Повелитель мира грез

глава 1

Ветер стегал скалистый берег, соревнуясь в разрушительности с морем. Деревья с жалобным стоном срывались в бушующее море, которое проглатывало их, обещая превратить в щепу. Король Людо II шел по открытой анфиладе, соединяющей большой и малый дворец. Последние десять лет сделали из этого сильного некогда мужчины глубокого старика. Искра жизни, что так ярко и радостно горела в нем еще недавно, теперь тлела, напоминая правителю Золотого острова, что если она погаснет, то уйдет жизнь со скалистых берегов, погибнут живые сады, по праву считающиеся чудом света, а поданные, недавно признающие себя обласканными богами, будут обречены на голод и болезни. Все надежды Людо, его чаянья как короля, его горькие сны лежали в малом дворце.

– Он пошевелился, – сообщила королю одна из смотрящих, задыхаясь от быстрого бега: -- принц пошевелил рукой.

Сколько раз за последние десять лет король бежал по коридорам дворца в надежде на чудо? Сколько лекарей перебывало на Благословенном Золотом острове, он и вовсе не брался считать. Столетия благоденствия взяли свою плату в виде его единственного сына и наследника престола. Ярос Первый, восемнадцатилетний юноша, будущее Золотого острова, носитель ярчайшей Искры жизни, десять лет назад закрыл свои золотые глаза и провалился в сон.

И больше не проснулся. Королева-мать не выдержала горя и погибла, а король жил, потому что если умрет последний носитель Искры жизни, магия, что питает Золотой остров обратиться в пыль.

Король боялся входить в покои принца. Пусть их регулярно проветривали, ощущение в них было, словно стоишь в затхлой воде. Грудь единственного наследника, лежащего на мягких подушках мерно вздымалась. Искра, что горела в его груди не позволяла болезни разрушить тело. Ярос был бледен, но здоров и крепок. Плечи принца за годы сна раздались в стороны, красивое лицо запало и приобрело черты не юношества, а мужественности. Искра жизни не позволяла принцу умереть от недуга, который отравил его разум. Король подошел к сыну, с болью и надеждой вгляделся в спокойное лицо, похожее на его собственное в молодости. Рука принца действительно поменяла положение. Указательный палец чуть согнулся. Король знал, что никто из подданных не посмеет солгать ему, как знал, что солнце поднимается с восточной стороны его острова.

– Умоляю, сын мой, проснись, – рука короля легла на прохладный лоб. После стольких лет он уже потерял надежду, уже не раз и не два задумывался о том, чтобы позвать кого-нибудь из проклятого народа и всадить обсидиановый клинок в грудь сына. Тогда бы Ярос умер, а король смог завести другого наследника. Но Людо оказался слишком малодушен. Или человечен. Он не смог отыскать тех, в ком не было отблеска искры, не смог пасть на колени и умолять кого-нибудь из черноглазых взять на свою душу самый страшный грех и убить практически божество. А сегодня принц согнул указательный палец, глаза его лихорадочно двигались, а опущенные ресницы трепетали. Либо неизвестное проклятье добралось до Искры жизни и принц вот вот перестанет дышать, либо отыскалась в этом мире сила, которая оказалась способна изгнать болезнь из его тела. Король еще раз коснулся руки сына в ласковом жесте.

Ему оставалось ждать. Ждать и править согласно совести и справедливости. Как и завещали его предки, первые ступивший на Золотой остров столетия назад.

За неделю до этого.

Столица Золотого острова.

Рассвет застал Клару в коленопреклонённой позе. Правда в отличие от своих соотечественников молодая женщина не молилась о здравии его королевского высочества, а мыла полы. Капли масла, добавленные в воду, наполняли помещение, легким, практически незаметным запахом цветков апельсина. Запах этот перемешивался с ароматом дрожжевой выпечки с корицей и темным сахаром, которую выпекала племянница Клары каждое утро, чтобы помочь тетушке в нелегком деле управления кофейней. Алинка была всего на десять лет младше своей тетки, но в свои семнадцать лет считала ту зрелой женщиной, стоящей на пороге старости. Впрочем, Клара за свои годы успела пережить достаточно, чтобы в какой-то мере быть согласной с племянницей.

– Первые посетители подтянуться уже через час. Успеешь? – спросила Клара, вытирая локтем лоб. Ей еще нужно было поставить на круглые столики свежие цветы, достать навесы от солнца и привести себя в порядок. Из-за того, что Клара была из черноглазых, ей приходилось тратить немало усилий на поддержку приятного внешнего вида. Островитяне не любили тех, кого обошла Искра жизни, и заведомо относились к Кларе предвзято. Алинка резко кивнула, отчего ее кучерявые, огненно-рыжие волосы весело подпрыгнули.

– Булочки я выложу на прилавок. Марик должен сбегать за цветами на рынок. Мне его разбудить? – Я сама, – женщине было жалко пасынка. Являясь истиной совой, он любил проваляться в кровати часов до десяти, потому что целый вечер провел в компании любимых книжек. Марик жаждал приключений, он хотел покинуть остров, как только ему исполниться восемнадцать. До того дня еще оставалось восемь полных лет, поэтому спасался парнишка романами о приключениях и мире за пределами Золотого острова. Его манили истории о дивном востоке, где обитали таинственные джины, о западных землях, великих Империях, где люди не ведали, что значит, родиться с искрой жизни, зато владели другой магией. Согласно своей воле они сдвигали горы и создавали снежные бураны. Некоторые из них, по рассказам Марика, могли выпить из человека душу, как другие пили вино.

Клара наскоро умылась, расчесала иссиня-черные волосы и накрасилась. Она подводила глаза так, чтобы они казались еще больше и темнее, и красила губы красной помадой, как это делали женщины с континента. Время, когда Клара стеснялась нетипичной для островитян внешности осталось в прошлом, сейчас эта внешность зазывала посетителей в кофейню, манила своей экзотичностью и обещанием, даже без Искры можно построить свою жизнь достойно. Как и многие владельцы малого дела, Клара с детьми жила и работала в одном месте. Первый этаж узкого дома, стоящего вплотную к двум таким-же, занимала кофейня с незатейливым названием «Флориана». Кофейня называлась в честь своей создательницы, матери Марика, давно отправившийся за грань. Окна-витрины модного светло-зеленого цвета, позади прилавок, за которым стояла или сама Клара или ее племянница и варили ароматный напиток, а также продавали булочки и другие сласти, множество кокетливых круглых столиков, где можно было выпить по чашечке любимого кофе, а может согревающего чая. На втором этаже, на который вела узкая, неприметная лестница, жила сама Клара, ее племянница и Марик. Раньше у Клары был отдельный дом в стороне от кофейни, с садом, наполненным волшебными яблочными и апельсиновыми деревьями, которые плодоносили круглый год, но дом пришлось отдать многочисленной родне мужа после его смерти.

глава 2

Глава 2.

Мир грез. Волшебный замок.

Прихотливый сон перенес женщину в большую, полукруглую комнату, в которой наличествовали узкие окна, украшенные витражным стеклом, камин, выложенный темно-зеленой мозаикой, огромная кушетка, резной секретер, каждая фигурка на котором была явно кропотливо создавалась талантливым мастером.

И все это было отвратительно, безобразно грязным. На полу скопился толстый слой пыли, огромные хлопья которой касались ног Клары, окна оказались закопчёнными и покрытыми грязью, камин давно не чистился и не растапливался. Кларе казалось, что она смотрит на комнату под призмой серого, мутного стекла. Женщине стало донельзя обидно. Она целый день занималась уборкой кофейни, встречала капризных посетителей, а потом занималась с Мариком уроками или делала заготовки на следующий день, и вот во сне, вместо того, чтобы увидеть нечто прекрасное, ей снова приходится созерцать грязь и разруху. Даже замок не мог нормальный присниться! В том, что она находится именно в замке, Клара была уверена.

От досады Клара топнула ножкой, а пыль взметнулась вверх в рваном танце. Женщина подошла к окнам и толкнула их, впуская солнечный свет и свежий воздух. Сон ее оказался удивительно прекрасен и богат на детали, за окнами простирался великолепный, разнообразный пейзаж. Он был настолько безумен, насколько полагается природе во сне. Справа Клара видела горы, цепляющие снежными вершинами фиолетовые небеса, слева разгуливали желтые пески, перемежающиеся диковинными кактусами и пальмами, а впереди находился прекрасный хоть и запущенный сад, наполненный скульптурами из белоснежного мрамора, розами и кривыми соснами, привычными и родными. Клара плохо понимала, каким образом она смогла оказаться в столь удивительном сновидении. Жители Золотого острова верили, что мир грез – удивителен и столь же реален как их собственный, но Кларе еще никогда не приходилось бывать в нем.

Было расточительно тратить время во сне на уборку, поэтому, Клара поспешила было к двери, но замерла, не переступив порога. Больше всего на свете ей хотелось посмотреть на снег, никогда ей не приходилось видеть этого удивительного природного явления. Клара знала, что снег холоден, а на ней была лишь тонкая ночная сорочка, в которой она засыпала. Женщина знала, что во сне ей полагается получать все, о чем она мечтает сиюминутно, поэтому она подумала о теплой одежде, потом попросила ее вслух, но ничего не произошло.

– Кажется, мне снится неправильный сон, – раздосадовано произнесла она, а потом снова посмотрела на кушетку. Та была завалена горой каких-то цветных тряпок, может среди них она сможет обнаружить вожделенную накидку?

Подойдя к кушетке, Клара потянула за огромную пыльную тряпку, которая на деле оказалась бархатным пледом, вверх снова поднялся слой пыли. Клара зажмурилась и чихнула несколько раз, а когда открыла глаза, то закричала от ужаса.

На кушетке лежал человек. Мужчина не шевелился, его руки с длинными пальцами покоились крест накрест на груди. Красивое молодое лицо было пугающе безмятежно, казалось, что в его длинных волосах цвета платины больше жизни, чем во всем его теле. Меньше всего на свете Кларе хотелось обнаружить покойника, сколь бы прекрасной наружностью он не обладал. Клара боязливо приблизилась к человеку, наряженному в золото и парчу, дернула за расписной алыми маками рукав. Рука его упала, пальцы, украшенные кольцами с огромными драгоценными камнями, не шевелились. Преодолевая страх и уверяя себя, что в случае опасности милостивые боги сжалятся над ней и позволят проснуться, Клара положила свою черноволосую голову на грудь незнакомца. Она разумно полагала, что даже в мире грез у живых существ должно стучать сердце. Мгновенье, другое, ничего не происходило, и вдруг она услышала тяжелый удар, сообщивший ей, что незнакомец жив. С облегчением Клара подалась прочь от его груди.

– Кто же ты такой? – тихонько спросила она, прикоснувшись к его лицу, – Ты не можешь быть настоящим. Быть может ты греза? А может один из детей, что засыпали подле матери, и так и не просыпались? Мы верим, что эти дети отправляются в лучший из миров. А какой мир не самый лучший, как не мир сновидений? А может ты тоже спишь где-нибудь в далеком королевстве, где люди прекрасны как боги?

Ресницы незнакомца не дрогнули, он не ответил ни на один из ее вопросов, и Клара забеспокоилась. Она тихонько позвала его, похлопала по плечу. Этот странный сон начинал пугать ее: замок, бескрайние сады, горы и пустыни за окном и незнакомец, заваленный грязным тряпьем.

– Проснись, демоны тебя побери! – Клара стукнула его по груди. На ум ей приходили сказки, истории, в которых поцелуй позволял принцу очнуться ото сна. На Золотом острове по горькому опыту знали – история эта не более, чем выдумка. Сколько знатных дам перецеловало спящего принца и представить было нельзя, заморские принцессы, волшебницы, самые красивые женщины всех континентов: никто не смог разбудить его королевское Высочество. По сей день ворота дворца отворялись раз в году, чтобы каждая желающая могла попытать счастья. Это не работало, и по убеждению Клары, только истинно влюбленные просыпаются от поцелуев своих вторых половинок. Поэтому женщина хлопала незнакомца по щекам, пока те не покраснели словно наливные яблоки, дергала его за волосы и шевелила словно мешок с мукой.

Преисполненная какого-то злобного азарта, Клара оглядела комнату, и на горе незнакомца обнаружила вазу с недавно увядшими цветами. Она выбросила многострадальные пионы и плеснула водой прямо в идеальное лицо.

Словно облитый помоями кот, незнакомец вдруг выгнулся, выкликнул несколько непристойных ругательств, приличествующих скорее матросу, чем прекрасному видению из сна, и свалился на пол. Все также сжимая вазу в руках, Клара осторожно подошла к нему, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону.

– Изыди, – было брошено повелительным голосом, – Исполнила, что должно, можешь исчезнуть.

глава 3

Мир грез.

Ярос не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он увидел черноглазую. Время в мире сновидений текло не так, как в реальности. Оно путалось, петляло зайцем, время суток и года прихотливо изменялось, стоило мужчине только захотеть. Иногда Яросу казалось, что он провел в мире грез тысячелетия, иногда, что лишь жалкие сутки. Окруженный слугами, лесными нимфами, волшебными зверями, заморскими принцессами и рыцарями и мудрецами. Всех их Ярос создал сам, каждого мог развеять по своему желанию.

Всесильный король, каждая фантазия которого оживала и притворялась в жизнь, Ярос вновь и вновь предпринимал попытки вызвать образ чернавки, но не мог получить ничего, кроме бледного фантома. Она была груба, хороша диковиной, непривычной красотой, даже очаровательна, как бывают очаровательны простолюдинки. Чем дольше Ярос размышлял над произошедшим, тем яснее понимал, он не мог по собственной воле создать эту женщину, а значит она была реальной. Каким-то образом она смогла проникнуть в сон его Высочества, более того, смогла вытянуть его из второго пласта грез, в который загнал себя Ярос со скуки, изучив границы своего царства. Он превращался в ветер, и звал ее, обращался водой, пытаясь достать ее из плотного мира. Она, эта чернавка, была нужна ему. Давным давно Ярос пресытился своими играми и попытался очнуться. Он знал, что жив и крепко спит, но как бы не старался, проснуться не мог. Он не чувствовал свое тело, не знал, где в этом мире дверь, ведущая в реальность. Тем обидней было, что чернавка, глаза которой походили на пути в бездну, с легкостью проникла в мир сновидений и вынырнула обратно.

Ярос призвал своего слугу, одно из первых своих созданий. Слуга замер подле владельца. У того была голова пса, поэтому он не мог разговаривать, но отличался собачьей преданностью и исполнительностью. Этот пес с десятком других подобных созданий наводил порядок в замке. Они заменяли цветы на свежие, убирали пыль, скопившуюся за время отсутствия Яроса. Конечно, он мог и сам вернуть замок в первозданный вид, но предпочитал наблюдать за работой слуг. Так Ярос приобретал ощущение времени.

– Вижу, ты решил прислушаться к моему совету и привести это место в порядок, – раздался позади него насмешливый голос. Ярос вздрогнул, ему хотелось наброситься на первое встреченное им настоящее существо с расспросами, но помня реакцию женщины и то, что она может выскользнуть из его сна, принц поворачивался к ней лицом нарочито медленно. – Ох, а это что за морда?

Клара лишь мельком скользнула по фигуре своего нового знакомого. Сердце ее уже привычно дрогнуло при виде его безупречной красоты. Брови вразлет, узкая переносица и высокие скулы: лицо его кричало о благородном происхождении, его симметричность и совершенство вкупе с яркими красками, которыми блестели его волосы даже раздражали. Клара предпочла отвернуться и рассматривать человека-зверя в ливрее, украшенной драгоценными камнями. Страха это создание не вызывало, возможно потому, что стояло возле ее сказочного знакомого с подносом в руках.

– Это мой слуга, – представил его Ярос. Последнее, о чем ему хотелось говорить – это о слугах. Незнакомка так и стояла в ночной рубашке, не стесняясь того, что упругая грудь ее виднелась под тонкой тканью кружев. Ярос не был девственником, да и первое время в мире грез проводил не самым целомудренным образом, но вид этой груди взволновал его, как мальчишку.

– И как зовут твоего слугу? – Клара еще в первую встречу поняла, что разбудила не простого обитателя мира грез. Уже тогда она не сомневалась, что замок принадлежит мужчине, стоявшему перед ней. Хозяин снов или ее затаенная фантазия, он взирал на нее горячим взглядом цвета расплавленного золота.

– У него нет имени, – сказал ей Ярос, – Хочешь чего-нибудь?

Он полагал, что за сладким чаем им будет легче везти беседу. Уже давно Яросу не приходилось сдерживать свои порывы, излучать спокойствие и вежливость, думать о том, как другой отреагирует на его слова. Обычно он просто чего-то желал и тут же получал это. Чтобы немного успокоиться, он отошел в сторону, приземлился на полукруглую кушетку, на которой спал в их первую встречу. Сейчас кушетка была вычищена, наброшенные тряпки, которыми укрыли его слуги, пока не развоплотились без подпитки магией, исчезли.

– Я… это ведь сон? – спросила Клара, а Ярос милостиво кивнул, – Я бы хотела попробовать шоколадные вишни, которые растут в королевском саду на Золотом острове. Ты же мой сон, значит ты знаешь про золотой остров…

Ярос едва не вскрикнул, пораженный ее словами. Чернавка была родом с Золотого острова! Она должна была знать его, она должна была знать о нем. Огромных трудов стоило Яросу вновь не наброситься на нее с расспросами. Вместо этого он воссоздал круглый столик из своего детства. Мозаикой на нем был выложен герб королевского дома, а в центре его принц разместил блюдо, на котором громоздилась шоколадная вишня, за которой он часто лазил в детстве, рискуя сломать свою царственную шею. Вишню эту так прозвали за необыкновенную сладость и то, что каждая из огромных ягод была темного, почти коричневого цвета. Чернавка подхватила ягоду, опустила на язык и зажмурила глаза.

– Боги, как сладко! – воскликнула она восхищенно. Слуга поставил перед ней маленькое блюдечко для косточек и пошел прочь. Яросу показалось, что собачья морда приоткрылась и изогнулась в улыбке.

– Как тебя зовут? – спросил у женщины Ярос. То, что она сама не спешила интересоваться его именем, вместо этого поглощая вишню и облизывая при этом пальцы, задевало его. Он привык быть центром этого мира, и вдруг тарелка с фруктами отобрала у него это место.

– Я Клара. А у тебя имя есть? – Клара решила, что раз уже находится снова в том же сне, то имеет право насладиться им. Тем более ее прошлое пребывание в мире грез ограничилось только этой комнатой. Сейчас она рассчитывала полакомиться, а затем выпросить у золотого духа одежду и отправиться отправлять горные вершины, пока не проснулась. Она не сомневалась, что имени у духа не имеется, но он удивил ее.

глава 3 ч.2.

Королевский дворец.

Рука наследного принца едва задрожала, длилось это лишь мгновение, но король, который был свидетелем этого чуда, возвел ясные очи к небесам. Он благодарил магию Золотого острова за то, что дала ему каплю надежды, ведь подобные изменения в состоянии Яроса произошли впервые. Сколько бы провел в подобном состоянии обычный человек? Он бы умер через день, два, возможно через неделю. Ярос жил без еды и воды уже десять лет, он дышал так редко и медленно, что специально обученные слуги подносили к его губам зеркальце, чтобы удостовериться, что душа не покинула его тело. «Хотя, быть может», размышлял король, «души в этом теле давно уже не было, потому то оно и продолжало спать».

– Переоденьте его Высочество, обрежьте и расчешите его волосы, – произнес король обращаясь к фрейлине. Та была выбрана среди знатных жительниц Золотого острова взамен дочери посла с континента, которую остров не принял. Мавка, так звали фрейлину, должна была блистать на балах под руку с принцем, пока бы тот не нашел свою вторую половинку – свет своей жизни.

Мало кто знал тайну правящего рода, а потому новым королевам неизменно приходилось придумывать истории благородного происхождения. Правители Золотого острова выбирали свою жену сердцем, то откликалось при виде второй половинки, пускалось вскачь, пробуждая дремлющие доселе способности. Так было с Людо, так произошло с его отцом и дедом, так должно было произойти с Яросом. Искра в груди Яроса горела подобно солнцу, но только его вторая половинка могла позволить этому сиянию выплеснуться обратно в Золотой Остров и вернуться светом в каждого его жителя.

Людо прикусил губу, потому что в свое время не рассказал Яросу об этой особенности их семьи... Он надеялся, что окруженный знатными дамами, приехавшими издалека, тот остановит свой выбор на одной из них, и новый брак принесет не только магию, но и процветание. Жестоко поплатился Людо за свое молчание. Когда Ярос был молод и горяч, то серьезно увлекся дочерью посла княжества Ислии, небольшого государства, находящегося на востоке континента. Черноокая, темноволосая, она изрядно отличалась от всех жительниц Золотого острова. Ее красота, изящность манер, не в последнюю очередь откровенные платья, сшитые по моде Ислии, покорили Яроса. И тогда восемнадцатилетний юноша попросил у отца дозволения жениться на ней. Вот только Искра в юноше не пробудилась, он не создал ни одного чуда, и король быстро понял, что девушка эта – не будущая королева.

Да и остров дал это понять, выпроводив восточную красавицу за свои пределы.

Бедная Мавка, она пришла во дворец, чтобы стать спутницей его Высочества, а стала сиделкой. Она даже одевалась в тяжелое вдовье платье черного цвета, ее золотые волосы всегда были собраны в строгую прическу. В ответ на слова короля женщина кивнула, готовая выполнить приказание. Она давно была вольна покинуть свое место, но как и каждый, кто находился рядом с принцем, пусть даже таким привязалась к нему узами крепче родственных, важнее любовных. Любой, в ком теплилась сила Золотого острова, не мог не любить принца и короля. Порой любовь эта была неловкой, порой отчаянной и даже опасной. Но ни один из жителей Золотого Острова не мог причинить вреда Людо или Яросу. Их сердце остановилось бы от боли раньше, чем они успели бы навредить монарху или его семье.

– Это хороший знак. – бледными губами шептала Мавка, – Это очень хороший знак.

Она робким движением коснулась волос принца, как сделала бы это мать или сестра. Давно Мавка перестала воспринимать Яроса как возможного любовника и покровителя, она просто хотела, чтобы он был жив и наконец-то выздоровел. Людо не знал, что девушка неизменно находилась подле кровати его сына потому, что знала, что король обязательно придет его навестить. Она украдкой смотрела на его лицо с сеточкой морщин, бороду и серебро некогда платиновых волос. Когда Мавка оказалась при дворе, прежняя королева была еще жива, и ей оставалось только попробовать занять место подле Яроса, чтобы видеть короля.

– Нужно проследить, чтобы новость не просочилась за пределы дворца, – сказал король, – Слепая надежда – не лучшая подруга, когда речь идет о будущем.

глава 3.ч.3

Столица Золотого острова.

Но конечно же новость о том, что принц пошевелил рукой покинула пределы замка и выплеснулась на улицы столицы Золотого Острова шепотом, молитвами и предсказаниями, что вот вот его Высочество проснется. Новость о том, что принц подал признаки жизни, наполнила Кларину кофейню с самого утра, и к началу двенадцатого часа у нее уже начала болеть голова при упоминании имени принца.

– Ярос то, Ярос се! Этот коматозник пошевелил пальцем, а шума вокруг столько, будто он вернулся из мира грез и еще прихватил с собой все его чудеса: – тихо проворчала она, обращаясь к Алинке. Весь день Клара пребывала в дурном расположении духа, она чувствовала, будто должна что-то сделать, а что именно не помнила. Ее левая рука нещадно чесалась, ноги сами несли ее на улицу. Она проверила все свои тетради с записями, удостоверилась в том, что не должна получить новый товар, что налоги были уплачены вовремя, а до истечения лицензии на ведение малого дела оставалось еще больше четырех месяцев. Но все же ее снедало чувство, будто она что-то забыла.

– Откуда он вернулся? – спросила племянница, помешивая томатный суп с базиликом. Алинка, в отличие от Клары выглядела довольной и мечтательной, она то и дело улыбалась, прикасаясь к груди. Если бы Клара пригляделась, то увидела бы, что из под платья племянницы виднеется серебряная цепочка, украшенная гранатами – несмотря на кажущуюся простоту – дорогое украшение, сделанное одним из лучших ювелиров города. Но Клара была занята своими мыслями, Марик вот вот должен был вернуться из школы на обед. Пасынок хотел пообедать, а затем помочь ей с гостями. Потому что Алинка отпросилась после обеда, чтобы посетить ярмарку и встретиться с подругами.

– А? Не важно. Алинка, вытаскивай хлеб! Чую, лук подгорать начал, – Клара ловко подменила племянницу около кастрюли с супом, тем временем та вытащила из печи хрустящие луковые булочки. Вовремя, потому что еще минута другая, и плод их трудов стал бы несъедобен. – Фух, успели.

Марик влетел в кофейню перепачканный, словно валялся в грязи, или его валяли насильно. Каштановые волосы были взъерошены, на коленках ссадины, а на лбу красовалась шишка. Клара всплеснула руками, позабыла о булочках и супе. Она побежала выспрашивать Марика, в чем же дело, попутно отмывая его от грязи. Мальчишка долго отмалчивался, потом наконец признался:

– Подрался.

– Это я вижу, что подрался. Но с кем и почему?

Опытным взглядом она приметила и разбитые костяшки на кулаках пасынка. С кем бы он не воевал, но тоже сумел как следует ответить обидчикам. Ответит Марик не сразу.

– С Тихомиром и Радимом, – Клара сжала губы. Она думала, что история с Владиславой подошла к концу, и вдруг Марик решил почесать кулаки о ее сыновей. Тихомиру было одиннадцать, Радиму двенадцать, братья-погодки приходились Марику кузенами, но обитали в мире гувернанток, хорового пения и уроков этикета и святословия. – Они бросали мне монеты под ноги. Милостыню. Прости, тетя Клара.

– Я надеюсь, ты их хорошо отделал? – поинтересовалась она, изогнув бровь.

– Я точно сломал Радиму нос. – Гордо промолвил пасынок, быстро смекнув, что Клара не собирается его ругать. Клара хотела бы, но не могла. Она и сама в юности страдала из-за своей гордости. И хотя на золотом острове считалось, что гордыня – грех, Клара не знала, где находится та грань, что отличает ее от чувства собственного достоинства? Клара взлохматила его волосы, уже предвкушая, разборки, которые ей вскоре устроят Владислава или Доброж. Брат Бажена не простит то, что его племянник навалял сыновьям.

– Ты понимаешь, что нам придется сделать вид, что мы очень раскаиваемся? – спросила его Клара. Марик поморщился от досады, но кивнул. – Ты мне помочь сегодня сможешь, или хочешь полежать?

– Еще чего! Я потом с чаевых новую книгу купить смогу. – Марик встряхнулся, глаза его засияли. Парнишка стремглав бросился наверх, чтобы переодеться в чистый костюм. Алинка нетерпеливо сунула ему передник и, поправив нарядное платье, была такова. Клара бросила вслед выходящей из кафе племянницы быстрый взгляд, нужно было отдавать ту замуж. Сын владельца мясной лавки как раз достиг двадцати четырех лет, самой то для женитьбы. У него были широкие плечи и крепкие руки, способные к честному труду. Клара подумала, что неплохо было бы зайти к Родогиру и поинтересоваться, не ищет ли его сын для себя хорошую жену.

Завертевшись, как белка в колесе, Клара не заметила, что наступил вечер. Она убрала кофейню, открыла нараспашку окна и двери, впуская свежий воздух и тихо замерла на высоком стуле у стойки из дубового спила, за которой они принимали посетителей. Сегодня посетителей было чуть меньше, чем обычно, зато чаевые оставляли более щедрые. Тот же зубных дел мастер расщедрился на новую серебряную монету, которую протянул Кларе поигрывая густыми бровями. Ее же сейчас женщина катала по столу, в смутной тревоге. Алинка все никак не возвращалась, посыльный передал от бывших родственников письмо, которое Клара пока боялась вскрывать. Она не сомневалась в том, что содержание его окажется неприятным, а потому предпочитала доделать уборку, полить розы, что цвели в деревянных кадках на входе в кофейню, и три раза отполировать столешницу до такого состояния, что в нее можно было глядеться как в зеркало.

Алинка вошла в помещение тихо как кошка, и если бы Клара не зажгла лампу, набравшись таки храбрости для прочтения письма, то могла бы и вовсе не заметить племянницу.

– Устала, пойду наверх, – промолвила она и собиралась было прошмыгнуть на второй этаж, но Клара резко ее остановила.

– Стоять.

Даже неяркого света керосиновой лампы хватило на то, чтобы разглядеть, что волосы у Алинки растрепаны и лежат волнами на плечах, что губы припухли. Предательский луч выхватил и ожерелье, что висело на ее шее.

– Я так понимаю, на ярмарку ты ходила не с подружками?

Алинка не ответила, только щеки ее вспыхнули стыдливым румянцем. Кларе захотелось схватиться за голову и застонать.

Глава 3 часть 4

Кларе было тринадцать. Стояло лето, засушливое и жаркое, отчего цветы и травы пахли особенно сладко. Она вместе с Лидией отправилась гулять подле дворца, уж очень Лидии хотелось посмотреть на принца хоть издали. На голову Клара надела соломенную шляпку с широкими полями, чтобы скрыть копну иссини черных волос и закрыть глаза. На двух худых девчонок, таскающих с собой корзинки для сбора трав охрана не обращала особенного внимания. Она и стояла то только для вида, преступления на Золотом острове были редкостью, преступления против правящей семьи и вовсе казались немыслимы. Магия острова работала таким образом, что абсолютно все, за исключением черноглазых, до дрожи в коленках обожали представителей правящей семьи. Чувство это было наведенным, ярким и всеобъемлющем.

– Если ты увидишь короля или принца и тоже решишь, что они самые лучшие на свете, то значит и в тебе есть капелька золотой магии. Просто мы еще не выяснили, в чем она заключается, – с важным видом сообщила Лидия, поправляя золотую косу. Другие девчонки из школы не так давно пытались отрезать ее из зависти, и только вмешательство Клары спасло шевелюру Лидии. Девочки подходили все ближе и ближе к дворцовым стенам, заросшим диким виноградом, Клара чувствовала себя преступницей, когда они резко повернули и вошли сквозь небольшую дверку для прислуги.

Внутри древних стен, построенных из огромных круглых валунов, оказалось чисто и зелено, а сам замок казался настоящей громадиной. Клара с удивлением мотала головой, рассматривая фонтаны, исполинские деревья с широкими стволами и раскидистыми узловатыми ветвями, на которых росли красные ягоды, и цветы, росшие в круглых клумбах таких удивительных сортов, что от всего этого многообразия у девушки закружилась голова. Лидия не растерялась, она тут же принялась рассказывать, что именно поменяет, когда станет новой королевой и что непременно заменит безобразный фонтан, больше похожий на горный ручей на нечто более приемлемое, заказанное с материка.

– И кто ж тебе разрешит? – раздался голос откуда-то сверху. Голос принадлежал мальчишке, который ловко спрыгнул с ветвей. Клара замерла, уставившись на него во все глаза, хотя в нем не было ничего особенного. На худых плечах болталась белоснежная рубашка, рукава которой были перепачканы вишневым соком. Волосы были очень светлыми и неровно обрезанными, мальчишка щурил глаза и Кларе подумалось, что скорее всего они светло-карие, но из-за солнца сияют будто золотые. Лидия тоже отмерла не сразу, она тряхнула головой, как делала всегда, когда замечала кого-то, кто бы ей понравился. Обычно, Клара на ее неловкий флирт реагировала спокойно, а тут ей вдруг захотелось зашипеть, толкнуть подругу, а то и вовсе дернуть за ее роскошную золотую косу.

– Принц, конечно, – Уверенно ответила Лидия, – Я как вырасту, стану первой красавицей королевства. Он обязательно увидит и полюбит меня всем сердцем.

Мальчишка только рассмеялся в ответ на ее слова.

– Как самый близкий ему человек, уверяю вас, прекрасная леди, что принц в ближайшее время точно не собирается обзаводиться невестой. – Клара поняла, что перед ней сын вельможи, она читала, что для принцев принято заводить товарищей для игр, словно породистых щенков, в компаньоны: – Вас как звать? – спросил он, разглядывая девочек поочередно, и Кларе казалось, что на нее он смотрел куда дольше и пристальней, чем на ее подружку.

– Я Лидия, а это Клара. Мы уже в следующем году заканчиваем среднюю школу. Я потом пойду в подмастерья к портной, а Клара станет учиться бух-га…

– Бухгалтерии. Я хочу когда-нибудь владеть собственным делом, чтобы надо мной не было начальника. – сказала и покраснела под взглядом нового знакомого. Сердце Клары ухало гулко, на щеках выступил румянец. Она вовсе не могла понять в чем дело, и отчего ей хочется не отрываясь смотреть на этого мальчишку. Быть может Лидия была права и благодать, исходившая от принца наполняла и его слуг. Ведь правители Золотого острова – существа по-настоящему волшебные.

– Начальник есть всегда, даже если это ты сам, – глубокомысленно изрек мальчика, – Раз уж вы здесь, хотите я вас по замку проведу?

– А мы сможем увидеть принца? – спросила Лидия, оправляя и без того безупречно сидящее платье.

– Может и короля с королевой увидите. Они утром всегда вдвоем пьют чай на веранде и на море смотрят. Традиция.

Он указал в сторону открытой двери, ведущей в темный коридор, но по замку их провести так и не осмелился, потому что появилась пухлощекая гувернантка и понеслась в их сторону.

– Дамы, прошу откланяться. – Он снова ловко взобрался на дерево и прокричал им откуда-то сверху: – Приходите завтра утром, когда мой цепной пес будет занят рукоделием. А пока и вам советую бежать. Эта мадам имеет дурную привычку доносительства.

Клара и Лидия переглянулись и последовали совету своего нового знакомого в запачканной рубашке. Правда они вернулись на следующий день. В тот день Клара особенно долго крутилась перед зеркалом в гостиной. Так, что мама даже цыкнула на нее за то, что та никак не могла налюбоваться собой. Клара плотнее завязала две косы, у нее даже мелькнула мысль, чтобы оставить их болтаться, ведь длиной и густотой ее волосы не уступали шевелюре Лидии, но девушка в последний момент передумала.

Подруги встретились и переглянувшись усмехнулись. Обе одевались так будто готовились не ко встрече к чумазому прислужнику принца, а к нему самому. День стоял такой-же солнечный, только с моря рвался холодный ветер – предвестник шторма. До замка они добрались быстро, почти привычно шмыгнули за каменные стены. Клара хотела увидеть его – этого мальчишку, возможно дотронуться до его руки. От мыслей о робком касании щеки ее вспыхивали, а в груди становилось горько и сладко одновременно.

Он снова спрыгнул с ветвей, еще более перепачканный, чем в их первую встречу. Хотя Клара готова была поклясться – рубашка на нем была другая, расшитая шелковой голубой нитью чьей-то заботливой рукой.

Глава 4

Мир грез.

«Она не выполнила обещания», Клара до боли закусила губу от горького разочарования в себе. Воспоминания обрушились нее подобно лавине, а шрамы на руке проявились застывшей коркой. В суете своих забитых делами дней, она снова позабыла о Яросе, и тот остался лишь отголоском сна, не слишком-то приятным.

Мир грез встретил ее вздохом ожидания, тревожностью и пустотой. Клара оказалась все в той же комнате, а на столе ее ждали вишни. Вот только есть их у женщины не было ни малейшего желания. Это ее пребывание отличалось от прочих потому, что в этот раз в комнате не было Яроса. Клара позвала принца по имени несколько раз, даже обратилась официально «Ваше Высочество», однако ответом ей стала тишина.

Раздалось два коротких стука в дверь, и та распахнулась, заставив Клару вздрогнуть. На пороге возник слуга с собачьей головой.

– Ты понимаешь человеческую речь? – как можно более вежливо спросила у него Клара. Зверь почтительно кивнул. – Ты знаешь, где сейчас находится Ярос? – последовал другой вопрос.

Зверь осторожно обошел ее по широкой дуге, будто Клара была создана из хрусталя. Он простер руку, закованную в белые перчатки, и показал на пустынный пейзаж за окном. Слуга тяжело вздохнул, словно и впрямь был собакой, которая ждала своего хозяина с прогулки.

Преисполненная решимости, Клара вышла из комнаты, миновала богато украшенный коридор, завешанный портретами предков и сценами охоты, и бегом побежала вниз по ступенькам. Она больше не намеревалась ни минуты провести в помещении, в котором неизменно начиналось ее сновидение. Босые ноги неслышно ступали по ступенькам, а немногочисленная прислуга, которую видела Клара, спешила спрятаться в комнатах, чтобы не шокировать ее своим внешним видом. Клара не боялась ни хвостатых горничных, ни покрытых разноцветными перьями лакеев. Она осознавала, что находится во сне, а сны полны причуд.

Воздух за пределами замка оказался пьянящим и свежим, наполненным ароматами летнего разнотравья, знакомыми до боли. Клара выбежала в дивный сад, заросший и полудикий, окруженный стенами из живой изгороди. Он так отличался от того геометрически выверенного порядка, который она видела в юношестве. И лишь многочисленные вишневые деревья росли здесь, напоминанием о реальности.

Сад примыкал к замку, и Клара не сразу смогла сообразить, как же ей добраться до пустыни, где скорее всего поджидал ее принц. Она повернула в ту сторону, где простирался виденный ей за окном пейзаж, но сколько бы не шла, не могла выйти за пределы сада, который оказался куда больше, чем ей казалось. В итоге, оказавшись у небольшого пруда, окруженного плакучими ивами она присела, вытянув ноги и опустив их в прохладную воду.

– Какие милые, какие милые, просто очаровательные, – раздался смех, и из воды показалась рыжеволосая макушка, а затем и вся молодая женщина. Она беспардонно положила руку на Кларины босые пальцы и рассмеялась, словно в жизни не видела ничего забавнее. Ее можно было понять, ведь у самой женщины ног не имелось, зато вместо них наличествовал роскошный русалочий хвост.

– Спасибо за комплимент, а мне нравится твой хвост. Он сияет словно радуга, – сделала Клара ответный комплимент. Отчего-то женщины редко одаривали друг друга добрыми словами, вот и русалка зарделась, взмахнула несколько раз хвостом, разбрызгивая вокруг себя капли воды. – Меня зовут Клара. Я ищу Яроса.

Она бы хотела поболтать с этим разумным созданием, но боялась, что ее время в мире грез скоро подойдет к концу, поэтому сразу перешла к делу.

– А мне создатель не дал имени, – обиженно промолвила русалка, выпрыгивая на берег и подкладывая руки под подбородок – Ты же настоящая, дай мне имя, а я скажу, где он.

Сделка показалась женщине вполне честной, хотя Клара не знала, отчего русалка не могла сама придумать себе имени. Она посмотрела на ее хвост, на роскошное пламя волос.

– Рада, – сказала она, разглядывая свою собеседницу. Русалка была обнажена, но это казалось настолько естественным, что ничуть не смущало Клару, – Я бы дала тебе имя Рада, такое же яркое и красивое, как ты сама.

Это создание захлопало в ладоши и рассмеялось. Ей понравилось имя.

– Я правда красива? Когда встретишь хозяина, попросил его дать мне зеркало. Мне так хочется посмотреть на себя. И расческу. Волосы такие длинные, а он – мужчина и не подумал, что я не могу их уложить. И еще ..

– Рада, ты обещала рассказать, как отыскать его. Пойми, у меня мало времени, – попросила она тихо.

– Он ушел в пустыню ярости, – объяснила русалка, подтвердив то, что показал слуга с собачьей головой. – Когда хозяин не в духе, он всегда уходит туда, чтобы порезвиться и выпустить пар.

– Как мне попасть в эту пустыню? – спросила Клара. Она не очень хорошо понимала, отчего Ярос разозлился. Она же пообещала помочь ему. Ему бы быть преисполненным надежды, а не сидеть среди песков и кактусов, предаваясь гневу.

– Просто коснись живой изгороди, попроси пропустить тебя к нему. Мир грез не откажет, миру тоже тяжко от того, что повелитель стал его пленником.

Клара торопливо поблагодарила русалку, понеслась к изгороди и приложила ладонь к подрагивающему зеленом ковру.

– Мне нужно попасть в пустыню ярости, – попросила она ее, надеясь, что голос ее звучит достаточно уверенно. Клара не уставала повторять себе, что находится в мире грез, и все, происходящее здесь нереально. Иначе безумие не заставило бы себя ждать. Здешние чудеса во много раз превосходили те, что существовали на Золотом острове.

Колючие зеленые ветви торопливо двинулись в сторону, освобождая проход. Клара разглядела лаз, испугалась было. Она понимала, если ветви сомкнуться, когда она будет находиться в проходе, то с легкостью прорвут не только ее одежду, но и кожу.

– Была не была, – прошептала она и двинулась вперед.

Колючки и правда царапали ее, но не сильно, скорее дразняще. Клара морщилась от легкой боли и двигалась вперед, пока не оказалась по другую сторону изгороди, единственного яркого зеленого пятна в бесконечной пустыне. Воздух здесь пах жаренными семечками и пламенем. Он был настолько сухим, что в начале Клара закашлялась. Палящее солнце обжигало кожу, особенно причиняя боль там, где виднелись свежие порезы.