Право на выстрел

Пролог

— Фул, господа.

Маркиз Бертран выложил на стол карты, принимая ставку графа Гийома.

— Маловато будет.

Криво улыбнулся красавец-граф и открыл свои карты — на зеленое сукно легли четыре короля и фоска.

Все, кто находились рядом с игроками, тихо ахнули — маркиз, обычно обласканный фортуной, никогда так сильно не проигрывал.

В этом элитном клубе только для аристократов покерные ставки были довольно высоки. И в карты играли немногие, лишь те счастливцы, у кого средства позволяли расстаться не с одной сотней, а то и тысячей монет за вечер.

Доминик Андре шестой маркиз Бертран и бровью не повел, словно этот проигрыш для него ничего не значил. Он безоговорочно согласился с выигрышем графа Гийома.

Когда-нибудь это должно было случиться — и он должен был проиграть. Не все же время выигрывать?

Жюль, Джульетта Дюваль, его маленькая подружка, с которой маркиз жил последнее время и чьи деньги сейчас только что проиграл, конечно, расстроится. Но в сущности ничего страшного не произошло, без средств к существованию его подружка не останется, папа Жюль, один из известнейших и богатейших ювелиров в городе, немного покричит на неразумную дочь, а маркиза, скорее всего, выставит за дверь. Теперь у него появится повод. Жюль поплачет и забудет ветреного маркиза, который сходился с женщинами только из-за их денег, так как своих собственных у Доминика Андре не было. Как, впрочем, и титула. Маркизом он будет оставаться лишь до тех пор, пока его младший братишка не подрастет и не вступит в права на наследство, которое папаша Доминика пятый маркиз Бертран благоразумно оставил маленькому Матису, опасаясь, что однажды его старший сын выставит на кон не только имение, но и сам титул.

— Не хотите отыграться? — хищно улыбнувшись, поинтересовался граф Гийом, собирая со стола выигрыш и пренебрежительно рассовывая деньги по карманам.

— Мне нечего поставить на кон в данный момент, — почтительно склонил голову Доминик.

Он не лгал. Играть на то, что ему не принадлежит, он не собирался, а другого ничего он не мог предложить в качестве обеспечения ставки.

— Я вынужден отказаться от вашего любезного предложения, — улыбнулся он графу Гийому.

— Мне не нужны ни ваши деньги, ни ваше имение, ни ваш титул, — отмахнулся от него тот и, театрально выдержав паузу, чтобы к их игровому столу подошло, как можно больше свидетелей, продолжил:
— Мне от вас ничего не нужно, кроме одного.

Маркиз выразительно выгнул красивую бровь. Что хотел получить от него граф? У него же ничего нет за душой?

— Если вы проиграете, то добьетесь согласия и женитесь на даме, которую я вам укажу.

— Хотелось бы узнать ее имя, — усмехнулся Доминик.

Граф прекрасно знал, как ударить его побольнее — он хоть и жил с женщинами, находился на их содержании, но жениться не собирался.

Причин на то было две: отсутствие у маркиза титула и источника дохода, во-первых, а во-вторых, он ценил свою свободу гораздо выше всех богатств на свете. И если о первой причине известно было немногим, честно скажем, практически никому, то о второй сплетничало все окружение маркиза, в том числе и графу Гийому было хорошо известно, что вступать в брак в ближайшее время Доминик Андре не намерен.

Но в данном случае граф делал ему невероятно выгодное предложение, если разобраться, — в случае проигрыша Доминик практически ничего не терял, зато у него появлялась реальная возможность отыграться, причем ничем не рискуя. Свобода не в счет. Да и вообще, можно не добиться расположения и согласия указанной графом дамы. Не насильно же ее тащить к алтарю?

— Имя вы узнаете лишь в том случае, если проиграете, — лишь уголками губ улыбнулся граф. — Раньше времени я не хочу трепать честное имя порядочной во всех смыслах женщины.

— Но до сдачи карт меня все же интересует еще одна маленькая тонкость нашей ставки. Карточные долги принято отдавать — это непреложный закон, — маркиз склонил голову, всем своим видом давая понять, что он сделает все возможное, чтобы его не сочли уклонившимся от долга, — если в означенный вами срок я не вступлю в брак по какой-либо причине, то какое будет наказание должнику? Хотелось бы прояснить этот вопрос.

— Вы, маркиз, — эффектно взмахнув рукой, ответил граф. По всему было видно, что он подготовился к этому вопросу. — Вы вместе со всеми вашими потрохами поступите в мое полное распоряжение и будете моим рабом целый год: день в день, минута в минуту, секунда в секунду, если ровно через месяц вы не свяжете брачными узами даму в случае вашего проигрыша. Скажу вам убить, будете убивать, скажу лечь со мной в постель, ляжете и будете подставляться, как похотливая шлюха.

Все негромко ахнули и тут же зашушукались — о графе Гийоме ходили нехорошие слухи среди аристократов, что он предпочитает мужчин женщинам, и от него все старались держаться подальше, не сходясь близко. Но маркиз и бровью не повел, словно сплетничали в данную минуту не о нем и графе.

Доминик понял, что попал в пренеприятную ситуацию, «в клещи» — если откажется отыграться, его сочтут трусом, и ни один порядочный человек не станет с ним общаться. А если согласится и проиграет, то обязательно придется жениться. Ни одна порядочная женщина не захочет через год или больше иметь с ним дело после развода. Если бы он отказался сразу, не выслушав предложение графа, никто не осудил бы его за это. Но теперь выбора не оставалось…

— Я принимаю ваше предложение, — улыбнулся маркиз. — Составляйте бумагу, я ее подпишу, и выставляйте деньги на кон…

Чувствительные подушечки пальцев Доминика сразу же почувствовали крап на некоторых картах. Если сейчас объявить об этом, то его могут обвинить в шулерстве, а не графа: тот умело скинет крапленые карты — Доминик же не уловил момента, как тот подменил их. Обыскивать его не станешь, не принято в благородном обществе, а в этом клубе и подавно. Придется идти до конца.

Глава 1

— Зачем вам это? — изумился маркиз Бертран такому странному выбору.

Он ожидал услышать любое имя, но только не это. От услышанного он почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Доминику казалось, что его волнение заметно каждому, кто оказался рядом с ним. Даже когда в карты проигрывал, он так не переживал.

— Дама не девственница, вдова, — проговорил Доминик растерянно. — Мне кажется, будет только рада и счастлива вступить в новый брак.

Рада, но только не с ним. Она его ни на порог не впустит, не станет выслушивать его.

О Саре Морель он знал все. Ну, или почти все. По крайней мере, он так считал.

После трагической смерти Тьери Мореля его семью приютил «добрый» родственничек. Он же выкупил у банка долговые обязательства главы семейства. Тогда всем это объявил. Информация проходила в некоторых газетах, что в семье Морелей не так все уж и плохо. Когда Сара достигла брачного возраста, дядюшка не стал склонять девушку к сожительству, а мог, он благородно принудил ее вступить с ним в брак, угрожая, в противном случае, выгнать из дома тогда уже тяжелобольную ее мать и маленького брата. Об этом сплетничали кумушки на каждом углу. Не могли эти сведения не достигнуть ушей маркиза Бертрана, продолжавшего живо интересоваться судьбой семьи своего друга.

Но вскоре после свадьбы дядюшка умер при весьма загадочных обстоятельствах. Мать Сары не намного пережила своего «благодетеля» — ее быстро свело в могилу обвинение, выдвинутое против ее старшей дочери в смерти супруга. Но на удивление, девушку даже не заключили под стражу — не доставало улик. Более того, желать смерти своему дяде Сара, может, и хотела, но реальная же его смерть Саре была абсолютно не выгодна, так как в этом случае она оставался без монеты в кармане, да еще и с маленьким братом и больной матерью на руках. Смерть ненавистного супруга Саре была ни к чему. Это понимали все — от следователя с прокурором до нотариуса, огласившего завещание, как и положено сразу после похорон. Поэтому делу ход не дали, сочтя, что старик помер своей естественной смертью — не женись на молоденьких.

Родственники дядюшки выдали Саре наличными причитающуюся ей сумму согласно завещанию и выставили вон из дома, даже не позволили собрать личные вещи, заявив, что об этом в завещании ничего не сказано. Она так и ушла ни с чем, так как тогда была напугана и растеряна…

Доминик же, считая себя виноватым в проигрыше отца Сары, потихоньку скопил денег, пока девочка подрастала, откладывая почти каждый свой крупный выигрыш, а их в ту пору было немало. Он слыл везунчиком. И купил через подставное лицо на имя девушки домик в пригороде с огородом и козой. Документы при первом же удобном случае отдал няне Саре, которая какое-то время служила одновременно сиделкой при ее матери.

И молодая вдова Сара Морель поселилась в домике, ни на секунду не усомнившись в словах няни, что это часть полагающегося ей наследства Филиппы Морель. Ее тогда больше волновала крыша над головой, чем то, откуда вдруг взялось это несуществующее наследство ее матери.

Маркиз Бертран упустил из вида только одно обстоятельство, что последние годы о Саре Морель среди знати ходили легенды о ее неприступности, но больше о холодности. Ему просто это было ни к чему знать. Он интересовался только ее спокойствием и благосостоянием. А они оставались на должном уровне — ему этого было вполне достаточно. Если бы Сара начала испытывать финансовые трудности, вот тогда он что-нибудь да предпринял бы. А так лишний раз лезть ей на глаза ему было ни к чему.

— За ее отцом, Тьери Морелем, остался невыплаченный карточный должок. Хочу получить его сполна, — произнес граф Гийом, противно улыбаясь.

— А я-то тут при чем? — совершенно искренне удивился маркиз.

Он никак не мог связать воедино свой будущий брак с Сарой Морель и долг ее отца.

— Что же тут непонятного? — хмыкнул граф, продолжая злорадно кривить свои чувственные губы. — Я не смог получить долг с отца, хочу получить с дочери. А вы, маркиз, мне в этом окажете посильную помощь, так сказать, выступите посредником. Теперь это и ваш должок. Вы же прекрасно знаете, что долг можно получить не только деньгами. И ваш сегодняшний проигрыш наглядный тому пример. Что вы поставили на карту? Насколько я помню, то были не деньги.

Да, лучше было всем, а ему в первую очередь, если бы он, Доминик, проиграл все же деньгами.

Каждый раз глядя на красивое лицо графа Гийома, искаженное злобой и презрением к окружающим, маркиз Бертран ловил себя на мысли о том, что если бы граф был несколько добрее к окружающим, то любовников и среди дам, и даже среди мужчин, хоть это и считалось позором, ему удавалось находить гораздо легче и проще — они сами бы висли на нем. А не выигрывать в карты рабов себе для ублажения. Хотя… Может, в этом что-то и было — чувствовать себя властелином, хозяином, богом.

Ему, маркизу Бертрану, ставившего благородство во главу угла, но не за карточным столом, этого не понять.

«Скажу вам убить, будете убивать, скажу лечь со мной в постель, ляжете и будете подставляться, как похотливая шлюха», — Доминику вспомнились слова графа, брошенные им перед началом игры и заставившие его поежиться, как от холода или удара плеткой. В любви он предпочитал нежность, а не принуждение.

И теперь ничего не оставалось делать, как уговорить Сару Морель, убедить, в конце концов, рассказать, в какую неприятную историю он попал, надавить на жалость. Он что-нибудь придумает — подход к женщинам у него имелся.

Только ему все равно было непонятно, как граф собирался получить долг с Сары. Насколько Доминику было известно, у той ничего не было за душой. Впрочем, он и не помнил, что в тот злополучный вечер проиграл Тьери Морель. Давно это было…

Глава 2

Маркиз Бертран нисколько не расстроился, когда под утро, вернувшись из клуба домой, если квартиру Жюль можно было назвать домом, обнаружил под дверью большую спортивную сумку со своими вещами. Это было предсказуемо.

«Даже сумку не пожалела», — хмыкнул Доминик, забирая ее.

Среди его личных вещей такой не было.

Виконт Лоран громко рассмеялся, когда буквально спустя пару минут маркиз, попросивший его подождать полчасика и лишь потом уезжать, вышел из подъезда с сумкой наперевес.

— Вас ждали? — спросил он, вытирая слезы, выступившие от смеха.

— Скорее, наоборот — не ждали, — ответил ему Доминик, забрасывая свои вещи на заднее сиденье автомобиля и усаживаясь рядом с виконтом.

— И куда теперь? — поинтересовался виконт Лоран.

Он мог бы отвезти маркиза Бертрана к себе, если ему податься некуда. А гостиницу не получится — у маркиза Бертрана денег не было. Но тот назвал адрес.

Квартирка так себе, но, покупая ее в свое время для сына, отец Доминика словно чувствовал, что тот обязательно будет ею пользоваться. Он успел даже нанять за небольшие деньги домработницу, которая наведывалась туда по субботам и наводила в квартире порядок. Когда в холодильнике нечаянно обнаруживались продукты — это означало только одно, что хозяин в данный момент обитает дома — готовила ему поесть.

Маркиз Бертран в быту был неприхотлив и приготовленный обед растягивал на несколько дней. Чистая рубашка — это все, что ему требовалось, так он говорил. Но на самом деле, если вдруг появлялась возможность мягко спать и сладко есть, он старался не упустить ее.

— Если вам нетрудно, — попросил Доминик виконта, высаживаясь возле своего трехэтажного одноподъездного дома, — завтра… — он взглянул в сторону занимающегося рассвета, — точнее, сегодня, как выспитесь, а я протрезвею, отвезите меня снова к клубу, чтобы я смог забрать свою машину.

— Если вы мне дадите документы на машину и ключ, я сам вам ее перегоню, — ответил виконт. Конечно, ему нетрудно, он жил недалеко от клуба.

— Буду весьма благодарен, — почтительно склонился Доминик.

Он не стал уточнять, что совсем на мели, и денег на такси у него попросту нет. Да что там на такси, на автобус и то не наскребется мелочи по карманам. Стыдно о таком говорить, лучше просто умолчать. Повезло, что вчера он залил полный бак, когда возил Жюль по магазинам. Если экономить, то хватит надолго. Впрочем, и ездить ему особо некуда. Только в пригород к Саре Морель — утром туда, чтобы проследить за девушкой, вечером обратно.

Еще допивая шампанское в клубе, он принял такое решение, что сначала надо проследить за ней: чем занята, чем дышит. А уже потом подкатывать на кривой кобыле типа здрасьте, не желаете стать моей любимой супругой. Глупость полная…

Доминик разделся, бросив пропахшие табаком, хоть и изысканным, вещи прямо в прихожей и, пройдя в спальню, рухнул ничком на кровать, даже не разбирая ее, — все равно после последнего прихода домработницы на ней никто не лежал.

«Поговорить надо с нянькой Сары, — подумал он, уже засыпая, — может, он чего присоветует».

Старик всегда к нему относился неплохо…

Ближе к вечеру виконт Лоран подогнал машину к дому и поставил ее на стоянку.

— Не приглашаю к себе, — извинился Доминик, забирая у него документы и ключи. — Вы за рулем, а мне, кроме выпивки, и предложить вам нечего. — Он развел руками. — В холодильнике мышь повесилась.

Виконт Лоран, улыбнувшись, поклонился маркизу в ответ и ушел, не стал заходить в квартиру — не пригласили, значит, так нужно.

Подождет следующего раза, чтобы взглянуть, как живет маркиз Бертран. Успеется.

— День прошел бездарно, — проворчал Доминик, буквально падая в зале на диван перед включенным телевизором, который и смотреть-то не хотелось, тот работал исключительно для фона — находиться в полной тишине он не мог.

— Завтра надо занять у кого-нибудь денег и дать объявление о моем предстоящем бракосочетании, — сказал он телевизору, разговаривать больше было не с кем. — Надо еще подумать, где это окажется дешевле — в печатном или электронном издании.

Завтра практически последний день для дачи объявления — не успеет дать, потом бракосочетание ему в копеечку встанет. Королевское разрешение на брак обойдется недешево.

Ехать к вдовствующей маркизе Бертран на поклон не хотелось, та его все равно не поймет и денег вряд ли даст. Она никогда его не понимала, даже когда Доминик был совсем маленьким, никогда не разговаривала с ним. Матушка называется. А от повзрослевшего сына открестилась вовсе, когда тот начал погуливать по женщинам, посещать клубы и играть в карты. Еще и отца настроила против него. Но он нисколько не обижался на родителя, который фактически лишил его наследства, и к маленькому Матиссу не испытывал неприязни, скорее, наоборот, очень любил его, так как роднее у него никого не осталось, да и у малыша, кроме него, тоже никого не было. Раз в два месяца обязательно наведывался к нему в имение, проверял, как за ним смотрят, чему учат. Неделю обязательно проводил с ним в доме. Он не спрашивал, посещает ли мальчика матушка, тот сам обычно жаловался, что мама за последнее время пробыла с ним всего несколько дней. И покидая ребенка, Доминик давал себе клятву, что это последний раз, когда он оставляет его одного. Он обязательно завяжет с разгульной жизнью и сам лично, раз Матисс больше никому не нужен, займется его воспитанием. Но, вернувшись в город, тут же забывал о данной клятве до следующего приезда в имение…

Уже смеркалось, когда Доминик Андре заглушил двигатель своего автомобиля перед коваными воротами. За ними начиналась аллея, ведущая к небольшому домику в глубине парка, в котором последние пять лет жила его мать, Армэль Андре, фактически превратившая свой дом в свою тюрьму, изолировавшись от всех.

Глава 3

Свою машину Доминик оставил на стоянке возле небольшого кафе на автозаправке. Для пригородной деревеньки она сильно бросалась бы в глаза, реши он подъехать на ней к дому, в котором проживала Сара. Таких дорогостоящих авто там ни у кого не было. А так любопытные могли бы просто подумать, что кому-то богатею захотелось подкрепиться или отдохнуть во время долгого пути — все-таки автозаправка располагалась рядом со скоростным шоссе, и сюда часто сворачивали не только заправиться горючим.

До деревни не больше получаса ходьбы пешком, но Доминик не планировал топать до нее ногами. И попутки, и общественный транспорт, которые двигались по направлению в город, могли подвезти его практически до места, только подними руку. Они все равно сворачивали с шоссе на ту же самую дорогу, по которой шел маркиз Бертран, а потом, не заезжая в деревню, выезжали на объездную трассу. А ему только это и нужно было. Он смог бы тогда огородами спокойно подобраться к интересующему его дому и, оставаясь незамеченным, понаблюдать за ним. Эти места маркиз Бертран знал хорошо. Он не просто так купил домик для Сары Морель в этой деревне. Та со своими уютными домиками располагалась на землях, испокон века принадлежавших их семье. И теперь его маленький брат Матисс фактически стал владельцем и земель, и деревеньки, и жители именно на его счета в банке платили подати за землю и недвижимость.

Как приблизиться к девушке, Доминик еще не решил. В любом случае просто понахаловке подойти и сделать предложение руки и сердца не получится. Хотя… Может, с другим и сработала бы такая наглость, но только не с Сарой Морель. Она даже не взглянет на него. А если и взглянет, то окатит таким презрением и ненавистью, что сердце остановится и в жаркий день станет холодно, как в лютый мороз. Она не из таких, к тому же истово ненавидит его.

Из своего укрытия в зарослях лещины, Доминик заметил, как в доме открылась входная дверь, выпуская мальчика лет десяти и пожилого мужчину с корзинкой в руках.

— Вот так удача, которую упустить нельзя, — улыбнулся маркиз.

Он обязательно догонит их, переговорит со старым нянем, в отличие от самой Сары тот не испытывал к нему ненависти. Прекрасно осознавал, что Доминик совершенно неповинен в смерти главы семейства Морелей. А мальчик, брат Сары, не в счет, он маркиза Бертрана не помнит, не знает, был слишком мал, когда они с ним последний раз встречались. Доминик попросит старика, чтобы тот лишь не называл его титул и имя в разговоре. Обращения «милорд» вполне будет достаточно.

Доминик выбрался из зарослей кустарника, отряхнул волосы и одежду от сухих травинок, прошлогодних листьев и паутины и на почтительном расстоянии, прячась в тени заборов и оград, стараясь пока не попадаться старику и мальчику на глаза, пошел вслед за ними.

На центральной улице деревеньки, куда они свернули, как на грех, практически не было ни пешеходов, ни машин. Идти, прячась и стараясь оставаться неузнанным, Доминик долго не мог, тем более что буквально через пару домов старик с мальчиком вышли бы на площадь, где располагались деревенские магазины и церквушка. Он их окликнул и ускорил шаг, стараясь догнать до выхода на открытое пространство.

Старик как-то сжался, ссутулился и крепко прижал к себе мальчика, словно испугался его.

Доминик улыбнулся и широко развел руки в стороны, демонстрируя всем своим видом, что он ничего плохого против них не замыслил и пришел с добрыми намерениями. Нянь попытался улыбнуться в ответ, но улыбка получилась какой-то неестественно вымученной. Маркиз приложил палец к губам, чтобы тот ничего не сказал лишнего, пока он не подойдет к ним. А там он попытается его уже словами убедить, что все хорошо, а дальше будет еще лучше.

Несущуюся на няня с мальчиком машину они увидели все трое разом. Брат Сары громко закричал, старик с силой оттолкнул его от себя в сторону забора, сам же отскочить в другую сторону с тротуара он уже не успевал, принимая удар на себя. Маркиз Бертран не успевал добежать до них, чтобы помочь и одному, и второму. Доминик только видел, как взлетел над капотом старик, словно тряпичная кукла, и упал на дорогу, продолжая там лежать, не шевелясь. Доминик подхватил кричащего от ужаса мальчика в охапку и побежал, не оглядываясь, назад, откуда пришел.

Он свернул в первый попавшийся узкий проулок между домами — Доминик старался добежать как можно скорее до дороги, по которой непрерывным потоком шли машины и сесть в первую попавшуюся. Маркиз не сомневался, что их с мальчиком подберут.

Был ли случайным наезд или нет, и кого хотели задавить, его или старика с мальчиком, чтобы досадить Саре Морель, он будет разбираться позже. Сейчас же надо спрятать ребенка на всякий случай и попытаться объяснить полиции и Саре, что произошло. Няньке, похоже, уже ничем не помочь. Но все же Доминик набрал номер службы спасения, там не спрашивали, не выясняли, оказался ли он свидетелем наезда или звонил с чьих-то слов, а просто приезжали на вызов.

— Человека сбила машина, — сказал в трубку, стараясь говорить спокойно, Доминик, назвал адрес и тут же выключил телефон.

Он не сомневался, что его найдут и полицейские, и из службы, если вызов окажется ложным, но в данную минуту надо как можно скорее добраться до своей машины. По крайней мере, он станет более мобильным…

Как и накануне, Доминик остановил машину перед коваными воротами. Мальчик после пережитого ужаса дремал, свернувшись клубочком на заднем сиденье.

— Реми, — позвал он тихонько ребенка, — просыпайся, мы приехали.

Мальчик потянулся, улыбнулся и вдруг заплакал:
— Няня, няня.

— С ним все будет хорошо, — пообещал Доминик, сам слабо веря в то, что со стариком может быть все в порядке. — Ты пока здесь поживешь. А я к тебе Сару чуть позже привезу, чтобы не скучно было.

Глава 4

Доминик следил за домом до рези в глазах. Но в нем ничего не происходило. А потом свет в окне погас, и ни в каком другом не загорелся. Обитательница дома либо легла спать, либо… Маркиз Бертран весь обратился в слух, пытаясь услышать любой, даже едва различимый шорох, скрип двери — со своего места он смог увидеть человека, вышедшего из дома, лишь тогда, когда тот подошел бы к калитке. Но, нет, никто из дома не выходил. Доминик нисколько не удивился — нянь с мальчиком могли уйти в гости до завтрашнего утра, например. Но судя по всему о них Сара совершенно не беспокоилась. А надо бы…

Доминик вылез из своего укрытия и, озираясь по сторонам, стал пробираться к дому. Ступая на цыпочках по скрипучим ступеням крыльца, он подобрался к самой двери и прислушался — из дома не доносилось никаких звуков. Не обнаружив привычного звонка, Доминик негромко постучался и снова прислушался.

— Кто там? — раздался из-за двери взволнованный голос Сары буквально спустя минуту, не более того.

— Доминик Андре маркиз Бертран вас побеспокоил, — отозвался Доминик.

— Что вам угодно? — спросила девушка строгим голосом и весьма недовольно при этом. Дверь открывать она не спешила.

— Я хотел поговорить о вашем няне и Реми…

Доминик замолчал и буквально слился со стеной дома, прижавшись к ней как можно плотнее, так как ему показалось, что кто-то прошелся вдоль забора и подергал щеколду калитки. Он пожалел уже вторично за сегодняшний вечер, что не может видеть, как кошки, в темноте. Может, конечно, ему померещилось, но осторожность никогда не помешает.

— Что вам известно о них? — поинтересовалась Сара тихим голосом, в котором не чувствовалось ни капли волнения или переживания за своих близких.

— Впустите меня, — попросил Доминик, — через закрытую дверь несколько неудобно разговаривать.

— Я не собиралась и не собираюсь этого делать, — ответила его собеседница, проявляя завидное упрямство и невоспитанность по отношению к господину Андре и его титулу. — Даже не подумаю.

— Ваш нянь в больнице, а Реми у меня, — продолжил настаивать Доминик.

Может, хоть эти сведения сподвигнут девушку стать более снисходительной к нему.

— Вы блефуете, выражаясь карточным языком, господин игрок. Ведь вы же картежник, — фыркнула из-за двери Сара. — Мне неведома причина, почему вы мне лжете. Но то, что вы хотите попасть в мой дом, более чем очевидно.

— Позвоните старику, позвоните брату… — предложил маркиз, — чтобы удостовериться в истинности моих слов.

Ну, предположим, нянь ей не ответит, а у мальчика телефона не было — он был в этом уверен. Доминик снова замолчал и прижался к стене: оставаться на крыльце и дальше становилось уже небезопасно — теперь он нисколько не сомневался, что вдоль забора точно кто-то бродит. Но и уйти он не мог, упрямой Саре могла понадобиться его помощь.

Раздался звук выстрела, и следом звон разбитого стекла.

— Что это? — испуганно спросила Сара и внезапно распахнула дверь, впуская человека за дверью в дом.

— Бежать надо. Вот что это, — ответил Доминик, падая на пол и увлекая за собой хозяйку дома. — Твоего няня сбила машина. Мне пришлось спрятать твоего брата от греха подальше, пока не разобрались, был ли тот наезд на старика случайным или нет. Но судя по обстрелу твоего дома, все это подстроено кем-то.

Сара отползла от двери вглубь дома.

— А не вами ли это все подстроено, — отрезала она.

— Зачем мне это надо? — пожал плечами Доминик.

Как этого он и опасался, что девушка могла именно так и подумать.

— Действительно, — Сара внимательное его оглядела, насколько это было возможно в темноте. — Непонятно, зачем это вам нужно. Подождите, я только захвачу документы и деньги, — сказала она Доминику.

— Я понимаю, — фыркнул тот в ответ, подползая к ней, — Деньги и документы прихватить не помещает. Но осталось теперь решить вопрос, как мы выберемся из дома под пулями. И вообще…

Он не договорил.

Сара прикоснулась узкой прохладной ладошкой к губам Доминика, заставляя его замолчать.

— Если это стреляют не ваши друзья, чтобы… — сказала она, едва шевеля губами.

— Какие к черту друзья? — выругался Доминик.

— Я попытаюсь вам поверить, — ответила Сара. — И только потому, что мне страшно. Ползите за мной и не высовывайтесь.

Они по-пластунски добрались до кухни. Там Сара скатала половик, покрывающий пол, откинула его в сторону и нащупала только ей известную половицу. Она попыталась приподнять ее. Не получилось…

— Дайте-ка, я попробую.

Доминик отодвинул девушку в сторону. Его руки хоть и не приучены к труду, но силы не лишены. Он легко открыл ямку, скрытую под полом. Ему в лицо пахнуло сыростью и влажной землей.

Первой спрыгнула вниз Сара.

— Идите за мной, — позвала она негромко. — Только ни фонаря, ни спичек у меня нет, идти придется вслепую на ощупь. По этому лазу можно пройти в сарай с курами. В снежную зиму, когда заметало двери, я к ним так и проходила.

— Куры? — не понял ее Доминик. — Они шум поднимут, и тогда нас с легкостью вычислят те, кто стреляли по дому.

— Не поднимут, — ответила Сара. — Старый слуга с Реми сегодня унесли в корзинке последнюю курицу, чтобы продать ее священнику. Так что теперь в сарае будет довольно тихо. Если кто и станет шуметь, так только мы с вами.

Больше не раздумывая, Доминик прыгнул вслед за девушкой в подпол, а потом задвинул половицу на прежнее место.

Глава 5

Маркиз Бертран остановил автомобиль у дома, где находилась его квартирка, и прикоснулся к плечу задремавшей на пассажирском сиденье Сары.

Та встрепенулась, огляделась по сторонам и спросил настороженно:
— Мы где?

— В городе, — отозвался Доминик. — Здесь я живу.

— К вам не пойду, — заартачился девушка и вцепилась руками в дверцу автомобиля на тот случай, если ее насильно попытаются вытащить наружу.

— А куда пойдете? — спросил Доминик и хмыкнул.

Уж кому-кому, но ему-то было прекрасно известно, что Саре Морель податься некуда. Нет у нее в городе ни знакомых, ни подруг.

— Не знаю. Но к вам точно не пойду, — твердо повторила Сара и упрямо покачала головой.

— Вы меня боитесь? Или…

Выразительно выгнул брови Доминик.

— Еще чего? — презрительно фыркнула девушка, перебив маркиза и не дав ему договорить. — Это вам следует меня бояться.

— Вот как?

Доминик снова эффектно выгнул брови и поиграл лицом. Это он умел — игра в карты научила его в первую очередь отображать на лице те чувства, которых реально не было на самом деле.

— И чего мне следует опасаться: ножа в спину или яда в стакане? — спросил он выразительно.

— И того, и другого, — скривилась презрительно Сара. — Ненавижу вас.

— Ну этим вы меня не удивили. Я уже это слышал как-то, — хмыкнул Доминик. — Надеюсь, с кулаками вы на меня кидаться не станете?

Маркиз Бертран мягко улыбнулся и потрогал свое лицо руками:
— Не терплю синяков на своем красивом личике. Можно сказать, им только и зарабатываю на жизнь.

— Не дождетесь, — Сара отвернулась от него, словно не желала не только его слышать, но и видеть.

— В гостиницу поедете? — участливо поинтересовался Доминик, прикоснувшись к Саре.

Та нервно дернулась, сбрасывая его руку с плеча.

— Можно, — кивнула Сара не оборачиваясь. Ей казалось, что в гостинице будет спокойнее, во всяком случае безопаснее, чем в квартире у маркиза Бертрана.

— У вас есть предпочтение, какую выбрать? — спросил он.

— Мне все равно, — покачала головой Сара. — Я ни в одной ни разу не была. Мне все равно, — повторила она. — На ваше усмотрение… Но чтобы народу было поменьше.

Доминик улыбнулся — с одной стороны, ему хотелось, чтобы свидетелей, как он с Сарой Морель снял номер. Пусть все видят, что та шла с ним добровольно, пусть любопытных было бы как можно больше. Но с другой, пока он не разобрался, что происходит, кто пытался совершить наезд, кто стрелял по дому, чем меньше людей знало, где они скрываются, тем лучше…

Гостиница, куда привез маркиз Бертран девушку, была небольшая, но очень уютная и неимоверно дорогая. Но для своей и Сары безопасности он не пожалел бы никаких денег. Опять же его автомобиль не станет маячить на парковке перед входом, а тихо-смирно за отдельную плату будет стоять себе в подземном гараже гостиницы. Это тоже весьма существенный момент.

— Маркиз Бертран, — портье выскочил из-за высокой стойки, как только они прошли в крошечный вестибюль, и засуетился возле Доминика, полностью игнорируя его спутницу, — рад вас видеть.

В ответ Доминик кисло скривился — обслуга маленьких гостиниц, как правило, весьма живо интересовалась последними сплетнями и прекрасно знала, как выглядел тот или иной аристократ, обитающий в городе постоянно, а не наездами на балы и увеселительные мероприятия, устраиваемые королем два раза в год. Несмотря на то что к ним Доминик ни разу не заходил, портье вел себя так, словно маркиз Бертран был постоянным клиентом их отельчика. Но это ему было только на руку, не надо ничего объяснять.

— Нам с невестой нужен двухкомнатный номер. Мы устали и хотим отдохнуть, — сказал тихо Доминик, манерно растягивая слова, чтобы Сара, которую он усадил в кресло, ничего не услышала лишнего.

Он даже не предпринял попытку предъявить документы для оформления номера. Раз его узнали, то и ключи выдадут без записи в журнале. Опять приятный момент.

— Да-да, конечно, наслышаны, что вы скоро женитесь, — продолжил лебезить портье, передавая богатому и важному, по его мнению, посетителю электронный ключ от номера люкс и бросая завистливые взгляды в сторону пришедшей с ним девушки, которая на его взгляд, ничего из себя не представляла.

— Не беспокойте нас до утра, — попросил Доминик. — А машину мою отгоните в гараж…

Он хотел заказать ужин в номер, но засомневался, что в гостинице имелся ресторан или хотя бы буфет. У него во рту маковой росинки с утра не было. Позавтракать не успел, боялся опоздать. Только куда он спешил? Правда, если бы припозднился, то неизвестно, что произошло бы со стариком, нянем Сары, и ее маленьким братом. Во время обеда занимался Реми. А вместо ужина пытался спасти саму Сары от неизвестных стрелков. День оказался весьма насыщенным.

— Извините, — все же обратился Доминик к портье, — сейчас уже достаточно поздно, я понимаю, но нельзя ли нам доставить в номер бутылку шампанского и кусок отварной говядины с овощами и травами.

— Сделаем, — добродушно осклабился портье: угодишь клиенту — получишь щедрые чаевые. — Проходите в номер, — он указал рукой в сторону длинного коридора, — минут через пятнадцать все организуем. Может, еще чего желаете?

— Нет, — покачал головой Доминик.

Этого вполне хватит, чтобы утолить голод и ему, и Саре, если та захочет разделить с ним трапезу. Он никогда плотно не ужинал, даже в те дни, когда не обедал. Именно поэтому он по-прежнему оставался подтянутым и стройным, как в юношеские годы, а многие аристократы его возраста уже обзавелись солидными брюшками и вторыми подбородками…