Правила его игры

Глава 1. Золотая клетка

Аромат жареной курицы в сливочном соусе и розмарина медленно растворялся в просторной гостиной, уступая место запаху остывающего ужина. Алиса в седьмой раз подошла к панорамному окну, за которым вечерний Москва-сити сверкал безразличными огнями. На стеклянной поверхности стола в столовой накрыто для двоих. Для нее и для Льва. Как всегда.

Она посмотрела на экран телефона: 22:47. Ни звонка, ни сообщения. Обычная смс «Задерживаюсь, экстренная операция» была бы уже благом. Но уже третий месяц он просто пропадал. Или приходил под утро, пахнущий не больницей, а дорогим кофе и чужим парфюмом.

Словно поймав ее на слабости, телефон наконец завибрировал. Сердце екнуло с глупой, уже вытоптанной надеждой. Но на экране было не имя мужа, а уведомление от «Работы.ру».

«ООО «СтройМеханика» приглашает Вас на собеседование на должность ведущего специалиста по маркетингу. Завтра, 10:00».

Алиса сжала телефон так, что пальцы побелели. Это был ее тихий бунт. Бунт против статуса «жены успешного хирурга», против этой душащей красивой жизни, где она была всего лишь аксессуаром. Лев категорически был против ее работы. «Зачем тебе это? Денег хватает. Сиди дома, занимайся собой».

Но «заниматься собой» в четырех стенах роскошной квартиры в «Башне на Набережной» было сродни медленному удушью.

*****

Офис «СтройМеханики» располагался в современном бизнес-центре недалеко от метро «Автозаводская». Войдя в переговорку, Алиса почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В воздухе висела та же напряженная тишина, что и в ее доме, но здесь она была густой, предгрозовой.

В комнату вошел он.

Его представили как Марка Игоревича, генерального директора. Невысокий, но с такой волей, сжатой в тугой пружине, что он казался больше любого в комнате. Темные волосы, коротко стриженные, дорогой, но строгий костюм. И глаза. Серые, холодные, как лед на Москве-реке в ноябре. Он сел напротив и, не здороваясь, начал листать ее резюме.

— Соколова, — произнес он, и ее фамилия в его устах прозвучала как обвинение. — Образование хорошее. Опыт… — он бросил папку на стол. — Нулевой. Три года просидела в какой-то конторе «Империя Рекламы», а потом — пятилетний провал. Чем занималась? Мужнины котлеты жарила?

В горле у Алисы встал ком. Унижение пылало на ее щеках. Коллеги по собеседованию смотрели в стол.

— Я… вела домашнее хозяйство, — выдохнула она, ненавидя себя за эту слабость.

— Понятно, — его губы искривились в усмешке. — Решили выйти из декрета в серьезный бизнес. У нас тут не кулинарный кружок, Соколова. Наш последний проект провалился из-за вялого, беззубого маркетинга. Мне нужны стальные нервы и свежие, дерзкие идеи. А вы выглядите так, будто готовы расплакаться от одного моего взгляда.

Он откинулся на спинку кресла, его взгляд скользнул по ее дорогому, но скромному костюму от «Беллы».

— Вы мне напоминаете породистого котенка. Красивая, ухоженная, привыклала, что мир лежит у ваших ног. Но здесь, — он стукнул кулаком по столу, заставив ее вздрогнуть, — здесь нужно бороться. Здесь нужно рвать зубами и когтями. Вы на это способны, «котенок»?

Ярость. Острая, слепая, спасительная ярость поднялась из самого нутра, сжигая стыд и страх. Он видел ее насквозь. Но он не видел главного — того упрямства, что годами копилось в ней под маской послушной жены.

— Вы судите по обложке, Марк Игоревич, — ее голос прозвучал тихо, но стально. Все в комнате замерли. — Моя личная жизнь не имеет отношения к моим профессиональным качествам. Дайте мне шанс, и я докажу, что я не «котенок». Я волчица.

Их взгляды скрестились. В его холодных глазах на секунду мелькнуло что-то — удивление? Интерес? Но тут же погасло, сменившись все той же насмешкой.

— Хорошо, — процедил он. — Устроим проверку. Вы приняты на испытательный срок. Один месяц. Первая же слеза, первый провал — и вылетите отсюда быстрее, чем успеете сказать «котлетки». Понятно?

Алиса кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Вечером она вернулась в свою пустую золотую клетку. Ужин с Львом снова не состоялся. Он пришел за полночь, промычал что-то невнятное и рухнул в постель.

Алиса стояла в темноте на кухне, глядя на огни города. Сегодня ее впервые за годы назвали «волчицей». И она с ужасом и восторгом поняла, что ей безумно понравилось, как отозвалась на это слово ее затоптанная душа. Она достала телефон и нашла в истории браузера сохраненную вакансию. Всего одно действие. Удалить.

«Нет, — подумала она, глядя на спящего мужа. — Я остаюсь».

Глава 2. Испытательный срок

Первая неделя в «СтройМеханике» прошла в режиме выживания. Марк Игоревич не просто был строг. Он был безжалостен. Каждый отчет Алисы он разбирал с микроскопом, выискивая малейшие неточности. Его комментарии были краткими, как удары кинжалом: «Недоработано», «Безыдейно», «Вы что, вообще думать разучились?».

Он никогда не кричал. Его холодный, ровный голос, полный презрения, резал куда больнее любого крика. Коллеги по отделу маркетинга, сначала смотревшие на нее с любопытством, быстро перешли к откровенным насмешкам. «Ну что, котеночек, не подавился?» — язвила рыжая Вика, старший маркетолог.

Алиса молчала и работала. Она засиживалась в офисе до десяти, а то и до одиннадцати вечера, проглачивая тонны информации по строительной отрасли, анализируя конкурентов, придумывая новые концепции. Это был ее способ бороться. Не оправдываться, не плакать, а делать.

Однажды вечером, в среду, она снова осталась одна. В офисе горел только ее свет. Она сидела, уставившись в монитор, и пыталась придумать слоганы для новой линейки строительных смесей. В голове была пустота. Все варианты казались убогими и вторичными.

Внезапно ее отключили от сети. Монитор погас. Алиса вскрикнула от неожиданности. В полумраке офиса послышались тяжелые, уверенные шаги.

— Электрик планово обесточил этот сектор на ночь, — раздался знакомый ледяной голос. — Или вы решили, что компания должна оплачивать ваши ночные бдения за свой счет?

Из темноты возникла высокая фигура Марка Игоревича. Он был без пиджака, рубашка расстегнута на две пуговицы. В руке он держал ключ-карту.

— Я… я просто хотела доделать, — сглотнула Алиса, чувствуя себя пойманным школьником.

Он подошел ближе, его взгляд скользнул по ее бледному, уставшему лицу, по чашке с пятым за вечер кофе.

— И что? Придумали гениальный слоган? «Наши смеси — самые смешанные»? — язвительно поинтересовался он.

Внезапно в Алисе что-то сорвалось. Усталость, напряжение, его вечные насмешки — все это выплеснулось наружу.

— А что вы хотите? — выпалила она, вставая. Голос дрожал, но не от страха, а от ярости. — Вы каждое утро начинаете с того, что публично унижаете меня! Вы требуете свежих идей, но любая моя мысль разбивается в пух и прах еще на стадии зародыша! Может, проблема не во мне, а в вас? Может, вы просто неспособны увидеть талант, потому что слишком заняты самоутверждением за счет других?

Она замолчала, тяжело дыша, ожидая немедленного увольнения.

Но Марк Игоревич не двинулся с места. Он молча смотрел на нее в полутьме, и в его глазах снова мелькнуло то самое неуловимое выражение, которое она уловила на собеседовании. Не злость. Скорее… интерес.

— Наконец-то, — тихо произнес он. — Наконец-то из «котенка» показались когти. А я уж думал, ошибся в вас.

Он повернулся и пошел к выходу.
— Идите домой, Соколова. Идеи не рождаются от переутомления. Они приходят, когда голова свежая. Завтра к десяти я жду от вас три концепции презентации для «ГазНефтьСтрой». Не опоздаете.

И он вышел, оставив ее одну в темном офисе с бешено стучащим сердцем. Он не уволил ее. Он… похвалил? В своем извращенном стиле.

Дома ее ждал Лев. Неожиданно. Он сидел на кухне с бутылкой дорогого виски.
— Наконец-то явилась, — бросил он, не глядя на нее. — Где шлялась? У любовника?

Алису от этих слов бросило в жар. Ирония ситуации была слишком горькой.

— На работе, Лев. Я работаю. Или ты забыл?
— А, ну да, твоя «игрушка», — он отхлебнул виски. — Надоест через неделю. Знаешь, мне вчера звонили из «МедАльянса», предлагали возглавить отделение. Но это же не «СтройМеханика», верно? — его голос капал ядом.

Он даже не спросил, как у нее дела. Ему было важно только его собственное отражение в ее глазах, и сейчас это отражение его не устраивало.

Алиса молча прошла в спальню. Она села на кровать и уставилась в стену. Два мира. Два мужчины. Один — холодный, жестокий, но видящий в ней человека, с которым можно спорить. Другой — красивый, статусный, но видящий в ней лишь фон для своей идеальной жизни.

Она достала блокнот и ручку. Было уже за полночь, но голова, вопреки словам Марка, была ясной и свежей. Три концепции для «ГазНефтьСтрой»? Она напишет пять. Она докажет ему. И себе.

Она была волчицей. И она начинала чувствовать вкус свободы.

Глава 3. Волчий аппетит

Концепции для «ГазНефтьСтрой» были готовы к девяти утра. Алиса распечатала пять экземпляров, разложила их на столе в переговорке и сжала влажные ладони. Сегодня должно было состояться совещание с участием Марка Игоревича и начальника отдела продаж, сурового мужчины по имени Олег.

В десять ноль-ноль в переговорку вошел Марк. Он бросил беглый взгляд на разложенные папки, но ничего не сказал. Его взгляд был таким же холодным, как и всегда. Следом за ним зашел Олег, скептически хмыкнув при виде Алисы.

— Ну что, наша домохозяйка созрела для большого бизнеса? — проворчал он, плюхаясь на стул.

Марк сел во главе стола, откинулся на спинку кресла и жестом разрешил начинать.

— Коллеги, я представляю пять концепций позиционирования наших смесей для тендера «ГазНефтьСтрой», — начала Алиса, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Первые две концепции Олег встретил язвительными комментариями: «Это для детского сада», «Слишком сложно, никто не поймет». Марк молчал, лишь внимательно глядя на нее.

Алиса перешла к третьей концепции. Она называлась «Надежность с немецкими корнями» и обыгрывала историю компании, начинавшей с поставок немецких материалов.

— Немцы? — фыркнул Олег. — Да они сейчас не в моде. Надо про «отечественного производителя».

Алиса почувствовала, как подкашиваются ноги. Она посмотрела на Марка. Его лицо ничего не выражало.

И тогда она отложила подготовленные материалы в сторону. Четвертую и пятую концепции она даже не стала показывать. Они были слабее.

— Есть еще одна идея, — сказала она, глядя прямо на Марка. — Не подготовленная. Рожденная здесь и сейчас.

Олег поднял брови. Марк медленно скрестил руки на груди.

— Мы не продаем строительные смеси, — сказала Алиса, и в ее голосе зазвучала newfound уверенность. — Мы продаем уверенность. Уверенность инженера, который знает, что стык не разойдется. Уверенность прораба, который спит спокойно. Уверенность «ГазНефтьСтрой» в том, что их объект простоит века. Наш слоган: «СтройМеханика. Основа вашей уверенности». Все наши материалы, вся реклама — от видеороликов до листовок — должны транслировать одно: мощь, надежность, русский фундаментальный подход. Без немцев. Без лишних слов. Только уверенность.

В комнате повисла тишина. Олег перестал крутить в руках ручку и смотрел на нее с неожиданным интересом.

Первым заговорил Марк.
— Выйдите, — бросил он ей ледяным тоном.

Сердце Алисы упало. Это провал. Полный и окончательный. Она, не глядя ни на кого, вышла в коридор, прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. Через пять минут из переговорки вышел Олег. Он прошел мимо, бросив на ходу:
— Недурственно. Ждите ТЗ.

Алиса не поняла. Она зашла в переговорку за своими папками. Марк все еще сидел за столом.

— Вы… не уволены, — произнес он, глядя в окно. — Концепция «Уверенность» — единственная здравая мысль, прозвучавшая в этом отделе за последний год. Олег согласен. Вы будете вести этот проект.

Алиса не могла поверить своим ушам.
— Так почему же вы… попросили меня выйти?

Он наконец повернул к ней голову. В его глазах не было ни одобрения, ни тепла. Было что-то другое. Уважение? Нет, скорее признание равного соперника на поле боя.

— Потому что мое мнение не должно влиять на мнение начальника отдела продаж. Он должен был принять решение сам. И он его принял. Ваша задача — не разочаровать его. И меня. Можете идти.

В тот день Алиса летела на крыльях. Она заказала себе на обед не салат, как обычно, а сочный стейк из столовой «Гурман» рядом с офисом. Она ела его с чувством, которого не испытывала давно — с чувством заслуженной победы.

Вечером она зашла в магазин «Винный Мир» и купила бутылку дорогого итальянского красного вина, чтобы отпраздновать. Дома ее ждал Лев. Увидев бутылку, он ухмыльнулся:
— Что празднуем? Тот факт, что я вернулся домой до полуночи?

— Я выиграла проект, — сказала Алиса, ставя вино на стол. — Крупный тендер.

— А, — он разочарованно махнул рукой. — Ну, разливай свое кислое пойло. У меня завтра сложный день.

Он не спросил, какой проект. Не сказал «молодец». Он включил телевизор и уткнулся в экран.

Алиса налила себе полный бокал. Она выпила его стоя, глядя на спину мужа. Вино было горьким. Оно было горьким от проглатываемых обид, от невысказанных слов, от одиночества в собственном доме.

Но где-то глубоко внутри, под этой горечью, тлел новый огонек. Огонек злости. Аппетита. Волчьего аппетита к победам, к признанию, к тому, чтобы ее наконец-то УВИДЕЛИ.

Она допила вино и посмотрела на свое отражение в темном окне. В ее глазах горел тот самый огонь. Она была готова рвать и метать. И она знала, что ее голод только растет.

Глава 4. Грань

Проект для «ГазНефтьСтрой» поглотил Алису с головой. Она жила чертежами, сметами и презентациями. Лев практически перестал замечать ее существование, и она отвечала ему той же монетой. Ее мир сузился до офиса «СтройМеханики» и до фигуры Марка Игоревича.

Их рабочие встречи превратились в странный ритуал. Он по-прежнему был беспощаден, придираясь к каждой мелочи. Но теперь в его придирках сквозила не злоба, а какая-то одержимость. Он будто проверял ее на прочность, пытаясь найти предел. А она научилась парировать. Их диалоги напоминали фехтовальный поединок — острый, опасный и безумно возбуждающий.

Однажды поздним вечером они остались вдвоем, чтобы утвердить итоговый вариант презентации. За окном давно погасли огни Москва-Сити, и только уборщица с шумом возилась с половой тряпкой где-то в коридоре.

— Нет, — Марк отодвинул от себя планшет. — Дизайн слайдов — ужасен. Напоминает каталог «Ашана». Переделывайте.

Алиса смотрела на него, и вдруг все ее напряжение, копившееся неделями, вырвалось наруху. Она не кричала. Она засмеялась. Коротко, истерично.

— Вы просто невыносимы, — выдохнула она, откидываясь на спинку стула. — Вы получаете садистское удовольствие, доводя всех до белого каления?

Он поднял на нее взгляд. В его глазах не было гнева. Был интерес. Глубокий, животный.

— Я получаю удовольствие от результата, — парировал он. — А результат требует жертв. Вы не готовы к жертвам, Соколова?

— Я уже приношу жертвы! — выпалила она, не думая. — Я жертвую своим временем, своими нервами, своим… — она чуть не сказала «браком», но вовремя остановилась.

Он медленно встал из-за стола и обошел его, оказавшись рядом с ней. Он стоял так близко, что она чувствовала исходящее от него тепло.

— Своим что? — тихо спросил он. Его голос потерял привычную ледяную твердость, в нем появились низкие, бархатные нотки.

Алиса не находила слов. Она смотрела на его губы, на резкую линию скулы, на горящий в полумраке взгляд. Все в ней кричало об опасности, но тело отказывалось слушаться.

— Вы боитесь меня, Алиса? — он произнес ее имя впервые. Не «Соколова». А «Алиса». И от этого все внутри нее перевернулось.

— Нет, — прошептала она.

— Врете, — он прикоснулся к ее подбородку, заставив ее вздрогнуть. Его пальцы были обжигающе горячими. — Вы дрожите.

— Я не боюсь, — повторила она, и на этот раз в ее голосе прозвучала вызов.

Это было все, что ему было нужно. Он наклонился и прижал свои губы к ее губам.

Это был не нежный поцелуй. Это было нападение. Завоевание. Это был поцелуй-битва, в которой не было победителя и побежденного, было только равное пламя. Алиса ответила ему с той же яростью, впиваясь пальцами в его рубашку, чувствуя, как годы накопленной злости, обид и невысказанных претензий вырываются наруху в этом одном жесте.

Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. В опустевшем офисе было слышно только их учащенное дыхание и гул компьютеров.

Марк отошел на шаг, его лицо снова стало маской, но маской потревоженной. В его глазах бушевала буря.

— Это было ошибкой, — произнес он хрипло.

— Да, — согласилась Алиса, все еще не в силах прийти в себя.

— Это не должно повториться.

— Конечно, нет.

Он резко развернулся, взял со стола ключи и, не оглядываясь, вышел из переговорки.

Алиса осталась сидеть одна в полной тишине. Ее губы горели. Все тело звенело, как натянутая струна. Она провела пальцами по губам, пытаясь стереть его прикосновение, но оно въелось в кожу.

Она поднялась с дрожащими коленями, собрала свои вещи и вышла на пустынную улицу. Ночной воздух не охладил пылающие щеки. Она шла к метро, не видя ничего вокруг, снова и снова прокручивая в голове ту секунду.

«Ошибка», — сказал он. «Не должно повториться», — сказала она.

Но единственной мыслью, которая стучала в ее висках в такт шагам, была одна-единственная, страшная и пьянящая: «Он поцеловал меня. И я ответила».

И она с ужасом понимала, что хочет большего. Что эта «ошибка» была самым честным и живым моментом в ее жизни за последние годы. И граница, которую они только что переступили, уже не существовала.