Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди

Глава 1

ГЛАВА 1

Она слышала, как люди с криками покидали свои дома и искали в толпе знакомые лица. Она слышала, как матери звали детей по именам и прозвищам, и их голоса сливались со стонами умирающих и молитвами раненных, но каждый житель города, будь то свободный человек или раб, знал: помощи им ждать неоткуда. Хаос, порождённый войной, пожирал всё, что вставало с ним на одну дорогу. Белые и чёрные маги, сражаясь друг с другом, забыли о самом сильном и самом опасном оружии Богов — они забыли о драконах.

Одичавшие драконы вышли из-под контроля колдунов и при первой же возможности напали на территорию, которая когда-то полностью принадлежала им. Обратив в прах свою обитель —Огненные Земли, драконы принялись за остальные поселения, уничтожая всё, что создали демиурги.

Запад помирился с Востоком, Север простил Юг, люди признали власть Богов, а враждующие друг с другом на протяжении многих столетий чёрные и белые колдуны объединились, чтобы усмирить драконов, напавших на столицу. Город погряз в драконовом пламени ненависти и мести.

Она слышала его шаги. Человек в чёрной мантии, скрыв лицо за блестящим капюшоном, наступал в лужи с непринуждённой лёгкостью, словно надеялся, что провалится в одну из них. Он смотрел прямо перед собой и уверенно шёл вперёд, не обращая внимания ни на капли дождя, скатывающиеся по ткани вниз к его огромным ботинкам, ни на разъярённых драконов, лишь мельком взглянул на полыхающий замок короля, ухмыльнулся и продолжил путь.

Она слышала, как он стучал в дверь. Женщина, по-видимому, приходившаяся ей матерью, крепко прижимала её к груди и, напевая колыбельную на странном, точно не человеческом, грубом языке, как могла, заглушала его угрозы и требования немедленно отдать ему ребёнка. Двое детей, мальчик и девочка лет тринадцати, крепко взявшись за руки, так крепко, как держатся друг за друга брат с сестрой в момент опасности, сидели на деревянных табуретах и прижимались спинами к стене, чтобы не разбиться в случае, если драконы нападут на хижину или заденут крышу хвостом. Свеча, которую мальчик сжимал в дрожащей руке, капала воском на дырявый пол и отсчитывала последние минуты их жизни.

Она слышала, как скрипнула дверь. Человек в чёрной мантии прошёл в дом и молча протянул руки, но обессилившая женщина, стоя на коленях, продолжала умолять о пощаде.

—Прошу вас,—захлёбываясь слезами, женщина срывалась из шёпота в крик.—я умоляю! Не забирайте моё дитя! Она ни в чём не виновата!—он пошевелил пальцами.—Нет! Не отдам!

—Прежде чем забрать сестру, тебе для начала придётся убить нас!—мальчик вскочил на ноги.

Мужчина наклонил голову вбок, а затем махнул рукой, и мальчишка, отлетев, ударился головой об стену и потерял сознание. Девочка, раскачиваясь на табурете, закрыла лицо руками.

Бархат, закрывающий окно, соприкоснулся с пламенем свечи и вспыхнул. Темноволосый юноша стал заложником огненного кольца.

Человек в чёрном плаще вытянул правую руку и сжал ладонь в кулак, словно душил воздух, и невидимые силки чёрной магии опутывали шею женщины, не позволяя ей дышать, до тех пор, пока та не свалилась замертво. Мужчина взял малышку на руки и, бросив колкий взгляд на девочку, забившуюся в угол, вышел из дома.

Она слышала, как её пытались спасти.

—Остановись!—плотный мужчина, у которого борода соединялась с усами, бежал за ними.—Остановись же во имя всех Богов!

—Папа,—пролепетала голубоглазая девочка, не вынимая палец изо рта.

Человек в чёрной мантии остановился и медленно повернул голову…

Амальтея открыла глаза. Сложив руки на животе, она лежала на холодном берегу моря, в прежние столетия буйного и ненасытного, поглотившего ни один десяток хороших кораблей, а сейчас спокойного и ленивого, чьи волны нежились под лучами яркого солнца. Солнце в этих местах светит, но уже давно не греет, и от прекрасной природы, её цветущих садов не сохранилось ничего, что могло бы напоминать райские земли, на которых когда-то обитали драконы.

Амальтея вновь закрыла глаза, но Человек в чёрной мантии не спешил возвращаться в её подсознание. За всё это время ей так и не удалось разглядеть лицо мужчины, который её похитил. Всё, что осталось у девушки от той ночи —воспоминания, превратившиеся в кошмары, и серебряное кольцо с чёрным обсидианом.

—Простите!

Амальтея зажмурилась, насколько хватило сил.

—Простите!

«Давай же, давай! Обернись!».

—Простите, вы мне не поможете?

Девушка выдохнула, приподнялась и, приложив руку ко лбу, посмотрела на странника, нарушившего её покой. Мужчина невысокого роста, лица ей не удалось разглядеть, лохматил светлые волосы с отросшими тёмными корнями и осторожно, будто испуганный зверь, приближался к Амальтее. Он шёл по краю берега, и вода нежно покусывала незваного гостя за щиколотки.

—Простите, миледи, вы мне не поможете? —он повторил вопрос.—Не подскажите, где я могу найти супругов Стенли? Далеко ли ещё идти до их хижины?

Чета Стенли, добродушные, но простоватые муж и жена, были названными родителями Амальтеи на протяжении тринадцати лет. Об их мнимом родстве девушка узнала на следующий день после того, как ей исполнилось шестнадцать. Миссис Стенли, долговязая старушка, любившая вспомнить молодостью за чашечкой горячего чая, настолько горячего, что Амальтея удивлялась, как её язык не покрывался волдырями после очередного чаепития, призналась, что надеется, «что тебя заберут до того, как наши с Питером кости покроются пылью под этой проклятой землёй. Не хотелось бы тебя, наивная девочка, оставлять в одиночестве на растерзание городским стервятникам!». Мистер Стенли быстро пресёк болтовню жены, но женщина, несмотря на запрет супруга, всё же периодически уличала момент и делилась с приёмной дочерью скромной правдой. Столь скромной, что Амальтея не могла собрать обрывки фраз шепчущей старушки в связный текст. Из всего, что говорила ей Джин, Амальтея поняла, что у неё есть второе имя — Гррой, и что она принадлежит к одной из династий драконорожденных. Но что означают второе имя и династия драконорожденных, Амальтея понятия не имела. А Питер Стенли, даже находясь на пороге вечности, молчал, лишь просил девушку не печалиться об их с Джин смерти и помнить, что однажды за ней приедет её настоящая семья, родная по крови.

Глава 2

ГЛАВА 2

Амальтея догадывалась, что перебраться с Острова драконов на берег южных земель будет сложно, но всё же не представляла насколько. Виной тому был Роман. Периодически он закатывал глаза и бледнел, словно ему не хватало воздуха. Амальтея ему сочувствовала: морская болезнь губила даже пиратов, что тогда говорить о человеке, живущем в душном городе. Её сочувствие, правда, сменялось злостью и нетерпением, когда Роман в очередном приступе бросал вёсла, и волны Львиного Глаза уносили их лодку всё дальше от южных земель. «С таким капитаном до столицы мы доберёмся только к следующей весне»,—подумала Амальтея и взялась за вёсла сама. Роман стыдился своей аллергии на море, поэтому не решился поблагодарить Амальтею, когда они причалили к берегу. Он сделал вид, что так было задумано, и, разумеется, первым бросился на сушу, за что получил не меньше пяти проклятий в спину от местных рыбаков: «бегают тут всякие, рыбу распугивают». И от старика, у которого на час выкупил лодку за серебряную монету. «Ради всех Богов!—кричал мужчина.—Вы что, перевозили в ней льва?». Роман не стал признаваться, что отметины, которые хозяин принял за следы от львиных когтей, оставил он, когда Амальтея взялась за управление лодки: лодка скрипела и подпрыгивала, а Роман ещё сильней бледнел и молился. Впрочем, его ответ старика мало интересовал. Он вглядывался в каждую дощечку, чтобы найти причину стрясти с богатого горожанина, разве в городе живёт кто-то помимо богачей, как можно больше монет.

Пережитый в море стресс, южная жара и крики старика сделали своё дело: Роман сдался и заплатил за испорченную лодку ещё две серебряных монеты.

—Твоя посудина изначально была дырявая!—сказал Роман, но так, что его услышала одна Амальтея. Она промолчала.

Роман много говорил. В основном жаловался на климат южных земель.

—Не понимаю, как южане обходятся без карет!

Амальтея, в свою очередь, не понимала, почему её спутник возмущается.

У большинства южан, на землях которых круглогодично стояло жаркое лето, кожа была белой, подобной новому мрамору, и Амальтея гадала, как им удаётся скрываться от палящего солнца в полупрозрачных одеждах из тонких, почти невесомых тканей.

Спрашивать у Романа она не хотела. Он не разделял её любопытства, и наверняка даже в таком невинном вопросе нашёл бы повод для жалоб. А сетовал Роман, не переставая. Особенно, его огорчал тот факт, что до границ города им придётся идти пешком.

—Кучер отказался меня ждать. Сказал, что пока я вернусь, он превратится в растаявшее масло. Но, по-моему, в растаявшее масло сейчас превратятся мои ступни. Неужели тебе не жарко?

—Я привыкла. Львиный Глаз не так уж сильно сглаживает жару на Огненных землях.

Амальтея пожалела, вступив в диалог с Романом, потому что к его стенаниям о погоде добавились неприятные воспоминания о недавнем морском приключении.

—Хвала Богам!—воскликнул Роман, когда перед ними остановилась карета.—Боб? Что ты тут делаешь?

—Я здесь подрабатываю, сэр.—ответил кучер, скрывая лицо за чёрным капюшоном.—В столице достаточно карет и без моей телеги. Но что делаете Вы в эпицентре драконьего пекла?

—Это долгая история, Боб.

Роман зале в карету, не спрашивая на то разрешения её владельца, да ещё и постучал в окно, чтобы Амальтея поторапливалась.

—Садитесь, миледи,—прохрипел Боб,—пока мы все здесь не расплавились.

В карете Роман успокоился, некоторое время молчал. Но потом не выдержал и спросил:

—Ты впервые выехала за пределы Огненных Земель?

—Да!—ответила девушка, не отлипая от окон. Она со скоростью дикой кошки перемещалась от одного окна к другому и с жадностью разглядывала в них людей, которые, заметив городскую карету, улыбались и махали рукой. Амальтея улыбалась и махала в ответ.

—Мы сейчас находимся на территории южных земель.

—Я знаю.

—Питер и Джин жили здесь, пока не переехали в столицу. Они не рассказывали тебе?

—Стенли с нежностью вспоминали молодость, но никогда не делились, где они её провели. Питер твердил: есть только Огненные Земли и столица, за их пределами — пустота и выжженные земли.

—Так и было,—Роман сделал короткую паузу.—до недавнего времени. Пустота и выжженные земли,—всё, что досталось людям от войны с драконами. Есть существа, с которыми нельзя шутить.

—И этих существ Боги назвали людьми.—Амальтея посмотрела на Романа.—Люди уничтожили всех драконов, хотя никто не давал им права так поступать с творением небес. Что за пророчество сохранил для тебя Питер? В нём даётся подсказка, как убить оставшихся драконов?

—Откуда ты знаешь про оставшихся драконов?—хитрая улыбка девушки привела Романа в ещё большее замешательство.—Покажи мне левую руку.

Не переставая улыбаться, Амальтея начала поднимать рукав тонкой, голубой блузки, но их карета резко затормозила, и мужчина после крика кучера «стой!», мигом оттолкнул спутницу.

—Сиди здесь!

Девушка, не понимая, кто и почему остановил их карету на въезде в город, высунулась в окно. Роман разговаривал с каким-то мужчиной и активно жестикулировал. Амальтея не слышала, о чём шла речь, но, судя по всему, незнакомца не убедили слова Романа. Он слез с коня, подал окружающим его стражникам знак оставаться на месте, и направился к карете. Грубо открыв дверцу, он уставился на девушку.

—И кого же Роман нам привёз?

Высокий, скорее худощавый, чем стройный, мужчина в бархатном фраке тёмно-малинового цвета поставил ногу на колесо.

—Меня зовут Амальтея.

Он усмехнулся и поправил белые волосы, небрежно собранные в слабый хвостик с двумя жиденькими косичками по бокам. Серебряный кафф с крупным бледным камнем на конце и серебряное кольцо в носу, пожалуй, смущали девушку не меньше, чем лёгкая небритость и густые чёрные брови, которые значительно выделялись на фоне серых глаз и пухлых розовых губ. На вид мужчине было около двадцати пяти лет.

—Если Амальтея, то, полагаю, что Гррой?

Глава 3

ГЛАВА 3

В столице Амальтея вела себя уже спокойно. Не разглядывала дома и не приветствовала жителей, в отличие от Романа, который был готов кричать на всю улицу, что «он не рыба с плотной чешуёй». Поначалу такое поведение спутника забавляло девушку, но чем ближе они подъезжали к замку Алана, тем тревожней становилось у неё на сердце.

—Приехали!— сообщил кучер.

—Поверить не могу, что вернулся домой целым.—с облегчением сказал Роман и помог Амальтее выбраться из кареты. Он набросил на её плечи свою мантию, добавив, что, не смотря на июнь, вечера в столице всё же прохладные. Пока она оглядывалась по сторонам, Роман бежал по лестнице, перескакивая со ступеньки на ступеньку.

Замок казался огромным. Чёрные, потрескавшиеся и местами неровные камни, из которых было построено здание, выглядели устрашающе, словно этому дому не довелось познать радость от балов и официальных приёмов гостей, а на прежде белой лестнице, такой же полуразрушенной, толстым слоем лежали пыль и засохшие, опавшие ещё прошлой осенью листья. Чёрные розы вокруг замка, некогда служившие садом, медленно погибали от недостатка влаги.

Амальтея подняла глаза, и мужской силуэт, разглядывающий девушку из центральной башни, растворился в темноте.

—Будь осторожна, Дитя Света и Тьмы!

Она обернулась. Кучер, вцепившись короткими, толстыми пальцами в поводья, загадочно улыбнулся почти беззубым ртом, если не считать два клыка вверху и внизу. Дёрнувшись, девушка отошла от кареты. Мужчина пугал её. Он наглухо застегнул камзол и мантию, натянув спавший в дороге капюшон до самых глаз. Его глаза, круглые и тёмно-синие, точно искусственные, завораживали окружающих не меньше, чем заставляли вздрагивать. Привыкшие к кучеру люди, обращали внимание лишь на редкий для здешних мест цвет правого глаза, незнакомцы, напротив, видели только левый — без радужки и зрачка.

—Я буду молиться, чтобы Боги позволили тебе разглядеть ложь в истине и истину во лжи. Ты должна сделать правильный выбор, иначе все жертвы семи поколений ради жизни восьмого были напрасны.

—Что Вы имеете в виду?

Кучер улыбнулся и кивнул.

—Моё почтение, леди Гррой. Сэр Дигеренс Вас давно уже ждёт. Но!—лошадь, запряжённая в карету, заржала и скрылась в дымке промозглого тумана.

Амальтея вновь посмотрела на башню, но таинственный силуэт в ней так и не появился.

Она неуверенно поднималась по ступенькам точь-в-точь по следам Романа, но ноги её совсем не слушались. И тело, и душа противились решению хозяйки войти в замок, а пятно на руке горело огнём. Последним предупреждением стали розы, которые от дуновения лёгкого ветра, настолько лёгкого, что в летнюю пору он практически не заметен, сбросили лепестки на землю.

—Будьте же смелой, Амальтея Гррой.—прошептала Амальтея, застыв у дубовых дверей. Грянул гром, и ручки —медные головы львов с железными кольцами — переглянулись. Никакой мистики или магии, всего лишь отражение молнии на металле, успокаивала себя девушка. Стучать не пришлось: двери распахнулись сами.

Первой Амальтее бросилась в глаза широкая, распашная лестница, разделяющая площадку на западное и восточное крыло. Натуральный лунный мрамор внутри замка сохранился лучше, чем на улице, было видно, что за ним хорошо ухаживают.

Держась за периллы, девушка прошла ровно десять ступенек и остановилась напротив семейного портрета бывших хозяев замка. В центре на роскошном стуле, напоминающем королевский трон, сидел мужчина плотного телосложения с короткими тёмными волосами. Тот самый, который бежал за Человеком в чёрной мантии в воспоминаниях мисс Гррой. Те же дети, та же женщина из снов были изображены на картине, и Амальтея примерно в четырёхлетнем возрасте держала мужчину за руку.

Она подошла ближе, дотронулась до полотна и…

—Ты привёз в мой дом незнакомую тебе девушку только потому, что она назвалась Амальтеей Гррой?—раздался разгневанный мужской голос из западного крыла.

—Она перевела пророчество!

—Во имя всех Богов, Роман! Дай мне этот клочок бумаги, и я тоже наплету тебе чушь про свет, тьму и драконов! Для пущей убедительности могу даже поводить пальцем по тексту! Почему ты не отправил девчонку обратно, когда Валентин уличил её во лжи?

—Как ты себе это представляешь, Алан? Ох, прости, Валентин, это не та Амальтея, я ошибся и привёз другую родственницу! Не мог бы ты попросить короля закрыть глаза на мою маленькую оплошность?

—Что Вы здесь делаете?

Амальтея обернулась. У лестницы стояла молодая женщина и внимательно смотрела на девушку. Незнакомка с пушистыми чёрными волосами не боялась гостьи, но с неприкрытым интересом её разглядывала.

—О,—Амальтея быстро спустилась вниз,—простите, Вы не могли бы мне помочь? Я ищу Романа, я приехала вместе с ним. Меня зовут…

—Амальтея Гррой!—девушки повернулись к лестнице.

Из западного крыла спускался голубоглазый мужчина, выше Амальтеи на одну голову, чем на одну голову. Светло-русые волосы, которые в юности он отпускал до плеч, теперь блестели коротким ёжиком. Приятель Романа поправлял серебряные запонки на рукавах белоснежной рубашки.

—Приветствую Вас в родовом поместье Вашей семьи! Полагаю, обо мне Вы уже наслышаны. Я и есть тот самый Алан Дигеренс, который отправил Романа за пророчеством на Огненные Земли. Правда, я и понятия не имел, что к пророчеству прилагаетесь ещё и Вы.

—Я приехала, чтобы разыскать свою семью.

—Что ж, не смеем тогда Вас задерживать. Дженифер!

Женщина, стоявшая рядом с Амальтеей, отошла в сторону, уступив ей дорогу к выходу.

—Я узнала Вас.—сказала Амальтея, когда Алан поравнялся с ней.—Вы приезжали на Огненные Земли.

—Ошибаетесь, леди Гррой,—прошипел Алан в лицо девушке,—я никогда не был на Огненных Землях.

Он открыл дверь и ждал, когда Амальтея сообразит покинуть замок по собственной воле. Меньше всего Алан хотел выпроваживать её силой.

—Если это родовое поместье семьи Гррой, то я могу остаться?

Глава 4

ГЛАВА 4

Яркий свет бил Амальтее в глаза, но она не спешила их открывать, боялась, что всё произошедшее ей причудилось, привиделось, приснилось, что угодно, и сейчас она наверняка лежит на песчаном берегу и ждёт, когда человек по имени Роман приедет на Огненные Земли, чтобы забрать послание от Питера Стенли. Да, так и есть: палящее солнце слепит глаза, а бриз доносит с других земель приторные запахи табака и ванили. И дым тоже. Что-то горит! Горит её хижина!

Амальтея резко открыла глаза. Молодой человек застыл с палочкой благовоний в руках возле кровати.

—Мам!—крикнул он, не спуская с девушки зелёных глаз.—Она очнулась!

В комнату зашла привлекательная женщина лет сорока пяти. Поправив красное платье с кружевными чёрными оборками на плечах и внизу юбки, она вырвала из рук сына палочку и, сломав её пополам, бросила в баночку с водой.. Юноша вздохнул. Мать только что испортила воду для цветочных благовоний, которую он настаивал последние восемь дней.

—Как ты нас напугала, дитя!—женщина села на кровать и провела рукой по щеке Амальтеи.—Что заставило тебя уйти из дома в такую ненастную погоду?

От обилия красного цвета в спальне у девушки закружилась голова. Тёмно-бордовые стены, алый комплект постельного белья, кровать из красного дерева, здесь было красным практически всё, включая платье и губы хозяйки. Лишь её сын выбивался из общего фона: темноволосый, смуглый незнакомец с зелёными глазами был облачён в чёрный фрак. Он с неприкрытым интересом смотрел на Амальтею и улыбался.

—Как тебя зовут, дорогая?—не унималась женщина.—Мы должны сообщить твоим родным, что ты находишься у нас, чтобы они не волновались.

—Я приготовлю Вам чай.—сказал юноша.

—Нет! Я сама его сделаю. Чтобы заварить хороший чай, нужно соблюдать пропорции заварки и воды. А ты, как всегда, всё перепутаешь, и нашей гостье либо придётся пить один кипяток, либо жевать сухие чаинки. Скоро вернусь.—она вышла из комнаты.

Незнакомец, дождавшись, когда мать закроет дверь, улыбнулся Амальтее.

—Это было даже слишком просто…Амальтея Гррой, верно?

—Да,—протянула Амальтея,—но как ты узнал?

Он кивнул на её руку и засучил рукав белоснежной рубашки. На его руке выступала точно такая же роза, только красного цвета.

—Я Дерек Уинсли. —сказал юноша таким важным тоном, словно Амальтея должна была понять, что это означает.

—Спасибо, что спас меня, Дерек Уинсли.

—Любой на моём месте поступил бы также. Что с тобой произошло? Ты бежала так, будто за тобой гналась стая волков.

Амальтея не рискнула сказать ему правду.

—Я потерялась.

—А что ты искала?

—Ты мой родственник?

—Что?

—Ты мой родственник? У нас на руках похожие розы.

Амальтея смотрела на Дерека, пытаясь отыскать в нём хоть какие-нибудь черты родителей, но всё напрасно: они с Уинсли были полной противоположностью. Цвет глаз у них был разный, цвет кожи тоже, её длинным русым волосам никогда не стать такими же густыми, как у Дерека, даже губы —тонкие у неё и пухлые у него — различались.

—Эм.—растерялся юноша.—Да, в какой-то степени мы родственники, но очень и очень дальние. Но почему ты спрашиваешь? Ты не знаешь, кто ты такая? Ты же Амальтея! Единственный ребёнок Грроев, который…—договорить Дерек не успел. Его мать вернулась в комнату.

—Ты уже успела познакомиться с моим младшим сыном Дереком?—спросила женщина, разливая чай. Амальтея кивнула.—Мой первенец уехал на северные земли по приказу Его Величества, что-то ищет для него там. Король высоко ценит Марка. И я чувствую, что близится день, когда он вступит в Братство! Мы не успели друг другу представиться, дорогая. Я Тэмперенс Уинсли, а кто ты?

Дерек покачал головой, советуя девушке не называть матери своё настоящее имя.

—Меня зовут Амальтея Гррой.—ответила Амальтея и в подтверждение своих слов показала женщине руку.

Тэмперенс поставила чашку на поднос, не сделав из неё ни глотка.

—Дерек, выйди.

—Мама, я…

—Я велела тебе оставить нас с леди Гррой одних. Немедленно выйди из комнаты!—Амальтея дёрнула плечом. Точно таким же тоном Алан разговаривал с Дженифер и Романом в замке.

Повинуясь, Дерек бросил на девушку кроткий взгляд и вышел из комнаты. Тэмперенс на протяжении нескольких минут разглядывала Амальтею, а затем закурила и начала копаться в шкафу.

—Бедное дитя!—воскликнула она.—Сколько же несчастий выпало на твою долю! Видимо, правду говорят, что Боги оставили Грроев, и теперь тебе одной придётся расплачиваться за все грехи твоей семьи!

Амальтея жадно слушала Тэмперенс Уинсли и внимала каждому её слову. Она постоянно повторяла что-то про магию, драконов и проклятье, но девушке, как и в случае со Стенли, не удалось собрать её слова в единую картину.

—Вот!—воскликнула женщина и кинула на кровать голубое платье.—Это должно подойти! Что ты так удивлённо смотришь? Я не могу позволить тебе вернуться домой в моей ночной рубашке!—Амальтея съёжилась, и Тэмперенс, уловив её настроение, добавила.—Если ты теряешься, я могу позвать служанку. Она, конечно, слегка слеповата, но ловкая, для помощницы ещё сгодится. Странно, что она не сказала мне, что Дерек привёз в наш дом Амальтею Гррой. Наверное, сослепу не разглядела.

—Помощница не нужна.—ответила Амальтея и выбралась из-под одеяла. Разумеется, красного.

Тэмперенс Уинсли, чтобы не смущать девушку, отвернулась к окну. Сломанная палочка благовоний медленно погружалась на дно банки с мутной водой. Женщина ухмыльнулась: всё как в жизни. Мы рождаемся для того, чтобы однажды сломаться и опуститься на самое дно.

Платье Тэмперенс пришлось Амальтее в пору. Шёлк прилегал к бледной коже вплотную и струился от малейшего движения. Девушке прежде не доводилось носить платья, поэтому она чувствовала себя не совсем комфортно: наряд жал в груди и талии, а рукава-полоски щекотали запястья. Но Амальтея не выказывала недовольства, боясь обидеть хозяйку. В конце концов, Тэмперенс не обязана была о ней тревожиться.

Глава 5

ГЛАВА 5

Вопреки ожиданиям Амальтеи, Алан не повёз её на Огненные Земли. Вместо этого они вернулись в поместье, где девушка, сидя в карете, полчаса ждала, когда к мужчине приедет некий Меркурий. Дигеренс сидел вместе с ней, и хотя они не разговаривали, но постоянно переглядывались. Эта игра достигла пика, когда девушка поняла, что не хочет покидать город. Во всяком случае до тех пор, пока не получит ответы на вопросы, ради которых она сюда приехала. На кладбище Амальтея вспылила и, чувствуя, что правда лежит где-то на поверхности, гадала, под каким предлогом она может задержаться в городе хотя бы ещё на пару дней.

—Ты будешь по мне скучать, когда я уеду?—спросила Амальтея, рассматривая костяшки пальцев мистера Дигеренса. Ей не хватало духа, чтобы смотреть ему в глаза.

Алан улыбнулся, но отвернулся, чтобы Амальтея не видела его смущения.

—Ты предложила нашему королю дружбу, разнесла восточное крыло в поместье и разбила единственный горшок, к которому я более или менее относился терпимо. Да, я буду по тебе скучать, Амальтея Гррой.—она улыбнулась, и Алан взял её за руку.—Мне трудно выразить словами то, что я чувствую, но поверь, ты уезжаешь не потому, что никому здесь не нужна, напротив, ты нужна, ты мне очень нужна, но мы живём не в самое спокойное время, поэтому Огненные Земли, как наиболее безопасное место в стране, станут на время твоим убежищем, но только на время. Я обещаю, что когда всё закончится, я найду тебя. И мы начнём новую, счастливую жизнь с чистого лица. Только верь мне, Амальтея, обязательно верь.

Он до хруста сжал её пальцы.

—Кто ты такой, Алан Дигеренс? И почему ты так сильно ко мне привязан?

Алан намеренно тянул с ответом, а когда понял, что избежать разговора не удастся, сменил тему.

—Я был на Огненных Землях. Я приезжал на каждый твой день рождения и привозил тебе сладости…Когда тебе исполнилось девять, ты меня заметила, и мне пришлось притвориться вашим соседом. Я построил тебе песчаный замок. Ты помнишь?

Амальтея наклонила голову вбок.

—Мы построили его вместе с соседским юношей. Ракушки, которые он достал из моря, чтобы они заменили ворота замка, я храню до сих пор.

—Это был я! Ты узнала меня?—не унимался Алан.

—Когда миссис Стенли узнала, что я играла с незнакомцем, мне запретили покидать хижину. А после их смерти я каждый день ждала на берегу соседа, которого у нас никогда не было. Юношу я больше не видела, но коробки постоянно находила.

—После того случая Стенли запретили мне к тебе приближаться, Питер даже угрожал, что пожалуется королю, поэтому коробки приходилось прятать.

—Почему ты отдал меня Питеру и Джин?

—Только так я мог быть уверен, что ты в безопасности.

—От чего ты вообще меня спасал?

—От самого себя, наверное.—прошептал Алан и вышел из кареты.

Он надеялся, что общие воспоминания сблизят их с Амальтеей, но они лишь сильнее ссадили по больной ране.

—Не с того ты начал, Алан,—пробормотал он и потёр глаза,—не с того…

—Сэр Дигеренс!— Гррой выглянула в окно, услышав знакомый голос. Меркурий, опираясь на палку, приближался к Алану.

—Ты как никогда вовремя, Меркурий.—он пожал руку мужчине.—Проследи, чтобы Томас доставил мисс Гррой на Огненные Земли. И на этот раз без эксцессов, пожалуйста. За мисс Гррой ты отвечаешь головой.

—Как вам будет угодно, сэр Дигеренс.—Меркурий сначала поклонился Алану, а затем кучеру. Томас фыркнул и, опустив поля шляпы, отвернулся.

Алан улыбнулся.

—Ты же знаешь, что король запретил обращаться к нам «сэр», но, несмотря на запрет, ты всё равно продолжаешь это делать.

—О, сэр Дигеренс! Я человек старых порядков. Для меня честь и преданность гораздо важнее королевских указов.—Меркурий вновь поклонился Алану.

Амальтея с ужасом отсчитывала секунды до того момента, когда одноглазый кучер, кряхтя и бубня себе под нос проклятия, заберётся в карету. Мужчина поставил грязную палку на подол её платья и, обнажив клыки, улыбнулся девушке.

—Дорога будет весёлой, как вы считаете, леди Гррой? Эй, проводник! Долго нам ещё ждать? У меня тут, между прочим, почтенная дама сидит!—Меркурий поторопил Томаса.

—Можете отправляться.—кивнул Алан, и кучер, покачав головой, ударил лошадь.

Дигеренс смотрел вслед растворяющейся в тумане карете, но не с сожалением, как предполагал, а с облегчением. «Вдали от нас ей будет лучше»,—успокаивал себя Алан, но в тоже время искал причину догнать карету и остановить её. Лишь когда Роман вышел из поместья и похлопал приятеля по плечу, он окончательно убедился в правильности своего решения. Сомнения, которые подобно едкому дыму, дурманили его сознание, развеялись.

Потеряв из вида Алана и Романа, Амальтея повернулась к Меркурию.

—Я вижу, как тебе не хочется уезжать, Дитя Света и Тьмы.—прохрипел кучер.—Не волнуйся, до Огненных Земель мы сегодня не доберёмся. Карету ты покинешь раньше.—девушка, приготовившись позвать на помощь, открыла рот.—Кричать не нужно.—Меркурий облокотился на палку и продолжил говорить, но уже на драколинге, отчего Амальтея передумала вмешивать в их диалог Томаса.—Видно, это единственное, что тебе удалось выяснить за эту ночь — на драколинге говорят не все. Открою тебе секрет: драконий язык понимают только династии драконорожденных, некоторые члены Братства и волшебное зеркало в поместье сэра Дигеренса. Если бы Дэниел знал, какой бестолковой вырастет его любимая дочь, то поразил бы мечом сам себя.

—Мой отец мёртв,—ответила Амальтея.

—Верно.—улыбнулся Меркурий.—И мать мертва, и братья с сёстрами твои тоже мертвы, зато жив человек в чёрной мантии, который спас маленькую Амальтею в ту роковую ночь, но пелена Тьмы закрыла твои глаза, и ты не видишь, как сильно он в тебе нуждается. Не видишь, какую пользу можешь принести всем тем, кто отдал за тебя когда-то жизнь. Ты слепа, Дитя, невероятно слепа.

—Какое отношение вы имеете к моей семье?

Меркурий улыбнулся и убрал палку.

Глава 6

ГЛАВА 6

—Я знал, что найду тебя здесь.—сказал Алан и присел на холодную землю рядом с Амальтеей. Повертев в руках чёрную розу, он бросил её на могилу.

—Ты не имеешь никакого права сюда приходить. Ты предал их!

—Я любил их!—крикнул мужчина, но взяв себя в руки, продолжил спокойным тоном.—Я знаю, что ты обедала с королём, поэтому могу представить, что он тебе про меня наговорил. Я не буду отрицать, что сказал горожанам, где найти твоего отца, но я понятия не имел, что в доме будет кто-то помимо Дэниела Грроя. Я сделал это не по собственной воле, а по просьбе твоей матери. Твой отец был,—он запнулся,—не очень хорошим человеком.

—Он был злым колдуном, как ты?—Алан закатил глаза.—Почему ты просто не можешь рассказать мне всю правду?

—Чем меньше ты знаешь, тем проще тебя контролировать. И нечего надувать щёки.

Амальтея отвернулась. Алан даже не удосужился ей объяснить, что та женщина и те дети из кошмарных воспоминаний не были её кровными родственниками. Благо, король обо всём рассказал; то ли так сильно хотел насолить Дигеренсу, то ли сам по себе был болтлив как Роман и Грей.

—Любовь творит с людьми удивительные вещи. Она преображает их и подталкивает на предательства. Предательства друзей, чести и собственного эго.

Мужчина засопел.

—Много лет назад эту фразу произнёс второй беломордый король Аргус, и в наши дни её повторяют все, кому не лень, даже если в разговоре она совсем неуместна. Да, представь себе я знаю историю,—сказал Алан, когда Амальтея искоса поглядела на него,—и знаю её довольно неплохо. Во всяком случае, лучше, чем ты. Я догадываюсь, что своего давнего предшественника тебе процитировал король, однако, боюсь предположить, к чему это было сказано.

—Мы говорили о тебе.

—Похвально. Я никогда не стыдился своей известности.

—Король сказал мне, что вы с Романом были ближе всех к моей семье.

—Он не солгал. Дэниел Гррой считал нас преемниками.

—И что ты предал его. Всех их предал. И на мой вопрос, почему ты так поступил, он ответил фразой короля Аргуса.

Алан посмотрел на надгробие. В отблеске старого камня ему чудились лица Грроев: ещё достаточно молодой, но уже измождённой Лианы, матери Амальтеи, Дена и Роберта, до последнего волоса похожих на их отца, Илоны — точной копией Лианы.

Их лица, обезображенные гримасой боли и скорби, вспыхнули ярким пятном в памяти Алана, ему казалось, что он снова стоит за дверью дома, в котором скрывались Гррои, слышит их крики и ждёт, когда горожане с факелами пересекут улицу.

Лица исчезли также быстро, как появились. Дигеренс выдохнул и достал из кармана пробирку, до краёв наполненную пузырящейся жидкостью. Когда он вынул пробку, капли раствора попали на примятую, зелёную траву, которая в ту же секунду засохла и пожелтела. Но Алан не придал этому значения, а Амальтея была настолько зла на собеседника, что не стала расспрашивать его о содержимом; ограничилась домыслами, что бывший сподвижник её отца решил отравить либо кого-то из них двоих, либо обоих.

—Ты обвиняешь меня в предательстве.

—Я не обвиняю тебя в предательстве. Я лишь повторяю то, что слышала не один раз и от разных людей.

—Ты обвиняешь меня в предательстве.—повторил Алан и залпом выпил содержимое пробирки.—Значение слова «предавать» я знаю хорошо. Вся моя жизнь состоит из предательств. Кого-то предавал я, кто-то предавал меня. Во мне удивительным образом, как звенья одной цепочки, соединились добро и зло, честь и бесчестие, жестокость и милосердие. Если хочешь знать, я предал собственную мать, предал свой род, но твою семью, Гррой, я никогда не предавал.

Амальтея хмыкнула. Её не впечатлили слова Алана, хотя говорил он на редкость убедительно и наигранно или искренне даже сдавил в руках пробирку так, что склянка треснула, и крохотные стёклышки вонзились в ладонь, а остатки жидкости прожгли его линию жизни.

—Я знаю, как ведёт себя человек, которого предали. Он кричит, сыплет проклятиями и грозится отомстить обидчику. Но ты молчишь, и я не понимаю, почему. Может быть, потому что все эмоции ты уже выплеснула на короля, и тебе нечего сказать, а может, потому что поверила мне. Я приму любой вариант ответа, даже если существует третий.

—Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе.—Алан кивнул.—Но как я могу тебе доверять, если я тону в море лжи, а ты вместо того, чтобы протянуть мне руку и вытащить из него, топишь меня наравне со всеми?

Мужчина сделал вид, что не услышал её вопроса.

—Что у тебя с руками?—Амальтея проигнорировала его.—Дай угадаю, ты лазила по чудовищным лианам? Ричард привозит их из другого королевства. Они ядовиты.

—Король обработал мои раны.

—Я тоже одно время ходил с перебинтованными руками, а Роман ещё и с ногами. Мы соревновались, кто быстрее залезет по ним в окно башни. Не помню, каким чудом мне удалось забраться наверх, зато помню, на что потратил свой выигрыш — серебряную монету. Я купил булочку в первой попавшейся пекарне и, как положено победителю, разделил её с проигравшим.—он улыбнулся.—Сейчас та пекарня закрыта, да и на серебряную монету особо не разгуляешься. Но слаще той булочки я в жизни ничего не ел.

—Король рассказал мне о ваших юношеских забавах с Романом.

Алан побагровел.

—Что ещё рассказал тебе король?

—Ты напрасно злишься. Его Величество всего лишь хочет, чтобы я ему доверяла. Впрочем, ты желаешь того же.

Не обращая внимания на боль, Алан вытаскивал стёклышки из ладони.

—Твой отец очень гордился своим происхождением и буквально трясся над возможностью управлять драконами через их язык. У других династий драконорожденных привилегии в виде драколинга никогда не было. И Дэниел Гррой грезил о ребёнке, который унаследует от него эту способность. Когда родился Ден, ни слова не понимающий на драконьем языке, мистер Гррой расстроился, но не отчаялся. После рождения Роберта разозлился, а после рождения Илоны бросил твою мать и ушёл к другой женщине. Мария, та самая, из твоих воспоминаний, родила ему двоих детей, но для них драколинг тоже был лишь набором непонятных звуков. Тогда Дэниел Гррой решил ещё раз попробовать зачать «особенного ребёнка» с Лианой. Родилась ты — истинная наследница Грроев. Твой отец забрал тебя у матери и отдал на воспитание Марии. Женщина то ли любила его, то ли боялась, но в любом случае она беспрекословно подчинялась мистеру Дэниелу Гррою и воспитывала тебя, как родную дочь. Вот и вся правда, Амальтея.