Потеряшка в академии

1

Чумка

Ну чумка

Ты где вообще

Пара через 10 минут

Скинь фото домашки

Тебе жалко что ли

– А тебе, видимо, место для знаков препинания твиттер зажал? – хмыкнув, я вздохнула. Некоторые не меняются, даже если подставят. Меня уже один раз несправедливо обвинили в списывании, и того раза мне более чем достаточно. Сам домашку делай, а не в катках сиди.

Я заблокировала экран смартфона и бросила его в рюкзак, направляясь к женскому туалету. Оставшихся восьми минут более чем хватит, чтобы успеть все сделать и подняться на четвертый этаж, где у меня по расписанию будет следующая пара. Закрывшись в кабинке, я психанула и отрубила смартфон. Не дождавшись моего ответа вконтакте, он начал мне названивать.

Даже в туалет не дает спокойно сходить! Я сказала, что больше не дам списывать, значит не дам! Он настолько тупой? Хотя… если не может сделать домашку на первом курсе в середине первого семестра, значит у него точно обезьяна с тарелками в черепушке, а не мозги.

– Фух, – выдохнула я, склонившись к коленям. Суббота, последняя пара, родители дома, а я сижу в универе. Четыре реферата по разным предметам за неделю, чтобы повысить средний балл и получить автоматы по всем экзаменам. Голова чугунная. Вероятность успеха (по заверениям старшекурсников) – высокая. Пока есть возможность, нужно этой возможностью пользоваться.

В соседнюю кабинку зашла женщина, долбанув дверью и шпингалетом. Грохот ударил по вымученным мозгам, словно мне черепушку разрубили надвое. Я сегодня даже любимые крупные серебряные серьги не надела. Они тяжелые и при мигрени их вес добавлял дискомфорта. А так, конечно, я вся была увешана серебром: кольца, браслеты, цепи и подвески. Уж очень я люблю это дело.

«Мне осталось выдержать полтора часа» – повторяла я мысленно, настраиваясь тупо выжить на последней паре. Домашка сделана, спрашивать меня не должны, ведь я в прошлый раз у доски отвечала. На носок моего белого на черной высокой тракторной подошве сапога упала капля крови.

Встрепенувшись, я тыльной стороной ладони вытерла под носом, но не оставила следов. Из соседней кабинки к подошве моего сапога подтекла лужица крови, приведя меня в замешательство. Я задрала голову и увидела как через перегородку переваливался толстый металлический прут с привязанной к ней окровавленной рукой.

К моим ногам натекало все больше и больше крови, и я усомнилась в своей адекватности. Отряхнув юбку, я вылетела из кабинки и прижалась спиной к стене напротив. Из-под кабинки, в которую зашла неизвестная мне женщина, кровь продолжала течь в совершенно неадекватных количествах.

Дрожащей рукой я потянулась вперед и вдруг одернула руку. В голове появилась светлая мысль, что стоит хотя бы перчатку надеть. Из-за серебряных маленьких пряжек я не оставляла перчатки в карманах куртки, которую сдавала в гардероб. Были прецеденты, когда серебряные украшения с перчаток срезали.

Надев перчатку, я судорожно дернула за ручку кабинки, но та оказалась закрыта. Я постучалась, но женщина никак не отреагировала. Обычно же отвечают «занято» или что-то в этом роде. Перепугавшись до смерти, я включила смартфон и позвонила куратору. Он у нас дядька нормальный. Если у меня кукуха поехала от напряжения, он меня не сдаст.

Мне чертовски повезло, что за это время никто в туалет больше не пошел. На пару я опоздала. А когда в туалет вломился явно мужчина, у меня не было сомнений, что им был наш куратор. Не став медлить, он вывел меня из туалета и усадил на пол, прижав мною дверь снаружи. Затем он, кажется, вызвал полицию. По крайней мере он кому-то позвонил. У меня реально крыша поехала, что даже голос куратора я с трудом различала.

– Мои лекарства, – с трудом выдавила из себя я, пытаясь снять со спины рюкзак. У меня всегда с собой успокоительное и бутылочка воды. Услышав меня, куратор помог, и я смогла принять свое лекарство. Уже с первых минут я почувствовала, как замедляется сердечный ритм, а лицо куратора из сплошного бежевого пятна обретает личные черты.

У меня стрессовое нарушение восприятия лица, или эмоциональная прозопагнозия. Появление ректора, проректора, полиции и еще кучи незнакомых людей в купе со звонком с пары, когда из кабинетов вывалились толпы спешащих свалить из универа студентов, спровоцировали новый приступ. У меня сердце стучало в ушах. Даже вызвали медсестру из медкабинета. Благо, что я в главном корпусе, а не в дальнем за сорок минут на автобусе отсюда.

Помню, что меня по приказу ректора пересадили на подоконник, убрав тяжелые горшки с растениями (сидеть на подоконниках запрещено). Помню, я выпила повышенную дозу лекарств, пока разгоняли любознательных студентов. Помню… первое, что я действительно адекватно помню, как позвонил отец, ожидавший меня около универа на машине. У нас с родителями были планы съездить на день рождения бабушки в соседний город.

Через пять минут родители были рядом со мной. Мама-паникерша ревела в три ручья, словно жертвой стала я, а не просто свидетельницей. Отец пререкался с полицейскими, требуя забрать меня домой немедленно, все равно говорить я сейчас не в состоянии. И против требования не выезжать из города, мы ж на завтрашний день рождения бабушки едем.

Меня осмотрела медсестра, и родителям все-таки удалось вытащить меня из универа, отдав мои сапоги с кровью жертвы полицейским. Мне же пришлось довольствоваться сменными балетками (в декабре). Хорошо хоть мы на машине, и отец (нарушая все правила) припарковал машину рядом с крыльцом универа, а не на парковке.

2

Он уничтожил все следы появления в моем мире демона, так получается? Значит он не только может двигать любые предметы и вещества, а также изменять воспоминания? Мне стало жутко от перспективы, что мне нужно было пойти в неизвестность с этим человеком. А был ли он человеком вообще?

Цветастый чемодан в цветочек отыскался на шкафу в гардеробной. Мои запасные вещи – на привычном месте. Отписав в вайбере начальникам родителей о произошедшем дтп, я перекинула деньги с родительских счетов на свой, переименовав мой счет «Похоронные» на случай какой-нибудь банковской проверки. Я не украла деньги! На все мне потребовался час.

Мужчина прикоснулся к браслету на левой руке и буквально снял его полупрозрачную копию. Я сказала себе ничему не удивляться. Пустое нутро копии завертелось-закружилось, и мужчина отбросил от себя призрачный браслет, превратившийся… в портал?

– Идем.

У меня не было полного понимания, что я собиралась сейчас сделать, но в условиях круто изменившейся жизни я в принципе не знала, как мне реагировать на то или иное событие. Я просто старалась поступать логично, пока эмоции снова не взяли меня под контроль.

В портал я вошла сразу следом за мужчиной, посмев схватить пальчиками ткань его безрукавки на спине. Все было для меня в новинку, и я рационально боялась того, что меня ожидало впереди. Будет ли все так, как он пообещал? Меня действительно вернут обратно через один-два дня? Учитывая ожидающие меня финансовые трудности, не хотелось бы попрощаться со своей особенностью навсегда. Но вернуть над ней контроль я была обязана.

– Лаграйд! – рявкнул еще один мужчина, встречавший нас по ту сторону портала. Испугавшись, я спряталась за спину Сина и прижалась к ней лбом. Я даже глаза зажмурила – настолько страшно мне стало.

– Ректор Дивальди, прошу прощения. Возникли непредвиденные обстоятельства.

– В мой кабинет. Живо!

Ректор дожидаться объяснений не стал. Я слышала, как каблучки его обуви стукнули по каменному полу и ритмично застучали. Значит, он развернулся и ушел в неизвестном мне направлении. Хотя могу догадаться, что к себе в кабинет.

– Он пугает, но наказывает всегда справедливо. Ты ничего плохого не сделала. Не бойся.

Син Лаграйд вывел меня из-за спины, положив ладонь мне на плечо. Голос его звучал не столь уверенно, как ему явно хотелось бы. То ли с начальством он не в лучших взаимоотношениях, то ли ректор Дивальди – крайне опасный человек, и мне стоило быть с ним осторожнее.

Я кивнула, и мы направились следом. Времени на осмотр достопримечательностей не было. Мы шли по одинаково пустым каменным коридорам, и чем дольше шли, тем сильнее я нервничала. Слова «не бойся» не успокаивали вот вообще никак. Наоборот, пугали еще сильнее.

Мы остановились перед одной дверью, и мне захотелось немедленно поправить растрепавшуюся косу. Но зря я пугалась – за дверью всего лишь приемная с секретарем. Я расслабилась и тоже зря. Мы прошли дальше, и уже там восседал светловолосый мужчина в черных, расшитых изумрудной нитью, одеждах. На шинель похоже.

– Лаграйд. Я предупреждал тебя насчет использования межмировых порталов? – жестко осадил ректор Дивальди и заметил меня. Его удивление я заметила по показавшемуся мне необычным движению пальцев. – Кто это? Она… оттуда?

– Мое имя Аделаида Чумакова, сэр. Демон из вашего мира убил мою учительницу и родителей, и что-то сделал со мной… – что сказать еще, я не знала, поэтому резко замолчала.

– В нашем мире нет демонов, – жестко отрезал ректор Дивальди. – От их нападок мы сами страдаем.

Тогда Син Лаграйд взял все объяснения на себя, чем спас меня от дальнейших расспросов. Он детально рассказал обо всем, начиная с момента обнаружения прорыва ткани мира, включая его действия по сокрытию мистической составляющей убийств, и заканчивая тем, как я неадекватно набросилась на еду и в объеме (а может быть и массе) съела больше, чем я сама. Звучало крайне нереалистично. Если бы я не была участницей событий, ни за что не поверила бы.

Ректор Дивальди долго молчал, постукивая указательным пальцем по столешнице. Видимо эта ситуация не на шутку его взволновала. Мы с Сином Лаграйдом не подавали признаков жизни, ожидая вердикта свыше. А ректор был задумчив и немногословен. Ноль – это совсем немного.

– А ты уверен, что эта девочка не стала сосудом для демона? Или даже живым инкубатором? Я не силен в способах размножении демонов. Могу только заметить, что два нападения связаны с ней. Сначала ее учительница, потом ее родители. И при этом демон просто посмотрел на нее и оставил невредимой? Оба раза?

– Поэтому я привел ее сюда. В любом случае демона или демонический вирус, назовем это так, оставлять в том мире нельзя. – Син Лаграйд был предельно внимателен к деталям. – Проверка на восприимчивость к нашим лекарствам также дала неожиданный результат.

– Вот как? – уточнил ректор Дивальди и обратился ко мне. – Аделаида, тебя удочерили?

– Нет. Я выросла с биологическими родителями. Их убили вчера.

Вопросы ректора Дивальди дезориентировали меня. Он спрашивал кто я и откуда я родом. Спрашивал о моей жизни и других маловажных вещах. Притом на мое замечание, что я компульсивный эмоциональный едок, он также не стал акцентировать внимание, как и Син Лаграйд.

– Проверить лишним не будет, – решил ректор Дивальди. – Я вызову Оукена и определим, есть ли у Аделаиды демонический фон. Если есть, значит версия «демонического вируса» будет рабочей. Разберемся.

3

– Во мне магии, как у полубога, – вздохнула я, не понимая, какими великими делами заслужила подобное.

Не то чтобы я была примерной девочкой... Все-таки стояла на учете в детской комнате милиции за хулиганье и вандализм в мелких масштабах (мозгов хватило не чудить по-крупному). Но все же ачивки собирала, не переходя черту между хулиганством и преступлением.

– Если статус полубога подтвердится, меня не отпустят, – озвучила я мысль и легко ее приняла.

Кроме имущества в виде двух квартир, банковского счета и воспоминаний, в родном мире у меня ничего не было. Было только понимание, как жить и как поступать в той или иной ситуации.

А сейчас что?

Первые слезы прошли. Прошло и понимание, что делать и как организовывать похороны. Теперь пришла пустота. Меня словно выбросило на перепутье, спрятанное за густым туманом. И не знаешь, в какую сторону сделать первый шаг, чтобы не сойти с пути в овраг.

– Раз уж я полубог, – стадию отрицания я не затронула, – то какого черта я сижу взаперти?

Только-только хотела применить какую-нибудь супер крутую магию (в голове возник образ Зевса), как входная дверь открылась казалось бы сама по себе. В мою тюремную камеру повышенного комфорта вошел незнакомый блондин примерно моего возраста.

– Ты кто? – спросил он меня с агрессией, будто бы это я вломилась на его территорию, а не наоборот.

– А ты смелый вламываться на чужую территорию, – протянула я, даже не обращая особого внимания на него. В черных галифе и гимнастерке пацан выглядел как чудак, сбежавший из прошлого века. – Не боишься, что хвост оторву?

Пацан был лицом до безобразия похож на ректора, из чего делаем вывод, что он – его родственник. Или даже младший брат. Ректор Дивальди – драконорожденный со способностью к трансформации. То есть в дракона превращаться умел и чешуйчатый хвост имел.

Логично, что у его младшего родственника хвост также имелся.

Я поднялась с дивана и откинула волосы назад. Пацан замер, словно монстра увидел, потеряв дар речи. Тогда я сложила руки под грудью и вперилась в него взглядом.

– Ты чего вломился ко мне?!

– Да так, ничего такого... – замямлил пацан, отступая. И вдруг удрал.

Ему ведь есть восемнадцать, да? А ведет себя как пятилетка. И даже не представился! Зато он открыл мне запертую дверь и забыл закрыть ее обратно.

В преподавательском крыле было тихо, но стоило выйти на лестницу, как меня захватил гомон сотен голосов, словно я вышла из-под купола абсолютной тишины. Не считая устаревшего интерьера, это место мало чем отличалось от университета, в котором я училась целый семестр.

Хотя одно серьезное отличие все-таки было. Устаревшие гимнастерку и галифе, в которые был одет тот пацан с более молодой версией лица ректора Дивальди, носили все! Реально все! И студенты, и те, кто по возрасту явно преподаватель.

На груди у них у всех – крупные серебряные броши. Мне казалось, будто я всем своим существом ощущаю ауру серебра, к которому с самого детства неравнодушна.

Хотела бы я выйти из своего укрытия, но на мне – голубые джинсы и белая блузка, что явно выделяло меня из общего потока черноты. Одежда, в которой я ходила в свой университет, здесь не котировалась. И волосы у людей какие-то обычные, не как у меня – апельсиново-рыжие длинной до бедра.

Стоило признаться хотя бы самой себе: я была дезориентирована. Что делать? Куда идти? Это тот самый случай, когда хотелось забиться в уголок и наконец почувствовать себя в безопасности. Вот только такой уголок остался в другом мире.

Но мне неожиданно повезло: несколько парней устроили спарринг... на мечах?.. и скинули тонкие черные шинели-халаты в одну кучу. Пока зеваки столпились вокруг драки, я быстренько выхватила из кучи две шинели и сбежала в уголок. Одну накинула поверх головы и зафиксировала второй, надетой как полагается.

Теперь я хоть и выглядела немного странно в одежде, что была мне велика на размеров пять, зато не выделялась из чернушной толпы и могла спокойно осмотреть все вокруг, не привлекая внимания.

На драчунов я не смотрела вообще, чтобы не тратить время и удрать с добычей и не попасться с поличным. В прошлом уже были инциденты, когда меня ловили на горячем, и попадаться здесь не хотелось совершенно. Здесь же магия еще... и как минимум дракон и эльф.

Безухий эльф. Хи-хик.

Пробежавшись по коридорам, я наконец вышла во внутренний дворик, заполненный студентами процентов на десять, и присела на траву в тени раскидистого дерева. Приняв как можно более удобную позу, я почувствовала, как мне что-то тупое упиралось в грудь, и во внутреннем кармане одного из тонких кителей я обнаружила записную книжку.

«Шарэнте Роферам».

Это заклинание? Или имя человека? Если второе, то я даже не могла определить, принадлежало это имя мужчине или женщине. Все-таки разница культур и менталитетов имела место быть.

Но все же в первую очередь мое внимание привлекла серебряная брошь в форме сферы с двумя перекрещенными между собой посохами. А брошь на втором тонком кителе была в форме щита с двумя перекрещенными между собой мечами. Похоже на обозначение двух разных факультетов. Не удивительно, что те двое схлестнулись между собой. Красиво. Как же я скучала по своим серебряным украшениям сейчас!

4

Мне предстояла другая встреча.

Эту девушку я признала с первого взгляда: смолянисто-черные волосы и фиолетовые глаза вместе были отличительным признаком известного рода мастеров меча Арджентроуз. В Флаении существовало не так много особенных семей наравне с семьями-основателями вроде драконорожденного рода Дивальди. Об этом я прочитала в рекомендованной Сином Лаграйдом книге, пока не уснула.

Но что-то с этой представительницей рода Арджентроуз было не так. Я увидела ее во время бега, когда во время прогулки рядом с замком наконец-то нашла девушек (и не только) в форме на утренней зарядке. У них у всех на груди броши с щитом и двумя перекрещенными мечами, что показывало их принадлежность к факультету мечников.

За несколько минут, что я следила за ней взглядом, эту девушку несколько раз толкнули, и один раз она даже упала в грязь, размазанную после ночного дождя. И так обращаются с дочерью рода мастеров меча Арджентроуз? Здесь точно что-то было не так!

Меня взбесило поведение нескольких идиотов и идиоток, посмевших устроить травлю против нее. С подобным я сталкивалась в прошлом несколько раз, а потому знала, насколько губителен может быть буллинг для жертвы вплоть до совершения убийства и тюремного заключения за самооборону.

После тренировки я подошла к ней, пытавшейся отдышаться в сторонке в совершенном одиночестве.

– Привет! Меня зовут Ида, – первой поздоровалась я и протянула правую руку для рукопожатия. Как по мне, этот жест выглядел максимально безобидно. – Я здесь новенькая.

Девушка вздернула голову и посмотрела мне прямо в глаза пылающими от злости глазами. Но увидев меня, на мгновение остолбенела и также резко ответила:

– Бьянка.

Бьянка с подозрением смотрела на меня некоторое время, видимо прогнозируя, насколько я могла быть опасна для нее.

– Вижу, ты уже слышала обо мне, так? – уточнила я, быстро поняв, почему она не стала агриться на меня, а стала рассматривать. Наверняка узнала по волосам и их цвету.

– Ммм, да, – кивнула Бьянка. – Я слышала, как ты вчера стащила шинельки у Аурона Дивальди и Шарэнте Роферама, пока они дрались в очередной раз. Они даже сплотились против тебя, что за гранью невообразимого. Тебя вчера сильно наказали?

– Нет. Только пальчиком погрозили и отпустили. Замечательный человек этот ректор Дивальди!

Я явно преувеличивала, но мне стоило составить о себе необходимое положительное мнение. Быть на короткой ноге с ректором – хорошая штука, но мне явно недоступная. И в то же время мне стоило искать привилегии везде, где только можно.

– Шутишь? – поразилась Бьянка, а я не могла ее в этом винить. – Господин ректор знаменит суровым нравом!

О-хо-хо... вот и посмотрим, насколько суров его нрав, когда я буду медленно, глубоко и очень долго иметь его в мозг. Задумавшись, я не сразу обратила внимание, что другие студенты факультета мечников, также вышедшие на утреннюю пробежку, уже плелись обратно, чтобы принять душ и не опоздать на завтрак.

– Забей. Такая мелочь! Лучше пойдем, а то скоро мы здесь одни останемся.

– Ой, да!

Я пообещала Бьянке подождать ее, пока она примет душ, и вместе пойти в столовую на завтрак. Не то чтобы я успела проголодаться, но... пора заводить знакомства и выстраивать отношения. Дочь рода Арджентроуз точно сможет снабдить меня необходимой информацией (использовать ее как сообщника не хочу, ей и так нелегко живется).

Предчувствие меня еще ни разу не подводило, а сейчас я вдруг совершенно безосновательно почувствовала неладное. Будто фантомный холодок пробежался по телу, предупреждая об опасности. Я сидела на лестнице седьмого этажа в ожидании возвращения Бьянки, как ко мне подошла незнакомая девушка.

Красивая, миловидная брюнеточка с лучистыми голубыми глазами могла бы сойти за королеву красоты, но меня от ее взгляда в дрожь бросало. На ее груди брошь факультета мечников, так что мне сложно было предположить, чего она от меня хотела. Я ведь была зачислена на факультет магов.

– Мое имя Камилла Арджентроуз, – высокомерно представилась она, и мне все стало ясно. Я не видела ее на пробежке, но вот она наверняка видела меня разговаривавшей с Бьянкой, и ей это скорее всего не понравилось.

– Врешь! – хмыкнула я с явным желанием унизить. – У дочерей и сыновей рода Арджентроуз фиолетовые глаза, а у тебя голубые. Так что прекрати тратить мое ценное время и говори, что хотела.

Камиллу перекосило. Если над Бьянкой издевались по неизвестной мне пока причине, то вот цвет глаз уж точно был слабым местом Камиллы. И этим стоило воспользоваться, раз уж она не понравилась мне с первого взгляда.

– Вот только цвет глаз не помог Бьянке стать достойной мечницей! Позор всего рода! Стала мечницей первого ранга только в семнадцать лет! Второго ранга вообще никогда не достигнет!

– У всех таланты разные, – я пожала плечами. – Зато и без теста на родство ясно, что она родная дочь рода.

Прелестное личико Камиллы исказилась в ужаснейшую гримасу. Я попала в точку! У двух девушек – разные матери. Притом мать Бьянки защитить ее не имела сил, либо давно умерла.

– Ты пожалеешь об этих словах! – тихо прорычала Камилла, развернулась и ушла. Она меня даже не ударила, и я сразу поняла, почему. У нашего маленького противостояния были свидетели.