Потерянный осколок времени

Пролог. Роковая ночь

Родился мальчик. Его жизнь с самого рождения была наполнена болью. Мать умерла на следующий день после родов, а отец, обезумевший от горя, ушел из дома ночью, пока малыш спал в колыбели. Соседка, из дома напротив, услышала жуткий грохот, а затем последовал детский плач. Когда плач продолжался несколько часов подряд, она зажгла восковую свечу, чиркнув спичками, накинула на себя вязаный платок из овечьей шерсти, обула тапочки и вышла во двор. Небольшое пламя от свечи разгоняло темноту перед ней. Анна, так звали соседку, подошла к чужому деревянному дому, поднялась на крыльцо по скрипучим ступенькам и громко постучалась. Никто не открыл, а плач резко прекратился. Тогда она посмотрела в щели заколоченных окон, где смогла разглядеть только одинокую колыбель около стены и пустую комнату без мебели.

"Неужели в доме только один ребенок?" - подумала Анна. По ее спине пробежали мурашки. – "Не к добру все это."

Молодая девушка с трудом приоткрыла тяжелую дверь и едва слышно зашла в дом, в котором царил настоящий беспорядок: разбитая посуда и зеркала, поваленный кухонный шкаф, опрокинутые стулья и стол, расцарапанные кем-то или чем-то полы. Она хотела убежать и спрятаться у себя дома под одеялом, но непонятное чувство говорило ей идти дальше. Анна остановилась перед комнатой младенца. Из-под закрытой двери дул ледяной ветер. Рядом стоял сломанный комод, а на нем лежал скомканный пожелтевший лист. Девушка одной рукой держала свечу, а другой дрожащей рукой развернула бумагу, на которой были написаны размашистым, небрежным почерком следующие слова: «Если вы пришли сюда и нашли эту записку, то оборачивайтесь и убегайте отсюда как можно скорее, оставьте этого проклятого ребенка, мол дорога жизнь. Он – порождение зла. Я не безумец и то, что видели мои глаза, я никогда не забуду. Подамся в монастырь и начну другую жизнь.»

Анна громко сглотнула слюну и пошатнулась в сторону, когда снова услышала плачь ребенка. Ее сердце забилось чаще, а в висках пульсировало.

"Что такого страшного может быть в младенце?" - пыталась успокоить себя девушка. – "Он один лежит в колыбели и плачет. Ни матери, ни отца. Он же не выживет, если его так оставить."

Анна, полная решимости, открыла запертую дверь, убрав защелку. Поток ветра мигом потушил свечу и скинул длинные волосы девушки ей за спину. Первым делом на ее лице застыла гримаса ужаса, смешанная с испугом. Внезапный девичий крик вырвался наружу. Мальчик громко плакал, потому что над его колыбелью нависла огромная тень с длиннющими руками и крупным телосложением. Ужасающий силуэт в лунном свете устремил свой огненный взгляд на дверной проем, где стояла Анна на согнутых от страха ногах. Прошло всего несколько секунд, и тень исчезла, оставив после себя дым. Этого хватило, чтобы четкий образ остался в памяти девушки на долгие годы. Она была готова потерять сознание, впасть в истерику от увиденного, можно было даже сойти с ума. Вместо этого, глубоко дыша, прикрыв рот рукой и заглушив рыдания, она подошла к колыбели и заглянула в нее. Маленькое дитя перестало плакать. Мальчик смотрел по сторонам, а когда увидел Анну, начал протягивать к ней свои крохотные ручки. Девушка пыталась разглядеть его в темноте, но черты лица получались размытыми из-за слез, которые заполнили ее голубые глаза. Ребенок выглядел слабым, беззащитным и таким же испуганным, как Анна. Она осторожно взяла его на руки, укутала своим платком и быстро вышла из этого дома, пропитанного запахом серы и дыма. Уже оказавшись в своей кровати, девушка смотрела на лежащего рядом младенца. У него были большие карие глаза и черные волосы, похожие на угли в костре, кожа молочного цвета, аккуратный нос с едва заметной горбинкой, тонкие розовые губы и милые пухлые щечки. Она успела вымыть его в бане и одеть на него свою майку, которая была ему явно не по размеру. Но у девушки не было ни одежды для мальчика, ни детской кроватки. Она могла бы найти все подходящее в доме напротив, но идти туда снова желания не было. Анна ничего не знала о материнстве, так как ей самой было всего лишь двадцать лет. Ни мужа, ни детей у нее никогда не было.

Как только наступил рассвет, девушка собрала самые необходимые вещи в коричневую сумку на кнопках, приняв решение покинуть эту деревню с ребенком и отправиться жить в поселок Калиновка к матери, ведь ее мама хорошо знала, как воспитывать детей и как кормить их в таком возрасте. Анне нужна была помощь. Покидая это место, у нее в груди сидела тревога за малыша. Ей захотелось всеми силами защитить его. Сев в повозку, она отправилась на встречу к матери. Когда это произошло, девушка объяснила ей всю ситуацию, но промолчала про тень над колыбелью и про записку. Эмма, мать дочери, поначалу была удивлена такой новостью, ворчала и читала лекции по поводу того, что на плечах Анны лежит большая ответственность. Со временем, ее строгость сошла на нет. Эмма знала, что должна помочь. Она видела ребенка не только в мальчике, но и в своей дочке. В ней снова проснулись чувства любви и заботы. После смерти мужа и ухода дочери во взрослую жизнь, она уже и забыла, каково это – заботиться о ком-то. Ей было приятно вернуть эти чувства.

Спустя три года жизнь Анны начала налаживаться. Несмотря на то, что она не была настоящей мамой для ребенка, девушка с любовью говорила «мой малыш» и после этого нежно целовала его в лоб. Она отдавала ему всю свою любовь. И решила назвать мальчика по имени Люциус, что означает «свет». В ту ночь по неизвестной причине зло окружило младенца, но Анна успела вовремя зайти в комнату и спугнуть тень. Она знала, что это нечто никуда не ушло, оно наверняка бродит в тени и питается темнотой или страхами людей. Девушке подсказывало сердце, что опасность где-то рядом. Она не оставляла Люциуса одного в комнате. Боялась, что та тень придет за ним снова. Анна видела зло не в ребенке, как его отец, а в том, что угрожало самому Люциусу. Уязвим тот, кто слаб душой. Девушка оставила события той ночи в прошлом и начала думать о настоящем и учить своего ребенка всему тому, что знала сама. Она частенько перед сном говорила сыну: «Будь сильным и добрым. Единственное, что может победить страхи и прогнать тьму – это любовь. Не забывай об этом.»

Глава 1. Начало неизбежного

Стоял обычный теплый день. Суббота. Конец июля.

Я проснулась от того, как Зевс, мой золотистый ретривер, своим влажным носом уткнулся мне в щеку. Я, едва открыв глаза, погладила его за ухом, и он сразу завилял хвостом, спрыгнул с кровати и начал бегать по комнате. Это означало, что Зевс хочет гулять.

Я уселась на кровати, стерла большим пальцем слюну с краешка розовых губ, широко зевнула и принялась собирать длинные, бледно-розовые волосы в хвост. Окно было приоткрыто, и свежий ветер врывался в комнату, принося с собой звуки шелеста листьев и газонокосилки. Пахло скошенной травой. Я посмотрела на круглые часы, которые стояли на полке рядом с телевизором. Несколько секунд пыталась сфокусировать сонный взгляд на черной стрелке. Было восемь утра.

Я надела фиолетовые велосипедки и широкую черную футболку. Зевс все это время прыгал на меня и тянул за одежду.

-Кто хочет гулять? - спросила я у него.

После моих слов он побежал к винтовой лестнице и пулей спустился на первый этаж. Я знала, если сейчас пойду умываться и завтракать, то Зевс сделает свои дела под лестницу, поэтому я шла гулять с ним сразу.

Как только я спустилась, до моих ушей донеслась музыка из кухни, играющая по радио. Мама стояла возле газовой плиты, пекла тонкие блины и подпевала.

Еще мне на глаза попался младший брат Руди в пижаме, который сидел в просторной гостиной на диване и смотрел мультики по телевизору.

-Утречко, сестренка, - сказал он мне, не отрывая взгляд от экрана.

-Утречко, - ответила я, взяв поводок с подоконника. -Почему ты не пошел гулять с Зевсом, если проснулся раньше меня? Мы же договорились гулять с ним по очереди. Сегодня твой черед.

-Я пытался, но он упирался лапами в пол. Баран упертый, - Руди искоса глянул на Зевса.

-То есть с тобой он идти не захотел? - мой вопрос был похож на утверждение.

-Да.

Я посмотрела на щенячьи глаза Зевса и пристегнула поводок к кожаному ошейнику.

-Не забудь ему лапы помыть, - усмехнулся братишка. - И еще мусор выброси.

-Слишком много указаний от одной маленькой козявки.

-Эй! - Руди отвлекся от мультика и посмотрел на меня с поджатой губой.

-Тогда ты моешь посуду весь день, - сказав это, я кое-как засунула ноги в кроссовки и выбежала на площадку с Зевсом, захватив из коридора пакет с мусором.

Как только калитка открылась, Зевс рванул и потащил меня за собой, первые несколько минут мы бежали.

Когда я гуляю с собакой, появляется вопрос кто кого выгуливает.

По пути я выкинула пакет в один из мусорных ящиков, встретила соседей и сорвала несколько спелых яблок с дерева. День начался отлично. Лучи солнца приятно падали на лицо. Зевс тянул меня за собой. Его язык свисал набок, и он часто облизывался. Я смотрела по сторонам, наблюдая за жизнью других людей. Соседи поливали цветы, топили бани, дети на участках играли в догонялки и катались на велосипедах. Я почувствовала приятный запах дыма, когда начинают растапливать печку, используя сухие щепки или старые газеты.

Придя домой, я вымыла Зевсу лапы и дала ему сладости для собак. Мама позвала всех завтракать. На столе стояла тарелка с горячими блинами, маленькие блюдца в форме сердца с вишневым вареньем и стаканы с холодным молоком. На кухне все также играла музыка по радио. Все расселись по своим любимым местам. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись за еду. Одновременно с приемом пищи, отец читал газетку. Его глаза остановились внизу страницы, а брови взлетели вверх.

-Представляете, - обратился он к каждому из нас низким голосом, - вчера ночью люди заметили странные вспышки в небе, похожие на молнию, после чего на пару минут во всем городе пропало электричество. И никто не знает, что это было.

-Инопланетяне? – выдал свою догадку Руди.

-Летающую тарелку там случайно не видели? – усмехнулась я, доедая блин. Руди поймал мою интонацию в голосе и сразу насупился. Это не укрылось от взгляда мамы.

-Ты когда то тоже верила в инопланетян, единорогов, фей и в кого только можно, - мама ехидно глянула на меня. – Еще ты забиралась на столешницу с пакетом в руках и прыгала оттуда на диван, раскрывая пакет с надеждой, что задержишься в воздухе.

-Ого, так у тебя была фантазия намного ярче моей, - теперь я слышала издевку со стороны Руди.

-Я тогда была маленькой, - пыталась найти весомый аргумент.

-Я думал, что пятнадцатилетние дети считаются подростками, - папа подключился к разговору. Руди прыснул со смеху от такого комментария.

-Зато мне весело жилось, - сказала чуть ли не с гордостью и показала язык рыжему братишке с веснушками на носу, как и у меня.

-Сейчас разве скучно? – спросила мама.

-Нет, просто детских забав стало меньше. Мне двадцать лет. Разве это не будет странно смотреться, если я продолжу чудить?

-Ты правильно сделала, что решила повзрослеть, - отреагировал отец.

"Ага, я решила усмирить свои фантазии лишь потому, что я уже словила пару галлюцинаций", - подумала про себя и решила пока что не поднимать эту тему, чтобы не тревожить родителей.

Я услышала, как в моей комнате зазвонил телефон.

-Спасибо за завтрак. Было очень вкусно, - я вскочила из-за стола, поставила тарелки в раковину, вымыла руки и побежала в комнату, успев в последний момент ответить на видеозвонок. На экране высветилось лицо моей лучшей подруги.

-Утречко, Мико, - сказала, чуть запыхавшись.

-И тебе того же, - ответила она, всматриваясь в экран зелеными глазами, которые напоминали мне изумруд.

-Я вижу, ты рано проснулась, раз успела макияж нанести, - заметила я.

-Верно. Я вот могу сказать по твоему лицу, что ты снова всю ночь не спала и только под утро заснула, - проговорила она волнительным голосом. – Все один и тот же сон, да?

-Да, - я легла на огромного плюшевого медведя на кровати. – Когда это закончится? Не успеваю глаза закрыть, как все по новой. Снился парень, которого я никогда не видела, он был во всем черном и стоял в тумане, одной рукой прикладывал палец к губам, а другой показывал в сторону … - не успела закончить, как меня перебили.

Глава 2. Так много вопросов, но так мало ответов

Едва разлепив глаза, я пыталась сфокусировать зрение, но выходило плохо. Я не понимала, где нахожусь. Голова болела и кружилась. Первая мысль, пронзившая меня, была о нем.

-Лейсан? – зачем-то позвала я. – Лейсан, ты здесь? – затем я снова отключилась.

Мое следующее пробуждение было от безумного кошмара. Я подскочила на кровати с приглушенным криком. По лбу скатилась капля пота, грудь высоко поднималась при вдохе и медленно опускалась при выдохе. На этот раз я смогла осмотреть место своего нахождения. Обычная больничная палата, довольно просторная, чистая и светлая благодаря широкому двустворчатому окну, которое было приоткрыто. Свежий ветер поднимал белые занавески. Судя по всему, я была на первом этаже, так как мне удалось разглядеть вишневый сад за окном и каменную дорожку, ведущую куда-то вглубь. В помещении пахло спиртом и зеленкой. Пока я спала, мне успели поставить капельницу. Только сейчас я заметила, что рядом со мной на стуле сидела женщина, которая предлагала мне отдохнуть и обсудить все вопросы позже. Похоже, мое тело с радостью приняло это предложение и через несколько секунд решило прилечь на мокрый асфальт в тот день. Молодая дама уснула с книгой в руках. Ее кожа была молочного цвета без единой царапинки и родинки, тело казалось худеньким и хрупким, брови были прямые и светлые, ресницы густые и длинные, губы пухлые и розовые. На ней было надето легкое серебристое платье с коротким рукавом и небольшим вырезом на груди, на шее висел кулон в виде распускавшейся розы. Вероятно, она почувствовала, что кто-то смотрит на нее долго и пристально, ее веки задергались, и женщина открыла глаза, немного удивленно посмотрев на меня. Меня поразило, что цвет ее глаз был далеко не таким, как у людей. Радужка была нежно-фиолетовой, и зрачок большой.

-Ты уже проснулась? Может, тебе принести стакан воды? – на ее вопросы я медленно кивнула. Никогда не видела таких красивых женщин. От нее веяло теплом и заботой. Она выглядела беззащитной, но что-то мне подсказывало, если ей или ее детям будет угрожать прислужник Хаоса, то живым он не уйдет. Дама аккуратно встала, подошла к бежевой тумбочке, налила воды в стакан из низкого кувшина с широким горлом и протянула мне.

-Спасибо, - тихо поблагодарила я и залпом опустошила стакан. – Простите, вы случайно не знаете, где Лейсан? С ним все в порядке? – пока я не получу ответы на эти два вопроса, я не успокоюсь и тогда сама пойду искать его.

- Ты так переживаешь за моего мальчика? – она улыбнулась, обнажая белоснежные и ровные зубы.

-Простите? Он ваш сын? – я почти ничему не удивляюсь, просто шокируюсь на десять лет вперед.

-Все верно. Не переживай, он в полном порядке.

-Могу ли я увидеть его миссис…

-Миссис Дефлоу. Но лучше называй меня по имени. Просто Вайолет. Без всяких формальностей, - она встала и отодвинула ширму слева от меня. На соседней койке лежал спящий Лейсан. Да, мы были в двухместной палате. Увидев его целым и невредимым, мне стало спокойнее.

-Я считаю, что ему повезло больше, чем тебе, - она посмотрела на меня с грустинкой в глазах.

-Мне кажется, наоборот, - я слабо усмехнулась.

-Ты пока что многого не знаешь. Боюсь, тебе придется столкнуться с жестокой реальностью, - от ее тихих слов в моей душе снова начала подниматься тревога. – Начнем с того, что у всех нас совершенно по-другому заживают любые раны. Регенерация проходит быстрее, чем у людей, не оставляя и следов от ран, поэтому, - она взяла с тумбочки крохотное зеркало и протянула мне, - твои шрамы будут оставаться.

Я приняла из ее рук зеркало, боясь посмотреть в него. В моих ожиданиях было увидеть месиво на лице, но все оказалось не так страшно. Всего лишь пару царапин на щеках, синяк под левым глазом и шрам на правой брови, который выделялся среди остальных ран. Почему лицо пострадало больше всех? Будь на моем месте Мико, она бы такую истерику тут закатила, увидев это. Для нее шрамы – это уродство, а для меня – воспоминания о детстве или о том, чего делать не стоило. Например, идти в поле.

-Могло бы быть и хуже, - я улыбнулась и отложила зеркало. – Все заживет быстро. Что касается шрама на брови, так он делает меня мужественнее и будто опаснее, - похоже, мои слова впечатлили Вайолет.

-Сильная, - она сказала мне тоже самое, что и Лейсан в поле.

-Он тоже, - я кивнула в его сторону. Вайолет улыбнулась.

-Через пять дней мы собираем Совет в Восточной башне. Ты и Лейсан должны присутствовать там, чтобы подробно рассказать о произошедшем на Земле. До этого времени ты полежишь здесь, затем тебе выделят комнату в замке.

-Миссис Дефлоу, то есть Вайолет, - я сделала паузу, - скажите, я ведь вернусь домой? Мои родители, должно быть, с ума сходят и сильно переживают.

-Послушай, - она неловко улыбнулась. –Прости, я только сейчас поняла, что не знаю твоего имени.

-Меня зовут Мирай. Мирай Аморе, - со странной гордостью я произнесла свое имя.

-Красивое имя. В наших краях оно означает "светлячок" и "будущее".

-Да, в нашем мире у него такое же значение, - мне было так забавно, что мои губы невольно дрогнули в улыбке. Мико бы точно подобрала подходящую шутку про светлячка.

-Так вот, Мирай. Постарайся принять полученную информацию без паники и без истерик, - ее нежный голос вдруг стал серьезным с ноткой волнения. – Твои родители, - она сделала паузу, подбирая слова.

-Они в беде?! Им грозит опасность? Или…их больше нет? – я перебила и первая предложила самые ужасные варианты развития событий после моего исчезновения.

-Нет, что ты. Мы бы такого ни за что не допустили, - как гора с плеч. – Дело в другом. Я взяла ответственность за тебя перед Советом, и сама решила рассказать тебе обо всем, как только придет время, и тебе станет лучше. Но видят звезды, я должна оповестить тебя сейчас, - и снова невыносимая пауза. – После десятилетней войны, о которой тебе предстоит тоже узнать, три хранителя решили уничтожить все порталы, все двери, ведущие на Землю. Появилось много законов. И один из них гласит, что если человек с Земли по какой-то случайности или намеренно попадает в одно из трех измерений и будет находиться там больше суток, то все воспоминания о нем сотрутся навсегда у тех людей, кто его знал или когда-либо видел на Земле, таким образом отрекаясь от своего старого дома и вступая в новый мир. Таково будет наказание человека за то, что его нога ступила на чужие земли, куда ему путь запрещен. С твоими родителями все хорошо, просто, - не договорила Вайолет.