Право на личное счастье

Пролог

Лучше любить и потерять, чем совсем не любить.
©Альфред Теннисон

Удовольствие накрывает настолько яркой волной, что слетают даже призрачные остатки контроля.

Первое, что вижу, открыв глаза - лицо шокированного Дарена. Множество раз представляла себе этот момент, но теперь понимаю, что все равно надеялась на то, что он никогда не наступит. Вот как чувствовала – никогда раньше не соглашалась спать у него. Проснуться из-за оргазма безусловно приятно, но оно явно того не стоило.

Наконец у мужчины получается собраться с мыслями и спросить:

- Ты вампир?

Пожимаю плечами. Глупо отрицать очевидное. Клыки и алые блики в глазах сложно объяснить чем-то другим, поэтому произношу:

- Ну да. Ты, пожалуйста, не волнуйся, я уже ухожу.

Встаю с кровати, скоренько собираю разбросанные по полу вещи, стараясь не спускать глаз с Дарена, и на всякий случай перемещаюсь одеваться поближе к двери.

- Погоди. Ты действительно вампир? – теперь на лице Дарена почему-то появляется недоверие, словно он сомневается в том, что увидел. – М... да. Подожди минуточку, не уходи, мне нужно немного собраться с мыслями.

Лениво размышляю о том, можно ли попытаться воспользоваться тем, что он как будто сомневается, и все-таки убедить его в том, что я не вампир. Наверное, на этот случай нужно было заранее придумать какую-то отмазку, потому что сейчас никаких правдоподобных вариантов в голову не приходит. У меня алые блики в глазах, потому что… что? Я больна? Маг огня позабытой школы? А клыки? Не думаю, что смогу убедить лекаря мне подыграть. И уверена, Дарен знает, что у магов таких метамарфоз не бывает. Да и не то, что огненные шары, я даже свечу поджечь не умею. Если бы не клыки, можно было бы еще попробовать как-то выкрутиться. А так… Тем более, темные волосы; настолько темно-карие глаза, что кажутся черными; бледная кожа; худоба – не повезло мне с внешностью, которая идеально вписывается в то, как представляют классических вампиров люди. Будь я блондинкой, все могло быть проще.

Но поскольку он не пытается ничем меня проткнуть и не носится вокруг с паническими криками, решаю, что с бегством я немного повременю. Тем более, в голом виде оно, конечно, можно, но вещей жалко. Кофточка только вчера купленная и только раз надетая. Не то чтобы я считаю каждую медяшку, но и особенно богатой назвать меня сложно – годы, проведенные в бегах, значительно поистрепали тот запас средств, который я смогла с собой увезти.

Дарен подходит к барной стойке и, усевшись на нее, наливает стакан крепкой настойки. На мгновение застывает в нерешительности, словно размышляя над тем, стоит ли оно того, но затем все-таки выпивает. Задумчиво смотрит на бутылку и наливает себе еще. Странно, но испуганным он совсем не выглядит. Удивленным – да. Шокированным – еще как. Испуганным – нет. Даже как-то немного обидно за себя становится – я хоть и не вампир из человеческих страшилок, но совсем не безобидна – насчет силы, ловкости и живучести люди не врали.

Если Дарен не переходит к активным действиям, то и мне незачем спешить, поэтому, натянув одежду, собираю волосы в тугой узел на затылке и обуваюсь. Чувствую себя теперь гораздо увереннее – все-таки я уже слишком взрослая, чтобы пробираться дворами. Теоретически я бы, конечно, могла и по центру улицы голышом пройтись, но хочется оставить эту возможность на совсем уж крайний случай.

Как ни странно, но выпивка Дарену помогает - взгляд его становится более осмысленным, а лицо практически приобретает нормальное выражение. Надеюсь, что это к лучшему, но на всякий случай делаю несколько осторожных шагов к двери.

- Тебе налить? – вопросительно смотрит на меня, приподняв левую бровь. – Крови у меня, конечно, нет, а вот настойка вкусная.

С трудом подавив глупое хихиканье, прошу пол стакана. Новый опыт – общение после того, как выясняется, что я вампир - и не хочется его упустить. А вдруг этот раз станет исключением? Гоню от себя непрошенные мысли.

Глядя, как Дарен медленно наливает настойку, подхожу к бару, стараясь не делать резких движений.

- Пожалуйста, - произносит мужчина и ставит стакан на стол.

К ядам я устойчива, поэтому без опаски делаю несколько глотков. Он задумчиво произносит:

- Значит, ты вампир…

Беседа - это, конечно, хорошо - новый опыт мне очень нравится. Это гораздо лучше истеричных воплей и попыток членовредительства, но для моего спокойствия собираюсь кое-что прояснить:

- Ты меня не боишься?

Он окидывает меня оценивающим взглядом:

- Сложно сказать. Скорее удивлен. Да и ты не выглядишь опасной. Я привык доверять интуиции в таких вещах. А еще слышал о вампирах, что они быстрее и сильнее среднестатистического человека. Также слышал, что вы обладаете некоторыми уникальными способностями. Это правда?

- В общем и целом – да.

- Значит, я не ошибся, когда подумал, что у меня мало шансов, – он задумчиво наклоняет голову. - Но я сильнее обычного человека и неплохо умею драться, так что шансы все-таки есть.

- Не хочется тебя огорчать, но твои шансы настолько гипотетические, что не стоит их учитывать, – считаю правильным прояснить ситуацию, чтобы у него не появилось излишних иллюзий. И лишних намерений тоже.

Глава 1. Бал

Там где деньги правят бал, справедливость зависит от суммы…

© Павел Дидковский

Зал сияет. Свет восковых свечей, закрепленных на огромных золотых люстрах, отражается бликами от начищенного белоснежного мраморного пола, настенных зеркал и замысловатого золотого орнамента стен, подчеркивая богатство отделки. У аристократов принято придерживаться древних традиций, и такое освещение – одна из них.

Дамы блистают бриллиантами и смелыми декольте. Мужчины, разряженные в пестрые камзолы, напоминают экзотических птиц и обилием украшений порой затмевают своих спутниц. Каждый стремится показать свой высокий статус и задрать нос повыше.

Над залом льется музыка, исполняемая слаженным оркестром. Ее звуки смешиваются с голосами множества гостей, приглашенных на мое совершеннолетие.

В роскошном алом бархатном платье с более глубоким декольте, чем мне бы того хотелось, чувствую себя товаром, выставленным на всеобщее обозрение. Собственно, я им и являюсь – молодая аристократка, которой родители подыскивают подходящего мужа. И праздник - просто удобный повод.

Хочется поежиться под множеством взглядов. Похоть, зависть и любопытство обрушиваются на плечи тяжелым грузом. Но я не имею права проявить слабость и показать даже отблеск истинных эмоций. Не имею права отказать в танце или проявить даже тень пренебрежения. Я обязана быть идеальной и блистать, потому что такова воля родителей и именно этого от меня сегодня ждут.

Граф Ламос подходит и, очертив поклон, кривовато улыбается:

- Позвольте пригласить вас на танец.

Киваю, растягиваю губы в легкой улыбке и вкладываю свою руку в его влажную ладонь. Он напоминает мне противную пупырчатую жабу, и я не считаю нужным на этот раз останавливать свое воображение, потому что жабы гораздо приятнее аристократа передо мной. Во время танца рука графа спускается чуть ниже дозволенного, из-за чего отстраняюсь – не хватало еще, чтобы меня лапали всякие земноводные. Он хмыкает и самодовольно улыбается:

- Ладно! Потерплю немного! Но очень скоро мы вновь встретимся, и ты уже не сможешь выкобениваться.

Отвожу взгляд от лысины и обрюзгшего лица перед собой. Внутри холодеет от страха – у графа уже были две молодые жены и обе скончались при загадочных обстоятельствах. И если первая умерла вроде бы при родах, оставив вдовцу новорожденную дочь, про смерть второй шептали, что он забил ее до смерти. Меньше всего мне хочется пополнить их ряды. Но если граф предложит в качестве подарка моим родителям спорные каменоломни, расположенные на границе наших графств, уверена – они дадут согласие на этот брак.

Внутри холодеет от страха, но внешне продолжаю все так же вежливо улыбаться и представлять, что передо мной всего лишь мерзкая жаба. Опускаю взгляд, чтобы никто не смог прочитать в нем и малой толики непозволительных мыслей. Надеюсь, со стороны будет казаться, будто я смутилась.

После того, как граф Ламос возвращает меня на место, возникает острое желание сходить вымыть руки. Но даже этого сделать не могу – мое дело улыбаться, производить хорошее впечатление и выглядеть счастливой наивной дурочкой. Если оступлюсь, меня запрут до свадьбы в комнате, как в свое время поступили со старшей сестрой. И тогда совершенно точно останется только один выход.

Следующим меня приглашает танцевать юный баронет с добрыми глазами, который мило краснеет и запинается, выдавая этим свое волнение. Он напоминает мне молодого породистого щенка. Кажется, будто мы с баронетом могли бы поладить. По крайней мере, у нас нет такой уж огромной разницы в возрасте, как с графом. Но мужа мне выберут родители, и их вряд ли устроит небогатый баронет.

Третьим меня приглашает старый друг отца, напоминающий поганку. Понятия не имею, как выглядят поганки, но название кажется подходящим. Он старый друг не только потому, что они долго дружат, но и потому, что возраст этого вампира перевалил за пять сотен. Весь танец пялится в мое декольте и пытается прижать к себе покрепче, поэтому приходится прилагать усилия, чтобы, во-первых, не задохнуться от весьма специфического и неприятного запаха, а во-вторых, чтобы изобразить трепетную юную деву, которую подобные вольности смущают. Не то, чтобы мне приходится совсем уж притворяться – я и есть юная дева. Только вот не особенно трепетная.

Дальнейшее сливается в калейдоскоп – один кавалер сменяет другого, и каждому я вежливо улыбаюсь, смеюсь в нужных местах и хлопаю ресницами. И ни один из них не вызывает во мне и толики симпатии. Похоже, баронет в этот вечер - единственное приятное исключение.

Когда очередной кавалер возвращает меня туда, откуда увел, вижу поджидающую бабушку. На этот раз улыбка выходит, и правда, искренней – бабушка, пожалуй, единственная из нашего семейства, кто мне действительно нравится. Статная, с седыми волосами, уложенными в высокую прическу, она все еще носит траур по умершему мужу, хотя прошло уже не одно столетие со дня его смерти. Иногда замечаю, как ее взгляд беспричинно грустнеет и она словно выпадает на какое-то время из реального мира. В такие моменты понимаю, что бабушка носит черное не потому, что должна или преследует какие-то свои интересы, но потому, что искренне скучает и скорбит.

Знаю, что она неоднократно получала предложения о замужестве – подслушала, как в очередной наш визит отец пытался ее убедить, что нужно двигаться дальше и что выйти за очередного кандидата - это хорошая идея. Но бабушка непреклонна.

Глава 2. Побег

Иногда бывает и так, что бегство — это единственный верный путь.

© Элис Хоффман «Настоящее волшебство»

Проснулась я гораздо позже обычного - луна уже успела появиться на небосклоне и озарить мир своим холодным светом. И в этом нет ничего удивительного, ведь бал продолжался до самого рассвета, и я почти все это время протанцевала. Ноги неприятно гудят, но понимание того, что я справилась, дарит чувство удовлетворения. Весь вечер вела себя именно так, как того от меня ожидали родители – была мила, улыбалась и соблюдала правила приличия. Даже никому не нагрубила, хотя иногда удержаться было крайне сложно. Но я смогла правдоподобно отыграть свою роль до конца, и лучшее тому подтверждение - похвала маменьки, которую она выражает очень редко. Всем, кроме моего младшего брата.

Умывшись и облачившись в повседневное платье, спускаюсь вниз. По гостиной взволнованно прохаживается маменька, у которой при виде меня появляется довольное выражение лица.

- Найри, ты уже проснулась! У меня для тебя чудесные новости!

Внутренне подбираюсь – у нас разные представления о хороших новостях, поэтому крайне маловероятно, что меня они обрадуют. Она не обманывает моих ожиданий:

– Граф Ламос вчера сделал тебе предложение!

- Неужели это правда?! – чтобы изобразить восторг, которого я не испытываю, приходится представить, будто она сообщила мне, что я могу уехать и больше никогда сюда не возвращаться. – Маменька, я так счастлива! И что вы с батюшкой решили?

- Мы склонны согласиться.

Свой ответ я придумала заранее, поэтому восклицаю:

- Он так богат! Хорошо, что моим детям не придется прозябать в бедности. Тем более у него еще нет наследника, и я рада, что мой ребенок унаследует титул, - старательно перефразирую и подытоживаю все те слова, которые я слышала каждый раз, когда поднималась тема выбора спутника жизни.

- Ты все верно говоришь, - одобрительно улыбается она. – Завтра батюшка нанесет ему визит. Беги завтракать – ты, наверное, ужасно проголодалась.

- Так и есть, благодарю.

Склоняюсь в глубоком поклоне и иду в столовую, не забывая при этом мечтательно улыбаться, потому что наивная дурочка поступила бы именно так. Потому что наивные дурочки не подслушивают разговоры старших дам и прислуги, а даже если и услышат что-то нелицеприятное о своем избраннике, предпочитают верить, что это клевета или что те женщины сами были виноваты в своей участи. В крайнем случае, они утешаются богатством избранника, надеясь на то, что разница в возрасте сыграет в их пользу, и муженек отправится в загробный мир пораньше. Но я не из таких, поэтому, чтобы эмоции казались искренними, размышляю о том, как буду жить, если моя затея сбежать и больше никогда не возвращаться увенчается успехом.

Наверняка поселюсь на тихой улочке в небольшом домике с садом, в котором я посажу розы всевозможных цветов и оттенков и вишневые деревья, потому что мне нравится любоваться ими в период цветения. Смогу сама ходить на рынок за продуктами и готовить себе что-нибудь вкусненькое. Причем то, что хочется мне, а не то, что утвердила маменька. Не знаю пока, смогу ли без помощи слуг справляться с уборкой и готовкой, но очень бы хотелось научиться, потому что тогда я не буду ни от кого зависеть, и не нужно будет терпеть рядом с собой незнакомых мне людей.

А еще я смогу гулять, где захочу и когда захочу. Самостоятельно выбрать себе одежду и обстановку в комнаты. Расставить цветы в горшках на подоконниках и ухаживать за ними. Купить книги, которые интересны мне, а не те, которыми надлежит интересоваться хорошо воспитанной девушке.

Не нужно будет больше изображать из себя дурочку, и я смогу определиться с тем, чем бы мне действительно понравилось заниматься, и освоить какую-нибудь интересную профессию. И это совершенно точно не будет связано с вышиванием или игрой на фортепиано, потому что то, чем надлежит увлекаться благовоспитанной девушке, мне совсем не нравится.

А еще я смогу самостоятельно найти того, с кем разделю жизнь. Вовсе не обязательно, чтобы у избранника были титул и богатство, хотя, безусловно, это стало бы приятным бонусом, но достаточно будет и нашей взаимной любви.

Позавтракав и вернувшись в свою комнату, перестаю мечтательно улыбаться и сажусь в кресло, обхватив колени ладонями. Уже завтра батюшка поедет обговаривать условия, пытаясь продать меня подороже! Время утекает сквозь пальцы… Если я хочу получить шанс на свободу, начинать действовать нужно уже сегодня. План давно составлен. И благодаря бабушке у меня появилась надежда, что все действительно получится. Но как же страшно уезжать в неизвестность! Почти вся моя жизнь прошла в стенах замка. За его пределами мне доводилось бывать разве что в магазинах, на охоте и несколько раз на ярмарке. Да и то в сопровождении маменьки и слуг. Пусть я жила в золотой клетке и не могла распоряжаться собой, зато, с другой стороны, и ответственности никакой у меня не было. Вообще никакой – за меня решали абсолютно все, начиная от фасона и количества одежды, до того, что я съем на ужин.

Теперь все изменится. Постараюсь приложить все силы для того, чтобы справиться, потому что уверена – согласившись на этот брак, я буду несчастна.

Достаю из декольте подаренное бабушкой кольцо, которое спрятала туда из-за боязни оставить без присмотра – для меня давно не является секретом то, что горничные каждый раз во время уборки обыскивают мои вещи.

Глава 3. Тяготы пути

— Ви, самый долгий путь — это первый шаг.
— Кто сказал?
— Печенька с предсказаниями.

©Сериал «Бесстыдники»

После многочасовой скачки на лошади тело ломит, а про филейную часть даже думать не хочется – кажется, будто сейчас у меня на ней один огромный синяк.

Каждую аристократку с детства учат держаться в седле, поэтому я неплохо умею это делать, но самая длительная поездка, которая у меня до этого была – охота, во время которой мы ехали неспешным шагом и очень часто устраивали привалы, чтобы перекусить пирожными и собрать букетик цветов. Все-таки девушкам полагается украшать мужское общество, но никак не охотиться, так что к такому продолжительному нахождению в седле жизнь меня совсем не подготовила.

Пытаясь себя отвлечь, думаю о том, что все могло быть гораздо хуже – меня могли уже поймать и посадить под замок с тем, чтобы впоследствии выдать замуж и передать в руки графа Ламоса. А уж после того, как в красках представляю первую брачную ночь с этим отвратительным вампиром, боль в теле уже не кажется настолько изматывающей, ведь она через несколько дней закончится, тогда как брак длился бы до конца моей жизни. И я совсем не тешу себя иллюзией того, что муженек скончался бы первым. В конце концов, до меня у него уже были две жены, и он обеих пережил.

В результате, после того как утро вступает в свои права и солнце окрашивает небо нежно-розовыми полосками, а Виго командует привал, все остатки моих сил уходят на то, чтобы слезть с лошади, а не кулем скатиться вниз. И мне удается это реализовать и спуститься приемлемым образом. Правда, на этом достижении мои силы заканчиваются, и я оседаю на землю в том же месте, в котором мои ноги касаются земли. Но все равно собой горжусь - уже то, что я смогла без жалоб поспевать за проводником и самостоятельно спуститься на землю - огромное достижение.

Виго смотрит на меня сочувствующе, протягивает пузырек с лекарским зельем и советует растереть пострадавшие части тела, чтобы разогнать в них кровь. Пока я следую его совету, он уводит в сторону Вислоушку, расседлывает и вешает ей на шею торбу с кормом. Затем то же самое проделывает со своим конем.

После того, как животные стреножены, Виго достает из своего пространственного кармана два спальных мешка, расстилает их на расстоянии друг от друга и предлагает мне занять один из них, пока он сам разожжет костер и приготовит ужин.

Мои глаза уже слипаются, поэтому уверяю, что готова ограничиться бутербродом, и сообщаю, что у меня для этого все с собой. Проводник мою инициативу одобряет, я достаю окорок и буханку хлеба, а он их режет и складывает в бутерброды, которые я с удовольствием уплетаю. Так же Виго передает мне фляжку с ягодным взваром, сообщая, что теперь она моя.

А я ведь даже не подумала о том, что мне нужен нож и что-то, что может утолить жажду! Хороша бы я была, пытаясь соорудить бутерброд самостоятельно. Ломоть хлеба я бы отломала без проблем, а вот с мясом так бы не получилось.

Утолив голод сытным перекусом, влезаю в спальник прямо в одежде и, укрывшись плащом, проваливаюсь в объятия небытия, стоит моим векам смежиться. Сплю крепким сном девушки, которая не выспалась накануне, да к тому же всю ночь занималась непривычными физическими упражнениями.

Вечером меня будит вкусный запах еды. Рывком сажусь и какое-то время с удивлением оглядываюсь по сторонам. Мы на опушке леса, окруженные высокими соснами, солнце клонится к закату, отчего его свет уже вполне переносим для глаз. У костра сидит Виго и размешивает что-то булькающее в котелке.

Увидев, что я проснулась, усмехается:

- Горазды вы дрыхнуть! Каша уже готова. Позавтракаем и двинемся дальше. Вы выбрали в качестве пункта назначения столицу Аумии, и через пару дней мы пересечем границу с этим королевством. Конечно, при условии, что получится выдерживать заданный темп. Вы раньше бывали в других странах?

- Нет.

- А у вас есть опыт многодневных путешествий?

- Нет.

- Понятно. Как вы себя чувствуете?

- У меня все болит. И из-за вчерашнего, и потому что не привыкла спать прямо на земле.

- Понятно. Значит, вам очень повезло - у меня с собой запас лечебных снадобий. Дам сегодня зелье посильнее. Минуточку!

Он роется в поясной сумке и бросает мне пузырек, который я даже умудряюсь поймать. Допив зелье, буквально чувствую, как из занемевшего тела начинает вытекать боль. На моем лице расплывается благостная улыбка, и я наконец-то могу реализовать свое самое страстное желание – сходить в кустики. Виго напутствует меня просьбой далеко не уходить и, видя мой скептический взгляд, напоминает, что здесь водятся хищные звери. Поэтому прежде чем определиться с направлением, прикрываю глаза и проверяю окрестности. К моему громадному облегчению никого крупного поблизости не обнаруживаю, но все равно удаляюсь только на десяток метров – это ведь сейчас их нет, через несколько минут все может измениться.

К тому моменту, как Виго накладывает мне миску каши с мясом, я уже согласна радоваться новой ночи. Некстати вспоминаю, что расческу и мыло я так же взять не удосужилась, поэтому радуюсь, что зеркал в лесу нет, а остальные проблемы можно решить, натянув капюшон поглубже. Пожалуй, первым делом, когда окажусь рядом с магазинами, нужно будет прикупить письменные принадлежности – список вещей, необходимых в путешествии, неуклонно растет и пора бы начать их записывать.

Глава 4. Необычное знакомство

Дорога не так трудна, когда по ней идут двое.
© Олег Рой "Улыбка чёрного кота"

Домик травницы обнесен высоким частоколом, из-за которого виднеется только крыша. Мы спешиваемся, и Виго стучит в высокие ворота. Не понимаю, почему бы ему не войти сразу, и как вообще травница может услышать этот стук, но спустя несколько минут слышу шаркающие шаги и сварливый голос:

- Кого там еще темные Боги принесли?

- Диса, это я – Рико, - громко произносит проводник.

Ворота приоткрываются, и оттуда показывается голова, похожая на запеченное яблоко, настолько плотно его покрывают морщины. Губы старушки раздвигаются в улыбке:

- Давненько тебя не было! А кого это ты привел?

- Дык, это племяшка моя – Нара. В город значицца везу, чтобы она обучилась какому полезному ремеслу.

- Ладно… Заходите!

Она приоткрывает створку ровно настолько, чтобы мы могли протиснуться вместе с лошадьми и, стоит нам оказаться за воротами, запирает их на тяжелый засов.

Внутри, вместо привычного газона и клумб с цветами, ухоженный огород, который пересекает дорожка, ведущая к деревянному домику с потрескавшимися рамами окон без ставень. Кажется, будто домик ровесник своей хозяйки.

Привязав лошадей к коновязи, Виго снимает с них седельные сумки и ждет, пока хозяйка откроет дверь и первой войдет в дом.

По скрипучим половицам минуем веранду и оказываемся на большой кухне, треть которой занимает огромная печь. В одном из углов стоит массивный стол, на стенах множество полок со странными склянками разных размеров, а под потолком комнаты висят пучки засушенных трав.

Следом за проводником присаживаюсь к столу. Хозяйка достает из печи горшок с ароматным варевом, ставит в центр стола и наливает похлебку Виго, следом мне, а потом уже себе. По кухне разливается запах чего-то мясного и пряного.

Я изрядно проголодалась, но глядя на проводника, начинаю есть только после того, как старушка отправляет первую ложку в свой рот.

У похлебки странноватый зеленоватый цвет, но вкус мне нравится. Сама не замечаю, как съедаю полностью.

После окончания ужина травница ставит тарелки в мойку и сурово смотрит на Виго:

- Ты с ночевкой, али как?

- Я заехал, только чтобы узнать, есть ли нужда отвезти ваши травы для продажи.

- Добре. Я уже все подготовила. Лошадок своих оставите у меня. И бутылку, которую эта девочка прихватила с собой – тоже.

Диса смотрит на меня выжидательно, а вот в глазах Виго, наоборот, недоумение. Я понимаю, что имеет в виду старушка, но мне же запрещено пользоваться пространственным карманом. Решение возникает неожиданно. Вскакиваю:

- Я сейчас!

Быстро выхожу на улицу и, достав бутылку, возвращаюсь обратно и ставлю ее на стол. Диса откручивает своими костлявыми пальцами крышечку и, сделав глоток, довольно улыбается:

- Давненько я такого не пила! Порадовала ты меня. За это я тебе отплачу.

Поднимается, какое-то время перебирает склянки на одной из полок, а найдя нужную, возвращается и протягивает ее мне:

- Пей, милая. Надолго этого не хватит, но с годик поживешь спокойно. Как знала, что пригодится.

Забираю из ее рук маленькую хрустальную бутылочку, наполненную чем-то подозрительно черным и вязким. Вопросительно смотрю на Виго и, дождавшись его кивка, одним глотком опустошаю емкость. Дыхание перехватывает от слишком крепкого и кислого вкуса. Какое-то время кашляю так, что на глазах выступают слезы, но больше ничего необычного не ощущаю.

Виго почтительно кланяется Дисе и благодарит ее. Следую его примеру, хотя совсем не понимаю, что же я только что выпила, и вообще, стоило ли это делать. Спрашивать страшновато – есть в этой старушке что-то такое, из-за чего не хочется лишний раз привлекать ее внимание.

Следом за травницей проходим кухню насквозь, минуем небольшой коридор с двумя закрытыми дверями и попадаем на еще одну веранду, выходящую на задний двор. Диса подводит нас к большому деревянному сараю и велит ждать, а сама заходит внутрь и через несколько минут появляется, ведя в поводу пегую лошадку, запряженную в обычную сельскую телегу, внутри которой что-то лежит, скрытое дерюгой. Старушка довольно улыбается:

- Держите!

Виго садится на козлы, ждет, пока я устроюсь рядом с ним, и поворачивает к выезду со двора. Ворота открыты, хотя готова поклясться, что еще полминуты назад они были заперты и старушка к ним не подходила.

Проезжаем около десятка метров, прежде чем решаюсь оглянуться, и вижу позади только ровную сельскую дорогу без всяких признаков забора, хотя вокруг редкие деревца, отчего видимость очень хорошая. Тихонько зову:

- Виго! Домик пропал!

Он бросает на меня нечитаемый взгляд и так же тихо произносит:

- Не обращай внимания.

- Но…

- Помолчи! Задашь вопросы после того, как отъедем подальше.

Примерно через час проводник сворачивает в лес и, проехав примерно сотню метров, останавливается. Произносит тихонько:

Глава 5. Новые знания

Взрослые — это дети, вооружившиеся против неприветливого мира.

© Алесь Мищенко

Рессоры на старой перегруженной карете не особенно качественные, поэтому она натужно подпрыгивает на ухабах. Шумят дети, переговариваются пассажиры. Кажется, заснуть в таких условиях невозможно, но глаза закрываются сами, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь, когда солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом. Какое-то время бездумно смотрю на окружающие нас поля с далекими полосками леса, затем поворачиваюсь к Виго. Он, заметив это мое движение, улыбается:

- Проснулась?

- Что я пропустила?

- Ничего важного. Дважды мы останавливались, чтобы справить нужду, но я сказал, что тебя укачивает в дороге, поэтому никто не удивлялся тому, что ты остаешься в карете. Скоро прибудем на постоялый двор.

- Хорошо. А ты смог поспать?

- Да.

Через полчаса подъезжаем к небольшому одноэтажному зданию, обнесенному высоким забором. Проводник шепчет:

- Давай сразу в туалет, а потом разместимся.

- Хорошо.

Пожалуй, впервые слышу, как мужчина справляет нужду. Со вздохом осознаю, что от моей девичьей стыдливости осталось очень немногое. И вероятно, это к лучшему.

Семейство, которое ехало с нами, уходит на сеновал, а вот мужчина с военной выправкой и пожилая пара, так же как и мы, снимают комнаты. Хозяин постоялого дома громогласно обещает растопить баньку, чтобы все желающие смогли помыться. Поесть можно или в общей зале, или в комнате. Виго выбирает последнее.

Увидев мой вопросительный взгляд при упоминании баньки, он шепчет:

- Позже.

Едва заметно киваю, но стоит войти в нашу комнату, спрашиваю:

- Что такое «банька»?

Проводник усмехается:

- О! Это прекрасное человеческое изобретение. Деревянный сруб делят на две части. В центре строят специальную печку, благодаря которой можно нагревать большие камни, чтобы потом лить на них воду и получать очень горячий пар. А еще там всегда вдосталь горячей воды, хотя мыться приходится с тазиком.

- И что в этом прекрасного?

- О! Ты не поймешь этого, пока не попробуешь. Но лучше не сегодня – наверняка женщины, которые ехали с нами, тоже туда пойдут и засыпят тебя вопросами. Кроме того, я не знаю, моются ли здесь мужчины и женщины отдельно.

- В смысле?

- В некоторых людских поселениях принято мыться всем вместе, без разделения на пол и возраст. В других принято ходить в баню семьями. Где-то сперва моются женщины, а затем мужчины. В городах есть женские и мужские дни.

- Мне сложно представить, как это - мыться всем вместе. Это же неприлично!

- Правила приличия в каждой местности свои. То, что неприлично и необычно для тебя, может оказаться для кого-то нормой.

- А ты пойдешь в баньку?

- Конечно! Только сперва поем.

На завтрак у нас сегодня овощи, тушенные с мясом; кувшин кваса и пирожки. У женщины, которая принесла еду, декольте настолько глубокое, что оставляет очень мало простора для воображения. И пока она расставляет тарелки, старается задеть проводника то бедром, то грудью. А затем и вовсе произносит:

- Может быть, господину хотелось бы более приятно провести ночку?

- Извини, милая, - улыбается Виго, - умаялся я в дороге. Схожу в баньку и завалюсь на боковую.

Женщина разочарованно вздыхает и уходит. А я с любопытством спрашиваю:

- Что она имела в виду?

- Мммм… На некоторых постоялых дворах мужчины могут получить дополнительные услуги.

- Услуги?

- Ты же знаешь о том, что некоторые женщины зарабатывают тем, что спят с мужчинами за деньги?

- Как любовницы?

- Не совсем. Любовница - это обычно что-то более длительное, и не обязательно за деньги. Я о том, когда женщина спит с любым мужчиной, который ей заплатит.

- С любым?

- Да.

- Но это же неприятно! Неужели у них нет другого способа заработать?

- Есть. Но обстоятельства бывают разные. Хорошо, когда есть муж, который может обеспечить тебя и детей, но если с кормильцем что-то случилось, для женщин в этой стране остается не так уж много вариантов. Особенно если семья большая, и нет ремесла, которым можно бы было прокормиться. К тому же такие женщины за ночь могут заработать столько же, сколько за неделю работы в харчевне, а то и побольше. Есть еще некоторое количество тех, кому просто нравится этим заниматься.

- Бррр, - брезгливо передергиваю плечами.

То, о чем сейчас рассказал Виго, кажется мерзким. Пытаюсь представить, как так можно, но не хватает воображения.

После завтрака проводник просит запереться на задвижку, повторяет про то, чтобы я ни в коем случае не открывала дверь никому, кроме него, и уходит в баню. А я решаю наконец-то расчесать волосы и заняться списком для путешествий.