Потерянная княжна

1

— Земислав… — тихий голос княгини дрожал. Казалось, он выцветал с каждым её вздохом, — признай девочку. Опасно ей бесприданницей оставаться. Негоже это…

Княгиня зашлась в хриплом кашле и судорожно вздохнула.

— Зара… — безжизненный голос князя звучал глухо, — нельзя. Сама знаешь. Прорицательница сказала, беда будет. Волхвы тоже говорили, не быть дочери у нас. А будет — беде случиться. Нельзя, Лучезара, нельзя.

— Нельзя её так оставлять, Земислав. Сгинет она. Все мы сгинем. Сердцем чувствую…

Послышался шорох, и я подалась назад. Отбежала за угол, неслышно ступая босыми ногами по холодному полу. Пальцы ног уже совсем отмёрзли, но я и не думала, что придётся долго стоять босой и прятаться. Я хотела увидеть княгиню. Уверена была, что до утра не доживёт она — слаба слишком. Ещё два дня назад почуяла, что смертью пахнет от неё, что время её на исходе. Болезнь проклятая последние две весны из неё жизнь тянула.

Княгиня Лучезара всегда была добра ко мне. С тех самых пор, как князь привёл меня ко двору и сказал, что теперь я буду воспитываться в его семье. Но хорошо ко мне относилась только княгиня, сразу приняла — о дочери мечтала, но детей, после рождения своего сына Идана, больше иметь не могла.

Князь же особых чувств отеческих ко мне не питал. А уж молодой княжич Идан и подавно… Он исходил ненавистью такой, что я понять не могла — за что? Что такого я сделала, чтобы вызывать в нём такие чувства? Шесть вёсен я воспитывалась при княжеском дворе, и все шесть мне здорово доставалось от Идана, который и старше-то был всего на пару вёсен от меня.

Дальше по коридору послышался топот, и я отступила ещё дальше за расписную колонну в темноту. Мне не хотелось, чтобы меня заметили.

Сердце билось гулко, сотрясая грудь и отдавая в горло. Я сжала руки у сердца и обратилась мысленно к Макоши. Княгиня умирала, и меня скорее всего ждала совсем незавидная судьба. Некому меня будет защитить, не к кому головы преклонить. Для князя я обуза, а княжич… страшно подумать о нём. Со свету сживёт совсем. Поэтому я вознесла молитву богине судьбы, прося её помочь мне.

Мимо пробежали двое дворовых слуг со светочами, отбрасывая дёрганные отблески света по тёмным стенам. С ними княжеский врачеватель, оставив за собой шлейф тёрпких запахов лекарств.

Из светлицы княгини снова послышался тяжкий хриплый кашель. Она задыхалась. Я же, крепко сжав кулаки, закусила губы, чтобы не заплакать, а потом выбралась из укрытия и бросилась в свои покои. Замерзшие ноги горели, касаясь пола, меня знобило, руки дрожали. Слезы застилали глаза. Я свернула за угол, зная дорогу в темноте наизусть, и на всём ходу врезалась во что-то твердое.

— Смотри, куда летишь, растопча*! — услышала я грубый знакомый голос и едва не задохнулась… Встретить княжича Идана ночью в коридоре было совсем нехорошо.

— Извини, — тут же отпрянула, но он крепко схватил меня за плечо и дернул на себя. Света было мало — с бокового коридора едва дотягивали отблески светоча. Лучина уже догорала и огня почти не давала, но даже в таком неверном свете я отчётливо увидела, как блеснули ненавистью глаза молодого княжича.

— Опять подслушивала, шелудивая? — прошипел княжич, сжимая пальцы. Я была точно уверена, что после его хватки на плече синяки останутся.

— Пусти! — я дёрнулась, ощущая, как в носу защипало, а предательские слёзы подступили к глазам.

Раздался треск ткани, но княжич мою руку выпустил. Не долго думая, я стремглав бросилась в свои покои.

…

Судорожный вдох принес боль где-то под ребрами. Я закашлялась и резко села на кровати. Руки дрожали, на лбу выступила испарина. Нашарив рукой под подушкой свой смартфон, я включила экран и посмотрела на время — почти четыре утра.

Это происходило уже в третий раз. Мне снился странный кошмар, и я вскидывалась вся в поту около четырех утра. Пульс грохотал в ушах, вся спина была мокрая от пота, пижамная рубашка прилипла к коже.

Сдавив пальцами виски, я потерла кожу. Сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь усмирить пульс и странную вибрацию в области желудка.

Со мной происходило что-то странное. Психика давала сбои. Может, всему виной была новая работа и стресс, конечно. А может, дело в недавнем расставании с Владом.

В третий раз за месяц я просыпалась ночью в поту с ощущением, будто меня избили и протащили мокрую по морозу. Трясло, знобило, бросало в холодный пот. Но ни разу я не помнила, что мне снилось, помнила лишь ощущения — злость, тоску, обиду, страх.

Но сегодня я помнила и сам сон. Впервые. В мельчайших подробностях.

Кроме того, это и на сон было совершенно не похоже. Я словно… на самом деле была там. Только… я была не я. Будто на всё происходящее я смотрела глазами другой девушки.

Но все ощущения такие, словно я реально была там. Чувствовала запахи сырости и плесени, гари лучин, запах травяных лекарств и курений… В груди теснились настоящие тоска по умирающей женщине и страх перед тем парнем, который больно сдавил руку. Не мне — той девушке. Но ощущение, будто мне.

Рефлекторно я прикоснулась к своему правому плечу и вдруг обомлела. Рукав моей пижамной рубашки был порван!

Сердце, которое было начало успокаиваться, загрохотало с новой силой.