Прах надежды

Обращение автора. Читать перед романом!

Примечания автора:

Здравствуйте, дорогие читатели!

Люблю я лр, но есть вещь, что меня немного смущает в таких романах – образы героев. Героиня должна быть красива, именно она привлекает Героя, поэтому так мало историй про «толстушек и дурнушек». Позже, конечно же, выяснится, что героиня не только симпатична мордашкой, но и умна, и талантлива, и просто обворожительна. Таких любить легко и просто.

Но, что, если героиня уродлива?

А если «уродство» - вечный укор чужой ошибки?

А если любимый предал, причинил боль, сломал не только веру в будущее, жизнь, но и тело?

Возможно ли простить, понять?

Можно ли любить, несмотря ни на что? Особенно если это «что-то» - совершенно все?

Можно и нужно! Об этом и данная история.

Любовь – это не внешность женщины и не успешность мужчины.

Любовь – это уважение, это прощение прошлого и понимание, что любимый может ошибаться.

Любовь -  это поддержка, и она же незаметность, когда необходимо.

Любовь – это жертва.

Любовь – это мудрость.

Любовь – это сила, чтобы дать второй шанс.

Свою веру в любовь постараюсь выразить через данную работу.

Эта история про прошлые воплощения Влада и Виданы (гг «Новая Неистинная пара»), т.к. автор очень привязан к этим героям. Для меня их история уже закончена, ибо сюжет продуман до мелочей, поэтому захотелось развить характеры, показать их же в антураже иного мира, с иными именами, в ином, параллельном мире.

Я постараюсь написать историю так, чтобы можно было прочесть ее отдельно, но желательно, конечно, читать ее после Пары, ибо упоминание персов и событий Пары таки будут. События «Интерлюдии» этой истории стартуют после 15 главы 2-го тома Пары.

Героиня «Пары» Видана попадает в тело прошлой себя, но с багажом двух жизней, чтобы исправить роковую ошибку собственной души. Пишу эту историю, чтобы лучше раскрыть причины ее поступков в Паре.

Роман идет как дополнение к Паре.

Эро, истинная пара, боль предательства, насилие, от любви до ненависти, и от ненависти до понимания, прощения и любви. Очень эмоционально.

И совершенно точно ХЭ.

Лично я пишу эту историю для постоянных читателей Неистинной пары.

И потому что верю, что настоящая любовь идет рука об руку с уважением, мудростью и дружбой.

События происходят на Нифре (мир Храни Волка).

Пролог

Пролог

(Грегориан)

- Господин…? – неуверенно окликнул бета на правах того, кто имел на подобное отдельное разрешение.

Я его слышал, но не внял. Нарастающее чувство необъяснимой тревоги мешало дышать, мешало думать, аралез внутри бесновался, едва не разрывая волевые цепи.

Все в зале переговоров замерли, ощущая близкий оборот и ярость крона.

С трудом сглотнул и поднялся. Вышел из зала так и не сказав ни слова.

Что происходит?!

Сердце едва не ломало ребра, череп вот-вот треснет от невероятного давления. И страх, жуткая по силе паника нарастала с каждой секундой. И причину этого понять не мог.

Как добрался до кабинета – не помню. Все как в тумане. Кто-то окликнул, кто-то попытался остановить. Захлопнул дверь, и едва не рухнул от боли, прокатившейся по телу. Аралез, обезумев, пытался вырваться.

В глазах потемнело. Оперся о стол, захрипел, но все равно опустился на одно колено. Что-то горячее и вязкое патокой поднялось изнутри, и выплеснулось темной, почти черной кровью на светлый ковер.

- Что за…?! – прохрипел.

И тут накрыло.

Тонкая, почти пропавшая связь сейчас натянулась, подобно леске и сжала сердце. Она спеленала зверя так, что от волн боли темнело перед глазами.

Глухой стон вырвался против воли. Будь проклята эта продажная бл*дь! Она все равно отравляет кровь, портит, сука, жизнь! Да чтоб она…

Додумать мысль не вышло, потому что новый бросок темноты перед глазами обернулся не кровавой рвотой, а образом, миражом... Это…

«Это не может быть правдой…!», - кричало сознание.

Только сердце уже замерло в липком ужасе осознания. Вой аралеза подтверждал правдивость образа. Он разрывал внутренности фантомными когтями. Мог бы, разорвал мне горло, лишь бы вырваться, хотя бы в попытке успеть…

Но, я – не зверь, и прекрасно понимал, что даже самый быстрый в жизни полет не переправит меня на другой конец Марота…

Я мог только смотреть. И смотрел.

Ее мягкие, персиково-медовые волосы трепал ветер. Удивительный оттенок светло рыжий, и при этом с золотым отливом. Персиково-медовые, и иных слов у меня не было. Такие мягкие, нежные и тонкие.

- Ненавижу свои волосы!

- Они прекрасны, - отвечал я.

- Пушатся! Я похожа на одуванчик! И цвет противный, ржавый!

- Мне нравится, - восхищенно выдыхал я.

Да, мне нравились ее волосы, и то как меня утягивала небесная синь ее глаз, когда она смотрела на меня.

Сейчас же ее глаза словно выцвели, как у старухи. Да и сами глаза пропали из-за сизых теней под ними. Она смотрела на то, как волны разбивались о берег внизу.

Она не плакала. И не размышляла.

Я вцепился в истончившуюся нить, связывающую наши души. Остановить! Достучаться! Уберечь!

Ужас за нее сжег ненависть. Нет ее больше, ничего нет, кроме безмерного страха, не за себя, за нее. Это не было прощением. Лишь простым пониманием, что она может быть какой угодно, и  в нашем прошлом может быть что угодно, лишь бы у нее было будущее!

- Остановись! – кричал я приказ не только ментально, но и в реальности, срывая горло.

Кажется, кто-то ворвался в кабинет.

- Не смей! – я тянул нить парности на себя, как мог, но она выскальзывала из оков моей воли, будто намыленная.

Кто-то тряс меня, кто-то пытался докричаться до меня. Плевать! На все плевать, кроме нее.

- Одумайся! – умолял и я, и крылатый.

Тишина в ответ. Я даже не мог ощутить ее эмоций, будто их там и не было, но это невозможно, ведь нить, пусть и одна, но давала возможность увидеть последние секунды…

- Не надо!   

Я знал, интуитивно чувствовал, что увижу, но все равно, кажется, закричал, как никогда не кричал, когда она протянула руки к стальным перилам, огораживающим парковую дорожку от обрыва. Рванула себя вверх, подтягивая непослушное тело. Тонкие руки дрожали от усилий. Почему я раньше не видел как она ослабела? Не хотел видеть. Не хотел понимать? Все понимал. И наслаждался, упивался ее страданиями.

И все это сейчас обращалось прахом от какого-то повсеместного ужаса, который шел изнутри, из самых потаенных уголков души.

Я смотрел на искусанные ногти и резко постаревшие ладони с сухой, потрескавшейся кожей.

Смотрел, отдаленно ощущая судороги собственного тела, оно горело где-то далеко, в реальности корчилось. Это самое чудовищное немое кино в жизни.

Дешевая коляска без спинки и мотора откатилась от рывка длинных, сейчас бесполезных, ног.

- Риан, ну что ты делаешь? – смущается, краснеет.

А я специально долго обуваю ее идеальные тонкие ступни в босоножки. И еще медленнее поднимаюсь с земли, успевая поцеловать самое шикарное колено, и погладить второе.  

Она замерла на мгновенье, удерживая себя на вытянутых руках. Это было самое долгое мгновенье, за которое я успел взмолиться, чтобы ее руки не удержали вес тела, и чтобы она упала назад, на деревянный настил тропинки; чтобы хоть кто-то увидел ее и помешал ей совершить...

Только сердце уже знало, что чуда не случится.

Знал это и аралез, воя внутри.

Не случилось.

Она не прыгнула вниз, не смогла бы, а просто перевалилась через перила. Молча? Нет, я успел заметить улыбку на бледных, искусанных губах.

А еще через миг, пришла адская боль. Незримая «леска» нашей связи лопнула, уносясь вслед за ней в бездну, и разорвав мне душу в клочья.

- Нееет!!! – собственный вой-рев-стон едва слышан за ревом пламени преисподней.     

Интерлюдия - ч.1 (30.09)

Интерлюдия.

(Видана)

Где я? Кто я? Что…? Вокруг лишь пустота. И это пугает, несмотря на то, что «я» не помнила причины этого страха. Нет, доводит до ужаса. Кажется, мне еще никогда не было так страшно. Или было, а «я» просто не помню?

Вопросы вяло плавали вокруг. Во мне? Мои? Не мои? Не знаю. Они вспыхивали яркими огоньками, разгоняя ужас темноты и пустоты. Они тормошили, отвлекали на себя, заставляли быть…  где-то.

- Ты мертва, - приятно укутала меня тьма вокруг, избавляя от такого пугающего ощущения одиночества в черноте.

Теперь пустота наполнилась тьмой, живой и теплой.

Это не было словами, не было речью. Скорее, мне просто приходило понимание, которое уже я превращала в слова, или, скорее, понятия. У меня не было глаз, но при этом я помнила про них. Не было и тела, но я знала, что должны быть руки, ноги, голова. И пространство! Я точно знала, что тело должно где-то быть. Должен быть верх и низ.

Я была человеком? Да, точно, человеком.

Где была? Не знаю. Как много я не знаю, но при этом давит понимание, что раньше знала. И это знание буквально в шаге от меня, только руку протяни. Кхм…а руки-то нет.

Я помнила себя человеком. Я жила. Да, на Земле…

У меня были тело, слух, зрение, нюх. Была память. Жизнь. Боль. Азарт. И страх, да. Я была.

Мысли текли вяло, как-то отстраненно, будто не со мной, не мои. И страх уже стал частью меня. Иногда я, кажется, видела лица… кого-то. Живых и важных. Не помню.

«Как после наркоза», - откуда-то пришло сравнение. Эта схожесть почему-то успокоила. Само сравнение со сном успокоило. Мне это уже знакомо, а значит, все не так страшно.

- Мертва? – хотела сказать, но как бы толкнула мысль в темноту, выделив этот вопрос среди остальных.

- Да, на три минуты и двадцать семь секунд. Бесконечность времени. Нам не помешают, даже не заметят.

- Почему, «мертва»? – мне казалось это странным, неправильным, хоть и не понимала, что плохого в этом слове.

И в этот момент, словно отвечая на мой вопрос все изменилось. Тьма не исчезла, она исказилась. Теперь это был зал. Огромный зал. Я не видела потолка или стен, только часть пола, который проступил старыми каменными плитами, но знала, что где-то там есть и стены, и потолок. У меня появилось тело. Я его почти чувствовала, как и пол, и воздух.

И вспомнила!

Я - Нечаева Видана Александровна, одаренная, с Земли, из России. Мои родители погибли. Мать была талантливой одаренной, а отец простым, но сильным человеком, бойцом и в жизни, и по духу, и в профессии. Как-то так сложилось, что свою жизнь они связали с Мастером оборотней, Измаиловым Владимиром. И погибли они, выполняя его приказ. Я осталась одна, меня взял к себе дядя Гена, старший брат мамы. Вырастил. Или дорастил. Я была благодарна ему, но родственной близости у нас так и не получилось.

  Моим самым близким другом и наставником стал бывший Слуга вампира. Еще не кровосос, но уже и не человек. Мутант, наверное, живи мы в кино. Он и помог мне в развитии способностей. Он помог мне стать тем, кем стала - наемницей для особых поручений. Я работала и на людей, и на одаренных, и на волков, и на вампиров. Я была няней-телохранителем, следила и охраняла, была и детективом чуть-чуть. Была и воровкой, играла и роль невесты, двойника, любовницы. У меня было много заказов, как и у моего наставника.

Только основным моим даром, фактически с рождения, было прорицание. Именно образам, снам была подчинена моя жизнь. Это… выходит это меня и убило… Видение, которое заставило вмешаться в чужой план по уничтожению короля волков. Ну а все дальнейшее можно назвать: «инициатива еб*т инициатора».

- Не простишь? – хмыкнув, спросила тьма вокруг явно женским голосом.

Это был странный голос, необычный. Когда-то был в моей жизни период любви к джазу. Так вот, этот голос был именно «джаз», в нем были некие мурлыкающие и при этом низкие нотки. Красивый голос, такой еще называют «будоражащим», и он будоражил. Что-то в области желудка отзывалось вибрацией на этот голос.

- Не простишь! – уверенно решила тьма.

Как-то интуитивно поняла, о ком она спросила. От недавних событий меня передернуло.    

Владимира я видела часто, даже, наверное, слишком. Использовала любую возможность для получения информации. Я изучала его, как может изучать ребенок причину смерти своих родных. Благо, жизнь среди оборотней давала доступ к слухам и новостям. Нет, я не ненавидела его. Скорее я относилась к нему, как к неведомой болезни или стихийному бедствию. Он – лишь случай. Мне его не победить, но важно изучить и понять. Он был моим зудом, когда до крови, до мяса, до кости расчесываешь царапину. Да, больно, но продолжаешь расковыривать снова и снова.

Я и изучала… и как думала тогда, поняла. Измаилов был незаменим. Уникален и бесценен. Не из-за собственной гениальности, а из-за собственной силы. Единственный носитель уникального дара. Сила Мастера оборотней, отлична от силы одаренных, как отличен родник от гейзера. Он – невосполнимый ресурс, потому что только его кровь несет в себе ключ к власти над волками, над всеми сразу. За несколько лет игрушечной слежки я раза три слышала, как Владимир искал возможных потомков своих предков. И находил, но ни в одном так и не нашлось Силы Мастеров.

И я поняла родителей. Не сразу, но поняла. Мои близкие, хоть и любили меня, наверное, но авантюризм и легкость добычи денег любили больше.  Как не печально, оба родителя являлись кукушками. Единственная дочь росла отдельно при живых родителях. И я не могла их винить, хотя бы, потому что я тоже авантюристка, воровка… убийца. А теперь еще и женщина. Должно быть, я тоже стала бы подобным родителем, «на выходные», если бы имелся ребенок.

Да и как винить в чем-то пожарных или, скажем, офицеров? Таких сирот, как я, во все времена имелось множество. Как  в стандарт улегся и тот простой факт, что я готова была пойти путем родных, то есть тоже служить и умереть по приказу Мастера.