Поступь Мрака

Глава 1

«Умри! Закрой свои глаза и сдохни ещё раз! Мёртвой быть сейчас куда сподручнее, чем живой…» — прошипела Ваня, призрачный лик сестры мерцал в полумраке.

Рядом, но так ли это хорошо? Ведь Ваня уже не из мира сего, а значит, Юлия, скорее всего, тоже отправилась на тот свет. Хотя, при жизни она не раз общалась с давно погибшей сестрой. Быть может, не всё так ужасно?

Нет, хуже некуда. Последнее, что помнила Юлия, — это леденящее душу ощущение собственной смерти. Вернее, удар меча одного из королевских «псов». Сознание на миг погасло, а потом резкий удар, будто сбросили с небес на кучу мерзкой, липкой, зловонной жижи.

Выгребная яма! Сюда сбрасывали отходы, превращая их в гниющие удобрения для крестьян окрестных сел. На прошлой неделе отправили последнюю партию, поэтому остатков было немного, но достаточно, чтобы не расшибиться о каменное дно.

В неверном свете двух лун, зелёной и голубой, Юлия разглядела скользкие чёрные камни грубой кладки, покрытые мерзким жёлтым мхом, который в лунном свете казался ещё более отвратительным — бурым, с пятнами плесени и тощими белёсыми грибами. Ледяная жижа чавкала под ногами, а в нос бил смрад разложения. Девушка хотела закричать, но ледяная рука мёртвой хваткой стиснула ей горло, задушив крик на корню.

Ни единого звука.

«Сейчас мёртвой быть лучше, чем жить, — прошептал призрак, его тихий голос выворачивал душу. — Не шевелись, молчи и терпи!»

Юлия, широко раскрыв глаза от ужаса, смотрела на полупрозрачную Ваню, чей взгляд был полон скорби.

«Прячься, как только эти твари тебя закидают, подбирайся к стене, иначе подохнешь под грудой трупов. Мёртвые тебя не тронут, не бойся. Потом по их телам...»

«Какие тела?» — хотела спросить Юлия, но тут же замолчала. За спиной Вани что-то с глухим стуком упало в зловонную яму. Уродливое, обгоревшее... В памяти Юлии всплыли жуткие воспоминания, и она снова вскрикнула бы от ужаса, но ледяная рука призрака стиснула ей горло.

Следом за Ваней в яму рухнуло тело сожжённой на костре пятилетней сестрички Глории. Невинную девочку убили за проклятую метку на ягодице, отдалённо напоминающую перевёрнутый улыбающийся череп. А следом за ней — папу, маму, всех пятерых сестёр...

За одну-единственную метку, заклеймившую их как ведьм, вся семья была жестоко уничтожена.

Непостижимая беда обрушилась на родовой дом ди Ванэско. Ещё утром семья готовилась к пышному пиру в честь короля Эльмира Третьего, но вместо веселья их ждал лишь кровавый кошмар.

Во внутреннем дворе замка, где совсем недавно царила оживлённая суета, теперь бездыханно лежали тела верных стражников. Король, чьё лицо исказилось злобой, хладнокровно наблюдал за расправой. Обратив к королю гневный взгляд, граф Кардан ди Ванэско, произнёс ледяным тоном:

— Чем же я, твой верный пёс, прогневил короля, что заслужил столь омерзительную участь?

— Подозрением! — провозгласил Эльмир, и из-за кареты выступили двое его приспешников. — Тень сомнения пала на твой дом, Кардан... Тень колдовства!

— Это ложь! — вскричал граф, но король лишь презрительно усмехнулся, подливая масла в огонь ярости Кардана. — Двадцать лет назад мы сообща истребили всех ведьм в королевстве, но ты, похоже, не можешь насытиться кровью! Храмы Справедливости, говоришь? Старые друзья? Отвратительно! Неужели тебе не хватает?

— Ты знаком с этим юношей? — перебил король пылкую речь графа, указав на одного из своих людей.

— Конечно, — кивнул Кардан, вглядываясь в лицо молодого человека. — Это Ильрик, сын князя Вронского. Неделю назад он посватался за мою дочь, но... не судьба.

— Заткнись, Кардан! — рявкнул Эльмир, перебивая графа, не дослушав его пылкую речь. — Этот юноша, Ильрик, утверждает, что одна из твоих дочерей — ведьма!

— Да это бред! — вскричал отец, его голос дрожал от ярости. — Этот щенок тявкает из-под твоего подола, не смысля ни слова! У него нет ни опыта, ни знаний, ни ума, чтобы сравниться со мной или с тобой, милорд! — он сверкнул глазами на князька, и тот, съёжившись, опустил голову. — Моя Лилия юна и чиста, и никто не посмеет запятнать её имя лживым обвинением в колдовстве!

— Но он обвиняет не Лилию, — произнёс король, его голос был тих, но от этого лишь сильнее леденил душу. — Ильрик указывает на другую твою дочь.

— На какую же? — вскричал Кардан, его голос сорвался на хрип. — Все мои дочери здесь, перед тобой! Кто же из них, по мнению этого щенка, является ведьмой? И вообще, с чего ты решил, что он прав? — он с подозрением уставился на короля. — Ты, говорят, разбрасываешься обвинениями по всей Тантаре, словно все вокруг — колдуны и ведьмы...

Рядом, подле воинов короля, в ужасе жались друг к другу жена графа, Мария, и их семь дочерей. Старшая, девятнадцатилетняя красавица Юлия, семнадцатилетняя нежная Лилия, её руки как раз и просил Ильрик Вронский, пышная, но миловидная Карла, худенькая и нескладная Люсия, и совсем юные — Сесилия девяти лет, Юстифа шести, и пятилетняя проказница Глория.

— Знаешь, Кардан, — промурлыкал король, и на его лице расцвела мерзкая улыбка. — Ведьмы славятся своим умением дурманить разум людей. Так что не стоит слепо доверять словам Ильрика Вронского.

— Да я бы и вовсе его не слушал! — рявкнул граф, в его глазах загорелась надежда, что, возможно, этот кошмар обойдёт стороной его семью. Но Эльмир Третий поднял руку, останавливая его.

— Игнорировать его слова нельзя. — провозгласил король, указывая на второго человека, вышедшего из кареты, под осуждающим взглядом графа. — Этот человек, ведьмак Энцо Барвоа, понюхал уже не мало проклятой твари. Он и выявит паршивую овцу в твоём стаде…

— Вы в здравом рассудке, ваше величество? — вскричал Кардан, не обращая внимания на оскорблённое лицо Эльмира Третьего. — Это чудовищное оскорбление! И это означает конец моей верности вам!

— Дорогой Кардан, — медленно, с ледяной насмешкой, произнёс король, и граф понял, что Эльмира не переубедить. — В моем королевстве должна быть очищена вся скверна! И ты сам когда-то с этим был согласен…

Глава 2

Лицо солдата, занёсшего над ней меч, снова всплыло в памяти Юлии. Похотливая ухмылка, хищный взгляд, скользящий по юным изгибам тела, забирающийся туда, куда в приличном обществе смотреть не принято, а наоборот, эти места всячески скрывают. И это странное, неуместное подмигивание перед тем, как лезвие вонзилось в бок. Боль пронзила тело, и темнота мгновенно поглотила сознание.

Очнувшись, девушка судорожно ощупала бок, пытаясь найти рану. Справа ныло, а липкая субстанция холодила пальцы.

«Неужели я умираю?» — пронеслась в голове мысль.

«И не мечтай! — довольно бесцеремонно отозвался призрак сестры. — Солдат лишь слегка задел ребра, чтобы ты, милая, потеряла сознание и испачкалась в крови».

«Но зачем?»

«Думаю, сама знаешь», — мрачно прозвучал ответ Вани.

И Юлию сотрясло от леденящей душу догадки: этот солдат оставил ей жизнь лишь из-за красоты и... своего низменного желания! Он вожделел юную графиню, как зверь добычу, но, сдерживаемый товарищами, не мог сразу воплотить свои гнусные намерения. Поэтому он ранил её и сбросил в яму, надеясь, что никто не заметит, что она жива. Он дождётся, когда солдаты сопьются или уснут, спустится в яму и завладеет несчастной Юлией, надругавшись над ней. Девушку ужасала мысль о потере невинности, ведь именно это ей грозило. Она была старшей в семье, но руку и сердце пока предлагали только Лилии, да и то неудачный жених Ильрик Вронский стал причиной гибели семьи ди Ванэско. И теперь похотливый солдат уготовил ей участь, страшнее самой смерти. Юлия даже представить себе не могла, что станет низменной подстилкой для первого встречного солдата. Лучше уж умереть...

«Откатывайся тихонько к стене, — прервала мрачные размышления Ваня. — Сейчас свалится тело».

И едва Юлия подчинилась, на её место с грохотом упало что-то тяжёлое, расшвыряв вокруг ошмётки гнилых овощей. Девушка ощутила на лице липкие, зловонные частицы, открыла глаза и сдержала рвущийся из груди крик, вспомнив, что призрак сестры запечатал её уста. На неё уставился безжизненный взгляд фарфоровых глаз семнадцатилетней Лилии. По неестественному положению головы не оставалось сомнений в её смерти.

Следом за Лилией скинули Люсию, Сесилию и Юстифу. Девочки не оказывали сопротивления, когда королевские солдаты с оружием наготове двинулись на них. Что могли сделать одиннадцатилетняя, девятилетняя и шестилетняя крохи? Как могли хрупкие дети противостоять обученным солдатам? Им просто перерезали горло, как беззащитным свиньям. Чёрные раны зияли на тонких шеях от уха до уха. Юлия зажмурилась, пытаясь вытравить из памяти этот ужас, но следом упало ещё одно, более тяжёлое тело.

Осквернённое.

Графиня не могла предположить, кто мог совершить такое зверство. Разбойники с Эвендэрского тракта, варвары с далёких окраин Тантары или кочевники, совершающие набеги с юга? Но только не королевские солдаты! Кардан ди Ванэско не заслужил такой смерти. Переломанные руки и ноги, множество колотых и резаных ран, белое, обескровленное тело, словно из него специально сцедили всю жизнь. Разум отказывался верить, что король отдал такой приказ, а солдаты безропотно его исполнили. Ведь отец Юлии двадцать лет назад был лучшим рыцарем Эльмира Третьего. Вместе они очистили земли Тантары от тысяч ведьм и колдунов и клялись друг другу в вечной верности. А король оказал им высочайшую честь, поручив Кардану охранять проход в Сизых горах, ведущий в земли Оракулов и Красных Драконов.

«За что? Ну, за что это с нами?!» — мысленно взывала Юлия скорее к богам, чем к Ване, но та ответила:

«Неужели ты не догадываешься?»

Вдруг в голове Юлии сложилась мозаика, словно недостающий кусочек пазла дополнил картину разрозненных событий. И страх внутри девушки трансформировался в жгучую, яростную злобу.

— Ты! — яростно прошипела Юлия, вперив взгляд в Ваню. — Это была ты! Специально или нет, но ты позволила увидеть себя Ильрику Вронскому, и этот хлыщ решил, что наш дом полон ведьм! Донёс королю, и вот результат! Ты всё устроила!

«Увы, дорогая сестрица, — мягко, несмотря на обвинения Юлии, произнесла Ваня и улыбнулась. — Может, я и являлась пару раз тут и там, в районе оружейной или кухни. Но исключительно из желания показать свою начинающую расцветать красоту. Ведь я же твоё отражение, забыла? А вот Ильрику я не посмела бы показаться. Он совершенно не в моём вкусе… да и как можно без твоего согласия? Я не дерзну…»

Ваня, сестра-близнец Юлии, умерла в далёком детстве, когда девочкам было по пять лет. Она сорвалась с восточной башни, что смотрит на Сизые горы. С тех пор её призрак всегда был рядом, зеркально взрослея вместе с Юлией. Если бы Ваня вдруг оказалась жива, то их не отличила бы даже мать.

Ваня, конечно, проказница та ещё. В детстве она смертельно напугала повариху, несколько раз подшутила над отцом, притворившись матерью, когда Юлия гуляла в лесочке рядом с замком. Лишила работы одного из охранников — тот в ужасе бежал, забыв про месячную оплату. И однажды прогнала с замковой кухни домового, который неожиданно разбуянился на складе. С самого рождения и после смерти она всегда оставалась истинной ди Ванэско, и, как казалось Юлии, не могла стать иной. Да и проявиться так, чтобы её лицезрели другие, Ваня может лишь специально. В остальное время она невидима, и только живая сестра способна лицезреть её эфемерное тело. Это не она сделала.

Мысли оборвались, когда в яму свалились новые трупы. Карла и графиня. Надежд не осталось — вся семья в сборе, а в живых только Юлия. Но и её участь незавидна. Где-то наверху есть солдат, ожидающий некоей платы за сохранность её жизни…

— Но что же тогда случилось? — вопросила девушка в пустоту, вглядываясь в безжизненные глаза матери, чья неувядающая красота делала её прекрасной даже после смерти.

В яму начали сбрасывать трупы охранников замка, преданных графу людей, а затем и обычных служащих.

«Значит, ты так и не догадалась, для чего они здесь? Почему всё это обрушилось на нашу семью? Почему они избавляются и от любых свидетелей — охранников, кухарок, конюхов?»

Глава 3

— Нет! Не надо! — хрипло прошептала Юлия. Сил кричать уже не было, лишь одно отчаянное желание: оттолкнуть прочь мерзкое существо, навалившееся сверху, словно неумолимая катастрофа. Эта тварь, не слыша гневных воплей графини и не способная воспринять человеческую речь, грубо терзала её тело. Юлия рыдала, умоляла, проклинала мужика, взывала к его совести, но тщетно.

«Вспомни, чему учил отец пять лет назад! На что ты потратила всё своё детство? Неужели его уроки были напрасны?» — стучал в голове голос Вани, но Юлия его не слышала. Её разум сковал ужас перед отвратительным монстром, навалившимся сверху. Лишь скользкое от крови нагое тело пока спасало девушку от распущенных похотливых рук, уже скользящих по её животу и ляжкам.

— Хватит дёргаться, тварь! — взревел озверевший от нетерпения солдат и ударил Юлию в лицо кулаком.

«Да ударь ты его уже в ответ!» — нетерпеливо воскликнул в голове Ваня.

И Юлия ударила. Снова и снова. Но слабые девичьи удары не могли остановить обезумевшего солдата. Цепкие и сильные руки всё настойчивее приближались к запретной цели.

«Сильнее! Ещё! Да что же ты бьёшься, как баба?! Бей, как учил отец! По уязвимым местам тоже бей! Он же мужик, он — сила! С ним любые средства хороши! Давай!»

И, получив очередной удар по лицу, Юлия, собрав всю свою ярость, со всей силы ударила солдата в рёбра. Ещё раз, и ещё! Сначала он согнулся, пытаясь сжать руки графини, но не преуспел. Вторая рука тоже выскользнула из его стальной хватки, и Юлия усилила атаку, нанося удары по рёбрам и животу со всех сторон. Королевский солдат взвыл от боли и ярости, пытаясь ответить, но шквал ударов не давал ему ни шанса. Тогда он всем телом навалился на Юлию, придавил её руки своими и сжал запястья железной хваткой, упёршись коленями в грязную каменную мостовую. И это стало его роковой ошибкой.

Чресла поднялись над женщиной, а её ноги освободились от захвата. И пока мужлан держал запястья Юлии, графиня нанесла удар коленкой со всей силы вояке между ног.

«Беги! Спасайся!» — пронзительно крикнула Ваня, когда солдат, взвыв от агонии, с вытаращенными, полными ужаса глазами, схватился за пах и, роняя проклятия, скатился с окровавленного тела девушки.

Юлия, охваченная животным страхом, несколько раз наугад пнула извивающегося солдата, попав ему прямо в лицо, и, еле волоча ноги, заставила тело перекатиться по холодным камням. Мысли путались, в голове царила пустота. Она не знала, что делать дальше. Сначала, на четвереньках, обдирая живот и бедра о шероховатую мостовую, она поползла к воротам, тонущим во мраке. Поднявшись на дрожащие колени, едва успела встать, как грубая рука солдата, пришедшего в себя, сжалась на её лодыжке. Юлия рухнула на камни, ударившись лицом и грудью.

«Ах ты, тварь неблагодарная!» — прошипел мужик, волоча девушку к себе. Ноги онемели, отказывались подчиняться. Разъярённый солдат, вцепившись в её кожу окровавленными ногтями, тащил и отталкивал, яростно бил по ногам, и от нестерпимой боли они перестали повиноваться. Пара ударов по животу — и Юлия, чтобы не хрипеть от боли, еле успела подставить руки, защищая лицо от сокрушительного удара кулака.

«Ну что, ведьма, нравится?!» — взревел мужчина, и девушка, сжавшись в комок, ждала неминуемого. Но солдат, внезапно отпустив её, поднялся над ней во весь рост. Тяжёлый ботинок обрушился на рёбра и живот. Не обращая внимания на корчащуюся от боли и стонущую девушку, он окончательно стянул штаны, очевидно, чтобы не мешали. Сжав мёртвой хваткой лодыжку Юлии, он поволок её за собой по грязной мостовой.

«Дай же мне волю! Позволь его уничтожить! Быстрее! Это чудовище уже не заслуживает пощады!» — молила Ваня, но Юлия, скованная ужасом, не могла даже мысленно ответить. Она лишь извивалась пока солдат волок её по мостовой, тщетно пытаясь уберечь окровавленную кожу от терзаний острых камней.

— Проклятие всех знатных! — хрипел солдат, волоча свою жертву к пылающему костру, где недавно истлела Глория. — Не умеете вовремя остановиться и подчиниться! Не хотите усмирить свою проклятую гордость! Не желаете вытащить из задницы золотую ложку, с рождения в ней застрявшую, хоть на миг! Ваше высокомерие одним лишь фактом своего существования унижает всех вокруг! Тварь…

— Не надо! — снова взмолилась Юлия, ничего не видя сквозь залитые слезами глаза. Ей казалось, что солдат тащит её к месту казни младшей сестры. И в ужасе она уже рисовала в своём воображении, как он сожжёт её там же, где погибла пятилетняя Глория. Но реальность оказалась ещё кошмарнее.

— Как это «не надо»?! — взревел солдат. — Я тебя спас! Понимаешь, дура ты знатная? Я тебя спас! Я помог тебе не сдохнуть, как это сделали твои сестры, мать и отец! А ты брыкаешься! Даже отплатить за мой «подарок» — жизнь — не хочешь! Как это похоже на вас… Только брать умеете, но отдавать — никогда… Ничего! Боги всегда мнят себя выше других. Думают, что неприкасаемые, но и они падают в Мрачную Бездну. А ты к богам не относишься, и поэтому я тебе покажу твоё место! Ты не цветок, а сушёный мусор! Сорняк, притворяющийся цветком! Но так не бывает, дорогая! Пора бы тебе спуститься с небес и понять, что ты за фрукт такой…

— Отпусти, пожалуйста! — захлёбывалась рыданиями девушка, содрогаясь от боли и ужаса.

— Забудь! — мотнул головой мужчина и грубо кинул Юлию на белье, принадлежавшее её сёстрам и матери. — Я лишь возьму то, что мне положено. И ты свободна. Только вот что ты будешь делать со своей «свободой», ума не приложу! Ведь как горько узнать, что ты вовсе не лебедь, а обычная… впрочем, ладно. Ты всё равно красивая и желанная. Оставайся графиней, пока я буду брать тебя! Разве это не очевидно? Любить графиню, а не какую-то простолюдинку — разве не верный выбор? Сладкая, разве не так? Ответ слишком явен!

Грубой рукой солдат прижал Юлию к сваленной куче белья и, дважды ударив по лицу, принялся терзать своё притихшее естество. Слова лились из его рта ядовитым потоком, омрачая сознание девушки и лишая воли. Он был уверен, что знание о происхождении и былой славе отца не только причинит ей невыносимую боль, но и окончательно сломит.

Глава 4

— Ты! Ты убила его! — вскрикнула Юлия, дрожа всем телом от перенесённого ужаса. Она оттолкнула от себя бездыханное тело, из которого на живот все ещё лилась тёплая кровь, и поднялась на ноги, судорожно пытаясь стереть с рук липкую жидкость.

«Да, — равнодушно пожала плечами Ваня. — Сама же этого хотела».

— Нет! Нет же! Я не то имела в виду! — графиня провела ладонью между ног и посмотрела на руку. Её ли это кровь или солдата? Неужели…

«Ну конечно… Ты имела в виду совсем другое. И это не твоя кровь, — подсказала Ваня. — Твоё целомудрие не пострадало».

— Правда? Я от страха подумала… — Юлия не успела договорить. Что-то просвистело в воздухе рядом с ухом, и молодая графиня вскрикнула от неожиданности. В каменной стене торчал арбалетный болт, а на лестнице, ведущей в парадную залу, стоял другой солдат, готовый выпустить новый заряд. Юлия отшатнулась, а Ваня с гневом швырнула оторванную голову в солдата. Тот, увидев, от чего увернулся, взревел:

— Ведьма! — и бросился в залу.

«Он сейчас позовёт остальных, а я могла бы помочь», — заметила Ваня.

— Как помогла с этим? — Юлия указала на труп солдата.

«Разве это не помощь?»

Тем временем пьяные вопли переросли в гневные. Солдаты, явно осознав угрозу, собирались ей противостоять. Ещё мгновение — и из здания вывалится отряд разъярённых, обезумевших от злобы мужиков, жаждущих расправиться с Юлией. Несмотря на пронзающую боль во всем теле от ударов негодяя, мешающую ясно соображать, на кровоточащие ссадины и синяки, она, одолеваемая страхом смерти, сдалась и кивнула:

— Помоги…

«Не слышу?»

— Ваня, помоги! Прошу тебя!

«Ну вот, а то: я не то имела в виду… Как маленькая…»

С этими словами призрак начал меняться. Сначала его руки увеличились, превратившись в огромные лапищи, затем торс — девичья грудь, скрытая лёгким летним платьем, раздулась и разорвала призрачную ткань, явив миру уродливые, но мощные бугры мышц пресса, грудины и плеч. Затем вытянулись и огрубели ноги, вознеся существо ростом с Юлию, а последним преобразилась голова, завершив превращение в монстра. Перед девушкой стоял ужасный, дикий сэрил, от которого не было спасения на юге, у границ Адовой пустыни. Однажды, когда охотники проносили мимо замка клетку с монстром по пути в Столицу, графиня уже видела такое существо. Юлия тогда в ужасе отшатнулась, но монстр спокойно произнёс:

«Подожди меня и… оденься! А то эти подонки так и будут на тебя кидаться! Время скорби ещё придёт, а сейчас нужно действовать».

И призрачная Ваня-сэрил, не касаясь мостовой, легко скользнула в сторону парадной залы, откуда вот-вот должны были выскочить разъярённые солдаты короля.

Юлия, спотыкаясь, брела по грязным камням внутреннего двора к куче окровавленных лохмотьев, некогда бывших одеждой её сёстрам. Бельё, валявшееся на месте преступления, казалось, впитало в себя всю ту боль и ужас, что здесь недавно творились. Буквально в нескольких шагах обугленные деревянные остатки костра служили жутким напоминанием о зверстве, учинённом, казалось бы, некогда благороднейшими людьми, защитниками справедливости в королевстве Тантара. Как могли они, эти самопровозглашённые рыцари добра, убить беззащитную пятилетнюю девочку? Как они вообще посмели поднять руку на целую семью?!

В этот момент Юлию осенила страшная догадка, и она, прикусив губу, судорожно прикрыла рот рукой. Она вспомнила, чем занимался её отец двадцать лет назад, ещё до женитьбы на матери, и кровь стыла в её жилах.

Зло всегда возвращается. Зло, посеянное в мире, обязательно прорастёт кровавыми всходами, даже если оно творилось во имя избавления этого мира от зла.

А ведь Кардан ди Ванэско, возможно, убивал таких же девочек, когда они вместе с королём очищали мир от ведьм в былые времена. Тогда у графа не было ни жены, ни детей. И зло, словно коварный змей, ждало своего часа, чтобы вернуться и ударить в самое сердце семьи. По невинной Глории. А потом забрать всех остальных, словно в жестоком напоминании о грехах отца…

— Что же ты наделал, папа? — прошептала девушка, захлёбываясь рыданиями. Сжав губы, она подняла сшитое из розового шёлка платье Глории, оторвала от него длинные лоскуты и с дрожью в руках перевязала ими свои раны и ссадины. Другие платья она безжалостно порвала на тряпки и с отвращением вытирала с тела чужую кровь. К её удивлению, раны оказались не смертельными — солдат, пытавшийся обесчестить её, видимо, не хотел убивать. Он, скорее всего, хотел лишь потешиться своей похотью, а потом хладнокровно убить. Но его злодеяние обернулось против него самого.

Вдруг все звуки извне, крики ужаса и боли, доносящиеся из парадной залы, где Ваня устраивала кровавую жатву, перестали для Юлии существовать. Она была охвачена ледяной яростью. Зло заслужило зло, ведь невозможно уповать на прощение, когда ты сам являешься палачом. Невозможно требовать милосердия от жертвы. Пусть теперь эти твари, посмевшие посягнуть на её жизнь и жизнь её семьи, умирают в самых мучительных страданиях, каких только можно представить!

Перевязав раны, Юлия бросила взгляд на кучу платьев. Какое же из них выбрать? Но любое из них напоминало бы о матери и сёстрах, и от этой мысли девушка едва не разрыдалась. К тому же, ей, скорее всего, придётся покинуть замок и скитаться по миру, чтобы выжить, а для этого придворные платья не годились. Нужна была практичная, неброская и удобная одежда, подходящая для жизни в лесу, охоты и верховой езды. Взгляд Юлии упал на труп егеря, который ещё не был сброшен в яму. Не раздумывая, она подошла к нему. Егерь был невысокого роста, поэтому подшить и заправить слишком просторную для Юлии одежду не составит труда.

Не обращая внимания на вопли ужаса и боли, доносящиеся из замка, где призрак сестры убивал и калечил солдат короля, Юлия оделась. Она окинула взглядом внутренний двор замка, конюшни, стойла, склады с сеном и мукой, кузницу. Все было сломано и растерзано, словно здесь орудовали варвары с северных пустошей. Дикие, глупые, безумные и озлобленные на любое достижение более умных людей. Ведь могли же не ломать, а захватить все себе.

Глава 5

Шум битвы в замке постепенно стих, и сквозь распахнутые, обитые железом двери хлынул густой дым. На фоне еле уловимого света факелов выступила огромная фигура сэрила. Монстр неторопливо вышел из парадной залы и прошествовал к Юлии, уже облачённой в мужские штаны и камзол. На плечи девушки была накинута куртка из мягкой кожи лесной лани, а на голове треугольная шапка с пером Оникса скрывала длинные волосы от любопытных взглядов.

«Отлично оделась, — заметила подошедшая Ваня, бросая к ногам Юлии отцовский меч и лёгкий саранкийский лук с колчаном, полным стрел. — Теперь в тебе сложно узнать девушку. Скорее, недоразвитого юношу… Впрочем, щуплое тело труднее распознать как воинское. И враги будут неприятно удивлены, если ты ответишь на их агрессию. Верно?»

«Я пять лет не тренировалась», — флегматично отозвалась Юлия и поинтересовалась: «А этого нельзя было прибить, как и остальных, на месте?» — она указала на мужика, которого призрачный сэрил волочил за ногу по камням внутреннего двора.

В ответ на вопрос девушки призрак легко поднял солдата над землёй, и Юлия не смогла сдержать гневный возглас.

«Это ведьмак. Энцо Барвоа. Он потерял сознание, когда невидимая я передвинула в его присутствии стул. Не самый умелый, надо сказать. Ведьм он может видеть только в образе беззащитных девочек. А когда происходят удивительные вещи, теряет сознание, как барышня.»

«Ну и задушила бы…», — Юлия не верила, что произносит такие слова. Минута в компании мертвецов на краю могильной ямы способна изменить взгляды любого.

«Нельзя, он нам нужен. Ценный источник знаний. Иначе как нам узнать, что творится в королевстве?»

— Тогда брось его пока, — махнула рукой Юлия. — Нам надо решить, что делать дальше.

«Я уже кое-что сделала».

Ваня уронила Энцо и указала на вход в парадную залу, откуда валил густой дым. Замок ди Ванэско горел в очистительном огне, как того и хотел король. Правда, вместе с ещё живыми солдатами, застрявшими на верхних этажах. Юлия едва кивнула в знак одобрения, как Барвоа ожил. И только он ударился о землю, как неожиданно вскочил и бросился на Юлию с тонким и острым кинжалом в руке. Но, к его удивлению, рука ведьмака застыла вблизи девушки и, как мужчина ни напрягал её, не могла сдвинуться с места.

— Ведьма! — прошипел он. — Истинная ведьма!

— Ты вновь ошибся, ведьмак! — презрительно сказала Юлия и подняла пустые руки. А потом она спросила у кого-то за правым плечом мужчины: — А он точно нам нужен?

«Да».

— Тогда сделай ему что-нибудь, — попросила Юлия и уставилась в полные ужаса глаза Энцо. — Чтобы не тыкал острыми предметами по сторонам. К тому же отец обещал ему возмездие…

— Я-я-я… н-нэ-не буду… — заикаясь начал Барвоа, но тут его рука, держащая стилет, резко изломилась в локте назад, и незадачливый ведьмак заорал от боли, а потом и вовсе затих, лишившись чувств.

— Ты права: так себе ведьмак, — кинула Юлия, носком мягкого ботинка пнув острый стилет. — Там короля не видела?

«Можем подняться на южную сторожевую башню ворот и оглядеться».

— Хорошая мысль, — согласилась Юлия, потом добавила: — Я поднимусь, а ты здесь за Барвоа посмотришь?

«Давай к Корину его привяжем. Твой отец умело тренировал боевого коня. Если Энцо очнётся и попытается освободиться, Корин знает, куда бить копытами, чтобы успокоить ведьмака».

На том и решили.

Юлия подозвала Корина. Могучий гнедой красавец покорно уткнул голову в протянутую ладонь графини и тихонько фыркнул, словно понимая, что опасность ещё не миновала. За воротами замка по-прежнему доносилось ржание, но ни один конь, ни одна кобыла не были ему знакомы. Жеребец мелко дрожал под нежными поглаживаниями девичьих рук. В его глазах отражались луны, а шерсть переливалась их оттенками — зеленоватым с одного бока и голубым с другого.

— Посторожишь? — спросила Юлия, связав Барвоа руки и закрепив верёвку к стремени. Конь лишь мотнул головой и принялся за сено, заботливо подкинутое графиней.

Юлия не торопилась. Спешить было некуда. Она медленно поднималась по спиральной лестнице, прикладывая ладонь к поросшим мхом камням, словно желая впитать фактуру знакомых стен и запомнить их надолго. В детстве отец часто водил её наверх, учил азам защиты, показывал оборонительные орудия и рассказывал об обязанностях дозорных. Конечно, караульные в этот раз не справились. Да им и не было нужды. Король приехал в замок как друг, с малым отрядом авангарда. И лишь застав Кардана ди Ванэско врасплох, они хладнокровно уничтожили его солдат, родню и замок…

Правильно. Военная тактика такое предусматривала. Зачем объявлять войну, если можно прийти под видом друга, а затем одержать безоговорочную победу без единой потери среди своих солдат? Странно другое. Ди Ванэско был вассалом и мог пополнить ряды королевской армии или добровольно явиться в замок по личному приглашению Эльмира Третьего, где его можно было бы арестовать и казнить публично. Зачем же королю нужно было его устранять? Вряд ли Эльмиру это было выгодно. Но результат был слишком очевиден, чтобы его отрицать. Он это сделал с особой жестокостью и цинизмом. Со специальным посылом… Кому?

Это был главный вопрос, на который Юлия не могла найти ответ, как ни ломала голову.

Лестница медленно вилась вдоль стены вверх, и графине пришлось переступить через тела двух стражей башни, прежде чем открытый люк вывел её на верхнюю площадку. Она на мгновение замерла на ступеньке, боясь подняться: когда-то давно на этой восточной башне с её сестрой случилась трагедия. С тех пор прошло четырнадцать лет, но страх, поселившийся в душе пятилетней девочки, никуда не делся. Лишь разросся, заставляя дрожать от одной мысли о кровле. Она до сих пор боялась сторожевых башен и их предательских, убийственных плоских крыш…

Наконец, решительно прикусив губу, Юлия вышла наверх и осторожно подошла к краю. Но тут же ей пришлось спрятаться за квадратный мерлон — каменный зубец на кромке башни.

Глава 6

Юлия не смогла допросить Энцо Барвоа — он все ещё был без сознания, а на лице красовался багровый след от копыта. Видимо, попытка ведьмака освободиться от пут после того, как он пришёл в себя, не на шутку разозлила коня.

С таким пленником далеко не уедешь. Опасаясь за свою безопасность, Юлия решила заночевать в неприветливой Южной башне.

Она поспешно закидала в седельные сумки брошенные солдатами трофеи и, схватив отцовский меч и лук, потащила их к мрачному убежищу.

Под одной крышей с храпящим конём и обездвиженным пленником ей удалось лишь кое-как отдохнуть.

В ночной тишине лишь отдалённые крики из деревни нарушали зловещий покой. С первыми лучами солнца эти вопли ужаса снова прорезали тишину, разбудив Юлию.

«Всемогущие небеса! — в ужасе воскликнула она. — Неужели это конь, а не Энцо оставил этот багровый след на моем лице? Все тело ноет от боли!»

«Глупости! — скептически хмыкнул призрак. — Тебя просто избил солдат. В наше время такое случается сплошь и рядом».

Юлия не нашлась слов, чтобы ответить на сомнительный юмор Вани.

Ноющая боль пронзала не только изуродованное лицо, но и всё тело. Омерзительные воспоминания о звериных ласках сумасшедшего солдата терзали Юлию. Она содрогалась от отвращения и страха, никогда не переживая ничего подобного.

Это был первый раз, когда ей пришлось столкнуться с такой чудовищной жестокостью.

В свете зари, сквозь узкие бойницы башни пробивались багровые лучи, окрашивая стены и замшелый камень. В этом кровавом свете Юлия разглядела не менее злые глаза связанного, но уже пришедшего в себя Энцо. На его лице багровым отпечатком красовалось копыто, под носом засохла кровь. Наверное, сломан.

— Что скажешь? — ледяным тоном спросила Юлия, после звонкой пощёчины, отвешенной наглецу.

Он лишь ухмыльнулся, выдержав удар графини и не отведя дерзкого взгляда.

— Ведьма, — хмыкнул он, ухмылка стала ещё шире. — Вот кто ты на самом деле!

— Заткнись! — рявкнула Юлия, замахиваясь для нового удара.

В ней клокотала ярость, требующая выхода на этом ничтожестве.

— И что ты мне сделаешь? — с отвратительным хихиканьем спросил Энцо. — Разозлишься? Наколдуешь и сломаешь мне вторую руку?

— Все вместе! — прорычала графиня. — Ты ответишь за содеянное! Искупишь свою вину!

— Какую вину, графиня? — с издевательской улыбкой протянул Энцо. — Какую же? Ведь это не я виновен в их смерти, а ты!

— Что?!

— Кто у нас ведьма? А? Именно из-за тебя погибли твои родные! Из-за твоей слабости и трусости!

— Да что ты мелешь, негодяй?!

— Правда режет глаза? — продолжал он издеваться. — Это ты струсила и не вышла, когда король искал ведьму. Ты молча стояла, когда я приказал вас раздеть. Ты знала о странном родимом пятне на ягодице младшей сестры и позволила всем его увидеть! Ты не бросилась вперёд и не призналась в своей ведьминской сущности, когда Глорию тащили на костёр, а остальных казнили на месте! Так кто же виноват во всем этом, графиня?

— Не смей так со мной говорить! — вскрикнула Юлия, поражённая в самое сердце. В гневе она замахнулась для удара, но невидимый Ваня опередил сестру.

«Пора ехать. Иначе отстанем от арьергарда. Потеряем время».

— Ты прав, — пробормотала Юлия в пустоту, так и не ударив Барвоа.

— Да ты ещё и слабачка! — презрительно хохотнул Энцо. — Не можешь быть твёрдой и нормально допросить. Поэтому никогда от меня ничего не узнаешь…

— Мы по пути продолжим, — пообещала Юлия, подмигнув коню. — Правда, Корин? — А потом с лукавой улыбкой добавила ведьмаку: — Только вот для тебя скакуна не припасли. Пойдёшь пешком.

— Что?! — лицо Энцо вытянулось от возмущения. Юлия, с удовольствием наблюдая за его реакцией, кивнула и вывела коня из башни. Верёвка, связывающая Корина с Барвоа, натянулась и дёрнула ведьмака. Едва не упав, он взвыл от боли в повреждённой руке и был вынужден бежать, чтобы не уткнуться лицом в мостовую, пытаясь поспеть за удаляющимся конём.

Перед распахнутыми воротами Юлия обернулась, глядя на тлеющие развалины родного замка. За ночь пожар полностью уничтожил просмолённые деревянные перекрытия и крышу, а каменные стены, не выдержав, обвалились внутрь, обнажив взгляду северную и восточную стороны с башнями. На одной из них четырнадцать лет назад случилась трагедия, унёсшая жизнь Вани, а теперь несчастье постигло весь замок, будто та роковая случайность запустила цепь событий, приведшую к полному уничтожению семьи ди Ванэско.

«Печально и ужасно», — пробормотала Ваня. Юлия не могла с ней не согласиться. Сдерживая рвущиеся наружу слёзы и предательскую дрожь губ, она резко развернулась к воротам и тронула коня. Корин, обрадованный перспективой прогулки, с удовольствием ступил за ворота.

Слева от спускающейся с холма дороги раскинулся графский лес, где Юлия любила гулять под прохладной сенью дубов и лип. Справа разлеглись поля, а их пересекал старый, почти заросший травой тракт, соединяющий Катру и ди Ванэско. Дальше на восток тянулись несколько деревень, а за ними скрывалась в неприступных Сизых горах Долина Оракулов и Красных драконов.

В лиге от замка лежал Корнуэлл, но сейчас деревня выглядела безлюдной. Многие дома почернели от пожара, а над другими до сих пор поднимался густой дым. Однако никаких признаков королевского воинства не наблюдалось. Ни палаток, ни костров, ни людей. Очевидно, арьергард уже снялся с постоя и скрылся за лесом, пока Юлия собиралась в путь. Надо бы поторопиться, иначе солдаты скроются из виду, что совершенно не входило в планы графини. Она рассчитывала догнать их и пройти с ними до конечного пункта назначения армии Эльмира Третьего. Там-то уж точно можно было найти короля. Целью ведь был не граф ди Ванэско, а кто-то или что-то другое.

Едва Корин сделал пятьдесят шагов, как что-то с силой ударило Юлию в бок. Она инстинктивно схватилась за лук, пытаясь понять, что происходит, но тут же получила сокрушительный удар по голове. Камень, угодивший прямо в лоб, едва не лишил её сознания. Превозмогая головокружение, она пригнулась за широким боком Корина, пытаясь вытащить из ножен меч, но руки не слушались, а мир вокруг расплывался и двоился. Испуганный конь, спасаясь от града камней, обрушившихся на него и графиню, пустился в галоп, но Юлия не удержалась и свалилась с седла. Лишь вопль Барвоа, все ещё привязанного к Корину, разнёсся над полем, когда ведьмака поволокло за мчащимся конём по ухабистой мостовой тракта. Они быстро удалялись от Юлии, но из-за мутнеющего сознания она едва их различала.