Право на вседозволенность

Глава 1

Альтернативная история Земли, наши дни.

- Я больше не хочу рисовать! - прохныкала девочка, сжимая в ладони острие скальпеля. Металл сильно врезался в кожу, но боли она не чувствовала. Все существо юной ученицы заполнял отчаянный страх и отвращение к тому, что ее принуждали делать.

- Глупышка! - ласково улыбнулся учитель и погладил ее по волосам длинными узловатыми пальцами. - Это же так просто и приятно! Почти, как рисуешь кистью. Только вместо нее у тебя нож, а вместо холста - чья-то кожа. Чья-то, не твоя! Так чего же ты капризничаешь? Нам пора продолжать наш урок!

- Но чему я должна научиться? Причинять людям страдания?

- И это тоже, если понадобится. Но главное, ты должна научиться собирать волю в кулак и перешагивать через свои принципы ради высшего блага!

Она судорожно всхлипнула и еще сильнее сжала скользкий от крови скальпель. Красные капли тихо разбивались о плиты пола, и девочка смотрела на них, только бы не встречаться взглядом с обманчиво-доброжелательными глазами учителя.

- Я не хочу этому учиться, - прошептала она, так и не посмев поднять головы. - Я хочу остаться прежней... Когда же этот кошмар закончится? Ведь должен же он когда-нибудь закончиться...

Наставник взял ее руку со скальпелем в свою, как бы утешая.

- Как только ты согласишься принять почти неограниченную власть, - угрожающе-мягко ответил он и добела сжал девичью ладонь. Скальпель вонзился в кожу еще глубже, и девочка с трудом удержала болезненный вскрик. - Это ведь не трудно, правда? - Сжатие еще больше усилилось, и с пальцев ученицы полился кровавый ручеек. - Просто скажи: я согласна стать инкатором!

- И если я это скажу, то наши занятия прекратятся? - старательно сдерживая слезы, спросила она.

- Конечно, прекратятся, милая! Через семь лет...

Юлиана вздрогнула и больно впилась ногтями в ладони, прогоняя наваждение. Стоило уйти в себя, как преследовавший уже три ночи кошмар возвращался.

Сердце колотилось о ребра, требуя кислорода, но сжавшееся от немого крика горло почти не пропускало воздуха. А успокоиться никак не получалось - уж слишком тесно  сон переплетался с реальностью. Сегодня она должна была стать ученицей инкатора Карминского - второго по значимости и первого по жестокости человека в их государстве. И принял это решение не кто-нибудь, а сам король Талинальдии Оберон, полгода назад взявший ее под свою опеку.

Юлиана тряхнула головой и попробовала сосредоточиться на мелькавшем за окном машины пейзаже, чтобы хоть в нем найти ту искру жизни, которая поможет вернуть ей радость бытия.

Блекло-серая змея дороги ползла к университету через пыльную степь. Время от времени она взбиралась на поросшие чахлыми кустами холмы и снова устремлялась вниз.

Пару минут девочка безучастно созерцала иссушенную до состояния соломы высокую траву и вялые от августовского зноя деревья вдоль трассы. Их давно потерявшие свежесть листья безвольно свисали с размягчившихся веток, словно паруса попавшей в штиль яхты. Все вокруг выглядело так, словно готовилось вот-вот испустить дух и ничуть не прибавляло оптимизма.

Ее ладонь мягко прикрыла чужая рука. Энтони, с теплотой подумала Юлиана. Единственный наследник короля и ее названный младший брат. Ласковый майский лучик, всегда согревавший ее своим преданным обожанием.

Они с Тони не просто называли себя братом и сестрой - они себя так ощущали. Понимали с полуслова, рассуждали одинаково, оба были болезненно застенчивы, равнодушны к деньгам и власти и даже чем-то схожи внешне. Только волосы Юлианы были гладкими и почти черными, а он вечно мучился с непокорной русой челкой, которую можно было удержать в нужном положении только пригоршней геля для волос. Гели Тони не любил, и поэтому ему частенько приходилось делать из своей пятерни расческу, чтобы возвращать эти упрямые пряди на место.

- Снова вспомнила тот сон? - озабоченно спросил он, всматриваясь в серые, как предрассветное небо, глаза.

Она промолчала, только переплела его пальцы со своими. Король великодушно позволил им с Энтони в последний раз побыть наедине и сел впереди, рядом с водителем. В ушах Оберона торчали белые наушники от смартфона, и он ритмично подергивал головой в такт льющейся из них мелодии. Водитель негромко слушал радио.

- Тебе так грустно из-за учебы, да? - спросил принц.

Его голос был полон сочувствия и острого чувства вины за принятое отцом решение, на которое он так и не смог повлиять.

На ресницы девочки навернулись слезинки, и она до предела сжала зубы. Безумно хотелось закатить самую настоящую истерику со всеми ее атрибутами: воплями, отчаянными рыданиями и беспрестанным шмыганьем покрасневшим и распухшим носом. Хотелось топать ногами, молотить кулаками по мягкой коже сидений и кричать, что эта работа не для нее. К несчастью, Юлиана не могла себе этого позволить: она - герцогиня Делайн, истинная леди, и то, что ей всего четырнадцать и ей собираются сломать жизнь - не оправдание для такого недостойного поведения.

Но даже дай она себе волю - это бы ничего не изменило. За нее все решили другие, и плакаться на судьбу ей было некому. Ее мать давно умерла, а для отца она всегда была лишь источником головной боли и расходов, пусть и небольших, включавших в себя оплату обычной закрытой школы и покупку ей минимума одежды. Меньше года назад он с огромнейшим облегчением перепоручил заботы о своей единственной дочурке королю, и тут же благополучно забыл о ее существовании.

Для Юлианы это не стало потрясением - они никогда не были особо близки, да и виделись крайне редко, так как ее школа была за полтысячи километров от родного дома. Но все же ее душа саднила от той особенной боли, которая мучает несправедливо отвергнутых родителями детей.

По радио стали передавать новости и Тони попросил шофера сделать звук погромче.

Глава 2

Пока его отец спорил с инкатором, Энтони как мог успокаивал Юлиану. Они сидели на широком низком подоконнике академического холла и девочка едва сдерживалась, чтобы не разреветься от страха и отчаяния.

         - Да не нервничай ты так! – попробовал успокоить ее брат. - Он только выглядит так страшно! А на самом деле просто желчный мерзкий старикашка, превративший свой сан в ауру карающей непогрешимости!

         - Тони, я боюсь его! Он меня уже ненавидит, а ведь я ему еще и слова не сказала!

         - Он всех ненавидит, - словно оправдывая Карминского, возразил принц. – И всегда ненавидел, насколько я помню… А как еще может себя вести злобный социопат и законченный мизантроп?

         Девочка нервно рассмеялась.

         - Спасибо! Мне стало намного легче! И правда, чего я заморачиваюсь? Пять лет в обществе самого бесчеловечного инкатора Талинальдии, которым пугают детей, и чье имя произносят только шепотом!

         - Вообще-то семь… - расстроенно поправил ее Энтони, рассеянно теребя свою русую непокорную челку. – Еще два года стажировки после выпуска из академии…

         - Семь?! – ее восклицание было похоже на стремительно вылетевший из сдувшегося шарика воздух. – Половина тех лет, что я прожила?!

         Девочка подняла глаза вверх, чтобы не дать пролиться давно просившимся на свободу слезам, и с мукой вздохнула.

         - Тони, ты же лучше меня знаешь своего отца! Умоляю, убеди его забрать меня отсюда! Я всегда мечтала помогать людям, а не подавлять их!

         - Это единственная работа, которая тебя достойна, и даже еще больше возвысит! - заученно повторил чужие слова Энтони, пытаясь лакированным носком своей туфли стереть с пола раздражающе жизнерадостный солнечный блик.

         Юлиана беспомощно всплеснула руками.

         - Тони, ты же знаешь, что мне это не нужно! Ну как мне ему это объяснить?

         - Никак! - безнадежно ответил принц, - Я пробовал. Не получилось. Хотя я сильно старался. Даже не представляешь, насколько я старался!

         Несколько дней назад у них с отцом состоялся крайне неприятный разговор, уже не первый на эту тему. Король впервые не пытался задавить сына авторитетом, а очень доходчиво объяснил ему причину своего решения, а заодно пошире открыл ему глаза на внутреннюю политику страны.

         -Тони, - сказал он, сидя рядом с сыном на диване в гостиной, - то, что вы с Юлианой сейчас рассматриваете как непонятное вам обоим наказание, на самом деле гарантия вашего с ней счастливого будущего. Меня скоро не станет - нет-нет, не спорь, я это знаю точно! – пресек он готовые сорваться с уст принца возражения. – От моего былого здоровья остались только жалкие ошметки, да и оракул напророчил мне раннюю смерть. Но я не хочу оставлять тебя в этом мире одного. Как мне ни прискорбно это признавать - ты слаб. Много слабее, чем я сам. И не потому, что у тебя не самый крепкий организм, а потому что ты хоть и рожден правителем, но по сути им не являешься. Не обижайся, сынок, может я и говорю обидные для тебя вещи, но так и есть. Иногда я жалею, что ты не родился девочкой – ей бы больше были к лицу твои мягкость и абсолютное нежелание управлять государством. Но ты мой сын, и скоро тебе придется принимать все решения самостоятельно.

         - Нет! – перепугался Энтони. – Я не могу принять на себя ответственность за два с половиной миллиарда человек! И не хочу этого! Я вообще не хочу править!

         Оберон успокаивающе похлопал его по руке.

         - Знаю, сынок… Знаю… Ты скорей откажешься от трона... Но выход есть, и он прост – тебе всего лишь нужен опытный советник, с острым умом и стальными нервами, умеющий найти нужных исполнителей твоей воли. Тебе нужен новый инкатор, близкий тебе по духу.

         Пока мы просто живем, инкаторы принимают решения, на которые у меня самого никогда не хватило бы мозгов. Обеспечивают безопасность и процветание страны и отлавливают нарушающих ее покой смутьянов. За это их боятся и  ненавидят, но им это только на руку. Сам знаешь - чем хуже репутация у инкатора, тем меньше ему сопротивляются. И Карминский достиг высочайших вершин в искусстве запугивания. Недаром его прозвали Жнецом – он сеет вокруг себя смерть и страдания, не щадя ни старых, ни малых.

         - А Хиггинса правда назвали Пахарем за то, что он велел живьем закопать сто человек? – спросил Тони.

         Оберон подсунул себе под спину подушку, осторожно распрямляя на ней вечно ноющую спину.

         - А потом сел на трактор и несколько раз проехался на нем по месту казни, перепахивая лежавшие сверху тела, - подтвердил он. - И правильно сделал! Порядок в стране требует и не таких жертв!

         Король видел, что сын шокирован этим разговором, и поспешил его успокоить.

         - Не считай инкаторов злом, сынок! - сказал он. - Они - твои самые верные друзья и советчики и будут оберегать тебя от бед даже лучше, чем это делали мы с твоей покойной матерью. Пойми, они не садисты, и не маньяки, и ничего не делают без серьезных на то причин. Они - мудрые политики и психологи, способные решить самые серьезные проблемы. Порой для этого им приходится прибегать к насилию. Но эмоции и люди уходят, а результаты остаются. Благодаря усилиям инкаторов наша страна на протяжении многих столетий была одной из самых сильных в этом мире, и это при том, что ни один король из династии Астаротов не обладал гениальным умом и не был великим стратегом.

Глава 3

Ровно в восемь утра следующего дня Карминский сверлил свою единственную ученицу недобрым взглядом, не зная с чего начать свое преподавание, чтобы она сбежала от него в кратчайшие сроки. У него было по горло важных и неотложных дел, и он не собирался ни пускать их на самотек, ни перепоручать кому-то из своих более удачливых, не обремененных подростками коллег.

         Острые буравчики его ледяных глаз уже через десять секунд заставили отчаянно пытавшуюся быть смелой девочку опустить взгляд. Добившись цели, они расслабленно заскользили по помещению, а по губам Эдмунда зазмеилась довольная улыбка: его гениальный мозг нашел быстрое решение стоявшей перед ним проблемы.

         Руководство академии выделило для них с Юлианой отдельный класс, не слишком большой, но светлый и уютный. Вдоль выкрашенной в фисташковый цвет стены стояли книжные шкафы, а в центре класса были сделанные из красного дерева учительский стол и одна-единственная парта.

         Карминский перевел взгляд на открытое настежь окно со сдвинутой вбок прозрачной белой шторой и отрывисто приказал:

         - Вставай! Наше ознакомительное занятие будет проходить не здесь!

         - А где? – едва слышно спросила Юлиана.

         Жнец хищно улыбнулся.

          - Хочу показать тебе настоящую инкаторскую работу! – почти дружелюбно ответил он. – Ты же хочешь увидеть, чем тебе придется заниматься всю свою жизнь? - Он поднял палец и вкрадчиво добавил: - Заметь, всю! Ведь уволиться с этой службы невозможно! Она оканчивается только вместе с жизнью! Ты правда этого хочешь?

         Девочка этого не хотела. И не просто не хотела, а панически боялась. До учебы она мало что знала об инкаторах, кроме того, что это наделенные огромной властью люди, и все их ненавидят, но то, что писали про них на веб-страницах, очень ее пугало.

         Выжидающая улыбка Карминского стала жесткой и теперь напоминала звериный оскал.

         - Я задал тебе вопрос!

         Она вздрогнула, в очередной раз удивившись как хлестко он произносит слова. Примерно так же звучали удары бича в фильме про рабов, который они с Тони смотрели пару месяцев назад.

         - Да, - нерешительно соврала Юлиана, боясь разозлить его правдивым ответом.

         Она со стыдом подумала, что если не справится со своим страхом перед учителем, то скоро сама превратится в такую же безмолвную забитую рабыню, как главная героиня того фильма, но уж никак не в инкатора.

         - Отлично! – захлопывая составленный накануне конспект, воскликнул он. - Тогда поехали!

         Эдмунд быстрым шагом вышел из класса и направился по коридору к выходу, ни разу не обернувшись. Проклиная сковывавший ее движения узкий мундир, девочка бросилась за ним вдогонку.

         Местом для их урока Карминский выбрал расположенную в двухсот двадцати километрах от академии тюрьму. Туда несколько дней назад привезли осужденного за шпионаж валькинорца - гражданина уже несколько десятилетий воюющей с Талинальдией страны. Парень оказался крепким орешком и до сих пор так и не рассказал, кто из чиновников оборонного ведомства передавал ему планы генштаба.

         Дело было слишком мелким для инкатора, и в другое время он бы ни за что за него не взялся, но для запугивания девчонки оно вполне годилось. Он снисходительно посмотрел на старательно изучавшую вид за окном автомобиля ученицу. С момента их отъезда из академии прошло уже сорок минут, но она ни разу не пошевелилась: поездка с ним сама по себе была для нее серьезным испытанием. За всю дорогу они не обмолвились и словом, и инкатор лениво подумал не потретировать ли ее своими разговорами для усиления эффекта. Но комфортная езда приятно убаюкивала его, и он решил не портить себе поездки таким сомнительным удовольствием. Успеется! Скорей всего, этой пугливой неженке и обыкновенного допроса хватит, чтобы рухнуть в обморок! А потом он придумает еще что-то впечатляющее. Да мало ли способов довести четырнадцатилетнюю девчонку до нервного срыва? Конечно, упертому Астароту будет мало одной ее истерики, но он обеспечит их Юлиане в таком количестве, что она очень быстро превратится в трясущееся затравленное существо, недостойное называться человеком. И вот тогда этот коронованный упрямец поймет, что она никуда не годится и оставит его в покое, а эту малолетку отдаст на балет. Там ей самое место – хрупкая, изящная, тонкокостная. Словом, необременительная для партнера. А вот для него очень даже обременительная. Ну, а если не на балет, то еще куда-то, только не в инкаторскую академию.

         Карминский прикрыл тяжелые веки и задремал. Его разбудила тишина в ту самую минуту, как шофер заглушил двигатель, останавливая машину напротив центрального входа в тюрьму. Он потянулся, расправляя плечи, и бросил косой взгляд на застывшую рядом с ним девочку, которая оробело смотрела на открытую ей шофером дверь.

         - Чего сидишь? Выходи! Приехали! - скомандовал инкатор.

         Юлиана выбралась из машины и с опаской огляделась. Прямо перед ней, посреди выжженной беспощадным летним солнцем степи, на несколько десятков метров тянулся каменный забор. Сверху он был утыкан острыми штырями, на которых крепилась колючая проволока. За ним виднелось несколько угрюмо-серых корпусов с маленькими зарешеченными окнами.

Глава 4

Девочка пришла в себя в медицинском блоке. В голове шумело, а у основания правой ладони ощущалось сильное жжение. Она непроизвольно дернула рукой, потом открыла глаза и увидела добродушного вида пожилого врача, который обрабатывал ей антисептиком свезенную наручником кожу.

- О! – обрадовался откуда-то из-за ее головы Карминский. – Наша соня проснулась! Отдохнула?

Инкатор подошел к Юлиане и дернул ее за только что обработанную руку. Она сжала зубы, чтобы не зашипеть от боли. Врач бросил на Жнеца косой недоброжелательный взгляд, но высказаться не посмел, только быстро обмотал ей запястье бинтом.

- Вставай скорей, а то весь день проспишь! – оживленно проговорил Эдмунд.

Девочка стиснула челюсти, чтобы сдержать рвущиеся из нее проклятья, и при помощи врача поднялась на ноги.

- Не упадете? – заботливо спросил он.

- Нет, - неуверенно пробормотала она. При воспоминании о предшествовавших обмороку событиях дурнота стала возвращаться.

Карминский подхватил ее под руку и потащил из санчасти прочь.

- Я хоть и не обидчивый, но слегка задет, - уязвленно сказал он. - Неужели мои уроки такие скучные, что от них клонит в сон? Если так, то я исправлюсь и к следующему разу подготовлю что-нибудь более захватывающее, обещаю!

- О, господи… - простонала Юлиана. – Для меня и сегодняшнее зрелище было незабываемым!

- Это что! Пустяк! – заскромничал Карминский. – Я и не такое могу, увидишь!

- Уже страшно! – не стала врать девочка.

Они на минуту задержались возле закрытой на несколько замков двери, дожидаясь пока охранник отопрет их, а после прошли в гигантский, высотой в несколько этажей длинный зал, по обе стороны которого располагались камеры. В дальнем углу зала слышались разъяренные вопли и грохот.

- Здесь камеры с заключенными, - пояснил ей Жнец. – Тебе, наверное, интересно, зачем я тебя сюда привел?

Юлиана с тревогой посмотрела в сторону источника шума и кивнула.

- Сейчас объясню! – недобро улыбнулся Карминский. – Помнишь, что в начале урока я велел тебе сидеть рядом со мной и ни в коем случае не вставать?

- Помню, - похолодев, ответила она.

- А ты меня проигнорировала...

Она еще раз кивнула.

- Не то, чтобы я на тебя сильно рассердился, просто терпеть не могу непослушания. Сегодня твое наказание за этот проступок будет мягким, но если это повторится, тогда мы будем говорить с тобой по-другому. Надеюсь, ты поняла, что шутить я не люблю?

- Да.

- Вот и славно! Сегодня ты посидишь в одной из камер и подумаешь над своим поведением. Ты должна уяснить, что нравлюсь я тебе или нет, но я – инкатор и твой педагог, и ты должна уважать и слушать меня.

Он оглядел зал, словно выбирая в какую из камер ее определить, а потом схватил за руку и поволок в другой его конец. По мере их приближения вопли заключенного становились все отчетливей.

- Я убью вас, суки! Всех голыми руками передушу, как тех двух крыс, из-за которых я здесь! – колотя в дверь ногами, кричал тот. – Вы все равно когда-нибудь подойдете ко мне, и тогда вам хана!

Остановившись напротив содрогавшейся от мощных ударов двери, Карминский жестом подозвал к себе охранника.

- Ты мне говорила, что с людьми можно договориться и без насилия, - меж тем напомнил он девочке. - У тебя есть прекрасная возможность доказать мне это! Иди и договорись с этим взбесившимся убийцей!

Юлиана оторопела. Добровольно идти на растерзание к бушующему преступнику она не собиралась.

- Вам мало моих нервов? Хотите моей смерти? – враждебно осведомилась она. - Он сейчас не в том состоянии, чтобы вести переговоры! Нужно дать ему время успокоиться!

- Девушка права, милорд! – встрял подбежавший к ним караульный. – Лучше оставить его на время в покое: потом он успеет получить свое!

Жнец с прищуром посмотрел на посмевшего вклиниться в их разговор служащего.

- Я давал тебе слово? – ледяным тоном поинтересовался он, рассматривая парня, как блоху.

- Нет, но девушке нельзя туда входить! – с горячностью заявил тюремщик. – Линарес силен, как медведь! Он ее двумя пальцами пополам сломает!

- Хм…- инкатор озадаченно почесал затылок. - Да у меня сегодня впервые за много лет день бунтов! Это ты так плохо действуешь на персонал, моя дорогая, или я стал таким мягким, что меня и в грош не ставят? – спросил он Юлиану.

Охранник побледнел и замолчал.

- Твари! Всем кишки на хрен повыпускаю! – орал заключенный.

Стук на пару секунд затих, а потом снова возобновился.

Карминский заглянул в крошечное зарешеченное окошко и по его губам растеклась предвкушающая удовольствие улыбка. Первоначально, предлагая Юлиане успокоить арестанта, он и не помышлял о том, чтобы действительно впихнуть навязанную ему студентку в камеру к обезумевшему уголовнику. Он хотел просто немного попугать ее. Но мысль о том, что прямо сейчас он может избавиться от нее раз и навсегда, вдруг стала непреодолимо сладкой. Ведь Астарот ничего не узнает... Запугать охрану так, что они и слова никому не скажут об истинных причинах гибели девчонки – раз плюнуть! А этого заступничка тут же пустить в утиль. Ишь, смелый выискался! А потом списать эту трагедию на непредсказуемый случай. И тогда ему не придется до конца жизни – а вдруг ему осталось жить недолго? – возиться со строптивой пичужкой.

Но силой вталкивать ее к Линаресу нельзя – повсюду стоят камеры наблюдения, и король наверняка просмотрит записи с них. Значит, нужно убедить ее войти к нему самостоятельно.

Эдмунд пробежал с ходу все подмечающим взглядом по видеоглазкам, прикидывая как инцидент будет смотреться со стороны. То, что в камере что-то происходит на записи будет не видно: оборудование в тюрьме настолько старое, что дает только изображение, но не звук.

Глава 5

Почувствовав, что гроза миновала, девочка примостилась на краешке нар.

         - Что ж, соседка, давай знакомиться! – предложил арестант. - Я Эктор Линарес, сорока двух лет от роду. Осужден на тридцать лет за двойное убийство. Два года назад задушил голыми руками двух продажных полицейских сук, и ни о чем не жалею. Теперь твоя очередь.

         - Я Юлиана Делайн. Мне четырнадцать, - рассказала она о себе, и мысленно добавила: «Еще никого не убила, но уже изнываю от желания это сделать.»

         - Всего четырнадцать? – удивился Эктор. - Зайка, да ты в школе сейчас должна сидеть и тетрадку чернилами пачкать, а не с убийцей в камере сидеть! - Он еще раз оглядел девочку, подмечая то, на что сперва не обратил внимания. - И платьишко у тебя не девчачье! Поярче что-то надо, понарядней! В старости успеешь такие тряпки потаскать, а пока молодая, нужно одеваться ярко!

         - Это моя форма… - опасаясь новой вспышки ярости с его стороны, ответила Юлиана.

         - Странная у тебя форма, воробышек! На инкаторский мундир сильно смахивает, - нахмурился осужденный.

         - Да, смахивает, - робко подтвердила девочка.

         Эктор подозрительно прищурился, а оба его шрама налились кровью.

         - С чего бы это?

         Юлиана совершенно не умела врать, и потому честно призналась:

         - Я учусь на инкатора.

         - На инкатора? Ты? – обалдело переспросил Линарес. - С чего вдруг ты так странно шутишь со мной?

         Девочка отодвинулась на самый край нар, опасаясь, что он свернет ей голову. Вон какие у него мощные ручищи! Каждая толще ее шеи! Но мужчина, вместо того чтобы обозлиться, громко расхохотался.

         - Ну и дела! – смахивая выступившие слезы, пропыхтел Эктор. – Ну ты и фантазерка! Раньше девочки мечтали стать актрисами и моделями, а теперь – инкаторами? Это что, новый тренд такой? Лапуля, а ты ничего не перепутала? Инкаторы – это такие жестокие дядьки, которых все боятся, и единственное что в них есть хорошего, так это их малочисленность!

         - Я уже это поняла, - призналась девочка.

         Линарес решил помочь ей самой понять насколько абсурдно звучат ее слова.

         - Если ты и впрямь учишься на инкатора, то почему твой учитель закрыл тебя со мной? Это просто чудо, что я не убил тебя в первую минуту! Сам не знаю, что меня остановило!

         - Потому, что он ненавидит меня! Король заставляет его меня учить, и это доводит его до белого каления. Но так как ни его, ни меня не спрашивают чего мы хотим, то он, по-видимому, решил избавиться от меня с вашей помощью. В первый же день моей учебы.

         Эктор измерил взглядом ее узкие поникшие плечики, а потом долго всматривался в полное тоски личико.

         - Эй, ласточка, а ты ведь не шутишь! – вдруг посерьезнел он. - Вот так дела! Неужели за те годы, что я гнию в этой проклятой тюрьме, мир настолько поменялся, что в этот сан стали возводить женщин? Ну-ка, расскажи мне, с чего это нашему доброму монарху вздумалось вырастить из такого милого щенка, как ты, кровожадного цербера?

         В эту минуту в дверь камеры затарабанили.

         - Юлиана, выходи! – разведывая обстановку, крикнул Карминский. На то, что она и правда так просто выйдет, он сильно не рассчитывал. Скорей, преступник попытается выйти на свободу, используя его ученицу в качестве заложницы.

         - Поигралась в миротворца и хватит! – напрягая слух, чтобы услышать реакцию на свои слова, сказал он. - Нам пора заниматься дальше!

         Девочка в смятении уставилась на заключенного.

         - Ну что, будем прощаться? – с сожалением спросил он. – У меня уже много лет не было такой приятной компании. Жаль, что все так быстро кончилось…

         - Да… Надо идти… - потерянно пробормотала Юлиана, не находя в себе сил встать. – Мне тоже было приятно пообщаться с вами…

         - Эй, детка, а ты ведь боишься выходить…

         - Очень!

         Маленькая герцогиня выглядела такой несчастной, что сердце Эктора дрогнуло. Он с удивлением обнаружил, как в нем пробуждаются по отношению к ней отеческие чувства, а вместе с ними потребность защитить ее.

         - Что ж у тебя за учитель такой, что компания убийцы тебе милее?

         - Инкатор Карминский...

         Линарес сочувственно присвистнул.

         - Ух ты ж бедненькая! Он и с тобой ведет себя, как нелюдь?

Глава 6

У Карминского в третий раз за час зазвонил телефон, и он с раздражением вытащил из кармана мобильник.

- Нет, Ваше величество, она еще не очнулась, - громко сказал он. - Тюремный врач без моего ведома ввел ей успокоительное, и теперь она может проспать до самой ночи. Я пытался разбудить ее, но пока не получается. Нет, не нужно присылать за ней вашего врача. Она и так в полном порядке, только спит. Как только проснется, даже глаз ей протереть не дам, сразу телефон вручу!

Закончив разговор, Эдмунд нахмурился. В его голове один за другим рождались планы по вызволению Юлианы, и все они были хороши более, чем на 95%, но везде оставался маленький процент погрешности, который мог стать для девочки, а значит и для него самого роковым, и он все медлил, оттягивая окончательное принятие решения.

Беспокоило его и то, что освободив свою ученицу, он решит не все свои проблемы. Нужно еще, чтобы она не стала на него жаловаться Астароту. Вот только как это сделать? Под трясущейся от страха внешней оболочкой этой малышки оказался крепкий стержень, и это было плохо. Ее не так-то просто будет запугать. А если уговорить? Предложить взаимовыгодный обмен? Пожалуй, это подойдет лучше всего… Он предложит ей то, что для него не имеет никакой ценности – чью-то жизнь, или даже несколько, и она непременно на это купится. Да, именно так он и сделает, когда окончит игру под названием "освободи заложницу".

- Вы правда думаете, что вам удастся выйти отсюда, используя меня в качестве заложницы? - спросила Юлиана.

- Я не настолько глуп, - присаживаясь рядом с ней, ответил Линарес. - С той минуты, как тебя сюда впихнули, я стал опасным для Карминского свидетелем. Он убьет меня при первой же возможности.

- Даже боюсь представить, как он это сделает! Знаю только, что заставит нас обоих очень дорого заплатить за каждую минуту своего ожидания! - горестно проговорила девочка. - Лучше бы вы позволили мне выйти сразу!

Эктор замотал головой.

- Нет уж! Я все сделал правильно! Нам стоило преподать этому ублюдку урок, чтобы в другой раз он думал перед тем, как запирать тебя в камере с бандитом! Небось, в следующий раз не станет тобой так глупо рисковать! Как я понял, ты - протеже самого короля, поэтому так просто это с рук Карминскому не сойдет. Что-то мне подсказывает, что ты вряд ли пожалуешься своему покровителю на него, поэтому я решил тебе немножко помочь. Ведь чем надольше ты тут застрянешь, тем больше шансов, что король тебя хватится и узнает, что учитель тебя едва не убил. А потом варианта два: либо Оберон даст тебе другого наставника, либо так надерет Жнецу задницу, что отобьет у него охоту вредить тебе!

Юлиана сцепила и сильно сжала руки, словно надеясь раздавить в них свою тревогу.

- Спасибо вам за заботу, но лучше бы вы этого не делали! Ничего хорошего из этой затеи не получится!

Эктор весело подмигнул ей.

- Не переживай, ласточка! Увидишь, все будет отлично! До того как получить свой срок, я был следователем, - поведал он. - Не слишком хорошим и не слишком правильным, но совсем не глупым. Пока мы с тобой знакомились, Карминский говорил с королем по телефону – слух у меня отличный, дай Бог каждому! Речь шла о тебе. Я так понял, что наш монарх желает немедленно поговорить с тобой. Но не сможет, потому что ты у меня в заложниках. И чем дольше у него это не получится, тем больше вероятность того, что правда о поступке инкатора выплывет наружу. А ведь нам с тобой именно это и нужно!

Он тепло улыбнулся съежившейся от переживаний девочке, которая закусила губу, чтобы не расплакаться.

- Да не переживай ты так, глупышка! Король не даст ему тебя в обиду!

- Я не за себя боюсь, - всхлипнула она, - а за вас. Вы пострадали из-за меня, а я ничем не могу вам помочь! Совсем ничем! Что будет с вами, когда я уйду?

- Да какая разница! Главное - сейчас нас никто не трогает, - философски изрек Линарес и притянул Юлиану к груди, утешая. Она доверчиво прильнула к нему.

- Ласточка, послушай совет давно ставшего философом человека, - с небывалой для себя теплотой сказал он. - Научись наслаждаться жизнью в любой ее момент! Живи одним мигом и цени каждую выпадающую тебе радость, даже самую маленькую! Отбрось на минутку переживания и опасения и ответь себе на такие вопросы: ты жива? Здорова? Испытываешь ли боль? И еще один, самый главный вопрос, которым люди почему-то всегда пренебрегают: помогут ли мои переживания что-то изменить в той ситуации, которая меня не устраивает? Что самое интересное, на него невозможно ответить «да» ни в одном случае! Нервотрепка мешает нам думать, принимать правильные решения и портит здоровье, не предлагая взамен ничего хорошего! Так что живи настоящим и не трави себе душу тем, что может никогда и не произойти!

- Но я не могу не думать о будущем! – воскликнула Юлиана. – У меня все мысли только о том, какую месть придумает для вас Карминский! Как можно об этом не переживать?

- Согласен, это трудно! – согласился Эктор. – Для того, чтобы научиться жить здесь и сейчас, нужна долгая практика – у меня на это ушло целых два года. Но она необходима, иначе ты просто сойдешь с ума! Сегодня твой первый день учебы, а ты уже на грани нервного срыва! Такими темпами ты через пару недель либо окажешься в психушке, либо очерствеешь и превратишься в такого же ледяного демона, как все инкаторы: будешь дирижировать палачами и равнодушно взирать на человеческие страдания.

Юлиана сжала пухнувшую от множества роившихся в ней ужасов голову.

- Не буду! Я не буду такой, как они! Я вообще не хочу быть инкатором! Я хочу вернуться в свою школу, и все! – всхлипнула она. – Разве это так много?

- Ты снова заглядываешь в будущее, которого еще нет, и цепляешься за прошлое, которое уже ушло! – укоризненно проговорил Линарес. – А это бессмысленно! Сегодня тебе пришлось нелегко, но сейчас-то все нормально! Разве этого мало, чтобы почувствовать себя счастливой, хоть на несколько минут?

Глава 7

Для Юлианы потянулись безрадостные дни учебы. В университете она с первых же дней своего пребывания стала изгоем. Ее близость к Карминскому отпугивала других студентов и они старательно обходили ее стороной, словно боясь заразиться чумой или проказой. Даже на занятиях к ней никто не подсаживался.

Ее очень вежливо приветствовали, так же вежливо отвечали на ее вопросы, а через пару минут очень вежливо извинялись, ссылаясь на неотложные дела и исчезали.

Так прошел месяц. Потом другой. Одиночество выедало Юлиану изнутри, словно внутри нее поселилось зубастое, оставляющее после себя только пустоту чудовище. До четырех часов она посещала лекции, а вечерами делала уроки у окна, поглядывая на проходивших мимо ее дома студентов. Ей частенько хотелось выбежать на улицу и окликнуть кого-нибудь из них: навязаться вместе погулять, расспросить об университетских новостях, просто посплетничать. Но она не решалась. Глупо это. И смешно. И унизительно - ее все равно снова отвергнут, и будет горько и больно.

Еще никогда в жизни девочка не чувствовала себя такой несчастной. Вопреки глубоко врезавшемуся ей в память совету Линареса жить сегодняшним днем, она с ностальгией вспоминала свою школу. Корила себя за то, что не ценила прожитые в ней дни. По сравнению с нынешней жизнью, школьная казалась просто раем. Там она жила в одной комнате с двумя другими девочками. Это не всегда было удобно, зато не приходилось чувствовать себя невидимкой.

- Хватит страдать и подглядывать за другими! Иди учись! - обругала она себя после очередного бдения у окна. Встала, задернула плотную зеленую штору. Остановилась перед книжным шкафом, выискивая нужный учебник. Несколько секунд ее глаза невидяще скользили по корешкам книг, но те превращались в размытые цветные пятна с нечитаемым текстом.

- Да что ж такое?! - возмутилась привыкшая говорить сама с собой Юлиана. - Почему я ничего не вижу?

Соленая капелька пробежала по ее губе, скользнула в рот. Только теперь девочка поняла, что плачет.

- Не реви! У тебя все хорошо! Есть кров и еда, и тебе не больно! - сердито повторила она себе давно заученную мантру.

"Больно! Очень больно!" - тут же запротестовала душа.

Размазав слезы по лицу, Юлиана пошла в ванную. Нужно понежиться часик в теплой воде, иногда это помогает успокоиться. Она открыла кран, наполняя ванну водой и замерла перед огромным, на половину стены, зеркалом.

Повертелась, рассматривая свое отражение во всех ракурсах. Вроде, не уродина. Конечно, ее волосы цвета смолы проигрывают игривым кудряшкам блондинок, зато переливаются, как лак на дорогой машине. И с фигурой все в порядке. Только вот парни на нее даже не смотрят...

Она вздохнула и открыла шкафчик, в котором аккуратными рядами стояли всевозможные ароматические масла и притирки. Помедлила, выбирая. Пусть в этот раз будет акация. Пьяняще- сладкая, обволакивающая радостью разгара весны, напоминающая о пасеке возле старой школы. Мед из нее - самый вкусный. Прозрачный, тягучий, временами склеивающий зубы. В школе его давали на завтрак.

Юлиана в сердцах стукнула кулаком по абрикосового цвета плитке. Да что ж ее мысли все время возвращаются в прошлое?! Надо жить в настоящем!

Подрегулировав воду, она пошла на кухню. Глянцевые бордовые шкафчики, сверкающий хром ручек, высокий серебристый холодильник, четырехкомфорочная плита, тостер, микроволновка. В ящиках шкафов - миксеры, измельчители и прочая мелкая техника. Слишком много всего для человека, который и готовить-то не умеет.

Включив чайник - единственный необходимый ей на кухне предмет, герцогиня снова припала к окну.

На улице в этот час было на удивление многолюдно. Студенты, громко разговаривая и хохоча, шли по направлению к клубу. Девочка вспомнила, что сегодня там была запланирована дискотека.

В голову закралась непреодолимо привлекательная мысль: а может и ей туда пойти? Может, без пугающего всех мундира, ее примут по-другому? Спину девушки словно окатили градом, но уголки губ сами собой потянулись вверх. Да, она тоже пойдет в клуб!

Радостно пискнув, Юлиана выключила чайник, наскоро освежилась и облачилась в самое подходящее из своих немногочисленных платьев. Сочно-красное, как осеннее яблоко, оно плотно облегало грудь и расширялось книзу, доходя до колен.

С прической пришлось повозиться - укладка феном не входила в число умений Юлианы. Сушить-то просто, но вот создать себе на голове что-то непривычное, и в то же время красивое - целое искусство! Промучившись минут двадцать, девочка все же смогла придать своим волосам нужный объем и зачесала их так, чтобы часть лица была прикрыта.

Надев единственные туфли на высоком каблуке - остальная ее обувь была дорогой, но до отвращения практичной, - Юлиана застыла перед встроенным в дверцу шкафа зеркалом во весь рост. Преображение было настолько кардинальным, что она не сразу узнала себя.

- Ух ты! - восхищенно выдохнула она. - Как же мне идет красный цвет! Отличная маскировка! Теперь у меня все получится!

Набросив на себя черное приталенное пальто, девочка чуть ли не бегом помчалась к клубу. По озябшему небу гигантским перекати-полем бежали тяжелые облака. В воздухе пахло терпкой сыростью недавнего дождя, но Юлиане было не холодно. Все вокруг казалось ей волшебным и прекрасным. Стук каблучков вторил ритму ее трепещущего от предвкушения радости сердца, а ветер обнимал ее солнечно-зелеными ворохами кружащихся листьев и помогал лететь к цели.

Танцевальный зал встретил Юлиану оглушающей музыкой и удушливым полумраком. В бьющих по глазам вспышках светомузыки извивались многочисленные тела. Ей понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к ней и царапающему горло сигаретному дыму. Молодежь непрерывно сновала по залу, толкая ее, и герцогиня растерялась.

Ну вот, она на дискотеке, как и мечтала. А что делать дальше, если танцевать не умеешь? И не заговоришь ни с кем из-за грохочущего даже за пределами клуба звука.

Глава 8

С того дня она смирилась со своим одиночеством. Слонялась по своим богато обставленным комнатам, заваривала на кухне чай, по часу плескалась в благоухающей ванне, представляя себя единственным выжившим после глобального катаклизма человеком.  Но нет, она была не единственной. Существовал еще Карминский.

Каждая встреча с этим страшным человеком опустошала Юлиану на целую неделю морально и физически. Рядом с ним она ощущала себя чашей, которую он раз за разом осушал до дна, выпивая те немногие запасы счастья и радости, которые она скопила за свою недолгую жизнь.

Она все еще отчаянно уповала на то, что Энтони уговорит отца перевести ее на другой факультет, но эта надежда таяла с каждым днем: за полтора месяца пребывания в академии он ни разу не навестил ее и только дважды позвонил. Да и его звонки были очень странными: минут по десять он не давал ей вставить ни слова, без умолку рассказывая ей всякие пустяки из своей жизни, а потом прощался, ни разу не спросив как ей живется. После этого Астароты снова надолго забывали о ней.

         Едва ли их можно было в этом винить: страна была на грани очередного мощного кризиса. Оберон совсем отчаялся и втайне от всех заключил союз с двумя богатейшими людьми из дружественной ему Асакурии: Мортоном Альбиньи и Альфредом Морреем. Что он им наобещал, никто не знал, даже инкаторы, но после подписания соглашения олигархи немедленно принялись за возрождение находившейся в плачевном состоянии промышленности.

А ведь еще пятнадцать лет назад никто и помыслить не мог, что богатейшая в мире страна, всем диктовавшая свои условия, так быстро придет в упадок.

Конец ее рассвета начинался обманчиво радужно, как волшебная сказка: в один прекрасный день на орбите Земли появился невесть откуда взявшийся звездолет. Он был совершенно исправен, но абсолютно пуст. Появление "Мечты" - так был назван звездолет, -  настолько воодушевило весь мир, что люди даже изменили свое летоисчисление. Они объявили этот год началом Звездной эры, эры космических путешествий.

         Талинальдийцам повезло - они добрались до корабля первыми и тут же объявили его своей собственностью. Руководители остальных стран дружно ополчились против захватчиков и обрушили на них потоки экономических и политических санкций. Отныне Талинальдии противостояла огромная сила - Объединение Независимых Государств, а коротко - ОНГ.

Предпринятые ОНГ меры довольно ощутимо били по экономике Талинальдии, но та и не подумала уступить хоть часть своих прав на звездолет. А чтобы его не попытались отнять силой, она стала усиленно наращивать военную мощь.

В навигационной системе корабля были вбиты координаты планеты Эллиум. Именно к нему и отправили первую межгалактическую экспедицию, которую возглавил принц Оберон. Талинальдийцы ликовали, считая, что теперь их жизнь в корне изменится, пополнившись множеством иноземных технологий, а космические перелеты станут обычным делом.

Но судьба распорядилась по-другому. В сентябре шестого года "Мечта" благополучно вернулась на Землю, но не привезла ни новых технологий, ни даже стоящих образцов инопланетных минералов.   Хмурый молчаливый экипаж сухо поведал прессе о том, что эллианцы приняли их крайне недружелюбно, и им пришлось спасаться бегством.

Несколько дней разочарованные в своих лучших ожиданиях люди приходили в себя, а потом глава ОНГ снова потребовал от отца Оберона передать узурпированный им звездолет во всеобщее владение.

Король был настолько измучен многолетней блокадой, что согласился на это требование. Но его надеждам на спокойную жизнь было не суждено осуществиться. Часть населения категорически запротестовала против утраты прав на звездолет и устроила в столице бунт. Разъяренная подстрекателями толпа ворвалась во дворец и убила короля и большую часть его министров.

Королем стал Оберон, который чудом выжил во время этого страшного мятежа. В своей первой речи он объявил, что будет продолжать политику своего отца и передаст корабль ОНГ. Вскоре после этого пришла весть о том, что экстремисты подорвали "Мечту", чтобы та не досталась никому.

Это акт вандализма потряс весь мир, и Талинальдии объявили всеобщий бойкот.

Унаследовав изнемогающую под грузом санкций страну, Оберон пытался перестроить ее экономику на самообеспечение, но потерпел жестокое фиаско.

Он неоднократно делал попытки примириться со своими ближайшими соседями, но переговоры шли очень туго. За годы своего правления он сумел наладить отношения едва ли с третью ополчившихся на него государств. Да и это, говоря по правде, была заслуга Карминского. Оберон даже не знал, что этот хитрый лис предложил их союзникам. Скорее всего, свои неоценимые услуги, на которые даже за границей был высокий спрос.

После этого стране задышалось чуть легче, но все же королю пришлось идти на поклон к чужеземным олигархам.

Когда весть о его скоропалительном поступке дошла до ушей инкаторов, двое из них потребовали от Оберона аннуляции этого грозившего переделом власти договора, но ничего не добились. В отличие от своих благоразумных предков, всегда доверявших мнению профессионалов, теперешний правитель крайне редко прислушивался к их советам и совершал одно безрассудство за другим, следуя одному ему известной цели.

Карминский же, к огромному удивлению коллег, поддержал его. Сказал, что король имеет право решать ставшие перед ним углом проблемы так, как считает нужным - ведь это его страна, а дело инкаторов не указывать, а помогать воплощать в жизнь его решения.       Оберон так и не понял искренне одобрил Эдмунд его действия или просто хотел расквитаться за навязанную ему ученицу. Как бы то ни было, необходимые для войны деньги в казне появились, а Моррей и Альбиньи стали во дворце частыми гостями.

Юлиана же, напротив, почти перестала появляться в нем. Карминский загрузил ее учебой сверх всякой меры. Она засыпала и просыпалась, читая бесчисленные справочники и руководства, но все равно не могла угодить своему строгому учителю.

Глава 9

Апрель в этом году выдался на редкость сухим и теплым. Солнце, как ответственный дворник, до капли высушило размокшие лужайки и выманило из почек деревьев прятавшуюся там листву. Уставшие от холода и слякоти студенты все охотнее выбирались на улицу, чтобы порадоваться долгожданному теплу.

Прижимая к груди папку с тетрадями, Юлиана брела на занятия. Ее то и дело обгоняли весело переговаривающиеся группки учащихся, и она мучительно завидовала им, до сих пор страдая от недостатка общения.

- Так и будешь пялиться на них, - раздался совсем рядом с ней издевательский голос Карминского, - или все-таки попробуешь что-то сделать, чтобы изменить их отношение к тебе?

Юлиана шарахнулась от неожиданности.

- Я тоже не рад тебя видеть! –поравнявшись с ней, хмуро бросил инкатор. – Но, несмотря на это, нам придется терпеть друг друга, пока смерть не разлучит нас. Надеюсь, не моя.

- Почему так долго? – вырвалось у нее. Она прибавила шаг, чтобы не отставать от него.

- Потому что в том невероятном случае, если ты все-таки выучишься, нам придется работать бок о бок в инкатории. Не кривись – я тоже от этого не в восторге! И вообще, потрудись хоть немного контролировать свои эмоции! Мы общаемся уже почти два года, и все это время на твоем лице как на билборде огромными буквами написаны все твои мысли! Смотреть противно! Было бы правильней, если бы Оберон подержал тебя полгодика не в академии, а при дворе - это лучшая школа лицемерия из всех возможных!

Они поднялись по ступенькам академии и вошли в холл.

- Зачем мне учиться лицемерить? – не поняла Юлиана.

- Хотя бы затем, чтобы уметь натягивать при виде меня на лицо жизнерадостную улыбку и не портить мне настроение своей унылой физиономией.

- Зачем? Вы ведь прекрасно знаете, как я к вам отношусь! - сворачивая в ведущий к их классу коридор, сказала девушка.

- Конечно, знаю! – согласился Карминский. – Ты относишься ко мне так же, как и все остальные! Но им хватает ума делать вид, что мое общество им по крайней мере не противно, а я от этого размякаю и хочу им делать гадости намного меньше. А еще я люблю, когда меня хвалят и восхищаются мною! Да, да! Я тщеславен! Так что учти это на будущее. И вообще, учись пользоваться человеческими слабостями! Не будь ты такой честной и прямолинейной дурой, за тобой давно бы таскалась свита почитателей, и ты бы наслаждалась пребыванием здесь. А вместо этого ты день и ночь корпишь над учебниками, с завистью глядя через окно как веселятся другие!

- Они не принимают меня в свое общество, - с горечью призналась Юлиана.

Карминский толкнул дверь в класс и бросил на стол свой объемный портфель.

- Потому что ты глупая! - открывая настежь окно, ответил он. Сквозняк принес с собой свежий запах весеннего утра и затрепыхал висевшие на окне занавески.

- По-другому нужно строить отношения с людьми! Запомни - все мы корыстны! Только одним нужны деньги, другим любовь, третьим признание, а четвертым – казаться лучше, чем они есть на самом деле. И все свои благие поступки люди совершают для того, чтобы получить взамен что-то важное для себя! Арифметика успеха проста: одному студенту помоги сдать зачет, другому – избежать отчисления, третьему - получить больничный лист или поблажку на экзамене, и все – ты университетский авторитет! И делай все это с легкостью и непринужденностью! Не с видом приносящей тапок собаки, а богини, из прихоти снисходящей до простых смертных.

- Но как я могу им в этом помочь? – недоуменно пробормотала Юлиана.

Она взяла из шкафа учебники и аккуратной стопочкой сложила их на парте. Старик беспомощно всплеснул руками и возвел глаза к небу.

- Боже! И из этого Оберон хочет сделать инкатора! – простонал он. - Пойми, недалекая моя, тебе не посмеет отказать ни один из преподавателей этой страны! Даже сейчас, когда ты полное ничтожество, все понимают, кем ты станешь. Знают, что в будущем их судьба будет во многом зависеть от тебя! Попробуй ради интереса потребовать у учителя математики поставить тебе «отлично» за семестр просто так! Увидишь, он даже не пикнет, расписываясь в твоей зачетке!

- Даже если я не знаю ее на «отлично»?

- Даже если ты не появишься ни на одном занятии!

Он подошел к парте, перебрал лежащие на ней книги и пренебрежительно швырнул их обратно на столешницу.

- Хлам! – безапелляционно заключил он. – Пустой, никому не нужный хлам, который ничему путному тебя не научит! Не понимаю, чем думают в министерстве образования, печатая эту глубоко узконаправленную чушь! Настолько забивают детям головы шелухой, что туда больше не может поместиться ни одна умная мысль!

Юлиана внутренне с ним согласилась.

- А чему тогда нужно учиться?

- Жизни, детка! Жизни! Радуйся, тебе очень повезло с учителем! Я научу тебя брать от нее все по максимуму! Научу общаться с людьми, а через них ты получишь все, что тебе нужно! По окончании наших занятий они будут повиноваться одному твоему взгляду и нести тебе желаемое на блюдечке с золотой каемочкой. Если, конечно, у тебя хватит ума применить на практике полученные от меня знания!

Он вытащил из портфеля несколько подготовленных для Юлианы конспектов и бросил их на стол.

- Почитаешь на досуге! Все, на этом теоретическая часть закончилась, а теперь топай в мою машину – поедем заниматься практикой!

При слове «практика» девушка приросла к полу. Ей живо вспомнилось ее первое выездное занятие, воспоминания о котором не давали ей спокойно спать все эти два года.

- К…куда? – пролепетала она.

Карминский смерил ее полным недовольства взглядом.

- Туда, куда ты не хочешь! Учиться брать на себя ответственность за все, что происходит с тобой, которой ты так упорно избегаешь! И раз ты не отвечаешь даже за собственную жизнь, то мне придется тебя учить на других. - Он закрыл портфель и знаком приказал ей следовать за собой. - Поедем в центральный суд. Сегодня там будет вынесен приговор по делу серийного убийцы. На его счету восемнадцать зверски забитых подростков. Думаю, ты слышала об этом в новостях.

Глава 10

- Здравствуй! Я Виктория Блэр, - жизнерадостно представилась она. - Меня сегодня перевели сюда из вейденского университета и сказали, что я буду жить с тобой. Ты позволишь мне пройти?

Юлиана так опешила, что даже не сразу смогла посторониться. Просто стояла и молча любовалась на прилетевшую к ней из Вейдена фею. К ней кого-то подселили? Невероятно! Ей вдруг захотелось запрыгать от счастья и повиснуть на шее своей соседки. Разумеется, она этого не сделала, а просто шагнула вглубь прихожей, открывая проход.

Ее молчание и заминка смутили Викторию. Казалось, что ей здесь не рады, и она расстроенно вспомнила свою трехместную комнатку в вейденском общежитии и оставшихся там подружек, с которыми она прекрасно ладила. Она втащила чемодан в комнату и оглядела дорогую, выдержанную в бежево-зеленых тонах обстановку, совсем не похожую на ту, к которой она привыкла за время учебы.

- У вас тут все живут в таких королевских условиях? - удивилась она.

- Нет, только я, - покраснела хозяйка домика.

- А почему?

Вместо ответа Юлиана извиняющеся посмотрела на свой висевший у входа на плечиках мундир.

Виктория растерялась. По одежде и слишком роскошным для студентки условиям проживания она поняла, что ее поселили с ученицей Карминского. Уж о чем, о чем, а об этой живой достопримечательности университета даже в Вейдене были наслышаны. Но жить бок о бок с будущей инкаторшей ей совсем не хотелось.

На ее душе заскреблись кошки, и она подумала, насколько же непредсказуема жизнь. Еще вчера утром она была одной из лучших студенток Вейдена и наслаждалась своим пребыванием в нем, а вечером отец сообщил, что за особые заслуги ее переводят в Эстевийский госуниверситет, и велел срочно собирать вещи.

Ее робкие просьбы позволить ей окончить второй курс на прежнем месте не были им услышаны, поэтому в полвосьмого утра ей пришлось распрощаться со своими горячо любимыми сокурсницами и учителями и отправиться сюда.

- Наверное, охранник что-то напутал, показывая водителю дорогу, - пробормотала Виктория. - Сейчас схожу к коменданту общежития и попрошу это исправить.

Юлиану охватила паника. Даже если появление Виктории в ее доме и было случайностью, она не хотела, чтобы та переселялась в другое место.

- Пожалуйста, не уходи! - взмолилась она. - Комендантша все равно уже уехала и вернется только в понедельник утром. Останься здесь! Места в доме более, чем достаточно для двоих, и я не буду тебе сильно мешать!

В голосе юной герцогини было столько отчаянья, что Блэр поставила только что поднятый чемодан обратно на пол.

- Это я буду тебя стеснять, а не ты меня, - возразила она, думая о том, что хозяйка домика права и, по крайней мере до понедельника, другого жилья у нее не будет.

- Не будешь! - покачала головой готовая расплакаться от радости Юлиана. - Честно говоря, я безумно рада, что тебя поселили со мной!

Виктория еще раз осмотрелась. Комната явно служила хозяйке гостиной, ибо кровати в ней не было. Зато был широкий, маняще-уютный темно-зеленый диван. Напротив него на стене висел похожий на темное зеркало телевизор. На тумбе под ним красовался свежий букет из белых лилий и нежно-розовых роз.

Вдоль другой стены стояли книжный и платяной шкафы, между ними - стол с компьютером. Пол устилал похожий на свежую траву ковер. Даже через подошву туфель Виктория ощущала его мягкость.

- А где ты спишь? - спросила она Юлиану.

- В соседней комнате. Я могу отдать ее тебе, если хочешь, а сама переберусь сюда.

Блэр покачала головой и снова осмотрела диван. На нем можно очень даже комфортно выспаться. Если только ей здесь заснется. Но ничего, пару дней можно перетерпеть.

- Куда можно поставить чемодан? - скованно спросила она.

Юлиана тоже завертела головой.

- Сейчас придумаем!

Минут десять девушки провели в хлопотах, раскладывая вещи по шкафам, а потом пошли на кухню пить чай. Хозяйка расстаралась, выставив на стол все имеющиеся запасы печенья и конфет. В воздухе витал бодрящий аромат нарезанного кружочками лимона.

Постепенно взаимная неловкость соседок растворилась, и Блэр стала получать удовольствие от общения с герцогиней. Та оказалась совсем не такой, как про нее говорили. Девушки проболтали полночи, обсуждая все подряд, начиная от учебы и кончая бродячими собаками.

На следующее утро Юлиана проснулась гораздо позже обычного с восхитительнейшим ощущением праздника на душе. Он остался с ней на все выходные. Впервые за полтора года она позволила себе забыть о несделанных уроках и провела оба дня, наслаждаясь обществом своей общительной соседки.

В понедельник после занятий к ним зашла комендантша общежития. Она извинилась перед Юлианой за доставленные ей временные неудобства и предложила Виктории перебраться в общежитие. Но девушки дружно запротестовали против переезда, и та ушла, оставив герцогине самой решать, как долго они будут жить вместе.

Глава 11

Остаток дня Юлиана провела как на иголках. Без двадцати восемь они вышли из дома и пошли в старинный трехэтажный корпус студенческого общежития. Спустились в подвал, прошли через длинный обшарпанный коридор до самого конца и остановились у расписанной баллончиками с краской двери, за которой слышалась живая музыка.

- Тори, что здесь? Какая-то вечеринка? - спросила Юлиана.

- Нет. Гораздо лучше! - ответила та и забарабанила в дверь условленным стуком. - Это местная музыкальная группа. Я неплохо пою и они пригласили меня к себе в качестве новой вокалистки.

Им сразу отворили, впуская в прокуренное и заваленное хламом помещение. Глаза Юлианы с непривычки защипало от табачного дыма. Проморгавшись, она огляделась. По стенам комнаты были развешаны полки с различным инвентарем, на полу стояли ящики с инструментами, металлическими тросами и мотками веревок. В одном из углов торчали разноцветными древками несколько лопат, а рядом с ними стоял небольшой раздолбанный диванчик. На нем в обнимку с девушкой сидел смутно знакомый Юлиане парень. Все свободное от хлама пространство занимали музыкальные инструменты: синтезатор, барабаны и блестевшая черным лаком электрогитара, слишком новая и модная для царившей вокруг разрухи. За синтезатором сидела светловолосая девушка с почти мальчишеской стрижкой и что-то наигрывала.

- Привет, Тори, - поздоровалась открывшая им дверь полненькая мулатка, сквозь дым вглядываясь в ее спутницу. - Кого это ты с собой привела? - В следующую секунду ее глаза расширились от негодования. - Ты притащила сюда инкаторшу? - возмутилась она. -Совсем чокнулась? Хочешь, чтобы у всех нас были крупные неприятности? Из-за тебя Майкл враз вылетит с работы, а нас вышвырнут отсюда! Где мы тогда будем репетировать?

Ее громкий голос привлек с себе всеобщее внимание. Юлиана оказалась в перекрестьи враждебных взглядов.

- Мне не стоило сюда приходить, - пробормотала она и рванулась, чтоб уйти. Виктория ее удержала.

- Спокойно, Нео! - сказала она мулатке и потащила герцогиню в глубину комнаты. - И вы все тоже успокойтесь. Это моя лучшая подруга, и я головой клянусь, что никаких неприятностей из-за нее у вас не будет!

Нео прилепила на грязный кирпич стены потерявшую вкус жвачку и потребовала.

- Пусть она нам это пообещает, а не ты!

- Да ладно, Нео, что ты завелась? Все будет нормально! - примирительно заговорил парень с дивана, в котором Юлиана только теперь узнала университетского разнорабочего, Майкла Станли.

- Зачем ты ее с собой приволокла, Тори? - поинтересовалась продолжавшая бренчать на синтезаторе девушка. - Не боишься, что мы испортим эту пай-девочку?

- Ее давно пора испортить. Слишком уж она безупречна! - усмехнулась та.

- Это мы можем, это мы запросто! - затягиваясь сигаретой, хмыкнула клавишница.

Она подошла к герцогине и протянула ей руку с длинными ярко-синими ногтями.

- Меня зовут Валерия, - представилась она. - Друзья зовут меня Вал. А ты Юлиана Делайн, да?

Нео одернула топорщившуюся на своей объемной груди ярко-желтую футболку и пробурчала:

- А то не видно! Будто в универе есть еще кто-то похожий на нее!

Блондинка скорчила недовольную гримаску.

- Нео, угомонись! То, что тебе завтра пересдавать зачет, не дает тебе права срываться на всех подряд. Иди лучше барабаны поколоти!

Сидевшая в объятиях Майкла девушка сняла со своего плеча его руку и тоже подошла к гостям.

- Я Лин, - забрасывая за спину собранные в конский хвост каштановые волосы, сказала она. - А это мой друг Майкл, он работает здесь и дает нам ключи от подвала, чтобы мы могли репетировать. Он же и приволок сюда все эти инструменты.

- Почему вы репетируете здесь? - удивилась Юлиана. - Неужели руководство университета не может выделить вам нормальное помещение?

Ее замечание вызвало всеобщий смех.

- Как нам сказал декан, наша музыка не подходит для элитного учебного заведения, - пояснила ей Лин. - Так что мы не слишком себя афишируем и поем только для друзей. Ты ведь никому не выдашь наш маленький секрет?

- Разумеется, нет! - заверила ее Юлиана. - А мне можно будет послушать ваши песни?

Вал взяла с одной из полок початую банку колы и вернулась к синтезатору.

- Слушай, коли пришла! - разрешила она.

- Она у них вроде главной, - шепнула подруге Виктория, усаживая ее рядом с собой на деревянный ящик. - Если она тебя примет, то все примут.

Юлиане повезло - Вал оказалась к ней благосклонна. Их посиделки затянулись до двух часов ночи, а потом Тори чуть стала разгонять всех спать. Совершенно очарованная этой компанией, Делайн стала упрашивать ее остаться здесь еще хотя бы на полчасика.

- Хочешь, чтобы твой коршун, глядя на твои красные глаза, заинтересовался где ты шастаешь по ночам? - сердито спросила ее Виктория. - Так он сделает эту посиделку первой и последней!

Сраженная этим доводом, ученица инкатора тут же стала прощаться со своими новыми знакомыми. Ее сердце пело, спать не хотелось абсолютно, зато очень хотелось прыгать и радостно вопить. Едва они оказались на улице, Юлиана подняла вверх сияющее блаженством лицо, а потом заключила Блэр в объятия.

- Тори, спасибо что привела меня туда! Я твоя должница навсегда! - с восторгом сказала она. - Ты ангел, посланный с небес для того, чтобы делать меня счастливой!

- Как же мало тебе надо для счастья, - усмехнулась та. - Кстати, мои родители приглашают тебя провести летние каникулы у нас дома. Как ты, согласна?

Если бы Юлиане сейчас подарили весь мир, то и тогда бы она не испытала такого всепоглощающего счастья, как от этого известия.

- Это лучшее предложение в моей жизни! - очарованно прошептала она. - А я не слишком вас стесню?

- Глупости, чем ты можешь нас стеснить? Дом у нас не слишком большой, но ведь и нам с тобой не привыкать жить в одной комнате, правда? Зато у нас рядом есть кристально чистое озеро и потрясающе красивый лес. А в городе множество клубов и целая толпа моих друзей, с которыми мы там будем тусоваться! Да, чуть не забыла добавить, что никто из них не будет знать о твоей специальности, и ты сможешь делать все, что только пожелаешь!

Глава 12

Осенью в академию вернулась совсем другая Юлиана. За лето она многому научилась, в том числе танцам и автовождению. Благодаря стараниям подруги и полученым от Карминского урокам, нелюдимая герцогиня превратилась в уверенную светскую львицу. Эрудированность и природное обаяние позволяли ей легко поддержать разговор на любую тему и непринужденно разговорить даже самого зажатого собеседника. Людей подкупала ее искренность, а также то, что она позволяла им чувствовать себя рядом с ней значительней и лучше, чем они были на самом деле. Тех же, кто ей не нравился, она теперь легко могла осадить одним выразительным взглядом.

         Теперь уже Виктория чувствовала себя бледной тенью своей подруги. Она была полна гордости за успехи своей ученицы и громогласно превозносила себя как учителя. Хотя больше в шутку, так как понимала, что это не ее заслуга, а Юлиана просто стала собой, попав в благоприятную обстановку.

         Ученики и учителя академии незамедлительно подметили произошедшие с ней перемены. От нее перестали шарахаться, а будущий инкаторский сан теперь придавал ей в глазах быстро появившихся у нее почитателей особый шарм. Жизнь для девушки заиграла яркими красками, она ощущала себя нужной и достойной дружбы и любви.

         А в конце сентября судьба преподнесла ей новый подарок: ей стал оказывать знаки внимания новенький преподаватель социологии Стивен Вэнс. Ему было двадцати шесть, происходил он из обедневшей, но знатной семьи, и был красив, как бог. Чуть выше среднего роста, тонкокостный, статный, он сознавал свою неотразимость для женщин и держался с уверенностью уставшего от побед сердцееда. Его каштановые, словно отполированные волосы были немного длинней, чем носило большинство мужчин, и он зачесывал их набок. Идеальная линия темных бровей подчеркивала яркую голубизну его глаз. Бедные ученицы не могли думать об учебе, потому что при виде ироничного социолога их фантазии пускались вскачь, и в них его длинным изящным пальцам находилось гораздо лучшее применение, чем мел или указка.

         Через три недели занятий успеваемость по его предмету резко упала. Студентки делали все, чтобы оставаться на дополнительные занятия с ним, или хотя бы просто получить нагоняй из уст своего идола, после которого они впадали в эйфорию.

         Нео совершенно потеряла от него голову. Во время очередной посиделки в "музыкальном" подвале она с придыханием спросила:

         - Вы когда-нибудь видели, как он проверяет тетради? Я бы все на свете отдала, чтобы хоть на один день стать его ручкой! Или лучше клавиатурой его ноутбука. Он так эротично касается ее своими пальчиками, что я вся начинаю гореть!

         - Теперь я понимаю, почему он меняет уже третье место работы за два года, - хихикнула Юлиана. - Интересно только - он сам уходит, или его увольняют за резкое падение нравственности его учениц?

         - Надеюсь, от нас он не уйдет хотя бы до конца моей учебы! Как думаете, он не против темнокожих? - лежа на диване, озабоченно спросила Нео.

         - А я каждый раз прихожу в ужас, когда Лин идет на его занятия, - признался Майкл, выключая забулькавший чайник. - Вдруг его заводят пышечки?

         - Что он редкостный бабник и младенцу видно, тем не менее он за месяц не завел здесь ни одного романа. Наоборот, смотрит на нас снисходительно, как на надоедливых первоклашек, - расстроенно заметила Нео.

         - А чего ты хочешь? - философски изрекла Юлиана. - Мы для него и есть надоедливые первоклашки, и он знает наперед все наши уловки!

- Угу, знает, - с тяжелым вздохом признала мулатка. - Я уже начинаю бояться, что меня из-за него отчислят - у меня одни двойки по его предмету, а он никак не хочет со мной позаниматься дополнительно! - Мечтательно обняв подушку, она перекатилась на живот. - Черт, мне бы с ним минут на двадцать остаться наедине, больше я ни о чем не мечтаю! Я бы постаралась за это время показать ему какая я классная! Ну почему он меня так упорно игнорирует?

 Нео стала биться лбом в подушку, веселя подруг своими картинными страданиями.

         - Страсти-то какие! - поддразнила ее Вал. - Я прямо вижу, как от подушки отлетают осколки твоего разбитого сердца!

         - Ага, вперемежку с мозгами, - поддакнула ее Линетт. - Хотя последних осталось очень мало. Нео, я бы на твоем месте поэкономней их расходовала. А то вдруг он снизойдет до тебя, а ты испугаешь его своим расплесканным по подушке интеллектом, не сумев связать и пары слов.

         Пролетев два метра, подушка с глухим шлепком стукнула смеющуюся Линн. Мулатка гневно села на диване - ей, в отличие от подруг, было невесело.

         - Хватит прикалываться! Можно подумать ты, Линнет, не хотела бы встречаться с ним!

         - Я - нет! У меня есть Майкл, и он гораздо надежней, чем этот Нарцисс.

         - Не верю,- замотала головой Нео. - Это все равно, что не хотеть дышать! Мне через два дня девятнадцать, подарите мне его на День рождения! - проныла она. - Или меня ему на какой-нибудь праздник упакуйте и подарите...

         Блэр посмотрела на часы и стала прощаться. Юлиана ушла вместе с ней.

         - С кем ты пойдешь на осенний бал? - по дороге домой спросила она.

Глава 13

На следующий день Юлиана приступила к воплощению своего плана. Сидя на уроке социологии, она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться при виде гипнотизирующей Вэнса своими огромными глазами Нео. Впрочем, точно с такими же лицами в аудитории сидела еще примерно дюжина девушек.

Никак не реагируя на обожающие взгляды, Стивен спокойно вел урок. В какой-то момент он встретился глазами с Юлианой и надолго задержал на ней вопросительный взгляд. Она поняла, что как и другие, чересчур явно пялится на него, продумывая предстоящий разговор. Пристыженно опустив голову, девушка уткнулась в конспект.

Едва прозвенел звонок, Вэнс вышел из класса и пошел в учительскую, спеша избежать нападения стаи влюбленных в него студенток. Набравшись смелости, Юлиана пошла следом за ним. Она на цыпочках подошла к полуоткрытой двери учительской и осторожно заглянула внутрь. Никого из учителей не было видно. В этот секунду дверь полностью распахнулась, и девушка нос к носу очутилась с насмешливо глядевшим на нее Стивеном.

- Я так и подумал, что вы хотите о чем-то поговорить со мной, - сказал он.

Подавив нервный смешок, застуканная на месте преступления ученица вошла внутрь и прикрыла за собой дверь.

- Вы видели, что я следую за вами? - улыбаясь, чтобы скрыть неловкость, спросила она.

- Нет. Но я надеялся на это.

Его признание в одно мгновение выбило почву из-под ее ног.

- Надеялись? - озадаченно переспросила она.

- Да. Меня преследует большинство студенток, да и преподавательниц этого учебного заведения, а вы меня совершенно игнорируете уже целый месяц. Знаете какой это удар по моему самолюбию? - полушутя, заявил он. - Из-за вас у меня даже начал развиваться комплекс неполноценности!

- Да неужели? - изогнув соболиную бровь, усомнилась в его искренности девушка.

- Да, да! И теперь вы просто обязаны компенсировать мне мои душевные страдания, - с загадочной улыбкой потребовал Стивен.

Юлиана совсем растерялась.

- Какой странный оборот принимает наша беседа! - пробормотала она. - Не знаю, что и сказать...

- Скажите, что глубоко раскаиваетесь в своем бессердечии и согласны пообедать со мной, - смущая ее своим ироничным взглядом, предложил учитель.

- Хорошо! - согласилась она, рассудив, что сейчас самое время выторговать у него подарок для Нео. - А вы взамен выполните мою просьбу.

Стивен почти вплотную подошел к ней.

- Я весь внимание! - бархатно оповестил он.

Его чрезмерная близость заставляла Юлиану чувствовать себя крайне неуютно, а щеки предательски запылали.

- Я, собственно, пришла попросить вас немного позаниматься с моей подругой Нео, - сообщила она. - Она совершенно не разбирается в вашем предмете. Если так пойдет и дальше, то ей грозит отчисление...

- Нео - это та мулатка с коровьими глазами, которая просвечивает меня на каждом занятии как рентген? - и не думая хоть немного отодвинуться от нее, осведомился Вэнс.

- Мне неприятно слушать такие отзывы о близком мне человеке, - нахмурилась Делайн.

- Прошу прощения, леди, вырвалось, - повинился он и присел на край стола напротив нее.

С Юлианы словно сдвинули придавливающую ее бетонную плиту, и она обмякла от облегчения.

– Признаться, я устал, что женщины не дают мне возможности завоевывать их, а это очень скучно! Но перейдем к делу! Если я позанимаюсь с Нео, то вы выполните свою часть нашего договора?

- Разумеется.

- Тогда я жду ее сегодня, после занятий. А вы за это пообедаете в моем обществе, - напомнил Вэнс.

- Я каждый день обедаю с вами, причем безо всяких просьб, - озорно улыбнулась Юлиана. - В нашей столовой.

Лицо Стивена осветила ленивая улыбка, придав ему просто дьявольскую привлекательность.

- Маленькая плутовка! - низким вибрирующим тоном проговорил он.

По позвоночнику девушки прошел озноб возбуждения. Вэнс соскользнул со столешницы и сделал шаг по направлению к ней. Она вся подобралась, готовясь к бегству.

Заметив ее настороженность, социолог вытащил из внутреннего кармана светло-серого пиджака две визитки протянул их Делайн.

- Одну оставьте себе, чтобы мы могли без помех договориться о времени встречи, а другую отдайте вашей подруге. Думаю, она ей пригодится.

- О, как здорово! - переводя дух, восхитилась Юлиана и убрала визитки в карман. - Не сомневаюсь, что она ее заламинирует и повесит в рамочке у себя над кроватью! Спасибо! Ваша карточка прекрасно дополнит приготовленный мною ей на День рождения подарок.

- Хм... Подарок герцогини может быть только шикарным, поэтому я уделю ей целый час вместо двадцати минут, как планировал раньше. Надеюсь, вы оцените всю глубину моего самопожертвования, - гортанно добавил Вэнс, снова вызвав у ученицы страстное желание как можно скорей ретироваться из учительской.

- В данной ситуации мое самопожертвование ничуть не меньше вашего, - легонько сдвигаясь вдоль стола в сторону выхода, заметила Юлиана. - Ведь соглашаясь провести время с вами, я рискую не только потерять подругу, но и лишиться жизни: как только о нашем свидании станет известно, толпа ваших почитательниц меня просто растерзает! И взывать к их милосердию будет совершенно бесполезно!

Ее незаметные, как ей казалось, передвижения, не ускользнули от внимания Вэнса, и он сел за ближайший стол, чтобы не нервировать ее.

- Да, я об этом не подумал, - признал он. - Недооценил всей степени опасности, которой вы подвергнетесь из-за меня. Значит, никаких дополнительных условий. Видите, как я справедлив и великодушен?

- И снова набиваете себе цену, - немного опустила его на землю Делайн.

- Да, есть немного, - согласился Стивен. - Когда ты так неотразимо красив и обаятелен и потерял счет своим победам, а маленькая неопытная школьница соглашается на невинный обед с тобой только ради подруги - это просто удар! Невольно приходится превозносить себя, чтобы она заметила хоть какие-то из моих достоинств.

Глава 14

До Бала Хризантем - так назывался в университете ежегодный осенний бал - оставалось чуть меньше двух недель. Лишенные возможности выбраться в город, девушки теребили родителей, засыпая их просьбами привезти или прислать им новые платья, духи и украшения. Но далеко не все решались тревожить своих родных. Кто-то не хотел их дергать из-за всяких пустяков, а кому-то были нужны такие вещи, которые родители вряд ли одобрили бы.

Весть о том, что Юлиану могут отпустить в город, взбудоражила ее подруг, и они принялись забрасывать ее заказами. Линетт попросила купить ей косметики. Нео - духи с феромонами, на которые она уповала как на последнее средство обольщения неприступного социолога. Верный данному герцогине слову, он так и продолжал заниматься с ней два раза в неделю.

Последней к ней подошла Валерия и попросила купить ей черное кружевное белье и пару пачек презервативов.

- Зачем тебе это? - спросила Делайн.

- Хочу переспать с Дени после бала, - пряча глаза, пояснила девушка. - Пожалуйста, не пытайся меня отговорить, я все решила. И не задавай вопросов, мне самой неловко.

- Вал, а может не надо?

- Я же попросила - молчи!

Юлиана растерянно посмотрела на всунутые ей блондинкой в руку деньги на покупки и, краснея, сказала:

- Не представляю, как смогу купить это! Я провалюсь сквозь землю от неловкости...

- Тогда я скорей всего забеременею, и меня вышвырнут отсюда! - обозлилась Вал. - Потому что от Дениса я не откажусь ни за что! Если бы я могла, я бы купила их сама. Но не все же у нас на особом положении, как ты!

- Я... я попробую, - поддалась на бессовестный шантаж подруги Юлиана.

В последние два месяца Карминский почти благоволил ей и даже иногда хвалил ее за успехи. Разрешение пройтись по магазинам она получила на удивление легко, ровно за неделю до бала.

Впервые за свою сознательную жизнь Юлиана оказалась в городе без присмотра, да еще и со служебной машиной. Ее карманы были полны чужих денег, а душа пела от восторга и предвкушения праздника.

Попросив водителя остановиться у торгового центра, она выпорхнула на выложенный темно-розовой плиткой тротуар и направилась к магазину. Солнце улыбалось ей с небес, а она улыбалась идущим ей навстречу прохожим.

Юлиана не заметила, как сразу за ее машиной припарковалось такси, из которого вышел Карминский. Впрочем, его было трудно узнать: светлый плащ, шляпа и широкие очки-хамелеоны совершенно преобразили его.

Выждав пару минут, он двинулся за девушкой, не слишком опасаясь упустить ее из виду. Ее длинная форма, хоть и прикрытая пальто, сильно выделялась на фоне обычной одежды.

Минут двадцать Юлиана провела в парфюмерном отделе, где устроила своему носу настоящий праздник. Она перенюхала множество духов и дезодарантов, млея не только от каждого нового запаха, но даже от вида удерживавших их разноцветных флаконов. Своих денег у нее было совсем немного - отец считал, что она и так всем обеспечена, - и поэтому ей пришлось унести с собой из отдела лишь приятные впечатления для себя, упаковку одеколона для Майкла и духи с феромонами для Нео.

Покупка косметики для Линнет доставила ей новое удовольствие. А потом она застряла в кондитерском отделе и накупила подружкам сладостей.

Оставалось приобрести белье и презервативы для Вал. Набираясь смелости, Юлиана несколько раз прошла мимо отдела нижнего белья. Ей самой белье покупала прислуга, и она даже не представляла, как ей будет трудно выполнить в общем-то пустяковую просьбу подружки. Когда продавцы стали косо на нее поглядывать, она зашла в магазин и, дико тушуясь, выбрала для клавишницы атласный с кружевом комплект.

Оставалось сделать самое неприятное - купить презервативы. У порога аптечного киоска Юлиану обдало жаром, словно ее вдруг окунули в кипяток. Колени ослабели, плечи ссутулились, а руки сами собой спрятались в карманы пальто. Жаль, голову некуда спрятать, подумала она, приближаясь к прилавку, щеки того и гляди воспламенятся.

Слишком поглощенная своей миссией, девушка совершенно не заметила, как следом за ней в аптеку вошел Карминский и стал спиной к ней у витрины с таблетками.

Она робко огляделась по сторонам. Посетителей было мало: молодая пара, громко обсуждающая памперсы, да сосредоточенно вглядывавшийся в упаковки мужчина в плаще. Казалось, никто не обращал на нее никакого внимания. Наклонившись к окошку, Юлиана вполголоса сделала заказ.

Молоденькую аптекаршу позабавило явное смущение покупательницы, и она решила немного поразвлечься, нарочито громко проговорив:

- Да не тушуйтесь вы так! В покупке презервативов нет ничего постыдного! А студенты у нас вообще основные покупатели.

Услышав, что она собирается покупать, Карминский заскрежетал зубами. Парень с памперсами в руках повернулся и заговорщически подмигнул алой от стыда девушке, а его жена рассмеялась:

- Я тоже раньше стеснялась. Это пройдет.

Юлиана подумала, что сейчас в аптеке произойдет один из редчайших случаев человеческого самовоспламенения.

- Вы какие больше любите? - с притворной заботой продолжала глумиться аптекарша. - С усиками, с пупырышками?

- Давайте любые! - попыталась скорей покончить с неприятным делом покупательница.

- А с каким вкусом? Есть банановые, клубничные, мятные...

- Послушайте, я их не есть собралась, а только купить, - рассвирепела Юлиана.

- Хорошо, дам безвкусные. Но вы забыли сказать какой вам нужен размер, - невинно осведомилась бестия за кассой, явно намереваясь заставить ее испить чашу унижения до конца.

- Размер?.. - растерялась Делайн. Она впервые слышала о таких тонкостях и не понимала о чем идет речь: об упаковке, толщине материала, или о чем-то еще. - Размер чего?

- Как чего? Размер полового органа вашего парня, чего же еще?

Юлиана заставила себя не впасть в истерику, вспомнив ради чего она это все терпит. Вал может забеременеть или набраться какой-нибудь нехорошей болезни. О таких вещах она уже слышала от других девочек.

Глава 15

Юлиана попросила водителя высадить ее сразу за университетскими воротами - собиралась без промедления занести покупки заказчицам. Но небесам показалось, что она еще недостаточно настрадалась за этот день, и они послали ей навстречу красавца-социолога. Широко улыбаясь, он подошел к ней.

         - Добрый день, Юлиана! Позвольте, я помогу вам!

         Не дожидаясь ее разрешения, он потянул к себе пакет. Опасаясь, что он может увидеть его содержимое, она резко дернула пакет на себя. Ручка оборвалась, и пакет, выскользнув из ее рук, упал на землю. Покупки рассыпались вокруг. При виде вывалившихся на асфальт презервативов и упаковки с весьма эротичным бельем, Стивен оторопел. Он ожидал увидеть у неприступной красавицы что угодно, только не это.

         - Это не мое, клянусь вам! Меня просто попросили их купить. Пожалуйста, поверьте мне, я не вынесу больше этого унижения! - закрывая лицо руками проговорила девушка, и вдруг горько, по-детски, разрыдалась.

         При виде ее слез у Вэнса сжалось сердце. Он быстро затолкал вещи обратно в пакет и успокаивающе обнял ее.

         - Пойдемте ко мне, это намного ближе, - предложил Стивен. - Успокоитесь, а потом отправитесь к себе. Не нужно, чтобы вас видели заплаканной.

         Она кивнула и покорно пошла вслед за ним. На улице было безлюдно, все еще были на занятиях, и Вэнс привел ее в свой дом никем не замеченную.

         Усадив ее на диван в гостиной, он принес ей стакан холодной воды. Девушка благодарно кивнула, но выпить воды не смогла - ее рука дрожала, а стакан стукался о зубы. Поставив его на стол, она снова заплакала. После минутного размышления Вэнс подсел к ней.

         - Пожалуйста, не плачьте! Ведь не произошло ровным счетом ничего страшного! Многие девушки в вашем возрасте делают первые шаги в искусстве любви. Я сам таким был, - попытался унять ее слезы учитель.

         - Я не лгу вам! - всхлипнула она. - Это правда не мое! Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Не могу понять, как я могла согласиться на этот кошмар! - слезы из глаз девушки хлынули с новой силой, и она сбивчиво стала рассказывать о ему своем злополучном походе в аптеку.

         Сначала Стивен не верил ей, но постепенно к нему пришло понимание, что Юлиана не лукавит. Он сам не мог понять, почему подтверждение ее неискушенности принесло ему такое облегчение. Когда она, краснея и запинаясь, пересказала ему свой разговор с аптекаршей, он зашелся от смеха. Его веселье слегка расслабило ее, позволило нормально дышать.

         - Господи, такое и нарочно не придумаешь, - заливался Вэнс, утирая выступившие слезы. - Представляю, как вы себя чувствовали!   Он достал из ящика стола пачку влажных салфеток и подал ей.

         - Пообещайте, если вас еще раз попросят о подобной услуге, то вы перепоручите ее мне. Я буду только рад помочь вам.

         В его голосе слышались нежность и забота, в которых Юлиана сейчас так нуждалась.

         - Я не осмелюсь, - протирая саднившую от слез кожу, прошептала она.

         - Я предлагаю это вам от чистого сердца. Не хочу, чтобы вы понапрасну страдали из-за своего великодушия. А мне не составит труда выполнить любую вашу просьбу. Любую, - повторил он. В его голосе появились тревожащие нотки, и Юлиана вскинула голову, всматриваясь в приближающееся к ней лицо.

         Одна рука Стивена легла ей на затылок, другая обхватила спину, притягивая девушку к себе. Их дыхание переплелось, а потом губы соприкоснулись в ошеломляюще-нежном поцелуе. Новые, мучительно-сладкие ощущения затопили девушку мощной приливной волной. Теперь она не осуждала Валерию. Если та при каждой встрече с Денисом чувствовала то же самое, то удивительно, как она не отдалась ему раньше.

         Юлиана опомнилась, лишь когда шершавый язык прохлады лизнул мурашками ее грудь, до которой добрался Вэнс. Оттолкнув его, она вскочила с дивана и стала лихорадочно застегиваться.

         - Боже, что я наделала?

         Стив шумно вдохнул. Изменил позу, пряча от девушки свою эрекцию и проклиная себя за поспешность.

         - Вам не за что корить себя, - с раскаянием произнес он. - Это я забыл, что вы невинны, и позволил себя чересчур много... Простите меня!

         - Я вела себя как... как куртизанка! - выпалила Юлиана.

         - Не пугайтесь своих чувств - вы вели себя совершенно естестественно, - успокоил ее Вэнс. - Было бы странно, если бы вы отреагировали по-другому. Наше тело запрограммировано на такую реакцию от рождения. В свое оправдание хочу заверить вас, что не собирался сделать ничего дурного. У меня в отношении вас самые чистые намерения. Не буду лгать, что не хочу видеть вас в своей постели - а с некоторых пор я просто брежу этим, но не теперь. Через полтора года вы достигнете совершеннолетия, и я попрошу вашей руки. Знаю, у меня немного шансов стать вашим избранником - я всего лишь первый, кто разбудил вашу чувственность, но я сделаю все, чтобы заслужить вашу любовь и доверие.