Постучи в мою дверь, любовь

Глава 1. Астра

— Кто тебе сказал, что ты никчемный, милый? — непонимающе спрашиваю у Мишки.

Убираю тарелку с пирогом на тумбу и сажусь рядом, чтобы наши глаза были на одном уровне. Говорят, именно так — правильно.

Чувствую, что рождественский вечер пошел наперекосяк…

Моему племяннику всего шесть лет, и он только начинает познавать прелести жизни. В частности — суровую детскую дворовую дружбу.

Нет-нет, у нас классный многоквартирный дом. Новостройка в одном небольшом северном городке. И просто «замурчательные» соседи.

Вот сегодня, например, председатель нашего добропорядочного ТСЖ устроил самый настоящий праздник на Рождество. Были и Дед Мороз, и Снегурочка, и даже раздавали шоколадные конфеты. Я ожидала, что Миша придет с улицы краснощекий и довольный, а он рыдает в три ручья прямо на пороге.

Так горько, будто никакого рождественского чуда не существует.

И счастья тоже…

— Мальчишки сказали, что я никчемный, — шмыгает Мишка носом. — Вовка из третьего подъезда и Тимка из четвертого.

— Они просто так это сказали?

— Нет! Они сказали, я сирота. Безмамочный и безпапочный!..

Боже…

Снова чувствую себя беспомощной и маленькой.

От обиды за моего мелкого скулы сводит, а кулаки уже готовы к бою. Не с детворой же драться?.. Мне всего двадцать два, и жизнь к такому положению дел меня совершенно не готовила.

«Безмамочный и безпапочный».

Разве можно вот так сказать… ребенку?

Моя старшая сестра умерла два года назад, Мишка переехал к нам от Виталика, который после несчастья с Лилей сразу же отказался от неродного сына. Это небольшая потеря, потому что они никогда не были близки.

— Зато у тебя есть я! И бабушка Роза, — пытаюсь его успокоить. — И мы тебя любим! Крепко-крепко!.. До неба!..

— Это все не то, — рыдает он еще сильнее. — Как ты не понимаешь? Никто не может любить так, как мама с папой!

Моя душа, словно тонкое венецианское стекло, разбивается об пол вдребезги.

— Раздевайся давай, Медвежонок, — мягко прошу, сама сдерживая слезы. — Мы попьем чай, и все плохое пройдет.

— Не буду раздеваться! — у Мишки начинается настоящая истерика. — И чай твой дурацкий! И ты дурацкая!

— Эм… Как это не будешь?.. В смысле «дурацкая»? Не обзывайся…

В коридор заглядывает моя мама, или Роза, как мы все ее величаем. В прошлом востребованная балерина, она все еще с особой тщательностью следит за своей внешностью, поэтому сейчас выглядит как Страшила из «Волшебника Изумрудного города»: на лице зеленая густая маска, а волосы из-за нанесенного на них бальзама похожи на солому.

— Что у вас случилось? — спрашивает чуть свысока. — Чего кричите?

— Все у нас хорошо, — огрызаюсь. — Раздевайся, Миш, пожалуйста. И не капризничай.

Киваю маме, чтобы следовала за мной и, развернувшись на кухне, быстро шепчу:

— Так больше не может продолжаться, мам! Надо познакомить его с родным отцом. Вдруг у Авдеева есть семья. Настоящая семья, которая полюбит нашего Мишку.

— Не может быть и речи, — недовольно морщится Роза. — Не говори глупостей. Мишу я никому не отдам. Он мой внук!

— Это очень эгоистично… И жестоко по отношению к нему!

— Вздор! — мама делает театральный взмах рукой. Все ее движения плавные, такие, за которыми приятно следить. — Я не эгоистка. Чтобы я больше не слышала этих глупостей, Астра!.. Миша будет жить с нами.

— Ты разве не понимаешь? Его травят дети, а что будет дальше? Неужели тебе хочется, чтобы он рос сиротой при живом отце.

Пожалуй, впервые за два года вижу на ее лице реальный страх. Страх потерять нашего Мишку.

Я тоже боюсь…

— Мы его не знаем, этого Авдеева. Вдруг он психопат? Или этот… квадробер? — Роза складывает губы уточкой.

— Мам, ну ты загнула, — смеюсь. — Ему двадцать восемь лет, и он известный в области бизнесмен!

— Ну и что? — мать капризно задирает подбородок. — Хватит меня расстраивать перед Рождеством. Иди лучше маску на лицо сделай. Бледная как поганка. Я тебе на стиральной машинке все оставила.

— Ну спасибо, мам…

Объяснять, что в мои двадцать плюс использовать те же средства для кожи, что Роза в пятьдесят, — бесполезно. Такой человек. Не видит она между нами разницы.

Долго смотрю на себя в зеркало, стоя в ванной комнате. Прислушиваюсь к звукам в гостиной. Миша вроде развеселился, подпевает в тон мужскому голосу из телевизора новогоднюю песенку и громко хихикает.

А у меня кошки на душе скребут. Огромные кошки с острыми когтями.

Неправильно это. Не должно быть так.

Даже в песне поется: «Так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети».

Выйдя из ванной, заглядываю в комнату к маме. Она, как и всегда, перед праздником решила прилечь ненадолго отдохнуть. Сердце отчаянно стучит, но я иду к себе и надеваю загодя приготовленное новое платье, из-за высокой талии и разлетающейся юбки больше похожее на кукольное.

Глава 2. Астра

Взяв телефон, проверяю расписание электричек до областного центра. Покупаю взрослый билет на ближайшую в специальном приложении. Мишке билет не нужен.

Затем вызываю такси.

Роза меня, конечно, убьет.

Я сама не уверена, что поступаю правильно. Тоже ведь боюсь. Сразу всего.

Вдруг Кирилл Авдеев выставит нас за дверь или заберет нашего Мишку? Но страх, что, не узнав правды, мальчик потеряет еще больше, гораздо сильнее. Каждый ребенок на земле достоин быть любимым! Это я знаю точно!

— Тшш, Миш, — прошу его собираться потише.

— Мы куда? — спрашивает он, смешно напялив шапку. Шмыгает носом и дуется.

— По дороге расскажу.

Быстро натягиваю сапожки и сиреневую шубку из искусственного меха. На голову — белый классический берет. В сумку закидываю вещи первой необходимости и, главное, Мишкино свидетельство о рождении.

— Прости, мамочка! — шепчу обернувшись. Зажмуриваюсь, понимая, что наша жизнь сегодня совершенно точно изменится.

Выхожу за дверь и закрываю ее ключом.

— Бежим, Медведь, — шепчу, стуча каблуками по лестнице.

Миша озорно хохочет и старается поспевать за мной.

В такси едем в обнимку, чтобы теплее было. Мороз крепчает.

Водитель странно посматривает, но я делаю противозачаточное лицо — моя давняя привычка, если не хочу с кем-то общаться. Друзья говорят: «Это твоя фишка». Так сказать, водяной знак.

Добравшись до вокзала, расплачиваюсь с таксистом. В электричке показываю контролеру свой билет и, видимо, окончательно свихнувшись, отключаю телефон. Просто не верится, что я на такое решилась! Категорически несвойственный мне бунт против матери.

Мы, Цветковы, всегда друг за друга. Стебель за стебель.

Мама — Роза. Колючая-преколючая, но при этом шикарная. Благоухающая королева, которая любой самый маломальский букетик сделает неповторимым.

Старшая сестра — Лилия. Белоснежная, изящная, чарующая принцесса. Но… увы, отравляющая все вокруг своим чересчур активным благоуханием. Так всегда было...

А я?

Астра…

Бархатистая... хм, то есть мягкотелая. Многогранная, яркая. Но… никто в здравом уме, выбирая между шикарной розой, изящной лилией и чудно́й астрой, не выберет последнюю.

Слишком обычная для нашего палисадника — как любит говорить моя мама.

Кстати, отцы с Лилей у нас разные, и мы обе совсем ничего о них не знаем. Роза говорила, что и в том, и в другом случае это были выдающиеся танцоры-балетники, которые приезжали к нам в Северск с гастролями. Поэтому у меня в случае с Мишей свой интерес. Личный.

Хочу, чтобы счастлив был! Знал родного папу и виделся с ним. Разве это что-то особенное?

В электричке мне холодно, но я бодрюсь, кутаясь в шубку. Миша, слава богу, тепло одет. Он болтает без у́молку, задирается и заливисто хохочет. Немногочисленные пассажиры смотрят на него с улыбкой. В отличие от меня племянник абсолютно не нервничает.

Я же невольно вспоминаю историю его родителей.

По словам Лили, Кирилл Авдеев влюбился в нее сразу. Это была озарившая мужчину вспышка. Молния. Я не удивлена, потому что сестра была красавицей. Мы тогда вместе работали в ночном клубе танцовщицами. Сестра — официально, ведь ей было восемнадцать, а я, шестнадцатилетняя девчонка, выступала на свой страх и риск. Руководство сразу предупредило: будут держать меня до первого случая. И такой действительно произошел. Примерно после знакомства Авдеева с Лилей, кто-то позвонил в нашу ночную богадельню и устроил грандиозный скандал, что несовершеннолетние девушки работают гоу-гоу. Со сцены меня погнали, но все к лучшему.

Я вернулась в Северск, нашла маленький детский театр, где тружусь по сегодняшний день в роли ведущей актрисы, поступила на заочное в институт и просто живу дальше. Своей обычной жизнью ярко-рыжей Астры.

— Мы приехали? — спрашивает Миша, когда машинист объявляет конечную остановку — наш областной центр.

— Да! Пойдем, Медвежонок.

Спрыгнув с подножки, он несется за мной на автостоянку. Найти через знакомых адрес Кирилла Авдеева было гораздо проще, чем решиться назвать его улицу и дом, когда мы садимся уже в другое такси.

В груди безостановочно печет от беспокойства, а ноги становятся ватными.

Что Авдеев скажет мне? Как отреагирует на то, что от него скрывали сына?

Когда Лиля с Кириллом познакомились, он был беден как церковная мышь. В прямом смысле этого слова жил в каком-то заброшенном здании, которое они купили вместе с другом, чтобы сделать из него офисный центр. И у них получилось. Даже удалось построить еще несколько офисных центров, правда, Лиля, увы, этого не дождалась.

Она бросила Кирилла Мавроди, как его многие зовут в городе, гораздо раньше. Вышла замуж за Виталика, не сказав ему, что беременна от Авдеева.

Такси останавливается.

Время для меня замирает.

На негнущихся ногах по узкой расчищенной дорожке веду Мишу знакомиться с отцом. У самой внутри миллион вопросов к себе.

Глава 3. Астра

Сложив ладони на угловатых коленках, я пристально наблюдаю за серьезным мужчиной напротив, напряженно изучающим документы моего Мишки.

Просто не верится, что я такое вытворила!

Мама будет в шоке!.. Отречется от меня и сменит замки!

В просторном темном кабинете очень тихо. Даже слишком. Хочется чуть-чуть разбавить тишину, потому что мне чудится стук. Это, кажется, слышно, как от страха и важности момента сильно бьется мое сердце.

Бизнесмен Кирилл Авдеев, как и на фотографии, которую я видела на сайте его компании, симпатичный, рослый и размером со шкаф. Несмотря на незаурядный талант продавать все что угодно, из-за которого еще в школе Авдеева и прозвали Мавроди, выглядит он не очень общительным.

После того как Миша трогательно дал ему конфеты, Кирилл пригласил нас в дом, попросил помощницу занять ребенка в соседней от кабинета комнате и проводил меня сюда. По дороге нам попадались выпившие и прилично выпившие гости. Они немного странно смотрели на мой внешний вид.

Шуба, мокрая от снега, лежит на стуле, а я сижу в кресле. Сижу и украдкой, как воришка, изучаю густые черные волосы, небрежно зачесанные на пробор, высокий лоб, широкие брови на вытянутом лице с удивительными, по-человечески теплыми серыми глазами.

Улыбаюсь сама себе.

— Вам что-то показалось смешным? — хмурится Авдеев и с укором смотрит на меня.

И с интересом. Только не очень позитивным.

Особенно ему не нравится цвет моих волос. Задев их взглядом, Кирилл даже морщится. Я не хочу ссориться, и все мои помыслы по отношению к этому мужчине исключительно благородные, поэтому теперь открыто и щедро улыбаюсь уже ему.

— Просто у Миши ваши глаза, Кирилл… Это мне показалось очень милым и таким настоящим... Я порадовалась.

— А вы точно не аферистка?.. Уж больно хорошо стелите!

Я качаю головой и сникаю.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, — прошу его, скромно теребя подол. Нервничаю ужасно. — Вы ведь почти семь лет назад встречались с моей сестрой Лилей. И очень ее любили, — чуть тише добавляю.

— Ого! Какая романтика! Это она вам сказала? — Авдеев усмехается и откидывается на спинку высокого кожаного кресла.

Серо-голубая рубашка, безумно совпадающая по цвету с его глазами, натягивается на плечах. Я почему-то этого смущаюсь, хотя вроде ничего такого.

Мысленно бью себя по щекам.

— Да, это сестра мне сказала, — честно признаюсь. — Вы любили Лилю, а Лиля… любила себя. Это тоже все в нашей семье знают. Изменив вам с Виталиком, она выскочила за него замуж. Когда одумалась, было поздно, вы ее не простили.

— Браво. Вы журналист?..

— Нет… Что вы? Я всего лишь танцовщица, актриса.

Кирилл усмехается. Получается как-то агрессивно.

— О, вы пошли по стопам своей сестры? Тоже танцуете в клубах? Гоу-гоу? Или что погорячее?.. С продолжением?

— Нет, что вы! — оскорбляюсь. — Я работаю в детском театре.

В серых глазах загорается неприятный цинизм. Знаю, что Лиля в свое время неплохо потопталась на чувствах Кирилла. Он тогда был совершенно не такой, как сейчас.

Сестра рассказывала, что на свиданиях Авдеев никогда не ел, потому что денег у него было ровно на то, чтобы накормить ее. Она этим активно пользовалась и часто заказывала больше, чем нужно. Кирилл в таких случаях краснел и нервничал.

Не представляю, чтобы такой мужчина когда-то краснел, и даже сочувствую его неразделенной любви, но делать неприятные выводы о себе не позволю никому.

Я любила сестру такой, какой она была, но мы не были особенно близки.

— Я всего лишь хотела вам сказать, что работаю в нашем местном театре, в Северске. А еще провожу занятия с детками и учусь заочно в Институте культуры. Здесь, в городе…

— Если все это правда, — растерянно произносит Кирилл, кивком указывая на документы, — то почему она не сказала мне?

— Она любила себя и… Мишу. Может быть, боялась, что вы заберете сына. Виталик тоже все знал, поэтому относился к мальчику ровно. А потом Лиля попала в ту аварию…

— Это я знаю, — отрезает. — Почему за два года не сообщили?

— Мама тоже боялась.

— А вы?

— А я вот… сегодня не выдержала.

— Чего не выдержали?..

— Мише нужна семья, — мягко произношу. — Родной человек. Всем нужен родной человек, Кирилл. Если бы мой мальчик был не ваш, я бы не пришла. Вы мне верите?

— Ни единому слову!

— Спасибо за честность, — грустно вздыхаю поднимаясь. — Мы тогда пойдем...

Разочарованно оглядываюсь по сторонам.

Вот и все. Чудес и правда не бывает.

Как мне теперь смотреть в глаза ребенку?

— Извините, пожалуйста, — огибаю стол, забираю документы, шубу с сумкой и направляюсь к выходу.

Чувствую, что Авдеев идет за мной.

Глава 4. Астра

В комнате становится тихо, только из гостиной доносится неясный шум веселящейся толпы.

Авдеев молча изучает выданный помощницей листок. Я сжимаю детские плечи, чтобы хоть как-то поддержать.

— Ты что? Умножаешь трехзначные числа? — широкие брови летят наверх. — Кто тебя научил?

— Сам научился. Подумаешь, сложности!.. — фыркает Мишаня. — Я что, совсем дурак, по-вашему?

Герда, крупная девушка лет двадцати пяти в стильных очках и с аккуратной гулькой на макушке, отпускает короткий смешок.

Я тоже еле сдерживаюсь.

А вот Кириллу Владимировичу не до смеха. Он продолжает держать в руке листок с каракулями и вычислениями. Подтянув штанины, садится на корточки. Заглядывает в Мишины немного настороженные, потухшие глаза.

Качает головой, словно сам не верит, что такое может быть.

Сходство нереальное. Только слепой не заметит.

Ну же, Мавроди! Дай себе шанс стать папой!

— Позволь тогда разговаривать с тобой, как со взрослым человеком, Миша? — просит Кирилл.

Дожидается робкого кивка.

— Я сейчас несколько ошарашен тем, что сегодня произошло. Рождество. У меня, как видишь, гости. Голова занята другим. А тут ты, такой интересный. Это не значит, что я не рад или хочу поскорее от тебя избавиться, — Авдеев кидает на меня внимательный взгляд и снова смотрит на сына. — Мы с тобой поступим как деловые люди, которые умеют решать проблемы и не боятся их.

— Это как? — намеренно без интереса, почти зевая спрашивает мой маленький гений.

— Есть такой специальный тест… его делают, когда люди не уверены в том, что они друг другу приходятся прямыми родственниками.

— ДНК, что ль? — хмурится.

Кирилл уже откровенно улыбается. И мне, и Мише. И если я чисто по-женски успела растаять, то мой племянник — самый настоящий кремень.

— Вижу, с тобой действительно нужно разговаривать на равных. Все верно, Михаил. Это тест ДНК. Завтра мы поедем в клинику, чтобы сдать биоматериал.

Сняв шапку и пригладив взъерошенные волосы, мой племянник раздумывает.

— Кровь я сдавать не собираюсь, — выносит вердикт. — Я этого всего ужас как не люблю… Просто сразу вас предупреждаю.

— Думаю, достаточно будет образца слюны или пряди волос. Завтра все узнаем, — Кирилл обращается к помощнице. — С этим справишься, Миш?.. Не забоишься?

— Ой, да я и уколов не боюсь, — задиристо отвечает. Врет, конечно. — Просто… не люблю.

— Я тоже с детства не люблю…

Они снова друг друга пристально изучают.

Мое сердце ухает под ноги. Как и здравый смысл, потому что я готова простить Авдееву его не очень радушный прием и оскорбления в мой адрес.

— И что дальше? — сын торопит отца. — Мне жарко…

— Результаты, насколько я знаю, будут готовы в течение пяти-шести рабочих дней. Из-за праздников, думаю, растянется до двух недель. Все это время вы с… твоей тетей поживете у меня. Я вас приглашаю. Дом большой, у тебя будет своя комната.

— А если я не ваш сын? — детский голос тихо дрожит. — Что тогда?..

Кирилл хмурится. Почесывает гладко выбритый подбородок. Словно и правда раздумывает, что тогда.

— Я хорошо знал твою маму. Если результат будет отрицательным, значит, мы продолжим дружить, Миш. Но… не позволим никому водить нас, таких умных-разумных, за нос. Ну как? По рукам?

Миша оборачивается и поднимает лицо на меня. Шмыгает носом. Хмурится так же, как это делал его отец пять секунд назад.

— У тебя будет время пожить со мной здесь, Ась? — спрашивает с заметной просьбой в интонации. В больших мультяшных глазах — детское нетерпение.

И надежда…

А я сразу обо всем думаю. Что, если Кирилл не его отец? Как это отразится на ребенке?

Но отказать все равно уже не смогу…

— Вообще, у меня работа с понедельника, но я ни разу за все время не была в отпуске. Поэтому… — кидаю на Кирилла равнодушный взгляд и улыбаюсь. — Я согласна пожить с тобой здесь, Миш.

— Спасибо, Ася, — сдерживает радость.

Затем смотрит на отца. Расстегивает комбинезон и стягивает рукава.

— Я согласен.

Изумленно наблюдаю, как сделку закрепляют сильным мужским рукопожатием. Мы с Гердой переглядываемся.

— Договорились. Моя помощница покажет вам комнату и обеспечит всем необходимым, — быстро обращается Авдеев уже ко мне и снова смотрит на Мишу. — Я пока пойду к гостям. Если вы голодны, можете присоединиться, но… ребенку, наверное, там делать нечего. Вечеринка с алкоголем, кое-кто уже перебрал.

— Я покормлю ваших гостей на кухне, — предлагает Герда.

Я благодарно ей киваю. Кирилл, спрятав руки в карманы брюк, уходит. Его плечи все еще напряжены — полагаю, ему есть о чем подумать.

— Пойдемте, — тут же приглашает нас девушка. — Вас Астра зовут? Какое красивое и необычное имя!..

Глава 5. Астра

— По-моему, все прошло неплохо, — сухо произносит Кирилл, поглядывая в зеркало на спящего Мишу. — И кровь сдавать не пришлось…

Я отворачиваюсь к окну и еле заметно улыбаюсь.

Историю успеха Кирилла Авдеева знают все. Ее не раз печатали различные издания. Он из обычной семьи. Оба родителя — выдающиеся врачи, но сын решил не идти по их стопам, потому что… боится вида крови.

Если честно, когда читала статью, думала, что это шутка-прибаутка такая. Сейчас же, после того как мы втроем провели целый час в клинике, уже сомневаюсь.

Авдеев заметно нервничал и расхаживал, спрятав ладони в карманы серых брюк.

— Ты всегда была рыжей?..

Смотрю на него через плечо, прищуриваясь. А когда мы перешли на «ты»?

После вчерашнего сначала не очень приятного разговора со мной, а затем и подслушанного в том же кабинете с какой-то Аней, я стараюсь в присутствии Авдеева молчать.

— Просто стало интересно, — хмурится он, увидев мою реакцию.

— А это преступление? Быть рыжей?..

— Только если у тебя нет сиреневой шубы, — отвечает с легкой улыбкой.

Я тоже сдаюсь.

Разглаживаю длинный мех на рукаве и улыбаюсь.

Что это, если не белый флаг?..

— Это мой натуральный цвет, — смягчаюсь. — Лиля, кстати, мои волосы не любила. Все время советовала перекраситься, но я выстояла.

Упоминание о моей сестре и маме Миши Кириллу не нравится. Пальцы на руле сжимаются до побелевших костяшек.

— Тебе идет…

В салоне автомобиля опять неловкая тишина.

О чем разговаривать абсолютно незнакомым людям?.. Миша как-то сглаживает обстановку своей болтовней. Посматриваю назад, надеясь, что он проснулся, но племянник дрыхнет.

Снова отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как мимо проносятся многоэтажные дома областного центра. Я люблю этот город, но так привыкла к Северску, что совершенно не жалею о своем переезде.

Мой телефон подает признаки жизни из сумки. Я пугаюсь, потому что знаю: это мама и она просто в ярости. Настроение четко отражалось в тех сообщениях, которыми она забросала мой мобильный со вчерашнего вечера. Прочитав все утром, я сначала испугалась, а потом решила подумать о маме после клиники.

Время пришло.

— Да, — все-таки нахожу в себе силы ответить.

Она ведь бабушка Миши. И это важно. А еще я люблю Розу, какой бы себялюбивой и порой дерзкой она ни была.

— Ты соизволила взять трубку? — шипит и колется.

— Прости, мам. Я не смогла по-другому…

Изредка поглядывая на Авдеева, смотрю прямо перед собой. Его, кажется, наш диалог заинтересовал: он останавливает внедорожник на обочине и, включив аварийку, разворачивается ко мне.

Буровит мою пылающую щеку взглядом. Я же смущаюсь.

— Ты разочаровала меня, Астра… — продолжает мама. — Как ты могла? Увезти Мишу к нему!.. Как ты могла?

Вздыхаю удрученно, потому что дальше начинаются какие-то актерские представления имени уважаемого мамой Станиславского.

— Я растила тебя одна!.. Потакала всем твоим капризам! — Никогда не была капризной, но молчу. — Делала все, что хорошая мать должна делать для своей дочери, и вот… Ты вот так решила отплатить за добро…

— Мам, — мой голос сникает. Что же я натворила? — Перестань, пожалуйста.

— Я разочарована, Астра. Никогда не думала, что скажу тебе это, но…

Я дергаюсь, потому что моей руки касаются теплые пальцы. Теряю всякую хватку и остаюсь без телефона. Растерянно хлопаю глазами и начинаю злиться.

— Добрый день, — тоже немного агрессивно здоровается Кирилл с мамой. — Представьтесь, пожалуйста.

Вздыхаю, потому что до меня доносится откровенно возмущенный визг моей увядающей балерины. Для ее раздутого поклонниками эго — слишком небрежная просьба.

— Меня зовут Кирилл Авдеев. Я хотел бы спокойно поговорить.

По звучащим в его тоне срывающимся ноткам понимаю, «поговорить спокойно» — это последнее, что сейчас хочется Кириллу, но, видимо, умение вести переговоры одерживает верх.

Мы сталкиваемся взглядами.

— Бесполезно, — еле шевелю губами и пожимаю плечами, все еще слыша крик мамы.

— Уже понял, — хмуро отвечает мне.

Снова слегка повышает голос и чеканит в трубку:

— Давайте пообщаемся чуть спокойнее. В конце концов, я так понимаю, что нам есть о чем. Не доводите до греха! Я тоже умею быть резким.

Задерживаю воздух, потому что это была его тактическая ошибка.

— Можно я? — робко прошу, когда он чуть отдаляет телефон от уха. Не выдерживает высокого уровня децибел.

Наши пальцы снова соприкасаются.

— Мам, — сдавленно зову. — Давай ты успокоишься, и мы созвонимся.

— Верните внука! — шипит она в трубку. — Немедленно!

Глава 6. Астра

С легкостью отсчитываю ступени. Одну за одной.

Во-первых, привычка такая, дурацкая, еще с танцев. Во-вторых, в данный момент мне это помогает успокоиться.

Возле входной двери в прихожей никого нет, поэтому направляюсь к кабинету хозяина дома.

Немного путаюсь и плутаю, как средневековое привидение, по коридорам. Прохожу гостиную с шикарной елкой, увешанной игрушками и гирляндой.

Заглянув в кабинет, наблюдаю, как Авдеев, привычно убрав ладони в карманы брюк, смотрит в окно. Даже улыбаюсь немного, потому что там темень непроглядная. Что он видит?

— Не спишь? — устало спрашивает.

Даже не оборачиваясь! У него глаза на спине?

— Нет, — захожу внутрь.

Злость понемногу отпускает. Глядя на взъерошенные волосы, даже жалко его становится.

Кирилл оборачивается.

В объемном халате и с босыми ногами вдруг чувствую себя не уютно, но всячески изображаю безразличие.

— Тоже бессонница?

— С чего бы это? — закатываю глаза. — У меня прекрасный, крепкий сон. Моя совесть чиста…

— То есть бессонницей мучатся только те, у кого рыльце в пуху?

Я морщусь. На русском ведь вроде разговаривали?

— Рыльце в чем, простите?

— В пуху.

— И что это значит? — хмурюсь.

— Все время забываю, сколько тебе лет, Астра, — вздыхает Кирилл устало и садится в кожаное кресло. — Басни Крылова, я так понимаю, не читала?

— Читала, конечно.

— «Лисица и сурок».

— Эту не помню.

Он смотрит на меня с легкой иронией.

— Что? — злюсь. — Я другие читала.

— Лисица рассказывает Сурку, что ее оклеветали в том, что она брала взятки, и выгнали из курятника, а она честно сторожила кур. «Чтоб к этому была причастна я греху? Подумай, вспомни хорошенько. — Нет, Кумушка, я видывал частенько, Что рыльце у тебя в пуху».

— О-о, — качаю головой. — Интересно.

— Рыльце в пуху обычно у тех, кто причастен к неблаговидным поступкам… Я вроде не был в подобном замечен, а бессонницей уже несколько лет мучаюсь.

— Пообещать шестилетнему ребенку, что вечером вы поиграете с ним в шахматы, а потом не приехать… Походит на неблаговидный поступок, Кирилл? — интересуюсь, складывая руки на груди.

Внимательные глаза следят за моими ладонями и загораются тихим любопытством. По всей видимости, разговаривать так с Мистером Крутым Бизнесменом никто не рискует.

— А суд будет? Или сразу приговор?

— Готова выслушать сторону защиты, — смягчаюсь.

Кирилл взглядом указывает на соседнее кресло. Я забираюсь в него с ногами и, пока выправляю полы безразмерного халата, мои торчащие завитками в разные стороны волосы и уже умытое от косметики лицо подвергаются тщательному осмотру.

— Ну так что? — приподнимаю брови, чтобы хоть как-то отвлечь Авдеева от его занятия.

— Что? — кажется, кое-кто теряется.

— Будете что-то рассказывать в свою защиту?

Он сосредоточенно кивает и снова смотрит в темное окно. Белизна рубашки резко контрастирует с загорелой кожей на шее. Это вдруг кажется мне симпатичным.

— Я уже собирался домой, когда мне позвонили из клиентского отдела. Дело в том, что генеральный директор международной транспортной компании, которая арендует у меня четыре этажа в офисном здании, решил сегодня заявиться к нам в гости… Пришлось срочно организовывать встречу. Ресторан, цыгане, медведи. Все как полагается… Годится для оправдания?

— Так себе, — бурчу под нос.

— А если я скажу, что он платит мне в евро, курс которого растет как на дрожжах?

— Тогда… так уж и быть, я назначу вам условный срок с исправительными работами, — вздыхаю.

— По рукам, Астра.

Наши взгляды сталкиваются совсем ненадолго.

Я не отступаю.

— Я серьезно, Кирилл. Вы…

— Ты, — мягко поправляет.

— Ладно, ты… и правда считаешь, что Миша не твой сын? Думаешь, я мошенница?

Улыбающееся мужское лицо вдруг становится вкрадчивым.

— Нельзя быть ни в чем уверенным!.. Это я знаю точно.

Боже, какой зануда!

— То есть… ты собираешься две недели вот так… относиться к Мише?

— Как «вот так», Астра?

— Будто вы чужие… Неужели непонятно?

Выдерживаю еще один направленный на меня прямой взгляд и вскакиваю, потому что молчать больше нет сил.

— Ты действительно считаешь, что если через две недели придет положительный анализ, который докажет, что Миша — твой сын, он простит тебя за то, как ты относился к нему все это время?

Глава 7. Астра

Следующее утро начинается с того, что меня будит Миша.

Электронные часы на тумбочке показывают всего восемь утра, но племянник восседает на моей кровати в теплой шапке и натягивает комбинезон.

— Я решил, что мы домой поедем, Ась. Сегодня…

Пытаюсь размять затекшую за ночь шею и морщусь от яркого света, бьющего по глазам. Час от часу не легче. Домой? Сейчас?

Я… не хочу.

— Утренних электричек в Северск не бывает, Миш.

— Подождем на вокзале. Подумаешь…

Он пыхтит, пытаясь поймать рукав сзади. Ничего не получается, злится, спрыгивает на пол. Справляется сам. Я качаю головой, потому что в этом весь мой ребенок. Самостоятельный и независимый. Теперь уже знаю в кого.

— Ты же обещал, Миш…

— Он тоже вчера обещал. Вставай, соня. Давай уедем… Пожалуйста, — морщит нос и отворачивается.

— Давай, — вздыхаю. Торможу страшно.

— Я знал, что ты согласишься. Нам никто не нужен, Ася. Мы с тобой и так счастливые!

— Конечно, — улыбаюсь от удовольствия. — Давай только позавтракаем. Пока ты не поешь, я с тобой никуда не поеду. Хочешь, чтобы у тебя живот в дороге заболел? — строго договариваю.

— Ла-а-адно, — все же соглашается.

Нацепив на себя уже ненавистное кукольное платье, привожу в порядок рыжую копну. С утра это сделать без специальных средств просто невозможно. Торчат, как антенны, в разные стороны.

Миша пока все же снимает комбинезон и терпеливо меня ждет.

— Пойдем, — тяну племянника за руку.

Решаю отдать все на усмотрение Господу Богу. Если сейчас Авдеев уже смылся в офис — так тому и быть, мы уедем. Настаивать, чтобы еще больше травмировать психику ребенка, я не буду.

В столовой тихо. Нас встречает милая девушка в переднике и спрашивает, что мы будем на завтрак. Миша выбирает манную кашу с пометкой «без комочков», я прошу яичницу с беконом и кофе с молоком. Когда все это приносят, в дверном проеме появляется Кирилл.

Сразу удивляют две вещи.

Первая — для меня в новинку видеть его в толстовке и джинсах, а не в деловом костюме. Вторая — у Авдеева кто-то украл бритву.

Есть еще третья — в новом образе и с легкой, элегантной небритостью, Кирилл мне нравится еще больше.

— Доброе утро, — говорит он, переводя взгляд с меня на сына.

Миша никак не реагирует. Я вежливо киваю.

— Кирилл Владимирович?

— Я буду кофе, Оля.

— Хорошо, — немного сбивчиво и торопливо отвечает девушка. Замечаю, что она, так же как и я, шокирована. То ли внешним видом, то ли тем, что хозяин в такое время еще дома.

— Как вы спали? — спрашивает Мавроди, не глядя на кого-то конкретного.

— Шея затекла, — брякаю, не подумав.

Выражение серьезного лица становится ироничным.

— Что смешного? — ворчу. — Видимо, ваши дорогие подушки не для меня. Мне милее самые обычные — мягкие, воздушные. И чтобы их было минимум четыре.

— Нет проблем. Скажи какие, я куплю…

Я, кажется, краснею. По крайней мере, щеки горят так, что жарко становятся.

— Не нужны ей ваши подушки, — спокойно произносит Миша. — Мы все равно сейчас домой уезжаем.

Кирилл смотрит на сына, быстро орудующего ложкой, а затем немного растерянно на меня. Развожу руками. Мол, я здесь совершенно ни при чем.

— А почему? У вас что-то случилось?

— Ничего у нас не случилось. Я хочу домой. Бабушка, может, моих джунгариков не кормит. Они все умрут…

— Кого, прости?

— Джунгарские хомяки, — поясняю. — Миша у нас опытный заводчик. К нему весь Северск за ними приходит.

Сдерживая улыбку, наблюдая, как племянник тоже краснеет. Приятно.

— И ничего не весь Северск. У меня их всего два осталось.

— Так, может, уже больше? — Кирилл приподнимает брови.

— Там два мальчика, — уточняю.

— В общем, мы поедем, — повторяет Миша, отодвигая тарелку. В глаза ни мне, ни Авдееву не смотрит. Промокнув губы и подбородок салфеткой, деловито благодарит: — Спасибо.

Кирилл задумчиво потирает лоб и хмурится.

— Я вчера не смог пораньше приехать. Прости. Мы с тобой в шахматы хотели сыграть. Давай, может быть, сейчас?

— Не хочу. Ненавижу шахматы.

Я вскидываю на племянника удивленный взгляд.

— Мы договаривались, что вы поживете здесь, пока не будут готовы результаты… — делает Авдеев новый заход.

В целом ведет себя уверенно. Многие сразу начинают лебезить перед детьми, торговаться. Кирилл же сначала извинился, теперь вспомнил о прошлых договоренностях.

— Вы Асе позвоните, как что-то будет известно…

Глава 8. Кирилл

Раньше, еще до того, как у меня появился водитель и «Мерседес» представительского класса, больше всего мне нравилось втопить педаль в пол и нестись по трассе с попутным ветром. Поэтому первые полчаса поездки я привыкаю к тому самому состоянию. К свободе.

С тех пор как вернулся из Америки, сам вот так никуда не ездил. Работа, дом, новые проекты. Бизнес растет, а жизнь сокращается.

А сейчас что?

В Казань?

На машине?

Еще и через Северск?

— Тебе там удобно? — спрашиваю у Миши, глядя в зеркало.

— Нормально, — отвечает, ерзая в новом комфортабельном детском кресле.

Язык не поворачивается даже про себя назвать пацана своим сыном. Тут же понимаю, это не потому, что не хочу… Просто обнадеживаться не намерен.

Жизнь научила никому и ничему не верить.

Бросив короткий взгляд на сиреневую вырвиглазную шубу, еле-еле улыбаюсь. Астра забавная такая. На сестру похожа, но черты лица мягче, что ли… Будто улучшенная версия. И цвет волос этот. Лиле тоже шел такой. В ночном клубе, где она работала, когда мы познакомились, у нее было много разных париков. В том числе и рыжий. Правда, волосы были длинные и прямые.

— Ася… — зовет Мишка.

— Спит, — отвечаю, снова украдкой глядя на своего рыжего штурмана, который задрых почти сразу, как мы выехали из города. До Северска всего ничего — двести километров. Часа два-три, и мы на месте.

— Что ты хотел? — интересуюсь. — Может, я помогу?..

— Ничего.

Снова смотрю прямо перед собой. Злюсь, сжимая руль.

Лихо пацан на меня зуб точит. Даже разговаривать не хочет. Облажался так облажался, Кирилл Владимирович. Иностранного партнера вчера уважил, встретил как полагается, а вот сына можешь такими темпами потерять, еще до того, как обрел.

Голова варит отлично — это признак, что выспался и выпил кофе. Опыт общения с детьми у меня небольшой, но есть.

— Остановимся на заправке, Мих? В туалет хочешь? — спрашиваю.

— Как хотите… Мне без разницы.

Не то.

— Может, пить хочешь?

Легкая заминка выдает парня с головой.

— Это можно.

Киваю и радуюсь, что попал в яблочко. Жажда одолела. Передаю бутылку с водой и настраиваю климат-контроль, чтобы чуть увлажнить воздух.

— Я не могу открыть, — слышится сзади неохотное. Чувствуется, что жаловаться пацан не привык. Или привык, но не мне.

— Прости, — смотрю в зеркало. — Это я виноват. Не подумал. Давай открою.

Получив обратно бутылку, открываю ее.

— Спасибо, — бурчит.

Еще минут десять едем в полной тишине. Я понимаю, что надо бы завязать разговор. Миша не спит. Отвернувшись к окну, смотрит, как мимо пролетают заснеженные горы и сосновый лес.

— Ты в детский сад ходишь?

— Хожу, но в праздники он не работает.

— Нравится тебе там?

— Нравится или нет… надо ходить.

— Тоже верно, — киваю.

— Там неплохо. По утрам кашу дают, потом буквы учим, но я уже все знаю и читаю. Сорок слов в минуту.

— Отличный результат, — пытаюсь прикинуть сколько это.

Мишка как-то сразу вытягивается и довольно кивает. Рассказывает дальше:

— Потом обед… Суп, — морщится. — Я его терпеть не могу, хоть и понимаю, что теплый бульон хорошо действует на желудок. И котлеты… Я мясные люблю, а рыбные не очень. Бе-е-е…

— Я рыбу тоже не ем, — поддерживаю.

Он кивает, будто одобряет.

— Потом спать — тихий час. Ну, это нормально, — машет рукой. — Все должны жить по режиму. Это для здоровья полезно.

— Очень благоразумно, Миш.

Мне льстит, что парень разговорился и, кажется, совершенно забыл про обиду. В своей голове я, конечно, не вижу причин, чтобы Астра и Миша сегодня остались в Северске. Я уже все решил. Забронировал гостиницу, дал указание Герде разработать для нас увеселительную программу и настроился на несколько дней отдыха.

Обычно в жизни складывается все так, как я запланировал, но сейчас есть ощущение, что это было до того, как в мою дверь постучались накануне Рождества шестилетний пацан и красавица в мохнатой шубе.

— А что потом? — снова заполняю паузу.

— А потом мы съедаем полдник, и за мной Ася приходит. Иногда мы пешком идем домой, а иногда она с Юрой приезжает.

Ого!..

— С Юрой? — приподнимаю брови и еще раз смотрю на милое личико справа. — Это ее парень?

— Не… Юра — это коллега Аси из театра. Он тоже актер и живет в нашем доме.

— Ясно.

Опустив голову набок, смотрю на дорогу. Хмурюсь, понимая, что информации безнадежно мало. Зачем мне она? Пока не знаю, но пусть будет.

Глава 9. Астра

Почувствовав теплое прикосновение к колену, вздрагиваю и резко открываю глаза. Щурюсь от яркого зимнего солнца и перевожу взгляд на Авдеева, убирающего руку. Смущаюсь и кутаюсь в воротник шубы.

Он чуть иронично подмигивает:

— В целом я бы мог сразу взять курс на Казань. Ты бы все равно не проснулась и не заметила бы до самого Татарстана.

Ничего не понимая, озираюсь и узнаю родной городок. Мы как раз проезжаем мимо моего театра. Высокие колонны из окна машины кажутся гораздо меньше, чем вблизи.

Приглаживаю волосы.

Господи! Мы в Северске!

Я всю дорогу проспала?

— Прости, — вздыхаю умиротворенно. — Я что-то ночью не выспалась.

— Я помню. Во всем виноваты мои дорогие подушки.

Я смеюсь и разворачиваюсь. Туда, где весело болтает ногами довольный и улыбчивый племянник. Он машет мне рукой и смотрит в окно.

— И что было дальше, Кирилл? Расскажи!..

Авдеев удовлетворенно улыбается и снова мне подмигивает. Чувствуется, что за время моего сна расстановка сил в салоне автомобиля изменилась. Миша больше не дуется, спокойно разговаривает с отцом и проявляет интерес.

Я сразу знала, что они найдут общий язык. Родные люди даже сквозь недопонимание тянутся друг к другу. Мы с сестрой тоже не были особо близки, но я искренне любила Лилю и… ее смерть в автомобильной аварии стала для меня жестоким ударом.

— Дальше я уехал в Америку, — рассказывает Кирилл. — Офисное здание, которое мы отреставрировали, заняли арендаторы. Благодаря современному ремонту, стоимость квадратного метра быстро росла. В скором времени мы с партнером приняли решение построить бизнес-центр. Кроме того, я решил развиваться как программист в айти-сфере.

— Ого. А в каком городе ты жил?

— В Калифорнии. В месте, которое называют Кремниевой долиной, потому что там обитают все великие умы современности.

Я кошусь на Авдеева и шепчу под нос:

— Очень скромно, Кирилл Владимирович!

Он это слышит и даже тихо посмеивается. Сразу выглядит гораздо моложе.

— Тебе понравилось там жить? — допытывается Миша. — Америка!.. Это же на другом конце света!

— Сложно сказать… — Ощущаю, что вопрос ставит находчивого Авдеева в тупик. Я снова восхищаюсь им как человеком и отцом. Кто-то бы просто отмахнулся или отшутился, а он пытается ответить честно. — Есть отличная фраза про то, что человек от проблем едет за тысячи километров, а там оказывается, что с собой он взял себя… В целом понравилось. Но повторить этот опыт проживания в чужой стране в одиночку… я бы не хотел.

Закусив губу, отворачиваюсь к своему окну и ощущаю горечь на языке. Я прекрасно знаю, от чего именно Кирилл бежал… Вернее, от кого. Это была Лиля. Ему было невыносимо знать, что она вышла замуж за другого.

— А Казань далеко? — спрашивает Миша.

Пытается изобразить в голосе безразличие, но у него плохо получается. Он любит поездки.

— Только завтра к вечеру приедем. Если, конечно, вы долго не прособираетесь, — Кирилл смотрит на меня вопросительно.

— Я пока не знаю, — растерянно произношу. — Что мы там будем делать?

— Много гулять и вкусно есть. Я сам такого еще не пробовал, — обворожительно улыбается.

План мне нравится, но вдруг появляются сомнения.

— Для работы мне нужен будет только один день, — тут же рассеивает их Кирилл.

— Ну конечно, — смеюсь. — И как я не догадалась.

— Мой партнер и друг — Матвей Андреев тоже приедет на форум вместе с семьей. Вам будет повеселее.

Я в душе посмеиваюсь. Забавно. Авдеев, Андреев. Как в телефонной книге!..

— Не уверена, что мне будет удобно…

— Вика, жена Матвея, очень классная. Кстати, она тоже танцует и преподает. Вы найдете о чем поговорить.

— У них есть дети?

— Да. Марк. Не пугайся, он называет Матвея по имени. Это сын от первого брака Вики. Ему двенадцать. И общая дочка — Анюта. Ей два.

— Малявка, — доносится с заднего сиденья.

Мы с Кириллом переглядываемся и улыбаемся.

До нашего дома доезжаем быстро. Во дворе, как обычно, шумно — дети оккупировали детскую площадку и каток. Появление черного чудовища — внедорожника Авдеева — все воспринимают с тихим восторгом. Пока мы выбираемся из салона, машину облепляют дети.

— А это ваша? — спрашивают у Кирилла.

Он, застегивая куртку, осматривает детвору.

— Моя, — коротко отвечает.

Гул сразу нарастает. Кто-то достает телефон и делает фото.

Авдеев идет открывать заднюю дверь.

— Крузак трехсотый!

— Круто!..

— Спортивный!

— А лошадей сколько?

— Двести девяносто девять, — Кирилл помогает выбраться сыну и смешно теребит помпон на его шапке. Будто ему просто хочется к нему прикоснуться. Затем переводит взгляд на дом и, нахмурившись, смотрит на меня.

Глава 10. Астра

И сразу с порога первое испытание.

Мама открывает дверь. Удивленная и злая. Она не могла ждать именно нас, но определенно у нее имеются планы на день, потому что на Розе ярко-красное обтягивающее платье ниже колена, такая же яркая помада, а в руках черный веер. Волосы при этом убраны под блестящий платок, который повязан в виде чалмы.

— Добрый день! — вежливо здоровается Кирилл, положив ладонь мне на спину. Сразу не так страшно становится.

— Привет, бабуль! Ой, прости, Роза… — Миша вспоминает об их договоренности называть ее по имени при посторонних.

— Мам?..

Она с театральным вздохом осматривает нашу святую троицу, разворачивается и… уходит. Не сказав ни слова, хлопает дверью с оглушительным грохотом и скрывается в гостиной.

— Все нормально, — успокаиваю я мужчин. — Ей надо прийти в себя. Давайте разденемся, а потом я попробую с ней поговорить.

Мы снимаем обувь в прихожей, и Миша бежит к себе проверять хомяков.

Я же приглашаю Кирилла в свою комнату и пытаюсь достать со шкафа старый, покоцанный чемодан. Мы с театральной труппой часто выезжаем на гастроли. По области, конечно, не очень далеко и много там не заработать. Зато несколько раз побывали в Москве на различных конкурсах. В одном из них даже стали лауреатами!

— Давай-ка я… — обхватив мои плечи, Кирилл отодвигает меня от шкафа и спокойно, не привстав, достает чемодан.

— Спасибо.

Запахом мужской туалетной воды после трехчасовой поездки, кажется, пропитались даже мои волосы, но сейчас концентрация аромата достигает предельной отметки и кружит голову.

— Куда его положить? — спрашивает, глядя на меня сверху вниз.

— На кровать, пожалуйста.

Открыв замок, начинаю закидывать что под руку попадется. Джинсы, футболки, платья. Даже туфли!.. Кирилл на это реагирует улыбкой.

— Ой?.. Они, наверное, не понадобятся? — вдруг пугаюсь.

— Бери, — снимает куртку и аккуратно вешает ее на спинку стула. — У тебя тут красиво, — кивает на стену, дизайн которой я придумала и реализовала сама.

В центре — танцовщица, похожая на розу, а по обе стороны от нее замерли астра и лилия.

— Спасибо.

— Миша сказал, ты очень хорошо танцуешь?

— Ему шесть. Он всегда преувеличивает. Танцую я весьма посредственно. Мне больше нравится преподавать. Где мы будем жить в Казани?

— В гостинице, все необходимое там будет, — отзывается, внимательно рассматривая мои дипломы и награды в деревянных рамках. — Интересно, всем посредственным танцовщицам присуждают титул «Открытие театральной весны»?

Я смеюсь и отворачиваюсь к шкафу.

— Только тем, которые имеют наглость приехать на конкурс.

Миша залетает в комнату, размахивая небольшой клеткой.

— Я все собрал…

Тут же замирает на пороге и шмыгает носом, разглядывая нас с Кириллом.

— Ты ведь не пошутил? Можно взять джунгариков?

— Конечно. Какие шутки?.. Только, наверное, их надо чем-то укрыть?

— Сейчас спрошу у Розы…

— Миш, — пытаюсь его задержать, но он уже не слышит. Слишком возбужден ситуацией и предстоящей поездкой. — Я сейчас приду… — шепчу, убирая свитер в чемодан.

— Давай я с ней побеседую.

Мне безумно страшно говорить с мамой, но я отрицательно качаю головой.

— Я сама. Подожди здесь. Только не надо с ней ругаться…

Прошмыгнув по коридору, стучусь и захожу в гостиную, как всегда утопающую в цветах. Розы, розы, розы… Белые и красные. Правда, искусственные. За время долгой карьеры прима-балерины мама привыкла к букетам, поэтому заставила ими всю комнату.

— Мы поедем в Казань, ба… — вещает Миша, разглядывая хомяков. — Кирилл сказал, там красиво. И Кремль, как в Москве. А еще еда… только я забыл какая...

— Татарская, Миш, — помогаю.

— Да… А еще Кирилл жил в Америке, поэтому не знал, что я родился.

Я шокированно на него смотрю. Авдеев такого не говорил.

— А еще у него большой дом, — продолжает тараторить Мишка. — И крутая машина… Ба, пойдем, я тебе покажу. Ты офигеешь!

— Михаил! — перебивает она. — Что за слова? Что за речь? Где ты этому научился? С каких пор дорогая машина — признак хорошего человека?

— Ой, прости… Ладно, — машет племянник рукой и хватает клетку с одеялом. — Я пошел, ба…

Когда мы остаемся одни, становится еще хуже. Даже солнце за окном пропадает, и будто ночь настает.

— Не злись, пожалуйста, — начинаю первой. — Посмотри, какой он счастливый! Как ему нравится Кирилл!..

— То есть то, что я теперь здесь одна, тебя не смущает? — возражает мама. Она всегда была и остается эгоисткой. Что поделать? — Я ведь все делала для тебя, Астра. Хорошо же ты мне отплатила.

— Мам…

Глава 11. Астра

До ночи мы успеваем преодолеть значительную часть пути.

На улице заметно темнеет, а машин на федеральной трассе меньше не становится. И пусть после автомобильной аварии, из-за которой не стало моей сестры, я не очень люблю сидеть в кресле пассажира рядом с водителем, путешествовать именно с Кириллом мне нравится. Водит он так же, как и решает проблемы, — уверенно и монументально спокойно.

Моя ярко-розовая тедди-шубка, сменившая длинношерстную фиолетовую бестию и вызвавшая веселые огоньки во всегда серьезных глазах Авдеева, теперь покоится на заднем сиденье, а я без конца поправляю короткую спортивную кофту. Почему-то не подумала, что с голым животом мне будет не совсем комфортно.

— А где ваш отец? — спрашивает Кирилл, потирая подбородок. — Никогда о нем не слышал. Интересно стало.

— У нас с Лилей разные отцы, и мы их никогда не видели. Это были танцоры, которые приезжали в Северск с гастролями. Думаю, они даже не знают…

— То есть для Розы в целом это норма.

Он сердится, а я не знаю, стоит ли вступаться за маму? Если честно, не хочу. Уж слишком сильно она меня обидела сегодня.

Я так и не отвечаю. Украдкой смотрю на хмурый мужской профиль, в темноте озаряемый светом фар встречных машин. Любуюсь.

— Так… — застукав меня за этим занятием, Кирилл смягчается. — Есть предложение остановиться поспать, можно найти отель или переночевать в машине на стоянке возле автозаправочного комплекса. Что скажешь?

— Давай заночуем здесь. Не хочется будить Мишу.

Впереди мелькают красные и белые огни. Свернув, мы с трудом находим свободное место и по очереди отлучаемся из салона в уборную в магазине-кафе.

Удобно устроившись на разложенном сиденье, укрываюсь шубой и смотрю в потолок. Дыхание Кирилла становится ровным. Кажется, он уже уснул, но вдруг спрашивает:

— Спишь?

— Нет пока.

— И ты никогда не хотела найти родного отца?

Наклонив голову, не спешу отвечать. Задумчиво потираю висок и зеваю.

— Может, и хотела, но никогда всерьез об этом не размышляла.

— Почему?

Опаляю его лицо коротким взглядом. Зачем он задает вопросы, на которые я сама ответов не знаю?

— Не могу сказать, Кирилл. Просто… не было таких мыслей и все. Я училась… Работала.

— Возможно, отец помог бы тебе финансово, Астра.

— О боже… Сама со всем справляюсь. Я никогда не воспринимала ни отца, ни вообще мужчин как тех, кто должен мне непременно помочь.

— Поэтому у тебя нет парня?

Развернувшись, толкаю его в плечо.

Выглядит как потеря субординации, но он меня задел.

— Кто тебе сказал, что у меня нет парня? — задиристо спрашиваю.

— Мишка тебя сдал с потрохами.

Черт.

— Вообще-то, мне недавно предложили отношения, — зачем-то оправдываюсь. — Но я не готова была что-то начинать, потому что у меня был он, — оглядываюсь на спящего племянника.

Закусив губу, снова осознаю, как же наша жизнь сейчас изменится.

— Я об этом не подумал… Прости, — Кирилл становится серьезным. — Забота о ребенке отнимает много времени.

— Ничего страшного, я не обиделась. — мотаю головой. — Сейчас, когда у него появился ты, — а я не сомневаюсь в результатах ДНК-теста, — я, может быть, отвечу согласием на предложение и попробую что-то начать.

Кирилл на мою откровенность никак не реагирует и думает о чем-то своем.

— Спокойной ночи, — говорит, отворачиваясь к окну.

— Спокойной ночи, Кирилл.

*

Утро наступает слишком быстро. Заехавший на заправку длинномер, сигналит впередистоящей машине и выступает в роли двадцатипятитонного будильника.

— Ты как? — спрашивает Кирилл и активно растирает лицо ладонями.

— С добрым утром, — потянувшись, разминаю шею. — Пока не знаю…

— Мои дорогие кресла? — смеется.

— Я ведь привыкла заниматься танцами пять раз в неделю, — объясняю, чтобы он не подумал, что я капризная. — Мышцы без спорта затекают.

— В гостинице будет тренажерный зал. Обязательно сходим.

— Спасибо!..

Я как-то неловко оглядываюсь.

На улице посветлело, и машин на стоянке поубавилось. Снега в это местности на полметра меньше, чем у нас в Северске. И вообще, кажется, будто весна наступила.

— Пойдем за кофе? — зовет Кирилл.

— Да! И умываться, — хватаю сумку и натягиваю на плечи шубу.

Мишка дрыхнет, развалившись, как король.

— Кое-кому повезло, — ворчу.

Авдеев теперь тоже смотрит на сына.

— Это точно!.. Пусть спит. Возьмем ему, что он любит.

Затем на его лице снова появляется растерянность. Так бывает только в те моменты, когда Кирилл думает или говорит о Мише.