Постапокалипсис. Лаки и Майка. Эпоха заката.

Пролог

Вскоре после полудня последние деревья расступились перед Лаки, и она вышла из леса к большому озеру, окруженному узкой полоской чистого песчаного пляжа. Лес с трех сторон обступал озеро полукольцом, а за дальним берегом начинался город. Город был большой, обширный, возвышающийся над землей огромными серыми башнями небоскребов. И, конечно же, этот город тоже давно был покинут людьми – в этом Лаки не сомневалась. За последний год своего путешествия она уже побывала в трех крупных заброшенных городах, и этот, насколько она могла судить, глядя издали на недвижимые железобетонные громадины зданий, ничем не отличался от предыдущих.
Она поудобнее устроила рюкзак за спиной и зашагала к озеру.
Вода в озере выглядела чистой и прозрачной, и к тому же она, наверное, была достаточно теплой в этот погожий солнечный денек. И Лаки захотелось искупаться. Озера совсем не так часто попадались на ее пути, все больше ручьи да болота, и поэтому возможность окунуться в такую невероятно чистую и нагретую солнцем воду была для нее бесценна.
Лаки положила на песок вещевой мешок, сбросила с ног ботинки, сняла всю свою одежду – светлую, выгоревшую на солнце рубашку с закатанными по локоть рукавами, да короткие серые шорты – и вошла в воду. На секунду она оглянулась и бросила неуверенный взгляд на оставленный рядом с одеждой большой охотничий нож, с которым она привыкла никогда не расставаться. Но, внимательно оглядев окрестности, неподвижные деревья на опушке леса, мертвые здания вдалеке и пустынный песчаный пляж, Лаки убедила себя в том, что беспокоиться не о чем.
Последний раз она видела людей около года назад, и это было очень, очень далеко отсюда. Иногда ей даже казалось, что она – последний человек на Земле. Последний человек, который идет, сам не зная куда. Впрочем, Лаки знала, куда она шла – она шла на запад.
Собрав со дна горсть песка, она тщательно растерла им свое тело, руки и ноги. Твердые шершавые песчинки очень хорошо очищали кожу от грязи, и Лаки порадовалась про себя, что теперь она хотя бы несколько дней будет чистой. А еще она порадовалась тому, что вчера вечером не поленилась постирать свою одежду в лесном ручье, возле которого она заночевала, и теперь после купания ей не придется надевать на себя грязную рубашку.
Лаки последний раз окунулась с головой, затем отжала волосы и вышла на берег. Ей стало зябко под теплым летним ветром, и она достала из рюкзака большой кусок толстой и прочной материи, служивший ей постелью, одеялом и полотенцем, в зависимости от обстоятельств, и накинула его на плечи. После этого она расстегнула небольшой боковой кармашек рюкзака и взяла из него еще одно из своих сокровищ – потускневшую от времени металлическую расческу. Во время путешествия редко выпадала возможность тщательно вымыть голову, и поэтому каждый раз после такого мытья ей было приятно и радостно расчесывать свои чистые светлые волосы, которые она обрезала ножом на уровне плеч, когда они становились слишком длинными.
Обсохнув, Лаки оделась и стала собираться. Конечно, ей хотелось еще хоть немного побыть у этого чудесного озера, посидеть на чистом песчаном пляже, окруженном лесом, может быть, даже сделать здесь привал и отдохнуть. Но Лаки намеревалась успеть осмотреть за день хотя бы часть города, и поразмыслив, она решила, не задерживаясь, направиться к видневшимся за дальним берегом зданиям. А к озеру, в крайнем случае, всегда можно будет вернуться.
Приняв такое решение, она еще с минуту посидела на песке, нагретом теплым, но еще не жарким солнцем, какое бывает поздней весной или в начале лета, затем встала, закинула рюкзак за спину и зашагала в обход озера в сторону города.
Как и всегда, город не обманул ожиданий Лаки – в нем уже давным-давно никого и ничего не было, в этом можно было не сомневаться. Обветшалые здания уныло смотрели на пустынные улицы неподвижными черными глазницами оконных проемов, а бетонные дороги были разбиты и выщерблены, и во многих местах проросли травой и кустарником. Природа здесь уже давно и успешно вела борьбу с древними творениями человеческих рук и с каждым годом все больше и больше разрушала некогда величественный символ оставшейся в прошлом людской цивилизации.
И этот город такой же, как и все предыдущие, с тоской подумала Лаки. В нем уже давно никого нет, и вряд ли уже когда-нибудь будет. Ну, что ж, пусть будет так. Я уже привыкла…
Через какое-то время она вышла на широкую, залитую солнцем улицу, и зашагала по ней на запад. Справа и слева тянулись однообразные многоэтажные здания, стены которых за многие годы были изъедены ветром и дождем, а окна и двери давным-давно выломаны и выбиты неизвестно кем – может быть, последними из людей, которые еще оставались здесь жить, а может быть, бандами мародеров, которые пришли сюда уже после них в надежде чем-нибудь поживиться.
Внезапно среди однообразных высоких зданий Лаки увидела большое и приземистое одноэтажное строение из белого камня и из любопытства зашла внутрь. Все здание состояло из одного огромного помещения, и в нем было пусто. Над головой, подпираемый толстыми колоннами, нависал потолок, в котором небом светились дыры, а под ногами мелкими трещинами расходился бетонный пол. Мимолетного взгляда хватало, чтобы понять, что все здесь уже очень много лет как заброшено. В углах и вдоль стен лежал какой-то старый хлам вперемешку с кусками рваного, истлевшего тряпья. Под ногами местами скопился слой высохшей грязи. В дальней стене угадывался дверной проем, ведущий в темноту. Лаки вернулась на улицу. Таких пустых и заброшенных зданий она повидала уже много за три года своего путешествия. И все города, в которых она побывала, были такими же – унылыми, пустынными, заброшенными. Мертвыми…
Лаки тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли, и зашагала дальше.
Когда солнце уже достигло зенита и, казалось, надолго остановилось в голубом небе без малейшего движения, Лаки приблизилась к гигантскому зданию, которое было намного выше других многоэтажных железобетонных башен стоявших по соседству. Она задрала вверх голову и стала считать этажи по рядам черных проемов окон. Несколько раз Лаки сбивалась, теряя место счета, но, в конце концов, насчитала семьдесят этажей. Еще никогда не видела она таких высоких зданий. Словно монумент былого людского величия, оно возвышалось над городом, и когда Лаки стояла рядом с ним и пыталась разглядеть его верхушку, ей казалось, что оно достает до самого неба.
Вот бы забраться на самый верх, подумала Лаки.
А в следующую секунду ноги сами понесли ее внутрь.
Скорее всего, когда-то эта башня была домом, в котором жило очень много людей. Все этажи были похожи друг на друга, как две капли воды, и ни на одном не было какой-нибудь уцелевшей вещи. Только крошки и обломки бетона кругом, мусор и какие-то полуистлевшие доски лежали на грязном полу под ногами. Поднимаясь по широким лестницам с обломанными периллами все выше, Лаки видела вокруг себя лишь разруху и запустение, и никак не могла представить себе, как все это выглядело в те времена, когда здесь царили благополучие и безмятежность. Иногда, останавливаясь на минуту, чтобы немного отдышаться, она выглядывала в окна, и тогда город представал перед ее взором во всем своем величественном и бессмысленном великолепии.
Вот бы поглядеть вокруг с самой крыши, подумала Лаки у очередного окна и вновь полетела по ступеням наверх.
Поднявшись на пятидесятый этаж, она решила дать ногам немного отдохнуть. Просто стоять и ждать было скучно, и Лаки свернула в один из боковых проходов. Пройдя по тонущему в темноте коридору, она, наконец, очутилась в помещении, залитом солнечным светом. Осторожно опершись руками на выщербленный оконный проем, Лаки выглянула наружу.
Даже с этой высоты открывался невероятно красивый вид на город. Остальные здания были настолько далеко внизу, что даже дух захватывало от взгляда на них.
А ведь можно подняться еще на целых двадцать этажей, промелькнула в голове у Лаки радостная мысль.
Она повернулась и зашагала обратно к лестнице. А в следующую секунду позади нее раздался сильный грохот. Лаки тут же обернулась, инстинктивно выхватив из чехла на поясе нож и готовясь встретить опасность. Но волновалась она напрасно – никакой угрозы не было. Вокруг нее все по-прежнему было мертво и неподвижно. И лишь в том месте у окна, где она только что стояла, в полу теперь зияла большая прямоугольная дыра. Видимо, даже небольшой вес Лаки смог ускорить разрушение этого монументального задания, которое и так уже долгие годы постепенно рассыпалось от старости.
Спасибо, мама, подумала Лаки, пряча нож обратно в чехол, и уже с удвоенной осторожностью продолжила свой путь.
Она всегда благодарила свою маму, за то, что та назвала ее этим счастливым именем. Когда Лаки была еще совсем ребенком, мать говорила ей, что ее имя означает то, что его обладателю всегда и во всем будет сопутствовать удача, и беды и невезение будут обходить его стороной. Конечно, небольшие беды и всяческие мелкие неприятности далеко не всегда обходили Лаки стороной, заставляя ее мокнуть под ливнем без надежды где-нибудь укрыться или вынуждая голодать по несколько дней кряду. Но несколько крупных везений и большое количество везений поменьше на ее счету были, и это нельзя было не принимать во внимание. К тому же, Лаки было уже семнадцать лет, и она до сих пор была жива, что в этом безучастном к жизни отдельных людей мире само по себе, по мнению Лаки, можно было считать очень большой удачей.
Вновь выйдя на лестничную площадку, Лаки посмотрела вверх сквозь пролеты и, немного поразмыслив, сняла свой рюкзак со спины и поставила его на пол у стены. Затем она шагнула на лестницу и уже налегке побежала наверх.
Вскоре бесчисленные ступени, наконец, закончились, и, пройдя через небольшой и сильно проржавевший тамбур, Лаки оказалась на невероятно просторной плоской крыше. Правда, в нескольких местах, ближе к середине, в ней тоже зияли огромные прямоугольные дыры, похожие на ту, в которую едва не угодила Лаки несколькими минутами ранее. А в одном месте, недалеко от выхода из тамбура, покрытие просело, и в углублении сверкала вода. Очевидно, она скопилась там во время сильного ливня, разразившегося пару дней назад и заставшего Лаки в лесу.
Осторожно ступая, Лаки подошла ближе и заглянула в лужу. И из лужи на нее посмотрело симпатичное загорелое лицо с большими серыми глазами и переливающимися на солнце золотистыми волосами. Она весело улыбнулась своему отражению и зашагала к краю крыши.
У Лаки захватило дух, когда она остановилась у невысокого ограждения и посмотрела вниз. Весь город раскинулся перед ней, как на ладони. И не только город, но и лес на востоке, и степь на западе, и все-все-все до самого горизонта, который теперь отодвинулся очень-очень далеко, было видно с такой высоты. Даже огромное озеро, в котором Лаки купалась утром, казалось отсюда совсем крошечным голубым пятнышком.
Она облокотилась на ржавый поручень, закрыла глаза и, подставив лицо прохладному летнему ветру, жадно вдохнула свежий и чистый воздух, который он нес с собой.
Еще несколько секунд Лаки постояла у края, любуясь видом, а потом вдруг подумала, что было бы очень здорово устроить здесь привал и перекусить, и что надо было не лениться, а захватить мешок с собой.
- Дурочка! – недовольно проворчала Лаки и пошла обратно, чтобы взять рюкзак.
Она стала спускаться по лестнице, считая этажи в обратном порядке, а когда очутилась на пятьдесят девятом, вдруг услышала отчетливый глухой стук, раздавшийся снизу.
Сердце Лаки замерло и сразу же неистово забилось. Она прижалась к стене и достала нож.

Глава 1

Совладав с охватившим ее страхом, Лаки посмотрела вниз, в пролет между лестницами, но ничего подозрительного не заметила. Тогда, осторожно касаясь ступеней подошвами ботинок и держась у самой стены, она стала медленно спускаться.
Конечно, раздавшийся откуда-то снизу стук мог быть вызван случайным, отвалившимся откуда-нибудь со стены камушком или же обычной просадкой железобетонных перекрытий, но какое-то шестое чувство подсказывало Лаки, что это не так, и заставляло ее с предельной осторожностью красться по ступеням.
До площадки, на которой она оставила свой рюкзак, оставался всего один этаж, когда снизу донесся новый странный и шелестящий звук. И Лаки узнала этот звук – так шелестели большие листья, в которые она заворачивала прожаренное на огне мясо кроликов и прочей мелкой живности, которую иногда удавалось поймать с помощью ловушек.
Холодный пот выступил на спине у Лаки от страха, но невероятным усилием духа она собрала всю свою волю в кулак и, едва дыша, ступила на последнюю лестницу, ведущую прямо на пятидесятый этаж.
И тут же ее сердце сковал дикий животный ужас, потому что внизу перед собой, через каких-нибудь десять ступеней она увидела человека, сидевшего перед оставленным на полу рюкзаком. Человек сидел спиной к Лаки, и первым ее невольным желанием было быстро и осторожно снова уйти наверх, пока ее не увидели, и спрятаться в одном из темных помещений с множеством комнат, забиться в угол, зажмуриться и просидеть так день или два, только чтобы этот человек, кто бы он ни был, ушел отсюда. Но это был лишь мимолетный панический крик инстинкта самосохранения, и Лаки не поддалась ему. Жизнь научила ее тому, что в этом мире нужно драться, для того чтобы жить, и что того, кто спрятался, всегда могут найти. И еще жизнь показала Лаки, к счастью для нее, на примерах других людей, что чаще всего в драке побеждает тот, кто нападает первым. Вспомнив все это, она сжала рукоять ножа, готовясь в два прыжка преодолеть расстояние, разделявшее ее и ее врага, и шагнула вперед.
И в этот момент произошло страшное. Видимо, почувствовав исходящую от Лаки враждебность, а возможно, по какой-то другой причине, человек быстро обернулся, увидел ее и неподвижно замер. С отчаянием осознав, что момент неожиданности безвозвратно упущен, Лаки все же бросилась на врага, сжав рукоять ножа двумя руками. Но удар пришелся в пустоту. Ее противник с нечеловеческой прытью отскочил в сторону, схватил какую-то длинную палку, лежавшую на полу, и быстро повернулся к Лаки, выставив перед собой тяжелый железный прут и оскалив зубы. Замерев, Лаки, посмотрела в его огромные широко раскрытые глаза, и – вдруг поняла, что перед ней женщина.
Сначала Лаки не поверила себе, но чем больше она смотрела на нее, тем больше убеждалась в том, что глаза ее не обманывают.
Последний раз Лаки видела женщин в общине, в которой она жила с самого рождения, и это было около четырех лет назад. И когда на их селение напали, спастись удалось лишь ей одной. В своем путешествии Лаки натыкалась иногда на стоянки и небольшие кочевые лагеря банд мародеров, и осторожно наблюдала за ними издалека из надежного укрытия. Но в бандах этих были только мужчины. Женщин Лаки больше не встречала никогда.
Но сейчас, скалясь, шипя и направив в сторону Лаки острый железный прут, перед ней стояла именно женщина. Даже, скорее, девушка, которая была едва ли старше самой Лаки. Только внешний вид ее был настолько диким, что сразу же вызывал чувство подсознательного страха. Тело девушки от шеи и до колен было обмотано полосами какой-то грубой материи темного болотного цвета; рыжие, почти красные волосы доходили почти до бедер, а огромные зеленые глаза горели таким яростным вызовом, что в них было страшно смотреть.
Лаки судорожно перевела дыхание и в этот момент ее противница бросилась на нее, сделав короткий замах своим шестом и намереваясь попасть Лаки в голову. Лаки отпрянула в сторону. Каким-то чудом ей удалось увернуться, и конец шеста ударился в стену, выбив из нее бетонную крошку. Воспользовавшись этим промахом, Лаки метнулась вперед и нанесла удар ножом в шею своего врага. Вернее, она хотела нанести этот удар, но какое-то странное чувство молнией обожгло ее тело и сознание, заставив остановить движение руки в последний момент, и благодаря этому Лаки лишь слегка наколола острием своего большого ножа кожу под подбородком рыжеволосой девушки. На шее ее медленно налилась темно-красная капля и скатилась вниз. Противница Лаки замерла, судорожно глотнула воздух и выпустила железный прут из рук. С глухим стуком он упал на пол. Лаки, не убирая ножа, но и не делая больше никаких движений, как завороженная глядела в большие зеленые глаза, так же пристально смотрящие на нее с опаской и ожиданием.
И вдруг рыжеволосая девушка сорвалась с места, отскочила назад, и, молниеносно повернувшись на ходу, понеслась прочь, скрывшись во тьме коридора, ведущего к той самой комнате, где Лаки выглядывала из окна перед тем, как побежала на крышу.
- Стой! – закричала Лаки и, посчитав, что теперь преимущество на ее стороне, бросилась за ней.
Она почти миновала длинный темный коридор и уже увидела впереди свет из комнаты с окнами, как вдруг кто-то, неразличимый во мраке, словно выскочив из черной стены, сбил ее с ног. Нож отлетел куда-то в сторону. Лаки вместе со своей противницей покатилась по полу, вцепившись пальцами в ее мягкое и упругое тело и больно обдирая о бетон руки и ноги. Сердце ее бешено стучало от страха и горькой обиды на то, что обезоруженный противник подловил ее, как неопытного ребенка, и теперь все шансы на успех в этой драке зависят только от ее собственной силы и ловкости. И всем своим существом Лаки чувствовала, что преимущество в этих качествах сейчас явно не на ее стороне. Она бешено сопротивлялась, но рыжеволосая дикарка вырывалась из любого ее захвата и постепенно сама стала обездвиживать Лаки, подминая ее под себя. Лежа спиной на колючем выщербленном бетоне, Лаки ощущала у самого уха напряженное прерывистое дыхание своей противницы. Руки ее были зажаты, и она уже почти не могла сопротивляться. Вдобавок, Лаки ничего не видела, так как на глаза ей падала непроницаемая копна тяжелых волос. И вдруг на щеке она почувствовала что-то теплое и мокрое и догадалась, что это кровь из ранки на шее девушки. И тогда, не теряя больше не секунды, Лаки собрала последние покидающие ее силы, вскинула голову и наугад вонзила свои зубы в нежную и податливую кожу на шее своей противницы. В тот же миг рыжеволосая девушка пронзительно завизжала и стремительно отскочила на несколько шагов в сторону, очутившись в залитой светом комнате. И вдруг Лаки, которая еще не успела толком ничего рассмотреть и оценить ситуацию, и лишь инстинктивно вскочила на ноги, готовясь вновь вступить в бой, услышала второй испуганный вскрик и глухой тяжелый грохот, и увидела, что там, где только что стояла дикарка, больше никого нет, а в полу на этом месте зияет огромная дыра. Тогда Лаки осторожно подошла к ее краю и заглянула вниз. Она знала, что падение на этаж ниже, высота которого была всего в два человеческих роста, не может причинить какого-либо серьезного вреда, и ожидала увидеть, своего врага целым и невредимым. Но она ошиблась. Пола на этаже ниже не было вообще, и на этаже, который был еще ниже – тоже. Через образовавшуюся дыру было видно, что межэтажные перекрытия под комнатой были разрушены на нескольких этажах, и тот, кто упал бы в эту пропасть, неминуемо переломал бы руки и ноги. Но ее противница сумела избежать этой участи. Она висела над пропастью, ухватившись за тонкий железный прут, торчащий из обломанной бетонной плиты. Прут согнулся под ее тяжестью, но держался достаточно крепко. Он был слишком тонок, чтобы взобраться по нему наверх, и все, что оставалось рыжеволосой девушке – держаться за него обеими руками, сжав их изо всех сил. И, посмотрев вниз, Лаки поняла, что долго она не продержится – медленно, но неумолимо, небольшими рывками ладони ее соскальзывали с ржавого металла. И глядя на медленно сползающие по пруту пальцы, Лаки вдруг отчетливо осознала, что еще несколько мгновений, и ей не хватит длины ее собственной руки, чтобы дотянуться до руки девушки. Не думая больше ни о чем, не слушая голоса разума и инстинкта самосохранения, еще секунду назад ликовавшего от столь внезапной и легкой победы, и повинуясь одному лишь сердцу, она молниеносно легла на живот и протянула вниз руку, вытянув ее изо всех сил.
- Хватайся за руку! – крикнула Лаки.
Но рыжеволосая девушка лишь с ужасом и отчаянием смотрела ей в глаза, вцепившись в прут и беззвучно шевеля губами.
- Помоги… - расслышала вдруг Лаки дрожащий шепот.
И в этот миг какое-то новое и очень жуткое чувство сжало ее сердце. Чувство страха навсегда остаться одной в этом ужасном, разрушенном и забытом всеми мире. Навсегда потерять такого же человека, как и она сама, который тоже, быть может, всю свою жизнь убегал, прятался, боролся за свое существование, и у которого тоже нет никого, кто смог бы помочь в трудную минуту, подать руку, когда она так нужна. Человека, который через несколько секунд может навсегда остаться лишь изломанным безжизненным телом на груде острых обломков бетона. К горлу Лаки подступил комок.
- Хватайся! – со слезами на глазах крикнула она в отчаянии. – Не бойся отпустить одну руку, хватайся! Ты сейчас сорвешься! Скорее! Ну, что же ты!
И тогда рыжеволосая девушка зажмурилась, выкинула правую руку и схватилась за запястье руки Лаки. Лаки изо всех сил сжала пальцами запястье девушки и тут же почувствовала, что ее собственное тело начало медленно и неумолимо сползать в дыру. О том, чтобы подтянуть ее к себе, как она рассчитывала сделать, не могло быть и речи.
- Хватайся за прут другой рукой! – крикнула Лаки. – Я не смогу сама тебя вытащить! Попытайся перехватываться по нему рывками, не бойся, я буду тебя держать!
Девушка поняла и, ухватившись левой рукой за прут повыше, дала возможность Лаки подтянуть ее немного вверх. Повторив то же самое опять, она, наконец, смогла ухватиться рукой за край обломанного перекрытия. И тогда Лаки, упершись коленями, потащила ее изо всех сил и в следующую секунду они обе повалились на пол. Лаки снова оказалась прижатой к бетону и руки, душившие ее минуту назад, вновь обхватили ее. Но на этот раз она уже не чувствовала никакой угрозы и враждебности в этих руках, в них была лишь безграничная благодарность. И вдруг все тело только что спасенной ею девушки сотрясли судороги, и она громко, навзрыд заплакала, уткнувшись лицом в шею Лаки и стиснув ее в своих объятиях. Лаки осторожно и ласково погладила ее по вьющимся рыжим волосам. Не переставая плакать, девушка еще сильнее прижалась к ее груди.
- Не бойся, - нежно прошептала Лаки. – Теперь ты в безопасности. Все уже позади. Теперь все будет хорошо, не бойся. Не надо плакать.
Но слезы спасенной не прекращались. Очевидно, потрясение и страх, которые она испытала, вися над пропастью, были слишком сильными, и Лаки поняла, что нужно просто немного подождать. И она покорно лежала на полу, мокрой спиной ощущая идущую от него прохладу.
Не заболеть бы, мельком подумала Лаки.
Но вот всхлипывания постепенно утихли, и рыжеволосая девушка приподнялась на руках над Лаки и заглянула ей в глаза. Лаки улыбнулась. На нее смотрело заплаканное, очень симпатичное лицо рыжей девчонки, почти еще подростка, должно быть, даже чуть младше Лаки, с большими и мокрыми зелеными глазами и веснушками вокруг вздернутого носа. Шея ее была измазана кровью, до сих пор лениво сочившейся из маленькой ранки, а слева от ранки на загорелой коже отчетливо виднелся глубокий след зубов от недавнего укуса. У Лаки сжалось сердце. Она приподнялась, села на пол и ласково обняла девушку, снова погладив ее по волосам.
- Давай не драться больше, - попросила Лаки.
- Давай, - внезапно ответил ей дрожащий шепот.
Сердце Лаки радостно забилось. Последний раз она говорила с человеком еще в то время, когда была ребенком. Лаки немного отстранилась и поглядела на девушку.
- Меня зовут Лаки, - сказала она. – А как зовут тебя?
- Майя, - едва слышно промолвила девушка.
- Майя, - ласково повторила Лаки, улыбаясь.
Какое хорошее имя, подумала она. Лучшее из всех имен.
- Ты спасла меня, - прошептала Майя, опустив голову.
- Я рада, что помогла тебе, - ответила Лаки, подбирая слова. – Я не хочу, чтобы ты погибла.
Майя подняла на нее дрожащий взгляд своих зеленых глаз.
- Но ведь я… Я хотела убить тебя… - проговорила она и шмыгнула носом.
- Я тоже хотела тебя убить, - призналась Лаки. – Я очень испугалась, когда тебя увидела.
- И я испугалась, - сказала Майя. – Ты ведь сказала, что мы больше не будем драться? – спросила она с тревогой и надеждой в голосе.
- Да, - ответила Лаки. – Никогда. Майя, давай… - она запнулась, не находя подходящего слова. – Давай… Дружить, - вспомнила она вдруг и с надеждой посмотрела на Майю.
- Дружить?
- Да.
- Что это? – с опаской спросила Майя. – Это не больно?
- Нет, дружить это не больно, - улыбнулась Лаки. – Это значит… - она покусала губу, вспоминая нужные слова, - значит, быть всегда на одной стороне и помогать друг другу. И никогда не делать друг другу больно. И всегда защищать друг друга. И всем делиться.
- Давай, - быстро проговорила Майя. – Давай, - повторила она еще раз, словно опасаясь, что первого слова будет недостаточно.
- Ну, вот и хорошо, - сказала Лаки и улыбнулась. – Тогда с этого дня мы будем друзьями.
Майя кивнула несколько раз головой, не сводя глаз с Лаки.
- Ты хочешь есть? – спросила Лаки.
- Да, - ответила Майя и почему-то снова опустила глаза.
- Я тоже проголодалась. Пошли, поедим, - сказала Лаки и поднялась на ноги.
Майя молча поднялась следом и встала рядом с ней, глядя в пол. Лаки с любопытством оглядела ее и отметила, что они примерно одного роста и телосложения. Еще она увидела, что ее странная, болотного цвета одежда вся испачкана в пыли, и помогла Майе отряхнуться. И Майя в ответ помогла отряхнуться ей и звонко чихнула из-за поднявшейся пыли.
- Ну, пошли, - улыбнулась Лаки.
Взяв Майю за руку, она прошла по темному коридору назад на лестничную площадку, опустилась перед своим рюкзаком и с удивлением обнаружила, что рюкзак был открыт и сверху на нем лежал большой полуразвернутый кусок жареного мяса. Один край его был покусан. Лаки сдержала смех, взяла мясо и с улыбкой протянула Майе.
- Держи.
Но Майя, смотря в пол, молча отступила назад.
- Что с тобой? – спросила Лаки встревожено. – Ты не хочешь?
- Это твоя еда, - прошептала Майя. – А я хотела взять ее. Я не буду.
- Ну что ты… - упавшим голосом проговорила Лаки. – Не думай об этом. Ты же не знала, что это мой мешок.
- Знала, - тихо произнесла Майя.
- Знала?.. Но откуда?
- Я шла за тобой от озера.
Лаки изумленно посмотрела на нее и невольно поежилась, подумав, сколько раз эта рыжеволосая девушка могла внезапно напасть на нее по дороге. Но она тут же отогнала прочь все неприятные мысли.
- Мы же теперь друзья, Майя, - тихо сказала Лаки. – И всегда будем делиться друг с другом всем, что у нас будет. Вот, возьми.
Майя, наконец, подняла взгляд и несмело посмотрела в глаза Лаки, протягивающей ей еду.
- А у тебя есть еще? – спросила она.
- Да, в мешке еще три таких куска, - кивнула Лаки, тепло улыбнувшись, - недавно мне удалось поймать двух кроликов. Если не наешься, можешь взять еще.
- Нет, - быстро замотала головой Майя, принимая еду из рук Лаки. – Мне хватит. Тебе.
- Мне тоже хватит, - дрогнувшим голосом проговорила Лаки, глядя на Майю, севшую у стены и вонзившую зубы в мясо.
Вдруг Майя перестала жевать и посмотрела на Лаки снизу вверх.
- А друзья помогают друг другу, когда им больно? – спросила она.
- Да, - ласково улыбнулась ей Лаки. – Они всегда это делают.
И тогда Майя, отложив еду и не говоря ни слова, вдруг взяла руку Лаки и подула на нее.
- Что ты, Майя? – удивленно спросила Лаки.
- Так боль быстрее пройдет, - ответила Майя.
Лаки посмотрела на свою руку и увидела рваную кровоточащую царапину, тянущуюся от локтя до запястья. Должно быть, она порезалась об обломки перекрытий, когда вытаскивала Майю. Рана была неопасной, но довольно болезненной. И только сейчас Лаки поняла, что до этого момента совсем не замечала боли от этой и от десятка других царапин, ссадин и ушибов по всему телу.
Майя вновь взяла ее руку и снова стала дуть на нее. И в этот миг Лаки отчетливо осознала, как неизмеримо бесценна эта маленькая человеческая жизнь среди всей этой разрухи, запустения и одиночества, царящих вокруг, и как много значит то, что эта жизнь теперь рядом с ней и вместе с ней. У Лаки сжалось сердце, и глаза ее стали мокрыми. Она упала на колени рядом с Майей, обняла ее, прижала к себе и заплакала, кажется, впервые с тех пор, как она осталась совсем одна в этом мире.

Глава 2

- Так значит, ты тоже жила все это время совсем одна… - тихо проговорила Лаки, обхватив колени руками.
Она сидела на расстеленном прямо на полу у стены одеяле и размышляла над тем, что рассказала ей Майка. Майка, свернувшись клубком, лежала рядом.
- Да, - кивнула Майка, глядя на Лаки. – С тех пор, как умерла мама, и я ушла из дома, я не была с людьми. Иногда я видела, как рядом с озером проходили люди, но не подходила к ним. Они были злые, кричали друг на друга и, наверное, не стали бы со мной дружить.
Еще бы, подумала Лаки, содрогнувшись, это уж наверняка.
Она и сама несколько раз встречала на своем пути стоянки банд мародеров, и предпочитала держаться от них подальше.
- Когда ты последний раз видела людей, Майя? – спросила Лаки.
- Давно, - ответила Майка. – Прошло уже… больше… года.
- Кстати, Майка, - с любопытством посмотрела на нее Лаки. – А сколько тебе лет?
Майка приподняла голову и сдвинула брови, словно что-то вспоминая.
- Десять, - наконец сказала она.
- Как? – изумленно уставилась на нее Лаки, приоткрыв рот. – Ты шутишь?
- Нет, - потрясла головой Майка. – На последнем Дне Рождения мне исполнилось десять лет, и мама подарила мне львенка. Я покажу тебе потом. Потом плохие люди убили всех, кто был в селении, а я спряталась, и больше у меня не было ни одного Дня Рождения.
- Вон оно что… - тихо проговорила Лаки и умолкла. – Ты хорошо умеешь считать, Майя? – спросила она после продолжительной паузы.
- Да, - кивнула Майка не без гордости. – До десяти.
- Ясно, - улыбнулась Лаки. – А когда был твой День Рождения, стояли теплые дни или холодные?
- Было тепло, - ответила Майка и счастливо улыбнулась, очевидно, вспомнив свое детство. – В это время поспевала клубника, и мы с мамой всегда ходили собирать ее на большую поляну.
Глаза Лаки загорелись азартом, она оттолкнулась от стены и встала на четвереньки рядом с Майкой, глядя ей в лицо.
- Майя, - сказала она. – А ты можешь вспомнить, сколько раз поспевала клубника после твоего последнего Дня Рождения?
- Шесть, - сказала Майка, не задумываясь. – И скоро клубника будет опять, она уже цветет. Будет семь. Когда я осталась одна, я всегда праздновала свой День Рождения понарошку. Без мамы он был ненастоящим, и мне никто ничего не дарил, но я всегда набирала в лесу целую миску клубники и представляла, что у меня настоящий День Рождения.
- Майка! – радостно перебила ее Лаки. – Тебе не десять, тебе шестнадцать лет! И скоро будет семнадцать! Это значит десять и семь! Мне тоже недавно было семнадцать, когда кончились затяжные дожди, и стало тепло. Мы одного возраста, только ты немного младше, как младшая сестренка. И я всегда хотела, чтобы у меня была сестренка.
Лицо Майки озарила счастливая улыбка.
- А сестренки – это то же самое, что и друзья? – спросила она.
- Это еще лучше! Только младшей сестренке всегда достается больше клубники и других вкусных вещей, - ласково проговорила Лаки.
- Тогда не хочу быть сестренкой, - жалобно проговорила Майка. – Я не хочу, чтобы тебе доставалось меньше клубники.
- Тогда давай будем сестрами, но делить будем все, как друзья, - с улыбкой предложила Лаки.
- Давай, - подумав, согласилась Майка.
- Вот и славно, - обрадовалась Лаки, снова приняв сидячее положение и прислонившись спиной к прохладной стене.
- А куда ты шла? – спросила вдруг Майка с любопытством.
- На запад, - ответила Лаки, сразу посерьезнев.
Майка непонимающе посмотрела на нее.
- Это значит, в ту сторону, где садится солнце, - пояснила Лаки.
- А зачем?
- Мне сказали, что там есть город, в котором живут хорошие люди, - глядя в пол, медленно проговорила Лаки.
- Такие же, как ты? – простодушно спросила Майка, пытаясь заглянуть Лаки в глаза.
Лаки подняла взгляд и, увидев Майкино лицо, улыбнулась.
- Может быть, как я. А может быть, как ты. Я не знаю, Майя. Но они точно ничего не отнимают у других людей и никого не убивают и не мучают.
Майка помолчала, задумавшись.
- А до этого города далеко? – наконец, спросила она.
- Не знаю…
- А ты уже… много прошла?
- Много, Майя, - вздохнула Лаки. – Я иду уже почти три года.
Пораженная Майка даже приоткрыла рот, видимо, пытаясь представить себе все то расстояние, которое преодолела Лаки в своем путешествии.
- Ну, я не все время шла, - уточнила Лаки, видя Майкино изумление. – Иногда я помногу дней оставалась на одном месте, чтобы наловить рыбы или зверьков и пополнить запасы пищи. Или чтобы переждать сезон дождей. А иногда возвращалась назад, потому что не могла найти воду, и шла другим путем.
- А ты была в других городах, таких же, как этот? – спросила Майка, зачарованная ее рассказом.
- Да, несколько раз.
- А там были люди?
- Нет, Майя, - покачала головой Лаки, снова опустив взгляд. – Я не встречала людей в городах. Да это и неудивительно. В городах нет воды, нет зверей и ничего не растет, кроме травы и кустарника. В них не выжить. Иногда я видела людей возле рек, но… Я думаю, это были плохие люди. Я обходила их стороной.
- А хорошие люди, те которые живут в городе на западе – как они живут без воды и еды? – спросила Майка.
Лаки подняла голову и посмотрела Майке прямо в глаза.
- Тот город не разрушен, Майя. Там есть вода, еда и все, что нужно для жизни.
- Правда? – недоверчиво спросила Майка.
- Так мне сказали.
- Кто?
- Мой отец, - помолчав, ответила Лаки.
- А… А где он сейчас? – тихо и несмело спросила Майка.
- Они с мамой однажды ушли и больше не вернулись. Прождав несколько дней, я пошла их искать, и долгое время бродила по окрестным землям. А когда вернулась, все люди в нашей общине были убиты, и все дома разграблены. Несколько дней я хоронила тела и думала, что отец и мать все-таки вернутся… Но никто не пришел, и тогда я сама ушла оттуда. Иногда мне кажется, что я зря покинула свой дом… Кажется, что если я вернусь туда, то смогу жить, как раньше, но… Поразмыслив, я понимаю, что все это лишь несбыточные мечты…
Лаки закончила говорить и замолчала, задумчиво глядя в бетонный пол. Майка больше ни о чем не спрашивала. Она вдруг подсела к Лаки и склонила голову на ее плечо. И Лаки положила руку ей на плечи.
Так они сидели довольно долго в полной тишине, и Лаки даже показалось, что Майка задремала. Между тем на улице стало смеркаться и в комнате постепенно становилось все темнее.
- Скоро наступит ночь, - тихо проговорила Лаки. – Где ты будешь спать, Майя? Пойдешь домой?
Майка быстро подняла голову и с тревогой в глазах посмотрела на Лаки.
- Я хочу остаться с тобой, - торопливо проговорила она. – Я могу спать рядом на полу. Мне даже одеяло не нужно.
- Ну, спать на полу никому не придется, - улыбнулась Лаки. – Заночевать можно в одном из коридоров, в них прочные перекрытия и там достаточно темно даже днем. А насчет постели… Давай-ка сходим вниз.
Они спустились во двор дома, красиво раскрашенный розовым светом заката и, оглядевшись, Лаки увидела то, что искала. Недалеко от входа раскинулись целые заросли высокой кустистой травы. Лаки достала нож и стала срезать ее стебли немного выше земли. Нарезав довольно большую копну, она отделила половину и вручила Майке, остальное взяла в охапку сама, и они снова вошли в здание и стали подниматься по лестнице, идя почти ощупью и весело отфыркиваясь от лезущих в рот травинок.
Очутившись на десятом этаже, Лаки остановилась, выбрала один из трех узких коридоров, и, пройдя вглубь него, аккуратно и равномерно расстелила всю принесенную траву на полу у стены, стараясь класть стебли крест-накрест и сделав изголовье чуть выше остального ложа.
- Теперь давай одеяло, - сказала она Майке и Майка принесла одеяло вместе с рюкзаком.
- Лучше пусть будет поближе к нам, - серьезно сказала она, кладя мешок на пол.
- Конечно, пусть, - с улыбкой согласилась Лаки.
Она накрыла траву одеялом и провела по нему рукой. Получилась довольно мягкая постель.
- Готово, - сказала Лаки. – Можно ложиться.
- Мягко, - сказала Майка.
Она скинула свои сапоги, забралась на постель и расположилась у стены. Сняв ботинки, Лаки легла на спину рядом. Майка повернулась к ней лицом и придвинулась ближе. Лаки, подумав, что ей тесно, слегка отодвинулась к краю. Майка снова придвинулась ближе. Тогда Лаки тоже повернулась лицом к Майке, едва не касаясь ее кончика носа своим.
- Хватит меня теснить, - ласково, но твердо сказала она. – У тебя же полно места.
- Я хочу быть ближе к тебе, - просто ответила Майка.
- Почему? – удивилась Лаки.
- Потому что мы друзья, - объяснила Майка.
- Ну… - замялась Лаки, не найдя, что возразить против такого веского аргумента. – Тогда ладно, - сдалась она.
Получив разрешение, Майка тут же зарылась лицом в ее мягкие волосы и уткнулась носом ей в шею. Через минуту она уже мирно посапывала, уснув безмятежным сном. А Лаки ласково гладила ее по голове, постепенно проваливаясь в забытье и ощущая, как равномерно бьется Майкино сердце, точно такое же, как и у нее самой. Сердце, которому всегда можно довериться и которое всегда будет биться рядом.

Глава 3

Проснувшись и поморгав глазами, Лаки в легком полумраке разглядела перед собой лицо спящей Майки, и поняла, что уже наступило утро. Она тут же припомнила все подробности вчерашнего дня, и все ее существо наполнилось счастьем от мысли, что теперь она не одна. Лаки попыталась подняться, но Майка обеими руками крепко обхватила ее за шею и ни за что не хотела отпускать. На Майкином лице застыло выражение безмятежного детского счастья. Скорее всего, ей снилось что-то хорошее, и Лаки посчитала кощунством прерывать ее сон, и просто решила подождать, пока Майка не проснется сама.
Лаки долго лежала, задумчиво глядя на Майкины веснушки, пока не отлежала бок. Тогда терпение ее лопнуло, и она решила спать дальше, чтобы не терять зря времени. Но тут Майка сонно замычала и, заворочавшись, проснулась и захлопала ресницами. На миг в ее зеленых глазах мелькнул испуг, но потом лицо Майки просияло, и она со счастливой улыбкой прижалась к Лаки и стала тереться об нее щекой.
- Ну, хватит! – засмеялась Лаки. – Хватит! Вставай, соня!
- Что такое соня? – спросила Майка, улыбаясь и не отпуская Лаки.
- Это та, кто спит без задних ног, когда солнце уже высоко, - улыбнулась в ответ Лаки.
- Я не соня, - сказала Майка, приподнявшись на локте и посмотрев на свои ноги и, на всякий случай, поболтав ими. – Мои задние ноги на месте.
- А передние? – хитро спросила Лаки и, не удержавшись, со смехом взъерошила рыжие вьющиеся Майкины волосы и повалила ее на мягкую травяную постель.
Майка радостно смеялась, пытаясь побороть Лаки, и издала восторженный возглас, когда ей это удалось.
- Все, сдаюсь! – едва смогла выговорить Лаки сквозь смех, лежа на лопатках.
Майка сидела на ней верхом со счастливым выражением на лице.
- Давай поедим, - весело предложила Лаки.
- Давай, - согласилась Майка, но в следующий миг лицо ее перестало сиять и сразу потускнело.
Она слезла с Лаки и, обувшись, молча встала у стены, опустив голову и глядя в пол.
Наверное, она снова вспомнила, что без разрешения открыла мой рюкзак, подумала Лаки, и теперь снова мучается из-за этого. Бедная Майка.
Лаки встала, босая подошла к Майке, обняла ее и ласково погладила по голове. Майка молча прижалась к ней и зарылась носом в ее плечо.
Завтрак получился легким – Майка съела совсем немного, да и Лаки была не особо голодна. Они выпили родниковой воды из бутылки и собрали вещи. Майка вдруг с тревогой посмотрела на Лаки.
- Теперь ты снова захочешь продолжить свой путь на запад? – спросила она.
- Не знаю, - покачала головой Лаки. – В последнее время я уже стала сомневаться, что у моего путешествия есть цель. И, знаешь… Вчера был самый счастливый день в моей жизни.
- Почему? – спросила Майка.
- Потому что я встретила тебя.
- И у меня тоже вчера был самый счастливый день, - проговорила Майка тихо. – И сегодня тоже. И каждый день, пока ты здесь.
Лаки взяла Майкину руку и благодарно сжала в своей. И в этот миг она вдруг ясно осознала, насколько сильно ей не хочется продолжать свое путешествие в одиночестве.
- Скажи, - осторожно начала Лаки, - живя на одном месте, ты не боишься, что однажды… - Она на миг замялась. – Что твой дом могут найти плохие люди?
- Нет, - весело улыбнулась Майка. – Его не видно, если не знаешь, где искать. Хочешь, покажу? – спросила она вдруг дрогнувшим голосом, с надеждой глядя в глаза Лаки.
- Да, - ответила Лаки неожиданно для самой себя. – Хочу, Майя.
Майкино лицо озарилось радостью, и она первой направилась к лестнице. На площадке Майка внезапно остановилась, посмотрела на пол и в нерешительности оглянулась на Лаки. Подойдя ближе, Лаки увидела лежащее на полу Майкино копье, сделанное из заостренного стального шеста толщиной в палец. Майка не прикасалась к нему после сражения, произошедшего между ними вчера. Лаки подняла шест и подала его Майке.
- Тебе лучше всегда носить его с собой, Майя, - сказала она. – Опасность может подстерегать, когда ты ее совсем не ждешь.
Майка осторожно взяла свое оружие из рук Лаки и прерывисто вздохнула.
- Хорошо, что ты умеешь драться, - серьезно проговорила она. – Если бы ты не умела так драться, то я убила бы тебя, и никогда не узнала бы, что ты такая хорошая. И всегда была бы одна и… - Майка задохнулась, вероятно, испугавшись мысли о том, что все очень легко могло бы сложиться совсем иначе.
- Не думай об этом, Майя, - успокаивающе произнесла Лаки. – Все кончилось хорошо и я рада этому не меньше тебя. – Она усмехнулась. – Ты тоже хорошо дерешься. Даже слишком хорошо.
Рот Майки невольно растянулся в счастливой улыбке от приятной ей похвалы.
Они спустились по лестнице, и вышли на улицу. Солнце поднялось еще не очень высоко и по серому растрескавшемуся бетону дороги побежали вслед за ними их длинные тени. Лаки было очень непривычно и вместе с тем очень радостно видеть рядом со своей тенью тень Майки, и она то и дело оглядывалась, чтобы посмотреть на нее. А налюбовавшись вдоволь, Лаки потихоньку подняла руку и, вытянув два пальца, добавила к Майкиной тени веселые рожки. Майка, увидев это, взвизгнула от восторга и, переняв эту нехитрую шутку, стала всячески экспериментировать с тенью Лаки, плавно скользившей за ней по дороге.
Они весело шагали, смеясь, толкаясь и подшучивая друг над дружкой, а на полпути к озеру, Майка сняла с плеч Лаки тяжелый рюкзак и понесла его. И Лаки благодарно улыбнулась ей.
Когда впереди показался пляж, Майка взяла немного в сторону, и через какое-то время они, обогнув озеро по левому берегу вдоль самой опушки леса, подошли к крутому склону большого холма, уходившему вверх. Склон весь порос высокой травой, кустарником и небольшими деревцами клена. Майка прошла в довольно обширную кленовую рощицу у подножия холма, и Лаки, пробиравшаяся за ней следом, вдруг потеряла ее из виду.
- Майя!.. - негромко позвала Лаки с тревогой в голосе.
- Я здесь! – откликнулся веселый Майкин голос где-то поблизости.
Лаки пошла на этот голос, раздвигая руками густые ветви, и вскоре нос к носу столкнулась с Майкой.
Майка радостно улыбалась. Она стояла в небольшом, зиявшем темнотой, вертикальном проеме в почти отвесном склоне холма, предусмотрительно придерживая рукой несколько упругих кленовых веток, чтобы Лаки было легче пройти. Лаки на секунду остановилась на пороге, а затем шагнула в проем. Майка вошла следом.
- Здесь я живу, - сказала она немного смущенно, словно боясь, что Лаки не понравится ее убежище.
Лаки осмотрелась, привыкая к легкому полумраку после яркого солнца снаружи. Мягкий дневной свет, проникающий внутрь через вход, выхватывал из темноты довольно просторное квадратное помещение с бетонными стенами и потолком. Земляной пол под ногами был плотно утрамбован, а до потолка Лаки, наверное, смогла бы дотянуться кончиками пальцев, если бы приподнялась на носках. У дальней стены в углу лежала какая-то обширная бурая масса и, приглядевшись, Лаки поняла, что это старая меховая одежда, очевидно, служившая Майке постелью. Слева, в соседнем углу располагался большой металлический шкаф высотой в человеческий рост. Рядом у стены стояли стол и три потемневших железных стула. На одном из стульев лежало что-то светлое и объемное. Лаки подошла ближе, чтобы получше рассмотреть.
- Это львенок, - торопливо сказала Майка, когда Лаки взяла в руки мягкую игрушку. – Мне его сделала мама. Она рассказывала, что они бывают живые, как еноты и кролики, и живут где-то далеко-далеко.
Лаки никогда не видела таких зверей и даже не слышала о них. Она погладила неказистого, но симпатичного львенка по мохнатой свалявшейся гриве и осторожно положила обратно на стул. Под столом у стены стояло несколько пластиковых бутылок с водой, закрытых голубыми винтовыми крышками.
- Это вода из ручья, он здесь недалеко, в лесу, - сказала Майка тихо. – Она вкусная.
- Да, - кивнула Лаки. – Я тоже набирала вчера утром воду в этом ручье.
- И еще у меня есть рыба… - Майка неуверенно посмотрела на Лаки. – Только она не такая вкусная, как твое мясо. Хочешь?
- Буду рада попробовать, - тепло улыбнулась Лаки.
Майка поспешно подошла к шкафу, взяла с одной из полок глубокую тарелку, накрытую большим, уже подсохшим листом папоротника, и поставила на стол. В тарелке лежали куски жареной рыбы. Лаки взяла один поменьше и, откусив, стала жевать. На вкус было совсем неплохо, и она с удовольствием доела весь кусок.
- Очень вкусно, - сказала Лаки. – А как ты разводишь огонь? У тебя тоже есть кремень?
Майка помотала головой.
- У меня есть такой камень, но им уже тяжело выбивать искры. Я разжигаю огонь стеклом.
- Стеклом? – удивилась Лаки. – Как?
Майка подошла к шкафу и с самой нижней полки взяла кусок стекла и подала его Лаки. Лаки взяла и с интересом стала его разглядывать. Стекло было идеально круглым, немного больше ладони, очень толстым и выпуклым с обеих сторон. Лаки повертела его в руках, но так ничего и не поняла.
- И как им можно разжечь огонь? – недоверчиво спросила она.
- Надо поймать солнечный свет в один лучик, - ответила Майка. – Меня мама научила, давно еще. Только света должно быть много. Поэтому в пасмурные дни огонь не загорится, только в солнечные. И костер надо жечь в яме, в лесу, чтобы никто не увидел его.
- Покажешь мне?
- Да, покажу, потом, - кивнула Майка и робко придвинула тарелку ближе к Лаки. – Ешь еще. У меня много.
- Спасибо, - благодарно улыбнулась Лаки.
В тарелке оставались лишь большие куски, и она, не будучи уверенной, что сможет съесть один из них полностью, достала из чехла на поясе свой нож и разрезала один кусок надвое. Майка впилась в нож глазами, жадно следя за каждым его движением.
- Можешь посмотреть, если хочешь, - сказала Лаки, протянув ей оружие.
Майка осторожно взяла нож за рукоять и с огромным интересом стала его рассматривать.
- Прости, что ранила тебя им, - тихо сказала Лаки, опустив глаза.
- Ничего, - весело ответила Майка. – Мне только сначала было чуть-чуть больно, а потом прошло.
Лаки подняла на Майку полный искреннего раскаяния взгляд, но та была увлечена оружием.
Нож был большой, боевой, с широким блестящим лезвием и упругой черной рукояткой. Когда-то он принадлежал отцу Лаки, и она взяла его с собой, когда покинула то место, где прежде жила их община. Нож был остро заточен и часто выручал Лаки в ее путешествии.
- Хороший, - сказала Майка, возвращая нож. – У меня тоже есть нож, только совсем маленький. Я режу им рыбу. – И она невольно вздохнула.
Лаки улыбнулась, глядя на нее, а потом наклонилась к своему рюкзаку и, запустив руку на самое его дно, вытащила длинный и узкий матерчатый сверток. Несколько секунд она неподвижно держала сверток в руках, словно колеблясь, а затем положила его на стол и решительно пододвинула к Майке.
- Бери себе, если хочешь, - предложила Лаки. – Я когда-то нашла его в одном городе. Но мне он так и не пригодился.
Майка развернула материю, и из нее на стол выпал почти такой же нож, как и у Лаки, только у этого черной была не только рукоять, но и сама сталь клинка. Майка, словно не веря своим глазам, робко взяла нож в руки и в растерянности посмотрела на Лаки.
- Мне правда можно взять его? – замирающим голосом спросила она.
- Да, - кивнула Лаки. – Мне все равно не нужно два ножа, а этот тебе пригодится. Я сделала его таким же острым, как и свой. Только чехла к нему нет, прости. Но его можно смастерить из кожи или еще чего-нибудь. Я хотела как-нибудь заняться, но так как-то и не пришлось…
- Спасибо, - прошептала Майка, и глаза ее стали мокрыми. – Спасибо!..
- Ну, что ты, - ласково улыбнулась Лаки. – Я же сказала, он мне совсем не нужен. Только лишний груз в рюкзаке нести.
Услышав последние слова Лаки, Майка вскинула на нее тревожный взгляд своих глаз, но тут же поникла и не сказала ни слова, лишь крепче стиснула подарок в своих руках и прижала его к груди.
- У тебя здесь очень уютно, - с задумчивой грустью проговорила Лаки, доев рыбу.
- Правда? – обрадовалась и немного приободрилась Майка. – Тебе правда тут нравится?
Лаки кивнула.
- Тогда… - начала Майка неуверенно, но запнулась и опустила глаза.
- Что?.. – спросила Лаки, не дождавшись продолжения. – Майя, что ты хотела сказать?
- Ты останешься здесь со мной? – вдруг тихо произнесла Майка, робко и несмело посмотрев на Лаки, и ее зеленые глаза заблестели в полумраке.
Лаки встала со стула, подошла к Майке и взяла ее руки в свои.
- Ты правда этого хочешь, Майя? – спросила она неуверенно. – Ведь ты меня совсем не знаешь.
- Нет, знаю. Я знаю, что ты очень хорошая, - просто ответила Майка, тоже поднявшись. По лицу ее вдруг пробежала тень страха. – А ты? Ты не хочешь остаться здесь?
- Я очень этого хочу, Майя, - ответила Лаки. – Я очень устала быть одна. И если ты позволишь мне, я с радостью останусь с тобой.
Губы Майки задрожали, она порывисто обняла Лаки и прижалась к ней.
- Спасибо, Майя, - прошептала Лаки, обняв Майку в ответ.
- За что? – шмыгнув носом, спросила Майка.
- За все, - ответила Лаки.
Незаметно наступил вечер и внутри дома под холмом повис уютный, почти осязаемый сумрак.
После незатейливого ужина, Майка подошла к меховым курткам и разложила их на полу. Всего получилось шесть штук. Майка собрала три из них, с усилием подняла и вручила Лаки.
- Вот, бери себе. На них не так жестко спать, как на земле. Иногда их можно мыть в озере.
- Спасибо, - растроганно поблагодарила Лаки, принимая подарок.
Куртки были довольно тяжелые – с прочной подкладкой, старые, потертые, но еще вполне пригодные для использования. Она сделала себе постель сразу за Майкиной – головой к голове – и провела по ней рукой. Мех слегка кололся.
Привыкну, подумала Лаки.
Но в следующую секунду она решительно подошла к рюкзаку и достала свое тонкое одеяло, которое так часто служило ей подстилкой в ее путешествии. Лаки сложила его вдвое по всей длине и, попросив Майку подержать один конец, ножом разрезала одеяло на две равные части. После этого она постелила их на куртки – себе и Майке.
- Может быть, так будет чуть лучше, - с улыбкой проговорила Лаки. – Попробуй.
Майка попробовала.
- Да, - радостно сказала она. – Теперь совсем не колется. А это ничего, что мы его разрезали?
- Ничего, - улыбнулась Лаки.
Она присела на край своей постели. Постель получилась очень мягкой – с травяной подстилкой или с голой землей, на которой нередко приходилось ночевать Лаки, нечего было и сравнивать. Задумавшись, она рассеянным взором стала смотреть сквозь проем входа на покачивающиеся под легким вечерним ветерком ветви клена снаружи. Все вокруг было ей непривычно и поминутно будоражило ее сознание новыми впечатлениями. Но в то же время, все, что ее окружало – и эти уютные серые стены, и железные стулья и стол, и тревожно шелестящая кленовая роща снаружи – все это казалось ей давно знакомым и близким ее сердцу.
Лаки медленно легла, положила под голову руку и закрыла глаза. Уже проваливаясь в окутывающий ее спокойный сон, она услышала, как Майка взяла железный лист у стены и заслонила им вход.

Глава 4

Лаки проснулась с полной уверенностью в том, что грядущий день будет теплым и солнечным. Она с наслаждением потянулась, протерла глаза, затем вскочила на ноги, отряхнула и оправила свою одежду, пробежала босиком до выхода и, уже привычным движением отодвинув в сторону металлический заслон, выглянула наружу. Солнце поднялось еще не очень высоко, но уже достаточно хорошо прогрело воздух, испарив ночную прохладу. День действительно обещал быть таким же жарким, как и с десяток дней до него. Лаки отвела в сторону лезущую прямо в проем гибкую кленовую ветвь, чтобы утренний свет, проникающий снаружи, получше освещал их жилище, и пошла будить Майку.
Майка будиться не хотела. Не открывая глаз, она что-то невнятно мычала, сладко причмокивала губами, отворачивалась к стене и вяло отмахивалась от Лакиной руки, как от надоедливой мошки.
- Просыпайся, соня! – воскликнула Лаки, потеряв терпение. – На улице так хорошо и тепло! Сама же вчера подбила меня встать пораньше, чтобы вместе пойти искупаться до завтрака! Я вот встала, а ты бессовестно дрыхнешь, как самая последняя лентяйка!
Возмущенная тирада Лаки не возымела абсолютно никакого результата. В ответ она услышала лишь умиротворенное сопение безмятежно спящей девушки. И тогда Лаки вдруг осенила грандиозная, хотя и несколько рискованная по своей затее мысль.
- Ну, ладно, - разминая руки, загадочно улыбнулась она. – Ты сама напросилась, Майенька!
И Лаки принялась щекотать Майке бока. Эффект превзошел все ее ожидания. Пронзительно завизжав, Майка подскочила на своей постели и огненным шаром перекатилась на пол, где ее снова настигли пальцы Лаки. Лаки доставляло огромное удовольствие щекотать Майку, и она, не раздумывая, выдавала ей еще и еще. Не прекращая визжать и смеяться, Майка сжалась в рыжий клубок и сквозь смех и визг обрушила на свою мучительницу гору ругательств, оскорблений и угроз самой жестокой расправой, но Лаки в ответ лишь пренебрежительно фыркнула. Тогда, собрав всю свою силу воли, Майка перестала защищаться и, пробившись сквозь щекочущие ее пальцы, бросилась на Лаки, повалила ее на пол и схватила за руки. Лаки не стала сопротивляться и с довольной улыбкой поглядела на Майку.
- Ящерица! – сказала ей Майка, тяжело дыша. – Я убью тебя, понятно?
- Понятно, – лукаво улыбаясь, ответила Лаки. – Если ты уже проснулась, то идем купаться.
Обиженно сопя и все еще щурясь после сна, Майка отпустила Лаки и поднялась.
- Ну, не обижайся, Майка, - тепло сказала Лаки.
Майка строптиво тряхнула своей шевелюрой, но уже через секунду весело рассмеялась.
- Ладно! – сказала она, поправляя на себе сползшие за ночь широкие полосы материи, которые она использовала, как одежду, наматывая их на тело от шеи до колен. – Я не дуюсь. Только давай сначала пойдем и посмотрим рыбу.
- Давай, - согласилась Лаки.
Они обулись и, выйдя из дома, направились к озеру. По дороге Майка привычно болтала о том, что ей снилось ночью, а Лаки привычно слушала ее, и на сердце у нее, как обычно, было легко и радостно оттого, что Майка рядом.
- …И там была огромная солнечная поляна, вся в цветах клубники! – рассказывала Майка с воодушевлением. – А потом я поймала большущую ящерицу! А она вырвалась у меня из рук и стала бегать в траве под ногами. Я бы ее опять поймала, но ты меня разбудила, и я ее так и не поймала.
- Ну, прости уж, - с хитрой улыбкой посмотрела на нее Лаки.
- Ничего, - улыбнулась Майка в ответ. – Как-то раз я поймала большую ящерицу наяву. Но она убежала, оставив мне только хвост. Они очень хитрые и всегда оставляют хвосты, а сами всегда убегают. За это я их и недолюбливаю. А что тебе снилось, Лаки? – спросила вдруг Майка с огромным и неподдельным любопытством.
Лаки задумалась. Иногда ей снились довольно красочные сны, наполненные красивыми пейзажами и животными и яркими событиями. А иногда, очень редко, ей снилась ее прежняя жизнь в родном селении, где она была еще ребенком. Такие сны Лаки любила больше всего, хотя и просыпалась утром с заплаканными глазами. А сегодня она видела во сне что-то совсем бессвязное, какие-то хаотичные и незапоминающиеся обрывки непонятных образов, в общем – ничего особенного. Но Лаки было жаль разочаровывать Майку.
- Мне снилось, - начала вдохновенно придумывать она, - что наступил твой День Рождения, и я с самого утра пошла в лес и набрала много-много клубники в старую корзину. А потом принесла ее домой, высыпала в большую синюю миску, и мы стали ее есть.
- А потом? – жадно спросила Майка.
- А потом я сказала: «с Днем Рождения, Майка!». И чмокнула тебя в нос.
- Здорово! – протянула Майка мечтательно. – Целая миска клубники!.. Вот это сон!
Глядя на счастливую Майкину физиономию, Лаки почувствовала небольшие угрызения совести, но у нее язык не повернулся признаться в том, что она все это выдумала.
Да и в конце-то концов, подумала Лаки, ведь мне вполне мог присниться такой сон, я ведь именно так и хочу сделать и часто об этом думаю, так что, это все равно, что сон.
Окончательно успокоив таким умозаключением свою совесть, Лаки весело тряхнула светлыми волосами, откинув их назад, и вслед за Майкой спустилась к небольшому заливу в озере, где были расставлены их сети. Улов оказался слишком большим, поэтому Майка отобрала пять крупных рыбин и пустила их плавать в специально отгороженное камнями место рядом с берегом, а остальную рыбу снова выпустила в озеро. После этого она развесила обе сети сушиться на камышах и стала снимать одежду.
Отдыхать здесь было очень приятно. Майка показала Лаки этот секретный залив в первый же день их совместной жизни на озере. Заросли камыша полностью скрывали его от обзора с озера и с других берегов и делали его очень уютным и незаметным. Сверху над камышами нависали длинные ветви старых деревьев, росших на крутом склоне почти у самой кромки воды. Благодаря всем этим неоспоримым преимуществам, залив был идеальным местом для тех, кто хотел искупаться или постирать одежду, не опасаясь быть увиденным кем-либо.
Лаки сняла обувь, скинула рубашку и шорты и вошла в воду вслед за Майкой. Вода была еще прохладной после ночи и приятно ласкала кожу своими нежными прикосновениями. Лаки прошла дальше, в то место, где вода доходила почти до плеч. Она окунулась с головой и, довольно отфыркиваясь, убрала свои волосы назад.
- Иди сюда, Майя, - позвала она.
Майка ловко и бесшумно подплыла к ней и встала рядом. Лаки повернула ее спиной к себе и стала массирующими движениями рук промывать ее волосы, иногда наклоняя Майку назад, чтобы намочить голову. Рыжие вьющиеся Майкины волосы были густыми и сильными и доходили почти до бедер, и когда Лаки раз в несколько дней промывала их с песком, они, высохнув, становились очень пушистыми и мягкими. Майке очень нравилось, когда Лаки ухаживала за ее волосами, и она стояла, не шевелясь и закрыв глаза, и даже улыбалась от удовольствия.
Наконец, Лаки решила, что роскошная Майкина шевелюра уже достаточно чистая.
- Все! – сказала она, придирчиво осматривая плоды своей работы.
- Спасибо! – поблагодарила Майка, поворачиваясь. – Давай наперегонки вокруг камышей?
- А вдруг кто-нибудь нас увидит? – прищурилась Лаки. – Что потом делать?
- Да нет тут никого! – весело возразила Майка. – Давно уже не было. Наверное, эти чертовы мародеры уже перебили друг друга. Последний раз я их видела здесь года три назад. А! Знаю! Ты просто боишься проиграть, вот и выдумываешь отговорки!
Лаки рассмеялась, довольная тем, что Майка ее раскусила.
- Ну, ладно, ладно, давай наперегонки! – согласилась она и, не дожидаясь Майку, бросилась вплавь.
Майка еще немного постояла, ехидно улыбаясь, а затем поплыла за ней следом.
Вдоволь наплававшись и накупавшись, они вышли из озера и сели на песчаный пляж, чтобы обсушиться.
- Когда уже ты научишься плавать? – не скрывая ехидства, спросила Майка, отжимая свои волосы. – Ни разу еще не выиграла.
- Ну, еще бы! – фыркнула Лаки. – Я ведь не провела половину своей жизни рядом с озером!
- Отговорки! – хмыкнула Майка и тряхнула головой.
- Да неужели? – прищурилась Лаки.
Некоторое время они сидела молча, и задумчиво смотрели на гладь озера. Затем Лаки перевела свой взгляд на Майку и подумала, что той не помешало бы немного укоротить волосы, и тогда они не рассыпались бы огромным веером вокруг ее головы во время сна, и не мешали бы спать тем, кто спит рядом. Придя к такому великолепному выводу, Лаки придвинулась поближе к Майке.
- Майя, а давай чуть-чуть подрежем твои волосы, - вкрадчивым голосом предложила она.
Майка тут же повернулась к ней.
- Зачем? – спросила она настороженно.
- Так будет красивее, - ласково и убеждающее проговорила Лаки. – И удобнее.
- Правда? – с некоторым сомнением посмотрела на нее Майка.
- Конечно, правда. Вот увидишь. Мы их совсем чуть-чуть укоротим, только чтобы сравнять кончики.
- Ну, ладно, - немного поразмыслив, согласилась Майка. – Но только чуть-чуть! – поспешно добавила она.
- Конечно, чуть-чуть, - с улыбкой заверила ее Лаки. – Повернись спиной ко мне.
Пока Майка не передумала, Лаки быстро заплела ее волосы в толстую косу, а потом, взяв свой нож, не без труда обрезала их чуть ниже лопаток.
- Вот и все, - сказала Лаки и протянула Майке отрезок ее косы. – Можешь оставить на память.
- Ааа! – взвизгнула Майка. – Зачем?! Зачем так много?!
И она завертелась на месте, пытаясь увидеть свои волосы и выяснить, как они выглядят теперь. Не преуспев в этом, Майка бросилась к воде и склонилась над своим отражением, но волосы были заплетены в косу, не давая интересующимся возможности объективно оценить ситуацию. Тогда Майка торопливо распустила их и снова со страхом склонилась над водой.
- Ааа! – заорала она, увидев свою новую прическу. – Лаки! Ящерица! Я убью тебя!
И плача, она с кулаками бросилась на Лаки.
- Ну, ладно тебе, Майя, ну, что ты! – попыталась успокоить ее та, искренне не понимая, из-за чего Майка так сильно расстроилась. – Тебе так очень идет, правда! И мыть их теперь будет гораздо легче…
Но Майка не хотела ничего слушать и никому верить, и успокаиваться тоже не хотела. Размазывая слезы по лицу, она лезла в драку, и Лаки терпеливо и покорно сносила все ее, впрочем, не особо сильные, удары, по возможности защищаясь руками. Это продолжалось совсем недолго. Скоро руки у Майки совсем опустились, и сама она села на песок и стала молча глотать слезы. У Лаки, которая и без того уже чувствовала себя виноватой, упало сердце. Она опустилась на колени рядом с Майкой и, обняв, стала утешать ее самыми нежными и ласковыми словами, какие только приходили ей в голову.
- Ящерица! – тихо проговорила Майка с невыразимой обидой. – Я сейчас пойду на свою поляну собирать клубнику, а тебе ничего не дам! И не ходи за мной!
Она поднялась, выбравшись из объятий Лаки, и стала одеваться, уныло глядя себе под ноги.
- Ах, ну, Майка! – воскликнула Лаки в отчаянии. – Ну, не расстраивайся ты так! Тебе и в самом деле намного лучше с такими волосами. И они все равно еще очень длинные, почти до пояса…
Майка не ответила. Она натянула на ноги свои сапоги и, уныло опустив голову, пошла в сторону леса. Лаки тяжело вздохнула и тоже принялась надевать одежду. И тут она заметила, что Майка забыла свой нож. Он лежал на песке, как обычно, вложенный в чехол, который Майка сделала из куска кожи от старой куртки. А рядом лежал отрезок рыжей Майкиной косы. Лаки быстро обулась, схватила Майкин нож, потом, секунду подумав, подняла сплетенные волосы и аккуратно, стараясь не растрепать, засунула в карман своих шорт. После этого она сорвалась с места и побежала догонять Майку.
Майка ушла недалеко, потому что походка ее была медленной и шаркающей, и уже по одной только этой походке можно было судить о том, в насколько ужасном душевном состоянии пребывала сама Майка. Лаки поравнялась с ней и пошла рядом, переводя дыхание.
- Майя, ты нож забыла, - несмело сказала она, протянув Майке чехол с ножом.
- Я не забыла, - угрюмо ответила Майка, глядя под ноги. – Он мне не нужен.
- Нельзя ходить без оружия, - тихо проговорила Лаки.
- Ничего со мной не случится! – буркнула Майка. – А если и случится – какая тебе разница?
- Ну, не надо, Майя… - сокрушенно прошептала Лаки.
Майка не ответила, и они продолжили путь в полном молчании. Лаки держалась сбоку и на полшага позади Майки. Через какое-то время они вышли на небольшую клубничную поляну, расположившуюся между деревьями леса. Майка наклонилась и провела пальцами по листве. Ягоды еще только начинали наливаться цветом, некоторые из них были красные уже почти наполовину, но не более того. Майка сердито вздохнула.
- Дня через три будет много спелой, - осмелилась проговорить Лаки.
Майка промолчала и, взяв к северу от поляны, ускорила шаг. Лаки догадалась, что она идет к другой, самой большой и самой солнечной поляне с клубникой. Майка водила ее туда дней десять назад – тогда еще стояла пора цветенья и все клубничные кустики были сплошь усыпаны маленькими желтыми цветочками с белыми лепестками.
Лаки тоже прибавила шагу, чтобы не отстать.
- Зачем ты идешь за мной? – сердито спросила Майка, остановившись и повернувшись к ней. – Тебе все равно ничего не достанется!
- Я просто так, - робко ответила Лаки. – Мы же договорились, что не будем по одиночке отходить далеко от дома.
- Я и сама за себя постоять могу! – заносчиво ответила Майка. – Не то, что некоторые трусихи, которые без ножа и двух шагов боятся ступить!
- Ах, так! – возмущенно воскликнула Лаки, не в силах сдержать обиду. – Помнится, недавно кто-то тебя хорошенько отделал голыми руками! И отделает еще раз, если придется!
- Ах ты, ящерица! – крикнула Майка и бросилась на Лаки.
Силы Лаки и Майки были примерно равные, и победа одной или другой в любом из их противостояний определялась чистой случайностью и везением. На этот раз повезло Майке. Она свалила Лаки себе под ноги и ткнула лицом в траву, а затем, очевидно, не желая получать сдачи, сорвалась с места и побежала прочь. Но Лаки, горя желанием справедливого мщения и отплевываясь от травинок, тут же вскочила на ноги, в несколько секунд догнала Майку и схватила ее за руку. Майка неистово рванулась, норовя вырваться, и они обе, потеряв равновесие, комом покатились в траву. Теперь удача сопутствовала Лаки – она оказалась сверху и, упираясь ладонями в Майкины плечи, прижала ее спиной к земле. Майка больше не сопротивлялась, руки ее безвольно раскинулись в стороны, а рыжие волосы разметались по траве вокруг веснушчатого лица. И, глядя на нее в эту минуту, Лаки подумала, что Майка ведь почти еще совсем подросток, несмотря на весь ее огромный опыт выживания в этом жестоком мире. Подросток, нуждающийся в заботе и доброте больше, чем в чем-либо другом. Большие зеленые Майкины глаза как-то испуганно и беспомощно, но доверчиво смотрели прямо в серые глаза Лаки. И вся обида тут же улетучилась из ее сердца.
- Майя… - сказала Лаки дрогнувшим голосом.
- Что? – как-то жалобно ответила Майка.
- Прости меня за все… Я больше никогда… Ай! – вдруг воскликнула Лаки, оборвав себя на полуслове, и, болезненно поморщившись, села на траву и посмотрела на свою ногу.
Там, где кончался верх ботинка, чуть выше этого места на ее гладкой загорелой коже были отчетливо видны две крохотные красные точки, на которых медленно набухали маленькие капельки крови.
И вдруг Майка, испуганно вскрикнув, бросилась к Лаки, схватила ее ногу, прижалась губами к этим точкам, быстро сплюнула и прильнула снова.
- Что ты, Майя? – испуганно и удивленно воскликнула Лаки, пытаясь отдернуть ногу.
- Не дергайся! – с отчаянием в голосе крикнула Майка.
Она еще несколько раз высосала и выплюнула кровь из ранок. Лаки следила за ней с застывшим на лице выражением смущения и растерянности.
- У тебя уже было такое? – срывающимся голосом спросила Майка, с сильной тревогой глядя Лаки в глаза. – Тебя раньше кусали?
- Не помню… - растерянно ответила Лаки, - кажется, нет…
- Надо вернуться домой! Быстро! – не терпящим возражения тоном приказала Майка и, взяв Лаки за руку, потянула в сторону озера.
- Хорошо, пошли, - подчинилась Лаки, следуя за влекущей ее Майкой. – Но, прошу тебя, скажи, почему ты так разволновалась? Это же просто царапины. Наверное, какая-нибудь пчела или оса. Они кусали меня и раньше. Здесь нет ничего страшного.
- Это не пчела! – с дрожью в голосе проговорила Майка.
- Почему ты так… Ах…
Лаки внезапно остановилась и покачнулась. Затем присела на землю.
- Подожди, Майя, - прошептала она, пытаясь прийти в себя. – У меня голова закружилась…
Не выпуская руки Лаки, Майка глядела на нее расширяющимися от страха глазами.
- Вставай! – отчаянно закричала она, видя, что Лаки, не двигается. – Надо быстрее вернуться домой! Дома есть лекарство! Вставай скорее!
- Сейчас… Сейчас, Майя, - прошептала Лаки едва слышно.
Она попыталась встать, и сначала ей это даже почти удалось, но в следующую секунду мир вокруг нее пошатнулся и рухнул куда-то вверх и за спину.