармом.

Иван не спешил проникаться доверием к шерстяному, Белояр и того пуще видел в коте врага. А я молчала, наблюдая за их беседой, внутренне радуясь небольшой передышке. И даже начала снова испытывать какие-то эмоции.

Предательница Жар-Птица, будто чувствовала, не показывалась ни рядом, ни в сознании. Знала, что я вспылю и наговорю лишнего.

— И что же тебе, дальний родственник самого Баюна, понадобилось в лесу Соловья?

— Вас искал, — меланхолично облизывая лапу, сообщил кот.

— Вань, шпиён он, вот копыто даю! — не остался в стороне Белояр и злобно зыркнул в сторону Мяуна. Тот даже ухом не повёл. Вот это выдержка!

— Ты бы, болезный, копытами так легко не разбрасывался, — поставив лапу на землю, отозвался Мяун. — Чай не казённые, пригодятся ещё.

Я с трудом сдержала смешок. Хороший противник достался любителю съязвить и всех подстебать Белояру. Любо дорого глядеть.

— Ва-а-ань! Ты же видишь! Он издевается!

— Цыц, — приструнил коня Иван. И посмотрел на чёрного кота у ног. — Так какое дело у тебя к Алёну… Алёне?

Сердце больно сдавило, будто кто в кулаке сжал. Не Алёнушка больше? Просто Алёна. Сухо и официально.

— Дык Жар-Птица же, — искренне недоумевая, ответил Мяун. И всё его очарование кошачье вмиг померкло для меня. Только забывать стали о яблоке раздора, так пушистый наглец снова напомнил.

— Точно, — Иван потрепал волосы на голове. — А откель ведомо то тебе?

— Ванюша, выговор тебе! — вдруг возмущённо заржал Белояр. — Вот так сходу взял и раскрыл секрет Алёнушки неведомо кому! Шпиён же! Натурально шпиён!

— Говорил же, — обиженно протянул кот. — Родственник Баюна я. Ведомо мне то, что от других сокрыто.

— И что же тебе ведомо? — не доверяя пушистому, уточнил Иван. Я и сама напряглась. Что-то всеобщая осведомлённость о моём маленьком секрете заставляла тревожиться о будущем. Это сейчас мы были, считай, в глухом лесу. А что же будет, когда до нового поселения доберёмся?