Правдивая история Мэра Сью - 2

Глава 1

- Сью, - еле слышно прошептал ветер за окном моей спальни.

Я валялась на постели и листала документы, которые нашла сегодня в архиве. Это была одна из тех папок, что побывали в руках Алмоса, с договорами, заключенными около пяти сотен лет назад, в самые первые года существования Большого Куша.

- Сью, - шепот за окном стал чуть громче. Я подняла голову от бумаг и огляделась. Никого. Странно... Наверное, показалось.

Сегодня я впервые за много дней осталась одна. Харашу пришло письмо от отца, в котором тот требовал немедленно явиться пред его светлые очи. Сплетни о том, что после смерти родителя старшие братья выгнали Хараша из дома не подтвердились.

Отец был жив-здоров, старшие братья, которых было аж трое, младшенького любили и, конечно же, никуда его не выгоняли. Наоборот, всячески отговаривали неразумного, по их мнению, молокососа, от переезда в Большой Куш. Но Хараш сказал, что просто не мог оставаться дома, где его задушили родительской заботой, и в один прекрасный момент взбрыкнул и сбежал.

Немного помотался по Ардону, посмотрел на разные чудеса и красоты, а потом приехал и осел здесь, как и обещал братьям. Этот город давно привлекал его свободными нравами и вольницей.

- Сью...

Я вскочила. Теперь я была уверена, что меня кто-то позвал. Было еще достаточно светло и я не испугалась. Подскочила к окну и высунулась наружу.

- Эй! - крикнула я, - кто здесь?!

Но никто не отозвался. Я захлопнула оконные створки. За три месяца, которые прошли после моего появления в этом мире, в Большом Куше стало намного безопаснее, хотя я не приложила для этого никаких усилий. Все получилось как-то само собой.

Горожане перезнакомились, сдружились, и стало как-то неловко нападать на тех, кого знаешь. И хотя по ночам народ до сих пор ходил с оглядкой, но все же с тем, что было раньше, не сравнить. Это мне тетка Лауша рассказала. А она-то оказывается в самых трущобах жила. На берегу реки, там, где я должна была построить мост.

Я вздохнула. Проклятый мост продолжал висеть на моей головой, как дамоклов меч. Все меньше времени оставалось до приезда проверяющих из казначейства, а все еще не могла подступиться к решению этой проблемы.

Все, что мы зарабатывали в парке развлечений, уходило на этот парк. Мы окончательно расчистили все заросли, вырубили сухие и лишние деревья, выкорчевали кусты, разметили дорожки. В ближайших планах было замостить дорожки и сделать новый забор по периметру парка, потому что старый местами уже развалился.

Людей в парке всегда было много. В будни там собирались дети со всего города. Играли на бесплатной детской площадке, носились по недоделанным дорожкам, оглашая окрестности радостными воплями и мешая садовникам и строителям. В выходные отдыхать приходили семьями. Эти дни приносили больше всего дохода и нам, и владельцам киосков общепита. Они, кстати, были очень довольны продажами. Интерес к иномирным блюдам не утихал, тем более местные жители тоже оказались не дураки, и быстро разнообразили рецепты. И теперь сахарную вату делали разных цветов, для этого нужно было всего лишь добавить пищевой краситель в сахар. Чипсы делали не только картофельные, но и из местного корнеплода, похожего на брюкву. Мне этот вариант понравился даже больше. А в карамель стали окунать не только яблоки, но и другие фрукты и даже овощи. Оказалось помидорки-черри в карамели тоже очень вкусно. А еще по личной просьбе главы департамента чревоугодия вместо карамели стали использовать шоколад. Для местных это было дороговато, но все же покупатели находились и на такой деликатес.

Фабрика тоже работала просто отлично.

За месяц мы вышли на максимальную мощность, и сейчас подумывали о том, чтобы начать работать в две смены. Макароны оказались очень востребованным продуктом. Горожане привыкли к ним мгновенно и скупали все, что мы производили почти сразу. Первую неделю даже образовался небольшой дефицит, потому что народ ел макароны три раза в день: на завтрак, обед и ужин.

Самое любопытное, что макароны покупали, как самые бедные, так и самые богатые жители Большого Куша. Просто одни ели отварные макароны с сыром, а другие — макароны в сливочном соусе с тунцом. Благо рецепты в поваренной книге Луиша были на любой вкус.

Но все прибыли пока уходили на фабрику. Мы очень спешили с открытием, поэтому ремонт сделали только в цехах, а все вспомогательные помещения так и остались в полной разрухе. И сейчас мы штукатурили и белили комнаты отдыха для рабочих, подсобки, склады... а потом нам нам надо было выровнять и замостить весь фабричный двор.

Лето в Большом Куше очень длинное и почти без осадков, но каждую осень начинался сезон дождей. В наследство от прежнего хозяина фабрики нам достались дороги с колеями по колено. И их тоже надо было успеть отремонтировать в самые ближайшие месяцы.

Деньги перестали быть для нас троих проблемой еще тогда, когда заработала пиццерия. Но отложить на будущее пока не получалось. И уж тем более не шло речи, чтобы скопить достаточно для строительства моста. Наш бизнес, без всякого сомнения прибыльный в самом ближайшем будущем, пока жрал деньги в три горла.

Но самым лучшим результатом всей нашей работы было то, что сами жители Большого Куша засучили рукава. За этот месяц очень многие горожане решились открыть свое дело. В парке появились киоски не только с едой, но и забавными игрушками и сувенирами.

Первым продавать игрушки в парке решился сын тетки Лауши, который унаследовал от отца талант резчика по дереву, а от матери добродушный нрав. Дела у него пошли так хорошо, что рядом тут же появились другие мастера, которые принялись вырезать, шить, вязать и всеми способами мастерить детские игрушки. А когда я подсказала им идею сувениров, в продаже появились сундучки с золотыми монетами и надписью «Большой Куш».

Когда я впервые увидела эти сувениры, не могла не пошутить, мол, если погладить сундучок по крышке, то непременно, очень скоро на вас упадет дождь из золотых монет.

Глава 2

Глава департамента спекуляций — жуликоватый мужчина лет тридцати с хвостиком, с шустро бегающими глазками, в присутствии которого захотелось спрятать все ценные вещи, оказался весьма странным.

Я пришла в Пиццерию, где была назначена встреча, сбежав из архива на несколько минут раньше обеда. Думала, успею перекусить, пока не придет мой собеседник. Но не тут-то было. Луиш сказал, то фон Зиффен пришел около часа назад. Занял самый дальний столик в углу, которые не просматривался от входа, и, заказав кусок пиццы и кружку лимонада, так и не притронулся ни к тому, ни к другому. Подобное пренебрежение к еде оскорбило моего друга до глубины души.

- Мэр Сью, - фон Зиффен в широкополой шляпе, надвинутой на лицо, и в плаще с высоким воротником сидел, вжимаясь в угол, как будто бы старался, чтобы его никто не заметил, - Я здесь! Идите сюда! - сдавленным шепотом позвал он меня к себе.

А когда я подошла, недоумевая, что случилось с человеком, который в стенах мэрии, где мы договаривались о встрече, показался мне вполне адекватным, заявил:

- Здесь так много народу! И все на меня смотрят, узнают...

Я мысленно хмыкнула, мол, кому он нужен, но кивнула. Мало ли какие тараканы у людей в голове. Раньше фон Зиффен не казался мне настолько стеснительным. Но может у него фобия?

- Вам не жарко? - поинтересовалась я, присаживаясь за стол. Лето было в самом разгаре, и я каждый день мечтала ввести в городе новую моду и укоротить юбки хотя бы до колен. Но руки до этого пока не дошли, и приходилось носить макси.

- Мне приходиться прятаться от людей, - сокрушенно вздохнул фон Зиффен. - Должность, знаете ли, известность...

Я снова кивнула... Сомневаюсь, что народ пришел бы в экстаз, увидев живого главу департамента спекуляций, но ладно. В каждой избушке свои погремушки.

Луиш, недовольно сверкая глазами в сторону главы департамента спекуляций, подошел к нашему столику и поставил передо мной тарелку с куском пиццы и кружку лимонада. Обиженно взглянул на фон Зиффена, который при приближении моего друга, еще плотнее закутался в плащ и еще ниже надвинул шляпу.

- Невозможно никуда выйти, - сообщил он мне, когда Луиш отошел. - Видели, как он на меня смотрел?!

Я только кивнула и принялась жевать пиццу. Ну, чистый псих, этот фон Зиффен. Только не понятно, то ли у него мания величия, то ли мания преследования.

- Меня узнают с детства, - фон Зиффен сдвинул шляпу на затылок и мазнул по мне взглядом, слегка задержавшись на серьгах, подаренных Харашем. - мой отец был самым известным в Ардоне вором. Но он всегда мечтал, чтобы я не обносил дома богатых, а сам был таким богачом, чтобы жить в таком доме.

И он отправил мальчишку сначала учиться в столицу, а потом и работать в мэрию. Конечно же, навыки незаметно забрать что-нибудь нужное, ему пригодились на этой работе не меньше, чем образование. И господин фон Зифен быстро пошел вверх.

Он чем-то страшно напоминал Виршу, были между ними существенное отличие. Фон Зиффен прекрасно понимал, что банальное воровство не всегда самый легкий и дешевый способ получить желаемое. Иногда выгодные заключить сделку и честно следовать договору.

- Понимаете, мэр Сью, - он снова машинально пробежал глазами по мне, на короткое мгновение задержавшись на сережках, - Велдиш рассказал мне, что благодаря вашим идеям, он смог немного похудеть, не отказывая себе во вкусной пище... Еда — страсть Велдиша, и он не в состоянии отказаться от нее, даже зная, что неуемное чревоугодие грозит ему проблемами со здоровьем.

Не знаю, что надо было ему от меня, но начал он очень издалека. Я уже полчаса молча слушала и кивала, сжимая в руках пустую кружку, лимонад из которой я выпила еще в самом начале длинного рассказа фон Зиффена о своей жизни. Я боялась поставить кружку на стол. Если мои руку будут свободны, то я первым делом сниму серьги и спрячу их куда-нибудь подальше. Уж очень часто они привлекали внимание главы департамента спекуляций, его взгляд то и дело задерживался на искрящихся камушках.

- Вот и у меня есть такая страсть, - тяжело вздохнул фон Зиффен, - и если вы поможете мне исполнить самую большую в моей жизни мечту, то я с радостью встану на вашу сторону в споре с господином фон Байроном...

- Но я и не собиралась спорить с господином фон Байроном, - возразила я. - Всем известно, я всего лишь формальный мэр, но на самом деле городом управляет он.

- Мэр Сью, - поморщился фон Зиффен, - городом сейчас не управляет никто. Господин фон Байрон занимается исключительно личным обогащением. Как и вы, впрочем. Но в отличие от вашего заместителя, который просто забирает деньги из городской казны, вы их зарабатываете. И мне, признаюсь честно, ваша позиция нравится гораздо больше. И для города вы за эти месяцы сделали гораздо больше, чем фон Байрон за всю свою жизнь.

Я ничего не ответила. Посмотрела на дно пустой кружки, вздохнула... В чем-то фон Зиффен был прав. Да, что уже там, фон Зиффен во всем был прав. Беда Большого Куша не в том, что человек, который им руководит, думает о личном обогащении, это в общем-то нормально. Все люди в первую очередь думают о себе. Беда в том, что обогащается он, забирая деньги из казны города и ничего не давая взамен.

Он как будто бы берет деньги из тумбочки, не понимая, что тот, кто их туда положил, сделал это не просто так, а для того, чтобы в городе были хорошие дороги, чтобы не текли крыши, работали поликлиники, больницы и школы, чтобы в городе было безопасно... А фон Байрон об этом даже не задумывается. Он считает, что горожане платят налоги в казну города просто так, потому что все так делают. А король? Зачем ему мост в Большом Куше, если он здесь ни разу не был? Незачем... А значит можно забрать бабки себе... ну, не лежать же им в тумбочке, то есть казне города, без дела.

Между тем фон Зиффен продолжал свой рассказ, наконец-то приблизившись к самой сути:

- Больше сего на свете, мэр Сью, я мечтаю о славе великого певца... моя жена говорит, что я недурно пою. А она, - он вскинул палец и многозначительно потряс им в воздухе, - в молодости пела в хоре! Несколько лет назад я даже ходил на прослушивание в оперу в столице. Но там не поняли моего таланта и отказали! Им нужны теноры, а у меня роскошный бас! Вот послушайте, - и фон Зиффен пропел какую-то ноту.

Глава 3

Я перебирала бумаги в архиве, но новая задача никак не шла из головы.

Нет, если бы дело было в нашем мире, у фон Зиффена не было бы никаких проблем. Сделать звезду из человека, который вопит, как кошки на крыше? Ерунда! Аппаратура сейчас такая, что и из кошачьего пения можно склеить отличную фонограмму.

Но здесь, в Большом Куше, такое не провернуть никак. Возможно, если бы герцог Буркингемский все еще оставался призраком, можно было бы попробовать сделать какой-нибудь патефон и пластинки вместо фонограммы. Ну, и пусть бы вся «аппаратура» исчезла бы сразу после выступления. Главное, фон Зиффен смог бы выступить. Открывал бы рот и прыгал по сцене.

Нет, прыгать по сцене ему не пошло бы. Не ложилась внешность фон Зиффена на амплуа поп-звезды. Тут ведь как: молодые мальчики поют одно, брутальные мужчины — другое, а воры — шансон.

Я мысленно представила главу департамента спекуляций на сцене поющего блатные песни. Картинка получилась довольно неплохая. Если бы у фон Зиффена был голос... Но его не было. Если он замяукает прямо на сцене, зрители сбегут при первых же звуках!

Хотя... Я переодела воображаемого фон Зиффена в белые кроссовки, широкие джинсы с очень низкой посадкой, в футболку овер-сайз, навесила на шею толстые золоте цепи, нацепила на пальцы массивные перстни, на нос черные очки, а на голову бейсболку... Идеально! Перед моим взором предстал самый настоящий рэпер.

И петь совсем не надо... Ну, почти. К тому же этот музыкальный стиль, тоже вышел из маргинальной среды городских улиц. И излишнее самохвальство фон Зиффена отлично впишется в концепцию.

Я рассмеялась. Кажется, мне удалось решить совершенно непосильную задачу. Да, в Ардоне нет кроссовок, и джинсы здесь пока не придумали, и солнцезащитные очки, думаю, в дефиците. Но ведь и правил жестких нет. Надо просто приукрасить привычную в Большом Куше уличную одежду. Самое главное побольше украшений, и этот образ придется по сердцу всем «виршам».

И песни надо сделать такие же. Чтобы они отзывались в сердце каждого горожанина. Казино, проститутки, выпивка... Все, что считается признаком хорошей жизни в Большом Куше, как и на тех улицах, на которых зародился рэп.

Тем временем мысленный рэпер перенесся на сцену перед парком у Великой стены и задвигался. Я не знаток хип-хопа, но кое-какие его элементы мне были знакомы. И сейчас фон Зиффен в моей голове слегка приседал и крутил рукой, изображая, что рулит крутой тачкой.

Я отодвинула папку с документами, достала свой блокнот и записала, пока не забыла:

«Пока ты спал,

Я не зевал

И я сорвал

Большой Куш! Большой Куш!

Всю жизнь прожил,

Вино я пил,

Девиц любил.

Большой Куш! Большой Куш!»

Стишки, конечно, получились не ахти, зато мой мысленный рэпер фон Зиффен не орал бешеным котом, а говорил... И его можно было слушать.

Надо ему, кстати, какое-нибудь имя придумать. Громкое. Звучное. А то фон Зиффен звучит, как кипа скучных договоров в архиве, которые мне прямо сейчас нужно разобрать. Да и Фореш звучит как-то не так... Но если немного сократить имя, то получится то что надо. Рэпер Фреш! Свежо, оригинально и по местному.

Песенка оказалась приставучая. Сама не заметила, что весь день бормотала ее себе под нос. А когда заметила — обрадовалась. Если уж ко мне она прицепилась, как репей, значит неискушенные жители Большого Куша точно подцепят ее после первого же выступления.

Сложившаяся мелодия получилась простенькой и непритязательной. Местные музыканты сыграют в два счета. Если фон Зиффен справится, то выступить можно будет уже через несколько дней, на выходных. Надо же закинуть удочку, чтобы узнать. Как примет народ совершенно новую манеру исполнения. Местные песни я слышала. Очень похожи на наши русские народные. Надеюсь, рэп не будет слишком радикален, и нас не закидают тухлыми помидорами.

После работы я сломя голову помчалась на фабрику, пока Хараш отсутствовал, мне приходилось работать за двоих. Выслушав там ежедневные рапорты бригадиров, проверив отчеты, раздала указания, и полетела в парк к своим. Обычно я успевала провести собрание до начала работы вечерней смены, но сейчас аттракционы уже начали работу. И мне пришлось носиться по парку, чтобы собрать отчеты.

А потом я потащилась со всеми документами в пиццерию к Харашу, где у нас была назначена встреча с фон Зиффеном. Но его там не оказалось. Я с облегчением выдохнула. Мне, конечно, было немного жаль, что я потратила весь день на бесполезные размышления, но с другой стороны, мне уже не хотелось никаких репетиций. Мне еще надо было забрать документы в пиццерии и обработать полученные отчеты, чтобы собрать их все в одну базу.

Хараш с самого начала говорил, что нам нужно нанять счетовода, но я упиралась. Я бухгалтер и гораздо более продвинутый, чем местные. И справлюсь с подсчетами легко и просто. Потом-то я поняла, что считать без калькулятора то еще удовольствие, но признаться, что мне тяжело, не позволяла гордость.

- Мэр Сью! - меня окликнул четкий пацанчик лет тринадцати, сидевший за крайним столом. Он был одет во все черное и прятался в тени, поэтому сразу его было не разглядеть. - Батя велел отвести вас к нам домой. Музыканты и танцоры уже ждут.

К счастью фон Зиффен жил недалеко от центра. Нам не пришлось тащиться через весь город. С общественным транспортом в Большом Куше были проблемы: извозчики не дураки, как только начинало темнеть, сразу сворачивали работу и разъезжались по домам. На ночных улицах города работали только самые отчаянные, садиться в возок к которым было небезопасно.

- Мэр Сью, - пацанчик топал впереди меня и деловито рассуждал, - батя сказал, что вы хотите сделать из него певца. А вы когда-нибудь слышали, как он поет?

- Слышала, - я улыбнулась, - но господин фон Зиффен утверждал, что его супруга, которая когда-то пела в хоре, хвалит его прекрасный голос.

- Пф, - мальчишка фыркнул и заявил с ухмылкой, - попробовала бы мамка правду ему сказать. Он же как дурной с этим пением. Каждый день по несколько часов орет. Я-то на улицу сбегаю, а мамке приходится слушать и хвалить. Теперь, похоже и вам тоже придется, - он довольно рассмеялся.

Глава 4

Флеша — супруга речера Фреша, та самая женщина, которая рыдала на моем плече в саду после первой же репетиции, стала для своего супруга импресарио, музыкальным агентом, менеджером и прочая в одном флаконе. Именно она занималась дальше репетициями, пошивом костюмов, освободив меня от этой заботы. И только изредка прибегала ко мне за советом

Петиш, которого теперь даже родители называли Черным, однажды подкараулил меня на выходе из фабрики, и пока мы шли к парку рассказал, что матушка совсем преобразилась. Раньше, когда она была единственным слушателем воплей своего супруга, у нее постоянно болела голова, не было настроения и, вообще, орала она на несчастного сыночка, как курица резаная. А сейчас все по-другому. Сейчас матушка все время улыбается, денег дитятке стала давать гораздо больше и еще и его банду начала привечать.

Мальчишки перестали куролесить по переулкам и теперь собирались прямо в отцовском саду. И танцевали. Им там понравились уличные танцы, что они уже кучу новых движений придумали.

Я порадовалась за всех. А особенно за Фреша. Изменения, случившиеся с главой департамента спекуляций были видны невооруженным глазом. Он стал улыбаться. А когда видел меня, вообще, вспыхивал, как солнце и принимался цветисто благодарить, пожимая руки.

Он бы и обниматься полез, но мне Черный по-секрету выдал, что матушка сказала бате, если тот хоть пальцем прикоснется к своим будущим поклонницам и любым другим женщинам, не видать ему гастролей в столице, как своих ушей. Оказалось, что Флеша не просто так в хоре пела. Она была племянницей того самого директора театра, к которому Фреш ходил на прослушивание.

Неделя пролетела как один миг. Наступил день, когда на сцене у входа в парк впервые должен был выступить знаменитый речер Фреш. Афиши висели по всему городу, заинтригованные горожане гудели, обсуждая очередную новинку. Хотя не такой уж новой была эта новинка. Припев песни ушел в народ в первый же день. И прижился. Я слышала, как его бормотали мои сотрудники в парке и на фабрике, гости нашей Пиццерии, Луиш и даже сотрудники мэрии.

Я тоже волновалась перед концертом так, как будто бы сама должна была выступать. Хараш еще не вернулся, поэтому мы с Луишем отправились смотреть выступление Фреша вдвоем. Правда, пришлось приложить массу усилий, чтобы отодрать друга от плиты, ради этого я даже пообещала рассказать ему про пельмени.

Луиш как раз заканчивал подготовку к публикации второй поваренной книги, которую посвятил блинам. И ему хотелось чего-нибудь новенького. Так что друг повелся на пельмени, снял фартук, оставил плиту и впервые за этот месяц вышел из Пиццерии в светлое время суток. И даже почти не ворчал.

Чем ближе мы подходили к парку, тем многолюднее становилось вокруг. Мне показалось, что толпа собралась больше, чем на открытии парка. А может быть она просто была не такой однородной. Если на открытие парка пришли в основном простые горожане, то сейчас на передних рядах, на предусмотрительно расставленных скамейках, сидели представители местной элиты: мужчины в разноцветных флютах и женщины в квадратно-гнездовых платьях из лионского шелка, фолийского атласа и тарибского кружева. Именно в такое и хотели нарядить меня в самый первый день.

Погодка сегодня выдалась очень жаркая. К счастью, в Большом Куше климат был достаточно прохладный, для Ардона, конечно. Город располагался на самом севере обжитого мира. Дальше были только горы, которые неизвестно где заканчивались. Самые отчаянные путешественники, отправлявшиеся в горы в поисках северного края земли, так и не достигли ее пределов. Про-крайней мере ни один не вернулся обратно, чтобы рассказать о том, что видел. Многие пытались обогнуть землю по морю, но результат был тот же.

Я оттянула воротник блузки от шеи и с сочувствием взглянула на несчастных женщин:

- Бедолаги, - невольно вырвалось у меня, - такая жара, а они на себя тонны ткани напялили. Наверное им очень тяжело...

- Кому? - не понял Луиш, стоявший рядом со мной, но при этом явно думающий о блинах. Или пельменях. Мне вдруг стало жаль его будущую девушку.

- Этим, - махнула я сторону леди. - На меня тоже такое платье хотели надеть, когда я к вам попала. Но я отказалась. Там штук сто нижних юбок! И корсет! При такой жаре можно заживо свариться.

- Это же лионский шелк и фолийский атлас. С чего им жарко-то будет. - Я насторожилась. И не зря. - Эти ткани же тоже из флюта. А у него свойства, сама знаешь какие.

- Какие? - нахмурилась я. У меня вдруг появилось ощущение, что меня надули.

- Во флюте в жару не жарко, а в холод не холодно, - равнодушно ответил Луиш, пребывая в грезах об очередном рецепте. - потому флют так ценится. Тебе сейчас намного жарче, чем им...

Теперь о розовом квадратно-гнездовом платье я вспоминала с сожалением. Я бы из одной нижней юбки сшила бы себе летний сарафан, а из всего платья целый гардероб.

- Луиш, - я дернула за руку друга, снова уплывшего в свои размышления о вкусной и здоровой пище, - а где у нас в Большом Куше можно флют купить?

- Нигде, - тут же отозвался он. - И, вообще, его нигде купить нельзя. За ним, Сью, очередь... Ты хотя бы представляешь, сколько крылышек надо, чтобы сделать кусочек ткани размером с носовой платок? Тетка Лауша рассказывала, то если со всей фермы за сезон соберут крыльев на рулон, то год считают удачным. А на такое платье, - он кивнул на женщин, - не меньше рулона нужно. Расход большой. Так что флют, Сью, передается от отца сыну, а такое платье от матери к дочери. Поэтому и надевают его только по большим праздникам, чтоб не снашивалось.

Вот ничего себе... Я тяжело вздохнула. Вот зря я капризничала. Надо было надевать, что дают. Хотя странно, конечно... Почему фон Байрон так раскошелился? Наверное, от неожиданности, решила я. Помнится горничные говорили, что до меня женщин к ним не попадало. И кажется, мой заместитель ограбил свою женушку, чтобы заполучить подпись одной бестолковой девицы, пожелавшей стать мэром.

Глава 5

Пробуждение было ужасным. Голова болела так сильно, что я не могла пошевелиться. Во рту было сухо и мерзко. Желудок скукожился и ныл, как будто бы все кишки завязали узлами. Я попыталась открыть глаза, но от света началась такая резь, что я тут же захлопнула их, погружаясь в кружащуюся вокруг меня тьму.

- Сью? - встревоженный голос Луиша звучал так, как будто бы меня били по голове молотками. Или даже кувалдами. - Как ты?

- Пить, - прошептала я.

Мне в руки тут же ткнулась кружка с вкуснейшим холодным лимонадом. Никто во всех двух мирах не умеет делать лимонад так, как Луиш. Я выхлебала всю кружку. Сразу стало легче. Узлы в животе развязывались, молоточки в голове перестали бить так сильно... И я открыла глаза.

Я лежала в своей постели. А рядом сидел мой друг, на лице которого явно читалось чувство вины.

- Сью, - вздохнул он, - прости, что я тебя бросил. Просто я, - он запнулся, - как дурак голову потерял от этого речера. И побежал со всеми, когда сказали что он ушел.

- Да, ладно, - попыталась я махнуть рукой, но перед глазами все поплыло, - ты не виноват. Значит реч понравился? - я хотела улыбнуться, но не смогла.

- Ага, - а вот Луиш мог, - очень понравился. Шикарно Фреш выступил. Кто бы знал, что скучный и нудный фон Зиффен, которого не любили все горожане, окажется таким классным.

Я хихикнула. Похмелье, а это несомненно, было оно, отпускало. Мне уже приходилось испытывать подобное в прошлой жизни. Наверное, я вчера наклюкалась на вечеринке у Фреша. Единственная странность была в том, что я отлично помнила все, что произошло вчера. С первой минуты до последней. Обычно мозг милосердно забывает обо всем, что ты натворила в пьяном угаре.

- Луиш, дай еще попить, - попросила, чувствуя, как во рту снова становится сухо.

Луиш плеснул лимонад в кружку и протянул мне. Я пригубила и скривилась.

- Что это за гадость, Луиш? Ты что разучился делать лимонад? Дай мне тот вкусный, который давал только что...

Луиш тяжело вздохнул и опустил голову:

- Нет, Сью, не дам.

- Но почему?! - не поняла я.

- Потому что там было вино. А тебе его нельзя, Сью. Ты помнишь, что вчера было?

- Капельку можно, - не согласилась я, проигнорировав вопрос Луиша.

- Капельку я тебе уже дал, - снова вздохнул Луиш. - И больше у меня нет.

- Так принеси! - воскликнула я.

Луиш кивнул и вышел из спальни, оставляя меня одну. А я плюхнулась на постель и стала ждать, когда он вернется.

С каждой минутой пить хотелось все больше. Во рту было сухо. В голове снова застучали молоточки. Я вспомнила, что говорили мне про местный алкоголь. Теперь я почувствовала его действие на собственной шкуре.

Мне было страшно стыдно за свое вчерашнее поведение в доме Фреша, но одновременно я страшно злилась на Флешу. Зачем она меня напоила меня? Она же знала, как действует вино на людей. У меня даже появилась мысль, что она сделала это нарочно, чтобы посмеяться надо мной. Или, вообще, вывести из игры, как всех остальных мэров-попаданцев.

А вдруг это, вообще, был замысел фон Байрона?! Ему не понравилось, что я становлюсь влиятельной особой в городе. Он решил от меня избавиться и велел Флеше напоить меня. Этого я простить не могла. И решила, что назло, выдержу эту страшную жажду и не сорвусь.

И, вообще, фон Байрон у меня еще попляшет...

Я металась по постели. Никак не получалось найти удобное положение. Жажда была очень сильной, и мне стало казаться, что я вот-вот умру от обезвоживания. Я попробовала попить лимонад, который Луиш оставил на столе в кувшинчике. Но вкус у него был такой мерзкий, что я даже проглотить не смогла, выплюнула обратно. Попробовала попить простую воду из-под крана, но она противно воняла то ли болотом, то ли еще какой-то гадостью.

В конце-концов я не выдержала и помчалась в город. Луиш не прав. От еще одной маленькой капельки ничего страшного не случится. Я же не буду пить много, просто добавлю пару капель в напиток, чтобы унять жажду и не превратиться в иссохшую мумию.

Я выбежала в гостиную и толкнула входную дверь. Она оказалась заперта. Я не сразу поняла, что бессовестный друг просто меня запер с той стороны, и какое-то время пыталась выйти, толкая дверь изо всех сил.

Кажется я даже орала. Требовала, чтобы меня немедленно выпустили, совсем забыв о том, что сегодня выходной и в коридорах мэрии никого нет. Луиш, конечно же, тоже сбежал. Мерзавец! Да, он даже хуже фон Байрона! Тот сразу был мерзавцем, а Луиш долго и старательно притворялся другом!

Я попробовала вылезти в окно. Живу я на первом этаже, падать невысоко, не ушибусь. Но окна не открывались. Кто-то предусмотрительно закрыл их ставнями снаружи. И я даже знала кто был этим злодеем. Ну, он у меня получит. Как только я вырвусь из плена, так сразу побегу к пиццерию и все ему выскажу. Нет! Я лучше ему глаза выцарапаю!

Эта мысль мне понравилась. И я даже немного подготовилась к акту возмездия. Пилочки у меня, к сожалению не было, но я заострила коготки, об точилку для ножей, которую для меня сделал герцог Буркингемский. Теперь моя месть Луишу будет болезненной и кровавой.

Все это немного отвлекло меня от жажды, и я с удивлением заметила, что она стала слабее. К обеду я, наконец-то, смогла попить лимонад. Он уже не казался таким противным. Не вкусно, но терпимо. Самое ужасное похмелье за всю мою жизнь отпускало. К вечеру я совсем пришла в себя. Мне уже не хотелось бежать в пивнушку за выпивкой.

- Сью, - когда стемнело из коридора мэрии раздался голос Луиша, - ты как? Я уже могу войти?

- Конечно, - мгновенно оказавшись у входной двери, радостно откликнулась я и довольно потерла лапки. Желание отомстить вспыхнуло с новой силой. - заходи, друг. Я давно тебя жду...

Наверное, я сказала что-то не то... или не так. Но Луиш о чем-то явно догадался и заявил:

- Я тогда лучше завтра приду... А пиццу я тебе в форточку на кухне просуну. Поешь. А то ты весь день голодная.

Глава 6

Хараш вернулся утром следующего дня. Тихо, чтобы не разбудить, вошел ко мне в спальню, и присел на кровать. Сунул руку под одеяло и коснулся моего плеча холодной рукой.

Я не запомнила, что мне в этот момент снилось, но ощущение ледяного прикосновения напугало до чертиков. Я вскрикнула и проснулась. Открыла глаза и увидела сияющего, ярче солнца, любимого мужчину.

- Хараш! - невольно расплылась в улыбке и потянулась к нему. - Я соскучилась!

- И я соскучился, Сью, - улыбнулся он еще шире и обнял. Поцеловал.

Я млела в его руках, тая от счастья. Как мало мне, оказывается надо... Был бы милый рядом... всплыла в голове строчка из дурацкой старой песенки. Она никогда мне не нравилась, но сейчас я вынуждена была признать, что это правда. Мое женское счастье не фабрика и не должность. Мое счастье вот оно, рядом со мной.

Мы все выходные провели вдвоем. Я рассказала о своих приключениях, и Хараш хмуро пообещал устроить взбучку Луишу, которого он попросил присмотреть за мной. А вместо этого наш общий друг позволил напоить меня вином. Причем не каким-нибудь, а Десяткой.

Ведь даже ложка на стакан это гораздо больше, чем Тысечка и тем более Лимонка. Хараш сказал, что мне еще повезло отделаться неделей взаперти.

Но еще больше его удивило, что простой глава департамента спекуляций покупает Десяточку. Это вино не каждому аристократу по карману.

- Надо получше присмотреться к этому подпольному богатею, Сью...

- Он не такой уж плохой, Хараш, - улыбнулась я, - просто тут все сложилось вместе: не самая лучшая наследственность и попустительство со стороны фон Байрона. Но, как речер, Фреш очень хорош. Он понравился горожанам.

- Не знаю, - покачал головой Хараш, - мне кажется, нет ничего интересного в том, чтобы говорить под музыку. Наверное, ему просто повезло.

- Сегодня вечером Фреш снова выступает в парке. Сходим посмотрим? Может и тебе понравится...

Хараш кивнул. Хотя я видела, эта идея не пришлась ему по вкусу. Вообще, несмотря на то, что он рад был вернуться, что-то в нем изменилось за эту поездку... Я пока не могла понять что.

Единственный концерт речера Фреша принес ему бешеную популярность в Большом Куше. Флеша, конечно, немного лукавила, когда говорила, что Фреш уезжает на гастроли, но письмо своему дяде, директору столичного театра, она уже отправила. Осталось только дождаться ответа.

А пока речер Фреш готовился выступить в парке еще раз. После его фееричного концерта, рэп стремительно ворвался на улицы Большого Куша. Дети больше не носились в поисках приключений. Они играли в речера Фреша.

Подростки сбивались в банды не для того, чтобы грабить случайных прохожих, а для того, чтобы читать рэп и танцевать. Хотя находились умельцы, которые успевали и то, и другое вместе.

К Фрешу потянулись доморощенные поэты-песенники. И надо сказать, некоторые из них принесли очень классные тексты. Так что за эту неделю репертуар первого рэпера существенно обогатился.

Я обо всем знала только со слов Флеши, которая забегала ко мне каждый день, а то и не по разу, поэтому тоже с нетерпением ждала нового выступления. И Луиша даже не пришлось уговаривать оторваться от своей плиты. Наш друг стал самым горячим поклонником нового жанра и на этой почве, а так же из-за моего заточения, очень сильно сдружился с речером Фрешем и всей его семьей.

Мы пришли в парк втроем. Хараш хмурился... За эти две недели скопилось много отчетов, которые он не видел, и ему хотелось разобраться с бумагами, а не гулять по парку. Хорошо, что мы с Луишем были в большинстве.

Места нам в этот раз достались прямо перед сценой. Мы сидели среди одетых во флюты богатеев, как куст чертополоха на клумбе. Мне стало неловко. Луиш, вообще, ничего не замечал. Он даже не присел. Прыгал возле стула, свистел и хлопал вместе с толпой позади него. Хараш хмурился все сильнее. Как будто бы ему было неловко. С ним явно что-то не то... Надо будет осторожно вызвать его на откровенный разговор.

Когда на сцену вышла улыбающаяся Флеша, все встали. А когда на сцену вылетел разодетый в попугайский наряд Фреш, «богатеи» перестали отличаться от Луиша, захлопав и засвистев вместе со всеми.

В этот раз Фреш исполнил четыре разные песни, которые были приняты зрителями с огромным восторгом. А потом на сцену вышла одна из уличных банд. Оказалось, Черный не терял время даром. Его авторитет на улицах взлетел на небывалую высоту. И мальчишка решил, что для поддержания имиджа ему нужно устроить танцевальный батл... Я им ничего такого не говорила. Но, наверное, законы улиц одинаковы во всех мирах.

Пока дети соревновались, Фреш с Флешей втихаря покинули парк. Но танцевальная борьба на сцене оказалась такой завораживающей, что никто этого не заметил.

Харашу рэп тоже понравился. Он даже повеселел и под конец стал хлопать и кричать вместе со всеми.

- Сью, - признался он мне, когда мы шли домой после концерта, - я был не прав! Думаю, речера Фреша ждет большой успех в столице... Любовь к речу у ардонцев в крови...

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но в этот момент меня окликнул знакомый голос:

- Мэр Сью!

Мы обернулись. К нам шел Вирша собственной персоной. Я невольно напряглась. А этому-то что от меня надо? Вот уж его я совсем не хотела видеть.

- Мэр Сью, - Вирша с приятелями подошел к нам и виновато улыбнулся, - я хотел попросить у вас прощения... Ну, за то, что сделал. Я за это время многое понял. И мне очень жаль, что не смог увидеть в вас потенциал...

Я кивнула, насторожившись еще больше. С чего это Вирша стал такой милый? И заговорил так, как будто бы за это время интеллигентом стал.

Луиш и Хараш тоже смотрели на него настороженно. По моим рассказам они знали, какой это нехороший человек.

А тем временем Вирша продолжал:

- Я хотел бы загладить свою вину. Перед вами, и перед городом... Я же понимаю, что сделал много не очень хорошо для людей, которые живут рядом со мной... И с вами поступил совсем непорядочно.

Глава 7

Я шла по коридору, глаза застилали слезы и я ничего не видела перед собой.

- Сью! - смутно знакомый голос окликнул меня сзади, - Сью, подожди.

Но я не остановилась. Мне никого не хотелось видеть. Мне хотелось выпить вина и снова оказаться в заточении. И зачем я только вышла из комнаты?

Ревела я долго и самозабвенно. Весь вечер и половину ночи. И только заснула, как меня разбудил требовательный стук в дверь.

Кого это там нелегкая принесла, вяло подумала я, поднимая голову над подушкой. Прическа растрепалась и теперь волосы падали мне на глаза. Сдула прядь со лба. По ощущениям после вчерашних слез лицо вспухло так сильно, что вместо глаз остались только щелочки.

Я прислушалась. За дверью было тихо. Я решила, что мне показалось, и уже хотела снова плюхнуться на постель, как стук повторился. А потом Вирша заорал:

- Мэр Сью! Я пришел! Как вы вчера и говорили!

Я застонала. Меньше всего мне сейчас хотелось видеть Виршу и думать о думать о делах. Тем более, обещала ему не я, а Хараш. Вот пусть сам и выполняет обещание. Я же ему все рассказала.

Но Вирша не унимался. Он снова заколотил в дверь и заорал:

- Мэр Сью! Я пришел! Вы обещали мне помочь! И я не уйду!

Вот негодяй! Кое-как сползла с кровати. Хорошо еще вчера так и заснула не раздеваясь, а то пришлось бы еще и одеваться. Добрела до двери, открыла, впуская Виршу и плюхнулась на диван в гостиной. Взобралась на сиденье с ногами и обняла подушку.

- Мэр Сью, - в щель между приоткрывшейся дверью и косяком влезла голова Вирши. Он увидел меня и озабочено спросил, - мэр Сью, так я войду?

- Входи, - кивнула я. - Чего тебе надо?

- Ну, как что?! - удивленно переспросил Вирша. Он бесцеремонно вошел в мой квартиру и плюхнулся в кресло напротив. - Вы ж вчера обещали дело мне открыть. А у вас тут ничего, - огляделся он вокруг, - странно, но богато...

- Я не обещала, - ответила я. - обещал Хараш.

От звуков его имени снова навернулись слезы.

- Да, что этот Хараш, - махнул рукой Вирша, - все ж знают, что он без вас, мэр Сью, ноль без палочки. И Луиш этот тоже. Поэтому я к вам и пришел, а не к ним.

А ведь Вирша-то прав. Если бы не я, не было бы у Луиша его пиццерии, у Хараша фабрики, у города парка, и вообще... Эта мысль неожиданно приободрила. Вот пусть теперь Хараш без меня побудет. Поймет, что был не прав, когда так со мной поступал. А я пока с Виршей клининговую компанию открою. И будет она только моя и его. Без всяких там Луишей и Харашей.

А они пусть потом локти кусают.

Работать с Виршей было тяжело. Он не отличался ни умом, ни сообразительностью. Ни даже исполнительностью, постоянно забывая о тех поручениях, которые я ему давала. Хотя это, вроде бы, было в его интересах.

Но с горем пополам мы смогли открыть компанию. Я подготовила документы для открытия фирмы, составила бизнес-план, рассчитала предварительную смету работ, для чего несколько дней корпела над картой Большого Куша, высчитывая количество и протяженность улиц, определила нормы уборки на каждого дворника, составила план документооборота и отчетности, чтобы никто не смог филонить и делать вид, что весь мусор на его участке появился в последние пятнадцать минут.

Я нашла место за городом, где можно было устроить мусорный полигон. Разработала нормы и критерии сбора и переработки мусора, решив, что приучать к сортировке лучше сразу, с самого начала. Пусть здесь нет пластика, и другой синтетики, а я не знаю, что делать с сортированным мусором. Потом что-нибудь придумаю. Или придумает кто-то другой.

Все это я сделала в одиночку, потому что Вирша то ли на самом деле не понимал, что я от него хочу, то ли делал вид, что он полный дурак. Но всю беготню с бумагами я поручила ему. Мне просто было некогда. Но это не мешало Вирше каждый раз ныть, что именно он делает львиную работу в компании, половина из которой принадлежит мне.

Я сто раз был готова плюнуть и уйти, оставив Виршу. Но сначала мне хотелось доказать Харашу, что я и без него прекрасно справляюсь, а потом просто жалко было тех трудов, которые я вложила в компанию.

С Луишем и Харашем мы по прежнему встречались почти каждый день. Как ни крути, а совместный бизнес сближает даже больше, чем семейные узы. В первые дни Хараш пытался поговорить со мной, попросить прощения, убедить, что все его секреты никак не влияют на наши отношения. Но я его игнорировала точно так же, как Вирша. Делала вид, что ничего не понимаю и, вообще, полная дура. Хотя последнее было правдой.

Я, как полная дура, влюбилась в мужчину, который изображал из себя кого-то другого... Могла бы сразу догадаться. Крашеные волосы, причем в цвет, который в Ардоне считает признаком идиотов. Должность секретаря, на которую его посадил сам фон Байрон, предварительно выгнав того, кто много лет работал на этом месте. Огромные суммы денег, которые Хараш вкладывал в наши компании и которых просто никак не могло быть у простого секретаря. Слишком большая осведомленность в вопросах, которые он просто не мог знать, будучи мелким клерком. Десятки оговорок, которые он допускал... Но я ничего не видела. Не замечала. Потому что так мне было удобнее.

Но сейчас мне стало совершенно ясно, что Хараш не так прост. И как бы не вышло, что он и есть тот самый олигарх, о котором я мечтала... Вот только неожиданно оказалось, что Хараш-олигарх мне не нужен. Мне нужен человек, который будет честным со мной, у которого не будет тайн и секретов от меня и которому я доверяю. А олигарх он будет или простой секретарь, не так уж и важно.

- Сью, - Вирша без стука вломился в архив, где я корпела над документами в свое рабочее время. - Вот, - он швырнул на стол договор аренды помещения, где будет наша будущая контора, - я все подписал. Может быть ты уже поднимешь свою задницу и тоже начнешь шевелить булками?! А то выходит, я тяну все один, а бабки потом пополам?!

- Может быть ты уже заткнешься и вспомнишь, о чем мы договаривались прежде, чем начать работу? - не выдержала я. Вирша с каждым днем бесил меня все больше и больше. С каждым днем он вел себя все более грубо. Он давно, еще с момента подписания предварительного соглашения об учреждении компании, перешел на ты, словно решив, что теперь он имеет на это право. Я сначала пыталась поправлять его, но потом смирилась. Но, кажется, совершенно зря. - Если тебя что-то не устраивает, вали, - я ткнула пальцем в дверь архива. Возместишь мне мои убытки, и ковыряйся в бумагах сам.

Глава 8

- Ты! - вломилась я на кухню, где Хараш прямо сейчас месил тесто, замещая Луиша. - Ты! - Мое возмущение было так велико, что я только тыкала пальцем в грудь Хараша и вопила, что есть мочи, - ты!.. Ты!.. Ты!..

- Сью, прости, - виновато вздохнул Хараш и попытался меня обнять. Я отпрыгнула, но не перестала «тыкать», снова и снова пытаясь сказать этому бесстыжему обманщику все, что я о нем думаю. - Но ты не права. - Тут я просто захлебнулась словами, перестав даже вопить свое «Ты!» - Я не упоминал об этом, это верно. Но от тебя не скрывал. Я даже все документы подписывал настоящим именем, Сью. Если бы ты внимательно посмотрела бы на мою подпись, то сразу бы все поняла.

Я все еще была возмущена до самого предела, но в памяти невольно промелькнули моменты, когда Хараш отдавал мне подписанные документы. Я только мельком пробегала по листам, проверяя наличие подписей, но не читая что там написано. У меня же не было сомнений, что Хараш и Луиш подписали документы собственноручно. Но в то же время, ни смотря ни на что, я была уверена, если бы Хараш не врал, я бы все равно заметила. Он ведь подписывал целую кучу документов. Ну не могла же я ни разу не зацепиться взглядом за титул?!

Да, черт побери! Теперь я была уверена, что он был! Зато становилось понятно, что это за связи были у этого негодяя на самых верхах. Помнится, еще в самом начале он обещал мне помочь устроить судьбу с каким-нибудь местным олигархом. Я еще тогда заподозрила неладное, как простой секретарь смог бы протащить меня в королевский дворец? Но потом как-то забыла.

И это объясняло, почему Хараш был уверен, что в королевском казначействе к нему прислушаются и отложат проверку в Большом Куше. Еще бы! Не простой же секретарь пришел к ним с просьбой.

А замок?! Чертов проклятый Драконий замок! А я-то, дура, уши развесила, когда он вещал про каких-то хозяев, в честь которых был поднят флаг. Только сам хозяин в это время с одной наивной дурочкой сидел на обочине дороги! Вот Хараш, наверное, ржал надо мной. По крайней мере его возница точно ржал.

И не только он! Луиш точно обо всем знал! Вот они оба ухахатывались над незадачливой попаданкой. Правильно! Пока Сью впахивала, мозг ломала, эти два негодяя бесстыже меня обманывали.

А теперь Хараш еще и заявляет, что я сама виновата?!

- Ты! - заорала я снова, - как ты мог?!

Мои вопли привлекли внимание гостей. Они замерли и с любопытством тянули шеи, пытаясь не только услышать, но и увидеть разворачивающийся скандал через приоткрытую дверь кухни. И от этого все казалось еще более мерзким. Появилось ощущение, что все кругом знали правду. И теперь довольно хихикали и потирали руки, радуясь, что так легко удалось провести наивную попаданку-Сью.

Я больше не могла здесь оставаться. Все вокруг резко стало чужим и враждебным. Я почувствовала, как близко к глазам подобрались слезы. Плакать перед ним? И перед всеми ними? Чтобы порадовать их еще больше?! Нет уж! Никогда и ни за что!

Я рванула прочь из пиццерии. Еще быстрее, чем примчалась сюда, я хотела убежать. Но не тут-то было.

Хараш поймал меня сразу за дверями. Рванул на себя и прижал, обнимая руками, испачканными в тесте.

- Сью, - зашептал он отчаянно, - прости меня! Слышишь! Прости! Я никуда тебя не отпущу. Ни к какому Евгеше! Никому не отдам! Ты моя, Сью! Я же люблю тебя! Больше жизни люблю!

Он еще что-то говорил, а я не сдержалась. Слезы хлынули из глаз, как вода из лопнувшей водопроводной трубы. А вместе со слезами, хлынули и слова:

- Ты негодяй! - кричала я.

- Я знаю. Прости меня, Сью!- отвечал мне Хараш, - прости, пожалуйста.

- Ты бесстыжий врун!

- Да, Сью. Я виноват. Прости меня.

- У тебя нет ни стыда ни совести!

И Хараш снова соглашался со мной, подтверждая, что да, он такой и есть.

- Ты наглый обманщик!

- Прости меня, Сью...

С каждым выкриком эмоции выплескивались, силы уходили, я больше не смогла бы убежать, даже если бы захотела. Ноги ослабли, а под коленками противно тряслась какая-то жилка.

- Ты... - прошептала я, - почему ты мне не сказал, что ты...

Я не договорила. Не смогла. Просто уткнулась ему в грудь и тихо заплакала, обессилев окончательно.

- Да, Сью, - вздохнул Хараш, - я герцог Буркингемский... прости...

Ревела я долго, выплескивая все обиды, всю боль. Жаловалась Харашу на Виршу, который достал меня хуже горькой редьки, на Евгешу, который хотел меня обнять, хотя сам при этом страшный, хотя и похож на Хараша, как брат, на самого Хараша, который столько времени водил меня за нос, пользуясь тем, что я ему безоговорочно доверяла.

А он меня утешал. Я даже не заметила, как мы оказались в его квартире, которая была ближе к пиццерии, чем мэрия. Кажется, Хараш принес меня прямо на руках, пока я обнимала его на шею и шептала на ухо, какой он козел, сволочь и, вообще, редиска. А он качал меня и в тысячный раз просил прощения. На руках у Хараша было хорошо, уютно и спокойно.

Постепенно я перестала плакать. И говорить. Просто прижималась к нему, слушала, как стучит его сердце и была счастлива, что мы снова вместе.

- Сью, - когда я, наконец, немного успокоилась, заговорил Хараш, - прости еще раз, что я ничего тебе не сказал. Просто меня сюда отправили не просто так, понимаешь? Я должен был разузнать, почему в Большом Куше происходит такая ерунда: мэры спиваются, фон Байрон рулит от их имени, хотя сам дуб дубом, а деньги из казны города исчезают быстрее, чем туда попадают... поэтому я и перекрасил волосы, чтобы меня никто не узнал, и устроился в мэрию секретарем.

Я угукнула... прямо перед моим носом билась жилка на шее Хараша, и мне хотелось лизнуть ее, чтобы почувствовать вкус его кожи и биение пульса на языке. Я знала, что Хараша такие ласки заводят с полоборота. И больше ни о чем не могла думать. Только о том, что нам срочно надо окончательно помириться.

А Хараш продолжал признаваться:

- Я почти нащупал нужную ниточку, но тут приехала королевское казначейство с проверкой и Асмола казнили. Мои находки были ничтожны, и мне нечего было им предъявить. А потом мэром стала ты... Сначала я хотел просто втереться к тебе в доверие, но ты, Сью, оказалась совершенно особенной, ты пришла их того же мира, что и мой предок... Я не хочу тебе врать, Сью, сначала именно это привлекло меня к тебе. Я всегда мечтал узнать о своем предке и его мире, из которого он пришел, как можно больше.

Глава 9

До тетки Лауши мы добрались минут за двадцать. Ребята мне попались не болтливые, у меня тоже не было настроения для разговоров. Так и шли и молча. Поначалу я пыталась по сторонам смотреть, дорогу запоминать, да потом забросила. Потому что дорог в этой части города не было вовсе. И даже направлений не было. Было одно сплошное болото по которому надо было передвигаться, прыгая с кочки на кочку.

Как здесь, вообще, жить-то можно? Дома строить?

- Половодье в этом году больно уж сильное было. Воды с гор принесло столько, что река только пару недель назад в берега вернулась, - пояснил мне Горец, каким-то чудом уловив мои мысли. - А так обычно в начале лета вода сходит, и к середину уже сухо становится.

- А почему вы не сделаете дренажные канавы? - спросила я. - Невозможно же жить в такой сырости.

- Почему ж не делаем? - усмехнулся Горец. - Мы каждый год воду от домов отводим, а лет пять назад город начал рыть эти самые дренажные канавы, да так пока и не закончил.

- А вот деньги закончились, - откуда-то сзади пояснил еще кто-то. И другие голоса поддержали.

- Господин фон Байрон сказал, как только король бюджет выделит, так сразу и будут строить. Но пока в стране есть дела поважнее, чем наша канава...

- Тотальное недофинансирование...

Я нахмурилась и сморщила лоб, кое-что припоминая. Если я не ошибаюсь, то по документам канавы тут не только построили, но уже и отремонтировали пару раз...

- Это Приречная улица? - на всякий случай уточнила я. Может зря так плохо на фон Байрона думаю...

- Она самая, - кивнул горец, а из-за спины хохотнули:

- Давно уж в Болотную пора переименовать...

И я была с этим согласна. Здесь даже запах был очень характерный, гнилой, болотистый... И домики стояли как будто бы больные и замерзшие. Скрюченный, кособокие, с рыхлыми камышовыми крышами.

И я снова подумала, что жить в таких домах просто невозможно. Там же и сыро, и холодно... И, вообще, для здоровья не полезно.

К счастью, Тетка Лауша жила в самом начале Приречной улицы, довольно далеко от реки на небольшом пригорке. Поэтому здесь было совсем сухо. И даже неприятный запах только слегка ощущался при порывах ветра.

- Сью! - всплеснула она руками, увидев грязную и мокрую меня в окружении бандитов, - откуда ж ты тут взялась?! Айда заходи, - посторонилась она, пропуская меня в дома. - И вы ребята входите. Хоть чаем вас напою. А то небось замерзли...

- Нет, - отказался Горец. - Пойдем мы. Рыбалка не ждет, а то поздно уже. Скоро клев закончится.

- Горец, ты что ль? - в голосе тетка Лауши послышалось удивление. - Где ж ты мэра-то нашего нашел? Вы ж вроде на Работном промышляете?

- На Работном, - согласился горец. - Мэр Сью к нас сама пришла. Хорошо, мы поняли что за краля у нас объявилась. А то б... - он не договорил .только вздохнул. - Вы, мэр, Сью, уж по нашим трущобам одна-то не ходите.

- И не одна не ходите, - тут же влез Дятел, которого я узнала по голосу. Но в этот раз «в бочину» он не получил. Горец только кивнул, подтверждая слова своего приятеля.

Бандиты попрощались и ушли. Тетка Лауша закрыла дверь. Повернулась ко мне и уперла руки в бока. У себя дома она явно чувствовала себя хозяйкой положения.

- Ну, Сью, выкладывай! - велела она. - Какого лешего тебя к реке потащило-то?!

И вот вроде пока по Приречной по кочкам скакала отпускать меня стало. Как говориться, тут выбирать приходилось: либо дальше страдать из-за Хараша бесстыжего, либо все внимание на камушки под ногами переключить. А сейчас, когда в тепле да сухости оказалось, да еще и после слов тетки Лауши, все как нахлынуло. Взвыла я, от боли в сердце, тетке Лауше на грудь кинулась и разрыдалась, на судьбу свою горемычную жалуясь.

Тетка Лайша меня внимательно выслушала, по спине успокаивающе похлопала.

- Нашла, Сью, из-за кого убиваться. Подумаешь, аристократ. На кой ляд он тебе сдался-то? Ты-то, милая моя, из наших, из простых, хотя и мэром тебя назвали. Мы-то это очень хорошо чувствуем. Потому и уважаем. Вон Горец тебя считай под свою опеку взял. А он, Сью, среди местных не последний человек. Ты не смотри, что он сам по улицам промышляет. Образование у него не меньше, чем у Хараша твоего. В прошлом годе только из столицы вернулся, на гиголога учился. Все хотел в горах наших камень добывать. Все детство туда бегал, потому Горцем и зовут.

- А что ж по улицам «рыбку ловит»? - прогундосила я. Рассказ тетки Лауши меня почему-то заинтересовал.

Тетка Лауша рассмеялась:

- На одних-то мечтах, Сью, далеко не уедешь. Кому ж нужен гиголог в Большом Куше.

Я кивнула. И, правда, зачем нужен геолог в городе кутил и воров...

- Успокоилась? Пойдем я тебе халат свой дам, да полотенце. Обмоешься хоть. А потом ужинать будем. Сейчас макароны с сыром приготовлю.

Банька у тетки Лаши была тут же, во дворе. Крошечная, два человека с трудом поместятся, но жар хорошо держала. Топили ее видать вчера, но внутри все еще было тепло, и вода в котле не совсем остыла.

Плеснула в ушат водицы, быстро ополоснулась, обмыла заляпанный болотной жижей подол юбки, всю стирать не стала, накинула халат тетки Лауши и вышла из баньки.

Вроде недолго была, а луна уже над крышами домов поднялась. Значит далеко за полночь уже. Длинный у меня сегодня выдался день. Длинный и трудный. Во дворике были натянуты веревки, на которых сушилось белье. Я нашла свободное место среди развешанный простыней, и встала на цыпочки, чтобы повесить юбку. Яркие звезды на небе обещали солнечную погоду, и я надеялась, что мокрый подол к утру просохнет.

Я уже собиралась пойти к дому, как услышала тихие голоса. Тетка Лауша вела с кем-то неспешную беседу. Я невольно прислушалась.

- Ох, уж эта молодежь, - жаловалась она. - Говорила ж я ей, что негоже с негодяем этим связываться. И что она в нем нашла? Манерный, слащавый.... фу... Луиш, племянник-то мой, уж не знает, как перед ней выкружиться. Сохнет бедолага, а девица-то на него ноль внимания. Все перед этим павлином хвостом вертит. Вот теперь пусть помучается. Тоже пострадает.