Повесть о несостоявшемся полёте приземленного человека

Повесть о несостоявшемся полёте приземленного человека

Всё началось с гранаты и закончилось гранатой. Точнее не настоящей гранаты, - муляжа, «подкидухи», так тест предметы называли между собой сотрудники службы авиационной безопасности (САБ). Профессиональный слэнг у инспекторов понятен лишь им, со стороны это звучит как полный бред. Свой собственный язык, он познаётся в процессе работы.
А началось всё жарким, летним утром. Уйдя в ученический отпуск для написания диплома, на целых три месяца, фантастика! Я окончательно решила, что не вернусь на прошлую работу, которой занималась семь долгих лет, тяжёлых лет, труд был адским. Осенью, предстояла защита диплома в Академии искусств, а перед этим гос экзамены.
Работать по получаемой профессии не представлялось возможным, слишком низкая заработная плата и большая удалённость всех музеев города от моего места жительства. Хотя один из музеев (самый удалённый) уже предлагал мне место. Образование ради высшего образования – это было и мотивом и целью поступления в Академию. А значит, предстояло искать работу где-то, не понятно где. И вот, в один из вечеров, думая: куда податься? Пришёл ответ: Аэропорт! Рядом с домом, служебный транспорт, социальные гарантии.. А на какую должность? Да пофиг. На любую.
Утром я уже ехала в душном и пыльном дачном автобусе. Вышла на повороте на аэропорт, ещё около одного километра пешком и я буду в отделе кадров. Я шла не спеша, белая рубашка, чёрные брюки, как школьница на последний звонок, столь же полна волнения и жажды новой жизни, как выпускница, ей Богу. Глупо, сейчас думаю я, но тогда даже лесополоса вдоль дороги казалась чем - то чарующим. Я даже сказала про себя: «Здравствуй лес, я буду здесь работать». Дичь, такое происходит с людми под кайфом, наверное, у меня была эйфория в чистом виде.
От проезжающих автомобилей разлеталась по асфальту сорванная ветром молодая листва берёз. Я ускоряла ход, хотелось ворваться во что-то новое. Я смогу, я достойна. За последний год я сильно сбросила вес, наконец-то начала сама себе нравиться. У меня практически в руках диплом. В Академии я была на не плохом счету, я очень старалась в учёбе, теперь есть уверенность в том, что я готова и могу обучаться чему угодно.
Впереди всё больше открывалась панорама привокзальной площади и здание аэропорта. Небольшое, как и все провинциальные, а для меня это был целый портал, портал в другую жизнь..
Заполняя анкету в отделе кадров, я указала, что рассмотрю все вакансии, хоть уборщицей или горничной в гостиницу, на что специалист по кадрам ответила, что зачем же уборщицей, им есть, что предложить мне получше, – инспектор САБ. Я и инспектр? Это было нереально, невозможно. Все мои прошлые работы – это рабочие специальности: продавец, няня, оператор сортировочного центра на почте, временный сотрудник склада..И вдруг – инспектор. Поверить было сложно, что меня готовы рассмотреть на такую должность. Тогда я понятия не имела, что это за работа, за что придётся отвечать. Да, что там говорить, я ведь никогда никуда не летала, не знала, как двери открываются в аэропорт..
Не понятно, откуда взявшаяся уверенность и решительность подтолкнули заполнить заявку на должность инспектора САБ. Ничего не пугало, кроме возврата на прошлую работу. Только не это. Я должна была попробовать. Я должна была сбежать из болота, в котором тонула, и начало было положено.
Лето я готовилась к гос экзаменам, ждала звонка на собеседование. Полная неопределённость впереди, но я была полна надежд. Мне так и не позвонили. Начались экзамены и звонки с прошлой, точнее пока ещё настоящей работы. Они приняли стажёра на моё место, и я должна была дать точный ответ: я увольняюсь или остаюсь. Страх остаться вовсе без работы, заставил набрать номер телефона отдела кадров.
- Когда Вы оставляли анкету? Летом? Странно, что Вас не пригласили на собеседование летом..Следующее будет в конце октября, я кладу Вашу анкету в папку кондидатов. Вам позвонят и сообщат о дате и времени собеседования..
Всё как в той песне: «Потерпи ещё чуть-чуть, мы тебе укажем путь..» Вдыхаем, выдыхаем, Слава Богу, терпение мне досталось от бабушки железное. Надо защитить диплом, и молиться, чтобы меня приняли на эту работу.
Защита прошла великолепно, меня похвалили, выделили мою дипломную работу как лучшая в группе. Это добавило уверенности в себе. Случился и долгожданный звонок, меня пригласили на собеседование. Ура!
В файе скопилось около тридцати человек. Такие разные девушки. В то время было ограничение по возрасту до тридцати пяти лет для кондидатов, но публика собралась ещё моложе, до тридцати, максимум.
Встретила там жену своего одноклассника, заочно её знала. Мы сидели и ждали своей очереди. Вышла начальница отдела кадров. Женщина предпенсионного возраста, в очках, выглядела хорошо и строго. Сразу бросалось в глаза, она всю жизнь на этой работе, кабинетная работа старит значительно меньше, чем труд на производстве, как пример. Она окликнула в толпе девушку по имени Марьяна.
Марьяна, брюнетка с длинными прямыми волосами, хорошая осанка, фигура, внешность в целом очень привлекательная. Походка, словно она занималась народными танцами в детстве, плавная, точнее плывущая, только и ждёшь, что сейчас выдаст какой нибудь элемент.
- О! Вот и блат пошёл, - сказала я своей знакомой.
Она ответила, что ей не особо важно примут её или нет, а вот у меня сейчас решается жизнь и судьба, блин..
Дошла очередь и до меня. Я вошла в кабинет, мне предложили присесть. Напротив меня сидели с изучающим видом две женщины. Начальница отдела кадров и её заместитель, та, что принимала у меня анкету, сидели слева, за столом, как председатели расстрела или помилования.
Помню, меня спросили, есть ли кто-то из знакомых или родственников, кто уже работают в аэропорту и могли бы за меня поручиться. У меня тётя всю жизнь там работала и ещё добрая доля людей с моего посёлка, но я сказала, что никого нет, что я привыкла сама за себя отвечать..
Как я потом узнала, две женщины напротив меня были: начальник службы авиационной безопасности (САБ) и старший инспектор бюро пропусков. Когда всех девушек выслушали, огласили решение – остаются на второй тур собеседования всего четверо. Среди них: я, моя знакомая, ещё какая-то девушка и Марьяна. Та девушка, что проскочила с нами на второй тур, была блондинка, плотного телосложения, вьющиеся волосы, кажется, она работала администратором в салоне красоты.
Второй тур – это собеседование у генерального директора и его заместителя по авиационной безопасности, - сотрудника ФСБ. К тому времени я уже написала заявление на увольнение на прошлой работе. Мы вчетвером прошли и этот тур. Ожидая, когда примет генеральный, Марьяна всё болтала о себе и расспрашивала о нас, она оказалась очень общительной. Она говорила о работе, о том, чем нам придётся заниматься, она не однократно летала и знала, как всё устроено на досмотре. Мне было стыдно признавать, что я никогда никуда не летала, и я понятия не имела, что нас ждёт за работа. Мне нужна была работа и всё. Никаких романтических мыслей об авиации не было, было огромное желание делать что-то другое, изменить хоть что-то в своей жизни. А самолёты и пилоты, это всё к чёрту.
Идя с собеседований по территории предприятия, начальник отдела кадров сказала нам, что она поручилась за меня, мою знакомую и Марьяну, что она уверена, мы будем работать, а вот на счёт четвёртой девушки она неуверена, так и получилось. Отработав одну ночь, номер четыре слилась, сказав, что лучше будет продолжать работать админом. Марьяна и я попали в одну смену, моя знакомая в другую. Марьяна пытала всех сотрудников вопросом: Какая, точно, выходит заработная плата? Был оклад и премия, премия разная, в одном месяце одна, в другом иная. Все отвечали поразному, а она всё спрашивала и спрашивала. У неё было большое приемущество, она владела английским и немецким языками. Какое - то время жила в Германии, благодаря своей общительности, она быстро влилась в коллектив, она была таким человеком, вокруг которого всё вертится и кипит, задавала энергетику и настроение в смене. Ей легче давалось и общение с пассажирами, мне труднее.
У нас было серьёзное профессиональное обучение, целых 10 дней мы сидели в учебном классе, с девяти утра до пяти часов вечера, слушая лекции об истории терроризма, на что обращать внимание в нашей работе, общие принципы профайлинга и прочее. Инструктора специально приглашали из Москвы, наше обучение влетало предприятию в копеечку. Мы записывали конспекты о видах оружия, способах сокрытия опасных веществ и предметов и их перечни, смотрели фото, и ведео материалы с мест реальных терактов. Зрелище не для слабонервных. Информация, которая нужна только на подобной работе, очень узкая специализация, больше вы такого не встретите.
По итогам обучения был зачёт. Тест и теневые изображения, я на отлично, без ошибок и лишних попыток, обнаружила все сокрытые опасные предметы. После, три месяца стажировки на рабочем месте. Изучение служебных документов, конспектирование и заучивание инструкций, технологий, приказов.. Практика за интраскопом, это всех новичков пугает больше всего. Из непрофесионального, - притирка в коллективе, привыкание носить форменную одежду. Новичкам форму не шили, мы покупали за свой счёт рубашки (две белые с коротким рукавом на летний период) и две голубые (с длинным рукавом на зимний период), юбку или брюки классика, жилетки отдавали девчонки из своих запасов и галстуками тоже делились. Форма шилась раз в два года, в отелье, позже нам заказывали форму в ТехноАвиа, она была более удобной и качественной, в рубашках, которые шили в ателье, нельзя было руки вверх поднять, как их так шили, загадка.
Были строгие требования к виду и цвету обуви, цвету лака для ногтей, длине юбки, даже отчасти к причёске. Но это было только первые годы моей работы, потом все таскали цветные басоножки, колготки в сетку, никаких замечаний толком не стало. Думаю, начальник службы просто устала бороться с нами.
Смены состояли из шестнадцати человек. Всего четыре смены. Штатное рассписание исходя из служебной необходимости. По колличеству рейсов, оборудованных пунктов досмотра, но в летний период всегда был завал, с мая по октябрь, людей не хватало, зал ожидания и накопитель были переполнены. Духота летом и сквозняки зимой. А ещё зажирали заживо комары, территорию вечно плохо обрабатывали. Со всем этим мы мирились, привыкали, приспосабливались. Жгли спирали от комаров как на грузовом складе и «багажке» (зона досмотра багажа) так и прямо на вокзале, иначе было нельзя работать.
В каждой смене один старший инспектор и два ИО, на случай отпусков и больничных старшего инспектора. На ИО обучали инспекторов из стареньких. Ещё обучали (как правило, старших и ИО) на оформление оружия (спец средств). Комнату оформления спец средст называли просто «Оружейка». Она находилась под охраной, как и все остальные двери и помещения. У каждой двери свой шлейф, мы заучивали коды для снятия с охраны объектов. Ещё заучивали все позывные, что нельзя говорить в эфир по рации. Новеньких нового времени не заставляли этого делать и они несли по рации такую чушь, веселя и вырубая нас этим самым.
Новенькие ходили хвостом за грузовой. Пост грузовой состоял из двух человек. Основная и лох, да-да, лохом называли второго инспектора, который тупо клеил стикеры «Досмотрено» на чемоданы, сумки, коробки, ящики, мешки..На всё. И упаси Бог пропустить и не застикеровать что-то. Эту работу выполняли все стажёры. Они же стояли на корзинах на рейсе, предлагали пассажирам снять верхнюю одежду, выложить всё из карманов и бла, бла, бла.. И новенькие же были лохами на рамке металлоискателя. Все три месяца стажировки ты - лох. А после, все по очереди лошарят.
В моей смене старшей была Лариса. Каждую смену она давала мне новую тему, я конспектировала, а после пересказывала ей. Она объясняла непонятные моменты в документах и как всё происходит на практике. Как в любой работе, документы документами, а практика практикой.
Лариса один из динозавров досмотра, всю жизнь на этой работе. Ещё были мамонты досмотра, это те, у кого стаж составлял более пятнадцати лет. Все мы, новенькие, побаивались старшей, пройдя стадию стажёрства боялись меньше, больше просто уважали, не хотели подводить. Заслужить её уважение в ответ, думаю, все хотели. А ещё больше доверие. Ну, так, чтоб в форсс мажёр она сказала тебе: « Ты босс, разруливай..» Как то так. Как мне кажется, в последние годы моей работы, она могла на меня положиться, оставить, типа, за главную. Помню, как то, когда я только отстажировалась, утром после ночи, до начала посадки, она села на проходной, у меня был там пост, и поделилась очень личным горем, в семье произошла трагедия, и она сказала мне об этом. Я сказала какие-то слова поддержки, у неё тогда вообще был тяжёлый период, близкие люди уходили друг за другом, похороны за похоронами.. Но меня поразило, сразило на повал, что она поделилась со мной, новичком. Я никому не говорила об этом разговоре. Когда произошёл случай с зажигалкой гранатой, мне было стыдно больше всего перед ней.
За годы своей работы, я столько всего обнаруживала, я заслужила доверие и уважение в смене, я обучила стажёра и тут такое..Все запомнят лишь этот случай, все остальные заслуги растворятся в памяти. Благодаря Ларисе, я продержалась так долго, когда заболела, я всегда буду ей благодарна. А она, - настоящий профессионал. Тот человек, который найдёт подход к любому, пассажиры могут возмущаться, отшучиваться, но они выполнят её требования, требования по авиационной безопасности, неизбежно. Хотя каверзные случаи были и у неё, она рассказывала нам о них и мы дружно ржали над этим. На досмотре все косячили рано или поздно, работа такая. Кто - то смеялся над этим, кто - то переживал, кто - то талантливо умалчивал.
На свой юбилей, Лариса пригласила всю смену в беседку, в парк на шашлыки. Обычно вся смена не собиралась на корпоративы, а здесь полный состав. Даже те девочки, которые были в декрете, приехали поздравить. Мы придумали сценарий, конкурсы, как никогда все были открыты, дружны, веселы..
Состав смены всегда менялся, кто-то уходил, приходила замена. Когда пришла я, состав был следующим. По мимо, выше упомянутых, Марьяны и Ларисы:
Инга, эфектная брюнетка с короткой стрижкой, прототип певицы Славы, дерзкая, смелая, прямолинейная, с прекрассным чувством юмора, умная. Мы одновременно читали с ней одну и ту же книгу «100 лет одиночества» и обе составляли семейное древо главных героев, чтобы не заблудиться в них окончательно (кто читал, поймёт, о чём речь). Я спросила её как- то о том, как я справляюсь с работой. Она, важно выдохнув, ответила, что я боюсь людей, над этим надо работать. И я работала. У меня не было опыта работы с людьми и это давалось сложнее всего. Было что-то вроде тренинга. Когда встаёшь на пост утром на вокзале, за рамку и толпа народа несётся на тебя, я повторяла про себя: « Я здесь босс, они должны меня слушать и боятся, а не я их..» Позже я советовала всем новеньким делать так же.
Ольга, блондинка с карими глазами, мама одиночка, точнее вдова. Порой с ней можно было поговорить довольно хорошо, а порой она вела себя высокомерно и даже нагло. Мы подозревали, что многое, о чём говорится в комнате и на постах, она доносит старшей. Статус мамонта досмотра позволял не считаться с новичками. Дружила больше со старшей, Ингой и Региной. Я не могу сказать, что у нас были слишком дружелюбные и доверительные отношения. Она приглашала девчонок к себе в гости, баня, угощение, они хорошо провели время, я тогда не ездила. В работе она особо не помогала и мало что объясняла, собственно и сказать больше ничего не могу.
Регина, брюнетка с длинными прямыми волосами, без статуса мамонта, но дружила со старшей, Ингой и Ольгой. Её тоже подозревали в стукачестве. С ней я тоже не была дружна, коллеги и только. О чём бы с ней не говорил, она пыталась выпытать как можно больше информации, а если говорила о себе, то всегда чувствовалась какая - то неискренность. Из тех людей, которые хотят казаться более успешными, идеальными, а по сути посредственности.
Вероника, молодая девушка, пришла незадолго до нас с Марьяной. Она готовилась к свадьбе, открытая, позитивная, но не наивная, хотя приехала с деревни, всегда вовремя прекращала откровения. Её парень был с одной деревни с ней, вместе со школы. Наша Кудряшка Сью, мы прозвали её так из-за очень милых кудряшек, она старательно их выпрямляла, но и позволяла иногда им быть. Из хорошей семьи учителей, она мечтала, что и у неё будет счастливая семья, взаимопонимание как у родителей. Но этому было не суждено. Свадебное платье уже было куплено и дата назначена.. Её парень погиб. Чудовищная несправедливость, совершенно дикий несчастный случай на работе. Все девчонки поддерживали, как могли, все понимали, риск суицида велик. Наша милая Кудряшка Сью, она никак и ни чем не заслужила такого. Она перевелась в другую службу, можно сказать, пошла на повышение.
Жанна, полная противоположность Вероники. Девушка, знающая все ночные клубы города, в курсе всего, что происходило ночной городской жизнью. Активная, уверенная, любящая поговорить и по расспрашивать о личной жизни. Прожённая, так про таких говорят одним словом. Она уволилась за время моего стажёрства, уехала в столицу, она и там не пропала и не пропадёт. Честно, я выдохнула, её было много, неоправданная звёздность.
Вслед за Жанной ушла и ещё она коллега, плохо её помню, спокойная, ездила на работу издалека, одна из первых говорила, что работать в ночь устала, тяжело.. На освободившиеся места, после Новогодних праздников, приняли ещё новеньких.
Одна из них – Вика. Студентка, блондинка с голубыми глазами, красивая девушка с хорошей фигурой, очень фотогеничная. Она с подругой снимала квартиру, обе приехали из района. Вика, не смотря на молодость, довольно хорошо ориентировалась в жизни, знала, чего хочет, рисковая. Вика любила приукрасить, даже приврать во всём, о чём говорила, что рассказывала. Думаю, она и сама верила в то, что выдумывала. Просто ей была свойственна некая артистичность, она даже хотела в школьные годы податься на актёрское, жаль, что не пошла, такие лица камера любит. Со временем, за совместными перекурами, она добилась расположения старшей, Ларисе в целом нравились такие отчаянные, тихоней она не любила.
Вторая девушка, что пришла, Настя, как раз из тихонь. Боится собственной тени, так бы её охарактеризовала старшая. Тоже кудряшка, как и Вероника, но брюнетка. Не так давно вышла замуж, они с сестрой двойняшки, творческая, молчаливая личность. Вот ей была присуща наивность, неопытность, так бывает, когда дети слишком опекаемы родителями. Но стержень был. Старательная, терпеливая, тихоня одним словом. Я навещала её в декрете, не часто, рассказывала, какие происходят изменения на работе, поддерживала после выхода с декрета на работу. Мы все вместе писали конспекты, готовились к зачёту у начальника службы. Она в последствии больше примкнула к Вике, которая, как мне казалась, ей начала отлично манипулировать. Каждый сам решает, с кем общаться.
Катя, супруга одного из директоров. Не скандальная, дотошная, кропотливая. Ей было свойственное только старушкам, копошение, это раздражало девчонок, старшая старалась сгладить недоброжелательное к ней отношение со стороны мамонтов. В работе очень старалась, даже слишком, перестраховывалась во всём. Старательно скрывала неуверенность, муж был старше её и довольно властный, мы считали, что он подавляет её личность. Трагедия, на мой взгляд, состояла в том, что сын шёл по стопам отца, в том числе и в пренебрежительном отношении к матери. В Кате не было подлости, она не плела интриги, открыто отзывалась на доброе и хорошее к ней отношение. Разговоры, правда, всегда на одни и те же темы, это угнетало. В работе с ней проблем особо не было. Уволилась по принципу «Все пошли и я пошла». С другой работой не получалось и после она вернулась на досмотр.
Яна. Её было не переслушать. Истерический склад характера, всё должно было быть так, как она решила, как хочет она. Спорить не имело смысла, никогда не признает другое мнение. Называла всё и всех в уменьшительно ласкательной форме: мамочка, папочка, платьишко, хлебушек.. Мы по доброму посмеивались над этим. Использовала в речи много простонародных слов и фраз. Мы даже хотели составить что-то вроде словаря, таких утраченных выражений. Но отзывчивая. Чем-то поделиться, подвезти, всегда пожалуйста. Очень заботилась о близких, не скупилась на подарки для всех, она сплачивала всех вокруг себя, такая редкая в наше время семейственность, когда вся родня друг другу помогают. Хороводила этим Яна. На работе хороводить не всегда получалось, конфликты были. Пришла на досмотр немногим раньше нас. Как то я была с ней грузовой, она основная, я лох. После регистрации багажа, мы не проверили шахту интраскопа. Она забыла, а я и не знала ещё об этом. Остался один чемодан, застрял и не улетел. Скандал, объяснительные. Тогда я пошла в отдел кадров и сказала, что хочу уволиться или перевестись. Меня уговорили остаться.
Многим позднее, был случай, нам объявили АСР, Турция садилась аварийно, заклинило закрылки. Трёх минутная готовность всем постам, орали и рации и селектор. Я не спала и начала будить девчонок заорав: «Девочки, Турция шлёпается, все на АСР». Они соскочили как током ударенные, похватали зимнюю форму для АСР, а было лето, жара под тридцать, даже в эту ночную смену. Быстро сообразив, что схватили не ту форму, все влетели в летний камуфляж. На тренировках АСР всегда капались в размерах, здесь все сразу во всё влезли, у всех сразу всё идеально село.
Яна держала меня под руку всю дорогу на квадрат построения и повторяла: «Мы все умрём..Мы все умрём..» Я сначала пошутила, сказав ей: «Звони сыну, говори, как ты его любишь, пока есть время..» Но поняв, что она реально напугана, начала проговаривать ей, за что отвечаем мы на АСР, нас никто не подпустит к горящему самолёту, при самом трагичном раскладе. Мы стоим в оцеплении, пилоты опытные, все службы наготове, составы с города на подлёте, всё будет хорошо. Она успокоилась, а по перрону уже нёсся борт из Турции, посадка прошла удачно, получилось сбросить скорость и затормозить вовремя. Аплодисменты экипажу! Все свободны. Яна ушла в винный бизнес, позвали друзья.
Юля. Тоже пришла после Нового года, старше почти всех нас, кроме старшей. Я тогда удивилась, как её приняли? Были же ограничения по возрасту и требование о наличие образования. Оказалось, Юля в молодости работала стюардессой, так что к авиации она имела самое прямое отношение. Образование она получала позже, заочно, вместе с другими коллегами. Отсутствие диплома никак не влияло на её ум. Начитанная, рассудительная, лишнего не болтала, в сплетнях не участвовала. Прекрасно выглядела, занималась спортом, начинающая дачница. Она с таким интересом познавала дачную жизнь. Мы хорошо общались, обменивались какой-то рассадой. И Юля тоже позже заболела и перенесла операцию на головном мозге. Я старалась поддерживать, писать какие-то глупости, кидать открытки по праздникам, спрашивать как она.. Мне очень горько от того, что она снова вернулась на эту работу, на досмотр, это в её случае вдвойне вредно. Она вышла после длительного больничного, а я уволилась. Я видела её, такая помолодевшая с короткой стрижкой, ей шла такая причёска, лицо более открыто.
Аня. Тоже больше дружила с мамонтами и старшей, хотя она была человеком, который больше обращён внутрь себя, чем участвует в общественной жизни. Ей нафиг не нужны были корпоративы и общественное одобрение. Всегда обдумывала, что сказать, как ответить на вопрос. Хорошо ориентировалась в документации. Тоже, как и Марьяна, жила какое-то время в Германии, тоже была замужем за немцем. Через пару лет после того, как пришла я, Аня пошла на повышение, перевелась с досмотра на должность повыше. Самообладания ей было не занимать, высказывалась за чаилд фри, поэму лично для меня было большим удивлением, узнать о её беременности. Аня и решила родить, да ещё и одна? Невероятно, но факт. Из неё вышла отличная мама, насколько мне известно.
Ира. Многодетная мама, шутка ли, трое сыновей. Человек настроения. Бывало, мы неплохо с ней говорили, и мы уважительно относились друг к другу, она мамонт досмотра, минус декреты. А бывало, она всем видом давала понять, что говорить, не настроена, лучше не трогать, стоять свой пост с ней, молча. Могла напрямую высказать всё, о чём и о ком думает. Думаю, она просто сильно уставала и перед своим увольнением, она стала очень плохо переносить ночные смены. Она была очень требовательным к себе человеком, привыкла трудиться, не жаловаться и в других этого терпеть не могла. После её увольнения, я встречала её в магазине, где она после работала. Она, очень радостно и дружелюбно, меня встречала, не смотря ни на что, у нас осталось хорошее отношение друг к другу.
Олеся. Тоже многодетная мама. Тоже работящая, терпеливая, также волокла на себе весь огромный дом и огород. Спокойная, мало проявляла эмоции. Она многое объясняла мне по работе, поддерживала в процессе адаптации, отдала мне свой галстук с логотипом аэропорта, когда увольнялась. Занималась рукоделием, отлично готовила, приносила обалденные торты на работу. Пробовала она себя и на литературном поприще, помню, она принесла прочесть сказку, которую сама сочинила. Не помню, о чём там шла речь, меня удивила её смелость, вот так отдать свой труд на растерзание критикам. Как то она приглашала нас к себе в гости, когда увольнялась, кажется. Её муж с его другом жарили шашлыки, мы сидели за столом на улице, скинулись и подарили ей большой набор для вышивания. Друг мужа хотел познакомиться с кем-нибудь из свободных девчонок, но он был обречён на провал, его недалёкость и тупость не оставляла ему шансов. После все кому не лень, обсудили всё, что увидели у Олеси в гостях, женский коллектив, блин, стрёмно даже. Олеся переехала с семьёй в Казахстан, не так давно вернулась в Россию.
Светлана. Голубоглазая, возвышенная, с пшеничным цветом волос. У неё было книжное представление о мире. Такая, плывущая по волнам, с хорошим образованием, владела английским и немецким языками, любила потренировать знания в общение с иностранцами. Умела кокетничать, заигрывать, она осознавала свою привлекательность. С ней мы говорили о литературе, она всё пыталась повысить мою самооценку, приводя примеры из книг и кино. Многие считали её чудоковатой, ну так, по хорошему. Уволилась одна из первых в начинающемся потоке увольняющихся. Она всегда искала какой-то справедливости, но, конечно же, руководство её не слышало. Идейная, хотела изменить весь мир и всё в мире. Искренне переживала и болела за всю несправедливость творящуюся на всём белом свете. Любила природу, получала эстетическое удовольствие от вида цветущей яблони или вида гор. После увольнения занялась репетиторством по иностранным языкам.
Стася. Вышла с декрета. Когда я увидела её впервые, подумала: «Как она здесь выжила?». Очень простая, естественная, не в плане характера даже, хотя и характер у неё простой, без наворотов. Просто почти каждая, так или иначе, была отчасти в образе, а Стася нет. Молчаливая, голос тихий, изначально мы общались как коллеги, а после подружились. Мы остались в числе немногих, кто ещё оставался со старого состава, она продолжает работать. ИО старшей теперь. Мы ощущали себя какими- то выжившими, все валят, а мы остаёмся, значит надо держаться вместе, в потоке новеньких. Пожалуй, самой начитанной в смене, была она, а как иначе, по образованию учитель литературы и русского языка. Положительно относилась ко всем, даже когда кто-то вёл себя вызывающе, она старалась найти причину такого поведения: ну, может человек устал, болеет, мы же не знаем, почему он или она так себя повели. Меня, как человека ненавидящего людей в большинстве своём и мечтающего, чтобы человечество пожрали зомби, это и восхищало и удивляло. Отзывчивая, всегда старалась выслушать, чем – то помочь, посоветовать. Никогда не передавала другому, что от кого узнала и услышала в разговоре о нём.
Карина. Блондинка с красивыми глазами, ещё одна супруга ещё одного директора. Без пафоса, но с чувством собственного достоинства, они с мужем сами всего в жизни добивались, за что и могли себя уважать, гордиться собой. Не любила, когда кто-то жаловался, что в жизни ему все мало дали: родители, государство, руководство.. Ещё она любила шутить: «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться..» Это в тему, когда кто-то начинал мечтать, как о великом, так и о какой-нибудь фигне. С трезвым взглядом на жизнь, в общении довольно лёгкая, поддержать разговор, как и почти все с досмотра, могла практически на любую тему. Все девчонки вообще были разносторонних знаний и интересов, отбирали более строго, чем теперь. Каждая индивидуальность, ну, почти каждая, каждая в жизни и в работе мотивирована, все понимали, где находятся и за что отвечают. Шутки шутками, но в работе реакция, опыт, ответственность..Карина ушла работать в МЧС.
Алина. Она перевелась к нам с контроллёров. По статусу, мы инспектора были выше, элита наземной авиации, так девчонки себя называли, поэтому ей было нелегко первое время. Её выручало чувство юмора и острый язык, не побоится ответить, если будешь нарываться. Я делала ей какие-то замечания в работе, говорила, как правильно что-то сказать, не жестикулировать, я поначалу приняла её критично. Она позже призналась, что боялась меня тогда. Мы подружились, хотя очень разные. Потом дружба прервалась по причинам, которые нет смысла описывать. Иногда я скучаю по той дружбе, когда я заболела, она в лепёшку разбивалась, чтобы как то помочь. И я поддерживала, когда у неё были проблемы в семье. Выручка была равноправной, взаимной, двухсторонней. Думаю, я приняла её вштыки на первых порах, потому что она чем то - напоминала мне меня, в первые дни работы. К её приходу, я уже поднаторела и провела огромную работу над собой, внутреннюю работу. Она мечтала работать с детьми, у неё был какой-то не реализованный огромный потенциал, и она уволилась, в период текучки, ушла в школу, работать учителем начальных классов. Она смогла воплотить свою мечту в реальность, это заслуживает уважения, как минимум.

Ксюша. Тоже перевелась к нам, из буфета, когда освободилось место. В аэропорту начались перемены, буфет в вокзале закрыли, отдали в аренду блинной. И Ксюша перевелась к нам, она с молодости в аэропорту, хотя она и так была молода, моложе меня. С виду легкомысленная, улыбчивая блондинка, высокая, длинноногая, но на самом деле, очень даже умная по жизни, не сохатила, всегда ловила момент, всегда хотела изменить жизнь, смелая. Говорят, что те, кто хотят показаться умными, на самом деле,- глупые люди, а те, кто хотят выглядеть глупенькими, очень даже умные и хитрые люди. Это можно сказать и про Ксюшу. Талантливо вводила всех в заблуждение. К работе вроде бы поначалу относилась играя, но быстро всё освоила и вскоре стала ИО старшей. Тех перемен, что она ждала от жизни, она добилась. Сейчас общаешься с ней и понимаешь, что вот так выглядят счастливые женщины. Она так же, как Алина, переучилась онлайн на другую профессию и ушла с досмотра, когда наш самолёт досмотра начал терпеть крах. Её уход, почему то, лично я переживала более тяжело, прям до слёз было жаль, она могла развеивать мой пессимизм и мрак, мы ржали почти все совместные посты. А ещё нас оставалось всё меньше, и каждый новый уход воспринимался всё острее. Они с Алиной приезжали ко мне в гости, пили чай под цветущей черёмухой. Теперь это всё кажется безнадёжно далёким. Теперь, всё осталось где-то в прошлом, в другом мире.
Даша. Любительница фэнтези, всё слушала аудиокниги где-нибудь в уголочке. Ездила на работу через весь город. Говорила, что мир эльфов, драконов, её отвлекает от суровой действительности. На подъём лёгкая, если позволяли средства пойти на корпоратив, то она принимала активное участие во всём кипише. Громко отчитывала детей по телефону, все посмеивались, навсегда запомнили имя сына, которому доставалось больше всего и по делу. Наушник на посту с очередной аудиокнигой, её не раз подводил, но Даша была верна хобби, иначе она отключалась, засыпала на ногах. Как никто не участвовала в разговорах в комнате отдыха, вот уж ей точно было по барабану, кому в очередной раз мыли кости, главное, чтобы все эльфы и драконы выжили. Достойно, кстати, в женском коллективе никого не обсуждать, редкость. С ней я тоже хорошо общалась как на постах, так и когда она выныривала из Средиземноморья или где там обитают фантастические твари. Лично я считала, что фантастические твари стекаются утром в вокзал.
Алёна, наша принцесска. Отработала около трёх лет, если я не ошибаюсь, но как то у неё получилось стать своей, быть на одной волне с другими. Девушка с Севера, так ещё мы её называли после того, как я написала ей поздравление на День рождения и назвала её так в своём стихотворении. Я делала акцию «Совдеповская открытка». С прошлой работы у меня остались пачки советских открыток, чистых и на протяжении года, каждая получала на День рождение такую открытку с индивидуальным поздравлением от меня. Алёна приехала с Северного региона, но её корни были здесь, на Алтае. Она очень тепло и душевно вспоминала своё детство, проведённое в деревне у бабушки. Не смотря на весь внешний лоск и более обеспеченный образ жизни чем у многих из нас, она не возносилась, капризы были, конечно, но они как то не выпячивали. Она признавалась позже, что тоже побаивалась меня за мою категоричность, а потом изменила своё мнение. С ней у нас был случай на грузовом складе. Привезли груз 200, ей ещё не выпадало досматривать такое. У неё начало бледнеть лицо, она закрыла его руками и всё повторяла: «Я не могу, не могу..» Она начала прерывисто дышать, приступ паники, я поняла это и выставила её на улицу дышать свежим воздухом. Досмотрела и застикировала груз 200 сама, периодически крича ей, как она там.. Она поблагодарила, что я не заставила её досматривать груз 200, она была не готова, такое иногда случалось с новенькими. Она ушла в соц. защиту, а после по конкурсу устроилась в таможню. Так что, наша принцесска молодец.
Если Ксюша талантливо изображала дурочку, то я столь же талантливо изображала злыдню, повзрослевшая дочка Семейки Адамс, не меньше. Так мы и познавали и открывали друг друга на протяжении многих лет.
Были девчонки, которых переводили из других смен, в помощь, на время, были те, кто отработал год или два, вяло текущая текучка была всегда, всех сотрудников досмотра хотя бы в одной смене и не опишешь. Я постаралась обозначить лишь костяк, тех, кто уже работал, когда пришла я и тех, кто мне был важен и дорог в процессе моей работы, или повлиял на меня, всё это был опыт, огромный опыт. Мы собирались перед Новым годом старым составом однажды, не полным составом, те, кого большинство хотели увидеть и сколько смог вместить столик в пивной. На тот момент я ещё работала, было полной неожиданностью для меня то, как девчонки обо мне отзывались, с огромной теплотой. Все мои подарочки им, мои неуклюжие пироги и печеньки, что им пекла, они всё помнили, считали меня внимательной, надёжной, что в разведку со мной готовы..А я думала, что никак особенно и не запомнюсь им, они такие классные и самодостаточные, комплекс несоответствия пропал лишь на фоне новеньких, но это уже было начало конца.
Столь же неожиданным явлением в своё время были темы обсуждения в комнате отдыха. Помимо сплетен, огромное время занимали обсуждения фильмов, сериалов, книг, театра.. На моей прошлой работе все разговоры в основном сводились к жалобам на мужей, детей, цены в магазинах, на жизнь и на судьбу. Бытовые разговоры и только. А здесь диалоги были шире, больше.
Сама же комната отдыха была довольно тесной для 16 человек. Шкаф купе со сломанной направляющей у дверей был для форменных пиджаков и жилеток, плечики вешалки подписаны, но по факту в шкафу чего только не было, от утюга и фена до коробок с обувью и подушек с пледами. Время от времени, кто-то из руководства приходил с ревизией, и мы хорошо так огребались за устроенную барахолку.
Ещё один небольшой шкаф прихожая на входе, для верхней одежды. Его тоже было мало, в зимний период верхняя одежда навешивалась друг на друга. Регулярно отламывались крючки под тяжестью курток и пальто, и регулярно вызывался плотник для ремонта. С большей регулярностью вызывался сантехник, матеря нас каждый раз за забившуюся раковину.
Кухонный шкафчик давился напиханными в него кружками, стаканами, тарелками с четырёх смен. Почти постоянными жителями в нём были тараканы, так как обязательно кто-нибудь из девчонок припрятывал в шкафчике печенье или слайсы. Бороться с этим было бесполезно. Столь же бесполезным было просить ставить в шкаф посуду только в чистом виде. Когда мне выпадало дежурство, а дежурной все были по очереди, я перемывала посуду всех четырёх смен, никто так больше не делал. Зачем? Да просто люблю чистоту и не теряла надежды приучить всех к тому же. До следующего моего дежурства кружки снова зарастали налётом от чая и кофе, но не у всех. Поразительный контраст, такие всегда опрятные, ухоженные инспектора и такая грязная посуда в шкафу.
По обе стены в комнате стояли кушетки, небольшие диванчики с рваным, потрескавшимся дермантином. Мы матерились на них за порванные нейлоновые колготки. За диванчики был бой в ночные смены. Их занимали, как правило, мамонты, одни и те же, как ночью, так и днём между постами. Для этого и были припрятаны в шкафу подушки и пледы. Стол книжка разбирался на половину, и то не всегда можно было за него сесть. Раскладывали стол полностью по праздникам, чтобы все могли уместиться.
В будние дни, если мамонты залегли, то всё, места присесть за стол не было. Обедали всегда по очереди, все в разное время, в зависимости от постов, в перерывах. Когда и вовсе оставались без обеда, если шли накладки с посадками на рейсы. Мы новенькие не конфликтовали из-за мест за столом или на диванах. Уходили с разогретой едой в накопитель, если он был свободен и ели там. Отдыхали в ночные смены, если была такая возможность, тоже в накопителе на железных сиденьях, как бомжи. В зимний период в накопителе было довольно холодно.
Каждому вновь принятому на работу говорилось принести себе подушку, плед и гимнастический коврик, чтобы отдыхать по возможности ночью. Мы называли этот обязательный набор для инспектора, - Люлька. Таскали люльки в накопитель из транзитного зала на втором этаже. Таскали люльки на всех в основном одни и те же люди. У некоторых люлькой можно было убить, неподъёмные. Мамонты и их свита были понаглее, они просто выставляли люльки после отдыха на стол в накопителе и шли пить кофе перед утренними постами и рейсами, а уносили всё новички и старенькие без статуса мамонта. Количество рейсов со временем увеличивалось, и отдыхали всё меньше или вовсе не отдыхали. Уходил шарм провинциального аэропорта, когда из-за не сильно большой загрузки, можно было больше времени уделить каждому пассажиру, объяснить, где и что находится, какие правила, какие можно посмотреть достопримечательности в наших краях.
Туалетом пользовались общественным, служебного туалета не было, после рейсов туда зайти нельзя было, что там творилось. Можно было бегать ещё в служебный туалет соседней службы, как какие - то туалетные приживалки. Слава Богу, у нас был куллер с питьевой водой, холодильник, микроволновка и чайник.
Спустя время, нам отдали комнату на втором этаже, там был и служебный туалет и больше места, но посадка происходила на первом этаже и всякий раз бегать за чем нибудь на второй этаж было неудобно. Нашу же коморку отдали под сувенирную лавку. В накопителе стало ещё более тесно из-за арендаторов, пассажиры жаловались, орали на нас регулярно, но что мы могли сделать, от нас ничего не зависело, такие новые условия у нового руководства.
Ночное дежурство на входе в вокзал и на КПП называлось «Фейство». Тех, у кого выпадали такие посты называли Феями, ночными Феями. А ещё мы говорили «Феячить», значит всю ночь на посту. Что только не успеешь обсудить за фейство в вокзале. Там мы были вдвоём плюс сотрудник полиции, если не уходил спать. Самое тяжкое было, если выпадало феячить с кем-то, с кем особо не поговорить, да ещё, если пост за рамкой металлоискателя. За интроскопом можно было спрятаться от камер видеонаблюдения и включить фильм или сериал в телефоне, одеть наушник, что и делали некоторые инспектора, когда не хотели общаться, и не было ночных рейсов. Пассажиров было мало в вокзале, если рейсы только утром. Ели же был ночной рейс, как правило, международный, - Турция, Тайланд, то мы менялись каждые двадцать минут, по регламенту: рамка – интроскоп. Тут уже было не до сериалов и разговоров, - смотри в оба, как на изображения интроскопа, так и за рамкой.
Ссоры и конфликты, естественно, были, периодически. Это же, женский коллектив, куда без этого. Всегда смена условно делилась на группы, кто против кого дружит, и кто с кем дружит. Но, когда на работе был форс мажор, все слажено, сообща выполняли одно общее дело, позабыв о том, кто в какой группе. На корпоративы тоже старались сплачиваться. Первая моя вылазка со сменой была летом, в июле, на день САБ. Мы решили плыть на теплоходе до одного из самых удалённых дачных посёлков, по времени около трёх часов туда и около двух с половиной часов обратно. Вся смена никогда не собиралась и в этот раз собралась половина, не больше. После ночной смены, немного отдохнув, сбор был назначен у причала с предварительным заходом в магазин за провизией. Алкоголь мы талантливо спрятали и пронесли на теплоход мимо билетёра, кому как не нам знать способы сокрытия подобного добра, и расположились в хвосте борта. Утренний дождь никак не помешал планам, к нам подошёл кто-то из «экипажа», предупредить о распитии спиртного, но когда узнал кто мы, из какой службы, даже не стал возражать нашей культурной вылазке. Девчонки попросились в капитанскую рубку, где успешно нафотографировались за штурвалом. Культура пития всегда была в нашей смене, никто не нажирался до соплей и не творил беспредел и это речное путешествие прошло культурно и весело.
Причал у дачного посёлка оказался очень живописным, с свисающими в воду ветвями ивы по обе стороны реки. Подобные мероприятия сплачивают и сближают коллектив. Девчонки ходили и в театр, с коньячком для антракта, я не попала на этот вид культурного отдыха. Также я не ходила на новогодние корпоративы все первые годы своей работы. Просто потому, что всегда не особо любила весь этот кипишь, считала, что мне не влиться в компанию, да просто комплексовала, перед умеющими веселиться и отдыхать коллегами. Но на пару новогодних корпоративов я всё же решилась сходить. Было здорово, что ещё здесь сказать. Зря я не ходила на все. Теперь я в целом о многом жалею, но ничего уже не изменить, всё так, как оно есть, как видимо и должно было быть.
Последние годы моей работы появилась традиция приглашать на новогодние корпоративы коллег мужчин из нашей службы,- инспекторов группы перронного контроля и досмотра воздушных судов. Можно было брать с собой также мужей и жён, почти семейные получались корпоративы. Кто-то из девчонок это не одобрил, были против и перестали ходить на такие мероприятия. Они думали, что коллеги мужчины под градусами начнут вести себя развязно, может, не одобряли и их мужья. Но никогда не было никакого вульгарного поведения со стороны мужчин, даже в глубоко пьяном состоянии, они вели себя прилично и за ними присматривал их старший смены по совместительству муж нашей старшей Ларисы. Так что как женская, так и мужская половины были под надзором. Стоило кому - то начать отклоняться от норм поведения, его аккуратно выводили покурить, подышать и всё, снова норма. На корпоративе, во время медленного танца, один из коллег мужчин сказал мне, что я на досмотре самая недоступная. Он был прав, я никогда не путала личное с профессиональным, но это звучало как - то унизительно по отношению к другим девчонкам. В нашей смене никто не позволял себе блядства, за другие смены отвечать не могу.
Бывало вообще всякое, и люди к нам попадали разные, особенно в последние годы текучка зашкаливала. Одну нашу коллегу, с другой смены, даже осудили и посадили за убийство. Сказать, что все были шокированы, это ничего не сказать. Девчонки взяли шествие над её несовершеннолетней дочерью. Помогали, чем могли, старались участвовать как-то. Она осталось с бабушкой и дедушкой, которых вскоре забрал КОВИД, если я не ошибаюсь.
В период пандемии мы все выживали. Рейсы отменили, была одна Москва, один рейс пару раз в неделю. Мы осуществляли пропускной режим, работали по привычному графику: двенадцать часов смена. Зарплата существенно упала, премии были за счёт рейсов, чем больше обслужим самолётов, тем больше получим премию, а раз рейсов не стало, то и денег не стало. Всё руководство ушло на удалёнку. Первые месяцы пандемии нам ничего не выдавали, ни перчатки, ни маски, мы закупали их сами, за свой счёт. Было ощущение брошенности, что нас бросили в аэропорту на выживание. За то, выдали градусники, чтобы мы измеряли температуру у всех, кто входит в здание аэровокзала. Для нас, как сотрудников, тоже завели журнал, куда записывали нашу температуру при заступлении на смену. Это формальность с градусниками в вокзале существенно усложняла нам работу. Тем более, что у нас не было никаких полномочий в случае, если у кого-то была высокая температура. Всё, что мы могли, это порекомендовать обратиться к медику. Бред! Средства защиты в последствии стали выдавать, но маски не понятно кем и на какого размера морды сшитые невозможно было носить, на них без смеха и слёз смотреть то нельзя было. Мы даже сделали коллективное фото в этих масках, исторический момент. А ещё позже, нормальные маски всё же появились, с логотипом авиапредприятия, но они растягивались после пары стирок. Все инспектора по очереди переболели продолжая работать. Партиями теряли обоняние и частично вкус, обед как тест проверка на то, на какой стадии заболевания находишься. Не чувствуешь запаха разогретой еды- беда. Начал чувствовать- значит пошёл на выздоровление. У нас всех был неплохой иммунитет, вырабатывается когда контактируешь с большим количеством людей из разных городов и стран, или нам всем просто крупно повезло и болезнь прошла в лёгкой форме. Лично я в то время была уже на иммуномодуляторах, ставила себе уколы раз в неделю, их назначили после того, как был поставлен диагноз рассеянный склероз. Мир разделился на " До" и " После" Пандемии, а моя жизнь разделилась на " До" и " После" выстрела рассеянного..
Моё время работы в аэропорту тоже разделилось на то, что было раньше и стало теперь. Раньше было уважение к нашей службе, к нам. Начальники всегда интересовались настроением в службе, доносили наши проблемы и просьбы до руководства. Время от времени нас слышали, например, заменили диваны в комнате отдыха, сделали космитический ремонт. Заместитель генерального директора по авиационной безопасности, тот самый сотрудник ФСБ, также всегда очень хорошо к нам относился. Инспектора старались соответствовать, ответсвенно готовились к зачётам, которые были каждые полгода, учили наизусть определения, названия приказов, даты выхода документов. Теперь большинство из новеньких этим принебригают, в лучшем случае рассказывают своими словами служебные документы, а то и двух слов связать не могут. Это обидная правда, о которой невозможно было молчать. Уровень и статус службы падал на глазах.
Раньше у нас были спортивные мероприятия в летний период, посвящённые профессиональному празднику. В зимний период обязательно был праздник на лыжной базе. Я не принимала активного участия, а вот девчонки не пропускали. За призовые места было денежное вознаграждение, не большое, но не лишнее. И всегда от столовой горячая выпечка и чай. Досмотр всегда набирал плюшек на всю смену, чем бесил сотрудников столовой. Те инспектора, что оставались на постах, знали, коллеги обязательно принесу вкусненького с соревнований.
Для детей в период новогодних каникул можно было взять бесплатные билеты в театр. Я лично трижды брала билеты на детские спектакли для племянницы, ещё и сестру с собой проводила. Это был подарок генерального директора детям сотрудников. Для детей же устраивали и экскурсии по перрону на День защиты детей. Толпы детей с горящими глазами, словно им приоткрывали дверь в Зазеркалье, ждали, когда уже их пропустят. А на перроне обязательно самолёт и вертолёт, и пожарная машина..Всё это можно было не только посмотреть со стороны, но и залезть в кабину. Фантастика для любого ребёнка. Но ещё большее чудо было попасть на экскурсию, когда прилетали «Стрижи» или «Русские Витязи». Фигуры высшего пилотажа в воздухе и доступ к бортам на земле.
Были и бесплатные абонементы на посещение бассейна, время от времени. Прокат велосипедов также за счёт предприятия, нужно было лишь предъявить служебный пропуск. Конкурс детских рисунков и призы за это, всегда хорошие. Было, всё в прошедшем времени. Тогда всё это воспринималось как должное, а теперь все поняли, это была привилегия, а не право.
Начало конца, это уход на пенсию ФСБэшника, его замены ему в подмётки не годятся и не годились. Ни профессиональных знаний, ни личного участия в жизни службы. Формальное занимание должности. Один из таких сотрудников и подкинул мне в начале моей работы муляж гранаты в зале прилёта. Положил её в металлическую банку из-под чая, её отчётливо было видно на изображении интроскопа. Я немного зависла от неожиданности и не сразу нажала кнопку «Стоп». Быстро взяв себя в руки, я сказала этому проверяющему, что изображение смазалось, нажала обратное движение ленты, успевшая показаться из шахты интроскопа банка, заехала обратно. Я оставила её в шахте и нажала тревожную кнопку. Приглушила рацию, как учили, по инструкции, но у сотрудника, стоявшего со мной в паре в то утро на рамке, началась паника. По инструкции, я сказала ему, что интроскоп неисправен, никого не пропускаем, это кодовая фраза, которой он не знал, на случай обнаружения опасных предметов. Он начал орать, зачем я нажала тревожную кнопку? Что сейчас приедет группа быстрого реагирования (ГБР) и всем придётся писать объяснительные. Я, молча, ждала ГБР, ФСБэшник, молодой, надменный, с ухмылкой наблюдал за всем этим театром абсурда.
Кульминацией, на «БИС» были действия сотрудника ГБР. Он сказал мне выкатить банку и тут же открыл её, не дожидаясь подтверждения, что это учебная проверка. Если бы граната оказалась настоящей, я бы ничего этого уже не написала. Это всё произошло перед пересменкой, после ночной смены, старшая помогла мне написать пояснительную о случившемся на имя генерального директора и я побежала на служебный автобус, не представляя, что будет дальше. К моему огромному удивлению, мне выписали премию. Я считала, что не заслужено, я подзависла тогда, несколько секунд ступора можно списать на неопытность, но всё равно, я считала, что не заслуживаю эту премию. А все говорили: «Ну ты же не позволила забрать гранату, обнаружила её, это главное».
С самого начала своей работы и до последнего дня, у меня всегда были сомнения по поводу своего соответствия занимаемой должности. Изо всех сил я старалась быть не хуже других, зубрила конспекты к каждому зачёту, следила за своим видом, своими действиями, словами, работала над речью..С годами опыт, конечно, неизбежно появился, некая уверенность в том, что я выполняла, но и я, и все мы всегда знали, что наша работа, - это ширма. Если кто-то реально спланирует теракт, акт незаконного вмешательства (АНВ) так это правильно называется, у него получится, скорее всего - да. Это горькая правда, террористы не дураки, это хорошо подготовленные люди, фанатики.
Наша работа направлена на тех, кто по незнанию взял с собой что-то, что нельзя брать в полёт, или на тех, кто решил пошутить, проверить нас на бдительность. Короче, на непрофессионалов, на разных глупцов и клоунов, на тех, кому просто лень изучать правила, перечни запрещённых предметов.
По-мимо непосредственно досмотра, в наши обязанности входило осуществление пропускного режима. Допуск на перрон, как сотрудников аэропорта, так и экипажей осуществляли тоже мы и несли за это ответственность. Проверки с пропусками тоже регулярно были. То подкинут просроченный пропуск, то не существующий. Вся смена на чеку, под подозрением все, это довольно тяжело выдерживать. Все чего-то требовали, ко всем свой подход. С экипажами, можно шутки шутить сколько угодно, но надо было заставить их выполнить требования досмотра. А они всякий раз пытались выбить себе поблажки, они же элита авиации.
С разрешения или распоряжения начальника службы или генерального директора у некоторых посетителей могли быть послабления на счёт правил досмотра. Всегда о таких посетителях наша служба ставилась в известность заранее. С бизнес пассажирами тоже свои заморочки. Попросишь снять обувь – прилетит жалоба. Была и категория пассажиров, кто всегда без досмотра шли прямиком на борт: губернатор и члены его семьи, например, патриарх.. Мы просто стояли как идиотки и штамповали посадочные билеты. Как те пингвины из мультфильма: «Улыбаемся и машем..»
Все новенькие сотрудники проходили боевое крещение, досматривая в бизнес терминале генерального директора. Все хотя бы раз заставили его снять обувь. Это стало уже поводом для смеха среди стареньких инспекторов. Если нас ещё отводили к генеральному на собеседование и познакомиться, и мы знали, как выглядит генеральный директор, то новеньких за последние годы не знакомили с ним. Он шёл на борт, а они просто не знали кто это. Мы старенькие не заставляли его снимать обувь. Ошибки в действиях новеньких не было, это правильно, но мы всё равно подкалывали их этим.
Мать всея САБ, так мужчины коллеги прозвали начальника службы, любила задавать вопрос всем новичкам на первом зачёте «Меня как будите досматривать? Или генерального директора?» Правильный ответ – на общих основаниях. На практике же – лояльно. Через бизнес терминал улетали и звёзды. Почти все новенькие хотели сделать фото с кем – то из знаменитостей. Я относилась к этому ровно. За годы я насмотрелась на поведение всех этих звёзд, политиков, спортсменов идущих на борт через бизнес терминал. Большинство, откровенно, вели себя надменно, могли оскорблять, а мы молчали. Были и исключения, конечно, и среди элиты. Но всё равно, за фото с ними я не гонялась.