Правила игры

Синяки и секреты

Натаниэль уверенно ступал по светлому мраморному полу особняка, испытывая неподдельное удовольствие от звучания своих шагов. Он был дворецким в этом величественном доме уже несколько лет, и многое произошло за это время. Однако, одна вещь оставалась постоянной - его пристрастие к контролю и управлению людьми.

Скрывая эту особенность особенно тщательно, Натаниэль отлично справлялся со своими обязанностями. Его чистоплотность, желание бесконечно расставлять все вещи по местам и сохранять порядок доводили до изумления. Кроме того, он отлично выполнял любые просьбы: его галантности не было конца. Разумеется, в особняке было множество других слуг, но Натаниэля госпожа Шнайдер выбрала в качестве дворецкого для дочери. Возможно, ее поразили его четкость мыслей и уверенность в своих действиях, а может надежность и возможность вверить ему всю свою душу – никто не знает наверняка. Но одно можно сказать точно: их с юной наследницей ждет очень увлекательное будущее.

Утро в будни было для Натаниэля всегда одинаковое: его главная задача состояла в приготовлении его подпечной к выходу в свет. В ее покои было дозволено входить лишь ему, тем не менее, он каждый раз лаконично стучался, ровно три раза, пусть даже если девушка спала.

– Анна, пора вставать. Сегодня важный день и мне нужно вас к нему подготовить. Если не встанете сейчас же, то не успеете позавтракать.

Из-под мягкой перины раздалось мычание:
– Я уже встаю.. только чуть позже..

– А я настаиваю.Если вы сейчас же не встанете, то случится необратимое. Так, я вынужден поторопить события, прошу прощения.

С этими словами он резко сдернул одеяло с юного тела и обнажил кожу нежных рук и ног. На фоне большой кровати с массивным балдахином Анна смотрелась невероятно крохотной. Поежившись от холода она недовольно сморщила нос и зарылась лицом в подушку.
– Вы все еще не изъявляете желания вставать? Может, расскажете откуда этот след на вашем бедре? О, так он не единственный, тут тоже..Мисс Анна, где же вы так?

– Ой..Не смотри, Натаниэль, я уже встаю, говорю же.

–Мне позвать врача? Он вас осмотрит и выпишет мазь.

–Я же сказала не смотри!—Анна вспыхнула и отвела взгляд.—Не надо никого звать, принеси лучше мою одежду, скорее!

– Да, мисс Анна.

В спешке выхватив из рук парня платье, она уже попыталась быстро в него залезть, но Натаниэль, как хорошо обученный слуга, не позволил ей это сделать.
Пока Анна копошилась, он подошел к ней из-за спины и аккуратно взялся за платье, подтянул его наверх и продел руки в рукава, после застегнул его, легко проходясь по пуговицам.

– Мисс Анна, вы замерзли? Вы вся в мурашках. Я могу принести вам теплую шаль.

– Нет, все в порядке, шаль не нужна, накрывай завтрак и поедем – процедила она.

– Как вам будет угодно.

Совсем растрепанная после сна, девушка, немного погодя, вышла за дворецким в гостиную. Сонные глаза рыскали в поисках стакана воды, в горле очень сушило. В голове пронеслась мысль о том, что зря она сбегала ночью на университетскую вечеринку, и зря она пила так много паленого алкоголя.
Натаниэль заметил синяки, которые остались после неудачного падения с лестницы, а значит обо всем узнает ее отец, если она сейчас же не придумает этому объяснение. Коротко вдохнув воздух, она приулыбнулась и обратилась к дворецкому, расставляющему тарелки и чашки:
– Натаниэль, ты спрашивал про мои синяки, это я поскользнулась и упала с лестницы в университете, не хотела чтобы ты волновался обо мне, да и папа тоже пусть об этом не узнает, не хочу его беспокоить по мелочам.
– Понятно, мисс Анна. А то я уже начал думать что, вы больны.
– Что? Почему?
– Вы открыли окно нараспашку прошлой ночью, я уж подумал, что у вас жар и вы заболели, госпожа.
Анна замерла. Как он мог узнать об открытом окне, в которое она влезла, чтобы попасть домой, если она его закрыла через пять минут? По коже пробежали мурашки. Дворецкий обернулся и она увидела в его взгляде одну фразу:"Я все знаю."
– Я открыла окно, чтобы чуть проверить комнату, ничего серьезного..
– Тогда я рад, что ваше самочувствие в порядке. Вы можете приступать к трапезе.
Дворецкий поклонился и вышел из гостиной, оставив Анну наедине с овощным омлетом, чашкой кофе и тревогой.

После недолгого завтрака Анна отправилась к машине, в которой ее уже ждали вещи и осенная накидка.
Без лишних слов Натаниэль завел двигатель и тронулся в путь.
– У тебя теперь новая машина? В первый раз ее вижу.
– Да, мисс, это новый Мерседес, ваши родители решили, что пора увеличить уровень вашего комфорта. Пристегнитесь пожалуйста.
Анна потянулась за ремнем безопасности и легко его защелкнула, сработал доводчик и ремень чуть туже приобхватил ее талию. Легонько ахнув, девушка округлила глаза. Что-то теплое появилось в груди и внизу живота, кто бы мог подумать, что комфорт так приятен...
Стараясь отогнать мысли о том, почему ей так понравилось это ощущение , она перевела взгляд на дворецкого, который почему-то слегка приулыбнулся.

Все то время, пока Анна и Натаниэль ехали в машине, никто не сказал ни слова. Беспокойные мысли не покидали голову девушки, она постоянно обдумывала тот самый разговор за завтраком, попутно представляя различные варианты событий. А если он расскажет отцу? А если начнет шантажировать? Нет, он никогда бы так не поступил. Хотя те странные взгляды и улыбки настораживают, будто он проверяет меня на что-то, ждет нужной реакции...Надо в этом разобраться.

– Мисс, мы приехали.

Его голос разбудил ее от раздумий. Мельком на него взглянув, она дернулась открыть дверь, но она была заперта.

– Я заметил ваше беспокойство, есть ли что-то в чем я могу вам помочь? - слегка напряженно сказал он.

– Натаниэль, боюсь единственное, что ты сейчас можешь сделать для меня - это открыть дверь.

Анна демонстративно отстегнула ремень безопасности. Она бы и хотела вести себя мягче, но внутри кипел клубок раскаленных нервов, хотелось вести себя грубо и холодно.
Без лишних слов Натаниэль вышел из машины и открыл девушке дверь. Протянув руку, он бросил взгляд сверху вниз, чем заставил ее пожалеть о своей дерзости и пристыдиться. В голове мелькнуло желание извиниться, но гордость придушила слова еще в горле. Быстро подав ему руку, Анна выпорхнула из машины, мгновенно пожалев о том, что не взяла зонтик. Безмятежное утро было обманчивым, и как нельзя невовремя испортилось, "Одолжу у Стеф." - первая мысль привела к ее дорогой подруге, единственной в этом университете.

Птичка в клетке

Жан небрежным жестом указал на ее место. "Садитесь, мисс... Штейнер, да?" Его тон был ровным, профессорским, но в глазах читалось что-то иное – холодное любопытство хищника, наблюдающего за загнанной дичью.

Анна двинулась к парте на ватных ногах. Звон в ушах заглушал шепот однокурсников. Натаниэль. Это все Натаниэль. Мысль билась, как пойманная птица. Он не просто доложил отцу – он устроил эту ловушку, подослал своего человека! Или... человека отца? Разницы уже не было. Факт оставался фактом: ее поймали. И этот Жан, с его выточенным профилем и глазами цвета темной стали, был теперь ее надзирателем.

Оставшаяся часть пары прошла в тумане. Жан вел лекцию четко, требовательно, его низкий голос резал воздух, но Анна не слышала ни слова. Она чувствовала его взгляд на себе – тяжелый, оценивающий, будто сканирующий каждую мысль. Каждый раз, когда она невольно поднимала глаза, он встречал ее взгляд, и уголок его губ чуть подрагивал – не улыбка, а скорее гримаса удовлетворения. Он знает. Он знает все. И наслаждается этим.

Звонок на перерыв прозвучал как избавление. Анна вскочила, готовая раствориться в толпе, но голос Жана, не повышая тона, прозвучал снова:

– Мисс Штейнер. Напоминаю о нашей встрече. Конец учебного дня. Не опаздывайте.

Он закрыл учебник, его движения были плавными и экономичными, как у большого кота.

Анна кивнула, не глядя, и почти побежала к выходу, увлекая за собой ошарашенную Стефанию.

– Что это было?!– выдохнула Стеф, едва они выскочили в коридор. – Что он тебе передал? Ты белая как мел! Он тебя... домогался?!

– Хуже, – прошептала Анна, прислонившись к прохладной стене. Она сжала кулаки, пытаясь заглушить дрожь в коленях. – Он знает. Знает про ту ночь. Про окно. Все. И это... это Натаниэль. Он прислал его.

Стефани округлила глаза.

– Прислал? Как личного эмиссара? Охренеть... Твой дворецкий играет в очень опасные игры, Анна. Или твой папа?

– Какая разница? – Анна ссутулилась. – Результат один. Меня поймали. И теперь этот... Жан... будет меня мучить. Затащить в кабинет в конце дня... Это как в плохом триллере, Стеф!

Стефани нахмурилась, ее пальцы нервно постукивали по крышке "раскладушки".

–Слушай, это жуть. Но... паниковать рано. Сходи. Послушай, что он скажет. Может, просто выговор? Или предупреждение от папы? Главное – не показывай страх. Они, как шакалы, чуют слабину." Она ткнула пальцем Анне в грудь. – Держись, Штейнер! Ты же не маленькая. И помни – я рядом. Если что, шлю сигнал бедствия всем контактам. – Она угрожающе потрясла телефоном.

Анна слабо улыбнулась. Стеф была ее якорем.

– Спасибо. Попробую.

Но уверенности не прибавилось. Остаток дня Анна провела как во сне. Лекции сливались в монотонный гул, лица преподавателей расплывались. Ее мысли постоянно возвращались к Натаниэлю. К его безупречным манерам, к его слишком проницательному взгляду, к тому, как он знал про окно... И к тому странному, смущающе приятному ощущению стесненности от ремня безопасности в его новой машине. Что с ним не так? Что он хочет на самом деле? И как далеко он зайдет, используя этого Жана?

Наконец прозвенел последний звонок. Студенты с шумом ринулись к выходу. Анна задержалась, собирая вещи с преувеличенной медлительностью. Стефани бросила на нее ободряющий, но тревожный взгляд и скрылась в толпе.

Пятый этаж. Тишина. Учебный день закончился, коридоры опустели. Анна шла по длинному, слабо освещенному коридору, ее шаги гулко отдавались от каменных стен. Первый слева. Дверь была приоткрыта. Она остановилась, сделала глубокий вдох, пытаясь собрать остатки достоинства, и толкнула дверь.

Кабинет был небольшим, заставленным стеллажами с папками и книгами. За простым деревянным столом сидел Жан. Он не работал, не читал. Он просто сидел, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди, и смотрел на нее. Ждал. Его черный костюм сливался с полумраком комнаты, делая его похожим на скульптуру из темного мрамора. Только глаза, холодные и оценивающие, ярко выделялись на бледном лице.

–Закройте дверь, мисс Штейнер, – произнес он ровно. Голос звучал громче в тишине кабинета.

Анна повиновалась. Щелчок замка прозвучал как приговор. Она осталась стоять у двери, не решаясь подойти ближе.

– Подойдите, скомандовал Жан. Не повышая голоса, но в интонации не было места неповиновению.

Она сделала несколько шагов, остановившись в паре метров от стола. Скрестила руки на груди – защитный жест.

Жан молча изучал ее несколько секунд. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на синяке на бедре, едва видном из-под подола платья, вернулся к глазам. Анна почувствовала, как по спине бегут мурашки. Он смотрел так, будто видел ее насквозь. Будто читал ее мысли о той ночи, о паленой выпивке, о падении с лестницы, о страхе перед отцом... и перед Натаниэлем.

– Ваш отец, наконец заговорил Жан, медленно растягивая слова, – очень озабочен вашим... благополучием, мисс Штейнер. И вашей репутацией. – Он слегка наклонился вперед, положив локти на стол. – Ваш поступок был крайне безответственным. И глупым. Вы подвергли себя значительному риску.

Анна попыталась вставить слово. "Я..."

– Молчите, он отрезал, подняв ладонь. Движение было резким, окончательным. – Вы здесь не для оправданий. Вы здесь для того, чтобы выслушать и понять последствия.

В груди у Анны что-то сжалось. Гордость, страх, гнев – все смешалось. Кто он такой, чтобы так со мной разговаривать? Слуга! Наемник!

–Мистер Натаниэль, – продолжил Жан, и имя дворецкого прозвучало особенно отчетливо, – проявил должную бдительность и доложил о вашей ночной вылазке. Ваш отец поручил мне... обеспечить вашу безопасность. И дисциплину. Пока ситуация не стабилизируется.

–Обеспечить? Как? – вырвалось у Анны, голос дрожал, несмотря на все усилия.

Жан позволил себе едва заметную улыбку. Она не сулила ничего хорошего.

– Наблюдением. И контролем. Вы теперь под моим присмотром, мисс Штейнер. В университете. И, при необходимости, за его пределами.

Прием в челюсть

Дорога домой в новом "Мерседесе" Натаниэля была схожа с ездой в гробнице из кожи, хрома и гулкой тишины. Анна сидела, вцепившись пальцами в край сиденья, глядя в боковое окно. Городские огни мелькали размытыми желтыми пятнами, не в силах пробить мрак, сгустившийся у нее внутри. Каждое слово Жана, каждый его ледяной взгляд отдавались эхом в ее черепе. "Под присмотром... Докладывать... Мистеру Натаниэлю..." Имя дворецкого звучало теперь как приговор, как признание его власти не только над домом, но и над ее жизнью за его стенами.

Она чувствовала взгляд Натаниэля в зеркало заднего вида. Не навязчивый, не оценивающий в этот момент. Просто... присутствующий. Знающий. Как всегда. Он знал, что она была у Жана. Знал, что она получила свою порцию унижения. И эта его спокойная осведомленность злила больше всего. Злила так, что пальцы онемели от напряжения.

Машина плавно катила по освещенному подъезду особняка Штейнеров. Натаниэль, как всегда безупречный, вышел, обогнул капот и открыл ей дверь. Его рука, затянутая в безукоризненно белую перчатку, была протянута для помощи. Анна проигнорировала ее. Она выпорхнула из машины сама, высоко держа голову, пытаясь вдохнуть в себя осколки былой самоуверенности. Гордость – ее последний щит.

— Мисс Анна, — его голос был ровным, как мраморный пол в холле, — ужин будет подан через полчаса в малой столовой. Ваш отец задерживается на совещании.

Анна лишь кивнула, не глядя на него, и быстрым шагом направилась к парадной лестнице. Ей нужно было в свою комнату. В безопасное пространство. Хотя какая уж там безопасность, если стены, казалось, видели все, а слуги были ушами и глазами Натаниэля.

— Мисс, — он догнал ее у подножия лестницы, его шаги были бесшумны, как у тени. — Вы выглядите... взволнованной. Не принести ли вам чаю с успокаивающими травами? Или, возможно, вам стоит прилечь перед ужином?

Его забота была отточенным оружием. Притворной? Искренней? Анна уже не могла отличить. Каждое слово теперь казалось ловушкой, каждое предложение – проверкой.

— Я в порядке, Натаниэль, — ответила она, намеренно резко, пытаясь отгородиться тоном. — Просто устала от пар. Иди, готовь ужин.

Она поднялась по лестнице, чувствуя его взгляд на спине. Он не двигался, пока она не скрылась в верхнем холле.

В своей спальне Анна захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце бешено колотилось. Тишина комнаты, обычно успокаивающая, теперь давила. Роскошные обои, тяжелые портьеры, огромная кровать с балдахином – все это вдруг стало клеткой, прекрасно обставленной тюрьмой, где главным надзирателем был человек в безупречном фраке. Она подошла к окну, тому самому, через которое пробиралась той ночью. Прикоснулась к холодному стеклу. Глупая. Наивная. Думала, что может что-то скрыть от него.

Она не могла ждать ужина. Не могла сидеть за столом под его молчаливым, всевидящим взглядом, зная, что он дергает ниточки ее унижения через Жана. Ей нужны были ответы. Сейчас.

Анна резко развернулась и вышла из комнаты. Она спустилась не в столовую, а в кабинет отца – место, куда без вызова не ступала нога даже ее. Но Натаниэля там не было. Она прошла в библиотеку – пусто. На кухне царила тихая суета под руководством экономки, но дворецкого и там не было.

Она нашла его в Зеленой гостиной – небольшой, уютной комнате, выходящей в сад. Он стоял у сервировочного столика, с безупречной точностью расставляя фарфоровые чашки и серебряные ложки на поднос. Видимо, для ее "успокаивающего" чая, который она отвергла. Свет настольной лампы мягко падал на его профиль, подчеркивая безупречную линию скулы, аккуратно подстриженные виски. Он казался воплощением спокойствия и контроля.

— Натаниэль.

Он обернулся мгновенно, без малейшего признака удивления. Его глаза встретили ее взгляд – темные, непроницаемые, как глубокие колодцы.

— Мисс Анна. Вы решили принять мое предложение о чае? — спросил он, его голос был медово-гладким.

— Нет, — Анна сделала шаг вперед, в зону света. Она чувствовала, как дрожь подступает к коленям, но впилась ногтями в ладони, заставляя себя стоять прямо. — Я пришла поговорить. О Жане. О твоем... докладе моему отцу.

Натаниэль поставил чайник на поднос с едва слышным динь. Его движения не потеряли плавности, но в них появилась какая-то... филигранная точность, словно он собирал свои мысли с той же тщательностью, что и сервиз.

— Мистер Жан, — поправил он ее мягко, но твердо, — является компетентным специалистом, нанятым вашим отцом для обеспечения вашей безопасности в университетской среде, мисс Анна. После инцидента, который мог иметь куда более серьезные последствия, чем синяки и похмелье. — Он подчеркнул последнее слово, и Анна почувствовала, как жар стыда ударяет ей в лицо. — Мой долг — информировать мистера Штейнера о всем, что касается вашего благополучия. Особенно о безрассудных поступках.

— Безрассудных? — Голос Анны сорвался на повышенную ноту. Она сжала кулаки. — Я просто хотела... побыть обычной! Сходить на вечеринку! Как все!

— "Как все" — не является стандартом для Анны Штейнер, — произнес Натаниэль спокойно. Он взял одну из ложек и начал медленно, методично вытирать ее салфеткой, не отводя от нее взгляда. — Вы — наследница империи. Ваша безопасность, ваша репутация — это не просто личные вопросы. Это активы. Риски. Ими необходимо управлять.

— Управлять? — Анна фыркнула, в ее голосе зазвенела истерическая нотка. — Так это ты управляешь? Ты и этот... твой ставленник, Жан? Ты устроил эту слежку! Ты втерся в доверие к отцу, чтобы контролировать меня везде! Везде, Натаниэль!

Он перестал вытирать ложку. Замер. Его пальцы сжали серебряный стержень так, что костяшки побелели. В его глазах, обычно таких нечитаемых, мелькнуло что-то острое и быстрое – как стальной отблеск. Гнев? Раздражение? Или... удовлетворение от того, что она наконец поняла правила игры?

— Я выполняю свои обязанности, мисс Анна, — произнес он, и его голос утратил часть своей шелковистости, став жестче, холоднее. — Вверенная мне задача — ваш порядок и безопасность. Если для этого требуется... более пристальное внимание, так тому и быть. Мистер Жан — инструмент. Эффективный инструмент. Как и я.