Потерянные ключи

Глава 1. Как я их нашла

Я нашла эти ключи случайно, на школьном стадионе, в углу, где стоят спортивные снаряды. Каждое утро я оказываюсь здесь, завершая беговой маршрут по бульвару (три круга по периметру, плюс – отрезок до бульвара и от бульвара до стадиона). Мне страшно начать день как-то по-другому. Зато, если физкультурная программа выполнена, покой на целых полчаса воцаряется в моей душе, а это дорогого стоит.

Ключи лежали прямо под высоким турником. Есть еще низкий и средний, но я, понятно, в целях борьбы за самооценку всегда покушаюсь на высокий. Я подошла к нему сразу после наклонной плоскости для пресса. Последовательность очень важна: сначала – бег, потом наклонная плоскость, потом – турник, потом – брусья, потом …. Впрочем, я не хочу тебя утомлять, хотя на меня это постоянство последовательности действует успокаивающе. Ключи явно были потеряны кем-то ночью или поздно вечером, не раньше. Весь день на стадионе полно подростков, играющих в футбол или выпивающих; ключи они забрали бы просто из принципа. После чего зашвырнули в кусты. Можно также предположить, что кто-то выходит на пробежку еще раньше, чем я, и соответственно, раньше оказывается на стадионе; тогда ключи могли потеряться и сегодня утром. Ключи были самые обыкновенные, четыре штуки на кольце: большой ключ с бородкой, потом ригельный, потом ключ от почтового ящика и ключ-таблетка от входной двери. Мне даже показалось, что и мои ключи точно такие же. Однако, когда я вытащила из набедренной сумочки свои, чтобы проверить, оказалось, что это не так. Ну конечно же, мои отличаются хотя бы тем, что состоят из трех предметов. Ключа от почтового ящика у меня нет. Все равно я им не пользуюсь.

Однако я отвлеклась. Первой моей идеей было, конечно, немедленно вернуть ключи владельцу. Но как это сделать? Можно предположить, что потерявший вернется за ними. Правда, если он потерял их еще вечером, то, наверное, уже давно заметил бы пропажу – он просто не смог бы попасть домой. Но это если не считать варианта, что, когда потерявший возвращался домой, там был кто-то из его родственников, он позвонил в дверь и ему открыли…. Хотя – как он открыл входную дверь подъезда? Он бы сразу обнаружил, что ключей нет. Ну, предположим, что именно на момент его прихода в подъезд входил кто-то из соседей. Но это отсрочило известие о пропаже не более чем на пару минут, когда несчастный, наконец, оказался перед дверью своей квартиры и осознал, что на его голову свалилась досадная неприятность. Такая банальная, но при этом всегда неожиданная и влекущая за собой ворох непредвиденных обязанностей, забот, затрат времени и денег. Мне было искренне жаль этого бедолагу. Все-таки гораздо больше мне нравился вариант с таким же, как я, любителем утешаться здоровым образом жизни по утрам, который прибежал на площадку всего-то за полчаса до меня, весело поотжимался-поподтягивался, а после направился на беговой маршрут. Правда, сама я делаю с точностью до наоборот: упражнения на турнике – это справедливая награда за тяготы пробежки. Но ведь можно представить, что потерявший ключи человек мог быть гораздо сильнее меня, и очередность для него не столь важна. К тому же, упражнения могут быть для него как раз передышкой между двумя беговыми этапами (бывают и такие «лоси»!). Например, он живет где-то в отдалении от всех спортплощадок, поэтому путь к стадиону и назад – для него уже готовый беговой маршрут.

При таком варианте оказывалось, что потерявший обнаружит свою жестокую судьбу вот-вот сейчас. И, либо выругавшись, либо расплакавшись в душе, он отправиться назад по своему маршруту, только на сей раз напряженно всматриваясь под ноги. Наверное, он сразу догадается, что наиболее вероятным местом и временем выпадения ключей из набедренной сумки (вполне возможно, он носит ключи так же, как я) были как раз упражнения на турнике. Может, он действительно «лось» и умеет, например, крутить «солнышко». Это когда человек сначала подтягивается, потом встает на руки на перекладине, делает кувырок вокруг нее и снова встает, на инерции вращения. Не подумай – я сама такое и близко делать не умею, никогда не научусь и лишь завистливо поглядываю на молодцов, обычно кавказских и среднеазиатских национальностей, которые это (явно напоказ) демонстрируют. Так или иначе, это прекрасный момент для выпадения ключей – и если сумочка чуть-чуть приоткрыта. Правда, если ты трезв, это трудно не заметить, ключи ведь падают вниз со звоном. Впрочем, хватит гадать. Либо ключи выпали у бодрого спортсмена только что, и тогда он вскоре за ними явится, либо они потеряны совсем не спортсменом и поздно вечером\ночью во время очередной пьяной оргии, которые случаются здесь в теплое время года регулярно. Это я знаю по оставленным бутылкам и упаковкам от чипсов, которые по утрам собираю и складываю в урну. При последнем варианте потерявший ключи может за ними и не явиться. Во-первых, непонятно, знает ли он о пропаже (не факт, что ночью он возвращался домой), а даже если знает, он может начисто забыть, где был и где мог потерять связку. Он может обнаружить отсутствие ключей лишь днем, когда проспится, захочет выйти из дома и заметит, что закрыть дверь ему нечем. А если дверь за ним закроет рассерженная мать с мрачным напутствием «Опять нажрешься – домой не приходи!» - тогда весть о потере опять откладывается на неопределенное время.

Итак (размышляла я, тем временем продолжая делать успокоительные упражнения, последовательность которых уже без участия мозга воспроизводила мышечная память), в итоге имеем два варианта. Первый: потерявший ключи – это трезвый и сильный спортсмен, который вот-вот сюда за ними прибежит. Этот вариант хорош не только тем, что вот-вот я сниму с души досадную тяжесть сопереживания чужой проблеме, но и тем, что волею судьбы буду иметь возможность оказать услугу этому во всех отношениях привлекательному господину (все-таки 90% тех, кто забегает поподтягиваться на турниках – мужчины). Мы разговоримся, он почувствует благодарность и интерес, и в итоге через несколько месяцев на мне женится (шутка, но какая приятная!). Второй вариант – ключи потеряны ночью кем-то, находившимся в нетрезвом виде, и этот кто-то либо явится за ними неизвестно когда, либо не явится совсем. Вариант плох уже тем, что никто, скорее всего, на мне не женится, потому что, во-первых, никто не явится, а во-вторых, если и явится, симпатии мы друг у друга вряд ли вызовем.

Глава 2. Как я нашла нужную дверь

Все это я так долго рассказывала лишь для того, чтобы лишний раз убедиться самой и убедить тебя, что в тот момент у меня и в мыслях не было сделать с ключами то, что я в итоге с ними сделала. Если эта идея уже находилась где-то глубоко в тайнике, именуемом «подсознанием», то я не могу себя в этом винить. В мыслях, за которые я отвечаю, не было ничего про то, чтобы воспользоваться найденными ключами по назначению. В смысле, чтобы найти квартиру, которая ими отпиралась. Однако именно это я и сделала.

Помню, что желание попробовать (ну конечно же, только попробовать!) возникло у меня одномоментно и неожиданно. Если припомнить, что в то утро (как раз после находки ключей) Хозяйка комнаты в общежитии, где я жила (она жила в соседней комнате) заглянула ко мне и сказала, что (я избавляю ее речь от лишних междометий) «срок был до 12-ти дня, чтобы сегодня тебя здесь не было», то генезис моего смутного желания становится более понятен, в том числе и мне самой. Я не стала спорить с Хозяйкой. Честно говоря, я вообще предпочитала с ней не разговаривать. Кажется, я никогда не вела с ней диалогов, исключая, вероятно, тот момент, когда я заселялась (как ты понимаешь, в той ситуации я должна была с ней хоть как-то поговорить, хотя память не сохранила подробностей).

Платить мне было нечем. Не помню, размышляла ли я в тот момент всерьез, куда мне теперь идти и где жить. Позже я несколько раз пыталась думать о том, что было бы, если бы идея попробовать с ключами не пришла ко мне и я не сделала того, что в итоге сделала. Все попытки подумать были тщетны – размышления словно упирались в стенку. А сейчас и вовсе бессмысленно об этом думать, потому что я сделала именно то, что сделала, нашла крошечный лаз в той стенке и выбралась наружу.

Сначала, конечно, я объясняла себе, что сделаю это в шутку. В смысле, похожу по окрестным домам и попробую, а не подойдет ли «таблетка» к какой-нибудь из входных дверей. Еще более интересной игрой было продумать стратегию поисков. Я представила себя героем детективного романа, которому нужно разыскать эту таинственную квартиру. Итак, что бы я сделала в первую очередь? Ага, вероятно, очертила бы круг поисков. Как я уже предполагала, потерявший ключи (да, кстати, если я найду квартиру, я просто позвоню в дверь и верну хозяину ключи; это сразу помогло обосновать мою сомнительную затею) живет в квартале стадиона. Если он живет дальше, то конструкция рушится и, стало быть, ничего не получится. Значит, надо просто обойти все дома по кругу (точнее, по разворачивающейся спирали), прикладывая таблетку к каждой входной двери. Так у меня есть шанс найти его подъезд. Такого угрюмого явления, как закрытые дворы, в нашем «депрессивном» районе панельных пятиэтажек просто нет, и реализовать мой план не составляло труда. Правда, я ужасно боялась, что кто-то подумает что-то не то, если увидит меня, методично проходящую вдоль дома и пробующую таблетку на каждой двери. Наверняка я ошибочно преувеличивала людскую бдительность, но, однозначно, средь бела дня я чувствовала бы себя за этим занятием не очень комфортно. Сначала я подумала было о каком-нибудь «легализующем маневре». Например, если бы я изобразила из себя расклейщика объявлений, то остановка около каждого подъезда выглядела бы естественной. Но в итоге на это я тоже не решилась. Во-первых, расклейщиков вполне заслуженно от подъездов гоняют. А лишнее внимание мне совсем ни к чему. Во-вторых, чтобы я стала делать, если бы прямо навстречу мне из подъезда кто-то вышел? Сделать вид, что мне нужно внутрь? А если он станет спрашивать, к кому я? Ответить, что я разношу ненавидимые всеми рекламки (при том, что у меня их нет)? Вобщем, мне было бы неприятно и страшно, а я этого очень не люблю. Признаться, я вообще не люблю общаться с людьми, и всегда рада этого не делать, если возможно. Потому-то, вероятно, я почти не разговаривала с хозяйкой комнаты.

Словом, я решила, что лучше всего будет произвести мое исследование поздно вечером. Людей во дворах тогда почти не будет. Вероятность того, что я пересекусь с кем-то, входящим или выходящим из подъезда, тоже уменьшается. Если бы я знала тогда, сколь безобидна первая часть моего «исследования» в сравнении с тем, что пришлось сделать потом, я бы не тратила на подготовку столько времени.

Часов в восемь вечера ко мне снова заглянула голова Хозяйки. «Я что, неясно сказала? Ты почему еще здесь?» - рявкнула она (междометия я опять-таки опускаю). «Мне все ясно. Я уйду завтра утром», - я постаралась быть максимально лаконичной. Если бы я вступила в дискуссию, все бы закончилось тем, что она выставила бы меня прямо сейчас. А против немногословного человека оружие подобрать трудно. Правда, способ остаться у меня наверняка был: нужно было просто дать Хозяйке денег. Но, повторяю, у меня их не было, совсем. Поэтому выторговать лишний вечер и ночь под крышей было уже великой удачей. Я вскипятила себе электрочайник, поела булки с маслом и колбасой, которые были в холодильнике. Затем взяла остатки еды с собой и оправилась на намеченное «исследование». Пришлось начать несколько раньше, чем я рассчитала, но гнетущее чувство после слов Хозяйки не позволяло просто сидеть и ждать.

В итоге к концу первой «сессии» (на нее ушло около часа) у меня набралось пять (!) подъездов, к которым подходила таблетка. Номера домов, номера подъездов и, на всякий случай, номера находящихся там квартир я аккуратно переписала в блокнот. Сразу скажу - я обошла далеко не все дома в запланированном радиусе. Просто в какой-то момент решила прекратить. На пятом подходящем подъезде (к этому моменту было уже пройдено 12 домов) я вспомнила, что вариантов кодов таблеток не так уж и много. До этого я часто видела разносчиков рекламок, которые подходили к подъездам со связками разноцветных таблеток, причем в связке их было не более 10-15 штук. Значит, такого количества вариантов достаточно, чтобы открыть все подъезды в квартале. А еще я где-то слышала, что закодированные таблетки можно просто купить у метро. Вобщем, я рассудила, что в квартале наберется еще не меньше десятка подходящих подъездов, и надежда найти одну-единственную волшебную дверь, подходящую под мою таблетку, неосуществима. Одно дело – проверить 5 подъездов, а другое – 15. Так что, пожалуй, остановимся на достигнутом. Если нужная квартира находится в одном из них – значит, небу угодны мои поиски. Если нет – значит, нет.

Глава 3. Пристанище

Тревога ушла, и я поспешила этим воспользоваться: тут же вспомнила, что из-за утренних событий пропустила пробежку. Постановив, что наступила светлая полоса, я решила отпраздновать это событие победоносным выходом. Правда, на много меня не хватило: ведь я почти не спала ночью и быстро почувствовала слабость. Обогнув квартал по кратчайшему маршруту (он у меня давно выработан на случаи небольших недомоганий) и завернув лишь для проформы на стадион (один подход к турнику и один – к наклонной доске сделать пресс), я удовлетворенно поставила себе «галочку» и зашла в магазин «Семья» за едой. Из-за пережитого напряжения есть пока не хотелось, но я предвидела, что к вечеру, когда я, может быть, счастливо отосплюсь, голод проснется. После расчета с хозяйкой оставалась еще тысяча. Надо было ее максимально растянуть. Я купила пачку дешевых макарон и кетчуп, а еще чая и печенья. Изучив до этого содержимое сумки, я обнаружила, что меня осталось еще немного соли, две картофелины, полбатона и луковица. То есть я была обеспечена даже витаминами! Моя светлая полоса оказалась прекрасна. А еще больше ее украшало то, что она обещала быть конечной. Но конец наступал еще нескоро, через целых два дня, а это – очень, очень много! Я смаковала каждый миг счастья. Сначала я сварила макароны в найденной в кухонном ящике эмалированной кастрюльке. Потом с наслаждением съела их с кетчупом и мелко порезанным луком. Посидела с чашкой горячего сладкого чая (кто-то из прежних жильцов забыл пакет сахара) и куском булки на продавленном диване с потертой обивкой. Я перебирала все возможные разновидности наслаждения. Можно лечь. Можно взять книжку, завернувшись в одеяло. Можно снова налить чая и даже порезать еще лука на батон – у меня осталось еще поллуковицы! Наконец, я вспомнила о нетбуке и решила, что было бы просто чудесно проверить, не удастся ли зайти в интернет. Нет, обнаружить здесь бесплатный вай-фай было наименее вероятным вариантом; я надеялась на другое – что по какой-то причине у меня остался трафик на какой-нибудь ранее купленной карточке. Ввиду своего плачевного финансового положения я давно их не покупала, но ведь и в интернет давно не заглядывала. Кто знает, вдруг что-нибудь осталось? Надо проверить! Но до того, как осуществить это намерение, я вспомнила еще кое-что. Мыслительная связка была простая: раз я давно не платила за интернет, значит, я не платила и за телефон. Я вдруг вспомнила, что в последнее время не слышала звонков телефона. Сколько дней? Два, три? Правда, при неоплате входящие звонки вроде бы не отключаются. Но должен ли кто-то мне звонить? Не раздумывая больше, я залезла в набедренную сумочку, где храню все самое важное, и убедилась, что телефона там нет. Неужели я оставила его в старой комнате, у Хозяйки-1? Нет, не может быть, ответила я себе, живо представив полупустую светлую коробку, внутри которой до сего дня обитала. Я определенно там ничего не оставляла. Мелочи всегда помещались в сумочке, сумочка – на мне. Выходит, телефон выпал так же, как у хозяина той квартиры – ключи. То есть - во время пробежки или упражнений на стадионе. Так. Я сегодня бегала, потом заглянула на стадион. Там я тоже ничего не оставляла – наученная опытом, специально оглянулась напоследок. А сейчас  я оглянулась на турники еще раз, теперь уже мысленно. Телефона там по-прежнему не было, но не было и кое-чего еще, что я заметила только сейчас и что было гораздо важнее.  Там не было моей записки с номером телефона! Вот так так... Со вчерашнего утра я совершенно забыла о ней – там много всего потом случилось. Да, точно, сегодня не было никаких следов записки. Даже шнурка нигде не валялось. Кто мог ее подобрать? Теоретически, кто угодно, а потом выбросить. Но что, если ее нашел хозяин той квартиры? Тогда он мог позвонить мне. А так как телефон потерян, то дозвониться он не смог. Тут мне пришла в голову ужасная мысль: если хозяин квартиры знает мой телефон, то он знает и то, что именно я украла у него три тысячи. Ведь известно же, что найти абонента по номеру не составляет труда. Как я могла не подумать об этом раньше, когда рука тянулась к стопке денег?! Хотя, даже если бы я об этом вспомнила, я бы все равно их взяла. На тот момент (да и сейчас) это было важнее.

Я еще поразмышляла. Кажется, для того, чтобы найти человека по номеру телефона, номер  должен быть привязан к его паспорту. Привязан он у меня или не привязан? Память хаотически выкидывала спасительные варианты: а может, именно эта сим-карта могла валяться у меня со старых времен, когда кто-то отдал мне старый телефон, купленный вместе с номером неизвестно у кого? Я еще раз напряглась и попробовала восстановить в голове картинку из памяти, на которой была бы запечатлена я, покупающая сим-карту и показывающая кому-то свой паспорт. Такой картинки не нашлось. Значит, и покупки с паспортом не было? Эх, хорошо бы. Момента получения симки иным способом память тоже не сохранила, но это неудивительно: я уже привыкла, что малозначительные детали в прошлом у меня теряют резкость, как размытый фон на заднике сцены.

Если все так, то ограбленный мною хозяин квартиры будет искать кого-то другого. К счастью, я даже не знаю, кого, а то бы меня мучила совесть. А может, он и не будет никого искать, потому что потеря трех тысячных бумажек в тамошней толстой стопке незаметна. Если он и звонил по номеру, то лишь с целью вернуть свои ключи. А еще… если записку нашел действительно он, то, узнав, что ключами от его квартиры кто-то завладел, он должен был тут же поменять замки. Или, как минимум, не оставлять квартиру без присмотра. Но сегодня между 11 и 12.00 замок явно заменен не был. Значит, либо хозяин нашел мою записку немного позже (и мы с ним разминулись буквально часа на два! Мне невероятно повезло), либо бумажку подобрал кто-то другой. В последнем случае мне вообще ничто не угрожает. Ну да, я же не собираюсь больше туда возвращаться. Ну конечно же, не собираюсь!

Закрыв мысленно эту главу беспокойства, я решила еще раз подумать, где могла оставить свой телефон. Я шаг за шагом просмотрела в памяти истекшие два дня. Теоретически, телефон мог выпасть в любой момент – например, во время моей ночной прогулки. Но что-то сразу подсказало мне, что это случилось раньше. Ну конечно. В тот момент, когда я искала в сумке бумажку, чтоб написать записку, объем и количество вещей внутри уже успели уменьшиться. Руки это почувствовали. Просто почему-то сразу не послали сигнала сознанию. Вчера утром телефона там уже не было. Да – я нашла ключи, а взамен до этого потеряла телефон. Значит, позавчера? Или раньше? Из последних сил я стала разгребать туман на дне погреба моей памяти. Но ничего определенного. Как и во всякой тусклой жизни. Позавчерашний день был точно такой же, как и позапозавчерашний, и так далее. Как всегда – пробежка, завтрак, потом чтение, потом какое-нибудь писательство. И все дни до этого – то же самое.

Глава 4. Меня угощают

Еще раз повторю: я абсолютно уверена, что в тот памятный день, когда я впервые побывала в квартире, у меня совершенно не было мыслей возвращаться туда вновь. Я мечтала об одном – убежать побыстрее, подальше и навсегда.  Однако уже на следующий день, примерно в два часа дня, я вновь оказалась  под ее окнами. Тогда, в первый раз, я не обратила внимания, как они выглядят при дневном свете. Да и не приметила, где они находятся. Но в этот раз, на миг замешкавшись у поворота к парадной, я подняла голову и сразу поняла – вот оно, окно кухни. Рядом – балкон и окно большой проходной комнаты, еще левей – комнаты-кладовки. Окна были предсказуемы: такие же идеально чистенькие, новенькие и одинаковые, как и все внутри. Белые стеклопакеты. Прозрачные, как вода, стекла. Интересно, как часто их моют? Если каждый день, то вот ведь бедолага хозяйка: она весь свой краткий вечерний отдых проводит в домашних трудах. В кладовке по краям окна было заметно нечто вроде прозрачного зеленоватого тюля. Я вспомнила, что такой же висел и в спальне, когда я туда мельком заглянула. Балконное окно большой комнаты было полностью завешено похожим тюлем, только оранжевого оттенка. Вероятно, их покупали в одном магазине. А кухонное окно украшала белая рулонная штора. Сейчас она была опущена наполовину. Вчера, кажется, тоже.

Почему я решила вернуться? Объективно (я пытаюсь быть в своем повествовании максимально объективной, как ты и просил) я пришла потому, что на следующий день мне нужно было платить за комнату, а денег после похода в магазин не набиралось даже на одни лишние сутки. Похоже, вернулась временно меня покинувшая способность планирования. Например, планирования страха. Еще три дня назад, как ты мог заметить, у меня вообще не было ни копейки денег, но я не волновалась. А стоило мне почувствовать себя владелицей целых трех тысяч (быстро превратившихся в одну), как норма спокойствия повысилась. Поэтому наутро после первой ночи в новой комнате, после пробежки (это святое, я лишь после нее начинаю думать), бюджет в 600 рублей уже поверг меня в ужас. Поев, затем проведя пару часов в ступоре, после чего съев остатки (за это время к лучшему, увы, ничего не изменилось), я поняла, что могу спастись только здесь, с помощью заветной шкатулочки. Но на что я могла рассчитывать? Взяв еще три, а может, четыре тысячи, я лишь отсрочила бы наступление краха. Впрочем, это я понимаю лишь сейчас. Тогда у меня не было выбора. Были лишь ключи и была квартира, которая ими отпиралась. И куча чистеньких и полезных вещей внутри. В особенности – внутри шкатулки. И надежда, что в середине дня квартира опять будет пуста, и что это не хозяин квартиры нашел номер моего телефона. И я подошла к двери.

Холодное липкое оцепенение в теле в момент, когда я прикладывала ключ-таблетку, входила в подъезд и делала первые шаги по лестнице, было похожим на вчерашнее. Но – видимо, мозг не терпит абсолютных повторений – оно все же было чуть другим, меньшей интенсивности. Внимание уже выхватывало из пространства детали, которые вчера я, полностью занятая страхом, не зафиксировала. Пол лестницы был выложен квадратиками из линолеума. В одном месте кусочек квадратика отвалился, и виднелся голый пыльный бетон. Я заметила, что напоминаю себе о необходимости бояться: «А вдруг на сей раз хозяевам понадобилось остаться дома? Или они внезапно вернутся, вот прямо сейчас?» Сознание реагировало, но более вяло, чем ожидалось. Уже почти поднявшись, я вспомнила, что совершила промах: забыла для проверки позвонить в квартиру через домофон. Я уже хотела вернуться, как в голову пришла спасительная идея: я просто позвоню в дверь, а если (не дай бог) мне откроют, то попробую изобразить из себя продавца какой-нибудь лабуды. При первых же фразах, сказанных с соответствующей интонацией, дверь передо мной непременно захлопнется, и я буду спасена.

Вот и дверь. Я позвонила. Дурацкие трели звонка отыграли два цикла, потом – тишина. И в этот момент послышался звук открываемой двери этажом выше. Медлить было нельзя. Я вставила и мгновенно провернула верхний ключ четыре раза, затем воткнула ригель. Не успел невидимый жилец сверху закрыть за собой дверь, как я уже запирала свою. Боже! Удалось. В квартире была тишина. Несколько секунд сохранялась опасность 1) появление кого-то из недр квартиры, 2) звонка в дверь того субъекта, который слышал закрывание моей двери; если это была, не дай бог, какая-нибудь приятельница хозяйки, которая жаждет с ней поговорить. Но гроза миновала – шаги спокойно прошли мимо двери вниз. И «моя» квартира тоже оставалась нема. Я была в безопасности. По крайней мере, на пару часов.

В прошлый раз мне и в голову не пришло снять обувь –  так я спешила. На сей раз я успела подумать, что следы (хотя на улице было сухо, но все же) могут обратить на себя внимание. Поэтому, презрев опасность задержки в случае погони, я все-таки сняла кроссовки и оставила их у двери. Первым делом зашла на кухню. Все было точно так, как в прошлый раз (или мне показалось?). Хозяева, видимо, фантастические аккуратисты: на столе и у мойки не было ни одной немытой чашки. Чистый стол, покрытый скатертью с красно-белым рисунком, на котором четко посередине красовался фигурный поставец с солью и перцем: две солонки-собачки из фарфора, сидящие в плетеной корзинке. Измученный страхом мозг прямо таки впился в них вниманием, ища успокоения. Да-да, пошло, но вместе с тем трогательно! Холодильник соответствовал собачкам: белая дверца украшена аккуратными рядками магнитиков с изображениями разных курортов и заграничных городов, куда ведут популярные интуристские тропы. Я бегло заметила названия Хорватии, Турции и Египта, а также Дрездена и Парижа. В семье явно есть лишние деньги на ежегодные загранпоездки, подумала я (ты думаешь – с завистью? Боюсь, ты прав. Нехорошо завидовать, особенно тем, кто волей-неволей оказывает тебе большую услугу. Но я обещала писать только правду).

Я заглянула в холодильник. И сразу почувствовала острейший голод. Смотреть на это спокойно было невозможно. Дорогой импортный сыр «с плесенью», две упаковки, одна из которых начата! По меньше мере три упаковки различных аппетитных копченостей, оттенков от нежно-розового до пурпурного, одна из которых – салями в нарезке – тоже заманчиво открыта.  Дверные отсеки забиты яйцами. Ах, как же я люблю яйца! Также был затейливый черный хлеб, начиненный всевозможными семечками и орешками (люди, которые не знают, на что потратить деньги, обычно покупают именно такой). Куча йогуртов и прочих пудингов (я имею в виду разные сладкие кремообразные субстанции, скрытые в стаканчиках с металлизированными пленками-крышечками. О, я знаю их вкус! Но как же давно я не ощущала его на своем языке!). Несколько сладких плюшек в упаковке. В морозилке – мясо, рыба, замороженные овощи. И мороженое. Светло-зеленое, фисташковое!

Глава 5. Николай

Так я думала, спешно удаляясь в сторону дома. Так я думала, передавая хозяйке комнаты деньги еще на четыре дня вперед – четыре тысячи, и получая назад сдачу с пяти.  Я чувствовала себя олигархом – у меня оставалось еще 2600! Был гипотетический выбор – платить или не платить. Не платить – то есть куда-нибудь переехать. Да нет, конечно - выбора нет и переехать мне некуда. И за 4000 рублей я просто покупаю отсрочку раздумий обо всем этом. А еще я понимала, что, по мере повышения планки благосостояния момент прихода раздумий будет наступать все раньше. Уже сейчас можно прогнозировать их появления через три дня. А раз я уже сейчас прогнозирую их появление, то, можно сказать, они уже появились. Прощай, счастливая беззаботность.

Сразу скажу, что через несколько дней я нарушила свой зарок и снова отперла ключами дверь квартиры. Но произошло это не совсем из-за того, что у меня кончились деньги. Из-за чего – сейчас объясню. Для этого надо рассказать еще кое-что.  

Мои безмятежные дни после обретения мешка продуктов и шести тысяч рублей начинались, как обычно, с целительного спорта. Кажется, вначале я говорила, что ежедневные пробежки и затем упражнения на стадионе служат мне неким эрзацем смысла жизни (или я говорила немного не так? Ну да неважно). Вобщем, в конце импровизированной утренней тренировки мысли мои настолько очищались, что чувствовала себя почти счастливой. Так вот, начиная со следующего утра после второго посещения квартиры, у меня наступило совершенное счастье. Дело в том, что, на следующее утро, в момент кульминации физкультурогенных положительных эмоций, на стадионе появился молодой человек. Собственно, ничего необычного в этом не было: по утрам к турнику нередко приходили люди спортивного вида и мужского пола, чем ближе к лету – тем чаще. С некоторыми я даже пересекалась несколько раз. С некоторыми даже пару раз здоровалась. Стоит ли говорить, что такое соседство заметно повышало если не мои спортивные успехи, то мотивацию и хорошее настроение. Никто из них ни разу не изъявил желания познакомиться со мной поближе. Но, если вдуматься, мне предпочтительней было существовать в вечном предвкушении знакомства с ними, нежели дождаться его осуществления. Тайна, надежда, ожидание неведомого – это гораздо лучше реальности, в которой я боялась разочаровать и мужчин, и себя. (Не подумай, что я напрашиваюсь на комплимент: просто я честно пишу то, что действительно чувствовала в тот момент). Поэтому я почти что не разочаровывалась (надеюсь) оттого, что они исчезали, практически не заметив меня.

В связи с этим я весьма удивилась, когда этот молодой человек (МЧ) повел себя так странно. В том смысле, что он явно заинтересовался мною. Нет, разумеется, я испытала необходимый в таких случаях трепет, приятный холодок, страх оттого, что не смогу повести себя достойным образом и вот-вот разочарую объект, что я такая дура и опять упущу свой шанс и т.д. Но доминировало над всеми чувствами, что уж говорить – радость. Тем более что МЧ, на мой взгляд, был очень привлекателен. Наряду со всевозможными мужскими достоинствами (он солидно выглядел и на турнике, и на брусьях) МЧ отличало по-женски изящное лицо, причем это его ничуть не портило. Темная масть при нежно-белой коже, точеные, как будто нарисованные, очертания глаз, тонких губ и носа. И еще – у него были слегка вытянутые внешние уголки глаз. Кажется, о таких говорят - «с глазами лани». А может, это про другие. Нет, пожалуй, все, что сравнивают с ланью, относится к крупным, мясистым  чертам средиземноморского или иранского типов...  А заинтересовавшийся мною господин однозначно принадлежал к североевропейскому. Его черты были чертами красивой женщины, грамотно вписанные неизвестным ваятелем в законы мужского лица.

Я еще не утомила тебя описаниями своих восторгов? Просто ты попросил уделить ему особое внимание, вот я и стараюсь. Еще при первой встрече я встревожилась оттого, что в своем поведении господин МЧ абсолютно совершенен. Ведь это значит, что несовершенства откроются позднее. Он вполне отвечал типу рафинированного петербургского интеллигента, употреблял в речи весь необходимый набор оборотов, характерный для этой разновидности людей. Он был исключительно любезен, остроумен, эрудирован. Он был чуток. В том смысле, что он сразу избрал единственно правильный метод сближения в такого рода обстоятельствах (я имею в виду занятия на спортплощадке). Этот метод я бы назвала «тренер-отец». Желающий познакомиться самец должен начать аккуратно наставлять самку в ее занятиях спортом. Как бы невзначай заметить, что при подтягивании на турнике следовало бы схватиться руками вот-вот немножко по-другому. И что от этого дело сразу пойдет на лад (оно так и будет, потому что возникшая эротическая энергия в теле женщины даст дополнительную силу мышцам – это я знаю по себе). Следует показать несколько новых упражнений (параллельно поражая ученицу способностями своего прекрасного тела). Желательно при этом неумолчно трещать языком, невзначай касаясь многокилометровых марафонов, которые ты ежедневно успеваешь пробегать до работы, и важно давая советы по поводу убережения коленных суставов (элемент «отеческой заботы») и т.д. Пару раз в своей жизни, помнится, я сподобилась удовольствия быть объектом именно такого спортивного флирта, поэтому могу сказать, что МЧ исполнял ритуал качественно и творчески. В чем-то, пожалуй, даже лучше других. Он ухитрился быть во время первого «сеанса» удивительно серьезным (у других все-таки мелькали едва заметные искорки в глазах, показывающие, что они знают истинную цель этого «наставничества»). А МЧ даже ни разу не улыбнулся. Создавалось ощущение, что ему действительно чрезвычайно важно прямо с этого дня начать готовить из меня большую спортсменку (и, кто знает, спутницу его марафонов). И что он в самом деле верит в то, что мое далеко не самое молодое тело способно еще выдать спортивные рекорды.

В первое утро, как предписывают приличия (мои приличия), я постаралась убежать со стадиона раньше его (дабы не навязывать ему необходимость меня провожать). Кажется, я успела исчезнуть настолько быстро, что он даже не догадался спросить меня, часто ли я тут бываю («и в какое время?», «а завтра собираетесь?» - вот чего я жаждала и боялась не услышать). Весь день, как водится, я пребывала в состоянии эйфористического восторга. Все казалось мне прекрасным, и в мечтах я уже успела несколько раз выйти замуж, потом расстаться и затем вновь бурно и со слезами воссоединиться (это самый сладостный сюжет мечтаний). Конечно, я опасалась горького разочарования, если МЧ завтра не придет (что, скорее всего, и случится, думала я, ведь мы не договорились о времени встречи, поэтому запросто можем разминуться). На следующее утро, перед тем, как начать утренний забег, я было подумала, что не будет ли мое пунктуальное появление в то же самое время выглядеть чересчур навязчивым и выдающим мое желание продолжать общение. На это я сама себе возразила, что, даже если бы я ни секунды не думала о вчерашнем герое, то у меня не было бы иного выбора, кроме как прийти именно в это время. Предположим, я работаю, и сразу после тренировки мне нужно спешить к метро, поэтому я всегда прихожу где-то в 8.30, после бегового маршрута… Словом, я решила об этом не думать. Тем более, что, возможно, он и не придет, чем разом снимет мои сомнения.

Глава 6. Страх, усталость, спасение

Тот день был тяжел, а вечер и того хуже. После многих километров медленной ходьбы, да еще и по асфальту, ноги страшно болели, и скамейки уже не помогали. Добавлялось чувство безысходности:  куда мне идти, что делать? Я могла бы попробовать снять комнату еще на один день – денег на это хватало – но где? Кроме двух моих общаг, к которым я боялась даже близко подойти, была еще третья – такая же пятиэтажка, стоящая параллельно им ближе к улице Бабушкина. Наверняка там  тоже кто-то сдает жилье. Но кто? Как его искать? У кого спрашивать? Я не знала. Да и знала бы, наверняка побоялась бы зайти туда. А вдруг все хозяева съемных комнат поддерживают между собой связь и тут же сообщат о моем появлении друг другу?

Я часами сидела на детских площадках, переходя из одного двора в другой – так казалось безопаснее. Спустился вечер, и стало холодно. Сидеть было уже невозможно, приходилось все время двигаться. Теперь у меня болело все – спина, ноги, голова. При каждом шаге я боролась с тем, чтоб не опуститься в изнеможении на асфальт. Я садилась куда-нибудь, отдыхала, быстро замерзала – и, медленно поднявшись, волочила ноги дальше. В какой-то момент я потеряла пространственную ориентацию, и очнулась, лишь оказавшись у подъезда той квартиры. Квартиры МЧ! Наверное, от усталости отключился инстинкт самосохранения. Я быстро свернула в другой двор, однако все же успела найти взглядом знакомые окна – как ни странно, они были темны, хотя было еще совсем рано – не позже 8-9 вечера. Выходит, «Николай» еще не возвращался, и его подруга тоже.

Ночью ноги волшебным образом еще не раз приводили меня к этому подъезду. Как будто, потеряв приют повсюду, я почувствовала с квартирой родственные узы. Ну да, что тут удивляться – ведь она меня кормила столько времени! И почти ни разу не подвела, если не считать внимательности хозяина, который не досчитался денег в шкатулке. Но ведь это он был моим врагом, а она-то – нет! Постепенно ее темные пустые окна стали казаться мне самыми светлыми и теплыми во всем ночном городе. В самом деле, ведь Квартира – это одно, а приходящие спать в нее люди – это совсем другое. В нее может прийти спать кто угодно, а она от этого не изменится. Я уже была готова считать Квартиру живым существом, которая способна мне посочувствовать. Вновь и вновь я проходила мимо ее окон. Шли часы, а в них так и не зажегся свет. Совсем измучившись, я перестала бояться и даже рискнула спросить у прохожих, сколько времени. Оказалось, было уже два часа ночи. Да, не случайно люди во дворах давно перевелись. Но где же хозяева Квартиры, где МЧ и ягуаровая женщина? Я присела на скамейку и попыталась снова, усилием воли, порассуждать – это отвлекало от холода. Может, на МЧ-Николая слишком сильно подействовало утреннее происшествие, и он испугался вернуться домой? А его подруга? Он и ее попросил не возвращаться? А может, у них есть что-то вроде родительской дачи, или они решили провести ночь в ночном клубе. Есть ведь такие люди, которые могут ночью не спать. Да, но ведь завтра им на работу. Впрочем, я не знала, какой завтра день – будний или выходной. Судя по тишине ночью – видимо, все-таки будний.

Я несколько раз засыпала на скамейках, обняв себя руками. Но ненадолго, ибо холод быстро будил. Тогда я снова брела, уже без стеснения шатаясь из стороны в сторону, как бомж. Теперь-то я понимала, что их шатает вовсе не из-за перманентного алкогольного опьянения, а от перманентной усталости. Не боясь быть замеченной хозяевами, я кружила вокруг дома. С наступлением рассвета дворы начали постепенно наполняться звуками – заводящихся и отъезжающих машин, голосов, покашливаний, криков птиц. Небо сначала сделалось серым, потом один край его побелел, затем пожелтел и под конец позолотился. И тогда стало почти светло. А окна моей милой Квартиры по-прежнему были темными. И оставались такими даже тогда, когда все соседние окна зажглись, превратившись в желтые квадраты. Я сидела на поребрике почти напротив подъезда, не думая о риске быть обнаруженной, и всей душой мечтала спрятаться во тьме этих окон. Наконец, я либо набралась решимости, либо изнурение окончательно изгнало протесты разума. Будь, что будет, сказала себе я, и почти не качаясь, двинулась к парадной. Поднесла ключ-таблетку. Сработало. Хорошо. На лестнице – вроде бы никого. Хотя в этот час народ должен гурьбой выбегать на работу и учебу. Мне везет! Может, это сама Квартира помогает мне, желая спасти от холода и усталости? Откуда-то появились силы. В один миг я добежала до третьего этажа и всунула в скважину уже приготовленный ключ с бородкой. Я мельком успела подумать, что хозяева («Николай») теоретически могли успеть прошмыгнуть домой в те промежутки, когда я не дежурила около дома. И, утомленные ночным клубом (?), тут же упасть спать. Подумав это, я тут же ответила себе, что мне уже все равно. Даже если Николай внутри, я скажу ему, что просто очень хочу спать …. А потом, когда я проснусь, он может вести меня в полицию. Но только, ради, бога, не сейчас. Сейчас – только спать, спать под чем-то теплым. Раз-два-три-четыре – я повернула ключ. Мозг пронзила счастливая мысль: раз дверь закрыта на ключ, значит, там никого нет! Я мгновенно юркнула внутрь и заперлась. Затем опустилась на пол, спеша насладиться отдыхом и одновременно прислушиваясь. Пусто. Тихо. Квартира безлюдна. Ни Николая, ни его девицы. Тогда я с трудом поднялась и медленно прошла в ближнюю комнату, где был диван. Помню, как, добравшись до него, я стягивала кроссовки. Дальше сознание отключилось.

В первый раз я проснулась, видимо, еще утром – одновременно от сильного желания сходить в туалет и от холода. Я выбралась в прихожую, разыскала дверь в санузел. Свет я включать боялась, но и на ощупь нашла все легко. Снова оказавшись в гостиной, я разглядела на стуле у стены сложенное одеяло. Сладко укуталась и через секунду снова уснула.