Позволь мне любить тебя

Информация для читателей

  Уважаемые читатели!

    Этот роман выкладывается как фанфик. Хотя с каноном, так сказать, его связывает только одно - имена главных и не очень героев. Дело в том, что начинала я с фикрайтерства по сериалу "Бедная Настя", но потом пришла к идеям никак не связанным с данной темой, хотя по БН написано достаточно. Но каноная тема заперта в строгие исторические рамки, а современность позволяет расширить эти границы до необъятности. Но имена и внешность моих героев всё-таки остаются прежними. Для тех, кто незнаком с когда-то давно отснятым сериалом, хочу представить визуализацию главных героев такими, какими видела их я, работая над этим романом. Хочется надеяться, что герои найдут понимание у читателей.

   Благодарю за внимание, буду рада вашим комментариям и оценкам. 

Визуализация героев

Часть 1

 - Зачем ему это? - ошарашенно спросила молодая девушка с волосами, убранными в высокий хвост на затылке. - Он... извращенец?       

 - Боже, Анна, что за мысли? Он нормальный мужчина и...       

 - Нормальный не ставит таких условий! - со слезами в голосе возразила девушка. - Но ты, папа, как ты согласился?       

 - Анна, я ничего не могу сделать. Иначе мы останемся без средств к существованию.       

 - Вы... Вы продали ему меня? А может, проще продать картины и драгоценности, заложить дом?       

 - К чему этот беспредметный разговор? И к твоему сведению, дом заложен, и давно, - громко заявила молчавшая до этого статная высокая женщина. - Я удивляюсь твоему упорству, Анна! Неужели спокойствие семьи для тебя ничего не значит?       

 - Семьи? Да я ничего не значу для вас, если вы предлагаете решить ваши проблемы таким образом!

 - Не «ваши», а наши, милая девочка. Потому что ты с удовольствием пользуешься всеми благами, что тебе предоставляет эта семья. И тебе нечего бояться, он молод, здоров, он обещал, что с тобой ничего не случится, а ты в будущем будешь весьма хорошо обеспечена.       

 - Он обещал? Значит, вы с ним всё обговорили до мельчайших деталей?       

 Слёзы задрожали на длинных ресницах, глаза прикрылись, и через минуту девушка изменившимся голосом произнесла:       

 - У меня будет только одно условие. После рождения ребенка я уеду, и никто... слышите? - никто никогда не вспомнит обо мне. У меня больше нет семьи.       

 - Как тебе будет угодно, - спокойно согласилась женщина, слегка улыбнувшись. – Я... точнее, мы с отцом передадим ему твою просьбу.       

 Дверь закрылась, и мужчина, которого несчастная девушка по имени Анна называла отцом, вдруг вскочил и бросился к выходу из комнаты.       

 - Пётр, остановись!       

 - Маша, зачем ты так говорила с ней? Как теперь всё объяснить ему? Он ведь требовал совсем другого.      

 - Не переживай, успокойся. Я сама поговорю с ним. Он умён, несмотря на свой возраст. И он всё поймёт. Тем более что Анне давно пора остепениться и решиться на брак.       

 - Ей всего восемнадцать, Маша.       

 - Ничего, её мамаша выскочила за тебя в таком же возрасте.       

 - Говори о ней с уважением, - поморщившись, сказал мужчина. Затем подумал и тихо согласился: - Пусть будет по-твоему. А мне пора.       

 - Постарайся не проиграть последнее. Иначе никаких денег и твоих дочерей не хватит, чтобы рассчитаться с кредиторами.       

 Владимир Иванович Корф сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла, и думал. Он ждал звонка и решения семьи Долгоруких. Хотя всё равно эта девочка будет принадлежать ему. Конечно, выглядит это не очень благородно, будто он купил её у проигравшегося в пух и прах папаши, но условия, которые он выдвинул, ничем и никак не могли навредить Анне. Владимир просто хотел, чтобы она была с ним, и он сделает всё, чтобы она простила его и, возможно, когда-нибудь смогла полюбить...       

 Анна... Аня... Когда он увидел её впервые? Кажется, полжизни назад. Он смотрел на неё из автомобиля и любовался открытой улыбкой и длинными волосами, с которыми играл хулиган-ветер. Со слов тётушки он знал, что после окончания школы она зачислена в университет. И когда Долгорукий-старший за один вечер проиграл в элитном клубе почти всё своё состояние, Владимир оплатил его расписки и поставил условие - он выкупит у него проигранную компанию и отсрочит выплату долга на год, каким бы катастрофическим он ни был, но взамен Корф потребовал Анну. Он хотел видеть её женой, матерью своих детей, хозяйкой не только дома, но и его сердца. Сегодня он услышит решение Долгоруких.       

 - Владимир Иванович, - раздался голос секретаря, немного искажённый селекторной связью, - к вам Мария Алексеевна Долгорукая.       

 Корф медленно выдохнул и спокойно сказал:       

 - Да, пусть войдёт.       

 Он услышал щелчок отключения связи и тяжело уставился на дверь. Сейчас он услышит свой... приговор? Или освободится наконец от этих тягостных мыслей?       

 Он с натянутой улыбкой поднялся навстречу своей тётушке и невольно залюбовался ею. Красивая, стройная, уверенная в себе нестареющая женщина, несмотря на свои пятьдесят.       

 - Добрый вечер, тётя. Кофе?       

 - Нет, Володя, ты же знаешь, что я пью только зелёный чай.       

 Корф кивнул и, не глядя в приёмную, твёрдо произнёс:       

 - Две чашки зелёного чая, - после чего обошёл стол и сел в кресло, давая понять, что разговор будет серьёзным. Его гостья повела бровью и, дождавшись ухода секретаря, тяжело вздохнула.       

 - Володя, она согласна. Но с некоторыми условиями. Я знаю тебя, мой мальчик, поэтому, пожалуйста, попробуй принять это без крика и брани.       

 - Тётя, я давно уже взрослый мальчик, если ты не заметила. Итак?       

 Он уловил ещё один тяжёлый вздох и следующие несколько минут молча слушал. Затем согласно кивнул и твёрдо заявил:       

 - Я всё понял и согласен с её требованиями, договор составят мои юристы. А я жду её в новогоднюю ночь, место нашей встречи я сообщу своему водителю. Всё остальное будет зависеть от того, как скоро она забеременеет. Теперь извини меня, мне надо побыть одному.       

 Он встал и отошёл к огромному, во всю стену окну. За его спиной раздалось аккуратное постукивание фарфора, тихие шаги - и наступила тишина.       

 Слепец! Идиот! Как можно было так ошибиться? Неужели за этой ангельской внешностью скрывается расчетливая стерва и бездушный автомат по подсчитыванию денег? Как всё четко она изложила в своих требованиях. Ну что ж, значит, так тому и быть! Он покупает её невинность и ребёнка, как она и захотела. Как только малыш появится на свет, он вышвырнет её из своей жизни. Ежемесячное пособие, счёт в банке, оплата учёбы в престижном вузе, неограниченный кредит на одежду, украшения и прочие женские радости, отдельное жильё и прислуга, квалифицированное медицинское обслуживание, а в итоге она оставляет ему наследника, сама же получает ещё один счёт, только теперь с ещё большим количеством нулей. И он согласится на все её условия, но взамен он получит её в свое неограниченное пользование на целых девять месяцев! А после она никогда не появится в его жизни и в жизни его ребёнка! До нового года осталось две недели, а потом она окажется у него в постели. И пусть только попробует заикнуться о любви, нежности и ласке. Он покупатель! И он будет пользоваться купленным товаром как посчитает нужным!

Часть 2

  Полумрак, только неверный свет неяркого ночника рассеивает темноту в комнате с тяжёлыми портьерами. Владимир жадно смотрел на неё - она выполнила его условие, чёрная повязка закрывала лицо, как карнавальная маска. Его шаги заглушал мягкий ковёр, но она нервно двигала головой, прислушиваясь к звукам. Корф знал, что узнать человека по шёпоту практически невозможно. Поэтому решил, что не будет говорить громко, он будет шептать, тем более что его баритон мог напугать малышку. Малышку? Да, он не сможет взять её безжалостно, исходя из принципа «ничего личного». Это личное дело, это не просто секс с женщиной, это ночь любви с желанной женщиной.       

 Он подошёл ближе, Анна резко повернула голову в его сторону и сжала ладошки в кулаки.       

 - Не бойся, - прошептал Владимир. - Я не обижу тебя.       

 Она вздрогнула и резко вскрикнула:       

 - Не надо! Не тешьте меня иллюзиями! Делайте то, ради чего меня привезли в этот дом, и покончим с этим!       

 - Тише, не кричи, - продолжал шептать Владимир, накрывая судорожно стиснутые кулачки своими ладонями.       

 И вдруг услышал тихий всхлип. Плачет? Или смеётся?       

 - Не мучайте меня, пожалуйста, - тихо произнесла она и опустила голову, открывая его взгляду длинную шею с тонкими косточками позвонков. – Давайте закончим с этим побыстрее.       

 - Нет, мне нужен радостный и здоровый ребёнок, а он может родиться таким только при взаимном удовольствии его родителей.       

 - Удовольствии? - нервно воскликнула Анна и хрипло засмеялась. - Ни одна нормальная женщина не может получить удовольствие от насилия.       

 - А я не собираюсь тебя насиловать, малышка. Я постараюсь подарить тебе удовольствие. Несмотря на твои условия.       

 - Мои? Кажется, условия ставили вы, я только соглашалась с ними.       

 - Расслабься, доверься мне. Даю слово - я постараюсь, чтобы тебе было не так противно, как ты себе нарисовала. Но я не смогу защитить тебя от боли. Прости.       

 С этими словами он медленно, едва касаясь, провёл рукой по её открытой в вырезе платья спине. Анна вздрогнула, и вдруг перед её невидящим взором возник тот красивый мужчина, которого она видела на набережной. Пусть так, но она будет думать, что это он с ней. Это он мягко притягивает её к своему горячему телу, это он нежно касается сухими губами её щек, губ, наклоняется ниже и целует в шею. От этого неожиданного и такого простого движения у девушки подкосились ноги, и она оказалась тесно прижатой к мужскому телу.       

 - Ты переволновалась, девочка. Не бойся, слушайся моих рук и попробуй довериться мне.       

 Анна замерла на несколько мгновений и коротко кивнула. А потом у неё закружилась голова и она оказалась лежащей на прохладном покрывале. Это что же? Он её уже уложил? Но как это? Так быстро? Уже сейчас? Нет! Не надо! Она рванулась, но тут же сжалась - тяжёлая мужская рука мягко опустилась ей на живот.       

 - Не бойся, не сдерживай себя, прислушайся к своим ощущениям. Разве больно?       

 Анна отрицательно затрясла головой. Ладонь чуть сместилась вверх и пальцами очертила грудь.      

 - А сейчас? Нет? А так? - и рука медленно спустила ткань с одного плеча. - Разве это неприятно? А это больно?       

 И кожу будто обожгло - мужчина опустил руку на грудь и погладил кончиками пальцев сосок, который почему-то стал твёрдым и чувствительным до такой степени, что она с трудом сдержала стон. Он усмехнулся как-то по-доброму и коснулся губами уголка рта, стягивая платье с другого плеча и быстро покрывая поцелуями открывавшуюся кожу. Затем высвободил её руки и спустил платье ниже. Анна не понимала, почему он остановился, она повернула голову и хрипло прошептала:       

 - Что? Что-то не так? Почему вы медлите?       

 - Ты красавица, девочка, просто нереальная красавица.       

 А потом он поцеловал её грудь. Через несколько минут таких жадных, бессовестных движений Анна уже не понимала, что с ней и где она. Она ощущала, что её тело полностью освободилось от ткани, что влажные горячие поцелуи, чередующиеся с холодным дуновением, вызывают в ней неведомые желания. Она хотела большего, но боялась этого. Она чувствовала его руку, что ползла вниз, но не могла сжать бедра, потому что там всё пылало и горело непонятным огнем, и только он мог помочь ей и освободить от этого незнакомого предчувствия чего-то важного, желанного и в то же время страшного и немного дикого.       

 - Скажи, - шептал он, - что ты хочешь? Чего желает твоё тело? Что ещё ты хочешь узнать? Почувствовать? Ты вправе просить сегодня всё. Проси, требуй, послушай своё тело и скажи мне.       

 И Анна, сама не ожидая от себя, тихо проговорила:       

 - Я хочу тебя... пожалуйста...       

 Он как-то сдвинулся в сторону, что-то щёлкнуло - и с её глаз слетела повязка. Она с трудом различала силуэт мужчины, что склонился над ней, упираясь в постель локтями. У него были широкие плечи и, кажется, тёмные волосы. Он медленно провел ладонью по её бедру и в следующий момент согнул ногу в колене, накрыл её рот жадными губами - и её пронзила боль. Мужчина замер на миг и стал покрывать её лицо мелкими поцелуями, не двигаясь и не произнося ни слова. Анна вдруг простонала что-то и сама подалась ему навстречу. Она почувствовала, как он отстранился и стал покидать её разгоряченное тело.       

 - Нет! Не уходи!       

 Он тихо засмеялся и склонился над ней, накрывая её тело своим:       

 - А я и не ухожу, малышка, это только начало. Расслабься и постарайся получить удовольствие...

      Владимир смотрел на плотно задёрнутые портьеры - скоро утро. Анна спала, он почти измучил её. Корф усмехнулся. Невинная девочка и его самого довела практически до исступления. Столь долгая прелюдия и её невинность сыграли с ним злую шутку. Хотя почему злую? Он давно не получал такого удовольствия и в таком количестве. Ни одна подружка не могла заставить его испытывать оргазм за оргазмом. Будто ему шестнадцать и гормоны хлещут как весенний прилив.       

Часть 3

 Владимир смотрел на бумаги, разложенные у него на столе, и тихо шалел. Любопытно, кто же такой занимательный появился в коммерческом отделе, что все таблицы наконец-то приняли нормальный человеческий вид, да и просто смотреть на них было приятно. Хотя... это что? Какой процент потери? Это что такое?       

 - Наташа, вызовите ко мне руководителя коммерческого отдела. И пусть возьмёт все данные на конец года из филиалов. Ещё, - он задумался, прикрыв глаза, а затем уверенно сказал: - если будет звонить Долгорукий Пётр Михайлович - не соединять. Сегодняшний вечер освободите мне для ужина, закажите столик в ресторане «Ренессанс», позвоните моей тёте и пригласите её... Пусть будет 20.00. Да, узнайте в клинике «Ремеди» расписание доктора Штерна, мне необходимо с ним поговорить. Недолго, минут двадцать. Узнайте, когда он сможет меня принять. Пока всё, я жду Писарева.       

 Через несколько минут дверь в кабинет отворилась, и весёлый мужской голос громко произнёс:       

 - Наташенька, вы всё хорошеете и хорошеете! – и перед глазами Корфа предстал руководитель коммерческого отдела Сергей Писарев, который всё так же с улыбкой прикрыл дверь и вдруг серьёзно посмотрел на Корфа: - Владимир, что произошло?       

 - Сергей, кто у тебя последними сводками занимался?       

 - А что? Опять накосячили?       

 - Да как тебе сказать... - Владимир внимательно посмотрел Сергею в лицо. – Когда вдруг твоя знаменитая Полина научилась делать сводные таблицы?       

 Писарев хмыкнул и спокойно сказал:       

 - Ты слишком высокого мнения о ней. Девочка у меня в отделе новенькая появилась, спасибо Маше. Умненькая, тихая, воспитанная, а главное красивая. Как в старом кино - студентка, комсомолка, спортсменка!       

 - Понятно всё с тобой, ты неисправим, Писарев! – Корф широко улыбнулся. – Студентка, говоришь? Только ты своей умненькой и красивой покажи последние данные, а то я ведь монстр, заставлю всё переделать. Давай, показывай, что нового, потом мне на почту сбросишь всё по компании Долгорукого.

 - Володя, я не совсем понимаю, что за история? Не пойму, какого хера тебе эта головная боль понадобилась? Они жрут такие деньги, а всё как в бездонную яму! Ты понимаешь, что такой кусок поднять, волшебником надо быть? Они ж убыточные по всем фронтам. При этом заметь, Долгорукий вообще отошёл от дел, сидит себе в клубе, жена его, говорят, по каталогам себе наряды заказывает у ведущих модельеров, а ты пашешь!       

 - Не бузи, Серёж. Это надо мне, в первую очередь. Ты же знаешь, это моя семья и мой головняк. Давай, выкладывай.       

 Следующие полчаса мужчины обсуждали итоги года, спорили и смеялись. После ухода Писарева Владимир откинулся на спинку офисного кресла и задумался. Серёжа был одним из немногих, кому он доверял безоговорочно, как самому себе, поэтому характеристика его нового сотрудника должна соответствовать на все сто. Красивая...       

 Вот уже неделя, как он не видел Анну. Точнее, он её видел, в доме были установлены камеры наблюдения, но это больше походило на пытку с элементами мазохизма - смотреть на неё, знать, что она принадлежит ему и не иметь возможности прикасаться к ней, ощущать горячее и нежное тело, что подрагивало в его руках на пике удовольствия, не слышать её стоны и едва сдерживаемые крики.

 Он хотел приставить к ней своего водителя, но Григорий здраво рассудил, что и сам в состоянии отвести «маленькую хозяйку», как он её называл, куда она скажет. Снега после новогодних праздников было немного, дороги за городом были расчищены, поэтому Корф не беспокоился за Анну. Судя по тому, куда ездила машина, она каждый день появлялась в институте с утра, а днём ездила в деловой район города, видимо навещать отца. Странно, даже после всего случившегося она продолжала общаться со своей семьёй, кстати, деньги с её счета были сняты сразу после праздников. «Не понимаю, - думал Корф, - как в ней могут уживаться два разных человека, она продаёт себя, своё тело, своего будущего ребёнка, и в то же время так трепетно относится к своей семье? Как понять женщину – неясно вообще, а уж понять Анну Долгорукую – невозможно никоим образом. Но какая же она невероятная... нежная... сексуальная, чёрт возьми!» И он опять погружался в отчёты, документы, почту, только бы не думать, не вспоминать, не желать её сейчас и здесь.

***

      Музыка успокаивала, дарила ощущение теплоты и расслабляла. Он бы отдал многое, чтобы сейчас напротив сидела не его молодящаяся тётушка, а... и он был бы уверен, что после ужина они поедут домой, где их ждёт тихий семейный вечер, а может, страстная ночь, это всё бы зависело от самочувствия его женщины. Хотя после встречи со Штерном он точно знал, что Анна не беременна: оказывается, сроки были не совсем благоприятные для этого, а чтобы это событие произошло, им необходимо встретиться в ближайшие дни. Сегодня, к примеру, или чуть позже.       

 - Ах, Владимир, как здесь роскошно! Ты знаешь, я даже завидую тебе, что ты можешь ужинать и жить в такой роскоши, мне это - увы! - недоступно.       

 - Чтобы жить в роскоши, надо вкалывать, как негр на галерах, тётя. А судя по последним счетам, вы с Петром Михайловичем ни в чем себе не отказываете, не так ли?       

 - Что ты! - обиженно и возмущённо воскликнула Мария Алексеевна. - Я уже забыла, когда была в нормальном состоянии! Посмотри на мои руки, - и она покрутила перед лицом племянника свежим безупречным маникюром, - я уже не помню, когда могла позволить себе все процедуры для кожи. А массаж? А спа? Не говори ничего, Володя, но я в совершенном расстройстве.       

 - Так напиши сыну, пусть возвращается и впрягается в руководство компанией.       

 - Володя, - вдруг строго заговорила Долгорукая, - ты прекрасно знаешь, что у Андрея слабое здоровье, и пока он не поправится, он не сможет вернуться сюда.      

 Владимир вздохнул и, глядя в глаза сидящей напротив женщины, жёстко проговорил: