Повелители Мечей

Пролог

— Адепт Юлиан Рид обвиняется в государственной измене, пособничестве особо опасному преступнику и хищении чужого имущества.

В центре огромной залы под ярким светом люмерий[1] стоял черноволосый юноша, покорно опустив голову. Его руки спереди были закованы в кандалы, позади него находилось двое стражников в полной экипировке, готовые в любой момент дать отпор сопротивлению. Костюм обвиняемого, некогда не лишённый роскоши аристократа, давно просил смены – ткань от длительного ношения потемнела и пропиталась потом.

— Адепт Рид, вам есть что возразить? — судья, глуховатый на одно ухо, склонился ниже над кафедрой. Его белый парик слегла сполз вбок по гладкой, как фарфоровый чайный сервиз, макушке.

Рид молчал. Лишь желваки на его челюстях напряжённо заходили под кожей. Один из стражников ткнул юношу алебардой промеж лопаток. Рид сдержал вздох. Под одеждой на спине не осталось живого места после трёх дней пыток в связи с преступлениями, в которых он должен был сознаться.

Судья протяжно вздохнул и закатил глаза. На улице стояло невыносимое пекло. Под тяжёлой бархатной мантией по спине и груди стекали ручьи пота, исподнее насквозь пропиталось влагой. Больше всего на свете судье сейчас хотелось опуститься в прохладную купель. Сколько у него этих судебных процессов в день? И вот охота тратить время на какого-то очередного мальчишку-разгильдяя? Двадцать ударов палками – и дело закрыто. А виновен или нет, тут уж пусть Скартос[2] решает. Когда этот юнец отправится к нему на Последний Суд, отвечать ему придётся за всё.

Однако Рид не был обычным адептом магии. И судили его вовсе не за какую-то рядовую шалость.

— Вы согласны с обвинением?

В гробовой тишине было слышно, как один из присяжных глубоко зевнул.

— В таком случае вам выносится приговор. Властью, данной мне, утверждаю: адепта Рида заключить под стражу до третьей Зили сего полурадоя и отправить в Редгейт. Если до выхода этого срока печать не будет найдена, казнить адепта…

— Ваша честь! — безмолвный доселе адвокат вскочил с места так внезапно, что судья поперхнулся и зашёлся в неистовом кашле. Когда приступ закончился, адвокат продолжил: — Протестую! Родственники адепта не перенесут такого горя. Это же ведь…

Судья изогнул бровь. Начинается! Только женских рыданий высокопоставленных персон ему ещё не хватало на собственной совести.

— Какие у вас есть альтернативы?

— Ссылка! До тех пор, пока он не вернёт печать.

Юлиан Рид не поверил своим ушам. До этого безучастный он резко повернулся, переполошив стражников и сверкнул светло-серыми глазами адвокату – что ты делаешь!

— Гхм, — судья задумался. По залу заседания прошлось роптание. — Можем ли мы доверять преступнику? Станет ли он сотрудничать?

— Если мы будем за ним следить. — Адвокат принялся загибать свои холёные пальчики. — Строгая отчётность, наши люди в качестве стражников. Мы будем контролировать каждый его шаг!

— Мне нравится эта идея!

— Стойте, — возразил прокурор, — вы не хотите удалиться для совещания?

— Кто из нас тут главный судья? — Ему так не терпелось поскорее завершить процесс, что он быстро стукнул молоточком по поверхности и выкрикнул: — Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Зовите магистров-предметников третьего порядка для открытия двери!

В зал вошли трое крепко сложенных немолодых мужчин в ярких, расшитых золотом плащах. Лица их скрывали широкие капюшоны, а руки тонули в длинных рукавах. Встав полукругом, они сделали несколько пассов, закрывая материальные прорехи. Таким образом им удавалось стирать границы пространства. Рид не сдержал восхищённого и одновременно печального вздоха. Он тоже мог бы такому научиться, ведь ему совсем немного оставалось до получения титула ведалла первой ступени. Все возможности были открыты пред ним. И надо же было так оступиться…

Однако нужно было возвращаться в реальность. Алебарда толкнула его в спину ещё раз. Цепь кандалов на руках тяжело звякнула. Юлиану совершенно не нравилось то, что происходило. Эта авантюра не должна была закончиться судом. И уж тем более – пожизненной слежкой. Да может, эта печать теперь вообще уничтожена! А ему придётся вот так, всю жизнь под пристальным наблюдением…

— Сопроводите заключённого до его нового места обитания, — судья махнул рукой, теряя всякий интерес к происходящему и, откинувшись на высокую спинку бархатного кресла, принялся обмахивать себя потными ладонями.

— А последнее слово? — вставил адвокат, нарушая всеобщее умиротворение.

— Ах да, — судья тяжело вздохнул и, взяв уже и без того влажный платок, промокнул им лоб. Снять бы этот ненавистный парик. И что за дурацкие традиции! — Адепт Юлиан Рид, вам предоставляется последнее слово! И давайте уже на сегодня закончим, — добавил мужчина гораздо тише.

Юлиан медленно развернулся к зрительному залу. На его заседание пришло посмотреть полгорода. Король со своей свитой и старшими детьми. Великий Совет. Не было только самых важных людей. Тёти, приютившей его давно, которая отказывалась верить в происходящее, и любимого кузена, который, конечно, был ещё слишком мал для всего этого. И любви всей его жизни. При мысли о ней в груди Юлиана что-то клокотнуло. Снизу начала подниматься ярость. Он почувствовал, как кулаки сами собой сжимаются всё сильнее. По первому ряду среди людей пробежал шепоток.

Юноша гордо вскинул подбородок и неожиданно улыбнулся. Несмотря на кандалы, ничто не мешало ему показать непристойный жест пальцами. Удовлетворённый вздохами возмущения, он повернулся к господам из судебного аппарата и сквозь зубы процедил:

— Лучше бы я сдох.

[1] Магические кристаллы, источники освещения в Адхеймле и всём Подземье, где нет электричества.

[2] Бог Правосудия в мире Адхеймгеля.

Дорогие читатели, благодарю вас за выбор моей книги!

Главы будут выходить несколько раз в неделю в 7:00 по мск.

Глава I. Раненый на пороге

День не задался с самого начала. Римма едва не проспала, в доме без предупреждения отключили горячую воду, кофе из турки убежал, лифт сломался, и автобус, как назло, ушёл прямо из-под носа. Начальник тоже был явно не в духе. Даже если Римма раньше опаздывала, он снисходительно закрывал на это глаза. Но именно сегодня вызвал девушку в свой кабинет, даже не дав раздеться.

— Астафьева! Какое вы имеете право опаздывать? — Не дав ей вставить слова, Пётр Сергеевич, директор агентства по продаже недвижимости, где Римма работала чуть больше года, сердито продолжил: — Выпишу вам выговор в качестве наказания за дисциплинарное нарушение. Ещё раз такое повторится – уволю!

Римма могла бы возразить, что это не совсем законно, и в Трудовом Кодексе нигде не указано, что начальник может так вот просто уволить за опоздание. Но почему-то именно сегодня обычно бойкая и активная, Римма струсила и понуро поплелась к своему столу. Видимо, Пётр Сергеевич запомнил её, потому что не прошло и часа, как перед девушкой приземлились две увесистые серые папки.

— Разобрать до обеда. Потом поедешь на оценку жилья. Тут всего пять квартир. До завтра нужно всё посмотреть, уже нашлись желающие купить эту рухлядь. Хотя… гхм, там вроде было что-то из новостройки. Неважно, — начальник махнул рукой, — ты вот мне и расскажешь. А лучше напишешь в отчёте. И сделай-ка мне кофе, Риммочка.

Фамильярно похлопав девушку по плечу, Пётр Сергеевич ушёл к себе, а у Риммы аж глаза на лоб полезли. Любопытная Верочка, её коллега «везде-засуну-свой-нос», сразу же выглянула из-за пластиковой серой перегородки.

— А чего это он тебя?

— В свидании ему отказала, вот и бесится, — угрюмо пошутила Римма, открывая первую папку. Медленный компьютер прошлого десятилетия выпуска всё равно завис, а занять руки и мозги чем-то было надо. Оказалось, что листы внутри были свалены в одну большую кучу без единого файла и весело разлетелись при первой же возможности по всему кабинету. Римма тихонько выругалась.

— У-у-у, — протянула Вера вместо того, чтобы помочь. — Слушай, я тут краем уха слышала, что он тебе поручения дал. Ты и вправду поедешь оценивать все эти квартиры?

— Придётся. Оценщика ведь у нас так и не наняли в команду, теперь пыхтим мы, риэлторы.

— У тебя зонт есть? Там после обеда дождь обещают.

«Класс», — только и подумала Римма, тяжело вздохнув. Зонта у неё, конечно же, не было. Кататься по всему городу под дождём – перспектива не самая приятная. Но злить начальника…

— Астафьева, где мой чёртов кофе?! — громогласный голос Петра Сергеевича вынудил девушку подорваться с места и разбросать ещё больше листков.

Наступая на них и путаясь, Римма кинулась к кофемашине, но на полпути развернулась и, схватив пальто с вешалки, пошла к выходу. Сердце гулко стучало в груди, совесть в голове кричала: «Остановись, что же ты делаешь?»

— Я не понял! Астафьева, куда вы собрались?

Римма не отвечала, размеренно застёгивая пуговицы и не без удовольствия наблюдая за тем, как толстая шея этого гада покрывается багровыми пятнами от напряжения.

— Уволена!

— Всего вам доброго, — самым ровным голосом произнесла Римма и вышла вон.

***

Уже на улице адреналин схлынул. В офис в любом случае придётся съездить ещё раз, решить всю эту бюрократию с увольнением. Возможно, к тому моменту Пётр Сергеевич оттает и вообще добродушно скажет, что пошутил. Или же нет, и тогда придётся искать новую работу. Римма прикусила губу, прислонившись спиной к стеклу остановки. В двадцать два мало кого берут на такую хорошую должность без опыта. Римма всегда считала, что ей повезло, ведь благодаря этой работе она могла сама оплачивать себе жильё, хорошо питаться и одеваться, откладывать на жизнь и даже отсылать пожилой матери некоторую сумму в родной город. Если её уволят с концами, то вряд ли повезёт так второй раз. Тяжело вздохнув, Римма разблокировала смартфон. Начинало накрапывать, а автобус всё не шёл. Что за беда такая сегодня с транспортом? Судя по расписанию, мимо девушки уже должно было проехать два «призрака».

Без зонта, в одном лёгком манто без капюшона Римма добралась до подъезда пешком, промокнув практически насквозь. Иногда девушка жалела, что с переездом в миллионник решила отказаться от привычных и таких любимых её сердцу джинсов и толстовок. Правда, под дождём и они бы не спасли.

По дороге девушка купила в лавке неподалёку азиатской еды на вечер. Конечно, если вдруг её всё-таки уволят, стоило бы экономить, а не устраивать пируху без повода, однако хотелось себя чем-то порадовать. Дома ждала грязная плита с пригоревшим кофе и сломанная стиральная машина, мастера которой Римма никак не могла вызвать уже больше месяца.

Девушка вошла в мрачный подъезд, освещённый тусклым светом ламп. Её встретили унылые зелёные стены, каменная лестница и чей-то старый велосипед. Пахло сыростью и жареным луком. Лифт всё ещё не работал, поэтому Римма стала подниматься на восьмой этаж пешком, удерживая перед собой бумажный пакет со снедью. Несмотря на отвратительный день, настроение у девушки было неплохое. Она даже начала напевать песенку.

И вдруг услышала стон, полный боли и страданий.

— О-ох, — раздалось у неё над головой.

Римма замерла и прижалась к стенке. Нет, алкаши – явление не редкое для любого подъезда, но наткнуться на такого неприятно. Стон повторился. Он звучал очень жалобно. Девушка продолжила подниматься в тишине, надеясь, что обнаружит «пришельца» не на своём пролёте.

Но и здесь ей не повезло. На лестничной клетке прямо около её двери, облокотившись затылком о стену, распластался молодой человек. Он выглядел изрядно помятым и грязным в рваной некогда белой рубашке и тёмных брюках, словно его потрепала парочка питбулей. Небрежный галстук развязался и съехал набок, в одном из ботинок зияла дыра в подошве. Римма брезгливо обошла парня вокруг. Он никак не реагировал. Глаза закрыты, на лице – страдальческое выражение. Каштановые длинные волосы собраны в растрёпанный хвост. Кожа бледная, возле губы – заметный кровоподтёк.

Глава II. Орден Непокорённых

Когда Тартаф налетел на неё и вжал с силой в стену, Римма едва сдержалась, чтобы не заорать или не пнуть наглеца в колено или куда повыше. Она совсем не ожидала, что кто-то посмеет причинить ей вред. Даже после не совсем правильного вмешательства в какой-то ритуал.

— Отвечай. Быстро. Кто ты такая? — Тартаф говорил отрывисто, не переставая трясти девушку за плечо.

— Если ты будешь её так трясти, она тебе ничего не скажет, — Дзайна подошла и встала рядом, скрестив руки на груди. Римма заметила, что эта девушка действует на парня весьма своеобразно. По заходившим желвакам на скулах было видно, как Тартафа бесит Дзайна, но в её присутствии он заметно остужал свой пыл.

— Я Римма Астафьева, — повторила Римма ещё раз.

— Это не то! — зашипел на неё парень. — Это я уже слышал. Мне не нужно твоё имя!

— А что ещё ты хочешь услышать? — Римма повысила голос. — Я ничего не знаю!

— Твою мать! — выругался Тартаф и, в последний раз встряхнув девушку, отошёл прочь. — Рафаил, что за крысу ты к нам привёл? Она точно ведалла!

— Нет, — покачал головой Рафаил.

— Нет, — повторила за ним Регарда. — Если бы была ведаллой, давно бы уже вскрылась.

— Но она ведь и не пропра! Вы ведь не станете это отрицать?

— Надо во всём сперва разобраться, — Регарда примирительно подняла руки. — Тартаф, если ты успокоишься, всем станет чуточку легче. Тебе стоит отправиться к себе. Мы обязательно позовём тебя, когда потребуется помощь.

— Ну уж нет! Я останусь здесь, чтобы смотреть в лицо этой лживой девке из Верхнего Мира, пока она будет рассказывать нам тут свою версию легенды о том, почему именно её выбрал чёрный меч.

С этими словами Тартаф убрал оружие в ножны, после чего демонстративно протащил через весь зал деревянный стул, очень громко карябая ножками пол. Поставил его и сел сверху, скрестив руки на груди. Регарда щёлкнула, и позади Тартафа встал Драакс, словно верный сторожевой пёс, готовый при случае схватить буйного малого за плечи.

— Кто-то удосужится мне рассказать, что вообще происходит? — Римма набралась смелости задать правильный вопрос.

— О, позвольте сделать это мне, — Яркев поправил очки на носу, впервые подавая голос после пения в этой комнате. — Видите ли, миза Астафьева, вы прибыли к нам из Верхнего Мира, следовательно, являетесь пропрой, но по каким-то неизведанным доселе природой стечениям обстоятельств…

— Тебя выбрал чёрный меч, — закончила эту вязкую обстоятельность за Яркева Дзайна. Она подошла к Римме вплотную и протянула ей руку. — Добро пожаловать в Орден Непокорённых, сестра. Мы тебя долго ждали.

— Ты совсем рехнулась?! — возмутился Тартаф.

— Я тоже люблю тебя, братец, — Дзайна подмигнула парню, а тот, в свою очередь уже готов был взлететь вместе со стулом на тяге собственной ярости.

— Я не совсем понимаю, — Римма нахмурилась. Возможно, такая сложность возникла потому, что она никогда не слышала ни о каком Ордене, ни тем более о мече. Да даже имена всех этих странных личностей звучали совсем уж фантастически.

— Существует древняя легенда о восьмёрке бравых воинов, которые…

— О, а хотите я принесу книгу, где есть полная версия этого сказания? — вставил Яркев. — Это очень увлекательное чтиво, написанное на заре Цивилизации, примерно в…

Его речь прервали подзатыльником. Дзайна бесцеремонно залепила товарищу по голове, так что тому осталось только охать и потирать больное место.

— Нельзя прерывать речь смотрительницы! Тебя совсем никакому этикету не научили? Вроде такой умный, книжки своим всё время читаешь, а ведёшь себя, как свинья.

Римма заметила, что Тартаф усмехается.

— Правильно, сестра, не всё же тебе меня песочить.

— Я могу говорить? — Регарда изогнула бровь, повысив голос. Ребята все сразу замолчали, и смотрительница продолжила. — Спасибо. Так вот. Грядёт конец цивилизации. Так было предписано много лет назад, высечено на камне, в самом сердце всего Нижнего мира, не только Адхеймгеля. Согласно этому пророчеству, конца света можно избежать, только если восемь воинов объединятся и совершат переворот, открыв источник Истиной Мудрости. Тогда мир наполнит справедливость, и все народы будут жить в мире, любви и согласии. В ином случае всё рухнет, и все люди погибнут.

Римма почувствовала новую волну мурашек по спине от слов Регарды. Не то, что бы её как-то остро волновала проблема конца света, тем более, девушка считала любые пророчества не более, чем мифами какого-то конкретного человека. С другой стороны, когда она была маленькой, в школе их тоже пугали концом света, тем самым, что по календарю Майя должен был наступить в декабре две тысячи двенадцатого года. А ведь где-то в интернете блуждает теория, что конец света наступил-таки, и всё человечество просто перенесли на «другую матрицу», то есть в другую реальность, перезаписали историю. Римма скосила глаза на стоящих позади Регарды мечников. На долю секунды она поверила, что и впрямь находится в альтернативной реальности. Иначе почему она никогда раньше не слышала ни о каком Нижнем мире, Адхеймгеле? Но очень быстро к ней вернулся былой скепсис. И похоже, Тартаф разделял её мнение.

— Это всё сказки!

— Сказки – не сказки, а ты – серебряный мечник, Тартаф. И меч выбрал тебя.

— Все эти ваши драгметаллы – такое позёрство, — парень не удержался от закатывания глаз. — Давайте признаем, что настоящий меч тут только у Драакса.

— Вовсе нет, — улыбнулась Дзайна, неожиданно обнажая свой клинок. Он оказался бронзовым, хотя, возможно, то была игра света пламени на лезвии. — Мой меч является сплавом стали и меди. Твой – сплав стали и серебра.

— Я сто раз уже об этом слышал. Это не играет никакой роли в бою. Зачем добавлять в сплавы мягкие металлы? Взять хотя бы твою дурацкую платину, Регарда. Ну кого ты ей разрежешь? Ты ей себе едва ли сможешь нарезать хлеб, платина быстро изнашивается. В сплаве ли со сталью или же нет.

— Это всё, конечно, очень чудесно, — Римма поспешила встрять в разговор, пока это не вылилось в очередной спор. — Сегодня я узнала об оружии больше, чем за всю жизнь. Но при чём здесь я? Как я связана со всем этим?

Глава III.I. Утро в новом доме

Несмотря на то, что успокаивающий отвар Римма так и не отведала, а куча разных мыслей крутилась у девушки в голове, после лёгкого вечернего перекуса она заснула сном младенца или просто жутко уставшего человека. Видимо, события прошедшего дня слишком потрясли бедолагу, невольно застрявшую в этом Адхеймгеле, как его окрестили сами жители. Утром Римму никто не разбудил. Она встала сама, вспомнив тут же, где именно находится, и издала тихий стон. Девушка так надеялась, что всё ей приснилось, тем более, всё вокруг вчера казалось слишком фантастическим для реальности, начиная с раненого Рафаила на лестничной клетке. Но нет: она лежит в незнакомой ей комнате, а вчера к ней примагнитился чёрный меч. Кстати, из какого он вообще металла? Римма никогда не видела ничего подобного. Впрочем, она вообще мало что видела дальше двух городов и проклятого офиса, где ей пришлось проработать целый год до попадания сюда.

Римма перекатилась со спину на живот и уткнулась лицом в подушку. Она пахла сеном, древесной стружкой и совсем немного хозяйственным мылом. Вчера вечером девушка чувствовала себя настолько уставшей, что отключилась сразу, не обратив внимания на такие мелочи. Она задумалась, что было бы сейчас лучше: отправиться на работу и слушать возмущения Петра Сергеевича или спуститься вниз к круглому столу у камина и ещё раз пройти странный ритуал инициации с песней и мечами? Сморщившись от воспоминания о гнусном начальнике, Римма решила для себя двигаться по течению и принимать всё происходящее за должное. Даже если вся эта история с мечом – чистая случайность и ошибка, это в скором времени выяснится. А вот приключений в её жизни было слишком мало, чтобы Римма сейчас упустила возможность попробовать для себя что-то новое.

Раз уж решила, что пора менять жизнь к лучшему, то нечего теперь гневить судьбу!

Одеться пришлось во вчерашнюю одежду. Римма скривилась, втискиваясь в офисный пиджак. В нём сразу стало невероятно тесно и душно, но иного выхода не было – ящики комода оказались пусты. Ей повезло: спустившись вниз, девушка обнаружила уборную пустой и привела себя в порядок, как могла. На миг она пожалела, что не может вернуться к себе в квартиру только из-за того, что все её личные вещи остались там. Удобная расчёска, которая бы помогла распутать свалявшиеся кудряшки, приятное махровое полотенце, сменная одежда, фен, которым можно было бы высушить голову. Правда, в этой ванной не было розетки, чтобы тот включить, но помечтать никто не мешает.

В коридоре имелось две двери перед лестницей. Из правой Римма пришла вчера – та вела в комнату с круглым столом. А вторая Римме была незнакома. Девушка решила туда заглянуть и не ошиблась: это оказалась кухня, которую в её, привычном мире, назвали бы «в стиле лофт». Тот же высокий каменный потолок и такой же пол. Каменный кухонный гарнитур с деревянными и металлическими вставками, кожаный диван. Возле кухонного острова, который был подвешен тяжёлыми цепями к потолку, на высоком барном стуле чёрного цвета сидел Глиерин. Сегодня он выглядел более «домашним»: одет во фланелевую полосатую пижамку с розовыми пуговицами и воротничком. Светлые волосы распущены, одна из прядей небрежно заплетена в тонкую косу. Одна пушистая тапочка валялась под стулом, босой ногой Глиерин раскачивал в такт собственным движениям рук вдоль струн своего инструмента. Вокруг были разбросаны скомканные обрывки странного вида желтоватой бумаги. Римма не нашлась, что сказать, поэтому кашлянула, привлекая внимание.

— О, с до-обрым утречком! — Глиерин бодро сыграл три мажорных аккорда, отражая через музыку утренний настрой на свершение дел и лучезарно улыбнулся. Улыбка у этого мальчика и вправду была заразительной.

— Доброе утро. А что это у тебя? Лютня?

— Почти. Это мандолина. Но на лютне я тоже умею играть. В моём шкафу есть целая коллекция самых разных инструментов. Я достаточно долго их собирал и, кстати, некоторые притащил из твоего мира!

— Я не умею играть ни на каком инструменте.

— О, это сущий пустяк! На самом деле, если понять основной алгоритм, дальше будет проще научиться играть на чём угодно.

— А в чём отличие мандолины от лютни?

— Размер и количество струн. Здесь их всего восемь, у лютни – гораздо больше.

— А ты поёшь?

— Да, моя основная работа – это быть бардом. Совсем скоро у меня выступление, я готовлюсь.

— Споёшь для меня? — от Риммы не ускользнуло то, как на лице Глиерина сразу проступил воодушевлённый румянец.

— Непременно! У меня та-акой сладкий голос. Но потом, а то ещё разбудим кого-нибудь. Яркев у нас, например, любитель поваляться до обеда. Если его разбудить вдруг раньше положенного, то он встанет не с той ноги и будет брюзжать целый день, всем вокруг зачитывая нотации.

— Могу себе представить.

— Не слушай его, — Римма чуть не подпрыгнула, услышав голос Эсме. Она совсем не заметила, как девушка буквально подкралась со спины. Сейчас она была одета в изумрудный шёлковый халат, но волосы уже успела заколоть красивыми заколками в виде цветков. — Насчёт Яркева он, конечно, прав, это тот ещё фрукт, но вот поёт наш Глиерин отвратительно.

— Эй, так нечестно. Она ведь об этом ещё не знает! А теперь ты испортишь первое впечатление.

— Поверь, больше, чем ты сам, первое впечатление испортить никто не может.

— На самом деле, — в кухню, зевая и потягиваясь, вошла Дзайна, — Глиерин чаще всего в труппе играет на волшебной флейте. Но в нашем Ордене такие штуки запрещены. Как и во всём Нижнем Эриндоле

— Поэтому я должен научиться сносно играть и петь до концерта.

— А когда он? — поинтересовалась Римма.

— Если переводить на ваши цифры, то через три недели. А перед этим будет ещё выступление на фестивале через пару дней.

Римма задумалась, как же они считают дни, покосившись на единственное, казалось, в этом доме окно. Точнее, это была стеклянная дверь, через которую было видно грязную, тёмную улицу. Всё снаружи выглядело так, будто на дворе глубокая ночь.

Глава III.II. Тренировка

Зал представлял собой совершенно круглое помещение, в котором неожиданно имелись вытянутые прямоугольные окна, куда проникал дневной свет. Римма не просто удивилась, но и сильно обрадовалась, думая, что эти жители Адхеймгеля все похожи на кротов. Иначе почему у них так темно вокруг? Уж не под землёй ли они находятся?

Между источниками света располагались выпуклые колонны, выкрашенные красной краской. Потолок представлял собой купол, к которому крепилась старинная люстра с дюжиной потухших восковых свечей. А пол был покрыт разноцветной мозаикой, складывающейся в определённый рисунок. Какая именно это картинка, разглядеть с высоты человеческого роста было проблематично, нужно забираться куда-то повыше.

Полукругом по центру стояло несколько манекенов. Некоторые из них напоминали деревянных чурбанчиков, другие – тряпичных кукол, третьи – словно роботы, были собраны из железа. Какие-то скручены из проволок, кто-то собран из картона, кто-то даже из пластика. Ни один манекен не был похож на другой. Некоторые из них даже имели свои наряды, пусть и изрядно потрёпанные от тренировок.

По залу, словно в танце, двигались Драакс и Тартаф. Оба были безоружны. Каждый из них наступал на другого, а тот уворачивался. Это походило на рукопашный бой лишь отдалённо, ведь на самом деле, всерьёз парни не замахивались и даже не старались задеть друг друга. Высоко вскидывая ноги, изгибаясь, вставая в «мостик» и делая колесо, они двигались друг за другом вокруг кукол, ведомые собственным внутренним ритмом. Уход влево, блок руки, подставка, поворот. Всё по воздуху, не касаясь друг друга.

— Что они делают?

— Отрабатывают движения «вхолостую». — К Римме подошла величавая смотрительница. — Если ты умеешь правильно двигаться, твоё тело гибкое и податливое. Если умеешь уворачиваться в отсутствии оружия, сможешь и с ним. Эсме, сегодня ты с веером.

Эсме понимающе кивнула и направилась к стойке с оружием.

— Дзайна – метаешь ножи.

И Дзайна отправилась вслед за подругой.

— Глиерин… Что же мне с тобой делать?

— Регарда, мне нужно поберечь руки! — Глиерин демонстративно поднял их перед собой, и широкие рукава розовой рубахи сползли, обнажая тонкие бледные запястья и предплечья. Римма, смотря на него, почему-то подумала о сахарном зефире, хотя она не была голодна, ведь только позавтракала.

— Да, ты прав, — нахмурилась она. — Тогда поработаешь над маскировкой в гримёрной.

— Ура! Это моё любимое занятие!

— Стоп, — остановила его женщина властным жестом, — на этот раз это должна быть настоящая маскировка, а не радужный раскрас, привлекающий внимание. Ты понял?

Глиерин понимающе закивал и убежал вприпрыжку, придерживая мешковатые штаны не по размеру, грозящиеся вот-вот свалиться.

— А я…

— А ты пока слушай. Наш Орден – это не просто кучка любителей мечей. И дело не только в пророчестве. Меч выбрал тебя, да, но управляться ты с ним не умеешь. Но помимо боя на мечах тебе нужно владеть и другими техниками, другими видами оружия. От кортика до, возможно, энергетической винтовки.

— И камнями кидаться тоже нужно уметь! — рассмеялся издалека Тартаф. — Иногда это куда полезнее.

— Но для чего это всё нужно?

— Чтобы защитить себя в случае опасности.

— Какая может быть опасность?

— Ты не в курсе, где ты оказалась, малышка, — Тартаф не выдержал и, дав Драаксу знак остановиться, подошёл к женщинам. Вразвалку, словно его только все и ждали. По-собственнически приобнял ближайший тряпичный манекен в розовом платье с рюшами. — Ты в Адхеймгеле.

— И что?

— Темнота!

— Тар, она ведь неместная.

— И именно поэтому я считаю, что ей здесь не место. Неместной тут не место, йо! Где там Глиерин? Я подкину ему идейку для новой песни.

Римма проигнорировала язвительные слова парня и вопросительно уставилась на Регарду. Та терпеливо вздохнула и пояснила:

— Видишь ли, наш Орден призван защищать жителей города Эриндол. На текущий момент это единственный город нашего королевства Адхеймгель.

— Эриндол – город-государство? Полис.

— Всё верно, — Регарда кивнула. — Но так было не всегда. Когда-то городов было куда больше, но увы, жизнь куда сложнее наших желаний. В подземном мире, близ которого расположено наше королевство, обитает множество диких тварей, мутантов и иной опасной живности. Они и междуусобные войны уничтожили многие города. Вокруг королевского дворца возвели Бастион Мираглена – так звали тогдашнего короля. Это было почти сотню лет назад. — Ровный голос Регарды убаюкивал, казалось, рассказывал сказку, а не историю своей родины. — Бастион, и всё, что оказалось внутри него, всегда находились на вершине скалы. Крыша замка упирается в свод. Говорят, из него, можно даже увидеть свет вашего Верхнего мира, как мы его называем. Не потому что мы находимся под землёй, как тебе может показаться. Под землёй находится лишь часть, один из уровней. Но всё равно мы ближе расположены к Аду. Отсюда название государства Адхеймгель. И прозвище чужеземцев «Нижний» или «Подземный Мир». — Регарда печально улыбнулась и продолжила. — Когда-то я метила во фрейлины принцессы Тарцисии.

— Но что случилось?

— Тарцисию похитили, и в королевстве началась суматоха. Потребовались укрепления по границам города, в самых низах. Им нужны были разведчики, бойцы и смотрители. Пока кровожадные иннуриаки не пожрали простолюдин.

— И вы стали смотрительницей?

— Не сразу, но да. Кто-то же должен… На моих плечах лежит не только ночное патрулирование возведённых вокруг границы стен, но и подготовка новых бойцов, так как я была одной из первых, кто вызвался в добровольческий отряд на службу королю.

— Принцессу нашли?

— Ах, если бы, — Регарда вздохнула и потёрла виски, словно очень устала. Впрочем, после постоянных бессонных ночей всегда будешь уставшим. — Она исчезла во тьме. Скорее всего, если что найдут, то лишь останки и те – через несколько десятков лет, когда кто-то отважится отправиться за Стену с настоящей экспедицией. И вот почему ведаллы ценнее обычных людей, как я или ты, или любой из восьмёрки. Они могут быть полезны и в бою, в хозяйстве. Акватики и солеанцы вырастят любой урожай в самой непригодной для этого почве. Продукторы – возведут любую крепость и залатают любую брешь. Барды – не такие, как наш Глиерин, обладают чарующими голосами, способными принести спокойство и радость любой живой душе. Предметники – могут смастерить что угодно и как угодно это использовать. Способностей много. Есть целители, взывающие, иллюзионисты – школ ведалльства целое множество. А тем, у кого только руки, доступны два пути: быть крестьянином или воином.

Глава IV. I. Старуха Изухара

Тренировка продлилась ещё пару часов. Римма потеряла счёт времени. После нескольких более успешных ударов палкой по манекену все девушки, кроме самой Регарды вместе проводили урок «танцев». От Риммы требовалось повторять движения Эсме и Дзайны, которые по очереди выходили и ритмично делали выпады. Конечно, боевые, призванные сразить невидимого врага. Но Римме было проще думать, что она пришла на тренировку спортивных танцев. Девушке сложно было представить, зачем в большом, шумном городе ей может понадобиться делать восьмёрку кистевым замком над головой. Или делать перекаты с выходом в стойку борца. Такое вряд ли бы сгодилось даже в качестве самообороны при нападении в подворотне. И хотя Римма понимала, что любое искусство, в том и числе и бой, должны изучаться постепенно, она всё же втайне надеялась, что надолго не задержится в этом Ордене.

После тренировки они вернулись тем же путём, что и вошли, через Рафаила, который открыл им дверь своими способностями. Римма не преминула подколоть юношу в том, что он работает бесплатным швейцаром. Тот лишь ответил лаконично:

— Я лишь хочу быть чем-то полезен, милая леди.

«Интересно, — рассуждала девушка, — знает ли он, что выступает против собственного отца? Что именно замышляет Орден? Если знает, то почему так хладнокровно готов предать родную кровь, своего родителя? А если нет, то как смеет Регарда обманывать этого светлого человека?»

Конечно, вслух свои вопросы ей лучше было не задавать. Пока мечников не было, Рафаил приготовил им овощную похлёбку, которая распространяла изумительные запахи по всему дому. Девушка удивилась: аристократ, но умеет кашеварить. В её мире такого точно не встречалось. А как же слуги, кухарки? Римма почувствовала, как её рот моментально наполнился слюной, стоило ей пересечь портал, и тут же поняла, насколько она была голодна. И не она одна. Другие тоже быстро набросились на свои тарелки, вылизывая их дочиста, словно команда не ела больше суток.

— Физическая активность расходует много энергии, признаюсь, даже больше, чем мозговая, — деловито заметил Яркев. — Во время единоборств подобного рода в час сжигается от двухсот пятидесяти калорий, что эквивалентно целому килограмму помидоров!

— Ты когда последний раз помидоры ел? — усмехнулась Дзайна. — Я имею в виду нормальные помидоры, а не эту тухлятину, что до нас доходит. Без превращения овощей в рагу – спасибо Рафаилу – ты бы и в рот не взял помидор.

— О, а вот и наш прогульщик, — усмехнулся Тартаф. — Мы, значит, пашем, как проклятые, а он тут осуществляет мозговую де-еятельность!

Парень стукнул кулаком по столу и ближайшие ложки с тарелками слегка подпрыгнули. Яркев поправил очки: он всегда делал так, чтобы собраться с мыслями.

— Между прочим, кто-то должен заниматься учётом всех расходов и доходов, закупкой провизии, инвентаря и изучением карт. А также, — он поднял указательный палец кверху, — их составлением!

— Пф-ф, кому нужны твои дурацкие карты, если в них нельзя сыграть в покер! За это можно хоть деньги выручить. Пусть даже ты потом впишешь их в свою толстенную книжечку.

— Тетрадь сме-ерти, — зловеще прошептала Дзайна, поддерживая брата, и расхохоталась, — всей нашей валюты.

— Ой, ну полно вам, дурашки, — улыбнулся Глиерин. — Яркев у нас умница.

— Верно подмечено, коллега.

— Колле-ега, — передразнил Тартаф, кривляясь. — Скорее уж «калека». Причём вы оба. Ни один, ни другой не выстоят против меня на поле боя и минуты. Даже новенькая справится лучше вас, доходяг.

«Это что, опять комплимент через унижение других?» — нахмурилась Римма. Ей такое поведение не нравилось, и отчасти стало жаль ребят. Не каждому дано держать меч в руке. С другой стороны, мечи сами их выбрали. Как и её. Приходилось напоминать себе об этом периодически.

После обеда смотрительница Регарда подозвала девушку к себе.

— Сейчас мы выйдем с тобой в город. Возьми этот нож и спрячь внутри ботфорта. Мы отправимся к единственной ведалле, оставшейся в низах. Она должна прояснить твою ситуацию. И если случилась ошибка, мы вернём тебя домой в целости и сохранности.

— Я тут случайно совершенно подслушал, — елейно улыбнулся Тартаф, — а нам с Дзайной можно с вами?

К удивлению Риммы, смотрительница быстро согласилась.

— Яркев сообщил, что надо кое-что докупить. Можете выйти с нами и пройти через рынок. И на ваших плечах будут покупки.

— А что нужно? — спросила бронзовая мечница. — Краски, специи?

— Вот список, — Регарда протянула ей листок и мешочек монет. — Под твою ответственность. Сама будешь распоряжаться финансами.

— Ну и отвратный почерк у нашего зануды! — поспешил заметить Тартаф.

— Ах да, — Регарда остановилась у входной дверь и обернулась к ребятам, — начальник стражи передал мне, что вы двое сегодня заступаете на дежурство у северо-западных ворот.

Брат с сестрой тут же умолкли. На лице Регарды появился лёгкий намёк на улыбку.

— Пожалуй, я всё-таки не хочу выходить на улицу…

— Поддержу Дзайну, нафиг надо. Пойду лучше высплюсь.

— То есть, вы с нами не пойдёте? — Регарда с наигранным удивлением приняла обратно список и деньги. — Какая жалость! Ну, думаю, из нас с Риммой тоже получится хорошая команда.

Сама чёрная мечница, конечно, в этом сомневалась. Однако ей очень понравилось, как Регарда приструнила ребят, так чтобы они сами отказались от своей идеи и при этом не обиделись.

***

Снаружи всё оказалось мрачным и тусклым, как в подземной шахте. Конечно, вряд ли стоило рассчитывать на нечто иное при жизни в таких условиях. Немногочисленные жители подземных трущоб, которым, казалось, не было конца и края, сновали в темноте, словно кроты, быстро перемещаясь из одного конца кривой улочки до другого. Сами улицы больше напоминали вырытые средь камней извитые ходы, тёмные тоннели меж уродливых сырых домов горожан. Пока Римма и Регарда шли до рынка, им тут и там встречались калеки и прокажённые в лохмотьях, которые просили милостыню. Их недружелюбные, злые и голодные глаза провожали девушек и встречались – куда ни кинь взгляд, от чего вдоль хребта пробегали мурашки. Отовсюду слышались стоны, плач, мольбы и злые шепотки. Наверняка бродяги обсуждали, за сколько можно сбыть выданную Римме одежду и чем вообще можно разживиться. Здесь было неуютно и грязно, хотелось поскорее миновать этот район и выйти на свет, а заодно отмыться от грязи и вони, которые как будто летали в воздухе и оседали на коже.

Глава IV.II Старуха Изухара (продолжение)

Комната, в которую её привели, оказалась тесной кухонькой, где в крохотной печи пыхтел небольшой чугунный сотейник, а вокруг высились кухонные шкафы, подпиравшие низкий, чёрный от копоти и старости потолок. Иванора предложила сесть гостье на грубо сколоченный табурет и поставила на стол грязную чашку со сколом, куда налила воды из кувшина. К носику прилипла полуразложившаяся муха. Римма не притронулась к напитку. Иванора глазела на Римму довольно долго, видимо, ожидала чего-то, но девушку это начало раздражать.

— Что?

— Прости… те, я никогда не видела никого из Верхнего мира.

— Ну и что скажешь? Отличаемся мы от вас?

— Нет, м’леди, — Иванора опустила глаза в пол.

— Миледи… скажешь тоже. Дома я простой офисный планктон. Никаких титулов и званий. Да и тут тоже…

Она запнулась и отвернулась к лампе. Задумалась о том, что представляла из себя её жизнь. Куда её привели все предыдущие шаги. Может, спасти Рафаила на пороге дома было лучшим решением в её жизни?

— А что такое офисный планктон, м’леди? — робко спросила девочка, выпутывая Римму из собственных вязких мыслей. Та скользнула по служанке рассеянным взглядом, уже и позабыв, о чём они говорили. От неудобного разъяснения терминов, которые девчонке из Адхеймгеля представить было бы сложно, спасла вернувшаяся Регарда. Она продемонстрировала Римме небольшой мешочек, в котором звякнуло стекло.

— Мы уходим. Я узнала всё, что хотела.

Уже снаружи, когда они покинули этот почти вымерший закуток трущоб, Регарда поинтересовалась:

— Ну что, удалось получить ответы на вопросы?

— Не то, что бы, — призналась Римма.

— Ну, по крайней мере мы выяснили, что ты действительно мечник. Только что ж мне с тобой делать…

— А разве Глиерин и Яркев всегда стремились махать оружием на поле боя? Или Эсме?

— О, об Эсме просто говорит ложное первое впечатление. Она кажется хрупким нежным цветочком, когда на самом деле она настоящая львица. А вот что касается мальчишек, то тут ты права. Глиерин всегда хотел петь и плясать, с самой юности он уже давал представления. Даром барда природа его не наделила, увы, он не ведалл. По идее, судьба его была незавидной в самом начале, зная, что ждёт тех, кто не одарён ведалльством. Всё изменилось в одночасье из-за традегии в цирке-шапито, где он работал. Серьёзный пожар, и Глиерин лишился всего. Возвратиться домой он не мог по личным причинам. Покровителей нет, денег нет, дара нет. Оставалось только побираться в трущобах или же идти на службу. Ему повезло быстро познакомиться со мной. Сама судьба привела Глиерина в мой чертог. Что касается Яркева, то его должны были забрать в армию после неудачной научной работы и перебросить за стену исследовать подземные ходы. Пророчество, можно сказать, спасло его от верной гибели.

«Или отсрочило её», — подумала Римма про себя. Ведь никто не гарантирует, что им не придётся выходить за пределы Эриндола. Судя по напряжённым морщинкам меж серебристыми бровями Регарды, женщина думала о том же.

— Эсме тоже неместная.

— Что, она тоже из Верхнего мира?

— Нет. Есть и другие города, другие государства. Мы называем себя королевством Адхеймгель, но по факту, нам принадлежит лишь город Эриндол. Мы теперь город-государство, полис, до полноценного королевства нам далеко. Но существуют наши соседи, ближайшие – империя Ра’ахсод, населённая дроу, и государство механиков – Техлект. Ра’ахсод вечно враждует с нами, не так давно закончилась война. По факту, два года назад они забрали наш второй город – Мирдакл, который находился под осадой почти полгода до этого. Взяли измором, жители сдались. Стену возвели ближе к цитадели. Пока у нас с Ра’ахсодом перемирие, но уверена, что это временно, и дроу вернутся забрать своё окончательно.

Регарда устало вздохнула, провела рукой по серебристым волосам. Римма ужасно сочувствовала этой женщине. Она выглядела как человек, на которого свалилась огромная ответственность, и который справлялся с ней с переменным успехом.

— Ра’ахсод – огромная Империя, мощнейшая. Империя завоевателей. Их императрица, Её Императорское Величество Фаэрония Депт’тар, не просто властная женщина, она ещё и хороший стратег. Разбить мелких сошек вроде нас ей ничего не стоит даже с армией куда меньше, чем у неё есть сейчас. А уж если добавить к этому технологии Техлекта…

— То есть у них союз?

— Договорённость. Ра’ахсод не трогает Техлект, пока те им поставляют высокотехнологичное оружие.

— А мы сражаемся на мечах, — протянула Римма. — Как «здорово».

— Думаю, теперь ты понимаешь, почему все стоят как на иголках и сходят с ума. У нас недружественные отношения с соседями. У нас недружественные отношения с вами, Верхними. По вашим улицам бродят кромешники, убивающие быстро, тихо, не оставляя ничего, кроме бледной оболочки. У нас разлад внутри страны. Положение короля Арфеона Сальвеоса Либерия, первого своего имени, и который упорно требует называть его императором, очень шаткое. Его племянник – Юлиан оказался изменником и предателем. Его средний сын Рафаил, сбежал из дома и скрывается. Его старшая дочь пропала. Его младший сын Ациус не совсем здоров. И есть только старший сын Кассус-Ветурий, готовый рвать и метать, броситься в атаку и перерубить всех, предварительно связав ведалльскими путами. Если начнётся война – любая – нашей прослойке крышка в первую очередь.

Римма прекрасно это понимала, и тем более поэтому не хотела оставаться больше в Адхеймгеле. Она здесь чужестранка, случайная попаданка через дверь, которая предназначалась не ей. Но отчаяние Регарды прослеживалось в каждом её действии, в каждом рваном движении и каждой мимической морщинке, которые отражали напряжение и усталость этой молодой женщины.

— Я уже потеряла всё, — тихо сказала она. — Моё душевное равновесие никогда не вернётся после случившегося.

— Ты потеряла родителей? — Римме было неловко обращаться к Регарде на «ты», не соблюдая субординацию. Хотя Регарда и выглядела молодо, её взгляд, полный боли и печали, отражал прожитые невзгоды и делал девушку гораздо старше и мудрее.

Глава V.I. Рынок Трущоб

«Мы ждали именно тебя» — это последние слова Регарды, которые Римма не переставала прокручивать у себя в голове. Теперь она отчётливо понимала. Каждый их меч – особенный, отлит из своего уникального для этого мира материала. Кроме стального меча Драакса. Но каждый меч принадлежит одному хозяину, и у каждого меча – своя конечная цель. Их небольшой отряд, Орден Непокорённых, не реализовывал свой план, только потому что они не могли найти чёрного мечника. И вот она, Римма, оказалась здесь. Последний кусочек пазла. Волей случая меч выбрал её, а старуха-провидица их трущоб либо совершенно выжила из ума, либо полчаса назад подтвердила всё сказанное.

Чем больше Римма об этом думала, тем хуже ей становилось. Неужели никак нельзя было повернуть время вспять? Она была бы не против освоить новый навык сражения на мечах, но убивать кого-то живого – совсем другое дело. Неужели пророчество не может ошибаться?

Перед северными воротами рынка они остановились. Путь до штаба был только один – насквозь через торговые ряды, так же как они шли сюда изначально. Однако сейчас он был перекрыт. Толпа оборванцев сгрудилась возле одного из прилавков, и протиснуться не представлялось возможным. Регарда уверенно пошла вперёд, расталкивая простолюдин локтями. Некоторые с визгами отшатывались, некоторые бранились вслед. Римма могла лишь сыпать извинениями направо и налево, поспевая за своей протеже.

На земле лежало распростёртое в позе морской звезды тело бородатого мужчины среднего возраста. Глаза его были закрыты, а рот – наоборот, слегка приоткрыт. Римма сначала испугалась, что это мертвец. Однако, вскоре к своему счастью, обратила внимание, что широкая грудная клетка слегка поднималась и опускалась. Облегчение тут же сменилось тревогой: если он живой и дышит, почему лежит тут, посреди дороги?

И словно в ответ на её немой вопрос от головы мужчины начала медленно расползаться лужица бурой жидкости.

— Что здесь произошло?! — неожиданно громкий голос Регарды прорезал воздух. Ей никто не ответил. — Кто-то видел, как он упал?

— Это ваша забота! — выкрикнула какая-то немолодая женщина из толпы, подняв вверх кулак. — Вы стражники, должны следить за порядком.

Регарда присела на колени возле пострадавшего, расстегнула его стёганый жилет. Приложила руку к груди. Римма невольно отметила про себя то, какая тонкая и светлая кожа у той против грубой, загрубевшей кожи мужчины. Затем Регарда нагнулась, чтобы рассмотреть поближе лужу крови. Несмотря на протесты толпы, которая, судя по всему, встала на сторону женщины и теперь по крайней мере половина людей выкрикивала лозунг "Долой стражников". Римма старалась сохранить невозмутимость и следить только за Регардой, как вдруг её кто-то пихнул в бедро. Она пошатнулась, и увидела того самого мальчишку, которого они встретили по дороге к Изухаре. Ну, или по крайней мере, это был очень похожий мальчишка. И очень наглый. Под шумок он ухватился за мешок, висевший у Регарды на поясе. Обратила смотрительница внимание или нет, но Римма среагировала быстрее, сама от себя такого не ожидав. Выхватив ножик, припрятанный в ботфорте, она замахнулась, точно не зная, что собирается сделать и больше нечаянно полоснула мальчишку лезвием по руке. Тот взвизгнул, не ожидав сопротивления. И оказался мгновенно припечатанным к земле сапогом Регарды.

Подошва давила на грудину чуть ниже шеи. Но пара сантиметров вверх, и можно удушить человека насмерть.

— Кто тебя послал? — потребовала Регарда.

— Н-никто, — мальчик хрипел, но не от боли или нехватки воздуха, а от страха.

Толпа напирала на место происшествия. Те, кто стоял ближе, увидели, что Регарда сделала с ребёнком, и теперь в возмущении пытались ухватить её за волосы, одежду. Римме тоже досталось – её пихали, но, скорее, случайно.

— Врёшь. Мы видим тебя второй раз. Ты знал, что мы окажемся здесь именно сейчас.

— Вовсе нет!

— Не ври мне. И отправишься на плаху чуть позже, а пока поживёшь.

— Где это видано, чтобы стражники атаковали гражданских?!

— Да-а! — орала толпа, подначиваемая смелой горожан кой.

— Послушайте, — сказала Римма, повысив голос. Она встала возле Регарды, слегка загораживая её от напиравшего народа. Ей было неловко, но в конце концов, это не так уж и страшно – просто высказаться. — Человеку плохо! Если какой-то бродяга решил воспользоваться случаем, то это не наша вина.

— Ваша! – возопил мужик слева. — Его Величество довело нас до голода, что мы вынуждены воровать каждый день. Но вам, конечно же, плевать. Вы, лживые суки, лижете правительству вместо того, чтобы надрать им задницы. А нас кормите завтраками!

Если Регарду и задела эта фраза, она не показала виду.

— Ты пойдешь с нами, — Регарда подняла мальчишку словно щенка и поставила на ноги. В тот же миг произошло то, что никто не ожидал.

Пострадавший ожил. Мужчина резко сел и схватил Регарду за плечо. Та вздрогнула, но уже менее, чем через секунду она была на ногах и отразила выпад противника, достав меч из ножен. Испуганные люди слегка расступились, завидев остриё клинка.

А взгляд Риммы оказался прикован к руке оборванца-мальчишки, которую она полоснула кинжалом. Тонкой струйкой стекала кровь, похожая на вишнёвый сок. Одновременно и завораживала, и страшила. Перед глазами девушки заплясали мушки. Регарда придержала заваливающуюся девушку свободной рукой, невольно выпуская оборванца. Тот успел воспользоваться случаем и затерялся в толпе.

— Чего ты так уставилась? Это сталь, и она режет.

Голос смотрительницы и сам напоминал сейчас сталь. Он отрезвил Римму, она быстро заморгала и вдохнула спёртый запах подземелья, перемешанный с кровью.

Тем временем пострадавший более не высказывал ровным счётом никаких страданий. Его взгляд был трезв, выражение лица казалось слишком уверенным и хладнокровным для того, у кого на затылке зияла кровоточащая рана. Вот только, как оказалось, никакой раны и в помине не было. Остриё платинового меча упёрлось мужчине в кадык.

Глава V.II. Звонок из Верхнего Мира

— Выглядите так, будто вас поваляли иннуриаки.

— И тебе доброго дня, Тартаф, — улыбнулась Регарда. — Как ваши успехи? Готовы к дежурству?

— А когда не готовы?

Судя по кислой мине, с которой была произнесена эта фраза, Тартафа явно не радовала перспектива провести ночь, высматривая всяких недоброжелателей во тьме подземных пещер. Но, судя по всему, выбора у него не было. Несмотря на всю его дерзость, парень исправно выполнял все поручения смотрительницы – в этом можно было не сомневаться.

— Эсме у себя?

— Я видел её во дворе. Когда уже нам можно будет на вылазку в город? — Тартаф заканючил, словно маленький мальчик.

— Вам там делать нечего. Советую тебе ещё немного отдохнуть и собрать всё необходимое. Через пару часов – заступаете с сестрой.

Регарда удалилась, а Римме резко стало некуда себя деть. Всю первую половину дня она ходила гуськом за кем-то, внимательно прислушивалась к каждому слову. И вот теперь она просто не знала, чем можно занять себя в этой земляной дыре.

— Ну, и кто на вас напал? — усмехнулся парень, сверкнув зелёными глазами. — Сторожевой пёс? Хотя нет, наверное, всё куда проще. Ты споткнулась о собственные длинные ноги и растянулась на земле.

— А Регарда тоже упала по-твоему?

— Не исключено. Вы, женщины, крайне неаккуратны.

— А мужчины? — Римма сдерживалась изо всех сил.

— А что мужчины?

— Вы совершенны?

— Мы правим королевствами.

— Прям уж конкретно ты и правишь.

— Ну, не я, конечно, но династия Либериев.

— Настолько успешная династия, что вас нагнула какая-то дроу из Ра’ахсода. Между прочим, женщина.

Римма даже её не знала. И уверена, что не захотела бы знать воинственную, настроенную радикально против всех жителей Адхеймгеля, не желающую вступать в переговоры, тёмную эльфийку. С другой стороны, она питала уважение к той, которая смогла завоевать столько земель. Пусть до сегодняшнего дня Римма понятия не имела о существовании оных.

Тартаф молчал и как-то слишком уж пристально наблюдал за девушкой. И неожиданно вполне серьёзно спросил:

— Ты, наверное, голодна?

— А что, решил мне всё-таки прислуживать и приготовить?

— Счаз. Обойдёшься. Я думал, вы принесёте пожрать нормальных харчей. У нас оставались лепёхи где-то на кухне, там и найдёшь. Но сперва умойся. В таком виде нельзя садиться за стол. От тебя разит землёй и кровью.

— Так ли уж заметно?

— Заметно. Всегда заметно, когда пролилась не твоя кровь, а врага. Хотя от тебя воняет не триумфом, а страхом.

— И как же должен пахнуть триумф?

Тартаф замер, в непонимании уставившись на девушку.

— Что?

— Как пахнет триумф, мне интересно. Ты ведь нюхаешь. Всё вокруг. Я-то думала, что от меня вкусно пахнет.

— Вкусно, — согласился Тартаф, помедлив. Римма отметила лёгкий румянец, коснувшийся его веснушчатых впалых щёк. — Женщиной. Все женщины вкусно пахнут. Но триумф… он пахнет шоколадом и золотом.

— Да ты отменный нюхач, — усмехнулась Римма.

— Не веришь? Ну и не верь, пожалуйста. Я не обязан тебе ничего доказывать.

— Сегодня я обезвредила бандита, — сказала Римма. И уточнила, с удовольствием отмечая, как расширяются от удивления глаза парня: — Рибрехта. Вчера ты считал, что я ошибка в ваших землях.

— Да, ты ошибка. Я всё ещё так считаю. Все эти войны между государствами, подземный мир с его нечистью, оборванцы, ведалльство – не твоя стихия. В твоих же интересах убраться отсюда поскорее. Или я не прав? — усмехнулся парень.

— Прав, — вздохнула Римма. — Я уже скучаю по старой жизни, хотя здесь едва ли продержалась сутки.

Словно вырывая её из недр подземелья, зазвонил телефон. Римма настолько отвыкла от этого звука, что встрепенулась. Тартаф высоко поднял рыжие брови.

— Что это?

— Телефон… Мой телефон, я оставила его вчера в кофте, которая на мне была. Странно, я была уверена, что здесь не ловит связь. О, это звонит мама! Помолчи пока что.

Если бы Римма не отвернулась, то именно в этот момент она смогла бы увидеть, как лоб Тартафа прочертила напряжённая вертикальная морщинка. И как в глазах его появилась закономерная грусть. Тому, кто не знал своей матери, всегда было больно слушать рассказы других, чьи семьи были полными и счастливыми. Но парень не привык раскисать подолгу. Он быстро собрал себя в руки и уже в следующую минуту стал размышлять над новой шалостью.

— Алло, мамочка!

— Доча, где тебя носит? Совсем со своей работой про меня забыла, даже на СМС не отвечаешь!

— Э-э-э, мам, тут такое дело…

— И никакие отговорки не принимаются. Десять, нет, пять секунд, чтобы матери ответить, не нашла!

Римма оторвала телефон от уха, посмотрела на панель: тридцать девять процентов зарядки, одна полоска связи. Никаких сообщений в мессенджерах она, конечно же, получить не могла, так как уже больше суток находилась невесть где, куда не проникали волны интернета. Удивительно, как сюда добили обычные звонки! Но вот как объяснить это маме?

Девушка тщетно пыталась вклиниться в причитания матери, которая песочила дочь на чём свет стоит. Конечно, Тамара Астафьева очень переживала и волновалась за единственного ребёнка, живущего в другом городе, но, пожалуй, Римма никогда о себе столько «лестных» слов не слышала, особенно от родного человека.

— Мама, послушай! Я тут… у меня проблемы со связью. Прости, что не позвонила… я была вынуждена… м-м-м…

— О-о-о, давай заканчивай быстрее, — Римма вздрогнула от голоса Тартафа, который встал настолько близко к ней, насколько это было возможно. — Нам ещё три километра до привала чапать.

Мама моментально стихла. В трубке повисло такое напряжённое молчание, что девушка на всякий случай ещё раз взглянула на экран – вдруг телефон выключился или успел так быстро разрядиться, или связь всё-таки совсем пропала? Затем Римма услышала аккуратный вопрос:

— У тебя там что, мальчик?

Глава VI.I. Эсме оказывает помощь

Эсме долго притворялась, что и знать не знала ни о какой мази.

— Ты просто боишься, — констатировал Яркев, который сидел вместе с ними на кухне. Вместо еды парня на столе окружали какие-то тетрадки, папки, потрёпанные листы. Он что-то старательно высчитывал и записывал перьевой ручкой с самым серьёзным видом. Но, судя по всему, перепалка девушек вытащила парня из своих мыслей.

— Я? Я ничего не боюсь! — фыркнула девушка. — Трус у нас тут ты.

— Трусость – это свойство характера, неспособность преодолеть страх перед личной опасностью, — Яркев отложил ручку и поднял палец вверх. Он совершал этот жест неосознанно, но Римма пока ещё к такому не привыкла, поэтому её это забавляло. — Что касается меня, насколько могу судить по своему опыту, в данной ситуации не имею никакой личной опасности и, соответственно, страха перед ней. А вот ты – напротив.

— Я не боюсь, что меня посадят в темницу за ведалльство, — спокойно сказала Эсме.

— Ну вот, сама и призналась в своём главном страхе. Я делаю такой вывод. Следовательно, моё суждение верно, — констатировал Яркев.

— Зачем мы вообще тебя в команду приняли?

— Потому что меня выбрал меч из зирданиума[1]. Я мечник, как и вы.

— Что такое зирданиум? — спросила Римма.

— Зирданиум – прочный, тугоплавкий, твёрдый тяжёлый металл тёмно-синего цвета. При соприкосновении с любым объектом, из него можно высечь светящиеся голубые искры.

— Звучит как что-то очень красивое.

— И является таким.

— Он просто гордится тем, что его меч сделан из самой редкой дряни, возможно, даже радиоактивной.

— Радиоактивность зирданиума не имеет научной доказанности. Никто не брался провести исследования, поэтому его априори считают нейтральным. Когда я занимался научной работой в Академии…

— Вот ты и возьмись! — прервала Эсме, не дав договорить. — Чем ерундой страдать, лучше бы исследовал свой собственный меч.

— Эсме, — неожиданно тёплым голосом обратился Яркев, — твой кридолит ничуть не хуже зирданиума.

— Да, он даже лучше. Он имеет защитную оболочку от ведалльских чар. Я из кридолита собираюсь выковать себе и щит, и доспехи, пока не началась война.

— Тебя не смущает его прозрачность?

— Тебя не должна волновать чья-либо прозрачность!

— Твоя – волнует.

Римма почти почувствовала кожей, как заискрился воздух между двумя мечниками. И невольно представила себе сцену, при которой они оба столкнутся клинками. Прозрачный кридолит и иссекающий искры зирданиум в её фантазии выглядели очень впечатляюще.

«Да ведь Яркеву нравится Эсме! Он не просто смотрит на неё по-другому. Он и говорит с ней немножечко иначе, чем с остальными. Менее высокомерно».

Римма не привыкла наблюдать за поведением людей, особенно её мало волновали чьи-то любовные интересы, и она никогда не лезла в чужие отношения. Но здесь ей отчего-то стало любопытно. Девушка невольно улыбнулась и решила для себя, что из Эсме и Яркева могла бы получиться интересная пара.

— Это звучит оскорбительно, — Эсме первая отвела взгляд. На щеках девушки проступил румянец. — Звучит, как будто ты без конца представляешь меня в прозрачных доспехах. Как унизительно!

— Осмелюсь утверждать, что никогда такого не замечал за собой.

«Врёт как дышит», — усмехнулась Римма. Эсме уже не слушала парня. Вместо этого протянула Римме небольшую баночку с комковатой зелёной пастой.

— Рассчитай вероятность собственных провалов в памяти, раз ты у нас такой умный. И потом поговорим.

— Без проблем, — Яркев снова уткнулся в тетрадь и заскрипел ручкой.

— Он что, серьёзно? — шепнула Римма.

— Конечно. Такой умный, но такой тупой. Настоящий болван туголобый. А ещё глухой, кстати. Повезло, что он нас не услышит. Сидит как в куполе, ничего, кроме циферок и книжек не видит. А когда придут враги, не книгами он будет отбиваться от стрел.

Римма одновременно была согласна с Эсме и нет. Она прекрасно понимала, что книги и тетради в буквальном смысле – плохой щит. Но внутри них находятся знания. И каждый может почерпнуть полезное из прочитанного, а потом применить это на практике. Однако она решила сменить тему, пока Эсме отвлеклась и смазывала царапину на плече девушки.

— Я хотела узнать, что за яйцо, за которым гонялся Рафаил.

— Это яйцо жесткорогого зубокрыла, — моментально среагировал Яркев, вновь оторвавшись от записей. Видимо, насчёт слуха Эсме всё же ошиблась. Яркев слышал ровно то, что хотел. — Жесткорогий зубокрыл – единственное летающее млекопитающее, обитающее в Адхеймгеле и спускающееся до пятого круга. И единственное во всём мире млекопитающее, откладывающее яйца, помимо известного тебе, пропре, утконоса. Жесткорогий зубокрыл считается исконно королевским животным. Единственной инферной, которую удалось приручить.

— «Спасибо», ходячая энциклопедия, что бы мы без тебя делали, — не удержалась от сарказма Эсме.

— Понятнее не стало, — призналась Римма.

— Ещё бы, как оно могло стать понятнее, если это просто выдержка из книг. Чтобы понять, кто такой жесткорогий зубокрыл, нужно столкнуться с ним вживую. Желательно в битве.

— У тебя было такое? — поинтересовалась девушка.

— Угу, к сожалению. Эта тварь напала на мой дом. Я из благородного рода Áнтопусов. Эсмезильда Антопус, — назвала полное имя девушка. — Единственная среди моих сестёр без ведалльских способностей. Единственная выжившая, — тихо добавила она.

Теперь Римме стало понятно, почему Эсме так нравилось заниматься изготовлением всяких снадобий. Она пыталась компенсировать этим отсутствие дара.

— Мне так жаль, Эсме. Это те самые зубокрылы убили твоих родных?

— Нет, проклятые дроу. Но зубокрылы были с ними. И куча других инферн. Я из Мирдакла.

Римма кивнула. Это название она уже слышала и постепенно начинала понимать общую картину мира, в котором оказалась.

— У зубокрылов есть особенность привязанности. Они считают своим родителем того, кого первым увидели. Очень многие яйца попали в тыл врага после одного из налётов. Когда эти зверушки вырастают, то становятся настоящей машиной для убийств. Они преданы, умны, легко поддаются дрессировке. Дроу ничего не стоило науськать их на нас и испытать своё новое оружие на Мирдакле. Я чудом спаслась. Один из зубокрылов устроил пожар. Он разбил во дворе нашего дома шар с огневой энергией, которую собирали мои сёстры несколько лет. Всё взорвалось. Меня завалило камнями и обломками здания, поэтому дроу меня не нашли. Когда всё улеглось, я вылезла и отправилась пешком в Эриндол. Мне было шестнадцать. С тех пор я решила, что обязательно вступлю в доблестную армию, и поклялась уничтожить как можно больше дроу. Я уже убила восемьдесят девять проклятых эльфов за несколько лет. Лазутчиков, разведчиков, простых перебежчиков, заложников, пленных и прочих. Я помню каждое лицо и каждое последнее слово. Ни разу не пожалела.

Глава VI.II Рассказ о кромешнике

Рафаил решил сегодня лечь спать пораньше. И в целом, он старался максимально соблюдать постельный режим, пока рана окончательно не затянется. Когда Римма постучалась к нему и позвала, он переодевался и пробубнил нечто невразумительное, а девушка не расслышала. Ручка двери легко повернулась, дверь скрипнула, и девушка совершенно непреднамеренно увидела не успевшего полностью одеться парня: один из рукавов рубахи болтался вокруг шеи, и задранный свободный край оголял крепкий торс с выступающим рельефом. Поперёк живота располагалась круговая повязка из эластичного бинта, скрывающая травму. Римма застыла на пороге с открытым ртом, не в силах ни сказать что-либо, ни даже отвернуться. Рафаил также растерялся. Наконец, Римма оттаяла и моментально отвела взгляд, затараторив:

— Прости, я не знала… не думала, мне ужасно стыдно.

— Милая леди, вам не за что извиняться. Это мне в пору стыдиться своего неглиже. Предстать пред благородной дамой в таком виде – какой конфуз! Мне не отмыться от этого позора!

— Ой, да брось, я видела тебя и в гораздо худшем виде буквально вчера.

— Это и пугает меня, милая леди.

Серьёзный тон Рафаила заставил Римму прикусить язык. Пожалуй, она его действительно смутила, и ей следовало просто промолчать и мило извиниться, а не напоминать о вчерашнем происшествии. Да и в целом, пялиться на мужчину знатного рода… да и вообще любого мужчину – верх неприличия для кого угодно. И тем не менее Римма не стала переводить тему, а вежливо поинтересовалась:

— Как ты?

— Вам не следует ни о чём беспокоиться, милая леди, я в полном здравии.

— А повязка? Тебе и вправду помогли кофейный жмых и специи?

— Не так сильно, как хотелось бы, увы, — Рафаил вздохнул. — Но вас, милая леди, это совершенно не должно заботить, поверьте.

— Тебя перевязала Эсме?

— Да, она наш штатный лекарь.

— Похоже, ей нравится этим заниматься.

— Но лицензию получают только истинные ведаллы. Если бы я мог поделиться с ней даром…

— Тебя бы убили, — у Риммы вырвалось это против воли, и она пожалела о сказанном, но Рафаила это ничуть не смутило. Он уже давно оделся, подвязался и даже заправил кровать.

— Вполне возможно. Учитывая тот факт, с кем я связался, меня ждёт по крайней мере то же самое, что моего родственника Юлиана.

— А что с ним случилось? Эту историю мне не рассказывали.

Лицо Рафаила сделалось прискорбно-печальным, хоть он и старался улыбаться.

— Моего кузена осудили за измену государству. Мне не разрешили присутствовать на суде под куполом, ведь я был совсем ребёнком в тот год. Однако знаю, что ведаллы высшего круга сослали его в Верхний мир, поставив пристава в надзор. Однако Юлиану удалось сбежать, и его никто не мог найти. Несколько вспышек подозрительной активности всплывали то тут, то там по всему земному шару в разных городах и странах. Проверять каждую мы бы не смогли, однако в последний раз активность была зафиксирована на прошлой неделе буквально в том районе, где живёшь… жила ты. Меня послали отследить и поговорить с братом. Хоть братская близость и утеряна с годами, особенно учитывая разницу в возрасте, но мы всё ещё родственники. И мне нужно было дать ему понять, что я на его стороне, и что Орден Непокорённых ждёт его. Однако Юлиана я не нашёл.

— Зато нашёл яйцо.

— Верно. И неизвестно, как оно попало в Верхний мир. Возможно, там действительно побывал Юлиан, и это его рук дело. Возможно, это была приманка.

— За тобой гнались. Кто?

— Сначала я думал, что это наши местные… агенты, — Рафаил, очевидно, подбирал наиболее понятное слово для Риммы. — Мы называем их рейгтако’орузы. Неказистое название должности, милой леди запоминать такое ни к чему.

«Даже не буду пытаться. Что за сложный у них всё-таки язык!»

— В народе их зовут «орами». Ну, орут они и вправду много.

Рафаил рассмеялся. Смех у него был чистый и приятный, немного выше по тембру, чем разговорный голос. Римма подхватила шутку, понадеявшись, что ей не придётся никогда сталкиваться с этими «стражами порядка».

— Я думала, что у вас есть только гвардейцы и смотрители.

— Гвардейцы патрулируют улицы первого уровня нашего города.

«Так-так, тут ещё есть и уровни. Об этом я забыла».

— Те, которые находятся внутри бастиона Мираглена возле цитатели. Смотрители и их отряды патрулируют границы всего Эриндола. Ну а оры бегают по всем остальным уровням и за пределы Нижнего мира, если такое требуется. Правда, в подземелья за ворота они не спускаются. Туда в целом выпускают только разведчиков и не все из них возвращаются. Но в Верхнем мире меня преследовали вовсе не они. То были кромешники.

— А кто это? Не в первый раз слышу, однако…

— Хорошо, если тебе, милая леди, доведётся только слышать о них, а не встретиться с ними воочию. Никто точно не знает, откуда они взялись. Все считали кромешников не более чем легендой Адхеймгеля. Бесплотные, бесформенные молчаливые существа… нет, даже твари. Они не могут причинить тебе физический вред и сами не чувствуют боли. Но могут завладеть рассудком, вселиться в твои мысли, даже скорее вытеснить их.

— Такое случилось с тобой возле моего дома?

— Именно, милая леди. Это сложно описать, но ощущение ни с чем не сравнимо. Ты просто будто покидаешь своё тело, твоё сознание «выталкивает» резко и мощно куда-то на задворки разума. И всё, что ты можешь, лишь беспомощно наблюдать за тем, как твои ноги ведут тебя вовсе не туда, куда надо, а твои руки делают совсем не то, что нужно. Ты не управляешь собой, своими мыслями. Все остатки твоего рассудка парализует дичайший страх. И если бы ты мог управлять своим телом, то единственное желание, которое возникнет – орать во всю глотку и опрометью бежать куда глаза глядят. Ты перестаёшь соображать, твои мысли путаются. Иррациональный страх заставляет тебя всецело довериться кромешнику, который тебя захватил. Если кромешник слаб – а такое встречается, то в периоды некоторого отступления его от тела, ты можешь снова управлять собой, но, как я уже и сказал, единственное желание – кричать и бегать. Хаотичные, компульсивные действия.