Последняя клятва

Глава 1

Тонкий огонек свечи дрогнул и затух, погружая всю комнату в полуночный мрак. Небольшая фигурка, наспех сделанная из тонких веточек, вспыхнула и спустя несколько секунд осыпалась пеплом. После этого длинные тени, тянущиеся из всех углов, втянулись обратно и затихли.

Луна скучающе парила в небе, огромная и яркая, но весь ее свет разбивался о кирпичные стены дома. Лишь маленький лучик смог пробраться сквозь мутное стекло чердачное окошка. Этот лучик освещал достаточно занимательную картину для нашего мира, а именно блюдечко, в которой стояла наполовину оплавившаяся свеча, две дюжины сухих маленьких ягод и горка светлого пепла. А рядом прямо на полу на коленях стояла девушка. Как только огонь погас, она недовольно цокнула языком и неохотно принялась убирать получившийся беспорядок. Иссохшие ягоды собрала в горсть и высыпала их в железную старую банку. Та почти доверху была заполнена высушенными вишней, рябиной и иными ягодами, расфасованными по секциям. Все это она запасала летом, заготавливаясь на целый год вперед. Свечу просто убрала в сторону, поставив ее около стены; пепел пришлось просто пытаться убрать старой газеткой. Родные девушки давно спали, и ей не хотелось будить их, в потемках ищя метелку.

Закончив, она поднялась, бросив взгляд в маленькое окно: небо было чистым и в нем легко разглядывались бы все звезды, которые старательно украшали его, но многолетняя пыль и грязь на стекле не позволяли это сделать. Девушка тихо отворила дверь с чердака и аккуратно спустилась по скрипучей лестнице, чертыхаясь из-за каждого скрипа, который она издавала. Однако никто не проснулся, чтобы поругаться на нее, а может, просто привыкли к ее ночным бдениям. Яромира скользнула в свою комнату, плотно закрывая за собой дверь. Перед ней тут же выскочило маленькое существо, чье лицо невозможно было разглядеть из-за огромной бороды и усов. Тот стоял, уперев руки в бока, и смотрел на девушку снизу вверх.

— Твоя кошка вылакала мое молоко, — выдвинул свои претензии он.

Но Яромира хотела спать, так что просто прошла мимо него.

— Значит нужно было раньше его пить, это не мои проблемы, — устало ответила она. — Я также оставляла тебе две шоколадные печеньки, тебе не хватило?

— Что ж ты предлагаешь мне в сухомятку есть? — проскрипело возмущенно существо.

Существо ростом было в пол-локтя высотой и почти столько же в ширину. Оно являлось ни кем иным, как домовым, и с тех пор, как они познакомились, он продолжал держать в порядке ее комнату. Яромира не могла заставить себя полюбить уборку и порой упавшие вещи неделями могли пролежать на полу, пока не приходила бабушка и не начинала жаловаться. Сейчас же девушке весьма хорошо помогал в этом Туфтей. Как он сам представился: «Туфтей, от «тюхтей» — неуклюжий. Имей в виду, хозяйка, холодное молоко не люблю, обычный пресный хлеб тоже». Неуклюжим и нерасторопным однако тот совсем не являлся и исправно убирал пыль и даже поливал многочисленные растения на подоконнике. Яромира подозревала, что назвали его не просто так: кроме ее комнаты он нигде не убирался, предпочитая дремать или читать старые газеты.

Что касается самой Яромиры, к своему имени она относилась крайне скептически. Ее родители, очевидно, решили испортить ей жизнь и смеха ради выбрали древнерусское имя, чтобы все, с кем она знакомилась, два раза переспрашивали ее. Поэтому она, предпочитая не сильно выделяться, предлагала обращаться к ней просто Яра.

Кто бы мог предположить, что выбор подобного имени станет пророческим.

Яромира спрятала в шкафчик под столом банку и старый потрепанный дневник. В нем она рисовала, делала заметки и записывала порядок проведения обрядов. Обряды и ритуалы были самые разные: от поиска пропавших животных до накладывания порчи. Подобным она, впрочем, старалась не злоупотреблять.

До конца лета оставался один месяц. За это время Яромире требовалось успеть провести несколько экспериментов и записать их, а дальше начнется тяжелая учеба. Тяжесть ее заключалась не в сложности изучаемой дисциплины, а в том, что каждый день ей придется контактировать со слишком большим количеством людей. Большую часть занятий она старалась сидеть за самыми дальними партами и не отсвечивать или не приходила вовсе, если знала, что преподаватель выложит записи лекций.

Яромира училась на втором курсе филологического университета и с тоской вспоминала список предметов на этот год. Среди них значились такие нудные вещи как «Методика научного исследования» и «Основы семиотики». Но сейчас она наслаждалась последними тихими днями.

Яромира сильно привлекательной не считалась. Девушка как девушка, ни больше, ни меньше, со своими особенностями. Ее волосы, темно-русые, любили завиваться в мелкие кудри, поэтому в неудачные дни и особенно сразу после сна, она походила на мягкого барашка. Мягкими были и ее щечки с пухлыми губами, с которыми она никогда не могла выглядеть достаточно строго и серьезно. Она часто одевалась в темную одежду и особенно обожала длинные, до середины голени, черные юбки вместе с туфельками на низком каблуке. Каблук, однако, всегда звонко стучал по асфальту или каменным ступеням, предупреждая о ее приближении. За спиной почти всегда висел старый рюкзак, с которым она прожила почти с первого класса и который Яромира зашивала и перешивала бесчисленное количество раз, пришивая многочисленные внешние и потайные кармашки. В них она рассовывала спички, амулеты, записки и прочую мелочевку. На молнии висела целая связка самодельных талисманов и брелоков, которые тихо бреньчали при ходьбе.

Было кое-что, что ее выделяло. По всему ее телу были разбросаны родимые пятна, напоминая не то облака, не то пятна жирафа. Они располагались на руках, на ногах и самое неудобное — на лбу. Их она замазывала тоналкой, и это единственное в косметике, что она умела.

Вполне вероятно, что даже если ее и считали привлекательной, то ведьмовские увлечения совсем нет.

Яромира накрылась одеялом. Кровати в ее комнате не было, лишь старый диван, на одной стороне которого он был настолько протертым, что можно было провалиться, если слишком активно дергаться во сне. Девушка, нахмурившись, закрыла глаза, надеясь, что сегодня у нее получится заснуть быстро. В последнее время она начала слышать посреди ночи странные звуки, напоминавшие не то смех, не то плач, до того горькие, что сжималось сердце. Никакие обряды и талисманы не помогали. Ни защитные, ни изгоняющие, ни атакующие и Яромира даже не знала, что и кто тревожит ее покой. Туфтей утверждал, что ничего не слышал и от этого спокойней не становилось.

Глава 2

Яромира валялась на диване и вертела в руках амулет, что передал Ярослав. Рядом лежала раскрытая бабушкина книга и собственный дневник, в котором на новой страничке она уже начала зарисовывать артефакт. Он ее интересовал намного больше, чем маленький идол, который пока она отложила в сторону. Кроме своего давнего возраста он ничем не привлекал: невзрачный и грубо обтесанный, не имевший даже толком вырезанного лица, он наверняка принадлежал одному из многих природных духов, не отличающихся большими силами. На нем почти не было отличительных знаков.

Амулет же был совсем иным. В попытках разгадать символы на нем, девушка сидела уже несколько часов и начинала потихоньку терять терпение. Надписи не являлись ни славянскими, ни древнеславянскими, подобное она уже давно научилась различать. Немного подумав, Яромира принялась сравнивать их с письменами соседних государств давнего времени и даже сумела найти похожие знаки, но на этом все.

Именно тогда в ход пошла тяжелая артиллерия в виде книги прабабушки. За ее пролистыванием прошел почти весь день, но он сполна окупился, ведь Яромира смогла найти то, что искала. К одной из глав были приложены потертые черно-белые фотографии различных предметов, испещренными точно теми же рунами. В их числе был и этот круглый амулет, подписанный как «Призыв». Кого именно можно было вызвать с помощью амулета не уточнялось, но на это ответ дала его расшифровка. Следующие десять страниц полнились новыми для Яромиры рунами и их толкованием. Казалось, что сейчас дело пойдет намного быстрее, но все застопорилось о тот факт, что каждый знак мог переводиться разными и с первого взгляда совершенно разными значениями.

Так тот же «призыв» читался и как «новая жизнь», и «любопытство», и даже «блажь». Все осложнялось еще и тем, что читать приходилось по кругу, постоянно вертя деревянный артефакт. Хорошо, что в книге сообщалось о необходимости читать против часовой стрелки, если первая руна имела четное количество черт, и по часовой — если нечетное. Из подобных странных правил имелось также то, что две руны, стоявшие подряд, вовсе не удваивали или усиляли смысл, а создавали совершенно иной. Например, две «воды» подряд могли бы переводиться, как река, но нет, это означало “подвиг”. Какой логикой руководствовались те, кто создавал этот язык, Яромира не знала, и подозревала, что они и сами не знали.

Когда девушка поняла, что на амулете прописан процесс проведения ритуала, она воодушевилась. Она собиралась просидеть всю ночь, обложившись исписанными листами с переводом, но ей помешала накатившая усталость. Предыдущую ночь она почти не спала, сначала возясь с обрядом на чердаке, а затем с таинственным существом на улице. Трех часов явно не хватало, чтобы полностью восстановиться, и глаза начали закрываться сами собой. Так она и уснула, испачкавшись в чернилах от гелевой ручки и в обнимку с амулетом и идолом, вырезанными из твердого черного дерева.

Весь следующий день Яромира как безумная, не вставая с кровати, продолжила сидеть и скрупулезно изучать руны. Выяснилось, что на обратной стороне было вырезано специальное место, куда следовало вписать имена и тип вызова. Имя следовало поставить того человека, кто намеревался проводить ритуал, и того, кого хотели призвать. Виды данного ритуала предлагались следующие: «разговорный», при котором ты не мог увидеть вызываемого духа, а лишь беседовать с ним; «исполняющий», при котором вызываемый дух обязан был выполнить приказ и желание человека, после чего вернется в свой потусторонний мир; «свободный», при котором дух, вызванный человеком имел полную свободу действий; и «закованный», при котором дух являлся в этот мир без возможности полностью использовать свою силу и еще несколько ограничений. Об «исполняющем» типе не значилось никакой дополнительной информации, лишь маленькими буквами подпись: «невозможно выполнить данный ритуал». Девушка не совсем поняла, для чего придумывать обряд, который нельзя исполнить.

Имя еще не было вписано и вместо него поверхность дерева оставалась матовой и пустой. На месте же вида обряда уже было кем-то вырезано «закованный», правда, с небольшой помаркой. Кончик длинной черты смазался временем и больше не походил на тот, который следовало, поэтому Яромира, взяв тонкий нож и прикусив губу от волнения, немного поковырялась и добавила почти незаметную, но недостающую черту. Она понадеялась, что по возвращению амулета этого никто не заметит.

Затем она обратила свое внимание на маленький корявый идол. Видимо, именно этого духа и намеревались вызвать с помощью артефакта. Его имя также было заранее кем-то вписано. Этому Яромира обрадовалась, ведь по подобной грубой работе задача понять, кому принадлежит идол, становилась совершенно невозможной.

Имя гласило: «Хаал». О подобном духе Яромира слышала впервые.

Когда с переводом было покончено, девушку обуздало жуткое любопытство. Неужели она действительно просто отдаст артефакты, не попробовав ничего? Позже случая лучше может и не представиться, ведь одним из условий успешно-проведенного обряда являлась граница месяцев. Сейчас как раз наступил последний месяц лета, на календаре значилось первое число августа. Также необходим естественный водоем, желательно река. С этим проблем больших не было. Город располагался на берегу слияния двух рек, и одна из них находилась в получасе ходьбы от дома. Собрав все необходимое, Яромира намерилась рвануть как можно скорее, но вовремя одумалась. Следовало ли заниматься подобным при свете дня, когда любой мог увидеть ее?

Принять решение дождаться хотя бы позднего вечера далось нелегко. Яромира в нетерпении принялась ждать. Она убралась в доме, подмела ступеньки и гараж, даже приготовила простенький ужин под удивленное оханье бабушки с дедушкой. В общем, занялась всем, что могло помочь скоротать время. Когда она принялась мыть посуду, бабушка не выдержала и прогнала ее с кухни.

— Что на тебя нашло? У тебя последние дни лета пролетают, ты должна отдыхать. Иди-иди.