Право на жизнь

Глава 1. Два выстрела.

Апокалипсис не объявляли по телевизору.
Сирены не выли. Никто не предупредил.

Он подкрался тихо — так тихо, что поначалу никто ничего не понял.

Валера заметил это по мелочам. Сначала перестали загружаться сайты. Потом исчезли уведомления в мессенджерах. Лента новостей застыла, словно замёрзла во времени. Он перезагрузил телефон. Потом роутер. Потом компьютер.

Ничего.

Связь умирала слой за слоем, будто кто-то аккуратно, методично обрезал нити, связывавшие людей друг с другом. Интернет, мобильная сеть, телевидение — всё пропало почти одновременно, оставив после себя непривычную, давящую тишину.

Город продолжал жить, но уже как-то неправильно.

На улице ездили машины, в окнах горел свет, люди шли по своим делам. Но в воздухе появилось напряжение — не явное, не осязаемое, а такое, от которого невольно напрягаются плечи.

Позже Валера поймёт, что это был момент отсчёта.
Тот самый миг, когда старый мир ещё существовал формально, но по сути уже был мёртв.

Власти наверняка пытались что-то предотвратить. Возможно, панику. Возможно, массовое бегство. Возможно, они просто тянули время. Но отключённая связь не успокоила людей — она лишила их уверенности.

А уверенность исчезает быстрее всего.

Валере было семнадцать.

Возраст, в котором большинство ещё верит, что всё плохое где-то далеко и не по-настоящему. Но Валера никогда так не думал. Истории о катастрофах, эпидемиях и конце цивилизации он не воспринимал как фантастику — скорее как предупреждение.

Пока остальные спрашивали «что происходит?»,
он уже задавал себе другой вопрос:

что делать дальше?

Он направился в туристический магазин на соседней улице. Там продавалось снаряжение — рюкзаки, спальники, ножи… и кое-что ещё. Законного оружия немного, но даже это сейчас значило всё.

Магазин был почти пуст. Ни продавцов, ни охраны. Кто-то уже ушёл, кто-то сбежал. Валера не раздумывал. Он забрал всё, что мог унести: снаряжение, патроны, оружие. Чувство вины мелькнуло на секунду — и исчезло. Старый мир уже не работал.

Следующей точкой был продуктовый магазин.

Там царил хаос.

Люди кричали, толкались, роняли тележки. Полки были наполовину пусты, остальное — разбросано по полу. Раздавленные упаковки, рассыпанный сахар, разлитая вода. У кого-то дрожали руки, кто-то плакал, кто-то уже дрался.

Валера действовал хладнокровно.
Он собирал только нужное: крупы, консервы, воду. Ничего лишнего. Никаких «на всякий случай». Рюкзак быстро потяжелел.

Долго задерживаться было опасно.

Он направился домой.

Их маленький город пока был чист. Ни одного заражённого. По официальным, ещё недавно доступным данным, ближайший очаг находился в ста двадцати километрах. Это давало время. Немного, но всё же — время.

Съёмная квартира встретила его тишиной.

Валера аккуратно разложил вещи на полу и сделал учёт. Проверил запасы, веса, сроки. Затем достал свой тревожный рюкзак — тот всегда стоял собранным у входа, как насмешка над знакомыми, считавшими его параноиком.

Теперь он пригодился.

Валера переложил содержимое в новый, большой рюкзак, тщательно распределяя груз. Зарядил оружие. Проверил ещё раз.

Он запер дверь на все замки, прошёл в комнату и сел на диван.

Только теперь, когда всё было сделано, до него дошло:
мир, каким он его знал, закончился.

Постоянный гул давил на уши, будто город одновременно задыхался и кричал. Валера подошёл к окну и осторожно выглянул наружу.

Улицы застряли в пробках. Машины стояли бампер к бамперу, водители сигналили, пытались объехать друг друга по тротуарам, выскакивали на встречку. В воздухе висел дым — от выхлопов и где-то дальше, видимо, от пожаров. Люди спешили. Люди бежали. Люди пытались уехать от этого безумия, ещё не понимая, что уйти уже некуда.

Паника рождала новую опасность.

Мародёры появились быстро — слишком быстро, будто ждали сигнала. Валера заметил нескольких человек в тёмной одежде. У кого-то в руках были биты, у кого-то — лом или арматура. Они ходили по дворам и улицам, выхватывая сумки, вытаскивая людей из машин, забирая всё, что попадалось под руку.

Закон перестал существовать.

Вечернее солнце било прямо в глаза, окрашивая город в обманчиво тёплые оттенки. Валера дёрнул шторы и резко их задёрнул. Квартира снова погрузилась в полумрак.

Он начал ходить из комнаты в комнату, быстро, почти машинально, осматривая пространство. Что ещё можно взять? Что может понадобиться? Каждая мелочь сейчас имела значение.

Оставаться здесь он не собирался.

Этот город стал ловушкой.

В ста двадцати километрах от его города находилась ближайшая зона заражения — место, откуда уже приходили тревожные сведения. Не эпицентр катастрофы и не начало конца всего мира, но именно там впервые начали фиксировать заболевших так близко к ним.

И именно в этом городе жила его семья.

Большинство людей сейчас стремились как можно дальше от подобных мест. Дороги были забиты машинами тех, кто уезжал в противоположную сторону, цепляясь за призрачную надежду, что расстояние всё ещё может спасти. Валера прекрасно это понимал. Он знал, что двигаться туда — значит идти навстречу опасности, сознательно сокращая себе шансы.

Но выбора у него не было.

Оставаться здесь означало ждать, пока заражение доберётся до их города. Убегать — значит бросить самых близких в месте, где угроза уже была реальностью. Мысль об этом была невыносимой.

Ехать нужно было сейчас. Пока ещё есть время. Пока дороги не стали окончательно непроходимыми. Пока слово «заражение» всё ещё означало шанс, а не приговор.

Он должен был рискнуть.
Ради них.

Валера больше не сомневался.

Он быстро собрал рюкзак, проверил застёжки, ещё раз мысленно прошёлся по списку: вода, еда, лекарства, патроны. Всё на месте. Тишина квартиры давила сильнее уличного шума. Здесь было слишком спокойно — и потому опасно.