Повелители Тумана. Последний бой

Часть 1

  Он устал. Устал жить, устал ждать. Устал помнить. Помнить всё, что было с ним, с миром, с этим старым замком, его серыми замшелыми стенами, угрюмой тёмной рекой и старой разваленной мельницей, что скрипела и стонала среди чёрных покорёженных деревьев. И все эти столетия своей жизни он помнил, кто он и зачем живёт. Он Хранитель. Последний из рода Голицыных. Хранитель Меча. И вечный страж этого замка. Владислав лёг на спину и с тоской посмотрел в серое, затянутое низкими облаками небо. Здесь редко появлялось яркое солнце, будто земное светило знало о страшной тайне, что хранилась в бездонных подвалах под тяжёлыми, покрытыми мхом камнями. И он знал и помнил. Он должен был помнить, чтобы люди никогда не узнали, что такое Зло.

  Он помнил своего отца, Главного Хранителя, который погиб в этом замке, но смог укротить врага. Но не уничтожить. Сильный Светлый Маг, он сумел заманить Зло в эти горы и замуровать его в подвалах старинного замка, про который в народе ходили жуткие слухи и слагались страшные легенды. Замок, где каждый камень был обагрён кровью, где кричали от боли и ужаса стены, где по ночам стенали души мёртвых, умоляя о прощении и покое. Он знал это и жил с этим. Он помнил всех слуг, что жили, старели и умирали, а им на смену приходили новые и всё повторялось сначала. Он помнил своих жён и женщин, молодых и красивых, которые теряли свою красоту и молодость рядом с ним, а он оставался красивым, молодым и сильным. Он хоронил своих родных и близких, а сам жил. Жил. Жил! И однажды он возненавидел своё бессмертие, свой удел и проклял свою судьбу. Судьбу, что подарила ему бесконечную жизнь, лишив его надежды на простое человеческое счастье, что отобрала у него надежду на любовь и возможность жить, а, может, даже состариться вместе с любимой женщиной.

  Владислав открыл глаза и с ненавистью посмотрел в серое небо. Где-то там, за этим перевалом, шла война. Страшная война. Он чувствовал её и слышал, как о ней говорили крестьяне в соседних деревушках, он видел диковинные летающие машины, что с рёвом и свистом проносились над горами и исчезали за снежными вершинами. Он ловил шёпот молоденьких девушек, что испуганно передавали друг другу слухи о пытках и насилии, что творили пришельцы в чёрной форме и чёрных кожаных пальто. Он видел с высоты своих гор нескончаемые реки беженцев, телег и скота, что уходили из этих мест на восток. И ощущал, как местность, когда-то населённая весёлыми улыбающимися людьми, постепенно превращалась в глухую пустыню. Где оставался только он и его враг, что терпеливо ждал своего часа и его ошибки. Он ждал и знал, что Владислав тоже знает об этом.

  Голицын поднялся, стряхнул с широких рукавов белоснежной рубашки и серых плотных брюк сухие травинки и пожухлые листья, поднял свою тёплую охотничью куртку и внимательно оглядел окрестности с высоты холма, на вершине которого он так любил лежать и смотреть в это бескрайнее серое небо. Леса, дикие леса, старая речка и озеро с тёмной водой, всегда неподвижной и будто ждущей и жаждущей своей жертвы. Тёмный, свинцовый, дикий, замерший в дурном предчувствии мир. Его мир. Мир Хранителя Меча и стража Зла. Мир Владислава Голицына, князя, последнего князя - Светлого Мага из рода Голицыных.

  Владислав глубоко вдохнул и шагнул в Туман. На секунду он перестал видеть и слышать, а когда открыл глаза, увидел перед собой всё ту же гостиную, что служила ему кабинетом, библиотекой и столовой вот уже больше столетия. Все слуги, что когда-то населяли этот угрюмый замок, покинули его, умирая на руках своего Господина и Хозяина. Остался один. Его старый Слуга и друг, получивший бессмертие в обмен на невозможность быть обычным человеком. Такой же вечно молодой и сильный.

  Владислав устало опустился в старое потёртое кресло и вытянул ноги к камину, в котором бешено плясал огонь.

  - Они уходят, Эдгар. Уходят на восток.

  Эдгар, молча накрывавший стол к ужину, пожал плечами.

  - Они всегда уходили на восток, Господин.

  - Да, Эд, но раньше они уходили за выгодой, а сейчас они идут туда, чтобы выжить.

  - Они люди, Господин, они всегда жили, исходя из своей выгоды. Деньги ли это или сама жизнь.

 Они помолчали, слушая треск поленьев в камине. Эдгар поставил на большой дубовый стол большое блюдо с жареной олениной.

  - Идите ужинать, Господин. У Вас есть дела на сегодня. Замок в Тумане, но на западной стене он стал реже, там дуют сильные ветры. Жаль, что не весь замок утоплен в эти страшные скалы. Эта стена всегда была слабым местом, Господин.

  Владислав встал и молча посмотрел на накрытый к ужину стол.

  - Эдгар, может, ты тоже уйдёшь?

  Старый слуга усмехнулся в усы, которые отрастил после ухода из этого мира своей жены.

  - Вы прекрасно знаете, Господин, что это невозможно, замок и Туман не выпустят меня.

  - Выпустят, Эд, я сниму заклятье и ты сможешь покинуть замок.

  - Чтобы на эти несколько минут Оно осталось без охраны? - удивлённо переспросил слуга. - Вы не должны делать этого, Господин. Я никогда не выйду отсюда и не покину Вас такой ценой. Я знал, на что иду, когда просил оставить меня подле Вас. И я останусь, чего бы мне это не стоило.

  - Эдгар, там война. Понимаешь, война!

 - Не первая и не последняя. Они всю жизнь только то и делают, что убивают друг друга. Не привыкать, Господин. Нас это не касается, у нас другая цель в этом мире. И мы должны остаться здесь. А потом, куда я пойду? Я не знаю, что там, как они живут, что ими движет, как они говорят. Да я не знаю, Господин, как они одеваются! - Слуга замер с полуулыбкой на губах, потом помотал головой и махнул рукой. - Садитесь, Господин, оленина сегодня особенно удалась.

Часть 2

 Елена бежала через лес, не разбирая дороги и не оборачиваясь, чутко прислушиваясь к лаю собак, что вели этих страшных людей по её следу. Она остановилась у большого дерева, прислонившись к нему плечом, кутаясь в то, что осталось от её одежды. Лес молчал, не шумела листва, не пели птицы, только где-то далеко тихо гудели горы. Елена впервые медленно оглянулась. Никого.

 Она прикрыла глаза и почувствовала боль в ногах, израненных стопах, наливающихся синевой кровоизлияниях на руках, плечах и шее. Она сглотнула и медленно пошла вперёд, пошатываясь и шаря руками в темноте. Густые заросли ивняка цеплялись ветками за остатки её одежды и длинные спутанные волосы, не пуская вглубь этого странного и страшного леса.

 Она внезапно вышла к крутому речному обрыву и так же медленно пошла вдоль реки. Лес стоял за её спиной величавой стеной, отрезая от шумного городка, где всё пропиталось криками, стонами, выстрелами, болью и кровью. И лаем собак, которые гнали людей к большому рву на окраине, рвали на них одежду, оставляя на коже страшные следы зубов, облизывая свои окровавленные морды и снова бросаясь в толпу, чтобы рвать, кусать, лишать жизни невинных детей, измотанных женщин и еле живых стариков. И везде слышались короткие команды на незнакомом языке, хохот сильных мужчин, что убивали, насиловали, били прикладами и травили собаками только за то, что те, к кому они пришли, говорили на другом языке и поклонялись другим богам.

 Елена без сил опустилась на холодный серый валун, поджав под себя ноги и обнимая себя за плечи. Она устала, очень хотелось пить, глаза с трудом различали тени в окружающей чёрной мгле, над землёй стелился белый холодный туман, скрывая под собой землю, речку, лужи с ржавой водой, опавшие прелые листья. Елена подняла голову. Луна тускло светила с серых небес, будто ей было противно смотреть на землю, на страдающих людей и хохочущих нелюдей, будто она задыхалась от той жестокости, что принесли с собой существа в чёрной форме.

  Где-то далеко залаяла собака. Елена вздрогнула и повернула голову в сторону страшного лая. Надо идти, вперёд, за реку, чтобы псы не учуяли её запах, чтобы потеряли её. Лучше замёрзнуть и утонуть, захлебываясь грязной ледяной водой, чем позволить им сотворить с собой то, что они сделали с её сёстрами, дочерьми и жёнами их соседей. Елена поднялась, покачнулась и схватилась рукой за невидимую в темноте ветку. На какую-то секунду она перестала слышать и видеть окружающее, но потом сквозь гул в ушах опять услышала страшный лай и шагнула вперёд. Спускаясь к реке, она хваталась руками за редкий кустарник, траву, коряги, которые переворачивались, с шумом падая вниз, царапая и без того израненную нежную кожу, но она молчала и, крепко сцепив зубы, спускалась вниз, к спасительной воде, чтобы покончить с тем страхом и неизвестностью, что гнали её вперёд и вперёд, как гонят молодую олениху страшные охотники, чтобы загнать и убить, хохоча над её истерзанным телом.

 Елена отпустила колючую ветку и скатилась вниз, внезапно оказавшись в холодной чёрной воде, отплевываясь и надрывно кашляя. Вода! Она зачерпнула её в ладошки и начала лихорадочно глотать грязную горькую жидкость. Затем провела влажными ладошками по лицу, тихо вскрикнула, задев разорванную от удара кулаком губу, и пошла по воде, с трудом передвигая ноги, утопая в мягком речном песке, всё дальше и дальше удаляясь от погони. Уходя в тёмную безнадёжную неизвестность, что тихо плескалась водой и ухала протяжным криком ночной птицы.

 Владислав последний раз окинул взглядом западную стену. Туман стелился ровным белым покрывалом, скрывая камни и бойницы. Он прислушался к напряжённой тишине. Где-то глухо прокричала выпь. Чего ей не спится? Он шагнул к лестнице и вдруг его слух уловил тихий всплеск воды. Кто-то шёл по реке. И шёл к замку. Заблудился или кто-то пришёл в этот глухой угол специально? Он снял плащ, аккуратно положил его на камни и перегнулся через крепостную стену. Сквозь стелющийся белый Туман он увидел медленно идущую по воде измученную девушку в рваной одежде. Она с трудом поднимала ноги и спотыкалась о камни, которыми было усеяно дно неспешной реки, падая и поднимаясь, упрямо двигаясь вперёд, низко опустив голову. Скоро она дойдёт до старой мельницы, а там обрыв. И смерть. Что привело её сюда? Или она отбилась от людей, что уходили на восток? Но как она попала сюда, как её пропустил Туман? Или там, за лесом людская ненависть стала такой ужасающей, что Туман уже не может её сдержать, и она тихо просачивается из мира людей в мир Хранителей? Или Туман почувствовал её страх, что кровавыми волнами расползался от неё по воде и тонул в реке, терялся между деревьями, привлекая диких зверей и делая Туман ещё гуще и холоднее? Жаль её, молодая, вся жизнь впереди, но он не должен вмешиваться в дела людей, у них своя жизнь, своя судьба. И у неё тоже.

 Владислав выпрямился и поднял свой плащ. Последний раз окинул взглядом стены и медленно побрёл к лестнице. Сегодня его ожидает обычный вечер с книгами, огнём в камине, бурчанием Эдгара и крепким кофе. Как всегда. В его жизни ничего не меняется, никто не появляется. Он полностью отказался от мира людей, его силы с лихвой хватало на то, чтобы обеспечить их с Эдом всем необходимым. А людские страсти и любовь давно не радовали его, знающего, что придётся прощаться и предавать земле друзей и женщин.

 Он спустился на широкий двор и быстро пошёл к открытой двери в своё южное крыло, высеченное в скале. И тут он краем глаза увидел, как отворилась маленькая калитка в массивных, обитых металлическими лентами воротах и в её проеме показалась невысокая девушка, испуганно озираясь по сторонам. Она постояла, не решаясь ступить на выстилающие двор камни, но потом вздрогнула и быстро зашла, с трудом потянув тяжёлую дверь, с силой захлопывая калитку и отрезая тишину двора от далекого лая собак.

Часть 3

 Голицын угрюмо смотрел на пляшущий в камине огонь. Холодно, всегда холодно. И в комнатах, и в душе.

 Эта девушка... Кто она? Эдгар попросил его уйти. Но он слышал успокаивающий говор Слуги, звяканье стекла и тихие редкие стоны. Владислав закрыл глаза и откинулся на высокую спинку кресла.

 В замок мог войти только он. Даже Эдгар не мог пройти сквозь Туман. Почему тогда она беспрепятственно вошла? И почему не смогла выйти? Что ей известно? Кто за ней стоит? Из Ордена Хранителей в живых остались немногие, среди них он, Владислав Голицын, отец в последний миг успел оттолкнуть его от летящего меча и сам получил смертельную рану. Он сумел надеть на врага Петлю времени и сбросить в глубокий колодец, а Владислав смог сдвинуть тяжёлый камень, закрывая горло глубокого шурфа, и едва успел поставить печать с охранными рунами. Он до сих пор помнил тот страшный вой, что пронёсся по этому старому замку. То истошно кричало Зло, запертое под землёй. Отец тогда улыбался и смеялся через боль и кровавый кашель, вспоминая детские шалости своего сына. А через несколько часов его не стало. Они с Эдгаром похоронили его у западной стены, которая отсекала от мира людей огромный дворцовый двор, таким образом делая защиту ещё более надёжной. Даже после смерти Хранители несли свою непосильную ношу - каждый убитый Хранитель был погребён в местах Силы, чтобы помешать торжеству Зла. Все эти места были опечатаны давным-давно, Хранители всегда безукоризненно выполняли свою клятву. И только этот старый замок оставался в руках врага, что насылал болезни, войны, страх и ненависть на мир людей, которому верой и правдой служили Хранители. И всё же - кто она?

 Голицын вздохнул и открыл глаза. По комнате бесшумно ходил Эдгар, накрывая на стол. Он открыл старый сундук и вытащил белоснежную скатерть, украшенную диковинной вышивкой.

 - Это ещё зачем? - в недоумении спросил хозяин.

 - У вас за столом сегодня будет гостья, женщина, Господин, а гостей надо встречать подобающе.

 Владислав усмехнулся - Эд всегда был дамским угодником и знал, как сделать приятное женщине.

 - Эх, сюда бы цветов... - он глубоко вздохнул и водрузил на постеленную скатерть блюдо с фруктами и ягодами.

 - Как она?

 Эдгар немного качнул головой и спокойно произнёс:

 - Неплохо, если учесть, что её жестоко избили.

 - А...

 - А что ещё с ней случилось, я не уточнял. Если захочет - скажет сама. А пока надо принести вина и чистой воды.

 Эдгар двинулся к двери, потом резко остановился и через плечо бросил:

 - Нашей гостье надо бы одежду какую-то подобрать. Вряд ли она захочет надеть платья ваших... Ей бы брюки и рубаху.

 - Брюки?

 - Господин, она из другого мира, они живут не так, как привыкли мы. Они другие, Господин, и я бы очень хотел, чтобы вы над этим задумались. И ещё... - Эдгар замолчал, потом шагнул к двери, помолчал и резко повернулся: - Владислав Иванович, я хорошо разбираюсь в женской красоте. Поверьте, эта девушка стоит не только накрытого скатертью стола, она стоит гораздо большего.

 Он остался один, но последние слова Слуги словно яркой звездой вспыхивали у него в голове. Она стоит гораздо большего... Она... Сколько их было? Женщин, жён, любовниц, трепетных и нежных, смелых и отчаянных, блондинок и темноволосых красавиц... Кстати, а какого цвета волосы у их гостьи? Он не помнил. Нахмурил лоб, теребя чёлку, и вдруг улыбнулся. Он не помнил! Отец всегда ругал его за излишний интерес к женскому полу и вот тебе на - он не мог вспомнить цвет волос его нежданной гостьи.

 Тихо скрипнула дверь, он медленно повернул голову и замер. А Эд был прав... Невысокая, белокурая, худенькая, даже немного истощённая, с длинными ногами, одетыми в обтягивающие лосины, и в белой рубашке с широкими рукавами она замерла в проёме двери, несмело переступая ногами в кожаных сапожках. Владислав встал и поклонился.

 - Добро пожаловать, сударыня. Прошу, - он указал рукой на стол и вдруг заметил, как у неё расширились глаза, и она сглотнула. Бог мой, да она голодна до обморока!

 - Спасибо, - она прошла к столу, немного прихрамывая и прижимая ладошку к бедру. Потом подняла на него глаза и тихо спросила: - А вы?

 А он смотрел в это лицо, с посиневшей щекой и заплывшим глазом, рассечённой губой и следами пальцев на шее и подбородке, и тихо шалел от ненависти. Нет, это не мужчина, что позволил себе такое с женщиной!

 Девушка опустила глаза и тихо села на краешек большого стула, взяла ягоду с подноса и надкусила её. У Голицына потемнело в глазах, так вдруг захотелось прижать её к себе и пожалеть, слизав с её разбитой губы красный сок и целуя её синяки и ссадины. Бедная девочка! За что? Зачем? Почему? И этот странный собачий лай, что раздавался неподалеку? Это охота? Что за развлечения у современных... людей? Нет, нелюдей! Они гнали её, как добычу, которая вырвалась и смогла убежать. Что же они сделали бы с ней, если бы...

 - А почему вы не едите? Простите, но это как-то невежливо с моей стороны - я села к столу и ем, а вы стоите голодный.

 Голицын усмехнулся.

 - Я не голоден, просто моей еды здесь ещё нет.

 - Вашей? - она широко распахнула глаза и привстала.

 - Не беспокойтесь, прошу вас. Я ем мясо, а не ягоды и фрукты.